Нынче Владу, наконец, поднялась с ложа. Она в целом и не поняла когда успела заболеть, и почему так долго была без сил. Однако наблюдая в последние дни, когда мало-помалу восстанавливалась, особую тревогу и теплоту рани и ее демониц ни о чем не стала спрашивать. Посему когда в комнату после завтрака вошла Кали-Даруга, а Мина, у оной кольцо в правой ноздре тонкой серебряной цепочкой соединялось с проколом правой мочки уха, внесла одежду и положила ее на ложе, торопливо согнула ноги в коленях и скинула с себя одеяло. Впрочем, узрев несколько иную одежду, она немедля подтянула к себе ноги, и, обхватив их руками, удивленно воззрилась на рани Черных Каликамов.

– Что это? – вопросила негромко девушка.

– Это ваша одежда госпожа, – благодушно отозвалась Кали-Даруга и огладила подол лежащего на ложе вишневого платья без рукавов, с округлым вырезом на груди, украшенного по окоему золотистыми полосами. – Ее еще величают сарафан, – добавила рани демониц и указала рукой на табурет, повелевая Мине поставить туда коричневые сандалии.

– Как же я буду носить такое? Я же не умею, – в голосе юницы послышалась неуверенность, и она шибутно приподняла вверх свои плечики.

– А я научу госпожа, – ласково отметила Кали-Даруге и умягчено улыбнулась девочке. – Вы же знаете госпожа, что ваша жизнь изменилась. И не столько лето назад, когда открылось, что вы лучица. Сколько после встречи с Господом Першим, оный очень к вам привязан и желает, также как и я, лишь благополучия. А это благополучие непременно связано с изменением. Ну же, дражайшая моя госпожа, подымайтесь, и я вместе с Миной помогу вам одеться. Мы спустимся вниз в залу и побудем там. Вы, госпожа, пройдетесь, а после я проведу обряд, и тогда завтра вы уже сможете выйти из дома и если будете достаточно бодры, сходите в капище. Зиждитель Небо нарочно прибыл из иной Галактики, чтобы побыть с вами.

Владелина неспешно разомкнула объятия, и, выпустив из них ноги, принялась сползать с ложа, весьма неуверенно. Девочка ступила сначала одной, засим другой ногой на ворсистую полстину пола и медлительно поднялась. В-первый миг ее слегка качнуло, но мягкие руки рани Черных Каликамов тотчас придержали за плечи, а перста нежно поцеловали кожу. Как только покачивание прекратилось, с Влады сняли нательную рубаху и повязали похожую на набедренную повязку легкую полосу ткани, каковая охватывала ее бедра, дотягивалась почти до талии и единожды проходя узкой полосой меж ног, крепилась тонким шнуром на стане. После девочке одели короткую золотистую рубаху с просторными рукавами, доходящими до локтя, и сверху сарафан. Одежа была вельми свободного кроя и нигде не давила, не подпирала и не стягивала. Мина, опустившись пред юницей на колени, обула на ее ноги сандалии, и, продев ремешки меж большими пальцами, подвязала их подле лодыжек, соединив с двумя иными, отходящими от подошвы по бокам. А рани меж тем собрала волосы в хвост и заплела не тугую косу. Владелине уже давно вернули браслеты на ноги и руки, кольцо Словуты и цепочку Златовласа все, что во время болезни с нее сняли. Однако, с девочки не были сняты дары Седми и Стыня: серьга в мочке и берилл в бровке, верно, и в этом своих вскормленников Кали-Даруга выделяла.

– Ну, что моя дорогая госпожа? – нежно вопросила рани, указывая рукой на приоткрытую дверь подле каковой стояла Кишори. – Если все благополучно и ничто не давит можно спуститься вниз по лестнице.

Владелина провела ладонью по бархатистому полотну платья, и, улыбнувшись его легкости и не стесняющей плавности линий, направилась вон из комнаты. В нешироком полутемном коридоре, где в стене, лежащей напротив входа в комнату девочки, находилась другая дверь, ведущая в покои рани, стояла еще одна склоненная демоница. Она поместилась подле лестницы, словно своим окаменелым видом указывая направление движения. Два узких окна расположенных на боковых стенах дома были наполовину сомкнуты голубыми плотными занавесями. Сопровождаемая сзади рани Черных Каликамов Влада прошла по коридору минуя еще одну дверь в правой стене, оная вела еще в другую комнату, и принялась неспешно спускаться с пологой и единожды изгибающейся лестницы, вместе с тем ощутив на своем предплечье цепкие пальцы Кали-Даруги. Впрочем, рани зря тревожилась, юница была достаточно окрепшей, а посему в короткий срок преодолев лестницу, замерла в коридоре первого уровня, слегка осматривая рубленные стены и находящуюся супротив входной еще одну дверь.

– В залу, госпожа, – молвила все тем же участливо-приятным голосом Кали-Даруга, выпуская предплечье девушки.

Пушпа, пятая демоница, не мешкая отворила дверь в залу, и девочка медленно пошла к ней. В зале за это время ничего не изменилось. Узкая кушетка стояла справа, а мощная тахта с невообразимым количеством подушек слева. Влада вступив в помещение, свершила по нему махонистый круг, а рани следовавшая за ней на чуток сдержав шаг, встревожено оглядела ее плавные движения, и, оставшись довольной общим состоянием двинулась к тахте.

– Кали, – погодя проронила девочка, на самую малость замерев подле узкой кушетки. – Помнишь ты мне показывала видения о Першем. Ты можешь мне его сызнова показать? Хочется увидеть Першего.

– То было не видение, а весть… известие, госпожа, – голос рани демониц прозвучал как-то вельми низко, стараясь своим тембром успокоить юницу. – Оно уже передано вам, госпожа. Второго раза не может быть.

– Жаль, – нескрываемо огорчительно отозвалась Владелина и провела рукой по левому плечу, с коего как и было обещано Кали-Даруги исчез шрам.

Нынче кожа там была гладкой и ровной, и, удивляясь тем способностям и знаниям демоницы, девочка почасту его оглаживала, будто страшась, что рубцы появятся вновь.

– Присядьте госпожа, – указывая на тахту подле себя, попросила рани Черных Каликамов.

Владу немедля тронувшись с места, наново стала описывать своим движением круг и резко качнув головой откликнулась:

– Нет, я еще пройдусь. Уже устала лежать, спать, болеть, это весьма утомительно. – Она протянула в направлении бревенчатых стен правую руку и провела перстами по их залащенной глади. – А Огнь говорил, что ты Кали будешь со мной заниматься, да?

– Да, госпожа, буду, – ответила демоница, меж тем неотступно следуя своими очами за девушкой. – Только когда вы поправитесь окончательно и наберетесь сил. Думаю, это произойдет в ближайшие недели. Эти занятия очень важны для вас, никто кроме меня и моих сестер не может им обучать. Госпожа присядьте, вам ноне не надобно натружаться. Вы помните, я говорила вам, что мне нужно провести обряд, чтобы вы могли выходить из дома, и этот обряд очень важен. Уже все подготовлено, но если вы сейчас чрезмерно утомитесь и обессилите, мне придется отложить его.

– Нет, не надо, – торопливо молвила девочка и немедля направилась к тахте. Она опустилась на нее подле Кали-Даруги, и, склонив ей на плечо голову, застыла. Ощущая ни с чем, ни сравнимую нежность и теплоту к демонице, точно к родному человеку. – Хочу увидеть Небо, Дивного, Дажбу и Седми… Выхованка и Удалого… и еще бы Вещунью Мудрую, Двужила, и Уголька… и, конечно, мальчиков… Еще бы целый месяц болеть, это весьма трудно.

– Ом! Госпожа, – лишь только смолкла девушка заговорила рани Черных Каликамов и нежно приголубила волосы на ее голове. – Ноне многое изменится в вашей жизни, я о том сказывала. То надобно, абы вы могли продолжить свою жизнь. Потому вам необходимо быть готовой к изменениям. – Эту речь, Кали-Даруга толковала Владе уже многажды раз, словно вколачивая в нее истину. Мало-помалу добавляя, что-то новое, чтобы та привыкала ко всему неспешно. – Теперь вас все будут величать госпожой, кроме Богов, это так положено. Будут клонить пред вами голову. Вы госпожа и потому не должно тревожиться за отроков живущих в поселении для того есть духи, альвы и гомозули. Нельзя… Просто недопустимо более ездить на Угольке, брать в руки меч, лук, и не стоит больше читать. Никак нельзя брать на руки и бегать с Удалым. Вам нужны силы, чтобы освоить уроки со мной… Все ваши силы, ведь о том просил Господь Перший. – Всяк раз дополняла речь, именем Бога, рани, зная наверняка, что оно обладает волшебной силой на согласие девочки, ибо данное согласие в первую очередь проявляла лучица, составляющая ее естество. – Мы все, в том числе и вы должны беречь вас. Ибо вам надобно много времени, чтобы нагнать пропущенные, утерянные знания, моя дражайшая госпожа.

Кали-Даруга тем же вкрадчиво-нежным голосом говорила подолгу с девочкой, убеждая ее быть спокойнее и слушать наставления. И Владелина, на удивление, внимала тем словам демоницы, по-видимому, то вновь обретала в ее плоти силы сияющая лучица, чуть было не загубленная безрассудством Расов аль все же Першего. А быть может, это просто сработали предписания, заложенные в Крушеце Родителем, каковой, как понимали все без исключения Зиждители, не только знал о его рождении, но и какое-то время держал подле себя. А после, всяк миг приглядывал за лучицей своего любимого, старшего сына Першего.

Немного погодя Кали-Даруга напоила девочку какими-то очередными горьковато-кислыми вытяжками, от оных последнюю стало мутить, уж так мощно они скрутили рот, гортань и желудок. Все еще порываясь вырвать Влада, прилегла на тахту и прикрыла рот ладошкой.

– Днесь наша бесценность… наша госпожа все пройдет, – полюбовно прошептала рани, и, опустившись подле тахты на колени, принялась оглаживать перстами тело девушки, целуя ее даже через ткань одежды. – Потерпите, ноне самую малость… чуть-чуть и все… Все с вами будет благополучно.

Кали-Даруга шептала это так нежно, вкладывая в каждое слово столько любви и заботы, что юница совсем не волновалась, что ее мутит. Вспять это попечение впервые за годы ее жизни были приятны, необходимы. Вроде то мать, та самая оной Владелина была лишена, возилась с ней… с милым, ненаглядным своим ребенком по недомыслию родителя нежданно захворавшему.

Вскоре, как и обещала демоница, позывы к рвоте прекратились, девочка глубоко вздохнула, закрыла глаза и заснула. Рани Черных Каликамов ласково провела по коже ее лица, тем движением окончательно погружая в сон, а после медленно поднялась на ноги.

– Сандхия, – позвала Кали-Даруга свою служку.

Дверь в комнату, дотоль закрытая, немедля отворилась и в помещение вошла демоница, низко склонив голову и замерев подле проема.

– Готовьте все к обряду, – добавила рани, и медленно направилась вон из залы. – Госпожу раздеть и растереть маслами. Когда все устроите Мина меня позовет, а Пушпа пусть введет Лярву, я пошла переоденусь.

– Слушаюсь, рани Темная Кали-Даруга, – отозвалась служка, и еще ниже преклонила свою голову, где черные, прямые волосы, заплетенные в мельчайшие, не больше ширины перст, косички были собраны в хвост.

Спустя какое-то время, когда все, как и велела рани демониц было исполнено, а в полутемной комнате с занавешенными окнами в центре ее стояла голая, спящая и явственно окаменевшая Владу, окруженная по коло и вписанному в него треугольнику зажженными свечами, Пушпа ввела в помещение Лярву. То создание, каковое Небо считал неприятным, было высоким и прозрачно-серым имеющим форму головы только без лица и каких-либо признаков того, чуть удлиненной шеи и похожего на клин тела… В целом точно соответствующего слову и понятию «тень». Лярва не шла, она плыла, летела, почитай касаясь краем своего тела пола и не имела ни рук, ни как понятно ног.

Пушпа тянущая за тонкий серебристый волосок Лярву поставила ее сразу за девочкой введя в круг несколько правее. И тотчас в залу вошла обряженная в черное одеяние рани Черных Каликамов, по полотну материи коей блистали, переливаясь махие серебристые брызги. Сие одеяние вельми походило на платье, не имея рукавов, оно доставало до пола, и было с широким капюшоном, скрывающим голову Кали-Даруги и весь ее лоб. Дотягиваясь до края надбровных дуг, край капюшона полностью заслонил не только лоб, но и третий глаз на нем.

Как только рани заняла свое место подле острой вершины треугольника, напротив все еще спяще-окаменевшей девочки, четыре демоницы закрыв дверь, встали по углам комнаты и взяли в руки бубны. Сандхия меж тем расставила по трем сторонам треугольника, высокие сосуды и подожгла шарообразные студенистые смолы наполняющие их изнутри.

Густовато-пряный дым, разом переполнив горловины сосудов, выплюхнулся в комнату и в доли секунд окутал все помещение, но особенно густо тело девушки и стоящую подле нее Лярву. И тотчас Кали-Даруга принялась гудеть, сначала негромко, но посем все мощнее и мощнее с нарастанием. А когда тот звук, точно песня али заговор-молвь наполнил комнату, переплетаясь с плывущим дымом, демоницы разком застучали в бубны, по первому не громко, но степенно наращивая силу удара. И тогда нежданно колыхнулась прозрачная Лярва, словно по ней пробежала рябь, засим она легохонько закачалась вперед… назад, похоже, жаждая прикоснуться к девушке. Пламя свечей мгновенно выбросило вверх лепестки рдяного огня и они, оторвавшись от фитилей, зависли в метре над ними. Мгновение погодя, принявшись перемещаться по коло или треугольнику, описывая в одном случае плавные линии, а в ином ровные. Сияние от этого движения, кажется, увеличилось во много раз, и тогда вдруг лучисто вспыхнула и сама Лярва ядренистым, золотым светом. Засим резко выбросив из своего плеча полосу, коя точно разрезала оголенную кожу Влады под правым ухом, как раз за мочкой, похоже, пробив и само находящееся там костное образование так, что послышался едва ощутимый хруст и немедля с под места разрыва заструилась кровь. Еще мгновение и Лярва перестала светиться золотыми переливами, видимо погаснув иль сгорев, а посему окрасившись в серо-дымчатый цвет, пропала и полоса света, разрезавшая кожу под ухом девушки. Всего-навсе слегка задымился промежуток меж тенью и юницей. И незамедлительно пламя, парящее над свечами упало единождым махом на тонкие фитили, а рани и демоницы стихли, отчего в помещении наступила полная тишина. Еще морг того отишья и Кали-Даруга властно молвила:

– Держи.

И не мешкая, стоящая подле двери Сандхия, шагнула вкруг треугольника и подхватила на руки оседающую к полу юницу, потерявшую как-то вельми внезапно всякую окаменелость тела.

– На тахту, – заботливым тоном проронила рани.

Сандхия с легкостью подняла девочку на руки, с нежностью прижала к груди, словно родное дитятко, и направилась с ней к тахте, а прилепленная с помощью дымчатой полосы Лярва немедля потянулась следом. Не менее торопливо направилась за служкой и Кали-Даруга, на ходу раздавая указания остальным демоницам:

– Свечи убрать, шторы открыть, помещение проветрить. На бок положи госпожу, Сандхия, – добавила рани, и, скинув с головы капюшон, подступив к тахте, опустилась на колени подле.

Рати, еще одна демоница, также как и Кали-Даруга присев подле тахты протянула ей тонкую черную полосу и влажный белый ручник. Рани Черных Каликамов нежно утерла струящуюся юшку поданным ручником на месте пореза у юницы, а после пристроила туда полосу тем самым, похоже сращивая кожу.

Кали-Даруга немного посидела обок девочки, ощупывая ее лоб и в целом тело, связанное с дымчатой Лярвой, а после, прикрыв ее дотоль свернутым голубым одеялом, поднявшись на ноги, сказала, обращаясь к служкам:

– Обмоете госпожу, разотрете и отнесете в ложе поколь почивает… Все получилось даже лучше чем я ожидала, – и повелительно глянув на покачивающуюся в шаге от тахты тень дополнила, – Лярва только не смей заходить в капище. Будешь дожидаться божество подле завесы.