Глава 1

Поздней осенью, когда уже облетела вся листва с деревьев, и выпал первый снег, по улице в частном секторе шла пожилая женщина. Она направлялась в многоэтажный микрорайон, расположенный поблизости. Впереди неё по слякотной обочине с трудом топала крохотная девочка в тёплом розовом комбинезоне, сопровождаемая бабушкой. Та придерживала внучку за длинные концы шарфа. Женщина обогнала их и продолжила путь. Пройдя шагов десять, вдруг услышала:

— Баба! Баба!

Женщина не обернулась, решив, что это ей почудилось. Да и кто мог кричать? Улица была пуста, а та малышка, которую она обошла по дороге, в силу своего возраста, слов ещё не должна была уметь говорить.

— Бабущка! Бабущка! — вновь услышала она.

На этот раз женщина обернулась, посмотрела по сторонам, не увидев никого другого, остановила взгляд на малышке. Та улыбалась ей, на румяных щёчках появились очаровательные ямочки.

— Бабущка, — вновь ласково позвала она.

— Ты меня зовёшь? — удивилась женщина.

Малышка склонила на бок свою прелестную головку.

— Дя.

— Невероятно! — с восхищением обратилась женщина к бабушке девочки. — Она уже умеет говорить! Сколько ей сейчас?

— Год с небольшим.

Женщина так расчувствовалась, что когда девочка с бабушкой поравнялись с ней, наклонилась, внимательно всмотрелась в голубые глазки ребёнка и с чувством произнесла:

— Милое дитя, я желаю тебе расти здоровой, красивой и умной девочкой на радость родным и уважение людей! Будь счастлива, кроха!

Ребёнок закатился звонким смехом, а женщина попрощалась с ней, её бабушкой и быстро пошла по дороге. Её душа была встревожена:

— Деточка, ты не просто окликнула меня. Это был зов крови! Сейчас я сделала для тебя всё, что смогла. Одарила тебя способностью наказывать обидчиков. Но счастье твоё будет призрачным по воле того, кому сил дано больше, чем мне. Ты не будешь принадлежать себе.

Она тяжело вздохнула:

— Мы обязательно ещё встретимся с тобой.

В этот момент, словно из воздуха материализовалась стая чёрных воронов. Одни из них летели над головой пожилой дамы, другие — приземлившись на дорогу, боком скакали впереди неё и поблизости. Все громко кричали, словно о чём-то спрашивали женщину на своём птичьем языке.

— Да, да, это — она! — раз за разом тихонько повторяла она вслух.

Несомненно говорила она это птицам, а те, услышав её слова, дружно, шумно взмыли в воздух и растворились в нём, прежде чем исчез звук их голосов.

Шло время, девочка росла. Звали её Евгенией. Была она милым и нежным ребёнком. Уже в детском саду выучила много стихов, хорошо знала алфавит, самостоятельно читала, считала, а на утренниках была палочкой-выручалочкой для воспитателей. Рассказывала стишки, пела песенки и танцевала.

Позже и в школе училась с удовольствием, словно играла в интересные игры. В тринадцать лет начали меняться её тело, лицо и обретать красивые формы. Толстая коса из прямых, чёрных волос спускалась ниже талии. Уже в пятнадцать лет она могла бы получить титул «Королева красоты», так была хороша собой.

Свободного времени она не имела, любила всегда чем-нибудь заниматься. Записалась в кружок по изготовлению декоративного мыла и подарочных свечей. Её фантазиям удивлялась даже преподаватель этого кружка. Такие причудливые фигурки она изготавливала да с множеством оттенков. Занималась она и в школе синхронного плавания.

Женя всегда была жизнерадостной, энергичной, дружила с девочками. Мальчиков не то чтобы сторонилась, но старалась с ними не общаться. Возможно, это было связано с тем, что жила с мамой и бабушкой. Отца и братьев, деда не имела. В связи с чем, ей было сложно понимать поведение и поступки ребят.

Мальчишки-одноклассники и более старшие ребята устраивали «петушиные» бои за право общаться с ней, провожать до дома. Её эти разборки не трогали. Евгения была строга с ними. Провожать себя не позволяла и пыталась незаметно улизнуть из школы после уроков. Воздыхатели всегда были начеку, подкарауливали, когда она выйдет, и шли на расстоянии от неё, держа под контролем не только свой «предмет обожания», но и друг друга.

В таком напряжении она проучилась последних три года. На торжественной линейке, посвящённой окончанию школы, получила аттестат с медалью, пообещала одноклассникам, что придёт на выпускной вечер, но не пошла. Предчувствовала, что для неё он будет испорчен назойливыми претендентами на её внимание, и разборками между ними.

Она сразу подала документы в несколько высших учебных заведений и во все прошла. Из них пришлось выбрать единственный. Им стал Медицинский университет. Быть врачом она хотела с самого детства. К занятиям приступила с удовольствием. Впитывала все те знания, которые давали преподаватели на лекциях, читала дополнительную литературу по каждой теме. Познавать человеческий организм ей было интересно. Людей любила, желание помогать им справляться с болезнями — было основной целью её жизни.

Прошло два года напряжённой учёбы в университете, прежде чем она начала обращать внимание на представителей противоположного пола, и появилось желание нравиться. Её подружки стали влюбляться ещё лет в четырнадцать-пятнадцать, а к Жене чувственность пришла с большим опозданием. Прежде она не понимала одноклассниц и немного осуждала их странное, как ей тогда казалось, поведение.

Теперь она смотрела на воздыхателей томными глазами, пытаясь понять, с кем из них ей хочется построить отношения. Каждый из них чем-то нравился, но недостатков она в них замечала больше. Всё, что происходило с ней сейчас, было забавным и волнительным. Она подолгу рассматривала себя в зеркале, восхищалась собой.

Удивлялась, как раньше не замечала, какая у неё длинная и красивая шея, выразительные, лучезарные, голубые глаза в обрамлении чёрных ресниц. Шикарные чёрные волосы стали её самой большой гордостью. Такой статной и красивой фигуры и стройных ног она вообще ни у кого не видела. Форма лица, носа, губ, аккуратных ушек, цвет лица радовали её. Она любила в себе всё! Евгения ходила уверенной походкой и несла себя гордо.

На неё и раньше заглядывались студенты, но сейчас творилось что-то невероятное. Даже молодой заведующий кафедрой во время лекции иногда переставал говорить и, не скрывая восхищения, подолгу рассматривал её. В аудитории, в такие моменты, поднимался смешливый шепоток студентов, Женя же опускала глаза, а её лицо заливалось краской.

Иногда он просил Евгению помочь ему отнести муляжи или наглядные пособия на кафедру, когда других преподавателей на ней уже не было. В такие минуты его чёрные масляные глазки смотрел на неё похотливо. Евгения понимала, что нравится ему, и ждала от него решительных слов и действий, сама не зная зачем.

А он нёс какую-то чепуху, касающуюся его предмета преподавания. Её это раздражало. Когда же он, наконец, проявил решительность, заговорил о своих чувствах к ней и попытался её обнять, Женя предусмотрительно упёрлась руками в его грудь. Не оттолкнула от себя, но и не подпустила близко.

Несговорчивое поведение девушки вывело Павла Фёдоровича из себя. К такому отношению студенток к нему он не привык и даже намеревался её наказать своими «преподавательскими методами». Но однажды завкафедрой увидел Женю, идущей под ручку с однокурсником.

— Мезенцева! — не сдержался он, — зайдите ко мне в кабинет.

Евгения не стала перечить и потопала следом за ним. Когда дверь за ними закрылась, Павел Фёдорович уставился на девушку колким взглядом и, неожиданно для самого себя, жёстко выдал:

— Я делаю вам предложение! Выходите за меня замуж!

Евгения не ожидала этих слов в таком тоне. Они прозвучали, словно приговор. Резко повернувшись, она выбежала из кабинета. В течение следующих двух недель он не уделял ей никакого внимания. Женя, как ни странно, переживала. Не верила в серьёзность его намерений. Ругала себя за трусость. Старалась не показываться ему на глаза. На занятиях записывала его лекцию на слух, не поднимая глаз.

Однажды, вернувшись домой, она обнаружила его, сидящим за столом со своей матерью и бабушкой. Они пили чай и о чём-то говорили. Посредине стола находилась ваза с цветами. Рядом стоял торт и коробка с конфетами, принесённые им. Увидев в дверном проёме девушку, он встал со стула, подошёл к ней, взял в свои руки её ладонь и виновато произнёс:

— Прости, что не предупредил о своём визите. Я пришёл просить твоей руки у мамы. Понял, что ты меня боишься и поэтому не хочешь оставаться со мной наедине.

Женя побледнела. Она не знала, как себя вести в такой ситуации. Павел Фёдорович подвёл её к столу и усадил на свободный стул.

— Твоя мама дала добро на наш брак, — продолжил он. — Осталось только подать заявление в ЗАГС. Мы сделаем это завтра.

Евгения сидела, словно околдованная. Она слышала, как незваный гость что-то говорил, но смысла не понимала. Слова его не проникали в её сознание, не усваивались мозгом.

— Доченька, что с тобой? — встревожилась мать. — Ты хочешь выйти замуж за Павла Фёдоровича или нет? Может я поторопилась дать согласие на ваш брак?

— Ну, что вы спрашиваете, Анна Ивановна? Конечно, хочет! Она просто растерялась. Ведь хочешь же, правда? — уставился он на девушку.

Женя и сама не знала, чего хочет. Не ожидала такого быстрого развития событий. Он нравился ей своей элегантностью, ухоженностью, манерами, уверенностью в себе, от него хорошо пахло мужским парфюмом. Он уже сделал карьеру. Но она не имела опыта общения с мужчиной, не знала, что чувствует к этому человеку. Девушка уже была готова сказать «нет». Но страх парализовал её. Она подумала, что Павел Фёдорович начнёт ей мстить и не даст окончить университет.

— Павел Фёдорович, — начала, наконец, она тихим голосом, — я не говорю «нет», но и не говорю «да». Хочу сначала окончить университет, а потом начну думать о замужестве. В браке будет тяжело учиться, может родиться ребёнок, и мне придётся распрощаться с учёбой.

— Женечка, неужели ты думаешь, что я допущу этого? Закончишь ты университет, а с детьми мы повременим. Мы же медики. Соглашайся, второй раз я не стану тебе делать предложение.

Теперь уже заволновалась бабушка. Она не стала подбирать слова, а сразу пошла в атаку, потрясая в воздухе кулаком:

— Так ты что, паршивец этакий, пришёл просить благословения матери, не получив согласия на брак у моей внучки?

— Так получилось, — начал он оправдываться. — Меня подтолкнула к этому нерешительность Женечки. Она стесняется меня.

— Вот, когда перестанет тебя стесняться, когда захочет броситься в твои объятия, тогда и спроси, хочет она за тебя замуж или нет! А пока ступай, не пришло ещё её время замуж выходить!

Павел Фёдорович поднялся со стула и направился к двери. Бабушка сама пошла его провожать, махнув рукой дочери и внучке, чтобы оставались на своих местах. Выпуская гостя из квартиры, она бесцеремонно потянула его за рукав и предупредила:

— Смотри, не дай гневу волю, не вздумай ей мстить! Если любишь — дождись её чувств. Не созрела она ещё до них, настоящих.

Когда дверь за ним закрылась, Евгения, как выжатый лимон, чувствуя слабость во всём теле, побрела в свою комнату, упала на кровать и закрыла глаза. Мать тихонько прикрыла дверь её спальни.

— Пусть успокоится.

От нервного перенапряжения Женя заснула мгновенно. Проснулась только утром и обнаружила, что спит в том, в чём вчера вернулась домой из университета. Сняла эту одежду, надела халат и отправилась в санузел. Утренняя гигиена немного взбодрила её. Девушка надела другую одежду. Сменила в сумке учебники, тетради и вышла в гостиную. Там в кресле, с вязанием в руках, уже сидела бабушка. Увидев внучку, она произнесла ласковым голосом:

— Доброе утро, Женечка! Как поспала?

— Нормально. Так быстро заснула, что даже не успела переодеться.

— Ты Павла не бойся, внученька! Не станет он тебе мстить, если умный. А ты присмотрись к нему, может он и есть твоя судьба.

Она тяжело вздохнула и покачала головой:

— Ишь, чего удумал! Решил девку вести под венец без её на то согласия!

Женя чмокнула бабушку в щёку и погладила по плечу.

— Ты, баб, не переживай за меня. Всё будет хорошо.

На третьем этаже университета стоял гомон. Это шумела группа студентов в ожидании, когда придёт преподаватель и откроет аудиторию. Сама Евгения стояла у окна и наспех готовилась к занятиям. Вчера вечером она не успела это сделать, заснула не вовремя. Вдруг кто-то положил руку на её учебник сверху и резко надавил на него. Девушка вздрогнула. Перед ней стоял Павел Фёдорович и злобно смотрел ей в глаза. Потом несколько секунд молча потряс перед её носом указательным пальцем, и, коснувшись его кончика, прошипел так, чтобы слышно было только ей одной:

— Я дважды предложение не делаю! Поняла?

Всё сжалось у неё внутри, а заведующий кафедрой гордо задрал нос и пошёл дальше.

Студенты, наблюдавшие эту картину, и подруга бросились к ней.

— Он тебе угрожал, да?

— Всё нормально. — только и ответила Женя, не желая посвящать их в то, что произошло накануне.

В это время пришёл преподаватель и открыл дверь аудитории. Евгения поспешила на своё место. В течение всего дня она ловила на себе любопытные взгляды студентов её группы. Это её расстраивало.

С этого дня Павел каждый день, в любое время отыскивал Женю в университете, угрожающе тряс перед носом указательным пальцем и повторял:

— Я дважды предложение не делаю.

Девушка бледнела, и еле держалась на ногах. Не понимала, чего он пытается от неё добиться. Ей хотелось вцепиться ногтями в его физиономию и разодрать до крови, или со всей силы влепить ему пощёчину. Но сделать этого она не могла. В конце учебного года ей предстояло сдавать ему экзамен.

Прошло полтора месяца. А Павел Фёдорович продолжал её донимать каждый день. Только теперь, когда тряс перед её носом пальцем, уже говорил другие слова:

— Ты никогда не сдашь мне экзамен и вылетишь из университета!

Со временем глаза Жени стали тускнеть, а сил оставалось всё меньше и меньше. После занятий она сразу же шла домой и ложилась спать. Сказывалось нервное истощение. Только потом, когда просыпалась, начинала готовиться к занятиям. Мысль о том, что из-за мести Павла может не окончить университет, пугала её и доводила до отчаяния.

Как-то раз, когда она вышла из университета и направилась к остановке, кто-то окликнул её женским голосом:

— Женя, можно тебя на минуточку!

Она остановилась. К ней приближалась статная, ухоженная пожилая дама с длинными чёрными волосами на голове, уложенными в причёску. Седая прядь, тянувшаяся от лба до затылка, придавала ей благородства. Её стройные ноги были обуты в туфли на высоком каблуке, в ушах красовались массивные, но изготовленные по современному дизайну, серьги. На плече висела изящная сумочка.

— Хотела бы я так великолепно выглядеть в её возрасте, — только успела подумать Евгения, как незнакомка уже оказалась в шаге от неё.

Она с любопытством рассматривала девушку секунд пять. Затем достала из сумочки чёрно-белую фотографию и протянула ей. Та робко взяла её в руку, взглянула на неё и спросила:

— Откуда у вас моё фото?

Женщина засмеялась, оголив два ряда великолепных белых зубов. Женя смутилась:

— Хотя нет, это не я. У меня нет такой одежды, да и фотографии тоже. Но лицо похоже на моё.

— Это я, деточка, в твоём возрасте! Я — твоя бабушка. Мать твоего отца. Позволь мне до конца удостовериться, что ты на самом деле моя внучка.

Она вплотную подошла к жене, ловким движением расстегнула пуговку на её блузке под грудью и заглянула под неё.

— Что вы делаете? — испугалась Евгения и быстро застегнула блузку.

— Ты — моя внучка! Вот здесь, — ткнула она длинным ногтем пальца с массивным перстнем на нём, — есть знак, подтверждающий это. У тебя он только один. У меня их два. У моей матери — четыре. И у бабки — четыре. Она была самой сильной из нас. Ты обладаешь сверхъестественной силой, но меньше всех нас. У твоих потомков, если они появятся на свет, такой силы может уже не быть, если только ты не выйдешь замуж за себе подобного.

Евгения резко повернулась и побежала прочь, подумав на ходу:

— Чокнутая какая-то!

— Ты будешь лечить женщин! Слышишь меня? — крикнула она вдогонку.

Сидя в маршрутном такси, Женя постоянно прокручивала в памяти встречу с этой женщиной и гадала, кто она такая на самом деле.

— Скорее всего, аферистка какая-нибудь, — решила она. — Я, видите ли, буду лечить женщин! Ага! Сейчас, разбежалась! Никогда не мечтала стать гинекологом и не буду им.

Маршрутка подрулила к её остановке. Женя вышла из неё и направилась домой. Оказавшись в своей комнате, начала переодеваться. И тут она вспомнила, как женщина что-то увидела у неё под правой грудью. Евгения внимательно всмотрелась в то самое место, в которое та ткнула пальцем. Там действительно находилась какая-то маленькая кожная складочка. А когда она её потрогала, то та превратилась в бугорок. Она и раньше его видела, но так привыкла к нему с детства, что он перестал привлекать её внимание. Сейчас же она бросилась в комнату матери и спросила:

— Что это у меня здесь такое?

Анна Ивановна напряглась.

— А разве ты в университете ещё не изучала эту аномалию?

— Аномалию? Нет, не изучала, — растерялась Женя.

— Тогда слушай. Ты родилась с третьим соском на теле. Я наблюдала аномалию до самого твоего созревания и надеялась, что она окажется только политемией. Это, когда имеется только аномальный сосок без ореола и железистой ткани. Есть ещё множество разновидностей такой аномалии. При них бывает до четырёх или шести дополнительных сосков, не помню точно. Некоторые из них превращаются в полноценную грудь и выделяют молоко у женщин после родов.

Женю передёрнуло. Услышать такое она не ожидала.

— Не переживай, у тебя этот сосочек совсем не заметен. Не сведущий в медицине человек на него даже внимания не обратит. Я много читала в Интернете об этой аномалии и обнаружила, что людей с дополнительными сосками на груди существует много, и они общаются между собой на форумах.

— И кто мне передал по наследству этот подарок?

— В нашем роду таких не было.

— А по линии моего отца? Ты по-прежнему не хочешь рассказать, кто он и жив ли ещё?

— Не пытай меня. Говорить о нём я не стану.

 

Глава 2

Женя совсем перестала встречаться с подругами. Поведение Павла выводило её из равновесия и лишало сил. В воскресенье она решила погулять в одиночестве. Почему-то вспомнила про Блошиный рынок и потопала в его сторону.

Долго бродила по нему, рассматривая всё подряд. В одном ряду на покрывале стояли занятные голые статуэтки мужчин. Они чем-то напоминали ей детство. Женя вдруг вспомнила, как ходила в кружок по изготовлению подарочного мыла и декоративных свечей.

Как только она остановилась перед ними, услышала скрипучий женский голос:

— Понравились? Они давно тебя здесь дожидаются.

— Меня? — удивилась Женя, и подняла голову.

По другую сторону покрывала стояла старая женщина — хозяйка товара.

— Я сама их раньше выливала, а теперь устала. Вот эти сделаны из настоящего мыла. Ими можно мыться. А вот это — свечи.

Женя оживилась:

— Я тоже когда-то делала сувениры из мыла и декоративные свечи. Получались хорошо. Как вам удаётся делать человечков?

— Прямо перед тобой стоит формочка для их изготовления.

Она взяла её в руки и стала объяснять, как с её помощью делать человечков:

— Если под эти выпуклости на груди вставить вот эти заслонки, то выльется мужское тельце. Захочешь вылить женское, эти заслонки из-под выпуклостей вынь, а одну из них вставь сюда, — показала она на промежность.

Глаза Жени загорелись.

— Вы эту формочку продаёте?

— Она понравилась тебе?

— Как она может не нравиться?

— Тогда я дарю её тебе.

— Что вы, что вы! — замахала руками Девушка. — Бесплатно я её не возьму.

Она быстро вынула из кармана деньги и протянула старушке.

— Что же, спасибо! Сейчас я её тебе заверну.

Старушка взяла в руку деньги, формочку, повернулась к своей сумке передом, а к Жене спиной, вытащила из неё синий полиэтиленовый пакет, опустила в него формочку и протянула Евгении.

— Держи и пользуйся.

Женя поблагодарила старушку и пошла прочь.

Домой она вернулась в приподнятом настроении. Достала из пакета формочку, раскрыла её и ахнула. Внутри лежали её деньги.

На следующий день она воскресила в памяти технику изготовления подарочного мыла и свечей, купила всё, что надо для этого и принялась в первую очередь делать мыло. Спустя сутки на её столе красовалась голая мужская фигурка, размером в восемь сантиметров, со всеми «причиндалами», как положено. Почему-то она стала ассоциировать у неё с Павлом Фёдоровичем и вызывала неприятные чувства. Чтобы больше не смотреть на неё, она отнесла её в ванную комнату и положила в мыльницу.

* * *

В университете Павел продолжал третировать Евгению каждый день. Она уже не сомневалась в том, что он никогда не поставит ей положительную оценку на экзамене. А время сессии приближалось с каждым днём.

Однажды, вернувшись домой с занятий в совершенно расстроенных чувствах, она переоделась и отправилась в ванную комнату. Включила воду, взяла в руки изготовленное ей мыло, и, неожиданно для самой себя, со злостью нацарапала на нём имя своего обидчика. Затем, глядя на него, злобно выдала:

— Когда ты, мыльный Паша, полностью измылишься, то перестанет меня доставать и настоящий!

После этого тщательно намылилась им, смыла пену и ощутила облегчение. Её душевное состояние пришло в норму. Когда Павел в очередной раз тряс перед её носом пальцем и угрожал, она уже с усмешкой смотрела на него и больше не волновалась. Постепенно снова расцвела и стала встречаться с подружками и развлекаться вместе с ними. Зато с Павлом стало твориться что-то неладное. При каждом злобном общении с Евгенией ему становилось всё хуже и хуже. Он таял на глазах.

Подошло время сдачи экзаменов. Первый экзамен Женя сдала на отлично и уже несколько дней готовилась к следующему. Завтра ей предстояло сдавать экзамен Павлу Фёдоровичу. В связи с этим Евгения вновь начала переживать. Была уверена, что он её завалит. Она отложила учебник и отправилась освежиться в душ. Включила воду, взяла в руки оставшийся маленький обмылок и стала тщательно тереть его о влажную мочалку так, что от него ничего не осталось. Затем хорошенько намылила ей тело и смыла пену водой. По всему телу разлилась такая лёгкость, что даже настроение улучшилось.

Женя вновь взялась за учебник. К вечеру весь экзаменационный материал она знала наизусть. Утром следующего дня прихватила с собой всё необходимое для сдачи экзамена и поехала в университет.

Перед аудиторией уже выстроилась очередь студентов, желающих быстрее сдать экзамен. Он должен был начаться в девять часов, а уже было на двадцать минут больше, но Павел всё не появлялся. Вскоре пришёл другой преподаватель с его кафедры и сообщил, что именно он будет принимать экзамен вместо заведующего. Открыл аудиторию ключом и предупредил:

— Пока не входите. Когда разложу билеты — позову вас сам.

Евгения ликовала. Теперь она была уверена, что сдаст экзамен. Но, боясь, что Павел придёт позже, уговорила очередь пропустить её первой. Все знали её непростые отношения с ним, поэтому не стали возражать. Билет ей попался хороший.

Спустя двадцать минут она сама попросилась отвечать. Ещё через десять минут вышла счастливая.

— Спасибо, народ! — крикнула она в толпу.

— Что получила?

— Пятак! Пока! Я — домой!

Она весело спустилась по лестнице на первый этаж. Там, в фойе на стену вешали портрет Павла Фёдоровича с чёрной лентой в нижнем правом углу. Под ним стоял стол с букетами цветов в вазах.

Женя в изумлении застыла на месте. Когда пришла в себя, услышала рассказ преподавателя о том, что вчера Павел прыгнул в бассейне с вышки, ударился головой об пол, потерял сознание и остался лежать на дне. Никто этого не заметил. Обнаружил его следующий прыгун, когда сам сиганул с вышки и коснулся его тела.

Евгения ещё раз взглянула на портрет своего обидчика и отправилась на остановку. Она не испытывала сожаления по поводу смерти Павла. Дома она вспомнила, как в порыве гнева и отчаяния нацарапала на мыльной статуэтке его имя и сказала:

— Когда ты, мыльный Паша, полностью измылишься, то перестанет меня доставать и настоящий!

Она призадумалась и произнесла вслух:

— Чертовщина какая-то! Его гибель не может быть связана с тем, что мыло кончилось. Мало ли что я могла сказать в порыве гнева!

Остаток дня она решила потратить на отдых. Немного поспала, а потом зависла в Интернете.

На память пришли слова матери о том, что люди, имеющие дополнительные соски на теле, общаются на форуме. Ей захотелось узнать, о чём они пишут. Быстро нашла такой форум и начала читать переписку. Примерно в пятнадцатом сообщении прочла:

— Лишние соски на теле — это ведьмовские знаки. Чем больше их у ведьмы, тем большей силой она обладает. Думаю, что каждый из вас уже понял, что он необычный человек. Свои способности надо развивать.

— Час от часу не легче! — вздохнула Женя. — Та пожилая женщина перед университетом намекала на что-то похожее. Я, конечно, не поверила ей, но то, что и другие об этом пишут, настораживает.

Она вышла из Интернета и направилась в кухню выпить чаю. Проходя через гостиную, увидела сидящую в кресле бабушку. Её вязание и руки лежали на коленях. Сама она находилась, словно в ступоре. Не спала, а сидела с открытыми глазами. Женя приблизилась к ней. Вдруг ей в нос ударил сладковато-приторный тяжёлый запах.

— Смерть пришла! — вскрикнула Евгения неожиданно для самой себя, — это её запах.

В это мгновение прямо перед ней возник лёгкий ветерок и мгновенно унёс этот запах, а бабушка как-то странно поперхнулась, откашлялась, задышала и спросила:

— Что это со мной было?

Евгения наклонилась к ней.

— Что ты имеешь ввиду, бабуль?

— Ох, Женюшка! У меня сначала отказали руки. Потом я, словно заснула, но с открытыми глазами и ни одной мысли в голове не шевелилось. Так стало легко. А когда ты пришла и что-то сказала, я это видела, снова вернулась в своё обычное состояние.

— Не знаю, бабуль, может это твой мозг так сработал и решил дать тебе отдохнуть немного. Ты же совсем не жалеешь себя! Всё вяжешь и вяжешь!

Она пошла на кухню, включила чайник и повторила про себя:

— Смерть пришла. Откуда я знаю её запах и то, что это была именно она? Но это точно была она. Похоже, что это я её прогнала прочь своим появлением.

С тех пор прошла неделя. Женя вышла из квартиры на лестничную площадку и услышала какой-то гомон и возню этажом выше. Она не придала этому значения и спустилась вниз. Во дворе остановилась в ожидании своей подруги. Они собрались вместе пойти в университетскую библиотеку.

Поблизости стояли пожилые соседки и судачили.

— Сын не смог дозвониться к Василию, пришёл, открыл дверь своим ключом, а он сидит в кресле мёртвый, уже запах появился, — сообщила одна. — Телевизор работает. Как он не загорелся?

— А я смотрю, к нему полиция приехала и скорая помощь одновременно? — подключилась вторая. — Лёгкая смерть, раз — и нет тебя. Не мучился.

— Сын сказал, что он примерно неделю тому назад умер, судя по запаху и признакам разложения, — уточнила первая.

Минуты через две входная дверь подъезда открылась, а из неё четыре человека в халатах, масках и резиновых перчатках с трудом вынесли в чёрном пластиковом мешке труп человека. Тошнотворный запах мгновенно наполнил воздух вокруг.

Без тени сомнения Женя подумала:

— Вот к кому я прогнала смерть от тебя, бабушка! Я узнала её по запаху, и она улетела к нашему соседу.

* * *

Это сейчас Евгения с мамой и бабушкой живёт в московской, трёхкомнатной квартире на третьем этаже кирпичной пятиэтажки. А в её младенчестве все они обитали в добротном частном доме в подмосковном городе. Но однажды бабушка, подсчитав все свои денежки, накопленные на старость, дождалась с работы дочь, покормила её вкусным ужином и начала свою, хорошо подготовленную речь:

— Я, Аннушка, давно наблюдаю за своей внучкой. Растёт она ладненькой, умной. Ей развиваться надо, учиться в хорошей школе, а потом — и в институте.

— Это ты к чему завела такой разговор? — не поняла та.

— А к тому, что переезжать нам надо в Москву.

— У-у-у! — протянула дочь, — какие у тебя далеко идущие планы! Я, мама, давно мечтаю жить в столице. Но там даже хрущёвки пятиэтажные стоят очень больших денег. Нам там жильё не по карману.

Она поднялась с места и, не желая продолжать бессмысленный разговор, направилась в свою комнату. Не прошло и минуты, как баба Мария вошла в её комнату с газетой и журналом в руках. Открыла их на нужных страницах и показала дочери объявления, обведённые карандашом.

— Вот, смотри, доченька, сколько стоит дом в нашем частном секторе. Как я поняла, это Мартынов свой продаёт. А это цены на пятиэтажки в Москве. Разница существенная, но у меня есть достаточно денег, чтобы купить трёшку. Дочь поднялась с постели и начала рассматривать объявления.

— Сколько, говоришь, у тебя денег есть?

Мать назвала сумму. Анна взвизгнула от восторга:

— Если что — у меня тоже имеются кое-какие накопления. Завтра же подам объявление в газету на продажу нашего дома, а ты, мама, внимательно следи за московскими ценами в каждом новом журнале.

Обе они расчувствовались, обнялись и с минуту просидели так, довольные тем, что пришли к единому мнению. На удивление быстро нашёлся покупатель на их дом, а вскоре подвернулась и трёхкомнатная квартира в Москве по доступной цене. Их счастью не было предела. Женечка росла, хорошо училась, всесторонне развивалась, как и хотела баба Мария.

Но их жизнь омрачали соседи. Через стенку от них, в соседнем подъезде жила женщина, одна воспитывающая сына. Рос он непослушным, хулиганистым. Никак не могла мать с ним совладать. Постепенно он пристрастился к алкоголю, дебоширил, в пьяном виде избивал родительницу. Ему было лет двадцать, когда она внезапно умерла во сне, а квартира перешла ему в собственность.

Спустя несколько лет он женился на скромной девушке, приехавшей из провинции. Она родила ему двух сыновей. Теперь одному из них было три года, а другому — пять лет. Но сосед не остепенился, постоянно устраивал дома скандалы, избивал жену и детей. Его измученная супруга уже имела вид доживающей последние дни тяжелобольной женщины, а дети были запуганы до такой степени, что у старшего сына начинались припадки, когда отец возвращался домой.

Было видно, что дети и их мать не доедали. Иногда их подкармливали соседи. Сам он не работал, а то, что зарабатывала жена, отбирал и тратил на наркотики и алкоголь. Уйти женщине было некуда, квартира принадлежала мужу. Снять жильё она не могла, её зарплаты не хватало бы на оплату аренды и питание детей. Когда за стенкой начинались скандалы и слышались крики и рыдания, Женя несколько раз вызывала полицию. Тирана забирали в отделение, но через несколько часов отпускали.

Она не понимала, как его жена всё это терпит, даже ей самой становилось плохо только оттого, что она слышала весь этот кошмар. Вот и сегодня в той квартире стоял грохот, крики и рыдания. Евгения уже и уши ватой затыкала, и уходила на кухню, и пила валериану. Мысленно представляла, какой ужас там происходит, и страдала так сильно, что как зомби, достала из шкафа формочку, приобретённую на Блошином рынке и начала изготавливать свечу в виде мужской статуэтки. И только тогда, когда она уже в готовом виде стояла на столе, пришла в себя и испугалась:

— Вот, гад до чего довёл! Уже мозг не выдерживает. Свечу почти в отключке сделала.

Она взяла шариковую ручку и прямо ей нацарапала на лбу статуэтки имя соседа-тирана «Леонид». Посмотрела на неё и спросила сама себя:

— Ну, и зачем ты мне понадобился? Дарить тебя я никому не собираюсь. Тем более — ему.

Статуэтка эта так и осталась стоять на столе. Ночью следующего дня её снова разбудил шум за стеной, рыдания женщины и визг детей. На часах было без пяти минут двенадцать. Женя совершенно неосознанно сходила на кухню, вернулась с коробком спичек и тарелкой. Поставили в неё статуэтку и подожгла на её голове фитиль. Шум за стеной продолжался.

— Когда ты полностью сгоришь и растаешь, парафиновый «Леонид», не станет и настоящего! — злобно выдала она, оставила на столе свечу зажжённой и легла спать.

Утром она проснулась от звука сирены пожарной машины. В комнате пахло гарью. Из окна соседней квартиры валил дым. Женя вышла на балкон и увидела, что к окну соседа-дебошира приставлена лестница, а на ней стоит огнеборец с пожарным шлангом в руках. Не прошло и минуты, как дым исчез, лишь белый парок, вырывающийся из окна, всё ещё напоминал о пожаре.

К подъезду подъехала карета скорой помощи. Во дворе уже стоял сосед, живущий под квартирой скандалиста и, на чём свет стоит, костерил погорельца, жалуясь кому-то:

— Вот, сволочь, напился, лёг в постель, закурил и заснул!

— Твою квартиру сильно залили, пока тушили пожар? — спросил собеседник.

— Не сильно, потушили быстро, только потолок промок.

Женя вернулась в комнату и увидела на дне тарелки расплавленный парафин. Свеча сгорела почти полностью.

— Вот чёрт! — всплеснула она руками, — забыла её потушить!

Во второй половине дня пришла домой мать Евгении. Она сообщила, что сосед сильно обгорел и скончался в больнице. Только теперь Женя поняла, с ней творится что-то неладное.

— Это я убила соседа и Павла Фёдоровича с помощью статуэток из мыла и парафина. Бабка не случайно подарила мне формочку для их изготовления. Надо её выбросить. Она решительно залезла в шкаф, достала её и вдруг поняла, что не может с ней расстаться. Положила на место и успокоилась.

* * *

Евгения училась в университете ещё несколько лет. Затем окончила интернатуру, а следом — ординатуру, так как решила стать психиатром. Работать она начала в женском отделении психиатрической больницы, находящейся в пятнадцати минутах ходьбы от её дома. В её первый рабочий день заведующий отделением передал ей историю болезни пожилой женщины с шизофренией, которой прежде занимался другой врач. С пожилой женщиной она общалась минут сорок минут. С ней было всё ясно. Спустя полчаса в отделение поступила новенькая, двадцатипятилетняя Галина Яровая с тяжёлой депрессией. Медсестра завела её в кабинет.

— Присаживайтесь, — показала Евгения на кожаный диван.

Девушка еле держалась на ногах, верхние веки почти не поднимались, смотрела она сквозь узкие щелочки, Губы свисали хоботком до нижнего края подбородка. Кожа лица висела, как у старухи, мимика отсутствовала.

— Мне надо лечь, сидеть я не могу, слишком слаба, — невнятно пробормотала Галина.

Её губы почти не шевелились. Евгения достала из шкафа простыню и постелила на диван.

— Ложитесь, пожалуйста.

Женя прочла на обложке истории болезни имя пациентки и спокойно произнесла:

— Давайте знакомиться, Галина. Меня зовут Евгенией Олеговной. Я буду вас лечить.

Женщина лежала с закрытыми глазами, но тихонько ответила:

— Угу.

После этого на вопросы отвечать перестала. Евгения Олеговна подошла к ней, потрогала пульс. Он был слабым. Подняла одно веко и отпустила. Оно медленно вернулось на место. Тогда она сделала назначения в истории болезни, позвонила на пост медсестры и попросила прислать в её кабинет санитара с сидячей коляской.

Галину отвезли в палату, сделали ей несколько уколов и оставили в покое.

После окончания рабочего дня Евгения покинула клинику. Как только она шагнула за ворота, к ней подошла уже знакомая пожилая женщина. Та самая, которая назвалась её бабкой по линии отца. Она вручила Жене букет цветов:

— Поздравляю тебя, дорогая, с первым рабочим днём в должности врача! Ты, как я и говорила, будешь лечить женщин. Это твой крест!

— Оставьте меня в покое! — попыталась обойти её справа Евгения, но вдруг остановилась, как вкопанная, не в силах сдвинуться с места.

— Ты сможешь от меня уйти лишь тогда, когда я позволю, — продолжила женщина. — Чтобы стать хорошим врачом и научиться лечить души, не достаточно окончить те учебные заведения, в которых обучалась ты. Надо научиться общаться с чужими душами, договариваться с ними, убеждать и укреплять их. Лекарственные средства лишь пытаются воздействовать на мозг. С их помощью он способен отключаться только на какое-то время, чтобы дать человеку отдохнуть от болезни. Но твои пациенты называются душевнобольными. Души лечить могут единицы. Если ты поймёшь это, то приходи. Буду рада тебе помочь.

Она вложила в карман внучки визитку, после чего та смогла сдвинуться с места и спешно уйти. Пожилая женщина гордо выпрямилась, посмотрела ей вслед и пошла прочь.

С дрожью в теле Евгения вернулась домой, разулась, достала из кармана визитку и прочла на ней:

— Екатерина Владимировна Мезенцева — кандидат медицинских наук, психотерапевт. Медицинский центра «Доверие».

Она постояла немного в ступоре и гневно подумала:

— Как эти аферисты уже достали! Какие только звания себе не присваивают, лишь бы развести народ. Психотерапевт она, видите ли!

Затем подошла к бабушке. Та смотрела телевизор, сидя на диване. Женя подсела рядом, приобняла её за плечи:

— Бабуль, ты знаешь Мезенцеву Екатерину Владимировну?

Та сделала вид, что не услышала вопрос.

— Ну, оторвись от экрана, я же знаю, что ты слышала, о чём я тебя спросила, — попыталась Женя слегка повернуть её к себе.

— А тебе как это имя стало известно?

— Вот здесь прочитала, — протянула она визитку.

Бабушка повертела её в руке:

— Она сама тебе её дала?

— Сама.

— И что сказала?

— Что я — её внучка. Это правда?

— Ох, Женька, влетит мне от твоей мамки за разговоры с тобой о семье твоего отца.

— Бабуль, обещаю, что я буду немой, как рыба. О нашем разговоре с тобой она от меня не узнает. Но ты пойми — я же должна знать хоть что-то о своих предках по линии отца. Было так обидно, когда в школе меня дразнили безотцовщиной. Я стыдилась этого, опускала голову, словно преступление совершила. Почему мама не догадалась сочинить о нём хоть какую-нибудь историю и рассказать мне, чтобы я могла ей своим сверстникам рты закрывать? Но она даже спрашивать о нём запрещает.

Бабушка тяжело поднялась с дивана, ушла в свою комнату и долго что-то искала в старинном шифоньере. Вернулась со старым, облезлым кошельком в руке. Открыла его, достала из одного деления золотое кольцо, из другого — маленькую фотографию.

— Держи! Кольцо просила меня передать тебе твоя бабушка, когда вырастешь. Ты её имя прочла на визитке. А это — твой отец. Еле успела спрятать эту карточку, когда Аня уничтожала всё, что с ним было связано.

— Расскажи мне о них, пожалуйста.

— Екатерина — медик. Диссертацию защитила давно. Отец твой — «тёмная лошадка». Мамка твоя его очень любила. И он её любил, но вступать в законный брак с ней не хотел. Объяснял это тем, что не позволит своей женщине рожать от него детей. А без детей, по его мнению, и брак незачем регистрировать.

Мать на эти условия согласилась и стала с ним жить. Он уверял, что готов прожить с ней всю жизнь, но без ребёнка. Когда всё же беременность наступила, он потребовал сделать аборт. Анна отказалась. Тогда он ушёл. Анна подала на него в суд и добилась права дать тебе его отчество и фамилию. Алименты с него получать не захотела.

— Так значит, моя вторая бабушка — настоящий медик?

— Настоящий. Она лечит душевнобольных, но только женщин.

— Странно всё это.

Женя надела кольцо на палец, полюбовалась им.

— Красивое.

— Твоя вторая бабка помешана на украшениях. Обвешивается ими, как новогодняя ёлка. Смешно было на неё смотреть. Не знаю, как сейчас, но раньше она была красавицей. Ты на неё похожа.

Утром Евгения пришла на работу. После планёрки зашла в палату взглянуть на Галину Яровую. В ней она лежала одна. Девушка проснулась, но была слабой. Евгения подвинула стул к её кровати, села на него и попросила рассказать историю её жизни, а затем и то, как и когда она заболела, периодически задавая наводящие вопросы.

Они позволяют врачу правильно поставить диагноз и начать лечение. Беседа длилась более часа. Галя рассказала, что родилась в семье служащих. Родители были очень красивыми. Мама безумно любила отца и сына, который был старше Галины на четыре года. А её — ненавидела. Отец дурно обращался с матерью, часто доводил её до слёз и уходил из дома на несколько дней. Ей было всегда жалко маму, особенно, когда наблюдала жестокие сцены, а мать каждый раз со злостью смотрела на неё и шипела, брызгая слюной:

— Если бы ты, сучка не родилась, я бы не жила с твоим отцом!

Всё сжималось внутри пятилетней девочки, она уходила в другую комнату и плакал, не понимая, в чём провинилась перед мамой. Мать никогда не гладила её по голове, не сажала на колени, не разговаривала с ней, не читала ей книжек, не обнимала. Девочка была предоставлена сама себе, даже не ходила в детский сад.

Однажды она услышала, как брат рассказывал матери о том, что Люся Панкова не пришла в школу из-за того, что её папа повесился. Набросил петлю из верёвки на шею, встал на табуретку, привязал второй конец к крючку для люстры, а потом откинул ногами табуретку, на которой стоял, и повис. Его похоронят на кладбище. Больше его никто никогда не увидит.

Галя, в силу своего детского возраста, не понимала, плохо поступил Люсин отец или хорошо, но эту историю запомнила.

Однажды в жаркий летний день отец Галины что-то мастерил на кухне, а мать шила на машинке. На ней из одежды были надеты только бюстгальтер и ситцевая юбка, так как на улице стояла страшная жара. Отец подошёл к матери, та расплылась в улыбке. Зачем-то он начал обматывать её тело чёрной изолентой. Мама продолжала улыбаться ему и не сопротивлялась. Когда изолента кончилась, он ушёл куда-то. Мать начала распутывать ленту и плакать. Она приклеилась к волосам в подмышечных впадинах, на затылке и отрывалась вместе с ними. На теле оставались чёрные полосы. Когда мать полностью освободилась от неё, то увидела дочь, смотрящую на неё с сочувствием. Ей было стыдно, что ребёнок видела её унижение перед мужем, поэтому снова выкрикнула:

— Чего уставилась? Если бы ты, сучка не родилась, я бы не жила с твоим отцом!

Галя снова не поняла, в чём провинилась перед мамой, только решила, что это из-за неё папа обижает маму. Она вспомнила рассказ брата об отце Люси Панковой, вышла тихонько из комнаты в кухню, достала бечёвку из ящика и отправилась в ванную комнату.

Встала на края ванны, привязала один конец бечёвки к полотенцесушителю, а второй — обвила вокруг своей шеи. Потом спрыгнула с ванны на пол, но узел на полотенцесушителе развязался и на шее тоже, а бечёвка порвалась. В силу своего возраста девочка не понимала, какой толщины должна была быть верёвка для повешения, и как правильно вязать узлы. Таких попыток Галя в своём детстве из-за мамы предпринимала много, но ни одна из них не увенчалась успехом.

— Мне всегда не хватало маминой любви, общения с ней, её прикосновений, — плакала девушка. — Я ждала их от неё всю жизнь. Трижды за школьные годы летом меня отправляли в лагерь. Когда я возвращалась из него, мама грубо сажала меня на стул и, барабаня пальцами по голове, перебирала волосы в поисках вшей. Боялась, что я привезла их из лагеря.

Это были мои самые счастливые минуты в жизни. Моя мамочка прикасалась ко мне, а я от удовольствия чуть ли не теряла сознание. Всю жизнь доказывала ей, что я хорошая, своими поступками и учёбой. Надеялась, что она, наконец, попросит у меня прощения, прижмёт к себе, поцелует, но не дождалась. Две недели тому назад она внезапно умерла. Мне больше не на что надеяться. Она уже не заключит меня в объятия и не погладит по голове! Я хочу умереть, чтобы на том свете она меня хоть раз поцеловала и обняла.

Евгения Олеговна назначила Галине традиционное лечение. Постепенно к девушке стали возвращаться силы, вернулись на место отвисшие губы, открылись глаза, пришёл в норму тонус мышц. Она вновь обрела привлекательный вид. Спустя три месяца её выписали из больницы.

Беседы с больными Евгения записывала на диктофон, чтобы ничего, из сказанного ими, не упустить, всё проанализировать и понять причину заболевания. Она прекрасно понимала, что лечение лекарственными средствами и групповой психотерапией с ними не справиться. Можно только приглушить симптомы, временно вывести больного из его состояния до следующего обострения. А обострения случались, как минимум, два раза в год: весной и осенью. В каждое их поступление в больницу Евгения поднимала их старые истории болезни и снова с головой погружалась в причины заболевания.

Когда Галина Яровая вновь поступила в отделение, Евгения решила обратиться за помощью к своей бабке Екатерине и отправилась в её медицинский центр «Доверие». Она была уверена, что та владеет особыми, тайными способами исцеления таких больных.

 

Глава 3

Дверь центра была закрыта. Женя нажала кнопку домофона, расположенную справа от входной двери на стене, подождала немного и услышала мужской голос:

— Назовите себя.

— Мезенцева Евгения Олеговна.

Прошла минута, прежде, чем дверь распахнулась. За ней стоял молодой мужчина и изучающим взглядом смотрел на неё.

— Я к Екатерине Владимировне. Могу я увидеть её.

— Она ждёт вас. Прошу.

Женя проследовала за ним в лечебный кабинет. Там, за овальным столом седела Екатерина, спокойная, уверенная в себе.

— Явилась-таки! Вот и хорошо! — она взглянула на её правую руку.

На безымянном пальце красовалось кольцо, подаренное ей через бабушку по линии матери. Еле заметная улыбка коснулась её губ.

— Зачем пришла ко мне, девочка? Поближе познакомиться или понадобилась помощь в лечении больных?

— Меня интересует и то, и другое, — смело ответила Женя.

— Присаживайся, — показала Екатерина глазами на кресло и перевела взгляд на сотрудника. Он вышел за дверь.

— Давай личное знакомство оставим на потом.

— Хорошо. Как мне к вам обращаться? Екатерина Владимировна или бабушка?

— Просто Екатерина и на «ты».

— На «ты»? — удивилась Евгения. — Не по возрасту как-то.

— Бог изначален и вечен, а все обращаются к нему на «ты». Чем я лучше его? К тому же я — твоя бабушка. А к бабкам в России принято обращаться именно так. Моего ассистента и хорошего врача-психиатра зовут Дмитрием. Он из наших.

Женя не поняла, что значит «из наших», но спрашивать не стала. Решила, что всё само прояснится со временем. А пока принялась рассказывать историю жизни и болезни Галины Яровой. Объяснила, что хочет помочь ей исцелиться до конца, но не знает, как это сделать. Традиционная медицина с проблемой девушки не справится.

— Почему ты, Женя, решила, что я знаю, как избавить девушку от её недуга?

— Интуиция подсказывает.

Екатерина нажала кнопку на столе. Через несколько секунд в кабинет вошёл Дмитрий.

— Присаживайся и внимательно слушай, — попросила она его. — А ты, Евгения, ещё раз в подробностях расскажи нам о больной девушке то, что поведала мне минуту назад.

Женя говорила и посматривала на Дмитрия. Ей казалось, что он пропускает через себя все страдания Галины. Мимика его лица постоянно менялась. То становилась несчастной, то плаксивой, то безвольной, а лицо бледным… Иногда на глазах появлялись слёзы. Когда Евгения рассказывала, как маленькая Галя пыталась повеситься на бечёвке, у него перехватило дыхание. Наконец, Женя закончила свой рассказ и сообщила, что у неё с собой есть записи разговоров с Галиной, которые она может оставить, если понадобятся.

Все ещё несколько секунд сидели молча, пока лицо Дмитрия не обрело прежний вид. Его чёрные, как угли, глаза стали колкими. Казалась, он видит всё и всех насквозь.

— Перед уходом оставь на столе аудиозапись разговора с больной, — попросила Екатерина. — Мы прослушаем её и сообщим, когда ты сможешь привести её сюда. Сегодня же узнай имя её матери и сообщи мне.

— Я должна предупредить вас обоих, что она не сможет оплатить своё лечение, — виновато посмотрела Женя в глаза бабки.

Екатерина улыбнулась:

— Считай, что мы с Дмитрием дарим тебе бесплатный курс практического обучения, состоящего из нескольких сеансов бесплатного лечения для твоей подопечной. Если ты сочтёшь его для себя полезным, то, возможно, продолжим совершенствовать твои природные способности. Ты о них пока ещё мало что знаешь.

Женя попрощалась с Екатериной, Дмитрием и, довольная разговором, вернулась в клинику. Сразу же узнала у Галины имя её матери и сообщила его бабке по телефону. Мать звали Ольгой.

Шло время. Галина Яровая продолжала получать традиционное лечение в клинике, а Евгения с нетерпением ожидала звонка из медцентра своей бабки. Познать новые, не медикаментозные, методы лечения депрессий и неврозов, недоступные большинству её коллег, было её мечтой. Она чувствовала, что способна на большее, но, как управлять своей силой, рвущейся из неё наружу, не знала.

Прошла неделя, Екатерина сама позвонила внучке и пригласила её в свой центр вместе с больной девушкой. Забрать просто так Галину из клиники и повезти её в медицинский центр Женя не могла. Правила содержания таких пациентов в ней не позволяли это сделать. Поэтому она выписала девушку, якобы по её же просьбе, но предупредила, что через три дня заедет за ней для проведения более эффективного лечения.

Вечером, после работы Евгения не находила себе места, всё гадала, как будет происходить сеанс исцеления. Не выдержав напряжения, позвонила Екатерине и попыталась расспросить её об этом. Та не стала обсуждать с внучкой таинства исцеления по телефону, а предложила записать её адрес проживания и немедленно приехать к ней. У Жени сложилось впечатление, что бабка ждала её звонка, и хочет поведать ей что-то очень важное именно сегодня.

Спустя час она уже сидела в её гостиной за овальным столом, по краям которого стояли чашки для чая. Их было четыре. Взгляд Жени скользнул на другой край стола и остановился. Там, в кресле, удобно расположившись, сидела старая женщина. Евгения, как заворожённая, уставилась на неё. Её необычный вид заставил девушку рассмотреть старушку внимательней.

На ней было надето добротное платье из белой шерстяной ткани. С её шеи свисала массивная серебряная цепь с крупным медальоном, явно сделанным на заказ, в виде треугольника. В центре него находился глаз со зрачком из чёрного камня. На костлявых пальцах красовалось три странных перстня с черепами. Под двумя из них находились перекрещенные кости, а в глазницах черепов сверкали бесцветные прозрачные камни. У одного черепа челюсти были стиснуты, у другого — раскрыты. Изо рта черепа третьего перстня торчала голова змеи. Она нависала над его носом. Концы раздвоенного языка змеи были опущены в его пустые глазницы.

Пышные седые волосы, подобранные и заколотые на затылке, украшали голову старушки. Белое платье придавало ей торжественный, благородный и, одновременно, таинственный, не совсем реальный вид. Она смотрела на гостью с лукавым прищуром глаз, словно хотела ей что-то сказать, но сдерживалась. Старая женщина показалась Жене знакомой, однако вспомнить, где её видела, она не смогла.

В комнату вошла Екатерина и поставила на стол большой керамический чайник литра на полтора. Из его носика выходил ароматный пар.

— Знакомься, Женя, это Акулина — твоя прабабка и моя мама, — начала она разливать чай по чашкам. — Она — одна из нас, но сильнее тебя и меня. У неё на груди есть четыре дополнительных ведьмовских знака.

Эти слова вызвали у Евгении неловкость и скованность. Она никоим образом не причисляла себя к ведьмам да и не очень-то верила в их существование.

Бабка почувствовала её состояние и решила её слегка просветить:

— Слово «ведьма», Женя, произошло от слова «ведать». Ведьмам дано ведать то, что не доступно разуму обычного человека. Они могут общаться с душами живых людей и мёртвых, изменять судьбу живущих людей через магический выверт души покойника, если последний виновен в болезни и страданиях живущего. Именно таким вывертом мы и будем заниматься сегодня втроём.

Женя удивилась, что бабка наполнила и четвёртую кружку чаем напротив неё, хотя сказала, что заниматься магией будут втроём.

— Прежде чем мы начнём сеанс, я хочу предупредить тебя о том, что ведьм можно называть только по именам, данным им при рождении или по тем именам, которые они сами себе выбирают. Отчества никогда не называются, дабы не навлечь беду на их отцов, пусть даже умерших, и на его потомков.

Женя затаилась в ожидании чего-то необычного и пугающего, а Екатерина достала из стеклянного шкафа небольшую низкую вазочку напоминающую по форме и размерам металлическую маслёнку на ножках с крышкой, маленькие листочки бумаги, свечу, спички, ручку, нож и мешочек с сухими травами. Разместила всё это на столе.

— Садись в кресло за стол и придвигайся к нему ближе! — приказала она внучке.

Та придвинулась.

— Бери листок бумаги и пиши на нём имя матери Галины.

Женя написала дрожащей рукой слово «Ольга».

В это время Екатерина достала из мешочка сухие травы и положила их на дно металлической вазочки, затем поместила сверху листочек с именем. Акулина чиркнула спичкой об коробок и поднесла её, зажжённую, к бумажке. Пламя охватило её, а затем и травы.

Коричневатый, ароматный дымок поплыл по комнате.

— Пей чай! — приказала Акулина правнучке и сама взяла в руку свою чашку.

Евгения взглянула на Екатерину. Увидев, что та спокойно его пьёт, тоже отхлебнула разок. Травяной настой показался ей таким вкусным и ароматным, что она чуть ли не залпом выпила его до конца.

Вскоре всё её нутро наполнилось силой, энергией и желанием повелевать. Когда чай в чашках закончился, а пепел в металлической вазочке остыл, Акулина сначала разровняла его по дну ножом, потом разделила на три равные части, и каждую из них собрала в отдельную кучку. Затем уколола кончиком ножа свой безымянный палец и по капле крови капнула на каждую из них. Кровь тут же впиталась в пепел и утратила цвет, не нарушив его консистенции. Евгения внимательно следила за манипуляциями прабабки и запоминала каждое её движение.

Та отложила нож в сторону, взяла в руку медальон, приложила его к своему лбу и повернула голову к пустому креслу.

— Всевидящее Око, покажи нам Ольгу! — громко, надрывным, старческим голосом попросила она.

Прозрачный воздух над креслом колыхнулся волной, вызвав бурю восторга у Жени. Но она сдержалась и не выказала его.

В следующее мгновение Акулина нажала на череп перстня указательного пальца. Он раскрылся. Прабабка подцепила ножом первую кучку пепла, аккуратно поместила её внутрь перстня и защёлкнула его. Затем поочерёдно проделала то же самое с двумя оставшимися черепами и горочками пепла.

Екатерина зажгла свечу, поводила ей над креслом, словно всматривалась во что-то. Затем едва заметно кивнула матери. Та поднесла ко рту перстень на указательном пальце, наставила его в сторону кресла и, дунув в него, крикнула:

— Покажись нам, Ольга!

Очевидно, в перстне было сквозное отверстие, так как пепел струйкой вылетел из него и стал медленно опускаться вниз над креслом, покрывая что-то объёмное и невидимое. Под ним стал слегка проявляться силуэт женщины. Прабабка дунула во второй череп с разомкнутым ртом и произнесла:

— Ты слышишь нас, Ольга?

Когда пепел осел, силуэт в кресле стал виден лучше, а в гостиной послышалось приглушённое:

— Да!

Тогда Акулина дунула в третий перстень со змеёй на черепе и спросила:

— Ты видишь нас, Ольга?

— Вижу! — послышался таинственный голос.

Теперь силуэт женщины, весь пепельного цвета, стал виден совсем хорошо.

— Ответь нам, Ольга, почему ты до сих пор не в мире мёртвых?

— Я не могу туда уйти.

— Почему?

— Обиды дочери меня удерживают здесь. Я и не знала, что она так несчастна из-за меня.

— А как ты об этом узнала?

— Когда тело моё умерло, душа вырвалась из него и стала летать по всем известным мне местам, к родным и близким, прощаясь со всем тем, что мне при жизни было дорого. Спустя две недели я увидела, как за моей дочерью приехала машина и увезла её в больницу, я находилась всё время рядом и слышала, как она рассказывала о своей жизни ей, — ткнула она пальцем в сторону Жени.

— А зачем ты её так жестоко обижала? — неожиданно для самой себя спросила Евгения.

— Я не смогла её полюбить. Мой муж — настоящий садист. Он издевался надо мной.

Когда я с сыном собралась от него уходить, он запер меня дома и никуда не выпускал. Избивал и принуждал к исполнению супружеского долга. Сына на полгода отвёз к своим родителям. Понимаете, для меня муж был настоящим тираном, а Галя была насильно сделана мне им. Я и воспринимала её, как ребёнка садиста. Даже была рада тому, что умираю и ухожу от них обоих.

— А сейчас, когда ты увидела душевные страдания своей дочери, сожалеешь, что обращалась с ней так жестоко?

— Сожалею, очень сожалею, — сдавленным голосом произнесла она. — Я и не догадывалась, что дочь жестокого отца так сильно любит меня и нуждается в моём внимании и ласках.

— Мы поможем тебе убедить Галину в том, что ты её любила. Иначе ей придётся всю жизнь провести в психиатрической больнице. Ты же этого не хочешь?

— Не хочу.

— Через три дня у тебя появится возможность сказать, что ты её любишь.

Акулина вновь приложила свой медальон ко лбу:

— Всевидящее Око спрячь от нас Ольгу.

В одно мгновение женский силуэт исчез из кресла.

— Екатерина поднялась со своего места и ушла в другую комнату, закрыв за собой дверь.

— Протяни мне свои руки, — обратилась Акулина к правнучке.

Женя положила их перед ней на стол. Прабабка по очереди сняла со своей руки перстни и надела на её пальцы. Затем сняла медальон и повесила на шею Евгении.

— Передаю тебе свою силу на служение женщинам, — торжественно произнесла она. — Наклонись ко мне.

Евгения, как заворожённая, наклонила голову. Та трижды поцеловала её в лоб и откинулась на спинку кресла, издав вздох облегчения.

Дверь комнаты слева от стола открылась и в ней появилась Екатерина уже в белом платье и с белым платком на голове. В своих руках она держала ещё одно белое платье и такой же платок. Она взглянула сначала на внучку. Увидев, что та сидит с медальоном на груди, перевела взгляд на мать и громогласно крикнула:

— Свершилось!

Женя вздрогнула и посмотрела на Акулину. Та сидела в кресле уже мёртвая. В этот самый момент двери комнаты справа от стола распахнулись и из них вышло двое мужчин в белых одеждах. Они подхватили кресло с мёртвой старухой, унесли его в комнату, и закрыли за собой дверь.

— Что это было? — сдавленным, растерянным голосом спросила Евгения бабку.

— Акулине исполнилось сто лет. Она устала от жизни и с нетерпением ждала своей смерти. Но ведьмы не могут умереть, пока не передадут свой дар и свои обязанности достойному человеку с природными способностями его принять. Таким человеком стала ты.

— Значит, через три дня у меня не получится привезти девушку в центр? — в замешательстве и не к месту спросила Евгения. — Вы будете заняты похоронами?

— Получится. Хоронить её мы будем сегодня ночью, как положено хоронить ведьм. А сейчас нам предстоит вызвать полицию и врача, чтобы засвидетельствовать факт смерти. Тебе придётся остаться здесь, чтобы принять участие в её погребении. Переодевайся, — протянула она Евгении платье и платок.

Та робко взяла их в руки и направилась в ванную комнату. Сняла свою одежду и облачилась в белый наряд.

— Надо же, — удивилась она, — сшито, точно по мне!

Когда она снова вернулась в комнату, Екатерина приказала:

— Находись здесь, за всем наблюдай, всё запоминай.

Вскоре в дверь позвонили. Это пришёл участковый врач, засвидетельствовал факт смерти и оставил справку. Не прошло и получаса, как появился полицейский, осмотрел труп, оформил протокол и удалился.

Екатерина набрала чей-то номер с домашнего телефона и кратко сообщила:

— Её больше нет. Жду вас.

Екатерина сидела в кресле молча в ожидании кого-то. Лицо её было спокойным, умиротворённым. Евгения наблюдала за ней и одновременно думала о мужчинах в белых одеждах, находящихся в комнате рядом с телом Акулины. Ей очень хотелось узнать, чем они там занимаются.

Тишину нарушил звонок домофона. Екатерина, не спеша, поднялась, направилась в прихожую, нажала на его кнопку и распахнула настежь входную дверь. Минуты через две послышалась негромкая речь, и что-то загромыхало тяжёлое возле лифта. Вскоре два мужчины внесли в дверь ванну из тонкой нержавейки в человеческий рост. Следом за ними вошли две пожилые женщины. В руках они держали тяжёлые сумки.

— Поставьте ванну сюда, — указала Екатерина на середину гостиной комнаты.

Когда та уже стояла на месте, бабка расплатилась с грузчиками, и они покинули квартиру. Пришедшие женщины переоделись в белые одежды в санузле, подхватили сумки в прихожей и направились к принесённой ванне. Они вынули из них сосуды с какими-то жидкостями и по очереди вылили их в ванну. Затем этими же сосудами несколько раз принесли для ванны тёплую воду. В воздухе появился аромат каких-то трав.

Екатерина приоткрыла дверь, за которой находился труп прабабки, заглянула внутрь и тихо сообщила:

— Всё готово. Мы ждём её.

Немного погодя двери полностью распахнулись, и из неё вынесли голое тело Акулины. Его погрузили в ванну, а пришедшие женщины надели резиновые перчатки на руки и приступили к её омовению. От увиденного Евгения пришла в восторг.

У Акулины только лицо было старым, а тело, как у двадцатилетней девушки. Грудь была такой красивой формы, словно она никогда не кормила ей ребёнка. Под каждой из них виднелось по два дополнительных соска с ореолами. Посредине тела, от самой грудины до лобка проходил свежий операционный шов. Она с удивлением посмотрела на Екатерину. Та подсела к ней рядышком:

— Ей удалили сердце и внутренности, так положено, чтобы в земле в её тело никто не подселился. Тело такой могущественной ведьмы даже после смерти обладает определённой силой, которой любой подселенец может распорядиться во зло людям. Внутренности захоронят в другом месте. Сейчас её бальзамируют, наблюдай за её преображением.

И действительно, пока женщины поливали её лицо жидкостью из ванны, оно с каждой минутой становилось всё моложе и моложе. Лишь, когда на нём расправилась последняя морщинка, они остановились.

Мужчины постелили на пол большую клеёнку, сверху — махровую простыню, аккуратно достали из ванны Акулину и запеленали в неё. Затем помогли женщинам вылить в унитаз воду из ванны.

В дверь снова позвонили. Это привезли гроб. Когда грузчики его внесли, Екатерина, за хорошую плату, уговорила их увезти ванну вместе с женщинами по адресу, который те укажут. Затем она ушла в комнату, в которой жила Акулина, а через минуту вернулась с коробкой. Открыла её и стала доставать всё, что её свекровь приготовила себе для погребения.

Это было добротное белое платье, нижнее бельё, колготки, белые туфли на высоких каблуках, ажурный белый шарф, носовой платочек, ювелирные украшения. Этот наряд больше подошёл бы молодой женщине, впрочем такой она теперь и выглядела. Во всё это её облачили мужчины. Прочесали её густые волосы, вернувшие свой первоначальный цвет, а голову покрыли шарфом, не завязывая его, а лишь уложив мягкими складками вокруг шеи.

— Помойте руки и лицо, — попросила Екатерина мужчин и Евгению, — и проходите в гостиную. Надо подкрепиться и отдохнуть перед похоронами.

Все ели сыр, хлеб, варёные яйца и овощи. Пили чай с булочками. Когда Екатерина открыла дверцу холодильника, Женя увидела в нём различные мясные деликатесы, но подавать мясное к столу во дни похорон было не положено.

Она также обратила внимание на то, что не один из мужчин ни разу не взглянул на неё. Ей это показалось странным, она даже расстроилась из-за того, что они её игнорируют. Но, подумав немного, она пришла к выводу, что такое поведение может быть связано с ритуальным обычаем во время похорон ведьмы. Успокоила себя и продолжила трапезу.

— А теперь спать! — приказала хозяйка и развела всех по спальным местам в квартире.

Вскоре из двух комнат стал слышаться храп. Лишь Евгения не спала. Она находилась под впечатлением от увиденного. Да и жутковато было находиться в одном помещении с трупом ведьмы, обладающей при жизни большой колдовской силой.

 

Глава 4

Было уже одиннадцать часов ночи, когда сработал будильник на телефоне Екатерины. Его услышали и мужчины. Все поднялись дружно. Поправили на себе одежду, ибо спали прямо в ней, умылись, причесались.

Ожил домофон. Екатерина сняла трубку, послушала чей-то голос и нажала на кнопку. Повесив трубку на место, сообщила:

— Готовьтесь, приехали за Акулиной.

Она открыла входную дверь квартиры. Через минуту в неё вошли четверо мужчин, поздоровались. Увидев гроб, спросили:

— Ну, что, выносим?

Екатерина кивнула головой. Двое из грузчиков вышли из квартиры и вернулись в неё с каталкой. Затем дружно подняли гроб с телом и водрузили на неё. Двое мужчин, изначально присутствующие в квартире, вынесли из комнаты непрозрачный контейнер с ручками и поставили его на крышку гроба.

Евгения поняла, что в нём находятся внутренние органы Акулины. Каталку завезли в грузовой лифт. Все мужчины спустились в нём. Екатерина, закрыла дверь и с Евгенией поехали на первый этаж в пассажирском лифте. У подъезда стоял катафалк. В центр его поставили гроб, на сиденьях разместились сопровождающие и грузчики. Водитель сел на своё место, и катафалк повёз Акулину в её последний путь на земле.

Жене было не по себе. Она наклонилась к бабке и тихонько спросила:

— Мы вчетвером будем хоронить Акулину? Больше никого не будет?

— Вчетвером, — ответила та. — Место её захоронения никто не должен знать, кроме самых близких родственников.

До кладбища ехали чуть более часа. Ворота кладбища были закрыты. Катафалк остановился. Один грузчик вышел из него, достал из кармана ключ и открыл замок на них. Когда катафалк оказался на территории кладбища, грузчик снова закрыл ворота и вернулся в катафалк. По кладбищу ехали минут пять, прежде чем он затормозил почти у самой ограды. Все вышли из него. Свет фар осветил за оградой пустую могилу. Всё остальное вокруг было в ночной мгле, хотя небо было чистым, и светила луна.

Жене было страшно находиться на кладбище ночью. Она больше озиралась по сторонам, нежели следила за погребением прабабки. А потому прозевала те моменты, когда гроб вывезли из катафалка и опустили в могилу. Только позже ощутила прикосновение руки Екатерины и услышала её слова:

— Возьми горсточку земли и брось в могилу на гроб.

Выполнив распоряжение бабки, больше не отвлекалась, а наблюдала, как копачи сбрасывают вниз землю. Когда могила была полностью заполнена ей, бабка обратилась к ним:

— Не делайте над могилой холмика, землю разровняйте.

— А памятника не будет? — спросила тихонько Женя. — Иначе на этом месте кого-нибудь другого похоронят, не поймут, что место уже занято. Нет венков. И цветы мы не купили.

— Памятники мы не устанавливаем. Когда земля осядет, её снова разровняют, а сверху уложат надгробную плиту. Не переживай, эта земля уже куплена нашим родом. Присмотрись внимательнее, видишь, по периметру участка есть ограда? А теперь пошли садиться в катафалк. Я щедро оплатила его услуги в ночное время. Нас отвезут куда надо.

Женя только удивлялась словам своей бабки. Не понимала, когда и как она успела всех пригласить для оказания ритуальных услуг и расплатиться с ними. Ведь с момента смерти Акулины она никуда не отлучалась, а по телефону говорила только тогда, когда вызывала врача, звонила в полицию и перед прибытием женщин, омывающих тело покойной. Двое загадочных мужчин, в белых одеждах, квартиру тоже не покидали.

Удивляло и то, что эти мужчины уже находились в жилище, готовые приступить к своим обязанностям, словно знали наперёд о предстоящей смерти Акулины именно в этот день. Делали всё чётко, ни слова не говоря.

Катафалк нёсся по трассе с большой скоростью. Внутри Евгении начинала нарастать тревога. Она поняла, что находится далеко за городом. Вдалеке показался какой-то свет. Когда катафалк проехал ещё немного, стало понятно, что на обочине стоит несколько машин с включёнными фарами. Катафалк остановился.

— Выходим, Женя, дальше нас повезут на этих машинах. — предупредила Екатерина.

— Куда? — испугалась она, не решаясь выбираться наружу.

— Увидишь. Поторопись.

Как ни странно, но встречающие люди, одетые в белые одежды, тоже ни словом не обмолвились с Екатериной и мужчинами. Мужчины вынесли из катафалка контейнер и поставили его в багажник одного из автомобилей.

Когда все расселись по местам, машины тронулись в путь, свернув с дороги вправо. Но дороги там не было, а перед ними стояла густая стена странного леса. С левой его стороны стояли только одни сосны, а с правой, впритык к ним — только берёзы. Женя машинально вцепилась в спинку переднего сидения. Ей показалось, что машина вот-вот врежется в какое-нибудь дерево. Но каким-то невероятным образом машина проехала между деревьями, даже не шелохнувшись. Вскоре показалась поляна с огромным горящим костром. Вокруг него стояло человек тридцать в белом.

Сердце Евгении сжалось в странном предчувствии. Она уже хотела о чём-то спросить бабку, но та приложила палец к губам, намекая на то, что говорить нельзя. Как только мужчины достали из багажника контейнер и вынесли его на поляну, все выстроились за ними по двое и пошли следом.

На опушке леса стояло четыре берёзы, а между ними в земле зияла глубокая яма. Кто-то подал верёвки. Их привязали к ручкам контейнера. Как только его начали опускать вниз, все запели песню такими красивыми голосами, что у Евгении слёзы полились потоком.

— На выпей отвар, он успокоит тебя, — прошептала ей в ухо какая-то женщина и протянула кубок.

Девушка прильнула к нему губами. Ароматный напиток действительно её успокоил. Женя перестала слышать песню, хотя она ещё звучала, понимать что-либо, словно мозг её отключился, но ноги по-прежнему продолжали держать туловище в вертикальном положении.

Когда яму с контейнером засыпали землёй и заложили сверху сосновыми и берёзовыми ветками, чьи-то крепкие руки подхватили Женю и уложили поверх них. Она по-прежнему пребывала в прострации. Всё видела, но ничего не соображала, ничему не сопротивлялась. Ей было хорошо.

Все выстроилась в хоровод и начали почти бегом ходить вокруг неё, произнося какие-то заклинания. В это время что-то начало происходить в Женином организме, она это чувствовала. К ней не только возвращалось сознание, но и сила, уверенность, крепость, да такие, каких не было прежде. И лишь разум говорил, что не стоит подниматься на ноги до тех пор, пока не остановится хоровод, и не затихнут голоса. Когда всё стихло, с обеих сторон ей протянули руки и помогли подняться.

Перед ней стояла старая женщина и смотрела ей прямо в глаза.

— Ты прошла обряд очищения и посвящения в ведьмы, — сообщила та, — и займёшь место Акулины среди нас. Можешь не сомневаться: вся её сила и знания теперь перешли к тебе. Ты интуитивно будешь понимать, что делать в той или иной ситуации. Душа каждой женщины любого возраста будет у тебя, как на ладони. Ты сможешь помогать им или корректировать жизнь живущих. Общаться с душами мёртвых в интересах живых и тех же умерших.

Евгения выпрямилась, осмелела:

— Почему мне дано помогать только женщинам? Разве мужчины — не люди? Им помощь не нужна?

Старая ведьма внимательно всмотрелась в глаза Жени и шёпотом добавила, чтобы её слова не были слышны другим.

— И сила помогать мужчинам в тебе есть, но она под запретом. Ибо каждая ведьма способна делать не только добро. Ведьмак запечатал в тебе, как и всем женщинам твоего рода, возможность общаться с душами мужчин, чтобы вы не смогли навредить ему самому.

— Ведьмак? Какой? — тоже шёпотом спросила новоиспечённая ведьмочка. — И почему он боится, что я сделаю ему зло?

Екатерина сделала шаг к Евгении:

— Поблагодари всех за твоё посвящение в ведьмы.

Она надавила сзади рукой на шею девушки так, что та вынуждена была поклониться в пояс.

Екатерина и сама отвесила поклон, сопроводив его короткой речью:

— Благодарю вас, сёстры и братья, за честь, оказанную моей внучке и мне, за её вступление в нашу «ведьмовскую семью». А сейчас давайте продолжим наш праздник. Моя мать и достойнейшая ведьма дождалась затмения, чтобы покинуть этот мир.

Женя ещё и спросить не успела, причём здесь затмение, как костёр вспыхнул ярким пламенем с множеством искр, словно в него бросили порох. Все присутствующие подняли руки к небу и затянули песню с красивейшей мелодией.

Их тела синхронно раскачивались из стороны в сторону в странном экстазе. И только теперь девушка увидела, как на круглую луну наплывает чёрная мгла. Когда её почти совсем не стало видно, в вышине над костром проявился огромный, полупрозрачный образ Акулины. Она улыбалась, но при этом слёзы, как настоящие, текли по её щекам и падали в костёр, вызывая в нём треск и образование множества искр. Эти искорки вылетали из костра, но уже холодные и всё ещё переливающиеся, оседали на белых одеждах присутствующих. Все стали сиять и переливаться, словно осыпанные бриллиантами.

Так Акулина выразила свою последнюю любовь и благодарность всем присутствующим. А они махали ей рукой и улыбались сквозь слёзы. В это время постепенно начала выходить из мглы луна. Затмение заканчивалось, меркло сияние белых одежд, а образ Акулины становился всё менее видимым. Не прошло и минуты, как он совсем исчез из поля зрения.

— Прошу на пир! — грянул из толпы мужской голос.

Все чинно, не торопясь, друг за другом, двинулись влево от костра. Там стояли настоящие столы и стулья, сдвинутые в одну линию. Столы были покрыты белыми скатертями и уставлены различными яствами. Когда все расселись по местам, Женя заметила, что на одном конце единого длинного стола стоит наполненное блюдо, бокал с вином и столовые приборы. Но никто за ним не сидит. Тот же мужской голос возвестил:

— Мы собрались с вами, чтобы отдать последние почести нашей почившей сестре Акулине и вспомнить её добрым словом. Каждый, желающий пообщаться с ней последний раз, может встать и сделать это.

Первой поднялась Екатерина. Держа в руке бокал с вином, она повернулась в сторону пустого места и начала свою речь:

— Дорогая Акулина, сильнейшая из ведьм и лучшая из всех матерей, я благодарю тебя за всё, что ты сделала для меня, для людей и моей внучки. Ты ни разу не посрамила честь ведьмы…

В этот момент Евгения увидела, как над пустым местом в конце стола волной колыхнулся воздух и слегка проявился образ молодой Акулины. Она улыбалась. Все ели, пили, по очереди говорили добрые слова в её адрес. Когда последний из присутствующий закончил свою речь, Женя почувствовала, что тоже должна что-нибудь сказать.

Она поднялась с места и, глядя в конец стола, начала:

— Дорогая Акулина, моя прабабушка, благодарю тебя за то, что одарила меня своей силой, что, пусть хоть один раз, но позволила увидеться с тобой живой и познакомиться.

Только она хотела продолжить свою речь, как уста её на мгновение сомкнулись, а над местом Акулины, словно на экране, поплыла живая картина, как идёт она по улице частного сектора, а её зовёт маленький ребёнок:

— Бабущка!

Акулина оглядывается и замечает крохотную девочку в розовом комбинезоне и женщину средних лет, держащую её за шарф.

Евгения в восторге вскрикивает:

— Это же я с бабушкой Марией! Ты и маленькую меня видела?

Но не успела она до конца выразить свой восторг, как поплыло новое видение. В нём Евгения стоит перед старушкой на Блошином рынке, общается с ней и покупает её формочку для изготовления декоративного мыла и свечей.

— Так это была ты? — сделала она круглые глаза.

Эфемерный образ Акулины кивнул ей и улыбнулся.

— А я всё гадала, где могла тебя видеть раньше! Значит, я трижды общалась с тобой!?

В этот момент из воздуха за стулом Акулины материализовалась стая чёрных воронов, опустилась на землю и тут же растаяла, а вместо них появилось множество таких же эфемерных, как она, человеческих душ. Все они направили свои пытливые взоры на Евгению. Она тоже не могла оторвать от них глаз.

Екатерина потянула внучку за руку, принуждая её сесть.

— Окончилось наше время проводов Акулины, — сказала она. — За ней прилетели души наших предков. К тому же пропел первый петух, и она исчезла.

— Петух? — удивилась Евгения. — Откуда ему взяться в лесу?

— Ты всему научишься, всё узнаешь и будешь слышать крик петуха за сотни километров, — погладила она внучку по волосам. — А сейчас нас отвезут домой.

Не успела она договорить, как к ним подошёл мужчина и пригласил пройти к его машине. Почти два часа они ехали молча, даже вздремнули немного. Когда машина остановилась перед подъездом Екатерины, они поблагодарили водителя за то, что тот привёз их домой, и поднялись в квартиру. Как ни странно, но сна не было ни в одном глазу.

— Может, поспим? — спросила Екатерина внучку.

— Не хочется. Давай лучше поговорим о моём отце. Я хочу знать, где он сейчас? Почему не захотел жениться на моей маме и признавать меня?

Екатерина виновато потупила глаза.

— Обещай, что спокойно выслушаешь меня, не обозлишься и попытаешься всё понять.

Женя кивнула в знак согласия. Ей просто необходимо было знать всю правду.

Вздохнув, бабка начала рассказ:

— Твой дед Еремей и отец Олег, которого дед шутя называет Вещим, были рождены ведьмаками. Ты знаешь, кто такие ведьмаки?

Женя покачала головой.

— Все стародавние ведьмаки родом из Украины и Баларуси. Но потом они расселились и по России и даже стали называться русскими именами. Ведьмак насквозь видит всех ведьм и колдунов в округе, управляет ведьмами, которые исповедуются перед ним в том вреде, который они причинили людям.

Ночью, может выходить из тела. Зачастую обладает скверным характером. Часто использует свои способности для сведения счетов с недругами.

Имеет навыки вольного обращения с человеческими органами. Обладает «дурным глазом» — способностью посмотреть в глаза человеку таким взглядом, что тот сейчас же заболеет и через несколько дней умрет.

Умеет управлять пчелами, делать так, что коровы перестают доиться, разгонять тучи. Ведьмак способен быть оборотнем, нападать на людей. От ведьмака неизвестно, чего можно ожидать.

Он не теряет своей силы даже после смерти. Мертвецы подвластны ему…

Женя передёрнула плечами:

— Получается, что я потомок ведьмака?

— Да, ты его потомок. Так получилось, что повзрослев, твой отец стал обладать большими способностями. Однажды ему захотелось потягаться в силе с отцом. Они часто устраивали состязания, как в хороших делах, так и в плохих. Оказалось, что он победил отца.

Ему бы радоваться этому и с уважением относиться к своему предку, но он возгордился и начал насмехаться над ним. Настало время, когда нервы Еремея не выдержали, и он проклял сына, сказав ему:

— Если ты полюбишь женщину и женишься на ней, то у тебя появится потомок мужского пола. По силе он будет превосходить тебя, противостоять тебе во всём, преследовать, пока не уничтожит.

— Прими и моё проклятие! — вторил ему Олег. — Мой потомок и с тобой сделает то же, что ты пророчишь сейчас мне.

Проклятия ведьмака всегда сбываются. Олег полюбил твою мать и уговорил её не рожать детей от него. Она согласилась, но всё же забеременела. От аборта отказалась, и родилась ты.

— Но ведь в проклятии было сказано, что опасность придёт от потомка мужского пола, — вклинилась Евгения, — а я родилась девочкой. Отец что не знал этого?

— Знал. Но потомок мужского пола может родиться и в следующих поколениях, идущих от тебя. Ты видела отца и деда вчера и сегодня ночью. Они ели с тобой дома за одним столом. Те самые двое мужчин, которые удалили внутренние органы из тела Акулины и присутствовали при её погребении.

Евгению затрясло:

— Почему ты не сказала, что я нахожусь рядом с отцом? Где он сейчас? Мне надо его увидеть. Я же не смогу причинить ему зла! Я — всего лишь женщина.

— Они покинули этот дом навсегда, — грустно произнесла Екатерина. — Как видишь, я страдаю не меньше тебя.

Евгения не унималась:

— Но почему он даже не взглянул на меня? Неужели ему не интересно было хотя бы пообщаться со мной. Подумай сама, чем я могу ему навредить?

— Прости, я не имею права посвящать тебя в то, чем ты для них опасна. Давай, сменим тему.

Евгения попыталась взять себя в руки, успокоиться и понять, что происходит. Бабка спокойно сидела в кресле напротив, изредка посматривала на неё, словно ждала, когда та снова начнёт задавать вопросы. Наконец, дыхание Жени стало ровным, взгляд спокойным. Она посмотрела Екатерине в глаза и спросила:

— При первой встрече со мной, ты предупредила, что я буду лечить женщин. Как ты об этом узнала?

Та печально улыбнулась:

— У нас это на роду написано. Это тоже проклятие старого ведьмака, только из другого рода. Давным давно к моей прапрабабке обратилась девушка с просьбой отвадить разлучницу от её любимого мужчины. Не поинтересовавшись, кто её любимый, ведьма посоветовала дождаться, когда он подарит разлучнице цветы, подкараулить её у дома, отобрать букет и исхлестать им её лицо, произнося слова заклинания. Девушка так и сделала. Разлучница умерла через три дня, а на пороге жилища прапрабабки появился известный ей ведьмак. Это его букетом цветов избили разлучницу.

Он проклял мою прапрабабку, сказав:

— Отныне все твои потомки женского пола и другие ведьмы-родственницы будут лечить только женщин. Вы больше не сможете наслаждаться красотой срезанных цветов и вдыхать их аромат, ибо, когда они начнут вянуть, будете слабеть и вянуть вы. Цветы, растущие в горшках ваших жилищ, тоже будут отнимать ваши силы, если начнут чахнуть по какой-либо причине.

Евгения, ошарашенная словами Екатерины, подскочила с места и с чувством прокричала:

— Так вот, оказывается, почему я чуть ли не лишалась жизни, когда дома вяли цветы в вазах! Я ведь и в горшках пыталась их разводить, но и они становились вялыми и жухлыми. Из-за этого я расстраивалась и сама начинала болеть.

Даже как-то высказала своё предположение маме о том, что моё самочувствие зависит от состояния цветов. Она лишь удивлённо посмотрела на меня, но ничего не сказала. Но однажды, придя домой из университета, я обнаружила, что цветов на подоконниках нет. Мама отнесла их к себе на работу, а моё самочувствие стало приходить в норму. С тех пор цветы не беру в руки. Ты поэтому на могилу Акулины не положила цветы?

— Да, именно поэтому. Хорошо, что у тебя развита интуиция. Она во многом будет тебе помогать. Ты вот что мне скажи. У тебя уже появился друг-мужчина?

Лицо Евгении залилось краской, и она виновато улыбнулась:

— Я родилась какой-то ненормальной, бабушка. Все мои ровесницы ещё со школьной скамьи начали влюбляться в мальчиков. А мне это почему-то не дано.

— И это тоже проклятие ведьмака, — тихонько хлопнула Екатерина по столу ладонью. — Наши женщины смогут выходить замуж только за таких, как он, за ведьмаков, чтобы они держали в узде наши желания навредить кому-либо. Но сами, заметь, зло творят и считают, что имеют на это право.

— О-о-о! — протянула Женя, — тогда мне предстоит окончить свою жизнь старой девой.

— Почему ты так решила? — удивилась бабка. — Совсем не обязательно. И к тебе придёт любовь.

— Не придёт. Сама подумай, откуда здесь взяться ведьмаку?

— А знаешь, за мои руку и сердце боролись сразу два ведьмака: Митяй Ворончук и Еремей Остапенко. Сначала они между собой решили, что женится на мне тот, кто победит в состязаниях. Но силы у них были равные, не один из них не смог победить другого. Тогда они вместе явились ко мне и потребовали самой выбрать одного из них.

— А ты кого-нибудь из них любила?

— Ох, Женечка! Как назло, они оба были мне любы. Но любовь это была или просто влюблённость, я тогда ещё не понимала толком, хотя душа моя больше лежала к Митяю Ворончуку. Только я открыла рот, чтобы назвать его имя, как услышала в голове голос своей прабабки, уже ушедшей в мир иной: «Не выбирай, уходи!»

Тогда я сказала им, что ещё не готова к замужеству, быстро попрощалась с ними и ушла домой.

— А почему твоя прабабушка запретила тебе сделать выбор?

— Ночью она напустила на меня вещий сон и объяснила в нём, что Митяй — потомок того самого ведьмака, который проклял нас на вечное лечение женщин и на невозможность радоваться цветам.

— А как ты познакомилась потом с моим дедом?

— Еремей Остапенко — и есть твой дед. По научению прабабки я должна была дать согласие на брак именно ему, но потребовать, чтобы он немедленно переехал жить в Россию и поменял там фамилию на русскую. После этого я должна была тайно приехать к нему и выйти за него замуж.

Утром я рассказала этот сон матери и попросила поговорить об этом с Еремеем. Он обрадовался тому, что я выбрала именно его, собрал свои немногочисленные, по тем временам, вещи и ночью уехал в Москву.

Почти год он не давал о себе знать. Зато Митяй, решив, что Еремей струсил и отступился, коли совсем исчез из города, начал каждый день доставать меня своими ухаживаниями.

Я почти потеряла все свои ведьмовские силы, сопротивляясь его чарам, когда, наконец, ночью за мной явился твой дед и тайно увёз меня сюда.

Он поменял фамилию на Мезенцева. Так мы затерялись в России и исчезли из поля зрения Митяя, поставив для этого двойную защиту от его дальнего видения. — как-то неуверенно или даже лживо произнесла она эти слова. — К сожалению, если ведьмак влюбляется в девушку, то навсегда. Он будет добиваться её и в старости до самой смерти, даже если она уже замужем за другим и имеет не одно поколение потомков. Но при этом, может вступать в интимную связь с другими, ничего не значащими для него женщинами, чисто из физиологических потребностей. Будет строить козни её мужу и пытаться лишить его жизни, чтобы завладеть возлюбленной. Он ни за что не женится на другой.

— Ты никогда не интересовалась его судьбой после того, как переехала сюда?

— Никогда. — потупила бабка взор.

В этот момент ожил телефон Жени. Её вторая бабушка взволнованным голосом спросила:

— Ты где находишься, Женя, и почему не пришла домой ночевать?

— Всё нормально, бабуль, — ответила Евгения, — скоро приеду, пока.

Она отключила связь и поднялась с места.

— Мне пора. Надо ещё принять душ перед работой. А завтра с Галиной явимся к вам в медицинский центр.

Екатерина проводила её до двери.

— Мы с Дмитрием будем вас ждать, — сказала она, выпуская внучку из квартиры. — Не забудь прихватить с собой атрибуты, подаренные тебе Акулиной.

 

Глава 5

Этот рабочий день в психиатрической больнице и следующий у Евгении прошли в нетерпении. Ей очень хотелось познать тайны бабкиного лечения душевнобольных людей и научиться ими владеть. А потому раз за разом восстанавливала в памяти все действия Акулины и Екатерины перед общением с душой матери Галины. Представляла, как сама будет это проделывать в медицинском центре, и волновалась. И вот, наконец, её второй рабочий день закончился. Она позвонила Галине и предупредила, что едет к ней на такси. Попросила, чтобы та ждала её у подъезда минут через двадцать пять. Надо было торопиться. Екатерина назначила сеанс на восемнадцать часов, время поджимало.

Когда Женя подъехала к дому Галины, то сразу увидела её, стоящую у подъезда, ссутулившуюся и слабую, с рассеянным взглядом. Такси остановилось. Евгения открыла дверцу машины и позвала девушку. Та встрепенулась и неуверенной походкой направилась к автомобилю.

— Садись, Галя, быстрее, — поторопила её Женя, — мы опаздываем к назначенному времени.

Та пристроилась рядом со своим врачом на заднее сидение. Было видно, как девушка волнуется. Её лицо покрылось капельками пота. Она достала из сумочки платочек и начала вытирать им щёки и лоб. Рука дрожала и была абсолютно белой.

— Потерпи немного, — ласково коснулась её плеча Евгения, — скоро тебе станет легче.

Дверь медицинского центра открыл Дмитрий, поздоровался и сразу провёл их в кабинет для лечения пациентов. Окна в нём были плотно затянуты непроницаемыми рулонными шторами, но свет горел. Дмитрий предложил прибывшим сесть в кресла, стоящие вокруг большого, красивого овального стола с резными ножками, а сам из кабинета вышел. Они удобно расположились в них и невольно начали осматривать всё вокруг. Кабинет этот больше напоминал гостиную, уставленную дорогой, добротной мебелью. На полу лежал ковёр из натуральной шерсти с рисунком в пастельных тонах. Над столом висела большая, оригинальная люстра, настолько красивая, что её хотелось рассматривать бесконечно. Картины с изумительными пейзажами украшали стены. Осматривая великолепное убранство комнаты, обе девушки расслабились, успокоились.

Ровно в восемнадцать часов дверь кабинета открылась и в него вошла Екатерина. Позади неё топал Дмитрий с огромным подносом в руках, содержимое которого было накрыто матерчатой салфеткой. Обе девушки заволновались. Дмитрий поставил поднос на стол и уверенным голосом позвал:

— Галина!

Та уставилась на него испуганным взглядом. А он щёлкнул в воздухе пальцами. Евгения, заметив это, решила, что с её пациенткой после щелчка должно что-то произойти, но она сидела в прежнем состоянии.

— Доставай дары своей прабабки, — обратилась к внучке Екатерина. — Сейчас ты впервые исполнишь тот ритуал общения с душой, которому она тебя научила. Твоя пациентка нас не услышит и не заметит, если мы к ней не обратимся по имени. Она будет видеть только свою мать, считать её по-прежнему живой и будет с ней общаться. Мы с Дмитрием уже вызывали сюда душу Ольги и объяснили ей, как себя вести и о чём говорить с дочерью. Действуй спокойно и уверенно.

Евгения раскрыла сумочку, вынула из неё бархатный мешочек, по очереди достала из него и надела на пальцы перстни в том порядке, в каком видела их на Акулине. Затем повесила на шею медальон. Как только все магические атрибуты оказались на ней, Женя почувствовала, как какая-то невероятная энергия наполняет всё её тело и разум. Дмитрий в это время расставил на столе пять чашек, принесённых на подносе, разлил в них травяной настой. Восхитительный аромат поплыл в воздухе. Евгения взяла с подноса листок бумаги и написала на нём имя матери Галины.

В это время Екатерина достала из мешочка сухие травы и положила их на дно металлической вазочки, затем поместила сверху листочек с именем матери Галины. Женя чиркнула спичкой о коробку и поднесла её, зажжённую, к бумажке. Пламя охватило её, а затем и травы. Коричневатый, ароматный дымок поплыл по комнате.

— Пей чай, Галина! — приказала Женя и сама взяла в руку свою чашку.

Та, услышав команду, поднесла чашку к губам. Травяной настой показался ей таким вкусным и ароматным, что она почти залпом выпила его. Вскоре всё её нутро затрепетало и наполнилось необъяснимой радостью. Когда чай в чашках кончился, а пепел в металлической вазочке остыл, Евгения сначала разровняла его по дну ножом, потом разделила на три равные части, и каждую из них собрала в отдельную кучку. Затем уколола кончиком ножа свой безымянный палец и по капле крови капнула на каждую из них. Кровь тут же впиталась в пепел и утратила цвет, не нарушив его консистенции. Тогда она отложила нож в сторону, взяла в руку медальон, приложила его к своему лбу и, повернув голову к пустому креслу, громогласно потребовала:

— Всевидящее Око, покажи нам Ольгу!

Прозрачный воздух над креслом колыхнулся волной.

В следующее мгновение Евгения нажала на череп перстня указательного пальца. Он раскрылся. Она подцепила ножом первую кучку пепла, аккуратно поместила её внутрь перстня и защёлкнула его. Затем поочерёдно проделала то же самое с двумя оставшимися черепами и горочками пепла.

Екатерина зажгла свечу, поводила ей над креслом, словно всматриваясь во что-то. Затем едва заметно кивнула внучке. Та поднесла ко рту перстень на указательном пальце, повернула его в сторону кресла и, дунув в его отверстие, крикнула повелительным тоном:

— Покажись нам, Ольга!

Пепел струйкой вылетел из него и стал медленно оседать вниз над креслом, покрывая что-то объёмное и невидимое. Под ним стал слегка проявляться силуэт женщины. Новоиспечённая ведьма дунула во второй череп с разомкнутым ртом и с надрывом в голосе спросила:

— Ты слышишь нас, Ольга?

Когда пепел осел, силуэт в кресле стал виден лучше, а в гостиной послышалось приглушённое:

— Да-а-а!

Тогда Женя дунула в третий перстень со змеёй на черепе и спросила:

— Ты видишь нас, Ольга?

— Вижу! — послышался таинственный голос.

Теперь силуэт женщины, весь пепельного цвета, стал виден совсем хорошо. Увидев его, Галина улыбнулась.

— Доченька, — послышался голос её матери, — какая ты сегодня красивая! Если бы ты только знала, как я тебя люблю и благодарю Бога, что он подарил мне тебя!

Галина широко открыла глаза от удивления и смущённо спросила:

— Ты меня любишь? Тогда зачем ты проклинала меня, когда отец обижал тебя, а я при этом присутствовала? Разве я была виновата в его поведении?

Голос Ольги предательски дрогнул:

— Что ты такое говоришь? Отец никогда меня не обижал, а мне и в голову не приходило желать тебе плохого. В каком страшном сне ты это увидела, доченька? Здорова ли ты? Дай я тебя обниму и поцелую, чтобы это наваждение покинуло тебя!

Она сорвалась с места, чтобы броситься к дочери, совсем позабыв, что является теперь неосязаемой. От движения воздуха и порыва души пепел слетел с неё, и образ стал невидимым. Интуитивно Евгения приложила медальон ко лбу и потребовала:

— Всевидящее Око, скрой от нас Ольгу!

Дмитрий тут же сориентировался, снова мягко щёлкнул в воздухе пальцами и, подхватив слова матери Галины, выдал:

— Доченька моя, дай я тебя обниму!

При этом он по-прежнему сидел на своём месте, закинув ногу на ногу, а Галина воспринимала его мужской голос, как материнский. Подалась вся вперёд, обняла воздух руками, словно свою мать, и начала то всхлипывать, то радостно смеяться. Вдруг Дмитрий стал чмокать губами в воздухе, изображая поцелуи, а Галя — подставлять лицо для поцелуев то одной щекой, то другой. Она искренне верила, что её целует мама, а проклятия матери и жестокость отца ей действительно приснились.

— Какие красивые и шелковистые у тебя волосы, как приятно тебя гладить по голове, — продолжал Дмитрий.

Глаза Галины округлились, наполнились крупными каплями слёз счастья. Девушка, как кошка, подставляла свою голову под несуществующие поглаживания и испытывала настоящее блаженство. А Дмитрий ласково говорил:

— Всегда помни, моя радость, что нет в моей жизни человека более любимого и дорогого, чем ты. Ты у меня — самая умная, прилежная, послушная и светлая девочка. А ещё я приготовила тебе маленький талисман — игрушечную собачку. Когда тебе станет грустно, гладь её своими ручками, и печаль отступит от тебя. Я специально спрятала её в одном из наших домашних шкафов и хочу, чтобы ты её сама нашла.

Ещё минут десять он продолжал говорить пациентке ласковые слова под видом её матери, вспоминал вместе с ней счастливые моменты её жизни в семье, которых на самом деле никогда не было, а потом вложил в её руку маленькую игрушку. Чуть позже, не выводя из гипноза, он поднял Галинку за руку с кресла и повёл к выходу, поманив за собой рукой и Евгению. Та прихватила свою сумочку и устремилась вслед за ними. Они вышли из медицинского центра. Слева от крыльца стояла машина, в которую Дмитрий усадил своих спутниц. Прежде чем нажать на педаль газа, он спросил у Жени адрес, по которому проживала пациентка, и повёз её домой.

— Если у тебя есть вопросы, то задавай их, не стесняйся, — предложил Дмитрий. — Галина нас не слышит. Она будет пребывать в таком состоянии до тех пор, пока не окончится последний, третий сеанс. После него мы привезём её домой, она вернётся в реальность с уверенностью, что была любима своими родителями, а отец никогда не обижал мать. Вспомнит и то, что Ольги больше нет в живых. На последнем сеансе я помогу ей побыстрее справиться с тоской, связанной с потерей матери.

Женя оживилась и, снимая с себя и укладывая в сумочку перстни с медальоном, поинтересовалась:

— Как она обнаружит игрушку дома в шкафу, если она у неё в руках?

— Очень просто. Первым делом, как только Галина войдёт в дом, то откроет первый попавшийся шкаф и начнёт искать в нём собачку. О том, что она уже держит её в руках, она не видит. А заметит, когда будет шарить по полке шкафа рукой с игрушкой в ней. Обрадуется, что нащупала её, и будет всегда держать при себе и чувствовать себя защищённой.

Какое-то время они ехали молча. Женя «переваривала» чудеса сеанса и периодически посматривала на Галину. Лицо девушки светилось счастьем, она о чём-то думала и улыбалась. Когда машина остановилась у подъезда, Дмитрий вместе с Евгенией сопроводили свою пациентку до входной двери её квартиры. Та уверенно шагала впереди них, сама открыла ключом дверь, вошла в неё, а дверь захлопнула у них перед самым носом, даже не попрощавшись. Дмитрий заметил замешательство Жени по этому поводу и ещё раз объяснил, что Галя пребывает в гипнотическом состоянии и их не видит. Предупредил, что завтра и послезавтра сам привезёт её на сеансы из дома к восемнадцати часам.

Женя посмотрела на него виноватым взглядом:

— Я толком не разобралась в механизме твоего воздействия на Галину. Ты думаешь, я смогу научиться всему этому?

Его чёрные глаза внимательно посмотрели на неё:

— Думаю, что сможешь, но не сразу. У тебя есть возможность после работы приезжать в медцентр и заниматься этим? Выдержишь такую нагрузку?

— Конечно, выдержу, — заверила Женя.

— Вот и хорошо. А теперь называй свой адрес, я отвезу тебя домой.

Когда машина остановилась у её подъезда, Дмитрий ещё раз попытался успокоить Евгению:

— Развивать твои природные ведьмовские способности буду я. Меня тебе будет проще понимать из-за ничтожной разницы в возрасте, всего лишь в восемь лет. Так решила Екатерина.

Женя, улыбаясь, посмотрела на своего спутника, поблагодарила его за то, что подвёз, что вселил в неё надежду стать хорошим специалистом в своём деле, и в приподнятом настроении отправилась домой.

 

Глава 6

Со следующего дня у Евгении началась поистине беспокойная, но интересная жизнь. Каждый день после работы она неслась в медицинский центр своей бабки, чтобы принимать участие в сеансах и обучаться чародейственному мастерству у Дмитрия. И что самое главное — у неё это получалось. Новые навыки она тайно практиковала по основному месту работы. Многие люди, узнав от других о её способностях, старались пристроить к ней на лечение своих родственников, страдающих неврозами и депрессией. Исцелялись они полностью и навсегда забывали, что когда-то страдали этими недугами. После двух последних сеансов перестала помнить об этом и Галина. Теперь она жила полноценной жизнью молодой девушки.

Каждый день Евгения возвращалась домой поздно вечером. Мать и бабушка с надеждой посматривали на неё. Считая, что она встречается с мужчиной, спрашивали:

— Когда, наконец, ты познакомишь нас со своим воздыхателем?

Ведь ей уже было двадцать восемь лет. А Женя лишь уходила от ответа и шутила:

— Он пока ещё не совсем достоин чести, чтобы быть вам представленным и стать моим мужем.

— Ох, девка! — грозила ей пальцем бабушка. — Доиграешься! Упустишь своего суженного, ведь не юная уже!

Ей с матерью и в голову не приходило, что их Женька совсем не такая, как они.

Екатерина всё реже стала принимать участие в целительных сеансах. Иногда она вообще не являлась на них, заранее предупредив об этом Дмитрия. Теперь свои и её обязанности выполняла Евгения, но она по-прежнему доставала Дмитрия вопросами. Тот охотно оставался в медицинском центе с ней по вечерам и обучал всему, что умел сам. Или почти всему.

Сегодняшний сеанс тоже проходил без Екатерины. Когда родственники с пациенткой покинули стены медицинского центра, Женя уселась на диван и начала задавать Дмитрию вопросы. Он важно расхаживал по кабинету и подробно отвечал на них. Иногда останавливался напротив неё, слегка присаживался на край стола и внимательно смотрел в глаза девушки, словно хотел понять, усвоила она его урок или нет.

Вот и сейчас после слов: «ты должна научиться смотреть сквозь веки», он остановился и уставился на неё странным взглядом. Женю как-то сразу повело, а Дмитрий ловким движением одной руки потянулся к её лицу, вынул один её глаз из глазницы, положил себе в рот и проглотил. Затем то же самое проделал со вторым. Всё вокруг сразу стало для неё невидимым.

Зато, как ни странно, девушка не ощущала боли, но очень чётко прочувствовала, как глаза один за другим попали в скользкий рот, затем продвинулись спинкой языка в глотку, проползли по пищеводу и соскользнули в желудок со слизью. При этом, её ничуть не волновало, что она осталась без глаз. Не удивило и не вызвало никаких эмоций то, почему ощущала всё это, если глаза уже находились не в её глазницах.

Прошло ещё несколько мгновений. Дмитрий так же спокойно изрыгнул её глаза один за другим, снова вставил их в глазницы Жени. Она вновь увидела всё вокруг, и то, что Дмитрий стоит у стола в прежней позе, смотрит на неё и продолжает начатую фразу:

— Для чего это надо? Всё очень просто, Евгения, Это начальная стадия сквозного зрения. Так мы тренируемся смотреть внутрь человека, а затем — сквозь стены и расстояния. Понятно?

— Да, спасибо, Дмитрий, — уверенным голосом поблагодарила она его.

Он пытливо, с удивлением посмотрел на свою ученицу:

— Правда всё понятно? И нет никаких вопросов?

— Пока нет. Перед сном в постели повторю и обдумаю ещё раз всё, о чём ты говорил сегодня. Если вопросы появятся — завтра их задам. А сейчас поеду домой, устала.

По дороге домой она вновь и вновь пыталась понять, что же происходило в центре с её глазами? Галлюцинации, связанные с переутомлением, или это были проделки Дмитрия? Уставала она действительно сильно, но психику свою считала устойчивой. А если это так, то тогда и Дмитрий не смог бы на неё воздействовать. Ведь он, по её мнению, мог что-то подобное проворачивать только с душевно-больными людьми. Вернувшись домой, она закрылась в своей комнате, позвонила Екатерине и озабоченным тоном рассказала о том, что с ней происходило в центре. Та ухмыльнулась в трубку.

— Бабушка, ты не веришь мне? — расстроилась Женя. — Жаль, что я не могу тебе этого доказать. Но я уверена, что всё это Дмитрий со мной действительно проделал.

Чтобы как-то успокоить внучку, Екатерина перешла на ласковый тон:

— Женечка, дорогая, мы всё можем с тобой проверить. В лечебной комнате ведётся видеонаблюдение. Как только в неё кто-то входит, оно включается.

Приезжай завтра на часок раньше, мы с тобой посмотрим запись до прихода Дмитрия.

Евгения немного остыла, попрощалась с Екатериной и легла в постель. Заснула не сразу, спала беспокойно. Вскоре приснился Дмитрий. Он снова выдрал из её глазниц глазные яблоки и жонглировал ими.

Проснулась она в поту и увидела наклонившуюся над собой бабу Марию.

— Ты что так кричишь, Женечка? Иль сон страшный приснился?

— Не помню, — соврала она, — может и приснилось что-то жуткое. Ты, бабуля, не переживай, иди ещё поспи немного.

— Ох-ох-хонюшки! — проворчала та, покидая комнату внучки, — наобщалась со своими душевнобольными пациентами так, что и сама покой потеряла.

Рабочее время в психиатрической клинике в этот день ей показалось бесконечным. Она кое-как дождалась его окончания и поехала в медицинский центр. Екатерина уже была там. Она впервые пригласила внучку в свой тайный кабинет. В него даже Дмитрий не имел права входить. О наличии видеонаблюдения даже и не знал. Микрокамеры были очень искусно вмонтированы в картины на стенах. Установила Екатерина их из соображений безопасности своего бизнеса и репутации медцентра. Боялась, что кто-либо из её пациентов или их родственников обвинит центр в каком-то преступном деянии, а запись сеансов с ними опровергнет обвинение.

— Ну, бери стул и присаживайся к монитору, — предложила она внучке. — Будем смотреть, чему Дмитрий вчера тебя обучал.

Они быстро прокрутили запись и остановились как раз на том месте, когда он начал говорить:

— Ты должна научиться смотреть сквозь свои веки.

Только она подумала, что сейчас увидит, как он вырывает глаза из её орбит и проглатывает их, как он вдруг продолжил:

— Для чего это надо? Всё очень просто, Евгения. Это начальная стадия сквозного зрения. Так мы тренируемся смотреть внутрь человека, а затем — сквозь стены и расстояния. Понятно?

— Странно! — растерянным голосом произнесла Евгения. — Именно между этими фразами всё и произошло. А он не мог стереть запись?

— Не мог, дорогая, не мог. Сюда никто не может войти без меня. Но ты не расстраивайся. С тобой всё в порядке. Просто Дмитрий дал прочувствовать тебе на собственном примере те иллюзии, которые он способен создавать и мгновенно передавать человеку в мозг. Он лечит ими людей, кодирует. Твоя задача научиться этому у него.

— Ты думаешь, у меня получится? — чуть ли не задохнулась Евгения от сомнений.

Екатерина строго посмотрела ей в глаза:

— Обязана научиться. Существует несколько способов создавать в сознании человека иллюзии. Ты познакомилась с первым, промежуточным. Это самый сложный способ. Промежуточным он называется потому, что, не прерывая своей речи, человек со сверхспособностями рождает иллюзии в голове пациента или собеседника.

— Это что-то типа нейролингвистического программирования?

— Есть какое-то сходство с ним, но всё же это другое. Даже я не всегда успешно применяю его в своей практике. Второй способ — встраиваемый.

Женя внимательно слушала Екатерину, а её вера в свои способности с каждым словом бабки всё больше таяла. Та уловила удручённое настроение внучки.

— Не падай духом, дорогая! Не теряй веру в себя! Твои предки, ушедшие в мир иной, всегда помогут развить тебе свой ведьмовский дар. Разобраться в любом деле.

— Как это? — не поняла Евгения.

— Мне надо было рассказать тебе об этом раньше. Дух Акулины всегда будет приходить тебе на помощь и оберегать от многих проблем, если сочтёт нужным, но не от всех. Кое-какие шишки тебе всё же придётся набить, чтобы научиться думать и самостоятельно принимать решения.

— Ну, вот! — расстроилась Женя. — Я ещё, оказывается, живу под присмотром своих предков! Мне совсем это не нравится!

— Кончай хандрить! Лучше давай продолжим разговор об иллюзиях. — прервала её мысли бабка. — Мы остановились на встраиваемых. Ты, наверное, обратила внимание, как хорош собой Дмитрий.

Женя засмущалась и уже собралась возразить ей, но Екатерина её предупредила:

— И не вздумай со мной спорить! Невозможно не любоваться его стройным станом, красивым лицом с безупречным профилем, большими чёрными глазами. Но большее восхищение вызывают в нём его руки с тонкими прямыми пальцами. Именно они помогают ему в работе с пациентами.

Обрати внимание, как он жестикулирует ими мягко, ненавязчиво, как дирижёр, а в нужные моменты, почти беззвучно щёлкает средним и большим пальцем перед глазами собеседника. Как ты думаешь, зачем?

— Наверное, чтобы усилить внимание пациента к своей речи.

— Ты права, но лишь частично. Дмитрий заранее заготавливает и заучивает речь наизусть. При этом он встраивает в неё нужные слова и щёлкает во время произношения только тех, которые человек должен запомнить. Из них складывается команда для рождения иллюзии в голове человека.

Она призадумалась, словно что-то вспоминая, и продолжила:

— Существуют ещё внушаемые иллюзии. С ними ты познакомилась во время лечения Галины. Помнишь, как Дмитрий вслух убеждал её от имени матери, что любит её и считает лучшей в мире дочерью. Если ты обратила внимание, то и тогда он тоже щёлкал пальцами на нужных словах, вкладывая в её голову команду для длительных иллюзий, на весь период, пока она не выздоровеет.

А ещё Дмитрий способен давать команды людям с помощью взгляда и щелчка пальцами. Обрати на них особое внимание. Они дают быстро действующие и стойкие эффекты на длительный период или навсегда. Попытайся уловить его технику взгляда. Мне показалось, что он смотрит не чётко в глаза человеку, а куда-то между бровей, но чуть выше. Пока его собеседник пытается поймать его взгляд, он вкладывает в его голову всё, что ему нужно. Я так и не постигла до конца этот его метод.

Екатерина посмотрела на часы, висящие на стене, потом на монитор.

— Так, всё, Женя, Дмитрий уже в лечебном кабинете. Через пять минут начнётся сеанс. Иди к нему. Да не проговорись о наличии видеонаблюдения. Он не должен о нём знать.

На лечение привели полную, грузную девочку двенадцати с половиной лет, весящую восемьдесят семь килограммов. На предварительной беседе её мать показала Екатерине и Дмитрию видео в своём смартфоне, снятое два с половиной года тому назад. В нём её дочь была изящной, с красивой фигуркой, и вместе с другими девочками исполняла на сцене восточный танец. В десять с половиной лет произошло её половое созревание.

Преждевременный гормональный всплеск сделал своё чёрное дело. Она изменила своё пищевое поведение, сильно располнела, начала страдать от сильных болей во время месячных. В школе дети стали дразнить её свиноматкой, бегемотом, жабой. На перемене мальчишки просили её попрыгать, чтобы посмотреть, как скачет её большая грудь, которой у её сверстниц вообще ещё не было.

Аня, так её звали, замкнулась в себе, стала плохо учиться. Два года непрерывного посещения психолога не дали положительного результата. Девочка пребывала в депрессии. Екатерина с Дмитрием приняли решение изменить пищевое поведение девочки и повысить её самооценку.

В этот раз Евгения очень внимательно следила за речью Дмитрия и движениями его рук. Запомнила все слова, на которых он щёлкал пальцами, сложила их воедино и вычислила, какую команду он дал пациентке на перспективу. Не остались без внимания даже малейшие его телодвижения, мимика лица, взгляд.

Ей показалось, что сегодня она многое почерпнула для себя, а он для неё стал менее загадочным.

Когда сеанс окончился, Екатерина ушла домой. А Дмитрий с Женей, как всегда, остались разбирать следующую тему. Сегодня он начал речь с того, что надо приучать себя к любым запахам.

— Для чего это нужно? — задал он вопрос и легонько щёлкнул пальцами.

В этот момент её повело, как и на прошлом занятии. Женя из сидячего положения перешла в лежачее и уставилась на своего учителя. Дерзкая улыбка заиграла на его лице. Он молча, ловкими движениями содрал с себя одежду. Когда остался, в чём мама родила, Евгения увидела полностью заросшее чёрными, шелковистыми кудряшками тело, и лишь на груди, по четыре штуки в два ряда торчали соски с коричневыми ореолами.

Женя почему-то ещё раз пересчитала их. Сосков было ровно восемь. Довольный, громогласный смех потряс стены кабинета. В одно мгновение Дмитрий, как зверь, прыгнул на Женю, на секунду завис в воздухе и мягко приземлился сверху. Она не сопротивлялась, ничего не понимала и не владела собой. Только почувствовала, как он расстегнул её блузку, бюстгальтер, задрал ей подол, раздвинул ноги и стащил с неё трусики большим пальцем своей ноги.

В следующее мгновение что-то упругое, тёплое и нежное пронзило её промежность. Она тихонько вскрикнула, но приятная, тёплая волна побежала по её телу, а в животе запорхали бабочки. Приятные ощущения усилились, когда Дмитрий начал целовать, ласкать её грудь и покачивать задом. Женя закрыла глаза и, наслаждаясь волшебными ощущениями, стала двигаться навстречу его телу. Она почувствовала, как сердце несколько раз «радостно» стукнуло и стало «весело» и часто сокращаться. Это было удивительное соитие их тел. Когда судорога прошла по телу Дмитрия, и её тело ответило ему «неописуемым восторгом».

Мгновение спустя она с удивлением осознала, что по-прежнему сидит на диване, как ни в чём не бывало, а в комнате звучит голос Дмитрия, стоящего у стола. Он в подробностях рассказывал, для чего надо привыкать к любым запахам и как по ним распознавать не только душевное состояние пациента, но и то, как он живёт, о чём думает, чем болен.

— Ну, и фантазия разыгралась в моей голове! — удивилась самой себе Женя. — Бабушка была права: пора мне выходить замуж.

Окончив свою короткую речь, Дмитрий, как обычно спросил, есть ли у Жени вопросы по теме или какие-либо другие? Та ответила, что нет, поблагодарила его за урок, прихватила свою сумочку, сдержано попрощалась с ним и покинула центр.

Настроение у неё было великолепным, улыбка не сходила с лица. Сказывалось впечатление от ощущений собственной фантазии, как она её сначала назвала. Но уже дома поняла, что вновь оказалась под воздействием гипнотических способностей Дмитрия. Разозлилась на него. Посчитала, что он обязан был предупредить её о том, что собирается продемонстрировать их ей на ней же. Но потом вспомнила, что последние два раза Дмитрий упорно задавал ей вопросы, не хочет ли она спросить его о чём-нибудь.

— Значит, — сделала она вывод, — он не уверен в том, что смог со мной всё это проделать. Сомневается в том, что я слабее его и поддаюсь его чарам!

Но вдруг в её голове родились страшные подозрения:

— А что, если это была не иллюзия, а настоящая близость?

Она тут же позвонила Екатерине, попросила вновь встретиться с ней завтра пораньше и показать ей сегодняшнюю запись общения с Дмитрием.

— Что опять тебя так взволновало? — задала та ей вопрос.

— Понимаешь, — начала Евгения лгать, посмеиваясь, — я не всё усвоила из нашей с ним вчерашней беседы, а переспрашивать не хочу, чтобы он не усомнился в моих способностях.

На следующий день Женя вновь не могла дождаться окончания рабочего дня. Когда вечером прибыла в медицинский центр и вошла в кабинет Екатерины, то та уже сидела за монитором.

— Ну, присаживайся поближе и изучай своего учителя, — с иронией произнесла она. — Может, что-то ещё полезное почерпнёшь для себя.

Ирония бабки взволновала Евгению, но, к счастью, физической близости с Дмитрием на мониторе она не обнаружила. Это её немного успокоило. Однако обида на него осталась. Не понравилось ей то, что для демонстрации иллюзии он выбрал тему интимной близости. Не по-мужски теперь он выглядел в её глазах.

 

Глава 7

Дмитрий уже два дня пребывал в размышлениях:

— Неужели Евгения настолько сильна, что я не способен управлять её сознанием? Она ни разу не задала мне вопрос по поводу вырывания её глаз из орбит и интима со мной. А это значит, что я не смог создать иллюзии в её голове. Ну, уж, нет, дорогая, — разозлился он, — я буду до тех пор пробовать рождать иллюзии в твоём сознании, пока ты их не прочувствуешь!

Со следующего дня, оставаясь после сеанса с Евгенией для разбора очередной темы, он каждый раз создавал в её голове иллюзию их совместной близости. Она же получала удовольствие и никоим образом не выказывала этого. Вопросов не задавала. Но однажды решила испытать на Дмитрии свою силу и тоже создала иллюзию.

Когда в очередной раз во время разговора с ним её повело, а сама она начала переходить в горизонтальное положение, то сумела ему противостоять и родить в его голове иллюзию получения пинка в промежность. После чего, как ни в чём не бывало, задала ему вопрос по теме.

Он лишь сглотнул слюну, но ничем не выказал своих болевых ощущений. А краешков его глаз коснулась едва заметная улыбка. Теперь он точно знал, что его хитрая ученица испытывала удовольствие от созданных им иллюзий и молчала. Это означало, что он способен её побеждать, но и она обладает способностью ему противостоять.

Радостным тоном он ответил на её вопрос по теме, после чего они распрощались и покинули медицинский центр.

Женя ещё не поняла, что допустила ошибку, испытав на своём учителе созданный ею эффект иллюзии. Не догадалась, что Дмитрий понял: она подвластна ему! Каждый раз вечером, в своей постели, она вспоминала ложное соитие с Дмитрием и всё чаще думала о нём. А он продолжал дарить ей каждый вечер иллюзии близости и каждый раз замечал, как к лучшему меняется её облик и взгляд. Блеск Жениных глаз о многом говорил ему. Он сумел влюбить её в себя.

Прошло три месяца со дня первого занятия с Дмитрием. Её участие в сеансах исцеления пациентов стало более активным и плодотворным. Уроки Дмитрия давали свои плоды. На результатах сказывались и Женины целеустремлённость, чуткость, интуиция и развивающиеся природные способности. Екатерина, довольная успехами внучки, уже начала подумывать о её переводе в свой медицинский центр для работы на постоянной основе. Дмитрий с Евгенией вполне справлялись с лечением пациентов и без неё. Сегодня, после сеанса, она решила сообщить им о своём решении отойти от дел.

Женя пришла в центр первой и на много раньше Дмитрия. Её встретила Екатерина, поздоровалась, приобняла за плечи и застыла в ступоре.

— Тебе плохо, бабушка? — заволновалась Евгения.

Бабка внимательно посмотрела ей в глаза и потянула носом:

— У тебя изменился запах тела. Какой срок твоей беременности?

— Что? Ты шутишь? Я не могу быть беременной хотя бы потому, что ни разу не имела близости с мужчиной.

— Да? Значит, мне показалось. Старею. Извини.

В этот вечер Екатерина не стала говорить с Дмитрием и Евгенией о том, что решила отойти от дел и передать лечебную практику им. После сеанса закрылась в своём кабинете, засела у монитора и начала просматривать записи видеонаблюдений.

— Вот паршивец! — налились её глаза кровью. — Пустила на свою голову «козла» в огород!

Она увидела на мониторе, как последние четыре недели Дмитрий вводил Женю в гипнотическое состояние и по-настоящему занимался с ней любовью. Екатерина еле сдерживала себя, чтобы не ворваться в лечебный кабинет и не устроить ему скандал. Она уронила голову на сложенные над столом руки и начала думать, что делать с беременностью Евгении. Во-первых, он был зачат обманным путём. Это плохо. Во-вторых, он несёт в себе угрозу для жизни её сына и мужа.

Женя ещё ехала в автобусе домой из медцентра, когда ей позвонила Екатерина:

— Дорогая, ты только не волнуйся, зайди в ближайшую аптеку, купи тест на беременность и используй его по назначению. А завтра приди в центр на часок раньше. Договорились?

— Хорошо, бабушка, — сдавленным голосом ответила та.

Евгения понимала, что Екатерина не случайно предложила ей сделать этот тест. Как только она вышла из автобуса, сразу же направилась в аптеку, расположенную в соседнем доме. По дороге вспомнила о задержке месячных на две недели, и уже не сомневалась, что две полоски на тесте она увидит точно. Так и произошло. Ужинать она не стала, приняла душ, после этого зашла поцеловать бабу Марию в её комнате, сказать ей пару добрых слов. Вернувшись к себе в комнату, упала на кровать и тихонько заскулила. Заскулила от обиды, что не смогла отличить иллюзию от настоящего действия. А он, Дмитрий, воспользовался её неопытностью, посмеялся над ней.

Вечером следующего дня она вошла в кабинет Екатерины. Та внешне не проявила никакой озабоченности по поводу произошедшего, но показала ей запись последней близости с Дмитрием и попросила объяснить как произошло так, что Женя не знала, что он с ней творит.

— Помнишь, бабушка, как я попросила тебя показать видеозапись второй раз? — угасшим голосом начала она.

— Ну, помню. И что?

— Я постеснялась сказать тебе, что у меня произошла близость с ним помимо моей воли. Тогда я решила проверить, произошла ли она на самом деле или он создал в моей голове только её иллюзию. Так вот, это была действительно иллюзия. Когда он стал практиковать это на мне каждый день, я уже не волновалась, чтобы не выдать, что слабее его и поддаюсь его чарам. Только один раз попыталась дать ему отпор и создала в его голове иллюзию пинка в его промежность.

— Он отреагировал на него?

— Мне показалась, что он слегка улыбнулся.

— Вот ты и выдала себя! Он понял, что ты подвластна ему, и вместо иллюзии перешёл к действию. Тест показал беременность?

— Да.

— Рожать будешь или избавляться? Ребёнок нежеланный, сделанный обманным путём. Запомни, случайные дети, хитро и насильно сделанные, как правило, рождаются с плохими характерами. Хочешь, я приготовлю тебе настой для прерывания беременности?

У Жени навернулись слёзы на глаза.

— Я ещё не знаю, как поступлю с беременностью.

— Не забывай, дорогая, что этот ребёнок несёт угрозу жизни для твоего отца и деда.

Вдруг глаза Евгении просветлели, всё её нутро наполнилось силой, и она, словно что-то услышав, повернула голову в сторону двери. Бабка перехватила её взгляд и увидела, как открылась дверь и в неё вошёл её муж, а следом — сын. Екатерина сорвалась с места:

— Вернулись! Родные мои!

И тут она услышала голос мужа:

— Поехали, мать, домой! Соскучились мы по тебе и голодные, как волки.

— Иди, Женечка, в лечебную комнату, я еду домой, — встрепенулась Екатерина и бросилась к своей сумочке.

Евгения покинула кабинет с хитрой улыбкой на лице. Вскоре явился Дмитрий. Вдвоём они успешно провели сеанс, а после него она сразу же уехала домой. Оставаться с Дмитрием на занятия не захотела. Даже смотреть на него не могла. Когда поднялась в свою квартиру, то баба Мария сидела в кресле и дремала. Женя приняла душ, переоделась в домашний костюм, опустилась на пол перед бабушкиным креслом и положила ей на колени голову.

— Что, внученька, случилось? — погладила она её по волосам. — Какая печаль тебя одолевает?

— Скажи, бабуль, тяжело в одиночку растить ребёнка?

Дрожащей рукой та приподняла за подбородок лицо внучки и внимательно посмотрела в её печальные глаза.

— И тебя не миновала участь растить ребёнка без отца, как нас с твоей матерью. Словно проклятие лежит на всех женщинах нашего рода. Ты, Женюшка, не волнуйся, рожай своего ребёночка, если он уже зачат. А мы с твоей матушкой поможем тебе его поднять.

— Спасибо, бабушка! Только не о чём меня не спрашивай пока. Ладно?

В этот момент из её комнаты послышался гудок её телефона. Она поднялась с пола и бросилась к нему.

— Вот, значит, чему тебя научил Дмитрий! — сквозь смех кричала Екатерина в трубку, — на чувствах родной бабки играть! Я ведь искренне поверила, что за мной пришли Еремей с Олегом. Всю дорогу, пока вела машину, без умолку болтала с ними. Дома ужин им приготовила, сама поела и только потом, когда увидела, что из их тарелок пища не убывает, и за столом никто не сидит рядом, поняла, что таким образом ты избавилась от меня, чтобы не говорить о прерывании беременности. Похвально-похвально. Ты научилась прекрасно создавать иллюзии, если даже я их не распознала.

— Не сердишься на меня! — ласковым тоном спросила Евгения.

— Не сержусь, только своей беременностью ты поломала все мои планы. Я ведь собиралась отойти от дел и оставить лечебное дело на тебя с Дмитрием.

— Бабушка, спасибо, тебе за всё, что ты сделала для меня! Только больше я в центр не приду.

— Понимаю. Рожать надумала? Если да, то рожай. И ещё, смотри не практикуй магию на глазах у других здоровых людей. С врачами опытом не делись. В советские времена я здорово за это пострадала. Кто только не использовал мои способности, какие только тайные органы власти не эксплуатировали меня в своих целях! И это было ужасно и страшно. Остерегайся славы, она тебе не нужна. Чем меньше знают о ведьмах, тем легче нам живётся. А вот практиковать магию во время беременности — очень даже полезно для твоего ребёнка. Он уже сразу после рождения будет обладать силой ведьмы или ведьмака. Это очень важно.

— Хорошо. Только ты не рассказывай о моей беременности Дмитрию. И о том, что тебе известно, как подло он со мной поступил. Хорошо?

— Не скажу. Только ведь обвести вокруг пальца ведьмака у тебя не получится. Думаю, что он уже знает, что сделал тебе ребёнка.

Женя обомлела.

— Я не знала, что он ведьмак. Кем он тебе приходится? Почему работает с тобой?

Екатерина замялась, словно не хотела говорить об этом, но потом решилась и ответила:

— Его вместо себя оставил мне твой отец. Когда-то он победил его в состязаниях, а за это потребовал честно трудиться в моём центре. Не бесплатно, разумеется. В дневное время он, так же, как и ты, работает в какой-то психиатрической клинике. Но это уже не важно, — вдруг почему-то замялась она. — До свидания, моя дорогая! Не теряйся.

— Спокойной ночи, бабушка!

После разговора с Екатериной Женя долго не могла заснуть. Всё думала о своём новом положении. Строила планы, обижалась на Дмитрия. Понимала, что уже успела полюбить его, но прощать обман ему не собиралась.

Её размышления прервал звук открывающейся входной двери. Это вернулась с работы мать Евгении. Она служила старшим администратором в театре и каждый день приходила домой поздно вечером, после последнего спектакля, когда все домочадцы уже спали. Сердце Жени сжалось, когда она поняла, что ей придётся рассказать матери о своей беременности. Знала, что та расстроится, но поддержит её, как сможет.

Вскоре глаза Евгении отяжелели, и она заснула. И тут же, словно наяву, увидела во сне Дмитрия. Он смотрел на неё лукавым взглядом, грозил ей пальцем, качал головой и постоянно повторял:

— Даже не думай избавляться от ребёнка! Даже не думай!

— Ох! — резко поднялась она и села в кровати. — Уже и сниться мне начал!

В комнате было светло. Сквозь не зашторенное окно на неё смотрела большая, круглая луна. Женя невольно залюбовалась ей. Вдруг огромное тёмное пятно в форме человеческого тела проявилось в оконном проёме. Всё сжалось у неё внутри. Она даже вскрикнуть не успела, как какая-то неведомая сила подняла её с постели и понесла по воздуху к окну.

По всему телу разлилась приятная нега. Её колени опустились на подоконник, а сама она распласталась всем телом по стеклу, когда увидела, что тень за окном — это Дмитрий. Его взгляд буквально вонзился в её глаза, но мимика лица ничего не выражала. Евгения невольно стала тереться лицом об его щёку через стекло, её сердце радостно бухало в груди. Не известно, чем бы всё это закончилось, если бы на улице кто-то не крикнул:

— Смотри, вор лезет в окно!

А следом послышался другой голос:

— Алло! Полиция? Здесь, в доме по адресу…

В этот момент тень за окном исчезла, а джип Дмитрия рванул с места.

Словно обманутый ребёнок, которому что-то показали, но не дали, Женя слезла с подоконника, направилась к кровати и бухнулась в неё. На глаза навернулись слёзы. Не прошло и пяти минут, как она заснула. Утром всё, происходящее с ней ночью, она вспоминала, как сон, в котором она попрощалась с любимым мужчиной.

С тяжёлой головой Евгения пришла на работу. Но постепенно, общаясь с пациентами и персоналом отделения, отвлеклась от своих проблем, и настроение пришло в норму. Даже не заметила, как подошёл к концу рабочий день. Она переоделась, прихватила сумочку и спустилась на первый этаж. Проходя мимо охранника, услышала, как он кому-то сказал:

— Вы ожидали Мезенцеву? Это она прошла.

Женя обернулась. К ней спешил солидный, мужчина лет сорока пяти, одетый в дорогую одежду.

— Евгения Олеговна, здравствуйте! — остановился он перед ней. — Позвольте обратиться к вам с просьбой. Мне очень нужна ваша помощь.

Она внимательно посмотрела в его глаза. Поняла, что с психикой у него всё в порядке, но тревога есть. И тревога эта о ком-то другом.

— Добрый день! Давайте присядем, — предложила она, указывая рукой на диван, стоящий в фойе. — Слушаю вас.

— Я пришёл просить вас помочь моей дочери исцелиться от её недуга.

— А что с ней не так?

— Ей недавно исполнилось восемнадцать лет. Два года тому назад она была похищена ради выкупа. Полиция её нашла, похитителей арестовали. Но они успели грубо надругаться над Леной. Когда её привезли домой, она, ни слова не говоря, упала в свою кровать и беспробудно проспала двое суток. После пробуждения я успокаивал её и поддерживал, как мог. Но вскоре понял, что у дочери произошло серьёзное нарушение рассудка. Врачи психиатрической клиники нашего города помочь ей не смогли, ей с каждым днём становится всё хуже.

— А где её мать? Почему такими деликатными вопросами дочери занимаетесь именно вы?

— Моя жена умерла, когда Лене было пять лет. Заводить для неё мачеху я не захотел. Родители мои и покойной супруги помогали мне поднимать дочь, но и их уже не стало.

— Как вы узнали обо мне?

— От безысходности я начал рыться в Интернете, общаться на форумах с людьми, чьи родные и близкие страдают психическими расстройствами. Потом честно описал, что случилось с моей дочерью, не называя своего имени и фамилии, и попросил порекомендовать хорошего врача. В течение недели пришло несколько личных сообщений. Я долго их изучал. Среди них нашёл два с вашей фамилией и местом работы, в которых утверждалось, что вы окончательно вылечили их родных. Я поверил в вас, но не ожидал, что вы так молоды.

Он осёкся, извинился и заверил, что вовсе не сомневается в её опытности.

— В чём проявляется расстройство её душевного состояния?

— Какой-то период времени она бывает абсолютно нормальной, встречается с подругами, развлекается с ними. Даже учится заочно в институте. Но периодически её душевное состояние ухудшается, она замыкается в себе, а вскоре исчезает из дома более, чем на сутки. Тогда я начинаю её искать и сталкиваюсь с её ужасными поступками.

Он замолчал. Комок подступил к его горлу. Евгения не торопила.

— Например, — продолжил он немного погодя, — несколько месяцев тому назад её, голую, подобрали ночью у забора парка и привезли в больницу в бессознательном состоянии в военном фургоне. В нём откуда-то возвращались в воинскую часть солдаты. Нашли её случайно. Тогда одному из солдат срочно захотелось в туалет. Машину остановили, солдат добежал до забора парка и присел там справлять нужду.

Позже разглядел почти рядом с собой лежащую голую девушку — мою дочь. Вернулся к машине и сообщил об этом офицеру. Надвигалась гроза. Поэтому офицер принял решение: не терять времени и не вызывать скорую помощь, а погрузить её в фургон и доставить в больницу по пути следования. Так и сделали.

В приёмном отделении её послушали, сделали ЭКГ, анализы, померили давление, температуру. А потом, оценив все показатели обследования, решили, что моя дочь пребывает в наркотическом состоянии. Оставили её спать до утра.

Утром она открыла глаза, но сообщать свои данные медсестре отказалась.

Такое поведение Елены возмутило её, и она, с разрешения врача, вызвала полицию. Когда полицейские прибыли, медсестра связала двумя концами две одноразовые пелёнки, надела на Лену через голову, подпоясала бинтом, чтобы прикрыть наготу, и отправила с ними. А она у меня такая ладненькая, красивенькая…

Голос мужчины сорвался и он снова замолчал. Чувствовалось, как сильно он переживает трагедию, случившуюся с дочерью.

Евгения сидела молча, ждала, когда он продолжит рассказ. И он заговорил снова:

— В отделении полиции она тоже отказалась сообщать свою фамилию. Когда она приходила в себя, то боялась навредить мне, меня многие знают. Я в это время уже всюду разыскивал её. Позвонил и в это отделение. Когда мне сказали, что у них находится девушка, не пожелавшая себя назвать, то понял, что это моя дочь, и поехал в отделение забирать её.

Спустя месяц или два, не помню точно, обнаружил в почтовом ящике квитанцию на получение заказного письма для Лены с обратным адресом из кожно-венерологического диспансера. Я взял её за руку и вместе с ней пошёл получать это письмо. В нём ей выдвигалось обвинение в заражении нескольких мужчин венерическим заболеванием. Не известно, кто кого на самом деле заразил. Не буду рассказывать все подробности разбирательства по этому делу, но оказалось, что пока её везли в кузове военной машины в больницу, несколько солдат воспользовались её беспомощным состоянием и надругались над ней.

Вскоре эти солдаты поступили в военный госпиталь со всеми признаками венерического заболевания. Там они признались, что заразились от неё. От офицера, сопровождавшего солдат, в строгой форме потребовали найти данные Лены. По совету медсестры больницы, в которую была доставлена дочь, он получил их в первом отделении полиции. Но и это ещё не всё! В кожно-венерологическом диспансере Лена заявила, что её «услугами», без её согласия, воспользовались и три стража порядка в отделении полиции, пока она там находилась.

Фамилии их она не знала, но имена, которыми они называли друг друга, запомнила. По ним, с помощью начальника отделения, и определили её обидчиков. Дочь обследовали. Естественно, гонорею у неё обнаружили и положили в стационар на лечение. Полицейских уволили «по собственному желанию». Это только один эпизод из её жизни после похищения, о котором я рассказал. Но их было уже несколько. И всегда находили её голой, в бессознательном состоянии после того, как она надолго исчезала из дома. Ни разу тесты на наркотики не давали положительного результата. Складывается впечатление, что её мозг сам отключается от переживаний, связанных с похищением и насилием над ней.

— Где сейчас находится ваша дочь?

— Я оставил её в гостинице. Мы живём в другом городе, приехали сюда на своей машине. Пожалуйста, помогите ей! Знаю, что вы можете это сделать. Я за ценой не постою.

Евгения на мгновение задумалась, а потом поднялась и решительно произнесла:

— Едем к ней.

Солидный мужчина не верил своим ушам: врач согласилась лечить его девочку сразу же, не выдвигая никаких условий. Он, как мальчишка, подскочил с места.

Спустя минуту Женя уже сидела в его «Мерседесе».

— Как вас зовут? — обратилась она к мужчине.

— Андрей Иванович Фёдоров.

В пути они находились минут двадцать и всю дорогу молчали. Евгения в это время обдумывала план лечения девушки. Последнее время она сама здорово переживала по поводу того, как подло с ней поступил Дмитрий, а сейчас осознавала, какую невыносимо тяжёлую, душевную и телесную травму получила Елена. Потому и спешила ей помочь. Когда они подъехали к гостинице и поднялись в номер, то обнаружили девушку, сидящей по-турецки на кровати. Она, не мигая, смотрела в одну точку ничего не выражающим взглядом.

— Леночка, — обратился к ней Андрей Иванович, — я привёз к тебе хорошего доктора. Её зовут Евгенией Олеговной. Она вылечит тебя.

Но дочь не обращала внимания на его слова, словно находилась в прострации.

— Вы оставьте нас наедине, пожалуйста, — попросила Евгения. — Побудьте за дверью. Если услышите её крики, не переживайте и никого не впускайте в номер. Придумайте что-нибудь, но не впускайте, даже полицию. И ещё, больше не обсуждайте с дочерью то, что с ней случилось, словно этого никогда и не было.

Когда взволнованный Андрей Иванович вышел из номера, Евгения ввела девушку в гипнотическое состояние и заставила заново пережить случившееся с ней в день похищения.

От увиденного, своим особым зрением, и услышанного даже у Евгении стыла в «жилах» кровь. А отец метался за дверью, еле сдерживая себя, чтобы не ворваться в номер, когда дочь истошно кричала. К счастью, никто не пытался узнать, что происходит в шумном номере. Когда крики прекратились, а Елена совсем потеряла силы, Евгения применила излюбленный метод Дмитрия и стала внушать ей от имени её же отца, что всё это ей приснилось. Вскоре девушка успокоилась и заснула.

Женя достала из сумочки шариковую ручку и блокнот. Вырвала из него листок, написала на нём свой номер телефона и попросила Андрея Ивановича позвонить по нему ей завтра. Затем, оставив записку на столе, вышла в коридор.

Одного её взгляда хватило, чтобы заметить, каким измученным стало его лицо. На лбу выступили капли пота. Руки и ноги его дрожали. Оставлять его с дочерью в таком состоянии она не захотела. Поэтому легонько щёлкнула перед его глазами пальцами и что-то негромко сказала. Он кивнул. После этого, как зомби, вошёл в свой номер, лёг на свободную кровать и натянул на себя одеяло.

Евгения притворила дверь и покинула гостиницу. Домой она добралась на такси. Приняла душ, поужинала и легла в постель. Снова воскресила в памяти всё, что происходило в гостинице, и поняла, почему девушка исчезала из дома, а потом оказывалась где-нибудь в голом виде с отключённым сознанием.

Всё дело было в том, что когда похитители несколько дней мучили её и грубо насиловали, она была уже на пределе жизни и смерти. Не выдерживала психика. Но после освобождения из плена, её мучения кончились, физическое и психическое напряжение спало, она погрузилась в длительный, спасительно-оздоровительный сон.

Примерно, то же самое происходит с женщинами после тяжёлых родов. Но потом, после пробуждения, изо дня в день в её памяти воскресало всё, что происходило с ней во время похищения, начинались обиды и душевные терзания, которые никак не проходили.

Тогда она вспоминала, какое облегчение она получила после освобождения в длительном сне. И считала, что это облегчение могло наступить в следующем таком же сне, но только после очередных грубых надругательств над ней.

Поэтому сбегала из дома, находила тех, кто совершал над ней это, а после произошедшего засыпала непробудным сном, так срабатывала её больная психика. Всё это повторялось раз за разом из-за того, что она не могла избавиться от страшных воспоминаний.

Проанализировав причины болезни Елены, Евгения запланировала ещё два посещения девушки: на завтра и послезавтра. Это были выходные дни, в которые ей не поставили не одного дежурства в больнице. А значит, она могла успеть помочь дочери Андрея Ивановича до понедельника.

 

Глава 8

В субботу, около одиннадцати часов, Андрей Иванович позвонил Евгении. Она дала ему устные рекомендации, как вести себя с дочерью, сообщила, что через час приедет в гостиницу. Предупредила, чтобы он не беспокоился по поводу всё ещё заторможенного состояния дочери, ибо она находится под воздействием её метода лечения.

Перед двумя последними сеансами, отец девушки уже совершенно спокойно покидал номер и гостиницу, гулял где-нибудь рядом с ней. А Лена после них спала до следующего утра беспробудно. В воскресенье, когда Андрей Иванович вернулся в номер, Лена уже спала. Евгении в комнате не было, а на столе лежала записка.

«Прощайте, Андрей Иванович! Возвращайтесь завтра же домой. Лена придёт в себя окончательно, как только окажется дома. Больше она никогда не вспомнит о том, что с ней происходило, и не поверит другим, если они ей об этом расскажут. Её жизнь наладится, и ваша — тоже. Постарайтесь обо мне никому не рассказывать. Мне больше не звоните».

— Как это не звоните? — расстроился он. — Ведь я даже не заплатил вам за лечение!

Он схватил в руку телефон, чтобы спросить, сколько ей должен, но потом опомнился и положил его на место.

— Ладно, — начал он себя успокаивать, — поживём с дочерью дома, посмотрим, как она себя будет чувствовать и вести. Если лечение ей помогло, то найду, как отблагодарить вас, Евгения Олеговна.

Он улыбнулся, покачал головой:

— Такая молодая, а как ловко вырубила меня после первого сеанса лечения дочери. Я, наверное, впервые за последние годы так хорошо отдохнул. Даёт же бог людям способности управлять сознанием других, даже таких, как я, здоровых мужиков!

* * *

В понедельник, после работы, Евгения Олеговна шла по территории больницы к воротам. Погода была отвратительной. Густые, тёмно-серые облака затянули небо. Дул сильный ветер. Впереди неё никого не было, а сама она пребывала в глубокой задумчивости. Вдруг она столкнулась всем телом с чем-то большим, невидимым и мягким. Она вскрикнула и попыталась отпрянуть назад, но это нечто удержало её, словно в объятиях.

И тут она почувствовала знакомый запах тела Дмитрия.

— Немедленно отпусти меня! — потребовала она категоричным тоном.

Поняв, что она догадалась, кто её обнял, Дмитрий проявился. Колючим взглядом уставился на неё и спросил:

— Чего ты бегаешь от меня? Не пришла в медцентр. Ты же уже поняла, что я выбрал тебя. Ты — моя женщина. И будешь со мной столько времени, сколько я захочу.

Не успела Евгения подумать, что ему ответить, как впервые услышала в своей голове голос Акулины:

— Не говори с ним, уходи!

Она мгновенно вспомнила слова Екатерины о том, что ушедшая в иной мир прабабка будет подсказывать, как ей поступать в самые опасные для неё моменты. Поэтому вырвалась из рук Дмитрия, обошла его стороной и спокойным шагом направилась к выходу. Он не стал её догонять, а выпрямился, приосанился и уставился на неё, уходящую, с надменной улыбкой на лице, надеясь, что Евгения обернётся и вернётся, но не дождался.

А Женя, по дороге домой, снова и снова вспоминала, каким красивым и притягательным сегодня был её обидчик в длинном, чёрном кашемировом пальто нараспашку, с белым шарфом на шее. Чёрный цвет одежды очень гармонировал с его чернющими, как вороново крыло, густыми волосами и такого же цвета бровями и ресницами. А глаза его с первого дня знакомства, сводили её с ума. Казалось, что их взгляд пронизывал её насквозь, и сладкая истома разливалась по всему телу. Его запах преследовал её до самого дома, сама же она всхлипывала от досады.

— Акулина, прабабушка моя дорогая, — обратилась она гнусавым голосом к её духу, — ты, наверное, уже знаешь, что я люблю Дмитрия и жду от него ребёнка. Тогда, почему ты потребовала, чтобы я ушла от него? Объясни мне, пожалуйста! Я знаю, что ты меня слышишь.

Но ответа не последовало. Остаток дня Женя была рассеянной, всё валилось у неё из рук, разговор с матерью и бабой Марией не клеился. Спать она легла рано, но заснуть долго не могла. Перед глазами всё время стоял образ Дмитрия. Она почти физически ощущала то объятие, в которое он заключил её при встрече. И от этого ей становилось хорошо и одновременно тревожно. Наконец, глаза Жени сомкнулись, и она погрузилась в сон, а дыхание её стало ровным.

— Я покажу тебе, кто такой Дмитрий, смотри! — вновь услышала она голос Акулины.

Сразу после этих слов она увидела, как машина Дмитрия подъехала к какому-то жилому дому. Он вышел из неё и направился к входной двери подъезда. А сама Евгения словно незримо всё время присутствовала рядом, наблюдая за его действиями. Вот он вошёл в холл на первом этаже, проследовал в лифт, нажал на кнопку тринадцатого этажа и поехал вверх. Когда лифт остановился, он направился к двери сорок восьмой квартиры, открыл ключом дверь, вошёл в прихожую и захлопнул дверь на защёлку. Он был раздражённым и злым. Резкими движениями рук снял с себя всю одежду, вплоть до трусов, и бросил здесь же, в прихожей на пол.

В этот самый момент с ним что-то произошло. Из молодого красавца он превратился в пожилого мужчину, плотного телосложения. Прошёл в спальню оделся в домашнюю пижаму. Женя смотрела на него и не верила своим глазам. Перед ней стоял заведующий мужским отделением психиатрической больницы, в которой она работала.

Это был Дмитрий Степанович Кучноров! Он подошёл к большому зеркалу в красивой кованой оправе, уставился в него колким взглядом и громко, с ненавистью вскричал:

— Что, соплячка, радуешься, что удрала? Думала, я влюблён в тебя и побегу следом? Не дождёшься! Ты всего лишь бледная копия своей бабки в молодости! От тебя мне нужен только твой ребёнок! Когда он родится, я заберу его у тебя, выращу, сделаю его сильнее твоего деда и отца, и он уничтожит их обоих! А от тебя я избавлюсь, чтобы не мешала и не производила на свет себе подобных!

Как ни странно, Евгения слышала его слова, понимала их значение, но ничуть не волновалась по поводу его угроз.

Кучноров тяжело вздохнул и несколько раз провёл ладонью по зеркалу.

— Появись, моя дорогая, порадуй меня своим присутствием! Я каждый день вижу тебя в твоём центре, нахожусь рядом в облике молодого мужчины и не смею к тебе прикоснуться, чтобы не выдать себя.

В этот момент в зеркале проявилось изображение Екатерины Мезенцевой. Она спокойно спала в кровати у себя дома.

Дмитрий Степанович оживился:

— Катенька, красавица моя, — начал он гладить её тело, — ты и с возрастом остаёшься прекрасной! Я ведь специально проиграл твоему сыну в состязаниях, чтобы каждый день видеть тебя, помогать тебе, пока он и его ненормальный отец прячутся от твоей внучки. Это я сделал так, чтобы они прокляли друг друга и исчезли из нашей с тобой жизни.

Он прижался к стеклу всем телом, совместил свои губы с губами Екатерины и надолго застыл в такой позе с закрытыми глазами. Когда, наконец, он «отлип» от зеркала, то радостно усмехнулся:

— Я рад, дорогая, что у тебя не хватило ума прочитать мою фамилию наоборот. Ты бы здорово восхитилась, тем, что в отличие от вас с Еремеем, я не поменял её на чужую, а только вывернул наизнанку.

Женя сначала не поняла, что значит наизнанку, но потом попробовала прочитать фамилию Кучноров наоборот и получила Ворончук. Теперь в её голове всё сложилось. Она вспомнила рассказ Екатерины о том, что за её руку и сердце бились в молодости её дед и Митяй Ворончук. Запомнила, что отвергнутые ведьмаки до конца жизни добиваются своих возлюбленных, даже если они уже замужем и имеют не одно поколение потомков. Ей вдруг стало тяжело дышать, она резко проснулась и села в кровати, а в голове эхом прозвучал голос Акулины:

— Теперь ты знаешь, чьё семя взращиваешь в себе!

Услышав эти слова, Женя засомневалась в правдивости сна. Она решила, что Акулина специально напустила на неё лживое сновидение, чтобы спасти своего зятя и внука от её будущего ребёнка. Надеялась, что Евгения, увидев его, прервёт беременность. Но немного подумав, она изменила своё мнение, ведь фамилия Кучноров, прочитанная наоборот, как Ворончук, подтверждала правдивость сна. Она встрепенулась, тут же поднялась с постели, взяла в руки мобильный телефон и написала своей бабке СМС:

— Прочитай фамилию Дмитрия наоборот и будь осторожна. Подробности пришлю завтра.

Положив телефон на место, она вновь легла в кровать. Её трясло и знобило. Слабость появилась во всём теле. Евгения натянула одеяло до самого подбородка, подоткнула его под бока, пытаясь согреться. Тревожные мысли лезли в голову, усмирить которые она была не в состоянии. Тот факт, что она носила ребёнка отнюдь не от молодого красавца Дмитрия, а от старого ведьмака, к тому же любящего не её саму, а её бабку, доводил её до исступления. Она раз за разом вспоминала минуты близости с Дмитрием, и тошнотворный комок подступал к горлу. Теперь она не была уверена, что желает рождения этого ребёнка.

Почти до самого утра она вертелась в своей постели, обдумывая всё, что с ней произошло, и что она узнала о Дмитрии из сна. Искала выход из создавшейся ситуации. Душила и обида от мысли, что её дед и отец оказались слабее Митяя Ворончука и не распознали подвоха в его проигрыше, не увидели в нём врага, из-за чего она была лишена своего отца с самого рождения, а её мать — любимого мужчины. Постепенно она согрелась, а тело начало наполняться силой и энергией.

— Так, значит, ты, старый ведьмак, решил сделать из меня инкубатор для своего потомка? — вдруг подскочила она с кровати и заметалась по комнате. — Потом украсть его у меня и превратить в мстителя? Войны с моим родом захотел? Будет тебе война, даже не сомневайся!

В этот момент зазвонил будильник в её телефоне. Женя остановила поток своих мыслей, усмирила гнев и начала собираться на работу.

* * *

В этот день в актовом зале её больницы состоялась конференция, посвящённая новым методам лечения больных с заболеваниями психики. На неё съехались врачи из других таких же медицинских учреждений. Вёл её Дмитрий Степанович Кучноров. Женя со спокойным видом сидела в третьем ряду и внимательно слушала выступающих.

Несколько раз скользнула безразличным взглядом по Дмитрию Степановичу, уловив момент, дважды сфотографировала его камерой мобильного телефона и тут же отправила снимки на почту Екатерины. Затем спряталась за спину впереди сидящего сотрудника, набрала в телефоне текст и в подробностях описала в нём всё, что ей показала во сне Акулина, что говорил в нём Митяй Ворончук, и как себя вёл.

Предупредила Екатерину, что он наблюдает за ней в магическое зеркало. Отправив это письмо, Женя отключила мобильный телефон и вновь уставилась внимательным взглядом на выступающего. Не прошло и двух минут, как она почувствовала безумный прилив нежных чувств к Дмитрию. Приятные воспоминания об их близости напомнили ей о себе «порханием бабочек» в животе. Она расслабилась, милая улыбка появилась на её лице. И тут она неосознанно перевела взгляд на Дмитрия Степановича.

Он смотрел на неё с лёгкой ухмылкой на лице. Женя тут же пришла в себя, поняла, что это старый ведьмак посылает ей ложные чувства. Поставила от него защиту, но решила подыграть ему. Улыбку и мечтательный вид на лице оставила до конца конференции.

Кончилась она в четырнадцать часов. Евгения поднялась в женское отделение, пообщалась со своими пациентками, сделала нужные записи и ушла домой. Лишь поздно вечером вспомнила, что забыла включить свой мобильный телефон. Она нажала на кнопку. Когда экран засветился, увидела на нём несколько пропущенных вызовов от Екатерины. Евгения сразу же набрала её номер. Та ответила ей спокойным голосом:

— Здравствуй, Женечка! Не переживай, мне давно известно, кто такой Дмитрий.

Волна гнева ударила в голову Евгении:

— Тогда, почему ты мне не рассказала об этом, а допустила, чтобы твой старый воздыхатель надругался надо мной таким изощрённым способом?

— Прости, дорогая, я и представить себе не могла, что он на такое решится. Не гнала его, не воевала с ним, так как ведьме бороться с ведьмаком бесполезно. Предпочла делать вид, что не знаю, кто он такой на самом деле. Зато многому научилась у него. Да и тебе он дал не мало знаний. Врага всегда надо держать в поле зрения и использовать в своих интересах.

— А мне теперь с увиденным и услышанным во сне, что прикажешь делать?

— А это, Женя, уже твоё дело. Я предлагала тебе своё зелье для прерывания беременности, но ты отказалась. Пока, — быстро попрощалась Екатерина и отключила связь.

Женя безвольно опустила руку с телефоном и неосознанно повторила вслух слова бабки:

— Врага всегда надо держать в поле зрения и использовать в своих интересах.

Недолго думая, она вышла из своей комнаты в гостиную. Там, на диване сидела баба Мария. Услышав шаги дочери, вышла из своей спальни и мать.

— Доченька, — мягко начала она, — бабушка рассказала мне, что ты беременна. Сообщила, что твои отношения с отцом ребёнка разладились, а ты решила рожать, невзирая ни на что. Это правда?

— Об этом я и пришла поговорить с вами. Знаю, что мне будет нелегко с моим малышом. Отец моего будущего ребёнка намерен отобрать его у меня после того, как он появится на свет. Но я буду за него бороться.

— Ты даже не представляешь, сколько испытаний ляжет на твои плечи после его рождения! — покачала головой баба Мария. — Один уход за новорожденным чего стоит для любой матери, а тебе ещё предстоит нервотрёпка с его отцом. И нам с матерью придётся не сладко, но мы выстоим, не переживай.

Мать осторожно положила руку на плечо Евгении.

— Рожай, если надумала. Я всегда буду рядом.

Женя бросилась к матери, крепко обняла её и прошептала:

— Спасибо, мама!

Затем обняла бабушку, поцеловала её в щёку, развернулась и бросилась в свою комнату. Там дала волю своим слезам.

 

Глава 9

Прошло ещё два месяца. Женя старалась всячески избегать встреч с Дмитрием Степановичем в больнице и за её пределами. То уходила с работы позже положенного времени, то наоборот — раньше, особенно, когда посещала женскую консультацию. Её животик уже был слегка заметен, но пока ещё только ей самой.

Сегодня, после работы она вышла из здания больницы и направилась к воротам. Уже была на середине пути, когда почувствовала, что старый ведьмак идёт сзади. Женя обернулась и действительно увидела его. Прибавила шагу, ещё раз обернулась и заметила, как в этот самый момент Дмитрий Степанович превратился в Дмитрия молодого. Это была катастрофа! Он понял, что его тайна раскрыта, и с этим надо было что-то делать.

Ведьмак не мог допустить, чтобы Евгения рассказала правду об его перевоплощениях Екатерине. Он мгновенно принял решение:

— Сделаюсь невидимым, догоню и толкну её под машину, как-только она подойдёт к проезжей части дороги. Если выживет, посещу её в больнице и там остановлю её сердце.

Делать это он умел хорошо.

Словно почувствовав угрозу, Евгения сорвалась с мета и со всех сил понеслась к турникету, стоявшему на выходе из больничного двора. Пробегая через него, мельком оглянулась, но Дмитрия уже не было видно. Она чувствовала, что ведьмак бежит следом, просто сделался невидимым. Женя, рискуя жизнью, быстро побежала через проезжую часть дороги, лавируя между редко идущими машинам. Оказавшись на её противоположной стороне, споткнулась о бордюр и упала на землю. В этот самый момент послышался глухой удар и скрип тормозов. Чёрный «Мерседес» развернуло, и он остановился. Рядом с головой Евгении что-то упало невидимое, но тут же проявилось. Это был мужской ботинок.

Из машины торопливо выскочил мужчина и направился к ней со словами:

— Простите ради Бога, я не увидел вас на дороге! Как вы себя чувствуете? Давайте я вызову скорую помощь или сам отвезу вас в больницу!

Он подумал, что сбил Евгению. Очевидно потому, что она лежала на обочине.

— Не надо вызывать неотложку, со мной всё в порядке! — отрезала Женя.

Быстро поднялась сама, подхватила водителя под руку и попросила, разворачивая его так, чтобы он не увидел, кого сбил на самом деле:

— Отвезите меня, пожалуйста, домой. Я здесь недалеко живу, покажу, как проехать.

— Евгения Олеговна! — застыл в ступоре мужчина.

Она взглянула ему в лицо и узнала в нём отца той самой девушки, которую лечила в гостиничном номере.

— Я — Андрей Иванович. Помните меня?

— Да, да, помню, — легонько потянула она его к машине.

— Вот так отблагодарил я вас за лечение! — расстроился он, открывая перед ней дверцу.

Затем быстро сел на своё место, развернул свой «Мерседес» по ходу движения машин и повёз Евгению домой. Она обернулась и увидела сквозь стекло, как под деревом проявляется тело ведьмака.

И тут она услышала позади себя женский голос:

— У вас правда всё хорошо? Давайте мы всё же отвезём вас в больницу.

Женя посмотрела назад. На сидении сидела Елена, красивая девушка, с осмысленным, здоровым взглядом.

— Спасибо, — улыбнулась ей Евгения, — со мной всё в порядке.

Через несколько секунд она обратилась к её отцу:

— Перед этим домом заверните во двор, пожалуйста, и остановите машину у первого подъезда.

Андрей Иванович настоял на том, чтобы проводить её до самой квартиры. Вышел из машины, обогнул её спереди, открыл дверцу, за которой сидела Женя, и протянул ей руку. Она подала ему свою и вышла наружу. Поняла, что ему очень хочется рассказать, как чувствует и ведёт себя его дочь после её сеансов лечения. В машине, при дочери он сделать этого не мог. Ничто не должно было напоминать ей о том, что когда-то с ней произошло.

Когда они остановились на лестничной площадке, он поблагодарил Евгению за полное исцеление дочери и поведал, что всё же не уберёг её от нежеланной беременности, о которой они с ней узнали поздно, а врачи отказались делать аборт на четырнадцатой неделе.

— Не переживайте, Андрей Иванович, — начала успокаивать его Евгения, — этот ребёнок принесёт вам много радости.

Она замолчала, опустила глаза.

— У вас что-то случилось? — заволновался он.

Евгения тоскливым взглядом посмотрела на него, тихонечко щёлкнула пальцами и доверчивым тоном произнесла:

— Случилось. Вы первый, кому я раскрываю свою тайну.

Андрей Иванович уставился на неё, но почему-то долго и старательно пытался поймать её взгляд. Вроде бы и она смотрела ему в глаза, но они почему-то слегка куда-то косили.

— Я тоже беременна на четырнадцатой неделе и мне страшно, — наконец призналась она, — отец ребёнка пообещал отобрать его у меня после рождения, а меня уничтожить.

После этих слов её собеседник весь подобрался, выпрямился, принял решительный вид, взял её ладони в свои руки и заявил:

— Не переживайте, мы с вами этого не допустим.

Женя слегка улыбнулась:

— Ладно, мне пора. Прощайте! Пусть у вас с Леночкой будет всё хорошо!

Она осторожно высвободила свою руку из его ладоней, открыла ключом входную дверь квартиры и скрылась за ней.

— Не прощайте, а до свидания, дорогая Евгения Олеговна, — решительно произнёс он ей вслед и посмотрел на номер квартиры.

Ещё долгое время в этот вечер улыбка не сходила с лица Жени. Она была довольна собой. Ещё бы! Ведь она впервые сумела вложить в сознание Андрея Ивановича одним только взглядом и щелчком пальцев мысль о том, что он обязан оберегать её от всяких несчастий, думать о ней и любить. Теперь и этот, самый сложный способ внушения, используемый Дмитрием, стал доступен ей. Женя понимала, что так поступать с мужчиной не честно.

— Простите, Андрей Иванович, — еле слышно сказала она вслух, словно он находился рядом, — обещаю, настанет время, когда я отпущу вас, оставив о себе лишь добрые воспоминания.

Перед глазами вдруг всплыл образ Кучнорова, лежащего под деревом. Она тяжело вздохнула:

— Видит Бог, Дмитрий Степанович, я не желала вам того, что произошло. Видать, мой Ангел Хранитель решил таким образом защитить меня от вас. Сами виноваты, не надо было за мной гнаться.

* * *

На следующий день на работу Евгения явилась в приподнятом настроении, вошла в ординаторскую и застала своих коллег взволнованными и о чём-то эмоционально рассуждающими. Она зашла за ширму, переоделась и направилась к своему рабочему столу.

— Евгения Олеговна, слышали, что произошло с Кучноровым? — обратился к ней заведующий отделением.

— Нет. А что случилось?

— Вчера его обнаружили в бессознательном состоянии под деревом, недалеко отсюда.

— Сердечко подкачало? Он, кажется, уже не молодой?

— Нет, с сердцем у него всё в порядке. Полиция и врачи утверждают, что он был сбит машиной. Его так стукнуло, что ботинок слетел с ноги и упал в десяти метрах от его тела. Дмитрий Иванович получил серьёзные повреждения позвоночника и травму головы. Сейчас находится в травматологии в бессознательном состоянии.

— Машину, которая его сбила, нашли?

— В том-то и дело, что нет.

— Вчера на пропускном пункте у ворот дежурил муж нашей буфетчицы, — таинственным голосом заговорил рядом стоящий с Евгенией психиатр. — Так вот, он сказал, что полиция изъяла записи видеонаблюдений со всех наружных камер нашей больницы и домов напротив.

Только он это сказал, как отворилась дверь, и в кабинет заглянула дежурная медсестра.

— Евгения, Олеговна, — обратилась она к Мезенцевой, — звонил охранник с первого этажа, просил вас спуститься в холл. Там вас спрашивает полицейский.

Беседовать с сотрудниками полиции психиатрам приходилось довольно-таки часто из-за неадекватных поступков пациентов клиники. Поэтому она спокойно спустилась вниз и сама подошла к мужчине в форме.

— Вы меня ждёте? Я — Мезенцева Евгения Олеговна.

— Вас. Давайте присядем на диван.

Только теперь Женя почувствовала, что речь пойдёт не о пациенте больницы. Уж больно напористый вид был у полицейского. Он достал из внутреннего кармана удостоверение, раскрыл его и показал Евгении. Она прочла его фамилию и кивнула головой.

— Евгения Олеговна, — начал он, — почему, когда вы шли вчера после работы из больничного корпуса к воротам, трижды испуганно оборачивались назад, а потом побежали?

— Я? — сделала она удивлённый вид. — Честно говоря, не помню, чтобы я оборачивалась и тем более чего-то испугалась. А в чём, собственно говоря, дело?

Но полицейский не ответил на её вопрос, а продолжил задавать их сам:

— Тогда объясните, почему побежали?

И тут Евгению осенило. Она стеснительно потупила глаза.

— Ах, вот вы о чём! Ну, это очень личное. Почему я должна вам говорить об этом?

— Евгения Олеговна, придётся говорить, иначе… — замялся он.

Женя вздохнула:

— Понимаете, когда я прошла уже какое-то расстояние по дворовой территории больницы, то поняла, что мне срочно надо в туалет. Я обернулась, чтобы оценить длину пройденного пути, но вернуться в больницу не захотела. Чуть позже мне показалась, что всё же не дойду до дома, и снова оглянулась. Поняв, что уже точно нет смысла возвращаться, я решилась бежать домой. Живу я здесь в десяти минутах ходьбы. Бегом добралась бы быстрей.

Теперь засмущался полицейский от таких интимных подробностей:

— Что же вы так не аккуратно бегаете через дорогу? Вас чуть «Мерседес» не сбил, вы упали. Камеры видеонаблюдения зафиксировали это. Надеюсь водитель успел вас во время довести до дома, «катастрофы не случилось»?

Довольная тем, что смогла обвести стража порядка вокруг пальца, Евгения громко рассмеялась и сквозь слёзы выдала:

— Не случилось, прибыла вовремя!

— А ничего странного на дороге или вокруг себя не заметили, когда упали?

— Нет, не заметила. А что-то произошло?

— Сотрудник вашей больницы был найден в бессознательном состоянии буквально метрах в десяти от места вашего падения. Судя по записям с камер видеонаблюдения, он появился под деревом, словно ниоткуда, с явными признаками того, что его сбила машина спустя несколько секунд после того, как «Мерседес» с вами отъехал. Вот я и подумал, что вы могли что-нибудь заметить.

— Вы знаете, мне как раз перед вашим приходом об этом начали рассказывать коллеги, но я поспешила к вам и подробностей не услышала. Даже не поняла, что это произошло где-то рядом. Жалко Дмитрия Ивановича. Он такой замечательный врач и человек.

Вернувшись в ординаторскую, Евгения застала коллег всё за тем же разговором.

— Так вот, — продолжил врач всё тем же таинственным голосом, — муж буфетчицы рассказал ей по секрету, что полиция обратила внимание на то, как на записи видеонаблюдения сначала из больницы вышла Евгения Олеговна. Чуть позже — Кучноров. Потом каким-то образом его на записи не стало, а вместо него появился молодой мужчина, но и он исчез спустя несколько секунд. А вскоре Андрей Иванович был обнаружен прохожими под деревом в бессознательном состоянии. У полиции появилось подозрение, что запись подделана или смонтирована, хотя время на ней и дата не прерывались. Мужа буфетчицы вчера вечером допрашивали по этому поводу. А он и сам не может понять, как такое могло произойти. На выходе через турникет видел только нашу Евгению Олеговну. Кучноров и молодой мужчина через него не проходили.

— Вот и ладненько! — обрадовалась про себя Женя. — Никто ничего не понял, и меня больше не будут тревожить.

* * *

После работы, когда она вышла за территорию больницы, позвонила Екатерине, рассказала, что произошло вчера с Кучноровым.

— Я знаю, дорогая, — ответила та. — Мне ещё ночью дух Акулины об этом поведал. Всё это, спасая тебя, подстроила она.

— Спасибо, ей за это. Я хоть немного успокоилась. Хочешь, я вместо Дмитрия буду приходить к тебе в медцентр помогать проводить сеансы лечения, пока он болеет?

— Хочу. Мне нужен помощник.

— Тогда до вечера.

Две недели изо дня в день Евгения приходила в медцентр и помогала своей бабке в исцелении пациентов. За это время успела почерпнуть ещё немного знаний. Научилась распознавать травы, составлять различные сборы из них и применять там, где они были необходимы.

Было уже темно, когда она возвращалась домой после последнего сеанса. У подъезда своего дома заметила мужской силуэт. Он шагнул ей навстречу.

— Евгения Олеговна! — услышала она знакомый голос.

Это был Андрей Иванович.

— Здравствуйте!

Женя улыбнулась:

— Добрый вечер!

— Поздненько вы возвращаетесь домой! Давайте сядем ко мне в машину, мне надо кое-что вам сказать.

Не дожидаясь ответа, он осторожно взял её под локоть и повёл к «Мерседесу». Открыл заднюю дверцу, помог ей сесть на сидение. Сам обошёл машину сзади и опустился рядышком.

— Как дела? Отец вашего ребёнка продолжает вам угрожать?

— Пока нет. Он попал под машину и находится в травматологии в бессознательном состоянии.

— Вот как? Но вы же понимаете, что он когда-то из этого состояния выйдет, поправится и возьмётся за старое?

— Конечно, понимаю, Андрей Иванович. Но пока не знаю, что мне делать дальше.

— Зато знаю я.

Он достал из кармана ключ и протянул ей.

— Я купил в своём городе для вас трёхкомнатную квартиру. Вы немедленно должны туда переехать. Кстати, с кем вы здесь проживаете?

— С мамой и бабушкой.

— Забирайте их с собой. Поверьте — на столице клин светом не сошёлся. В моём городе тоже можно жить достойно. Вы согласны?

— Мне надо подумать и посоветоваться с домашними. Зря я вам рассказала о своей проблеме. Неловко получилось. Обрекла вас на заботы обо мне. — слукавила Евгения, хотя именно этого и ожидала от Андрея Ивановича.

— Не думайте, что мой поступок на сто процентов альтруистический. Я — бизнесмен. И из всего привык извлекать выгоду. И из вашего переезда — тоже.

Она знала наперёд, что ему от неё надо, но удивлённо подняла брови вверх.

— Да-да, и не удивляйтесь! Мне понадобится ваша помощь. Вы уже знаете об интересном положении моей дочери. Сами находитесь в таком же. Я не уверен, что беременность не отразится негативно на её хрупкой психике. К тому же она не знает, кто отец ребёнка.

— И что?

— Мне надо, чтобы вы подружились с ней. Помогли, на своём примере, выносить ребёнка и благополучно родить его. Если понадобится — подлечить её психику. Оказать помощь в уходе за новорожденным. Работать вам не надо будет. Содержание вашей семьи я полностью возьму на себя, мне это по силам. А вы согласны на такие условия? Если согласитесь — я сам перевезу вас в Нижний Новгород.

— Андрей Иванович, я посоветуюсь с родными и завтра же вам перезвоню. Ваш телефон у меня есть, я его не удалила. Хорошо?

Они попрощались. Евгения поднялась к себе домой, приняла душ, поужинала и пошла договариваться с матерью и бабушкой о переезде. Рассказала о встрече с Андреем Ивановичем, его предложении. Только об условиях промолчала.

— Ты хорошо знаешь этого мужчину, доверяешь ему? — сразу насторожилась баба Мария.

— Знаю, не переживай, бабушка. К тому же, если что, мы всегда сможем вернуться обратно, сюда. Квартиру нашу мы продавать не будем. Он сам перевезёт нас в Нижний Новгород.

— Как ты решишь, так и будет, — сказала мать Жени.

— Пожалуй, и я соглашусь, — рассмеялась бабушка. — Мне такое приключение по душе и на старости лет только на пользу пойдёт. А то сижу дома весь день одна, а так ещё и в другом городе поживу.

 

Глава 10

Под впечатлением предстоящего переезда Женя долго не могла заснуть в этот вечер. Всё пыталась представить свою новую жизнь в другом городе и то, как сложатся её отношения с Еленой. Рисовала в своём воображении, как попросит девушку познакомить её с Нижним Новгородом и его достопримечательностями.

А та, как девушка воспитанная, ей, конечно же, не откажет в этом. С этого и начнётся их дружба. Вот только интуиция ей подсказывала, что всё сложится не так радужно. И путь к дружбе с дочерью Андрея будет очень долгим и трудным. Уже было далеко за полночь, когда мысли её стали путаться. Она зевнула, и сон настиг её.

Как только её веки сомкнулись, Евгения услышала голос Акулины:

— Рада за тебя, Женюшка. Но не требуй от этого мужчины больше, чем он сам захочет тебе дать.

И всё. Больше ей ничего не снилось и не слышалось. Утром она эти слова прабабки вспомнила, но не поняла, к чему они были сказаны. А явившись на работу, написала заявление на увольнение, подписала его у заведующего отделением с двухнедельной отработкой и отнесла в приёмную главного врача. Коллегам объяснила, что увольняется в связи с изменениями в личной жизни. В подробности вдаваться не стала, чтобы не врать лишнего. После этого позвонила Андрею Ивановичу и сообщила, что её родные дали добро, но переезд может состояться лишь через две недели.

— Вы берите с собой только свои личные вещи. А я за это время обставлю квартиру всей необходимой мебелью и бытовой техникой, чтобы вам уютно и комфортно в ней жилось. — предупредил он.

— Не знаю даже, как вас за это благодарить! — расчувствовалась Женя.

— Это я вас должен благодарить за то, что дочь вылечили и дальше будете ей заниматься. Я буду позванивать вам. До свидания, Евгения Олеговна!

— До встречи, Андрей, — произнесла она растерянно и осеклась.

Сама не ожидала, что назовёт его только по имени.

Но именно в этот момент раздались короткие гудки. Он отключил связь и не услышал, как она его назвала.

Анна Ивановна тоже подала заявление на увольнение из театра. Как пенсионерку, её уволили без отработки.

Женя же работала в больнице ещё две недели, а по вечерам ездила в медцентр к бабке. Но и словом не обмолвилась с ней о предстоящем переезде в другой город всей семьёй. Не захотела откровенничать с ней. Не доверяла после того, как та скрыла от неё, кем на самом деле являлся Дмитрий.

Её мать и баба Мария теперь каждый день копошились в своих шкафах, перебирали вещи и складывали в сумки лишь самые лучшие из них. Вздыхали и делились разными соображениями по поводу переезда. Успокаивали друг дружку и выражали надежду на то, что их привычная и безрадостная жизнь изменится к лучшему. Кроме того, обе были уверены, что Андрей Иванович не просто так проявляет заботу о Женечке, а имеет на неё виды. Эта мысль грела им души. Уж очень хотелось, чтобы в их семье появился хотя бы один надёжный и заботливый мужчина.

Вот и наступил последний рабочий день Евгении. На работу она явилась с тортом и фруктами. В конце дня, за чашечкой чая каждому из своих коллег она сказала по несколько тёплых слов, пожелала всего самого наилучшего и уже собиралась уходить, как услышала разговор врачей, стоявших у окна, о Кучнорове. Она не выдержала и спросила:

— Что-то известно об его нынешнем состоянии?

Мужчины повернулись к ней.

— Дмитрий Степанович по-прежнему находится в реанимации. В сознание ещё не приходил, — ответил один из них.

— А что говорят врачи? Какие делают прогнозы?

— Ничего хорошего пока не обещают. Нужно только ждать и надеяться на лучшее. Всё, что можно было, ему уже сделали.

— Почему-то я совсем не расстроилась по поводу вашего плохого самочувствия, Дмитрий Степанович! — язвительно подумала она, покидая ординаторскую.

Ещё накануне она позвонила Екатерине и предупредила, что больше не сможет работать с ней в медцентре.

— Сильно устаю, наверное, из-за беременности. — слукавила она.

Вечером на связь вышел Андрей Иванович и сообщил, что будет выезжать из Нижнего Новгорода часа в два ночи. К девяти-десяти часам утра прибудет за ней и её родными. Чтобы они были готовы к этому времени.

* * *

Будильник сработал в восемь часов утра. Женя поднялась с постели первой, разбудила мать и бабушку. Приняла душ и бросилась в кухню, готовить незатейливый завтрак. Спустя полчаса пригласила всех к столу.

Они молча ели, а их глазах выражали грусть. Предстояло проститься со своей квартирой на какое-то время. Они так к ней привыкли. Здесь всё было родным и тёплым. Каждая из них, выходя из-за стола, мыла за собой посуду и с любовью ставила её в шкаф.

Женя сложила продукты из холодильника в сумку-холодильник и отнесла в прихожую. Затем вынула все вилки бытовой техники из розеток, перекрыла воду.

Ожил домофон. Она сняла трубку, услышав голос Андрея Ивановича, нажала кнопку, заранее открыла входную дверь. Через минуту он вошёл в квартиру в сопровождении ещё одного мужчины, поздоровался. Бросил взгляд на бабу Марию, мать Жени, представился им по имени сам, представил мужчину, спросил, как к ним обращаться, а получив ответ, осмотрел кучу сумок в прихожей.

— Всё это вы берёте с собой?

— Да. А что, это много? — засмущалась Евгения.

— Он улыбнулся:

— Нормально. Мы сейчас с Владимиром сделаем несколько ходок, перенесём всё это в микроавтобус, а вы одевайтесь и спускайтесь вниз.

— Может вас покормить? — спохватилась баба Мария. — Голодные ведь.

— Нет, спасибо! — ответил Андрей, — мы в кафе перекусили.

— Передохнули бы хоть с дороги, — заволновалась мать Жени.

— Не волнуйтесь. Мы по очереди спали и вели автобус. Особенно не устали.

Когда последние сумки были вынесены из квартиры, женщины, вздыхая, ещё раз обошли своё жилище и покинули его. На лестничной площадке Анна Ивановна открыла щиток и вырубила электричество во всей квартире.

— Всё, пошли, — первой стала она спускаться по лестнице.

Баба Мария с Женей потопали следом.

Тёмно-синий микроавтобус частично был заполнен их вещами. Но мест для сидения оставалось много. Андрей Иванович сел за руль, его друг — на сидение рядом. Женщины выбрали себе удобные места у окон.

— Ну, с Богом! — громко произнёс Андрей Иванович и повернул ключ зажигания.

Но двигатель не запустился. Он сделал ещё несколько попыток, но безуспешно.

— Только этого нам ещё и не хватало! — расстроился он.

Вдвоём с Владимиром они начали искать причину, почему не заводится двигатель.

— Куда ты так спешишь? — услышала Евгения в голове голос Дмитрия и вздрогнула.

Но она продолжала сидеть, словно ничего не произошло.

— Лучше отвечай, иначе микроавтобус не сдвинется с места!

Спорить и пререкаться с ведьмаками бесполезно. Это ей ещё баба Катя объяснила. Пока мужчины суетились у автобуса, Женя поднялась с места, открыла дверь, вышла наружу и метров пятнадцать прошла вперёд.

— Моим родным неизвестно, что я ведьма. Никогда не общайся со мной в их присутствии! — тихонько, но строгим тоном предупредила она.

— Тогда отвечай, куда собралась?

— В отпуск я пошла, и мама — тоже. Нам надо торопиться. Она выпросила этот автобус с водителем и рабочим в театре всего на несколько часов, чтобы отвезти все старые вещи на дачу. Там и поживём все две недели отпуска в добротном доме с печным отоплением, воздухом подышим. Мне он сейчас необходим. Дай водителю завести двигатель и больше не доставай меня.

— Хорошо, езжайте, — уже более мягким тоном согласился дух Дмитрия. — Но запомни, чтобы не случилось со мной, ты назовёшь нашего с тобой сына Степаном.

Не вздумай меня ослушаться!

— Назову, обещаю.

Как только она вернулась в автобус и села на своё место, он завёлся.

Почти восемь часов они находились в пути. Дважды останавливались перекусить в кафе. Успели поспать в салоне. Измучились от долгого пути. Наконец микроавтобус въехал в Нижний Новгород. Пассажирки принялись рассматривать всё вдоль дороги по пути следования.

Минут через двадцать автобус остановился у подъезда красивой многоэтажки.

— Вот мы и приехали! — повернулся Андрей Иванович к женщинам. — Сейчас я отведу вас в квартиру, а потом с Владимиром поднимем и вещи.

Лифт привёз их на седьмой этаж. Андрей открыл ключом красивую входную дверь квартиры под номером сто тридцать четыре. Как только женщины вошли внутрь, он сразу предложил им чувствовать себя, как дома.

— Хотя, теперь это и есть ваш дом, — уточнил он перед выходом из квартиры.

Женщины разулись и пошли бродить по комнатам. Они с удивлением рассматривали всё убранство жилища: мебель, люстры, отделку и бытовую технику.

— На такую красивую кровать только любоваться можно, а уж никак не спать на ней? — восхищалась баба Мария итальянской кроватью, сделанной в стиле барокко, хотя абсолютно вся мебель в квартире была сделана в таком стиле.

— Это за какие такие заслуги, Женечка, Андрей Иванович поселил тебя, в придачу с нами, в таких сказочных хоромах? — растеряно спросила Анна Ивановна.

Женя рассмеялась:

— Он просто по-дружески помогает мне прятаться от отца моего будущего ребёнка. За это я и вы должны будем подружиться с его дочерью Еленой. Она в таком же интересном положении, как и я. Мужа не имеет. Мать свою потеряла в пять лет. Бабушки и дедушки уже ушли в мир иной.

Только она закончила свою речь, как дверь квартиры отворилась, и мужчины начали заносить в прихожую сумки с вещами. Когда все они уже были в прихожей, Андрей Иванович протянул Евгении связку ключей и запыхавшимся голосом сообщил:

— Холодильник забит продуктами, в верхнем ящике комода лежат деньги на текущие расходы, пользуйтесь всем, что здесь есть, а мы пошли. Отдыхайте.

С этого дня началась новая жизнь Евгении с её семьёй. Она всё ждала, когда Андрей Иванович познакомит её официально с дочерью, но та в категоричной форме отказалась к ней идти, о чём Фёдоров честно сам рассказал Жене. Побоялась, что отец попытается навязать ей мачеху. К себе домой Евгению он тоже не приглашал.

Только периодически приходил к ней в квартиру, приносил деньги. Она чувствовала себя неловко из-за того, что не оказывает его семье никаких услуг, а деньги берёт. Об этом она не один раза говорила ему.

Тот успокаивал её каждый раз, а в последнюю встречу предложил заключить с ним фиктивный брак и взять его фамилию.

Она посмотрела на него удивлёнными глазами и уже хотела отказаться, но Андрей не дал ей открыть рта.

— Поймите, Евгения Олеговна, — пошёл он в наступление, — отцу вашего ребёнка не составит большого труда отыскать роженицу с фамилией Мезенцева в роддомах страны. Тем более, что приблизительная дата ваших родов ему известна. Поэтому завтра мы с вами отправимся в ЗАГС и подадим заявление. К моменту родов вы уже будете не Мезенцевой, а Фёдоровой.

Заявление подали, а спустя месяц их брак зарегистрировали. Андрей по-прежнему не проявлял к Евгении никаких нежных чувств, только уважение.

Животик Жени пошёл в интенсивный рост. Теперь она посещала гинеколога под новой фамилией. Узи показало, что родится мальчик, тот самый, которого так боялись её отец и дед.

Три оставшихся до родов месяца она выходила на прогулку с мамой и бабушкой. Совместно с ними изучала неизвестный им город, но от дома далеко не отходила.

Ближе к родам она уже плохо спала по ночам. Большой живот мешал ей улечься удобно, побаливала поясница, особенно, когда она спала на спине. Именно такая боль разбудила её однажды среди ночи. В комнате было светло, в окно смотрела круглая луна. Только Женя собралась повернуться на бок, как услышала нежное детское:

— Хи-хи-хи!

Она прислушалась, но в комнате стояла тишина. Решив, что ей это показалось, она начала тихонько поворачиваться, как детский смех повторился прямо у неё под носом. Она замерла и посмотрела на живот. На нём сидел прозрачный, пухленький младенец. Он улыбался, во все глаза смотрел на неё и хлопал ресничками.

— Ты кто? — испугалась Евгения.

Ребёнок ещё раз хихикнул и, словно, впитался в её живот прямо сквозь ночную рубашку. Ещё какое-то время она находилась в ступоре. Потом успокоилась и подумала:

— Привидится же такое!

Снова заснула, а ближе к утру почувствовала, что простыня под ней мокрая, отошли воды. Она сама вызвала скорую помощь, а потом разбудила и мать. Та помогла ей одеться. Женя прихватила с собой обменную карту, полис ОМС, паспорт, родовой сертификат и всё, что положено из одежды и средств гигиены для себя и ребёнка.

Скорая помощь прибыла быстро. Когда её доставили в роддом, то в холле она встретила Андрея Ивановича.

— Леночку привёз рожать! — взволнованным голосом сообщил он, как только она поравнялась с ним.

Евгении было не до разговоров, уже начинались первые схватки. Не снижая темпа, она, постанывая, продолжала идти за медсестрой. Её поместили в предродовую палату, там уже находилась дочь Андрея Ивановича.

Родовые боли так всколыхнули психику Елены, что в её памяти всплыл весь ужас, происходящий с ней во время похищения. Она считала, что находится там же, а похитители продолжают над ней свои надругательства. Лена умоляла не трогать её, просила отпустить и так визжала, что закладывало уши.

Медицинский персонал привык к чудачествам рожениц во время схваток и не придавал значения её поведению. И только Евгения знала, что происходит с Леной, но она сама была слаба и не могла ей помочь.

Восемь часов продолжались схватки у Евгении, пока не начались потуги. Её отвели в родильный зал и положили на стол.

Минутой позже на соседнем столе появилась и Лена. Она уже не кричала, а хрипела, так сорвала голос. Женя же не обращала внимания на соседку, ибо сама мучилась в родах, тужилась и выполняла распоряжения акушерки.

Наконец, на свет появился ребёнок Евгении и закричал. Его поднесли к её глазам и показали, что родился мальчик. Новорожденного положили на стол под согревающую лампу и обработали.

В ту же минуту разрешилась родами и Лена. После того, как отошёл послед, она мгновенно погрузилась в спасительный сон. Задремала и Женя.

Медперсонал вышел из родзала.

— Просыпайся, — услышала она в своей голове голос прабабки Акулины, — у соседки твоей тоже родился мальчик. Найди в себе силы, поднимись и поменяй у детей бирки и самих их местами, пока медики пьют чай. Не бойся, твой сын не потеряется, так надо.

Невероятным усилием воли Евгения спустилась со стола и выполнила требование Акулины. Затем вернулась на своё место и заснула сладким сном.

Проснулась она оттого, что её перекладывают на каталку.

— Не волнуйтесь, — успокоила её медсестра, когда та вздрогнула, — сейчас мы отвезём вас в палату, там вы сможете спать, сколько захотите.

* * *

Проснулась Женя ночью из-за крика ребёнка. На стене горел ночник. Она огляделась. В небольшой палате находилась только её кровать, детская кроватка, пеленальный стол, тумбочка, пара стульев, телевизор, холодильник и раковина. Закрытая вторая дверь вела в санузел.

Она поняла, что лежит в индивидуальной, платной палате, и оплатил её нахождение в ней Андрей. Новоиспечённая мамаша поднялась с кровати, подошла к младенцу и вспомнила, что вчера в родзале подменила детей. От волнения её обдало жаром. Пришло осознание того, что ей придётся кормить грудью и обслуживать чужого ребёнка, а сердце рвалось к своему собственному. Уж очень ей хотелось прижать к себе этот маленький, родной комочек.

Она подошла к детской кроватке, достала из неё ребёнка, положила на пеленальный стол, развернула, обмыла ему попку тёплой водой из-под крана, просушила пелёнкой, надела на него памперс, снова запеленала. Делала это неумело, впервые. Затем взяла ребёнка на руки и приложила к груди. Знала, что молоко появится только через два дня, но прикладывать ребёнка положено было сразу.

Мальчик подвигал личиком, отыскивая сосок, а найдя его, присосался. В палату вошла медсестра с бутылочкой, заполненной смесью.

— Будете кормить ребёнка этим, пока не появится молоко, — предупредила она и вышла из палаты.

Женя вставила соску ребёнку в рот и горько заплакала.

— Что я наделала? Зачем я послушала Акулину? Ведь теперь кормить моего сына своим молоком будет женщина с неустойчивой психикой!

Когда бутылочка опустела, Евгения положила кроху в кроватку и легла на свою кровать. В этот момент из-за стены послышалось женское рыдание. Она поняла, что страдает Елена. Покинула свою палату и направилась к дочери Андрея. Постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла.

Лена стояла у пеленального стола и с ужасом смотрела на ребёнка.

— Что случилось? — обратилась к ней Евгения, — вам нужна помощь?

Елена мгновенно запахнула пелёнку на тельце ребёнка. Женя щёлкнула пальцами, наставила на неё ладонь. Дочь Андрея успокоилась, отошла от стола и уселась на свою кровать.

С дрожью в теле Женя приблизилась к пеленальному столику и взглянула на сына. Он был таким смешным: с густыми, чёрными, длинными волосами и сморщенным личиком. Она распахнула пелёнку и замерла на месте. На его груди она увидела два ряда по четыре сосочка с ореолами вокруг них.

— Ведьмака родила, — поняла она. — Вот, почему рыдала Лена.

Она сама обмыла и перепеленала сына, трепетно приложила его к своей груди, покормила из бутылочки, стоящей на тумбочке, а затем положила в кроватку. Он даже не кричал. И только после этого вернула Лену в нормальное состояние.

— Ты, кто такая? Почему распоряжаешься моим сыном и кормишь его своей грудью? — рассвирепела та.

— Будем считать, что я твоя мачеха, как бы тебе этого не хотелось. Я — жена твоего отца и тоже Фёдорова. А за стенкой, в соседней палате, в кроватке лежит твой новорожденный братик. Захочешь познакомиться — приходи. И ещё. То, что ты увидела на груди своего ребёнка, не та проблема, из-за которой надо рыдать и рвать на себе волосы. Такая аномалия часто встречается у людей.

— Что-то я ни разу не видела!

— Как правило, её не выставляют напоказ. Потому ты и не видела.

 

Глава 11

В этот же день Женю посетили бабушка с мамой. Поздравили её с рождением сына, полюбовались им, пожелали им обоим много хорошего, выложили в холодильник продукты. Сообщили, что сюда их привёз Андрей Иванович. Когда они попрощались с Женей и покинули палату, в дверь постучали.

— Войдите! — пригласила Евгения.

Она уже догадалась, что пришёл к ней Андрей. Как только дверь отворилась, Женя заметила, что он чернее тучи. Новоиспечённый дед поздоровался, прошёл к стулу и сел на него. Не поздравил Евгению с рождением сына, не взглянул на него, хотя бы ради приличия, а сразу задал вопрос:

— Видели, какая проблема у сына Леночки на груди?

— Видела. Мне пришлось зайти к ней в палату, чтобы успокоить, когда она рыдала.

— Зря вы представились ей моей женой и сказали, что родили ребёнка от меня. Она мне сейчас из-за этого весь мозг вынесла. Но я не сказал ей, что он не мой.

Евгения опустила глаза, обдумывая, как объяснить свой поступок. Понимала, что он был прав. Поэтому быстро придумала оправдание и заговорила виноватым голосом:

— Я вынуждена была так поступить, Андрей Иванович. Надо было успокоить Лену и убедить, что об аномалии ребёнка случайно узнал не посторонний человек, а родственник, который будет держать язык за зубами. Поэтому ничего разумнее в тот момент не придумала. И ещё, Андрей Иванович, таких людей, как ваш внук, много, вы спокойно можете отыскать их фото в Интернете и убедиться в этом. Они живут полноценной жизнью. Не нужно из этого делать трагедию.

— То же самое нам с дочерью сказал врач. Но Лена называет сына поросёнком и не собирается его кормить грудью. Она вам об этом тоже сказала?

— Нет, но, если хотите, я буду его кормить сама.

— Вряд ли она на это согласится. — виновато потупил он глаза в пол. — А вот няньку сыну уже сейчас потребовала найти, только пожилую и некрасивую.

Это желание Елены было на руку Евгении. Для того, чтобы знать, как живётся её сыну в доме Фёдоровых, там должен появиться свой человек. Поэтому она тут же посоветовала:

— Поговорите с моей мамой. Думаю, что она сможет помогать ей с ребёнком. Если она согласится, то ко мне больше пусть не приходит. Ваша дочь не должна знать, что она моя мать.

— Спасибо, что вы подкинули мне эту идею, — облегчённо вздохнул Андрей, — я сегодня же переговорю с ней.

Он поднялся со стула и направился к выходу, продолжая говорить на ходу:

— Если Анна Ивановна согласится, то жить будет у нас. Надеюсь, что вы это понимаете и не будете возражать.

— Не буду. — пообещала Евгения.

* * *

Около шести часов вечера дверь палаты, в которой лежала Женя с сыном, отворилась, и в проёме появилась Елена.

— Можно войти?

— Заходи, конечно, — обрадовалась Евгения, надеясь, что та одумалась и решила познакомиться с ней поближе.

Та вошла, остановилась у детской кроватки.

— Ну показывай мне моего братика! — вызывающим тоном потребовала она.

— Тебе его распеленать или только на личико будешь смотреть? — съязвила Женя в ответ на дерзкий тон.

Елена ничего не ответила, а только наклонилась над ребёнком и внимательно всмотрелась в его лицо.

— Да, это точно продукт производства моего отца. — подтвердила она. — У нас в альбоме есть моё фото сразу после выписки из роддома. На нём моя физиономия один в один, как у твоего пацанчика.

Она злобно посмотрела на Женю.

— Скажи, как тебе удалось затащить отца в ЗАГС? Таких, как ты, всегда много крутилось возле него, чтобы женить на себе. Но ему всегда приходилось выбирать между ними и мной. И вдруг я узнаю, что он предал меня…

Женя грациозно перекинула толстую косу из чёрных, шелковистых волос со спины на грудь, приосанилась и уставилась своим красивыми глазами на Лену, словно желая показать своё превосходство над его другими женщинами.

Та отметила про себя, что мачеха хороша собой. Даже немного смутилась и уже более мягким тоном продолжила:

— Уверяю тебя, то, что ты стала Фёдоровой, ничего не значит! Ты никогда не появишься в нашем доме. А он будет заходить к тебе только в гости. Отец всегда любил и будет любить только мою маму!

На этих словах её голос сорвался. На глазах появились слёзы.

Жене стало жалко Елену, успевшую столько пережить за свою короткую жизнь.

— Он и сейчас любит только её, — спокойно заговорила она, — а меня — нет. Так чаще всего и бывает в супружеских парах: один — любит, а другой — позволяет себя любить. А ещё он очень любит тебя. Поверь, Лена, на большее я не рассчитываю.

Елена ушла с гордо поднятой головой, а у Жени ожил телефон. Звонила мать, чтобы рассказать о просьбе Андрея Ивановича, стать нянькой для его внука.

— Как ты думаешь, мне соглашаться? — спросила она неуверенным голосом.

— Это тебе решать, мама! Если есть желание и силы нянчиться с ребёнком, то соглашайся.

— А как же ты, Женя? Справишься ли с моим внуком без меня?

— Справлюсь, конечно, даже не сомневайся! Если что, то бабушка мне поможет.

— Жень, я, наверное, соглашусь. — вздохнула облегчённо Анна Ивановна. — Неудобно ему отказывать, он столько для нас сделал. К тому же предложил мне хорошую зарплату. Деньги нам не будут лишними.

— Так вот чем он её подкупил! — усмехнулась она и вновь повторила: «Решай, мама, сама. Но, если согласишься, то не говори Елене, что ты моя мать. Она на дух меня не переносит».

* * *

На четвёртый день Евгению выписали из роддома. Она не ожидала, что это произойдёт так быстро. Обычно женщины покидают роддом на пятые-восьмые сутки после родов. Поэтому не стала сообщать матери и бабушке об этом, а сразу позвонила Фёдорову, чтобы он приехал за ней. Явился он с букетом цветов, в фойе холодно приобнял её, поцеловал в щёку, взял из рук медсестры ребёнка и понёс к машине. Сердце Жени сжалось, на глазах появились слёзы.

— Ничего настоящего и душевного в моей жизни нет! — подумала она, — даже сына из роддома увожу не своего. А Андрей тоже хорош! Даже не поздравил меня с рождением ребёнка.

Когда Фёдоров привёз Женю с ребёнком домой, там её ожидал сюрприз. В прихожей стояла детская коляска. В своей комнате она обнаружила кроватку для ребёнка, пеленальный столик, на нижних полках которого аккуратными стопочками были сложены наглаженные пелёнки, детская одежда и всё, что нужно было для ухода за ним. Она поняла, что всё это привёз сюда Андрей, и поблагодарила его за это. После чего он сразу же удалился.

Баба Мария сама приняла из рук Евгении правнука, сначала прижала его к груди и зажмурилась от удовольствия. Потом положила в кроватку, раздела и стала рассматривать его личико.

— На тебя, Женя, похож твой сынок, — сделала она вывод. — Таким же будет умным и красивым.

Женя грустно улыбнулась и подумала:

— Эх, бабуля! Знала бы ты, чей это ребёнок, и что сотворила твоя глупая внучка со своим?

Анна Ивановна тоже посмотрела на внука, но особого трепета в душе по поводу его появления в доме не ощутила. Устыдилась этого и огорчилась. Ушла в кухню, накрыла на стол, пригласила всех обедать. Когда все расселись, сообщила дочери, что уже дала согласие Андрею Ивановичу стать нянькой его внуку, но предупредила его, что вернётся обратно, если почувствует, что не может угодить его дочери.

— Сегодня вечером он заедет за мной и увезёт к себе домой. — доложила она, — а Елену с ребёнком выпишут завтра.

Женя тут же поведала матери, про аномалию на груди у сына Лены и объяснила, что именно поэтому она не хочет им заниматься сама, и называет его поросёнком.

— Ты смотри, Женечка, как часто встречается такая аномалия у людей! И у тебя же она тоже есть, хотя почти совершенно незаметная.

— Я помню, мама! — рассердилась она. — Только ты об этом больше никому не рассказывай. Хорошо? Особенно Елене и её отцу.

* * *

Был уже поздний вечер, когда Андрей Иванович приехал за Анной Ивановной. Она попрощалась с бабой Марией, дочерью, взглянула на внука и с растерянным видом направилась к выходу. Андрей прихватил её увесистую сумку с вещами, попрощался и захлопнул за собой дверь.

— Господи! — взмолилась Евгения молча, — никому нет покоя из-за меня! Жили бы себе спокойно в своей пятиэтажке, так нет же, мне захотелось поиграть в ведьмы! И чем всё это закончилось? Мать родную хитростью выжила из дома, чтобы она ухаживала за моим настоящим сыном в чужом доме!

Она прошла в свою комнату, упала на кровать и затряслась в беззвучных рыданиях.

— Не страдай так, Женюшка, — услышала она голос Акулины. — У твоей мамы будет всё хорошо в том доме, и у сына твоего — тоже. Я буду помогать им.

* * *

Спустя минут двадцать джип Фёдорова остановился у высокого забора. Ворота на нём автоматически уехали влево, а машина медленно «поползла» в гараж. Андрей вышел из неё, выпустил Анну Ивановну, прихватил её сумку и повёл к трёхэтажному добротному особняку. В дверях их встретила статная, ухоженная женщина лет пятидесяти, одетая в голубое платье.

— Надежда, — обратился он к ней, — проводите Анну Ивановну в её комнату. С завтрашнего дня она, и только она, будет заниматься уходом и воспитанием моего внука.

Та измерила Анну Ивановну изучающим взглядом и позвала:

— Следуйте за мной. Я покажу, где вы будете жить.

Комната, которую ей выделили, была довольно-таки большой, с удобной мебелью. Имелся и санузел с душевой кабиной, унитазом и раковиной. Минуты через две Надежда принесла ей такое же платье, какое было надето на ней самой.

— Переодевайтесь, в этом доме весь обслуживающий персонал ходит в единой форме. Позже я познакомлю вас с ним, объясню, где и когда вы сможете бывать и принимать пищу. До возвращения Елены Андреевны домой вы свободны.

Платье подошло ей по размеру. Анна Ивановна разложила часть своих вещей на полки шифоньера, часть — развесила на плечиках. Всё остальное разместила в комоде, а потом позвонила дочери:

— Ну, вот я и на месте, Женечка! У Фёдорова огромный трёхэтажный дом. Комнату мне выделили уютную, с собственным санузлом. Выдали форму. Здесь весь персонал носит такую.

— Так, значит, ты там не одна? — обрадовалась Женя. — Будет с кем пообщаться, подружиться?

— Думаю, что да. Если честно, я здорово волнуюсь. Вдруг я не понравлюсь Елене Андреевне, так её здесь все называют.

— Да не смеши меня, мама! Я никогда не поверю, чтобы старший администратор театра, с огромным опытом улаживать конфликты, не нашёл подход к молодой, беспомощной мамаше. Ведь она полностью будет зависеть от тебя. Елена — не та девушка, которая будет нянчится со своим ребёнком, к тому же нелюбимым. Уверяю тебя, большую часть времени она будет где-нибудь тусоваться. Кстати, она ещё и учится заочно в каком-то институте.

В семь часов вечера Надежда постучала в дверь Анны Ивановны и пригласила пройти в столовую для персонала. Она поднялась со стула и последовала за ней. Столовая находилась на минус-первом этаже. Когда она вошла в неё, то увидела сидящих за столом трёх женщин, примерно её же возраста, и двух мужчин. Надежда представила Анну Ивановну им, а её предупредила, что отныне все её будут звать просто Анной. Так здесь заведено.

Две женщины были горничными, третья — поваром, а мужчины — выполняли обязанности охранников и рабочих по комплексному обслуживанию дома и территории вокруг него. Анне объяснили, что она может спускаться в столовую в любое время, если захочет есть. В холодильниках всегда есть то, чем можно будет утолить голод.

* * *

С самого утра в доме все готовились к возвращению Елены с сыном из роддома. Появились какие-то люди и в течение часа украсили гостиную гирляндами из цветов и шаров. Надежда провела Анну в детскую комнату и показала, где что лежит для ухода за ребёнком. Детская выглядела, как сказочный терем.

— А теперь идёмте вниз и ждём появления хозяев с младенцем. — позвала она её. — Андрей Иванович недавно позвонил и предупредил, что минут через пятнадцать они будут здесь.

Чуть позже весь персонал выстроился в линеечку и застыл в ожидании.

В полдень дверь особняка отворилась и в гостиную вошла Елена, а следом — Андрей с ребёнком на руках.

— Поздравляем! Поздравляем! — грянули хором все.

Елена улыбнулась натянутой улыбкой:

— Спасибо, вам!

Андрей Иванович вложил внука Анне в руки и представил её дочери:

— Это Анна — няня твоего сына.

— Здрасьте! — неуверенным голосом произнесла та.

Елена кивнула ей и приказала:

— Отнесите ребёнка в детскую и уложите его в кроватку.

Анна, затаив дыхание, осторожно поднялась по лестнице, прошла в детскую, сняла с него всё лишнее, уложила в кроватку и накрыла одеялом. Только теперь внимательно вгляделась в его личико.

— Боже мой! Как же он похож на мою новорожденную Женьку. Такие же волосики, сморщенное личико. Наверное, все дети после рождения выглядят одинаково.

Она приподняла одеяло, распашонку на его груди и на мгновение застыла в ступоре от увиденного.

За дверью послышались шаги. Анна быстро опустила распашонку, натянула ребёнку до подбородка одеяло и пошла к выходу. Но дверь резко открылась, и в проёме появилась Елена. Она внимательным взглядом уставилась на няньку:

— Идёмте к моему сыну! Я расскажу вам об особенностях, которые есть на его теле. Предупреждаю: не один человек не должен о них узнать, а тем более — их увидеть.

Она подвела Анну к кроватке, оголила ребёнку грудь и показала два ряда сосков на ней.

— Теперь поняли, о чём я говорю?

— Поняла, Елена Андреевна, я буду строго выполнять ваше требование.

— Вот и хорошо. И ещё! Мне некогда будет часто и подолгу заниматься сыном, я учусь в институте. Поэтому основной уход за ним будете осуществлять вы.

С этого дня закончилась спокойная жизнь матери Евгении. Она сильно уставала, не высыпалась, но, как ни странно, получала огромное удовольствие от общения с Максимкой, так его назвали. Он всё больше напоминал ей маленькую Женечку. Ребёнком был смешливым, не шумным и смышлёным.

Когда Анна начинала скучать по своим родным, то говорила об этом Андрею. Он тайно отвозил её вместе с Максимкой к ним домой на часок-другой. И тогда Женя наслаждалась общением со своим родным сыном. А Анна Ивановна — со Степашкой. Женя сдержала слово, данное ведьмаку, и назвала сына Степаном, но пока не своего. Время, проведённое вместе, каждый раз было самым счастливым для членов семьи Жени.

* * *

Елена в течение дня периодически заходила к сыну, смотрела, как он выглядит, как за ним ухаживает Анна. Брала его на руки, прижимала к груди, играла с ним, иногда сама меняла ему подгузники и одежду. Но всегда горько вздыхала. То ли из-за аномалии на его тельце, то ли из-за того, что никак не могла вспомнить, от кого она его родила. Не могла понять, почему всё стёрлось из памяти о тех временах, когда она забеременела.

Анна Ивановна не раз рассказывала, когда приезжала домой, что Лена — хорошая мать, занимается сыном, когда у неё бывает свободное время. А Максим — очень забавный мальчик. Иногда он, словно чувствует, что нянька устала, и сам себя развлекает, гулит, смеётся и куда-то смотрит, словно кто-то невидимый его развлекает.

Евгения слушала её и понимала, что это Акулина его забавляет, как и обещала, давая её матери отдохнуть.

Максиму было четыре месяца, когда Жене позвонила Анна Ивановна и сообщила, что его кладут в больницу.

Евгения заволновалась:

— Что с ним случилось?

— Не знаю, Женечка, они не говорят, — ответила та. — На время его пребывания в больнице, меня отпускают домой. Там строгие правила. Лежать с ним может только кто-нибудь из родителей. Завтра я приеду к вам с мамой своим ходом, ждите.

Женя была сама не своя от этой новости, но звонить Андрею не стала. Семь дней она жила в напряжении, волновалась, плохо спала по ночам. Вечером, на восьмой день, услышала разговор матери с ним по телефону и уставилась на неё вопросительным взглядом.

— Через два часа Андрей Иванович заедет за мной. — отчиталась та, когда перестала с ним говорить. — Завтра Максимку выписывают, надо подготовиться к его возвращению.

Евгения боялась, что вечером Андрей позвонит в домофон и предложит Анне Ивановне спуститься вниз. А ей так хотелось узнать всё о состоянии родного сына. Но он поднялся в квартиру сам и сообщил, что внуку удалили лишние соски.

— Хирург сказал, что шовчики сделал аккуратные. Когда заживут, то их не будет видно.

— А без операции нельзя было обойтись? — расстроилась Евгения.

— Нельзя. Леночка сильно страдала по этому поводу. Она даже подругам запретила приходить к нам домой, чтобы они случайно не увидели лишние сосочки. Сейчас настроение у неё стало получше, но есть ещё одна проблема. Она никак не может понять, от кого родила. Вы же заблокировали в её памяти всё, что с ней происходило прежде.

— Я подумаю, что можно будет сделать, не возвращая память о прошлом. — пообещала Евгения.

 

Глава 12

Нервы у Евгении были на пределе. Дух Акулины давно не общался с ней, исчез, так и не объяснив, для чего понадобилась подмена детей в роддоме. Страшные подозрения закрались в её душу и разъедали изнутри.

— Может, она не собирается возвращать мне сына со временем, а специально избавилась от него, чтобы запутать ведьмака и спасти своего зятя и внука? К тому же наши с Леной мальчики уже привыкли к нам, запомнили, как мам, и будут тосковать, если что… Надо что-то с этим делать! — рассуждала она. — Я больше не могу растить чужого ребёнка.

А тут, как на зло, стали посещать тревожные мысли о Кучнорове.

— Жив ли он или уже ушёл в мир иной? — гадала она. — Хотя, какая разница?

«Живой и мёртвый ведьмак одинаково опасен. Он способен выходить из своего тела и творить то, что ему захочется».

Эти слова своей бабки она хорошо запомнила.

Ей всё время казалось и даже ощущалось физически, что ведьмак ищет её и лезет к ней в голову. Тогда она включала своё дальнее видение, как учил её он, но всё было напрасно. Увидеть его Женя не смогла. Но очень хотела узнать, что с ним произошло после того, как он попал в больницу.

* * *

А с ним творились странные вещи. В тот день, когда его доставили в травматологию, он вышел из тела и наблюдал за всем, что происходило вокруг. Видел, как ему делали МРТ, анализы и прочие обследования. Сам заглядывал в их результаты. Подслушивал, о чём говорили врачи. Присутствовал на собственной операции.

Когда его из операционного зала перевезли в реанимацию, вернулся в своё тело, «пошурудил» внутри, оценил его состояние и, поняв, что будет продолжать жить в здравом уме и ходить, снова его покинул, чтобы не видеть, как тело восстанавливается, как им занимаются медики, и чтобы не испытывать с ним вместе пока ещё неизбежные боли. Теперь он был невидимым духом и мог, как угодно перемещаться в пространстве.

Сначала он прилетел на работу, послушал, что там говорят о нём коллеги, затем вернулся домой через замочную скважину и улёгся на кровать. Очень хотелось покоя после всего пережитого. А вечером прибыл в медцентр Екатерины. Ведьма одна проводила сеанс исцеления пожилой женщины, а он сидел в кресле, наблюдал за ней и любовался её немеркнущей красотой, как ему всегда казалась.

Это занятие ему так понравилось, что он решил каждый день прилетать туда, чтобы тайно наблюдать за своей отрадой. Но со следующего дня «его» Катенька уже работала со своей внучкой. А он злорадствовал:

— Одной из вас скоро не станет, но это будешь, Катюша, не ты.

Когда в тринадцатый раз подряд он явился в медцентр, то Евгению в нём не обнаружил. Это его напрягло. Утром следующего дня дух ведьмака метнулся к Жене на работу. Но и там её не было. Тогда он полетел к её дому и увидел, как она садится в микроавтобус.

— Сбежать решила с моим сыном в утробе! — догадался он и не позволил завестись двигателю.

Лишь, когда Женя объяснила, что едет на дачу всей семьёй, поверил ей и отпустил. Две недели не вспоминал о ней, а потом стал наведываться в её квартиру. Просочится сквозь замочную скважину верхнего замка, полетает по пустым комнатам и возвращается домой или в своё тело.

— Обманула, — злился он. — Обвела вокруг пальца! Захотела рожать подальше от меня и не дать мне увидеть сына.

Он прикинул, когда примерно наступит срок её родов, и решил, что чуть позже этого времени, когда она закончит кормить ребёнка грудью, начнёт её искать. Вернулся в своё тело и больше не покидал его.

Три месяца он пролежал в коме. Потом открыл глаза и, как ни в чём не бывало, поднялся с кровати. Медсестра в ужасе бросилась к нему, попыталась уложить на место, но он отодвинул её в сторону рукой и направился в ординаторскую. Увидев его, врачи опешили.

— Дмитрий Степанович, вам нельзя пока ходить, — бросился к нему реаниматолог.

— Чепуха! — ответил он бодрым голосом, — я сам знаю, что мне можно, а чего нельзя. Выписывайте меня домой.

— Нет, так нельзя! Полежите дня три в обычной палате, мы понаблюдаем за вашим состоянием здоровья, а потом выпишем, если всё будет хорошо. Вы же сами врач! Всё понимаете. Зачем нам с вами спорить?

— Хорошо, — согласился ведьмак, — но только не три, а максимум два дня.

На том и сошлись. Спустя два дня он уже находился дома. Работать в психиатрической больнице ведьмак больше не захотел. Уволился из неё и с «чистой совестью» явился в медицинский центр Екатерины всё в том же образе молодого Дмитрия, который, кстати, не был похож на настоящий образ Митяя Ворончука в молодости.

— Потеряла меня, Екатерина? — спросил он, когда она открыла ему дверь.

— Потеряла, Дмитрий, и очень не довольна тем, что ты исчез, заранее не поставив меня в известность о том, что больше не намерен у меня работать. — с «искренней» обидой выдала она, впуская его в помещение.

Он протянул ей выписку из больницы:

— Меня сбила машина, и я долго находился в коме.

— Вот как? Извини, я об этом не знала. А сейчас как себя чувствуешь?

— Отлично! И готов приступить к работе, если ты не возражаешь.

— Не возражаю. Ты нужен мне здесь.

Эти слова согрели ему душу.

С этого дня работа в медцентре заладилась. Екатерина уже не так уставала, а Дмитрий старался проводить лечение пациентов сам.

Она же всё чаще задумывалась над тем, что муж и сын покинули её, как последние трусы, опасаясь за свою собственную жизнь, и не думая о том, как она будет жить без них. Лишь изредка звонили ей и кратко рассказывали о себе. Такое их безразличие к её судьбе расстраивало ведьму.

Иногда она вспоминала свою молодость и то, что Дмитрий Ворончук ей нравился больше Еремея, но ей не позволили выбрать его в мужья, так как он являлся потомком того, кто проклял женщин её рода. А теперь он стал единственным человеком, который всегда рядом. Екатерина ловила себя на мысли, что боится его потерять.

Однажды Акулина показала ей во сне видение, как перевоплощается дома молодой Дмитрий в старого, и настоящий образ ведьмака ей понравился. Именно таким она представляла своего мужа в старости.

* * *

Пролетело много времени, прежде чем ведьмак вспомнил об Евгении. Подсчитал в уме и понял, что его сын, как минимум, родился семь месяцев тому назад.

— Пора их отыскать и познакомиться со своим потомком, — решил он.

Поздно ночью встал он перед магическим зеркалом и потребовал:

— Покажи мне Евгению — мать моего ребёнка!

Но в зеркале ничего не проявилось.

— Тогда покажи мне сына моего!

— И снова зеркало не выполнило его требование.

— Проклятое отродье! — разозлился он на Евгению, — поставила защиту от меня?

Научил на свою голову!

Он тут же достал из шкафа географическую карту России, из коробочки — большую цыганскую иглу с вставленной в неё красной шерстяной ниткой, на конце которой был завязан тройной узел.

Развернул на столе карту, взял в руку за узел нитку с иглой и начал водить ей над картой, раскачивая из стороны в сторону.

— Покажи мне, где живёт мать моего ребёнка! — потребовал он.

Игла долго болталась на нитке. Как только он подвёл её к Нижнему Новгороду, она остановилась. Ведьмак несколько раз повторил поиск, и каждый раз она останавливалась именно на этом городе.

— Теперь ты в моих руках, ведьмочка! — обрадовался он. — Жди в гости.

В ночь с пятницы на субботу он прихватил с собой магические атрибуты и поехал в этот город на своей машине. Было восемь часов утра, когда он миновал въездную стелу «Нижний Новгород». Остановился, достал из коробочки иглу и приказал:

— Показывай мне путь к моему сыну и его матери.

Игла сначала поднялась горизонтально над землёй и указала кончиком в одну сторону, затем — в противоположную. А вскоре и совсем раскачалась, как маятник.

— Не понял! — разозлился ведьмак. — В той они стороне или в другой?

Затем немного подумал и снова потребовал:

— Покажи мне, где находится мать моего ребёнка?

В этот раз игла показала только одно направление. Держа иглу в правой руке, он нажал на педаль газа и медленно повёл машину, держась левой рукой за руль. Игла показывала ему путь к Евгении до тех пор, пока не направила кончик на подъезд дома, в котором она жила.

Ведьмак оставил машину у обочины, сделался невидимым и направился к входной двери подъезда. Она отворилась, на улицу вышел молодой человек. Дмитрий тут же проскользнул внутрь, вошёл в лифт и нажал кнопку последнего этажа. Снова приказал игле показывать путь. До шестого этажа она торчала кончиком вверх, а на седьмом — встала горизонтально. Ведьмак нажал на кнопку «стоп» и вышел. Игла повела его к сто тридцать четвёртой квартире.

— Ну, вот ты и отыскалась! — ухмыльнулся он и нажал кнопку квартирного звонка.

Дверь открыла баба Мария.

— Кто пришёл, бабушка? — поспешила и Евгения к двери.

— Никого нет, наверное, дети балуются.

Женя вернулась в комнату и снова прилегла на кровать отдохнуть, пока Стёпочка спал. Она о чём-то думала, потом машинально взглянула на мальчика и увидела, как одеяло само сползло с него, а потом приподнялась кофточка на его груди. В это время сквозь полоски жалюзи просочился солнечный свет и осветил прозрачный силуэт ведьмака, который проявился, как лёгкая дымка.

Поняв, что произошло, она резко подскочила с кровати и бросилась к ребёнку. Замахала над кроваткой и рядом с ней руками, но вскоре услышала, как тихонько хлопнула дверь.

— Он нашёл меня и всё понял! — расстроилась она и бросилась к окну.

Спустя минуту увидела, как с обочины отъезжает машина без водителя.

Проехав немного, ведьмак проявился и снова взялся за иглу:

— Покажи мне дорогу к сыну!

Она развернулась кончиком на восток. Минут двадцать пять ведьмак медленно вёл машину, ориентируясь на иглу. Наконец, она указала на высокий забор. Дмитрий Степанович остановил машину и ещё несколько минут размышлял над тем, каким способом лучше проникнуть в особняк, и решил выйти из тела.

Вскоре его дух летал по дому, осматривал все помещения, запоминал его обитателей. Наконец, он оказался в красивой детской комнате. Там спал младенец. Он всмотрелся в его личико, затем пролез ему под кофточку на груди. Но даже шрамов после косметических швов на его тельце уже не осталось. Решив, что это не его сын, ведьмак вновь полетел осматривать комнаты. В одной из них увидел отдыхающую Анну, но не понял, что это мать Евгении.

Тогда он поплыл по воздуху дальше. В комнате, уставленной красивой мебелью, он обнаружил девушку. Она была печальной, тихонько плакала и разговаривала сама с собой:

— Ну, что я за дура такая? Как можно было напиться до такой степени, что даже не запомнила, с кем переспала и от кого родила сына. Знаю, что меня привозили домой дважды в стельку пьяную. Один раз из ночного клуба, другой — со Светкиной прощальной вечеринки, когда она уезжала жить во Францию. Тогда в ресторане столько гуляло народа, что Гаврилова и сама их не всех знала.

В этот момент в дверь комнаты постучали. Елена быстро смахнула слёзы с лица.

— Войдите, — разрешила она.

В дверях появилась Надежда с блокнотом в руках.

— Елена Андреевна, скажите, пожалуйста, какие блюда вы хотели бы сегодня увидеть на своём столе?

Хозяйка на мгновение задумалась, а потом начала перечислять, но ведьмак, запомнив имя девушки и то, о чём она размышляла, покинул её комнату. Затем обследовал все остальные помещения, однако другого ребёнка нигде не обнаружил. Вернувшись в своё тело, он снова взялся за иглу и потребовал показать, где находится его ребёнок. Она вновь указала на особняк Фёдоровых.

Коварный план быстро родился в голове ведьмака. Он перевоплотился в молодого Дмитрия и остался в своей машине ждать, когда появится на улице Елена. Примерно через полтора часа ворота в заборе отъехали в сторону, и она выехала в своём авто. Ведьмак быстро вышел из джипа, расставил руки в стороны и, с широкой улыбкой на лице, бросился к её автомобилю.

Елена опустила стекло и крикнула:

— Вы кто? Чего хотите?

— Леночка, — начал он бархатным голоском, — наконец-то, я вас нашёл.

Она внимательно всмотрелась в его лицо.

— Ну, помните, мы познакомились с вами на прощальной вечеринке у Светланы Гавриловой?

— Не помню, — с какой-то надеждой в голосе ответила она.

Тогда Дмитрий щёлкнул пальцами и продолжил:

— Жаль, у нас с вами был великолепный секс вон в той машине. — показал он на свой чёрный джип. — Я до сих пор не могу его забыть.

И тут в её голове вдруг «всё сразу прояснилось и встало на свои места».

— Да-да, кажется припоминаю, — медленно проговорила она и подумала: — Так вот от кого я родила Максика!

Дмитрий показался ей таким привлекательным, что Лене сразу захотелось с ним пообщаться. Она пригласила его сесть в свою машину, а потом они вместе вспоминали события, происходящие на вечеринке. Кучноров внушил ей всё, что хотел и назвался своим настоящим именем. Парочка быстро перешла на «ты», а она захотела завтра же познакомить его со своим папой.

— Завтра, так завтра, — обрадовался он и попрощался с Еленой.

Нашёл гостиницу, заселился в номер, затем позвонил Екатерине и предупредил, что несколько дней не сможет присутствовать на сеансах по личным обстоятельствам.

* * *

Елена вся светилась от счастья. Вечером домой вернулся отец. Она тут же сообщила ему, что вспомнила отца своего ребёнка, виделась уже с ним и хочет завтра их познакомить.

— Папа, даже не вздумай отказываться от встречи, я уже пригласила его к нам на вечер. — сразу предупредила она, как только он наморщил лоб. — Только о ребёнке я ему пока ещё не говорила.

— Хорошо, я буду рад его видеть у нас, — согласился Фёдоров, заведомо решив, что это аферист.

Ведь он точно знал, что Евгения стёрла из её памяти периоды близких отношений со всеми мужчинами, включая те, когда она забеременела.

После полудня в доме Фёдоровых все готовились к встрече дорогого гостя. В назначенное время Дмитрий нажал на кнопку видеодомофона. Его встретила Надежда, проводила в гостиную и предложила немного подождать хозяйку.

Не прошло и минуты, как по лестнице стала грациозно спускаться Елена, красивая и счастливая. Она улыбалась. Дмитрий поднялся с кресла и пошёл ей навстречу. Лена протянула ему руки. Ведьмак взял их в свои ладони и прижал к груди.

— Ты восхитительно выглядишь! — проводил он её к соседнему креслу.

Усевшись поудобнее, они смотрели друг другу в глаза, перекидывались ничего не значащими фразами, шутили и смеялись. Вскоре в гостиную вошёл Андрей Иванович. Елена представила мужчин друг другу. Те обменялись изучающими взглядами и заговорили на отвлечённые темы.

Дмитрий показался Фёдорову вполне разумным и серьёзным человеком. Лишь слегка беспокоила его большая разница в возрасте с дочерью и совсем небольшая — с ним. Но, поразмыслив немного, он решил, что это даже хорошо.

Общение мужчин прервала Надежда, появившаяся в гостиной. Она пригласила всех пройти к столу.

Там мужчины расспросили друг друга о том, чем зарабатывают на жизнь.

— Я — врач, — ответил Дмитрий, — работаю в частном медицинском центре, не в своём.

— Какие лечите болезни?

— Связанные с нарушением психики людей.

— Даже так? — удивился Андрей. — А у меня сеть ресторанов.

— Достойный бизнес.

После ужина Елена взяла Дмитрия за руку и потянула за собой:

— Идём, я кое-кого тебе покажу.

Они поднялись по лестнице, прошли по коридору и свернули в детскую комнату. В ней с ребёнком играла нянька.

— Идите, Анна, я позову вас, когда понадобитесь, — проворковала Елена.

После того, как та вышла, она взяла Максика на руки и поднесла к Дмитрию:

— Посмотри на него внимательно, тебе сердце ничего не подсказывает?

— Ты хочешь сказать, что это мой сын? — наигранно удивился он, рассматривая ребёнка.

— А ты сомневаешься?

— Не то, чтобы сомневаюсь, просто так неожиданно…

— А давай проверим, — предложила Елена, словно сама не была в этом уверена, — сделаем анализ ДНК.

Она аккуратно срезала ножницами несколько кусочков ногтей с его пальчиков. Затем быстрыми движениями выдернула у него на макушке волоски прямо с луковицами так, что ребёнок даже не успел отреагировать на это, вложила всё это в заранее приготовленный конверт и протянула Дмитрию.

— Закажи сам экспертизу, чтобы не сомневаться.

Именно это и было нужно Дмитрию. Ведь игла дважды показала, что его ребёнок находится в этом доме, но знаков ведьмака на его груди он не обнаружил. Положив конверт в карман, он робко взял ребёнка на руки, погладил его по спинке, по голове.

— А ты мне нравишься, парень, — произнёс он вслух, — уверен, что анализ подтвердит моё отцовство.

От этих слов сердце радостно запрыгало в груди у Елены. Она обняла своих мужчин и прижалась к ним головой.

— Когда он родился? — поинтересовался ведьмак.

— Тринадцатого апреля этого года.

Весь следующий день Ведьмак провёл с Еленой и сыном. А вечером предупредил её, что завтра уедет в Москву на работу.

— Так ты не из местных? — удивилась она.

— Нет.

— Тогда, как ты оказался на вечеринке у Светланы Гавриловой?

— Приехал сюда навестить друга, он и прихватил меня туда с собой. — соврал он. — Не расстраивайся, я приеду к вам с Максиком в следующие выходные.

 

Глава 13

Евгения больше не собиралась ждать, когда появится дух Акулины и подскажет, как ей вернуть родного сына. К тому же Дмитрий нашёл её с ребёнком в квартире и понял, что в кроватке лежит не его отпрыск. В том, что ведьмак обязательно отыщет или уже отыскал своего ребёнка, она была абсолютно уверена. Поэтому на следующий же день купила новую сим-карту и вставила в старый телефон. Со своего нового телефона позвонила матери и жалостливым голосом пропела:

— Мамочка, я очень по тебе соскучилась. Попроси Андрея привезти тебя с Максимом к нам завтра. Да и бабуля будет тоже рада вас видеть.

Анна Ивановна растрогалась:

— Я тоже хочу повидаться с вами. Вечером поговорю с хозяином, а потом позвоню тебе, он никогда мне не отказывал мне в просьбах.

В семь часов вечера она подтвердила, что Фёдоров привезёт их к ним сразу после обеда.

— Только бы всё получилось, как я задумала! — сжала кулачки Евгения.

В обещанное время Анна Ивановна позвонила в дверной звонок. Сердце Жени взволнованно зачастило в груди.

— Наконец-то, мама привезла моего сына!

Она бросилась к двери, открыла задвижку. Когда дверь распахнулась, впустила всех в прихожую, сдержанно приняла на руки от матери ребёнка, чмокнула её в щёку, поздоровалась с Андреем и поблагодарила его за возможность увидеться со своей родительницей.

— Не за что, — скромно ответил тот, уходя. — Я к семнадцати часам заеду за ними.

Из своей комнаты вышла баба Мария, обняла свою дочь, расчувствовалась:

— Давненько ты не была у нас! Я уж и образ твой стала забывать. Ну, рассказывай, как тебе там живётся? Не собираешься ли возвращаться домой?

Баба Мария опустилась в кресло, а Женина мать положила свой мобильный телефон на стол, удобно уселась на диване и начала в подробностях рассказывать о жизни в доме Фёдоровых.

В это время всё Женино нутро трепетало от счастья, ведь она держала в руках своего родного сыночка. Гладила его по спинке, по голове, целовала в щёчки, прижимала к своему сердцу. Потом, чтобы не выдать себя, поспешила в свою комнату, незаметно стащив телефон матери со стола.

— Пойду положу его в манеж к Степашке, пусть пообщаются друг с другом. — словно оправдываясь, произнесла она.

Оказавшись в своей спальне, она дала волю чувствам и пустила слезу:

— Родненький мой сыночек, прости свою глупую мать, сегодня всё изменится, и ты навсегда останешься со мной.

Она сняла с него зимний комбинезончик, ещё раз поцеловала в щёчку и посадила в манеж рядом со Степашкой. В телефоне матери отключила звук и сунула его под подушку. Мальчики тут же принялись выражать восторг от созерцания друг друга и общаться на своём тарабарском языке.

А Евгения вернулась к матери и бабушке. Анна Ивановна как раз начала рассказывать, что в доме Фёдоровых торжественно встречали отца Максимчика.

— Зовут его Дмитрием.

— Как он выглядит? — поинтересовалась Евгения.

— Довольно-таки прилично. Красавец лет тридцати восьми — сорока. Статный, черноволосый, черноглазый. Думаю, что дело движется к свадьбе.

— Ну, свадьба вряд ли состоится, — подумала она, — а вот ребёнка он попытается у неё отобрать или похитить. Вовремя я спохватилась.

В течение следующих двух часов она бегала то в гостиную, общаться с матерью и бабушкой, то в свою спальню, приглядеть за детьми. На несколько минут принесла Степашку к Анне Ивановне, чтобы показать, каким он стал большим. Та взяла его в руки, холодно и неохотно повосхищалась им для приличия, и сразу же отдала обратно дочери.

— Пойду, положу мальчиков на часок поспать, — понесла его Женя в свою комнату, — что-то они совсем стали вялыми.

Как только она оказалась в ней, быстро закрыла за собой дверь, переодела одежду Степашки на Максима, а одежду Максима на Степашку и уложила одного в детскую кроватку, а другого — в свою. Спустя несколько минут дети заснули. Чуть позже она вытащила из-под подушки телефон матери, отыскала в нём номер мобильника Елены и внесла его в контакты своего старого мобильного телефона с новой симкой.

Затем набрала в нём текст сообщения:

— Твой отец привёз твоего сына с нянькой к своей жене. В семнадцать часов вернётся за ними.

Ниже она указала свой адрес проживания. Отправив СМС, отключила телефон.

Елена в это время находилась в гостях у подруги. Прочитав сообщение, она попыталась позвонить по номеру его отправителя, но услышала сообщение:

— В данный момент этот абонент отключён или находится вне зоны действия сети.

Её бросило в жар. Быстро попрощавшись с подругой, она покинула её дом и направилась к своей машине. Вскоре она уже неслась по указанному адресу.

Ещё не было и пяти часов вечера, когда в дверь позвонил Фёдоров. Анна Ивановна бросилась к двери и впустила его в квартиру.

— Извините, Андрей Иванович, — растерялась она, я сейчас разбужу вашего внука, и мы поедем.

Только она успела договорить, как в дверь сначала позвонили, а потом стали стучать. Андрей Иванович открыл её. Словно разъярённая фурия, в прихожую влетела Елена. Увидев няньку с отцом, она заорала:

— Как ты посмел притащить сюда моего сына?

— А почему бы и нет? — спокойно ответил Фёдоров. — Мальчики общались между собой, играли.

— Что ты сказал? Ты что, не понимаешь, что её недоносок неровня моему сыну?

Андрей Иванович грозно посмотрел в глаза дочери:

— Ты только что моего сына назвала неровней тебе и твоему ребёнку, или мне показалось?

— Да, назвала! И я так считаю!

— Ну, что же, если ты такая гордая, считаешь моего ребёнка не равным твоему, то тогда и содержи его и себя сама. Я больше не намерен тебе во всём потакать.

В этот самый момент из своей комнаты вышла Евгения со Степашкой на руках, уже облачённым в зимний комбинезончик Максима. Она легонько щёлкнула пальцами и радостно пролепетала:

— Как я вам завидую обоим. Посмотрите, какой у тебя, Елена, красивый сын, А у вас, Андрей Иванович, — внук.

Те, словно по команде, перестали ссориться, взглянули нежным взглядом на ребёнка и заулыбались.

— Анна Ивановна, — тут же переключилась Женя на мать и протянула ей её мобильный телефон, — правда Максим — замечательный мальчик, и очень похож на Лену?

Та машинально взяла мобильник в руку, положила его в карман и тоже засмотрелась на ребёнка. Затем расплылась в улыбке, приняла ребёнка из рук дочери и с придыханием промолвила:

— Нет слов, как он хорош! Вылитый Елена Андреевна!

— Счастливого вам пути! — снова щёлкнула пальцами Женя.

Семейство Фёдоровых вместе с нянькой, уже успевшей надеть зимнюю одежду на себя, тут же направились к выходу и покинули квартиру, даже не заметив подмены детей. А молодая ведьма осталась довольна собой. Она только что внушила навечно всем троим взрослым людям, покинувшим её квартиру, что они унесли с собой ребёнка Елены.

Как только дверь за ними закрылась, Евгения бросилась в свою комнату, взяла в руки своего сына, прижала его к себе и тихонько заплакала:

— Никогда больше тебя никому не отдам!

В дверь два раза стукнули.

— Входи бабуля! — смахнула Женя слёзы с глаз.

Баба Мария робко вошла.

— Быстро ты их всех примирила и спровадила. — сказала она и взглянула на правнука. — Ой, Женюшка, ты же своего сыночка им по ошибке отдала! А это — мальчик Фёдоровых.

— Да с чего это ты взяла? — уставилась она пристальным взглядом чуть выше глаз бабки.

Баба Мария попыталась поймать её взгляд, но никак не могла понять, почему она как-то странно смотрит?

В это время Евгения продолжила:

— Посмотри внимательно! Это же мой Степашечка!

Баба Мария перевела на него взгляд и расстроилась.

— Действительно, это мой правнук. Нехорошо мне как-то, Женюшка. Пойду, прилягу. — потопала она к двери. — Привидится же такое? Кровиночку нашу не признала!

— С этой минуты, мой мальчик, — обратилась она к сыну, как только баба Мария покинула комнату, — ты стал Степашкой Фёдоровым, а не Максимом. Привыкай.

Ребёнок накуксился и стал тревожно озираться по сторонам.

— Понимаю, ты привык к Елене и к своей няньке. Тебе не хватает их. Но ты, сынок, не переживай, няньку мы тебе скоро вернём, и ко мне ты привыкнешь, а Елену забудешь. Ты ещё маленький, и всё в твоей жизни поправимо. Надо только немного подождать.

Ждать долго не пришлось. Дня через два Анна Ивановна сама позвонила дочери и пожаловалась:

— Устала я, наверное. Мне совсем не хочется больше быть нянькой, да и душа уже не лежит к Максику почему-то. Буду просить хозяев отпустить меня к вам.

Через неделю Фёдоровы нашли другую няньку для мальчика, а Анну Ивановну Андрей Иванович сам привёз домой. В присутствии её дочери и матери поблагодарил за труд и уже собрался уйти, но Евгения остановила его и попросила отвезти их всех, как можно быстрее, в Москву, домой.

— Вы уже не боитесь, что Степана могут у вас отобрать?

— Больше некому его отбирать, — солгала она. — Я общалась по телефону с живущей в Москве родственницей и узнала, что после длительного нахождения в коме, отец моего сына умер.

— Ну, что же, это меняет дело. Сам я вас отвезти не смогу, много дел. Но поручу это своим людям. Вам хватит три дня на сборы?

— Вполне.

* * *

Спустя три дня всё тот же тёмно-синий микроавтобус, привёз всех их домой. Анна Ивановна с дрожью в руках открыла дверь квартиры и первой вошла внутрь. Слёзы навернулись на её глазах. Когда она обернулась, то увидела, что Евгения с бабой Марией тоже шмыгают носом. Только Степашка мирно спал на руках у матери.

Мужчины, сопровождавшие их в дороге, подняли в квартиру все вещи, детскую коляску и кроватку, попрощались и перед самым выходом один из них молча положил сверху большой сумки пухлый конверт. Дверь за ним захлопнулась, а Евгения взяла конверт в руки, раскрыла и увидела в нём пачку пятитысячных купюр. Теперь уже в голос зарыдали все.

— Какой щедрый человек Андрей Иванович! — загнусавила Анна Ивановна сквозь слёзы. — Знает, что ты не скоро выйдешь на работу, и подкинул деньжат на жизнь.

— Не поверите, но мне удалось скопить приличную сумму из тех денег, что он давал нам раньше на расходы, — похвасталась Женя.

— Так и я не тратила зарплату, которую он платил мне за работу нянькой. Так что проживём, мои дорогие, с голоду не умрём. В первую очередь оплатим квартплату и коммунальные платежи за всё время нашего отсутствия в этой квартире. Оставшуюся сумму будем тратить экономно.

Баба Мария многозначительно кашлянула и гордо возразила:

— Не будем мы их тратить экономно! Аль забыли, что моя пенсия аккуратно поступала мне на счёт в Сбербанке всё то время, пока мы жили в Нижнем Новгороде?

— Матушки мои! — воскликнула Анна Ивановна, — как же я забыла? Так и моя пенсия накопилась на моём счёте! Живём, девчонки!

После этих её слов все переглянулись и грохнули со смеху.

— Тс-с-с-с! — приложила Евгения палец к губам. — Степашку разбудим.

Она прошла в свою комнату, сняла с кровати запылённое временем покрывало и положила его спать. Сама огляделась и заново принялась обустраиваться в своей родной квартире. На душе у неё было хорошо и легко, словно и не тряслась она девять часов в микроавтобусе.

* * *

Как только старый ведьмак вернулся домой из Нижнего Новгорода, так сразу же начал искать в Интернете информацию о лабораториях, в которых можно было сделать анализ ДНК. Выбрав ближайшую к своему дому, на следующий же день отправился туда. Заполнил нужные документы, сдал свой биоматериал и Максима, оплатил услугу, а через четыре дня вернулся за результатом. Тест ДНК подтвердил его отцовство. Он был рад тому, что у него появился сын, но огорчало то, что на груди ребёнка не было знаков ведьмака. Теперь ему осталось разгадать причину, по которой его сын жил не с родной матерью, а с чужой.

Вернувшись домой, он вспомнил дату рождения Максима, заперся в комнате, сел напротив магического зеркала и потребовал:

— Покажи мне момент рождения моего сына. Он появился на свет тринадцатого апреля этого года! И он назвал номер роддома в Нижнем Новгороде.

— Хм! — услышал он и увидел серебряную рябь на его поверхности.

— Ты второй раз отказываешься показывать мне Евгению! — грозно прорычал он. — Почему?

Но зеркало молчало.

— В следующий отказ я тебя разобью и выброшу!

— Напугал! — съязвило зеркало. — Разбивай, если хочешь! Тогда ты больше не сможешь любоваться во мне своей Катенькой!

Ведьмак подскочил со стула, как ошпаренный. Схватил покрывало и накинул на зеркало. Затем снова сел на стул, опустил голову, закрыл глаза и мысленно настроился на тринадцатое апреля. Включил своё видение сквозь время и расстояние, вышел из тела и мгновенно оказался в Нижнем Новгороде.

Нашёл там роддом, в котором проходили роды Евгении, и настроился на воспроизведение событий того дня. Он видел всё, что творилось перед зданием, но оно не было связано с ведьмой.

Вот, наконец, подъехала скорая помощь, из которой под руку вывели Женю. Она, держась за живот, проследовала в приёмное отделение. В коридоре к ней подошёл Фёдоров, сообщил, что он привез сюда рожать Елену.

Евгения переоделась, её оформили и повели в предродовую палату. Дух ведьмака полетел следом, затаился на тумбочке и стал наблюдать за всем, что там происходило.

На соседней кровати заметил Елену, орущую от боли. Постанывала и корчилась Евгения. Тянулись долгие часы мучений рожениц. Ведьмак устал наблюдать всё это и уже пожалел, что вообще сюда явился, как вдруг у Евгении и Лены начались потуги. Их крики стали невыносимыми. Пришли акушерки и отвели их в родзал. Ведьмак полетел следом. Находился там до их одновременного родоразрешения.

— Ну вот! Теперь всё стало ясно! Больше мне здесь делать нечего! — тут же вылетел он из родзала и поплыл по воздуху к выходу из здания совершенно обессиленный, словно рожал сам. — Их детей случайно подменили.

Ему и в голову не могло прийти, что подмену совершила сама Евгения.

Оказавшись на улице, он немного отдохнул на скамейке, собрался с силами и мгновенно вернулся в своё тело, находящееся в Москве. Духам такое перемещение свойственно.

Открыл глаза и разразился громогласным смехом:

— Ну, что, ведьмочка? Хотела обвести меня вокруг пальца, а в результате растишь и воспитываешь чужого ребёнка? Плохая ты ведьма и мать, если не почувствовала этого даром своим и сердцем материнским. Волею судьбы ребёнок, рождённый тобой, будет жить со мной, но ты этого никогда не узнаешь! Но для тебя в этом есть и плюс — я больше не буду тебя беспокоить, сохраню тебе жизнь и ребёнка, которого ты растишь.

 

Глава 14

В свой первый приезд ведьмак обещал Елене приехать к ней через неделю. Но не в эти выходные дни, не в другие он в Нижний Новгород не поехал. Она не интересовала его, как женщина. В сердце Дмитрия жила только Екатерина Мезенцева. Однако мысль, отобрать у Елены ребёнка, не покидала его. Всё это время Кучноров обдумывал, как сделать это так, чтобы не попасться и не понести наказание за кражу человека.

По телефону с Леной периодически общался, многое ей обещал, сообщил, что тест ДНК подтвердил его отцовство. А приехать не может потому, что медицинский центр, в котором он трудится, работает и по выходным дням, но сотрудников в нём не хватает. Поэтому он находиться там безвылазно.

— Давай я к тебе приеду, — предложила Елена.

— Не стоит оставлять сына дома без мамы, — настаивал Дмитрий, — в следующие выходные я точно буду у вас.

Но и после этого он ещё несколько недель «кормил» её обещаниями и не являлся. Елена устала слушать его ложь, перестала ему звонить и ждать, замкнулась в себе, похудела, иногда плакала.

Наконец у него созрел план похищения ребёнка. Он купил и приделал в салоне своей машины детское кресло. Приобрёл для Максима одежду, подгузники, питание, большой термос и отправился в Нижний Новгород. Как только он позвонил в видеодомофон, Надежда тут же сообщила Лене о том, что он явился. Та чуть не лишилась чувств. Встречала его бледная и еле стояла на ногах.

Ведьмак понял, что с ней происходит, быстро привёл её в чувства, что всегда делал успешно со своими пациентами. Затем показал ей результат теста ДНК, заявил, что намерен оформить своё отцовство и вписать в свидетельство о рождении сына свою фамилию. Она не возражала и даже была рада этому. Поход в ЗАГС они запланировали на понедельник.

Два выходных дня Дмитрий упивался общением с сыном, при этом отметил вслух, что малыш здорово изменился на личико за время его отсутствия.

— Ты бы ещё подольше к нему не приезжал, тогда бы вообще его не узнал! — с иронией отметила Лена.

А саму её всё больше беспокоило то, что красавец Дмитрий не проявлял нежности к ней, не обнимал, не целовал… На ночь уезжал в гостиницу. Однажды она сама подошла к нему сзади, приобняла за талию и тихонько запустила руки ему под рубашку. Медленно стало продвигать их вверх по шелковистым кудряшкам и наткнулась на два бугорка с двух сторон на грудной клетке. Скользнула руками выше и ещё нащупала пару таких же бугорков. Чуть выше — ещё пару и застыла в ступоре.

Она догадалась, что это такие же лишние соски, какие были у её сына. Поняла, в кого пошёл Максим. Ведьмак заметил её реакцию на них и стал ждать, что она будет делать дальше. Лена медленно вытащила руки из-под рубашки и, как ни в чём не бывало, продолжила общение с ним, но уже холодно и неохотно. Желание стать его женой быстро улетучилось из её головы. Зато появилось стремление, как можно быстрее отделаться от него.

Дмитрий приподнял рукой её подбородок, внимательно посмотрел ей в глаза, прочитал её мысли.

— Не время, дорогая, разочаровываться во мне, — злобно подумал он, притянул её за талию к себе и жарко поцеловал в губы.

Через несколько секунд она осторожно высвободилась из его рук, отвернулась и брезгливо провела по своим губам ладонью.

— Ах, вот как? — молча разозлился Дмитрий, заметив то, что она сделала.

Он резко повернул её к себе лицом, впялился в её глаза своим колючим взглядом и произнёс, щёлкнув пальцами:

— Елена, будешь смотреть на мою грудь и не видеть лишних сосков, а прикасаясь к ним, не ощущать. Сейчас ты навсегда забудешь, что трогала их руками.

Он снова притянул её к себе и поцеловал. Теперь она сама прижалась к нему всем телом и замерла от удовольствия.

— Так-то лучше! — успокоился ведьмак.

* * *

Наступил понедельник. Лена приказала няньке одеть Максима во всё нарядное, так как ведьмак захотел взять его с собой в ЗАГС. Прихватила все необходимые документы и спустилась на первый этаж. Там их уже ожидал Дмитрий. Он принял из рук Елены ребёнка и понёс к машине. Посадил его в детское кресло, зафиксировал ремни безопасности. Лена примостилась рядышком с сыном. Заняв водительское место, ведьмак весело бросил:

— Ну, что, мои дорогие? В добрый путь!

В Загс они прибыли через четверть часа. Взяли в терминале талончик и стали ждать, когда их вызовут. Максимка вёл себя достойно, не плакал, не капризничал, но с удовольствием сидел на руках у «папы», улыбался ему, играл с его пальцами, теребил пуговицы на одежде.

На экране загорелся их номер и прозвучало звуковое приглашение в третий кабинет. Сердечко тревожно забухало в груди Елены, а Дмитрий наоборот сосредоточился, выпрямился и уверенно шагнул внутрь него. Сел на стул рядом с Леной перед столом сотрудницы ЗАГСа и сообщил, что желает внести в свидетельство о рождении ребёнка свою фамилию. Для подтверждения своего права на это показал тест ДНК.

— Елена Андреевна тоже этого желает. Правда, дорогая? — улыбнулся он ей и легонько щёлкнул пальцами.

— Да, — подтвердила Фёдорова.

С этой минуты она больше ничего не слышала, только улыбалась. Но и сотрудница ЗАГСа стала тоже какой-то странной. Дмитрий написал заявление, заполнил необходимые документы, расписался в них сам, дал расписаться Елене, а затем продиктовал сотруднице, что нужно писать в метрике. Та заглядывала в их паспорта, но, писала именно то, что он диктовал.

В результате матерью в ней была записана Мезенцева Екатерина Владимировна, а отцом — он. Наконец, когда всё было оформлено, а в руки Дмитрия легло Максимкино свидетельство о рождении, он положил его во внутренний карман пиджака, и покинул ЗАГС вместе с сыном и Еленой. Сотрудница ЗАГСа сразу же вернулась в нормальное состояние, а Елена по-прежнему была заторможенной и прибывала в эйфории.

Они находились в пути примерно минут двенадцать, когда ведьмак спросил её:

— Насколько я помню, ты собиралась на обратном пути заехать к подруге зачем-то?

Елена наморщила лоб, пытаясь вспомнить, зачем.

— Кажется, чтобы взять у неё конспект. — подсказал он. — Если я не ошибаюсь, она учится в одном с тобой институте, только на дневном отделении.

— Точно! Как я могла забыть об этом? Едем к Ольге, она живёт чуть дальше.

Дмитрий остановил машину на обочине у первого попавшегося особняка.

— Ну, иди к своей Ольге. Не торопись, пообщайся с ней немного. А мы с Максимчиком в это время покатаемся и погуляем где-нибудь.

Елена вышла из машины и направилась к калитке в заборе у незнакомого дома. В это время машина ведьмака рванула с места и исчезла за поворотом. Фёдорова нашла на заборе кнопку домофона и нажала на неё.

— Вы к кому? — услышала она мужской голос.

— К Ольге.

— Вы ошиблись адресом, здесь такая не живёт.

Елена от злости топнула ногой.

— Козёл!

Вытащила из кармана смартфон, нашла в нём номер Ольги и позвонила ей.

— Оля, привет! Стою у твоего забора, а охранник меня не впускает.

— Сейчас разберёмся, — услышала она в ответ.

С минуту смартфон молчал. Наконец, опять послышался голос подруги.

— Ты, куда подевалась? Я уже сама вышла за калитку, но тебя не вижу.

— Оля, ты издеваешься надо мной? Я стою здесь, слышишь, стучу в вашу калитку? — со всех сила она забарабанила по калитке кулаком.

В этот момент калитка открылась и к ней вышел охранник.

— Девушка, вы чего хулиганите? Я сейчас вызову полицию.

— Да, пожалуйста! — уже совсем вышла из себя Елена.

Ольга поняла, что с Еленой происходит что-то не то.

— Лена, — прокричала она в телефон, — отдай охраннику смартфон!

— На, поговори с хозяйкой, — небрежно сунула она его мужчине в руку.

Тот сначала не хотел его брать, но потом решился и произнёс:

— Алло!

— Скажите, пожалуйста, по какому адресу сейчас находится хозяйка этого мобильника, по которому вы говорите?

Он назвал улицу и номер дома.

— Задержите её, пожалуйста, с ней что-то случилось. Я недалеко от вас нахожусь, сейчас приеду. Отдайте ей телефон.

Елена приложила его к уху и услышала:

— Стой там, никуда не уходи, я сейчас буду.

Не прошло и пяти минут, как авто подруги остановилось перед домом. Ольга по заторможенному виду Елены поняла, что она нуждается в помощи. Тут же нашла в её телефоне номер Андрея Ивановича и сообщила ему о том, что случилось с его дочерью. Затем сама повезла её домой к Фёдоровым.

Паника охватила её отца. Он решил, что болезнь вернулась к Елене, и она вспомнила всё из прошлой жизни. Теперь, когда у неё появился ребёнок, это было вдвойне опасно. Он немедленно отправился домой, постоянно в дороге вздыхая и хватаясь за сердце.

Войдя в её комнату, Андрей Иванович застал там Ольгу.

— Спасибо, вам, Оля, что позаботились о моей дочери. — пожал он ей обе руки. — А сейчас езжайте, пожалуйста, домой, я буду решать, что с ней делать дальше.

Ольга попрощалась и покинула дом Фёдоровых, а в голову пришла мысль, что Андрей Иванович не первый раз видит дочь в таком странном состоянии.

Делать с дочерью он ничего не собирался, знал, что никто, кроме Евгении ей не поможет. Но её в городе не было. Поэтому приказал Надежде и охранникам следить за тем, чтобы молодая хозяйка не покидала дом.

Прошло несколько часов с тех пор, как Елену привезли домой, но никто не озаботился отсутствием её ребёнка дома. Лишь когда новая нянька спустилась в столовую для прислуги, Надежда спросила:

— А Максима ты с кем оставила?

— Так его ещё не привозили. — ответила та.

Надежда поспешила в кабинет хозяина, постучала в дверь и вошла.

— Андрей Иванович, извините, что спрашиваю. Где сейчас находится ваш внук?

— Наверное, с нянькой, — не отрывая глаз от монитора компьютера, ответил он.

— Его нет дома. Елена Андреевна вместе со своим другом ещё утром его куда-то увезли и не возвращали.

— Спасибо, Надежда, что предупредили, идите, я разберусь с этим. — поднялся он со стула и направился в комнату дочери.

Та пребывала в полудрёме.

— Лена, куда ты дела Максима? — слегка потормошил он её за плечо.

— Какого Максима?

— Твоего сына.

— Папа, ты о чём говоришь? У меня пока ещё нет сына.

— А когда вы расстались с Дмитрием?

— А это ещё кто?

Отвечать на вопрос дочери он не стал, вернулся в кабинет и начал размышлять о том, куда мог подеваться ребёнок. Ничего разумного в голову не приходило. Тогда он отправился в полицию и написал заявление о пропаже внука.

— Почему заявление подаёте вы, а не его родители? — спросил его дежурный.

— Моя дочь так расстроилась, что не в состоянии чем-либо заниматься. К тому же у неё есть проблемы с расстройством психики. Сейчас она нуждается в квалифицированной помощи. А отца у ребёнка нет.

Покинув отделение полиции, Фёдоров вспомнил всех знакомых влиятельных лиц города, которые хоть как-то могли ускорить поиск его внука. Обратился к ним за помощью. Оставалось только ждать. Но и сам он не сидел без дела. Нашёл в смартфоне дочери номер телефона Дмитрия, позвонил ему.

Тот на звонок ответил. Андрей Иванович спросил, когда и как они расстались с Еленой?

— Мы немного покатались с ней и Максимкой по городу, погуляли, а потом она попросила меня подвести её с сыном к частному дому, в котором жила её подруга. Там мы и расстались. Мне нужно было возвращаться на работу. А почему вы спрашиваете?

Про поездку в ЗАГС он и словом не обмолвился.

Тогда Андрей Иванович сообщил, что Елену обнаружили у незнакомого дома в заторможенном состоянии одну, без Максима. Я написал заявление в полицию об исчезновении внука.

— Андрей Иванович, от меня нужна какая-нибудь помощь? Может мне вернуться в Нижний Новгород? — спросил ведьмак, заранее зная ответ.

— Не стоит. Я уже подключил к поиску, кого нужно. Вряд ли вы сможете чем-то ещё помочь.

 

Глава 15

Спустя три часа после разговора с Фёдоровым Дмитрий приехал домой. Его путь с младенцем в машине нельзя было назвать спокойным. Он менял ему подгузники, четыре раза разводил горячеватой водой из термоса детскую смесь и кормил его. Успокаивал, когда Максим плакал и капризничал. Но большую часть пути ребёнок спал, очевидно, его успокаивала качка во время движения машины.

Дома у ведьмака уже стояла заранее купленная детская кроватка и всё другое, необходимое для его ухода. Он осторожно снял с него, спящего, верхнюю одежду и положил в кроватку. Прилёг и сам в своей комнате отдохнуть. От долгой дороги ныл позвоночник.

Ещё до поездки в Нижний Новгород он решил сдать Максима в частный, круглосуточный детский сад, расположенный на первом этаже его жилого дома. Там детей принимали с годовалого возраста. Оставалось только собрать все необходимые справки о прививках, здоровье Максима и зарегистрировать в своей квартире.

С этим он справился за неделю. Внушаемый педиатр выдал ему все справки за один приём. Штамп в свидетельстве о рождении Максима о регистрации в квартире ведьмака был поставлен вообще без проблем, на основании заявления отца. Дмитрий платил за садик, как за круглосуточное содержание, но после сеансов в медицинском центре Екатерины, поздно вечером забирал его домой. С Максимом у него появился смысл жизни. Одиночество стало тяготить его.

В детском саду обратили внимание на пожилой возраст родителей Максима, указанный в его свидетельстве о рождении, но решили, что они усыновили мальчика. Вопросов не задавали и к Дмитрию Степановичу относились с уважением.

Как же ему хотелось открыться Екатерине всякий раз, когда он являлся в её медцентр, и рассказать честно всё о своей жизни, о мечте вернуть её себе и о Максиме, который по документам был теперь и её сыном.

Хотелось получить хоть немного внимания, тепла от любимой женщины и семейного счастья с ней. Перестать перевоплощаться в молодого и предстать перед ней в своём возрасте. Обезумевший от несбыточной мечты старик, способный управлять сознанием людей, никак не мог совладать с собой. Всё ждал, что наступит то время, когда Катенька будет принадлежать только ему. Но всё это оставалось только мечтой.

* * *

Все попытки полиции отыскать ребёнка Елены не увенчались успехом. Сама она по-прежнему находилась в заторможенном состоянии. Андрей не собирался больше ждать, когда дочь придёт в себя, а созвонился с Евгенией, и подробно рассказал, что с ней произошло, и что исчез Максим, а полиция не может его найти.

— Женя, помоги моей дочери! — взмолился он в конце рассказа, — и разреши привезти её к тебе.

— Конечно, как можно скорее везите её сюда.

— Спасибо! Через два дня мы будем у тебя, только улажу кое-какие проблемы в своём бизнесе.

Евгения уже догадалась, что ребёнка похитил ведьмак, а Елену ввёл в гипнотическое состояние и стёр из её памяти ребёнка и себя. Снять с неё воздействие его чар она могла без проблем. Могла подсказать Андрею, где искать его внука, но только как она объяснит, откуда ей это известно?

— Не переживай, — вдруг услышала она в голове голос Акулины и вздрогнула, — я всё улажу.

— Как ты это сделаешь? — тихонько спросила она.

Но ответа не последовало, как всегда.

* * *

Через два дня, как и обещал Андрей Фёдоров, он привёз к Евгении свою дочь. Лена была слабой, молчаливой, смотрела пустым взглядом.

Женя взяла её под руку, прошла вместе с ней в комнату матери и закрыла за собой дверь. Вывела Елену из гипнотического состояния и потребовала рассказать о том, что случилось в тот день, когда она последний раз видела своего жениха. Евгения и сама догадывалась, что тогда произошло, и ей этого было достаточно, но надо было убедиться, что память вернулась к дочери Андрея. А она, похоже, вернулась, так как, придя в себя, Елена возмутилась тем, что мачеха задаёт ей такие вопросы.

— Без тебя разберусь! — отрезала она, — Не суй свой нос, куда не просят!

Женя снова погрузила её в гипнотический сон и уложила спать на кровать матери. Андрею объяснила, что лечение займёт несколько дней, а Лена останется на это время у них дома.

— Вы, Андрей, езжайте в гостиницу, — посоветовала она, — так мне будет проще выводить вашу дочь из её состояния. Надеюсь, вы мне доверяете?

— Безусловно, доверяю.

Без лишних слов он направился к выходу и покинул квартиру. Евгения же вся горела от злости на Елену:

— Вот, фурия! Совсем озверела! Пойду погуляю со Степашкой, успокоюсь.

Она одела его, посадила в коляску и тихонько по ступенькам спустилась с ней на первый этаж. Затем выкатила на улицу и медленным шагом пошла по пешеходной дорожке.

От дома она отошла метров на двести, когда вдруг подул сильный ветер.

Он буквально сбивал её с ног, а коляска катилась от его порывов сама.

На пешеходном переходе она увидела девушку с распущенными, длинными волосами и тоже с детской коляской в руках. Ветер так трепал её волосы, что полностью закрывал ей лицо. Тогда девушка выпустила из рук коляску, повернулась к ветру лицом, быстро собрала из волос хвост и завязала его узлом. Как только она повернулась обратно, порыв ветра подхватил коляску и вынес её на проезжую часть дороги.

Водитель фургона, под колёса которого неслась коляска, успел сориентироваться и резко повернул руль влево. Фургон с грохотом налетел на чёрный джип. Тот перевернулся на бок и юзом вылетел на встречную полосу, где в него врезался пассажирский автобус. Джип подпрыгнул в воздухе, перевернулся и упал крышей на землю. Раздался взрыв и огненное пламя охватило его полностью.

Девушка с диким криком выскочила на проезжую часть, схватила коляску со своим ребёнком, вернулась на пешеходную дорожку и пулей понеслась по ней прочь.

Движение на дороге остановилось. Евгения, как зачарованная, смотрела на горящую машину. Судя по номерным знакам, она принадлежала Дмитрию Кучнорову.

Вдруг из самого центра пожара вылетел и поднялся вверх клок пламени, по форме напоминающий человеческое тело. Он догорал и растворялся в воздухе, а в вышине раздался мучительный, громогласный стон:

— Ка-а-тя!

— Иди домой, — снова услышала Евгения голос Акулины, — ведьмак больше никому не сможет навредить.

Совершенно опустошённая Евгения поплелась в сторону своего жилища. И тут впервые за долгие месяцы ей позвонила Екатерина. Она рыдала и ничего не говорила.

— Тебе стало известно, что погиб Дмитрий? — спросила Евгения.

— Акулина сообщила мне об этом. Сказала, что ты видела момент его гибели. — наконец, заговорила она, шмыгая носом.

— Видела, — подтвердила она. — И слышала его последнее слово.

— Какое?

— Катя. Но не убивайся так, ведь ведьмаки и после смерти их тела остаются живее всех живых и делают, что хотят. Ты сама мне об этом говорила.

— Говорила. Только сгоревший в огне ведьмак сгорает до конца. И дух его распадается. Мне известно, что он творил последнее время. Знаю, что похитил ребёнка, у которого няней была твоя мать. Что обманным путём получил новое свидетельство о рождении этого мальчика, в котором родителями числимся мы с Митяем. Он этого ребёнка сдал в круглосуточный детский сад, чтобы продолжать у меня работать. Мне Акулина всё докладывала.

— Вот как? Значит, ты и о моём сыне всё знаешь?

— Кое-что знаю. Например, что ему сделали операцию по удалению ведьмаковских знаков. Ты навести меня, пожалуйста, дня через три вместе с сыном. Я хочу с ним познакомиться.

— Пока у меня не получится с тобой повидаться.

— Почему?

— Сегодня мужчина, в квартире которого я жила в Нижнем Новгороде, привёз ко мне свою дочь. Это у неё Дмитрий похитил сына. — начала рассказ Евгения. — Она — ещё та штучка. Жутко ненавидит меня. Лена, так её зовут, находилась под длительным гипнозом, ведьмак постарался. Я её из этого состояния вывела, но потом снова в него погрузила из-за её агрессивного отношения ко мне. Думаю, что пока не найдут её ребёнка, мне придётся держать её в этом состоянии. Самой кормить её, заниматься её гигиеной.

— Нашла проблему! — вдруг оживилась бабка. — Ты забыла, что мне известно, в каком детском саду находится её сын? Я, как его официальная мать по документам, спокойно могу забрать его оттуда. Позвоню тебе ближе к вечеру, когда подъеду с ним к твоему дому. Ты спустишься и заберёшь его у меня. А Елене и её отцу скажешь, что кто-то позвонил в дверь, ты открыла, а на полу сидит малыш. Выскажешь предположение, что, наверное, кто-то выследил, куда отец привёз Елену, и решил вернуть ей сына.

Так и сделали. Евгения внесла Максима в комнату к Елене. Тот, увидев мать, издал радостный крик и зачертыхал в воздухе всеми конечностями. Елена приоткрыла глаза, тусклым взглядом посмотрела на него.

Ведьма щёлкнула пальцами и произнесла:

— Тебе хорошо, Елена! Всё твоё тело наполняется силой и энергией, а душа радостью и счастьем. Сын, и все, кто находится в этой квартире, любимы тобой. Ты рада их видеть, общаться с ними.

Она снова щёлкнула пальцами. На лице Елены появилась улыбка и лёгкий румянец. Она протянула руки к сыну, заключила его в объятия и расцеловала. Потом поднялась с постели и обратилась к мачехе:

— Покорми меня чем-нибудь, пожалуйста, я умираю с голоду!

Вскоре все они, вшестером, сидели за столом и болтали, как давние, добрые друзья или родственники.

Мальчики с удовольствием ели то, что им давали их мамы, и причмокивали, не забывая при этом всячески проявлять друг к другу внимание и корчить рожицы.

Как только взрослые приступили к десерту, раздался звонок домофона. Евгения сняла трубку. Услышав голос Андрея, впустила его в подъезд, а потом и в квартиру.

Он вошёл и опешил, когда увидел дружную компанию, сидящую за одним столом. Его дочь улыбалась и держала на руках сына.

— Откуда Максим появился? — не понял он.

Евгения по научению Екатерины тут же выдала:

— Очевидно, похититель вашего внука выследил, куда вы привезли Елену, посадил его под нашей дверью, нажал кнопку звонка и сбежал. Я открыла дверь и обомлела, когда его увидела.

— Я знаю, кто это сделал, — уверено заявила Лена. — Это Дмитрий. Я всё вспомнила, папа. Надо срочно ехать домой, он что-то накуролесил в ЗАГСе. Не отдал мне свидетельство о рождении Максима, бросил меня рядом с чужим домом и увёз ребёнка. Скорее всего, он, как некоторые психиатры, обладает гипнозом. А иначе, как объяснить то, что со мной происходило?

— Наверное, ты права, — согласился с ней Андрей Иванович. — Тогда собирайтесь — едем домой. А вам всем огромное, спасибо, за помощь и поддержку.

Семейство Фёдоровых уехало, а через два дня Екатерина вдруг сама напросилась в гости к Евгении.

— Я буду рада видеть тебя, бабушка, у себя дома, — обрадовалась та.

Затем сообщила о предстоящем везите Екатерины своей матери и бабе Марии.

Те заволновались. Больше всех расстроилась Анна Ивановна:

— Тридцать лет ничего не хотела о тебе знать, а теперь вдруг решила познакомиться!

Ей и в голову не приходило, что её дочь уже давно общается с ней. Баба Мария виновато опустила голову вниз. Она знала о знакомстве внучки с Екатериной, но дочери об этом не сказала, потому что Анна запретила матери говорить с Женей об её отце и его родственниках.

В назначенное время ожил звонок домофона. Евгения впустила гостью в подъезд. Когда услышала шаги на лестничной клетке — распахнула дверь. На площадке стояла Екатерина с двумя мужчинами. Женя первой поздоровалась с ними и пригласила войти. Она уже догадалась, что за мужчины появились в её квартире.

— Вот, Женечка, познакомься, — начала Екатерина, как только все сняли с себя верхнюю одежду, — это твой папа, а это — дед.

Волнительная дрожь пробежала по её телу.

— Я давно ждала этой встречи, — промолвила она, — проходите в гостиную.

В это момент она услышала крик бабы Марии:

— Женя, маме плохо!

Все ринулись в комнату.

— Отойдите от неё, — потребовал отец.

Он погладил голову Анны рукой, поцеловал её в щёку и прошептал:

— Прости, больше мы никогда не расстанемся.

Она открыла глаза, посмотрела на него взглядом затравленной собаки, а слёзы из них сами текли потоком.

— Идёмте к Степашке, позвала Евгения Екатерину и деда в детскую комнату, пусть мои родители побудут наедине.

Когда они вошли в детскую, Женя обратилась к Еремею с иронией:

— Вы больше не боитесь этого кроху?

— Больше не боимся. Его лишили знаков ведьмака на груди, сделав операцию, а значит, и ведьмаковской силы у него никогда уже не будет. Теперь он — обычный человек. Других детей тебе рожать не суждено. У ведьм бывает только один ребёнок.

— Я не хотела говорить тебе главного, чтобы не напугать. — вклинилась Екатерина. — Дело в том, что тот ведьмак, который убьёт двух ведьмаков, погибает и сам. Не за свою жизнь боялись твои дед и отец, скрываясь, а за жизнь твоего сына. Всё это время дух Акулины разруливал ситуацию с нашим родом. В результате ты получила сына без ведьмаковских даров. Ведь, если бы ты не подменила детей в роддоме по её научению, то сама никогда бы не решилась на удаление ведьмовских знаков на его груди. Верно?

— Верно.

— За всё пережитое тобой, в дар ты получишь мужа, фамилию которого уже сейчас носишь. Мы знаем, что ты, твоя мать и бабушка хотели бы этого.

— Да, но он не любит меня!

— Ещё как любит! Дочь не позволяла ему воссоединиться с тобой. Но скоро она сама позвонит тебе и попросит об этом.

— Вряд ли, — засомневалась Евгения.

— Не веришь? Тогда считай до пяти, — предложила Екатерина и начала сама считать вслух: — Раз, два, три, четыре, пять!

И тут раздался телефонный звонок смартфона Евгении. Она включила связь.

— Ты, мачеха, долго ещё собираешься сидеть в своей берлоге? — с шутливым вызовом спросила Елена, даже не поздоровавшись. — Негоже мужа одного оставлять надолго в другом городе. Немедленно собирай свои шмотки, я сама за тобой со Степашкой приеду. Папа разрешил.

— Лена, ты серьёзно? — не поверила Евгения.

— Ещё как серьёзно, давай, собирайся. Пока!

— Ну, что, теперь убедилась в правдивости моих слов? — улыбнулась Екатерина.

* * *

Счастливее дня в жизни Жени ещё не было. За столом сидели оба её родителя, две бабушки и дед. Они болтали, как-будто никогда и не расставались и были давно знакомы. Стёпочка переходил из одних рук в другие, радостно верещал и всем улыбался, показывая свои маленькие зубки.

Спустя три дня Елена увезла свою мачеху с её сыном к отцу в особняк и подружилась с ней.

Отец Жени остался жить с её матерью и своей тёщей.

А старая ведьма всячески ублажала своего мужа, так надолго покидавшего её.

Иногда она вспоминала Митяя Ворончука, больше как друга и хорошего сотрудника своего медицинского центра, нежели, как врага. Ведь, так или иначе, он с самой юности присутствовал в её жизни. Маленький Степашка был очень похож на него в молодости, но об этом знала только Екатерина. Однажды, глядя на мальчонку, она тихонько промолвила вслух:

— Митяй, Митяй, ты всё-таки оставил частичку себя в моей жизни — своего сына, ставшего мне правнуком! Я всегда буду его любить и беречь.