В этот же день Женю посетили бабушка с мамой. Поздравили её с рождением сына, полюбовались им, пожелали им обоим много хорошего, выложили в холодильник продукты. Сообщили, что сюда их привёз Андрей Иванович. Когда они попрощались с Женей и покинули палату, в дверь постучали.

— Войдите! — пригласила Евгения.

Она уже догадалась, что пришёл к ней Андрей. Как только дверь отворилась, Женя заметила, что он чернее тучи. Новоиспечённый дед поздоровался, прошёл к стулу и сел на него. Не поздравил Евгению с рождением сына, не взглянул на него, хотя бы ради приличия, а сразу задал вопрос:

— Видели, какая проблема у сына Леночки на груди?

— Видела. Мне пришлось зайти к ней в палату, чтобы успокоить, когда она рыдала.

— Зря вы представились ей моей женой и сказали, что родили ребёнка от меня. Она мне сейчас из-за этого весь мозг вынесла. Но я не сказал ей, что он не мой.

Евгения опустила глаза, обдумывая, как объяснить свой поступок. Понимала, что он был прав. Поэтому быстро придумала оправдание и заговорила виноватым голосом:

— Я вынуждена была так поступить, Андрей Иванович. Надо было успокоить Лену и убедить, что об аномалии ребёнка случайно узнал не посторонний человек, а родственник, который будет держать язык за зубами. Поэтому ничего разумнее в тот момент не придумала. И ещё, Андрей Иванович, таких людей, как ваш внук, много, вы спокойно можете отыскать их фото в Интернете и убедиться в этом. Они живут полноценной жизнью. Не нужно из этого делать трагедию.

— То же самое нам с дочерью сказал врач. Но Лена называет сына поросёнком и не собирается его кормить грудью. Она вам об этом тоже сказала?

— Нет, но, если хотите, я буду его кормить сама.

— Вряд ли она на это согласится. — виновато потупил он глаза в пол. — А вот няньку сыну уже сейчас потребовала найти, только пожилую и некрасивую.

Это желание Елены было на руку Евгении. Для того, чтобы знать, как живётся её сыну в доме Фёдоровых, там должен появиться свой человек. Поэтому она тут же посоветовала:

— Поговорите с моей мамой. Думаю, что она сможет помогать ей с ребёнком. Если она согласится, то ко мне больше пусть не приходит. Ваша дочь не должна знать, что она моя мать.

— Спасибо, что вы подкинули мне эту идею, — облегчённо вздохнул Андрей, — я сегодня же переговорю с ней.

Он поднялся со стула и направился к выходу, продолжая говорить на ходу:

— Если Анна Ивановна согласится, то жить будет у нас. Надеюсь, что вы это понимаете и не будете возражать.

— Не буду. — пообещала Евгения.

* * *

Около шести часов вечера дверь палаты, в которой лежала Женя с сыном, отворилась, и в проёме появилась Елена.

— Можно войти?

— Заходи, конечно, — обрадовалась Евгения, надеясь, что та одумалась и решила познакомиться с ней поближе.

Та вошла, остановилась у детской кроватки.

— Ну показывай мне моего братика! — вызывающим тоном потребовала она.

— Тебе его распеленать или только на личико будешь смотреть? — съязвила Женя в ответ на дерзкий тон.

Елена ничего не ответила, а только наклонилась над ребёнком и внимательно всмотрелась в его лицо.

— Да, это точно продукт производства моего отца. — подтвердила она. — У нас в альбоме есть моё фото сразу после выписки из роддома. На нём моя физиономия один в один, как у твоего пацанчика.

Она злобно посмотрела на Женю.

— Скажи, как тебе удалось затащить отца в ЗАГС? Таких, как ты, всегда много крутилось возле него, чтобы женить на себе. Но ему всегда приходилось выбирать между ними и мной. И вдруг я узнаю, что он предал меня…

Женя грациозно перекинула толстую косу из чёрных, шелковистых волос со спины на грудь, приосанилась и уставилась своим красивыми глазами на Лену, словно желая показать своё превосходство над его другими женщинами.

Та отметила про себя, что мачеха хороша собой. Даже немного смутилась и уже более мягким тоном продолжила:

— Уверяю тебя, то, что ты стала Фёдоровой, ничего не значит! Ты никогда не появишься в нашем доме. А он будет заходить к тебе только в гости. Отец всегда любил и будет любить только мою маму!

На этих словах её голос сорвался. На глазах появились слёзы.

Жене стало жалко Елену, успевшую столько пережить за свою короткую жизнь.

— Он и сейчас любит только её, — спокойно заговорила она, — а меня — нет. Так чаще всего и бывает в супружеских парах: один — любит, а другой — позволяет себя любить. А ещё он очень любит тебя. Поверь, Лена, на большее я не рассчитываю.

Елена ушла с гордо поднятой головой, а у Жени ожил телефон. Звонила мать, чтобы рассказать о просьбе Андрея Ивановича, стать нянькой для его внука.

— Как ты думаешь, мне соглашаться? — спросила она неуверенным голосом.

— Это тебе решать, мама! Если есть желание и силы нянчиться с ребёнком, то соглашайся.

— А как же ты, Женя? Справишься ли с моим внуком без меня?

— Справлюсь, конечно, даже не сомневайся! Если что, то бабушка мне поможет.

— Жень, я, наверное, соглашусь. — вздохнула облегчённо Анна Ивановна. — Неудобно ему отказывать, он столько для нас сделал. К тому же предложил мне хорошую зарплату. Деньги нам не будут лишними.

— Так вот чем он её подкупил! — усмехнулась она и вновь повторила: «Решай, мама, сама. Но, если согласишься, то не говори Елене, что ты моя мать. Она на дух меня не переносит».

* * *

На четвёртый день Евгению выписали из роддома. Она не ожидала, что это произойдёт так быстро. Обычно женщины покидают роддом на пятые-восьмые сутки после родов. Поэтому не стала сообщать матери и бабушке об этом, а сразу позвонила Фёдорову, чтобы он приехал за ней. Явился он с букетом цветов, в фойе холодно приобнял её, поцеловал в щёку, взял из рук медсестры ребёнка и понёс к машине. Сердце Жени сжалось, на глазах появились слёзы.

— Ничего настоящего и душевного в моей жизни нет! — подумала она, — даже сына из роддома увожу не своего. А Андрей тоже хорош! Даже не поздравил меня с рождением ребёнка.

Когда Фёдоров привёз Женю с ребёнком домой, там её ожидал сюрприз. В прихожей стояла детская коляска. В своей комнате она обнаружила кроватку для ребёнка, пеленальный столик, на нижних полках которого аккуратными стопочками были сложены наглаженные пелёнки, детская одежда и всё, что нужно было для ухода за ним. Она поняла, что всё это привёз сюда Андрей, и поблагодарила его за это. После чего он сразу же удалился.

Баба Мария сама приняла из рук Евгении правнука, сначала прижала его к груди и зажмурилась от удовольствия. Потом положила в кроватку, раздела и стала рассматривать его личико.

— На тебя, Женя, похож твой сынок, — сделала она вывод. — Таким же будет умным и красивым.

Женя грустно улыбнулась и подумала:

— Эх, бабуля! Знала бы ты, чей это ребёнок, и что сотворила твоя глупая внучка со своим?

Анна Ивановна тоже посмотрела на внука, но особого трепета в душе по поводу его появления в доме не ощутила. Устыдилась этого и огорчилась. Ушла в кухню, накрыла на стол, пригласила всех обедать. Когда все расселись, сообщила дочери, что уже дала согласие Андрею Ивановичу стать нянькой его внуку, но предупредила его, что вернётся обратно, если почувствует, что не может угодить его дочери.

— Сегодня вечером он заедет за мной и увезёт к себе домой. — доложила она, — а Елену с ребёнком выпишут завтра.

Женя тут же поведала матери, про аномалию на груди у сына Лены и объяснила, что именно поэтому она не хочет им заниматься сама, и называет его поросёнком.

— Ты смотри, Женечка, как часто встречается такая аномалия у людей! И у тебя же она тоже есть, хотя почти совершенно незаметная.

— Я помню, мама! — рассердилась она. — Только ты об этом больше никому не рассказывай. Хорошо? Особенно Елене и её отцу.

* * *

Был уже поздний вечер, когда Андрей Иванович приехал за Анной Ивановной. Она попрощалась с бабой Марией, дочерью, взглянула на внука и с растерянным видом направилась к выходу. Андрей прихватил её увесистую сумку с вещами, попрощался и захлопнул за собой дверь.

— Господи! — взмолилась Евгения молча, — никому нет покоя из-за меня! Жили бы себе спокойно в своей пятиэтажке, так нет же, мне захотелось поиграть в ведьмы! И чем всё это закончилось? Мать родную хитростью выжила из дома, чтобы она ухаживала за моим настоящим сыном в чужом доме!

Она прошла в свою комнату, упала на кровать и затряслась в беззвучных рыданиях.

— Не страдай так, Женюшка, — услышала она голос Акулины. — У твоей мамы будет всё хорошо в том доме, и у сына твоего — тоже. Я буду помогать им.

* * *

Спустя минут двадцать джип Фёдорова остановился у высокого забора. Ворота на нём автоматически уехали влево, а машина медленно «поползла» в гараж. Андрей вышел из неё, выпустил Анну Ивановну, прихватил её сумку и повёл к трёхэтажному добротному особняку. В дверях их встретила статная, ухоженная женщина лет пятидесяти, одетая в голубое платье.

— Надежда, — обратился он к ней, — проводите Анну Ивановну в её комнату. С завтрашнего дня она, и только она, будет заниматься уходом и воспитанием моего внука.

Та измерила Анну Ивановну изучающим взглядом и позвала:

— Следуйте за мной. Я покажу, где вы будете жить.

Комната, которую ей выделили, была довольно-таки большой, с удобной мебелью. Имелся и санузел с душевой кабиной, унитазом и раковиной. Минуты через две Надежда принесла ей такое же платье, какое было надето на ней самой.

— Переодевайтесь, в этом доме весь обслуживающий персонал ходит в единой форме. Позже я познакомлю вас с ним, объясню, где и когда вы сможете бывать и принимать пищу. До возвращения Елены Андреевны домой вы свободны.

Платье подошло ей по размеру. Анна Ивановна разложила часть своих вещей на полки шифоньера, часть — развесила на плечиках. Всё остальное разместила в комоде, а потом позвонила дочери:

— Ну, вот я и на месте, Женечка! У Фёдорова огромный трёхэтажный дом. Комнату мне выделили уютную, с собственным санузлом. Выдали форму. Здесь весь персонал носит такую.

— Так, значит, ты там не одна? — обрадовалась Женя. — Будет с кем пообщаться, подружиться?

— Думаю, что да. Если честно, я здорово волнуюсь. Вдруг я не понравлюсь Елене Андреевне, так её здесь все называют.

— Да не смеши меня, мама! Я никогда не поверю, чтобы старший администратор театра, с огромным опытом улаживать конфликты, не нашёл подход к молодой, беспомощной мамаше. Ведь она полностью будет зависеть от тебя. Елена — не та девушка, которая будет нянчится со своим ребёнком, к тому же нелюбимым. Уверяю тебя, большую часть времени она будет где-нибудь тусоваться. Кстати, она ещё и учится заочно в каком-то институте.

В семь часов вечера Надежда постучала в дверь Анны Ивановны и пригласила пройти в столовую для персонала. Она поднялась со стула и последовала за ней. Столовая находилась на минус-первом этаже. Когда она вошла в неё, то увидела сидящих за столом трёх женщин, примерно её же возраста, и двух мужчин. Надежда представила Анну Ивановну им, а её предупредила, что отныне все её будут звать просто Анной. Так здесь заведено.

Две женщины были горничными, третья — поваром, а мужчины — выполняли обязанности охранников и рабочих по комплексному обслуживанию дома и территории вокруг него. Анне объяснили, что она может спускаться в столовую в любое время, если захочет есть. В холодильниках всегда есть то, чем можно будет утолить голод.

* * *

С самого утра в доме все готовились к возвращению Елены с сыном из роддома. Появились какие-то люди и в течение часа украсили гостиную гирляндами из цветов и шаров. Надежда провела Анну в детскую комнату и показала, где что лежит для ухода за ребёнком. Детская выглядела, как сказочный терем.

— А теперь идёмте вниз и ждём появления хозяев с младенцем. — позвала она её. — Андрей Иванович недавно позвонил и предупредил, что минут через пятнадцать они будут здесь.

Чуть позже весь персонал выстроился в линеечку и застыл в ожидании.

В полдень дверь особняка отворилась и в гостиную вошла Елена, а следом — Андрей с ребёнком на руках.

— Поздравляем! Поздравляем! — грянули хором все.

Елена улыбнулась натянутой улыбкой:

— Спасибо, вам!

Андрей Иванович вложил внука Анне в руки и представил её дочери:

— Это Анна — няня твоего сына.

— Здрасьте! — неуверенным голосом произнесла та.

Елена кивнула ей и приказала:

— Отнесите ребёнка в детскую и уложите его в кроватку.

Анна, затаив дыхание, осторожно поднялась по лестнице, прошла в детскую, сняла с него всё лишнее, уложила в кроватку и накрыла одеялом. Только теперь внимательно вгляделась в его личико.

— Боже мой! Как же он похож на мою новорожденную Женьку. Такие же волосики, сморщенное личико. Наверное, все дети после рождения выглядят одинаково.

Она приподняла одеяло, распашонку на его груди и на мгновение застыла в ступоре от увиденного.

За дверью послышались шаги. Анна быстро опустила распашонку, натянула ребёнку до подбородка одеяло и пошла к выходу. Но дверь резко открылась, и в проёме появилась Елена. Она внимательным взглядом уставилась на няньку:

— Идёмте к моему сыну! Я расскажу вам об особенностях, которые есть на его теле. Предупреждаю: не один человек не должен о них узнать, а тем более — их увидеть.

Она подвела Анну к кроватке, оголила ребёнку грудь и показала два ряда сосков на ней.

— Теперь поняли, о чём я говорю?

— Поняла, Елена Андреевна, я буду строго выполнять ваше требование.

— Вот и хорошо. И ещё! Мне некогда будет часто и подолгу заниматься сыном, я учусь в институте. Поэтому основной уход за ним будете осуществлять вы.

С этого дня закончилась спокойная жизнь матери Евгении. Она сильно уставала, не высыпалась, но, как ни странно, получала огромное удовольствие от общения с Максимкой, так его назвали. Он всё больше напоминал ей маленькую Женечку. Ребёнком был смешливым, не шумным и смышлёным.

Когда Анна начинала скучать по своим родным, то говорила об этом Андрею. Он тайно отвозил её вместе с Максимкой к ним домой на часок-другой. И тогда Женя наслаждалась общением со своим родным сыном. А Анна Ивановна — со Степашкой. Женя сдержала слово, данное ведьмаку, и назвала сына Степаном, но пока не своего. Время, проведённое вместе, каждый раз было самым счастливым для членов семьи Жени.

* * *

Елена в течение дня периодически заходила к сыну, смотрела, как он выглядит, как за ним ухаживает Анна. Брала его на руки, прижимала к груди, играла с ним, иногда сама меняла ему подгузники и одежду. Но всегда горько вздыхала. То ли из-за аномалии на его тельце, то ли из-за того, что никак не могла вспомнить, от кого она его родила. Не могла понять, почему всё стёрлось из памяти о тех временах, когда она забеременела.

Анна Ивановна не раз рассказывала, когда приезжала домой, что Лена — хорошая мать, занимается сыном, когда у неё бывает свободное время. А Максим — очень забавный мальчик. Иногда он, словно чувствует, что нянька устала, и сам себя развлекает, гулит, смеётся и куда-то смотрит, словно кто-то невидимый его развлекает.

Евгения слушала её и понимала, что это Акулина его забавляет, как и обещала, давая её матери отдохнуть.

Максиму было четыре месяца, когда Жене позвонила Анна Ивановна и сообщила, что его кладут в больницу.

Евгения заволновалась:

— Что с ним случилось?

— Не знаю, Женечка, они не говорят, — ответила та. — На время его пребывания в больнице, меня отпускают домой. Там строгие правила. Лежать с ним может только кто-нибудь из родителей. Завтра я приеду к вам с мамой своим ходом, ждите.

Женя была сама не своя от этой новости, но звонить Андрею не стала. Семь дней она жила в напряжении, волновалась, плохо спала по ночам. Вечером, на восьмой день, услышала разговор матери с ним по телефону и уставилась на неё вопросительным взглядом.

— Через два часа Андрей Иванович заедет за мной. — отчиталась та, когда перестала с ним говорить. — Завтра Максимку выписывают, надо подготовиться к его возвращению.

Евгения боялась, что вечером Андрей позвонит в домофон и предложит Анне Ивановне спуститься вниз. А ей так хотелось узнать всё о состоянии родного сына. Но он поднялся в квартиру сам и сообщил, что внуку удалили лишние соски.

— Хирург сказал, что шовчики сделал аккуратные. Когда заживут, то их не будет видно.

— А без операции нельзя было обойтись? — расстроилась Евгения.

— Нельзя. Леночка сильно страдала по этому поводу. Она даже подругам запретила приходить к нам домой, чтобы они случайно не увидели лишние сосочки. Сейчас настроение у неё стало получше, но есть ещё одна проблема. Она никак не может понять, от кого родила. Вы же заблокировали в её памяти всё, что с ней происходило прежде.

— Я подумаю, что можно будет сделать, не возвращая память о прошлом. — пообещала Евгения.