В студенческие годы Н. И. Лобачевский отличался не только горячим увлечением наукой и упорными научными занятиями, но и многочисленными шалостями и проказами, к которым подталкивал юношу его необыкновенно живой и непоседливый характер. Университетское начальство отмечало и более серьезные проступки студента Лобачевского: «вольнодумство и мечтательное о себе самомнение, упорство» и даже «возмутительные поступки… оказывая которые в значительной степени явил признаки безбожия».

За все это Н. И. Лобачевский едва не поплатился исключением из университета, и только усиленные ходатайства казанских профессоров — математиков дали ему возможность окончить его. Дальнейшая его карьера развивается стремительно: в 21 год Н. И. Лобачевский — адъюнкт, а в 23 года — профессор — Так началась его научная деятельность, многогранная, полная непреклонной энергии и страстного увлечения. Много сил отдал Н. И. Лобачевский организации и строительству Казанского университета, которым он руководил впоследствии в течение 20 лет. Одно лишь перечисление различных университетских должностей, занимаемых Н. И. Лобачевским, дает представление о размахе его университетской работы. В конце 1819 года его избирают деканом. Одновременно на него ложатся обязанности по приведению в порядок университетской библиотеки, находившейся в невероятно хаотическом состоянии. 0з‑за отъезда профессора Симонова в кругосветное путешествие Н. И. Лобачевскому целых два учебных года приходится читать физику, метеорологию и астрономию. Между прочим, Н. И. Лобачевский и в дальнейшем никогда не терял интереса к физике и не отказывался не только от преподавания ее в университете, но и от чтения популярных лекций по физике, сопровождавшихся тщательно и интересно подготовленными опытами. При нем были построены новые университетские здания. Увлекшись строительным делом, Н. И. Лобачевский тщательно изучает архитектуру как с инженерно — технической, так и с художественной стороны. Многие наиболее удачные в архитектурном отношении здания Казанского университета — анатомический театр, библиотека, обсерватория — являются осуществлением строительных замыслов Н. И. Лобачевского.

В 1827 году Н. И. Лобачевский становится ректором университета и занимает этот пост 19 лет. Вскоре на долю молодого ректора выпали нелегкие испытания. В 1830 году в Поволжье свирепствовала холерная эпидемия, унесшая многие тысячи жизней. Когда холера достигла Казани, Н. И. Лобачевский сразу же принял в отношении университета героические меры — университет был фактически изолирован от всего остального города и превращен в крепость. Было организовано проживание и питание студентов на самой университетской территории — все это при самом деятельном участии ректора. Успех был блестящий — эпидемия прошла мимо университета. Энергичная самоотверженная работа Н. И. Лобачевского по борьбе с холерой произвела на все тогдашнее общество столь большое впечатление, что даже официальные инстанции сочли нужным ее отметить. Н. И. Лобачевскому было выражено «высочайшее благоволение» за усердие по предохранению университета и других учебных заведений от холеры.

Другим бедствием, разразившимся над Казанью, был страшный по своим опустошительным последствиям пожар в 1842 году. Во время этого ужасного пожара, уничтожившего огромную часть города, Н. И. Лобачевский вновь проявил чудеса энергии и распорядительности при спасении от огня университетского имущества. В частности, ему удалось сохранить библиотеку и астрономические инструменты.

Н. И. Лобачевский, вероятно, самый крупный по своим свершениям человек в двухсотлетней истории русских университетов. Если бы он не написал ни одной строчки самостоятельных научных исследований, мы тем не менее должны были бы с благодарностью вспомнить о нем как о замечательнейшем нашем университетском деятеле, как о человеке — подвижнике. Но Н. И. Лобачевский, кроме того, был еще и гениальным ученым.

Основная научная заслуга Н. И. Лобачевского заключается в создании так называемой «аксиомы параллельных». Все знания геометрической науки того времени покоились на выводах Евклида. Евклид считал, что на плоскости к данной прямой можно через данную, не лежащую на этой прямой, точку провести только одну параллельную прямую.

Н. И. Лобачевский вывел стройную и безупречную систему, обладающую тем же логическим совершенством, что и обычная евклидова геометрия. Им была создана неевклидова геометрия, или геометрия Лобачевского.

Н. И. Лобачевский был первым, кто взглянул на математику как на опытную науку, а не как на абстрактную логическую схему. Он был первым, кто ставил опыты для измерения суммы углов треугольника; первым, кто сумел отказаться от тысячелетнего предрассудка незыблемости геометрических истин.

Лобачевский любил часто повторять: «Оставьте трудиться напрасно, стараясь извлечь из одного разума всю мудрость, спрашивайте природу, она хранит все тайны и на вопросы Ваши будет Вам отвечать непременно и удовлетворительно».

Значение самого факта создания неевклидовой геометрии для всей современной математики и естествознания колоссально, и английский математик Клиффорд, назвавший Н. И. Лобачевского «Коперником геометрии», ничуть не преувеличивал. Н. И. Лобачевский разрушил догму «неподвижной, единственно истинной евклидовой геометрии» так же, как Коперник разрушил догму о неподвижной, составляющей незыблемый центр Вселенной — Земле.

Если 20–е и 30–е годы XIX века были периодом высшего расцвета творческой деятельности Н. И. Лобачевского, то с середины 40–х годов, и притом совершенно внезапно для Н. И. Лобачевского, наступает период бездействия и старческого догорания. Основным событием, принесшим с собою этот трагический перелом в жизни Н. И. Лобачевского, было увольнение его 14 ав1уста 1846 года с должности ректора. Это увольнение произошло без желания Н. И. Лобачевского и вопреки ходатайству совета университета. Почти одновременно произошло и увольнение его с должности профессора математики, так что с весны 1847 года Н. И. Лобачевский оказался отстраненным фактически от всех своих обязанностей по университету.

Вполне понятно, что Н. И. Лобачевский, для которого работа в университете была большой и незаменимой частью его жизни, воспринял свою отставку как тяжелый, непоправимый удар. Особенно тяжел был этот удар, конечно, потому, что он Разразился в ту пору жизни Н. И. Лобачевского, когда его творческая научная работа была в основном уже завершена и, следовательно, университетская деятельность становилась основным содержанием его жизни. Личные горести дополнили чашу: умер любимый сын Н. И. Лобачевского, взрослый юноша, по свидетельству современников очень похожий на отца и внешностью, и характером. С этим ударом Н. И. Лобачевский никогда уже не смог справиться. Началась старость — преждевременная, но тем более гнетущая, с усиливавшимися признаками парадоксально раннего одряхления. Он стал терять зрение и к концу своей жизни совершенно ослеп. Последнее произведете — «Пангеометрия» — было им уже продиктовано. Н. И. Лобачевский умер 24 февраля 1856 года.

Н. И. Лобачевского можно с полным правом назвать революционером в науке. Впервые пробив брешь в представлении о евклидовой геометрии как единственно мыслимой системе геометрического познания, Н. И. Лобачевский не нашел не только признания, но даже простого понимания своих идей. Потребовалось полвека для того, чтобы эти идеи вошли в математическую науку, сделались неотъемлемой ее составной частью и явились тем поворотным пунктом, который определил в значительной мере весь стиль математического мышления последующей эпохи и с которого, собственно, начинается русская математика.

Поэтому при своей жизни Н. И. Лобачевский попал в тяжелое положение «непризнанного ученого». Впрочем, не следует винить современников Лобачевского: его идеи далеко опередили его время. Из иностранных математиков лишь знаменитый немец Гаусс понял эти идеи. По представлению Гаусса Лобачевский был избран в 1842 году членом — корреспондентом Геттингенского королевского общества наук.

Если право на бессмертие в истории науки Н. И. Лобачевский, несомненно, завоевал своими геометрическими работами, то не следует все же забывать, что и в других областях математики он опубликовал ряд блестящих работ по математическому анализу, алгебре и теории вероятностей, а также по механике, физике и астрономии.

 

Основные события жизни

1816 г. — Н. И. Лобачевский в возрасте 23 лет становится профессором.

1816–1817 гг. — Н. И. Лобачевский впервые подошел к вопросу об аксиоме параллельных.

1819 г. — Н. И. Лобачевского избирают деканом Казанского университета.

1822 г. — Н. И. Лобачевский становится членом строительного комитета по приведению в порядок старых и постройке новых университетских зданий.

1827 г. — Н. И. Лобачевский становится ректором университета.

1842 г. — Н. И. Лобачевский избран членом — корреспондентом Геттингенского королевского общества наук.

1846 г. — Н. И. Лобачевского увольняют с должности ректора Казанского университета.

1847 г. — Н. И. Лобачевский отстранен от всех своих обязанностей по университету.

1856 г. — Великий русский математик Н. И. Лобачевский скончался.

 

Многочисленные научные труды почти во всех областях математики и прикладной механики прославили П. Л. Чебышева как одного из величайших представителей математической мысли. Его идеи, несмотря на то что более ста лет прошло со дня смерти их творца, не потеряли своей свежести, и их дальнейшее развитие продолжается в настоящее время во всем мире.

Жизнь П. Л. Чебышева небогата внешними событиями. Родился он 26 мая 1821 года в сельце Окатове Боровского уезда Калужской губернии. Первоначальное образование и воспитание получил дома. Грамоте его обучала мать Аграфена Ивановна, а арифметике и французскому языку — двоюродная сестра Сухарева, девушка весьма образованная и, по — видимому, сыгравшая значительную роль в воспитании будущего математика. R 1832 году семейство Чебышевых переехало в Москву для подготовки Пафнутия Львовича и его старшего брата к поступлению в университет.

Шестнадцатилетним юношей он стал студентом Московского университета и уже через год за математическое сочинение на тему, предложенную факультетом, был награжден серебряной медалью. С 1840 года материальное положение семьи Чебышевых пошатнулось, и Пафнутий Львович был вынужден Жить на собственный заработок.

Двадцатилетним юношей П. Л. Чебышев окончил университет, а через два года опубликовал свою первую научную работу, за которой вскоре последовал ряд других, все более и более значительных и быстро привлекших к себе внимание научного мира.

Двадцати пяти лет П. Л. Чебышев защитил в Московском университете диссертацию на степень магистра, посвященную теории вероятностей, а еще через год был приглашен на кафедру Петербургского университета и переселился в Петербург. Здесь началась его профессорская деятельность, которой П. Л. Чебышев отдал много сил и которая продолжалась до достижения им преклонного возраста, когда он оставил лекции и отдался целиком научной работе, продолжавшейся буквально до последнего мгновения его жизни. В двадцать восемь лет он получил в Петербургском университете степень доктора, причем диссертацией служила его книга «Теория сравнений», которой затем в течение более полстолетия студенты пользовались как одним из самых глубоких и серьезных руководств по теории чисел. Академия наук избрала тридцатидвухлетнего П. Л. Чебышева адъюнктом по кафедре прикладной математики; через шесть лет он уже стал академиком. Год спустя он был избран членом — корреспондентом Парижской академии наук.

8 декабря 1894 года утром Пафнутий Львович Чебышев умер, сидя за письменным столом.

П. Л. Чебышев умел разбудить научный энтузиазм в своих учениках. Раз в неделю у П. Л. Чебышева был приемный день, когда двери его квартиры были открыты для каждого, кто хотел посоветоваться по поводу своих исследований. Редко кто уходил, не обогатившись новыми мыслями и новыми планами. Современники и ученики П. Л. Чебышева говорят о том, что он охотно делился своими замечательными идеями не только в беседах с избранными, но и на своих лекциях для широкой публики. С этой целью он иногда прерывал ход изложения и пускался в побочные рассуждения. Таким отступлениям он сам придавал большое значение. Они бывали довольно длительными. Приступая к такой беседе, П. Л. Чебышев оставлял мел и доску и усаживался в особое кресло, стоявшее перед первым рядом слушателей.

На фоне этой размеренной, благополучной жизни, в тиши спокойного кабинета ученого совершались великие научные открытия, которым суждено было не только изменить всю систему русской математики, но и оказать огромное влияние на научное творчество многих выдающихся ученых и научных школ за рубежом.

П. Л. Чебышев не был ученым, всю жизнь разрабатывающим одну научную идею. Он принадлежал к числу тех «кочующих математиков, которых знает наука среди своих величайших творцов и которые видят свое призвание в том, чтобы, переходя от одной научной области к другой, в каждой из них оставить ряд блестящих основных идей или методов, разработку следствий или деталей которых они охотно предоставляют своим современникам и грядущим поколениям».

Его идеи подхватывались и разрабатывались учениками, а затем становились достоянием и более широких научных кругов, в том числе и зарубежных, и везде с успехом находили себе последователей и продолжателей. Были среди этих идей и такие, которые раскрывались во всей полноте лишь в исследованиях последующих поколений ученых.

«Об одном механизме», «О зубчатых колесах», «О центробежном уравнителе», «О построении географических карт», «О кройке платьев» — в таких практических работах П. Л. Чебышевым была сделана большая часть его лучших математических открытий.

Значительную долю своих усилий он потратил на конструирование шарнирных механизмов. Его целью было усовершенствовать механизм Уатта, служащий для превращения кругового Движения в прямолинейное. Дело заключалось в том, что этот основной для паровых двигателей и других машин механизм был весьма несовершенен и давал вместо прямолинейного движения криволинейное. Это нежелательное явление вызывало вредные сопротивления, портившие и изнашивавшие машину. Семьдесят пять лет прошло со времени открытия Уатта; сам Уатт, его со — временники и последующие поколения инженеров пробовали бороться с этим дефектом, но, идя ощупью, путем проб, результатов добиться не могли. П. Л. Чебышев взглянул на дело с новой точки зрения и поставил вопрос так: создать механизмы, в которых криволинейное движение возможно меньше отклонялось бы от прямолинейного, и определить при этом наилучшие размеры частей машины. С помощью специально созданного аппарата он решил эту задачу. На основе разработанного им метода он сделал такие конструкции, которые до сих пор находят себе практическое применение в современных приборах.

Но интересы П. Л. Чебышева этим не ограничивались. Он занимался другими задачами, являющимися актуальными и для современного машиностроения. Создал знаменитую переступающую машину (стопоходящую машину), имитирующую своим движением движение животного; он построил так называемый гребной механизм, который имитирует движение весел лодки, самокатное кресло, оригинальную модель сортировальной машины и много других механизмов. До сих пор мы поражаемся богатой технической интуиции П. Л. Чебышева.

В истории развития науки о машинах нельзя указать ни одного ученого, творчеству которого принадлежало бы столь значительное количество оригинальных механизмов.

Но П. Л. Чебышев решал не только задачи механики. Он на много лет раньше других ученых выводит знаменитую структурную формулу плоских механизмов, которая только по недоразумению носит название формулы Грюблера — немецкого ученого, открывшего ее на 14 лет позднее П. Л. Чебышева.

Для истории математики особенно важно то, что конструирование механизмов и разработка их теории послужили П. Л. Чебышеву исходной точкой для создания нового раздела математики.

Мы остановимся на краткой характеристике достижений П. Л. Чебышева еще только в двух областях — теории чисел и теории вероятностей.

Трудно указать другое понятие, столь же тесно связанное с возникновением и развитием человеческой культуры, как понятие числа. Отнимите у человечества это понятие и посмотрите, насколько обеднеет от этого наша духовная жизнь и практическая деятельность: мы потеряем возможность производить расчеты, измерять время, сравнивать расстояния и т. д. Недаром древние греки приписывали легендарному Прометею, среди прочих его бессмертных деяний, изобретение числа. В тайны числа пытались проникнуть многие математики и философы. Особенное значение уже в Древней Греции получило исследование простых чисел, т. е. чисел, делящихся без остатка лишь на себя и на единицу. Все остальные числа являются, следовательно, произведениями простых чисел, и, значит, простые числа являются теми элементами, из которых образовано каждое целое число. Однако результаты в этой области получались с величайшим трудом. Древнегреческой математике, пожалуй, был известен только один общий результат о простых числах, известный теперь под названием теоремы Евклида. Согласно этой теореме, в ряду целых чисел имеется бесконечное множество простых. На вопросы же о том, как расположены эти числа, сколь правильно и как часто, греческая наука не имела ответа. Около двух тысяч лет, прошедших со времени Евклида, не принесли решения проблемы, хотя ими занимались Многие математики и среди них такие корифеи математической мысли, как Эйлер и Гаусс.

Занявшись теорией чисел, П. Л. Чебышев совершенно элементарными методами установил ошибку в гипотезе и исправил ее. Это был величайший триумф математической мысли.

Созданный П. Л. Чебышевым знаменитый элементарный метод позволил ему доказать с изумительной легкостью закон больших чисел в столь широких предположениях, каких не могли осилить даже несравненно более сложные методы его предшественников. Пожалуй, еще более важное значение, чем фактические результаты П. Л. Чебышева, для теории вероятностей имеет то обстоятельство, что он возбудил интерес к ней своих учеников и создал школу своих последователей.

Другой раздел математической науки, в котором идеи и достижения П. Л. Чебышева получили решающее значение, называется теорией вероятностей. К теории вероятностей тянутся нити буквально от всех областей знания. Эта наука занимается изучением случайных явлений, которые нельзя предсказать заранее. Два основных закона этой науки — закон больших чисел и центральная предельная теорема — те два закона, вокруг которых до самого последнего времени группировались почти все исследования современных ученых. Оба эти закона в их современной трактовке берут свое начало от работ П. Л. Чебышева.

 

Основные события жизни

1821 г. — Родился П. Л. Чебышев.

1837 г. — П. Л. Чебышев стал студентом Московского университета.

1846 г. — П. Л. Чебышев защитил в Московском университете диссертацию на степень магистра, посвященную теории вероятностей.

1847 г. — П. Л. Чебышев приглашен на кафедру Петербургского университета и переселился в Петербург.

1849 г. — П. Л. Чебышев получил в Петербургском университете степень доктора.

1859 г. — П. Л. Чебышев стал академиком.

1860 г. — П. Л. Чебышев избран членом — корреспондентом Парижской академии наук.

1894 г. — П. Л. Чебышев скончался.

 

Ф. А. Бредихин широко известен во всем мире как один из крупнейших астрономов XIX века. Однако почетное место, занимаемое Ф. А. Бредихиным в истории русской науки, связано не только с его научной деятельностью, но и с той выдающейся ролью, которую он сыграл в преобразовании Пулковской обсерватории.

Федор Александрович Бредихин родился 8 декабря 1831 года в городе Николаеве. Его отец, Александр Федорович, был моряком Черноморской флотилии и участвовал в турецкой кампании 1827–1829 годов. За год до рождения сына он вышел в отставку в чине капитан — лейтенанта. Мать Федора Александровича Антонина Ивановна была сестрой адмирала Рогуля — второго коменданта Севастополя во время его героической обороны в Крымскую войну.

Детство Ф. А. Бредихина прошло в имении родителей в Херсонской губернии. Здесь его воспитателем был 3. С. Соколовский, отставной директор Херсонской гимназии, математик, прекрасный педагог, внушивший своему ученику уважение и любовь к науке. В 1845 году четырнадцатилетний Ф. А. Бредихин поступает в пансион при Ришельевском лицее в Одессе, а с 1849 года он стал студентом лицея. В 1851 году он перешел в Московский университет на физико — математический факультет, который окончил в 1855 году. В университете вначале он интересовался преимущественно физикой и намеревался в дальнейшем поступить во флот или в артиллерию. Но на последнем курсе он принял участие в работах астрономической обсерватории, и тогда определилось его призвание.

Через два года после окончания университета Ф. А. Бредихин, не прерывая работы в обсерватории, сдал магистерские экзамены и был назначен исполняющим обязанности адъюнкта по кафедре астрономии. Первая его научная работа, напечатанная в 1861 году, носила название «Несколько слов о кометных хвостах». С темой этой была связана вся его дальнейшая научная деятельность.

В 1862 году Ф. А. Бредихин защитил магистерскую диссертацию «О хвостах комет» и вскоре стал исполнять обязанности профессора. Через три года он получил степень доктора и стал ординарным профессором.

В течение 60–х и 70–х годов преподавание астрономии в Московском университете вел в основном Ф. А. Бредихин. Ом обладал исключительно ярким лекторским талантом, который проявлялся как в его университетских лекциях, привлекавших многочисленную аудиторию из студентов разных факультетов, так и в популярных чтениях, пользовавшихся шумным успехом.

«Помню, лекция Бредихина произвела на меня очень сильное впечатление. Этот небольшого роста человек, крайне подвижный и нервный, с острым, насквозь пронизывающим взглядом зеленовато — серых глаз, как‑то сразу наэлектризовывал слушателя, приковывал к себе все внимание. Чарующий лекторский талант так и бил у него ключом, то рассыпаясь блестками сверкающего остроумия, то захватывая нежной лирикой, то увлекая красотой поэтических метафор и сравнений, то поражая мощной логикой и бездонной глубиной научной эрудиции», — так писал о лекциях Ф. А. Бредихина один из его слушателей.

Публичные лекции в аудитории Политехнического музея, речи на годичных актах университета, популярные статьи, печатавшиеся в разных журналах, сделали Ф. А. Бредихина широко известным еще до того, как он прославился своими научными исследованиями.

В 1867 году Ф. А. Бредихин получил командировку за границу и уехал на год в Италию. Там он познакомился с новой тогда областью применения спектроскопии к изучению небесных тел кроме того, с увлечением, как он все делал, стал заниматься изучением итальянской литературы, даже переводя стихи некоторых авторов.

Летом 1869 года Ф. А. Бредихин был назначен профессором астрономии в Киевский университет. Но уже через два месяца он обратился с просьбой о переводе его обратно в Москву. Просьба была удовлетворена. Он снова принимает активное участие в жизни университета. В течение трех лет (1873–1876) он был деканом физико — математического факультета.

В 1873 году скончался директор Московской обсерватории Б. Я. Швейцер, и на его место был назначен Ф. А. Бредихин. Под руководством Ф. А. Бредихина в Московской обсерватории начинаются регулярные наблюдения Солнца, а затем и его фотографирование; изучаются кометы и туманности, измеряются звездные скопления, зарисовываются поверхности Марса и Юпитера, наблюдаются солнечные и лунные затмения.

Многие из этих наблюдений проводит сам лично энергичный новый директор.

Знаменитый русский астроном А. А. Белопольский в речи посвященной памяти Ф. А. Бредихина, на заседании Академии наук (1904) следующими словами характеризовал эту сторону деятельности Ф. А. Бредихина: «В бытность его директором Московской университетской астрономической обсерватории он ревностно занимался наблюдениями. Наблюдений им произведено очень много при помощи всевозможных инструментов. Особенно ценными в то время и замечательными следует считать наблюдения протуберанцев на Солнце при помощи спектроскопа. В то время лишь весьма редкие ученые занимались этим, и Федор Александрович провел свои наблюдения с замечательной настойчивостью в течение целого одиннадцатилетнего периода пятнообразовательной деятельности на Солнце. Там же, в Москве, он делает труднейшие по тому времени спектроскопические наблюдения, и его измерения спектральных линий комет и газообразных туманностей по точности превосходили все тогда известные измерения».

Вступив на пост директора, Ф. А. Бредихин сразу же приступил к изданию «Анналов Московской обсерватории» и за 17 лет выпустил 12 томов, почти по 40 печатных листов каждый. «Анналы» составлялись при участии лишь двух, трех ассистентов и на две трети были заполнены собственными исследованиями Ф. А Бредихина.

Наряду с разносторонними астрофизическими наблюдениями, управлением деятельностью обсерватории и университетскими лекциями, Ф. А. Бредихин продолжал свои исследования комет. Ф. А. Бредихин предположил, что хвосты комет разных типов отличаются друг от друга по химическому составу. В одних содержится самый легкий элемент — водород, хвосты другого типа состоят из углеводородов, металлоидов и легких металлов, а хвосты третьего типа — из тяжелых металлов. В ту пору эти предположения были чрезвычайно смелыми.

Несмотря на некоторые неточности, деление кометных хвостов на три типа, данное Ф. А. Бредихиным, прошло испытание временем, и, дополненное и уточненное, оно и теперь остается основой классификации комет. Новые формулы, введенные Ф. А. Бредихиным для изучения движения частиц, выбрасываемых из ядра кометы, позволили объяснить сложные и непонятные явления, наблюдавшиеся в некоторых кометах.

Исследования Ф. А. Бредихина создали механическую теорию кометных форм, сохранившую и поныне все свое значение, постепенно обогащающуюся физическим содержанием по мере роста наших знаний о природе явлений, происходящих в кометах.

«Он прямо очаровывал учеников своей личностью, своим остроумием, веселой и живой беседой, тонкою наблюдательностью и необыкновенною простотою обращения: в беседе с ним забывалось его высокое научное и общественное положение. Я до сих пор вспоминаю о времени моего пребывания в обсерватории в Москве в его обществе, в его семье как о времени, самом отрадном в моей жизни. Там впервые после университета я понял, что значит труд, одухотворенный идеей, труд упорный, систематический. Там я впервые узнал, что такое научный интерес. Федор Александрович заражал своей научной деятельностью, своим примером, и это была истинная школа, истинный университет для начинающего» (из речи А. А. Белопольского).

В 1889 году Ф. А. Бредихин обосновал свою знаменитую теорию происхождения падающих звезд (метеоров), которая со — вершила переворот в научных представлениях. Итальянский астроном Скиапарелли, за двадцать лет до этого установивший, на основании наблюдений, тесное родство комет и метеорных потоков, объяснял образование метеорного потока постепенным распадом периодической кометы. Ф. А. Бредихин показал, что и кометы могут образовывать метеорные потоки. Если орбиты роя частиц пересекают орбиту Земли, то каждый год, когда Земля будет проходить через точку встречи, в ее атмосферу будут врезаться с громадными скоростями частицы роя, давая мгновенную вспышку «падающих звезд» — метеоров.

Теория образования периодических комет и теория происхождения метеоров завершают московский период деятельности Ф. А. Бредихина. Работы этого периода, печатавшиеся как в «Анналах Московской обсерватории», так и в других русских и иностранных научных изданиях, принесли Ф. А. Бредихину мировую славу и признание.

В 1877 году он был избран членом — корреспондентом Академии наук. За этим последовало избрание его почетным членом почти всех русских научных обществ, имевших отношение к астрономии или математике. Он был особенно тесно связан с Московским обществом испытателей природы, в котором состоял членом с 1862 года, а с 1886 по 1890 год — его президентом. После переезда в Петербург в 1890 году он стал первым президентом организованного тогда Русского астрономического общества.

В 1883 году Бредихин был избран членом Леопольдино — Каролинской академии в Германии; в 1884 году — почетным членом Королевского астрономического общества в Лондоне и Ливерпульского астрономического общества; в 1889 году — членом — корреспондентом Итальянского общества спектроскопистов, а также Математического и Естественно — научного общества в Шербурге. В 1892 году Падуанский университет присудил Ф. А. Бредихину почетную докторскую степень, а в 1894 году он был избран членом — корреспондентом «Бюро долгот» в Париже.

В 1890 году Ф. А. Бредихин был избран членом нашей Академии наук и назначен директором Пулковской обсерватории. Перебравшись в Пулково, он сразу выступил как энергичный преобразователь.

В 1892 году Ф. А. Бредихин отправился за границу и посетил обсерватории в Берлине, Потсдаме, Париже, Медоне и Гринвиче. Эту поездку он предпринял после посещения русских обсерваторий в Москве, Харькове, Николаеве, Одессе, Киеве и Варшаве.

Такие контакты способствовали обмену опытом между астрономами мира. Многие из ученых посетили и Пулково.

С. К. Костинский, ученик и многолетний сотрудник Ф. А. Бредихина, писал в 1904 году: «Имея широкий научный взгляд, он ясно сознавал, что все наши теории, основанные на наблюдениях, должны беспрерывно проверяться подобными же наблюдениями, что, занимаясь теоретическими выкладками по астрономии, мы должны безустанно направлять свой взор к небу (и в переносном, и в прямом смысле!) и что только гармоничное сочетание практики с теорией способно вести нас по правильному пути эволюции нашей науки, как это ясно показывает вся ее история. Федор Александрович часто говорил, что «нельзя сводить всю астрономию к одним вычислениям или к переворачиванию старых формул на новый лад» и что «тот не астроном, кто не умеет сам наблюдать!», потому что такой человек не мог бы даже отнестись критически к тому материалу, который кладется им в основание своих вычислений и теоретических соображений. А где нет строгой и беспристрастной критики, нет и науки!»

«Как истинно русский человек, он с замечательною для своего времени энергией отстаивал научное национальное самосознание; он его всячески старался внушить своим ближайшим ученикам; на сколько он был скромен и требовал разумной научной скромности от своих учеников, на столько же он был врагом несправедливого унижения перед западом русских людей» (из речи А. А. Белопольского).

Уверенный в том, что его идеи и реформы уже прочно утвердились в Пулковской обсерватории, Ф. А. Бредихин в начале 1895 года оставил пост ее директора и переехал в Петербург.

Фотографические наблюдения комет, начавшиеся в конце XIX века, доставили ему новый материал, подтверждавший его теорию кометных форм. Он продолжает исследования метеоров. Из‑под его пера выходят одна за другой научные статьи, которые печатаются преимущественно в изданиях Академии наук — учреждения, в котором он был одним из наиболее деятельных членов (общее число научных статей, напечатанных Ф. А. Бредихиным, превышает 150).

Любовь к общению с людьми не угасает в сердце престарелого ученого, и за его столом по — прежнему ведутся длительные научные беседы и разгораются оживленные споры. Ученики и сотрудники обращаются к нему за советом по научным и личным делам и всегда встречают приветливый отклик и содействие.

В первых числах мая 1904 года Ф. А. Бредихин простудился и скончался от паралича сердца. Ему было 73 года. За день до смерти он продолжал интересоваться движением появившейся тогда телескопической кометы.

16 мая члены Академии наук и пулковские астрономы с почетом проводили прах Ф. А. Бредихина до Московского вокзала, а 20 мая он был погребен в фамильном склепе в имении Погост близ Кинешмы.

Как сказал в надгробной речи профессор В. К. Цераский, его преемник на посту директора Московской обсерватории, «каждый раз, когда из бездонной глубины звездного свода спустится к нам небесная странница, огромный круг людей будет повторять имя Бредихина».

 

Основные события жизни

1845 г. — Четырнадцатилетний Ф. А. Бредихин поступает в пансион при Ришельевском лицее в Одессе.

1849 г. — Ф. А. Бредихин стал студентом лицея.

1851 г. — Ф. А. Бредихин перешел в Московский университет на физико — математический факультет.

1862 г. — Ф. А. Бредихин защитил магистерскую диссертацию «О хвостах комет».

1865 г. — Ф. А. Бредихин получил степень доктора и стал ординарным профессором.

u867 г. — Ф. А. Бредихин получил командировку за границу и уехал 4 Италию.

^бЭ г. — Ф. А. Бредихин назначен профессором астрономии в Киевский университет.

1873 г. — Ф. А. Бредихин назначен директором Московской обсерватории.

1877 г. — Ф. А. Бредихин избран членом — корреспондентом Академии наук.

1883 г. — Ф. А. Бредихин избран членом Леопольдино — Каролинской академии в Германии.

1884 г. — Ф. А. Бредихин избран почетным членом Королевского астрономического общества в Лондоне и Ливерпульского астрономического общества.

1889 г. — Ф. А. Бредихин избран членом — корреспондентом Итальянского общества спектроскопистов, а также Математического и Естественно — научного общества в Шербурге.

1890 г. — Ф. А. Бредихин стал первым президентом Русского астрономического общества.

1890 г. — Ф. А. Бредихин был избран членом нашей Академии наук и назначен директором Пулковской обсерватории.

1892 г. — Падуанский университет присудил Ф. А. Бредихину почетную докторскую степень.

1894 г. — Ф. А. Бредихин избран членом — корреспондентом «Бюро долгот» в Париже.

 

А. Г. Столетов внес огромный вклад в развитие русской физики. Ему принадлежат капитальные исследования в области магнетизма и фотоэлектрических явлений, он создал методику исследования магнитных свойств материалов и электрического разряда в газах. Его исследования магнитных свойств железа легли в основу методов расчета электрических машин. Благодаря этому А. Г. Столетов является также и одним из основателей современной электротехники.

Александр Григорьевич Столетов родился во Владимире на Клязьме 10 августа 1839 года в небогатой семье. Он был одним из шести детей, общительным, жизнерадостным ребенком, но со слабым здоровьем. В воспитании детей исключительную роль играла его мать, очень умная женщина. Большая одаренность и любовь к умственным занятиям обнаружились в нем очень рано. Без посторонней помощи он сам научился читать и писать; пятилетним ребенком он свободно читал; в девятилетием возрасте стал вести дневник, писал стихи. Склонность к самостоятельной литературной работе получила дальнейшее развитие в период его обучения в средней школе — во Владимирской гимназии, в которую А. Г. Столетов поступил в десять лет. Вместе с двумя товарищами он участвовал в составлении рукописного журнала «Сборник», где помещал свои стихи, не — воды и рассказы под названием «Мои воспоминания». Он почти наизусть выучил многие произведения великих русских мастеров слова.

В школьные годы А. Г. Столетов интересовался многими предметами и окончил гимназию с золотой медалью.

В том же году А. Г. Столетов поступил в Московский университет на математическое отделение физико — математического факультета. Здесь, в студенческие годы, у него развилась настоящая любовь к физике, хотя условия университетского преподавания этому способствовали весьма мало. Физической лаборатории тогда не существовало, а курс теоретической, или математической, физики, как она в те времена называлась, не читался вовсе.

Способности А. Г. Столетова и его интерес к физике были замечены профессором физики Н. А. Любимовым, который в I860 году, по окончании А. Г. Столетовым курса, оставил его при университете для подготовки к профессорскому званию.

В 1862 году А. Г. Столетов получил заграничную командировку и уехал в Гейдельберг, его привлекли имена знаменитых ученых — Кирхгофа, Гельмгольца и Бунзена. Во время заграничной командировки, длившейся три с половиной года, А. Г. Столетов работал в Геттингене, Гейдельберге у физика Кирхгофа и в Берлине. Он побывал в Париже, где ознакомился с постановкой преподавания в Сорбонне (Парижском университете).

Вернувшись в Москву, А. Г. Столетов сразу принялся за преподавательскую работу. Он ввел два новых курса — математической физики и физической географии, отсутствие которых в учебных планах считал недопустимым.

После защиты диссертации в 1869 году он получил звание Доцента по кафедре физики и приступил к чтению лекций по теоретической физике, стал хлопотать об организации физической лаборатории и вести подготовительную работу по подбору задач для физического практикума.

Физической лаборатории по — прежнему не было, и тогда А. Г. Столетов организовал физический кружок у себя на квартире. В кружке читались рефераты, велись оживленные споры, обсуждались исследовательские работы. А. Г. Столетов объединил вокруг себя молодых физиков; первыми его учениками были знаменитые впоследствии русские ученые Н. А. Умов, Н. Е. Жуковский и многие другие. Его кружок посещал и знаменитый астроном Ф. А. Бредихин.

Деятельность А. Г. Столетова развернулась еще шире после защиты им в 1872 году докторской диссертации. Экспериментальную часть диссертации он выполнил во время шестимесячной командировки в 1871 году в Гейдельберг в лабораторию Кирхгофа, который высоко ценил дарования А. Г. Столетова и охотно предоставил ему место в своей лаборатории. В 1873 году А. Г. Столетов был утвержден ординарным профессором.

Настойчивые хлопоты А. Г. Столетова наконец увенчались успехом: в Московском университете наконец появилась физическая лаборатория, где не только выполнялись учебные работы студентов, но и велась экспериментальная научно — исследовательская работа. В ней работали и студенты, и профессор с его помощниками, и молодые ученые. В этой лаборатории А. Г. Столетов осуществил свои замечательные исследования, прославившие его имя.

Он работал по электростатике, магнетизму, электромагнетизму, по критическому состоянию тел, по фотоэлектрическим явлениям.

В последние годы жизни А. Г. Столетова в созданной им лаборатории работал впоследствии прославленный физик П. Н. Лебедев.

Огромную ценность представляли не только добытые А. Г. Столетовым фактические результаты, но и открытые им закономерности и методы экспериментального исследования.

Давно уже было известно, что если поместить железо в соседстве с магнитом или проводником, по которому течет электрический ток, т. е. поместить железо в магнитное поле, то железо намагнитится. Величину, показывающую, как изменяется намагниченность с изменением магнитного поля. А. Г. Столетов назвал функцией намагничения (теперь она называется магнитной восприимчивостью). Чем больше магнитная восприимчивость, тем, при данной величине магнитного поля, будет больше намагничение.

В своем замечательном «Исследовании функции намагничения мягкого железа» А. Г. Столетов поставил себе целью установить зависимость магнитной восприимчивости от величины намагничивающего поля. Он показал, что магнитная восприимчивость непостоянна. С возрастанием магнитного поля она сначала растет медленно, а потом все быстрее и быстрее. Достигнув наибольшей величины, магнитная восприимчивость, несмотря на увеличение намагничивающего поля, начинает убывать. Наличие максимума магнитной восприимчивости, впервые установленного А. Г. Столетовым, оказалось основным свойством сильно магнитных материалов (ферромагнетиков). При исследовании функции намагничения А. Г. Столетов применил особый, разработанный им метод. Испытуемому образцу железа он придал форму кольца. Чтобы намагнитить железо, по катушке, намотанной на это кольцо, пропускали ток. Величина намагниченности железа определялась по силе индукционного тока.

А. Г. Столетов прекрасно понимал практическое значение этой своей работы. Он писал: «Знание свойств железа относительно временного намагничения также необходимо здесь, как необходимо знакомство со свойствами пара для теории паровых машин».

Самой же выдающейся работой А. Г. Столетова стало его исследование влияния света на электрические разряды в газах. А. Г. Столетов построил первый фотоэлемент, который назвал воздушным элементом, он установил важный закон разряда в газах, получивший название закона Столетова.

Опыт, произведенный А. Г. Столетовым, был очень прост. А. Г. Столетов поставил друг перед другом тщательно очищенную цинковую пластинку и металлическую сетку. Пластинку он соединил с отрицательным полюсом электрической батареи, а сетку — с положительным, включив в цепь прибор для измерения электрического тока — чувствительный гальванометр. Все это представляло собой разомкнутую электрическую цепь, через которую ток не мог идти: между пластинкой и сеткой был непроводящий воздушный промежуток. Однако, когда через сетку на цинковую пластинку направлялся свет мощного источника (вольтова дуга), гальванометр показывал наличие тока.

Это явление было названо А. Г. Столетовым актиноэлектрическим. Теперь его называют фотоэлектрическим.

В этом исследовании А. Г. Столетов впервые применил гальванометр для изучения прохождения тока через газ (воздух). Ныне этот прием широко используется во всех исследованиях прохождения электричества через газы.

А. Г. Столетов впервые установил следующий чрезвычайно важный факт. Если при одном и том же освещении пластинки постепенно увеличивать напряжение, вызывающее ток, то электрический ток сначала будет быстро возрастать, затем его величина будет изменяться все медленнее и медленнее, пока не достигнет максимального значения, которое называют током насыщения. Причина этого явления теперь стала совершенно ясной: свет, падающий на металлическую пластинку, вырывает из нее электроны. При одной и той же силе света число вырываемых электронов будет одним и тем же. При увеличении напряжения электроны все быстрее отгоняются к сетке, и ток становится больше. Но если напряжение стало таким, что в каждую секунду к сетке будет отлетать столько электронов, сколько их вылетает из пластинки, то дальнейшее увеличение напряжения силу тока не увеличит, такой ток называется током насыщения. Таким образом, по величине тока насыщения можно судить о том, сколько электронов ежесекундно вырывается из пластинки. Тем самым будет получена возможность исследовать внутренний механизм электрического разряда в газах.

Продолжая свои исследования, А. Г. Столетов пластинку и сетку поместил в стеклянный сосуд, из которого можно было выкачивать воздух. Так был создан первый в мире фотоэлемент. А. Г. Столетов произвел измерения при различных давлениях газа в сосуде, различных расстояниях между сеткой и пластинкой и при различных напряжениях. Закономерности, открытые А. Г. Столетовым, легли в основу современных теорий электрического разряда в газах.

А. Г. Столетов был выдающимся лектором. Лекции А. Г. Столетова отличались обилием материала, строгой системой, ясностью и необыкновенной увлекательностью изложения. Их охотно посещали студенты других курсов и даже других факультетов. Так было с лекциями о фонографе с демонстрацией это — го прибора (1890), о цветной фотографии — на лекции демонстрировались усовершенствованные цветные фотографии.

Много внимания уделял А. Г. Столетов студентам.

Тем, кто выделялся своими способностями и любовью к научным занятиям, ученый оказывал большую научную помощь, заботился об их командировках за границу.

Несмотря на большую научную, педагогическую и организационную работу, которую вел А. Г. Столетов в университете, он все же находил время и силы для большой научно — обществен- ной работы вне стен университета. Он читал научно — популярные лекции для широкого круга. Физик А. П. Соколов так описывает успех лекций А. Г. Столетова: «Публика всякий раз стекалась в изобилии на такие публичные чтения А. Г. Столетова и приходила в восторг от его изящных и увлекательных лекций, обставленных всегда интересными опытами, которые выполнялись с безукоризненной отчетливостью».

По инициативе А. Г. Столетова и с его участием состоялось чествование двухсотлетия памяти Ньютона и ряд лекций по электротехнике, которая, вследствие ее быстрого развития в те годы, пробудила к себе общий интерес, чему отчасти способствовало повсеместное применение свечи Яблочкова.

Будучи директором отдела прикладной физики при Политехническом музее, А. Г. Столетов развивал работу и в этом учреждении. Эту деятельность А. Г. Столетова Общество любителей естествознания высоко ценило: в 1884 году оно присудило ему золотую медаль и в 1886 году избрало его своим почетным членом. Признание заслуг А. Г. Столетова выразилось в учреждении ежегодной премии, выдаваемой начинающим ученым за лучшие работы по физике и химии.

Свои публичные выступления А. Г. Столетов часто посвящал новейшим достижениям науки. На одном из общих собраний VIII съезда естествоиспытателей и врачей в 1889 году по предложению распорядительного комитета съезда он произнес речь на тему, связанную с блестящими работами Герца «О тождестве волн света и электричества». Выступление А. Г. Столетова имело огромный успех. А. П. Соколов о нем писал: «С тех пор слава А. Г. Столетова как блестящего оратора и образцового популяризатора непоколебимо утвердилась во всей интеллигентной России».

С 1892 года А. Г. Столетову пришлось перенести много неприятностей. Они тяжело отразились на его здоровье, настроении и на всей его последующей деятельности. К этому времени относятся печальные события, связанные с избранием А. Г. Столетова в Академию наук: назначенные в 1893 году выборы А. Г. Столетова были отложены на неопределенный срок после чего его кандидатура была снята совсем. В том же 1893 году окончился срок тридцатилетней службы А. Г. Столетова в университете, о чем он получил официальное извещение.

Привыкший к постоянному труду и широкому размаху своей деятельности, А. Г. Столетов почувствовал себя больным. Целые дни проводил он дома, работая над своим учебником «Введение в акустику и оптику». Посещал он только физическую лабораторию, где подолгу засиживался, беседуя о всевозможных научных новостях, которыми так богаты были те годы.

Этот самый тяжелый период жизни А. Т. Столетова несколько скрашен его публичными выступлениями. В 1894 году он прочитал публичную лекцию о цветной фотографии в пользу комитета грамотности; в том же году он произнес речь в Обществе любителей естествознания по поводу смерти Гельмгольца; в 1895 году — речь о Леонардо да Винчи как естествоиспытателе.

Последней большой работой А. Г. Столетова была его работа в качестве заведующего секцией физики IX съезда естествоиспытателей и врачей в 1894 году в Москве. Общее признание больших заслуг А. Г. Столетова было выражено грандиозной овацией всех присутствующих на съезде.

В последние два года жизни А. Г. Столетов много раз собирался покинуть Московский университет, которому он отдал всю свою жизнь. А. Г. Столетов хотел переехать в Киев, где он надеялся найти большее сочувствие среди окружающих; он предполагал там продолжать работу над своим курсом опытной физики. Однако предположения его не сбылись: здоровье быстро ухудшалось. 19 мая 1896 года Александр Григорьевич Столетов заболел воспалением легких и в ночь с 26 на 27 мая 1896 года скончался.

В последние дни, во время болезни, А. Г. Столетов завещал свою большую библиотеку физической лаборатории университета. Эта библиотека ныне находится в составе библиотеки физического факультета Московского университета, носящей имя Столетова.

П. Н. Лебедев в своей речи, посвященной памяти ученого, на заседании Общества любителей естествознания вспоминает о последней своей встрече с А. Г. Столетовым: «…он заставил меня рассказать о моих занятиях за последний день и навел разговор на свою любимую тему о газовых разрядах… Прощаясь со мной, он слабо пожал мне руку и чуть слышно добавил: «Советую заняться этими вопросами, они очень интересны и очень важны». Это были последние слова, которые я от него слышал. Через день Александр Григорьевич тихо скончался».

Александр Григорьевич Столетов прошел большой и славный жизненный путь. Он посвятил его созданию и развитию отечественной физики. Россия будет чтить Александра Григорьевича Столетова как одного из основоположников русской физики, как создателя первой русской физической научно — исследовательской лаборатории, из которой вышла первая плеяда русских физиков.

 

Основные события жизни

1849 г. — А. Г. Столетов поступил во Владимирскую гимназию.

1856 г. — А. Г. Столетов — студент 1–го курса Московского университета физико — математического факультета.

1860 г. — По окончании курса А. Г. Столетов остался при университете для подготовки к профессорскому званию.

1862 г. — А. Г. Столетов уехал в заграничную командировку в Гейдельберг.

1865 г. — А. Г. Столетов вернулся в Москву и принял активное участие в улучшении постановки преподавания физики в университете.

1869 г. — После защиты диссертации А. Г. Столетов получил звание доцента по кафедре физики и приступил к чтению лекций по теоретической физике.

1872 г. — А. Г. Столетов защитил докторскую диссертацию.

1873 г. — А. Г. Столетов утвержден ординарным профессором.

1884 г. — Общество любителей естествознания присудило А. Г. Столетову золотую медаль.

1881 и 1889 гг. — А. Г. Столетов принимал участие в трудах международных конгрессов электриков в Париже, где был избран вице- президентом конгресса.

1893 г. — Окончился срок тридцатилетней службы А. Г. Столетова в университете.

1894 г. — А. Г. Столетов работает заведующим секцией физики IX съезда естествоиспытателей и врачей в Москве.

1896 г. — А. Г. Столетов заболел воспалением легких и скончался.

 

«Когда человек прошел уже большую часть своего жизненного пути, тогда перед его умственным взором невольно встает то, что составляло главное содержание его жизни. Для меня главный жизненный интерес сосредоточен на излюбленной мною науке — механике», — так охарактеризовал свою деятельность Николай Егорович Жуковский.

Профессор Московского университета и Московского высшего технического училища Н. Е. Жуковский был основателем теоретической, технической и экспериментальной аэродинамики. Его научные изыскания сыграли огромную роль в последующем развитии механики и аэромеханики.

«Решение реальных задач механики» — таким был девиз научной школы Н. Е. Жуковского.

Н. Е. Жуковский родился 17 января 1847 года в деревне Орехово Владимирской губернии. Отец его работал инженером на строительстве Московско — Нижегородской железной дороги.

Николай Егорович рос здоровым мальчиком. Он очень рано научился читать и читал много; увлекался произведениями Диккенса, Вальтера Скотта, Жюля Верна. Интересно заметить, что роман Жюля Верна «Воздушный корабль» и впоследствии был на видном месте в библиотеке Н. Е. Жуковского среди научных книг. Детские годы, проведенные в Орехове, создали у него привязанность к этой маленькой деревушке Среднерусской равнины. С величайшим удовольствием проводил он там свое каникулярное время, купался в пруду, бродил с ружьем по глухим окрестным лесам. Первые опыты по определению подъемной силы крыла были задуманы и проведены Н. Е. Жуковским на велосипеде за околицей Орехова; многие научные работы зародились в этой русской деревушке.

В 1858 году Н. Е. Жуковский поступил в 4–ю Московскую гимназию, где, начиная с третьего класса, он выделялся как лучший ученик по алгебре, геометрии и естественным наукам. Окончив гимназию, Н. Е. Жуковский поступил на физико — математический факультет Московского университета.

В университете, который он окончил в 1868 году, его научные интересы сосредоточились на механике.

В 1870 году Н. Е. Жуковский поступает преподавателем физики 2–й Московской женской гимназии, с 1872 года зачисляется преподавателем математики в Московское высшее техническое училище, а в 1874 году утверждается там доцентом кафедры аналитической механики.

В 1876 году вышла в свет первая научная работа Н. Е. Жуковского. Эту работу Николай Егорович представил физико- математическому факультету университета для соискания магистерской степени. Защита прошла успешно, и Николай Егорович получил степень магистра прикладной математики. После защиты диссертации, в 1877 году, Н. Е. Жуковский уезжает в командировку за границу, там он пробыл три месяца.

В Париже он познакомился с видными учеными К. Резалем, П. Леви, Ж. Дарбу и тогда еще молодым математиком Анри Пуанкаре, ставшим впоследствии знаменитым.

В 1882 году Н. Е. Жуковский защитил диссертацию на степень доктора прикладной математики, представив работу «О прочности движения».

С 1886 года он — профессор Московского университета по кафедре механики, а с 1887 года занимает одновременно должность профессора по кафедре аналитической механики в Московском высшем техническом училище. С этими двумя крупнейшими высшими учебными заведениями нашей страны была тесно связана вся дальнейшая педагогическая и научная деятельность Н. Е. Жуковского. Здесь он развернул экспериментальную работу, собрал вокруг себя большой коллектив учеников и последователей. Спокойный, ровный характер Николая Егоровича, его мягкость и добродушие привлекали к нему всех окружающих. Он умел объединить в общей работе людей разных темпераментов, различного таланта и способностей. Непрерывно занятый научной работой, он создавал вокруг себя атмосферу напряженного труда и здорового оптимизма.

«Человек не имеет крыльев и по отношению веса своего тела к весу мускулов в 72 раза слабее птицы… Но я думаю, что он полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума».

Эти слова сказаны были в 1898 году Николаем Егоровичем Жуковским. Прошло немного времени, и сила разума человека подняла его высоко в небо, и он так же безраздельно господствует теперь в воздухе, как и на земле. Оправдались пророческие слова ученого, «отца русской авиации».

При рассмотрении научного наследия Н. Е. Жуковского поражает необыкновенное разнообразие тем. Здесь и исследование хвостов комет, и общая теория устойчивости движения, и теория регулирования машин, и распределение давления на нарезках винта и гайки, и прочность велосипедного колеса, и множество других вопросов.

Однако особенно настойчиво проводились им изыскания в областях гидромеханики и аэромеханики. Аэромеханику Николай Егорович основал как самостоятельную науку.

Выдающимся сочинением по гидромеханике была работа “О движении твердого тела, имеющего полости, наполненные капельной жидкостью», удостоенная Московским университетом премии.

Профессор Ф. А. Слудский в отзыве на эту работу писал: "Если бы сочинение Н. Е. Жуковского состояло только из шести последних страниц, то и тогда оно было бы вполне достойно премии».

В 1897–1898 годах Н. Е. Жуковский был привлечен к работам по постройке нового московского водопровода, где на него было возложено руководство опытами по испытанию прочности водопроводных труб.

Формулы Н. Е. Жуковского вот уже более 100 лет является основными при расчетах такого рода. Работа Николая Егоровича была переведена на французский, английский и немецкий языки и доставила автору мировую известность.

Найденное Н. Е. Жуковским решение задачи о гидравлическом ударе дало возможность определить место аварии водопровода, не выходя из помещения насосной станции и не дожидаясь, когда на месте разрушения трубы вода выступит на поверхность мостовой.

Научные заслуги Николая Егоровича отмечены были в 1894 году избранием его в члены — корреспонденты Академии наук, В 1900 году Н. Е. Жуковский был выдвинут кандидатом в действительные члены академии. По условиям того времени выборы в действительные члены академии требовали переезда в Петербург. Не желая покидать Москву где он был научным руководителем и признанным главой школы механиков, Николай Егорович снял свою кандидатуру.

К 1900 году он опубликовал в различных изданиях 86 научных работ по самым разнообразным вопросам теоретической и прикладной механики. Эти работы получили всеобщее признание в научных кругах.

Кроме того, Н. Е. Жуковский — активный участник Политехнического общества, Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, Московского математического общества, президентом которого он избирается в 1905 году. На этом посту он остается до конца своей жизни, проявляя качества превосходного руководителя. Благодаря ему общество превратилось в крупный научный центр, объединявший ученых различных специальностей. Позднее Николай Егорович ведет необычайно напряженную работу по созданию русской авиации, деятельно участвует во всех съездах и выставках воздухоплавателей, а также в организации воздухоплавательного общества в Москве.

И конечно, работает не покладая рук над законами любимой аэродинамики. В этой науке он стал родоначальником самых основных, самых драгоценных идей, которыми до сих пор руководствуются и ученые, и инженеры.

Н. Е. Жуковский начал интересоваться теорией авиации с 90–х годов XIX столетия. При Московском университете уже с 1889 года производились исследования по различным вопросам воздухоплавания: испытывались различные модели летательных машин и строились небольшие аэродинамические аппараты. В первой работе Н. Е. Жуковского по аэродинамике, опубликованной им в 1892 году, исследуется вопрос о планирующем полете (парении) птиц, т. е. таком полете, когда птица не машет крыльями. Н. Е. Жуковский разбирает два случая планирующего полета: планирование с потерей высоты, или скольжение птицы по воздуху, и планирование с сохранением или даже набором высоты.

Исследуя планирующий полет птицы, Н. Е. Жуковский составил уравнения движения центра тяжести птицы, он вычерчивает его траектории при различных условиях движения воздуха. Среди возможных траекторий им была найдена траектория в виде «мертвой петли». Таким образом, Н. Е. Жуковский теоретически предсказал возможность осуществления «мертвой петли» за 11 лет до того, как первый самолет братьев Райт поднялся в воздух. Этой работой Н. Е. Жуковский заложил основание для исследований в области самолетостроения. В 1906 году появилась работа Н. Е. Жуковского, позволяющая теоретически определять подъемную силу крыла аэроплана.

Формула Н. Е. Жуковского для определения подъемной силы является основой всех аэродинамических расчетов самолетов. Метод называется в теоретической аэродинамике гипотезой Жуковского». Теорема и гипотеза Жуковского — основы современного учения о подъемной силе. Они — фундамент теоретической аэродинамики. Без них невозможно развитие этой науки. Н. Е. Жуковский является подлинным отцом аэродинамики.

Еще в 1895 году Н. Е. Жуковский ознакомился с формой крыла планера Лилиенталя и из опытов, проведенных Лилиенталем, узнал, что изогнутая пластинка дает большую подъемную силу, нежели плоская. Этот экспериментальный факт весьма заинтересовал Н. Е. Жуковского. В 1911 году появилась новая аэродинамическая работа Н. Е. Жуковского, в которой он установил и доказал, почему изогнутая форма профиля более целесообразна по сравнению с плоской пластинкой. Для крыльев были получены простые формулы, по которым можно подсчитать подъемную силу.

С 1912 года начинают появляться статьи Н. Е. Жуковского по вихревой теории гребного винта — пропеллера. Н. Е. Жуковский в своих работах выдвигает вихревую схему воздушного винта и вычисляет распределение скоростей воздушного потока перед винтом и за винтом. Подробный анализ вихревой схемы винта, проведенный в статьях Н. Е. Жуковского, позволил найти наивыгоднейшую форму лопасти винта.

Н. Е. Жуковский был основателем аэродинамики в России. В 1902 году при Московском университете была построена первая в России и вторая в мире аэродинамическая труба. Скорость ветра в трубе могла меняться в пределах от 1,5 до 11 метров в секунду. При применении специального приспособления скорость ветра можно было довести до 20 метров в секунду. В этой трубе проводились многочисленные испытания. По указаниям Н. Е. Жуковского был спроектирован и построен прибор для испытания пропеллеров. На этом приборе испытывались пропеллеры для самолетов и геликоптеров до 5 метров в диаметре.

В 1909 году в университете была построена новая аэродинамическая труба.

С 1904 по 1906 год Н. Е. Жуковский руководит организацией новой аэролаборатории в поселке Кучино под Москвой. В докладах и статьях Н. Е. Жуковского многократно подчеркивается важность эксперимента в аэромеханике. «Приближается то время, когда направляемая твердым опытом теоретическая мысль сделается хозяином в решении вопросов о сопротивлении жидкостей, когда аэропланы и дирижабли будут строиться с таким же верным расчетом, с каким теперь строятся пароходы и автомобили… Я думаю, что проблема авиации и сопротивления воздуха, несмотря на блестящие достигнутые успехи в ее разрешении, заключает в себе еще много неизведанного, и что счастлива та страна, которая имеет средства для открытия этого неизведанного».

15 декабря 1918 года был создан Центральный аэрогидродинамический институт (ЦАГИ), носящий теперь имя Н. Е. Жуковского. Первым председателем научной коллегии института был Н. Е. Жуковский.

Еще в 1913 году Николай Егорович читал лекции на курсах офицеров — летчиков. Позднее из этих курсов организовалась Военно — воздушная академия им. Жуковского.

В феврале 1920 года Н. Е. Жуковский начал тяжело болеть и 17 марта 1921 года скончался.

Тяжела была эта утрата для всей русской науки. Особенно остро она ощущалась его современниками, работавшими вместе с ним рука об руку. Мощная фигура Николая Егоровича, его необычное спокойствие, живой взгляд, интерес, который он неизменно проявлял ко всяким научным начинаниям, его поразительная скромность и вместе с тем уверенность в себе и чувство собственного достоинства создавали в их памяти образ ученого и мудреца.

В своей речи над могилой Николая Егоровича С. А. Чаплыгин, один из первых учеников Н. Е. Жуковского, очень ярко охарактеризовал облик своего учителя:

«Он своей светлой и могу чей личностью объединял в себе и высшие математические знания, и инженерные науки. Он был лучшим соединением науки и техники, он был почти университетом. Не отвлекаясь ничем преходящим, лишь в меру неизбежной необходимости отдавая дань потребностям жизни, он все свои гигантские силы посвятил научной работе… Эта огромная сила особенно пленяла своей скромностью… Бывало, что начинающий на ученом поприще ученик обращался за советом, предполагая посвятить некоторую долю своего внимания задаче, которая его очень интересовала. Иногда задача была слишком трудной и, может быть, даже недоступной. Николай Егорович никогда не позволял себе сказать, что задача неисполнима, он говорил: «Я пробовал заниматься этим вопросом, но у меня ничего не вышло; попробуйте вы, может быть, у вас выйдет». Он глубоко верил, что среди его учеников могут быть и такие, которые окажутся в силах решить вопросы, им не решенные. Эта вера в окружающих его учеников создала ему трогательный образ, который останется всегда незабываем…»

Вся научная деятельность Н. Е. Жуковского показывает, что он удивительно полно и отчетливо сознавал технические нужды развивающегося человеческого общества и был одарен такой, силой разума, что умел эти скрытые в буднях мелочей неотложные задачи не только формулировать, но и разрешать.

«Аэроплан не машина, — говорили на заре авиации многие изобретатели и инженеры, — его рассчитать нельзя». Как бы в ответ на это Н. Е. Жуковский дает авиационной технике теорему о подъемной силе, создает теорию воздушного винта, изобретает серии теоретических профилей, читает лекции по аэродинамическому расчету, и создание новых аэропланов и самолетов становится доступным строгому научному анализу и расчету.

 

Основные события жизни

1858 г. — Н. Е. Жуковский поступил в 4–ю Московскую гимназию.

1863 г. — Н. Е. Жуковский поступил на физико — математический факультет Московского университета.

1868 г. — Н. Е. Жуковский окончил университет.

1870 г. — Н. Е. Жуковский поступает преподавателем физики 2–й Московской женской гимназии.

1872 г. — Н. Е. Жуковский зачисляется преподавателем математики в Московское высшее техническое училище.

1874 г. — Н. Е. Жуковский утверждается доцентом кафедры аналитической механики в Московском высшем техническом училище.

1876 г. — Вышла в свет первая научная работа Н. Е. Жуковского.

1877 г. — Н. Е. Жуковскому присвоена степень магистра прикладной математики.

1882 г. — Н. Е. Жуковский защитил диссертацию на степень доктора прикладной математики.

1886 г. — Н. Е. Жуковский — профессор Московского университета по кафедре механики.

1897–1898 гг. — Н. Е. Жуковский привлечен к работам по постройке нового московского водопровода.

1902 г. — При механическом кабинете Московского университета была построена первая в России и вторая в мире аэродинамическая труба.

1905 г. — Н. Е. Жуковский избирается президентом Московского математического общества.

1904–1906 гг. — Н. Е. Жуковский руководит организацией аэролаборатории в поселке Кучино под Москвой.

1918 г. — Создан Центральный аэрогидродинамический институт (ЦАГИ), носящий теперь имя Н. Е. Жуковского. Первым председателем научной коллегии института был Н. Е. Жуковский.

 

В истории науки немного найдется женских имен, которые были бы известны всему миру, о которых знал, хотя бы понаслышке, каждый образованный человек. К числу таких имен, пользующихся мировой известностью, принадлежит имя Софьи Васильевны Ковалевской, замечательной русской женщины, своею деятельностью «немало содействовавшей прославлению русского имени», как сказал о ней Николай Егорович Жуковский, крупнейший русский ученый в области теории авиации.

Софья Васильевна Ковалевская родилась 15 января 1850 года в Москве. Отец ее, Василий Васильевич Корвин — Круковский, был генерал — лейтенантом артиллерии.

Детство Софья Васильевна провела в имении родителей в селе Палибино Витебской губернии. Она получила прекрасное по тому времени воспитание и образование. Целеустремленность и настойчивость в достижении поставленной цели были характерной чертой С. В. Ковалевской. По ее собственному выражению, «интенсивность составляла самую сущность ее натуры». Преподавание по всем наукам вел домашний учитель Иосиф Игнатьевич Малевич. Это был образованный человек, с громадным опытом. Софья Васильевна впоследствии говорила, что обязана И. Малевичу той легкостью, с которой ей давалось дальнейшее изучение наук.

Родители Софьи Васильевны противились слишком свободному развитию ее ума, ей старались дать образование соответственно понятиям той среды, в которой жила ее семья, т. е. стремились сделать из нее светскую благовоспитанную барышню. Софье Васильевне пришлось бороться за свое образование.

В семье велись иногда беседы на математические темы. Очень сильно повлиял на Софью Васильевну ее дядя, П. В. Корвин — Круковский, математические рассуждения которого «действовали на фантазию девочки, внушая ей благоговение к математике как науке высшей и таинственной, открывающей перед посвященными в нее новый чудесный мир, недоступный простым смертным» (из «Воспоминаний детства»). Математические разговоры поддерживались также посещавшими Корвин — Круковских профессором математики Лавровым и профессором физики Тыртовым. Тыртов обратил внимание на математические способности четырнадцатилетней девочки, которая пыталась, не зная тригонометрии, самостоятельно разобраться в смысле тригонометрических формул, встретившихся ей в курсе физики. С этого момента отец Софьи Васильевны изменяет свои взгляды на ее образование. Он разрешил ей брать уроки высшей математики у преподавателя Морского училища А. Н. Страннолюбского. С пятнадцати лет Софья Васильевна, во время зимних приездов ее семьи в Петербург, систематически занималась изучением математики.

В то время среди женщин развивалось стремление к высшему образованию, получить которое они могли лишь в некоторых заграничных университетах, так как высших школ для женщин в России еще не существовало, а в мужские их не пускали. С целью освобождения от родительской опеки, мешавшей поступлению в заграничные университеты, некоторые девушки заключали фиктивные браки с людьми, сочувствовавшими женскому движению и предоставлявшими своим фиктивным женам полную свободу.

В восемнадцать лет Софья Васильевна фиктивно вышла замуж за Владимира Онуфриевича Ковалевского, одного из представителей интеллигенции, занимавшегося в то время издательской деятельностью. Впоследствии их брак стал настоящим. Интересны некоторые подробности этого брака: фиктивный брак был нужен для Анны, старшей сестры Софьи Васильевны, обладавшей литературным талантом. Но когда В. О. Ковалевского познакомили с обеими сестрами, то он решительно заявил, что женится только на младшей, которая его совершенно очаровала и женитьбой на которой он мог бы принести пользу науке.

«Несмотря на свои 18 лет, воробышек (так называли Софью Васильевну за ее моложавость и малый рост) образована великолепно, знает все языки, как свой собственный, и занимается до сих пор, главным образом, математикой. Работает, как муравей, с утра до ночи, и при всем том жива, мила и очень хороша собой» (из письма В. Ковалевского).

Под влиянием своего брата, известного эмбриолога А. О. Ковалевского, Владимир Онуфриевич стал заниматься естественными науками. Своими классическими работами, сделанными через несколько лет после знакомства с Софьей Васильевной, В. О. Ковалевский положил начало эволюционной палеонтологии.

После свадьбы, осенью 1868 года, супруги Ковалевские отправились в Петербург, где каждый из них усердно занимался наукой, а Софья Васильевна, кроме того, добилась разрешения слушать лекции в Медико — хирургической академии. Затем Ковалевские отправились за границу. Весной 1869 года С. В. Ковалевская поселилась в Гейдельберге вместе со своей подругой Ю. В. Лермонтовой, занимавшейся химией.

В Гейдельберге С. В. Ковалевская изучала математику посещала лекции крупных ученых: Кирхгофа, Дю — Буа — Реймона и Гельмгольца. В 1870 году С. В. Ковалевская переехала в Берлин, где хотела слушать лекции знаменитого математика К. Вейерштрасса. Однако ей это не удалось, так как в Берлинский университет женщин не допускали. Но Вейерштрасс согласился давать ей частные уроки. Это было блестящим успехом Софьи Васильевны. Привлечь к себе внимание такого крупного ученого, как К. Вейерштрасс, и сделаться его первой ученицей было очень трудно. Лично Вейерштрасс придерживался консервативных взглядов на женское образование и был противником допущения женщин в германские университеты. Кроме того, по свидетельству Феликса Клейна, быть учеником К. Вейерштрасса было нелегко, так как «его интеллектуальное превосходство скорее подавляло его слушателей, чем толкало их на путь самостоятельного творчества». Однако блестящие способности С. В. Ковалевской очень скоро заставили Вейерштрасса признать математическое дарование своей ученицы.

«Что касается математического образования Ковалевской, то могу заверить, что я имел очень немногих учеников, которые могли бы сравниться с нею по прилежанию, способностям, усердию и увлечению наукой» (из отзыва К. Вейерштрасса).

Через четыре года — в 1874 году — К. Вейерштрасс ходатайствовал перед Геттингенским университетом о присуждении С. В. Ковалевской степени доктора философии заочно и без экзаменов. В письмах профессорам Геттингенского университета Вейерштрасс дает характеристику трех работ, представленных Ковалевской, из которых каждая, по его мнению, была достаточна для получения этой степени. Первая из этих работ — «К теории дифференциальных уравнений в частных производных». Теорема, доказанная С. В. Ковалевской, относится к числу классических и излагается в настоящее время под названием теоремы Коши — Ковалевской в программе высшей школы.

Вторая работа, представленная С. В. Ковалевской, относится к интереснейшей космологической проблеме — вопросу о форме кольца Сатурна. Здесь С. В. Ковалевская развивает исследования Лапласа, считая кольцо жидким (в настоящее время, однако, более правдоподобной считается гипотеза, что Кольцо состоит из твердых частиц).

В третьей из представленных работ («О приведении некоторого класса абелевых интегралов к эллиптическим интегралам») С. В. Ковалевская разбирает теорию математического анализа.

С получением степени доктора философии был закончен пятилетний период скитальческой жизни Софьи Васильевны. За этот период она совершила несколько путешествий, была в Лондоне, а также в Париже.

В 1874 году С. В. Ковалевская вернулась с мужем в Россию и стала жить в Петербурге. На довольно продолжительное время Софья Васильевна отошла от занятий математикой.

В 1878 году С. В. Ковалевская переезжает с семьей в Москву. В 1879 году Она по предложению крупнейшего русского математика П. Л. Чебышева делает доклад на съезде естествоиспытателей о своих работах. Она хлопочет о разрешении сдать магистерские экзамены в Московском университете, но ей отказывают в этом, несмотря на поддержку профессоров. В 1881 году Софья Васильевна решила вернуться в Берлин к Вейерштрассу, взяв с собой свою дочь Софью, родившуюся в 1878 году. Основной работой, написанной С. В. Ковалевской с 1881 по 1883 год, была статья о преломлении света в кристаллических средах.

В 1883 году трагически погиб В. О. Ковалевский. Выдающийся ученый покончил с собой под давлением ряда обстоятельств, в том числе и материальных. Софья Васильевна очень тяжело перенесла известие о смерти мужа. Она приняла наконец предложение о переезде в Стокгольм от шведского математика Миттаг — Леффлера, который уже несколько раз пытался привлечь ее к работе в Стокгольмском университете. С этого времени начинается расцвет научной и литературной деятельности С. В. Ковалевской.

Склонность к литературе проявлялась у нее еще в петербургский и московский периоды жизни, когда она писала очерки и театральные рецензии в газеты. В Стокгольме эта склонность поддерживалась благодаря ее дружбе со шведской писательницей А. Ш. Эдгрен — Леффлер. сестрой Миттаг — Леффлера. Совместно с нею Софья Васильевна написала драму «Борьба за счастье», ставившуюся несколько раз в России. Кроме того, С. В. Ковалевская написала «Воспоминания детства», роман «Нигилистка», очерк «Три дня в крестьянском университете в Швеции», «Воспоминания о Джордже Эллисте» и другие очерки и статьи, печатавшиеся на шведском, русском и других языках. В литературных произведениях проявляются живой и глубокий ум Софьи Васильевны и широта ее интересов.

В Стокгольмском университете С. В. Ковалевская прочитала с большим успехом двенадцать курсов по различным отделам математики, «с глубиной и ясностью направляя умственную жизнь юношества».

В Стокгольме С. В. Ковалевская написала научную работу о вращении твердого тела, составившую, по словам Н. Е. Жуковского, главным образом, ее ученую славу. За эту работу 24 декабря 1888 года Парижская академия присудила С. В. Ковалевской премию Бордена, увеличив ее с 3000 до 5000 франков.

В 1889 году Российская академия наук избрала С. В. Ковалевскую своим членом — корреспондентом. В это время Софья Васильевна находилась в Стокгольме и узнала о своем избрании из телеграммы, присланной из Петербурга: «Наша Академия наук только что избрала вас членом — корреспондентом, допустив этим нововведение, которому не было до сих пор прецедента. Я очень счастлив видеть исполненным одно из моих самых пламенных и справедливых желаний. Чебышев».

С. В. Ковалевская скончалась 10 февраля 1891 года в Стокгольме от воспаления легких, которое она получила, возвращаясь после зимних каникул из Италии в Швецию. Ей был всего 41 год, она была в расцвете умственных сил и таланта.

С. В. Ковалевская была первой женщиной — ученой в области точных наук и вызывала к себе большой интерес своей много — сторонней живой натурой и художественным талантом. Имя Софьи Васильевны Ковалевской навсегда останется в истории науки увенчанным заслуженной славой.

 

Основные события жизни

1850 г. — Родилась С. В. Ковалевская.

1869 г. — С. В. Ковалевская поселилась в Гейдельберге, где упорно занималась науками.

1874 г. — Знаменитый математик К. Вейерштрасс возбудил перед Геттингенским университетом ходатайство о присуждении С. В. Ковалевской степени доктора философии заочно и без экзаменов.

1874 г. — С. В. Ковалевская вернулась с мужем в Россию и стала жить в Петербурге.

1878 г. — С. В. Ковалевская переезжает с семьей в Москву.

1879 г. — С. В. Ковалевская делает доклад на съезде естествоиспытателей о своих работах.

1881 г. — С. В. Ковалевская возвращается в Берлин.

1883 г. — Трагически погиб В. О. Ковалевский, и Софья Васильевна приняла предложение о переезде в Стокгольм от шведского математика Миттаг — Леффлера.

1888 г. — Парижская академия присудила С. В. Ковалевской премию Бордена.

1889 г. — Российская академия наук избрала С. В. Ковалевскую своим членом — корреспондентом.

 

В историю науки, техники и мировой культуры А. С. Попов вошел как изобретатель радиотелеграфа.

Он родился 16 марта 1859 года на Богословском заводе на Урале, где его отец был священником. Из шестерых детей, составлявших семью Поповых, Александр был третьим. Сыновей небогатого священника ожидала служба дьяконом или священником в одном из приходов своей епархии, часто в приходе отца. Но уже с самых малых лет у Александра стали проявляться совершенно иные склонности и интересы. Часами пропадая в небольшой мастерской, он с увлечением мастерил действующие модели водяных колес, мельничек, разного рода движущихся механизмов.

Тем не менее, когда наступило время, А. С. Попов из‑за отсутствия средств был отдан отцом в духовное училище, где обучение и содержание были бесплатными. По окончании училища он поступил в Пермскую духовную семинарию. И здесь Александр находил время для самостоятельных занятий точными науками, за что даже получил от товарищей прозвище Математик. После окончания семинарии А. С. Попов самостоятельно Подготовился к дополнительным экзаменам, успешно сдал их и в 1877 году поступил на физико — математический факультет Петербургского университета.

В университете А. С. Попов все свободное от занятий время проводил в физической лаборатории, занимаясь опытами по электричеству. В 1881 году в Петербурге открылась Электрическая выставка. А. С. Попов устроился туда сотрудником и изучив до мельчайших подробностей все экспонаты, давал посетителям обстоятельные и четкие объяснения.

По окончании курса А.С.Попов, благодаря выдающимся успехам и интересу к физике, был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. Ему, еще так недавно покинувшему студенческую скамью, предстояло в ближайшем будущем самому обучать молодых людей. Для этого необходимо было обладать достаточно глубокими и разносторонними знаниями, большой эрудицией. Экспериментальная сторона любимого предмета — физики — была А. С. Попову близка и понятна, но теоретическая физика в те времена в университете была поставлена крайне слабо, и молодой преподаватель остро чувствовал недостаточность знаний, приобретенных в университете. Этот пробел он старался восполнить самостоятельными занятиями. Однако материальная необеспеченность, необходимость одновременно добывать средства к жизни и помогать большой семье не позволяли отдавать учению столько времени, сколько хотелось и сколько было необходимо. Надо было найти выход из положения.

В 1883 году в Минном офицерском классе в Кронштадте открылась вакансия ассистента по одному из разделов электричества. Минный офицерский класс был в те годы единственным в России высшим учебным заведением, в котором электротехника занимала видное место и в котором велась большая научно — техническая работа по практическому применению электричества, в особенности в морском деле. Возможность работать по электротехнике, одновременно учась и обучая других, а также и приличные условия службы побудили А. С. Попова принять это место.

Ни одно явление природы, ни одно открытие или изобретение не проходили мимо А. С. Попова. Так, например, в связи с солнечным затмением 1887 года он вместе с университетскими товарищами с увлечением изучает все, что было к тому времени известно о Солнце. Он принимает участие в экспедиции для наблюдения затмения и отправляется с этой целью в Крас — ноярск. Несколько лет спустя, как только в России стало известно об открытии Рентгеном х — лучей, А. С. Попов собственноручно изготавливает рентгеновскую трубку, производит с ней ряд экспериментов и получает первые в России фотоснимки (рентгенограммы), которые по его инициативе используются для диагностических целей в Кронштадтском госпитале.

В этот период А. С. Попов читает курс высшей математики и практической физики в Морском техническом училище и в Минном офицерском классе. Ежегодно летом он уезжает в Нижний Новгород, где заведует электрическими установками на территории ярмарки. В течение девяти лет преподаватель математики и физики руководит крупным по тому времени энергетическим хозяйством. Будучи членом общества «Электротехник», А. С. Попов возглавляет постройку ряда электрических станций в Москве, Рязани и других городах. Работа в этой области создала ему имя одного из лучших русских специалистов по энергетике.

В 1893 году А. С. Попов получил командировку в Чикаго на выставку, где имел возможность близко познакомиться с последними достижениями электротехники и физики, в частности с опытами Герца. Конечно, опыты Герца не могли не привлечь его внимания. Склонный к аналогиям и обобщениям, он воспринял открытие новых «лучей электрической силы» как фактор величайшей важности. Привыкший подходить к физическим явлениям с практической стороны, он тотчас же стал искать возможных приложений этих лучей для передачи сигналов на расстояние.

За это время А. С. Попов приобрел в Морском ведомстве большой авторитет и славу выдающегося специалиста. В одном из документов, касающемся представления А. С. Попова к награждению орденом Станислава 2–й степени и датированном 1894 годом, было сказано: «Коллежский асессор А. С. Попов состоит в Минном офицерском классе преподавателем с 1883 года. За эти 11 лет он преподавал практическую физику, предмет, который должен был им быть самостоятельно разработан. Во время болезни преподавателя гальванизма в 1883 году он его заменил вполне, взяв на себя преподавание двух предметов почти в продолжение целой зимы. За это время А. С. Попов приобрел общее уважение и вполне заслуженную славу прекрасного профессора и серьезного ученого…»

Дата 7 мая 1895 года должна быть отмечена как имеющая особое значение в истории радиосвязи и современной культуры. В этот день Александр Степанович Попов продемонстрировал передачу знаков азбуки Морзе без помощи проводов.

Весной и осенью 1895 года он продолжал свои опыты в помещении Минного класса. Передача сигналов производилась уже на расстоянии нескольких десятков метров. Приемник был усовершенствован по сравнению с первоначальным образцом. Этот приемник в конце 1895 года был передан метеорологической станции Петербургского лесного института, где под названием «грозоотметчик» служил для регистрации грозовых разрядов на расстояниях до 30 километров.

24 марта 1896 года А. С. Попов выступил с докладом в Русском физико — химическом обществе, наглядно демонстрируя возможность телеграфирования без проводов. Приемный и передающий аппараты были расположены в разных помещениях на расстоянии 250 метров. А. С. Попов передал первую в мире радиограмму, состоявшую из двух слов — «Генрих Герц». Текст этой радиограммы очень показателен; он характеризует самого изобретателя радио. А. С. Попов ясно понимал, что его исследования вызовут переворот в области связи без проводов. Однако, поразительно скромный и преданный науке, он готов был прежде всего воздать должное своим предшественникам.

Все опыты с электромагнитными волнами А. С. Попов должен был производить, не имея на это никаких специальных ассигнований. Необходимые приборы изготавливались им собственноручно или его помощниками.

К этому времени итальянец Маркони, применив передаточное устройство и антенну Попова, осуществил связь на расстояние в несколько сотен метров, а затем и в несколько километров. Когда слухи об этом проникли в печать, Морское ведомство ассигновало на опыты А. С. Попова… триста рублей.

Ограниченность средств, возможность производить опыты только летом, так как остальное время было занято преподаванием, тормозило работу А. С. Попова.

Только через три года, в 1898 году, удалось построить две полные приемно — передающие станции, с которыми (между учебным судном «Европа» и крейсером «Африка») была установлена беспроволочная связь до 8 километров. Опыты этого года подтвердили возможность связи в любых метеорологических условиях, и в частности в тумане, когда обычная световая сигнализация не могла быть применена. В 1899 году инженер Дюкрете, владелец небольшого завода в России, получил заказ от Морского министерства на три станции, которые и были готовы к осени этого же года.

Морское ведомство уже достаточно хорошо поняло важность беспроволочной связи. Построенные станции были установлены на броненосцах черноморской эскадры «Георгий Победоносец» и «Три Святителя».

Однако, несмотря на то что А. С. Попов за свои работы получил в это время премию Русского технического общества, несмотря на все безусловные успехи беспроволочного телеграфу несмотря на энергию Дюкрете, масштабы работ А. С. По — пова, ограниченные Ничтожно малыми средствами, были очень незначительными.

Все же 1899 год отмечен дйумя достижениями А. С. Попова: во — первых, им был разработан приемник с телефоном (прообраз детекторного приемника), позволивший увеличить дальность работы; во — вторых, было установлено беспроводное сообщение между островом Гогланд и городом Котка, необходимость в котором появилась в связи с работами по снятию с камней потерпевшего аварию броненосца «Генерал — адмирал Апраксин». Дальность передачи в этом случае была более 40 километров. Тогда же радиотелеграф впервые послужил спасению человеческих жизней: с Гогланда было получено сообщение о бедственном положении группы рыбаков, унесенных на льдине. Ледокол «Ермак» по радио получил приказ отправиться в море, вскоре обнаружил и спас всех людей.

На Западе в это время организовалось несколько мощных промышленных предприятий, производивших радиоаппаратуру. Если еще в 1899 году вернувшийся из‑за границы и посетивший там ряд немецких и французских радиостанций Александр Степанович мог сказать, что «мы не очень отстали от других», то уже через пару лет всем было ясно, что отставание нарастало катастрофически. Несмотря на все усилия А. С. Попова, министерская рутина, казенное отношение к делу, боязнь ответственности, наконец, недружелюбное отношение к изобретениям и изобретателям не давали возможности ни развить работы в кронштадтских мастерских Морского министерства, ни увеличить заказы заводу Дюкрете.

В результате в 1905 году, когда в связи с начавшейся Русско- японской войной потребовалось большое количество радиостанций, оказалось, что единственный способ получить их быстро и в достаточном количестве — это… заказать их какой- либо иностранной фирме.

В начале 900–х годов в деятельности Александра Степановича происходит поворот. В 1900 году Петербургский электротехнический институт присуждает ему звание почетного инженера — электрика, в следующем году Русское техническое общество избирает его своим почетным членом.

В этом же году он принимает приглашение на кафедру физики в Электротехническом институте. Новому профессору физики предстояла большая работа по организации курса и лабораторий. Деятельность его как профессора Электротехнического института не позволила ему отдавать работе по практическому применению беспроволочного телеграфа столько времени, как раньше. Летний период 1902 года был последним, когда он имел возможность лично принимать участие в опытах на судах.

Александр Степанович, получивший к этому времени известность как изобретатель и профессор, сохранил все прежние черты своего характера: скромность, внимание к чужим мнениям, готовность идти навстречу каждому и посильно помогать требующим помощи. И в своей технической работе, и в преподавательской деятельности он всегда с вниманием выслушивал мнения, высказываемые помощниками и сотоварищами, и принимал к сведению их полезные советы. Но в этот период, когда А. С. Попов получил уже всеобщее признание, душевного спокойствия он не имел: он видел, как его любимое детище — беспроволочный телеграф — не совершенствуется так, как ему хотелось бы. По мере возможности он продолжает свои работы по беспроволочному телеграфированию (и телефонированию) в лаборатории Электротехнического института.

Ближайший помощник А. С. Попова П. Н. Рыбкин вспоминает, что, когда работы Попова по применению радиосвязи на кораблях обратили на себя внимание заграничных деловых кругов, А. С. Попову было сделано несколько «соблазнительных» предложений переехать для работы за границу. Однако А. С. Попов решительно их отверг. Он заявил:

«Я — русский человек, и все свои знания, весь свой труд, все свои достижения я имею право отдавать только моей родине. Я горд тем, что родился русским. И если не современники, то, может быть, потомки наши поймут, сколь велика моя преданность нашей родине и как счастливя, что не за рубежом, а в России открыто новое средство связи».

Напряженная работа и жизненные невзгоды расшатали и без того не слишком крепкое здоровье Александра Степановича После одного очень бурного объяснения в министерстве, вернувшись домой, он почувствовал себя внезапно очень плохо Врачи констатировали у него кровоизлияние в мозг, и 13 января 1906 года Александр Степанович Попов умер, не приходя в сознание.

Бессмертное изобретение А. С. Попова — одно из лучших достижений современной цивилизации.

 

Основные события жизни

1877 г. — А. С. Попов поступил на физико — математический факультет Петербургского университета.

1883 г. — А. С. Попов становится ассистентом по одному из разделов электричества в Минном офицерском классе.

1893 г. — А. С. Попов получил командировку в Чикаго.

1894 г. — А. С. Попов награжден орденом Станислава 2–й степени.

1895 г. — А. С. Попов продемонстрировал передачу знаков азбуки Морзе без помощи проводов.

1898 г. — А. С. Попову удалось построить две полные приемно — передающие станции с дальностью беспроволочной связи до восьми километров.

1899 г. — А. С. Поповым разработан приемник с телефоном (прообраз детекторного приемника).

1900 г. — Петербургский электротехнический институт присуждает Попову звание почетного инженера — электрика.

1901 г. — Русское техническое общество избирает А. С. Попова своим почетным членом.

 

Создатель сейсмологии — науки о движениях в земной коре — Б. Б. Голицын родился в Петербурге 2 марта 1862 года. Семья, к которой он принадлежал, была одной из наиболее многочисленных и наиболее родовитых аристократических фамилий России. Многие представители рода Голицыных известны своими крупными государственными заслугами. Среди них следует назвать боевого сподвижника Петра Великого — генерал- фельдмаршала князя М. М. Голицына, разбившего шведов в битвах под Шлиссельбургом, Нарвой, Митавой, Лесным и др. Его прямым потомком и является Борис Борисович Голицын. Близость к придворным кругам и великосветский образ жизни родителей Б. Б. Голицына не оставляли им времени заниматься воспитанием сына, и он с раннего детства был передан на попечение своей бабушки, графини Кушелевой, относившейся к своему внуку с чувством нежной привязанности и позаботившейся об его первоначальном воспитании и образовании.

14 лет от роду Б. Б. Голицын поступил кадетом в Морской кадетский корпус, который и окончил первым по наукам в 1880 году с офицерским чином гардемарина, и его имя было занесено золотыми буквами на мраморную доску в здании Морского корпуса. В том же году он был отправлен в заграничное плавание на фрегате «Герцог Эдинбургский». Это плавание, совершавшееся преимущественно по Средиземному морю, было чрезвычайно полезным и поучительным. При посещении итальянс ких и греческих портов Б. Б. Голицын совершал экскурсии в глубь этих стран и знакомился с их художественными сокровищами и античными реликвиями. Во время стоянки в порту Яффа было совершено путешествие по Палестине, с посещением Иерусалима, Вифлеема, берегов Иордана и Мертвого моря.

Несмотря на то что фрегату в дальнейшем предстояло посетить еще ряд новых стран, 19–летний юноша, неудержимо стремившийся к науке, списывается с судна и осенью 1881 года возвращается в Петербург. Здесь он просит разрешения морского начальства поступить вольнослушателем в университет, в чем, однако, ему отказывают и предлагают поступить в Морскую академию. Зиму 1881/82 года Б. Б. Голицын проводит в Петербурге за усиленной подготовкой к вступительным экзаменам в академию. Жизнь в сырой квартире в сочетании с напряженной работой подорвала его здоровье, и у него обнаружился туберкулез. При таких обстоятельствах Б. Б. Голицын выехал весною 1882 года во Флоренцию к своей матери и, по настоянию врачей, вынужден был оставаться там в течение двух лет до полного выздоровления. Но и эти годы Б. Б. Голицын не терял даром. Он посещает в местных высших учебных заведениях лекции профессоров по физике, химии, проходит лабораторный практикум по физике, занимается высшей математикой.

Осенью 1884 года Б. Б. Голицын возвращается в Петербург и поступает в Морскую академию на гидрографическое отделение. Академию Б. Б. Голицын окончил в 1886 году одним из двух первых, получив по 12 баллов по всем предметам. Его имя было высечено золотыми буквами на мраморной доске в Морской академии.

Призванием Б. Б. Голицына была наука, и ради этого призвания он готов был на любые жертвы. Он подал в отставку из флота, решительно отказавшись от легкой и блестящей военно — придворном карьеры, которую открывало ему его аристократическое происхождение. Его мечтой было поступить на физико — математический факультет Петербургского университета. Однако на этом пути Б. Б. Голицына ожидало тягостное разочарование. В университет принимались лишь люди, имеющие аттестат зрелости, т. е. свидстельство об окончании классической гимназии. Поэтому Б. Б. Голицылу было предложено сдать экзамен за полный курс гимназии, включая не только древние языки (латынь и греческий), но и арифметику, Закон Божий и т. д.

Не желая бесплодно тратить время на подготовку и сдачу экзаменов за восьмилетний гимназический курс, Б. Б. Голицын принимает решение поступить в один из заграничных университетов. Свой выбор он остановил на Страсбургском университете. Здесь талантливый, полный энергии Б. Б. Голицын получил возможность отдать все свои силы науке, не отвлекаясь никакими посторонними делами.

Весь образ своей студенческой жизни Б. Б. Голицын подчинил интересам научной работы. Спать ложился в 10 часов вечера, а вставал в 5 часов утра, напряженно работал в течение всего дня. Лишь по воскресеньям он предпринимал загородные поездки по живописным гористым окрестностям.

Б. Б. Голицын очень дорожил дружбой, завязавшейся у него в Страсбурге с П. Н. Лебедевым, который вскоре приобрел всемирную известность как выдающийся физик — экспериментатор. Оба они снимали комнаты у одной хозяйки и досуг стремились проводить всегда вместе, обычно в беседах на научные темы.

Весной 1890 года Б. Б. Голицын окончил Страсбургский университет.

После представления факультет) докторской диссертации он был удостоен высшей степени докторского диплома. Окончив Страсбургский университет, Б. Б. Голицын вернулся в Россию.

Не теряя времени, Б. Б. Голицын приступил к сдаче магистерских экзаменов при Петербургском университете, к которым на этот раз он был допущен без всяких возражений. В течение одной зимы Б. Б. Голицын сдал весь цикл экзаменов по специальности «физика». В этот цикл кроме основного предмета, физики, входили весьма серьезные экзамены по математике, механике и метеорологии.

Осенью 1891 года он был назначен приват — доцентом по кафедре физики в Московский университет.

В 1893 году Б. Б. Голицын уехал снова в Страсбург. По приезде в Страсбург он вновь принимается за научную работу. Этот год оказался годом начала научных успехов Б. Б. Голицына. Его научные заслуги получают все более и более широкое признание. Осенью 1893 года его приглашают занять кафедру физики в Юрьевском университете, и вскоре после этого, в том же году он был избран Академией наук в адъюнкты по кафедре физики и переселился в Петербург.

Избрание в академию дало возможность Б. Б. Голицыну проявить свои научные дарования. После нескольких физико — ме- теорологических работ, явившихся результатом его участия в экспедиции на Новую Землю для наблюдений за полным солнечным затмением в 1896 году, Б. Б. Голицын обращается к исследованиям по сейсмометрии, которые и принесли ему мировую известность. В 1900 году в Академии наук была учреждена Постоянная сейсмическая комиссия для наблюдений как над близкими, так и над удаленными землетрясениями. Дело в том, что в начале 1889 года геодезист Ребер — Пашниц установил в подвале Потсдамской обсерватории горизонтальные маятники, чтобы следить за периодическими колебаниями отвесной линии под влиянием лунно — солнечного притяжения. 18 апреля 1889 года на плавной кривой, которую воспроизводил маятник, появились сильные колебания, длившиеся в течение полутора — двух часов. Вскоре телеграф принес известие, что за несколько минут до начала этих колебаний произошло разрушительное землетрясение в Японии, на расстоянии около 9000 километров от Потсдама. Естественно было высказать гипотезу, что указанные колебания были вызваны проходящими упругими волнами, возникшими в земной коре под влиянием землетрясения и распространявшимися через внутренние твердые слои Земли. Эта гипотеза подтвердилась, и была установлена возможность регистрировать землетрясения с очень больших расстояний.

Б. Б. Голицын принял живейшее участие в работах сейсмической комиссии, предвидя широкое развитие и большое практическое значение нарождающейся новой науки — сейсмологии.

В конце ноября 1906 года Б. Б. Голицыным в подвале Пулковской обсерватории была открыта временная сейсмическая станция. В течение первых 40 дней было зарегистрировано 14 землетрясений, причем несомненным образом выяснились огромные преимущества новых, предложенных Б. Б. Голицыным сейсмографов. Сейсмограммы этих приборов дали отчетливую запись и показали отдельные фазы землетрясений, соответствующие приходу различных типов сейсмических волн.

С помощью приборов Б. Б. Голицына стало возможным не только определить расстояние до очага землетрясения, но и направление, в котором этот очаг расположен, и таким образом вычислить его географические координаты по данным от одной лишь сейсмической станции.

Ученые всех стран оценили преимущества этих приборов, и все главнейшие сейсмические станции во всех частях света были оборудованы сейсмографами системы Б. Б. Голицына.

Отдавая большую часть своих сил разработке различных вопросов сейсмометрии и сейсмологии, Б. Б. Голицын до 1909 года не прекращал своих работ и в области экспериментальной физики, работая главным образом в области спектроскопии.

Не менее важное значение имеют исследования Б. Б. Голицына по теоретической сейсмологии.

В 1913 году Б. Б. Голицын был назначен директором Главной физической (в дальнейшем геофизической) обсерватории и за три года своего пребывания на этом посту основательно реорганизовал это учреждение. Наряду с тем Б. Б. Голицын уделял значительное время и профессорской деятельности, занимая последовательно кафедры физики на Высших женских курсах, в Женском медицинском институте и в Морской академии.

Отличительной чертой Б. Б. Голицына как человека была его прямота. Он открыто и безбоязненно высказывал свое мнение и не мог переносить неискренности в других людях. Он всегда воздавал должное чужим заслугам, и ему чужда была ревность к успехам других людей. Он был неотразимо обаятельной личностью — музыкант с тонким слухом и вкусом, хорошо игравший на скрипке, увлекательный и остроумный собеседник, много видавший и много знавший, радушный хозяин.

Свыше 130 оригинальных научных работ Б. Б. Голицына было опубликовано в различных научных журналах и изданиях. Б. Б. Голицын был избран членом многих иностранных обществ и академий. Б. Б. Голицын стал в 1911 году президентом Международной сейсмологической ассоциации.

Б. Б. Голицын неустанно заботился об укреплении оборонной мощи России, в особенности после Русско — японской войны. Он был одним из наиболее энергичных членов «Особого комитета для усиления воздушного флота на добровольные пожертвования, неустанно пропагандировавших идею создания в России мощного военно — воздушного флота. В декабре 1909 года он выступил в большом конференц — зале Академии наук с публичным докладом «Об общих директивах для правильной постановки дела воздухоплавания в России». В этом докладе, на котором присутствовало много крупных государственных и общественных деятелей, Б. Б. Голицын сурово осудил Военное и Морское министерство за их полную бездеятельность в этом направлении.

По его же инициативе на Русско — Балтийском вагонном заводе начата была постройка аэропланов, и для этой цели привлечен был известный конструктор И. И. Сикорский.

Когда началась мировая война 1914–1918 годов, по предложению Б. Б. Голицына было создано Военно — метеорологическое управление, во главе которого он и был поставлен. Главной задачей управления было обслуживать армейские части прогнозами погоды, что приобрело особое значение, когда немцы начали газовую войну. В эти годы войны Б. Б. Голицын отдал все свои силы служению Родине и в непосильном непрерывном труде настолько подорвал свое здоровье, что легкая простуда свела его в могилу. Он скончался 17 мая 1916 года. Но до последних дней, пока он еще не потерял сознания, Б. Б. Голицын продолжал интересоваться и руководить делами управления, вызывая к себе на дом сотрудников.

Таков был Борис Борисович Голицын — создатель новой науки — сейсмологии, человек несокрушимой воли и неукротимой энергии, наделенный высокими качествами душевного благородства.

 

Основные события жизни

1880 г. — Б. Б. Голицын окончил Морской кадетский корпус и был отправлен в заграничное плавание на фрегате «Герцог Эдинбургский».

1881 г. — Б. Б. Голицын возвращается в Петербург.

1882 г. — Б. Б. Голицын выехал во Флоренцию для лечения от туберкулеза.

1884 г. — Б. Б. Голицын возвращается в Петербург и поступает в Морскую академию на гидрографическое отделение.

1886 г. — Б. Б. Голицын окончил академию.

1887 г. — Б. Б. Голицын учится в Страсбургском университете.

1890 г. — Б. Б. Голицын окончил Страсбургский университет и вернулся в Россию.

1891 г. — Б. Б. Голицын назначен приват — доцентом по кафедре физики в Московский университет.

1893 г. — Б. Б. Голицын уехал снова в Страсбург.

1893 г. — Б. Б. Голицын избран Академией наук в адъюнкты по кафедре физики и переселился в Петербург.

1896 г. — Б. Б. Голицын обращается к исследованиям по сейсмометрии, которые принесли ему мировую известность.

1906 г. — Б. Б. Голицыным в подвале Пулковской обсерватории открыта временная сейсмическая станция.

1911 г. — Б. Б. Голицын избран президентом Международной сейсмологической ассоциации.

1913 г. — Б. Б. Голицын назначен директором геофизической обсерватории.

 

А. Н. Крылов — один из самых выдающихся русских математиков, механиков и инженеров. Главным делом его жизни были исследования по теории корабля, но вместе с тем о нем можно сказать словами поэта Баратынского:

Его интересы были разносторонни и разнообразны, у него был могучий энциклопедический ум.

Алексей Николаевич родился в сельце Висяге Ардатовского уезда Симбирской губернии 15 августа 1863 года. Отец его — состоятельный помещик Николай Александрович Крылов, служивший артиллерийским офицером, по выходе в отставку занимался сельским хозяйством и общественной деятельностью, журналистикой и литературой. Он был чужд барских замашек Всегда деятельный, неутомимый, просто одевавшийся и просто, по — человечески обращавшийся с людьми, ниже его стоявшими по общественному положению, он представлялся крестьянам то выслужившимся солдатом, то купцом. Своему же брату, помещику, он нередко казался каким‑то потомком Стеньки Разина или внуком Емельки Пугачева. Мать А. Н. Крылова Софья Викторовна Ляпунова принадлежала к старой дворянской семье, из которой вышел знаменитый математик Александр Михайлович Ляпунов, приходившийся Алексею Николаевичу двоюродным дядей.

В родственных отношениях с Алексеем Николаевичем, по отцу и по матери, находится целый ряд других выдающихся русских деятелей науки: И. М. Сеченов — знаменитый основатель русской физиологической школы; академик Б. М. Ляпунов — крупный специалист по славянской филологии; Н. Ф. Филатов — известный московский профессор детских болезней и профессор глазных болезней В. П. Филатов.

В детстве резвый, шаловливый Алеша управлялся с топором, который подарил ему отец, лучше, чем с букварем. Он рос в непосредственной близости к природе. Ходил со взрослыми на охоту. Часто ездил с многочисленными родственниками по волжским степям и Волге.

Когда А. Н. Крылову исполнилось девять лет, отец его, желая поправить свое здоровье, решил переехать на юг Франции. Поместье было продано, и семья поселилась в Марселе, где прожила два года. Здесь в частном пансионе, приближавшемся по типу к коммерческому училищу, мальчик основательно познакомился с французским языком и арифметикой. После возвращения в Россию в Севастополе он знакомится с моряками, героями славной обороны Севастополя. В 1878 году А. Н. Крылов поступил в младший приготовительный класс Петербургского морского училища, блестяще выдержав вступительные экзамены. В то время под руководством контр — адмирала А. П. Епанчина Морское училище было передовым учебным заведением, имеющим отличный состав преподавателей.

А. Н. Крылов свое свободное время посвящал изучению математических наук в объеме университетского курса. Здесь пришло на помощь счастливое обстоятельство. Дядя Алексея Николаевича — Александр Михайлович Ляпунов, ученик знаменитого русского математика П. Л. Чебышева и в будущем сам знаменитый математик, в то время готовился к сдаче в Петербургском университете магистерского экзамена и готовил свою знаменитую магистерскую диссертацию. Он оказал большое влияние на молодого А. Н. Крылова и руководил его математическими занятиями. Многие математические идеи, которые П. Л. Чебышев высказывал на своцх лекциях и в беседах со своими учениками, доводили до Алексея Николаевича через А. М. Ляпунова. Поэтому с полным правом А. Н. Крылова можно причислить к ученикам самого П. Л. Чебышева.

Неудивительно поэтому, что по своим знаниям молодой А. Н. Крылов превосходил даже некоторых преподавателей училища. В 1884 году он окончил Морское училище и был произведен в мичманы с награждением премией и с занесением его имени на мраморную доску.

По окончании Морского училища А. Н. Крылов был прикомандирован к известному нашему специалисту по компасному делу И. П. Коллонгу, работавшему в Главном гидрографическом управлении и уже раньше обратившему внимание на блестящие успехи А. Н. Крылова. Про Коллонга, фанатика компасного дела, во флоте в шутку говорили: «Коллонг считает, что корабли строятся для того, чтобы было на чем устанавливать компасы». Под его руководством А. Н. Крылов выполнил свои первые научные работы, приобрел прочные навыки в вычислениях — навыки, которые он с тех пор не переставал развивать, совершенствовать и передавать другим. Дело в том, что на показания корабельных компасов часто оказывало влияние железо. Практическое значение исследований А. Н. Крылова моряки смогли оценить после гибели двух пассажирских пароходов у берегов Ирландии в 1862 году. Расследование катастрофы, унесшей более двухсот жизней, показало, что эти пароходы наскочили в тумане на берег, полагаясь на искаженные показания компаса. А. Н. Крылов решил эту проблему и вывел русское компасное дело на первое место в мире.

А. Н. Крылов, посвятив компасу свои первые научные работы, вернулся к этим вопросам более чем через пятьдесят лет — накануне Великой Отечественной войны 1941–1945 годов. Он исследовал теорию гироскопического компаса, который стал соперником магнитного компаса на морских и воздушных кораблях. Гироскопический компас основан на принципе волчка, т. е. тела, быстро вращающегося вокруг оси. Волчок можно сконструировать так, что эта ось, подобно магнитной стрелке, будет сохранять неизменное положение в пространстве, независимое от перемещения корабля. С осью можно соединить стрелку, которая будет направлена на север все время, пока поддерживается вращение волчка. Первый прибор такого типа, под именем гироскопа, был изобретен французским физиком фуко в 1852 году. Практическое же применение гироскоп получил лишь в XX веке.

В последних своих работах по компасному делу А. Н. Крытое разработал чрезвычайно важную теорию влияния качки корабля на показания компаса.

Добившись на первых же порах своей научной деятельности значительных успехов, молодой ученый не захотел ограничиваться этой сравнительно узкой областью знания. Его привлекали теория корабля и кораблестроение вообще как «обширное поле для применения математики».

Корабль — даже самой совершенной постройки — может оказаться беззащитной скорлупкой во время бури среди необъятных просторов океана. Тысячи опасностей угрожают кораблю, начиная с того момента, когда его спускают на воду. История кораблестроения знает многочисленные примеры того, как великолепнейшие корабли гибли при спуске на воду, при испытаниях, при ремонте, не говоря уже о случаях гибели в открытом море, во время тумана, бури, в бою.

Задача корабельного инженера, сооружающего корабль, — создать его таким, чтобы он был надежно защищен от натиска стихий, от всех случайностей, от оружия неприятеля. Решение этих задач достигается путем математического расчета.

Чтобы подготовить себя к серьезной работе в этой области, А. Н. Крылов решил поступить на кораблестроительное отделение Морской академии. После того как А. Н. Крылов проработал год на Франко — русском судостроительном заводе, он был зачислен в 1888 году в число слушателей Морской академии.

В конце 1890 года А. Н. Крылов окончил Морскую академию с занесением на мраморную доску. А. Н. Крылов был оставлен при академии для подготовки к профессорскому званию. Вскоре он становится штатным преподавателем Морского училища и доцентом Морской академии по математике. С 1892 года А. Н. Крылов стал читать в Морской академии курс теории корабля.

А. Н. Крылов вскоре заметил, что у корабельных инженеров была привычка производить вычисления по весьма неудобям схемам с громадным числом (10–12) значащих цифр, из которых по самой сути дела могли быть верными лишь первые три, а все остальные были неверны и вместе с тем для практики не нужны. В своем курсе теории корабля А. Н. Крылов разработал рациональные приемы кораблестроительных расчетов, придерживаясь принципа: производить все вычисления с точностью, соответствующей требованиям практики. Насколько существенной была произведенная им реформа кораблестроительных вычислений, видно из того, что количество лишних цифр достигало в некоторых кораблестроительных расчетах, выполнявшихся по старинке, 97 процентов.

С 1893 года А. Н. Крылов стал читать в Морской академии учение о качке корабля.

В 1898 году А. Н. Крылов напечатал две свои замечательные работы, в первой из которых был дан исчерпывающий ответ на вопрос о поведении корабля при любом волнении, а следовательно, решен вопрос о мореходных качествах корабля еще до спуска его на воду, над чем когда‑то безуспешно работал английский судостроитель В. Фруд.

Во второй работе был разрешен другой основной вопрос: какие усилия возникают в различных частях корпуса корабля при качке, и тем была дана возможность обеспечить надлежащую прочность корпусу корабля.

Эти работы заслуженно принесли автору мировую известность как первому специалисту в области теории корабля.

Теорию А. Н. Крылова ввели в курс всех судостроительных школ мира.

С момента основания Политехнического института в Петербурге, в которой А. Н. Крылов принимал деятельное участие, он читал на кораблестроительном факультете курс вибрации судов — «предмет тогда новый, ни в одном из учебных заведении не излагавшийся». Речь идет об исследовании сотрясений корабля, вызываемых работой машины. Если толчки судового механизма совпадали с собственными колебаниями корабля, то на ступало явление резонанса. Корабль начинал вибрировать в такт оборотам машины, и вся его конструкция могла разрушиться.

Разработав всю теорию строго математически, А. Н. Крылов указал, как избавиться или, по крайней мере, уменьшить вибрации судна и влияние резонанса, крайне вредное для его прочности.

В развитии научно — технической деятельности А. Н. Крылова видную роль сыграла его работа в 1900–1908 годах в Опытовом бассейне Морского ведомства. Этот бассейн был основан по инициативе гениального русского химика Д. И. Менделеева в 1891 году. Со свойственной ему прозорливостью Д. И. Менделеев понял громадное значение научного эксперимента в виде предварительного испытания моделей судов при их проектировании.

При работе в Опытовом бассейне А. Н. Крылов подружился со знаменитым адмиралом и ученым Степаном Осиповичем Макаровым, оказавшим очень большое влияние на молодого А. Н. Крылова. К этому периоду относятся работы А. Н. Крылова по непотопляемости корабля.

С давних пор (Алексей Николаевич в шутливом вступлении к одному из своих докладов приводил пример Ноева ковчега) корабль подразделялся на отсеки (отделения) посредством перегородок. Если корабль получал пробоину, то воду начинали выкачивать, стараясь изолировать ее в пределах поврежденного отсека. А. Н. Крылов доказал и опытным путем, и путем расчетов, насколько важно придерживаться определенной системы размещения отсеков при строительстве корабля, а также предложил и обосновал прием затопления отсеков, парных к поврежденному, как единственный во многих случаях способ спасения судна. Дело в том, что при больших пробоинах нет возможности быстро выкачать вливающуюся воду; равновесие корабля нарушается, он накреняется и при небольшом волнении может опрокинуться и затонуть. Затопление надлежащего отсека посредством специальной системы труб и клапанов выравнивает корабль, восстанавливая частично одно из его важнейших мореходных качеств — устойчивость. Нужно лишь суметь в угрожающей обстановке правильно выбрать, что затоплять. Для этой цели А. Н. Крылов составил специальные «Таблицы непотопляемости», которые получили распространение в мировом военном кораблестроении.

Так из следующих одна за другой работ складывался мировой авторитет А. Н. Крылова в вопросах кораблестроения.

А. Н. Крылов постепенно создал целую школу своих учеников, работавших по теории корабля и прочности его конструкции, что составило отдельную научную дисциплину «Строительная механика корабля».

Постепенно Морская академия стала одной из лучших в мире, и главные кафедры технических отделений ее были заняты учениками А. Н. Крылова. Она стала «гнездом птенцов А. Н. Крылова». Корабельная наука была главным стержнем всей боишцем полувековой научной работы А. Н. Крылова. Вместит тем он с полным правом занимает почетнейшее место среди виднейших деятелей физико — математических наук.

В 1908–1910 годах А. Н. Крылов в качестве главного инспектора кораблестроения и председателя Морского технического комитета возглавлял кораблестроение всей России.

А. Н. Крылов указывал на слабость наших броненосцев еще до Цусимской катастрофы. После 1905 года он оказался в первых рядах борцов за постройку нового, передового по своим качествам, русского флота. Его деятельность на посту председателя Морского технического комитета была славной эпохой для Морского министерства — наш военный флот занимал одно из первых мест в мире.

В эти же годы он занимался исследованием методов определения орбит комет по малому числу наблюдений. Непосредственным поводом к этому было ожидавшееся в 1910 году появление кометы Галлея, послужившей в свое время Ньютону одним из объектов для применения его учения «о системе мира». По отдельным сжатым намекам, указаниям и числовым результатам А. Н. Крылову удалось восстановить полностью ход мыслей Ньютона, обнаружив в нем «образчик геометрической проникновенности».

Не прерывая деятельности крупнейшего инженера — консультанта и организатора кораблестроения (с 1912 года Алексей Николаевич — член правления Русского общества пароходства и торговли; в 1915–1916 годах — член правительственного правления Путиловских заводов), А. Н. Крылов предпринимает огромный, полный глубокого значения труд — переводит с латинского произведение Ньютона «Математические начала натуральной философии» (1684) — сочинение, которое легло в основу всей системы современного точного знания.

В 1914 году Московский университет, по представлению Е. Жуковского, присудил А. Н. Крылову степень почетного доктора прикладной математики, а Академия наук избрала его своим членом — корреспондентом; в 1916 году Академия наук избрала его своим действительным членом.

В 1919 году А. Н. Крылов назначается начальником Морской академии.

В 1921 году А. Н. Крылов командируется Академией наук за границу для восстановления научных связей, закупки литературы, приборов и инструментов. Будучи за границей, среди своей хлопотливой и напряженной деятельности, требующей частых переездов из страны в страну, из города в город, он вычислял траектории снарядов.

А. Н. Крылову принадлежат крупные изыскания по теории упругости и сопротивлению материалов. Его работа, относящаяся еще к 1904–1905 годам, содержит решение основной задачи по теории мостов. Эту задачу не могли решить знаменитые иностранные ученые Стоке и Сен — Венан. Одна эта работа ставила А. Н. Крылова в ряд ведущих механиков всего мира.

Как математик, умеющий прилагать математику к решению важнейших практических задач, А. Н. Крылов не знал себе равных в нашей стране, а может быть, и во всем мире.

Алексей Николаевич был блестящим знатоком истории науки. Им созданы замечательные по своей глубине и художественности очерки, посвященные жизни и деятельности классиков физико — математических наук: Ньютона, Эйлера, Лагранжа, Чебышева, Галилея.

Полувековая педагогическая деятельность А. Н. Крылова была необыкновенно насыщенной, плодотворной и разнообразной. Тысячи и десятки тысяч специалистов по вопросам техники и физико — математических наук учились, учатся и будуут еще многие и многие годы учиться по его замечательным курсам. Все эти прекрасные книги составляют величественный памятник А. Н. Крылову как ученому и педагогу.

В основе педагогических взглядов А. Н. Крылова, которые он всячески пропагандировал и проводил в жизнь, лежало требование «научить учиться".

В 1943 год)! Крылову было присвоено звание Героя Социалистического Груда за «исключительные заслуги перед государством в области математических наук, теории и практики отечественного кораблестроения, многолетнюю плодотворную работу по проектированию и строительству современных военно — морских кораблей, а также крупнейшие заслуги в деле подготовки высококвалифицированных специалистов военно- морского флота».

Восьмидесятилетний старец, исполненный мудрости и необыкновенного личного обаяния, работал не покладая рук.

Скончался Алексей Николаевич Крылов 26 октября 1945 года. Последней его незаконченной работой была «История открытия планеты Нептун».

Таков был этот замечательный представитель русской науки, потративший все свои необыкновенные дарования на служение своему народу. От теории он тотчас же переходит к практике, а от практики он снова обращается к теории, чтобы обобщить свои практические наблюдения. Математика, механика, физика, астрономия и корабельные науки были его родной стихией, и не было такого вопроса, на который он не мог бы дать исчерпывающего ответа.

 

Основные события жизни

1878 г. — А. Н. Крылов поступил в младший приготовительный класс Петербургского морского училища.

1884 г. — А. Н. Крылов окончил Морское училище и был произведен в мичманы с награждением премией и с занесением его имени на мраморную доску.

1888 г. — А. Н. Крылов зачислен в число слушателей Морской академии.

1890 г. — А. Н. Крылов окончил Морскую академию с занесением имени на мраморную доску.

1892 г. — А. Н. Крылов читает в Морской академии курс теории корабля.

1893 г. — А. Н. Крылов читает в Морской академии учение о качке корабля.

1908–1910 гг. — А. Н. Крылов в качестве главного инспектора кораблестроения и председателя Морского технического комитета возглавлял кораблестроение всей России.

1911 г. — А. Н. Крылов составил «Беседы о способах определения орбит комет и планет по малому числу наблюдений».

1912 г. — А. Н. Крылов — член правления Русского общества пароходства и торговли.

1914 г. — Московский университет, по представлению Н. Е. Жуковского, присудил А. Н. Крылову степень почетного доктора прикладной математики, а Академия наук избрала его своим членом — корреспондентом.

1915–1916 гг. — А. Н. Крылов — член правительственного правления Путиловских заводов.

1916 г. — Академия наук избрала А. Н. Крылова своим действительным членом.

1919 г. — А. Н. Крылов назначается начальником Морской академии.

1921 г. — А. Н. Крылов командируется Академией наук за границу для восстановления научных связей, закупки литературы, приборов и инструментов.

1943 г. — А. Н. Крылову было присвоено звание Героя Социалистического 'Груда.

 

В историю мировой науки П. Н. Лебедев вошел как искуснейший экспериментатор — физик, впервые обнаруживший и измеривший давление света. Он был первым организатором работы больших исследовательских лабораторий, ставших образцом для научных институтов в наши дни.

П. Н. Лебедев родился 8 марта 1866 года в Москве в культурной купеческой семье. После обучения в реальном училище П. Н. Лебедев поступил в Московское техническое училище. В архиве Российской академии наук хранятся большие тетради юноши П. Н. Лебедева — свидетельство его необыкновенных изобретательских способностей. Не окончив Технического училища, П. Н. Лебедев направился в 1887 году за границу, в Страсбургский университет, изучать физику.

Здесь он работал у известного немецкого физика — экспериментатора Августа Кундта.

А. Кундт оставался в Страсбурге недолго. В 1888 году он получил кафедру в Берлине, и П. Н. Лебедев отправился вслед за ним. Здесь, помимо занятий у А. Кундта, П. Н. Лебедев слушал теоретические лекции немецкого ученого Г. Гельмгольца.

Обучаясь в детстве в реальном училище, П. Н. Лебедев не изучал латинского языка. Поэтому он не смог сдать экзамен на докторское звание в Берлине, где знание древних языков было необходимым. Пришлось вернуться в Страсбург — там латынь не требовалась. В Страсбурге П. Н. Лебедев быстро выполнил экспериментальную диссертационную работу, сдал экзамены и получил степень доктора.

Из сохранившихся писем П. Н. Лебедева, относящихся к этому периоду жизни, видно, что он тогда многое написал и еще о большем думал помимо докторской работы. К 1890 году относятся его занятия теорией кометных хвостов. Эти занятия я стали началом главного дела его жизни — исследований по световому давлению.

Еще Сенека знал, что кометные хвосты отклоняются от Солнца. И. Кеплер, И. Ньютон и другие предполагали, что причиной этого отклонения может быть механическое давление света. В XVIII веке его пытались обнаружить на опыте и действительно находили. На поверку оказывалось, однако, что наблюдаемые явления не имеют ничего общего со световым давлением.

В конце XVIII века физик и астроном А. Харатсакер указывал, например, что, по мнению путешественников, солнечные лучи своим давлением замедляют движение Дуная. Все это, однако, были лишь предположения, и только Д. Максвелл на основании своей электромагнитной теории света нашел теоретическое значение давления света. Подсчеты Д. Максвелла были более реальными, но здесь не обошлось без серьезных погрешностей.

За эту труднейшую задачу и взялся П. Н. Лебедев. В 1891 году появилась его заметка «Об отталкивательной силе лучеиспускающих тел». В ней, основываясь на известных данных о лучеиспускании Солнца, П. Н. Лебедев доказывает, что отклонение кометных хвостов действительно может объясняться давлением света.

«Я, кажется, сделал очень важное открытие в теории движения светил, особенно комет». В современной астрофизике громадная роль светового давления как космического фактора, наряду с ньютоновским притяжением, становится очевидной» (из письма П. Н. Лебедева).

П. Н. Лебедев возвращается полный планов в Москву в 1891 году.

Он получает место ассистента в Московском университете при кафедре профессора А. Г. Столетова и в очень тяжелых условиях устраивает свою лабораторию, оставаясь бодрым и полным творческой энергии.

Через три года, в 1894 году, появляется первая часть его большой работы, ставшей позднее докторской диссертацией, Ввиду исключительных качеств работы П. Н. Лебедеву была присуждена степень доктора без предварительной защиты магистерской диссертации и соответствующих экзаменов — случай очень редкий в практике университетов. С экспериментальной стороны работа была образцом тщательности в сочетании со смелыми научными решениями.

Работа была закончена в 1897 году. Давление волн было исследовано на моделях. Предстояла самая важная стадия — обнаружить и измерить давление света в лаборатории.

В 1900 году и этот этап завершается полным успехом. Световое давление было найдено. П. Н. Лебедеву удалось измерить его. По виду прибор П. Н. Лебедева был простым. Свет от вольтовой дуги падал на легкое крылышко, подвешенное на тонкой нити в стеклянном баллоне, из которого выкачан воздух, и по закручиванию нити можно было судить о световом давлении. В действительности за этой простотой скрывались бесчисленные преодоленные трудности. П. Н. Лебедев по праву и с гордостью мог закончить свое сообщение короткой фразой: «Таким образом, существование сил давления опытным путем установлено для лучей света».

Опыты П. Н. Лебедева принесли ему мировую славу и навеки вписали его имя в историю экспериментальной физики. В России он получил за эти опыты премию Академии наук и затем был избран в члены — корреспонденты академии. О том впечатлении, которое произвели опыты П. Н. Лебедева на ученый мир, говорят, например, слова прославленного английского физика лорда Кельвина, сказанные знаменитому русскому ученому К. А. Тимирязеву: «Вы, может быть, знаете, что я всю жизнь воевал с Максвеллом, не признавая его светового давления, и вот ваш Лебедев заставил меня сдаться перед его опытами».

Однако П. Н. Лебедев не считал работу законченной. Для космических явлений основное значение имеет не давление на твердые тела, а давление на разреженные газы, состоящие из изолированных молекул. Стоявшая перед П. Н. Лебедевым экспериментальная задача была на этот раз еще более трудной, чем прежняя, и попытки решить ее длились десять лет. Но и на этот раз экспериментальное искусство П. Н. Лебедева преодолело все трудности. Новые опыты П. Н. Лебедева, опубликованные в 1910 году, были встречены мировой физической общественностью с восторгом. Британский Королевский институт избрал П. Н. Лебедева своим почетным членом. Блестящий физик — экспериментатор В. Вин в письме русскому физику В. А. Михельсону писал, что П. Н. Лебедев владел «искусством экспериментирования в такой мере, как едва ли кто другой в наше время».

На этом закончилась работа П. Н. Лебедева по световому давлению. Преждевременная смерть ученого прервала ее.

В Московском университете П. Н. Лебедев главное внимание уделял исследовательской работе своих студентов и со — трудников. Его первая лекция начинающим студентам всегда содержала призыв сделаться исследователями, не боясь труд, ностей. Он впервые в России отважился организовать физическую лабораторию с относительно большим числом работающих сотрудников. В 1901 году у него работало только трое, в 1910 году число работающих достигло 28. Если принять во внимание, что все темы работ были даны и тщательно продуманы (вплоть до чертежей приборов) самим П. Н. Лебедевым, что лаборантов не было, механиками и стеклодувами были сами работающие, что средства лаборатории и оборудование были крайне ограниченными, что она помещалась в сыром подвале, то станет понятным огромное напряжение и энергия, требовавшиеся от П. Н. Лебедева для руководства этой лабораторией. Между тем из нее год за годом выходили отличные работы, во многих из которых чувствовалась мастерская рука учителя. П. Н. Лебедев стал пионером замечательного и для России совсем нового дела — большой коллективной исследовательской работы. Впоследствии, в 1911 году, в газетной статье «Русское общество и русские национальные лаборатории», помещенной в «Русских ведомостях», П. Н. Лебедев довольно подробно изложил свою точку зрения и доводы, говорящие о пользе и необходимости создания больших исследовательских лабораторий.

В 1911 году в знак протеста против действий министра просвещения П. Н. Лебедев подал в отставку, и вместе с ним из университета ушли его сотрудники, работавшие в его лаборатории. Было разрушено громадное дело. П. Н. Лебедевым тотчас же были получены приглашения от заграничных научных учреждений. В частности, директор физико — химической лаборатории Нобелевского института в Стокгольме профессор Аррениус писал ему: «Естественно, что для Нобелевского института было бы большой честью, если бы Вы пожелали там устроиться и работать, и мы, без сомнения, предоставили бы Вам все необходимые средства, чтобы Вы имели возможность дальше работать… Вы, разумеется, получили бы совершенно свободное положение, как это соответствует Вашему рангу в науке». Но П. Н. Лебедев отказался от всех этих предложений. Он остался на Родине и в крайне тяжелых условиях на частные средства, пользуясь общественной помощью, организовал новую физическую лабораторию. В Мертвом переулке в Москве был снят подвал, где в 1911 году в нескольких комнатах расположилась его лаборатория. Здесь он закончил свою последнюю экспериментальную работу.

Частными жертвователями были собраны средства на постройку нового физического института для П. Н. Лебедева по плану, составленному им самим. Институт этот, однако, был Достроен только в 1916 году, спустя четыре года после смерти П. Н. Лебедева. Это здание в настоящее время принадлежит Академии наук; в нем помещается Физический институт имени П. Н. Лебедева.

14 марта 1912 года П. Н. Лебедева не стало. Он умер в 46 лет и был похоронен на Алексеевском кладбище. В 1935 году в связи с ликвидацией кладбища прах П. Н. Лебедева перенесен на Кладбище Новодевичьего монастыря.

На смерть П. Н. Лебедева откликнулся весь ученый мир. Было прислано много телеграмм и писем от выдающихся ученых, среди которых были Рентген, Нернст, Аррениус, Томсон, Варбург, Рубенс, Крукс, Кюри, Риги и другие.

В лице П. Н. Лебедева Россия потеряла не только великого ученого, но и замечательного организатора науки.

 

Основные события жизни

1887 г. — П. Н. Лебедев уезжает за границу, в Страсбургский университет, изучать физику.

1888 г. — П. Н. Лебедев в Берлине.

1890 г. — П. Н. Лебедев занимается теорией кометных хвостов.

1891 г. — П. Н. Лебедев доказывает, что отклонение кометных хвостов может объясняться давлением света.

1891 г. — Лебедев возвращается в Москву и получает место ассистента в Московском университете.

1894 г. — Появляется первая часть докторской диссертации П. Н. Лебедева.

1900 г. — П. Н. Лебедев измерил световое давление.

1910 г. — Британский королевский институт избрал П. Н. Лебедева своим почетным членом.

1911 г. — П. Н. Лебедев подал в отставку и ушел из университета.

1911 г. — П. Н. Лебедев организовал новую физическую лабораторию в Москве.