Нью-йоркское лето, мало, чем отличается от московского. Днем стоит несусветная жара и, люди не могут себе представить, как их предки обходились без кондиционеров. Утром они свеженькие приходят на работу и сидят под кондишенами весь рабочий день. Вечером жара спадает, и цивилизованное «сити» отправляется в свои кондиционированные квартиры. Другое дело средний класс, сфера обслуживания, домашние хозяйки. Им волей неволей приходится выбираться на улицу. От асфальта поднимается горячий воздух и зависает над землей, не успевая подняться вверх. Из-за этого все предметы кажутся размытыми, и, воспаленное воображение рисует миражи. Кому-то видится родник с хрустально-прозрачной водой, кому-то заснеженный Эверест, а русскому эмигранту Николаю Колосову мерещились Кижи. Деревянные часовенки, хранящие в жару прохладу, а в холод мягко отдающие тепло. Казалось, протяни руку и можно дотронуться до гладких отшлифованных северными ветрами бревен. Миражи миражами, только были они в прошлой жизни…

Шел к концу первый год эмигрантской жизни. Многие трудности остались позади. Какая никакая работа давала кусок хлеба, бывало, что и с маслом. Иногда хотелось все бросить, махнуть рукой и вернуться в простуженный Ленинград-Петербург. Но Зоя, его милая подруга Зоя, не давала ему унывать. Она все время что-нибудь придумывала, стараясь его развеселить и не дать упасть духом. Вот и на этот раз он предвкушал что-то необычное. Неделя прошла как-то уж слишком спокойно. Для его подруги это было равносильно самоубийству. Ближе к пяти часам дня миражи Кижей сменились фигурой Зои. — Что-то она там поделывает? — несколько настороженно думал Колосов, возвращаясь домой, в район Квинса, конкретнее на Вуд хейвен бульвар. Двухкомнатная по питерским меркам, а по нью-йоркским квартира с одной спальней, готова была принять Николая в свои объятия. Хотелось, не раздеваясь рухнуть на кровать и отключиться минут этак на пятнадцать. Потом собрать свое утомленное от жары тело в кучку и направить в ванную. — Понятное дело, что теплая вода из душа вряд ли спасет положение, но может быть поможет встряхнуться? — надеялся он.

Вечер прошел на удивление спокойно. После традиционного душа, легкого ужина и валяния перед телевизором, Зоя предложила Николаю пройтись по вечернему городу. Жара уже разомкнула свои стальные объятия на горле не коронованной столицы США, приберегая свои силы до завтра. Откуда-то дохнуло свежим ветром, и передвигаться по улицам можно уже было без опасения за жизнь.

Они шли, плавно обтекая прохожих и разглядывая витрины. Свернув на боковую улочку, пошли по ней, как дети, держась за руки, словно боясь потеряться. На глаза Зое попался маленький зоологический магазинчик.

— Может, зайдем? — чарующе улыбаясь, спросила она.

— Почему бы и нет, — отозвался равнодушно он, не заметив озорных искорок в ее глазах.

В магазине пахло сладким, кислым и прелым. Продавца не было видно, но вокруг звучала жизнь. В клетках щебетали птицы, кролики мерно хрустели морковью. В дальнем углу большой экспозиционной комнаты кто-то достаточно крупный, судя по издаваемым звукам, монотонно драл клетку. Мяукали котята, потявкивали щенки, кенари бились в вокальном экстазе. Зоя восторженно разглядывала вольеры, и огонек в ее глазах разгорался все ярче и ярче. Только тут Николай заметил лихорадочный блеск глаз и яркий румянец на щеках. Это его встревожило. Экскурсия могла плохо для них закончится. — Не хватало нам еще кошки или собаки, — несколько раздраженно подумал он и потянул Зою за руку к выходу. Вполне вероятно, что ему это бы удалось, но в это время затренькали бамбуковые шторки, перекрывающие проход в подсобное помещение и оттуда вышел сухонький старичок в синем джинсовом комбинезоне. Он поднял руку к виску в военном приветствии и заулыбался. После взаимных приветствий, он занялся своими делами, а именно… стал кормить мышей. Зоя отвлеклась от щебечущих щеглов и присоединилась к старичку. Тот дал ей банку с кормом и показал, куда надо его насыпать. Когда с кормежкой было покончено, хозяин стал брать в руки мышей и здороваться с каждой из них. У мышей уже были имена, а может быть, он их придумывал по ходу дела. Старик гладил их по спинкам и целовал в розовые носы. Через мгновение мышь, цвета спелого персика, оказалась в Зоиной ладони и побежала по руке на плечо. Там она уселась, растопырив белые усы, поблескивая глазками-бусинками и нервно потягивая носом воздух. Осмотревшись, она увидела розовую мочку уха, и пересев поближе стала нежно ее покусывать. Это решило мышиную судьбу.

— Я ее беру, — неожиданно сказала девушка, косясь на мерно жующую ее ухо мышь. — Да? Мы ее берем? — вдруг опомнилась она, просительно и жалобно глядя на Николая. Тот недовольно хмыкнул, но, видя исчезающий из глаз огонь, махнул рукой, давая свое согласие на все подряд. На собак, кошек, удавов, попугаев, даже на крокодилов. Этот взмах разрешал все, лишь бы не исчезло то чудо, которое поддерживало Колосова на плаву все это нелегкое время. Одной мыши оказалось мало, и ей составил пару коричневый мышонок похожий скорее на медвежонка, чем на своих диких серых собратьев. К парочке мышей добавился объемный террариум, пакеты с кормом, опилками и специальным наполнителем для гнезда.

Мышей определили жить на кухню. Первые три дня в мышином семействе прошли в делах и заботах. Грызуны строили гнездо. На четвертый день началось что-то странное. Мыши стали драться.

— Да…странные разборки, — издалека наблюдая за парочкой, пробормотал Николай.

— Ты только посмотри, — щебетала Зоя, вертя перед его лицом розовую мышь, — когда они порознь, ведь милейшие создания. Стоит посадить вместе — дерутся.

— Может быть, их стоит вернуть в магазин? — осторожно спросил Колосов, заранее зная ответ.

— Через мой труп, — отрезала подруга и надула губы.

— Тогда… Тогда не знаю. Может быть, мы взяли двух пацанов? Вероятно проблема в этом, — и он снова завалился на диван, уткнувшись в телевизор и бездумно переключая пультом каналы.

На следующий день в террариуме уже сидело четыре мыши.

— Ты оказался абсолютно прав, — промурлыкала Зоя, нежно трясь щекой о плечо Колосова. — Мусик и Пусик действительно оказались мальчиками. Бетти и Мегги составят им прекрасную компанию.

На его попытку возмутиться она заткнула ему рот поцелуем и выдала вживую серию из порнофильма. Аргументов у Николая после этого не осталось.

Мышиные самочки много ели и много спали. Мусику и Пусику было скучно. Они вставали на задние лапы и терли передними стекло. Они хотели общения. Зоя сажала их на плечи и так расхаживала по квартире.

Как-то вечером человеческая пара обнаружила, что запасы съестного заметно обеднели и решили отправиться в бакалейную лавку к знакомому арабу Юсуфу. Шелковое желтое платье скользнуло вниз по тонкой Зоиной фигурке, придавая ей вид чайной розы. Туалет завершила огромная соломенная шляпа с красными бумажными цветами на полях. Пусик и Мусик забеспокоились.

— А не взять ли нам их с собой? — игриво улыбаясь, спросила Зоя, рассматривая себя в зеркало. Через секунду мыши уже сидели на полях шляпы, играя в прятки между бумажными цветами.

Бакалейщик Юсуф, наполняя пакеты, вдруг обратил внимание на странное шевеление на шляпе у мисс.

— Мисс Зоя, — обратился он к ней, — вам что-то упало на шляпу. Что-то живое.

— Ах, это… — заулыбалась «чайная роза», — это мыши! — И, поймав Пусика за хвост, протянула его арабу. Дикий вопль вырвался из груди бакалейщика. Он стал похож на слона, сметая на своем пути пакеты с сахаром и крупой. Молодая русская пара поспешно ретировалась из лавки, испугавшись, что после этой истории Юсуф закроет им кредит.

Через два месяца террариум занимало уже двадцать мышей. Бетти и Мегги удачно разрешились от бремени шестнадцатью розовыми мышатами, каждый размером с фисташку. Пока подрастали малыши, Бетти и Мегги не тратили время даром и снова оказались в интересном положении. Следующий помет принес восемнадцать мышат. Правда, три мышонка погибли в первый же день и Николай, обнаружив это, незаметно выбросил комочки в мусоропровод, не желая расстраивать Зою. Мышей уже стало тридцать пять. Наступила зима.

Розовый Мусик и коричневый плюшевый Пусик за это время фундаментально обжились и уже не хотели делить Зою с Николаем. Пусик совсем озверел и пару раз цапнул Николая за палец. Молодой человек страшно обиделся и с воплями: — Кто хозяин в доме? Кто тебя кормит, урод? Хвост отрежу! — носился по квартире. Дождавшись когда Зоя закроется в ванной, он снова поднес палец к агрессивному Пусику и, воткнул мизинец в открытую розовую пасть. Мышонок стал задыхаться. Месть продолжалась не долго, Николай был отходчив. Пусик долго плевался и искоса посматривал на человека. Одного раза было достаточно, больше мышонок зубы не распускал и авторитет человека был восстановлен.

Зоя была искусствоведом и за этот год обегала все Нью-йоркские музеи в поисках работы, но вакансий, к сожалению не было. Мыши утешали ее в минуты печали. Фантазии русской эмигрантки не было предела. Своих любимых мышей она мыла, причесывала и сушила феном. Мусик и Пусик отрывались в гареме, получая удовольствие по полной программе, борясь со своими же отпрысками за право первой, да и следующей, ночи. Ближе к полуночи, когда прохожих становилось меньше, Зоя выгуливала Мусика и Пусика на бульваре. Иногда к ней присоединялся и Николай. Тускло светили фонари, а мыши прячась в отросшей за осень траве, играли в индейцев. Главное в прогулке было их не потерять. Люди, словно что-то разыскивая в траве, ходили за ними в полусогнутом состоянии. Несколько раз за этим занятием их застал местный полицейский патруль и попытался прекратить эти странные променады. Узнав, наконец, в чем дело, «копы», завидя странную русскую пару, стали притормаживать, приветливо здоровались и отправлялись дальше.

Мышам становилось в террариуме уже тесно. Встал вопрос о покупке еще одного террариума, но тут начались какие-то мелкие неприятности, и мыши несколько отошли на задний план. Животным про неприятности не говорили, да если бы и сказали, им было бы все равно. Мыши ПЛОДИЛИСЬ. Они сжирали столько корма, что Зое уже не хватало денег на шпильки. Их уже стало 64. И тут произошло еще одно событие, очень важное для молодой пары. Зоя наконец-то получила работу. Ту работу, о которой так долго мечтала и которую так долго ждала. С мышами заниматься стало некому, да и некогда. На семейном совете было решено отдать мышей в хорошие руки. Сдать их обратно в магазин Зоя категорически воспротивилась. Гарантии что они не попадут в желудок удава, не было никакой. Судьба мышей была решена в уикенд. Навещая полгода назад, своего приятеля в Коннектикуте, русские обратили внимание на огромные теплицы в пригороде. Решение отправить мышей жить в оранжерею, показалось спасением.

Скупое осеннее солнце бликовало на асфальтовой дороге, которая мягко стелилась под колеса их автомобиля. Огромная пластмассовая коробка на заднем сидении тихо шуршала.

— Может быть, мы отдадим Мусика и Пусика Стиву? — едва сдерживая слезы, спросила Зоя, имея в виду их приятеля.

Выхода у Николая не было, и он повернул авто на боковую дорогу. Приятный сельский домик встретил их веселой раскраской и белыми, трепещущими на ветру простынями. Это напомнило им Россию. Ведь в Америке белье сушиться в стиральных машинах. На звук клаксона выбежал Стив и, похлопывая их по плечам, повел в дом. Гостеприимный хозяин ни в какую не хотел отпускать гостей. Его заботливая мамаша уже накрывала на стол, застилая дубовую поверхность кружевными салфетками. Зоя вызвалась ей помогать, а мужчины решили загнать на ночь машину в гараж. Гараж был отапливаемый. Мышей в коробке выставили на пол. Подбежали хозяйские кошка с собакой и обнюхали клетку. Кошка пару раз царапнула заклеенную скотчем дверку и бросила свои попытки. Терьер путался под ногами и увязался за хозяином в гостиную. После сытного обеда, танцев и вечернего бренди компания собралась идти спать, но в прихожей раздались странные звуки, заставив людей обратить на себя внимание. В клубах сигарного дыма открылась распашная дверь и пес, придерживая ее задом, впустил кошку. У кошки в зубах что-то темнело. Зоя с ужасом присмотрелась, привстала и рухнула обратно в кресло. Кошка положила на ковер мышонка и тихо мяукнула, ожидая награды. Николай и Стив бросились в гараж. Пластмассовая коробка была распахнута настежь, и мышей в ней не было! Кошку с собакой немедленно заперли в чулане. Скотч оторвал терьер, потратив на это, по-видимому, весь вечер. Начались безумные поиски. Пять мышей сидели на столярном станке и играли с опилками, семь стали подтягиваться из разных углов на звук голоса Николая. Тринадцатую мышь обнаружила мать хозяина на кухонной полке. Та сидела в соломенной корзинке и жевала сухофрукт. Пожилая дама завизжала и стала звать на помощь. Зоя собралась с духом и отправилась спасать мышь. Это оказался Пусик. Зоя крепко прижала к груди пушистый комочек, и, причитая над ним, отправилась в гараж. Потери были значительными. Кошка задушила шесть мышей. К полуночи в коробке собралось восемнадцать Зоиных питомцев. Остальные рассосались по дому. Ночью никто не спал. Каждый шорох, каждый тишайший звук заставлял всех выпрыгивать из кроватей и ловить очередного беглеца. К утру в коробке было уже тридцать разноцветных комочков. Услышав знакомый писк, говорящий о кормежке, вернулось еще три мышки. Дом, чердак и подвал были проверены по нескольку раз. Шансов на спасение остальных уже практически не оставалось. У Зои все валилось из рук. Мелко дрожали губы и слезы застывали в уголках глаз. Грустно попрощавшись с хозяином, ребята забрали свое оскудевшее мышиное семейство и поехали к оранжереям.

Прощание было трогательным. В оранжерее было тепло и сыро. Через открытую дверку мыши бросились на свободу. Но свобода как таковая им была не нужна. Они же были совсем ручными, эти крошечные Зоины дети. Что-то их ждало в этой зеленой стране? Никто не будет выгуливать их на бульваре, и носить на шляпе вместо украшения. Как печально! Как грустно! Зоя поцеловала розовый нос Пусика и пожелала ему удачи. Мышонок отмахнулся от нее хвостиком и побежал к своему гарему, но на пол пути остановился, оглянулся, и молодым людям показалось, что по его милой мордочке проскользнула задорная улыбка.

А Николай Колосов с любовью глядел на подругу и думал: — Как же я тебя люблю! Ради тебя я готов вытерпеть все на свете. И этот неизвестно кому нужный переезд в Америку, и лишения, и трудности и хоть сто миллионов мышей!