Время возникновения Киева, как и ряда других городов, к эпохе летописца было уже основательно позабыто, но пытливый народный ум пытался восполнить пробел.

Во времена летописца в Киеве рассказывали древнюю легенду об основании его тремя братьями – Кием, Щеком и Хоривом. Древний Киев был хорошо известен Востоку, Западу и Византии. О «Куябе» («Куяве») говорят Аль-Джайгани, Ибн-Фадлан, Ибн-Хаукаль и другие восточные писатели. О Киеве сообщают договоры русских с греками и Константин Багрянородный. О Киеве говорят Титмар Мерзебургский, Брунон и скандинавские саги. Киев был городом, «ведомым и слышимым во всех концах земли».

Раскопки древнего Киева обнаружили на территории города три древнейших поселения VIII–IX вв., не представлявших собой еще единого центра. Эти три поселения, расположенные на Щековице, на горе Киселевке и на Киевской горе, три городища дофеодального Киева, по преданиям, записанным летописцем, связывались с Кием, Щеком и Хоривом. Они не покрывались общим названием «Киев», и только к концу X в. одно из них, расположенное на Киевской (Андреевской) горе, втянуло в орбиту своего влияния все остальные, и только тогда складывается Киев как единый крупный городской центр.

Древнейшее Киевское городище, значительно меньших размеров, чем так называемый «город Владимира», было окружено валом и рвом, засыпанным Владимиром во время постройки в конце X в. (989 г.) Десятинной церкви (церкви Богородицы). На дне рва обнаружена лепная керамика, очень грубая и примитивная, что заставляет датировать древнее Киевское городище VIII–IX вв., а может быть, даже более ранним временем.

Внутри городища обнаружена землянка прямоугольной формы с крышей из досок, покоившейся на балке. Стены были сплетены из прутьев и обмазаны глиной. В землянке стояла прямоугольная глиняная печь со сводчатым верхом. На полу землянки найдены осколки битой лепной посуды и глиняные пряслица. Таково было жилье обитателя древнего Киевского городища.

Киев и его окрестности в Х – XIII вв. 1 – курганные погребения с трупосожжением IX – Х вв; 2 – курганные погребения с трупосожжением в грунтовой могиле IX – Х вв.; 3 – погребения в срубных гробницах IX – Х вв.; 4 – погребения в грунтовых могилах конца Х – начала XI в.; 5 – церковные кладбища XI–XII вв.; 6 – братские могилы XIII в.

На древнем Киевском городище были найдены остатки языческого капища, сложенного из серого песчаника в виде эллипса. Вокруг жертвенника сохранился глиняный пол.

На территории густо заселенного «города Владимира», основание которого следует датировать концом X в., стояли Десятинная церковь, церковь Василия, княжеские «хоромы» и позднее Янчин монастырь (Янки, дочери Всеволода Ярославича).

От «хором» Ольги – Владимира дошел до нас каменный фундамент здания, расположенного у Десятинной церкви. Нижний его этаж был возведен из скрепленного известью красного кварцита, доставленного с Волыни, верхний же этаж был сложен из тонкого кирпича с рядами мелкозернистого песчаника и прослойками цемента с толченым кирпичом. Кирпич был выкрашен светло-коричневой краской и имел скошенные боковые стенки.

Среди остатков дворца найдены куски карнизов, плит, дверных наличников из красного шифера, мрамора и других пород камня. Красновато-коричневый дворец киевского князя был богато декорирован и выглядел роскошным зданием. Внутри «хоромы» были расписаны фресками и украшены мозаикой. Потолок и пол были деревянные. Наличники дверей сделаны были из красного шифера и скреплены железными стержнями, залитыми свинцом. Обнаружены оконные стекла круглой формы.

Орудия труда, предметы быта и вооружения киевской культуры (по Р. В. Терпиловскому): 1, 2 – жернова; 3, 4 —точила; 5–9 – серпы; 10 – наральник; 11–17 – ножи; 18 – скобель; 19 – наковальня; 20 – зубило; 21, 22 – долота; 23 – сверло; 24 – железный гребень; 25 – рыболовный крючок; 26 – ботало; 27 – наконечник копья; 28–30 – наконечники стрел; 31 – шпора; 32, 34 – бритвы; 33 – игла; 35 – пружинные ножницы; 36, 37 – кресала; 38 – кочедык; 39 – костяной тупик; 40 – костяная проколка; 41 – костяной конек; 42, 43 – костяные иглы; 44, 45 – пряслица; 46 – льячка; 47, 48 – глиняные грузила; 1, 9, 13, 18, 21, 23, 34–41, 46–48 – Роище; 2, 10–12, 14, 20, 26–28, 42, 43 – Ульяновка; З – Киселевка 2; 4, 17, 22, 37 – Глеваха; 5 – Обухов VII; 6–8, 15, 16, 29, 30, 33, 35, 36 – Абидня; 19, 24, 31, 44, 45 – Новые Безрадичи; 25, 32 – Тайманово

Рядом, к западу, было расположено другое каменное здание, обмазанное штукатуркой с богатой фресковой живописью. Тут же стояла златоверхая Десятинная церковь, от которой дошли до нас фундамент, капители колонн, мраморные и шиферные карнизы, мраморные парапеты, куски фресок и мозаик, остатки мозаичного пола и т. д., что говорит о роскошном оформлении первой русской каменной церкви.

«Золотые ворота» в Киеве

Софийский собор в Киеве

Невдалеке от Десятинной церкви и каменных княжеских «хором» располагались мастерские для обработки камня, где выделывались мраморные, шиферные и прочие карнизы, плиты, иногда украшенные орнаментом, мастерские для изготовления изразцов, политых эмалью, ювелирные, стекольные и литейные мастерские, мастерские для изготовления предметов из кости и рога и т. д.

И, наконец, во времена Ярослава создается огромный «Ярославов город» с «Золотыми» и «Лядскими» воротами, с Софией и т. д. В XI в. в Киеве уже немало пышных каменных дворцов, от которых дошли до наших дней нижние части стен, украшенные мозаикой, чаще же всего – одни фундаменты.

Десятинная церковь в Киеве.

Миниатюра из Радзивиловской летописи. XV в.

Новгород Великий

Строятся новые монастыри – Федора, Петра, Георгия, Ирины, Михайловский, Дмитриевский и Янчин, Софийский собор.

Высится по-прежнему Десятинная златоверхая церковь – усыпальница князей с тайником и саркофагами из мрамора, шифера и дерева, где были погребены Ольга, Ярополк, Олег и Владимир Святославичи и другие князья, – и другие величественные здания древнего Киева.

План Новгорода

Новый город, «город» Владимира и Ярослава, разрастаясь, покрыл собой древний могильник IX–X вв., где найдено до 150 погребений «простой чади» в деревянных, сбитых гвоздями ящиках, которые сопровождаются бедным погребальным инвентарем (ножи, стрелы, кресала, кремни, перстни, височные кольца и т. п.), и несколько богатых курганов со срубами, представляющих собой могилы знати – дружинников – с много образным и богатым инвентарем (копья, топоры, стрелы, колчаны, седла, удила, стремена, куски богатой одежды и т. д.) и сопроводительными погребениями рабынь.

Над древним кладбищем быстро растет новый город и бьет ключом бурная жизнь «мати градом Руським».

Рядом с блестящими и пышными церквами и дворцами теснятся землянки «простой чади», где ютится всякого рода городская беднота: холопы, ремесленники, наймиты и т. п. Стены землянок уже не плетеные, как раньше, а сделаны из толстых бревен и изнутри выложены горизонтальными бревнами, брусьями или досками.

Внутри такого дома стояла печь, основу которой составляли столбы или деревянные стенки, обмазанные глиной. Печь была обычно расписана в два-три цвета.

Рядом с печью находилась яма для ссыпки отбросов и мусора или для помещения сухого белого песка для посыпки пола. Запасы зерна хранились в бочках или на полу в пристройке.

Город быстро рос и сказочно богател. «Соперник Константинополя», Киев поражал многих иноземных купцов своим богатством, великолепием и многолюдностью.

Титмар Мерзебургский говорит о столице Руси: «В большом городе Киеве, столице того государства, находится более 400 церквей и 8 рынков». Одной из этих церквей была, по свидетельству Титмара, церковь Климента, в которой нетрудно усмотреть все ту же Десятинную церковь. В ней находились привезенные Владимиром мощи святого Климента, а может быть, даже особый придел.

Киев XI в. был одним из крупнейших городов Европы, столицей молодого могущественного государства и международным торжищем, где нетрудно было встретить грека и еврея, болгарина и ляха, немца и датчанина, англосакса и скотта, шведа и печенега, финна и венгра.

Вторым по величине городом древней Руси был Новгород. Раскопки на Славне, Ярославовом Дворище, Рюриковом городище и других местах Новгорода открыли нам богатый и многолюдный торговый город X–XI вв. с каменными церквами и зданиями, с многочисленным ремесленным людом.

Улицы его были вымощены и имели водопровод и канализационные стоки еще в XI в., когда еще ни один из западноевропейских городов не знал ничего подобного. Так росли древнерусские города, центры хозяйственной, политической и культурной жизни Руси.

 

Вооруженные силы Киевского государства

Основу вооруженных сил Киевского государства составляли княжеские дружины. Однако для больших походов и войн одних дружин было недостаточно. В этих случаях войска пополнялись за счет городского и сельского населения. Войска, составленные из населения, в отличие от дружин, назывались ополчением.

Во главе всего войска – дружин и ополчения – становился великий князь или его доверенный воевода. Гонцы извещали местных князей, бояр и городские власти, сколько и какого войска выставить, куда и в какое время ему собраться, чем запасаться для похода и т. д.

Вооружение русского воина из погребения X в. «Таганча»

Великий князь также имел свою дружину, в состав которой входили не только его бояре, но и князья со своими слугами. Вооружались дружины из княжеских арсеналов. Иногда княжеское оружие выдавалось и населению. Из дружин комплектовалась конница, а из ополчения – пешие части. Но бывали случаи, когда и ополчение выставлялось не только пешее, а и на конях. Дружины и богатые воины из ополчения были обычно вооружены мечами, копьями, луками со стрелами. Защитой воинам служили остроконечные железные шлемы, кольчуги, щиты (чаще всего деревянные). Все остальные воины вооружались самым разнообразным оружием: луками, копьями, топорами, секирами, ножами и т. п.

Крепость в Каменец-Подольске

Воины одной местности или города объединялись в дружины, несколько дружин сводились в полки или рать. В свою очередь каждая рать делилась на тысячи, сотни и десятки. Перед походом войска обучались основам ратного дела. Обучали их опытные воины или выделенные из дружин люди, которые обычно хорошо знали ратное дело.

Существовавший порядок давал возможность собрать войска в нужном количестве для похода или для борьбы с напавшим врагом. Города укреплялись рвами и обносились стенами. На дорогах строились запруды, засеки и устраивались различные другие препятствия. Во время походов в дозор высылалась стража. В случае, если враг нападал на город, на защиту его подымалось все население.

Военного флота в Киевской Руси не было. Однако если нужно было перебросить войска или продовольствие, использовались крупные торговые суда, то были случаи, когда эти суда применялись и для боевых операций на море.

Из судов того времени известны челн, струг, ладья (или лодья), скедня и шитик.

Греки называли русские суда «каравия» или «карбос», что очень близко к современному русскому слову «корабль».

Челны и шитики военного значения не имели и применялись для плавания у берегов. Большое хозяйственное значение имели струги, на которых по рекам и озерам перевозили людей и товары. Но размеры этих судов были также невелики, и они почти не применялись для военных целей.

Самыми крупными судами были ладьи, служившие для дальних перевозок товаров по большим рекам и даже морям и для военных походов. При постройке этих судов многое было заимствовано у варягов и греков, и не случайно в «Русской правде» сказано, что были ладьи заморские и набойные. По всей видимости, ладьи, построенные по образцу варяжских или греческих небольших гребных судов, носили название заморских, а построенные попроще и погрубее – набойных. Ладьи вмещали от 20 до 60 человек с продовольствием. К бортам ладей при выходе в море нашивали так называемые крылья, сделанные из легкого дерева или из тростника.

Это несколько уменьшало ход, но зато делало ладью более устойчивой. Этот же способ широко применяли впоследствии запорожские казаки на своих морских челнах. Ладьи могли ходить на веслах и под парусами.

В 1115 году при великом князе Изяславе Мстиславиче войска владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского напали на Киев. В этой битве воины Изяслава впервые вышли навстречу неприятелю на ладьях с палубами, которые, скрывая под собой гребцов, в то же время служили помостом для воинов, метавших в неприятеля стрелы. Суда эти имели на корме и на носу по веслу и могли одинаково успешно двигаться вперед и назад. Это были первые палубные суда на Руси. Однако и на этих утлых суденышках наши предки совершали героические морские походы и прославились в боях с сильным по тому времени византийским флотом. И не случайно англичане очень высоко отзывались о морских походах русских.

«Русский флот, – писал английский морской историк Джен, – начало которого хотя обыкновенно относят к сравнительно позднему учреждению, основанному Петром Великим, имеет в действительности большие права на древность, чем флот британский. За столетие до того, как Альфред построил британские корабли, русские суда сражались в отчаянных морских битвах, а тысячу лет тому назад первейшими моряками были они, русские.

Русские моряки уже более тысячи лет тому назад плавали в Черном, Средиземном, Каспийском и Балтийском морях. Почти в то же время русские моряки проникли на Север, строили свои базы в устьях Северной Двины, вышли в Белое море, на Новую Землю, в Карское море и дальше. На хрупких дощатых суденышках пробивались русские моряки в суровую Арктику. Новгородские люди, прозванные поморами, первыми переплыли

Баренцево море и достигли неведомого дотоле Шпицбергена. Они же основали первый крупный порт Архангельск. Новгородцы совершали походы в Балтийское море и построили в истоках Невы для защиты от варяжских набегов первую морскую крепость Орешек (ныне Шлиссельбург), сыгравшую впоследствии большую роль в разгроме шведских завоевателей, совершавших не раз нападения на Русь».

В походах управление ладьями обычно возлагалось на воинов из прибрежных районов, ибо они отлично знали морское дело. Каждая ладья представляла собой строевую группу, как правило, разбитую на боевые десятки. Это обеспечивало хорошую организацию в походах и сохраняло боевой порядок на случай абордажной схватки или при высадке десанта.

 

Военное искусство наших предков

Киевское государство часто воевало со своими ближними и дальними соседями. Это были войны с захватчиками, нападавшими на Русь, войны за расширение границ Киевского государства, за укрепление его политического могущества, войны междоусобные. Иногда это были военные набеги с целью ограбления более слабых племен и захвата рабов. Характерно, что почти всегда эти войны сопровождались торговыми делами.

В походах и боях совершенствовалось военное и военно-морское искусство, боевое оружие, снаряжение, средства нападения и защиты, выковывались воинственный характер и боевые традиции нашего народа.

В походы славяне выступали со стягами (знаменами). «Ставить стяг» значило строиться для похода или изготовиться к бою. За храбрость в бою, отвагу, инициативу, умение воины поощрялись наградами. За трусость, измену или другие преступления, недостойные воина, виновные строжайше наказывались, предавались казни.

Во время боевого похода вперед обязательно высылалась стража. Стража разведывала пути, отыскивала противника, охраняла главные силы, добывала «языка», т. е. пленных, от которых узнавали о силах и планах врага. За стражей следовали главные силы: конница и пехота. За главными силами под охраной шли обозы с продовольствием, оружием и другим военным имуществом. В походах обычно держались вдоль больших рек или морского побережья, причем часть войск и обозов двигалась по воде на ладьях вблизи берега.

В походах отдыхали мало, двигаясь днем и ночью. На ночлег или отдых становились станом. Стан окружался переносным тыном, рогатками и возами, а иногда даже окапывался рвами. Если часть войск двигалась на ладьях, то на ночлег или отдых ладьи причаливали к берегу, и «моряки» включались в общий стан. Покой воинов охраняла стража; кроме того, принимались другие меры предосторожности. Выносливость, военная хитрость и храбрость считались лучшими воинскими качествами и с течением веков стали боевыми традициями русского народа.

Война с половцами. Побитая рать князя Игоря на реке Каяле (1185 г.). (С картины В. Васнецова)

Холодное оружие было главным оружием в бою. Пешие воины сражались чаще всего в глубоких строях, но, когда требовала обстановка, бились в рассыпном строю, действуя метательным оружием.

Как правило, конница действовала против конницы или против пехоты, когда нужно было прорвать фронт, а также для обхода противника с фланга.

Войска для боя строились в следующем порядке: в центре ставилась основная масса войск, причем обычно хуже вооруженных и менее обученных. Войска центра сводились в большой полк, который назывался чело. На флангах (крыльях) ставились наиболее обученные и хорошо вооруженные войска. Обычно это были пешие и конные дружины. В стороне иногда делалась засада, причем в засаду посылалась, как правило, конница, которая вступала в бой в решающий момент сражения. Бой завязывался в центре, а исход боя решали сильные фланговые войска, которые бросались в обход противнику. Фланговые части и засада вступали в бой по приказу старшего начальника или князя, и тогда бой делался общим. Приближающегося врага поражали сначала копьями, а затем рубили мечами. Победу решали численное превосходство, сила, ловкость, умение владеть оружием, мужество. Решительная атака иногда неожиданно сменялась притворным отступлением, чтобы подальше завлечь врага, где его ожидали засада или окружение. В этом маневрировании крылья (фланги) играли решающую роль. В бою старались уничтожить живую силу противника. Начиная войну, стремились перенести ее на вражескую территорию.

Мечи IX – Х вв. из древнерусских памятников: 1 – Новгород; 2 – Ручьи (южное Приладожье); 3 – Усть-Рыбежна (южное Приладожье); 4–5 – Гнездово; 6 – Ленинградская обл.

Частые войны научили вести сражения не только в открытом поле, но и в лесах, в горной местности и на воде.

Города и укрепленные пункты брались решительным внезапным нападением или хитростью либо просто измором: лишали противника подвоза продуктов, отводили питьевую воду и т. п. Под видом купцов и послов посылали в стан врага разведчиков. В окружении не сдавались, а сражались до последнего человека, пытаясь прорваться. Взаимная выручка в бою считалась первейшей обязанностью воина. Воеводы и начальники подавали пример выносливости, дисциплины, порядка, смелости, храбрости и военного умения. В пище все воины – от князя и до ополченца (воя) – были неприхотливы, подолгу могли переносить голод и жажду. Самым страшным позором считалось сдаваться в плен.

Уже в те далекие времена сухопутные войска предпринимали совместные операции с флотом. Часто в тыл ничего не подозревавшему противнику посылался на ладьях десант; это ошеломляюще действовало на врага и, как правило, облегчало победу. Одним из основных правил была внезапность нападения. Расстроив строй вражеских кораблей, окружали их и били противника по частям. В кровопролитном абордажном бою действовали смело, решительно и дружно. Когда приходилось терпеть поражение, в отчаяние не впадали, а еще упорнее готовились к новой борьбе с врагом, чтобы отомстить за прежнюю неудачу и павших товарищей. Никогда не забывали награждать храбрых и отличившихся в бою. Со смирившимся противником обходились милостиво. Попавших в плен воинов при первой же возможности выкупали или обменивали. Послы и парламентеры пользовались неприкосновенностью. Заключив договор, держали слово и выполняли взятые на себя обязательства.

Древнерусский сложный лук. Налучье и колчан 1 – деревянная основа лука; 2 – то же, вид с внутренней стороны и схема расположения на ней костяных накладок; 3 – то же, вид сбоку: а – концы с вырезом для тетивы; б – сухожилия; в – березовая планка; г – можжевеловая планка; д – концевые накладки с вырезом для тетивы; е – боковые накладки рукояти; ж – нижние накладки рукояти с внутренней стороны лука; з – жильная обмотка; и – узел или место соединения концов, планок и сухожилий; к – узел или место соединения сухожилий и костяных накладок рукояти лука; 4 – закрепление стыков деталей лука путем обмотки сухожильными нитями по клею и оклейка лука берестой; 5 – лук с тетивой после оклейки; 6 – обломок сложного лука конца XII в. из Новгорода; 7 – разрез того же лука: а– берестяная оклейка; б – сухожилия; в – березовая планка; г – можжевеловая планка; д – древнерусское кожаное налучье с костяными орнаментальными пластинками и петлей для подвешивания к поясу лучника на деревянном каркасе; 9 – то же налучье в разрезе: 10 – схема расположения костяных орнаментальных пластинок, петель для по двешивания к поясу и крючков (костяных или металлических) для закрепления при верховой езде на берестяных и кожаных колчанах VIII – XIV вв.

Поход новгородского войска

Таковы были правила войны, тактика и основы военного и военно-морского искусства Киевского государства. Лучшие стороны этого искусства передавались из поколения в поколение и, все более совершенствуясь, вошли в быт, характер и привычки нашего народа.

 

Вещий Олег

Образованием Киевского государства следует считать именно момент полного слияния Киева и Новгорода, что произошло во времена Олега.

Древнейшее сообщение об Олеге, сохраненное так называемой Новгородской летописью, говорит о том, что Олег был воеводой малолетнего сына Рюрика, Игоря.

Под 882 г. в летописи помещен рассказ о том, как Олег с воинами варягами, чудью, словенами, мерей, весью и кривичами спустился вниз по Днепру, взял Смоленск и Любеч, посадив там «мужь свои», и «придоша» к Киеву. Далее следует рассказ о том, как Олег расправился с правившими в Киеве Аскольдом и Диром и, убив их, вокняжился в Киеве. Киев становится «мати градом Русьским».

Направляясь из Новгорода на юг, Олег шел по недавно только проложенному пути «из варяг в греки» и объединял в единое, хотя и примитивное, государство земли восточных славян. Тяга на юг, выражавшаяся в перенесении Олегом столицы, которую Рюрик основал в Новгороде, в Киев, объяснялась естественным стремлением к богатому югу, к пышной, великолепной, сказочно богатой Византии.

Созданное Олегом государство протянулось сравнительно узкой полосой с севера на юг вдоль великого водного пути «из варяг в греки».

Став киевским князем, он «нача городы ставити», укрепляя этим свою власть и создавая себе опорные пункты, для того чтобы «княжить и володети», собирать дань, судить, управлять, «поймать» воинов для своих дружин и «боронить» рубежи Руси от «ворогов». Что же касается Славии», Новгорода, пeреставших быть землей и резиденцией Олега, то он «устави дани Словеном, Кривичем и Мери и устави варягом дань даяти от Новгорода гривен 300 на лето, мира деля…».

А. Васнецов. Песнь о вещем Олеге. Нач. XX в.

Это означает, что население севера должно было согласно определенному положению («уставу») платить дань князю за охрану и защиту («мира деля»).

На юге Руси Олег принялся за объединение под своей властью славянских племен. Он брал дань с древлян, воевал с уличами и тиверцами. Летопись сообщает об освобождении Олегом северян и радимичей от уплаты дани хазарам. На освобожденных от власти хазарского кагана северян он возложил «дань легьку».

Но покорение и древлян, и радимичей, и северян было в значительной степени условным. По-видимому, взаимоотношения между Олегом и покоренными племенами заключались лишь в несистематическом сборе дани и в участии их воинов в войнах и походах киевского князя. Зачастую это были скорее «толковины», т. е. союзники, о чем и повествует летопись, говоря о походе Олега на Византию, нежели подданные в обычном смысле этого слова.

Так начала складываться «несообразная, нескладная, скороспелая, составленная Рюриковичами из лоскутьев» Киевская держава, «готическая Русь». Но, несмотря на все эти качества, примитивный земель русского народа, рубежи Руси.

Ее росту и усилению восточное славянство обязано тем, что оно освободилось на востоке от власти хазарского кагана, на западе – от владычества Польши, на северо-западе – от норманнов, и его историческое развитие на характер объединения русских земель и племен, Киевская держава в лице ее политических деятелей делала великое дело: объединяла восточное славянство в единый государственный организм, сплачивая и тем самым усиливая его, создавая условия для дальнейшего укрепления общности языка, быта, культуры, и обороняла рубежи ступени формирования русской народности прошло под знаком независимости, могущества и славы.

В. Васнецов. Встреча Олега с волхвом. 1899 г.

И центром Русской державы стал Киев. Именно Киев, «мати градом Русьским», а не Новгород. Киев был одинаково близок и к Византии, и к Востоку, магические чары, роскошь и богатство которого манили к себе русских людей и способствовали развитию торговых, политических и культурных связей Руси с другими государствами.

Поход Олега на Царьград

Договор 911 г. Олега с Византией свидетельствует о том, что это – юридическое оформление длительных связей старинных, сложных и живых – цивилизованного, еще могущественного, но уже дряхлеющего государства с юной, сильной, воинственной, стремящейся к непрерывному расширению державой, мечом прокладывающей себе путь в ряды сильнейших и влиятельнейших государств мира.

Русь – уже держава, варварская, «готическая» держава, во главе которой – Олег, а по городам и землям сидят «под рукой его» князья и бояре, его «подданные» и «толковины»: русские, чудь, меря, весь, варяги. Связь между отдельными землями и Киевом непрочна и покоится на силе меча.

Знаменательно и то, что в договоре 911 г. уже проступают контуры Руси в собственном смысле этого слова. «Русь» – это прежде всего Киев, Чернигов, Переяславль, так как эти города помещены первыми в списке «городов», на которые Олег берет с Византии «уклады».

Крепнут связи Руси с Византией. Русские воины на службе у византийского императора играют большую роль в военных действиях греческих войск.

В 902 г. русский отряд в 700 человек сражался на острове Крите с арабами, в 917 г. русские воины помогали императору в войне с царем болгарским Симеоном, в 936 г. сражались бок о бок с греками в Италии против лангобардов, в 949 г. русские ладьи в составе византийской флотилии ходили снова на остров Крит.

В это же время развертывается яркая и красочная эпопея походов русских на Восток.

В 909 г. русы на 16 судах прибыли в Абесгун, взяли город, а затем заняли Макале. В следующем году русские совершили нападение на Сари, Дайлем и Гилян на побережье Каспийского моря.

В 913 г. русы проникли вновь в Каспийское море и взяли Джиль, Дайлем, Абесгун, Нефтяную Землю (Баку) и другие города Табаристана и Азербайджана.

На обратном пути они вступили в жестокую борьбу с мусульманами Хазарии, мстившими за поход русских на мусульманские города Закавказья.

Во времена летописца память об Олеге обросла уже дымкой сказаний, многое стало легендой, обо многом забыли. Тем не менее память о «вещем Олеге» русский народ сохранил навсегда.

Его деятельность отразилась в чудесных былинах о Вольге Святославиче, в сказаниях о гибели «вещего Олега» «за морем» от укуса змеи, выползшей из черепа верного коня, сказаниях, отразившихся в скандинавских сагах.

В честь Олега было насыпано несколько «могил», т. е. памятников-холмов. Могилы Олега показывали в разных местах: две в Киеве, в Ладоге.

Представление об Олеге как о «вещем» князе, обстоятельства смерти которого народная память облекла в красивую, бессмертную легенду, обусловлено было той ролью, которую сыграл «вещий» князь земли русской Олег в складывании древнерусского государства, ибо с его деятельностью связана одна из наиболее ярких страниц «героического периода» в истории русского народа – складывание русской государственности от Ладоги, Невы и побережья Финского залива до «гор Киевских», время победоносных походов на юг и восток, дипломатических актов, свидетельствующих о славе, сопутствующей русскому оружию.

 

Князь Игорь

Смерть Олега обычно датируют 912 г. Этот год считают и годом начала княжения Игоря.

Перед ним, как и перед Олегом, стояла задача объединения земель восточных славян. Подчинение Олегом некоторых племен было непрочным, и отпавших после его смерти древлян пришлось снова покорять Игорю, причем Игорь возложил на них дань «болши Олгови».

Затем Игорь распространяет свою власть и на уличей. Главный город уличей, Пересечен, выдержавший, по преданию, трехлетнюю осаду, был взят дружинами Игоря, и земли уличей вошли в состав Киевского государства. Дань с покоренных земель уличей и древлян Игорь отдает своему воеводе Свенельду.

Свенельд был одним из тех «великих бояр», которые, находясь «под рукой» киевского князя, все же сохраняли известную независимость и, богатые и знатные, окруженные своими дружинами-«отроками», будучи воеводами князя, выступали в то же самое время полусамостоятельными правителями.

Получивший в свое распоряжение огромные земли, богатый, сильный, влиятельный, служивший Игорю, его сыну Святославу и внуку Ярополку, Свенельд был вторым после самого князя Игоря во всей земле Русской.

В 941 г. Игорь предпринимает поход на Византию.

Кроме нашей летописи, о походе Игоря сообщают Симеон Логофет, «Житие Василия Нового», Лиутпранд, Масуди, Лев Диакон.

Игорь, «презревши клятву, с великим ополчением» подошел к Царьграду. Поход был предпринят морем, в ладьях. Русские сражались на море и на суше у стен Константинополя, у берегов Вифинии, Пафлагонии и Фракии, бились отважно, но греки превосходили числом, в их распоряжении имелся горевший в воде «греческий огонь». Русские потерпели поражение. Остатки русской флотилии повернули на север.

Но неудача 941 г. не смутила Игоря. Собрав огромное войско «в ладьях и на коних», воспользовавшись ослаблением Византии в борьбе с арабами и болгарами, в 944 г. Игорь двинулся на Византию, угрожая ей с суши и моря.

Устрашенный император Роман выслал к Дунаю послов, которые предложили Игорю по-прежнему брать с Византии дань, «юже имал Олег», и заключить договор.

Договор был заключен, и, взяв у греков «злато и паволоки на вся вой», Игорь повернул обратно. Договором 944 г., окончательно оформленным послами императора уже в Киеве, русско-византийские отношения были восстановлены.

Игорь добился того, из-за чего он шел войной на Византию, – гордый Царьград должен был возобновить нарушенное им соглашение с Русью.

В летописи мы находим красочный рассказ о том, как русские в Киеве скрепляли клятвой договор с Византией. Это происходило в самом конце 944 г. При первой же встрече с Игорем послы императора объявили русскому князю, что император уже присягнул, и потребовали, в свою очередь, присяги от Руси. Наутро стали сходиться русские «мужи». Явился и Игорь с послами императора и занял свое место на холме, где стоял идол Перуна. Язычники-русские, подходя к холму, снимали с себя и клали на землю оружие: обнаженные мечи, щиты и другое оружие, сбрасывали с себя обручи и украшения и клялись Перуном свято блюсти договор с греками. Многочисленные христиане-русские шли присягать в соборную церковь святого Ильи.

Морской поход русов на Царьград в 941 г.

Полюдье киевских князей в 1-й пол. X в.

Когда церемония была окончена, Игорь одарил послов мехами, воском и челядью и отпустил их в Византию. Так возобновились связи между Киевом и Константинополем.

Осенью 945 г. Игорь с дружиной отправился в землю древлян по дань. Здесь хозяйничали «отроки» Свенельда, собирая дань в таком размере, что «изоделися… оружьем и порты», чем и вызвали зависть дружинников Игоря.

Убиение Игоря древлянами

Кроме того, древляне должны были платить дань и своим «князьям», одного из которых, Мала, летописец знает по имени. Игорь собрал дань, но ему показалась она малой, и он снова вернулся в «Дерева».

Древляне восстали и убили Игоря. Лев Диакон рассказывает подробности его гибели: «Он привязан был к двум деревам и разорван на две части».

 

Равноапостольная княгиня Ольга

Преемником Игоря стал его единственный сын Святослав, родившийся в 942 г.

Первые годы его прошли в Новгороде, но после смерти отца Святослав переходит в Киев. Так как Святослав был мал («детеск»), Русью правила его мать Ольга, вдова Игоря.

Ольга, как и Олег, вошла в народные сказания киевских времен как «вещая», «мудрая» («и бе мудра и смыслена») княгиня, чья деятельность оставила глубокий след в жизни древней Руси.

Позднейшая легенда (XVI в.) передает сказание о том, как однажды Игорь охотился в лесах у Пскова. Догоняя какого-то зверя, он встретил на своем пути реку и, увидев стоящий у берега челн, попросил перевезти его. Перевозчиком, сидевшим в челне, оказалась Ольга, крестьянская девушка. Ольга произвела большое впечатление на Игоря, и он «некие глаголы глумлением претворяше к ней», но, получив отпор на свои «студная словеса», пораженный ее умом, решил посвататься к ней.

Псков. Спасо-Мирожский монастырь

Псковская часовня св. Ольги

Летописная традиция называет Ольгу псковитянкой, «от Пскова», по-видимому, дочерью псковского князя.

В Киеве о ней складывались сказания, пелись песни, отразившиеся в «Повести временных лет», о ее деятельности хорошо помнили еще во времена летописца, показывали вещи, ей принадлежавшие, помнили и о том, каким был Киев времен Ольги. Тогда еще не был заселен Подол, на территории города XI–XII вв. еще лежали загородные княжеские дворы и располагались «перевесища» (охотничьи угодья). Летописец настолько хорошо представлял себе Киев времен «мудрой» княгини, что мог точно наметить его границы, районы, важнейшие здания («терем камен»). В этом «древлем» Киеве жила, правила за своего малолетнего сына Святослава Ольга, княгиня русская. Ее помощниками выступают «кормилец» Святослава Асмуд и воевода Свенельд.

Начала Ольга свою деятельность с мести древлянам за смерть своего мужа и с покорения Древлянской земли.

В летописном рассказе о мести Ольги мы встречаем указание о том, что расправа с «малой» дружиной киевского князя и с ним самим дала возможность древлянским «лучшим мужам», «иже дерьжаху Деревьску землю», перейти в наступление на Киев.

Св. благоверная княгиня Ольга (с греч. иконы XIII–XIV вв.)

В этой связи и стоят, обычно признаваемые легендарными, сватовство древлянского князя Мала к Ольге, прибытие Днепром, в ладьях, посольства древлянских «лучших мужей» в Киев, что дало повод летописцу рассказать о Киеве времен Ольги, переговоры Ольги с ними, умерщвление послов, закопанных в ладьях живыми в землю, и т. д.

Далее повествуется о том, как Ольга сожгла заживо вторую группу послов, древлянских «лучших мужей», а затем отправилась «створить трызну мужю своему» в древлянскую землю, и там ее «отроки» напали на ничего не подозревавших перепившихся древлян, убежденных в том, что Ольга явилась к ним только для того, чтобы справить тризну по Игорю, и перебили их множество.

Ольга начинает свою кипучую деятельность, направленную на упорядочение сбора дани и укрепление княжеской власти, с земли древлян. Вместо дани, взимаемой неопределенное количество раз и в неопределенных размерах, Ольга устанавливает определенный размер дани – «уроки», и именно «уставляет», т. е. вводит определенный порядок сбора дани, зафиксированный и твердо проводимый княжеской властью, вернее, княжими «мужами», специально на то уполномоченными, которые в следующем XI в. выступают в источниках под названием данщиков.

А. Васнецов. Княгиня Ольга

Теперь князья – не «восхищая и грабяху», а «имают» дань, причем население знает – когда, сколько и чего потребуют от него «мужи». И от этого княжая «скотница», надо полагать, не только не оскудевает, но, наоборот, обогащается, да и сами «сельские людьи» – данники выигрывают, ибо князь, «уставив» дани и «уроки», дает им возможность как-то ориентироваться в требованиях с его стороны, что при системе, которой придерживался Игорь в «Деревах», вернее, при бессистемности, сделать было невозможно.

Реформа Ольги была проведена на всей территории древней Руси.

«Уставляя» землю, Ольга вводила погосты. Погосты из селищ и мест для торговли, «гостьбы», превращаются в административные центры, центры княжеского финансового управления. Это были места, объединяющие население целого района, где оно торговало и общалось друг с другом. Здесь и следовало основывать княжеские опорные пункты.

В погостах постоянно проживали княжеские «мужи», систематически собиравшие дань, «творившие» именем князя, на основе обычного права, «закона русского», суд и расправу и взимавшие судебные пошлины.

Не мечом, а «мудростью» старалась «вещая» Ольга проложить Руси путь в ряды христианских государств Европы. Принятие Ольгой христианства, поездка ее в Константинополь, так же как и многое другое в жизни Ольги, стали легендой.

Ольга приняла христианство еще до поездки в Константинополь, т. е. до 957 г., и, судя по «Памяти и похвале» Иакова Мниха, крещение Ольги относится к 954 г. Во всяком случае, когда она прибыла в Царьград, в составе ее свиты был священник Григорий.

Следовательно, Ольга приняла крещение у себя на родине, на Днепре, в Киеве. Учитывая давнее распространение в Киеве христианства, в крещении русской княгини нельзя усмотреть нечто из ряда вон выдающееся.

Долгое время, до 964 г., Ольга была регентом, так как Святослав «бе бо детеск».

 

Святослав-воин

Святослав был искусным, храбрым и неутомимым военачальником, равного которому в Киевской Руси не было ни до него, ни после него. «Когда князь вырос и возмужал, – говорит о нем летописец, – он начал вокруг себя собирать много храбрых воев, ибо и сам был храбр, как пардус (леопард), и потому много воевал. Котлов с собой не возил, но, тонко изрезав конину или зверину, испекал на углях и ел. Шатров у него не было; ложась спать, клал под себя потник, положив седло под голову. Таковы были и его вои». Храбрость и военные подвиги Святослава и его войск были широко известны за пределами Киевского государства. Соседи искали дружбы со Святославом и часто просили у него помощи против своих врагов.

Организация рати руссов в X–XI вв.

На врагов он никогда не нападал врасплох, а когда задумывал идти против кого-нибудь – посылал сказать: «Иду на вы!»

При Святославе особенно укрепилась дружба с Византией. Между народами этих государств не было ни территориальных, ни каких других споров, и неудивительно, что после коротких военных столкновений следовали годы дружбы. Русские воины много раз участвовали вместе с греками в их борьбе против Италии, при покорении Крита и т. д.

В 964 г. Святослав отправился в великий поход. Он с дружиной прошел вдоль Оки, Волги и Дона. Первой под его мечом пала Волжская Булгария, ее армия была разбита, столица Булгар захвачена, а вслед за нею сдались и другие города. Так же поступил Святослав и с буртасами – города были сожжены, войска рассеяны. А затем пришла очередь Хазарского каганата. Это была крупнейшая и богатейшая держава, раскинувшаяся на западе до славян-вятичей, на востоке до Сибири, подступавшая на юге вплотную к мусульманским странам и к Византийской империи.

Войско Святослава показалось на рубежах хазарских владений с неожиданной стороны – с севера. Прежде русы всегда продвигались со стороны Азовского моря и Дона. Каганат всегда прикрывался с севера своими союзниками, но теперь, после разгрома союзников, этого прикрытия больше не было. Хазары решились, несмотря на то, что уже знали о жестокой участи, постигшей булгар и буртасов, на открытую битву. Решающая сеча произошла недалеко от хазарской столицы – Итиля. Навстречу Святославу вышло сильное войско, которое вел сам каган, показывающийся на глаза своим подданным лишь в особо важных случаях. Тут был как раз именно такой случай – и Святослав, и каган понимали, что в этом бою решится судьба Хазарии.

Противник Святослава был очень силен. В первых рядах воинства стояли «черные хазары», легкие конники, не носившие в бою кольчуг, вооруженные лишь луками и копьями-дротиками. В начале боя они засыпали врага стрелами и дротиками, сокрушая строй наступающих. Позади них размещались «белые хазары» – тяжеловооруженные конники в железных нагрудниках, кольчугах, шлемах. Это была хазарская знать и их дружины, полностью посвятившие себя войне, хорошо владевшие оружием, с которым почти никогда не расставались, – длинными копьями, мечами, саблями, палицами, боевыми топорами. Они должны были ударить в момент первого успеха «черных хазар» и всей своей массой опрокинуть дрогнувшее войско.

Великий князь Святослав

Печать Святослава Игоревича

Тут же находилась и гвардия хазарского царя – наемники-мусульмане, искусные мастера боя, закованные в сталь. А в городе скопилось пешее ополчение.

Русское войско, ощетинившись длинными копьями, наступало клином. Русские двинулись вперед единой стеной, прикрываясь большими щитами, почти в рост человека. Стрелы и дротики со звоном отскакивали от этой стены. Остановив бросившихся вперед «белых хазар» густой стрельбой из луков, дружина Святослава обрушилась на врага, разя его длинными мечами и боевыми топорами…

И судьба Хазарского каганата – великой державы, веками заставлявшей трепетать своих соседей и проходившая иногда насквозь земли славянских племен в своих походах за живым товаром, была решена. Хазары не устояли под ударами русской дружины, и Святослав вошел в их столицу. Жители спешно покидали ее и вместе с остатками уцелевшего войска бежали на пустынные острова Каспия.

У Хазарии были и другие города, и потому, захватив во дворце кагана богатейшую добычу и предав город огню, дружина Святослава двинулась на юг к древней столице каганата – Семендеру. Святослав разбил и рассеял войско, захватил город, а царя заставил бежать в горы.

Святослав вместе со своей дружиной исчез в бескрайней степи. Вскоре он показался уже у Черного моря и покорил здесь ясов и касогов. Войска шли дальше и дальше. Крепость Семикара взяли штурмом с ходу. А вскоре показались города Тмутаракань и Корчев. Русичи по шли на решительный приступ. Местные жители, радуясь освобождению от каганской кабалы, вместе с воинами Святослава сбрасывали хазар с крепостных стен.

Святослав жаждал полной победы над каганатом, щупальца которого простирались во все стороны. Он повернул на север и обрушился на Саркел – шестибашенную неприступную крепость. Крепость эта была воздвигнута на мысу, с трех сторон ее стены омывал Дон, вдоль четвертой были прорыты два глубоких, наполненых водой, рва. Саркел был взят штурмом и сожжен. Покончив с остатками Хазарского каганата, Святослав возвратился в Киев.

Все земли, через которые он прошел за три года боев и походов, покорились ему.

Таким образом, 964–965 гг. были годами бурной военной деятельности Святослава. В походах к берегам Оки, Волги и Дона Святослав разбил камских болгар, разгромил государство хазар, захватил их город Белую Вежу и опустошил их земли до нынешнего Дагестана. На восточном берегу Азовского моря Святослав завоевал огромную территорию, которая потом получила название Тмутараканского княжества, входившего в состав Киевского государства. Блестящими походами против хазар Святослав довершил борьбу Олега с хазарами и освободил из-под их власти славянские племена.

В это время очень резко обостряются отношения между Византией и болгарами. Византия уже и раньше неоднократно пыталась захватить болгарские земли и часто воевала с болгарами. Болгары к концу X в. настолько окрепли, что захватили у Византии ряд городов. Византия стала серьезно бояться своего крепнущего воинственного соседа. Тогда византийский император Никифор Фока решил втянуть в борьбу с болгарами Святослава. К Святославу прибыл представитель византийского императора, предложил организовать поход в Болгарию и передал ему 1500 фунтов золота в качестве подарка.

Византия рассчитывала таким образом ослабить двух самых опасных своих противников. Собрав 10-тысячную рать, Святослав посадил ее на суда и двинулся по Черному морю и Дунаю в Болгарию. Когда войска Святослава вступили на территорию Болгарии, болгары переметнулись на сторону Византии и двинули против Святослава 30-тысячную армию. В первой же битве Святослав разбил это войско, и вскоре в его руках оказалась вся Болгария, а также Македония и часть Фракии.

Местом своего пребывания в новой земле Святослав избрал маленький болгарский городок Переяславец и решил сделать его столицей своего государства и центром всех славянских земель.

А между тем русскую землю едва не постигла большая беда.

В соседстве с нею, в степях, появился в то время кочевой разбойничий народ – печенеги. Они добили остатки хазар, а потом пошли и на русскую землю. Ольга затворилась в Киеве с внуками своими Ярополком, Олегом и Владимиром. Печенеги обступили город со всех сторон, так что нельзя было ни выйти из него, ни вести послать, и народ стал изнемогать от голода и жажды.

Жители другой стороны Днепра собрались около воеводы Претича, но ни от них нельзя было пробраться в Киев, ни из Киева к ним.

Затужили тогда киевляне и стали говорить: «Нет ли кого, кто мог бы пройти на ту сторону и сказать: „Если завтра нас никто не выручит, то сдадимся печенегам?“» Вызвался один отрок и сказал: «Я перейду».

И пошел он с уздою из города, стал ходить между печенегами и у всех спрашивать, не видал ли кто его лошади. Он умел говорить по-печенежски, и печенеги приняли его за своего. Когда же он дошел до реки, то скинул одежду, бросился в Днепр и поплыл на другую сторону. Увидев это, печенеги кинулись за ним и стали стрелять, но было уже поздно. Жители другой стороны подъехали к нему и взяли его в лодку.

Отрок сказал им: «Если не подступите завтра к городу, то киевляне хотят сдаться печенегам».

Тогда воевода Претич сказал: «Подступим завтра в лодках к городу, заберем княгиню и молодых князей и умчим их на нашу сторону. Если же так не сделаем, то Святослав погубит нас».

На другой день, на рассвете, сев в лодки, они начали громко трубить, а люди в городе отвечали им радостными кликами. Печенеги подумали, что пришел сам князь, и побежали от города в разные стороны, а Ольга с внуками вышла к лодкам.

Тогда печенежский князь возвратился один к Претичу и спросил: «Кто это пришел?»

Ему отвечали: «Лодки с той стороны».

Печенег опять спросил у Претича: «А ты не князь ли?»

Претич отвечал: «Я его воевода и пришел с передовыми полками, а за мной идет сам князь и при нем бесчисленное войско».

Все это он говорил нарочно, чтобы испугать печенегов, и печенежский князь снова сказал Претичу: «Будь мне другом».

Претич отвечал: «Пожалуй!» И подарил печенежский князь Претичу коня, меч и стрелы, а воевода подарил ему броню, щит и меч.

Печенеги отступили от Киева, но встали невдалеке от него, около реки Лыбеди, а киевляне послали сказать Святославу: «Ты ищешь чужой земли, а до своей тебе и дела нет. Нас чуть было не взяли печенеги вместе с твоею матерью и детьми. Если ты не придешь и не оборонишь нас, то они опять придут и возьмут нас. Видно, тебе не жаль ни родной земли, ни матери-старухи, ни детей».

Услыхав такие слова, Святослав с дружиной тотчас поспешил в Киев и разбил печенегов.

Скоро Святославу наскучило в Киеве, и он стал говорить матери: «Не нравится мне здесь, хочу жить в Переяславце на Дунае: там середина земли моей; туда привозится все доброе, – из Греции идет туда золото, ткани, вина, плоды разные; из Богемии и Венгрии серебро и кони; из Руси – меха, воск, мед, рабы».

Ольга отвечала: «Разве ты не видишь, что я уже больна? Куда же ты хочешь от меня уйти? Похорони меня, по крайней мере, а там ступай уж, куда хочешь».

И. Акимов. Великий князь Святослав, целующий мать и детей своих по возвращении с Дуная в Киев. 1773 г.

Через три дня после этого Ольга скончалась. Все горько ее оплакивали. Похоронил ее священник, который был при ней, устраивать по себе тризну она не велела.

После смерти матери Святослав посадил своих сыновей – Ярополка в Киеве, Олега у древлян, Владимира в Новгороде, а сам пошел в Болгарию. Но болгары вышли против него с оружием и не хотели пускать его в Переяславец. Началась злая сеча, и болгары стали одолевать. Тогда Святослав сказал своим воинам: «Братья и дружина! Видно, уж нам умереть здесь, так станем же биться мужественно».

До самого вечера продолжалась сеча. Наконец Святослав одолел и снова занял Переяславец.

Грекам, земля которых была в соседстве с Болгарией, было очень неприятно, что Святослав овладел этой страной, и они начали готовиться к войне с русским князем. Но Святослав не стал дожидаться, когда они нападут на него, и послал сказать им: «Иду на вы! Хочу взять и ваш город, как взял Переяславец».

Греки пустились на хитрость. Желая узнать, сколько войска у Святослава, они послали сказать ему: «Мы не можем бороться с тобою. Возьми лучше с нас дань и на себя и на дружину. Только скажи, сколько вас, чтоб нам расчесться по числу людей».

Святослав отвечал: «Двадцать тысяч!» Десять тысяч он прибавил, потому что русских было только десять тысяч.

Тогда греки собрали сто тысяч войска и пошли на Святослава. Увидав против себя такую силу, русские испугались, но Святослав сказал им: «Уж нам теперь некуда деться: волей или неволей, а должны биться. Не посрамим земли русской, но ляжем костьми: мертвым не стыдно, а если побежим, ляжет на нас срам, от которого некуда уйти. Станем же крепко! Я пойду впереди; а когда моя голова ляжет, промышляйте о себе сами».

Дружина ответила князю: «Где твоя голова ляжет, там и мы свои сложим».

Началась сеча, и Святослав одолел. Греки побежали, а русские пошли вперед, воюя и разбивая по дороге города, и едва не дошли до Царьграда. Царь греческий в страхе созвал бояр своих и спросил: «Что нам делать? Не можем никак одолеть русских».

Бояре отвечали: «Пошли к Святославу дары – изведать, на что он больше падок: на золото или на дорогие ткани».

Так и сделали: послали к Святославу золото и ткани, сказав послам: «Смотрите, замечайте хорошенько, какими глазами он будет глядеть на подарки».

Послы, взяв дары, отправились, и, когда доложили русскому князю, он велел ввести их. Греки вошли, поклонились и разложили перед Святославом золото и ткани. Но князь, поглядев равнодушно, сказал слугам: «Спрячьте это».

Когда греческие послы возвратились домой, царь созвал опять своих бояр, и послы сказали им: «Как пришли мы к Святославу и подали дары, то он и не посмотрел на них; велел только спрятать».

Тогда один вельможа сказал царю: «Попытайся еще, пошли к нему оружие».

Царь послушался и послал к Святославу меч и разное другое оружие, и Святослав, как только увидал подарки, тотчас взял их в руки, начал хвалить, любоваться и велел благодарить царя.

Узнав о таком приеме, греческие бояре сказали своему царю: «Должен же быть храбр этот человек, когда пренебрегает имением, а берет только одно оружие! Делать нечего: приходится дать ему дань».

Тогда царь послал сказать Святославу: «Не ходи к городу, но возьми дани сколько хочешь».

Святослав согласился, взял богатые дары и возвратился в Переяславец.

Но после всех этих походов войска у него осталось очень мало, и он стал думать: «Что, если какою-нибудь хитростью перебьют дружину мою и меня? Лучше пойду на Русь и приведу побольше войска».

И послал он сказать царю: «Хочу иметь с тобою твердый мир».

Царь обрадовался и прислал еще больше даров. Но Святослав пожелал лично поговорить с царем. Свидание произошло на реке Дунае. Греческий царь прибыл на конях, со множеством бояр, а Святослав прибыл в лодке. Греки с любопытством рассматривали своего страшного врага.

Поход Святослава на Восток

Свидание Святослава с Цимисхием (с гравюры Бореля)

Он был среднего роста, нос у него был плоский, глаза голубые, густые брови и длинные косматые усы. Все волосы на голове были выстрижены, кроме одного клока, – что означало его знатный род. Шея у Святослава была плотная, грудь широкая, весь вид суровый и воинственный. Одет он был, как и все остальные – в белое, только одежда у него была чище, чем у других. Поговорив немного с царем, Святослав отплыл назад.

В 970 г. Святослав, собрав войска, снова двинулся на Балканы, прямо угрожая Византии. На этот раз на стороне Святослава против греков выступили венгры и часть болгар. Успешно продвигаясь по греческой территории, войска Святослава подошли к Адрианополю. В это время византийский престол захватил новый император – Иоанн Цимисхий, который потребовал, чтобы Святослав ушел с территории Византии. На эту угрозу Святослав ответил угрозой взять Царьград. О мире не могло быть и речи, и война продолжалась.

Путь Святослава и Свенельда с Дуная на Киев

В битве при Адрианополе войска Святослава потерпели частичное поражение и отступили к Дунаю. Однако Цимисхий не смог использовать эту победу, так как в Греции против него вспыхнуло восстание. Во главе восставших войск встал брат убитого императора Никифора Фоки – Варда Фока. Бросив свои войска на подавление восстания, Цимисхий предложил Святославу мир и богатый выкуп. Святослав поверил в искренность греческих предложений, оставил Фракию и почти всюду снял охрану горных проходов на Балканах. Главные силы Святослава остались в Македонии, а сам он с небольшой дружиной ушел зимовать в Доростол на Дунае, где стояли его суда и была основная база.

Разведав о том, что Святослав освободил горные проходы, Цимисхий весной 971 г. ворвался с большой армией в Болгарию и разбил союзников Святослава – венгров. После этого греки напали на Переяславец. Русские воины героически обороняли крепость. Разбив стены, греки ворвались в город, и тогда русские войска заперлись во дворце. Греки подожгли дворец. Два дня продолжался неравный бой. Защитники Переяславца почти все пали в этом бою, и только воеводе Свенельду удалось с небольшим отрядом вырваться из окружения и сообщить Святославу, что произошло.

Через четыре дня 30-тысячная греческая армия, состоявшая наполовину из конницы, под предводительством Цимисхия двинулась к Доростолу, чтобы разгромить Святослава и захватить главную его базу.

Ночью греческие войска подошли к Доростолу. Кроме того, около 300 их судов вошли в Дунай и отрезали войскам Святослава выход водным путем в Черное море. Святославу ничего не оставалось, как перейти к обороне. Он укрепил город, обнес его рвом, запасся продовольствием.

23 апреля произошло первое сражение на подступах к Доростолу. 24 и 25 апреля войска Святослава отбили несколько штурмов противника, а 26 апреля вечером сделали смелую вылазку, напав внезапно всеми силами на греков. Упорный бой длился с переменным успехом до вечера 27 апреля. Понеся большие потери, греки стали действовать более осторожно. С апреля и по конец июня шли ожесточенные бои, а затем настало трехнедельное затишье. В лагере Святослава быстро таяли силы: много было убитых и раненых, продовольствия не хватало, люди начали болеть и умирать от голода, надежды на приход свежих подкреплений не было. Оставалось одно – прорваться силой из окружения либо погибнуть в бою. Святослав собрал военный совет. Все военачальники поклялись биться до последней капли крови.

Завязался кровопролитный бой. Потери с обеих сторон были огромные. Но измученные голодом и тяжелой обороной войска Святослава вынуждены были отступить. В бою был ранен Святослав. Убедившись, что вырваться из окружения невозможно, и зная, что греки также сильно потрепаны, Святослав предложил заключить мир. Греки приняли предложение и не препятствовали уходу войска Святослава по Дунаю в Черное море, а затем по Днепру к Киеву.

 Оборона русами Доростола в 971 г.

Смерть Святослава

Домой Святослав задумал возвращаться на лодках через днепровские пороги. Тогда старый Свенельд сказал ему: «Пойдем лучше, князь, на конях; печенеги стоят около порогов».

Но Святослав не послушался и пошел в лодках. Болгары узнали об этом и послали сказать печенегам: «Идет Святослав с большим имением и малою дружиною».

Печенеги тотчас же перегородили пороги, и Святославу пришлось зимовать при устье Днепра. Весной Святослав двинулся вперед, но печенеги напали на него и убили. Князь их, Куря, сделал из черепа его чашу, из которой и пил на пирах.

Так погиб самый воинственный князь, а остаток его дружины Свенельд привел в Киев к Ярополку.

План создания огромной славяно-византийской державы не был осуществлен. Он оказался не по силам даже такому воителю, как Святослав. Однако слава о его походах, о его храбрости и мужестве и воинской доблести его воинов пережила века. Святослав и его войны стали образцом, которому подражали многие и многие поколения.

Кончился завоевательный период в истории древней Руси. Начинался новый ее этап, характеризуемый упорным стремлением к укреплению государственных форм на самой Руси. Князья перестают «искать» и «воевать» «чюжея земли», а принимаются за освоение своей земли.

 

Равноапостольный князь Владимир

Равноапостольный князь Владимир, былинный Владимир Красное Солнышко, герой народного эпоса, являет собой эпоху в истории русского народа, его культуры и государственности.

С его именем связано окончательное объединение восточнославянских земель в единое государство, принятие Русью христианства и укрепление ее международного положения.

Княжение Владимира – богатырский, героический период в истории русского народа, время успешного создания древнерусского государства, время расцвета Киевской державы, период успехов русского оружия, русской дипломатии, складывания и развития яркой культуры восточного славянства, объединенного единством политического и общественного бытия.

Княжение Владимира – это времена богатырей земли русской, их дел богатырских, стольного Киева, Днепра-Славутича, времена доблести, славы, могущества, времена расцвета древнерусской культуры и начала «книжности», эпоха войн и походов, славных сеч богатырских, удалых подвигов русских витязей, их пиров и забав.

На Руси правит «ласковый» князь Владимир Красное Солнышко. Его окружают богатыри. Они полны чувства собственного достоинства, с оружием в руках зорко блюдут интересы Руси на «богатырской заставе», борются с ее «ворогами». На них держится Русь. С ними советуется в своих палатах князь Киевский, сам Владимир Красное Солнышко. Они выполняют его поручения, делают дела, которые не по плечу простому человеку. Среди них знатного рода Добрыня Никитич, Алеша Попович из священно служителей и олицетворение воинов земли Русской, сам «крестьянский сын», излюбленный народный богатырь, могучий, честный, прямой и добрый Илья Муромец.

Великий князь Владимир Святославович

Монеты Владимира Святославича

Их подвиги сказочны, как сказочен и прекрасен сам Киев, как сказочен и прекрасен в представлении народа киевский, героический период его истории; их дела – гордость народа, они – бессмертны, как бессмертен породивший образы своих витязей народ. Все окутано дымкой того оптимизма, который был присущ раннему христианству Киевской Руси, Руси времен Владимира.

Так рисует время киевского князя Владимира наш русский былевой эпос. А былины – это история народа, рассказанная им самим.

Этот подлинный основатель Киевского государства уже не стремится куда-то в «чюжея земли» и не рассматривает Киев как временную стоянку, как базу для бесконечных походов и завоеваний. Для него Киев – «мати градом Русьским», где он собирается обосноваться надолго, навсегда. Его земля – это Русь, Русь Приднепровская, Приильменская, Русь Киева и Чернигова, Новгорода и Полоцка, Смоленска и Переяславля, Русь в широком смысле этого слова, где живет и трудится «словенеск язык», а не заманчивая, сказочно-богатая, но призрачная империя на далеком юге, в поисках которой сложил свою голову его отец Святослав.

Для того чтобы расширить ее границы, укрепить ее положение среди других государств, Владимир готов отправиться в далекий поход, будет воевать и завоевывать, но не для того, чтобы эти новые завоевания сделать «землей своей» и перенести сюда столицу Руси, а для того, чтобы вернуться со славой и победой в свой родной Киев, на берега Днепра-Славутича, в свои княжеские покои и гридницы, к своим боярам и старцам градским, чтобы еще больше усилить Русь.

И если его отец и дед ставили превыше всего «рати», забывая, вернее, не очень интересуясь, «строем землянем» и «уставом землянем», то Владимир первое подчиняет второму, и деятельность Владимира вне Руси определяется его планами внутреннего устройства и жизни Русской державы, а не наоборот, как это было при «передних» князьях, ставивших Русь на службу своим походам и завоеваниям.

Князь Владимир. Икона XV в.

Поэтому Владимир начинает с объединения земель восточного славянства, с собирания чуть было не рассыпавшегося после смерти Святослава здания древнерусской государственности. В 981 г. Владимир совершает поход «к Ляхом и взя грады их, Перемышль, Червен и ины грады». Так присоединена была к Руси западная окраина восточно-славянских земель. Не случайно в западноевропейских источниках эта русская земля, Червоная Русь, Прикарпатье, носила название «Лодомерия» (искажение «Володимерия»)

Продолжая отбивать у поляков западнорусские земли, в 992 г., по летописи, Владимир предпринял поход далеко в глубь Польши, до самого Калиша, и его поход «на хорваты» увенчался победой. И это самое западное восточнославянское племя вошло в состав Киевской державы. Русская земля в Карпатах тянулась, согласно западноевропейским источникам, до самого Кракова (завещание польской королевы Оды).

В связи с укреплением границ Руси на западе был предпринят и поход Владимира в 983 г. «на ятвягы», одно из племен, родственных литовцам.

Владимир «…победи ятвягы, и взя землю их». На этой территории впоследствии сложилась Черная Русь, и с течением времени возникли города Берестье (Брест), Городно (Гродно), Визна, Новогрудок и др.

За Карпатами граница распространения русского населения шла по Дунаю к Грону, по низменности к Солоной и Тиссе, а оттуда до Семиградских Альп и Татр.

Так установились западные границы Руси от Закарпатья и Кракова до Восточной Пруссии.

В эти же годы Владимир присоединяет к Киеву земли вятичей. Под 981 г. летопись сообщает о том, что он «Вятичи победил, и възложи на ня дань от плуга, якоже и отець его имаше». Но вятичи, «заратишася» и «иде на ня Володимер, и победи я второе».

В 984 г. «иде Володимер на Радимичи». Впереди своих войск Владимир отправил воеводу по имени Волчий Хвост. Волчий Хвост встретил радимичских воинов на реке Пищане и разбил их. Разгром на реке Пищане привел к полному подчинению радимичской земли.

Покорение радимичской земли, лежащей у самого великого водного пути «из варяг в греки», объединение русских земель вдоль этой важнейшей магистрали было окончено.

Закончено было и объединение всего восточного славянства в единое Киевское государство.

Для борьбы с печенегами Владимир закладывает Белгород на реке Ирпени, у Киева, укрепляет Переяславль. Борьба с печенегами, тяжелая и беспрестанная, хотя и успешная («…воюия с ними и одоляя им»), породила народные сказания, нашедшие отражения в летописи (об осаде Белгорода печенегами, об единоборстве Яна Усмошвеца с печенежским богатырем).

Объединение восточных славян под единой властью, в составе единого государства, закончилось. Наметились и укрепились границы Руси. На «богатырской заставе» на юге и на севере, на западе и на востоке стояли бесчисленные «вои» Владимира.

Теперь нужно было приниматься за «строй земляней» и «устав земляней».

В те времена в отдельных землях и областях Киевской державы сидели и правили всевозможного рода «светлые и великие князья» – племенные князьки, варяги, скандинавские конунги, «воеводы», вроде Свенельда, и прочие самостоятельные или почти самостоятельные правители.

Ян Усмарь (Усмошвец)

План г. Полоцка, составленный секретарем короля Стефана Батория в 1579 г.

Теперь этой самостоятельности отдельных земель, входивших в состав Киевского государства, приходил конец. Вместо «светлых и великих князей» по городам – центрам отдельных областей Руси – Владимир рассадил своих сыновей, связав таким образом различные земли древней Руси со стольным Киевом династическими, семейными узами.

Владимир посадил по городам четырех своих старших сыновей. Вышеслав сел в Новгороде, Изяслав – в Полоцке, Святополк – в Турове и Ярослав – в Ростове. Судислав сидел в Пскове.

После смерти Вышеслава в Нов-город был посажен Ярослав, в Ростов – Борис, в Муром – Глеб, в Древлянскую землю – Святослав, во Владимир-на-Волыни – Всеволод, в Тмутаракань – Мстислав, в Смоленск – Станислав, на Волынь, по сообщению позднейшей, Густынской летописи XVII в., – Позвизд.

Вид Мурома

Сыновья Владимира не были прочно, на всю жизнь, связаны с определенным городом и землей. Это не было еще деление Руси на отчины-уделы. Они лишь правили Русью, вернее, ее отдельными частями, от имени великого князя Киевского, они были лишь помощниками отца, участниками княжеского управления. Они не могли заявить, как позднее, «се мое», ибо были лишь совладельцами всего того, что принадлежало всему княжескому «роду», всей семье в целом. Поэтому было бы грубейшей ошибкой считать, что «посажение» Владимиром сыновей по городам и землям Киевской державы есть как бы начало раздробления древней Руси.

Наоборот, таким путем Владимир сплачивал русские и нерусские земли Киевской державы в единое государство.

 

Христианство на Руси

Древнерусское христианство проникнуто необычайной жизнерадостностью, его практика сводилась к милостыне для бедных и к участию в пирах, проникнутых чувством радости и любви, примиряющих «радость веры» «новых людей» – христиан. Эти пиры отнюдь не для избранных. Нет, они устраиваются для всех, званых и незваных, как символ щедрости и влияния. Пир одновременно и жертва, и моление, и милостыня.

А. Васнецов. Крещение князя Владимира. Нач. XX в.

В этой своей сущности древнерусские языческие пиры и были освящены христианской церковью. И любовь «ласкового» Владимира к пирам проистекала не от того, что «Руси есть веселие пити», а прежде всего была обусловлена самой жизнью новообращенной Руси. Пиры Владимира были местом встреч былинных богатырей, где они вспоминали о своих подвигах и откуда они направлялись их совершать; местом встреч летописных «старцев градских», «старейшин», т. е. «земской» знати, с боярами и градинами, т. е. княжой дружиной, княжими мужами.

Св. Кирилл и св. Мефодий, проповедующие славянам христианское вероучение (с рис. Ф. Бронникова)

Но они же, эти пиры «ласкового» князя Владимира, преследуют и другую цель. В такой форме Владимир выполнял главную заповедь своего оптимистического христианства, а именно – «творил» милостыню.

Вот поэтому-то, «варя 300 провар меду» и собирая бояр, посадников и старейшин, он не забывает «люди многие» и «раздан убогым 300 гривен».

Вот почему он «повеле всякому нищему и убогому приходити на двор княжь, и взимати всяку потребу, питье и яденье, и от скотьниць кунами», пристроил около княжеского двора столы, на которых лежали хлеб, мясо, рыба, овощи, стояли в кадках мед и квас, велел развозить по городу для больных, немощных и нищих всякие продукты и раздавать их «на потребу».

А. Васнецов. Крещение Руси. Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве. XIX в.

Всю неделю была открыта княжеская гридница, где пили и ели бояре и гридьба, сотские и десятские и всякие «нарочитые мужи».

Даже не расположенный к Владимиру Титмар Мерзебургский отмечает, что Владимир «очистил себя от пятна прошедшего раздачею щедрой милостыни», выкупал пленных и кормил их.

Влияние Владимира росло. Он, «равноапостольный», насадивший на Руси христианство, просвещение, «книжность», был одновременно князем-«милостником», «ласковым» князем, широко раздававшим милостыню и пировавшим не только со своей дружиной, но и с «люди многы». И таким вошел он в русский народный эпос.

Причина религиозного оптимизма лежит в самой Руси. Русь с невероятной силой рвалась вперед, и ничто и никто не мог остановить ее победного марша. Сознание гордости за свою страну, за ее дела пронизывает древнерусскую литературу.

Русь быстро шла вперед. Она была богата и сильна. Ее общественная, культурная и государственная жизнь быстро развивалась. Русь буквально во всем шла от успеха к успеху, от победы к победе. Она была полна сил.

Русь сознает эту свою силу, эти свои качества и вливает в заимствованную извне религию свежую, бодрую, жизнерадостную струю.

Владимир «повеле рубити церкви и поставляти по местам, идеже стояху кумиры», и «куда же древле погании жряху бесом на горах, туда же ныне церкви стоят златоверхия».

Низвержение идолов в Киеве

Крещение киевлян (рис. В. Верещагина)

На том месте, где стоял идол Перуна, Владимир строит церковь святого Василия (имя Василия Владимир получил по крещению).

Вслед за тем была воздвигнута каменная церковь Богородицы, так называемая Десятинная церковь. Десятинной церкви он дал «от именья своего и от град своих десятую часть». Отсюда и ее название.

Повенец. Собор

Вскоре была заложена церковь Преображения в Василеве.

Киевским епископом стал корсунянин Анастас; новгородским – Иоанн Корсунянин. Владимир дает церкви первый церковный устав. Так было создано вслед за церковной организацией церковное законодательство, появились «церковные люди», установлены были доходы церкви. Церковь сливалась с государством, верой и правдой служила князю.

Церковь боролась с многоженством, когда многие «без стыда и без страху две жены имеють», наличием наряду с «водимыми», законными женами наложниц («аще две жены кто водит»), умыканьем («аще кто умчит девку»). Церковь боролась с кровной местью. Церковь боролась с рабством. Она осуждала тех, кто продает рабов в «поганыя», спекулирует рабами и т. п.

Принятие христианства имело огромное значение в развитии русской материальной и духовной культуры.

 

Общественная жизнь Руси

Владимир по-прежнему окружен дружиной. С ней он «думая о строи земленем, и о ратех, и о уставе земленем». Он любит и ценит дружину. Когда дружинники зароптали, жалуясь на то, что они едят деревянными, а не серебряными ложками, Владимир «повеле исковати лжице сребрены, ясти дружине, рек сице: яко сребром и златом не имам налести дружины, а дружиною налезу сребро и злато, якоже дед мой и отец доискася дружиною злата и сребра».

Г. Родня

Но дружина меняет свой характер. Она пополняется за счет «нарочитой чади», «старцев», и «старейшин градских», и все больше и больше смыкается с ними, оседая на землю в своих «огнищах», хоромах, в городах и весях.

Все большее и большее значение приобретает княжеская администрация. Тысяцкие, сотские, десятские превращаются в княжих «мужей», тогда как раньше они возглавляли древнеславянскую городскую войсковую организацию. Они умиротворяют всякую «встань», помогают данщикам и вирникам собирать дани и виры, следят за торгом, выполняют различные судебные и административные функции. Тысяцкие же все более и более закрепляют за собой военные функции.

Святополк Ярополчич посылает убийц на святого Бориса (из Сильвестровского сборника)

Княжеская администрация отодвигает на задний план осколок племенных собраний – вечевые сходы.

Русь объединена под властью одной династии, члены которой сидят, окруженные дружиной, по ее областям. Киевская держава сформировалась.

Но сыновья Владимира стремятся выйти из подчинения отца – и не для того, чтобы сформировать свои уделы-княжества, а для того, чтобы «принять» всю власть над русской землей. В этой связи и следует рассматривать столкновения Владимира со Святополком и Ярославом.

Святополк, пасынок Владимира, был женат на дочери польского короля Болеслава Храброго. Это было время быстрого роста могущества Польши, стремившейся отбить присоединенные Владимиром русские «Червенские грады». И в планах Болеслава в этом отношении женитьба Святополка на его дочери играла немаловажную роль. Вместе с дочерью польского короля приехал на Русь колобрежский католический епископ Рейнберн, родом немец. Действуя через них, Болеславу удалось втянуть в свои сети Святополка. Сидевший в Гурове, вдали от Киева, Святополк, естественно, имел основания быть недовольным и ожидать лучшего. Рейнберн умело использовал недовольство Святополка, очевидно, знавшего, что Владимир приблизил к себе Бориса, готовя его в свои преемники, и натравливая пасынка на отчима.

Монета Святополка Ярополчича

Владимир узнал о заговоре Болеслава – Рейнберна – Святополка, и, по свидетельству Титмара Мерзебургского, Святополк, его жена и Рейнберн были арестованы и заключены в темницу. Рейнберн вскоре умер в заключении, а Святополк с женой были переведены под надзор Владимира в Вышгород.

Болеслав заключает договор с германским императором и в 1013 г. со вспомогательным войском из немцев и печенегов идет походом на Русь, пытаясь отомстить Владимиру за расправу со Святополком и своей дочерью и, попутно, захватить «Червенские грады» и русские земли в Прикарпатье.

Поход был неудачен. Болеславу, правда, удалось вторгнуться в западнорусские земли, но вскоре печенеги отказались ему повиноваться. Болеслав приказал их перебить, но все же вынужден был вернуться обратно.

Интервенция «ляхов» на этот раз сорвалась.

Иной характер носило выступление Ярослава. В богатом, многолюдном Новгороде, втором после Киева городе Руси, давно уже хотели добиться известной независимости от Киева. И, опираясь на многочисленную варяжскую наемную вольницу, в 1014 г. Ярослав отказывается от уплаты ежегодной дани Киеву.

В ответ Владимир приказал готовить дороги и строить мосты, готовясь к походу на Новгород. Узнав о намерениях отца, Ярослав «послав за море, приведе Варягы». Но поход не состоялся: Владимир заболел.

15 июля 1015 г. Владимира не стало. Закатилось «Красное Солнышко» земли Русской. Первый русский князь-христианин был погребен по старому языческому обряду. Его вынесли через пролом в стене («межю двема клетми») его княжеского дворца «и възложьше на сани». Прах Владимира поставили в Десятинной церкви, «юже бе създал сам».

 

Ярослав Мудрый

Время Ярослава Владимировича, Ярослава Мудрого – это время «Русской Правды», древнейшего русского свода законов, киевского и новгородского Софийских соборов, этих замечательных произведений древнерусского зодчества, начальных русских летописей, распространения письменности и «книжности», время усиления русской государственности и укрепления христианства, конец патриархальной, варварской Руси.

Великий князь Ярослав Мудрый (с рис. В. Верещагина)

Ярослав завершает процесс образования древнерусского государства, заканчивает создание государственной, правовой и церковной организации Киевской державы, укрепляет ее международное положение, завязывая дипломатические сношения с христианскими государствами Европы и заключая брачные союзы.

Святые князья Борис Ростовский и Глеб Муромский

Смерть отца застала Ярослава в Новгороде. Ярослав деятельно готовился к борьбе с Владимиром. В предстоящих битвах Ярослав рассчитывал опереться прежде всего на наемников-варягов. Но обстоятельства сложились иначе. Не вытерпев «насилья» варягов, новгородцы восстали и «избиша варяги во дворе Поромони».

Опасаясь за собственную участь, Ярослав покинул Новгород и уехал в свой княжой загородный «двор», в Ракому под Новгородом. Сюда-то, «обльстив», Ярослав вызвал новгородцев, «нарочитые мужи, иже бяху иссекли Варягы», обманув их недоверие своей фразой, сказанной по поводу убитых новгородцами норманнов: «Уже мне сих не кресити».

Но когда новгородские «нарочитые мужи» явились в княжеский двор в Ракому, началась расправа. Ярослав их «иссече». «Иссеченные» по приказу Ярослава новгородцы – это «нарочитые мужи» новгородские, входившие в состав новгородской военной организации – тысячи, названной «Славенской тысячей».

Но в самом непродолжительном времени события сложились так, что Ярославу пришлось искать союза с новгородцами, просить помощи у той самой Славенской «тысячи», воинов которой он так недавно безжалостно перебил. Из далекого Киева от сестры Предславы пришла весть. Она сообщала, что отец их умер, а Святополк, убив Бориса и готовя убийство Глеба, затевает что-то и по отношению к Ярославу, и рекомендовала последнему остерегаться брата.

Что же произошло в Киеве? Смерть Владимира оказалась большой неожиданностью.

Киевская дружина, и «старшая», и «молодшая» («отроки»), и «полк» («вой»), во главе с Борисом, которого Владимир прочил себе в преемники, находилась еще в пути, возвращаясь из похода на печенегов.

Несмотря на то, что дружинники торопили Бориса, считая его законным претендентом на киевский стол, Борис медлил. Пока он стоял у реки Альты, Святополк действовал. Он склонил на свою сторону часть киевлян, раздавая им деньги, одежды, украшения.

А тем временем силы Бориса таяли. Видя его нерешительность, «вои» киевские покинули лагерь князя и «разидошася». Через некоторое время вышгородцы Святополка убили Бориса. Затем по приказу Святополка были убиты Глеб и Святослав.

Так, перебив «братью свою», Святополк стал киевским князем. Вышеслава и Изяслава к тому времени уже не было в живых, Всеволод ушел в Скандинавию, Судислав играл незначительную роль, Мсти слав был в далекой Тмутаракани.

Кроме Ярослава, соперников у Святополка не было. Поэтому-то Святополк и обрушился на Ярослава всей силой своего воинства.

Теперь было уже не до ссор с новгородскими «нарочитыми мужами» из Славенской «тысячи» и новгородскими «воями». Они должны были стать опорой Ярослава в предстоящей тяжелой борьбе со Святополком.

Ярослав выступил на вече с покаянной речью («о люба Моя дружина, юже вчера избих, а ныне была надобе»), рассказал о событиях в Киеве и попросил помощи.

А. Васнецов. Вече. XIX в.

И новгородцы не отказали ему. 40 000 воинов, по летописи, дал Новгород своему князю. Та исключительная активность, которая характеризует Новгород во всех перипетиях борьбы Ярослава со Святополком, объясняется прежде всего опасением Новгорода попасть снова в зависимость от Киева, да еще такого Киева, как Киев Святополка, за спиной которого стояли враждебные Руси «ляхи» Болеслава Храброго.

Перед лицом опасности, угрожавшей и новгородским «мужам», и Ярославу, новгородцы выступили единой силой, в одном лагере.

Святополк в своем письме потребовал от Ярослава «деревень и городов» и возобновления дани с Новгорода. Ярослав стал спешно готовиться к войне. По древнему обычаю северных народов, по всем его владениям специальные гонцы возили стрелу: готовился поход.

«И поиде на Святополка». В бою у Любеча в конце лета 1016 г. Святополк был разбит и бежал «в ляхы», к своему тестю, польскому королю Болеславу. Ярослав вокняжился в Киеве. Все лето и зиму на Руси было спокойно.

На следующий год Святополк с печенегами напал на Киев. Зная о его приготовлениях, Ярослав собрал «большую рать из вольных поселян». В бою у Киева с печенегами Святополка Ярослав одержал победу. В этом сражении Ярослав был ранен в ногу, что увеличило его природную хромоту.

Разбитый Святополк снова ищет поддержки у польского короля Болеслава. Болеслав заключает союз с романским императором и летом 1018 г. со Святополком и войском из «ляхов» и наемников-немцев (300 человек), венгров (500 человек) вторгается на Русь. Печенежская орда должна была напасть на Киев с юга, а Болеслав со Святополком шли с запада.

Битва 22 июля 1018 г. под городом Большем была неудачна для Ярослава. Его войско было разбито, а он едва спасся с четырьмя дружинниками.

Ярослав немедленно принимается за сбор нового войска в русских городах и селах. Новгородцы начали собирать деньги на наем варяжской дружины и одновременно начали собирать «воев» из числа всякого рода «людий» городов и сел Руси.

Пока Ярослав готовился к битвам, в Киев вступили Святополк и Боле слав со своими немцами, венграми, поляками и печенегами. В руки Болеслава и Святополка попали родня Ярослава и огромные богатства.

Болеслав, «его ляхи» и наемники – немцы и венгры – торжествовали. Болеслав и Святополк уже направили из Киева посольство в Германию и Византию, к обоим императорам.

Летопись сохранила нам упоминание о том, как русские люди «избиша ляхи», чем и вынудили

Болеслава поспешить уйти к себе в Польшу. Правда, в Киеве остался его ставленник и зять Святополк, но успехи союзников были призрачны. Уже тою же зимой, зимой 1018/19 г., Ярослав со своими северными «воями» подошел к Киеву, и неожиданное появление его у стен города заставило Святополка спасаться бегством к печенегам.

Ярослав вступил в Киев. Весной 1019 г. Святополк возвращается с печенегами, и на берегах Альты грянула кровопролитная битва. В этой битве, начавшейся на заре, в «пяток», и продолжавшейся целый день, «одоле Ярослав, а Святополк бежа».

Ярослав в императорском облачении

Далее летопись рассказывает, как больной и расслабленный, терзаемый манией преследования, бежал Святополк и испустил свой дух где-то на границе Польши и Чехии. «Есть же могила его в пустыни и до сего дня, исходить же от нея смрад зол».

В памяти народной Святополк, убийца братьев, «наводивший» на Русь «ворогов» – поляков, немцев, венгров, печенегов, – получил прозвище «Окаянного», а его противник Ярослав заслужил прозвище «Мудрого».

В руках Ярослава оказались Киев, Чернигов, Переяславль, Ростов, Муром, Смоленск, Новгород.

 

Борьба Ярослава за власть

Ярослав дал Новгороду и особый «Устав», до нас не дошедший. На эти «грамоты Ярослава» ссылались позднее не раз новгородцы в своих переговорах и договорах с князьями.

Упрочившись в Киеве и Новгороде, Ярослав подчинил своему влиянию и Полоцк, где княжил Брячислав. Единственным соперником Ярослава оставался тмутараканский князь Мстислав.

Летопись как-то особенно колоритно рисует его фигуру, выделяя его среди других князей. Мстиславу уделено очень большое внимание в летописном своде Никона 1073 г. В основу характеристики Мстислава Никон положил песни о Мсти славе, с которыми он ознакомился в Тмутаракани.

Летопись ничего не говорит о княжении Мстислава в Тмутаракани до 1022 г. Под этим годом «Повесть временных лет» упоминает о походе Мстислава на касогов и знаменитом единоборстве его с касожским князем Редедей, закончившемся победой Мстислава. Победитель берет «именье», жену и детей Редеди, покоряет касогов и накладывает на них дань, а в ознаменование своей победы закладывает в Тмутаракани церковь Богородицы.

В 1023 г. Мстислав «с Козары и с Касогы» двинулся к Киеву. С большим опозданием Мстислав вступил в борьбу за «отень стол», за Киев. Вскоре его дружина стояла под стенами Киева, но «не прияша его кыяне», и Мстислав уходит в Чернигов.

Ярослав в это время был в Новгороде. Весть о действиях Мстислава дошла до Ярослава, но в Суздале вспыхнуло первое известное нам из летописи восстание смердов, протекавшее под руководством волхвов. Летопись сообщает, что поводом к восстанию смердов послужил голод, охвативший суздальскую землю. Восставшие обвиняли «старую чадь» в том, что она «гобино» (запасы, и прежде всего, запасы хлеба) «держит» и «голод пущаеть».

«И бе мятежь велик…» Новгородская летопись говорит, что восставшие смерды истребляли прежде всего «баб» «старой чади», т. е. «большух гобиньных домов» (хозяек богатых домов). В их руках сосредоточивались запасы продуктов, в которых нуждался голодающий сельский люд.

Ярослав прежде всего отправился в Суздаль, «изъимав», «расточи» и «показни» волхвов, подавил восстание, а затем принялся готовиться к борьбе с Мстиславом.

С этой целью он опять «посла за море по Варягы». На призыв Ярослава в Новгород явился отряд варяжских наемников во главе с Якуном (Гаконом). В том же 1024 г. Ярослав двинулся на Мстислава. Последний, в свою очередь, выступил ему навстречу. Грянула битва у Лиственя. Грозовой ночью, при свете молний, сверкало оружие сражающихся. Бились главным образом варяги Якуна и северские «вои» – свою тмутараканскую дружину Мстислав берег. «И бе гроза велика и сеча сильна и страшна».

Ярослав был разбит. Но в 1026 г. братья съехались у Городца и поделили русскую землю. Границей их владений стал Днепр. Киев и все Правобережье, а на севере Новгород были закреплены за Ярославом, а Чернигов и все Левобережье – за Мстиславом.

Когда в 1036 г. Мстислав умер, не оставив наследника, Ярослав стал «самовластець Русьстей земли». Так снова объединилась русская земля.

Оставался один Полоцк, но его можно было не принимать во внимание. Теперь нужно было приниматься за укрепление древнерусской государственности. Ярослав продолжает начатое Владимиром дело создания государственности Киевской державы.

Он укрепляет свою власть в Новгороде, дав новгородцам «грамоты». В Новгороде был посажен Владимир Ярославич, ставший наместником отца в 1036 г. Изяслав получил Турово-Пинскую землю, а когда умер его старший брат, Владимир, он получил и «волость» брата. Святослав, четвертый сын Ярослава, правил на Волыни. Только пятый, Всеволод, оставался с отцом.

 

Общество и культура при Ярославе

С именем Ярослава связано развитие русского законодательства.

Законодательная деятельность Ярослава говорит о расширении и укреплении княжеской администрации. Княжие посадники, тысяцкие, данщики, вирники, мечники, ябетники, мостники правили русской землей; княжие огнищане, ключники, конюхи, старосты, тиуны управляли его домом, дворцом, «градами» и селами, его обширным хозяйством; в поход с князем шла его дружина «отня», «передняя», «отроки», «гридьба» и всякого рода «вой».

Развитие торговли и денежных отношений привело к чеканке собственной русской золотой и серебряной монеты. Золотую монету начал чеканить Владимир, серебряную – Ярослав.

Укрепляется христианство. Меняется и сам его характер. Греческое духовенство принесло на Русь монашеско-аскетическую струю. Появляются монастыри (Георгия и Ирины в честь христианских патронов Ярослава и Ингигерд) и монашество. С 1037 г. на Руси учреждается митрополия, и первым русским митрополитом был грек Феопемпт.

В 1051 г. Ярослав, «собрав епископы», поставил в Киеве митрополитом русского человека, священника княжеского села Берестого – Иллариона. Еще до этого Ярослав посадил в Новгороде русского епископа Луку Жидяту. Ярослав участвует в канонизации первых русских святых – Бориса и Глеба.

Времена Ярослава характеризуются распространением «книжности». Сам Ярослав «книгам прилежа, и почитая е часто в нощи и в дне».

Ярослав «собра писце многы, и прекладаше от Грек на Словеньское писмо, и списаша книги многы». Дочь его, Анна, была грамотна и, будучи уже французской королевой, писала той кириллицей, которой выучилась в доме отца на берегах Днепра. Сын, Всеволод, знал пять языков. Внук, Владимир Мономах, был составителем «Устава» и своего знаменитого «Поучения детям».

Анна Ярославна

В 1030 г. в Новгороде Ярослав устроил школу, куда было набрано 300 детей «старост и поповых», и начал их «учити книгам». При нем началось и наше бесценное русское летописание.

Ярослав заложил каменную Софию Киевскую (1037 г.), освященную в 1039 г., а сын его, Владимир, – каменную Софию Новгородскую, построенную в 1045–1051 гг. вместо старой деревянной тринадцатиглавой Софии, сгоревшей в 1049 г.

Третья София стояла в Полоцке, а в Чернигове высился Спасский собор.

Ярослав выстроил в Киеве много новых зданий и церквей (церковь Благовещенья у Золотых ворот, монастыри святых Георгия и Ирины). И «заложи Ярослав город великий Киев, у него же града суть Златая врата». Еще недавно место, где стояла София, было «поле вне града», а теперь она уже высилась в центре обнесенного укреплениями «града» Яро слава.

Киев превращался в огромный город большой державы. Здесь можно было встретить «ляхов» и «угров», чехов и немцев, греков и хазар, евреев и армян, англосаксов и шведов, норвежцев и «быстроногих данов» (датчан).

Много сил было положено на укрепление рубежей южной Руси, которой постоянно угрожали печенеги. Последняя решающая битва с печенегами произошла в 1036 г. Бой начался на «поле вне града», где позднее была воздвигнута София, на поле, позднее ставшем центром нового, Ярославова Киева, огромного города. «По среде» стояли варяги, на правом фланге – «кыяне», на левом – «новгородци». «И бысть сеча зла, и едва одоле к вечеру Ярославу». Большое число печенегов утонуло в Сетомле и «в инех реках», а остатки спаслись бегством.

Так кончилась борьба Руси с печенегами.

 

«Русская Правда» Ярослава

В нашей летописи Ярослав – «книжный» и «христолюбивый» князь. Он – законодатель, строитель, книжник, покровитель духовенства, монашества. При нем «нача вера хрестьянска плодитися и расширяти», укреплялась княжеская власть, крепла и расширялась княжеская администрация, воздвигались города, храмы, дворцы, прокладывались дороги, устанавливались зарубежные связи, создавался первый свод русских законов – «Русская Правда».

Развитие державы, так ярко представленное в «Русской Правде», рост экономического и политического могущества отдельных областей но главе с крупными городами – Новгородом, Черниговом, Переяславлем, Ростовом и т. д. – постепенно подтачивают единство Киевского государства.

Суд во времена «Русской Правды»

Ярослав видел первые признаки распада Киевского государства. Центробежные силы разрывали государство на части. Перед смертью Ярослав обращается к сыновьям, призывая их к единству, согласию, миру, к послушанию старшему.

 

В то время как с XII в. на северо-востоке Руси росло и крепло под верховною властью Москвы и Московского великого княжества новое государственное объединение, на юго-западе, на территории западно-русских племен хорватов, имевших своим центром город Перемышль, и дулебов, впоследствии бужан или волынян, имевших своими центрами города Владимир-Волынский и Червень, складывалась и росла Червоная Русь, впоследствии Галицко-Волынское княжество. Расположенный в непосредственном соседстве с Польшей и Венгрией, этот окраинный уголок русской земли издавна являлся объектом нападений своих западных соседей и нередко, переходя из рук в руки, попадал к ним в неволю.

Галицко-Волынское княжество в конце XII – первой половине XIII в.

Галицкое княжество (Червоная Русь) организационно оформилось в конце XI в., после Любечского княжеского съезда 1097 г., под руководством князя Ростислава Владимировича, внука Ярослава Мудрого. Быстро окрепнув экономически, Галицкое княжество очень скоро выросло в мощное государство.

Изделия древних мастеров в местах расселения волынян: 1 – бубенчик; 2 – подковообразная застежка; 3, 4, 8 – височные кольца; 5, 6 – бусины; 7 – привеска; 9 – перстень (1–5, 7–9 – цветной металл, 6 – камень)

Энергично противостоя захватническим притязаниям Польши и Венгрии, Галицкое княжество поддерживало оживленные торговые связи с братскими русскими княжествами, доставляя им в изобилии продукты сельского хозяйства и промышленности – зерно, скот и соль, и одновременно вело широкую торговлю по Днестру.

Уже к половине XII в. при князе Владимирко Володаревиче Червоная Русь, имевшая в это время своим политическим центром город Галич, еще более окрепла.

Объединение в 1199 г. Галицкого княжества с Волынским в одно княжество под властью волынского князя Романа Мстиславича из династии Мономаховичей (1199–1205) с центром в Галиче привело к созданию в начале XIII в. на юго-западной территории бывшей Киевской Руси самого обширного и самого мощного из всех русских княжеств – Галицко-Волынского княжества. На севере оно граничило с литовскими племенами, на западе – с Венгрией, на северо-востоке – с Полоцким, Пинско-Туровским и Киевским княжествами, а своими южными окраинами упиралось в низовья Дуная и Черноморское побережье. Таким образом открывался для Руси новый водный путь в Византию, заменивший собою старый исторический путь «из варяг в греки» по Днепру, отрезанный от Руси южными кочевниками.

И в то время как Киев все больше приходил в упадок и утрачивал свою ведущую политическую роль, Галич вырастал в крупный торгово-промышленный и политический центр, а Галиция превращалась в мощное экономически и политически государство.

Победы Романа Мстиславича над половцами укрепили дружественные связи между Галицией и Византией. В это же время настойчиво добивается дружбы галицкого князя и римский папа Иннокентий III.

Показателем могущества Романа Мстиславича служит указание летописи, что он титулуется как «великий князь и самодержец всей Руси».

Н. Неврев. Роман Галицкий принимает послов папы Иннокентия III. 1875 г.

В начале XIII в. (1214 г.) Галицко-Волынское княжество стало жертвой польско-венгерской интервенции. Воспользовавшись смертью Романа Мстиславича, венгры захватили Галич, а поляки – западные и северные районы Волыни. Оставшись без главы государства и имея против себя «великую» боярщину, перешедшую на сторону интервентов, галицкий народ сам поднялся против чужеземных насильников и повел беспощадную партизанскую войну.

На помощь галичанам пришел брат Романа Мстиславича, новгородский князь Мстислав Мстиславич Удалой. Он выгнал из Галиции венгров, а вместе с ними и их друзей, галицких «великих» бояр, и в 1219 г. занял Галич. В это же время племянник его, молодой Даниил Романович, сидевший после смерти отца вместе с младшим братом Васильком во Владимире-Волынском, при поддержке Мстислава и других русских князей отнял у Польши захваченные ею волынские земли и воссоединил их с Волынью.

В 1237 г. на территорию Галицко-Волынского княжества врываются с прибалтийского севера немецкие рыцари-крестоносцы и с помощью поляков захватывают его северные районы с городом Дорогичином. Однако, в следующем же году Даниилу Романовичу удается собственными силами разгромить крестоносцев, за хватить в плен их предводителя Бруна и вернуть себе город Дорогичин.

Не прошло после этого и двух лет, как Галицко-Волынское княжество становится жертвой татарского погрома (1240 г.), в результате которого Даниил Романович лишается южных своих владений. Галицкое Понизовье, Болоховская земля (Валахия) и придунайские области отходят к татарам. Тяжелая международная обстановка принуждает Даниила Романовича в 1245–1246 гг. признать власть Золотой Орды, после чего он получает от хана ярлык на все свои владения.

Князь Даниил Галицкий и поляки. Гравюра П. Иванова. XIX в.

В это время римская курия предложила Даниилу Романовичу заключить унию с католической церковью. Предполагая использовать Рим в борьбе с татарами, Даниил Романович принял предложение папы, за что получил от него королевский титул и корону. Но так как обращение папы к европейским державам с призывом к «крестовому походу» против татар не нашло никакого отклика, Даниил Романович прервал свои сношения с Римом, и уния не состоялась.

Тогда папа, обманутый в своих надеждах, предал галицкого князя церковному проклятию и стал проповедовать «крестовый поход» против русских. Это, однако, не испугало Даниила Романовича, и он начал борьбу с татарами собственными силами. Но справиться с сильным татарским войском ему не удалось, и он принужден был окончательно и безоговорочно признать власть татарского хана. Галицко-Волынское княжество стало «улусом» Золотой Орды. Татарское владычество крайне ослабило Галицко-Волынское княжество, и оно постепенно стало клониться к упадку, но в начале XIV в. еще продолжало существовать и бороться за свое существование и самосохранение со значительно более сильными Литвою и Польшей.

Внук Даниила Романовича, Юрий I Львович (1301–1308), еще раз объединил под своей властью все галицко-волынские земли и именовался «король Русии». Сыновья же его, Андрей и Лев Юрьевичи (1308–1323), вновь поделили между собою княжество. Поддерживая торговые связи с немецкими городами, они заключали союзы с немецкими рыцарями, а в грамотах именовали себя титулом «Милостию божией князь Русии».

Co смертью братьев Юрьевичей Галицко-Волынское княжество переходит к потомкам Даниила Романовича по женской линии и попадает в руки польского мазовецкого князя Болеслава Тройденовича. Приняв православие с именем Юрий II, он объединил под своей властью оба княжества и именовал себя титулом «Князь всей Малой Русии». Грамота 1335 г., в которой имеется этот титул, является наиболее ранним историческим документом, где Галицко-Волынское княжество именуется «Малой Россией»; отсюда ведут свое начало и термины: Малороссия, народ малороссийский, малороссияне.

Почему галицко-волынский князь Юрий II наименовал свое княжество «Малая Россия»? Потому что на северо-востоке Руси было более мощное Московское княжество, т. е. – Великая Россия.

 

Белая Русь

Наименование «Белая Русь», откуда ведет свое начало и название народа белорусов, впервые исторически засвидетельствовано в XIV в., но можно полагать, что оно возникло значительно раньше. Термин «Белая Русь» был хорошо известен в XIV в. соседям белорусов – полякам, а также ливонским, прусским и южным – австрийским немцам.

Белорусы

Кроме названия Белая Русь, издавна было известно еще и название «Черная Русь». Так называлась область, занимавшая юго-западную часть Полоцкого княжества в бассейне верховьев рек Нарева, Немана и его притока реки Щары и впоследствии вошедшая в состав белорусских земель. Происхождение терминов Белая Русь и Черная Русь до сих пор не ясно.

В начале XVII в. в Москве под «Белою Русью» понималась не только Белоруссия, но этим же термином назывались и украинские Киев и Волынь. Но у поляков в XVI в. Белоруссия называлась Черною Русью, а Великороссия – Белою.

 

Киев и Москва

Киев, русский по преимуществу город, передает русское имя не только южной России, в частности, и Черному морю, на которое опирается его могущество, а и средней России и новгородскому северу. Правда, в Ростове и Суздале Русью называют по преимуществу южную Россию, Киевскую землю, но в отношении к чужеземцам русью начинают себя называть все вообще восточные славяне.

После того как центр политической и культурной жизни русского народа передвинулся из Киева на север, Киевская и вся западная область продолжали называться Русью или, по греческому произношению, Россией, а население их – русским или российским народом.

Так, например, Окружная грамота, напечатанная в Киеве в 1629 г., т. е. еще до воссоединения Украины с Москвою (1654 г.), начинается такими словами: «Иов Борецкий, милостию Божией Архиепископ Киевский и Галицкий и всея России…».

Термин «Великая Россия» был официально введен в царский титул в XVI в. под греческим влиянием взамен прежних терминов «Русь» или «Русия». После воссоединения с Москвою Малороссии (1654 г.) царь Алексей Михайлович стал именовать себя самодержцем «всея Великия и Малыя России», а по воссоединении с Россией в 1655 г. Вильны этот титул был пополнен включением в него «и Белыя России». Термины «великоруссы» и «малоруссы» более позднего происхождения, восходят к середине XIX в.

 

Общий обзор

В Киевской Руси господствовали языческие верования. Язычники смотрели на жизнь человека с чисто материальной стороны. Религия восточных славян поразительно близка к первоначальной религии арийских племен: она состояла в поклонении физическим божествам, явлениям природы, душам усопших, родовым домашним гениям.

Сохранялись следы фетишизма. Так, например, восточные славяне почитали камни какой-либо необычной формы. Оставались пережитки тотемизма, веры в чудодейственную силу животных, от которых якобы вели происхождение те или иные родовые группы. Такими тотемами были змея, волк, медведь, кукушка, ворон. Вера в оборотней и переодевание в шкуры зверей – пережиток тотемизма.

Развалины капища на Антоколе

Сохранялись пережитки древней магии. Все вокруг себя славянин населял духами. Эти духи могли помогать или вредить человеку. Их надо было умилостивить, приносить жертвы, совершать моления. Каждое явление природы, растение, животное одухотворялось, очеловечивалось.

Молились болотам и кладезям, водам и рощам, озерам и рекам, молились духам («бесам»), упырям и берегиням, молились под овином, в священных рощах, у вод и т. д.

В числе богов или божков древние славяне чтили не только леса, поля и нивы, но также реки, моря, озера, источники. Царь-батюшка река – у украинцев, река Дунай или Дунай Иванович – у русских, река Днестр, а также Дон, Днепр, Волга, Сухман-река, Волхов. Днепр, Волга и Западная Двина были некогда людьми: Днепр – брат, а Волга и Двина – сестры.

Ржавинское святилище IX–XI вв. (по И. Русановой и Б. Тимощуку). План, реконструкция функциональных частей «храма». Общая реконструкция святилища (разрез)

Морем владеет морской царь или чудо-юдо, он любит музыку и пение; у словаков это Водяной король и его жена – водяная королева; у украинцев, кроме того – морские люди, или мемозины (мелюзины), то же фаляроны, т. е. войско фараона, погибшее в море при преследовании евреев; в море живут сыроиды (греч. сирены) – «в Туретчине за Дунаем»; у лужицких сербов – это Морские девы.

С течением времени верования древних славян видоизменялись. В эпоху родового строя зарождается культ предков. Он появляется потому, что возникает культ мертвых с представлением о том, что жизнь продолжается и после физической смерти. Поэтому покойники могут помогать живущим (предки), могут и вредить им (упыри и берегини). Нужно было заботиться об умилостивлении злых духов, духов «чужих» покойников.

С усилением родов на первое место выступает культ предков – Рода и Рожаниц, культ «навьев». По мере распадения родовой организации, возникновения и укрепления моногамной семьи, покровители рода (Род впоследствии носил иное название – Чур или Щур; откуда «чур меня», т. е. «чур, заступись за меня») в целом, отходят на второй план, о них забывают, и на первый план выступают покровители отдельных семей – домовые.

Древнеславянские берегини транс формируются в русалок. Русалки – души усопших людей. Лишь определенное время они живут в воде, в реках и колодцах, до Троицына дня, а после Троицы они переходят на землю и живут в лесах, на деревьях. Русалки иногда выступают под другим названием – вилы.

Культ «навий» («навьев») связан с баней. Сюда приходят молиться предкам – «навьям», ожидая, что те явятся мыться, сыплют пепел и по пеплу узнают, явились «навьи» или нет. Сюда же приносят вино, мясо, яйца, масло, сыр, «кроют хлеб» и съедают принесенное. Такие же моления и тризны устраивают Роду и Рожаницам. Такие тризны в честь предков, угощения и «навий» в форме братчин долгое время еще существовали на Руси.

Боги стихий, стоявшие как бы за явлениями природы, свидетельствуют об обоготворении древни ми русскими сил природы. По понятиям древнего славянина, все явления природы – это действие сознательной воли живых сверхъестественных существ. По этим представлениям, природа не мертва, но живет и мыслит, как живет и мыслит человек, но она сильнее человека и, вмешиваясь в его жизнь и в его хозяйство, подчиняет человека своей власти.

Различные явления природы, облака, дождь, буря, гром и молния, оказывавшие непосредственное и притом нередко решающее влияние на жизнь и хозяйство первобытного человека и своею грандиозностью поражавшие его сознание, понимались им как действия каких-то мощных сверхъестественных сил или же как сами эти сверхъестественные силы, выявляющиеся в соответственных действиях, враждебных или доброжелательных человеку.

Эти сверхъестественные силы его сознание представляло себе или в виде каких-либо великанов (антропоморфизм), или в виде огромных животных и зверей (зооморфизм). Так, например, тучи представлялись в образе небесных коров, волков, овец или барашков, у чехов – в образе «баб».

Святилище на Благовещенской горе во Вщиже

Молитва купца-руса

По другим представлениям тучи – это огромные простыни великанов, сшитые и наполненные водою; великаны тянут простыню на веревке, куда желает бог; иногда им не удается удержать в руках простыню или же порвется веревка, и тогда пойдет проливной дождь, и т. п. Буреносная туча – это великан Баба-Яга костяная нога, либо Кощей.

Ветер представлялся славянину в образе белого коня, которого весь мир не может удержать в узде. Образ коня-ветра или коня-вихря, как популярный поэтический образ, общеизвестен.

Солнце представлялось древнему славянину как горящий небесный огонь, как круг, колесо, как око неба. Эти древнейшие представления славян о солнце, луне и звездах отложились в огромном количестве поверий в позднейших воззрениях славян, в славянском фольклоре.

При этом следует подчеркнуть многоплеменной характер древнерусской языческой религии. Наличие нескольких наименований для бога солнца говорит о том, что каждая группа племен по-своему называла бога солнца и, быть может, по-своему поклонялась ему.

Священный огонь-сварожич, которому молились древние славяне («кто под овином молится или во ржи», «огневи сварожицю молится», «иже молится огневи под овином», «огневи молятся, зовуще его сварожичемь», «короваи молят вилам, и огневи под овином»), связан с огнем, который сушит хлеб на корню или в овине. Не случайно сварожичу-огню молятся «под овином» или «во ржи». Это земледельческий культ, связывающий огнепоклонство с почитанием солнца, культ, покоящийся на труде славянина-земледельца, ибо огонь небесный – солнце и огонь земной одинаково служат на благо человека.

Культ воды, ярко выступающий в молениях у рек и источников, у озер и кладезей, когда славянин «реку богыню нарицаеть», воды, которой приносят жертвы (кур, людей), которые «в водах потопляеми», свидетельствует об олицетворении животворящей силы воды. Древний славянин, умилостивляя влагу земную, рассчитывал на то, что на его поля прольется влага небесная. Почитание воды и источников должно было спасти от засухи, вызвать дождь на его нивы.

 

Верховный прабог

Бог грома и молнии у восточных славян – Перун – представляет собою силу, связанную с небесным огнем вообще и с самим небом. Выше Перуна и старше его должен был быть некий бог, верховное божество, единый великий бог.

Верховный бог неба у южных славян носил, по-видимому, общее имя – Бог. Это можно предположить потому, что солнце древние славяне называли Божичем, т. е. сыном верховного божества – Неба, Бога.

В памятниках болгарской письменности встречается имя верховного божества неба – Дый, или Дий.

У западных славян, по показаниям Гельмольда (XII в.), богом богов, т. е. единым богом, властвующим над прочими богами, происходящими от крови верховного бога, был бог Святовит, или Свантовит, бог неба и небесного света, олицетворяющий вместе с тем и дневной, солнечный свет, солнце.

Идол бога Святовита находился в знаменитом Арконском храме на острове Руяне. Он имел четыре головы на четырех шеях. Две головы были обращены вперед и две назад – и каждая из пары этих голов смотрела одна направо, другая налево.

Бог Святовит пользовался широкой популярностью не только у всех славян, посылавших в его святилище в Аркону богатые дары, но также и у соседей славян, например у датчан.

Как греческому Зевсу и римскому Юпитеру, верховным богам неба, так и Святовиту была посвящена птица орел. У позднейших авторов Святовит называется солнцем, почитавшимся славянами в образе Святовита, и вообще солнечным богом. Первоначальное же его значение – верховное божество Неба.

У поляков, согласно показаниям древних польских летописцев и историков, таким же небесным верховным богом вселенной был бог Трибог, истукан которого имел, по преданию, три головы. В Щетине высшим владыкою признавался Триглав, властвовавший над тремя областями мира, в том числе и над небом.

Князь Владимир в 980 г. на одном из Киевских холмов, где позднее был построен храм св. Василия, поставил ряд языческих идолов: Перуна, Волоса, а рядом с ними, согласно летописному известию, были поставлены также – Дажьбог, Хорс, Стрибог, Семаргл и Мокошь, которым киевляне, называя их богами, приносили в жертву своих сыновей и дочерей.

У лужицких сербов верховное божество носило имя Прабог.

Что касается восточных славян, то и здесь некоторые исследователи, исходя из известных показаний летописи, где в договорах князей Игоря и Святослава с греками говорится: «Да Будет клят от бога и от Перуна», «да имеем клятву от бога, в его же веруем, в Перуна и в Волоса, скотья бога», – склонны видеть в имени Бог имя верховного божества отдельного от других великих богов, Перуна и Волоса, а о его первенствующем месте среди прочих богов говорит, по мнению сторонников этого мнения, и то, что в обоих приведенных случаях имя Бога стоит на первом месте.

 

Перун

Славянским громовержцем был Перун. Его символ – скрещенные топор и молот. Его культ является одним из древнейших и восходит еще к III тысячелетию до н. э., когда воинственные пастухи на боевых колесницах, обладавшие бронзовым оружием, подчиняли себе соседние племена.

Перун был в большей степени богом-воином, чем воплощением оплодотворяющих землю весенних гроз, поэтому не удивительно, что вплоть до Х в. – времени военных походов киевлян – его культ не занимал центрального места, а в некоторых областях славянского мира был вообще не известен.

Основной миф о Перуне повествует о сражении бога со Змеем – похитителем скота, вод, иногда светил и жены громовержца.

Перуна называли «княжьим богом», поскольку он был покровителем князей, символизировал их власть. Такой бог был чужд большинству общинных славян-земледельцев, и это равнодушие народа к богу, объявленного верховным, неоднократно наводило ученых на мысль, что Перун – не славянское божество, а заимствовано у варягов.

Культ Перуна, бога грозы, войны и оружия, возник сравнительно поздно в связи с развитием дружинного, военного элемента общества. Перун, или как его еще называли – Сварожич, представлялся славянам вооруженным воином, мчащимся на золотой колеснице, запряженной крылатыми жеребцами, белыми и черными.

Языческий идол. X в.

Согласно преданиям белорусов, он мчится по воздушным высотам, и если видит, что на земле творится беззаконие, то разбирает скалы или малые небеса и насылает молнию на злых и нечестивых.

Возвышение культа Перуна, превращение его в верховного языческого бога начинается с военными походами киевлян – они побеждают хазар, воюют на равных с Византией, подчиняют себе многие славянские племена.

Скорее всего, имя этого бога было известно некогда и южным славянам. Об этом свидетельствует целый ряд сохранившихся здесь до настоящего времени пережитков, связанных, несомненно, с культом Перуна.

Так, например, до сих пор у болгар сохраняется имя Перун и женские имена – Перуна, Перунка, Перуника, Перуница, а также имена Парун и Паруна. Эти же имена встречаются и в фольклоре как у болгар, так и у сербов.

Кроме того, у всех южных славян до сих пор есть названия различных местностей, связанные с именем «Перун»: Перуня весь, гора Перун – у словенцев; гора Перун – в Боснии, то же в Далмации; село Перуновац – в Сербии; горная вершина Перинатица, село Перуника – там же; город Перин – в Болгарии и горная цепь Перин – в Македонии и т. д.

 

Сварог

Вторым по значению богом после Перуна был Сварог.

Сварог – бог неба, бог огня небесного. Он был олицетворением лучезарного солнца. Происхождение имени Сварога неясно, скорее всего, оно являлось эпитетом лучезарного солнца и связано с индоевропейским и славянским корнем «свар», означающим нечто жгучее, сияющее.

В хронике Иоанна Малалы (переведенной в X веке) имя Сварог соответствует греческому Гефесту, а сын Сварога – солнце – назван Дажьбогом. «Сын Сварогов еще есть Дажбог», т. е. солнце.

Бог солнца, он же бог огня, у балтийских и восточных славян названы одним и тем же именем Сварожич, т. е. дети бога Сварога.

У западных славян – чехов, словаков, мораван – бог солнца был известен под именем Ясонь, т. е. ясный, белый бог, Белобог. Имя бога Ясонь продолжает бытовать до сих пор в топонимике на огромном пространстве территории, занятой в настоящее время или занимавшейся некогда в прошлом славянами в Богемии, Моравии, Далмации, Славонии, Хорватии, Штирии, Крайне, Истрии, Сербии, Галиции, Силезии, Саксонии, Пруссии, Мекленбург-Шверине.

Бог Сварожич у балтийских славян имел своего идола в Ретрском храме. Ему был посвящен содержавшийся при храме конь. В этом же Ретрском храме, по данным более поздних авторов XI и XII вв., находился золотой идол бога Радегаста, которого эти авторы называют главным богом Ретрского святилища. Очевидно, Сварожич и Радегаст были только разными именами одного и того же бога солнца, Сварожича, который был вместе с тем и богом огня, и богом войны (имел соответственные атрибуты – вооружение, на голове – птица с распростертыми крыльями, на груди – изображение головы быка), а также и богом плодородия. Бог Радегаст пользовался у славян широкой популярностью, и имя его отложилось во множестве географических названий у западных и восточных славян.

 

Дажьбог

Несколько столетий одним их почитаемых на Руси богов был Дажьбог (Даждьбог) – бог солнечного света, тепла и плодородия вообще. Имя его происходит не от слова «дождь» (как иногда ошибочно думают), оно означает – «дающий Бог», «податель всех благ». Часто употребляемая фраза «дай бог» служит отражением древнего имени Дажьбога (в древнерусском «дай» было «дажь»). У всех славян он выступает как «дающий бог».

Славяне называли его «Солнце-царь, сын Сварогов», символами этого бога были золото и серебро.

Культ Дажьбога особенно расцвел на Руси в XI–XII вв., в эпоху государственной раздробленности, сосуществуя с христианством. Русские люди почитали Дажьбога как своего защитника, называя себя его внуками.

О Дажьбоге – Солнце-царе – говорили как о первом правителе, учредителе календарного счета дней, законодателе.

Изображение славянского языческого божества (Дажьбога?) на диадеме. 1165 г.

Дажьбог изображался летящим на колеснице, в которую запряжены четверо огнегривых коней с золотыми крыльями; в руках бога – ритуальные жезлы с изображением листьев папоротника; солнечный свет происходит от огненного щита, который Даждьбог возит с собой. Дажьбог был богом солнечного света, но отнюдь не самого светила.

Дажьбог, он же Хорс, Ярило – выступает источником всего благополучия.

 

Ярило

Бог Ярило у восточных славян также принадлежал к числу солнечных богов. Его также сближают с Яровитом или Радегастом балтийских славян.

Ярило – это бог восходящего или весеннего солнца, бог любви, покровитель животных, производитель растений, бог силы и храбрости.

У белорусов Ярило представлялся молодым, красивым, разъезжающим на белом коне, в белой мантии, с венком из цветов на голове. В правой руке он держит человеческую голову, а в левой – маленький сноп ржаных колосьев. Белорусская обрядность до последнего времени сохраняла пережиточно память о Яриле, преимущественно связанном с весенними полевыми работами. В обрядности великорусов культ Ярилы отложился преимущественно своею фаллическою стороною, как бога «припекающей» стороны солнца, вызывающей в природе похоть (ярь), сочетание полов и обильное плодородие.

С. Иванов. Христиане и язычники. Нач. XX в.

Ярило – бог весны и веселья. Символ – гирлянда или корона из диких цветов. Священные животные и растения – пшеница, зерно. Веселый Ярило – покровитель весенних растений. Ярило носит белый плащ и корону из диких цветов и владеет связками пшеницы и шкивами зерна. Мати-Сыра-Земля – его жена. Бог зерна, умирающего в земле, чтобы возродиться колосом, он был одновременно и прекрасным, и жестоким.

 

Тур

Родственным с Ярилой божеством у всех славян был бог Тур, бог солнца и плодородия, он же – бык.

Имя Тура в «Слове о полку Игореве» выступает как эпитет князя Всеволода: «яр-тур», «буй-тур», которым подчеркивается его воинственность, храбрость, буйность, ярость.

Бог Тур часто упоминается и в славянском фольклоре как бог солнца и света; он выступает здесь в образе многорогого или златорогого тура или тура-оленя, барана с золотыми рогами и т. п.

 

Авсень

В святочных песнях выступает почти тождественный с Туром Авсень, он же Овсенъ, Говсень, Таусень и др., некогда, по-видимому, бог возрождающегося весеннего солнца, имевший своим тотемом козла, который в новогодней обрядности и выступает в роли полномочного заместителя своего бога.

 

Купала

У западных славян, чехов, словаков, мораван, у сербохорватов, словенцев, у болгар божество солнца заменено святым Яном или Иваном. В Ивановскую ночь у чехов, словаков, мораван поются «святоянские» песни. Огни, зажигаемые в эту ночь называются «святоянскими» огнями.

У чехов в эту ночь сжигалось дерево (сосна или ель), доставленное из леса. У поляков ивановский праздник и ивановские огни назывались «соботскими песнями».

У украинцев и белорусов празднование Иванова дня носит название праздника Купала, который сопровождается обрядом сжигания или потопления чучела – Купала и дерева – Марены, причем купальское чучело бывает одето в женское платье, и самое имя Купало фигурирует иногда в песнях в женской форме – Купала, Купалка.

 

Стрибог

Богом ветра выступает Стрибог. Имя Стрибога восходит к древнему корню «стрег» что означает «старший», «дядя по отцу». В «Слове о полку Игореве» ветры названы Стрибожьими внуками, которые стрелами веют с моря, что, видимо, указывает на атмосферные функции Стрибога.

В древнерусских текстах имя Стрибога постоянно сочетается с именем Дажьбога, что дает основание противопоставлять или сближать их функции и значение (дать – распространить долю, благо).

Он может вызвать и укротить бурю и может оборачиваться своим помощником, мифической птицей Стратим.

А вообще ветер обычно представляли в образе седовласого старика, обитающего на краю света, в глухом лесу или на острове посередине моря-океана.

Неизвестно, существовал ли постоянный праздник в честь Стрибога, но его упоминали и почитали вместе с Дажьбогом. Вероятно, ветер, как и дождь и солнце, считался важнейшим для земледельца. Стрибога молили также мореплаватели, чтобы он дал «ветра в парус».

 

Велес

В апокрифическом «Хождении Богородицы по мукам» в перечне лиц, которые были обращены в богов, фигурирует Велес. В «Слове о полку Игореве» Баян назван «Велесовым внуком».

Таким образом, бог Велес, или Волос, у восточных славян был «скотьим богом», т. е. богом богатства, благосостояния, материальных благ человека. Велес одновременно и покровитель торговли. Символ Велеса – сноп зерна или зерно, связанное в узел.

Изображение Велеса на гербе г. Волосово

Велес – благосклонный бог, который регулирует товарообмен и убеждается, что обещания держатся. Клятвы и договоры приведены к присяге его именем.

Когда Перун стал величайшим богом войны, он понял, что ему нужен хладнокровный советчик. Для этого он привлек Велеса быть его правой рукой и советником.

С развитием скотоводства Велес превратился в покровителя домашних животных, а с развитием у славян земледелия Велес становится богом урожая, оставаясь также богом мертвых.

 

Морена

Во многом схожа с Велесом Морена (Марена) – богиня мира мертвых (ее имя имеет общий корень со словом смерть и мор) и плодородия земли.

След ее культа у славян прослеживался до недавнего времени: Марой или Мареной называли соломенное чучело – олицетворение зимней стужи, которое на Масленицу разрывали и разбрасывали по полям, чтобы те дали богатый урожай.

Представления о Морене как царице иного мира, подательнице благ, сохранилось и в русских сказках, где она называется златокудрой царевной Марьей Моревной.

 

Мокошь

Наряду с летописным известием об идоле в Киеве, Мокошь упоминается также в русских проповедях против язычества и больше нигде.

План святилища на селище Грудок (предположительно, капище Мокоши)

Функции этой богини загадочны. Мокошь представляла собой какое-то божество, подобное Афродите или Астарте, почитание которой в Киеве находится в прямой связи с влиянием какого-нибудь восточного культа.

Мокошь, по мнению некоторых исследователей, олицетворяла рождение всего живого, была покровительницей женской части хозяйства. Мокошь – богиня, прядущая нити судеб, а также покровительница женских рукоделий. Попечительствует женскому плодородию и урожайности, хозяйственности и достатку в доме.

Мокошь – единственное женское божество древнерусского пантеона, чей идол в Киеве стоял на вершине холма рядом с кумирами Перуна и других божеств.

Мокошь представлялась как женщина с большой головой и длинными руками, прядущая по ночам в избе: поверья запрещают оставлять кудель, а «то Мокоша опрядет».

 

Семаргл

Семаргл (Огнебог) – в славянской мифологии божество, входившее в число семи божеств древнерусского пантеона, идолы которых были установлены в Киеве при князе Владимире.

Семаргл не пускает в мир зло. Ночами напролет он стоит на страже с огненным мечом, и лишь один день в году Семаргл сходит со своего поста, откликаясь на зов Купальницы, которая зовет его на любовные игры в день осеннего равноденствия. А в день летнего солнцестояния у Семаргла и Купальницы рождаются дети – Кострома и Купала.

 

Белобог

Один из верховных добрых богов древних славянских народов. Бог удачи и счастья. В сознании древнего человека весь мир делился на две части – благоприятную и враждебную человеку. Каждая из них управлялась своим богом, определявшим человеческую судьбу. Одно божество отвечало за все хорошее (Белый бог), а другое за вce плохое (Черный бог – Чернобог).

Популярность Белобога подтверждается многочисленными упоминаниями в средневековых хрониках, куда включались рассказы путешественников из других стран.

К. Богаевский. Жертвенники. 1907 г.

Так немецкий монах Гельмольд, посетивший славянские страны в XII веке, писал в хронике, названной его именем, что славяне не начинают никаких серьезных дел без жертвы Белобогу.

Со временем вера в Белобога была утрачена, хотя следы ее сохранились до наших дней. Так, например, до сих пор считается, что белый цвет приносит удачу, сопутствует всем проявлениям жизни. В конце же концов, в русских сказках образы Белобога и Чернобога слились в единого персонажа, получившего название «Доля», Судьба.

 

Чернобог

Повелитель нави, тьмы и пекельного царства. Бог холода, уничтожения, смерти, зла. Бог безумия и воплощения всего плохого и черного.

В «Славянской хронике» автора XII в. Гельмольда описан ритуал пиршества, на котором пускали вкруговую чашу и произносили заклинания от имени двух богов – доброго и злого, «черного бога».

Чернобог изображался в виде человекоподобного идола, окрашенного в черный цвет с посеребренными усами. Ему приносились жертвы перед началом важнейших дел, например, перед выступлением в военный поход. Жертвы приносили часто кровавые и человеческие, убивали пленников, рабов и коней.

 

Род

Древнейшим верховным мужским божеством славян был Род. В христианских поучениях против язычества XII–XIII вв. о Роде пишут как о боге, которому поклонялись все народы.

Род был богом неба, грозы, плодородия. О нем говорили, что он едет на облаке, мечет на землю дождь, и от этого рождаются дети.

Род – повелитель земли и всего живого, он – языческий бог-творец.

Имя Рода восходит к иранскому корню со значением божества и света, а в славянских языках корень «род» означает родство и рождение, воду (родник), прибыль (урожай), такие понятия, как народ и родина, кроме того, красный цвет (рдяной) и молнию, особенно шаровую, называемую «родия». Такое разнообразие однокоренных слов, несомненно, доказывает величие языческого бога.

 

Лада

Богиня Земли, супруга Рода. Мать богов, покровительница родов, женщин, детей, брака, любви, женских дел, пар, урожая, плодородия. Лада считается семейным божеством, широко распространенным в славянском фольклоре.

Лада связывалась славянами с периодом летнего плодородия, когда созревает, тяжелеет, наливается урожай.

Н. Рерих. Идолы. 1901 г.

 

Рожаницы

Древние славяне верили, что при рождении ребенка особые существа предопределяют ему судьбу. У русских эти существа назывались Рожаницы.

Рожаницам молились и подносили им пищу – хлеб, сыр, мед. Излюбленным кушаньем рожаниц была кутья.

Эти существа представлялись в виде красавиц-девушек или приветливых, ласковых старушек; у хорватов и словенцев они красивы, как вилы, с круглыми лицами, одеты в белое платье, головы их повязаны белым платочком, а шеи украшены драгоценными золотыми, серебряными и бриллиантовыми украшениями; в руках они держат зажженные свечи.

 

Дед – Домовой

Древние славяне чтили предков в образе домовых божков. Это – Дед, Дид, Дзяд, Дедушка или Дедушка-домовой, хозяин, хозяйнушко и др. Это старичок невысокого роста, одетый в красную рубашку и подпоясанный темно-синим поясом, с белою бородою и желто-седыми волосами на голове. Живет он обыкновенно в печке, за печкой или под печкой.

Этот основной образ Домового имеет в разных местах свои варианты. Домовой может превращаться в различных животных – в собаку, кошку, в медведя с человеческой головой. С культом Домового у славян связано множество обрядов и поверий.

 

Вилы

По народным представлениям, это или души покойников, или же девушки, умершие без крещения, или же гордые девушки, наказанные богом, который превратил их ноги в копыта, и оттого они прикрывают их длинным белым платьем, и т. п.

Они представляются в образе красивых молодых женщин с бледными лицами, с длинными, распущенными русо-золотистыми волосами, спускающимися сзади до земли, одетыми в белое или голубое платье. Сила и жизнь вилы заключается в ее волосах.

Их фигуры тонки, как ель, тело их прозрачно и легко, как у птицы, а потому они слывут легкокрылыми.

Золотой колт с изображением русалок. XII в.

Глаза их горят блеском; голос их настолько очарователен, что кто раз его услышит, не может затем никогда забыть. Кто раз увидит вилу, тот тоскует по ней всю жизнь и умирает от тоски.

Вилам приписывается способность перевоплощаться в белую лебедь, в сокола, в коня. По месту обитания среди вил различаются: вилы облаковые, вилы наземные и вилы водяные.

У болгар различаются самовилы лесные и самовилы морские; у других славян, кроме того, еще вилы гор.

Вилы проводят время в пении и в танцах; танцуют они и в облаках и на земле, заманивая в свои танцы молодых людей, пастушков, певцов, музыкантов и награждая их за это счастьем или несчастьем и т. д.

 

Русалки

Русалки у восточных славян представляются в образе красивых, чарующих девушек с серыми, голубыми или черными глазами и густыми бровями, с русыми, черными или зелеными распущенными и спадающими сзади до колен волосами.

Как и у вил, сила русалки кроется в ее мокрых волосах; если волосы высохнут, русалка гибнет. Она имеет стройный и гибкий стан, прикрытый зелеными листьями или белою рубахой без пояса. Русалки живут в водах, в лесах, на полях и нивах.

По старонародным представлениям, русалки – это души детей, умерших без крещения либо утопленных и задушенных, а также женщин и девушек, покончивших самоубийством.

И. Крамской. Русалки. 1871 г.

Вилы и русалки по своему происхождению представляют собою олицетворение предков.

Вилы и русалки первоначально – это «водяные девы», персонификация небесных облаков. Впоследствии этот образ осложнился скрещением в нем явлений облачных с хтоническими (подземными), в результате чего возникли вилы и русалки водяные и наземные.

Как связанные с растительными силами природы, они могут быть названы растительными демонами. И наконец, в образе этих существ отложились и представления о загробной жизни, о душах покойников, и таким образом в вилах и русалках оказались слитыми воедино культ природы с культом предков.

 

Мавки

К группе русалок принадлежат мавки (майки, нейки, навяки, навье).

Мавки – это некрещеные дети, утопленные матерями. Они представляются в образе толстощеких детей с распущенными волосами, либо в образе молодых красивых полунагих или одетых в белую рубашку девушек с светлыми кудрявыми волосами.

Они живут в лесах и в степи, принимают вид знакомых личностей и мелькают перед глазами путника, чем приводят его, в конце концов, в бесчувственное состояние.

 

Леший

К группе божков типа вил и русалок принадлежит, помимо множества других существ, популярный у восточных славян Леший (Лешак, Лесовик, Лесник, Лисун, Полисун).

Леший представляется в образе сильного, крепкого и здорового «мужика», одетого в бараний тулуп, с глазами без бровей и ресниц, с зелеными волосами и такими же усами, с волосатым телом и длинными ногтями.

Он живет в корнях и в стволах деревьев, а также на полях и, в зависимости от этого, в лесах имеет рост, равный высоким дубам и соснам, а на полях может быть малого роста, как трава.

Леший может принимать образ различных лесных зверей, из которых он особенно любит медведя.

Некоторые сопоставляют Лешего с древнегреческим Паном и видят в нем персонификацию лесной природы, в особенности – олицетворение явлений жизни леса в его движениях, вызываемых ветром, ввиду чего Леший имеет характерные особенности, общие с существами ветра.

 

Водяной

Что касается Водяного, то у русских он представляется в образе лысого старика с раздутым животом и опухлым лицом, с высокою сетяною шапкой на голове, с поясом из водяной травы на теле и иногда с гусиными ногами.

Водяной обладает способностью перевоплощения, особенно в рыб. Он может иногда принимать человеческий образ, но его можно узнать по тому, что с левой полы у него каплет вода.

Живет Водяной в глубинах рек, ручьев и озер, особенно вблизи мельниц.

Как Леший представляется неограниченным повелителем леса и его обитателей, зверей и птиц и называется поэтому Лесным царем, так и Водяной представлялся в образе верховного повелителя вод и его обитателей – рыб и водяных животных.

У словенцев Водяной представляется то в образе красивого парня или охотника, то в образе мужчины с длинными усами, то в образе большого деда, одетого в зеленое платье и пестрые кальсоны, с красною шапкою на голове и в стеклянных или серебряных башмаках. По пояс – он зеленого цвета; волосы и усы у него зеленые, а от пояса – он рыба и т. д.

У чехов Водяной представляется в образе маленького мужчины с зелеными волосами и такими же глазами, с ястребиным носом; из правого глаза у него каплет кровь, а с волос постоянно течет струей вода. Он красиво одет: на нем желтые штаны, зеленый или красный кафтан с длинными полами и золотыми пуговицами; на голове – зеленая шляпа, украшенная красным букетом цветов. Его можно узнать по тому, что с левой (или правой) полы его кафтана каплет вода. В руке он держит зеленый прутик; этим прутиком он ударяет по воде, и она перед ним расступается. Он мягок, как воск, поэтому его нельзя схватить.

Аналогичный образ Водяной имеет и у сербов-лужичан. Нижнелужичане представляют себе Водяного как существо, способное к различным перевоплощениям, особенно в ребенка, одетого в белую рубашечку, а жена Водяного обращалась в лягушку.

 

Полевик

Когда начали расчищать леса и распахивать земли под поля, пастбища и новые угодья, конечно, немедленно входили в соприкосновение с другими «малыми» божествами – Полевиками.

Иногда люди встречали в поле старичка, невзрачного с виду и донельзя сопливого. Старичок просил прохожего утереть ему нос. И если не брезговал человек, в руке у него неожиданно оказывался кошель серебра, а старичок-Полевик исчезал.

Вообще с хлебным полем связано много верований и примет.

Так, до прошлого века дожило разделение сельскохозяйственных культур на «мужские» и «женские». Например, хлеб-жито сеяли только мужчины, несшие посевное зерно в особых мешках, скроенных из старых штанов. Тем самым они как бы заключали «священный брак» со вспаханным полем, и ни одна женщина при этом присутствовать не смела.

А вот репа считалась «женской» культурой. И женщины сеяли ее, стараясь передать Земле часть своей детородной силы.

 

Полудница

Рабочий день в деревнях начинался рано, а вот полуденную жару лучше было переждать. Было у древних славян особое мифическое существо, которое строго присматривало, чтобы в полдень никто не работал. Это – Полудница.

Ее представляли себе девушкой в длинной белой рубахе или наоборот – косматой страшной старухой.

Полудницы побаивались: за несоблюдение обычая она могла наказать, и жестоко – теперь мы называем это солнечным ударом.

 

Блуждающие огни

Кроме названных выше богов и божков, древние славяне чтили огонь, в том числе и огонь домашнего очага, а также небесный огонь падающих метеоритов. Последние представлялись в образе летящих драконов.

К этой те группе славянских огневых божков относятся так называемые блуждающие огни или огоньки, а также «болотные огни»; у русских – это души покойников или чаще – заколдованные клады, которые по истечении срока заклятия блуждают по земле и выявляют себя людям в различных видах – золотой веточки, золотого петуха, золотой курицы с цыплятами, барашка, козы, теленка, быка, коровы, белого коня, волка, поросенка, желтой собаки, кошки и т. п. Кроме того, эти же клады олицетворяются в образе нищего старика, в виде старичка с ноготок и с бородою с локоток; у белорусов – это Дзедка или Дзедзя.

У чехов блуждающие огни – души умерших, особенно души умерших без крещения детей или души самоубийц (на виселице или утопленников) и т. п.; это злые, враждебные человеку существа, но их можно склонить в свою пользу. У чехов же – это горящие клады.

К этой же группе «блуждающих огней» и «болотных огней» у чехов относятся «Огненный человек», который показывается людям на болотах в виде огненной бочки, горящего снопа, огненного круга, колеса, столба, собаки и т. п.; он доброжелательно настроен к людям, помогает им своим советом во всех трудных случаях, но за службу требует благодарности.

 

Упыри

В славянском фольклоре существует представление о мертвецах, выходящих из могил и сосущих у людей кровь. У болгар это вампиры, вапиры, вспиры или вупиры, у сербов – вампиры, лампиры, лапиры, апиры, апирины, у украинцев – вампыр, вепыр, вопыр, опыру впыр, опиру, упер, упырь; у белорусов – упыр, у русских – вампир, упырь, обырь.

Упыри могут принимать образ коня, волка, собаки, кошки, совы, петуха, ворона, клубка, снежного шара, копны сена и т. п.

По представлениям русских славян, упыри летают в облаках, ездят на лошадях по окрестностям, шумят и лают, пугают путников, бросаются им под ноги, перебегают дорогу; они могут проникать сквозь щель, так что и запертые двери не уберегают от них; обладают огромными зубами и т. д.

Упыри выходят из могил по ночам, особенно в полночь; обратно в могилу их загоняет пение петуха. Упыри высасывают кровь у спящих людей, особенно у детей, а затем и у взрослых.

Они высасывают кровь также и у животных. Для того чтобы парализовать злую деятельность вампиров, покойников, заподозренных в вампирстве, откапывают из могил и пробивают у них сердце колом боярышника, осиновым, кленовым или липовым; кроме того, практикуется и целый ряд других мероприятий.

 

Волкулак

У сербов и хорватов вампиры отождествляются с волкодлаками. У украинцев – волколак, вовкулак, волкун; у белорусов – волколак, вавкулак; у русских – волкулак.

По широко распространенному у всех славянских народов верованию, волкодлаки – это люди, способные обращаться в волка и в таком виде причинять зло людям. Особенно популярны эти существа в болгарском фольклоре.

Верование это нашло свое отражение в «Слове о полку Игореве», где оно приурочено к князю Всеславу. Аналогичное предание связывается в болгарских народных преданиях с младшим сыном известного царя Симеона (начало X в.) Бояне, который слыл колдуном и мог превращаться в волка. В старосербском законнике 1262 г. говорится, что волкодлаки производят затмения солнца и луны.

По болгарским народным поверьям, они родятся от связи женщин с вампирами.

По поверьям словенцев, волкодлак – это человек, который может по собственной воле превращаться в волка и затем опять становиться человеком. По поверьям других славянских народов (поляков, украинцев), волкодлаки – это люди, превращающиеся в волка только в определенное время года.

Волкодлаками становятся люди, рождающиеся ногами вперед или рождающиеся от матери-женщины и отца-волка; они подобны человеку, но все тело их покрыто волчьей шерстью и они имеют волчьи зубы; или же они наполовину волки, наполовину – люди (словенцы).

По поверьям словаков, волкодлаком становится покойник, которого вынесли на кладбище головою вперед, а не ногами.

У украинцев отмечено поверье, что на св. Власия (11 февраля) вовкулаки превращаются в собак или черных кошек и сосут молоко коров, кобыл и овец, что они душат лошадей, а на рогатый скот насылают мор. По этим же поверьям, волкодлаком может стать человек по заклятию ведьмы. От обыкновенных волков волкодлаки отличаются тем, что имеют три лапы волчьи, а четвертую ногу человечью. Волкодлаки могут превращаться не только в волка, но также в коня, корову, собаку, черную кошку, гуся, курицу и т. п.

 

Кикимора

Всем славянам известно существо, которое мучит спящих людей. У чехов оно называется мура, мурак; у словаков – кикомора; у сербов-лужичан – мурава, морава, мырава, вурлава; у поляков – мора, мара, змора, морус; у южных славян – мора и т. д.

Это живое существо, мужчина либо женщина, от которого по ночам уходит душа, принимает различные виды и мучает спящих людей.

У русских мора, мара, маруха, кикимора, шишимора отождествляется со смертью. Держа голову под мышкой, она блуждает ночью под окнами домов и называет имена хозяев либо домашних; кто отзовется, тот должен умереть.

По представлениям болгар, мора – это душа умершего без крещения ребенка; она душит людей во сне.

По поверьям чехов и поляков, мура отличается от людей тем, что имеет густые черные брови, сросшиеся над носом; кроме того, по представлению чехов, мура имеет остроконечную голову и плоскую ступню.

По народным поверьям, мурою (морою) человек бывает от рождения. Ребенок, родившийся со сросшимися бровями или с зубами, – это будущий мора и т. п.

Покидая на время, с 12 до 3 часов ночи, тело человека и возвращаясь затем обратно к нему же, мура, по польским поверьям, принимает различные виды: стебель соломы, белая длинная тень, белая кошка; у сербов-лужичан, кроме того, кожаный мех, кость, белая мышь, змея, кот; у поляков – муха, мышь, собачонка и др.; у сербов – белая шерсть, мотылек, муха или какой-нибудь зверек.

По представлениям сербов-лужичан, мура может принимать вид также белого мужчины либо черной женщины, которые имеют жесткий язык, грубое, как полотно, тело и ездят на козле.

В поверьях поляков мара представляется в виде молодой девушки; у сербов – в виде белой лошади. Мара проникает сквозь щели, поэтому укрыться от нее невозможно. Она душит спящих людей и высасывает у них кровь. По поверьям поляков, имеется семь мар: одна ездит на коне, другая – на быке или на корове, третья – на изгороди, четвертая – на терновнике, пятая – на метле, шестая – на свинье, седьмая – на человеке. По поверьям лужичан, мура обладает большою силою и повредить ей чем-либо нельзя. Однако, по народным представлениям, имеется целый ряд средств, которыми можно от нее избавиться.

У русских мора, мара, маруха представляются в виде маленьких существ женского пола, которые сидят за печкой и ночью прядут пряжу, а у женщин иногда портят кудель; в спящих людей любят бросать кирпичи. В русских поверьях они отождествляются с кикиморами, маленькими существами женского пола с головою в наперсток и с телом, как солома. Кикоморы живут за печкой. Они происходят от детей, умерших некрещеными или проклятых родителями. По русским поверьям, мары, таким образом, принадлежат к числу домашних божков.

 

Анчутка

Анчутка – в восточнославянской мифологии злой дух, одно из самых древних названий беса, русский вариант чертенка. По Толковому словарю живого великорусского языка В. И. Даля, анчутки – чертенята.

Анчутка представляется беспятым либо беспалым, что обычно характеризует нечистую силу. Существует сказ о том, что беспятый анчутка потому, что «однажды волк погнался за ним и откусил ему пятку».

Анчутки бывают банные и полевые. По легенде они, как и всякая нечисть, мгновенно отзываются на упоминание своего имени. Поэтому считается, что лучше о них помалкивать, «не то сей беспятый, беспалый будет тут как тут».

Банные анчутки по легенде «мохнатые, лысые, пугают людей стонами, помрачают их разум, хорошо умеют изменять свой облик». Полевые – «росточком совсем крохотные и более мирные». Считается, что они живут в каждом растении и зовутся сообразно своему обиталищу: картофельники, конопельники, ленники, овсяники, пшеничники, рожники и т. д.

Также считается, что в воде тоже есть свой анчутка – помощник во дяного или болотника. Легенда наделяет его необычайно свирепым нравом, кроме того, он представляется еще и противным.

По примете, если у пловца вдруг случится судорога, он должен знать, что это водяной анчутка схватил его за ногу и хочет утащить на дно. Оттого-то еще с древних времен «всякому пловцу советуют иметь при себе булавочку: ведь нечистая сила до смерти боится железа».

А. Ремизов писал: «Всякой бане есть свой баенник. Не поладишь – кричит по-павлиньи. У баенника есть дети – банные анчутки: сами маленькие, черненькие, мохнатенькие, ноги ежиные, а голова гола, что у татарчонка, а женятся они на кикиморах, и такие же сами проказы, что твои кикиморы. Душа, девка бесстрашная, пошла ночью в баню. „Я, – говорит, – в бане за ночь рубашку сошью и назад ворочусь“. В бане поставила она углей корчагу, а то шить ей не видно. Наскоро сметывает рубашку, от огоньков ей видно. К полуночи близко анчутки и вышли. Смотрит. А они маленькие, черненькие, у корчаги уголья – у! – раздувают. И бегают, и бегают. А Душа шьет себе, ничего не боится. Побоишься! Бегали, бегали, кругом обступили да гвоздики ей в подол и ну вколачивать. Гвоздик вколотит: „Так. Не уйдешь!“ Другой вколотит: „Так. Не уйдешь!“ – „Наша, – шепчут ей, – Душа наша, не уйдешь!“ И видит Душа, что и вправду не уйти, не встать ей теперь, весь подол к полу прибит, да догадлива девка, начала с себя помаленьку рубаху спускать с сарафаном. А как спустила всю, да вон из бани с шитой рубахой, и уж тут у порога так в снег и грохнулась. Что и говорить, любят анчутки проказить, а уж над девкой подыграть им всегда любо. Выдавали Душу замуж. Истопили на девичник баню, и пошли девки с невестой мыться, а анчутки – им своя забота, они тут как тут, и ну бесить девок. Девки-то из бани нагишом в сад, и высыпали на дорогу и давай беситься: которая пляшет да поет что есть голосу невесть что, которые друг на дружке верхом ездят, и визжат, и хихикают померинячьи. Едва смирили. Пришлось отпаивать парным молоком с медом. Думали, что девки белены объелись, смотрели – нигде не нашли. А это они, эти анчутки ягатые, нащекотали усы девкам!»

 

Баба-Яга

Баба – прародительница. Изначально положительное божество славянского пантеона, хранительница (если надо – воинственная) рода и традиций. В период христианства всем языческим богам, в том числе и оберегавшим людей (берегиням), придавались злые, демонические черты, уродливость внешнего вида и характера. Не избежали этого Баба-Яга, русалки, лешие и т. д.

Баба-Яга – старуха-чародейка, наделенная магической силой, ведунья, оборотень. По своим свойствам ближе всего к ведьме. Чаще всего – отрицательный персонаж.

Баба-Яга обладает несколькими устойчивыми атрибутами: она умеет колдовать, летать в ступе, живет в лесу, в избушке на курьих ножках, окруженной забором из человеческих костей с черепами.

Она заманивает к себе добрых молодцев и маленьких детей и зажаривает их в печи. Своих жертв она преследует в ступе, погоняя ее пестом и заметая след помелом (метлой).

Выделяются три вида Бабы-Яги: дарительница (она дарит герою сказочного коня либо волшебный предмет), похитительница детей, Баба-Яга-воительница, сражаясь с которой «не на жизнь, а на смерть», герой сказки переходит к иному уровню зрелости.

Образ Бабы-Яги связан с легендами о переходе героя в потусторонний мир (Тридевятое царство). В этих легендах Баба-Яга, стоящая на границе миров (костяная нога) служит проводником, позволяющим герою проникнуть в мир мертвых, благодаря совершению определенных ритуалов.

Благодаря текстам сказок можно реконструировать и обрядовый, сакральный смысл действий героя, попадающего к Бабе-Яге. В частности, В. Я. Пропп, исследовавший образ Бабы-Яги на основе массы этнографического и мифологического материала, обращает внимание на очень важную деталь. После узнавания героя по запаху (Яга слепа) и выяснения его нужд, она обязательно топит баню и выпаривает героя, совершая таким образом ритуальное омовение. Затем кормит пришедшего, что тоже представляет собой обрядовое, «покойницкое», угощение, непозволительное живым, чтобы те случайно не проникли в мир мертвых. Эта еда «отверзает уста умершего». И, хотя герой вроде бы и не умер, он вынужден будет временно «умереть для живых», чтобы попасть в «тридесятое царство» (иной мир). Там, в «тридесятом царстве» (загробном мире), куда держит путь герой, его всегда поджидает немало опасностей, которые ему приходится предвидеть и преодолевать.

М. Забылин пишет: «Под этим именем почитали славяне адскую богиню, изображаемую страшилищем в железной ступе, имеющей железный посох. Ей приносили кровавую жертву, думая, что она питает ею двух своих внучек, которых ей приписывали, и услаждается при этом пролитием крови. Под влиянием христианства народ забывал своих главных богов, припоминая только второстепенных, и особенно – те мифы, которые имеют олицетворенные явления и силы естества, или символы житейских потребностей. Таким образом Баба-Яга из злой адской богини превратилась в злую старуху колдунью, подчас людоедку, которая живет всегда где нибудь в лесу, уединенно, в избушке на курьих ножках. <…> Вообще, о Бабе-Яге остались следы только в народных сказках, и ее миф сливается с мифом ведьм».

 

Баечник

Баечник (перебаечник) – злой домашний дух. Появляется баечник после рассказанных на ночь страшных историй о всякой нечисти.

Ходит босым, чтобы не слышно было, как он стоит над человеком с протянутыми над головой руками (хочет узнать, страшно или нет). Будет водить руками до тех пор, пока рассказанное не приснится, и человек не проснется в холодном поту. Если в это время зажечь лучину, то можно увидеть убегающие тени, это – он, баечник. В отличие от домового, лучше с ним не заговаривать, иначе можно опасно заболеть.

В доме обычно их четыре-пять. Самый страшный – усатый перебаечник, у него усы заменяют руки.

Защититься от перебаечника можно старинным заклятьем, но оно, к сожалению, давно забыто.

 

Банник

Банник – дух, живущий в бане, в поверьях восточных славян, пугающий людей и требующий жертв, которые ему надо оставлять в бане после мытья. Часто банника представляют в виде маленького, но очень сильного старика с лохматым телом.

В других местах банника представляли черным здоровенным мужиком, всегда босым, с железными руками, длинными волосами и огненными глазами. Живет он в бане за печкой или под полком. Однако некоторые поверья рисуют банника в виде собаки, кошки, белого зайчика и даже конской головы.

Любимое занятие Банника – обжигать людей кипятком, кидаться камнями в печи-каменке, а также стучать в стену, пугая парящихся.

Банник – злобный дух, он очень опасен, особенно для тех, кто нарушает правила поведения в бане. Ему ничего не стоит запарить человека до смерти, содрать с живого кожу, задавить его, задушить, затащить под горячую каменку, затолкать в бочку из-под воды, не дать ему выйти из бани. Об этом рассказывают довольно страшные былички.

«Было это в одной деревне. Женщина одна пошла в баню. Ну а потом оттуда – раз – и выбегает голая. Выбегает вся в крови. Прибежала домой, отец ей: что, мол, случилось? Она ни слова не может сказать. Пока водой ее отпаивали… отец в баню забежал. Ну, ждут час, два, три – нету. Забегают в баню – там его шкура на каменке натянута, а его самого нету. Это банник! Отец-то с ружьем побежал, раза два успел выстрелить. Ну, а вид но, рассердил банника шибко… И шкура, говорят, так натянута на каменке…»

«Так вот нам старики говорили: „Ребятишки, если моетесь в бане, один другого не торопите, а то банник задавит“. Вот такой случай был. Один мужик мылся, а другой ему говорит: „Ну чего ты там, скоро или нет?“ – Раза три спросил. А потом из бани голос-то: „Нет, я еще его обдираю только!“

Ну он сразу побоялся, а потом открыл дверь-то, а у того мужика, который мылся, одни ноги торчат! Его банник в эту щель протащил. Такая теснота, что голова сплющена. Ну, вытащили его, а ободрать-то его банник не успел».

Банник может принимать весьма неожиданные образы – проезжего человека, старика, женщины, белой коровы, косматых людей. Бани вообще считались нечистыми сооружениями. В них не бывает икон и не делают крестов, зато часто гадают. В баню не ходят с крестом и поясом, они снимаются и оставляются в доме (то же делают женщины при мытье полов). Все, из чего моются, – тазы, кадки, ушаты, шайки, ковши в банях – считается нечистым. Нельзя пить воду в бане и из рукомойника, а последней даже споласкивать посуду.

Чтоб задобрить банника, ему оставляют кусок ржаного хлеба с большим количеством крупной соли. Чтобы банник не вредил совсем, берут черную курицу, душат и закапывают под порогом бани.

Банника в женском обличье называют банниха, байница, баенная матушка, обдериха. Обдериха – лохматая, страшная старуха. Может также показываться голой или в виде кошки. Живет под полком.

Другой вариант женщины-банника – Шишига. Это демоническое существо, которое прикидывается знакомой, а заманив в баню попариться, может запарить до смерти. Шишига показывается тем, кто идет в баню с плохими намерениями, без молитвы.

Банник участвует в святочных гаданиях. В полночь девушки подходят к открытым дверям бани, задрав юбку. Если банник коснется мохнатой рукой – у девушки будет богатый жених, если голой – бедный, а если мокрой – пьяница.

Любая нечисть очень боится железа, и банник не исключение.

 

Берегиня

Берегини – хранительницы рек, водоемов, духи, имеющие отношение к воде.

Первоначальное имя Великой Богини теряется в глубинах тысячелетий. Есть много свидетельств того, что в древности Великая Богиня называлась Берегиней, а слово «берегиня» означало «земля». Таким образом, Богиня Земли, которая в вышивках часто заменяется изображением Березы, называлась Берегиней, т. е. Землей. У восточных славян ее еще называли Житной Бабой, Рожаницей, Землей, Ладой, Славой.

На широко известной киевской фибуле (металлической застежке для одежды) изображена Великая Богиня в широкой юбке, с руками, переходящими в головы коней. Перед нами и богиня, и представители солнечного светила (кони и солнечные диски – его символы). Рядом с женской фигуркой изображен мужчина, руки которого также переходят в женские головы. Возле его ног располагались два коня. Мужская фигура олицетворяла солнечное божество, оплодотворяющее землю.

Со временем славянские народы стали считать, что берегинь множество. В берегинь превращались невесты, умершие до свадьбы. Каждого парня берегини считали своим утраченным женихом и часто сводили их с ума своей красотой.

Берегини считаются добрыми духами. Они помогают людям добраться до берега целыми и невредимыми, защищают их от проказ Водяного, чертей и кикимор.

Берегини появляются на Русальной неделе, сидят на берегу и расчесывают свои зеленые косы, плетут венки, кувыркаются во ржи, устраивают хороводы и заманивают к себе молодых парней. По окончании Русальной недели берегини покидают землю. В день Ивана Купалы им устраивали проводы.

С точки зрения хронологии, поклонение берегиням, а также упырям и вампирам, относится к наиболее древнему периоду, когда природа в сознании человека дифференцировалась не по таким понятиям, как рощи, источники, солнце, луна, огонь и молния, а только по принципу отношения к человеку: злые вампиры, которых нужно отгонять и задабривать жертвами, и добрые берегини, которым нужно «класть требы», и не только в качестве благодарности, но и для того, чтобы они активно проявили свою доброжелательность к человеку.

Боли-бошка

Боли-бошка – лесной дух, который живет в ягодных местах. Это дух лукавый и хитрый.

Появляется он перед человеком в виде бедного, немощного старичка и просит помочь отыскать ему потерянную сумку. Поддаваться на его просьбы нельзя – начнешь о потере думать, разболится голова, будешь долго по лесу блуждать.

 

Болотник

Болотник (болотный, болотняк, болотяник, болотный дедко, шут болотный) – хозяин болота.

Считалось, что болотник – неподвижно сидящее на дне болота существо, покрытое грязью и во дорослями, улитками и рыбьей чешуей. По другим преданиям, это человек с длинными руками и закрученным хвостом, поросший шерстью. Иногда он притворяется стариком и ходит по берегу болота.

Болотник живет в болоте с женой – болотницей. До пояса она выглядит красивой девушкой, но вместо ног у нее гусиные лапы, покрытые черным пухом. Болотница сидит в большой кувшинке, чтобы скрыть эти лапы, и горько плачет. Если человек подойдет утешить ее, болотница набросится и утопит в болоте.

Согласно поверьям, болотник заманивает людей в трясину стонами, хохотом или ревом, а потом топит их, затягивая за ноги на дно.

 

Босоркун

Босоркун (витряник) – горный дух.

Вместе с сильным ветром он налетает на посевы, губит их, насылает засуху. Он наводит порчу на людей и животных – вызывает внезапные болезни и недомогания (например, молоко у коровы окажется смешанным с кровью или совсем исчезнет).

У венгров есть похожий мифологический персонаж – босоркань, ведьма, безобразная старуха, обладающая способностью летать и превращаться в животных (собаку, кошку, козу, лошадь). Она может вызвать засуху, наслать порчу на людей и животных. Вредит людям босоркань преимущественно ночью, а время их особой активности – Иванов день (24 июня), день Луцы (13 декабря) и день святого Георгия (6 мая (23 апреля ст. ст.)), покровителя скота.

 

Вазила

Вазила (конюшник, табунник) – дух-покровитель лошадей, его представляют в человеческом образе, но с конскими ушами и копытами.

По древнему поверию белорусов, всякий хозяин имеет своего Вазилу, который заботится о размножении лошадей и предохраняет их от болезней и припадков. Вазила всегда присутствует и на так называемых ночлегах, когда лошади пасутся большими табунами. На этих ночлегах особенно необходимо присутствие Вазилы для предохранения лошадей от нападения волков и других хищных зверей. Вследствие такого поверья, белорусские пастухи часто беззаботно проводят ночлег в гулянках или спят, вовсе не присматривая за вверенным им хозяйским табуном и предоставляя лошадей бдительности Вазилы.

Вазилы бывают злыми и добрыми, ссорятся между собой, мирятся, а случается, враждуют не на жизнь, а на смерть.

 

Верлиока

Верлиока – мифологическое одноглазое существо высокого роста, голова которого обросла шерстью. Опирается при ходьбе на клюку (сродни Лиху одноглазому). Обитает в глухом лесу, разрушитель и истребитель всего живого. Встречается в русском, украинском и белорусском фольклоре.

По типичному сюжету сказки Верлиока убивает старуху и внучку, а старик, селезень, рак, веревочка и желудь наказывают его за убийство. После убийства злодея его жертвы воскресают.

Описание Верлиоки достаточно традиционно для сказки, говорится, что он «ростом высокий, об одном глазе, в плечах пол-аршина, на голове щетина, на клюку опирается, сам страшно ухмыляется».

 

Деды

Деды – души предков, умерших более девяти лет назад, улетевшие в Ирий.

Также Деды – регулярно проводимые обряды поминания умерших родных. В отличие от весенней Радуницы, на Дедов не ходили на кладбище, а приглашали духов предков к себе. Основным ритуальным блюдом Дедов считалась кутья.

Обряды поминания проводятся несколько раз в год. Для каждого обряда установлен промежуток времени в 10–14 дней, в течение которого его следует провести. Но при этом обряд всегда проводится в субботу. С христианизацией славянских народов эти обряды трансформировались в родительские субботы и в таком виде существуют до сих пор.

Обычно в дни «дедов» люди идут к могилам родных, чтобы почтить их памятью. Подается поминальная еда, которая должна быть горячей (для того, чтобы духи могли вдыхать поднимающийся пар от пищи, приготовленной в их честь). Кроме того, на столе кладут больше ложек – для предков. Каждого умершего предка называют по имени.

Дед – хранитель рода и, прежде всего, детей, представитель родового старейшинства, который усмиряет страсти внутри клана, хранит основные принципы морали рода, строго следя за их исполнением.

Белорусы и украинцы называли Дедом домовое божество, охраняющее домашний очаг, печной огонь, как бы малый Перунов огонь, в отличие от большого – на небе. Дедом называли и лесное божество – хранителя Перунова клада. Деда молили об указании, открытии клада.

В Белоруссии хранителя золотых кладов называют Дедка. Ходит он по дорогам в виде нищего с красными, огненными глазами и с такою же бородою и, встретив несчастного бедняка, наделяет его деньгами.

В Херсонской губернии рассказывают, что клад нередко является в виде старика в изорванной и грязной нищенской одежде. На Украине рассказывают о старом, беловласом и сопливом деде, который бродит по свету, и если утереть ему нос, то он тотчас же рассыпается серебром.

 

Дворовой

Дворовой – покровитель двора, помощник домового.

По характеру отношений с хозяином двора – злой дух. Дворовой чрезвычайно раздражительный и склочный дух. Нередко домовладельцы терпят много бед от ссор соседних дворовых, которые стараются навредить друг дружке и разорить места обитания.

Но верили, что если дворовой любит скотину, она становится гладкой, сытой, здоровой, будет приносить много потомства. Он кормит и поит скот, подгребает корм в ясли, чистит скотину, расчесывает гриву лошади, привязывает красные ленточки, заплетает ее в косички, которые ни в коем случае нельзя расплетать, чтобы не навлечь гнев дворового. На Русском Севере рассказывают об этом так: «У деда вот конь был белый. А дворовой, уж коли скотину полюбит, так все ей сделает, а если не полюбит, так изведет. Так вот, конь-то был белый. Бывало, придет дед в конюшню, а у коня сено положено. „Батя, ты клал?“ – „Нет, не я“.

А в другой раз и коса у коня заплетена. Спрятался дед, смотрит: человек-то будто высокий такой подошел к коню да и сена ему наложил и косу заплел. Вот дед пошел домой и сказал, что дворовой сено кладет».

Отношение дворового к скоту зависит от того, нравится ли ему масть скотины. Если скотина чахнет, худеет, а утром оказывается мокрой, считается, что она пришлась дворовому «не ко двору», «не по масти», «не в руку». Нелюбимую скотину он мучит.

Он всегда в дружбе только с козлом и собакой, остальных животных недолюбливает, а птицы ему не подчиняются. Особенно не терпит белых кошек, белых собак и сивых лошадей – знающий хозяин старается не держать такую живность. «У нас четыре коня было. Одного-то невзлюбил дворовой, и все. Утром приходят мужики: у всех коней овес насыпан, гривы заплетены (он им косички мелкие-мелкие плетет). А этот вспаренный весь, храпит. Ну, решили мужики подкараулить его. Взяли, подвесили дырявое ведро под овес, а сами за скирдой спрятались. А дворовой пришел, стал овес насыпать, а ведро дырявое. Он как кинет его в скирду, в мужиков. Ох, перепугались они и убежали».

Внешним видом похож на домового, весь мохнатый.

Дары ему подносят на железных вилах в ясли.

 

Домовая змея

Мифы о том, что душа умершего предка может воплотиться в змею, существовали у всех славян. Однако в восточнославянских поверьях эта роль чаще отводилась домовым, и только в западнорусских областях верили, что домашняя змея является душой умершего хозяина дома.

Этот мотив проявляется в поверьях о том, что днем домовой выглядит как змея с петушьим гребнем на голове, а ночью – как хозяин дома.

Полесская быличка рассказывает, будто после смерти членов семьи на завалинке дома всякий раз появлялась большая змея.

Змею, расположившуюся во дворе или в хлеву, нельзя убивать – иначе умрет хозяин или хозяйка. Обычно домашняя змея толстая и короткая, красного, белого или серого цвета. По другим представлениям, домовой уж – в руку толщиной и куцый, как бы обрубленный, вроде полена, с большой, круглой, похожей на детскую, головой.

Русский этнограф М. Д. Чулков писал, что змеи «почитались у некоторых славян домашними богами, им приносили в жертву молоко, сыр, яйца и все то на стол поставлялося. Запрещено было всем делать сим животным вред, и в противном случае жестоко наказывали, а иногда и жизни лишали преступников сего закона».

Любимые места домашней змеи те же, что у домового: порог, подполье, возле очага или печи, под фундаментом дома. Она обитает также во дворе, в хлеву, поближе к скотине. Обычно домашняя змея невидима, и показывается она только в особенных случаях. Появление домашней змеи – верный знак скорой смерти хозяина дома или того из членов семьи, которому она показалась. Змея предсказывает и другие важные события: если она захохочет – это предвещает добро дому, произнесет «хы-хы-хы» – к несчастью. Если домочадцы видят змею, ползущую со двора, это знак скорой бедности и других несчастий, если же она ползет во двор – это к счастью и богатству.

Домашняя змея, как и домовой, считается опекуном и дома, и семьи, она есть в каждом доме и без нее не может быть благополучия, достатка и счастья. Если змеи в доме нет, значит, что-то неладно.

«У нас говорят, что есть домовой в каждой хате. Он – это уж, уж в каждой хате есть. Некоторые его видят. Я один раз тоже видела у себя в хате. Он прячется где-то, его редко когда увидишь. У нас говорят: такие домовые, их парочка всегда в доме живет. У нас говорят: если его забьешь в доме, то плохо тебе будет, плохо в доме будет. И уже кто его видит, не бьет никогда. Он сам пойдет и спрячется. А раз мы в соседней деревне собирали ягоды… и зашли в один дом. Так мы при ходим с той хозяйкой с ягод – а в доме лежат два ужа, уткнувшись в миски. Им хозяйка налила кислого молока в миски, и они пришли есть. Поели и пошли себе».

Благодаря домашней змее хорошо ведется скот. Если ее обнаруживают на спине у коровы или возле ног, то не только не трогают, но и стараются не беспокоить. Часто считали, что у домашних змей есть свои любимые коровы, которых они сосут. Верили, что это к счастью. На украинских Карпатах об этом рассказывают так.

«Возле коровы есть уж. Он обматывается вокруг ноги у коровы, пососет молоко и пойдет. Если убить ужа, падет и корова. Уж не вредный, а полезный. Та корова дорога, возле которой уж есть – потому что никакая ведьма к ней не подойдет. Если ведьма захочет отобрать у такой коровы молоко, то он не даст».

Когда хозяйке казалось, что одну из коров облюбовала домашняя змея, она переставала ее доить, чтобы змее хватило молока. Такая корова считалась счастливой, ее ни в коем случае не продавали – если ее продать, то за ней следом уйдет и змея, предварительно оглушительно свистнув. Кто услышит этот свист – оглохнет. Если убить змею, то и ее любимая корова обязательно падет. Если же кто-либо по нечаянности все же убьет домашнюю змею, он должен палку, которой ее зашиб, немедленно бросить в воду, иначе вся скотина погибнет.

В одном из полесских сел рассказывали, что когда в доме по неведению убили змею, то весь пол оказался залит сметаной, а вскоре после этого один за другим умерли трое членов семьи.

Поверья о домашней змее во многом схожи с поверьями о домовом: например, домашняя змея, как и домовой, может выбрать себе в любимицы какую-то одну корову, которая будет давать больше всех жирного молока.

Змея любит молоко, сосет его у коров и выпивает из горшков.

«В одном доме жил уж, и он приползал пить молоко из горшков. Однажды в его гнезде нашли яйца. Забрали у него яйца, хотели посмотреть, что он делать будет. А уж подполз к горшкам и напустил в них яду. А хозяйка увидела, что его яйца взяли, и сказала, что нельзя делать плохое ужу. Тогда яйца положили на место. Уж приполз, видит: яйца на месте. Тогда он перевернул все горшки и вылил молоко, чтобы люди им не отравились». Любит домашняя змея и маленьких детей.

 

Жировик

Жировик – один из многочисленных славянских домашних духов. Его еще зовут «лизень» за некоторые привычки. По другому – жирень, живет у нерадивых хозяек, которые зазря переводят продукты.

Селится, как правило, под столом, а питается остатками недоеденной и неубранной еды и пищей, упавшей на пол. Название дано потому, что он любит жить в тепле и холе. Живет за печью или в подполье, любит «лизнуть блины или оладьи с пылу-жару».

Существо незримое, возится по ночам с немытой посудой, вылизывая ее.

В большинстве случаев жировик – одно из названий домового.

 

Заложные покойники

Заложные покойники – в славянской мифологии люди, которые умерли неестественной или преждевременной смертью. Также назывались «мертвяками» и «нечистыми». К ним обычно причисляли умерших насильственной смертью, самоубийц, опойцев (умерших от пьянства), утопленников, некрещеных детей, колдунов и ведьм.

Возникновение самого слова «заложный» связывают со способом захоронения. В отличие от обычных покойников – «родителей» – «нечистых» не закапывали в землю, а хоронили на перекрестках дорог, границах полей, в лесу, в болотах, в оврагах, за пределами ограды церкви, так как считалось, что они «прокляты родителями и земля их не принимает».

Тело в гробу укладывали лицом вниз, яму закладывали (отсюда по одной из версий и название этих покойников – «заложные») камнями и ветками. Д. К. Зеленин приводит рассказ крестьян Новомосковского уезда о том, что самоубийцу не нужно переносить с того места, где он умер, иначе тот будет возвращаться обратно в течение семи лет. Но если все же его труп надо перенести, то делают это с помощью переноса через перекресток, тогда умерший заблудится, дойдя до него.

Одним из самых распространенных поверий, связанных с заложными покойниками, была их способность вызывать засуху. Так, в Екатеринославской губернии некая женщина удушилась, но родственники похоронили ее вблизи кладбища, несмотря на то, что все жители были против. После этого, во время засухи, местной женщине приснился сон, что если удушившуюся напоят, то снова пойдет дождь. Ночью жители отрыли труп и вылили на него три бочки воды.

В Симбирской губернии, существовало поверье, что во время засухи «надо непременно найти опойца, которого не принимает земля, поэтому его надо вырыть из земли и кинуть в болото, чтобы пошел дождь». Аналогичные рассказы есть и о других местах, кроме тех, где засухи не бывает.

Помимо засухи, заложные покойники могли причинить и другой вред. Так, например, родилась легенда о Батурке, который, по поверью, был очень жадным, поэтому, чтобы утолить его алчность, проходящие мимо люди должны были сделать подношение, иначе он мог нагнать на них и их скот болезнь. Сохранилось много сказаний о том, как «нечистые» мертвецы пугали скот и людей.

 

Змей Горыныч

Змей Горыныч – многоголовый огнедышащий дракон, представитель злого начала в русских народных сказках и былинах. В иноязычных сказаниях встречается как змок, смок или цмок.

Многоголовость змея – непременная его черта. В разных сказках количество голов змея различается: их бывает 3, 5, 6, 7, 9, 12. Чаще всего змей предстает трехглавым.

В большинстве случаев у змея отмечается способность к полету, но о крыльях его, как правило, ничего не говорится. Так, во всем афанасьевском сборнике русских народных сказок лишь один раз сообщается об «огненных крыльях» (сказка «Фролка-сидень»).

Тело змея в сказках не описывается, однако на лубочных картинках, изображающих змея, излюбленными деталями являются длинный хвост стрелой и когтистые лапы.

Еще одной важной особенностью змея является его огневая природа, однако, как именно извергается огонь, сказки не описывают. Огонь змей носит в себе и извергает его в случае нападения.

Н. Рерих. Бой со змеем

Кроме огненной стихии, змей связан и со стихией водной, и две эти стихии не исключают друг друга. В некоторых сказках он живет в воде, спит на камне в море. В то же время змей – еще и Змей Горыныч. Слово «Горыныч», вероятно, происходит от слова «горы», так как Змей Горыныч живет часто в горах и пещерах. Впрочем, такое местопребывание не мешает ему быть морским чудовищем. В некоторых сказках он живет в горах, но когда герой к нему приближается, он выходит из воды.

Змей Горыныч похитил Забаву Путятишну – племянницу киевского князя, а Добрыня Никитич ее освободил.

 

Коргоруша

Коргоруши, или коловерши – мифические существа мелкого размера, служащие на посылках у домовых. Как самостоятельный персонаж почти не встречается, в отличие от южнославянских злыдней. Смертные их видят в основном в образе кошек, преимущественно черной масти.

По другой версии, коргоруши – помощники дворового и приносят своему хозяину припасы или деньги, воруя их из-под носа соседского дворового. Соседские коргоруши, в свою очередь, могут поступать подобным образом, устраивая «случайное» битье посуды или потери, которые нельзя ни предусмотреть, ни отвратить.

 

Коляда

Коляда – славянско-русский мифологический персонаж, связанный с циклом плодородия. В образе ряженого (козел и др.) – участник народных рождественских обрядов с играми и песнями (колядование, колядки). Однако в большинстве колядок о Коляде говорится как о существе женского рода.

Коляда – солнце-младенец, воплощение новогоднего цикла, а также персонаж праздников, сходный с Авсенем.

Коляда праздновался в зимние святки с 25 декабря (поворот солнца на весну) по 5–6 января.

Когда-то Коляду воспринимали не как ряженого. Коляда была божеством, причем одним из влиятельных. Коляду кликали, зазывали. Коляде посвящали предновогодние дни, в ее честь устраивались игрища, учиняемые впоследствии на Святках. Последний патриарший запрет на поклонение Коляде был издан 24 декабря 1684 г.

К празднику Коляды с древности были приурочены специальные ритуалы, предназначенные для того, чтобы спасать погружающийся в зимний холод мир. Именно к этим ритуалам восходят рождественские величальные песни-колядки, содержавшие пожелания благополучия дому и семье. Подарки, которыми хозяева одаривали колядующих, тоже носили ритуальный характер (обрядовое печенье и т. п.) и были залогом будущего процветания в течение года.

Праздник также носил карнавальный характер, что подчеркивалось надеванием вывернутых наизнанку тулупов и шкур животных. Эти одеяния указывали на принадлежность колядующих к «смеховому», «изнаночному», по сути, потустороннему, иному миру, усиливая магическое значение их действий.

 

Кострома

Кострома – сезонный мифологический персонаж, воплощение весны и плодородия в русской культурной традиции. Имя Кострома происходит от «костра», которое в восточнославянских диалектах обозначает «солому для сжигания».

Существовал ритуал «похорон Костромы»: соломенное чучело, олицетворявшее Кострому, сжигали либо хоронили, разрывали на части с обрядовым оплакиванием и пением песен. Все эти обряды были призваны обеспечить плодородие.

Обряды с Костромой, связанные со значимыми датами весенного и летнего периодов, были распространены во Владимирской, Костромской, Нижегородской, Пензенской, Саратовской губерниях. Они совершались в конце Всесвятской недели, в воскресенье, которое называлось в различных местных традициях «русальным», «петровским», «всесвятским заговеньем».

Из соломы изготавливалось чучело, либо персонажа изображала ряженая девушка, которую выбирали участники обряда. Иногда это мог быть парень, переодетый женщиной.

Особенностью облика Костромы являлось длинное белое одеяние, а основным атрибутом – зеленая ветвь дуба. Чучело из соломы или обмолоченного ржаного снопа создавали в основном девушки. На него надевали женскую рубаху, пояс, платок и башмаки. В костромской традиции чучело наряжали в сарафан молодицы, которая недавно вышла замуж, а в Муромском уезде Владимирской губернии использовали костюм молодого мужчины. Характерной особенностью наряда было наличие зелени и цветов.

 

Кострубонька

Кострубонька – ритуальный персонаж в восточнославянской мифологии, олицетворение плодородия.

В украинских весенних ритуалах Кострубоньку изображало чучело мужчины (с подчеркнутыми атрибутами пола) или женщины (образ, соответственный Костроме).

Ритуальные похороны Кострубоньки знаменовали переход к весеннему циклу. Название «Кострубонька» родственно украинскому коструб – «неряха».

 

Кощей (Кащей) Бессмертный

Кощей Бессмертный – отрицательный персонаж в русском фольклоре. Царь, колдун, иногда – всадник на волшебном говорящем коне. Часто выступает в роли похитителя невесты главного героя. Изображается в виде худого высокого старика, часто представляется скаредным и скупым.

Слово «кощей» в XII веке означало раба, пленника. В «Слове о полку Игореве» Игорь, попав в плен к Кончаку, садится «в седло кощеево». В этом же значении кощей фигурирует в Ипатьевской летописи. Во многих сказках говорится, что Кощей является пленником, триста лет пробывшим в заточении либо в башне, либо в подземелье, скованным цепями.

Кощей, как имя героя сказки и как обозначение тощего человека, связано со словом «кость». Кощея Бессмертного представляли в виде скелета, увенчанного короной, с мечом, сидящего на лошади-скелете, а называли Кощея также Костеем Бездушным. Он, по поверьям, сеял ссоры и гнев, а его лошадь олицетворяла погибель всего домашнего скота. Она распространяла разно образные болезни, убивающие домашних животных.

Кощей связан со стихией воды. Вода придает Кощею сверхъестественную силу. Выпив три ведра воды, принесенные ему Иваном-царевичем, Кощей разрывает 12 цепей и освобождается из подземелья Марьи Моревны.

Кощей является могущественным чародеем, что также подтверждается в сказке «Иван Соснович», где Кощей превращает в камень целое царство, в сказке «Елена Прекрасная» – превращает Ивана Царевича в орех, в сказке «Царевна-Змея» – превращает царевну в змею, в сказке «Царевна Лягушка» – наказывает царевну, надевая на нее мощным заклятием лягушачью кожу.

В ряде сказок врагом Кощея выступает Баба-Яга, которая сообщает главному герою информацию о том, как его убить, однако иногда они заодно.

Также врагами Кощея являются богатыри Дубыня, Горыня, Усыня из сказки «Иван Соснович», двоих из них Кощей убивает, а Дубыню смертельно ранит. В этой сказке Кощей (Кащей) погибает от рук Ивана Сосновича.

У Кощея (Кащея) много врагов, но мало кто из них переживал встречу с ним.

Кощей – сын Матери Земли в древней славянской мифологии. Утка, как хранительница яйца со смертью Кощея, почиталась птицей Вия (сначала это бог земледелия, позже царь мертвых и наконец бог смерти). Прообразы Вия и Кощея скорее всего со временем слились в единое целое. Существует также версия, согласно которой Кощей принимает смерть от своего волшебного коня.

Вероятно, Кощей связан с сезонными омертвениями, является врагом Макоши-Яги, которая проводит героя в мир мертвых – кощеево царство. Любопытно, что имя героини, похищаемой Кощеем – Марья Моревна (смерть смертная), то есть Кощей – смерть без возрождения.

 

Лихо одноглазое

Лихо одноглазое – дух зла, несчастья, олицетворение горя. Лихо одноглазое выступает как образ злой судьбы. Название «Лихо» восходит к прилагательному «лишний», так обозначался тот, кого следовало избегать.

Облик лиха очерчен не вполне определенно. Как и многие обитатели иного мира, лихо и похоже на человека, и отличается от него. Лихо предстает либо как огромный одноглазый великан, либо как высокая страшная худая женщина.

В сказках лихо действует в образе худой женщины огромного роста с одним глазом, иногда приобретающей черты великанши. Она живет в глухой лесной чаще, куда случайно попадает герой.

Вначале лихо радушно принимает героя, но потом пытается его съесть. Спасаясь, герой хитростью выбирается из избушки. В некоторых версиях спасение героя происходит похожим образом, как и в мифе об Одиссее и Полифеме. Завернувшись в овечью шкуру, герой выбирается из избушки. В другом случае, заметив бегство героя, лихо кричит вдогонку, что тому полагается подарок, а на деле заманивает в очередную ловушку. Человек спасается, отрубая себе руку.

Связь образа лиха с древнейшими мифологическими персонажами прослеживается в его описании как одноглазого существа. Исследователи установили, что одноглазость является характерным признаком ранних описаний сверхеестественных персонажей.

Когда рядом с человеком находится лихо – его начинают преследовать самые разные несчастья. Часто лихо привязывается к такому человеку и всю жизнь мучает его. Тем не менее, согласно русским народным сказкам, человек сам виноват в том, что к нему привязалось лихо – он слаб, не хочет противостоять повседневным трудностям и ищет помощи у злого духа.

 

Лихорадка

Лихорадка, трясавица – дух или демон в облике женщины, поселяющийся в кого-нибудь и вызывающий болезнь. Название происходит от слов «лихо» (беда, несчастье) и «радеть» (стараться, заботиться).

В русских заговорах часто перечисляются их имена: лиходейка, лихоманка, манья, кума, добруха, тетка, подруга, дитюха, трясцяне-всипуха, трясавица, трясея, тресучка, трясуница, потресуха, трясучка, грозница, ледея, ледиха, озноба, знобея, забуха, студенка, подрожье, зимния, гнетея, гнетница, гнетуха, гнетучка, грынуша, грудница, глухея, глохня, ломея, ломеня, ломовая, костоломка, пухнея, пухлея, пухлая, дутиха, отекная, желтея, желтуха, желтуница, коркуша, корчея, скорчея, глядея, огнеястра, невея, нава, навье, плясавица, сухота, сухея, зевота, яга, сонная, бледная, легкая, вешняя, листопадная, водяная, синяя, горячка, подтынница, навозница, веретенница, болотница, веснянка-подосенница и т. д.

Лихорадка – привидение в виде злой и безобразной девы: чахлой, заморенной, чувствующей всегдашний голод, иногда даже слепой и безрукой, «бесица, имеюща разжени очи, а руци железные, а власы верблюжия… в человеки злые пакости творити, и кости женские иэсушити, млека изсякнут, а младенца уморити, и очи человекам омрачити, составы расслабити» (старинный заговор).

Лихорадок – девять или двенадцать крылатых сестер, они обитают в мрачных подземельях ада. Одна из них – старшая – повелевает своими сестрами и посылает их на землю мучить людской род: «тело жечь и знобить, белы кости крушить».

Второго января Мороз или Зима выгоняет их, вместе с нечистою силою, из ада, и лихорадки ищут себе пристанища по теплым избам и нападают на «виноватых». Поверье это условливается теми

простудами и ознобами, которые так обыкновенны в холодную пору зимы. В этот день притолоки кропили наговоренной водой. Считалось, что лихорадки пугались также петушиного крика, лая собак и колокольного звона.

Лихорадки исчисляют свои названия и описывают те муки, которыми каждая из них терзает больного (например, костоломка – «аки сильная буря древо ломить, также и она ломает кости и спину», желтея или желтуха – эта «желтить человека, аки цвет в поле»). Невея (мертвящая) – всем лихорадкам сестра старейшая. Чтобы избавиться от лихорадки, можно носить на себе змеиного выползка (змееныша, выползшего из норы), не снимая его ни на ночь, ни в бане.

В народных преданиях лихорадка может ходить и в одиночку. Славянские заговоры зачастую предполагают изгнание лихорадки в леса, пустыни, болота, тартарары. Иногда среди лихорадок выделяют «старшую», якобы сидящую прикованной на железном стуле двенадцатью цепями. По поверью, если она порвет цепи, то пораженный ею человек умрет.

Б. А. Рыбаков в книге «Язычество древней Руси» предполагает, что образ лихорадок произошел в народном сознании из представления о русалках-берегинях. Связь лихорадок с водоемами прослеживает по русским заговорам и М. Забылин.

По поверьям многих областей России, сестры-лихорадки обитали в воде, но уже в конкретной, реальной реке, озере, ручье. В рассказе, записанном в Мурманской области, «болезнь пристает из реки девочкой».

Нередко крестьяне обращались к лихорадке как к своеобразной родственнице, именуя ее «тетка», «матка», «сестрица», «гостья», «кума». Такое иносказательно-уважительное отношение вызвано опасением «призвать» лихорадку произнесением ее настоящего имени и стремлением ублаготворить ее, не раздражать.

Чтобы избавиться от лихорадок, старались задобрить, угостить их. Например, пекли 12 пирожков, шли с ними на перекресток улицы или в лес и клали там в салфетке, с приговором: «Вот вам, 12 сестер, хлеб-соль, полноте меня мучить и отстаньте от меня».

В Воронежской, Курской губерниях брали в левую руку горсть пшена, шли к реке и, оборачиваясь к ней задом, говорили: «Лихорадки, вас семьдесят семь, нате вам всем!» – после чего через голову бросали пшено в реку.

 

Лобаста

Лобаста (Лопаста, Албаста) – русалка, живущая в камышах. Дух в облике женщины огромного роста, «от неба до земли».

Лобаста – страшная русалка. Эту русалку, которую во многих районах России отождествляли с водянихой, лешачихой, болотницей, в Тверской области описывали так: «лобаста – нагая женщина большого роста, весьма полная», «с громадными, приблизительно в аршин, отвислыми грудями, закинутыми иногда через плечи на спину, и с косами, достигающими до земли. Она живет в больших болотах, озерах и омутах. Своим видом она наводит страх на людей и, кроме того, захватывает людей, проходящих мимо ее жилища, затаскивает в болото и щекочет сосками своих грудей, щекочет иногда до смерти». Щекотка – излюбленная забава лесных и водяных духов. Тем не менее вышеописанный ее способ не характерен для северо-русских или великорусских поверий.

В некоторых районах Средней и Нижней Волги (в Саратовской, Астраханской губерниях) лобасту описывали как женщину огромного роста – «величиной от неба до земли». «Глядь, ан за ериком-то девка – знать лобаста – нагишом, чешет голову, а волосы-то длинные-предлинные, а тело-то лохматое-прелохматое, да как захохочет, да в ладоши ударит – они и пуще того испугались: как бы не защекотала».

Тело ее – серая масса, голова косматая, с оскаленными клыками, руки очень длинные, пальцы скрючены.

Лобаста появляется в бурю. Она возникает из тучи, оглушительно смеется. Встреча с нею гибельна. «Страшная» албаста-лобаста – скорее всего, отголосок распространенного у многих народов образа богини плодородия и неуправляемой стихии природы, от нее зависят и жизнь, и смерть человека.

На десятой неделе после святой Пасхи, сохранившей древнее народное название «русальной», ни одна девушка не решается пойти в лес без подружек из боязни, что лобасты и другие русалки затащат ее в свой веселый бесконечный хоровод, закружат и уведут с собой.

 

Луговой

Луговой (луговичок, луговик) – дух лугов, ребенок полевика, маленький зеленый человечек в одежде из травы, помогает косить травы во время сенокоса.

Луговой – не злой дух, он даже помогает людям во время сенокоса. Крестьяне некоторых мест верили, что он в виде маленького зеленого человечка в одежде из травы бегает по лугам и ловит птиц (по некоторым поверьям, в пищу своему родителю – полевику).

Бывает очень сердитым, когда косари покос прозевают – гонит траву в буйный рост и так заплетает ее, что ни срезать, ни разорвать, а то и сушит траву на корню. Если же придут косари на такой покос – тупит и ломает косы у косарей, делая так, чтобы коса наткнулась на невидимый в траве камень, и т. д.

Он также может вредить людям, заснувшим в поле, особенно на меже: наваливается им на грудь и душит до смерти или насылает на них лихорадку. Иногда считалось также, что луговик – маленький и мохнатый дух, который обитает под землей в норах и выходит оттуда только в полдень и перед заходом солнца.

 

Ночницы

Ночницы (криксы) – ночные духи-демоны. Это неопределенного вида существа. Иногда представляются в виде женщин с длинными волосами в черной одежде. Ночницами становятся после смерти женщины-ведьмы, не имевшие детей.

Нападают в основном на новорожденных детей, до крещения.

Из страха перед ночницами матери остерегаются после захода солнца оставлять на дворе пеленки, выходить из дома и выносить ребенка, не оставляют открытой и не качают пустую колыбель, применяют различные обереги колыбели (растения, иголку и т. п.), не купают детей и не стирают пеленок и белья в «ночной» (простоявшей ночь) воде.

 

Овинник

Овинник (гуменник, подовинник, овинный, жихарь, дедушко, подовинушко, овинный батюшка, овиннушко, царь овинный) – в традиционных народных верованиях восточных славян дух, живущий в овине (на гумне).

Овинник имеет вид громадного черного кота, величиною с дворовую собаку, с горящими, как уголья, глазами. Однако, он может иметь и другие обличия в зависимости от географического положения: в Смоленской области овинник показывается в обличии барана, а в Костромской – может принимать вид покойника.

Постоянное место обитания овинника – овин, но он может совершать «вылазки», например, в баню: в гости к баннику или в любое другое место двора. В дом овинник никогда не заходит: не может, так как боится домового, который сильнее овинника.

Овинник очень любит бороться, может меряться силами с банником, а может и с человеком, только подобная борьба часто заканчивается не в пользу последнего.

Овинник – один из «домовых» духов. Он смотрит за порядками кладки снопов, следит, чтобы хлеба не сушили во время сильных ветров. Не позволяет гуменник топить овины в заветные дни – большие праздники, особенно на Воздвиженьев день и Покров: по старинным деревенским традициям в эти дни овины должны отдыхать.

В случае, если крестьянином или крестьянкой будут нарушены эти веками складывавшиеся законы, последствия могут быть самыми печальными, вплоть до смерти «виновника». Впрочем, овинник любит пакостить и без причины. Если ему удается навредить мужикам, он хохочет, хлопает в ладоши или лает по-собачьи.

Характер овинника весьма противоречив. Его непросто задобрить, и в целом он достаточно враждебен по отношению к человеку. Впрочем, это вполне объясняется тем, что овины, в которых для сушки зерна применялся открытый огонь, часто сгорали, лишая крестьянские семьи пропитания, а, порой, и всего имущества вместе с домом: ведь от горящего овина часто начинали полыхать и соседние строения.

Овинник может, например, выступать рачительным и бережливым хозяином: охранять овин от всякой нечисти и помогать намолотить побольше зерна. По ночам он переносит снопы на ток, довеивает зерно, стережет солому. Считалось даже, что овинник добрый и милостивый, он способен защитить человека от упырей и чертей, если ему помолиться. Рассказывают, будто однажды овинник до первых петухов дрался со старухой-упырицей, напавшей на парня, и отстоял его. В другой быличке овинник защищает человека от происков банника: «А вот один мужик овин сушил. А там рожь или овес, или пшеница, чтобы сохло. Все у него там сушится, уже положил дров. Приходит сосед, кум, приходит с уздой:

– Пошел я, надо лошадь привязать. Потом к тебе зайду.

– Ну, ладно, заходи, – говорит.

А когда сосед ушел, вышел этот овинник, подовинник-то и говорит:

– Это к тебе не кум приходил, а банник из бани. А ты принеси еще кочергу. Чтобы было две кочерги. Да кочерги в печку положи. Две кочерги накали, так одной-то ты его и поджигай этой кочергой, а то нам с тобой его не одолеть, он нас сильней.

Ну, „кум“ пришел, набрал пучочек соломы и поджигает. Мужик говорит:

– Да что ты делаешь, ты же солому поджигаешь!

А «кум» еще пучок соломы берет и еще хотел поджечь. Мужик-то выхватил кочергу, она накалилась, красная. Да давай водить ему по рылу и везде. А подовинник его тоже. Банник выскочил и удрал. Подовинник сказал мужику:

– Вот, а если бы я тебя не предупредил? Вот какой кум-то к тебе приходил».

По другим представлениям, овинник труслив и убегает от человека. Однако если рассердится, то может подпалить овин.

Крестьяне старались не ссориться с овинником, умилостивить его всевозможными способами: более опытные начинают топить только после того, как попросят у «хозяина гумна» позволения, благодарят по окончании сезона. В именинные дни гуменника, ему приносят пироги и петуха. Петуху на пороге отрубают голову, кровью окропляют все углы овина.

В канун Нового года девушки гадали на то, когда начнется и какой будет семейная жизнь. К окну сушила они подставляли оголенные ягодицы и ждали: если погладит мохнатой рукой – семейная жизнь будет в достатке, гладкой – в бедности, если же гуменник и вовсе не дотронется до гадающей, то это значило, что и в этом году ей не суждено выйти замуж.

Женский овинный дух – жареница – также живет в овине у печки. Говорят, будто она излучает свет и огонь – «вся так и горит, и светится». Ее, по поверьям, можно видеть в полдень на огороде или гороховом поле.

 

Одноглазка, Двуглазка и Триглазка

Одноглазка – мифологический женский персонаж, включаемый в триаду вместе с Двухглазкой и Трехглазкой, следящий за героем. Вне триады не существует.

Образ, противопоставляемый Двуглазке (которой не хватает обычных двух глаз для решения чудесной задачи) и Трехглазке (у которой третий глаз все видит, когда два других спят, архаический мотив преимущества числа три, известный в индоевропейской мифологии). Одноглазка – один из ва риантов мифологического образа Лиха, изображаемого у восточных славян в виде одноглазой женщины, встреча с которой приводит к потере парных частей тела.

 

Подменыш

Иногда вместо похищенного дитя Мары подкладывают своего ребенка. Такой подменыш отличается злым характером: он коварен, дик, необыкновенно силен, прожорлив и криклив, радуется всякой беде, не произносит ни слова – пока не будет вынужден к тому какою-либо угрозою или хитростью, и тогда голос его звучит как у старика.

Где он поселяется, тому дому приносит несчастья: скот заболевает, жилье ветшает и разваливается, предприятия не удаются.

Он имеет склонность к музыке, что обнаруживается и быстрыми успехами его в этом искусстве, и чудесною силою его игры: когда он играет на каком-нибудь инструменте, то все – и люди, и животные, и даже неодушевленные вещи предаются неудержимой пляске.

Чтобы узнать, действительно ли ребенок подменен, надо развести огонь и кипятить воду в яичной скорлупе, тогда подменыш восклицает: «Я стар, как древний лес, а не видал еще, чтобы варили в скорлупе яйца!» – и вслед затем исчезает.

 

Проклятые дети

Проклятые дети поступают в распоряжение нечистой силы, а часто и сами становятся демонами – лешими, водяными, домовыми, русалками. В народе нередко говорят, что вся эта нечисть – обыкновенные люди, когда-то проклятые своими родителями и вынужденные существовать с тяготеющим над ними проклятием. Они обречены пребывать на земле и живут в озерах, болотах, лесных чащах – на границе между миром живых и мертвых.

Считается, что они строят себе жилища, заводят семьи и вообще ведут жизнь, похожую на человеческую, но не могут вступать в общение с живыми и зачастую относятся к ним очень враждебно.

Рассказывают, например, будто проклятые по ночам выходят на дорогу и предлагают прохожим подвезти их на лошадях. Кто на это согласится, навсегда останется у них.

Проклятых можно отличить по тому, что их одежда всегда запахнута на левую сторону.

Однако проклятым мог оказаться не только тот, кто совершил какой-либо серьезный проступок, но и тот, кого мать по неосторожности, в минуту раздражения выбранила, например, сказала: «Понеси тебя леший», «Леший бы тебя взял» или «Иди ты к черту». Ребенка, обруганного матерью в «злую» минуту, тотчас подхватывает нечистая сила и уносит в потусторонний мир. И он оказывается в бане, если его схватил банник, или в лесу, на высоком дереве, если это был леший, или где-нибудь в канаве, яме, на перекрестке, если это был черт.

О проклятых детях, унесенных нечистой силой, рассказывают много быличек.

«Нельзя детей ругать. Настоящая мать так не скажет, а если скажет, так потом сама намучается. Скажет: „Понеси тебя леший!“ – леший и понесет. Ребенок должен домой прийти, а его не видать. Потом пойдут искать людей, которые знаются с лесным, чтобы отыскать ребенка. Были такие случаи.

Девушка в лес ушла по ягоды с подругами, подруги-то пришли, а девушка осталась в лесу ягоды собирать. А мать-то в это время и заругалась, чтобы ее леший унес. Ну вот ее леший и унес.

Сама потом девушка рассказывала, что со старушкой шла (а это леший старушкой обернулся).

– Что, – спрашивает старушка, – устала? Так не садись, пойдем.

Потом что-то затрещало, ветер повеял, в лесу ужасная темень, ничего не видно. Старушка эта потерялась, она не знает, куда идти. Стала глядеть – на тропинку ее вывела старушка. Тропинка довела ее до реки, перешла она мост и вышла к деревне. Так эта старушка – лесной был. Он всякий вид может принимать. Может и мужчиной быть, и женщиной. А у других, я слыхала, дедушка вел».

«Я слышала от мамы, семья тут была одна, там девочка такая, маленькая была. А мать на нее заругалась: „Понеси тебя леший!“ Девочка пропала. Всей деревней ходили, искали. Не могли найти девку.

Потом матери говорят: „Что-то надо снести, чтобы задобрить хозяина лесного“.

И мать яйца носила. Так потом нашли девочку – сидит, посажена на пенек.

„А меня, – говорит, – дедушка вел. Говорит: «Иди сюда!»“

Говорят, что если леший яйца возьмет, значит, отпустит, а не возьмет – не отпустит. Мать пришла, видит: яйца взяты, а девочка на пень посажена».

Такой ребенок уже не может сам вернуться домой, потому что он оказывается вне пределов человеческого мира, не будучи умершим, он вынужден существовать в «том» мире и по законам «того» мира. Даже если он скитается где-то совсем рядом с домом, он все равно не может к нему приблизиться, даже если он видит живых людей и слышит их голоса, он не способен окликнуть их, потому что от мира живых его отделяет невидимая граница.

В преданиях нередко рассказывается, что унесенный нечистой силой ребенок попадает в такое место, где встречается с умершими родственниками, то есть в загробный мир.

 

Рарог

Рарог – огненный дух, связанный с культом очага.

Согласно некоторым поверьям, Рарог может появиться на свет из яйца, которое девять дней и ночей высиживает человек на печи.

Рарога представляли в образе хищной птицы или дракона с искрящимся телом, пламенеющими волосами и сиянием, вырывающимся изо рта, а также в виде огненного вихря.

Возможно, образ Рарога генетически связан с древнерусским Сварогом и русским Рахом (Страх-Pax русских заговоров, воплощение огневого ветра – суховея).

 

Чур

Чур – восходит к имени славянского бога родового очага, оберегающего границы земельных владений. А. Н. Афанасьев определял его как божество пылающего в очаге огня, охранителя родового достояния, почти домового.

Ключевский писал: «Обоготворенный предок чествовался под именем Чура, в церковнославянской форме – щура, эта форма доселе уцелела в сложном слове пращур… Предание, оставившее следы в языке, придает Чуру значение, одинаковое с римским Термом, значение сберегателя родовых полей и границ».

Славянское мифологическое божество пограничных знаков, покровительствовало приобретению и наживе. Символ – чурки и чурбаны, то есть межевые знаки.

Выражением «чур меня!» человек как бы очерчивал некие охранительные границы вокруг себя. Современные исследователи усматривают в слове «чур» значение магического круга, через который не может переступить нечистая сила.

 

Шиш

Шиш – домовой, бес, нечистая сила, живущая обычно в овинах.

Многим знакомо выражение: «Шиш тебе!», соответствующее недоброму пожеланию.

Играет Шиш свадьбы свои в то время, когда на проезжих дорогах вихри поднимают пыль столбом. Это те самые Шиши, которые смущают православных.

К Шишам посылают в гневе докучных и неприятных людей. Наконец, «хмельные шиши» бывают у людей, допившихся до белой горячки (до чертиков).

Имя Шиша пристегивается также ко всякому переносчику вестей и наушнику в старинном смысле слова, когда «шиши» были лазутчиками и соглядатаями, и когда «для шишиморства» (как писали в актах) давались, сверх окладов, поместья за услуги, оказанные шпионством.

 

Шишига

Шишига (Лишенка) – маленькое горбатое существо женского пола в русском фольклоре, живет в камышах, предпочитает мелкие речушки и водоемы.

Считалось, что она ходит голой с взъерошенными волосами, набрасывается на зазевавшихся прохожих и тащит их в воду, приносит беду пьяницам.

Днем отсыпается, появляется только в сумерках.

Можно предположить, что Шишига состоит в родстве с Шишом.

Считалось, что все, кто ее увидел, рискуют вскоре утонуть.

Иногда поселяется в доме. Умные хозяйки ставят у печки с вечера тарелочку с хлебом и стакан молока – таким образом можно умилостивить шишиг. В некоторых местах под шишигами понимают маленьких беспокойных духов, которые норовят подвернуться под руку, когда человек делает что-нибудь в спешке.

 

Ведьмы и колдуны

Одним из пережитков языческой старины у всех славян служат поверья в ведьм и колдунов. Это существа, наделенные сверхъестественною силою или бо́льшими знаниями (ведением), чем обыкновенный человек. Чаще всего эти существа носят названия, производные от слова «ведать» или «ведение», т. е. знать, знание.

М. Нестеров. За приворотным зельем. 1888 г.

Ведьмы и колдуны могут превращаться в собаку, в кота, в кошку, в птиц, в клубок ниток, в жабу. Они могут летать по воздуху с быстротою крылатого ветра, а для того, чтобы быть легкими, они смазывают себя магической жидкостью. Они ездят верхом на людях, конях, коровах, волках, кошках, черных петухах и на других животных; часто довольствуются только метлою, кочергою, лопатой, граблями и т. п. Они пользуются также коврами-самолетами и семимильными сапогами.

С ведьмами связывается представление об обладании явлениями природы: они посылают на землю град, грозу и ветер; скрывают росу, дождь и небесные светила и оказывают влияние на урожай.

По поверьям украинцев, ведьмы не только похищают с неба росу и дождь и прячут их в своих сундуках, но также снимают с неба солнце, луну и звезды.

Ведьмам и колдунам известна магическая сила трав. Блуждая по полям и лесам, они собирают лечебные травы, выкапывают коренья и пользуются ими при лечении болезней, при отыскании кладов, при колдовании. Ведьмы и колдуны умеют залечивать раны, лечить болезни, останавливать кровотечения, помогать при укусе змеи и бешеной собаки. Но вместе с тем ведьмы могут причинять вред домашнему скоту, в особенности коровам. Чародеи и чародейницы могут узнавать воров, находить потерянные вещи, предсказывать будущее, заклинать домового, кикимору и других злых духов. Отсюда название колдуна у русских – шептун, ведьмы – шептуха или шептунья.

По народным поверьям, имеется целый ряд средств, которыми можно бороться с злыми действиями этих существ: бузинные веточки, сложенные накрест, – в Моравии; нож, воткнутый под верхнюю доску стола, или кочерга, приставленная к дверям загнутым концом вверх, и т. д. Для того чтобы ведьмы не могли причинять вреда домашнему скоту, в стойлах укрепляют терновые или осиновые ветки. По поверьям украинцев, против ведьм предохраняет мак, чертополох, чернобыль, чеснок, веточки вербы.

Ведьмы и ведуны жили по большей части в лесу, знали травы и заклинания. Отношение к ним простых людей было настороженное, ведь неизвестно, какими силами те обладают и на что способны, что творят – добро или худо.

 

Древнерусские волхвы

Издревле у славян существовали волхвы, носители народных религиозных представлений и таинственных знаний, заклинавшие и предсказывавшие, врачевавшие и исполнявшие различные религиозные обряды. Волхвы – представители старой, языческой религии, религии общинных времен. Это строгие блюстители дедовских обычаев, руководители языческих празднеств, справляемых из поколения в поколение, хранители чудесных таинств и сверхъестественных знаний.

Волхвы – всеми уважаемая и почитаемая профессия. Это мудрейшие из мудрых. Стать волхвом можно только после многих лет обучения. Волхвы служили посредниками между людьми и богами, совершали обряды, моления и жертвоприношения (в том числе человеческие). Волхвы решали споры между людьми, советовали, кого избрать князем. Колдовали с помощью обрядов, заклинаний, магических снадобий. Умели и лечить (особенно магические болезни типа сглаза).

Жрецы руководили обрядами языческого богослужения, приносили жертвы от имени всего народа, составляли мудрые календари, знали «черты и резы» (древняя письменность), хранили в памяти историю племен и стародавние предания, мифы.

В составе жреческого сословия было много различных разрядов. Известны волхвы-облакопрогонители, или облакопрогонники, которые должны были предсказывать и своим магическим действием создавать необходимую людям погоду. «Облакогонители» – это один из высших разрядов волхвов, ведающих погодой, облаками и даже солнцем.

Были волхвы-целители, лечившие людей средствами народной медицины. Существовали волхвы-хранители, которые изготовляли различные амулеты-обереги и изображения богов.

Н. Рерих. Заклятие земное. 1907 г.

Многие жрецы за свою близость к богам получали неограниченное доверие народа и приобретали огромную власть.

 

Священные деревья

Своеобразным разрядом культовых мест являлись священные деревья и священные рощи, «древеса» и «рощения» по терминологии средневековых книжников.

Одним из почитаемых деревьев была береза, с которой связан целый ряд весенних обрядов и хороводных песен. Не исключено, что береза была посвящена берегиням, духам добра и плодородия.

Этнографы собрали много сведений о «завивании» молодых бе резок, о весенних ритуальных процессиях под связанными ветвями берез. Вовлекаемые в языческий ритуал деревья щедро украшались лентами и вышитыми полотенцами-убрусами.

Вышивка на убрусах содержала изображение тех богинь, которыми в эти сроки производились моления и приносились жертвы: фигуры Мокоши и двух рожениц (матери и дочери) Лады и Лели. Моления в «рощениях», в «древах» можно уподобить позднейшему церковному молению; здесь храму соответствовала роща или поляна в лесу, фресковым изображениям божеств – отдельные почитаемые деревья (или деревья-идолы), а иконам – изображения Мокоши и Лады на убрусах.

А. Куинджи. Березовая роща. 1879 г.

Деревья, расположенные около родников, источников, криниц пользовались особым почитанием, так как здесь одновременно можно было обращаться и к вегетативной силе «рощения», и к живой воде бьющего из земли ключа. Смысл обращения к родниковой воде и возникновение сказочного понятия «живой воды» объясняется часто проводимой в антиязыческой литературе мыслью: «Рекосте: створим зълая, да придут на ны добрая – пожьрем студеньцами и реками и се тем, да улучим прошения своя». «Ов требу створи на студеньци, дъжда искы от него».

От культа березы и деревьев, растущих у студенцов, существенно отличается культ дуба. Дуб – дерево Перуна, крепчайшее и наиболее долговечное дерево наших широт, – прочно вошел в систему славянских языческих обрядов. Славянская прародина находилась в зоне произрастания дуба, и верования, связанные с ним, должны восходить к глубокой древности.

Вплоть до XVII–XIX вв. дуб и дубравы сохраняли первенствующее место в обрядности. Деревенский свадебный поезд после венчания трижды объезжал одиноко стоящий дуб; Феофан Прокопович в своем «Регламенте духовном» запрещает «перед дубом молебны петь». К дубу приносили в жертву живых петухов, кругом втыкали стрелы, а иные приносили куски хлеба, мясо и что имел каждый, как требовал их обычай.

 

Священные камни

У восточных славян было широко распространено почитание священных камней. Почитаемые камни часто находятся рядом с остатками языческих святилищ. Например, у городища-святилища Кулишевка сохранился камень-следовик с двумя овальными углублениями, которые местные жители называют «божьи ноги».

Священными камнями, как правило, были необработанные валуны, часто больших размеров и причудливой формы. Расположенные на берегу озера, реки или у источника, среди деревьев, священные камни составляли единый комплекс со своим природным окружением.

Люди приходили к камню, молились, купались в местном водоеме, вешали ленточки, полотенца или предметы одежды на деревья, пили воду из углублений камня и обливались ею для исцеления от болезней.

К нему приносили тяжелобольных детей, обливали камень водой из ручья, потом собирали ее в особую посудинку и обмывали ребенка. После этого на него надевали новое белье, а старое развешивали на окружающих деревьях. Считалось, что если ребенку суждено жить, он сразу после омовения пойдет на поправку, а если суждено умереть, то быстро зачахнет.

 

Звериные божества

В далекую эпоху, когда основным занятием славян была охота, а не земледелие, они верили, что дикие животные – их прародители. Славяне считали их могущественными божествами, которым следует поклоняться. У каждого племени был свой тотем, т. е. священное животное, которому племя поклонялось. Несколько племен своим предком считали волка и почитали его как божество. Имя этого зверя было священным, его запрещалось произносить вслух, поэтому вместо «волк» говорили «лютый», а себя называли «лютичи».

Во время зимнего солнцестояния мужчины этих племен надевали волчьи шкуры, что символизировало превращение в волков. Так они общались со звериными предками, у которых просили силы и мудрости. Волк считался могущественным защитником племени, пожирателем злых духов. Языческий жрец, совершавший охранительные обряды, также одевался в звериную шкуру. С принятием христианства отношение к языческим жрецам изменилось, и потому словом «волкодлак» (т. е. облаченный в длаку – волчью шкуру) стали называть злого оборотня, позднее «волкодлак» превратилось в «вурдалак».

Хозяином языческого леса был медведь – самый сильный зверь. Он считался защитником от всякого зла и покровителем плодородия – именно с весенним пробуждением медведя древние славяне связывали наступление весны. Вплоть до XX в. многие крестьяне хранили в домах медвежью лапу как талисман-оберег, который должен защищать своего владельца от болезней, колдовства и всевозможных бед. Славяне полагали, что медведь наделен большой мудростью, почти всеведением: именем зверя клялись, а нарушивший клятву охотник был обречен на гибель в лесу.

Миф о Медведе – хозяине леса и могущественном божестве – сохранился в русских сказках. Истинное название этого зверя-божества было столь священным, что не произносилось вслух и поэтому не дошло до нас. Медведь – это прозвище зверя, означающее «недоед», в слове «берлога» сохранился и более древний корень – «бер», т. е. «бурый» (берлога – логово бера).

Довольно долго медведя чтили как священного зверя, и даже намного позднее охотники все еще не решались произносить слово «медведь» и называли его то Михайлом Потапычем, то Топтыгиным, то просто Мишкой.

Из травоядных животных в охотничью эпоху наиболее почиталась Олениха (Лосиха) – древнейшая славянская богиня плодородия, неба и солнечного света. В проти воположность настоящим оленихам богиня мыслилась рогатой, ее рога были символом солнечных лучей. Поэтому оленьи рога считались мощным оберегом от всякой ночной нечисти и прикреплялись либо над входом в избу, либо внутри жилища. По названию рогов – «соха» – оленей и лосей часто называли сохатыми. Русские женщины уподоблялись богиням, надевая головной убор с рогами, сделанными из ткани, – кичку.

Среди домашних животных славяне более всего почитали Коня, ведь некогда предки большинства народов Евразии вели кочевой образ жизни, и в облике золотого коня, бегущего по небу, им представлялось солнце. Позднее возник миф о боге солнца, едущем по небу на колеснице. Образ Солнца-коня сохранился в убранстве русской избы, увенчанной коньком, изображением одной или двух конских голов. Амулет с изображением конской головы или просто подкова, подобно другим солнечным символам, считались могучим оберегом.