Через двенадцать дней ранним утром Святозар услышал далекую прекрасную песню, которая летела со стороны Беловодья. Он как раз сидел вместе с Молчуном около костра и подкладывал туда поломанные ветви кустарника и мох, которые они собрали, спускаясь вниз по склону.

Святозар и Молчун вскочили и подбежали к воротам, следом подошли Стоян и Часлав. А из ворот уже выходили други. Сначала показался Искрен, за ним Вторак и Горазд, Любим, Звенислав, Годлав, Лель играющий на гуслях, а позади всех Сем.

Искрен переступил через границу, остановился на миг, посмотрел на Стояна, да вздрогнув всем телом, кинулся к нему и крепко обняв, сказал:

— Добрый мой брат, Стоян, благодарение Богам ты жив! — Искрен подошел к Святозару и с дрожью в голосе добавил, — Наследник и великий ведун спасибо тебе за спасение жизни моего брата…

— Не надо, Искрен, — заметил Святозар и почему-то тяжело вздохнул.

Когда первые радостные мгновения от встречи утихли, и дружина расположилась у костра, пере-кусывая добытыми вчера Святозаром зайцами, внезапно заскрипели позади них ворота, сначало они лишь покачнулись, но затем с трудом и даже какой-то натугой начали закрываться. Святозар посмотрел на вората, кинулся к расщелине, в которой лежало яйцо василиска, а заглянув во-внутрь, увидел, как прямо на глазах оно стало увеличиваться в размерах.

— Тушите костер и уходим! Скорей! Скорей други! — закричал Святозар, а сам кинулся к шатру.

Наследник достал из шатра меч и лук, а выйдя наружу, зашептал заговор и когда шатер исчез, он поспешил следом за спускающейся вниз дружиной. И в последний раз, оглянувшись, увидел, как на вершине Сарачинской горы тяжело захлопнулись ворота и громко, что-то заскрипело внутри них, точно закрылся тугой замок. И в тот же миг из расщелины показался небольшой, красный петушиный гребень. Святозар не стал долее задерживаться, так как понял, что время пребывания на вершине Сарачинской горы закончилось, и, подгоняя другов, да изредка оглядываясь назад, двинулся к берегу Восточного моря.

Спуск с горы был не легче чем подъем, но теперь среди них не было больных, все други, включая и наследника, были молоды, здоровы и сильны. Поэтому к следующему же вечеру дружина спустилась с Сарачинской горы, но верно во время спуска взяла, намного левее и поэтому не увидела перед собой развалин дворца. Подойдя вплотную к лесу Святозар, как и в прошлый раз прочитал заговор, а пожелтевший и побуревший осенний лес расступился и позволил другам выйти по тропе к берегу Восточного моря. Остановившись на берегу, дружинники оглядывали даль, и решив повернуть налево, пошли вдоль кромки моря, некоторое время спустя Горазд и Молчун шедшие впереди указали рукой вдаль, и сказали, что там виднеется ладья. А вскоре уже и вся дружина увидела ладью, а затем и воинов-ладейников, которые, заметив наследника и его другов, поднялись и приветственно замахали им руками. А навстречу уже спешил Путят. Святозар и Путят сблизились и старший из ладейников крепко по- отцовски обнял наследника, а потом внимательно осмотрел Святозара и сказал:

— Ах, наследник, как долог был ваш путь. Вы отсутствовали три с половиной месяца, но мы верили, что вы живы и вернетесь. А пятнадцать дней назад на борт ладьи приземлился соловей, он выронил из клюва веточку, и запел прекрасную песню, и мне показалось, что это ты, наследник, тихо сквозь песню шепчешь: " Мы живы и здоровы, ждите нас!"

— Знаешь, Путят, я так рад тебя видеть. И спасибо тебе, мой верный друг, что ты дождался меня, — довольно улыбнувшись, заметил наследник и похлопал Путята по спине.

— Как же, наследник, не дождаться, ведь я ни минутой не сомневался в тебе, — начал Путят, — Но, раз вы вернулись, теперь мы можем отправляться в обратный путь. Да, нам надо поторапливаться, уже заканчивается первый осенний месяц вересень, а до заморозков необходимо добраться до Новыграда. Сегодня мы наполним пресной водой бочки, а завтра с утра выведем ладью в море. Мои воины наловчились ловить рыбу, которая в море просто огромна, и мы не пропадем, а дней через десять пристанем к Приславлю, а уж там нас провизией снабдят.

— Да, Путят, завтра с утра давай отправляться домой. Потому, что моя душа изболелась по моим близким и дорогой моему сердцу земле, — согласно кивнув, ответил Святозар.

Благодаря водырю, подаренному царем альвинов Альмом, к утру восьмого дня ладья прибыла к устью Ра-реки и встала на причал в городе Приславле. Воевода Всеволод приехал на ладью, чтобы приветствовать наследника и своего друга Путята, приказав поплнить провизией и водой омшаник ладьи, а затем позвал их к себе в гости. Но Святозар, извинившись, вежливо отказался:

— Спасибо, Всеволод, за приглашение, но мы не задержимя в Приславля, а как только пополнят запасы, сразу отправимся в Новыград. Мы так долго отсутствовали дома, что все уже давно исто-сковались, и я, и дружина, и воины Путята.

— Эх, наследник, — заметил Всеволод невысокий коренастый мужчина с седыми волосами и такой же седой, густой бородой, — Да, нечто, я вас не понимаю. Но вы, же верно в походе так намучи-лись, хорошо бы в баньке попариться, да поспать на чистой постельке.

— А, еще, хорошо бы, — ответил Путят за Светозара, — Хорошо бы поесть нашего родного хлебца ржаного, али белого, все едино. Разломить эток кусок, да побольше, да надвое и поднести его к носу, да насладиться запахом родной земли, да скошенных трав. Ох, красота, да и только… Ты, Всеволод вот, что. Ты не мучай наследника, он весь и так извелся по дому, как только вернулся с Беловодья, словно его там подменили, ходит с опущенной головой, не улыбнется. Верно, душа у него болит, так я говорю наследник?

Святозар насупил брови, замотал головой, не желая отвечать на вопрос Путята, и, чтобы перевести разговор, спросил у Всеволода:

— Скажи, лучше Всеволод, какие новости в Восурии?

— Да, пока наследник все тихо, — начал рассказывать воевода, — Слышно только, что нагаки собира-ются войной, да заверяют нас, что на неллов. Однако правитель, — и при этом слове сердце Свято-зара радостно забилось, — Повелел собрать воев по югу и провести ученья. А нам приказал глаз не спускать с неллов, и привести в порядок все военные ладьи. Да, мне это и не нужно, так как у нас в Приславле всегда ладьи в прекрасном состоянии потому, что, — и Всеволод погладил озабоченно свою бороду и добавил, — Потому, что от этих неллов и не знаешь, что ждать.

— Это ты о чем, Всеволод? Что-то случилось? — встревожено спросил наследник.

— Не тревожься, наследник, просто я об этом так в целом сказал. Неллы они такие подлые, чуть, что не так и они тут как тут. Да все норовят кусок, какой пожирней вырвать и утащить к себе в но-ру, — заметил Всеволод, — Словно и не люди они, а какие-то дикие звери.

— Чему же удивляться, Всеволод, — негромко сказал Святозар, — Какая вера, такой и народ, — сказал, а сам вспомнил рассказ царя Альма, про их измену вере, и вновь, как и тогда, когда был на балконе и слушал этот жуткий сказ, содрогнулся всем телом.

— Ты, чего, наследник, — удивленно глянув на Святозара, спросил Путят, — Верно перемерз, вон вздрагиваешь всем телом. Говорил я тебе утром, кафтан надень, а ты жарко, жарко, вот теперь верно и заболеешь.

— Да, нет Путят, мне не холодно, — улыбнувшись проявленной заботе, ответил Святозар, а потом потер пальцем бровь и обратился к воеводе, — Вот, что Всеволод, вы здесь будьте начеку. Потому что нагаки, если и прийдут войной, то не к неллам, а к нам, восурам…

— Почему ты так думаешь, наследник? — теперь удивился Всеволод.

Но за Святозара ответил Путят:

— Всеволод, сказал тебе наследник, что на нас нагаки придут, верно, так и будет. Если бы, ты знал, друг мой, какой наш наследник, великий ведун. Если бы ты видел его магию, его бой с воином самого царя Черномора…

— Не надо, не надо так говорить, Путят. Никакой я не великий, — заметил Святозар, и лицо его дрог-нуло, он горестно вздохнул и добавил, — Нечего меня нахваливать, я этого не заслуживаю…

— Да, разве я нахваливаю, наследник, — оправдывался Путят, — Чего видел, то и говорю. А видел я великую магию, да доблесть и храбрость в тебе.

— Да, Путят, — и Святозар, как то странно глянул на друга, да усмехнулся, — Великая магия…,- а затем добавил воеводе, — Все же вы знайте, что нагаки придут на нас, а значит опасайтесь и неллов.

— Хорошо, наследник, мы как ты и сказал, будем начеку, — согласно кивнул головой Всеволод.

— Ну, тогда будь здрав воевода, береги тут мою дочь и внуков, а по весне увидимся, — довольно заметил Путят и напоследок обнял друга.

Когда Всеволод покинул ладью, гребцы налегли на весла, вывели ладью на середину Ра-реки и поплыли вверх по течению.

Святозар чувствовал, как с каждым днем приближается к дому, все время торопил Путята и как верно тот заметил, ходил по ладье беспокойный, с опущенной головой, и не то, чтобы смеялся, но даже и не улыбался. Путят думая, что наследник дюже истоскавался по дому, поторапливал гребцов. А природа, ощущая какую-то затаенную боль в душе Святозара, помогала ладье быстрей плыть, крепко надувая ее паруса, и на десятые сутки наконец-то доплыли до Новыграда.

Не успела ладья пристать к причалу, как Святозар и дружина выскочили на берег, и остановились, ожидая Путята, который раздавал последние указания своим воинам. Звенислав подошел к Святозару и посмотрел на наследника, точно выпрашивая, что-то.

— Звенислав, друг мой, победитель василиска, иди домой, к матери и отцу. Отдохни и наберись сил, а потом возвращайся в Славград. Даю месяц тебе отдыха. А мы сегодня же отправимся в путь.

— Спасибо Святозар, — почти выкрикнул Звенислав, а потом обнялся с Искреном, и, повернувшись спиной к другам, побежал к родительскому дому.

— Счастливец, — внезапно сказал Любим, — А нам еще дня четыре на лошадях трястись.

Путят спустился с ладьи, все еще продолжая говорить, что-то двум воинам которые встретили ладью на причале, и пожав им руки, повел Святозара с другами ко дворцу дяди. Народ Новыгра-да, узнавший о благополучном возвращении наследника и его воинов, стал стекаться на причал, да так, что идти с каждым шагом становилось все труднее и труднее, приходилось прямо-таки проталкиваться. Путят не выдержавший этой толкотни, прикрикнул на людей:

— Да, что же вы здесь столпились, словно овцы в стойле. Не видете, что ли наследник устал в дороге, домой торопится. А ну, дорогу уступите.

И люди тут же раздвинулись, образовав длинный коридор по которому теперь и шли Путят, на-следник и его други. Почти на выходе с причала, Путят внезапно остановился, развернулся к лю-дям, приблизился к юной девушке и открыл объятья, та кинулась к нему, крепко прижалась и негромко сказала:

— Тятюшка, родименький, вернулся. Живой и здоровый. Как же я рада, тятюшка.

Путят поцеловал деву в волосы, а затем, выпустил из объятий. Дева глянула на наследника и по-клонилась ему. А у Святозара внутри так прыгнуло сердце, так радостно и даже как-то любовно вскрикнула душа, что на миг он покачнулся. Дева была чудесна высокая, стройная, белолицая с большим лбом, с длинными темно-рыжими до пояса волосами, туго заплетенными в косу, с нежными алыми губами и ярко-зелеными глазами. Святозар посмотрел в эти глаза и покрылся испариной. Путят повернулся, глянул на застывшего на месте наследника и усмехнулся, да с нескрываемой гордостью сказал:

— Это, наследник, дочь моя младшая и самая любимая, — он перевел взгляд на деву, и нежно добавил, — Любавушка.

Святозар какое-то время молчал, а после и сам тихо промолвил:

— Любавушка, и, правда, любавая какая.

Дева зарделась вся, бросила на Святозара такой взгляд, что его опять закачало, и, отпустив руки отца, скрылась в толпе. Святозар посмотрел вслед Любаве, и прибавив шагу, догнал, идущего впереди Путята, негромко окликнув его:

— Ох, Путят, до чего же у тебя красивая дочь? Чего же ты мне о ней не рассказывал?

Путят оглянулся, увидел, улыбающегося впервые за столько дней, Святозара и ответил:

— Да, что ж мне о ней говорить, она еще молода.

— А я, что, — поспешил радостно заметить Святозар, — Я тоже вроде молод…

— Вот и то тоже, — буркнул Путят.

Святозар посмотрел в спину другу, засветился весь изнутри и добавил:

— Нет, Путят. Не упрячешь ты от меня такой красоты. Приеду я за Любавой, да увезу к себе в Слав-град.

— Это мы еще посмотрим. Приедишь ли ты, да понравишься ли моей Любаве, — усмехнувшись, ответил Путят.

Наследник вспомнил зардевшееся лицо девы, ее красноречивый взгляд, ее зеленые глаза, да длинные темно-рыжие волосы и вспомнил супругу Богомудра, да подумал, что Богиня Макошь спряла уже не только нить его судьбы, но и нить судьбы Любавы.

Теперь Путят вел наследника и его другов по улицам города, которые были также полны народа. Люди радостно приветствовали и Путята, и наследника, и дружину, улыбаясь, пожимая руки и говоря добрые слова. Впереди внезапно появился всадник, и Святозар узнал в нем дядю Велислава, слышно было, что он что-то крикнул людям, а те расступившись, пропустили его. Велислав подъехал ближе, спешился, и, передав поводья Путяту, подошел к Святозару.

— Братанок, дорогой, жив и здоров. Наконец, наконец-то ты вернулся, — потом он бросил взгляд на дружину, наверно пересчитывая их, и опять посмотрел на Святозара.

— Все, все дядюх живы. Никто не погиб, просто я Звенислава отпустил домой.

И тогда Велислав успокоенный вздохнул и крепко обнял Святозара.

— Дядюх, как отец, мать, брат, — все еще находясь в объятиях дяди, взволновано спросил Святозар.

Велислав отстранил племянника, улыбнулся и ответил:

— С отцом все в порядке, он ждет твоего возвращения. Ярил писал, что брат твой Эрих излечился больше месяца назад, боялись, что он не выдержит так, как за последнее время сильно ослабел. Но когда месяц назад, рана у него внезапно исчезла, отец твой написал мне, чтобы я ждал твоего возвращения, и как только ты вернулся, сразу прислал гонца.

Святозар тяжело перевел дух, а потом переспросил:

— Ты, дядюх, не сказал мне про мать.

Велислав сразу весь сник, и тихо ответил:

— Святозар, мать твоя умерла. Ровно через месяц, как ты уплыл из Новыграда. Не хотелось мне встречать тебя такой вестью, но лучше, если это тебе скажу я…. Что ж, — добавил немного погодя Велислав, увидев, как передернулось лицо племянника, и дрогнули губы, — Но слава ДажьБогу, ты жив, пойдем, я отведу тебя во дворец, накормлю, напою,

— Нет, дядюх, — закачал головой Святозар, — Мы у тебя не задержимся. Возьмем коней и поскачим. Я хочу увидеть отца и хочу порадовать его своим возвращением.

— Братанок, давай я пошлю гонца, а ты отдохнешь, отоспишься, погляди, ты с лица весь спал, смурной какой-то, словно не излечился совсем, — тревожно добавил дядя.

— Нет, дядюх, я излечился, это я просто…

— Просто, — заступился за наследника Путят, — Просто он по дому истосковался весь. Который день беспокойно бьется, желая видеть отца и братьев. Ты, его воевода не тревожь, дозволь ехать, пусть он поскорей домой вернется, гляди душа его и успокоится, — он обнял Святозара и сказал лишь одному ему, — Ты же наследник, зря на себя не наговаривай, ты сразу видно великим человеком станешь, оттого в тебе такая доблесть, сила и магия. Оттого тебя сам царь альвинов в гости пригласил. И ты, верно, заслуживаешь, чтобы о тебе лишь хорошое говорили. А теперь, прощай!

Путят выпустил наследника из объятий, и, раздвигая толпу людей, по одной из улочек двинулся к своему дому. Святозар посмотрел ему вслед, улыбнулся и крикнул:

— Путят, ты зачем со мной попрощался, я что-то не понял? Ты же слышал мои слова, я приеду за Любавой. Так, что береги ее и не обижай. А пока, друг мой, до скорой встречи.

Путят услышав слова наследника, повернулся, и махнув в ответ рукой, громко сказал:

— Ну, что ж, будь по — твоему наследник, до скорой встречи, — да развернувшись двинулся дальше.

— Дядюх, когда будут готовы кони, — спросил Святозар лишь только они вошли на дворцовую пло-щадь.

— Ты, даже не поешь? — поинтересовался Велислав, а когда увидел, как Святозар замотал головой, пошел распоряжаться насчет коней для дружины.

Как только Святозар сел на коня и выехал за жилые пределы, то пустил его галопом, он так торо-пился, так хотел скорей попасть домой, и если бы не други, обернулся орлом и полетел. Дружина, чувствуя его тревогу, скакала, молча следом. Погоняя коней, наследник останавливался в пути лишь для того, чтобы сменить лошадей и перекусить. Восуры, встречающие другов были добры и благодушны, и очень счастливы, что живой наследник вернулся из волшебной страны Беловодья. На четвертые сутки по полудню, наконец-то въехав на склон, увидели, впереди, долину, называемую Речной ветер и разбросанные по ней деревни, да на возвышении престольный Славград. Кругом все было такое мирное, такое родное и дорогое, что душа Святозара возрадовалась так, как уже давно не радовалась. Наследник, было, хотел пустить галопом лошадь, но его остановил Стоян:

— Погоди, Святозар, пусть люди видят, что вернулся их наследник с победой, пусть радуются вме-сте с твоим отцом.

— Нет, Стоян, не надо, — сказал Святозар, и уже тронул поводья.

Стоян придержал коня наследника и добавил:

— Святозар, пойми это надо ни тебе, это надо людям. Им нужно знать, что род Богомудра славный и сильный и все также живет в нем магия, живет и помогает восурскому народу.

Святозар опустил голову, уставившись в гриву коня, и отрицательно замотал головой.

— Друг мой, ради твоего отца, нашего правителя, ради нашего народа, — уговаривал Святозара Сто-ян, но тот лишь качал головой, не соглашаясь, — Я право не узнаю тебя Святозар. Да, почему же, ты не хочешь порадовать своего отца, войдя в город как победитель.

— Потому, что Стоян я не победитель, — негромко ответил Святозар, а потом добавил, — Но ради от-ца…

И тогда Стоян развернулся, подозвал Сема, да, сняв с плеча два рога, передал один из них Сему, и направив коней, они съехали вниз по склону, а поравнявшись с первым домом, стали трубить в рога и громким голосом объявлять:

— О, славный восурский люд, приветствуй наследника престола Святозара, который вернулся из волшебной страны Беловодья и славь его за доблесть, храбрость и великую магию!

Святозар посмотрел вслед другам, грустно улыбнулся, и, обернувшись к Искрену, находящемуся позади, спросил:

— И, где же он, интересно рога раздобыл?

— А он их у твоего дяди в Новыграде взял, видишь какой предусмотрительный, — пояснил Искрен.

Святозар придержал коня, а когда увидел, что из домов и изб стал высыпать народ, тронул пово-дья и поехал следом за Стояном и Семом. Люди встречали Святозара, очень радостно, кидали его коню под ноги пшено- символ удачи и зерно- символ богатства, да улыбались. Святозар вспомнил, как вот точно также он совсем недавно возвращался с Синь-камня вместе с отцом, как люди радовались их приезду, и как светло и хорошо было на душе у него, Святозара. А сейчас уже почти возле дома, уже с излеченной раной Святозар ощущал внутри себя какую-то боль и пустоту. Люди, как и в прошлый раз, выстроились по дороге вплоть до дворцовой площади. Святозар все время сдерживающий своего коня, наконец-то миновал все улицы, и, въехав на площадь, остановил его. А увидев стоящих прямо перед распахнутыми дверьми дворца отца, Тура, Храбра и Дубыню, спрыгнул с коня, и, подбежав к отцу вымолвил:

— Отец, я вернулся.

Все мышцы, на лице отца разом дрогнули, он схватил Святозара за плечи и прямо-таки толкнул его в свои объятья.

— Мальчик мой, — еле слышно прошептал отец, — Жив, жив, здоров и невридим.

Святозар почувствовал, как быстро забилось сердце отца, и внезапно ощутил внутри себя, как ушла пустота и боль и наполнилась душа любовью и радостью.

— Конечно, отец, как ты мог сомневаться в моем возвращении. Помнишь, что сказал Велей про меня, что я любимец Богов, и они, конечно, не допустят моей гибели.

— Шутишь, опять, ты мой сын, шутишь, — добавил правитель, и, отстранив сына от себя, хорошенько его осмотрел.

А Святозар глянул на отца и увидел, что седина, которая прежде была лишь на висках, уже стала перебираться и на темные, каштановые волосы правителя.

— Бедный ты мой отц, — сказал Святозар и погладил правителя по волосам, — Как ты весь измучился. Но теперь я вернулся, теперь я узнал великую тайну своей души, теперь я не покину тебя и буду всегда с тобой рядом. Как это и положено по нашим восурским традициям, как отец и сын, как правитель и наследник.

— Святозар, Святозар, — так и не дождавшись окончания приветствий, подбежал Тур, — Брат мой, ты приехал, как и обещал.

Святозар подхватил брата на руки, крепко обнял, уткнувшись в его пахнущие медом волосы, и закружил. А Тур радостно захохотал и закричал:

— Славно- то, как славно!

Святозар опустил брата на землю и все еще прижимая одной рукой к себе подошел и обнял Ду-быню, а затем Храбра. Внезапно, на площади, что была переполнена набежавшим народом, встречающим наследника и дружину, появилась Белослава, и, подойдя к Храбру, остановилась возле него, Святозар оглянулся, посмотрел на стоящего позади себя бледного Стояна, и обратил-ся к правителю:

— Отец, прошу тебя выполнить мою просьбу.

— Все, что пожелаешь, сын мой, — не задумываясь, сказал правитель.

— Я хочу, кое-что, поведать тебе, про своего старшего дружинника Стояна. Когда на вершине Сарачинской горы, мы бились с василиском, Стоян спас мне жизнь. И так как он выполнил клятву, которую дал тебе, я прошу у тебя для него награды!

— Сын, за твою бесценную для меня жизнь, как по- твоему я могу его наградить? — спросил прави-тель.

— Отец, попроси у своего друга Храбра, руки его дочери Белославы для Стояна, — ответил Святозар, замолчал и глянул на отца.

Правитель подошел к Храбру и громко, так, чтобы слышно было всем, сказал:

— Храбр, друг мой, ты слышал просьбу моего сына и наследника. Позволь спасителю моего сына, светлому и храброму юноше Стояну, сыну друга нашего Дубыни, взять в жены твою дочь Белославу.

Храбр некоторое время молчал, и широко улыбнувшись, ответил:

— Я то правитель непротив. Но, что скажет, дочь моя. Последнее слово за ней.

Белослава посмотрела на отца своего, потом перевела взгляд на Стояна и чуть слышно прошептала:

— Да.

В тот же миг Стоян сорвался с места, кинулся к Белославе, и, упав на одно колено перед ней, едва коснулся ее опущенной руки и тихо, нежно ее поцеловал.

— Тогда, — вдруг пробасил, довольный Дубыня, — В середине последнего осеннего месяца грудня сыграем свадьбу и наречем их мужем и женой. Вот и славно!

— А теперь, отец, — сказал удовлетворенный Святозар, увидев как засиявший и поднявшийся с колена Стоян, что-то тихо говорил Белославе, а та в ответ, словно распустившийся цветок, нежно ему улыбалась. — Прикажи натопить баню, и прошу тебя, накорми меня, мы четыре дня скакали без сна и отдыха и я уже право не помню когда последний раз и ели- то, — правитель кивнул головой, тут же развернулся и пошел во дворец. Святозар же громко крикнул своей дружине, — Други мои, отправляйтесь по домам, да насладитесь едой и отдыхом потому, что вы это заслужили.

— Святозар, — обратился к нему подошедший Лель, — Поди сюда.

Святозар двинулся следом за Лелем и увидел невдалеке от конюшень Сема, а рядом знакомые фигуры дяди Веселина и тети Жданы.

— Родные мои, — только и вымолвил Святозар и крепко обнял дядю, а потом тетю. — Как вы? — спросил наследник, все еще крепко прижимая тетю, а та нежно гладила его по волосам, да утирала текущие из глаз слезы.

— Все хорошо сынок, мы приехали сюда в начале месяца червень. Правитель построил для нас дом, и мы уже обжились тут. Ждали только вашего возвращения, — сказал дядя Веселин, мужчина плотного телосложения, невысокого роста, с белокурыми волосами, да большими серыми глазами. Тетя Ждана была одного роста со своим мужем и такая же крупная дородная женщина, волосы у нее были такие же, как и у сыновей, пшеничного цвета, с очень добрым и светлым лицом на котором горели темно- серые глаза.

Сзади к Святозару подбежал Тур, обнял его, а потом поздоровался с тетей Жданой, которая отпустив из объятий Святозара, ласково погладила Тура по волосам, и добавил:

— Пойдем Святозар, отец тебя звал. Стол уже накрыли в белой столовой.

— Да, — откликнулся наследник, — Пойдем, Тур. Я очень устал, и хочу есть. Дядюх, я к вам приеду, как только передохну, — добавил Святозар, а тетя вновь крепко его обняла и поцеловала в щеку, так как делала раньше.

Святозар приобнял Тура за плечи и пошел во дворец, но зайдя вовнутрь, он остановился и огля-нулся. И вспомнил, как чуть больше года назад впервые приехал сюда, и какое все здесь было чужое, а теперь…, теперь эти стены, эта дверь в гридницу, и сама гридница и белая столовая, и тронный зал, и светлая комната и конечно его опочивальня, все- это теперь, казалось таким род-ным и близким, точно он всегда жил в этом прекрасном и дорогом его сердцу доме.

Святозар вместе с Туром вошел в белую столовую, отец, увидев сына, усадил наследника на его место и сев рядом стал наблюдать, как тот ест. А Святозар как будто и верно последний раз ел лишь на ладье принялся уплетать приготовленное. Тур уселся напротив Святозара, на том месте, где когда-то сидел Эрих, и, поставив на стол локти и уперев в ладони подбородок, стал так же, как и отец смотреть на брата.

Святозар под такими пристальными взглядами отца и брата поперхнулся, а затем, выпив с чаши воды, заметил:

— Просто последний раз я ел вчера утром, мы поменяли лошадей, взяли по ломтю хлеба и в дорогу, я не хотел задерживаться, как меня не уговаривал большак.

— Ешь, ешь, сынок, что ты? Я понимаю, как ты торопился, исхудал вон весь, даже осунулся как- то, — тихо сказал правитель.

— Просто, устал отец, — добавил Святозар и положил на блюдо огромный кусок пирога с грибами и мясом, а потом спросил правителя, — Отец, а вы с Туром, что не обедаете?

Но за правителя ответил Тур, он оторвал свой подбородок от ладоней, положил руки на стол и улыбнулся, сказав:

— Да, мы брат с отцом уже потрапезничали, мы же не знали, что ты вернешься сегодня, а то бы верно дождались тебя. Да, отец?

Правитель перевел взгляд со старшего сына, на младшего и ответил:

— Верно, Тур, мы бы его обязательно дождались.

В столовую вошел Сенич, Святозар поднял голову от блюда с пирогом, посмотрел на старого слугу, и, кивнув ему головой, поздоровался:

— Здравствуй, Сенич.

— Доброго здоровьеца, светлый вы наш наследник. Уж, как мы все рады, что вы вернулись, уж так вы порадовали отца своего, нашего доброго правителя…,- ответил старый слуга, и, всхлипнув, утер глаза.

— Ну, ты, что Сенич, — перебил расчувствовавшегося слугу правитель, — Да, разве можно плакать. Погляди, мой дорогой сын вернулся, живой и здоровый. Ты, лучше скажи мне, что там с баней. Святозар очень устал, обмыться хочет, да отдохнуть.

— Да, уж скоро натопиться. Как мы только услышали, что наследник, приехал, я тут же Ерша и Первушу послал ее топить, — добавил Сенич, — Да, я, что зашел… Узнать, может, что еще нужно?

— Сенич, — попросил его Святозар, — Ты мне, сбитня принеси с листьями малины, помнишь, ты мне его подавал, когда я болел, он такой горячий был и бодрил так хорошо, а то я боюсь бани и не-дождусь уроню голову, да засну.

— Хорошо, наследник, наш дорогой. Сейчас принесу, — заулыбавшись, сказал Сенич и вышел из столовой.

Не успел слуга выйти из столовой, как в нее вошел Храбр и неуверенно потоптался у дверей, правитель увидел друга и сказал ему:

— Храбр, чего там стоишь? Иди к нам за стол, — наставник подошел к столу сел рядом с Туром и принялся смотреть на Святозара, — Есть — то будешь? — спросил друга правитель, но тот лишь отрицательно покачал головой.

Святозар поглядел на Храбра, увидел его широкую и довольную улыбку и заметил:

— Что, Храбр, небось доволен, что дочь твоя за такого славного воина и человека замуж выходит.

Храбр засмеялся, утер глаза рукой и ответил:

— Да, мне то, что. Мне с ним век свой не жить. Я — то на нее поглядел, какая она с площади двор-цовой ушла, счастливая такая, довольная. Верно, очень рада, ну и мне тоже хорошо на душе ста-ло, светло, — а потом немного помолчал, убрал с лица улыбку и спросил наследника, — Святозар, ты, сказал, что в бою с василиском Стоян тебе жизнь спас, как дело было?

Святозар тяжело вздохнул, вспомнив пережитое, потом перевел взгляд с Храбра на отца, и когда увидел, что тот утвердительно кивнул головой, стал рассказывать:

— Когда на вершине Сарачинской горы, между нами и василиском разгорелся бой, и с его ран по-лезли на нас змеи. Василиск напал на меня, а Стоян в самый последний момент успел оттолкнуть меня и загородил собой. Благодаря его жертве я хоть и был ранен, все же остался жив, — Святозар затих, и чуть тише добавил, — Его василиск в камень превратил.

— Ужас, — пролепетал Тур, и, вытаращив глазенки, закрыл рот ладошкой, словно пытаясь удержать рвущийся оттуда крик.

— А, как же ты ему жизнь вернул? — почти шепотом, точно кто-то их может подслушать, спросил, побледневший, Храбр.

Святозар глянул на отца, который, так же как и Храбр побледнел, и пояснил:

— Во время боя в камень обратился не только Стоян, но и Часлав. Я смог их спасти, обрызгав водой из молочной реки и прочитав заговор.

Храбр, отер вспотевший лоб и тяжело вздохнув, заметил:

— А мы не смогли помочь своим другам, ведь ведун наш погиб.

— Три месяца души людей обращенные в камень не покидают его, а лишь по прошествию этого времени уходят в Ирий-сад. Мы успели как нельзя вовремя потому, что основание камня в кото-рый был обращен Часлав начало чернеть. Когда он освободился от оков, я увидел, что он не ды-шит, и, сердце его не бьется, но благодарение ДажьБогу, мне удалось вернуть его к жизни, — Святозар немного помолчал, а потом добавил, — Но ваш ведун, Храбр, не смог бы помочь вашим другам, даже если бы остался жив. Потому, что тот заговор, который я прочитал над камнями, тот заговор…, никто кроме меня не знает…

— Почему ты так думаешь, сынок, что этот заговор никто кроме тебя не знает? — спросил наслед-ника удивленный правитель.

— Я не думаю, я знаю отец… Ты просто не видел сколько там валунов… Да, и этот заговор, создал не я, а мне его подарили…,- задумчиво потерев бровь ответил Святозар.

— Подарили? — еще больше удивился правитель и посмотрел на сына.

— Что бы было с Белославой, — внезапно словно выдохнул Храб, — Если бы тебе не удалось спасти Стояна, Святозар. Даже страшно подумать. Теперь понятно, почему она так хворала. В середине месяца червень занедюжила, слегла, прямо вся ослабела. Вроде как с нее все силы высосали. Я уж и знахарку позвал, лечить ее. А знахарка говорит: " Это ее сердечная рана гложет, и снадобья тут не помогут". А перед тем, как гонец от воеводы Доброгнева прибыл с радостной вестью о выздоровлении Эриха, внезапно поправилась, с ложа поднялась, песни петь стала, улыбаться.

— А почему ты мне о болезни дочери не говорил, — спросил правитель, и, сдвинув брови, посмотрел на Храбра.

— Не до того тебе было, Ярил, — очень мягко сказал Храбр, и взяв чашу стоящую около Тура налил из глиняного кувшина воды, да залпом выпил.

— Ты, должен был мне рассказать, — заметил правитель, и немного помолчав, добавил, — Наверно Белослава почувствовала, что со Стояном случилось. Заболела, когда он в камень обратился, а поправилась, когда его Святозар от оков каменных избавил.

— Ах, наследник, век я тебе теперь обязанный буду, — поставив чашу на стол, заметил Храбр, — Ты, не только жизнь, Стояну, сыну Дубыни спас, но и жизнь моей дочери Белославы. Спасибо, тебе, славный мой мальчик за это, спасибо.

Святозар отодвинул от себя блюдо, взял утиральник, вытер руки и губы, а потом негромко сказал:

— Никакой я не славный, никакой… Эх, знал бы ты…,- и тяжело вздохнув поднялся с сиденья и ото-шел к окну.

Правитель и Храбр удивленно переглянулись, а какое-то время спустя, Святозар вернулся за стол и сев на прежнее место, тихо добавил:

— Прости меня, отец. Просто я устал в дороге.

— Конечно сын, я понимаю, — поддержал его правитель, и также тихо спросил, — С тобой, что-то случилось в дороге? Ты, словно сам не свой? На себя не похож.

— Нет, отец… Это я… Я потом с тобой поговорю, потом… И о смерти матери… И о себе…, потом не сейчас. Погоди, дай мне с силами собраться…,- Святозар говорил все правителю с такой дрожью в голосе, точно сдерживал в себе рыдания, а после и вовсе опустив голову, сказал, — Ты, отец лучше расскажи мне об Эрихе.

— Об Эрихе, да что ж мальчик мой рассказать. Брат твой поправился. Он был очень болен. Добро-гнев писал мне, что ведуну удалось покрыть рану тонким слоем кожи, но Эрих был очень слаб, даже не поднимался. А месяц назад прискакал гонец и сказал, что ночью рана с груди Эриха ис-чезла, а на утро тот был совершенно здоров.

— И твой отец, — усмехнувшись, закончил за правителя Храбр, — Тогда воспрял духом, он понял, что ты добрался до страны Беловодья и искупался в молочной реке.

— Да, сын мой, и тогда, как правильно заметил Храбр, я воспрял духом и стал ждать твоего возвращения, — бросив недовольный взгляд на друга, сказал правитель.

В столовую вошел Сенич, принеся наследнику, глиняный кувшин с горячим сбитнем, и поставив его на стол около Святозара, обратился к правителю:

— Ваша светлость, баня готова.

— Спасибо Сенич, — сказал правитель.

Святозар налил себе сбитня и стал торопливо пить.

— Да, не торопись, сынок. Баня не куда от тебя не убежит, — усмехнувшись, заметил правитель.

— Это верно, отец, но когда ты четыре месяца толком не мылся и не парился, чувствуешь себя так, словно по тебе войско какого-то грязного неприятеля идет и кажется, что если ты погодишь еще немного, точно от этого захватчика не отмоешься.

Отец и Храбр громко засмеялись, а Святозар поднялся, посмотрел на довольное, улыбающееся лицо брата и сказал:

— Ну, я пошел отмываться от неприятеля, а ты брат не хочешь ли мне помочь в этом святом деле?

Услышав приглашение Святозара, Тур вскочил со своего сиденья, и глянул на отца, выспрашивая разрешения, а когда правитель кивнул в знак согласия головой побежал следом, за выходившим из столовой старшим братом.