В течение двух дней Федуловы привезли ещё шестерых бомжей мужского пола, отмыли их, вытравили всех вшей, нарядили в старые вещи, показали им для устрашения фотографии и посадили в подвал. В субботу были сделаны два пробных выезда на рынки с целью, просить у прохожих подаяния. Задумка удалась. Семь постояльцев дома Пущина принесли доход за одну только субботу почти сорок семь тысяч рублей. В воскресенье вечером, когда все «рабы» уже сидели в подвале, Федулов старший толкнул речь:

— Мы не можем вывозить нашу «семёрку» только по выходным дням на заработки. Это надо делать каждый день. У меня есть брат, который занимается частным извозом на своём микроавтобусе. Имеет от этого много проблем от конкурентов и милиции. Я предложу ему работать с нами. Возможно, и вторую подвальную комнату скоро задействуем. Привезём ещё человек шесть бомжей.

— Нет, — категорично заявил Александр, — больше никого не привозите. Не забывайте, что я ещё работаю в доме-интернате для инвалидов. А что, если ситуация выйдет из-под контроля, и все бомжи взбунтуются и выберутся наружу. Они же меня убьют. Дом спалят. Я и так задолбался на семерых каждый день ведро каши варить, да дерьмо из-под них выносить. Как только открываю дверь их комнаты, так трясусь, как собачий хвост от страха. Вы поймите, мне же одному с ними приходится управляться!

— Я же сказал, что пришлю к тебе в помощники брата. Он будет жить с тобой в доме, ставить во дворе свой микроавтобус. Увольняйся из дома-интерната и занимайся только бомжами. Сколько ты там зарабатываешь?

Пущин назвал сумму.

— Это что, за месяц или за один день?

— За месяц.

Василий прыснул в ладони:

— Не смеши! За такие деньги можно только приходить на работу, но ничего не делать. Увольняйся и не морочь себе и нам голову!

Утром Александр отправился в дом-интернат забирать трудовую книжку. Директор выслушала его и спросила:

— Почему вы решили от нас уволиться, Александр Андреевич?

Он улыбнулся, раскинул в стороны руки и произнёс:

— Посмотрите на меня, Вера Олеговна! Разве такой здоровый мужик сможет прожить на такую маленькую зарплату, какую вы мне установили?

Вера Олеговна опустила глаза. Она понимала, что платит ему мало, но таковы ставки в доме-интернате. Отпускать Александра ей не хотелось. Она не раз наблюдала, как ловко он орудовал инструментом во время ремонта дверей и стульев. Как легко летают в его руках метла, лопата, грабли при уборке дворовой территории. Для неё он был олицетворением настоящей мужской силы на фоне немощных больных инвалидов. И даже придавал ей уверенности в руководстве домом-интернатом. Знала, что человек он образованный, даже преподавал в педагогическом университете. Записи в трудовой книжке имел хорошие. Не понимала только, почему оказался здесь, но спрашивать не стала.

— Александр Андреевич, — обратилась она, глядя ему прямо в глаза, — а что, если я установлю вам свободный график работы?

— Как понять — свободный график?

— Предположим, вы найдёте себе ещё одну работу и начнёте на ней трудиться, а к нам будете приходить либо вечером, либо рано утром. Как вам будет удобнее. Лишь бы вы работу свою выполняли. Двор убирать придётся, конечно, каждый день, а вот другие работы вы сможете выполнять и в выходные дни. Что скажете по поводу моего предложения?

Пущин задумался.

— Предложение заманчивое. Если я совсем уволюсь, и буду заниматься только бомжами, — прикинул он, — то у меня не будет идти трудовой стаж. А здесь работа не сложная. С уборкой двора я за полтора часа управляюсь. По ходу буду и всё другое выполнять. Главное — что мне не нужно будет находиться здесь целый день.

— Пожалуй, я соглашусь, — ответил он, но на всякий случай приврал: — Правда, если пойму, что не успеваю работать на двух работах, то уволюсь.

— Вот и договорились. Тогда, пожалуйста, подметите сейчас двор и езжайте искать вторую работу.

Двор он убрал и, довольный тем, что ловко договорился с директрисой о свободном графике работы, вернулся домой. Через пару часов к его воротам подрулил микроавтобус и посигналил. Пущин вышел посмотреть на того, кто нарушает тишину.

— Ты, что ли будешь Александром Пущиным? — услышал он от мужчины, крепкого телосложения с самоуверенным выражением лица.

— Ну, я.

— Я — брат Леонида Федулова. Открывай ворота, автобус загоню.

Александр помог загнать микроавтобус и пригласил гостя в дом. Тот огляделся и уселся на стул.

— Расскажи мне суть дела. Лёнька по телефону говорить не стал, просто назвал твой адрес и попросил с тобой пообщаться.

— Брат твой с племянником привёз в этот дом шестерых бомжей и одну бомжиху, — начал он рассказ. — Сказал, что и тебя сюда пришлёт.

— А тебе что здесь одному скучно без меня с ними? — съязвил гость.

Пущин расхохотался.

— Раньше было скучно, а сейчас очень весело. Вожусь с ним, как нянька. Сначала жрать им почти ведро на день варю, а потом ведро их дерьма выношу. Бабу усмиряю, когда она вопит.

— А чего она вопит?

— Так она же одна на шестерых мужиков, — заржал Пущин.

— Почему-то мне не смешно, — сделал серьёзное лицо Фёдор. — Ну, ладно, рассказывай дальше.

— Бомжей этих мы дважды вывозили в людные места просить деньги у прохожих.

— А они это делают по собственному желанию? — перебил Александра гость.

— Ага, прямо рвутся пообщаться с народом по денежным вопросам, — с иронией выпалил Санёк. — Нет, конечно!

Он взял с полки и швырнул ему на стол пачку фотографий.

— Они пытались протестовать, но я усмиряю их с помощью этих весёлых картинок.

Фёдор взял фотографии в руки и с затаённым дыханием стал рассматривать на них изуродованные тела людей. Когда они закончились, он спросил:

— Кто это их так отделал? И вообще, ребята, во что вы пытаетесь меня втянуть?

При этом его вид уже не был таким уверенным и нахальным.

— Не пугайся, эти фотографии твой племяш из Интернета скачал для устрашения наших бомжей.

— Вы уверены, что все эти люди бомжи, и их никто не начнёт искать?

— Твой брат уверен в этом, тебе этого недостаточно? Это он их где-то подобрал и привёз сюда.

— Сань, а от меня-то, что требуется?

— Да не много. Жить здесь со мной, помогать мне, и каждый день вывозить на твоём микроавтобусе наших «постояльцев» на рынки и железнодорожные станции соседних городов.

Фёдор закурил и призадумался. Когда сигарета потухла, он подошёл к камину, бросил щелчком окурок в него.

— Затея-то ваша хотя бы выгодная?

— Вполне. Подсчитай сам. За два выходных дня мы собрали девяносто две тысячи рублей. Думаю, что в рабочие дни доход будет меньше, но не на много. Даже, если он будет вполовину меньше, то это всё равно выгодно.

У Фёдора загорелись глаза.

— Как вы решили делить бабки?

— Нас четверо. Поровну на всех и будем делить за вычетом расходов на содержание бомжей.

— А я считаю, что это не справедливо!

— Это почему же?

— А ты сам посмотри, что получается? Значит, мы с тобой всю неделю будем заниматься этими бомжами, а Леонид с сыном, ничего не делая, будут присваивать себе половину денег?

— Ты не прав, — возразил Санёк. — Они тоже будут работать с нами в выходные дни.

— Вот именно! — перешёл он на крик. — Они будут работать только в выходные дни, а мы все семь дней в неделю! Чувствуешь разницу? Вот пусть за выходные дни бабки и получают!

— Ты не забывай, кто этих бомжей привёз сюда, — стал защищать Александр своего друга и его отца. — Как ни крути, а главная рабочая сила, приносящая доход, принадлежит вашему брату и его сыну. Они привозят сюда чистые простыни и пижамы из больницы, а грязные увозят и сдают там в стирку. Матрацы и подушки для них привезли. Это тоже рискованно делать. Там могут заметить недостачу. Все продукты тоже они доставляют.

Он замолчал, ожидая, что скажет на это Фёдор, но тот молчал.

— Так ты согласен, с нами работать на таких условиях или нет? — не выдержав долгой паузы, спросил Пущин.

Фёдор вытащил блокнот, ручку и деловито начал подсчитывать:

— Сколько ты говоришь, вы заработали за два дня?

— Девяносто две тысячи рублей.

— А в рабочие дни предполагаете сколько зарабатывать?

— Возьми по тридцать тысяч.

— Тридцать умножить на пять, плюс девяносто две тысячи получается двести сорок две тысячи в неделю. Разделить на четверых. Получается, по шестьдесят тысяч пятьсот. Умножить на четыре недели месяца. Итого на рыло приходится двести сорок две тысячи рубликов в месяц. Ну, что же, деньги неплохие. Думаю, будем работать вместе. Мужик я холостой, ни от кого не завишу. Времени свободного полно.

И они начали каждый день вывозить бомжей в различные общественные места. Вечером, а иногда рано утром Фёдор возил Александра в дом-интернат на подработку. Там Фёдора приметила медицинская сестра Клара Фёдоровна — энергичная сорокалетняя вдовушка, уже несколько лет страдающая от одиночества. Была она необычайно привлекательной, грудастой, с крутыми бёдрами и тонкой для её комплекции талией. Длинные пышные волосы рыже-каштанового цвета она собирала в высокую причёску. Её большие зелёные глаза смотрели проникновенно и притягивали взгляд собеседников своей красотой. Женщина не любила положительных, спокойных мужчин. С ними ей было скучно. Именно нахальный вид Фёдора привлёк её внимание. Однажды вечером, когда Пущин заканчивал мести территорию, она подошла к нему и произнесла сладким голосом:

— Саша, я чаёк вскипятила, пирожков принесла, зайдите со своим товарищем в мой кабинет, перекусим.

— Спасибо, Клара Фёдоровна, я так намахался метлой, что просто умираю от жажды.

— Понимаю, — произнесла она и, на всякий случай, ещё раз предупредила, — только друга своего тоже приводите. А то я так много пирожков в этот раз принесла, что вдвоём с вами мы их не осилим.

Она повернулась и медленно пошла в свой кабинет, старательно покачивая бёдрами.

— Фёдор, нас с тобой пригласили пить чай с пирожками, — сообщил Пущин, открывая дверцу кабины микроавтобуса. — Вылезай, пошли.

— Пошли, — сказал Фёдор с ехидной улыбочкой, — иначе эта зараза от нас не отвяжется. Уже все свои глазки об меня обломала.

— Чего это ради? — удивился Александр.

— Чего ради — чего ради? — передразнил его Фёдор. — Понравился я ей! Вот, чего ради!

В кабинете на столе в трёх больших тарелках лежали румяные, блестящие пирожки разных форм, печённые в духовке: треугольные, квадратные и обычной формы, но с закрученным по верху руликом. Клара Фёдоровна с напыщенным видом разливала чай в чашки, при этом, не забывая бросать многозначительные взгляды на Фёдора. Усевшись за стол, она повернулась к Фёдору и предложила:

— Давайте познакомимся. Меня зовут Кларой.

— Фёдор, — ответил тот и улыбнулся ей.

Женщина растаяла.

— Берите, пожалуйста, пирожки. Вот эти — с мясом, эти — с грибами, а эти — с клубничным джемом, — показала она рукой на тарелки по очереди.

Соскучившись по нормальной домашней пище, мужчины быстро опустошили их и стали дружно выражать свой восторг по поводу того, какими они были вкусными и красивыми.

— Да ладно вам! — игриво махнула ручкой Клара.

Ей безумно хотелось выведать, женат Фёдор или нет. Поэтому она намеренно произнесла, глядя на него:

— Думаю, что ваша жена пирожки печёт не хуже, чем я.

Мужчина правильно понял её вопрос и решил обнадёжить женщину.

— Жены не имею. Так что вкуснее ваших пирожков я точно ничего не ел.

— Вы откуда к нам сюда приезжаете работать?

Из дачного посёлка, который находится напротив по ту сторону шоссе, — доверчиво ответил Фёдор.

— Правда? — удивлённо воскликнула медсестра. — Я бываю иногда там в гостях. А какой у вас номер дома?

— Фёдору ничего не оставалось делать, как только сказать:

— Пятьдесят седьмой.

Нет, Клара не собиралась, сломя голову, нестись к нему в гости. Женщиной она была осмотрительной. Сначала она хотела узнать всё о нём, а уж потом решить, заводить с ним дружбу и более близкие отношения или нет. По опыту знала, что расспрашивать мужчину о нём же самом не стоит. Наврёт, обнадёжит, а потом расхлёбывай. Поэтому ей захотелось немного поиграть в детектива и самой узнать, где и кем работает Фёдор, женат или нет? Водятся ли у него деньжата, которые она так любила? Сама она, хоть и овдовела несколько лет тому назад, но жила неплохо. Имела добротный дом, гараж, машину, кое-какие сбережения на чёрный день.

— Я смотрю, вы неразлучны друг с другом, — закинула удочку Клара. — Наверное, работаете вместе где-то?

— Да, вместе, — подтвердил Александр.

— А где, если не секрет?

— К сожалению, Клара Фёдоровна, секрет, — опередив Пущина, ответил Фёдор с улыбкой на лице.

Мужчины поблагодарили Клару Фёдоровну за вкусные пирожки и уехали домой.