Рано утром Керк проснулся оттого, что почувствовал, как кто-то пристально смотрит на него. Керк открыл глаза и увидел, что, прислонившись к дубу, стоит и внимательно его разглядывает дед Лесовик. Керк сел и увидел, что на том месте, где вчера уснул, прижавшись к Керку, малень-кий зайчонок, сейчас лежал громадный, уже почти полностью облинявший, белый заяц. "Вот это да!" — подумал Керк и, потревожил сон зайца. Тот проснулся, как в ни в чем не бывало пошеве-лил ушами, уселся на задние лапы и посмотрел на Керка.

— Доброе утро, дед Лесовик, — сказал Керк и, обращаясь к зайцу, добавил. — И тебе здравствуй, зайчишка, если можно так сказать.

— Доброе утро, Святозар, — приближаясь ко, все еще горящему, костру, около которого сидел Керк и заяц, ответил Лесовик. — Что, удивлен, такому быстрому росту зайца, — и засмеялся, как и голос, смех у деда был таким же трескучим, словно кто в лесу ветки ломал.

— Да, есть, немного значит, заяц был околдован и превращен в маленького, — догадался Керк.

— Ага, Святозар, именно так и было. С утра вся магия иссякла, и он опять приобрел свой истинный вид. Однако, если ты Святозар готов, то можно отправляться в путь, я, как и обещал, укажу тебе тропу, которая через два дня выведит тебя из леса.

Керк согласно кивнул головой, поднялся, оправился и через мгновение был готов идти. Дед Лесовик дунул на костер, пламя взметнулось вверх, а опускаясь, стало превращаться в опадающие красные, желтые, бурые листья и когда все листья опали, на том месте, где только, что горел костер, лежала побуревшая листва. Пока дед Лесовик тушил костер, Керк оглядел лес, невдалеке он заметил пригорок и сияющий зеленой листвой Старый Дуб, но кругом лес за ночь сильно преобразился. Еще вчера висевшая на ветках желтая, красная листва сейчас вся опала. Солнце, скрываемое тучами, не грело уже землю, прохладный легкий ветерок обдувал со всех сторон лес и, приподнимая листву, ворошил ее и перемешивал. Керк понял, что сегодняшняя ночь, была последней теплой ночью, в этом году. Все помощники деда заснули, а значит скоро, пойдет снег и ударят холода.

Лесовик, молча, повернулся и пошел вперед, Керк двинулся за ним, немного пройдя он увидел хорошо натоптанную тропинку.

— Это тропа доведет тебя до края леса. Теперь ты будешь идти спокойно. Ни один зверь, ни один дух не будет тебе вредить. Ведь ты прошел испытание, и у тебя в руках древко. Прощай, Свято-зар! — сказал дед.

— Лесовик, — обратился к нему Керк, — Скоро в этот лес придет мой младший брат Тур. Прошу тебя, будь к нему добр и благосклонен, чтобы он смог добыть свое древко. Ему будет очень тяжело, ведь он не обладает магическими способностями. Пожалуйста, помоги ему пройти испытание.

Дед внимательно посмотрел на Керка, и широко улыбнулся так, что улыбка его расползлась на покрытые мхом щеки и добавил:

— Молодец, Святозар! Попросил за брата, а значит, если его сердце чистое и доброе, а он смелый и храбрый, я смогу встретить его около владений пущевика, в виде старика и проводить до Старого Дуба. Каждый из твоих предков просил за младшего, поэтому не обладающие магическими способностями братья проходили Сумрачный лес и добывали свое древко.

— Значит, за Эриха не кому было попросить? — спросил Керк.

— Нет, за Эриха никто не просил, но если бы у него было в сердце добро, а не зло…., я бы пришел к нему на выручку. Тогда, когда ты пожелал ему счастливого пути, а он в ответ мысленно проклял тебя, то сразу был обречен на неудачу, — Лесовик, замолчал, а потом, качнув головой так, что гнездо съехало на сторону, сказал, — А теперь иди, твою просьбу я выполню. Тебе же надо торопиться, так как скоро пойдет снег, а твой брат хоть и надежно укрыт в расщелине дуба от хищников и духов, все же первый снег может не пережить. Я смогу сдерживать холодные ветры лишь четыре дня, потом же выпадет снег и ударит мороз. Иди, Святозар, доброго тебе пу-ти!

— Прощай, дед Лесовик, — ответил Керк и низко до земли поклонился.

— Светлый ты, юноша, — вдруг проскрипел Лесовик, протянул свою корявую с сучковатыми пальцами руку и нежно погладил Керка по голове. В ответ Керк прижал руку Лесовика к своей щеке, а потом развернулся и тронулся в путь, изредка оглядываясь и махая на прощание рукой деду Лесовику.

Впереди по тропинке какое-то время прыгал заяц, как бы указывая дорогу Керку, но вскоре он спрыгнул с тропы в кусты и тоже пропал.

Как и сказал дед Лесовик, в лесу наступала зима. Она шла следом за Керком, все время, подгоняя его. И если впереди высившиеся деревья были еще покрыты листвой, то оглядываясь назад, Керк видел, лишь голые деревья, с которых вся листва была ободрана. Там позади него уже дул холодный ветер он переворачивал и ломал побуревшие листья, а кое-где даже покрывал их белой поземкой. Керк, шел по тропе, подгоняемый напутственными словами деда Лесовика, и тревогой за жизнь Эриха, останавливаясь лишь на ночлег. Два дня и две ночи потратил Керк на обратную дорогу.

Этим утром Керк поднялся, лишь едва забрезжил рассвет, шел седьмой день, как он покинул отца и брата. Керк чувствовал, что его путь подходит к концу, и он вот-вот увидит родных. Возбужденный ожиданием встречи, он даже не стал есть. Затушил разведенный вчера вечером костер и двинулся по тропе. Вскоре Керк увидел, что лес стал редеть, а впереди стала проглядывать буро-рыжая полоса земли, там лежали не паханые луга, где станом рас-положились ожидающие Керка. Наконец и последние деревья закончились. Керк стоял на краю леса, в последний раз он оглянулся, посмотрел на лежащую позади тропу, которая привела его из самого сердца леса, и двинулся к своим.

Керк всматривался вдаль, пытаясь разглядеть отца и брата, но видел лишь едва очерченные силуэты людей сидящих у костра. Недалече от них паслись лошади, пощипываю пожухлую траву. Керк шел быстро, еле сдерживая себя, чтобы не побежать, теперь он был мужчиной и не мог себе позволить ребячество. Внезапно, сидевшие около костра, заметили идущего Керка. Один из них поднялся, всматриваясь в него. "Дубыня", — догадался Керк, узнав наставника по очертаниям его мощного стана. Но вот поднялись и другие, теперь уже Керк смог различить среди вставших отца стоявшего в напряженной позе, видно было, что тот очень взволнован, Храбра и наконец, Тура. Брат вдруг сорвался с места и кинулся бежать к Керку, но также внезапно встал и оглянулся, наверно его остановили старшие. Все были в ожидании, удалось ли Керку пройти испытание. И тогда, чтобы успокоить всех, Керк поднял вверх руку с древком и победно им потряс. В тот же момент он увидел, как в ответ ему воины подняли мечи, приветствуя его, а Тур более не сдерживаемый старшими кинулся бежать навстречу брату. Керк прибавил шагу и вскоре уже одной рукой крепко прижимал к себе Тура. Когда первые минуты встречи были пережиты, Тур указательным пальцем погладил древко и восхищенно сказал:

— Смотри, какое оно у тебя, лазурное и все сияет! Красиво-то как! — и глядя Керку в глаза, доба-вил, — Я верил, знал, что ты принесешь древко. Я вчера долго не ложился, все ждал, надеялся, что ты выйдешь из леса. И сам не заметил, как уснул. Я так рад, что ты вернулся.

Керк нежно потрепал брата по волосам, сказав ему:

— Давай, пойдем, отец наверно очень волнуется.

— Ага! — трещал, не умолкая, Тур, — Он все время волновался, я сегодня ночью проснулся, гляжу, а он не спит в лес смотрит. Смотрит, смотрит, я уже засыпаю, а он все продолжает смотреть.

Наконец Тур замолк, так как они уже вплотную подошли к стану и увидели, что навстречу к ним устремился отец. Правитель подошел ближе, внимательно осмотрел сына и только тогда обнял его со словами:

— Сын мой, как я рад, что ты вернулся. Как я горд, что ты прошел испытание и добыл древко, — и протянул руку к древку.

Керк передал его отцу. Правитель взял в руки лазурно-сияющее древко и с интересом стал раз-глядывать его, при этом ничего не говоря. Керк некоторое время молчал, а затем не выдержал и негромко сказал:

— Оно другого цвета, отец. Не такое как у тебя, не такое как у деда, и прадеда.

Правитель поднял глаза от древка, удивленно посмотрел на сына и заметил:

— Да, но оно и не такое как у Богомудра.

— Знаю. У Богомудра оно было золотое, а у меня лазурное.

— Ты знаешь, почему это так? — взволнованно спросил правитель.

— Вначале оно было красное, — немного смущаясь, начал Керк, — Но потом изменило свой цвет, — Керк вновь замолчал, пытаясь подобрать верные слова, и чуть тише добавил, — Дед Лесовик, сказал, что у меня будет необычная судьба, подобная Богомудру.

Правитель ничего не сказал сыну, он еще какое-то время подержал в руках древко, и улыбнувшись, вернул его сыну, да отошел в сторону. И тогда к Керку подошел Дубыня, заключив в такие крепкие объятья, что Керк побоялся за свои кости. Храбр и другие воины, также радостно приветствовали его, и не скупились на похвалу.

После недолгих приветствий Керк наконец-то смог подойти к костру, разоружиться и сняв с себя заплечный мешок и сапоги лечь на разостланный плащ, да расслабиться. Но не успел Керк еще как следует улечься, как к нему подбежал Тур, и немного столкнув его с плаща, лег рядом, да шепотом сообщил, что Эрих еще не пришел, и что если он не придет к концу дня, то, как сказал отец, провалит испытание. Услышав слова брата, Керк тяжело вздохнул, так как знал, что Эрих испытание уже провалил, но говорить об этом Туру и отцу он не решился. Керк хотел подняться ночью и помочь брату выйти из леса. А сейчас Керк думал только о сытной еде и отдыхе.

Дубыня в глубокой мисе принес ему кусок жареного оленя. Керк сел и взяв, мису принялся есть. Тур тут же оповестил Керка, что этого оленя убил Храбр, когда тот вышел из леса, а до этого в основном ели зайцев, которых тут "пруд пруди". А затем, немного помолчав, добавил, что он уже, если честно и смотреть не может на этих зайцев, неважно живые, они или жареные. Уставший и голодный Керк ел с удовольствием, посмеиваясь над без остановки щебечущем Туром и поглядывая на отца, который вместе с Храбром стоял невдалеке, и пристально вглядывался в лес в ожидании Эриха. Потом правитель развернулся, при этом сказав, что-то Храбру, а сам подошел к Керку.

Керк уже заканчивал доедать, когда отец сел рядом и обратился к Туру:

— Туруш, пора бы тебе упражняться на мечах. Посмотри, Храбр уже заждался тебя! — и показал рукой в сторону наставника, который, взяв мечи, развернулся и пошел по направлению к лесу.

Тур глубоко вздохнул, с тоской взглянул на Керка, в надежде, что брат за него заступится, но, так и не дождавшись поддержки, поднялся и пошел к Храбру. Затем также молча, поднялся Дубыня, понимая, что правителю нужно переговорить с сыном и отошел к воинам, которые сидели, за ближайшим костром, негромко переговариваясь.

Керк вытер губы утиральником, поднял голову, посмотрев на правителя, и только сейчас заме-тил, что у отца между бровями залегла тонкая морщинка, которой до этого там не было.

— Сын, — обратился к нему правитель, — Я хочу тебя спросить, разговаривая с дедом Лесовиком, ты попросил его, оказать помощь Туру, когда тот будет проходить испытание в Сумрачном лесу?

— Да, отец, не беспокойся дед Лесовик, поможет Туру, он обещал.

— Это хорошо, — негромко заметил правитель и замолчал.

— Скажи, отец, — обратился к нему Керк, — Я могу тебе рассказать об испытании.

Правитель посмотрел на сына и убрал со лба упавшую на него прядь волос, и, взяв в руки сухую ветку начал ее ломать, и подкидывать сломанные части в костер. Затянувшееся молчание, через некоторое время прервал Керк, подумав, что отец, верно, не правильно его понял и повторил свой вопрос:

— Отец, я могу поговорить с тобой об испытании? Я не буду рассказывать тебе о трудностях, кото-рые преодолел, но мне нужно рассказать тебе об одной встрече.

Керк замолчал и пристально посмотрел на правителя.

— Вообще-то об испытании не принято рассказывать, — несколько недовольным голосом ответил отец, но помолчав, добавил, — Однако если тебя, что-то тревожит… Тогда, я выслушаю тебя.

— Нет, это совсем не то, что ты думаешь, отец, — поспешил сказать Керк и остановился, подбирая слова, а затем продолжил, — Просто во время моего испытания в лесу, я встретил Бабу Ягу.

— Бабу Ягу!? — переспросил правитель, и бросив удивленный взгляд на сына поинтересовался, — Разве- это не поверье?

— Нет, отец, это не поверье. Она на самом деле живой человек. Вот уже много лет она живет в Сумрачном лесу. Моя тропа привела к ее избе. Ты знаешь отец, она совсем не такая, как ее описывают. Это очень добрый и светлый человек. И она такая красивая, даже сейчас в старости. Когда я уходил от нее, она помогла мне. Если бы не ее помощь, я бы провалил испытание, — Керк замолчал, и посмотрев на правителя, спросил, — Скажи, отец, ты не знал, что испытание может пройти только юноша с восурским именем?

Керк увидел, как побледнело лицо отца, капельки пота выступили на лбу, он смахнул их рукой, и добавил срывающимся голосом:

— С восурским именем!? Нет, сын, я этого не знал.

— Я так и думал, — продолжил Керк, — Баба Яга посоветовала мне выбрать имя, и только благодаря этому я пришел с древком.

Керк видел, как опечалился правитель, он опустил голову на грудь и наверно в этот момент подумал об Эрихе, которому не повезет, так как Керку. Ушедший в свои мысли отец молчал, а потом вдруг спохватился, и подняв голову посмотрел на Керка:

— Значит, ты, выбрал себе имя сам?

— Да, отец, мне пришлось. Но прежде, чем я его назову, мне хотелось бы узнать, какое имя ты бы выбрал для меня.

Лицо правителя посветлело, морщинка между бровей разгладилась и он, улыбнувшись, сказал:

— В нашем роду принято давать первенцам имена Лучезар и Ярил, но я хотел выбрать тебе имя Горислав, что значит горящий во славе.

— Хорошее имя — Горислав, красивое и сильное, — негромко заметил Керк, и глянув прямо в зеле-ные отцовские глаза, добавил, — Но я отец выбрал другое имя. Теперь мое имя Святозар, что зна-чит…

Но правитель договорил за Керка:

— Озаряющий светом…. Это имя еще лучше того, что я выбрал для тебя, сын. А ты знаешь, что имя Святозар, это имя далекого предка Богомудра, а значит и нашего предка. Святозар по преданию был первым правителем восурского народа. Ты выбрал себе доброе имя Керк, вернее Святозар, — добавил отец и потрепал сына по волосам.

Керк был потрясен и какое-то время молчал, обдумывая сказанное отцом. Значит вот почему, он почувствовал такую теплоту и нежность к бабушке Дарене, все потому что они были из одного рода и имели общего предка — Святозара.

— Ну, что ж, Святозар, теперь только так я буду звать тебя, я очень за тебя рад, — и похлопав Керка по спине, продолжил, — Но теперь ты должен отдохнуть, ведь у тебя был очень долгий и тяжелый путь, — правитель поднялся, собираясь уходить, и чуть тише добавил, — Ложись, сын и поспи.

— Хорошо, отец, — ответил Керк вслед уходящему отцу, и поправив плащ на котором сидел, поло-жил под голову заплечный мешок, да лег отдыхать, ведь впереди, знал он, будет еще тяжелая ночь.

Керк проснулся ближе к вечеру, потянулся и сел, оглядевшись. Около костра сидел Дубыня, он глянул, на пробудившегося Керка и спросил:

— Ну, что хорошо отдохнул, Керк? — и подоброму глянув, добавил, — Или тебя Святозаром кличить.?

— А, как хочешь, так и зови Дубыня, я, если честно сказать, к новому имени еще не привык, — отве-тил Керк и замолчал.

Дубыня вздохнул и продолжил:

— Мне больше Святозар нравится, это наше восурское имя, оно такое светлое и чистое, его даже произносить приятно. А, Керк, ну, что такое Керк, сразу и не поймешь каков человек, который носит это имя. Нет, — подумав, протянул Дубыня, — Я буду звать тебя Святозаром. — Дубыня немного помолчал, и кивнув в сторону леса, сказал, — Правитель с Храбром возвращаются. Правитель уже не верит, что Эрих вернется с древком, — затем Дубыня немного понизил голос и спросил Керка, — А, ты, Эриха там не видел?

Керк обернулся в ту сторону, которую указал Дубыня, и увидел, что отец и наставник действи-тельно идут со стороны леса. Так и не ответив на вопрос Дубыни, Керк лишь отрицательно пока-чал головой, и тихо спросил:

— Они, что по краю леса прошли?

— Да, вроде того, — нехотя ответил Дубыня, — Наверно звали его, может он на зов окликнится, правитель тревожится за Эриха, он должен был уже выйти. Охо-хо. Ну, а ты, что есть будешь?

Керк согласно кивнул, и принялся за поданную Дубыней еду. Теперь Керк ел не торопясь, глядя на возвращающихся отца и Храбра, мысленно успокаивая отца. С конной поездки вернулись дру-жинники отца и брат. Тур бросил поводья, спрыгнул с коня, и, подбежав к Керку, сел рядом.

— Керк, — обратился к нему Тур, — А, отец, рассказал нам, что ты выбрал себе имя, наше восурское — Святозар. Так, что я тебя теперь буду звать Святозар, — и полез в мису брата, за большим куском мяса.

— Хорошо, Тур, зови меня Святозаром, — улыбнулся брату Керк.

Дубыня заметив, как Тур забрал мясо у брата, передал ему другую мису, и добавил:

— Ты к брату, то в мису не лезь. Ешь вон, со своей, да ложись отдыхать, солнце уже низко.

Когда Керк и Тур поели, подошли отец с наставником. Керк посмотрел на лицо отца и увидел там тревогу и печаль, однако взглянув на сыновей, правитель ласково им улыбнулся и пошел к соседнему костру, сел около него и уставился на лес.

День близился к концу, а солнце, как и люди, готовилось на ночной покой, но прежде чем уснуть оно окрасило напоследок небо в красно-багряный цвет.

— Похоже, завтра будет ветер и похолодает, — глубокомысленно сообщил Дубыня.

Керк посмотрел на кровавый закат и добавил:

— Нет, завтра будет еще тепло. А вот послезавтра и верно придет зима, — а когда увидел удивлен-ный взгляд наставника, пояснил, — Так дед Лесовик сказал.

— Что ж, — вздохнув и понижая голос, сказал Дубыня, — Значит, у вашего брата еще теплый денек будет для возвращения, — и, обращаясь к Туру, добавил, — А, ты, Тур- сынок давай укладывайся. Спать тебе пора.

Тур послушался наставника и лег рядом с братом, касаясь своей головой головы Керка, устро-ился на покой и Дубыня. Около соседнего костра улеглись отец, Храбр и дружинники, один из них, по имени Белян остался дозорным. Невдалеке горел третий костер, около которого одиноко сидел слуга Эриха Нук.

Тур некоторое время еще говорил, рассказывая о прошедших днях, и вдруг резко прервался, да замолчал, засопел, во сне, все еще продолжая что-то изредка говорить. Уснул и Дубыня, его спокойное, монотонное дыхание слышалось издалека. Керк лежал с открытыми глазами на боку, подложив руку под щеку, и смотрел на огонь. Прошло еще какое-то время, и Керк приподнявшись на руке, стал оглядывать стан. Возле второго костра не спал только дозорный Белян, да отец лежал, опершись головой на руку, и глядел в лес. Керк посмотрел в сторону отца и зашептал заговор, тот самый которым когда-то усыпил Эриха. Видно было, что отец сначала крепился, пытаясь отогнать сон, но к концу заговора, прилег на плащ и уснул. Тот же заговор Керк прочитал над каждым из стана, мысленно представляя себе их и разворачивая лицо в сторону, где они лежали, а в последнюю очередь над дозорным Беляном. Тот так же, как раньше и отец, вначале крепился, но потом повалился на спину и крепко заснул. Тогда Керк поднялся, посмотрел на мерцающий невдалеке третий костер, где сидел слуга Эриха, и вздрогнул, потому что увидел над костром два горящих немигающих глаза, которые в упор смотрели на него, пламя осветило силуэт и Керку показалось, что около костра сидит не человек, а волк. Керк поднял руку, и отер глаза ладонью, а когда вновь посмотрел в сторону Нука увидел лишь силуэт человека. " Померещелось", — подумал Керк и зашептал заговор для Нука, а через некоторое время увидел как и слуга Эриха повалился на землю. Керк прошел и подкинул в костры сухих веток, чтобы те не прогорели, оглядел каждого спящего и удостоверился, что заговор действует и все спят. К последнему из спящих Нуку, Керк приблизился очень тихо, наклонился и присев, осмотрел его, тот лежал раскинув руки и тяжело дышал, словно зверь рычал, Керк потрогал его за плечо и тут же отдернул руку потому, что ему показалось, что дотронулся он не до живого тела, а до холодного, безжизненного камня.

Затем Керк поднялся и немного отойдя от стана, встал к нему лицом и очерчивая рукой невиди-мый круг вокруг стана стал читать заговор: " Силой Бога Сварога, силой Бога Перуна, силой Богини Мать Сыра Земля отгоняю от всех находящихся в этом стане, всех нечистых духов, всех зверей и птиц кои могут доставить злобу и боль. Окружаю этот стан светом огненных стрел Сына Бога Пе-руна и земным светом любви Богини Мать Сыра Земля. Да, будет крепок мой заговор, как сам камень- Алатырь!" Как только закончил читать заговор Керк, то увидел как из земли стали вылезать, словно ранней весной травы, только то были не травы, а еле видимые тонко-прозрачные, светящиеся паутинки, поднявшись над станом они зазвенели и начали переплетаться между собой образовав сквозистый, кружевной шатер который едва, едва светился в ночи. Тогда Керк наклонился к земле пытаясь найти камень или кусок земли. В руки попалось, что-то твердое, подняв и осмотрев предмет, Керк увидел, что это камень. В тот же миг Керк размахнулся и кинул находку в созданный им щит. Камень быстро полетел, и, ударившись о шатер, отскочил, а сам щит вдруг пошел едва видимыми волнами, заколыхался весь, и зазвенел, точно битая посуда. Теперь Керк был спокоен, окруженные таким мощным щитом отец, брат и воины проспят до следующего вечера и никто их не потревожит.

Керк еще раз посмотрел на ярко-пылающие костры, и развернувшись, двинулся к лесу. Он шел по направлению к высоким деревьям, каждую минуту спотыкаясь о ямы и водомоины. Приходи-лось идти не спеша, так как в темноте дорогу не было видно, очередной раз нога попала в яму, вытаскивая ее из нее Керк, оперся рукой о землю, и нащупала на ней ветку. Керк поднял ее с земли, осмотрел, а потом тихонько дунул на ветку, и, представив ее факелом, зашептал заговор. Лишь сказал последнее слово заговора Керк, ветка стала покрываться маленькими лазурными капельками, которые начали выбегать прямо из ладони. Через мгновение уже вся ветка была покрыта этими капельками, устремившимися вверх к верхушке ветки, а когда они все достигли верхушки, то сложились в единое целое и мигнули раз, другой, вспыхнули, но уже не лазурным светом, а, как и положено ярко-красным. Теперь в руках у Керка был факел, и сразу стало легче идти. Освещая дорогу факелом, Керк прибавил шагу, все время, думая об Эрихе.

Всю обратную дорогу, от Старого Дуба, до стана Керк обдумывал заговор, который сможет вывести Эриха из леса, вот только он не знал, сможет ли он создать и воплотить то, что задумал. Через некоторое время Керк приблизился почти вплотную к лесу, и увидел впереди очертания деревьев. Затушив факел- ветку, он воткнул его в землю, и, оглянувшись на далекий стан, где как маленькие светлячки поблескивали костры, повернул голову к лесу.

Керк закрыл глаза, глубоко вздохнул, вспомнил свежий лесной ветерок обдувающий теплом лицо, запах опавшей листвы и стал прислушиваться к себе. Вот четко и монотонно стучит сердце, бежит по венам красная кровь, которая как полноводная река омывает все его цельное существо. Керк чувствует свои ноги, руки, голову, глубоко вдыхая, ощущает свои легкие, каждая частичка тела проснулась в Керке, напряглась и в этом напряжении застыла, ожидая чего-то. Теперь Керк заглянул в свое бессмертное духовное существо, в свою душу. Она находилась в груди, вблизи сердца чистым лазурным светом светилась та внутри Керка. Душа посмотрела на Керка и встрепенулась, словно птица, пойманная в силки. А Керк прошептал ей, успокаивая: " Мы с тобой едины, ты и я, созданы, чтобы жить вместе, созданы, чтобы творить вместе". И как только душа легко в знак согласия качнула головой, Керк зашептал заговор: " На высокой Рипейской горе Березань, стоит и растет береза Солнечный свет. Та береза коренья тянет вверх, а ветвями за землю держится. О, великий ДажьБог, внук Бога Сварога, сын Бога Перуна, прародитель восурского племени. Из тебя я вышел, в тебя я войду. Вынь душу мою из моего тела и по стволу березы направь душу мою на поиски брата Эриха, который есть единокровный мой брат, который есть мои ветви, который есть моя крона. Да, найду его, да, выведу его из Сумрачного леса, да вернусь обратно в тело свое. Слово мое крепко, крепче силы и сна богатырского".

Керк замолчал, пытаясь понять, подействовал ли заговор, и заметил, что смотрит он в лес и как бы покачивается на ветру. Керк поднял руку и увидел очертания ее в легкой, прозрачной лазури, он посмотрел на вторую руку и вновь увидел лишь ее очертания в прозрачной лазури, такими же еле очерченными и лазурно прозрачными были ноги и тело Керка. А потом разглядел Керк, что он вовсе и не стоит на земле, а парит в воздухе, Керк обернулся и увидел себя со стороны. Тот другой стоял на земле с закрытыми глазами и тяжело дышал, из груди того Керка шла тонкая лазурная нить, вроде толстой паутины и уходила во внутрь души, крепко связывая их. И тогда Керк понял, что заговор действует, что душа его покинула его тело, и теперь может отправляться на поиски брата. Душа Керка развернулась к лесу и полетела.

Керк летел не высоко, но очень быстро, едва касаясь верхушек деревьев, не причиняя, ни себе, ни им никакого вреда. Он оглядывал все деревья, мимо которых пролетал, иногда опускаясь вниз и заглядывая в расщелины дубов. Керк пролетел уже довольно много, когда внезапно заметил впереди над одним из деревьев еле видимый легкий туман, он догадался, что этот туман оставила Баба Яга, чтобы помочь ему. Керк подлетел ближе и осмотрел дерево. Это был большой дуб с расщелиной в середине. Подлетев прямо к дубу, он заглянул в него. Дупло было очень глубокое и темное. И тогда легонько приоткрыв рот Керк, выпустил пузырь прозрачного, светящегося света. Пузырь стал опускаться на дно расщелины, а когда достиг дна, упал на Эриха и рассыпался на сотни маленьких огоньков, и в миг в дупле стало светло. Керк посмотрел на спящего брата, тот лежал на дне, свернувшись калачиком, и спал. Его кафтан был изорван, лицо местами покарябано и измазано в грязи, временами он вздрагивал всем телом и тихонько стонал, а на лице попеременно отражалась то обида, то боль, то страдания. То он вдруг выпячивал губы, вперед превращаясь в маленького обиженного мальчика, а то вдруг его лицо кривилось, подергивалось и казалось, что он вот-вот заплачет. Керк улыбнулся, а потом принялся будить брата:

— Эрих, Эрих, проснись, пробудись!

Брат проснулся не сразу, а когда наконец-то открыл глаза и увидел Керка, то громко закричал, да вновь закрыв глаза, замахал руками, пытаясь отогнать страшный кошмар.

" Неужели он меня узнал", — испугался Керк, но через мгновение догадался, что Эриха просто напугал вид прозрачного лазурного человека. Керк понизил голос и стал уговаривать брата.

Видно, Эрих, натерпевшийся за последние дни, впервые услышав добрые слова, стал успокаи-ваться. Вначале он перестал кричать и прекратил махать руками, а мгновения спустя открыл глаза и спросил дрожащим голосом:

— Ты, кто?

— Я, твой друг, — ответил Керк, — Вылезай из этого дуба, возьми меня за руку и я выведу тебя из ле-са.

— Тебя Нук, прислал, — не сразу соглашаясь, поинтересовался Эрих.

— Почему, Нук? — удивился Керк и зачем-то вспомнил силуэт волка над костром, — Нет, меня прислал не Нук, — и видя, что Эрих не торопиться вылезать из дуба добавил, — Поторопись Эрих, я не могу долго тут быть, я скоро уйду, и ты тогда останешься здесь один навсегда, — и вытащив голову из дупла, отлетел от дуба.

В тот же миг Эрих, что-то крикнул и бросился вылезать из расщелины следом за Керком:

— Погоди, погоди, я уже выхожу, — добавил он и спрыгнул вниз, а очутившись на земле, опасливо оглянулся по сторонам, но не заметив ничего страшного, обратился к Керку, — Ты пришел мне по-мочь, это хорошо. Ты доведешь меня до Старого Дуба?

Керк покачал головой, а потом сказал:

— Нет, Эрих, до дуба я не могу тебя довести. Я только могу вывести тебя из Сумрачного леса.

Эрих посмотрел на Керка, тяжело вздохнул и согласно кивнул головой, при этом на лице его внезапно отразился весь страх и ужас, который он пережил за это время в лесу. Керк протянул свою еле уловимую руку, и когда брат схватился за нее, внезапно почувствовал и это пожатие, и едва различимое подергивание пальцев брата от волнения.

Керк развернулся и двинулся вперед, ведомый лазурной нитью. Вначале они шли, молча, Керк одной рукой держался за нить и как бы втягивал ее в себя, а другой рукой крепко держал брата. Эрих постоянно оступался, ветви карябали его лицо и рвали кафтан, несколько раз он срывался в овраги, но Керк всякий раз поддерживал его и помогал ему встать и идти дальше, словно брата вела не душа Керка, а он сам. Однако надо отдать должное Эриху, как не тяжел был их путь, брат стоически переносил все невзгоды, выпадавшие на его долю, и терпеливо шел следом. Через некоторое время Эрих заговорил, спросив:

— Так значит ты, дух?

Подумав немного и в очередной раз, придерживая Эриха за руку, когда тот чуть было, не упал с поваленного дерева, через которое перелазил, Керк ответил:

— Да, скорее всего, дух.

— А почему ты пришел мне помочь, кто тебя послал? — допытывался Эрих.

— Я сам пришел. Меня никто не посылал.

— Так не может быть. Не может быть, чтобы ты пришел сам, помочь мне, — не унимался Эрих.

— Почему же не может быть? Разве нет тех людей, которые любят тебя и захотят тебе помочь? — спросил Керк.

— А, так значит, тебя все-таки кто-то прислал. Я так и думал. И кто это? Кто? — но Эрих не успел получить ответа, так как внезапно его рука резко вырвалась из ладони Керка, и он кубарем поле-тел в овраг.

Керк ринулся следом, а когда опустился на дно, стал беспокойно осматривать брата, который при падении, сильно стукнулся головой о камень, что как черная громадина лежал на самом дне оврага. Эрих сел и стал потирать место удара.

— Больно? — участливо спросил Керк.

— Ничего, — ответил Эрих, — Крови нет, просто будет шишка, — и тихо добавил, — Так ты мне не отве-тил, кто тебя прислал.

Керк посмотрел на брата и свет, который исходил из него, вдруг озарил, лицо брата, и он увидел, что у Эриха точно такие же голубые глаза, как и у него. Керк оторвался от земли и завис в возду-хе, протянул брату руку и сказал:

— Пойдем, нам надо торопиться. Я тебе уже сказал, что пришел сам, по своей воле и меня никто не посылал.

— Знаешь, — протяжно заговорил Эрих, — Ты мне кого-то напоминаешь…,- он пристально вгляделся в лицо Керка, и договорил, — Точно. На кого-то ты похож. Вот только не могу понять на кого.

— Эрих, это не важно, на кого я похож и кто я, потому что скоро взойдет солнце и мне придется тебя покинуть, а до этого времени я хочу как можно ближе подвести тебя к краю леса, — негром-ко сказал Керк.

— А, имя, ты мое, откуда знаешь, — поднимаясь, и подавая руку Керку, спросил Эрих.

— Ну, ты даешь, Эрих, ведь я же дух, я все знаю. Но оставим с тобой разговоры и продолжим наш путь, — сказал Керк, увлекая брата за собой.

Оставшуюся часть пути оба молчали, дорога теперь стала ровней, меньше было отмерших де-ревьев и сломанных ветвей, владения пущевика братья покинули. Вскоре слабый ветерок подул из глубин леса, возвещая новый день, темнота сменилась полумраком. И Керку внезапно показалось, знакомой местность, он оглянулся и вспомнил, что именно здесь был последний его привал. Керк внимательно пригляделся и увидел едва различимое место костра, а невдалеке заметил и тропку, что вывела его из леса в стан. Керк подлетел к тропе и повел по ней брата, а затем остановился, и, указывая рукой на тропу, обратился к брату:

— Эрих, видишь тропу?

Эрих посмотрел туда, куда указывал Керк, и радостно закивав головой, ответил:

— Ага, вижу дух. Вижу тропу.

— Это хорошо, — промолвил Керк и добавил, — Слушай меня внимательно, — и пристально посмотрел на Эриха, — Ты дождешься, когда взойдет солнце, и тропу будет видно хорошо, и тогда пойдешь по ней прямо, не сходя с нее и никуда не сворачивая.

Эрих посмотрел на брата и тревожно спросил:

— А, ты, меня, что дальше не проводишь?

— Нет, дальше ты пойдешь один. А мне надо возвращаться. Ты понял все, что я сказал, — переспросил Керк, а когда брат утвердительно качнул головой, добавил, — Эрих единственное, что я хочу попросить за свою помощь, это то, чтобы ты смерил злобу в своем сердце и перестал ненавидеть, да враждовать со своими близкими: отцом и братьями. И тогда у тебя может быть будет еще возможность вернуться в Сумрачный лес и пройти испытание.

Пока Керк говорил, Эрих стоял, молча, опустив голову, и смотрел себе под ноги, но как только Керк закончил, Эрих поднял глаза полные слез, и еле сдерживая рыдания, и понизив голос, почти до шепота, ответил:

— О, добрый дух, ты который пришел ко мне в тяжелый час, не проси меня о том, что я никогда не смогу выполнить, даже если бы я захотел. Есть вещи, которые я не могу изменить. Увы, и мой отец, и мои братья ничего от меня кроме нелюбви не могут получить. А теперь прощай. Лети свободный дух и помни мое сердце, никогда не забудет то, что сделал ты для меня.

Эрих выпустил руку Керка, и, развернувшись к нему спиной, горько заплакал. Керк еще неко-торое время оставался на месте потрясенный увиденным, еще какое-то время он был, рядом с братом ощущая, его искренние слезы, и едва уловимой рукой погладил брата по волосам, дунул ему: " Прощай". И схватившись за паутину, двумя руками полетел к собственному телу. Теперь Керк мог позволить себе лететь быстро, не выбирая дороги. Через некоторое время он очутился у края леса и замедлил свой полет. Миновав последние деревья, на самом краю луга он увидел себя, тело стояло на месте, немного покачиваясь и, что-то шептало. Керк подлетел ближе и посмотрел самому себе в лицо. Тот Керк был очень бледен, в лазурном свете, душа Керка разглядела синие, с черными прожилками губы, впавшие щеки, и закрытые, едва подергивающие глаза и мышцы лица. Керк обратил внимание, что губы монотонно, что-то шептали, он прислушался и разобрал повторяющиеся, отрывистые слова: " ДажьБог- спаси брата, ДажьБог- верни душу". Верно, тело Керка все еще продолжало шептать заговор. И тогда душа Керка просунула голову сквозь кафтан и грудь, и, втянув тело, оказалось на прежнем месте. Теперь слева от Керка едва колыхалось сердце, но, как только душа заняло свое положенное место, оно вдруг на мгновение остановилось, а потом застучало, как бешенное так, что казалось, еще миг и разорвется на части. Душа легонько дунула на него и выпустила изо рта пузырь прозрачного, светящегося света, а когда пузырь коснулся трепещущегося сердца, то тут же лопнул, рассыпавшись на сотни маленьких огоньков, которые окутали все сердце, и оно стало биться ровнее и тише.