Наутро Святозара разбудил своей тихой трелью Аилоунен. Он сидел около ложа наследника на сиденье, и, положив ему ладонь на лоб, тихо повелевал. Святозар открыл глаза, удивленно посмотрел на правителя и сонным голосом, спросил:

— Что?

— Нет, ничего, мой друг, — мягко отозвался Аилоунен, и, убрав руку со лба наследника, поднялся с сиденья. — Сегодня у тебя тяжелый день, а выглядишь ты не важно. Хворь тебя не покинула, и сразу видно сил в твоем теле совсем мало.

— Ой, Аилоунен, прошу тебя, не зачем так беспокоиться. Сил у меня предостаточно, — потягиваясь на ложе и шевеля скованнами от сна руками и ногами, заметил Святозар. — Лучше поведай мне, как там товторийская тысяча.

— Стояли всю ночь на месте, не двигались, — сказал Аилоунен, и, подойдя к своему ложу, на которое казалось, он и не прилег, взял с гладко расстеленного укрывала покоящийся на нем венец. Правитель трепетно оглядел венец со всех сторон, поворачивая его то вправо… то влево и чуть слышно добавил, — но уже из Асандрии выдвинулись две тысячи воинов и встали за товторийцами и сомандрийцами, которые принялись убирать стан и выдвигаться к нам навстречу… — Правитель на миг прервался, ласково провел пальцами по капле рубина на венце, и, усмехнувшись, продолжил, — знаешь, Святозар, может мои триста воинов и плохо держат мечи, но зато среди них есть такие прекрасные подлазники… И они мне доставляют такие вести, уверен, узнай о том Люлео Ливере, обзавидовался бы. К примеру, мне доложили, что восурская дружина перешла уже границу, но остановилась на ночлег, к вечеру она будет возле Асандрии. Также мне доставили известия, что сегодня ночью в Асандрии вспыхнул бунт, народ разрушил жрище, сжег пажреца и прислуживающих ему жрецов. А один из герболей и асандрийские тофэрафы убили царя Манялая, пятерых эйролиев и подчиняющихся им герболеев. Так, что друг мой, сейчас во главе войска стоит герболий Неофий— Икинф— Миан Лиохнайский, а тофэраф сомандрийский не желает подчиняться этому герболию, потому как он напрямую подчинялся эйролию, которого убили.

— Ну, и вояки, — удрученно заметил Святозар, и, сев на ложе, принялся обуваться. — Перед боем и грызутся….

— Они уверены, что нас победят, — ответствовал правитель и водрузил венец себе на голову. — И теперь делят трон… Знаешь, друг мой, у них так принято: убить царя и делить его трон. Правда, иногда они делят трон задолго до того, как убили царя. И кстати — этот Люлео, тоже хочет отхватить, что-то от этого трона… я думаю, ты это и сам понял… И знаешь, мне если честно, будет вельми обидно, коли придется потом накладывать познание истины именно на него… все же не хотелось бы.

— А мне кажется, на Люлео не придется накладывать познание истины, — молвил Святозар. Он медленно поднялся с ложа, пошевелил затекшими от сна плечами, и, взяв с сиденья белый опашень, принялся его одевать. — Он истинный гавр, — добавил он морг спустя, — такой же, как и его сын Вейрио. Только он просто никому не доверяет, и наверно на то есть причины. Я думаю, засим Люлео будет прекрасным воеводой у тебя.

— Гетером, гетером, мой друг, — задумчиво произнес Аилоунен. — Воеводой, правителем буду я.

— Что ж и так не плохо, — улыбаясь в ответ, согласился Святозар и пошел к столу, на котором уже был приготовлен завтрак. Когда Аилоунен и Святозар поели и вышли из шатра, то солнце уже до середины выкатилось из-под линии горизонта и своими, не по-осеннему, теплыми лучами согревало и освещало землю. На ярком голубом небе не было не единого облачка, легкий ветерок трепал не только непослушные, длинные пряди волос Аилоунена, но и ласкал каштановые, волнистые волосы Святозара. Воздух, несмотря на замершую в нем торжественность и даже какую-то тревогу, был необычайно чист и свеж.

Зеленая трава долины, покрытая выпавшим перед рассветом мельчайшим дождем, теперь казалась, будто умытой, а оставшиеся на островерхих отростках капли переливались и поблескивали, как драгоценные каменья, в ярых солнечных лучах восходящего светила. Пампивий подвел к наследнику его белого с черной звездочкой во лбу жеребца. И пока Святозар садился на коня с нежностью поглаживая его белую гриву и вспоминая такую же гриву своего Снежина, ждущего его в далеком Славграде, Аилоунен убрал шатер, и сев на своего жеребца поравнялся с ним. Святозар и правитель, тронув поводья, в сопровождении ступающих позади них, выстроившихся в один ряд, воинов неспешно направились вперед, навстречу разместившемуся супротив них, невдалеке, воинству противника. Когда воинство стало разделять не больше четырех саженей, правитель придержал жеребца, и немедля, тоже самое, сделали Святозар и Лесинтий. И тотчас к ним неспешно подъехал Фонитий и остановился по левую руку от правителя. В руках у воина находился длинный шест, с треугольным ярко-красным с золотыми краями стягом.

Святозар повернул голову, посмотрел на этот стяг, и душа его радостно возликовала. Ведь это был тот стяг, под которым извечно шли в бой руахи, приолы и гавры. Он широко улыбнулся, и, обернувшись, глянул на стоявших позади них воинов новой жизни. Там верхом на лошадях стояли триста воинов в начищенных до блеска кольчугах и шлемах с выставленными вперед копьями в одной руке, и с круглыми, окрашенными в красный цвет, щитами в другой руке. Их лица были торжественно-серьезны, в них не было ни испуга, ни беспокойства, словно они были уверены в тех, кто идет впереди них, уверены в правильности своего пути. И душа наследника опять радостно возликовала, и вспомнил он, какими были эти воины, совсем недавно, и как быстро смогло измениться и их лицо, и их отношение к жизни, лишь только познали они истинную веру и сущих Богов! Затем Святозар перевел взгляд и посмотрел на тех, кто стоял перед ними. Воины противника были также как и они верхом. Середину войска составляла тысяча сомандрийцев и в них сразу проглядывались истинные ратники, стоящие стройными рядами в блистающих кольчугах и шлемах. В отличие от нелльских шлемов у сомандрийцев лица воинов были открыты, не было широкой пластины прикрывающей нос, в руках ратники держали луки с вставленными в них стрелами, которые были направлены в землю.

Однако слева и справа от сомандрийцев стояли тысячи товторийцев и асандрийцев, и это уже были не ратники, не воины. Большая часть этих воинов, смотрелись безобразно толстыми, они неумело держали в руках пики, а на их выпученные животы с трудом были натянуты кольчуги.

Заплывшие в жире глаза, сонно выглядывали из-под низко опущенных шлемов, а недовольно растянутые рты, мечтали лишь об одном, скорее положить в рот жареный кусок мяса, или тушеные овощи. Другая же часть воинов, в основном, это товторийцы, выглядели еще худшими ратниками. Они были очень худы, и сидели на таких же тощих лошадях, словно в городе Товтория тофэраф решил не кормить своих воинов совсем, и не выделять им на содержание. Поэтому воины большей частью были либо без кольчуг, либо без шлема, в руках они держали или луки, или пики, весьма редко мечи, да и держали они их так неумело, словно впервые видели. Святозар увидев товторийцев не смог сдержаться и засмеялся, а на изумленный взгляд правителя, задорно отозвался:

— И чего я тревожился, Аилоунен, ну ты глянь на этих товторийцев… Они бы даже не вступили в бой, лишь увидели богатыря Миронега и сразу по степям в тот же миг и разбежались… ха…ха…ха! Аилоунен, услышав объяснения наследника, тоже широко улыбнулся. А Святозар глубоко вздохнул, подавляя в себе чувство веселья и смех, да воззрился на стоявшего в середине сомандрийской тысячи с мрачным лицом Люлео Ливере. Тофэраф стоял прямо под голубым, прямоугольным стягом с изображением на полотнище какой-то золотистой птицы. Рядом с ним верхом на черном жеребце поместился худой мужчина, с серым, неприятным лицом, в золотом шлеме из-под которого выглядывали седые волосы, а широкая пластина едва прикрывала нос.

— Я поеду, — тихо проронил Святозар, и тронул своего жеребца. Тот сделал два шага вперед, но наследник нежданно резко натянул поводья, повелевая ему остановиться, а после поднял вверх правую руку и негромко, но так, чтобы слышали воины, стоявшие позади него, пропел: «Собирайтесь и теките, братья наши, — племя за племенем, род за родом! И боритесь с врагами на земле нашей, как надлежит нам и никогда иным. Здесь и умрите, но не поворачивайте назад! И ничто вас не устрашит, и ничего с вами не станется, Потому, что вы в руках Сварожьих. И он поведет вас во всякий день к схваткам и сражениям многим.» Засим Святозар понудил жеребца, и, подъехав к противнику, остановился в нескольких шагах от Люлео и мужчины, последний из коих так сморщил лицо и губы, что стал неотразимо похож на гриб сморчок.

— Люлео Ливере, — громко обратился к тофэрафу Святозар. — Ты передал мои требования вашему царю?

— У нас больше нет царя, — сиплым голосом, выкрикнул мужчина. — Я герболь Неофий-Икинф-Миан Лиохнайский, сейчас стою во главе Асандрии и этого войска.

— А…а…, — протянул Святозар и глянул прямо в лицо герболия. — Так трон пуст. Ну, что ж правильно ты поступил Неофий, освободив трон для истинного правителя приолов Аилоунена.

— Ты, паршивый пес, — внезапно, сам как пес, зарычал Неофий. — Паршивый, паршивый… Но Святозар лишь махнул рукой и негромко пропел-прошептал, и тотчас Неофий опрокинувшись назад, свалился с коня, прямо под его задние копыта. Жеребец же громко заржал, стремительно встал на задние ноги, а после опустившись на все четыре, злобно оскалил передние зубы и потряс головой. Внезапно он подпрыгнул вверх, выкинул назад две задние ноги и стукнул поднявшегося с земли Неофия копытами прямо в грудь и живот. От удара несчастный герболь отлетел под ноги стоявшего позади него коня. А его жеребец вновь затряс головой, и, растрепав гриву, испуганно заржав, поскакал вон с поля боя, куда-то вправо вглубь долины. Сомандрийские воины торопливо спешились и начали поднимать на ноги, стонущего и загибающегося, Неофия с которого в полете даже слетел шлем, явив длинные, седые, жалкие на вид волосы, скорбно прикрывающие его неприятное, перекошенное лицо.

— Послушай, Неофий и запомни, — гневным голосом заметил Святозар. — Я наследник престола Восурии Святозар, по реклу Велико-Достойный, сын правителя Ярила, по реклу Щедрый, и не тебе, кровожадный, жестокий дурашман, оскорблять меня псом, да еще при тысячи таких светлых воинов, которые верят в Бога битв и войны, громовержца Перуна, отца моего Бога и прародителя восурского народа ДажьБога! Святозар зыркнул на Неофия, каковой наконец-то разогнулся и теперь принялся утирать кровавые губы, затем медленно перевел взгляд на Люлео, хранящего молчание и спокойствие, точно происходящее кругом, его вовсе не интересовало, и медленно поворотив своего белого жеребца, поехал повдоль строя воинов Сомандрии. И воины те были с такими светлыми и мужественными лицами, что наследнику стало приятно смотреть в эти чистые глаза… глаза истинных ратников.

Проезжая мимо сомандрийцев он увидел Вейрио, который радостно ему улыбнулся и кивнул, и тогда наследник вновь поворотил коня, подъехал к Люлео и громко сказал, обращаясь впервую очередь к нему:

— Воины города Сомандрия! Я обращаюсь к Вам, потому как ваш тофэраф не желает слышать меня! А иногда надо уметь не только слушать, но и слышать! Вы воины свободной воли, воины Бога Перуна пришли сюда, чтобы служить лживому и выдуманному господу Есуанию! Вы пришли оказать сопротивление истинному правителю Аилоунену, сыну Бога Семаргла, чьим младшим братом является Бог Перун! Вы, слышите меня, сомандрийцы, кого вы пришли защищать и от кого? Есуания от бича Бога огня Семаргла, от стрелы-молнии Бога Перуна? И кто мне, наследнику Святозару, победителю существа, пекельного царства, Нуку, к которому явился на выручку Бог Перун, ответит? Может ты Люлео, что скажешь?

— Я, — внезапно выкрикнул Неофий и выплюнул на землю кровавую слюну. — Я тебе отвечу за всех. Герболий протянул руку взял из рук стоявшего возле него воина лук, вытащил из его колчана стрелу, и, вложив ее в лук, натянул тетиву. Еще миг он вскидывал вверх лук, а засим выпустил стрелу в небо. И тотчас луки сомандрийцев поднялись вверх и оттуда вылетели стройными рядами стрелы, направившиеся в сторону наследника, Аилоунена и воинов. Святозар поднял голову и воззрился на приближающиеся стелы.

Стремительно, он вытянул вверх руку, направляя устремленные перста на стрелы, и тихо пропел-прошептал: «Стрелы, стрелы, повелеваю вам, остановитесь!»… Теперь прошел лишь морг, как стрелы остановившись в воздухе, застыли на месте. Не только сомандрийцы, но и товторийцы и асандрийцы уставились на них, глаза их увеличились, а у многих еще и раскрылись рты. Святозар глубоко вздохнул, а после протяжно выдохнул, и из уст его вылетело еле видимое лазуревое облачко, вразы увеличившееся в размерах. Оно ретиво полетело прямо к висящим стрелам, вмале разрастаясь до такой степени, что приблизившись к ним поглотило их полностью… Так, что вскоре в воздухе висел лишь лазурный, полупрозрачный туман. Наследник протянул руку вперед, выставив вверх ладонь, и вновь тихо пропел-прошептал. И в тот же миг из лазурного тумана, прямо на его ладонь посыпались лучистые горящие золотой лазурью стрелы. Стрелы сыпались и сыпались на ладонь, а переполнив ее стали падать на землю и рассыпаться на мерцающие лазурные капельки— росинки. И когда в воздухе иссяк лазурный туман, и последняя стрела упала на ладонь наследника, он, оставив в руке лишь ее, все другие сбросил на землю. Святозар крепко зажал в руке лазурно-золотую стрелу, и, тронув своего коня, подъехал вплотную к ошарашено глядящему на него Люлео. Не сильно размахнувшись он метнул стрелу в Неофия. Та стремительно преодолев разделяющий их промежуток, долетев до герболия, воткнулась в землю подле его расписных золотыми нитями невысоких сапог. И тотчас Неофий громко вскрикнул, широко открыл глаза и рот, да упал обездвиженный на землю. Послышался негромкий свист трель, и находящиеся справа и слева от сомандрийской тысячи воины, все разом стали слезать с лошадей. А встав на землю, опустив вниз руки, из которых выпали копья и луки, да сомкнув глаза, принялись раскачиваться взад и вперед познавая истину. Наследник увидел, как испугано начали переглядываться сомандрийцы, тихий ропот пошел среди их стройных рядов. Святозар открыл рот, желая сказать им то, на чем его прервал Неофий, но внезапно он услышал, как над ним в небесной выси загрохотал гром. Да так громко… раскатисто, что тревожно заржали кони, а земля под ногами пришла в движение и закачалась. Наследник поднял голову и увидел в голубом небе темную, грозовую тучу и мелькающие в ней яркие вспышки огней. Эта громадная туча с огромной быстротой неслась вниз к земле, прямо к нему, к Святозару. Краем глаза он заметил, как спешились с коней Аилоунен, Лесинтий, Фонитий и воины и опустились на одно колено. Святозар повернул голову, посмотрел прямо во взволнованное лицо Люлео, и широко улыбнувшись, громко крикнул:

— Воины из города Сомандрия, приветствуйте Богов сыновей великого Сварога! — и тут же спрыгнул с коня, да опустившись на одно колено, преклонил голову.