Сейчас через иллюминатор просматривалась и вовсе черно-бархатистая даль, покрытая крошечным вкраплением бело-розовых пятен. Их цвет, очевидно, был таковым оно как оттенялся более густыми ярко красными парами, заполняющими правую сторону, видимую через прозрачную поверхность иллюминатора. В неких местах туманность смотрелась лишь размазанными потоками, в других же вспять того интенсивно наполненной цветом. Впрочем, акцентировала она внимание расположенной в самом центре зеленой и очень крупной звездой, с растянутыми в стороны семью заостренными лучиками. Эта звезда собственным сиянием придавала окружающей ее красной туманности легкий отлив фиолетово-розового, по окоему перемешивая тон цвета до бархатисто синего. Самый широкий и длинный луч, выбивающийся из ее верхушки, уходил вертикально вверх, внедряясь в черную даль космического пространства, степенно в нем теряясь, однако, придавая местам соприкосновения с ней переливы алого цвета схожего с восходящим на небесный купол Солнцем на далекой планете Земля.

Движение в этой дали гюрд-хра, на котором Камал Джаганатх в сопровождение НгозиБоипело Векеса и людоящеров летели в систему Та-уи на планету Ладодея, не ощущалось. Хотя, оно, несомненно, происходило. Гюрд-хра, оказался тем самым аппаратом, виденным в крытом помещение предназначенном для стоянки космических судов.

Черно-серебристый аппарат, разделенные на три сегмента, оказался маневренным, военным судном. И длинное коловращательное устройство, состоящее из двух скрученных промеж друг друга трубовидных структур, запаянных в вытянутое прозрачное стекло, расположенном на третьем сегменте, представляло из себя мощное оружие, поражающее потоком заряженных частиц высоких энергий.

Внутри гюрд-хра, в частности блок, где расположились юный авгур и верховный правитель походил на небольшую комнату, с переливающимися стальным цветом стенами. Иллюминатор находился на крыше сегмента, будучи раздвижным. По форме поверхность иллюминатора имела небольшую вогнутость (впрочем, как и сами стены), посему просматриваемая космическая даль казалось зрительно удаленной, вроде как сжатой. Внутри этой каюты находились два стоящих друг напротив друга полудивана, очень мягких, обтянутых темно-серой тканью, изготовленной из шелка и тонкой шерсти с добавлением серебряных нитей. Их невысокие спинки и подлокотники выступали пухлостью собственных форм, а несколько овальных подушек создавали еще больше мягкости сидящему или лежащему на них.

Возле полудиванов стояли два полупрозрачных столика на коих также находились пузатые, темно-коричневые кувшины с длинными ручками и изогнутыми носиками, деревянные кубки и квадратные тарелки из серебра с тонко нарезанными на них розовато-коричневыми кусками мяса.

В этот раз прислужников не было, верховный правитель сам наливал Камалу Джаганатху воды в кубок и старался его отвлечь от размышлений, спрашивая о самой планете Велесван. Впрочем, сейчас он пристав с дивана замер, ибо вошедший в каюту людоящер, склонив голову, что-то торопливо зашептал ему в ухо. Людоящер говорил на своем родном языке, однако, как понял Камал Джаганатх очень тайное, потому передавал тихо.

Осознание, что он, Камал Джаганатх искусственен даже в диэнцефалоне, очень сильно его расстроило. Посему волнение выплескивалось в него мелкой дрожью кожи, и потерей на ней присущей слизи. Оно как принять собственную одаренность было проще, чем выяснить, что это не способности, а просто удачно проведенный тарховичами эксперимент. Еще сложнее стало принять, что завершением данного эксперимента являлось уничтожение людей на Земле, его родителей, и, видимо, бывшего супруга. А отвести роль подмены или подчинения ассаруа прямо-таки жгло своей едкостью. Потому как Камал Джаганатх не просто любил Аруна Гиридхари, сейчас он перенес на него всю привязанность, кою питал к земным родителям и сыну.

Людоящер, наконец, испрямил стан и резко развернувшись, направился к створке расположенной в правой стене. НгозиБоипело Векес внимательно оглядел с головы до ног сидящего напротив юного авгура, и, опершись о спинку, слегка развалившись на своем диване, сказал (определенно, собственной открытостью, стараясь завоевать расположение ссасуа и, одновременно, снять с него достаточно зримое волнение):

— Сегодня поутру в Великом Вече Рас должны были заслушивать заявленные его превосходительством негуснегести разбирательства. Я оставил вчера иттаравади, представляющего мои требования, дабы мог встретиться с вами и сопроводить в Та-уи. Но сейчас мне доложили, амирнарх собственным актом срочно вызвал всех правителей рас в Великое Вече, объявив, что неповиновение его распоряжению будет взыскано контрибуционной платой и лишением право голоса сроком на половину лето. Весьма серьезное наказание, доложу я вам, Камал Джаганатх. Странно, что амирнарх Раджумкар Анга ЗмидраТарх так среагировал на ваше похищение, пресветлый авгур.

Ссасуа, дотоль разглядывающий зеленую звезду, с растянутыми в семь сторон заостренными на концах лучиками, расположившейся в красной туманности, медленно перевел взгляд на лицо верховного правителя, где прозвучавшая озадаченность отразился теперь и в его приоткрывшемся рте, в касаниях подушечками удлиненных пальцев нижней губы. Камал Джаганатх еще чуть-чуть молчал, а после, словно напав на нужную мысль, торопливо вопросил:

— Вы, Векес, думаете, что амирнарх обо мне не знает? Думаете, что тарховичи создали меня в тайне от него? По-вашему мнению, я, по-видимому, опасен не столько для Аруна Гиридхари, сколько для вашего покровителя Раджумкар Анга ЗмидраТарх?

Юный авгур прервался и теперь пронзительней взглянул в лицо верховного правителя, где уголок правого глаза внезапно едва заметно завибрировал, тем подтверждая высказанную догадку. Впрочем, сам людоящер никак не откликнулся на вопросы ссасуа, лишь перестав теребить нижнюю губу на лице, напряженно замер.

— Вы, ошибаетесь, Векес. Ошибаетесь, — много ровнее отозвался Камал Джаганатх, ощущая как от торопливой молви его вновь пробило волнение, и враз высохли края рта, лишившись слизи. — Амирнарх знает обо мне, потому как на мое имянаречение прислал в подарок пластинчатый пояс. Арун Гиридхари был потрясен тем, что Раджумкар Анга ЗмидраТарх прислал дар мне. Ибо дотоль кого и баловал своим внимание так только ассаруа. Никогда ни каким велесвановцем не интересуясь. Да, и встречу мою с главным дхисаджем устанавливал амирнарх, обещая взамен ее Аруну Гиридхари поддержку на разбирательствах с вами в Великом Вече Рас.

— Не может быть, — все-таки откликнулся негромкой молвью НгозиБоипело Векес, только сейчас полностью становясь открытым в своих планах с ссасуа негуснегести. — Амирнарх вам прислал дары и сам договаривался о встрече с его превосходительством? — повторил он дотоль сказанное юным авгуром в виде вопроса. А получив от него кивок, как подтверждение, хрипло дополнил, — мои соглядатаи на Велесване слишком плохо работают, так как патрулируют планету устройства тарховичей.

— Может в таком случае, ежели заговор не направлен против амирнарха, стоит меня вернуть ссасуа? — спросил юный авгур и глубоко выдохнув, улыбнулся, словно ощутив теплоту, каковую питал к своему благодетелю верховный правитель, сейчас действующий не против Раджумкар Анга ЗмидраТарх, а, вероятно, только стараясь его защитить.

— Знаете, Камал Джаганатх, вельми у меня натянутые отношения с канцлер-махари Врагоч Вида Вышя, коль говорить точнее я его едва терплю. Впрочем, как и он меня, — отозвался, так и не ответив на вопрос юного авгура НгозиБоипело Векес, этим стараясь и вовсе перевести тему разговора. Судя по всему, происходящее с ссасуа негуснегести должно было ответить на многие вопросы, не только обозначить его роль в расе велесвановцев или возможном заговоре против амирнарха.

Камал Джаганатх улыбнулся теперь еще сильней, не только изогнув нижний край рта, проложив по верхнему краю вплоть до ноздрей тонкие морщинки, но и вскинув сами уголки его вверх. Этому мимическому движению собственного рта он неосознанно научился у Аруна Гиридхари, подобно ребенку переняв то, зачем наблюдал. Он слегка подался вперед, и, взяв со стола кубок с водой, сделал из него несколько глотков, дабы снять сухость со рта и вернуть на его края положенную слизь.

— Почаще пейте, Камал Джаганатх, — вновь повторил как поучения НгозиБоипело Векес, наблюдая как вернул на стол полупустой кубок ссасуа. — В гюрд-харе слишком сухо, на Ладодеи вам будет легче. Хотел вам кое-что предложить, Камал Джаганатх, допрежь как мы долетим до системы Та-уи и я оставлю вас на своих сродников, сам поспешив обратно в Тарх систему. Иошинори, — отметил он, именем атанийца привлекая внимание юного авгура несколько рассеявшееся при наблюдении космической дали в иллюминаторе. — Вызвал в вас негодование, оное я первый раз наблюдаю в велесвановцах, — дополнил он, и, выдвинув вперед ноги, разком качнул вправо-влево кончиком хвоста, словно огладившего полотно почти черного, ровного пола. — На самом деле за выплаченную контрибуционную Иошинори намеревался купить у меня планету. Планету в моей системе Истра. Одначе сейчас из-за вычета ему не удастся сие сделать.

НгозиБоипело Векес прервался, и, подавшись вперед с дивана, встал. Он шагнул в направление стола юного авгура, и, подняв кувшин, налил в его бокал воды, да легохонько качнув головой в сторону тарелки с мясом, дополнил:

— Поколь могу предложить вам мясо, абы это основной источник нашего питания. Хотя на самой Ладодеи вас также угостят обилием овощей и корнеплодов. — Камал Джаганатх качнул головой, отказываясь от еды, так как не проходящее волнение внезапно вызвало в нем отвращение к ней. — Итак мое предложение следующее, — проронил верховный правитель, пристраивая кувшин вновь на стол и воззрившись снизу вверх на ссасуа. — Ежели вы пойдете на уступки, а именно не станете пытаться убежать с планеты Ладодеи, и не будете читать мысли моих сродников, коих я к вам пристрою. Я не только выплачу вычет атанийцам, но и удовлетворю ваше желание и убью Иошинори. Как вы и хотели, объявив, что сие делается по вашему указанию.

Юный авгур теперь и сам перевел взгляд на НгозиБоипело Векес и легохонько вздрогнул. Ибо и дотоль услышанное, и сейчас озвученное верховным правителем вызвав подтверждение его догадок, по поводу чтения мыслей, напрочь похоронило мысли об уничтожение Иошинори.

— Вы только не пугайтесь Камал Джаганатх, — тактично протянул НгозиБоипело Векес, очевидно, по-иному поняв волнение ссасуа. — Я не стану марать своих рук. Атанийцы сами уничтожат своего февтвевола, и преподнесут его голову вам, лишь затем получив вычет и как итог планету. Обаче они не ведают, что выкупаемая ими планета находится вблизи от более мощной Трады, где сосредоточена часть моих мобильных сил. Понеже атанийцам не только не удастся вырваться из-под моей власти, вспять того они погрязнут в вечных повинностях за право пролететь мимо Трады. — Верховный правитель приоткрыл рот и достаточно жизненно засмеялся, с той же радостью пояснив, — вы, поверьте мне, Камал Джаганатх, до чего же противны эти бродячие кооры. В свой срок атанийцы всего только на вайтэдром перундьаговцев обменяли целую систему. — Людоящер медленно опустился на присядки, и его хвост изогнувшись, пролег почитай до стоящего напротив дивана, и, сравнявшись ростом с ссасуа, низко договорил, — атанийцы не заслуживают вашей жалости, Камал Джаганатх. А Иошинори такое жестокое, подлое существо, коли ему заплатить продаст и родного сына.

Юный авгур еще мгновение медлил, понимая, что его молчание верховный правитель определил как страх за выдвинутые в сторону атанийского февтвевола угрозы, посему и вопросил:

— Откуда вы знаете Векес, что я прочитал ваши мысли?

Верховный правитель слышимо усмехнулся, и, вскинув руку пристроив ее на правое плечо ссасуа, явственно обрадовано отозвался:

— Несколько это грубовато у вас получилось. Верно, вы в данном чтение не опытны, или слишком встревожены. — Он прервался, очевидно, жаждая услышать ответ, но так как юный авгур не отозвался, добавил, — одно, тем не менее, могу отметить. Таким образом, как вы вывернули события мною виденные, ваши способности напоминают способности тарховичей. Его превосходительство негуснегести также является чтецом, и по моей юности он пару раз читал у меня мысли. Одначе в его способностях читаются мысли данного момента времени, он опять же может вызвать какофонию, шум в диэнцефалоне, но и только. Тарховичи, в мощную хватку оных, как чтецов я когда-то попал. Они отличаются особыми копаниями в твоем диэнцефалоне, прямо-таки выуживая из него все, что их интересует.

— Я не хотел вас задеть Векес. Также как дотоль никогда не читал мысли, сие вышло видимо случайно, — торопливо протянул юный авгур, припоминая как когда-то в его диэнцефалоне пытались поковыряться таусенцы, а после Прашант и Девдас, притом как ему казалось, вызывая в нем не нынешние моменты времени, а прошлое, наполненное особой болью и переживаниями. И как знал Камал Джаганатх, из пояснений Аруна Гиридхари, данные всплески прошлых переживаний не были прочитаны таусенцами или велесвановцами, а являлись способностью его диэнцефалона хоть как-то от данного чтения себя защитить.

НгозиБоипело Векес очень нежно пожал плечо юного авгура, вкладывая в сам жест особую мягкость, точно видел перед собой близкого сродника, который тронул его за живое своей честностью, открытостью и чистотой.

— Случайно, но достаточно сильно, я вам скажу, Камал Джаганатх, — дополнил верховный правитель, и теперь сместив руку, огладил перстами правую щеку и нижнее веко правого глаза ссасуа. И вовсе с непохожей на него теплотой сказав, — вы такой удивительный, пресветлый авгур. Вроде бы похожи на негуснегести и вашу расу, обаче, явственно от нее отличаетесь, словно информационные коды в вас совсем не те, что наполняют его превосходительство. Вероятно, тарховичи не только ваш диэнцефалон, но и тело создавали с особыми замыслами. Так, что насчет моего предложения? — враз переводя тему и поднимаясь с присядок, вопросил он. — Скверно будет, если ваши слова для Иошинори станут только пустой угрозой, — дополнил верховный правитель, несомненно, желая, дабы юный авгур пошел ему на уступку.

Камал Джаганатх, впрочем, не стремился торопиться, желая, перед тем как дать слово и с тем связать им себя по рукам и ногам, выяснить еще одно его интересующее. Посему несколько подумав, коротко пересказал НгозиБоипело Векес свою последнюю фантасмагорию про Самира и его желание сотрудничать с существами Галактики Ланийкдан, направленных на возобновление войны с Веж-Аруджаном и возврата под их руководство части Галактики Вышень долею принадлежащей расе асгауцев.

Весь тот срок, каковой юный авгур неторопливо рассказывал увиденное и пояснял причину, по которой Арун Гиридхари разорвал согласительный пакт, НгозиБоипело Векес стоял подле него, слегка вздев голову, так, чтобы было невозможным заглянуть в его глаза и прочитать мысли. Но как только Камал Джаганатх смолк, он, медленно развернувшись, направился к своему дивану и замер подле него, резко передернув мощными плечами, отчего и под материей халата зримо зашевелилась мышечная их масса.

— Не понимаю Векес зачем вам надобно расчленять Вышень и чем так вас раздражает дайме асгауцев? — закончил свой рассказ вопросом юный авгур, продолжая пронзительно смотреть на фигуру людоящера, не осознанно желая вновь проникнуть в его мысли, пусть бы и текущие в данный момент времени.

— Так, что насчет моего предложения, относительно Иошинори? — вопросом на вопрос отозвался НгозиБоипело Векес, и степенно повернувшись, с той же величавостью опустился на диван, точно предоставляя возможность Камалу Джаганатху видеть его лицо, на котором прямо-таки замерли все черточки, или все же читать сами мысли.

— Добро, Векес. Я согласен на ваше предложение. И не стану пытаться убежать с планеты Ладодея. И постараюсь не читать мысли ваших сродников, — протянул, наконец, юный авгур. Впервые в жизни своего искусственного диэнцефалона, не только этой плоти, но и первой вынося смертельный приговор живому существу, и с тем, не ощущая какой-либо к нему жалости. — Взамен чего, вы исполняете свою часть уговора, касаемо смерти Иошинори.

— Вы, не представляете себе, Камал Джаганатх, — откликнулся явно удовлетворенный верховный правитель, и, расслабившись, прилег на спинку полудивана. — До чего на самом деле примерзкий субъект этот дайме Хититами Сет. Каковой постоянно шастует по твоему лицу взглядом жаждая выудить и сделать свои мелочные выводы на основании всего только дрогнувшей губы. Хититами Сет неизменно голосует против любого моего решения в Великом Вече Рас, запрещает летать моим судам через его системы, вплоть до их уничтожения, — и на округлом подбородке НгозиБоипело Векес, где кожа с розоватым отливом имела гладкость, выступили красноватые, мелкие пятна. — Дайме не раз науськивал против меня прпацманцев, коредейвов и даже перундьаговцев. Хотя знает, что с князем перундьаговцев руксам Баоша Ялись Дьаг у нас теплые отношения. В целом, Камал Джаганатх это долголетняя и обоюдная ненависть, в коей по непонятной мне причине стал участвовать ваш необыкновенный диэнцефалон. Относительно Самира, — как-то и вовсе враз перепрыгнул людоящер с одной темы на другую, определенно, более не желая говорить о дайме асгауцев. — Я бы никогда не стал его расчленять, или вредить ему. Ведь большей части правителей высокоразвитых рас известно, что Самир лучший лоцман в гиалоплазматических Галактиках, и любимец, баловень его превосходительства Аруна Гиридхари.

НгозиБоипело Векес смолк и тотчас отвернул вправо голову, выскальзывая из взора юного авгура, которому показалось, али может он это все-таки прочитал, что рассказано ему было очень мало. Ибо людоящер о политике, межрасовых раздорах не стал распространяться, не потому как не доверял Камалу Джаганатху, просто, как и ассаруа, считал его слишком юным и неопытным. Впрочем, слова о том, что Самир считался любимцем и баловнем Аруна Гиридхари, болью ревности обожгло диэнцефалон юного авгура, мгновенно отозвавшись не менее острой болью в раненном плече. Отчего даже приятно стало осознавать, что затеянная негуснегести защита своего любимца обернулась похищением его же ссасуа. Так как из объяснений ассаруа явствовало, увиденное в фантасмагории грядущее нельзя изменять по причине того, что вновь возникшее будущее может ударить, в первую очередь, потому кто его принял. Однако, погодя, на место этому чувству пришла томительная тоска по сыну Павке, оставленном без попечения умерщвленных родных и томившемся в детском доме солнечников. А после тугое, как и само дыхание, понимание, что возможно появление его — Камала Джаганатха сулит неприятностями ему дорогому Аруну Гиридхари.