Шудякор, Вещунья Мудрая и Владелина сидели, вернее молвить, возлежали на дощатом низком округлом и дюже широком топчане с изголовьем. Сама поверхность лежака была обтянута бурой кожей, а окружающие по коло изголовья, представляли из себя тонкие, резные планки набитые почти встык друг к другу. Восемь столбов точно входящих в топчан, несли на себе функции ножек, и единожды поддерживали раскинувшийся деревянный каркас свода. Крышей, которого, служили узкие сетчатые полотнища ткани, густо-синие сверху и более прозрачные повдоль стен. Сам топчан стоял в весьма махонистом зале, прямоугольной формы, где и стены, и пол, и потолок были сотворены из ровных отполированных дщиц ядрено переливающихся желтизной света, что вливался в глубь помещения сквозь такое же, как и в комнате Влады, окно. Чрез стекловидную поверхность того окна просматривалась не широкая веранда без свода, и зачинающийся край поселения, с этой стороны покато входящий в каменные, гладкие грани гор.

На лежаке с одного края возлежал Шудякор на трех небольших подушках, а супротив него расположились царица и девочка, окруженные россыпью более маленьких подух. В помещении было довольно таки душно, отчего юница почасту отдуваясь, утирала текущий со лба пот. В зале кроме осэгэ, Вещунье Мудрой и Владелины находились еще четверо энжеев темно-бурых, словно единых цветом, ростом и фигурой, недвижно замерших по углам помещения. Еще один энжей прислуживал Шудякору и гостям, принося на блюдах еду и напитки, попеременно исчезающий за приоткрывающейся полупрозрачной дверью, поместившейся напротив окна. Мальчики, как и велела торопливо уводящая со двора девочку царица, остались на веранде.

Влада не евшая несколько дней, и поддерживаемая, очевидно, лишь настоями Вещуньи Мудрой ноне с аппетитом поедала, как пояснил Шудякор, утку. Небольшие кусочки мяса с зажаристой, коричневой корочкой были поданы на тончайших лепешках и обложены по кругу травами и сладковатым густо-желтым соусом. Царица и одэгэ не ели, они только пили травный напиток из пузатых с узкими горловинами братин имеющих тонкий носик. Юница приподняла с вытянутых ног тарелку, отправила последний кусок мяса в рот и от удовольствия провела кончиком языка по подушечкам пальцев.

– Не стоит облизывать перста, – незамедлительного молвила царица, не сводя трепетного взора с отроковицы. – Если ты голодна…

– Пазша Аксул, – тотчас откликнулся Шудякор, также как и Вещунья Мудрая наблюдающий за девочкой. – Принеси главе Лесных Полян еще утки.

– Нет! Нет! благодарю, – торопливо проронила Влада и по кивку царицы взяла с блюда, пристроенного подле ног, влажный белый ручник, чтобы утереть им губы и руки. – Благодарю я сыта.

– Тогда тебе надо попить нусы, – произнес Шудякор, и нежданно улыбнувшись, тем самым сделал свое лицо весьма благодушным.

Владелина подняла с общего округлого блюда, расположенного в центре лежака братину, обхватив ее крепко дланью и перстами, да ощутила необыкновенное тепло, идущее от глиняной его поверхности. Медленно, страшась расплескать полную братину, девочка приставила тонкий носик к губам и отхлебнула дюже сладкий и горячий напиток так, что, похоже, он враз опалил ей язык и глотку.

– Так мы не договорили царица, прервавшись на главу Владелину, – своим выпрашивающим, медовым голосом протянул Шудякор и также сладостно посмотрел на обеих женщин. – Как долго вы пробудете в Выжгарте, что велели Зиждители.

– Боги велели, – царица задумчиво провела своими заостренными перстами по гладкой, кожаной обивке топчана. – Велели возвращаться, как только Владушке станет легче… Потому завтра поутру, как я и обещала вам, сюда прибудут мои люди: Знахарка Прозорливая и Травница Пречудная. Знахарка Прозорливая осмотрит девочку, и ежели сочтет ее состояние приемлемым, мы незамедлительно отправимся в Лесные Поляны. Ну, а Травница Пречудная останется тут и поможет вашему племени.

Юница дотоль неспешно пьющая нусы, услыхав про возращение, возмущенно дохнула. Напиток рывком плюхнулся девочке не в то горло, и вызвал приступ острого кашля. Широко распахнулись ее недовольные очи, и Влада все еще мешая кашель и слова, сказала:

– Как так… отправимся в Лесные Поляны… и я?

– В-первую очередь ты, – с беспокойством во взоре отозвалась Вещунья Мудрая, и, привстав с топчана, погладила подергивающуюся отроковицу по спине. – Зиждитель Небо повелел тебе вернуться.

– Зиждитель Небо? Почему? – удивленно и, одновременно, огорченно поспрашала девочка и рука ее сжимающая братину резко упала вниз, чуть было не выплеснув остатки напитка на вытянутые вперед ноги.

– Я объясню тебе это позже, – нежно молвила царица и ласково провела ладошкой и перстами по голове и хвосту волос юницы, выравнивая там выбившиеся из общего строя вьющиеся кудельки. – Не сейчас, – продолжила она толковать. – Глава гомозулей Двужил, осэгэ, с мальчиками останется. И вы, как и велел Зиждитель Воитель, обсудите с ним все торговые отношения меж поселениями. Мы хотели дождаться выздоровления Владушки и обговорить эти вопросы при ней, но у Богов изменились замыслы. Потому главе Лесных Полян надобно срочно вернуться в людское поселение.

– Но, – осеклась отроковица, а вместе с тем потемнело и ее лицо.

– Так велел Зиждитель Небо, Владушка, – все тем же мягким, трепетным в отношении девочки гласом пояснила Вещунья Мудрая. – Не будем прекословить указаниям самого Зиждителя Небо, правда Владушка.

Отроковица ничего не ответила царице, лишь ниже склонила голову, и тяжело задышав, уставилась на свои стопы обмотанные онучами. Как и перед входом в ее комнату, сапоги пришлось снять подле одной из ступенек, ведущих к топчану. Пришлось снять и ножны с мечом, оные по настоянию царицы уже даже унесли из этого помещения. Влада еще горше вздохнула понимая, что коли ее решил вернуть сам Бог Небо, это, несомненно, жаждут наказать за встречу с лопастами аль, что скорей всего за видение, или сияние, каковое выплеснувшись изо рта, чуть было не сожгло Вещунью Мудрую.

– Хорошо, царица, – обрадовано отозвался Шудякор, видно будучи довольным тому, что уже завтра Травница Пречудная приедет в помощь к его племени. И широкая улыбка, растянувшая уголки покрытых шерстью губ, придала еще большей человеческой мягкости его лицу. – Владелина, – тем же медовым тоном обратился он к поникшей девочке. – Хотел тебе преподнести дар… как у нас у энжеев и положено.

Девушка медленно подняла свою голову. Весьма смурно взглянула на поместившегося напротив нее одэгэ, и с трудом подавляя внутри себя шевелящуюся досаду, слегка растянула губы, просияв ему зримой улыбкой.

– Пазша Аксул, позови кула Динара, – велел, взмахнув своей мощной рукой Шудякор, замершему подле проема топчана энжею.

Аксул, как звал его одэгэ, незамедлительно, дернувшись, согнулся, низко свесив свою дюжую голову, а затем, упав на колени, почитай вполз на лежак, взяв стоящее подле Влады блюдо с грязной посудой. Также торопливо он вспять сошел с поверхности топчана и все поколь не распрямляясь, направился к выходу из залы.

– Там дальше, за краем наших Похвыстовских гор лежат еще земли, – принялся пояснять Шудякор, стараясь отвлечь девочку от печали. – И живут там иные племена. Земли там весьма жаркие… песок покрывает берег раскинувшегося бескрайнего моря, где кроме глади воды и ничего не видно. Дуют там мощные ветра, они ударяются об грани гор и теряют свою силу, а по утрам они приносят на те земли влагу и рассыпчатые капли воды. Ежели бы не это, не эти капли… орошающие те сухие земли, не можно было бы там выжить одноглазым орикам. Этот народ весьма силен и крепок, у них мощные плечи и дюжие кулаки… и росту в них не меньше чем в нас. Орики имеют токмо один глаз, и он расположен у них на выпуклом лбу. Любит этот народ ссоры, шум и гам… любил раньше… любит и сейчас… Да только последнее время он как-то вельми поредел… усох числом. Когда-то орики высекали в скалистых утесах долгие лабиринты и пещеры, и жил в них, но днесь более кочуют.

– Ух, ты! – не мешкая, откликнулась отроковица, стоило лишь одэгэ смолкнуть. – Выходит на Земле живут не только энжеи, лопасты, но и орики… другие народы.

– Племена, Владушка, – протянула своим приятным голосом царица уже наново прилегшая на топчан и подсунувшая под свой локоть подушку, чтобы быть малеша повыше. – Это первые поселенцы Земли. Племена, которые призваны подготовить саму почву, скот и птиц к прибытию человеческих родов.

– Да, не только мы, но и орики передали вам все то, что вы нынче видите в своих поселениях, – продолжил свою весьма занимательную речь Шудякор и горделиво воззрился на юницу, в очах коей сызнова заблистал огонек присущей ей любознательности. – Птица, скот… это все разведено нами… Мы все это время следили за определенными видами животин и птиц, каковые были выведены и названы домашними, чтобы когда прибудет на Землю людской род, передать этих кормильцев, помощников и товарищей вам. И нынче я хочу подарить тебе Владелина, глава поселения Лесные Поляны, особые подношения.

В залу бесшумно вошел энжей так, что слушающей осэгэ девушке показалось, он и не открывал створку дверей, а прошел прямо сквозь нее. То был почти черный по окрасу энжей и нес он в руках большую корзину.

– Сюда неси ее кула Динара, – повелел Шудякор, а юница лишь миг спустя поняла, что Динара была энжейкой.

Кула подошла прямо к ступеньке топчана, и, склонившись, поставила корзину на его поверхность да тотчас направилась вспять, поколь не разворачиваясь, а пятясь назад.

– Посмотри, глава Владелина, – легохонько мотнув головой в сторону корзины, молвил Шудякор.

Девочка, не мешкая поднялась на ноги, и, обойдя лежащую царицу по кругу подошла к осэгэ. Она присела подле корзины и с интересом заглянула в нее. В глубине, плетеной из ивовых прутов корзины с дном выстланным соломой, лежало пять маленьких созданий, покрытых волнисто-мягкой шерстью, белой с крупными коричневыми пежинами, и с долгими висячими ушами.

– Ох! – восхищенно дохнула Влада, и, протянув в направлении спящих животин руку, погладила одного из них по шерсти, которая разнилась с иными своей коричневой рыжиной.

– Это щенки, – проронил Шудякор, явно обрадовавшись пробежавшему по юнице нежному трепету, будто огладившему черты ее лица. – Взрослых таких животин мы называем собаки, а это их дети. Сие весьма занимательное животное, помощник и товарищ в жизни человека… Лучший помощник для человека в охоте на птицу в поле, на воде. Поднимут с крыла, а засим доставят убитую птицу к ногам хозяина. Дюже умное, доброе создание, умеющее защитить свой дом, предупредить об опасности, спасти от одиночества и смури… Сих щенков со своего двора, я дарю тебе, Владелина. Выберешь одного для себя, а других раздашь своим товарищам.

– Этого! – поднимая коричнево-рыжего щенка из корзины на руки, отозвалась Влада, и слегка развернув его, показала одэгэ. – Этого возьму себе.

– Отличный выбор, – проронил весьма довольно Шудякор и поощрительно кивнул своей могучей головой. – Это старший из помета… кобель, что значит мужского пола. Он будет верным твоим помощником. Духи знают, как надо воспитывать собак, они помогут, – отметил он, увидев, как внезапно дрогнули губы девочки, точно она чем-то враз обеспокоилась.

– Опусти его в корзину Владушка, – то уже произнесла царица, также как и Шудякор углядев трепыхание губ отроковицы и подумав, что это связано с болью в ране, да немедля поднявшись с топчана, села. – Не напрягай руку, пальчики еще не оправились.

Девочка медленно опустила щенка в корзину, пристраивая его как раз в серединку, а после пояснила:

– Нет, рука не болит Вещунья Мудрая, не тревожься… Просто мне жаль их забирать от матери. Не хочу, чтобы они тосковали, – и надрывно вздохнула.

– Собак для того и разводят, – потирая свой низкий покрытый шерстью лоб откликнулся Шудякор. – Чтобы в месяц забрать щенка от матери и отдать хозяину, каковой станет с ним товарищем на долгие года. Не беспокойся глава Владелина, щенок в пару дней забудет свою мать и еще скорей, если ты сама будешь его поить молоком и играть.

– Ему надобно дать величание? – поспрашала юница, поглаживая столь мягкую и будто лоснящуюся спинку покряхтывающего во сне щенка, осэгэ кивнул. – Удалой, – вроде и не думая изрекла юница. – Так я буду звать его… Удалой.

– Хороший клич для собаки, – согласился Шудякор и несколько ошарашено всмотрелся в лицо девочки озаряемое улыбкой. – Однако, сие не все, что я хотел тебе, Владелина, преподнести, – продолжил он морг погодя. – Удалой и его братья до твоего отъезда побудут поколь подле своей матери, ежели ты не против? – Владу торопко качнула головой. – Кула Динара, – одэгэ обратился уже к энжейке. – Отнеси щенков и позови инши Камыла.

Кула Динара также спешно и полусогнуто подступила к топчану и взяв в руки корзину с щенками направилась вон из залы. Отроковица все дотоль наблюдающая за ее уходом увидела, как отворила Динара совсем на малость створку, выскользнула в тот проем, а доли секунд спустя в помещение вошел иной энжей. И то уже явственно был муж, каковой на сияющем медном блюде, нес скрученный вкруг сыромятный ремень с мощной серебряной пряжкой, повторяющей контуры дубового листка с тонкими прожилками по полотну.

Энжей подступил к лежаку, и, опустившись на одно колено, пригнув голову, протянул к поднявшейся на ноги юнице блюдо.

– Этот сыромятный пояс с дубовым листком-пряжкой я дарю тебе Владелина, – весьма торжественно сказал Шудякор. – Дубовый лист как мужское начало дарящее своему обладателю силу и смелость, как нельзя сильно подходит человеку, каковой еще, будучи совсем ребенком, смог собственной отвагой защитить близких.

Правая рука юницы судорожно дернулась вперед и зависла над столь великолепным ремнем досель никогда не виденным. Пряжка на нем была в длину почти с ладонь Влады, и так ярко переливалась, что своим сиянием смутила ее. И тогда девочка будто вновь услышала молвь Бога Воителя: «Это твой дар и только тебе принимать решение как с ним поступить». И тотчас она взяла с блюда ремень прямо за лопастную пряжку, и резко дернув на себя, распрямила его в длину. Украшенный тонким серебристым углом, вдетым в поверхность кожи, иной конец ремня, испрямившись, слегка закачался из стороны в сторону.

– На поясе много удобнее носить ножны с мечом, – дополнил свою речь Шудякор, по-видимому, радуясь тому, что опекаемая царицей отроковица приняла дар.

– Даже не знаю, как тебя благодарить одэгэ Шудякор, – негромко протянула Влада левым указательным и как правильно заметила Вещунья Мудрая, пока еще отекшим, перстом огладила ребристые края пряжки. – Очень красивый пояс… и щенки… Не знаю даже как тебя благодарить.

– Ох, глава Владелина, – не менее довольно отозвался Шудякор и потер меж собой широкие, волосатые ладони. – Твои слова благодарности значат для меня много больше, чем какой-либо вещественный дар.