Уже в отдаленную эпоху, в III–II тысячелетиях до н. э., племена Приднепровья впитывают начатки культуры Средиземноморья и участвуют в его историческом развитии в качестве его далекой северо-восточной окраины. А эти племена приняли участие в формировании культуры древнейшего славянского населения Восточной Европы.

В античную эпоху, когда греческие города-колонии усеяли берега Черного моря и вступили в связи с «варварским» миром Причерноморья, со «скифским» населением Восточной Европы, этот «варварский» мир, принявший участие в формировании славянства, испытал на себе влияние античной культуры.

В материальной и духовной культуре древних славян сохранились следы античной, греческой, скифской, сарматской, гето-дакийской культур. Это нашло отражение в верованиях, религиозных представлениях, в одежде, украшениях, искусстве и т. д.

С трипольцами восточных славян сближает культ матери-Земли, культ быка, древние земледельческие традиции; со скифами, сарматами, гето-дакийцами – верования, погребальные обычаи, одежда, украшения, даже обычай стричь волосы «в круг» и др.

А. Васнецов. Новгородский торг

Резчики по камню, мрамору и дереву создавали деревянные и каменные статуи языческих богов вроде киевского деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, новгородского Перуна с палицей, знаменитого «Збручского идола»; высекали и вырезывали красивые барельефы, вроде барельефа на камне пещеры у реки Буш, впадающей в Днестр, и изображающего человека, оленя, дерево и петуха, т. е. сцены моленья и предметы языческого культа древних славян, а со времен христианства они же стали украшать церкви, отделывая саркофаги и балюстрады, капители и рельефы.

 

Одежда русских людей киевских времен

 

Одеждой «простой чади» древней Руси служили широкие «порты», длинные, до самых щиколоток, такие же длинные перепоясанные рубахи с длинными, расширяющимися книзу рукавами. На груди рубаха имела вышивку, доходящую до пояса. Такая же вышивка украшала и рукава.

Характерно, что костюм, который носили анты, уводящий нас своими корнями в сарматский мир, до недавних пор сохранялся на Украине и в Белоруссии. Поверх надевался долгополый суконный кафтан или кожух, вниз – сорочки, пояса, шитые из кожи остроносые сапожки со швом на подошве, кожаные лапти, шапки, плетенные или сделанные из шкур, меховые особые мешочки, носимые у пояса, где помещались огниво, трут, бруски для точки и т. д. Таков был костюм смерда или горожанина, чаще всего сделанный не специалистом-«швецом», а самим владельцем костюма.

Крестьяне

Костюм женщин из «сельского» и городского «простого людья» составляли длинные рубахи, кофты, юбки, шапочки и повязки, расшитые серебряными и стеклянными украшениями. На висках носили кольца, нашитые на головной убор или нанизанные на ремень. Головы оплетали шелковыми шнурами и лентами. Волосы заплетали в косы, которые либо укладывали в прическу, либо спускали на спину или на грудь.

Зимой носили тот же кожух, что и мужчины, не было большого отличия и в обуви.

Одежда знати была дорогой и яркой. Парчовые и шелковые кафтаны, обшитые мехом и украшениями долгополые суконные кафтаны, корзно (плащи), короткие куртки и кафтаны с золотыми пуговицами, широкие шаровары, собольи шапки с шелковыми верхами, шелковые шубы, разноцветные сафьяновые сапоги, прошитые бронзовой проволокой и подбитые твердой кожей, позолоченные пояса и т. п. – такова была одежда русской знати.

Женщины из знатных и богатых семей одевались в длинные шелковые кафтаны с широкими рукавами, сафьяновые сапожки, шелковые шубы на меху, подпоясывались золотыми поясами. Золотые и серебряные кольца, браслеты, ожерелья, бусы, височные кольца, особые коробочки, золотые и серебряные лунницы и пр. служили украшением.

«Простая чадь» стригла волосы в скобку, как это делали древние племена Скифии и Дакии; знатные русы брили голову, оставляя на одной стороне чуб. Бороды либо брили, либо красили и свивали. Нередко встречалась татуировка.

 

Лен

«Полотном» древние славяне называли только льняную материю.

Никакая ткань не могла сравниться с льняной. Зимой льняная ткань хорошо согревает, летом дает телу прохладу.

Об урожае льна гадали заранее, а самый сев, происходивший обычно во второй половине мая, сопровождался священными обрядами, призванными обеспечить добрую всхожесть и хороший рост льна. В частности, лен, как и хлеб, сеяли исключительно мужчины. Особое внимание уделялось фазам Луны: если хотели вырастить долгий, волокнистый лен, его сеяли «на молодой месяц», а если «полный в зерне» – то в полнолуние.

Чтобы хорошо рассортировать волокно и разгладить его в одном направлении для удобства прядения, лен чесали. Делали это с помощью больших и малых гребней, иногда специальных. После каждого прочесывания гребень извлекал грубые волокна, а тонкие, высокосортные – кудель – оставались.

Слово «кудель», родственное прилагательному «кудлатый», существует в том же значении во многих славянских языках. Процесс чесания льна назывался еще «мыканьем». Это слово родственно глаголам «смыкать», «размыкать» и означает в данном случае «разделение». Готовую кудель можно было прикрепить к прялке – и прясть нить.

 

Конопля

Славяне с древнейших пор обращали внимание на это растение, дающее, подобно льну, и масло, и волокно. В городе Ладога в слое VIII в. археологами обнаружены зерна конопли и конопляные веревки, которыми, согласно сообщениям старинных авторов, славилась Русь. Конопля первоначально использовалась именно для витья веревок и лишь впоследствии стала применяться для изготовления тканей.

Коноплю, в отличие от льна, убирали в два приема. Сразу после цветения выбирали мужские растения, а женские оставляли до конца августа в поле – «донашивать» маслянистые семена. По несколько более поздним сведениям, коноплю на Руси выращивали не только на волокно, но и специально на масло. Обмолачивали и стлали-мочили (чаще мочили) коноплю почти так же, как и лен, но вот мялкой не мяли, а толкли в ступе пестом.

 

Шерсть

Шерстяные ткани появились гораздо раньше льняных. Люди сперва научились обрабатывать шкуры, добытые на охоте, затем древесную кору и лишь позже познакомились с волокнистыми растениями.

Шерсть в древнеславянском хозяйстве была в основном овечья.

Чтобы очистить шерсть от мусора, перед прядением ее «били» специальными приспособлениями на деревянных решетках, разбирали руками или чесали деревянными гребнями.

Кроме овечьей, использовали козью шерсть, коровью и собачью. Коровья шерсть, согласно несколько более поздним материалам, шла, в частности, на изготовление поясов и одеял. Собачья шерсть считалась целебной.

 

Ремесло

 

Древняя Русь в средневековом мире широко славилась своими умельцами. Поначалу у древних славян ремесло носило домашний характер – каждый выделывал для себя шкуры, дубил кожи, ткал полотно, лепил глиняную посуду, изготовлял оружие и орудия труда. Затем ремесленники стали заниматься только определенным промыслом, готовили продукты своего труда для всей общины, а остальные ее члены обеспечивали их продуктами сельского хозяйства, мехами, рыбой, зверем. И уже в период раннего средневековья начался выпуск продукции на рынок. Сначала он носил заказной характер, а затем товары стали поступать в свободную продажу.

В русских городах и больших селах жили и трудились талантливые и умелые металлурги, кузнецы, ювелиры, гончары, ткачи, камнерезы, сапожники, портные, представители десятков других профессий. Эти простые люди внесли неоценимый вклад в создание экономического могущества Руси, ее высокой материальной и духовной культуры.

Первыми древнерусскими ремесленниками-профессионалами были кузнецы. Кузнец в былинах, преданиях и сказках является олицетворением силы и мужества, добра и непобедимости. Железо тогда выплавляли из болотных руд. Добыча руды производилась осенью и весной. Ее сушили, обжигали и везли в металлоплавильные мастерские, где в специальных печах получали металл. При раскопках древнерусских поселений часто находят шлаки – отходы металлоплавильного процесса – и куски железистой крицы, которые после энергичной проковки становились железными массами. Обнаружены и остатки кузнечных мастерских, где встречены части горнов. Известны погребения древних кузнецов, которым в могилы положили их орудия производства – наковальни, молотки, клещи, зубила.

Находки из культурного слоя детинца в Ростиславле: 1 – часть деревянной чаши; 2 – навершие посоха с княжеским знаком и короной

Древнерусские кузнецы снабжали землепашцев сошниками, серпами, косами, а воинов – мечами, копьями, стрелами, боевыми топорами. Все, что необходимо было для хозяйства – ножи, иглы, долота, шилья, скобели, рыболовные крючки, замки, ключи и многие другие орудия труда и бытовые вещи, – изготавливали талантливые умельцы.

Курган Черная могила близ Чернигова

Особого искусства достигли древнерусские кузнецы в производстве оружия. Уникальными образцами древнерусского ремесла Х века являются предметы, обнаруженные в погребениях Черной Могилы в Чернигове, некрополей в Киеве и других городах.

Шедевром русского ремесла является серебряная оправа турьих рогов из Черной Могилы в Чернигове (X в.). Оправа одного из рогов покрыта черневым узором, по технике не уступающим лучшим восточным образцам. На оправе другого рога чеканом и резцом изображена охота на птиц, причем в центре рисунка помещены две пары грифонов, сплетенных хвостами, крыльями и шеями. Достаточно посмотреть на замечательную отделку турьих рогов из Черной могилы, для того чтобы нам стало ясно, почему в своем трактате Теофил (X в.) писал: «Если ты трактат подробно изучишь, то узнаешь, что нового изобрела Русь в искусстве изготовления эмалей и в разнообразии черни». Теофил в своем трактате на первом месте ставит Византию, на втором – Русь, а затем уже Францию, Италию, Германию, арабские страны.

Византийский писатель XII в. Иоанн Тцетцес писал стихи, в которых прославлял русских ремесленников – резчиков по кости и сравнивал русского мастера с легендарным Дедалом.

Необходимой частью костюма и убора древнерусского человека, как женщины, так и мужчины, были различные украшения и амулеты, сделанные ювелирами из серебра и бронзы. Именно поэтому частой находкой в древнерусских постройках являются глиняные тигельки, в которых плавили серебро, медь, олово. Затем расплавленный металл разливали по известняковым, глиняным или каменным формочкам, где был вырезан рельеф будущего украшения. После этого на готовое изделие наносился орнамент в виде точек, зубчиков, кружочков. Различные привески, поясные бляшки, браслеты, цепочки, височные кольца, перстни, шейные гривны – вот основные виды продукции древнерусских ювелиров. Для украшений ювелиры использовали различную технику – чернь, зернь, скань-филигрань, тиснение, эмаль.

Техника чернения была довольно сложной. Сначала готовилась «черневая» масса из смеси серебра, свинца, меди, серы и других минералов. Затем этим составом наносился рисунок на браслеты, кресты, кольца и другие ювелирные изделия. Чаще всего изображали грифонов, львов, птиц с человеческими головами, различных фантастических зверей.

Совсем других методов работы требовала зернь: маленькие серебряные зернышки, каждое из которых в 5–6 раз меньше булавочной головки, припаивались к ровной поверхности изделия. Какого труда и терпения, например, стоило напаять 5 тысяч таких зернышек на каждый из колтов, что найдены при раскопках в Киеве! Чаще всего зернь встречается на типично русском украшении – лунницах, которые представляли собой подвески в виде полумесяца.

Перстни: 1–2 – Владимирские курганы; 3–4 – Гдовские курганы; 5 – Новгород; 7 – курган у с. Васильки Владимирской обл.; 8 – Новгород; 9 – курган у пос. Вознесенский Владимирской обл.; 10 – Гдовские курганы; 11–13 – Санкт-Петербургские курганы; 14 – курганы у д. Босиха Костромской обл.; 15 – Гдовские курганы; 16 – Вятичские курганы; 17 – Старая Рязань; 18 – Санкт-Петербургские курганы; 19–21 – Новгород; 22 – курганы у д. Колчино Калужской обл.; 23 – Новгород; 24–25 – Гдовские курганы; 26 – Санкт-Петербургские курганы; 27 – Новгород; 29 – Санкт-Петербургские курганы; 30–33 – Новгород; 34 – Гродно; 35 – Гдовские курганы; 36 – Санкт-Петербургские курганы; 37 – Новгород; 38–39 – Шмарово, клад. Московская обл.; 40 – курган у Никонова Московской обл.; 41–42 – Гдовские курганы; 43–45 – Новгород

Панорама древнего Владимира с юго-востока

Если вместо зернышек серебра на изделие напаивались узоры из тончайших серебряных, золотых проволочек или полосок, то получалась скань. Из таких нитей-проволочек создавался подчас невероятно затейливый рисунок.

Применялась и техника тиснения на тонких золотых или серебряных листах. Их сильно прижимали к бронзовой матрице с нужным изображением, и оно переходило на металлический лист. Тиснением выполняли изображения зверей на колтах. Обычно это лев или барс с поднятой лапой и цветком в пасти. Вершиной древнерусского ювелирного мастерства стала перегородчатая эмаль.

Эмалевой массой служило стекло со свинцом и другими добавками. Эмали были разных цветов, но особенно любили на Руси красный, голубой и зеле ный. Украшения с эмалью проходили сложный путь, прежде чем стать достоянием средневековой модницы или знатного человека. Сначала на будущее украшение наносили весь рисунок. Потом на него накладывали тончайший лист золота. Из золота же нарезали перегородки, которые припаивали к основе по контурам рисунка, а пространства между ними заливали расплавленной эмалью. Получался изумительный набор красок, игравший и блиставший под солнечными лучами разными цветами и оттенками. Центрами производства украшений из перегородчатой эмали были Киев, Рязань, Владимир.

На древнерусских поселениях IX – Х вв. археологи раскопали мастерские по производству глиняной посуды, литейные, ювелирные, косторезные и другие. Совершенствование орудий труда, изобретение новой технологии делало возможным для отдельных членов общины в одиночку изготавливать различные вещи, необходимые в хозяйстве, в таком количестве, что их можно было продавать.

 

Кость

Из кости изготовлялось множество бытовых предметов – ручки ножей и мечей, проколки, иглы, крючки для плетения, наконечники стрел, гребни, пуговицы, остроги, ложки, лощила и многое другое. Костяные гребни делали из трех пластин – к основной, на которой нарезаны зубчики, прикреплялись железными или бронзовыми заклепками две боковые. Эти пластины и украшались затейливым орнаментом в виде плетенки, узоров из кружков, вертикальных и горизонтальных полос. Иногда концы гребня завершались стилизованными изображениями конских или звериных голов. Гребни вкладывались в орнаментированные костяные футляры, которые защищали их от поломки и предохраняли от грязи.

 

Стекло

На рубеже Х и XI вв. на Руси начинает развиваться стеклоделие. Из разноцветного стекла мастера изготовляют бусы, перстни, браслеты, стеклянную посуду и оконное стекло. Последнее было очень дорого и использовалось лишь для храмов и княжеских теремов. Даже очень богатые люди подчас не могли себе позволить остеклить окна жилищ. Сначала стеклоделие было развито лишь в Киеве, а затем мастера появляются в Новгороде, Смоленске, Полоцке и других городах Руси.

«Стефан писал», «Братило делал» – из таких автографов на изделиях узнаем мы немногие имена древнерусских мастеров. Далеко за пределами Руси шла слава об умельцах, работавших в ее городах и весях. На Арабском Востоке, в Волжской Булгарии, Византии, Чехии, Северной Европе, Скандинавии и многих других землях изделия русских ремесленников пользовались большим спросом.

 

Гончарное дело

Если мы начнем листать толстые тома описей находок из археологических раскопок городов, поселков и могильников Древней Руси, то увидим, что основная часть материалов – это обломки глиняных сосудов. В них хранили запасы продовольствия, воду, готовили пищу. Незатейливые глиняные горшки сопровождали умерших, их разбивали на тризнах. Гончарное дело на Руси прошло большой и сложный путь развития. В IX – Х столетиях наши предки пользовались керамикой, изготовленной вручную. Поначалу производством ее занимались только женщины. К глине примешивали песок, мелкие раковины, кусочки гранита, кварца, иногда в качестве добавки использовали осколки битой керамики, растения. Примеси делали глиняное тесто крепким и вязким, что позволяло изготавливать сосуды самых разнообразных форм.

Но уже в IX веке на юге Руси появляется важное техническое усовершенствование – гончарный круг. Его распространение привело к обособлению новой ремесленной специальности от другого труда. Гончарство из рук женщин переходит к мужчинам-ремесленникам. Простейший гончарный круг укреплялся на грубой деревянной скамье с отверстием. В отверстие вставлялась ось, державшая большой деревянный круг. На него и клали кусок глины, предварительно подсыпав на круг золу или песок, чтобы глина легко отделялась от дерева. Гончар садился на скамью, вращал круг левой рукой, а правой формировал глину. Таков был ручной гончарный круг, а позднее появился и другой, который вращали с помощью ног.

Готовая посуда обжигалась в специальных печах-горнах.

Разнообразны сосуды, изготавливавшиеся древнерусскими гончарами, – это огромные горшки для хранения зерна и других припасов, толстые горшки для варки пищи на огне, сковородки, миски, кринки, кружечки, миниатюрная ритуальная посуда и даже игрушки для детей. Сосуды украшались орнаментом. Наиболее распространенным был линейно-волнистый рисунок, известны украшения в виде кружочков, ямочек, зубчиков.

Веками вырабатывалось искусство и умение древнерусских гончаров, потому и достигло высокого совершенства. Металлообработка и гончарство были, пожалуй, самыми важными из ремесел. Кроме них широко процветали ткачество, кожевенное и портняжное дело, обработка дерева, кости, камня, строительное производство, стеклоделие, хорошо известные нам по археологическим и историческим данным.

Весьма устойчивая традиция рисует «примерных», то есть домовитых, трудолюбивых женщин и девушек Древней Руси (как и других современных ей европейских стран) всего чаще занятыми за прялкой. Это касается и «добрых жен» наших летописей, и сказочных героинь. Действительно, в эпоху, когда буквально все предметы каждодневной необходимости изготовлялись своими руками, первейшей обязанностью женщины, помимо приготовления пищи, было обшивать всех членов семьи. Прядение нитей, изготовление тканей и их окраска – все это делалось самостоятельно, домашних условиях.

Прялка была неразлучной спутницей женщины. Когда осенними и зимними вечерами молодежь со бирались на посиделки, игры и танцы обыкновенно начинались лишь после того, как иссякли принесенные из дому «уроки» (то есть работа, рукоделие), всего чаще – кудель, которую следовало спрясть. Начать веселье, не завершив «урока», считалось немыслимым делом.

 

Архитектура

 

Говоря об архитектуре древней Руси, невольно хочется вспомнить слова Б. Д. Грекова: «Если вы, собираясь осмотреть Киевскую Софию, заранее решили отнестись снисходительно к умению наших далеких предков выражать великое и прекрасное, то вас ждет полная неожиданность».

Грандиозный храм, полный света, великолепно украшенный фресками и мозаикой, монументальный и торжественный, он не только оказывал огромное впечатление на современников, но поражает и до сих пор. Строгие пропорции, огромные размеры (1326 м2 без галерей), целая система изобразительных композиций говорят об исключительном мастерстве русских зодчих.

А рядом с Софией стояла еще более древняя, построенная Владимиром (989–996 гг.) Десятинная церковь Богородицы, сооружение грандиозных размеров (1542 м2). Масса мрамора, обломки мраморных колонн и капителей, пол из разноцветного мрамора, куски яшмы и порфира, стекла и шифера, остатки мозаики и фресок – все это говорит о пышности, богатстве и великолепии храма, не случайно названного летописцем «мраморным».

В Новгороде высился другой замечательный Софийский собор, построенный Владимиром Ярославичем в 1045–1051 гг. В Полоцке стояла третья София, а в Чернигове – древнейший Спасский собор, заложенный еще Мстиславом в 30-х годах XI в.

Софийский собор в Новгороде

Величественны архитектурные памятники древнего Киева. Еще в середине X в. в Киеве высился княжой дворец, обычно именуемый «дворцом княгини Ольги» – великолепное двухэтажное кирпичное здание, окрашенное в светло-коричневый цвет, украшенное мрамором, шифером, мозаикой, фресками и т. д.

При Ярославе были воздвигнуты великолепные «Золотые ворота», представлявшие собой глубокую каменную арку с железными, украшенными позолотой, дверями; над аркой высилась башня с куполом; внутри башни была устроена церковь.

Архитектура Древней Руси X–XI вв. отличается грандиозностью масштабов, монументальностью, торжественностью и в то же самое время массой света, динамичностью, легкостью, яркостью красок, замечательным убранством и украшением (мозаика, фрески, барельеф, майолика, инкрустация).

От деревянного русского народного зодчества каменные постройки заимствовали галереи «терема» и «сени» – лестничные башни с шатровыми верхами. Таким произведением деревянного зодчества была тринадцатиглавая дубовая Новгородская София, на месте которой Владимир Ярославич воздвиг каменную.

 

Княжой дворец

Древнейшие сведения о княжеском дворце сообщает Ибн-Фадлан.

Он говорит о том, что дворец князя представляет собой огромное помещение, где одновременно могут находиться до 400 человек. В нем стоит престол, на котором, возвышаясь над своими слугами, восседает князь. Это не что иное, как рубленая из огромных бревен гридница, известная нам из летописи и скандинавских саг. Гридница очень велика. Она вмещает не только всех княжеских чад и домочадцев, не только всех ближайших слуг и дружинников, но и много приглашенных гостей.

Здесь собираются все, кто служил князю и жил на его хлебах, все гости и приглашенные. Посреди нее возвышается «отень стол» – почетное место князя.

Кровля гридницы покоится на огромных, толстых столбах. Внутри гридницы – большие открытые очаги, позднее смененные печами.

Не менее традиционным для княжеского двора был рубленный из дерева терем – высокая башня со специальными горенками (комнатами) для женщин. Гридница и терем чрезвычайно характерны для зодчества Киевской Руси. Почти в каждой былине воспеваются «гридницы светлые» и «терема златоверхие».

Довольно рано на смену гриднице, этому типичному сооружению эпохи «военной демократии», отражающему патриархальную простоту, приходят сени. Они составляли второй этаж княжеского дворца, построенного из громадных дубовых бревен, и представляли собой огромный зал, помещавшийся меду клетями.

Заменяя древнейшую одноэтажную гридницу, сени становятся местом собраний и пиров. Здесь, в сенях, стоял и княжеский престол. К сеням вел всход – лестница. По сторонам сени (или сенница) опирались на клети первого этажа, а посредине – на столбы.

Вдоль стен сеней стояли тяжелые, широкие лавки, покрытые парчой и мехами, а перед лавками – длинные столы, за которыми обедали и пировали. По стенам висели доспехи и оружие, а на полках была расставлена посуда: деревянные чаши и ложки, уполовники, корцы, ковши, глиняные гарнцы, корчаги, крины, плошки, золотые, серебряные, железные и медные сосуды, котлы, сковороды, ложки, мисы, чары, блюда, кубки, ковши, отделанные серебром рога и т. д. В этой посуде подавались меды и квасы, пиво и вина.

На углях и рожне, в котлах, повешенных над очагом, а позднее в печах жарили и варили мясо быков и баранов, свиней и телят, туров и диких коз, лосей и кабанов, дикой и домашней птицы, клали на блюда, подавали к столу.

Столы ломились от питий и яств: мясных кушаний, масла, сыра, хлеба, коврижек, пирогов, рыбы, «зелья» (овощи: капуста, репа, морковь, огурцы, лук, чеснок), «овощей» (фрукты: яблоки, груши, сливы), сладких печений, пряностей (перец, мята, тмин) и т. д.

А. Васнецов. Двор удельного князя

В такой гриднице пировал Владимир, в таких сенях пиршествовали былинные богатыри киевских времен.

Княжой дворец – «хоромы» – представлял собой совокупность отдельных зданий. Избы и клети стояли отдельными группами, связанными друг с другом переходами и сенцами.

Кроме хором, на княжеском дворе стояли различные хозяйственные постройки: погреба (вначале тюрьмы, а затем хранилища), медуши (погреб, где хранился вареный мед), бретьяницы (погреб для хранения бортневого меда), скотницы (казнохранилища) и бани.

Двор княжеский, окруженный тыном, замыкал огромную площадь. На нем творился суд, собирались сходы, сходилась дружина, устраивались игры и забавы.

Княжеские дворы с дворцами располагались и по селам (Берестово).

Такие же дворы и хоромы имели бояре. Те же дома в два этажа, внизу – кладовые и клети, наверху – сени на высоких столбах. К ним ведет лестница. Светлицы и горницы терема, частокол двора, тяжелые ворота довершали сходство. Избы, клети, погреба, бани занимали двор.

 

Жилище «простого людья»

Жилищем «простой чади», «сельского» и городского «людья» служили бревенчатые избы или полуземлянки, крытые соломой и камышом.

Немудреные очаги и печи, простые лежанки из земли, лавки и столы, глиняная и деревянная посуда, несложный инвентарь (сельскохозяйственные, кухонные и ремесленные принадлежности) – таково было внутреннее убранство жилища бедного русского человека.

На юге, в Киевской земле и вокруг нее, во времена древнерусского государства главным видом жилища была полуземлянка. Строить ее начинали с того, что рыли большую квадратную яму-котлован глубиной примерно в метр. Потом вдоль стенок котлована начинали сооружать сруб, или стенки из толстых плах, укрепленных врытыми в землю столбами. Сруб возвышался из земли тоже на метр, а общая высота будущего жилища с надземной и подземной частью достигала, таким образом, 2–2,5 метров.

С южной стороны в срубе устраивали вход с земляными ступенями или лесенкой, ведущей в глубину жилища.

Поставив сруб, принимались за крышу. Ее делали двухскатной, как и у современных изб. Плотно покрывали досками, сверху накладывали слой соломы, а потом толстый слой земли. Стены, возвышавшиеся над землей, тоже присыпали вынутым из котлована грунтом, так что снаружи и не видно было деревянных конструкций. Земляная засыпка помогала удержать в доме тепло, задерживала воду, предохраняла от пожаров.

Пол в полуземлянке делали из хорошо притоптанной глины, досок же обычно не настилали.

Покончив со стройкой, сооружали печь. Устраивали ее в глубине, в дальнем от входа углу. Делали печи каменными или глиняными. Обычно они были прямоугольными, размером примерно метр на метр, или круглыми, постепенно сужающимися кверху. Чаще всего в такой печи было только одно отверстие – топка, через которую закладывались дрова и выходил прямо в помещение, согревая его, дым. Сверху на печке устраивали иногда глиняную жаровню, похожую на громадную, намертво со единенную с самой печью глиняную сковороду, – на ней готовили пищу. А иногда вместо жаровни делали отверстие на вершине печи – туда вставляли горшки, в которых варили похлебку. Вдоль стен полуземлянки устраивались лавки, сколачивались дощатые лежанки.

Размеры полуземлянок невелики – 12–15 м2. В непогоду сочилась внутрь вода, постоянно разъедал глаза жестокий дым, а дневной свет попадал в помещение, только когда открывалась маленькая входная дверь. Поэтому русские умельцы-древоделы настойчиво искали пути улучшения жилища. Пробовали разные способы, десятки хитроумных вариантов и постепенно, шаг за шагом добились своего.

На юге Руси упорно работали над совершенствованием полуземлянок. Уже в X–XI вв. они стали более высокими и просторными, словно подросли из земли. Но главная находка была в другом. Перед входом в полуземлянку стали сооружать легкие тамбуры-сени, плетеные или дощатые. Теперь холодный воздух с улицы уже не попадал прямо в жилище, а прежде немного согревался в сенях. А печь-каменку перенесли от задней стенки к противоположной, той, где был вход. Горячий воздух и дым из нее выходили теперь через дверь, попутно согревая помещение, в глубине которого стало чище и уютнее. А кое-где появились уже и глиняные трубы-дымоходы. Но самый решительный шаг древнерусское народное зодчество сделало на севере – в новгородских, псковских, тверских, полесских и иных землях.

Здесь жилище уже в IX–X вв. становится наземным, и срубные избы быстро вытесняют полуземлянки. Объяснялось это не только изобилием сосновых лесов, но и другими условиями, например близким залеганием грунтовых вод, от которых в полуземлянках господствовала постоянная сырость, что и вынудило отказаться от них.

Срубные постройки были, во-первых, гораздо просторнее полуземлянок: 4–5 м в длину и 5–6 в ширину.

Перекрывались срубы, как и полуземлянки, крышей с земляной засыпкой, а каких-либо потолков в домах тогда не устраивали. К избам часто примыкали с двух, а то и с трех сторон легкие галереи, соединяющие две или три отдельно стоящие жилые постройки, мастерские, кладовые. Таким образом, можно было, не выходя на улицу, пройти из одного помещения в другое.

В углу избы помещалась печь – почти такая, как в полуземлянке. Топили ее, как и прежде, по-черному: дым от топки шел прямо в избу, поднимался вверх, отдавая тепло стенам и потолку, и выходил через дымовое отверстие в крыше и высоко расположенные узкие оконца наружу. Натопив избу, отверстие-дымоволок и маленькие оконца закрывали дощечками-задвижками. Лишь в богатых домах оконца бывали слюдяные или – совсем редко – стекольчатые.

 

Двор

Постройки, предназначенные для чисто хозяйственных целей, образовывали вместе с жилым домом двор, огороженный либо естественной зеленой изгородью, либо забором, сделанным из жердей или досок.

Уже с древнейших времен обязательной принадлежностью двора были, наряду с жилищем, ямы для хранения зерна, ямы для кухонных отбросов и специальный загон для скота.

Остатки таких сооружений доисторического периода можно проследить по всей Центральной Европе. Однако задолго до конца язычества у славян они уже исчезли, и хотя такие ямы в X и XI вв. еще и употреблялись для хранения зерна и для отбросов и строились они примерно так же, как и в доисторические времена, однако взамен их в употребление уже вошли наземные кладовые, а также крытые хлевы для скота.

Появляются даже крытое гумно и овин для сушки зерна и плодов, и все это уже в качестве самостоятельных построек.

Кладовые строились либо в виде плетенного из прутьев шалаша, либо в виде глиняных мазанок, встречались также деревянные из крепко сбитых бревен. В таких кладовых всегда имелись двери, запиравшиеся даже на ключ, свидетельства чего имеются уже в XI в.

Для обозначения этих кладовых в нынешних славянских языках имеется ряд названий, как чисто славянских и локальных, так и заимствованных. С древних времен засвидетельствован термин «житница», а для различных отделений внутри строения или для отдельных поставленных там ящиков для зерна – общеславянский термин «сусек» от праславянского «сосекъ». Последующее развитие житницы было связано как с клетью и западнославянским срубом, так и с самостоятельным хозяйственным строением, в котором молотили зерно в снопах. Место, в котором обмолачивали зерно, так называемое «гумно», первоначально находилось на дворе под открытым небом, однако поскольку необмолоченный хлеб также нуждался в укрытии от дождя, наряду с гумном очень скоро появился и навес, под которым, естественно, начали хранить обмолоченное зерно. Так, житница образовала с гумном одно целое.

Хлев для содержания крупного рогатого скота первоначально представлял собой повсюду простой загон без крыши. Однако суровая зима в славянских землях заставляла прибегать к более серьезным мерам для защиты скота от холода и непогоды, что и привело к строительству специального деревянного здания с наглухо заделанными стенами и кровлей над ними.

 

Еда и питье

Земли, в которых обитали славяне в X в., с избытком обеспечивали им пищу, необходимую для существования и сохранения здоровья. Они не ощущали недостатка даже в изысканных блюдах.

Для мясного стола славяне находили в обширных лесах огромное количество разнообразных животных, прежде всего из семейства оленьих. Помимо этого, хозяйство славян в X в. уже настолько развилось, что они могли выращивать стада мелкого и крупного рогатого скота, главным же образом овец и свиней. Все это давало им более чем достаточное количество мясной пищи, хотя скот из собственных стад они били лишь в исключительных случаях.

Славяне знали и употребляли в пищу и молоко, сладкое и кислое, свернувшееся, так называемый тварогъ и сыр (сыръ), о чем, независимо от их происхождения, свидетельствует древний и общеславянский характер этих слов, а также несколько прямых, относящихся к X–XII вв. известий. По ним мы судим, что сыр являлся обычной пищей, его с соблюдением соответствующих обрядов приносили в жертву идолам и наряду с молоком ели на домашних празднествах.

Все, что сказано здесь об употреблении мяса животных и птиц, равным образом относится и к употреблению в пищу рыбы, которой изобиловали славянские страны. Упоминания об употреблении в России рыбы и икры начиная с XI в. довольно многочисленны.

Хотя ни о каком вегетарианстве славян-язычников, таким образом, не может быть и речи, все же главную их пищу составляли хлебные злаки, стручковые и овощи.

 В. Васнецов. Отдых Владимира Мономаха после охоты. Нач. XX в.

Хлебные злаки, из числа которых выращивались жито, или рожь, пшеница, ячмень, овес и больше всего просо (пшено) – славяне употребляли в пищу либо в виде размоченных и поджаренных зерен (крупа), либо в размолотом виде, в виде муки (брашьно), из которой на воде или на молоке варят кашу, или, наконец, в виде хлеба, который выпекали на очаге, раскаленных камнях или в печи.

Как указывают некоторые русские поучения первого периода христианства, из муки выпекались самые разнообразные изделия, носившие различные названия, но основными, наиболее распространенными, по-видимому, были калачи и пироги, приготовлявшиеся на меду из хорошей муки, а также простой пресный (неквашеный) или кислый хлеб.

Первоначально хлеб, по всей вероятности, изготовлялся в виде пресных (неквашеных) лепешек, которые пеклись в пепле очага или на раскаленных камнях. Славяне знали хлеб и выпекали его исстари.

Что касается кваса, то он был известен славянам уже в конце языческого периода. Имеется сообщение, относящееся к концу века, что в Белгороде женщины варили из овса и пшеницы «кисель»; в XI в. сообщалось, что в Киеве выпекали хлеб, замешанный на квасе, а в XII в. там же упоминается ржаной квас.

Хлеб чаще всего выпекали из ржи или ячменя, а в тяжелые времена и из отрубей, мякины и лебеды. На Руси хлеб замешивали и пекли только девушки и женщины.

Из стручковых употреблялся горох, чечевица и бобы, из овощей – лук и чеснок, морковь, редька, огурцы, мак.

Древние славяне, согласно сохранившимся известиям, готовили и различные похлебки: уха – приготовленная из мяса, укропъ – из овощей, обе засвидетельствованы на Руси в XI в.

Приготовление пищи у простого крестьянина, разумеется, не было сложным. Однако бояре и князья по примеру западных и южных дворов, несомненно, заводили себе поваров, которые готовили им пищу более искусно и приготавливали большое количество блюд.

Но приправы, придающие пище более приятный вкус, знал исстари и простой народ. Это была прежде всего соль, служившая тогда в славянских землях предметом оживленной торговли.

Затем масло, сбитое из молока, а также растительное масло из мака и льняных семян. Вместе с тем оливковое масло, уксус и различные пряности славяне узнали позднее, в течение I тысячелетия н. э., главным образом благодаря торговле с Италией и Византией. Если византийский военачальник Приск наряду с различными дарами посылал задунайским аварам и пряности (черный перец, индийские листья, корицу и другие), то можно с наибольшей вероятностью допустить, что такие же пряности получали и славянские князья.

При еде пользовались ложками и ножами, что доказывается рядом находок в славянских могилах. Находки ложек (лъжица) в могилах редки, так как они чаще всего были глиняными или деревянными, но зато имеется много находок всевозможных форм ножей.

Некоторые находки в славянских могилах, а также сообщение в Киевской летописи под 996 г. свидетельствуют, что в X в. при княжеском дворе пользовались и металлическими ложками. Дружина князя Владимира была недовольна деревянными ложками, и тогда князь велел отковать серебряные ложки, сказав при этом: «Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиною добуду серебро и золото».

Ели обычно сидя на земле вокруг больших мисок или сидя вокруг низких столов, на каких и теперь едят на Балканах, например в Македонии. На праздничных пиршествах, особенно княжеских (известное пиръ от пити), приготовление блюд и сервировка стола были, разумеется, иными, более богатыми, и сидели на таких пирах за столами на скамьях или креслах.

Вместе с князем за стол садилась и его дружина, а у русского князя, по свидетельству Ибн-Фадлана, и сорок девушек – любовниц.

Интересно также сообщение о том, что позднее, когда часть князей приняла христианство, на пиру у такого князя бояре и князья, оставшиеся еще язычниками, не имели права сидеть с ним за одним столом и должны были усаживаться на земле перед дверями, как говорит древний летописец, «согласно языческому обычаю».

О том, что пили славяне, древние известия говорят сравнительно более подробно, чем о том, что они ели. Все известия сходятся на том, что основным напитком славян был сваренный на воде и перебродивший мед.

Уже в 448 г. славяне, жившие в Венгрии, когда через их села проезжало посольство Феодосия II с ритором Приском, угощали императорских послов медом.

Что мед является основным напитком у славян, подтверждали позднее Масуди, Ибн-Русте, Персидский географ и Гардизи, который сообщал также, что каждый хозяин у славян имел у себя в запасе по 100 деревянных посудин этого напитка.

Из древних русских известий мы знаем, что мед пили на тризнах, что он был жертвенным напитком языческих демонов, а князь Владимир не только имел бочки с медом в княжеских погребах в Белгороде и Киеве, но даже, счастливо избегнув ловушки, подстроенной ему печенегами (996), наварил в ознаменование этого события 300 провар меда для угощения приглашенных им гостей.

Появление медового напитка при наличии большого количества лесов, полных пчел и бортий, было вполне естественным. Мед и воск издавна были также одним из главных предметов экспорта.

Мед варился на воде, а потом в течение примерно 14 дней бродил. Напиток этот, однако, долго не сохранялся, и пить его нужно было вскоре после его приготовления.

Наряду с медом с X в. упоминается также и пиво, напиток, приготавливавшийся из ячменя или овса.

Вино было завезено к славянам скорее всего из Италии, через Дунай, при посредстве германцев, так как общеславянский термин вино – латинского происхождения, а торговля вином упоминается в Германии с I в. до н. э. Славяне познакомились с вином и, вероятно, пили его уже в первой половине первого тысячелетия н. э., однако изготовление вина в западных и восточных славянских землях засвидетельствовано лишь в XI и XII вв.

Пили славяне, как и другие окружающие их народы – скифы, кельты, пруссы и германцы, – много, особенно на праздничных пирах, древнее славянское название которых «пиръ» происходит от слова «пити».

Участие в попойках было правом не только мужчин, но и женщин, а о том, что женщины также умели пить, свидетельствует известие об одной славянской княгине в северной Венгрии, которая ездила, как воин, и пила без меры.

Неудивительно, что голоса первых христианских священников подымались против славянского пьянства. От безмерного пьянства предостерегает князь Владимир Мономах, а благословенный Феодосий Печерский в своем «Поучении к народу» восклицает: «Горе пребывающим в пьянстве!»

 

Духовная культура восточного славянства

Многообразной и красочной материальной культуре древней Руси соответствовала яркая, многогранная, сложная духовная культура восточного славянства. С незапамятных времен развилась на Руси народная устная поэзия, замечательный древнерусский эпос.

Заговоры, заклинания (охотничьи, пастушеские, земледельческие, вроде знаменитых заклинаний дождя) с их яркой, меткой и живой народной речью.

Пословицы, отражающие земледельческий быт древних славян; носящие часто магический характер загадки, в которых нетрудно проследить пережитки архаических религиозных представлений и обычаев, вроде посвящений юношей – остаток седой древности.

Календарные обрядовые песни, связанные с древним языческим славянским календарем (аграрная магия, греко-римская и христианско-языческая обрядность); свадебные и похоронные песни; обряды и песни, связанные с хозяйственной жизнью и культом предков: причитания, легенды и сказки и т. п.

В. Васнецов. Баян. 1910 г.

В. Васнецов. Богатыри. 1881–1898 гг.

Все это составляло мифологическую поэзию древних восточных, славян.

В древнерусском устном народном творчестве обрядового происхождения сохранились пережитки древних семейных отношений (например, пережитки группового брака и беспорядочных половых отношений дородовой коммуны в весенней обрядовой поэзии, обычаях, «купальской» и свадебной обрядности) и религиозных представлений далекой поры (анимизм, магия и культ предков, реже – тотемизм).

Но даже архаическая обрядность и связанное с ней народное поэтическое творчество свидетельствуют о том, что с давних времен восточное славянство включилось в общую культурную жизнь с народами средиземноморских цивилизаций.

Так, из греко-римского мира пришли «радуница» (праздник поминания покойников), «русалий» (весенний праздник, римское – день роз), «коляды» (праздник нового года), масленица (соответствует карнавалам) и ряд других религиозных представлений, нашедших аналогии с древнерусскими языческими поверьями и слившихся с ними, представлений, уходящих в седую даль времен.

Музыканты

В. Васнецов. Гусляры. 1899 г.

Древнерусский фольклор был связан с религиозными верованиями и обрядами, с бытом и практической хозяйственной деятельностью.

Загадки, поговорки, сказки отражали религиозно-мифологические представления. С течением времени в эту древнюю языческую обрядность и в фольклор проникают черты, свойственные христианству.

Коляды, щедривки, масленица, заклинание весны, красная горка, радуница, русальная неделя, Купала, проводы весны, дожинки и другие праздники приурочиваются к христианским святым, к праздникам христианского календаря. Язычество христианизируется, а христианство принимает языческие черты.

Прежние магические обряды перерождаются в «бывальщины» (рассказы о леших, водяных, домовых), в волшебные сказки, где остатком глубокой старины выступают пережитки обряда посвящения юношей при достижении ими зрелости, заклинания и т. п.

Смысл обрядов давно позабыт, искажены термины, но форма обрядности необычайно живуча и сохраняется на протяжении многих-многих поколений. И уже тогда, в далекие времена, у истоков Киевской Руси, рождались былины («старины») киевского цикла.

Героический период в истории русского народа породил былины.

Яркость и сочность красок, красота былинного напева, художественная сила былинных образов, величие былинных героев делают этот жанр великим и бессмертным.

Былины киевских времен – это составленная самим народом его история, это прошлое народа, им самим воспетое, переложенное на язык старинных напевов, на язык рокочущих струн гуслей.

Русскую историю стали складывать, «песнь пояше», под звон своих гуслей бояны, воспевавшие в княжеских гридницах «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой», и слагавшие новые песни о подвигах своих современников бесчисленные «певцы», «игрецы» и скоморохи, безвестные создатели народного эпоса, навеки запечатлевшие историческое прошлое народа в своем устном творчестве.

Они же – бояны, игрецы, певцы, скоморохи – были создателями и носителями народного устного творчества, музыкантами и артистами древней Руси.

Русские былины возникли в X–XI вв., в период образования и расцвета Киевского государства. Об этом говорят исторические имена героев былин, бытовые детали, общественные отношения и моральные взгляды, характеризующие собой былины.

Стародавние времена, когда князья занимались «ловами» (охотой), ездили в полюдье, направлялись в далекие походы в сказочно-богатые царства, отразились в былинах о Вольге, в имени которого мы усматриваем видоизмененные имена Олега и Ольги.

К этому же времени относится весь цикл былин о «ласковом» князе Владимире Красное Солнышко, о Добрыне Никитиче, знатном богатыре, в котором нетрудно усмотреть летописного дядю Владимира Добрыню. Таким же историческим лицом выступает Алеша Попович.

Сложный образ Ильи Муромца, попавшего в германский и скандинавский эпос, отражает некоторые черты исторического Олега, хотя со временем значительно видоизменяется, становясь олицетворением русского воина, народного богатыря, «сына крестьянского».

Илья Муромец – защитник вдов и сирот, носитель подлинного народного патриотизма, правдивый и гордый, прямой и честный, храбрый и бескорыстный, враг «бояр кособрюхих», притесняющих его, крестьянского сына. Он стоит на богатырской своей заставе с палицей в «девяносто пуд» «не ради князя Владимира», хоть и ласков на пирах Владимир Красное Солнышко, «а ради матушки-свято-Русь земли».

Таким же обобщающим типом является идеальный крестьянин Микула Селянинович.

Чертами глубокой древности наделен образ Святогора, «старшего» богатыря.

Древнейший жанр русской музыки – это эпические сказания («старины», былины), обрядовые песни, причеты и т. д. Они близки речитативу. Былинные напевы представляют собой как бы величественную и спокойную музыкальную речь. Так пели бояны древней Руси.

От них отличаются свадебные и похоронные песни, так называемые «плачи», основанные на неоднократном повторении «завывальных» мотивов («попевок»), календарные и сезонные обрядовые песни, построенные на интонации «выкликаний», «призывов», и различного рода «протяжные песни».

Инструментом древнерусским «игрецам» служили гусли, сопели (дудки), сурны (трубы), рога, бубны, кувички (своеобразные флейты).

Началом театральных представлений на Руси явились народные игры и обряды, сопровождавшиеся пением, игрой и пляской.

А носителями театрального народного творчества, первыми актерами выступают скоморохи – певцы, танцоры, акробаты, фокусники и т. д.

Без этих любимцев народов, воспетых в былинах об «удалой скоморошине», сохранявших, отделывавших, шлифовавших, развивавших и распространявших народное творчество по всей земле, в свое время не обходилось ни одно празднество, ни один княжой пир. Недаром скоморохи попали даже на фрески киевского Софийского собора.

 

Славянская письменность

В точности неизвестно, когда славяне узнали письменность. Многие исследователи связывают возникновение славянской письменности с принятием христианства. Все сведения о древних славянах дописьменной эпохи извлечены историками из скупых строк исторических и географических сочинений, принадлежащих древнеримским и византийским авторам.

Глаголица

Древнерусская письменность, «книжность» развивалась параллельно с устным народным творчеством. Есть основания считать, что возникла она на Руси задолго до принятия христианства.

Еще в середине IX в. Константин Философ (Кирилл) во время своей хазарской миссии видел в Херсонесе у «руина» Евангелие и Псалтырь «роушкыми письмены пъсано». Зная славянский язык, этот солунский грек, к изумлению собравшихся, быстро начал читать и переводить Псалтырь и Евангелие, написанные неведомыми ему знаками, но на понятном ему языке. Как выглядело это древнерусское письмо? Черноризец Храбр сообщает, что в древности у славян были «черты и резы», которыми они «чьтяху и гадаху». Затем они стали заимствовать латинское и греческое письмо, но так как в них отсутствовал ряд звуков, имевшихся в славянских языках (ж, ч, ш, щ и др.), то была создана славянская письменность.

Эти древнерусские «черты и резы» мы можем наблюдать нa обломках глиняной посуды IX–X вв., найденных в землях вятичей и кривичей, на полированных костях, обнаруженных в земле северян под Черниговом, в сочинении Ибн-Абн-Якуб-Эль-Недима, арабского писателя X в., тщательно скопировавшего русскую надпись на куске дерева.

Ибн-Фадлан видел надпись на столбе, воздвигнутом русскими на могильном кургане.

Уже договор Олега с греками был переведен на русский язык, а со времени Игоря князь снабжал особыми грамотами всех русских послов и купцов, направлявшихся в Царьград.

Есть основания полагать, что эти русские «черты и резы», приспособленные к звукам славянской речи, усвоенные им во время хазарской миссии, Константин Философ, вводя письменность среди моравских славян, положил в основу славянского письма, знаменитой «кириллицы».

Берестяные грамоты из раскопок в Новгороде

Славянская письменность возникла на базе древнерусского письма, и Русь не заимствовала письменность, а сама создала и распространила ее.

Это подтверждает Фахр-ад-Дин-Мубарак-Шах (XIII в.), сообщающий, что хазары заимствовали свое письмо у русских. «Они пишут слева направо, буквы не соединяются между собою. Букв всего 22». И в основу своей азбуки, насчитывающей «тридесят осмь» букв, Кирилл положил этот алфавит, роднящий русскую и хазарскую письменность.

Принятие христианства способствовало распространению письменности и «книжности» на Руси, но древнерусское письмо зародилось задолго до официального крещения Руси.

Влияние его на письменность соседних славянских и не славянских народов очень велико.

Последняя страница Остромирова евангелия. 1056 г.

 

Древнерусская книжность

Вместе с принятием христианства, когда монастыри и княжие дворы становились очагами, распространявшими письменность и образованность на Руси, появляются первые памятники древнерусской литературы.

Стремление русского народа к созданию своей истории нашло отражение в появлении древнейшего Киевского летописного свода.

Созданный по инициативе Ярослава Мудрого, летописный свод 1039 г. отличается ясным и простым языком, глубоким содержанием и единством идеи.

Художественность изложения, юмор, бытовая наблюдательность сочетаются с привлечением огромного материала: памятников материальной культуры, документов, данных языка, рассказов очевидцев, народных песен, былин, преданий и легенд.

Таким же бесценным памятником древнерусской «книжности» является «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона. Основная идея «Слова» – признание преимущества «благодати» («Нового Завета») над замкнутым, сугубо национальным учением («Ветхим Заветом»).

Устав XI–XIII вв.

Русская цифровая система X–XIII вв.

В такой же обстановке была создана замечательная «Память и похвала» Владимиру Иакова Мниха. Автор ее использовал какие-то не дошедшие до нас древнейшие записи.

Эти первые русские произведения дали толчок развитию русской книжности. Вскоре появились «толкования» Упыря Лихого (1047 г.), Евангелие, переписанное для новгородского посадника Остромира дьяком Григорьем (1056–1057 гг.), «Изборник» Святослава Ярославича (1073 г.), «Жития» первых русских святых – Бориса и Глеба, целый ряд переводов, сочинений «отцов и учителей» церкви, житий, хроник (летописей) Георгия Амартола и др., отрывков из древних античных авторов (Плутарха, Пифагора, Платона, Аристотеля, Эпикура, Диогена, Сократа) и т. д.

Русская письменность той поры, впитывая в себя книжность Византии, Болгарии и западнославянских стран (Моравия, Паннония, Чехия и Польша), в то же самое время сама оказывала большое влияние на литературу славянских народов. Так, например, чешские святые Людмила и Вячеслав стали русскими святыми, а Борис и Глеб были признаны святыми в Чехии, где в Сазавском монастыре им был устроен особый «придел».

Высокий уровень литературной культуры древнерусских художественных произведений середины и второй половины XI в. говорит о том, что у них были не дошедшие до нас предшественники. Распространителями и хранителями древнерусской письменности выступают монастыри. И с 70-х годов XI в. роль центра книжности и литературной деятельности на Руси закрепляется за Киево-Печерским монастырем.

Вместе с исторической, церковной и прочей литературой возникает и развивается рожденная развивающейся государственностью деловая литература и, в первую очередь, законодательство.

Уже в глубокой древности сложился упоминаемый в договорах русских с греками «Закон русский». При Ярославе был создан древнейший русский свод законов – «Русская Правда». Вместе с отдельными распоряжениями князя, грамотами, договорами, записями-хрониками о важнейших событиях его правления они хранились в княжеской «скотнице» (казнохранлище),

Росла образованность на Руси. Еще Владимир отдал в «учение книжное» детей «нарочитой чади», т. е. бояр, княжих мужей и дружинников, чтобы подготовить из них образованных государственных деятелей.

Грамота быстро распространялась на Руси. У «единого от учитель» в Курске в начале XI в. обучался целому циклу наук, «всей граматикии», Феодосии Печерский. Ярослав учредил в Новгороде особую школу, где обучалось 300 человек «старост и поповых детей».

«Хитрых писать книги», вроде Киево-печерского монаха Иллариона, становилось на Руси все больше и больше. Любителей книги было еще больше.

Уже Ярослава Мудрого можно было по праву назвать образованнейшим человеком своего времени. Один его сын, Святослав, заставил книгами все «клети». Для него был написан знаменитый «Изборник». Другой сын Ярослава, Всеволод, «дома седя изумеяше пять язык».

Владимир Всеволодович Мономах известен не только как составитель законодательного памятника, «Устава», но и как автор знаменитого «Поучения», свидетельствующего о талантливости и эрудиции автора, о знакомстве его с русской и иностранной литературой.

Немало «книжных» женщин знала древняя Русь. Сестра Ярослава Предслава переписывалась с братьями, писала кириллицей. В 1086 г. внучка Ярослава Янка Всеволодовна учредила при Андреевском монастыре первое в Европе женское училище.

Чтобы понять значение этого, нужно учесть, что император Оттон Великий лишь в старости научился писать, а Филипп Смелый, вступив на престол, не знал ни одной буквы. Документы западноевропейского средневековья пестрят крестами, которые ставили вместо своих подписей неграмотные короли, графы, пфальцграфы, герцоги и т. д.

В книжность Киевской Руси проникала античная наука, элементы античного естествознания. Эти начатки знаний в области астрономии, математики, ботаники, медицины, географии и т. д. сыграли свою роль в развитии русской науки той далекой поры. Драгоценные остатки античной науки и техники были тем наследием, которое оплодотворило культуру русского народа и приблизило его к науке.

И нужно отметить, что на начальных этапах истории древней Руси эта книжность имела больше условий для своего сохранения и распространения, нежели в Западной Европе. Распространялось образование, росло число школ и учителей.

Русский человек той далекой поры всему верил – «и в чох, и в сон, и в птичий грай», ко всему присматривался, прислушивался, всему придавал сверхъестественное значение: «храмина трещит, ухозвон, воронограй, куроклик, окомиг, огнь бурчит, пес воет, мыший писк, мышь порты грызет, жаба кычет, кошка мявкает, сон страшит, чернца сретит, свинью сретит, огнь пищит…» И в то же самое время здравый смысл побеждал суеверие, распространялись знания и письменность, в широкие массы проникали начатки книжности, накапливалась подлинная мудрость народная.