В ближайшую неделю, впрочем, девочке не удалось прогуляться по поселению и повидаться с теми, кого она любила и с кем была дружна. Ей даже не удалось узреть Бога Дажбу, хотя Влада знала, что он прибыл в Млечный Путь, нарочно чтобы встретиться с ней. А все потому как в тот же вечер, после возвращения из капища, та самая некумека, кулема и неудаха, как выразилась рани Черных Каликамов, Кудесница Купавая по первому молча выслушавшая от демоницы об ограниченности собственных знаний и умений, принялась ее лечить.

Для того юницу, напоив горькой и единожды жгучей, опалившей не только уста, но и всю глотку, настойкой, уложили в зале на кушетку. И Кудесница Купавая поправила ей на правой ноге четыре сломанных и уже давно сросшихся, но всегда отдающих болью пальца. Тот перелом она получила несколько лет назад, когда вместе с Грабом лезла на дерево. Тогда жаждая обогнать соперника, и первым добраться до воткнутой в ствол древа стрелы, они вдвоем взобрались на ветку. Та нежданно тягостно качнувшись, хрустнула, и обломилась, и оба ученика гомозуля рухнули на оземь. Граб при этом вывихнул правую руку, а Влада сломала пальцы на ноге. Однако Двужил не принимающий никаких стонов и жалоб, враз своим окриком поднял ребят на ноги, повелев добыть стрелу. И если Граб смог, преодолевая боль в руке, то содеять, то девочка просто не сумела, потому как ей не удавалось опереться на опухшую ногу. Пальцы весьма долго заживали и так как Выхованок, не мог вправлять кости, а лишь прикладывал к пальцам травы, и поил свою вскормленницу какими-то отварами, срослись как попало. Нога все время доставляла хлопоты девочке, но она, как правильно отметила рани привыкшая терпеть, никому о том не говорила.

Поправив кости, Кудесница Купавая наложила в том месте вельми твердое, серое вещество, оное плотно обхватило и сами пальцы, и часть стопы так, что ими было неможно пошевелить. А Сандхия и Мина растерли маслом кожу на ноге до колена, пояснив девушке, что таким образом ее не будет беспокоить боль. После того как Кудесница Купавая сопровождаемая поучениями Кали-Даруги о правильности поведения и четком понимании кто есть она, а кто Вещунья Мудрая, ушла, в залу вступила Травница Пречудная. Эта сподвижница пришла осмотреть девочку.

Теперь Владу вновь уложили на кушетку, на правый бок, предварительно сняв рубаху. А Травница Пречудная разместив правую ладонь на ее спине подле лопатки, левую подсунула под грудь и глубоко вздохнув, замерла. Застыла и юница, ибо она знала, что сейчас произойдет, потому как сподвижница царицы проводила такой обряд раньше, по велению Вещуньи Мудрой.

Густая пелена проплыла пред очами девочки, лишь послышались мощные удары сердца в груди, будто оно отскакивало от ладоней альвинки и тягостно покачивалось. Такое состояние длилось не долго. И, похоже, от него Владелина, захлебываясь трепыханием собственного дыхания, потеряла сознание. Когда же она пришла в себя, и глубоко вздохнув, ощутила замершее биение сердца в груди, поняла, что лежит на спине, обряженная в ночную рубаху, а Сандхия поит ее весьма сладким, медовым зельем.

– Да, – послышался нежный, чистый голос Травницы Пречудной. – Для госпожи златцвет будет спасением. Я о том уже говорила оррар царице.

– А, что насчет вмешательства Ворожеи? – очень властно вопросила рани Черных Каликамов.

– Если будет златцвет, вмешательства Ворожеи Чарующей не понадобится, – немедля отозвалась сподвижница царицы.

Обе женщины стояли в нескольких шагах от кушетки и зорко следили за очнувшейся девочкой и поившей ее демоницей.

– Скажи мне, что для госпожи будет лучше, абы, как можно скорее убрать признаки болезни. Так как для наших занятий надобны все силы госпожи, – произнесла рани и единожды мощь в ее гласе перемешивалась с вниманием, несомненно, она уважала знания альвов.

Сандхия меж тем допоив девочку зельем немедля склонившись, покинула залу, вслед дотоль пропавшей в проеме Миной. Травница Пречудная с теплотой обозрела юницу и нежно ей просияв, участливо молвила:

– У госпожи был врожденный порок сердца, эта мутация была присуща женскому роду зекрийцев. Когда поправляли гены в космическом хуруле Зиждителя Дажбы, это выяснилось. Из доклада бесиц-трясавиц, оный мы вам рани Темная Кали-Даруга представили, явствует, что госпоже еще на хуруле делали пересадку органа, а после довольно-таки долго держали в кувшинке и она поправилась. Однако тяжелые физические занятия с гомозулями, сызнова подорвали ей сердце. Я бы не советовала вмешательства… не только то касаемо Ворожеи Чарующей, но и вообще вмешательство, если есть возможность пропоить златцветом. Потому как любое вмешательство вызовет продолжительное восстановление сил, и, тогда занятия придется отложить.

– Все ясно, – отметила Кали-Даруга, только альвинка смолкла. – Значит, будет златцвет.

Рани Черных Каликамов опять же стремительно замолчала, и поспешила к девочке, которая полностью обретя себя, принялась шевелить руками, а потом и вовсе поднявшись с кушетки, села. Демоница приблизившись к кушетке, полюбовно огладила взлохматившийся хвост волос Влады книзу и добавила, обращаясь к сподвижнице царицы:

– А поколь прибудет златцвет…

– Поколь, – не мешкая, подхватила Травница Пречудная и ее мягкие черты лица, словно юницы живописались особой лучистой красотой. – Будем поить госпожу настоем из цвета молодильников и сердечника, как делали до этого. Я все принесла и расскажу.

– Сандхие… Все расскажешь Сандхие, – на едином вздохе молвила Кали-Даруга, прекращая тем разговор с альвинкой.

Сподвижница царицы низко поклонилась и было уже покинула комнату, когда ее остановила в проеме рани демониц, вельми как-то неоднозначно, отметив:

– Травница, – она чаще именно так… коротко звала альвов, тем точно подражая Богам, в частности Небо. – Передай от меня вашей разумной Знахарке, что у Вещуньи явственно наблюдается нервное истощение, и ей необходим отдых. И пусть пропоет ее успокоительными настойками. Не хватало, чтоб ваша царица днесь, на чужой планете, захворала. И вообще, до чего же вы альвы сушняки… Нешто не видно, по состоянию вашей старшей, что у нее нравственная усталость. Нешто неможно как-то помочь… дать отдохнуть. Словом передай мое негодование Знахарке, и коль не предпримет в отношении Вещуньи лечение, и та будет в том же состоянии, я непременно… Слышишь, непременно, о том доложу моему мальчику Господу Седми, а теперь иди, нечего тут проход занимать.

Травница Пречудная, дотоль стоявшая недвижно в проеме двери, при последних словах Кали-Даруги резко оглянувшись, с нескрываемым теплом оглядела ее и широко просияв, торопливо кивнув, немедля пропала в коридоре.

– Пойдемте, дражайшая моя госпожа, вам надобно отдохнуть, – меж тем протянула рани Черных Каликамов, и, подхватив на руки девочку, направилась с ней вон из залы. – Я вас отнесу наша достославная, бесценная госпожа.