Hi, великий All! Твоя часть осмеливается обратиться к тебе…
Формальные соображения по этому тексту изложены на полтора десятка тысяч строк выше. Теперь немного о неформальном. Казалось бы, странно, когда люди общаются через текст — но ведь мы общаемся через текст со всей историей, и от слов, выцарапанных палочкой на глине тысячи лет назад, у нас сегодня сжимается сердце…
Одна из задач этого текста — комментирование «определений» Стругацких. Но определения как объект анализа имеют особенность — когда мы вырываем их из текста, иногда становится непонятно, «что имели в виду авторы». Считают они это определение правильным или они — явно или неявно — дискутируют с ним? Комментирование текста неминуемо вовлекает нас в рискованный и приятный процесс реконструкции мыслей и чувств авторов. Я прошу вас простить мне эту претензию, тем более, что и вы это делали — никакой текст не существует без понимающего, то есть как-то преломляющего его в своем сознании, сознательно или подсознательно комментирующего его читателя.
Данный комментарий может считаться синоптическим, со всеми присущими этому жанру достоинствами и недостатками, в частности — пристрастностью.
Стругацкие писали о времени, в которое мы жили, времени, которое подарило нам радость жизни и которое у нас эту радость — а у некоторых и жизнь — в какой-то мере отняло; поэтому претензия на объективность могла бы не оправдаться.
Я, однако, надеюсь, что все, что написано — написано ясно. Писать ясно имеет смысл хотя бы потому, что понимание и четкое формулирование — эффективные способы преодоления страха:
«В решетку страшных снов врезая шпиль строки»А.Башлачев, «Петербургская свадьба».
Формальные сведения по отбору канонических текстов для комментирования приведены в предисловии. Из личных сентиментальных побуждений сделано одно исключение — в корпус комментируемых текстов включена глава «Моби Дик» из первоначального варианта текста «Полдень. XXII век». Указанные несколько раз в тексте «некоторые наблюдения» являются наблюдениями автора.
При отборе слов неизбежен некоторый произвол. Наличие слова в стандартных словарях современного русского языка и в словарях иностранных слов считалось формально достаточным основанием для того, чтобы его не комментировать. Фактически же комментировались и некоторые из таких слов. При этом я исходил из представлений о читателе, поддерживающегося постоянным общением со школьниками старших классов и студентами.
Многие неологизмы понятны из контекста. Однако само по себе это не считалось основанием для того, чтобы их не комментировать. То, что понятно одному, может быть непонятно другому и наоборот. Так что если Вам все катит — это не составитель словаря тормоз, а у Вас пальцы веером. В целом комментатор полагался на свое — и экспертов — представление о пассивном словаре будущего читателя Стругацких — читателя, которому, например, в конце двадцатых годов исполнится пятнадцать лет и который — хотел бы я узнать, почему! — возьмет в руки одну из книг, на которых выросло мое поколение.
Я надеюсь, что смогу задать ему этот вопрос.
Спасибо всем экспертам — и тем, кто сделал отдельные замечания или ответил на конкретные вопросы, и тем, кто просмотрел весь текст — М.Гайнер, И.Гасанову, О.Гинзбург, А.Дедкову, Е.Клещенко, Л.Любомирской.
Глядя на синий экран и белые буквы, на форматированный живой поток, поднятый моей волей и движущийся в никуда по багровой закатной степи, я часто думаю: где Ты в этом потоке?