Как и указал Арун Гиридхари, по его уходу из сада, Даша, отказавшись кушать, тем не менее, помылась, в расположенном за беседкой круглом прудике, вода в котором смотрелась густо синего цвета. Обложенный по краю прозрачно-голубыми квадратными камнями, в мелкую крапинку пузырьков, этот не более чем два-на-два копанец (как сказали бы русские люди, с коими все поколь соотносил себя ссасуа) имел внутри прохладную воду, хотя и весьма густую, вязкую, словно размешанный холодец.

Дарья не сразу решилась в него войти. И это несмотря на то, что раздевший ее Ури, остановившись на краю прудика, почасту взмахивал всеми четырьмя руками, приседал, да явственно волнуясь, тряс головой, активно шевелил прорезями ноздрей на длинном хоботке головы, дюже спешно, что-то выдыхая. Узрев демонстрируемое беспокойство, Даша, осмелившись, ступила в копанец, сразу обеими ногами, вроде как нырнув. И мгновенно провалилась в воду, определенно густую будто студень, оказавшись в прудике почти по грудь. Вещество, относимое велесвановцами к воде, оказалось столь приятным для кожи, что Даша провела в копанце не менее часа, почасту ныряя в него, а после, гулко отплевываясь, трясся головой и глубоко выдыхая задержавшийся воздух через рот.

Покинув воду, юный авгур выбрался из копанца, и немедля был утерт пористой, пухлой губкой, не то, чтобы втянувшей жидкость, а слегка придавшей самой коже слизистую влажность. Ури со всей заботой обтиравший Дарью, с тем же рачением одел ее в новые вещи, принесенные другим халупником. Голубо-золотистая туника, допрежь названная Аруном Гиридхари, как утака, обработанная по горловине атласной золотой полосой, и алая полоса ткани-парео, величаемая, как паталун, были чистыми. Это юный авгур понял не только по состоянию мягкости материи, но и потому как сами вещи слегка переливались в лучах Рашхат, когда Ури неспешно одевал их на него.

Теперь (и Дарья то мгновенно подметила) старший халупник вел себя по-другому и не столько с ней, сколько со стоящим подле собратом. И хотя по выражению его чудной мордочки было сложно, что распознать. По низкому тембру выдыхаемых звуков Даша сразу поняла, он весьма гневливо разговаривает с халупником, точно стараясь излить на него все недовольство дотоль испытанное от негуснегести. Потому не выдержав того морального давления, сам ссасуа (лишь последние крючки были закреплены на паталуне), торопливо ступил в сторону створки двери и не ожидая когда его догонит Ури, направился в свою половину чертогов, решив все же прогуляться по слободе.

Дарья достаточно быстро миновала сам коридор и холл всего-навсего мельком глянув в половину ассаруа, где возле третьей по счету двери замерши стояли два раба. И все тем же скорым шагом прошла веранду, каковую охраняли еще четыре раба застывшие подле раскрытых ее дверей. Ури нагнал ее в тот момент, когда Даша, окончательно покинула чертоги, спустившись по ступеням и остановившись на черной с металлическим блеском поверхности улицы, не зная в какую сторону далее следовать.

Старший халупник тотчас торопливо обежал ссасуа, и, согнув спину да свесив голову, враз качнул ее вправо, тем самым определяя маршрут движения. А потом направился по окоему чертогов и сада, выводя юного авгура на иную сторону улицы. Как оказалось, с обратной стороны сада продолжал свое прохождение все тот же широкий проход, марга, разделяющий кольцевые улицы и плавно входящий в храм.

Вукосавка, как обнаружилось, граничила с озером Даной двумя лежащими параллельно друг другу храмами. И если один (тот, по которому вошли в слободу) имел разграничение с озерной водой в виде моста, то второй живописуя широкий в форме полой трубы проход через храм, соединялся с длинным из бесцветного, прозрачного хрусталя причалом, входящим в Дану. Имея в своем завершение полукруг, пирс иным краем плотно стыковался с храмом. Сам храм полусферической формы и полупрозрачным составом переливался в заходящих лучах Рашхат лазурью цвета. Ровные голубые стены из хрусталя были столь безупречны, что лучи центральной звезды преломлялись от них в направление строго вниз, точно входили в более плотную среду. Сверху на полусферическом здание, также поместилась огромная статуя Аруна Гиридхари. С той же высотой и цветом зеленовато-коричневого хрусталя с примесью болотно-сизых, расплывчатых пятен, в точности повторяя облик негуснегести велесвановцев. Восседая в позе лотоса, статуя не только воспроизводила черты лица ассаруа, фигуры, складки одежды, пластины пояса, но и в аккурат передавала цвет его голубо-алых радужек. Руки статуи, вскинутые вверх, были согнуты в локтях, а из развернутых к небу ладоней изливались потоки темно-синей воды, коя большей частью скатываясь со стен храма, попадала в озеро.

Выйдя на сам причал, и пройдя по нему вперед, Даша не только смогла, обернувшись, рассмотреть статую ассаруа, но и оглядела само озеро. Вода и с этой ее стороны была покрыта широкими, сизо-зелеными листьями с загнутыми вверх краями и соседствующими грушевидными, исчерна-синими, огромными цветами. Над оными кружили густо черные стрекозы и здоровущие птицы, с расплющенными кожистыми телами. Хотя прямо перед пирсом ее гладь не покрывали растения, точно нарочно от них очистили значимый промежуток озера.

На самом пирсе находилось трое велесвановцев, еще двое плавали в озере, как раз на расчищенном от растений пространстве воды. Это были взрослые создания. Даша поняла не только, потому как они были одеты в темные расцветки одежды (выдающих в расе велесвановцев старшинство), но и потому как на их лбах (в отличие от ее) имелись чешуйки: девять, семь, пять, три, один с желтоватым отливом, указывающие на то, что они приступили к исполнению своих обязанностей.

Ури досель шагающий впереди, стоило им выйти на причал сразу остановился, и, свесив еще ниже голову, едва ею мотнул вперед, указывая пройтись, и воспринимаемо для Дарьи на велесвановском сказал «да». Еще какое-то время она стояла подле старшего халупника, менжуясь его оставить, а после медленно направилась повдоль причала, разглядывая саму гладь озера, бросая робкие взгляды на сидящих и о чем-то беседующих велесвановцев. Пирс, один-в-один, как и мост, ведущий с противоположной стороны острова в Вукосавку, не имел каких-либо ограничений, в виде поручней. Пролегая по поверхности озера, он округлыми гранями входил в воду, поражающей взгляд собственной неподвижностью зеркала.

Даша застопорила собственный шаг возле кромки причала, и, оглядев ее, неспешно опустилась на присядки. И тот же миг воззрилась на плавающих велесвановцев, каковые ныряя под воду, пропадали под ее темно-синей поверхностью на продолжительное время, да выныривали внезапно, где-то в ином месте. Поседев в столь неудобном (как оказалось) положение, Дарья приняла позу лотоса, более привычную для ее организма. Она неспешно протянула вперед руку и слегка наклонившись, коснулась поверхности весьма холодной (коль говорить точнее леденящей) воды, мгновенно ощутив, как закололи кончики пальцев, а внутри рта свело язык.

— Разве ассаруа вам позволил авгур дотрагиваться до воды? — неожиданно раздалось позади ссасуа. И голос, точь-в-точь, схожий с голосом Прашанта (высокий, как альт и наполненный осиплостью) охватил пространство, похоже, отразившись от самой нетронуто-ровной глади воды. Так, что от сего волнения Даша, судорожно вздрогнув, обернулась, одновременно, выудив из воды пальцы. С подушечек которых тугими каплями медлительно набухая, сорвались вниз несколько капель. Вместе с тем она вскинула вверх голову и воззрилась в лицо стоящего в шаге от нее велесвановца. Можно было бы сказать, что этот представитель расы мало чем отличался от Аруна Гиридхари, Девдаса или Прашанта. Впрочем, сейчас Даша уже смогла заметить особенности его лица. Сберегший несколько овальную форму лица, вместе с тем он обладал более мягкими чертами, определенно, указывающими на его юность. Сами ноздри велесвановца имели больший диаметр и, параллельно, меньшую высоту оттопыренных бортов. Да и цвет его кожи казался насыщенным сизым отливом, потому в сочетании с густой, бесцветной слизью, она смотрелась много темнее. В крупных с удлиненными уголками глазах имеющих черные овальные зрачки, располагались ярко зеленые радужки, а с макушки головы свисали две небольшие косички, где сам волос смотрелся пепельно-соломенного оттенка. Одетый в темно-синюю утаку, обработанную по низу и горловине красной полосой, и фиолетовый паталун, велесвановец был охвачен на талии тканевым поясом красной расцветки с длинными висячими прядками, унизанными рубинового цвета круглыми камушками. Он едва изогнул нижний край своего зрительно и вовсе маленького рта, и, шагнув вперед, опустился подле Даши на поверхность причала, приняв позу лотоса, да с демонстрируемым теплом сказал:

— Меня зовут Самир. Так, что авгур вам по поводу воды указал ассаруа, Арун Гиридхари?

Ведомая движением велесвановца, Дарья переместила взгляд вниз, и вновь воззрившись в его лицо, негромко ответила, радуясь тому, что он столь чисто говорит по перундьаговски:

— Ничего не указывал. А почему вы Аруна Гиридхари называете ассаруа?

— Внутри расы, мы все называем его превосходительство негуснегести, ассаруа, — пояснил Самир и теперь улыбнулся синей, прямо-таки загнув уголки своего рта вверх. — Ибо каждый велесвановец есть информационно однородное потомство Аруна Гиридхари. Понеже величание ассаруа естественно при нашем общение, лишь при представителях иных рас мы почтительно обращаемся к нему, как к его превосходительству. Насчет указаний, запретов и разрешений, вам авгур надо быть более внимательным. И уяснить, коли ассаруа не указывал, что-либо делать, сие пробовать нельзя. Вы еще юнак, посему вельми ранимы, восприимчивы и беззащитны. Тем паче, в вас выявлены способности фантасмагории, весьма редкие в расе велесвановцев.

Самир прервался, чуть качнул головой, отчего его две косички, дотягивающиеся до лопаток заболтались взад-вперед, выказывая не то, чтобы значительную густоту волос, а просто леность в плетение их большего количества, как, к примеру, у Аруна Гиридхари. Даша, дотоль неотрывно смотрящая на велесвановца, впрочем, не желающего ее смущать, устремившего взгляд на поверхность озерной воды, широко улыбнулась, испытывая удовольствие, что может общаться с Самиром. И, синхронно, испытывая благодарность к негуснегести, который нарочно направил ее прогуляться по слободе, дабы она смогла расширить собственное общение.

— Вчера ассаруа собрав всех велесвановцев слободы Вукосавки в приемной палате чертогов, — словно отвечая на догадку Дарьи, молвил Самир и теперь перевел взгляд на ее лицо. — Объявил, что у него новый ссасуа, поколь до выбора имени, величаемый, согласно почетного статуса, авгур. Ассаруа также указал пояснять все вас интересующее, оберегать, помогать и не волновать, четко ограничив предметы разговоров.

— Велесвановцы все говорят на перундьаговском языке так хорошо как вы, Самир, или только некоторые? — вопросила Даша, приступив к своему излюбленному занятию.

И тотчас вздрогнула, ибо внезапно в паре метрах от пирса из воды выпрыгнул вверх велесвановец, да разком уйдя в глубины озера, оставил на ее глади широченные круги, достаточно лениво растекшиеся в стороны. Иной велесвановец плыл по озеру в стиле баттерфляя, свершая руками широкие и мощные гребки, прямо-таки выкидывая из воды тело, незамедлительно полностью уходившее под нее. С тем, однако, он не выскакивал из воды и не пугал авгура, в отличие от первого велесвановца не красовался перед ним. Самир приметив испуг Даши, вскинув вверх руку, очень нежно огладил ее спину, а после, что-то громко шумнул в сторону выплывшего много правее от причала велесвановца, сопровождая дыхание звучанием отдельных колебаний струн, идущих весьма низкой фонацией. Потому велесвановец враз перестал нырять и подобно своему собрату поплыл баттерфляем, уже более не пропадая под водой надолго, и тем, демонстрируя послушание словам Самира.

— Не пугайтесь, авгур, сие просто Васант вас так поприветствовал, — успокоительно протянул он и снова огладил пальцами спину ссасуа. — Относительно перундьаговского языка. Поелику он является языком межрасового общения, каждый велесвановец обязан на нем говорить. Сиречь при исполнении послуги мы не сможем на равных общаться с иными расами. На Велесване для нас созданы все условия, дабы мы могли развиваться, взрослеть, обучаться. Здесь особый состав воздуха и воды, определенная среда, абы мы сумели подготовиться к нашим будущим обязанностям.

— Класс! — восторженно дыхнула Даша, — мне нравится, что в разговоре и вы, и ассаруа используете такое количество устаревших, русских слов, одновременно, с новыми. От этого речь выглядит более насыщенной, плавной, просто супер! А, что у вас за обязанности такие, послуги, никак не пойму в чем они заключаются?

Ссасуа смолк, ожидая ответа Самира, но так как последний не отзывался, торопливо повернул голову и перевел на него взгляд. Сейчас лицо велесвановца напряженно застыло, пропала улыбка с его рта, а сами глаза были прищурены так, будто он был ошеломлен услышанным, или подумал, что Дарья неприлично выражается.

— Я не ругалась, — незамедлительно отозвалась Даша, ощутив напряжение в велесвановце. — Класс и супер, это не ругательства! Это восклицание обозначающее радость от услышанного, состояние чего-либо более высокого.

— А я думал, что супер — есть положение предмета помещенного выше другого, — как-то неуверенно протянул Самир, и, опустив дотоль удерживаемую подле спины ссасуа руку вниз, упер ладонь в поверхность причала. — Вы, авгур, несколько странно отреагировали на мою речь, тем меня, смутив, — теперь и напряжение покинуло лицо велесвановца, да вновь расширились глазные щели. — Насчет заданного вами вопроса, о наших обязанностях и послугах, я покуда не могу распространяться. Ибо о них в свой черед времени вам расскажет, ассаруа.

Самир еще немного зарился на Дашу, а после, точно решив, что она все же не солгала и не ругалась, совсем чуть-чуть изогнул нижний край рта. Затем он медлительно развернул голову и воззрился на зеркальную гладь воды, изредка нарушаемую отлетающими от плавающих велесвановцев каплями воды, по-видимому, тяжелыми, а потому опадающими вяло, и также еле-еле растекающимися по насыщенной его синеве.

Безмолвие, наступившее между Дарьей и Самиром, тем не менее, не гасило звуков правящих в слободе и тут на озере. И задумавшись, Даша слегка напрягла слух, стараясь распознать знакомые звуки и соотнести их с земными. Уловив привычный всплеск воды, дуновение ветра, говор велесвановцев стоящих на пирсе, шелест крыльев летающих над водой кожистых птиц, сопровождаемый низким сипом, вероятно, ими и издаваемый.

А Самир меж тем выждав немного времени, принялся пояснять, уже вроде бы и знакомую информацию, о том, что в Вукосавке, как и в иных двадцати трех поселениях планеты, живут зачастую взрослые велесвановцы. Ссасуа находятся на попечение боизы слободы, в связи с их малым числом. Количественное соотношение чешуек указывает на возраст велесвановца, и если их пять рядов, значит, это есть приступивший к обязанностям. У авгуров, к коим относилась теперь и Даша, хоть и сохранялось количество рядов, их четное количество в каждом указывало на особое место в расе велесвановцев. Как оказалась, авгуры (коих до нее на Велесван было четыре) никогда не занимались послугой. Их обязанностью становилось воспитание юных велесвановцев, потому как Арун Гиридхари ими очень дорожил и дополнительно опекал. Являясь, первым ссасуа Девдаса, Самир был наделен в Вукосавке определенной властью, будучи после негуснегести старшим, а именно харар. Он также замещал Аруна Гиридхари в слободе, когда тот отбывал по делам политики с планеты или присутствовал на собрание Великого Вече Рас в системе Тарх, проводимого с определенной временной вехой. В такие моменты обязанности Аруна Гиридхари на Велесван исполнял старший из авгуров Юджеш, и тогда полномочия стольной слободы из Вукосавки переходили в Госпаву.

Самир также пояснил Даше, почему Арун Гиридхари поколь скрывает появление у него ссасуа, сказав:

— Не редкостью в политику Веж-Аруджана вмешиваются личностные отношения. И хотя велесвановцам покровительствуют тарховичи, ассаруа старается вести политику собственной независимости. Поелику, как токмо станет известно, что у ассаруа воспитанник, он будет уязвим. Абы правитель любой расы, желая выторговать для себя лучшие условия, станет умышленно использовать ту или иную информацию, ситуации способные вам навредить.

— Странная все-таки у ассаруа политика независимости, — стоило только Самиру смолкнуть, проронила Даша, пожимая плечами. — При общей зависимости во всем, и даже в питание, от иных рас. Он боится стать уязвим только от того, что расскажет им о моем появление.

Дарья замолчала, неотрывно наблюдая за плывущим в их сторону велесвановца, при том не обращая внимание на ошарашенный вид Самира, который был напитан непониманием сейчас ею озвученного. Может, подозревая, что юный авгур вновь заругался, а может, только порицая за критику политики Аруна Гиридхари. А Рашхат приблизившись к горизонту, словно вошел нижним краем диска в зеркальную гладь воды, окрасив ее поверхность в серебристые полосы, пролегшие от лучей. Небо над звездой зрительно стало фиолетовым и вроде пригасило рыхлые окоемы Перундьааг, явно указывая на приближение ночи.