Камал Джаганатх, наконец, перестав кричать, успокоился. Тело его, дотоль трепетавшее от волнения, кажется, каждой клеточкой кожи, замерло. К удивлению слизь, схватившаяся в соседнем туннеле коркой на лице, вновь приняла свою вязкую консистенцию, вероятно, выплеснувшись из кожи, подобно слезам. Принц неторопливо поднялся с каменного пола, сев, а потом и вовсе встав, с трудом осознавая произошедшее, не понимая, почему таким яростным криком тоски отозвался его диэнцефалон, подчинив и само сознание, в чьих функциях находилась личность велесвановца, повелевающая ощущениями, мышлением и чувствами на уровне выбора.

Все поколь покачиваясь, пригибая вниз голову, и придерживаясь за левую стену, ссасуа неспешно пошел в направление проема, одновременно, соизмеряя, что опускающийся потолок делал сам туннель шире. Не более пяти шагов и потолок опустился настолько, что юному авгуру пришлось согнуть и спину, однако, журчание воды также синхронно увеличилось в звучание, да и поверхность левой стены на ощупь стала влажной. Еще немного и стали скользить подошвы сапог Камала Джаганатха, оно как перекатывающиеся по дну камешки были напитаны водой, да и наклон пола в этом месте пошел покато вниз. Чтобы не свалиться, юный авгур начал опираться о дно левой рукой, не решаясь удерживать себя с помощью поврежденной правой, так как боль в ней отзывалась вплоть до локтя. Полы аварану все время подлезали под подошвы сапог, сдерживая сам шаг, дергая вниз и сам стан, надавливая на колени. Проем туннеля в который ушел червь, немного погодя обозначился впереди и Камал Джаганатх опустившись на корточки, выглянул из него, удерживая себя при помощи созданного левой рукой упора в стену.

В новом проходе не высоком, хотя широком (идущим покато вниз) с каменных и, словно, рыхлых стен, громко урча, сочилась вода. Она заполняла и само дно, посему, когда в туннель ступил ссасуа, вода достигла середины его лодыжек. Поток был мощным, что принц еле-еле устоял на ногах, качнувшись вправо-влево, а справившись с полученным толчком, развернувшись налево и пригнув голову, да спину направился в ту сторону, куда ушел червь. Сейчас полы аварану намокшие в воде прилипли плотно к сапогам, а порой заскакивали и под подошвы. Идти вверх было почти невозможно, так как немалый напор воды неизменно сталкивал вниз, а на выстлавших дно мелких камнях скользили сапоги. Камал Джаганатх дабы не упасть, двигался возле левой стены, опираясь на нее ладонью, делая каждый шаг медленно и выставляя саму подошву с упором на пальцы. Тем не менее, на очередном шаге принц все-таки поскользнулся, ноги его тотчас поехали вниз, он гулко плюхнулся лицом и грудью в воду, а тело, подхватив, потащило, увлекая за собой течение воды. Очевидно, юный авгур попал в узкую ложбинку, ибо перед его глазами мгновенно промелькнула небольшая расщелина, пучившая по одному краю довольно-таки большие с искореженными боками камни, словно еще не успевшие отполироваться потоком воды.

Камал Джаганатх торопливо схватился за один из нарисовавшихся камней обеими руками. И опять упершись ногами в дно, выдернул из воды голову и само тело. Гул воды в этом месте многажды усилился, точно она вскоре увеличивала свои объемы. Боль в поврежденной правой руке стала жгучей, кажется, перекликнувшись с жжением в раненном левом плече. Принц еще немного оглядывал пространство туннеля, подсвечивая себе бек-пластинами, затем уперся коленом в дно, отпустил правую руку и обернулся, единственно успев отметить, что стены далее плавно сужались.

И тот же миг его нога дрогнув поползла вниз, не только та, которая упиралась подошвой в дно, но и коленом, и Камал Джаганатх, в этот раз успев развернуться, свалился в воду на спину. Движение направляющихся вперед ног на секунду, не более того, будто замерло над падающей отвесно вниз в широкую пробоину водой, а после, и само тело принца полетело вслед за потоком. Единственное, что успел в такой момент, сообразив, сделать Камал Джаганатх, это выкинуть вверх руки и пальцами зацепиться за край каменистого проема. Впрочем, если левая рука еще смогла какой-то срок удерживать тело юного авгура, то пальцы правой моментально сорвались, судорожно дернув мышцы внутри предплечья вплоть до локтя.

Поток воды еще и еще раз окатив сверху принца, несмотря на попытки найти опору в самой стене пробоины, секунд десять спустя, сбив его вниз, потянул вслед за собой по течению. Сейчас движение потока было стремительным, как и полет Камала Джаганатха, что перед глазами, словно полосами света освещаемого бек-пластинами мелькали лишь неровные грани стен туннеля. Внезапно сзади прямо в спину принца ударила мощная струя воды, коя так-таки впечатала его в противоположную стену, одновременно, протащив по неровной поверхности и окутав более объемными водами.

Данный вертикальный туннель был, видимо, не очень высоким, хотя по мере спуска в него добавилось еще два горизонтальных. Наполнив водой плотно, что Камал Джаганатх единственно успел так это вобрать воздуха в легкое, прежде чем окружающее его пространство полностью над ним сомкнулось. Проход как-то и вовсе враз принял более покатые формы, с силой кинув на него тело принца, и тотчас потянув по течению. Кажется, уже в следующий миг выбросив ссасуа в обширный водоем. От удара об стены принц на немного потерял ориентир в воде, впрочем, оказавшись в водоеме, прикрыл верхними веками глаза и в свете бек-пластин сумел разобрать, удаленное дно да по правую сторону, подымающуюся в нескольких метрах, неровную каменную стену.

Торопливо подавшись вверх, раздвигая руками воду, Камал Джаганатх вынырнул на поверхность водоема и поплыл к едва виднеющейся каменной глади берега. Край самого берега был рыхло-сложенным из каменных пластов, посему, когда принц за него ухватился, он местами осыпался под его левыми пальцами, тем не менее, позволил выбраться из водоема. Выплюнув остатки воды изо рта, Камал Джаганатх поднялся с присядок, и, шагнув вперед, развернулся, обозревая пространство в котором оказался.

Это была обширная пещера, замкнутая слева отвесной каменной стеной плавно переходящей в округлый купол. Из данной стены на уровне метров трех, по всей стороне, из семи круглых отверстий выбивалась вода, из неких она прямо-таки плескала потоки, а в других едва сочилась. Купол также плавно переходил в правую стену, достаточно удаленную от места, где стоял принц, в ней хоть и смутно, но все-таки просматривалось черным пятном мощное сквозное отверстие. Несколько приподнятое над уровнем самого водоема, в оный, переполняя нижний рубеж проема, вода скорей всего вытекала. Едва слышимый крик, какой-то раскатистый, а может только дальний выплеснулся сквозь проемы левой стены. И юный авгур, уловив в нем знакомые нотки голоса императора, тотчас не менее громко откликнулся:

— Я здесь! Тут! Кибв! — не очень-то и надеясь, что его услышат.

Легкий монотонный шум, словно зазвеневшего позади ручейка, привлекли внимание принца. Он торопливо обернулся, предусмотрительно шагнув назад, и в сияние бек-пластин увидел не менее обширное пространство берега входящее в стену, в свою очередь идущую террасными выступами, чья серо-зеленая поверхность неожиданно отозвалась сиянием длинных, мощных тел покрытых золотой чешуей. В которых лишь миг спустя Камал Джаганатх разобрал огняников, а именно, когда ближайший из них высоко вскинув плоскую голову закругленную спереди, распушил покрывающие ее по кругу короткие золотые с красными пятнами перья и гулко щелкнул загнутым черным клювом. Сложенные вдоль боков кожистые крылья слегка приоткрылись, вроде он собирался взлететь и даже чуть-чуть затрепетали оранжевые перья на хвосте. Животное внезапно изогнуло тело и рывком бросилось на принца. В его щелевидных, желтых радужках глаз узкие продольные полосы сошлись до черной точки, а клюв щелкнул сантиметрах в двадцати от ссасуа, благо тот предусмотрительно ступил назад.

Однако в тот же миг подошвы сапог Камала Джаганатха соскользнули. Стараясь все-таки устоять, он резко переместился вбок и взмахнул руками. И тотчас приподнявшийся в метре иной огняник также стремительно метнулся к юному авгуру. Его тело, свершив зигзагообразное движение, выбросило вперед голову и подцепило клювом материю аварану на груди, не менее энергично дернув ее на себя. Край клюва, кажется, прошелся по материи комбинезона, вспарывая его, разрывая на части аварану.

В этот раз Камал Джаганатх был спокоен, действуя неосознанно, отдаваясь во власть диэнцефалона, а может только истеряв все волнение при встрече с червем. Посему когда клюв огняника, не поживившись ничем кроме материи, отклонился, принц, сжав левую руку в кулак, что есть мочи, ударил в его открытый ближайший глаз. А справа уже многажды громче защелкал, напавший на принца первым, огняник, да и другие лежащие на берегу животные, встревожившись, стали поднимать свои плоские головы.

Камал Джаганатх снова и снова бил животное в глаз, не просто вдавив подвижно-мягкую ткань вглубь глазницы, но и вызвав на ее желтой радужке зримые трещины, как в наружном слое, так и внутри. Огняник резко махнул в сторону головой, и, раскрыв клюв, слышимо захрипел. Еще чуть-чуть он судорожно дергал головой и щелкал клювом, а потом, также стремительно боднул его кончиком принца в грудь.

Толчок был такой мощный, что юный авгур отлетел от животного шага на два и повалился на берег, въехав спиной в его каменистое покрытие. И в ту же секунду над лицом принца показалась морда огняника, его левый глаз сейчас лопнув в десятке мест, принялся, неспешно наращивая, выпускать из себя медного цвета мельчайшую капель крови. Клюв животного, так и не достигнув лица ссасуа, щелкнул сантиметрах в десяти над его лбом, окатив кожу неприятно-преющим запахом гнили. А мгновение погодя острая боль пронзила левую ногу в голени. Камала Джаганатха теперь резко дернули и зараз подняли вверх. Отчего немедля показалось и тело огняника, и его морда, и сам черный загнутый клюв проткнувший ногу принца насквозь, и сейчас на нем его удерживающий.

Боль оказалась неожиданной, как и вновь появившийся клюв раненного принцем огняника, который почти огладил поверхностью рогового образования его грудь. От страха и боли Камал Джаганатх закричал, и немедля со всего маху в углубление-выемку меж его глаз воткнулась огромная пятиконечная звезда, словно возникнув враз и единой картинкой.

Звезда моментально закупорила дыхание, ослепила глаза, застопорила биение сердец, движение единого легкого и течение крови в сосудах, а затем плеснула во все стороны оранжевый песок все больше напоминающий туманность волокнистой структуры, в виде отдельных вытянутых струй, спиралей и значительно более мелких глобул, чуть заметного темно-синего или черного, глянцевитого сияния выставляя на передний план большое помещение.

Камал Джаганатх уже знал, что это каюта гюрд-хра, маневренного, военного судна людоящеров, со стального цвета стенами, прямоугольной формы. Находящийся в крыше сегмента (где оказался диэнцефалон принца) с небольшой вогнутостью иллюминатор являл бархатистую фиолетовую космическую даль усеянную моросью серебристых звезд. Впрочем, акцентировал внимание на мощной голубо-желтой туманности, плотно сжатой в неровную, овальную форму, что казался летящим навстречу гюрд-хра астероидом. Его усыпанная скоплениями, отдельными лучами и ореолом сияния пыли, газа, плазмы поверхность зримо для взгляда двигалась. Не просто внутри всплесками отдельных струй, но и снаружи неторопливым течением самого вещества его наполняющего.

Сидящий, напротив, на мягком полудиване, обтянутом темно-серой тканью поблескивающей добавленными серебряными нитями, с невысокой спинкой и подлокотниками, верховный правитель НгозиБоипело Векес был явно смущен.

Сейчас на НгозиБоипело Векесе парчовый аварану белого цвета, с длинными рукавами украшенный золотым орнаментом с непременным использованием уаджета- (указывающий на принадлежность верховному правителю людоящеров) был застегнут вплоть до середины ног. Однако на голове, поросшей длинными до плеч ставшими полностью пепельными волосами, не имелось венца. Да и сам верховный правитель смотрелся хоть и не дряблым, с присущими морщинами на лице, но вроде как постаревшим, ибо взгляд его раскосых глаз утаивал внутри поблеклые зеленовато-серые радужки и вовсе побелевший вертикальный неподвижный зрачок. Он сидел, подперев бока двумя овальными подушками, удерживая в руках деревянный кубок. Еще два кубка и пузатых кувшина с длинными ручками и изогнутыми носиками стояли на полупрозрачном столике подле полудивана.

— Вы плохо выглядите, Векес? — послышался альт Камала Джаганатха, лишенный какой-либо женственности и наполненный лишь авторитарной мощью, привыкшей всегда повелевать, тем не менее, сейчас прозвучавший мягко.

— Это старость, ваше высочество, — отозвался НгозиБоипело Векес, сохранивший в своем звучание приятный для слуха баритон. — Вы же понимаете, что придет время, и я уйду как мой отец, как предки до меня. И верховным правителем станет мой любимый сын Чибузо, а Домевло и Экандэйо продолжат мой род.

— Можно уйти и попозже, не зачем туда торопиться, Векес, уж вы мне поверьте, — Камал Джаганатх теперь явственно вложил в речь ощутимый смешок, на который немедля отозвался улыбкой верховный правитель. — Давайте я поговорю с главным дхисаджем и вам проведут реконструкцию тела, без всякой контрибуционной платы, всего-навсего возместите затраты по работе. Поверьте, Векес сие не будет для вас тягостно в , я обещаю. Вы же знаете мои возможности и занимаемое место в Веж-Аруджане.

Камал Джаганатх, видимо, лежал на втором диване, оно как его не было видно, и все наблюдение формировалось только на верховном правителе. Услышав предложение принца, НгозиБоипело Векес качнул головой, и торопливо отозвался:

— Благодарю, ваше высочество, но не надо. Або в таком случае придется согласовывать оплату с пречистым канцлер-махари, а встреча с ним мне неприятна.

— О! — недовольно откликнулся голос принца, а поперед глаз мелькнула правая рука, словно огладившая нижнее веко. — Мне претит это ваше детство, Векес! До безобразия, черт возьми, претит! Я вам говорил и раньше, повторюсь, дабы вы запомнили и вбили в свою голову!

Голос Камала Джаганатха зазвучал жестко, точно верховный правитель в сравнение с ним, его знаниями и занимаемым статусом был мальчишкой. Зрительный план несколько сместился и вновь перед глазами возник иллюминатор с плывущей над ней пухнущей объемной голубо-желтой туманностью.

— Еще задолго до вашего появления, планету Ладодею населяли удивительные существа, — начал достаточно неспешную молвь принц и туго вздохнул, вероятно, говорил о болезненном. — Их первоначально называли джана, засим уже вы, людоящеры дали величание черви. Но мозг джана, как и сами тела были сотворены с применением информационных кодов особого свойства, архаичной расы Веж-Аруджан. И именно джаны должны были стать созданиями и высокоразвитой расой, абы были во всех отношениях более многогранными существами. Обаче Вездесущий бог Тарх решил по-иному, и даровал возможность развития вам, людоящерам. Тем самым лишив сего шанса джан, спустя время явственно деградировавших. А выступил в роли Вездесущего бога Тарха, — Камал Джаганатх сызнова вернул взгляд на лицо верховного правителя, уловив в нем напряжение. — Пречистый канцлер-махари Врагоч Вида Вышя, таким побытом, разрушив замыслы одних созданий, и даровав вам, возможность быть тем, кем сейчас являются людоящеры.

Правая рука вновь мелькнула перед глазом Камала Джаганатха, и диэнцефалон уловил, что цвет ее имеет медно-серебристый оттенок без привычных для велесвановцев пятен. Он, очевидно, огладил пальцами лоб, да вроде как застыл в движение на нем, погодя продолжив:

— Касаемо ваших обид связанных с дайме асгауцев, так Врагоч Вида Вышя их защищает в силу того, что и сия раса получила развитие через него. Несколько позднее людоящеров, и он считает их менее сильными, уверенными, понеже и поддерживает. Да, и, что там говорить Хититами Сет в отличие от вас, Векес, всегда помнит, кому обязан своим взлетом, и жаждет мира с людоящерами.

— Мира, — хрипло повторил НгозиБоипело Векес и рывком опрокинул в себя содержимое бокала.

— Естественно, мира, — протянул голос Камала Джаганатха, несколько удаленно, словно он сказал тихо. — Эту точку в сварах надобно поставить, и не тащить далее, перекладывая на плечи Чибузо. Одначе.

Принц прервался, ибо верховный правитель, прижав к груди бокал, зримо вздрогнул, а слегка потемневшая кожа его лица, имеющая теперь сине-розоватый отлив, завибрировала на выступающих скулах покрытых короткими жесткими волосками. Вероятно, он стал тревожиться не в силах отказаться от озвученного Камалом Джаганатхом и, одновременно, не желая мириться с дайме асгауцев, в том проявляя старческое упрямство.

— Одначе я прибыл по-другому поводу, — продолжил говорить принц, переводя тему разговора. — Хочу, чтобы вы выясняли для меня один вопрос, весьма деликатный. Так, абы о нем никто не знал, никто кроме вас и меня. Помните, когда-то вы выполнили поиски и передачу интересуемого меня субъекта Хититами Сету. Я понимаю, прошло много времени и сам субъект вже мертв, но я хочу, або вы узнали, куда его в свой срок увезли, в какую систему Галактики Вышень. — Голос внезапно переполнился гневом, и верховный правитель мгновенно склонил голову, — так как я достоверно ведаю дайме асгауцев меня обманул. Хотя всего-навсего в этой части нашего уговора, все остальное, сделав безупречно.

НгозиБоипело Векес слегка подался вперед и торопливо кивнул, он даже открыл рот, чтобы сказать, но перед наблюдающим за происходящим взором юного авгура появилась легкая зябь. Словно прошедшего трепетания воздуха наполняющего саму каюту гюрд-хра и сменившего фрагмент наблюдаемого удаленного грядущего на настоящее. С тем нарисовав обширное помещение, с невысоким потолком. Скорее всего, форма помещения имела пирамидальную форму, где четыре треугольные стены сходились в одной вершине, в которой располагался большой объемный выполненный в виде четырех перекладин-спиц (напоминающий древний свастический знак славян) сияющий ослепительным желтым светом светильник. Именно поэтому и сами стены с серебристым насыщенным переливом придавали помещению наполненность светом, яркость различимых красок. Впрочем, помещение смотрелось каким-то отдельным куском, тем в который попал символ, потолок, пол, будто выложенный единой, видимо, металлической плитой бело-голубого сияния и стоящим на нем Аруном Гиридхари.

Негуснегести одетый в ярко синюю утаку почти до колен и без рукавов, обработанную понизу и пройме атласной золотой полосой и золотой паталун, опоясанный пластинчато-собранным поясом был предельно взволнован. И это виделось не только выплеснувшимися синими пятнами на его значимо впалые с зеленовато-коричневой кожей щеки, но и не присущим ему легким ознобом, порой, как последствия, воспринимаемый покачиванием головы и трепетанием висящих вдоль тела рук и пальцев на них.

— Это вы, мне сказали пречистый канцлер-махари, — звук подключился так внезапно, что Камал Джаганатх не сразу понял, о чем идет речь и с кем толкует ассаруа. — Сказали, что принц находится в одной из систем верховного правителя НгозиБоипело Векеса. Но, нет! Нет! Ваши виомагамы прозондировали все указанные системы, и Камала Джаганатха там не оказалось. Вы даже тут, когда вопрос стоит о жизни и смерти моего ссасуа вмешиваете свою мутную политику. Свои придирки к верховному правителю, как это неблаговидно, с вашей стороны.

— Нет! нет! ваше превосходительство, — прозвучал мелодично-бархатными переливами голос Врагоч Вида Вышя. — Я же вам показывал записи допросов схваченных атанийцев, участвовавших в похищение, кои рассказали, что их февтвеол Иошинори взял сей заказ, как и видуалау на которой улетели с Садханы у верховного правителя людоящеров.

— Записи! К чему мне эти записи? Вы обещали вернуть, моего ссасуа, если я объявлю его наследником и соглашусь с тем, абы он принял титул принца, — отозвался Арун Гиридхари и тягостно передернул плечами, очевидно, тяжело справляясь с нахлунывшими на него чувствами. — Сам амирнарх меня заверил, что Камал Джаганатх вмале будет на Садхане. Вы не позволили мне воспользоваться помощью НгозиБоипело Векес, обвинив его в сем заговоре, а днесь он оказался ни в чем, ни повинным, — негуснегести смолк, словно захлебнувшись горячностью речи, и тягостно качнулся.

И тотчас к нему подскочил Врагоч Вида Вышя, подхватив под правую руку. Он был точь-точь таким, как его видел на записи юный авгур. Высокий, крепкого сложения, а темно-голубая кожа его лица, оголенных до плеч рук, лучилась белым светом, создавая ореол вокруг всего сияния и даже не приглушаемого одеждой в виде длинного голубого одеяния с множеством складок вертикальных и горизонтальных по своему полотну. Очень красивое лицо канцлер-махари подчеркивалось высоким лбом, длинным с волнистой спинкой носом и совсем не портилось тремя глазами, двумя обычными с темно-синими радужками, черными зрачками и нежно-голубой склерой, и третьим во лбу лишенным зрачка, с блекло-сиреневой радужкой в форме звездочки, чьи лучики входили в розоватую склеру. Судя по всему, от волнения, растущие на голове вместо волос перья длинные, голубовато-сизого цвета с крупными синими пятнами по поверхности и бело-голубой аурой сияния на кончиках, Врагоч Вида Вышя были плотно прижаты друг к другу.

— Я прошу вас, ваше превосходительство, успокойтесь, — очень мягко сказал канцлер-махари, и, вскинув свободную руку, огладил одним из четырех пальцев края ноздрей негуснегести. — Мы делаем все, чтобы найти принца, поверьте нам.

— Я уже никому не верю! Ни вам, ни главному дхисаджу, ни аминарху! — с той же горячностью проронил Арун Гиридхари, отклоняясь от руки пречистого канцлер-махари, и пытаясь вырваться из его хватки. — Вы весь этот срок меня обманывали, и думали, правда не выйдет наружу. Правда, которую вы творили в Научном Ведомстве Садханы. Сколько вы собирались скрывать от меня искусственность диэнцефалона Камала Джаганатха? Обманывали, проводили торги, изымали контрибуционную и все для того, абы скрыть правду от меня. Ибо действовали всегда против меня. Знать! Знать, хочу, чьи гены в принце, ведь явственно не мои, так как во втором использование они пусты. Чьи?

Теперь Арун Гиридхари прямо-таки вскрикнул. Такого волнения негуснегести никогда себе не позволял, он всегда вел свою речь неспешно, говорил обдуманно. А сейчас со стороны выглядел как ребенок, которого любящие родители обманули. И вызвали сомнение в том любящие они? Нужен ли он им?

— Успокойтесь, ваше превосходительство, — с непременной мягкостью и участием откликнулся Врагоч Вида Вышя, и так как ассаруа вновь дернул удерживаемую им руку, отпустил его, однако, не отошел от него, вспять того ступил ближе. — Ваши информационные коды с принцем однотипны. Они не взяты от вас. Они, скажем так, наполняют вас. Вас и теперь его высочество. Ковин Купав Кун вам пытался сие объяснить, дабы успокоить. Но вы никого не слушаете.

— Я ухожу! — дрогнувшим голосом отозвался Арун Гиридхари, и сделал, неспешный шаг назад, снова качнувшись.

— Не стоит, ваше превосходительство, — Врагоч Вида Вышя заговорил теперь по-другому, точно имея власть, и собираясь ее использовать, да синхронно шагу негуснегести ступил к нему.

— Ухожу! Буду искать Камала Джаганатха на вайтэдроме хана перундьаговцев, каковой хотя бы не обманывает, — Арун Гиридхари резко развернулся и все еще покачиваясь, направился вперед. Впрочем, он также зараз остановился, и, обернувшись, досказал, — я так понимаю, в планах амирнарха себя изжил. И меня нужно сменить, как ненужный более субъект. Только вы зря думаете, что его высочество станет следовать вашим указаниям, даже если вы это прописали в его диэнцефалоне. У вас вновь ошибка в работе, абы Камал Джаганатх слишком независим, чувствителен и волен в собственных предпочтениях.

А секундой спустя, мощная боль пробила диэнцефалон Камала Джаганатха, и невозможность вздохнуть ни насиком, ни ртом, вызвали ужас. Он разком отворил обе пары век узрев чуть поблескивающую гладь воды, и каменную поверхность берега пещеры огняников, да тягостно дернул головой и всем телом, стараясь пробить дыхание. И тотчас, почти синхронно, резкое сокращение мышц выплеснулось судорогой в конечности, спину, и шею и попеременно застучали в грудной клетке оба сердца.