… Рейза выскочил в коридор так, словно за ним демоны гнались. Сердце его колотилось, как безумное, кровь прилила к бледным щекам и окрасила их, словно это были цветы шиповника. Озноб пробирал его, и дрожь сотрясала хрупкое тело Плектра. Он некоторое время ещё постоял, подпирая дверь спиной, которая, кстати говоря, снова болела, как чужая, а потом рухнул в ломаное кресло охранника. Он опёрся локтем на грязный стол, заваленный и заставленный чем попало: вот он, скромный быт бесстрашных солдат господина Бар — Арона! Полное убожество! Голова кружилась от прилива крови, и он не мог мыслить ясно. Впрочем, с ним в последние дни такое частенько случалось, и потому охранники, едва он выбежал в коридор, сунулись было к нему, но, натолкнувшись на его убийственный взгляд, получили такой толчок в нервную систему, что тут же опрометью кинулись бежать, оставив его одного в коридоре. Вот и хорошо! Рейза дрожащей рукой отёр пот с горящего лица и глотнул какой — то мерзкой пьянящей кислятины, которую стражники бессовестно хлебали прямо во время дежурства. Ну что за гадость! Плектр сплюнул на пол. И это они называют вином! Но жажда немного унялась, сердце стало успокаиваться. Что теперь? Он собрался с мыслями и закрыл глаза. Что делать — то? Ведь что бы он ни предпринимал, ничего хорошего из этого не выходит. Бестолку ломал он этого бугая; зря унижал и подавлял, дразнил и обламывал. Его собственную натуру выворачивало наизнанку от такой мерзости, а этому неудачнику всё нипочём! То, что он говорил; то, что он сейчас сделал — об этом невозможно было даже мечтать! Каким же надо быть человеком, что бы так любить, так понимать и сочувствовать! И Рейза неожиданно для самого себя вдруг понял: он счастлив! Просто счастлив, несмотря ни на что!

Следующие три часа он просидел, почти не шевелясь, в убогом, жестком кресле возле двери, за которой храпел его пьяный возлюбленный. Он так и не мог решиться на что — нибудь, и потому не уходил отсюда. Да и куда идти — то? В свою собственную темницу? Зачем? Разве там лучше, чем здесь? Тут хотя бы Лиор рядом, и можно воображать, что их ничто больше не разделяет. Вот сейчас он встанет, войдёт к нему, и наконец — то позволит своему прекрасному льву то, что никому не позволял: он разрешит ему любить себя! Не просто взять и ублажиться, а действительно любить! Он даже Барону не позволял строить из себя влюблённого, хоть тот и пытался иногда показаться героем романа. Это ни к чему! Каждой вещи — своё место, и это устраивало его. И нечего тут играть в любовь! А сейчас — дело другое. Так почему бы не попробовать вкус этого запретного плода, хотя бы один раз? Просто сорвать его, и всё? А потом пусть Лиор уходит! Он встал, снова сел. Нет, ну сам же решил, что нельзя этого делать; слишком опасно! Да и… — Он тяжело, разочарованно вздохнул. Лиор считает его проституткой, солдатской подстилкой. Что ж, он прав, конечно; Рейза и сам так о себе думал. И что он может предложить этому мужчине? Конечно, Мастера в «Плектроне», а потом и сам Барон обучили его кое — каким фокусам, и он умел выделывать такие антраша, что у его партнёров аж скулы сводило, так хотелось ещё и ещё. Но это всё не для Лиора. Он чистый, достойный человек, а такие люди не путаются со шлюхами! Как это бывает у нормальных людей, что значит выражение «предаться любви», он не знал, а пачкать чувства дорогого ему человека не хотелось. Он снова вздохнул, печально покачав головой:

— Нет, вместе нам не быть…

— Почему? — голос рядом прозвучал так внезапно, что Рейза даже тихонько вскрикнул от неожиданности. Он, погружённый в свои невесёлые мысли и сомнения, не заметил, как Овадья вошёл в коридор, и уже несколько минут наблюдал за ним. Так было всегда: Рейза никогда не обращал на него внимание, словно он пустое место! Ну ладно — ладно, посмотрим, кто за кем теперь будет бегать! Но Овадья немедленно прогнал эти мысли — ещё не хватало, что бы плектр их услышал! Вместо этого он бесстрашно приблизился к своему повелителю и поцеловал край его накидки.

— Почему вам не быть вместе? Сейчас — то Вы можете себе это позволить! Завтра — будет завтра, а сегодня Вы можете немного побыть собой, верно? Хотя бы один раз! И это того стоит, уж поверьте мне!

Он уговаривал Рейзу мягко и вкрадчиво, заставлял себя сочувствовать переживаниям возлюбленного господина, и Рейза услышал только эти нотки в его чувствах. Он не стал разбираться, подлинные они или нет; наверно, он просто нуждался в ободрении, поддержке, и потому легко повёлся на его теплоту. Он поднял грустные глаза на Овадью и неуверенно улыбнулся. Тот немедленно припал к его руке в почтительном поцелуе, а потом зашептал, быстро и страстно:

— Мой прекрасный Господин, послушайте меня; я знаю, что говорю! Вы непременно должны позволить это себе! Это самое лучшее, что Вам доведётся когда — либо познать в своей жизни, и Вы не можете просто отказаться от такого подарка! И ему тоже необходима ваша любовь! Я знаю. Простите меня, — он снова и снова целовал пальцы своего обожаемого бога, — но я и правда срывал те плоды, что мне не были предназначены, и хотел знать, каково это: быть любимым этим великолепным мужчиной, хотя бы даже и вместо кого — то другого! Да он просто бредит Вами! Как и все, кто хоть раз видел Вас. Но он — это что — то иное, не похожее ни на кого в этом мире, клянусь Вам! Он восхитителен, и он мечтает о Вашей Милости! Дайте же ему то, чего он так жаждет, прежде чем вы навсегда проститесь! Он заслужил это! И Вы нуждаетесь в его любви, и не можете так обделить себя — отказаться от неё!

Рейза зачарованно слушал его, и каждое слова прислужника всё больше и больше волновало его воображение, разжигало в нём единственное желание, делая его нестерпимым. Наконец он, поддавшись уговорам искусителя, встал и сделал несколько неуверенных шагов к двери «игровой», но Овадья тут же преградил ему путь.

— Только не так! Простите меня, мой Господин, но я не позволю Вам снова так безрассудно рисковать! — Перехватив недоумённый взгляд Рейзы, он тут же объяснил свою дерзость: — Я правду сказал, что уверен в его чувствах к Вашей милости, но только вы оба как — то странно выражаете свои душевные порывы. Слишком дорого потом платите за минуты страсти! — Он жестом руки пресёк новую попытку Рейзы пройти в комнату: — Я войду первым, и сделаю то, что должен. А потом — Вы. Постойте тут ещё минутку, пожалуйста!

Рейза не ответил, но остался неподвижно стоять среди коридора. Овадья же, убедившись, что его господин прислушался к его словам, быстро скользнул в «игровую»….

… Лиор неожиданно проснулся. Тишина и полумрак окутывали его тюрьму, и не было причин для беспокойства. Но он тут же почувствовал его: Рейза! Тьма мешала пьяным глазам рассмотреть подробности, но он всё же понял: в ногах его койки неподвижно сидел Плектр Огненная Роза. Ещё несколько мгновений он собирал нетрезвые мысли, а потом, осознав, что его возлюбленный всё же вернулся, он порывисто дёрнулся к нему:

— Рейза! Это и правда ты!

Рейза поднял было руку и хотел что — то сказать, но Лиор тут же зарычал от неожиданности и злости: он почувствовал, что прикован к постели. Что за чёрт! Запястья и лодыжки его были сжаты стальными зажимами в изголовье и в ножном конце ложа, что он обнаружил в своё самое первое пробуждение. Он был раздет донага и совершенно безопасен в этих оковах. Опять глупые шуточки Плектра! Гнев на мгновение вспыхнул, но хмельная дурь тут же рассеялась. Ну и пусть! Только бы не уходил снова! И он тихо, безропотно расслабил мышцы и улыбнулся своему прекрасному мучителю. «Пусть всё будет так, как ты захочешь!» — сказали Рейзе его тёплые, влюблённые глаза. И юноша, больше не в силах сдерживать свою страсть, просто набросился на своего поверженного пленника, осыпая поцелуями его лицо, шею, плечи; лаская языком его губы и грудь, поглаживая подмышки, бицепсы, ключицы… Ошейник, устрашавший пленника, мешал Рейзе, и он быстро провёл пальцами по его замку: что — то негромко щёлкнуло, и железный обод соскользнул с шеи мужчины. Рейза тут же отбросил ненужный хомут и погладил след, оставшийся на коже Лиора, снова поцеловал его. Он наслаждался каждым изгибом, каждой выпуклостью желанного тела, его запахом и вкусом; он чувствовал, как на каждое его движение плоть любимого отвечает страстью, и их органы одновременно наливаются неодолимым возбуждением. Он скинул с себя платье и остался совершенно обнажённым. Кровь тут же прилила к «хозяину пиров» Лиора с такой силой, что тот аж вскрикнул тихонько, и сладострастно застонал. Рейза мягко коснулся пальцами отвердевшего ствола своего пленника, погладил его, а потом опустил лицо… Лиор в исступлении прикусил губу, стараясь сдержать голос наслаждения.

Несколько минут длилась эта услада, и его просто переполняло желание. Казалось, ещё немного, и сила его расплескается, покинет его тело, и волшебство закончится. Он заволновался, опасаясь, что сейчас расслабится, и Рейза не захочет продолжать. Но тот был очень опытен: он мастерски умел развести огонь и поддерживать его бесконечно долго, не давая перегореть. Он отстранился, как только почувствовал, что его невольник достиг высшей точки кипения.

— Выпрямись и сожми зубы! — тихо попросил он, и Лиор подчинился. Он так стиснул челюсти, что его легонько замкнуло. Сознание помрачилось, и мужчину словно оглушило. Но напряжение тут же немного отпустило, и он, глубоко и медленно дыша сквозь зубы, постарался расслабить позвоночник. Тем временем Рейза положил пальцы ему на грудь, и стал надавливать чуть выше правого соска. С каждым движением его пальцев возбуждение Лиора всё смягчалось, и наконец он смог успокоиться настолько, что готов был снова испытать этот надрыв. Рейза же прекрасно владел своим телом, и, оставаясь взбудораженным, ничуть не растерял своей силы. Он легко вспорхнул над ложем Лиора и опустился на его бёдра — пленник почувствовал соприкосновение их плоти, и невесомую тяжесть тела любимого. Рейза, раздвинув колени, сжал ногами бока своего разгорячённого жеребца, и стал покачиваться вверх — в низ, подчиняя любовнику своему ритму. При этом он продолжал ласкать руками его тело, снова и снова дразня особо чувствительные местечки и у него, и у себя. Лиор был просто заворожён его игрой, и жаждал только одного: пусть на этот раз всё будет хорошо, даже если это последнее, что он испытает в своей жизни. С каждым бархатистым поглаживанием, с каждым новым покачиванием желанного тела он невольно отдалялся от своей прошлой жизни, и всё, что он пережил прежде, и все, кем он обладал и наслаждался — всё это уже ничего для него не значило. Только одна мысль снова и снова повторялась в его очарованном сознании: «я люблю тебя, Рейза!» Он чувствовал себя счастливым, как никогда прежде. И его странный любовник, конечно, слышал его мысли, даже против воли своей. Он старался отстраниться от этого, хотя ему было невыразимо приятно. Пусть это будет особенное соитие; пусть самое великолепное, самое невероятное — но только соитие тел, и всё! Он ощущал, что чувства Лиора проникают в его отрешённую, полумёртвую душу, заполняют её пустоту новым, пьянящим содержанием — и это пугало его. Он ведь Плектр, и не может изменить себя! Не должен! Но та часть его, которую так старательно и долго убивали его властители, та, что и была его подлинной сутью, уже стала пробиваться зелёными ростками сквозь почерневший камень его омертвевшего сердца. Ещё немного, и тогда он уже не сможет совладать с собой! Его собственное возбуждение всё возрастало, и ему стало страшно. Он всегда предавался мужчинам без страсти, даже без особого желания, а тут… Он простёрся над телом Лиора, соприкоснулся с ним, скользя по его мускулам своей горячей плотью, и, чуть подвинувшись вперёд, потянулся к оковам на запястьях возлюбленного. Пора избавится от этих адских игрушек! Зря Овадья вообще нацепил их на Лиора: им это больше не нужно. Он, опершись одной рукой о лежак, навис грудью над своим мужчиной, стараясь достать пальцами свободной руки до зажимов за головой Лиора. И тут он ощутил влажное, чувственное касание губ своего обожаемого невольника: Лиор чуть приподнял голову и стал с наслаждением целовать тело Рейзы. Для него это было так восхитительно, словно он утолял нестерпимую, мучительную жажду, и ничего свежее и вкуснее он в жизни своей не пробовал. И Рейза неожиданно вздрогнул и оцепенел на мгновение. Лиор продолжал ласкать его неподвижный стан губами, удивлённый и обеспокоенный. Что — то случилось? От чего он замер? «Уж не я ли опять что натворил? Я ведь не обидел его?» Но вот юноша снова ожил и как — то странно, очень медленно, словно в полусне, прикоснулся к кандалам. Запоры щёлкнули, и Лиор почувствовал, что его руки свободны. Но он не шевелился, не желая смущать возлюбленного. А Рейза выпрямился над ним и взял его за руки. Он притянул запястья Лиора к своему лицу и нежно, любовно поцеловал следы от железа. Снова и снова, будто стараясь заглушить саднящую боль. Лиор вдруг со страхом увидел, что его возлюбленный словно впал в забытьё, как тогда, когда прислушивался к далёкой, незнакомой мелодии чувств чужого мира. Но в этот раз не было нежной истомы в его глазах; сейчас казалось, что в его душе что — то оборвалось, и он просто умирает! Лиор попытался было дотронуться до него, но Рейза уже соскользнул с ложа и отошёл к изножью. Он коснулся зажимов на том конце и высвободил лодыжки мужчины. А потом наклонился к ним и любовно поцеловал тонкие ссадины. Лиор почувствовал, как тяжёлая слеза упала на его кожу. Он весь вскинулся, но резких движений старался не делать, чтобы не отпугнуть Рейзу; только б не ошибиться и не оттолкнуть его снова! Но Рейза уже медленно, безжизненно отошёл от постели и потянулся за своей одеждой. Он был совершенно раздавлен.

… «Я больше так не могу! Я не хочу делать такие вещи, не хочу быть такой тварью! Это нужно прекратить, и немедленно. Я не хочу пачкать его; он заслуживает счастья, а не погибели в сточной канаве!» Что — то оборвалось в его душе, когда он почувствовал любовное, всёпрощающее касание губ Лиора. Словно последняя струна звонко пропела в бесконечной ночной тьме жалобный крик отчаянья погибающего творения Демиургов, и Плектр Огненная Роза перестал существовать. И только юный мальчик, наивный и незрелый, только что вырвавшийся из грязных лап безжалостных мучителей, остался один на один со своей беззащитностью и отчаянием. Зачем нужна любовь тому, кто уже умер? И он тихо и нетвёрдо отошёл в сторону, стараясь больше не касаться возлюбленного, чтобы не пятнать своим мерзким прошлым его чистую любовь. Нет, ничего не выходит. Он понимал, что уже не может справиться с этим. Безнадёжные, горькие слёзы снова закипели под ресницами, но он, опустив голову, постарался их скрыть. Незачем снова расстраивать Лиора. Только вот где же платье — то? Он снова, уже не глядя, пошарил рукой, но вдруг наткнулся на руку Лиора, и, вскрикнув от неожиданности, отпрянул и бросился к выходу. В один прыжок Лиор оказался на ногах и преградил ему дорогу.

— Что ты делаешь?! Ты не можешь сейчас уйти!

Рейза быстро отвернулся, скрывая отчаянное выражение лица, и, понимая, что не сможет проскочить мимо огромного мужчины, отшатнулся к стене. Он проговорил очень тихо и робко; так, что Лиор с трудом его расслышал:

— Я должен уйти. Пожалуйста, пропусти меня…

У Лиора снова сжалось сердце. Он даже не представлял себе, что Рейза может быть таким! То есть, он, конечно, воображал что — то подобное, и в его представлении Рейза Адмони был ранимым и совершенно беззащитным. Да и Овадья говорил, что его обожаемый господин очень хрупок и одинок. Да, всё так. Но на самом деле он не ожидал так скоро увидеть этого нового, незнакомого Рейзу, и потому слишком остро воспринял перемену в нём. На душе сделалось так муторно, так тревожно! И захотелось немедленно сделать что — то, что бы избавить их обоих от непонятной тоски, от смятения души, овладевшего его возлюбленным. Он шагнул к опустившему плечи молодому человеку, протянул руки и попытался коснуться его, но Рейза вдруг вскрикнул от испуга и, метнувшись в угол, так ударился о стену, что его аж отбросило, и он застонал от боли. Но тут же замолчал и вжался в угол, словно пытаясь укрыться от глаз и рук Лиора. Он еще пошарил рукой, отыскивая одежду, но ничего не нашел и весь сжался, стараясь скрыть свою наготу. Лиор оцепенело смотрел на его вздрагивающую спину, прислушивался к судорожному дыханию: да что же это? Как же так? Разве могут рядом с распутностью и прихотливостью уживаться стыдливость и невинность? Так не бывает! Вот дьявол! А это что, прямо перед ним? Это просто юный, напуганный мальчик, страшащийся своих чувств и желаний большого, сильного воина. Лепестки этого цветка всё ещё туго скручены в бутон, и когда же прекрасная, маленькая роза распустит свой цвет во всей чувственной красе? «Могу ли я помочь ему в этом? Да, могу. И в этом, и во всём остальном». Лиор схватил свой халат со спинки стула — о платье Рейзы он в этот момент совершенно забыл — и, осторожно подойдя к забившемуся в угол возлюбленному, он набросил шёлк ему на плечи, а потом бережно окутал тело Рейзы своим огромным халатом. Молодой человек попытался было теснее прижаться к стене, но Лиор мягко обнял его, не позволяя отдаляться, и зашептал ему на ухо:

— Нет — нет, не бойся меня! Я низачто больше не обижу тебя, мой маленький ангел!

Рейза немного помедлил, а потом всё так же тихо и почти жалобно попросил:

— Пожалуйста, позволь мне уйти! Я не должен тут оставаться, мне надо… — Он сглотнул невидимые слёзы. — Отпусти меня! Прошу тебя, отпусти!

Но Лиор с нежностью прижал его к себе и стал гладить его плечи, волосы.

— Нет, мальчик мой, ты останешься со мной, твоим храбрым и добрым львом! Если не хочешь, мы не будем делать «этого», а просто посидим рядом, поговорим. — Он сжал руки чуть крепче, и почувствовал, как сдавленная дрожь тела Рейзы усилилась. — Ничего, это ничего! Просто прильни ко мне, и всё пройдёт. Я буду обнимать тебя, а ты положи голову ко мне на грудь и отпусти слёзы. Они душат тебя, так не сдерживай чувств — пусть все прольются сейчас!

Он медленно и осторожно повернул юношу лицом к себе, но тот по — прежнему не поднимал головы и судорожно глотал безмолвные рыдания. Лиор коснулся пальцами его подбородка и мягко принудил поднять лицо. Он с нежной страстью смотрел в испуганные, умоляющие глаза Рейзы и чувствовал, что любовь в его сердце разгорается всё больше и больше. Он точно знал теперь, что этот маленький, изящный полу — мужчина, полу — мальчик и есть его судьба, и единственное, чего он хочет — сделать его по — настоящему счастливым. Он улыбнулся своему суженому.

— Не сдерживай себя, милый! Заплачь, закричи, ударь меня, если хочешь — я всё приму! Дай мне только помочь тебе, и я утешу и согрею тебя, и, клянусь, твоему бедному, милому сердечку наконец — то станет легко и спокойно!

Он подхватил Рейзу на руки и одним быстрым, сильным движением перенёс его по воздуху и опустил на ложе. Спрятал возлюбленного в своих объятиях, как под тёплым, уютным покровом, и Рейза, не в силах противиться его ласковой воле и заботе, доверился ему. Он приподнялся на локте, мгновение посмотрел в его любящие глаза и, отчаянно зарыдав, кинулся ему на шею.

— Прости меня, пожалуйста, если можешь! Я не хотел быть таким, честное слово! Умоляю, драгоценный мой, не отталкивай меня, не сердись, что я не умею любить по — человечески! Пусть я и правда грязная шлюха и не заслуживаю любви, но я тоже способен чувствовать! Я обожаю тебя, и я страдаю! Я знаю, что причинил людям много зла, и тебе тоже, но я сделаю всё, что ты пожелаешь, только не отталкивай! — Он стал страстно и жадно целовать руки Лиора, и его грудь просто разрывалась от неудержимых рыданий. — Я отдал бы тебе всё, но у меня ничего нет! Я не господин здесь, а раб, всего лишь вещь. Я даже сам себе не принадлежу, но ты можешь забрать то немногое, что я способен дать! Умоляю, скажи, что ты хочешь меня!

Он с надеждой и мольбой посмотрел в глаза возлюбленного, и тот, не выдержав напряжения, отбросил всякую осторожность и стал жарко, ненасытно ласкать Рейзу.

— Да, любовь моя, сердце моё! Моя душа, моя радость, свет моей жизни и сокровище! Я хочу тебя, я никогда тебя больше не оттолкну! Я жажду всего тебя, и я не верю, что ты не можешь любить! Просто будь моим, и о большем я и мечтать не смею! Доверься мне, и всё будет хорошо!

Они раскрылись друг другу, и тела их сплелись, как две гибкие, сильные лианы в райском саду. Рейза безропотно вручил себя его рукам, его губам, и поплыл по волнам удовольствия. Скоро слёзы его высохли, он расслабился и действительно почувствовал себя легко и свободно. Лиор не останавливался ни на секунду, познавая каждый дюйм желанного тела, лакомясь и наслаждаясь им. Наконец, когда оба почувствовали, что цветок Рейзы готов раскрыть лепестки, он немного перевёл дух.

— А знаешь, о чём я больше всего мечтал в эти дни? — Рейза застенчиво покачал головой, уже не отводя влюблённых глаз. — Больше всего я сходил с ума от того, что не могу коснуться тебя. Одно только Небо знает, как я хотел обнимать тебя, ласкать! Мне было просто необходимо прижать моего возлюбленного к себе, и поцеловать! И потом обнимать и осыпать поцелуями снова и снова, пока ты не станешь совсем пьяным от моей нежности, от моей страсти! И если ты не захочешь или не решишься увенчать пламя со мной, то и тогда я буду счастлив, как бог, покоривший этот мир!

И он распустил волосы Рейзы, погрузил в красные волны своё счастливое лицо и стал играть прядями, целовать и гладить их.

— Скажи, мой ангел, ты веришь мне?

Рейза улыбнулся, открываясь навстречу ему всё больше и больше.

— Да, мой желанный, я верю тебе! И я хочу предаться тебе, и слиться с тобой. Я ни в чём не откажу моему господину, и буду счастлив служить твоему удовольствию, твоему наслаждению! Только прошу тебя: я… — он замялся, не зная, как высказать свою просьбу. — Понимаешь, мне иногда бывает так трудно терпеть, что я… В общем, когда становится слишком больно, тогда я не могу долго держаться и ломаюсь, просто падаю без сил. Вот я и подумал: если ты немного пощадишь меня, я сумею снова и снова делать тебе приятное, и ты не будешь разочарован! Только пусть это будет не очень болезненно!

Он так просто и естественно сказал это, и так наивно смотрел своими огромными, по — детски доверчивыми глазами на любимого, что у Лиора от боли и жалости сжалось сердце. Как это — «становится слишком больно»? Да что они тут, совсем осатанели, что ли? Это что за скотство такое? Как можно доводить до этого?! И он крепко поцеловал Рейзу, а потом сел, и усадил его перед собой.

— Так. Давай — ка кое — что уточним: ты вообще — то как относишься к соитию? Тебе нравится заниматься любовью?

— Я не знаю, что это такое. Я просто ублажаю мужчин, и всё. И знаю только два способа сделать это: очень жёстко, и не очень жёстко. В любом случае, это приятно для всех, кроме меня, но обычно это не имеет никакого значения. А с тобой мне хотелось бы, что бы всё произошло как-то по другому. Если будет не очень больно, то мне, наверно, тоже будет хорошо. — Он вдруг словно опомнился и улыбнулся, словно прося извинить его: — То есть, мне конечно же понравится; ты не думай, что я…. Я просто не то ляпнул!

Он любовно погладил торс Лиора, а потом уткнулся лицом в его грудь. Лиор задумчиво нахмурился:

— Ты боишься, да?

Рейза помедлил, а потом, не поднимая лица, преувеличенно бодро воскликнул:

— Что ты, конечно — нет! Я не боюсь! Я просто…

— И что, это всегда так? — Лиор перебил его, крепче прижимая к себе и целуя его волосы.

— А как иначе? Даже если я доминирую, то в конечном счёте всё равно бываю наказан. А иначе я почти ничего не чувствую: так, что — то вроде лечебной процедуры. Да и желания у мужчин вызываю, похоже, только самые тёмные. Но я привык, ты не волнуйся!

— Всё понятно.

Он скрипнул зубами, что бы не выругаться вслух. Но мысленно так обложил ядрёным солдатским матом всех обитателей этой «помойки»- всех, кроме мальчика, конечно, — а так же не забыл помянуть «добрым словом» и Баронских приятелей заодно, что, услышь Рейза эти слова по — правде, его лицо сделалось бы цветом его волос. «И ещё: — подумал он — не забыть бы Овадье зубы раскрошить; подонок, насильник!» К счастью, Рейза действительно не слушал его мысли, но всё же настроение уловил и с беспокойством заглянул в глаза любимого. Он хотел что — то сказать ободряющее, но Лиор не позволил. Он запрокинул на своих руках худенькое тело юноши и впился губами в коралловые лепестки прекрасной Розы. Его Розы, и только его! Поцелуй был таким долгим, что оба почувствовали пьяное головокружение, но так не хотелось останавливаться! Однако Лиор всё же отстранился, продолжая сжимать в объятиях тонкий стебелёк своего цветка. Он улыбнулся Рейзе:

— Но ты уверен, что желаешь отдаться мне? Я ведь очень большой, во всех отношениях! И если тебе страшно, если тебе это не по душе — то не надо. Я не хочу быть таким, как все, и поступать, как все!

— А ты и есть не такой! И я по правде мечтаю увенчать с тобой пламя, и низачто не откажусь от этого!

— Ну тогда я открою тебе один секрет: — Лиор весело подмигнул ему, и Рейза доверчиво улыбнулся в ответ. — Есть ещё один способ предаваться своему мужчине, кроме тех двух, о которых ты говорил. На самом деле, это можно совершить с удовольствием и нежностью друг к другу, и тогда будет совсем не больно, а очень легко и приятно! Это и называется «заниматься любовью», хотя я терпеть не могу это глупое, пошлое выражение. Я предпочитаю — «дарить любовью»! И я слишком долго ждал того единственного, кому могу подарить её всю. Вот теперь я нашёл тебя, и непременно сделаю моего дорогого мальчика счастливым! Забудь все, что когда-то было с тобой. Ничего не было, и я действительно твой первый мужчина. Всё остальное — просто дурной сон. Тебе даже не придётся что-то делать; я всё сделаю сам. Просто доверься мне и ничего не бойся!

Рейза кивнул и, глубоко вздохнув, прикрыл глаза. Вот снова заскользили чувственные, влажные губы по его возбуждённому телу и сладкая нега захватила его, подчинила желанию возлюбленного, и он весь затрепетал от наслаждения. Лиор снова и снова познавал его плоть, лаская пальцами изгибы и тонкие линии изящного стана Рейзы. Вот он, покачивая его на одной руке, другой стал поглаживать спину юноши, опускаясь всё ниже и ниже к любовному колечку, и прикосновения эти просто с ума сводили Рейзу. Но вдруг Лиор, дотронувшись наконец-то до ненавистной татуировки на теле любимого, замер. Его пальцы нащупали грубый, толстый рубец: татуировка скрывала под собой шрам. Глубокий и кривой, он рассекал позвоночник и круто уходил в бок, к левой почке. Как же это? Лиор хотел было спросить об этом Рейзу, но тот молча взял его руку и отвел её от шрама. Лиор понял, что сейчас лучше об этом не говорить, даже не думать. И он подчинился безмолвному запрету и скользнул пальцами ниже, ещё ниже… Рейза тихо вскрикнул от волнения и удовольствия, когда возлюбленный мягко надавил на чашечку цветка. Он было напрягся, но потом, покоряясь его желанию, стал всё больше и больше расслабляться, раскрываясь навстречу могучему воину, повелителю райского уголка. Пальцы опытного, нежного любовника всё больше и глубже проникали в его венчик, и он уже не помнил себя от возбуждения. И правда, совсем не больно и не страшно! Он приподнял свои великолепные ресницы, и Лиор увидел, как под ними снова заблестела влага — но на этот раз слёзы желанного уже не пугали его; это были слёзы радостного, нетерпеливого возбуждения. Он приподнял юношу и усадил его к себе на бёдра, а сам откинулся к стене. Теперь он полулежал, бережно поддерживая над собой хрупкое тело Рейзы.

— Ты готов, мой милый?

Их глаза встретились, и юноша неуверенно ответил ему, улыбаясь робко, но в тоже время пьяно от неодолимого желания:

— О, да, мой прекрасный лев, я весь горю от нетерпения! Только будь ласков со мной, прошу тебя!

— Да, я обещаю. — Он ещё чуть приподнял над собой тоненькую фигурку любимого, чуть подвинул к нему свои бёдра и Рейза с волнением ощутил, как мощный, налитый мужской силой жезл коснулся его устьица. Он застонал от вожделения и страха, не решаясь принять в себя столь мощное орудие, но ласковый, хрипловатый от нетерпения голос Лиора успокоил и ободрил его:

— Не бойся, любовь моя! Я возьму лишь столько, сколько ты сам сможешь мне отдать. Опускайся медленно и плавно, и остановись, если почувствуешь, что с тебя хватит. А я помогу тебе, и позабочусь, что бы это было приятно. Ты знаешь, у меня сильные руки. Я удержу тебя; я буду держать тебя сколько угодно, и тебе не будет больно. Ничего не бойся — теперь ты просто расслабься и лети!

И он полетел. Рейза никогда не испытывал ничего подобного. Голова кружилась; всё его естество нестерпимо пылало от любовного жара. Едва могучий клинок Лиора вошёл в узкое устьице Рейзы, он просто задохнулся от нахлынувших ощущений. Каждое движение упорного, ненасытного завоевателя внутри его тела словно разливало в нём горячую волну наслаждения, граничившего со страданием, но он низачто не отказался бы от этого неистовства. Едва оправившись от первого трепета, он тут же понял, осознал не разумом, а каждой частицей возбуждённой плоти, что эта сильная, жаркая пульсация крови в его клетках, эти разряды тока в его нервных окончаниях — это и есть блаженство, настоящая чувственная любовь. Без предела и тормозов; без правил и запретов — только свобода, только ненасытная взаимная страсть! И сейчас не надо ни о чём думать и сокрушаться; ничего не надо бояться — в этом Лиор прав. Он во всём был прав: это совсем не больно! Это горячо и сладко; это наливает тело чужой силой и переполняет его, опьяняя и разжигая всё больше и больше!.. О, да, сейчас Рейза хотел ещё и ещё; и напрасно Лиор беспокоился о его «прочности». Юноша, распробовав то, чем угощал его возлюбленный, конечно захотел большего и стал медленно, но настойчиво опускаться глубже на его распалённый орган. С каждым новым толчком орудие любимого мужчины всё больше погружалось в его тело, преодолевая нежную чувствительность его плоти, невольно причиняя сладкую, сиюминутную боль. Рейзе это очень нравилось. Снова и снова он позволял совершаться этому вторжению огромного, налитого страстью ствола вглубь своего лона, а потом действительно взлетал над ним, и снова падал вниз, словно скользя на гребне волны. Он совершенно опьянел от страсти и наслаждения, и даже сам уже был не против того, что бы стало немного больно; ровно настолько, что бы придать остроты ощущениям. Он уже не искал поддержки сильных рук возлюбленного, а даже наоборот, словно дивное чудо или лёгкое сновидение, стал выскальзывать из его объятий, стремясь улететь за грань реальности. Лиор низачто не отпустил бы его, и потому всё крепче обнимал, удерживая в сладком плену и соблазняя новыми и новыми ласками своего непредсказуемого любовника, своё колдовское облачко, пламенный цветок обольщения. Рейза не слышал его мыслей, но впитывал чувства, и они совершенно переполняли его. Он постанывал от удовольствия, не сдерживая себя и ничуть не смущаясь. Вот, в ответ на желание удержать завоёванное сокровище, он весь подался вверх, выгнувшись в пояснице, и закинул руки за голову, вскидывая распущенные волосы. В то же время он стал легонько напрягать мышцы внутри себя, сжимая упрямого завоевателя. Лиор тихо охнул, ощутив давление, и тут же легонько атаковал упрямую плоть возлюбленного. А Рейза только того и ждал, что бы продолжить страстную игру. Его дыхание было тяжелым и прерывистым, звучным и завлекающим, словно это и есть сам хрипловатый голос распалённой чувственности. Юноша действительно наслаждался. Он словно пританцовывал, покачиваясь на бёдрах Лиора, снова и снова изгибаясь волной; он играл прядями волос, то приоткрывая для поцелуев шею, то снова укрывая плечи красной, шелковистой красотой. Его тело сделалось похожим на изогнутый лук с туго натянутой тетивой, и Лиор охотно вложил в него свою стрелу, готовясь пронзить любимого сладостной болью. Безумие, да и только! Они словно перестали быть собой и сделались никем; теперь оба они уже ни «кто», а «что». И не просто «что — то», а сразу «всё»! Они чувствовали, что стали воздухом и влагой, голосом камня и шёпотом деревьев; они ощущали себя как запах цветов и дуновение ветра; они стали ночной прохладой и предчувствием рассвета, криком птицы и лёгким белыми облаками, скользящими по свободному, чистому небу. Они воплотили в себе целый мир и изменили одно единственное, лучшее из всех мгновение, сделав его вечностью, Они стали самой любовью, пульсом сердца и его истомой; они сделались вместилищем огня и победным мечом, вложенным в драгоценные, изящные ножны — больше не было «я, Рейза Адмони», или «я, Лиор Нерия», были только «МЫ». Свет свечи, дарованной Богом, и Огненная Роза увенчали пламя и слились воедино. Рейза вскрикнул, когда в него выплеснулись соки возлюбленного, и тут же сам излился, освобождаясь от нестерпимого напряжения, копившегося целую вечность и ещё один час — самый долгий, и самый лучший час в его странной жизни. Лиор почувствовал, как хрупкое тело возлюбленного внезапно отяжелело в его руках. Сам едва переводя дух, усталый и пьяный, он с беспокойством заглянул в прекрасное лицо юноши и сердце его сжалось от невыразимой нежности и лёгкой грусти — наверно, тысячный раз уже за этот день. Рейза был без сознания.

— Я люблю тебя… Больше жизни люблю, мой дорогой, мой милый падший ангел! — прошептал ему на ухо Лиор и поцеловал его, а потом уложил возле себя на койку. Он теперь очень жалел, что выхлебал всё вино в одиночку: вот бы сейчас немного дать Рейзе! Тогда б его обморок сразу прошёл. Но ничего не поделаешь: остаётся только ждать, пока он сам очнётся. Лиор, словно не веря самому себе, легонько покачал головой. Он слышал, что такое случается в момент экстаза, но сам прежде ничего подобного не видел. Говорят, когда чувства переполняют любовников, наступает так называемая «маленькая смерть». Душа словно ненадолго покидает тело, и это потрясение может даже оказаться роковым. «Но ничего, это не страшно: я ведь рядом! Я хочу всегда быть рядом с тобой!» Он прислушался к слабому, еле слышному дыханию возлюбленного и улыбнулся: вроде бы всё в порядке! Обморок плавно перешёл в глубокий, спокойный сон. Вот и сбылось его желание! Рейза уснул у него на руках, и Лиор наконец — то видит его расслабленным, умиротворённым. И это точно не страшный, жестокий Плектр, а просто очень красивый и очень милый молодой человек, которого так сладко любить! Он подавил глубокий вздох, припомнив минуты обжигающей страсти и безумного наслаждения. Рейза обещал рай, и он не обманул. Лиор легонько погладил его по лицу, и Рейза что — то прошептал в ответ на его ласку, но мужчина не расслышал слов. Он только улыбнулся, глядя на приоткрытые губы любимого: именно так ему всё и представлялось! Очень хотелось поцеловать его, но он не решился, что бы случайно не разбудить Рейзу. Вместо этого он укрыл спящего своим покрывалом и осторожно подвинул ему под голову подушку. А потом прилёг рядом и долго смотрел на любимого, наслаждаясь этой близостью и покоем. Наконец сон смежил его глаза, и он поплыл по волнам тревожных и будоражащих грёз.