Через пару дней я окончательно пришел в себя и решил действовать. Ермек аккуратно выполнял свою часть договоренности и каждый вечер притаскивал мне целую кучу мелочи, выклянченной у сердобольных семейчан. Я заплатил пеню банку, купил коробок шмали и, поправив так свое финансовое и душевное состояние, почувствовал себя готовым вновь пленять Айгулю.

Опыт подсказывал, что каких-то хитрых ходов в этом деле лучше не совершать, а то или дело заведут, или пнут по яйцам, или долг повесят. Вспомнив, что за время отношений всего два раза дарил Айгуле цветы, я очень обрадовался. Бог, как говорится, троицу любит. Куплю цветов и, как в те разы, поймаю ее возле дома. Хорошо, брат этот небритый отдельно живет, и домой она одна возвращается. Двину покаянную речь, букет подарю, глядишь, и оттает. Сейчас надо пойти и забрать у Ермека долю за сегодня, купить ромашек каких-нибудь и ехать на левый берег. Речь по пути придумаю.

Речь- то я придумал, да еще какую, такой речью даже сантехник, стригущий ногти на ногах не чаще пяти раз в год, мог легко свалить инстаграм-модель. Это было лучшее, что породил мой недюжинный интеллект за всю жизнь, если не считать рецепта манаги с добавлением щепотки кориандра для пикантности. Если кто не знает, манагой у нас называют молоко, в котором долго вываривалась конопля. Упомянутый рецепт мигом разошелся среди краевских эстетов и был назван в мою честь. Так вот, эта речь, ей-богу, была не хуже.

И, разумеется, мне не пришлось ее произнести. Садистка-судьба снова сыграла по-своему, побив мою крупную карту.

Я пришел в подземный переход, в котором располагался офис Ермека. Время приближалось к шести, нужно было торопиться. Ермек сидел уже поддатый и вдохновенно тянул что-то про просранную жизнь. Вид его был настолько жалок, что проходящие мимо люди швыряли ему монетки чуть ли не инстинктивно, без участия разума. Я с уважением глядел на него: люблю профессионалов.

Ермек увидел меня и с пьяненькой улыбкой помахал рукой. Я подошел.

- Слушай, Ерема, мне по делам отлучиться надо. Ключ от квартиры я тебе дам, только не дай бог приведешь кого, а я через пару часов подъеду. Давай две тысячи.

- Ага, щас, щас, - Ермек принялся отсчитывать мелочь, но руки его плохо слушались, он то и дело ронял монеты, и они с печальным звоном падали на бетонный пол. Я не выдержал.

- Давай сюда, пьяница, я сам посчитаю.

Только- только я быстро и сноровисто отзвенькал себе в ладошку две тысячи двести сорок тенге, как вдруг услышал сзади такой родной голос, с иронией произнесший:

- Ты уже у попрошаек деньги отнимаешь? Впрочем, я не удивлена.

Я обернулся. Передо мною стояла Айгуля.

- Что ты тут делаешь? - тупо спросил я, внутренне негодуя на свою несчастливость. Опять в неловкую ситуацию попал, сколько же можно? Все заготовленные речи тут же выдуло из головы, я не мог вспомнить и двух фраз, только стоял и смотрел, какая же она красивая, а я дурак.

- Перехожу с одной стороны дороги на другую через подземный переход, - терпеливо объяснила Айгуля, глядя на меня с оскорбительной смесью презрения и сострадания. - В аптеку иду.

Упоминание об аптеке направило мои мысли по новому руслу. Я поглядел на Айгулин живот. Он был такой, как обычно. Неудивительно, всего чуть больше месяца прошло.

- Как ты? Как ребенок? - спросил я.

- Да как сказать. Вчера у врача была, какие-то витамины жутко дорогие прописали. Сможешь помочь?

Я засуетился:

- Конечно, конечно. Вот, возьми пока, - я вытащил из кармана пригоршню мелкой монеты и неловко стал совать Айгуле. Она расхохоталась:

- Ну, добытчик! Да шучу я, хорошо все у нас, тьфу-тьфу-тьфу. Оставь эти миллионы себе. Так ты что, теперь с попрошаек дань собираешь? Официально хоть тебя на эту работу оформили, пенсионные отчисления будут вноситься? Надо думать о будущем, а то в старости стакан воды подать некому будет. А так хоть пенсию заработаешь.

- Ладно, что ты сразу по самому больному. Я знаешь, как за вас переживал?

- Так, что ни разу не позвонил? Дай угадаю. Бухал?

- Да, - честно признался я, - но исключительно из-за переживаний о тебе. Но теперь твердо решил бросить, сам себе слово дал: хватит уже. Ты и ребенок важнее.

Айгуль закатила глаза:

- Да у меня сиськи тверже, чем твое слово, - с сожалением признаю здесь, что моя избранница иногда склонна к казарменным шуткам.

- Да нет, серьезно. Какой пример ребенку подам? Кстати, ты пол уже узнавала? Не бойся, даже если девочка, говори.

- Ты даже не в курсе, что пол ребенка определяется только на пятнадцатой неделе, да и то не сто процентов? За месяц не было времени залезть в интернет и прочесть пару статей? Конечно, бухать-то гораздо интереснее, чем просвещаться, - последнюю фразу Айгуль произнесла вроде как иронически, только я не понял, в чем именно ирония.

- Что это за бомж? - продолжила она, указывая на Ермека.

- Бомж как бомж. Бомжей не видела? - я решил не вдаваться в подробности наших с Ермеком отношений.

- Я не бомж, - возмутился мой новый сожитель. - Бомж - это у кого дома нет. А я же у тебя теперь живу.

- Замечательно, - язвительно произнесла Айгуль, - быстро же ты мне замену нашел. Готовит-то он хоть нормально?

- Нормально, - отозвался Ермек, - особенно шашлык. В том году в Таткрае собачку с пацанами подманили, здоровая, как алабай…

- Ермек, - вмешался я, - я тебя уже предупреждал, чтобы ты в присутствии людей, имеющих постоянную прописку, не рассказывал своих диких историй. Иди домой, вот ключ.

Глядя в спину удаляющемуся Ермеку, я объяснил Айгуле:

- Жалко просто мужика, жизнь на обочину выкинула. Как ты ушла, я как духовно переродился. Решил людям помогать, чтобы грехи свои обнулить. Чтобы быть тебя достойным.

Айгуля вдруг посмотрела на меня с интересом. Я похолодел. В глазах ее всего во второй раз в жизни я увидел пляшущих чертиков. Первый раз был, когда она придумала ту лабуду с распиской на миллион. Явно в голове ее рождался какой-то женский коварный план. Я чувствовал, как седею.

- Ладно, - помолчав, сказала Айгуль, - побегу я, скоро домой ехать, а маме льготные лекарства только в этой аптеке взять можно.

- Подожди, - вскричал я. - Слушай, прости меня, я дурак, но все осознал. Я тебя люблю. Возвращайся.

Айгуля довольно потянулась и с улыбкой посмотрела на меня. Я понял, что вот сейчас она выдаст, и не ошибся.

- Хорошо, - сказала она, - дам тебе последний шанс. Прям последний-препоследний. Где ты бомжару-то этого ужасного откопал?

- Ну, что за снобизм? А как же теория естественных прав, равенство всех людей? Бомж тоже типа человек, как говорил великий Вольтер.

- Ладно. Ясно, что пустил его жить за деньги, чтобы самому не работать. Вот что ты за человек такой? Короче, слушай мое условие. Сделаешь из этого бомжа нормального человека, я к тебе вернусь. Нормального - это значит с документами, постоянным жильем, постоянной работой, и чтобы это все можно было проверить. Сроку на все тебе - три месяца, начиная с этого дня.

- Айгуля, не пугай меня, что ты опять выдумала? Зачем тебе этот несчастный клошар? Поверь, он по-своему счастлив и меняться не захочет. Да и улица никого не отпускает обратно. Если человек конченый, пропащий, проку с ним возиться нет.

- Надеюсь, ты осознаешь сейчас всю иронию своих слов?

- Ох, Айгуля, родная, мы об этом еще не говорили, но, кажется, у нас совершенно разное представление об иронии.

- Ладно, забей. Короче, вот такое условие.

- Опять твои странные идеи.

- Не думай, пожалуйста, что у тебя волшебным образом появилось право голоса в отношении моих странных идей. Или так, или никак. Кстати, я абсолютно уверена, что ничего путного из него ты не сделаешь. Но хотя бы оценишь мои старания, поймешь, что это значит, с таким вот оболтусом без толку возиться в попытке сделать из него человека, и не станешь на меня обижаться, что я от тебя ушла. Между прочим, мне это важно. С тебя станется меня во всем обвинить.

Я закрыл лицо руками. Ну что за дурдом? Не хватало мне еще сраному бомжу нянькой стать. А куда деваться? Айгуль деваха хоть и двинутая на голову, но слово свое держит крепко. Если придумала эту хрень про то, чтобы сделать из чувака, щеголяющего в снятом с покойника свитере и жрущего на обед уличных Жучек, респектабельного человека всего за три месяца, так теперь ни за что не отступится. Господи, тебе не надоело? Я ведь не мишень для дартса, а живой человек.

Вздохнув, я сдался:

- Хорошо, договорились. Три месяца так три месяца. Приведу тебе его чисто выбритого и трудящегося на благо общества.

- И чтоб не пил.

- Ну, это совсем уже хардкорная сложность для этого квеста. Я рад, что ты вообразила меня духовным пророком, но даже я не одолею его тяги к разбавленному спирту.

- А ты постарайся. Такое условие. Ладно, я побежала.

- Подожди. Расскажи, как хоть дела-то?

- Да отлично все. Скоро еще одну точку открываем, хотим сеть по городу сделать.

- Старичеллу полковника Сандерса хотите за пояс заткнуть? Хорошее дело.

- Ну, типа того. Машину еще покупаю.

- Правда? Ты гляди, осторожней езди, пристегивайся обязательно.

- Так мило, что ты о нас заботишься. Чтобы тебе было понятно, это ирония. А знаешь, что самое интересное в этом всем? Как только я от тебя ушла, так мне сразу фарт попер. Новое помещение за бесценок на полгода удалось арендовать. Прибыль в донерной почти в два раза скакнула. А машина эта - знакомая в Германию переезжает, чуть ли не за полцены мне предложила. Тебя такие совпадения не заставляют задуматься?

- Конечно, заставляют. Очень печально, что ты, прожив со мной много месяцев и греясь под светом моего ума, так и не выучила банальных основ теории вероятностей. Некоторые совпадения кажутся мистикой только потому, что на коротком отрезке времени маловероятны. Тем не менее, они должны изредка случаться. Вот ты думаешь, что ты от меня ушла, и поэтому тебе стало везти. А это просто математика против меня сыграла.

- Вот видишь, даже математика против тебя. Ладно, правда, я побегу. Ты держи меня в курсе про этого… как звать-то его?

- Ермек.

- Про Ермека. Я не верю в чудеса, но мало ли. Пока. Кстати, очень плохо выглядишь. Пей меньше.

И она ушла. Я, ощупывая мелочь в кармане, медленно побрел в сторону летнего кафе. Предстояло за парой пива обдумать новый обрушившийся на меня удар: чтобы вернуть любимую женщину, мне предстояло совершить настоящее чудо сродни тому, что совершил Пигмалион. Только вот Галатея из бомжа Ермека так себе.

Придя в летник и заказав кружку «Жигулевского» с шашлыком, я глубоко задумался.