Даша не помнила, как ее перенесли в чертоги в ложницу, очнувшись только следующим утром, и не в силах не то, чтобы заниматься, но даже подняться с лежака. Весь этот день не проходящая слабость, и острая боль в шее (и это несмотря на то, что рану, как и шею, перевязали плотной сухой и вроде как растительной лентой) сменялась тугим сном. Тугим, потому как диэнцефалон в нем то пребывал в парящем, невесомом состояние, то становился сжатым в плотный, круглый комок.

Лента, опоясывая шею, была столь плотно натянута, что не позволяла ссасуа говорить по-перундьаговски, он всего только и мог, что издавать звуки ноздрями по-велесвановски. Впрочем, они ему не пригодились. Ибо в следующие два дня, когда само состояние нормализовалось, и Дарья стала подниматься с лауу, да по чуть-чуть заниматься дуалауа, толком-то говорить было не с кем. Арун Гиридхари в ложнице не появлялся, а приходящий Ури неизменно молчал, не отвечая даже на простые вопросы, однако, выполняя все пожелания юного авгура, касаемо только еды.

Даше было даже воспрещено мыться и справлять нужду, благо велесвановцы могли подолгу обходиться как без первого, так и второго. Хотя, как можно понять, ссасуа волновала сама увиденная фантасмагория, о которой хотелось поговорить с Аруном Гиридхари. Об этом всякий раз она просила приходящего старшего халупника, не всегда уверенно выводя по-велесвановски:

— Ури, скажи, ассаруа, абы он пришел. Мне нужно с ним потолковать.

Третий день заточения оказался самым сложным. Еще и потому как от волнения у Дарьи почасту возникала начальная точка фантасмагории, тыкаясь лучиком между ее глаз. Потому, боясь нарушить указания Аруна Гиридхари, приходилось снимать ее наступление занятиями дуалауа. Тем не менее, где-то к середине дня Дашино раздражение достигло апогея. А когда Ури снял с ее шеи ленту, тем предоставив возможность говорить по перундьаговски, она ухватила одну из его четырех рук, и резко дернув на себя мешая слова на перундьаговском и велесвановском языке, сумбурно выдохнула:

— Ури, скажи ассаруа, что ежели он не придет, у меня начнется фантасмагория. Я не в силах ее более сдерживать.

Старший халупник торопливо склонил голову, и, согнув спину, тягостно качнулся вправо-влево. Всем своим жалостливым видом живописуя покорность судьбе и собственное бессилие.

— Бл…! — злобно выругалась Даша, выпуская из хватки руку Ури, и тотчас шагнула к стене, вбок от лежака. — Да, как меня все достало! Заманали, бл…! — хрипло продышала она по перундьаговски, так как ругаться умела только на этом языке.

От громкой речи махом перехватило дыхание в груди, и выемка на шее слегка запекла, точно там стали рваться мельчайшие нити стянувшие ранку. Дарья не глядя на торопливо пропавшего за створкой Ури, теперь принялась ходить по комнате не только касаясь поверхности стен подолом собственной свапхи, но и задевая стоящие в углах дёпаки.

Вычерчивая таким движением форму прямоугольной комнаты, ругаясь и гулко плюхая босыми стопами по широким, мягким плетеным половикам, она всего то и хотела, что поговорить с негуснегести. Не только жаждая объяснений, но и не менее того желая высказаться. Боль от увиденных мучений сына была столь нестерпимой, что душила Дашу, вновь делая сам диэнцефалон тугим, плотным комком, а сознание, наполняя дикой злобой.

Если бы она только могла помочь своему мальчику.

Хоть как-то! хотя бы избавив его от пребывания в детском доме, передав в руки близким, родным людям, или тем, кто пожелал о нем позаботиться.

Но Дарья была тут, на другой планете, в другой Галактике, и всего только могла, что рычать от боли, без права даже поговорить с тем, кто умел успокаивать и убеждать.

От собственной слабости, бессилия и невозможности, что-либо исправить Даша резко остановилась около стены, и, вжавшись в нее лбом, сомкнув верхние веки, тягостно вздрагивая, замерла, впрочем, не прекращая резко, хотя и сипло выдыхать:

— Суки! Все суки! Бл…! Заманали до ужаса! Черт вас дери! — стараясь таким образом излить накопившееся в ней волнение.

— Голубчик, прекратите сей же миг ругаться, — неожиданно раздался справа от стоящего авгура голос Аруна Гиридхари, наполненный лишь авторитарностью сказанного, и вновь не имеющего в своих тонах какой-либо раздраженности.

И Дарья незамедлительно замолчала, снова ощутив стыд за брошенные слова и собственное поведение. Вместе с тем ощущая радость от осознания слышимости этого бархатисто-нежного голоса и того, что посчастливилось соприкоснуться с таким удивительным созданием. Она резко дернула голову от стены и раскрыв веки, также энергично развернулась к выходу из ложницы, воззрившись в лицо ассаруа.

Арун Гиридхари стоял подле приоткрытой створки в ложнице ссасуа, вероятно, всего-навсего секунду назад сюда войдя. Ибо сама створка лишь погодя медленно закрылась за его спиной, отделив находящихся в комнате от половины авгура. В его лице, которому бы подошло сравнение мужественное, лишенное мягкости (присущей, к примеру, лицу Даши), выдающим благородство и лучшие гены, проступило волнение за собственного ссасуа, а в бледно-сиреневых радужках мелькнула демонстрируемая забота.

— Ассаруа, — торопливо молвила Дарья, и голос ее мгновенно потух на конечной букве, лишившись звучание, а в груди и выемке на шее вновь появилась острая боль.

— Т-с, голубчик, говорите тише. Иначе болью будет отзываться грудь и обе гортани. Рана еще до конца не зажила, — дополнил Арун Гиридхари так, словно и не было этих трех дней разлуки. — Зачем вы меня хотели видеть, мой поразительный абхиджату? — теперь это прозвучало, вроде они только час назад расстались.

— Я так рада вас видеть, ассаруа, — тихо, как и указывал негуснегести, отозвался юный авгур. — И хотела, хотела поговорить, по поводу фантасмагории.

— Уверен, вы теперь ее голубчик и сами сможете сдерживать, — проронил Арун Гиридхари, и, совсем чуть-чуть подался вправо, намереваясь развернуться и покинуть ложницу. — Главное не нужно волноваться. И по большей частью занимайтесь дыхательными упражнениями, абы диэнцефалон выполняя указания сознания, не допускал самой фантасмагории. — Теперь он действительно развернулся, несомненно, негуснегести пришел, чтобы осмотреть ссасуа, видимо, тревожась за его состояние.

Впрочем, Даша, понимая, что уход его будет окончательным и в оставшиеся полтора суток она его не увидит, мгновенно сорвавшись с места, кинулась к Аруну Гиридхари. Она широко раскинула руки и крепко обняла негуснегести, вжавшись лицом в его грудь, ощущая плывущую от всего этого тела нежность, родственность и заботу подобной той, что дарили земные родители в отношении ее или дарила она в отношении Павлуши.

— Не уходите! не уходите, ассаруа, — торопливо зашептала Дарья, неожиданно почувствовав, как мелкой дрожью пробило все ее тело, и острой болью откликнулись зараз все еще тугой диэнцефалон, и выемка в шее. — Мне надо, необходимо с вами поговорить. Я больше не могу быть одна. Мне нужны объяснения и поддержка.

Ссасуа вновь пробил озноб такой сильный, что на коже выступили мурашки, а голос зазвучал хрипло, на последнем слове совсем стихнув.

— Т-с, т-с, голубчик, что вы, успокойтесь, — нежно произнес Арун Гиридхари, приобняв юного авгура за спину одной рукой, а второй принявшись гладить по лысой голове, словно впитывая в собственную ладонь дрожь его тела. — И глубоко вздохните через рот. Вы, слышите меня, голубчик? — Даша торопливо кивнула, уткнувшись лбом в темно-фиолетовую материю утаки. — Днесь, нельзя голубчик допустить прихода фантасмагории. Последняя вельми была яркой и обессилила вас. А укус бойлоса мог привести к гибели, оную вряд ли бы удалось свернуть даже тарховичам. Сие было для нас всех благом, что рабы дозорившие в слободе доложили о вашем перемещение Самиру, и он успел как нельзя вовремя.

Арун Гиридхари смолк. Дарья знала, он это сделал нарочно, давая право высказаться ей, однако, не прекратил гладить голову, тем действом не только успокаивая, но и подчиняя, указывая.

— Последняя фантасмагория, — неуверенно начала Даша, да вздев голову, воззрилась в несколько приподнятый закругленно-вытянутый подбородок негуснегести. — Она связана с моим земным сыном и будущим. И я хотела! Хотела сказать, что таусенцы меня обманули. Они обещали, что правительство страны, где я жила на Земле обеспечит моих близких. А вместо этого мой мальчик почему-то попал в воспитательное учреждение для детей лишившихся родителей, где его обижают, — закончил ссасуа с придыхом и тягостно вздрогнул.

Потому рука Аруна Гиридхари, дотоль поддерживающая под спину юного авгура, принялась нежно поглаживать и его позвоночник, будто перебирая сами позвонки. Он медленно опустил голову вниз, сместив сам подбородок, предоставив Даше возможность взглянуть вглубь его голубо-алых радужек.

— Моим мнением никто не интересовался, когда изымали с Земли, — хрипло закончила она, высказавшись и вместе с тем ощущая, как отпустил и сам диэнцефалон, став опять не ощущаемым внутри головы.

— С Солнечной системы, — поправил ссасуа Арун Гиридхари. И когда первый кивнул, дополнил свою речь вопросом, — а от меня, голубчик, что вы хотите?

Дарья торопливо качнула головой, ибо высказываясь, ждала только поддержки. Ассаруа, видимо, и сам это понимая, переместил с головы юного авгура левую руку, и заботливо огладил края ноздрей, смахивая оттуда катушки слизи.

— Вы хотите сейчас вернуться в Солнечную систему? — спросил Арун Гиридхари, то о чем Даша не раз думала, сама не ведая ответа.

— Не знаю, — чуть слышно отозвалась она, и теперь голос ее совсем осел, перестав издавать даже хрипы.

— Вы, днесь, голубчик не можете вернуться в Солнечную систему. Понеже сие полет в одну сторону, — успокоительно молвил негуснегести, тем точно снимая с собственного ссасуа одну часть груза, впрочем, все еще оставляя другую, связанную с тревогой за сына. — Ноне вы принадлежите иному миру, каковой слишком заинтересован в вас и ваших способностях. Посему о возвращение не имеет смысла думать. И как бы сие не было сложно вам, голубчик, но человеческого ребенка необходимо забыть, стараясь не воссоздавать в диэнцефалоне о нем воспоминаний. Относимо обмана, так для человеческого вида присущи такие качества, как нарушение условий уговоров. Убежден, таусенцами все условия по вашему изъятию были соблюдены.

Дарья резко открыла рот, чтобы досказать все ее волнующее тому, кто был сейчас для нее близок, сплотив в себе земных мать и отца. И кого она бы никогда не покинула, увы! даже ради Пашки, вроде прикипев к нему, сплотившись с его информационными кодами. Впрочем, негуснегести также стремительно переместил большой палец с ноздрей ссасуа на рот, и, прикрыв его, проронил:

— Обаче, я соглашусь с вами, что фантасмагория связана с человеческим ребенком и грядущим. И, несомненно, она как-то соединена со встречей амирнарха Раджумкар Анга ЗмидраТарх. Опять-таки, повторюсь, что в первом фрагменте фантасмагории вы видите не себя. Поелику, ежели помните, фитюльк, особое существо, прислуживающее в чертогах амирнарха, обращался к указывающему ему по уважительному титулу «ваше высочество». — Даша, так и не сводя глаз с лица ассаруа, легохонько кивнула, припоминая им сказанное. — Но в нашей расе данное обращение не возможно в принципе, — дополнил он, и подушечка его большого пальца ласково огладила края рта авгура, вкладывая в этот жест всю испытываемую им любовь. — Понеже, как живые компоненты информационных кодов, способных давать продолжение заложены только во мне, а значица в нашей расе нет поколь принцев и сего уважительного обращения согласно титула «ваше высочество». Вероятно, вы либо видите кого-то иного в своей фантасмагории, либо относитесь к типу созданий, оные проецируя желаемое грядущее, пытаются его сомкнуть с настоящим.

Арун Гиридхари, не мешкая, смолк, вроде сказал нечто лишнее, хотя многажды раз обдуманное. И Дарья по чуть дрогнувшим удлиненным уголкам его глаз заканчивающихся в височной части поняла, что он сейчас попытается свернуть данный разговор, дабы обойти волнительную в первую очередь для нее тему. И, чтобы того не допустить она резко подалась вперед и вновь прижавшись к груди негуснегести, торопливо, хотя и приглушенно протянула:

— Нет, нет, ассаруа, не уходите от разговора. Я хочу знать вами обдуманное. Хочу, чтобы вы мне все рассказали, были откровенны со мной, как я с вами.

Юного авгура снова тягостно затрясло, и даже успокоительные руки Аруна Гиридхари, нежно к себе прижавшие, не сразу сняли данное волнительного состояния. Потому негуснегести смог заговорить только когда уложил ссасуа на лауу, а сам, опустившись на пол подле, принял позу пуспы.

— Представьте себе, голубчик, дорогу, — произнес ассаруа, и ласково огладил лежащую на лежаке левую руку Даши, пробежавшись пальцами по предплечью кожи, слегка разравнивая на ней слизь. — И это не прямая дорога, а имеющая множество свилок, перекрестий. Точно, таким побытом, предположительно живописуется наше грядущее. Каждый раз, избирая тот или иной сворот, мы получаем определенные события нашей жизни. Ежели диэнцефалон может видеть отрезки отдельных направлений дорог. Он может и избирать определенную из них, путем ее предпочтения. Существовали такие диэнцефалоны в Веж-Аруджане, каковые умели наблюдать не только сами отрезки грядущего. Они умели замыкать определенные фрагменты будущего с настоящим в круг, тем самым выстраивая необходимые события, отсекая лишние перекрестия и свороты. Засим также искусственно на определенном участке выстраивая новую дорогу. Обобщенно говоря насильственно изменяя грядущее и внедряя созданные их диэнцефалоном явления.

— Кто обладает таким диэнцефалоном? вы ассаруа? — вновь плюхнула вопросы Дарья, и тотчас осеклась, зная, наверняка, что негуснегести та торопливость неприятна.

Впрочем, он в этот раз не приметил промаха ссасуа, а может, сделал так нарочно, ибо чувствовал пальцами, оглаживающими руку волнение последнего, ответив очень ровно:

— Нет не я. Это необычайные способности, оные когда-то принадлежали особым созданиям, ноне числящимися погибшими. Их диэнцефалоны несли в себе функции проецируемого, замкнутого грядущего. Обаче на данный момент никто в Веж-Аруджане не имеет подобных способностей.

— Почему же вы предполагаете в моем диэнцефалоне такие возможности? — неуверенным тоном вопросила Даша и слегка подалась вперед, намереваясь сесть.

Только рука Аруна Гиридхари досель поглаживающие ее левое предплечье, враз сдвинулась на грудь Дарьи, немного надавливая и указывая не подниматься, а голос, звучавший ласкательно, набрав необходимую авторитарность, сказал, словно отрезав, определенно, завершая толкования на эту тему:

— Поелику всякая последующая фантасмагория никогда не продолжает прерванный эпизод. Являясь всего-навсего единичным показом, прокруткой грядущего. В вашем случае, наблюдается четкая лента событий грядущего, начинающаяся в последующей взаимосвязанной фантасмагории с прерванного фрагмента, что само по себе поразительно. А произведенные мною консультации с главным дхисаджем тарховичей вчера по удаленной связи, лишь подтвердили мою догадку об уникальных способностях вашего диэнцефалона.

— Вы разговаривали с тарховичами обо мне? — тревожно переспросила Даша, внезапно подумав, что данная аномалия ее диэнцефалона может закончиться ее переделкой или уничтожением.

— Беседовал, — и вовсе коротко откликнулся Арун Гиридхари, и узрев испуг в глазах ссасуа, мягко провел большим пальцем правой руки по краю левой глазной щели, снимая с последнего волнение. — У меня вызывает беспокойство импульсивность вашего организма, и столь яркие фантасмагории, кои могут нанести непоправимый вред в целом вам, голубчик. Посему я консультировался с главным дхисаджем Ковин Купав Куном, по поводу вашего роста. И хотя не получил ответы на вопросы, обаче, получил приглашение посетить вместе с вами систему Тарх, и Научное Ведомство планеты Садхан, абы пройти полное исследование, что само по себе странно. И, видимо, подтверждает мои предположения, по поводу уникальности работы вашего диэнцефалона.

— Странно, — повторила Дарья, почувствовав как большой палец негуснегести мягко огладив глазное яблоко левого глаза, нежно проскользил по глади ее лба, словно стараясь заглянуть вглубь черепной коробки.

— Странно, понеже еще ни разу за срок появления на Велесване воспитанников, — ответил Арун Гиридхари, слегка изогнув нижний край рта и демонстрируя улыбку. — Ни один ссасуа не был приглашен на осмотр в Научное Ведомство Садханы, без каких-либо условий и контрибуционной платы. Обаче главный дхисадж мне дал дельный совет, дабы несколько переориентировать от фантасмагории, показать вам суть способностей велесвановцев. Думаю, мне надобно воспользоваться сим советом. А посему, вы, голубчик, сейчас покушаете, поспите, а вечером мы отправимся в особое место на Велесване.