Особенности разработки системы

Расплетина по прибытии в Москву после успешных пусков по самолетам-мишеням ждал приятный сюрприз: он увидел стенд аппаратуры одноканального локатора, собранный Б. В. Бункиным, как они и договаривались на контрольных испытаниях ЦРН в в/ч 29139. Бункину удалось наладить связи с отраслевиками, конструкторами и технологами, и они дружно собрали этот стенд — радиокабина нового комплекса С-75 с полной аппаратурной начинкой, на которой от имитаторов цели и ракеты можно было наблюдать процесс наведения на цель. Кроме того, в ОКБ-31 прошли успешные конструкторские проработки по компоновке антенного поста РПН новой системы, совместно с Грушиным определился и облик ракеты.

Параллельно со стендовой отработкой узлов радиолокатора в опытном производстве КБ-1 была начата разработка макетного образца перевозимого комплекса, представлявшего собой модифицированный вариант многоканального стационарного С-25 в одноканальном перевозимом автомобильном варианте. В состав макетного образца входила состыкованная с размещенными на зенитно-артиллерийской тележке КЗУ 16 антеннами кабина радиотракта, а также кабины видеотракта «А» и счетно-решающих устройств.

Успешный ход этих работ убедил руководство КБ-1 выйти с предложением об официальном начале работ по созданию одноканальной передвижной системы ЗУРО. С этой целью Расплетин подготовил проект письма на имя Председателя Совета министров СССР Г. М. Маленкова и попросил министра среднего машиностроения В. А. Малышева провести совещание по обсуждению этого письма, в котором впервые был дан анализ применимости систем типа С-25 и было отмечено, что они могут быть использованы «для противовоздушной обороны г. Москвы и г. Ленинграда, могут быть созданы для ограниченного числа наиболее важных промышленных, политических и экономических центров страны. Объем строительных и монтажных работ, необходимых для сооружения таких систем, весьма значителен, стоимость систем велика и для строительства требуется большое время.

Поэтому для противовоздушной обороны страны требуются не только стационарные системы, но также подвижные установки для стрельбы управляемыми зенитными ракетами по самолетам противника.

Такие подвижные системы найдут свое применение для защиты промышленных центров, атомных заводов, крупных гидро- и теплоэлектростанций, крупных мостов и железнодорожных узлов, а также в качестве местного резерва стационарных систем».

Впервые в письме была также отмечена особенность разработки подвижных систем ЗУРО, связанных с массой и габаритами специального оборудования. Конструкторские проработки показали, что такая система в составе зенитных управляемых ракет, радиолокационных станций обнаружения бомбардировщиков и наведения на них ракет, а также стартовых установок для пуска ракет может быть размещена на автомашинах и на специальных прицепах.

Далее в письме предлагалось:

…приступить к разработке подвижной системы зенитного управляемого реактивного оружия, поручив ее Конструкторскому бюро № 1 Министерства среднего машиностроения и назначить главным конструктором системы т. Расплетина А. А.

В связи с тем, что специалисты Конструкторского бюро № 1 имеют опыт по разработке зенитных ракет с уменьшенным весом и пороховыми ускорителями (ракета 32) считаем целесообразным поручить им разработку управляемой зенитной ракеты для подвижной системы, выделив для этой разработки из состава Конструкторского бюро № 1 самостоятельное Особое конструкторское бюро с опытным заводом.

Главным конструктором Особого конструкторского бюро предлагаем назначить тов. Грушина П. Д, работающего в настоящее время в Особом конструкторском бюро № 301 МАП первым заместителем главного конструктора тов. Лавочкина.

Ввиду того, что создание подвижной системы, размещаемой на автомашинах и специальных прицепах, потребует значительного уменьшения весов и габаритов аппаратуры и оборудования, основные тактике-технические данные системы и сроки ее выполнения могут быть определены только в результате эскизного проектирования системы, для чего потребуется 4–5 месяцев.

На совещание к В. А. Малышеву прибыли министр обороны маршал Г. К. Жуков и все его заместители, несколько гражданских министров. Общий доклад по системе С-75 сделал Г. В. Кисунько (А. А. Расплетин находился на полигоне), затем выступил с докладом о ракете П. Д. Грушин.

По докладам было много вопросов и высказываний. Суть их сводилась в основном к вопросам одноканальности системы и применению головки самонаведения. Все военные высказывались за то, чтобы в этой системе была головка самонаведения. Никто из выступавших не имел представления о головках самонаведения, а один из них даже заметил, что если такие головки будут созданы для ракет, то их можно будет «навинчивать» и на зенитно-артиллерийские снаряды, что позволит заодно поднять и эффективность стрельбы зенитной артиллерии. В это время Малышев что-то тихо сказал маршалу Жукову, тот усмехнулся, затем поднялся с места и сказал:

— Эта система нам нужна. Конечно, хорошо бы иметь в ней и головку самонаведения, но мы должны считаться с тем, что у наших конструкторов эта проблема не решена. Кстати, должен разочаровать товарищей, что, даже когда такие головки появятся, их, к сожалению, не удастся навинчивать на орудийные снаряды.

Письмо было подписано В. А. Малышевым, М. В. Хруничевым и В. М. Рябиковым и ушло в аппарат СМ СССР Г. М. Маленкову. Это было 11 ноября 1953 года, а 20 ноября было принято постановление Совета министров СССР № 2838–1201 «О создании передвижной системы зенитного управляемого ракетного оружия для борьбы с авиацией противника».

Системе было присвоено наименование система С-75, главным конструктором системы был назначен Расплетин.

Пункт 4 постановления предписывал:

4. Обязать Министерство среднего машиностроения для разработки зенитной управляемой ракеты системы- 75 создать самостоятельное Особое конструкторское бюро № 2 с опытным заводом на базе бывшего опытного завода № 293, переданного согласно Постановлению Совета Министров СССР от 19 февраля 1953 г. № 533–271 Конструкторскому бюро № 1.

Назначить т. Грушина П. Д. главным конструктором Особого конструкторского бюро № 2 и главным конструктором ракеты для системы- 75.

С этого момента начался важнейший этап в работе ОКБ-2 (впоследствии МКБ «Факел») и фантастическая карьера его главного конструктора П. Д. Грушина.

Создание системы-75 изобиловало значительными событиями, влияющими на весь ход его развития.

В начале 1954 года Минсредмашем было утверждено тактико-техническое задание, в соответствии с которым система-75 предназначалась для обороны административно-политических и промышленных объектов, войсковых частей и соединений от самолетов, летящих со скоростями до 1500 километров в час на высотах от 3 до 20 километров. При этом систему предстояло проектировать без привязки к какому-либо конкретному объекту обороны, с учетом обеспечения мобильности всех ее составляющих, объединенных в полки зенитных ракетных и технических дивизионов, командных пунктов полков, средств радиолокационной разведки, управления и связи.

В результате технического проектирования (май 1954 года) определился состав средств станции наведения ракет (или боевых средств радиотехнической батареи комплекса). В его состав должны были войти следующие элементы:

приемо-передающая кабина (антенный пост, высоковольтная кабина), которая должна была представлять собой контейнер с передающей и высокочастотной частью приемной аппаратуры, станцией передачи команд с размещенной на крыше контейнера антенной системой;

кабина управления (командный пункт дивизиона); индикаторная кабина; кабина управления стартом;

электростанция с кабиной стабилизаторов тока и управления дизель-электростанцией;

средства транспортировки кабин.

Исполнение секторного радиолокатора в новом комплексе по сравнению с системой С-25 облегчалось рядом обстоятельств. В частности, к тому времени уже появилась возможность реализовать линейное сканирование пространства без механического вращения всей антенной конструкции с помощью «внутренних сканеров».

Создание антенн облегчалось также тем, что сектор сканирования пространства при работе комплекса по одной цели мог быть много уже, чем в многоканальном радиолокаторе. Его ограничили — и по азимуту, и по углу места — величиной ±10° относительно направления на сопровождаемую цель.

Перемещение сектора в процессе слежения за целью (подслеживание) осуществлялось по углу места поворотом антенной системы, установленной на антенном посту, а по азимуту — вращением всего антенного поста.

Ограничение величины сектора сканирования потребовало разработки специального метода наведения ракет, при котором траектории их полета, ведущие в упрежденные точки встречи с целью и не выходящие за пределы секторов, были бы энергетически выгодны, а точность наведения высокой. Этот метод был назван методом «половинного спрямления».

Таким образом, в отличие от стационарной С-25, в радиолокаторе наведения С-75 автоматическое сопровождение цели и наводимых на нее ракет по угловым координатам состояло из двух операций: из электронного сопровождения внутри линейно-сканируемого сектора и электромеханического слежения центром сектора за направлением на цель. Возможность перемещения сектора по азимуту без ограничений обеспечивалась с помощью соответствующего токосъемника. Выходные импульсные напряжения, образованные в устройствах автосопровождения цели и каждой из наводимых на нее ракет, поступали на входы счетно-решающих приборов (СРП), где формировались команды управления. Аналогично тому, как это делалось в С-25, антенны, формирующие лучи, сканирующие по азимуту и углу места, были сделаны раздельными и сопряжены с отдельными же передающим и приемным устройствами. Как и в С-25, обозреваемое радиолокатором пространство отображалось на индикаторах с развертками «дальность-азимут» и «дальность-угол места»: на них наблюдались эхо-сигналы цели и сигналы ответчиков, наводимых на цель ракет.

Для ручного (полуавтоматического) сопровождения цели в сложных условиях, как и в С-25, было предусмотрено рабочее место с индикаторами, на которых район сопровождения цели отображался в крупном масштабе.

В отличие от С-25 передача управляющих команд на ракеты осуществлялась одним передающим устройством (станцией передачи команд — СПК) с импульсно-временным кодированием передаваемой информации.

В радиолокаторе наведения С-25 в системе селекции движущихся целей использовались ртутные линии задержки сигналов. Для перевозимого радиолокатора такое решение было слишком сложным. Поэтому систему СДЦ для С-75 решили выполнить на основе специальных электронно-лучевых трубок (потенциалоскопов). Как и в системе-25 в радиолокаторе была предусмотрена аппаратура проверки его функционирования так называемым «электронным выстрелом». Для радиолокатора был избран новый шестисантиметровый диапазон длин волн. По сравнению с широко применявшимся в то время 10-сантиметровым он позволял формировать более узкие сканирующие лучи и, соответственно, более точно определять угловые координаты цели и ракеты.

В системе С-75 предполагалось использовать несколько режимов сопровождения цели: ручное по всем координатам; автоматическое по всем координатам; автоматическое по угловым координатам и ручное по дальности (по каналу дальности достигалось наиболее точное определение координат и наилучшее разрешение целей).

Однако уже через несколько недель после выпуска материалов технического проекта С-75 в параметры и сроки создания системы потребовалось внести коррективы. В значительной степени они были связаны с тем, что в небе СССР стали все чаще появляться иностранные высотные самолеты-разведчики. И если в начале 1950-х годов они забирались на десятки и сотни километров вглубь окраинных районов страны, то постепенно эти полеты начали перемещаться к центру страны.

Более того, к лету 1954 года у разработчиков С-75 возникли вполне обоснованные сомнения в возможности своевременной реализации ряда уже заявленных для системы технических решений. Это было связано с тем, что радиоэлектронная промышленность еще только приступила к разработке и освоению производства электровакуумных приборов для реализации заложенного в систему 6-сантиметрового диапазона, в том числе нового магнетрона. Обозначились и задержки в создании аппаратуры селекции движущихся целей. Единственным выходом из этой ситуации, способным обеспечить своевременное создание и наладку первых образцов станции наведения ракет, был переход на уже освоенный магнетрон 10-сантиметрового диапазона.

 

Справка от 13 августа 1954 года

В связи со сложившейся ситуацией руководство Министерства среднего машиностроения обратилось к главному конструктору системы С-75 А. А. Расплетину с просьбой дать развернутую справку о проведении работ по созданию системы и представить свои соображения по улучшению сложившейся ситуации. Расплетин очень серьезно отнесся к этой просьбе. Эта справка была не просто констатацией хода проектирования и изготовления системы, это был аналитический обзор тех трудностей, которые стояли перед разработчиками. В ней он наметил и пути выхода из сложившейся ситуации, и перспективы развития систем ЗУРО. К удивлению Расплетина, справка полностью вошла в обращение Минсредмаша в Президиум СМ СССР от 13 августа 1954 года.

Вчитываясь в этот документ, не перестаешь удивляться четкости основных постулатов создания передвижной системы ЗУРО, решаемых задач и путей повышения тактико-технических данных этого вида оружия. Впервые Расплетин ставит вопрос о перспективах применения основных средств системы-75 на кораблях ВМФ для защиты от воздушного нападения. Отмечаются преимущества системы-75 от стационарной С-25.

Далее предлагается сохранить поручения — в части главных конструкторов А. А. Расплетина, П. Д. Грушина и академика А. Н. Щукина, — изложенные в постановлении от 20 ноября 1953 года № 2838–1201, и установить жесткие сроки по разработке эскизного проекта (к ГУ кварталу 1954 года), изготовлению экспериментального образца комплекса С-75 в 10-сантиметровом диапазоне (в ГУ квартале 1954 года) и проведению испытаний (в течение I–II кварталов 1956 года:

…изготовление опытного образца комплекса системы-75 на 6-см диапазоне в 3 кварт. 1956 г. и проведение заводских испытаний в течение 1–2 кварталов 1957 г.; — предъявление комплекса средств системы-75 на государственные испытания — 1 июля 1957 г.

Далее идут потрясающие по важности пункты о серийном производстве:

Считая необходимым провести разработку системы- 75 и ее освоение серийным производством в максимально сжатые сроки, предлагаем поручить Министерству оборонной промышленности (т. Устинову) теперь же подготовить предложения о конкретных предприятиях, на которых будет организовано производство ракет, радиолокационных станций и наземного оборудования старта.

В целях ускорения отработки и освоения серийным производством системы-75 считаем целесообразным разрешить уже сейчас приступить к подготовке производства, изысканию и высвобождению мощностей, а само производство начать, не ожидая окончания всех летных испытаний системы.

Удивительно, но последние два пункта справки об организации серийного производства средств системы говорят об уверенности А. А. Расплетина в технических решениях по системе С-75. Следующие пункты следует считать первыми публикациями А. А. Расплетина по созданию новых систем ПВО:

В связи с тем, что система- 75 не решает задачи поражения низколетящих самолетов, предлагаем поручить комиссии в составе тт. Малышева, Василевского, Устинова, Калмыкова, Хруничева и Владимирского выработать и в 3-х месячный срок внести в Совет Министров СССР предложения о создании зенитных реактивных средств для поражения самолетов на высотах от 0,5 км и выше до 5 км, более эффективных, чем состоящая на вооружении 57-мм зенитная пушка С-60.

Официальная разработка перевозимого одноканального зенитного ракетного комплекса для борьбы с маловысотными целями была задана постановлением СМ СССР № 66-255 от 19 марта 1956 года.

Еще одно потрясающее предложение:

Система-75 (также как и системы 25 и 50) разрабатываются на принципе наведения ракет на цель наземными станциями. Учитывая, что использование принципа самонаведения может повысить тактике-технические данные управляемого зенитного реактивного оружия и, в то же время, опыт по разработке систем с применением самонаведения недостаточен, считаем необходимым развить работы в этом направлении. Выработку мероприятий по этому вопросу предлагаем поручить тт. Калмыкову, Дементьеву, Хруничеву, Бергу и Владимирскому.

Постановление правительства по новой системе С-200 вышло 4 июня 1958 года. Вчитываясь в эти предложения А. А. Расплетина, не перестаешь удивляться его прозорливости, гигантскому полету его мысли. Ведь за два-три года до начала работ по системам С-125 и С-200 у него уже были идеи по их реализации. Какая удивительная интуиция!

В результате обсуждения этого обращения 1 октября 1954 года было принято Постановление Совета министров СССР № 2070-964, которым было санкционировано создание опытного образца С-75 с использованием магнетрона 10-сантиметрового диапазона. Этим же правительственным документом были уточнены требования к зоне поражения С-75. Теперь они должны были составлять: по дальности — до 29 километров, по высоте — от 3 до 22 километров.

Эскизный проект комплекса средств системы С-75, как это предусматривалось Постановлением СМ СССР № 2070-964 от 1 октября 1954 года, был выпущен в конце декабря 1954 года и успешно защищен на НТС КБ-1 совместно с представителями смежников и генерального заказчика МО.

Много трудностей было преодолено при разработке аппаратуры 6-сантиметрового диапазона. Были созданы новые электровакуумные приборы СВЧ-приемника: лампа бегущей волны (ЛБВ), клистроны, разрядники. Выбрано компактное частотное распределение сигналов целей и ответчиков ракет в рабочем диапазоне частот станции со значительной отстройкой зеркальных каналов, разработана более совершенная схема согласованного многоканального входа приема сигналов в широком диапазоне частот. Были спроектированы быстро перестраиваемые элементы СВЧ-приемника, обеспечившие работу станции при постановке противником активных помех, система быстрой автоподстройки частот клистронных гетеродинов канала цели, обеспечивающая требования введенного режима селекции движущихся целей, а также система автоподстройки магнетрона для быстрой подстройки несущей частоты станции (<0,2 секунды) после скачка на новый номинал.

Серьезные изменения коснулись элементной базы и конструкции устройств, особенно для аппаратуры селекции движущихся целей.

Создание ракеты для С-75 стало первой работой для коллектива ОКБ-2, образованного в соответствии с уже упоминавшимся постановлением Совета министров СССР.

Выбор основных технических решений по ракете, получившей обозначение В-750 («1Д»), оказался в значительной степени предопределен принятым КБ-1 обликом радиоэлектронной части комплекса. В частности, применение узконаправленной антенны передачи команд на ракету, жестко связанной с блоком ориентируемых на цель основных антенн станции наведения, практически однозначно определило необходимость реализации наклонного старта ракеты с разворачиваемых в сторону цели пусковых установок. Для осуществления такого старта ракеты, без ее опасного сближения с поверхностью земли, требовалась высокая начальная тяговооруженность ракеты — отношение ее тяги к стартовой массе. Требуемый уровень тяги мог обеспечить только твердотопливный (по терминологии тех лет — пороховой) двигатель. Напротив, при относительно длительном последующем полете к цели требовалось в десятки раз меньшее значение тяги и высокая экономичность двигателя по расходу топлива. Этим условиям в те годы отвечал только жидкостный ракетный двигатель.

Таким образом, определилась двухступенчатая схема ракеты с твердотопливным стартовым ускорителем и ЖРД на маршевой ступени. Подобная схема, кроме того, обеспечивала высокую среднюю скорость ракеты и, соответственно, возможность своевременного поражения цели.

Разработка пусковой установки для В-750 была поручена КБ-3 ленинградского ЦКБ-34, возглавлявшемуся Б. С. Коробовым. Эта пусковая установка должна была обеспечивать наведение ракеты на цель и слежение за целью синхронно с радиолокационной станцией обнаружения и наведения, что обеспечивалось синхронно следящими приводами с дистанционным управлением.

В число смежников ОКБ-2, принявших участие в разработке В-750, также вошло КБ-1, где разрабатывалась большая часть элементов бортовой аппаратуры, включая автопилот АП-75, аппаратура радиоуправления и радиовизирования ФР-15Ю. Радиовзрыватель «Шмель» создавался в НИИ-504, боевая часть В-88 — в НИИ-6.

Первые образцы ракеты В-750, предназначенные для проведения бросковых испытаний, получили обозначение 1БД и 2БД и были изготовлены в опытном производстве ОКБ-2 к весне 1955 года, первый пуск ракеты 1БД на полигоне Капустин Яр состоялся 26 апреля.

В конце 1955 года на базу КБ-1 в ЛИИ МАП в Кратове вывезли первый экспериментальный образец станции системы С-75. Через несколько недель из Капустина Яра приехали военные, которые тут же подключились к работе и начали осваивать новую станцию. В мае 1956 года после выполнения успешных летных испытаний с использованием самолета Ил-28 было принято решение о перебазировании станции в Капустин Яр.

Образец С-75 был перевезен в Капустин Яр и размещен в июне 1956 года на площадке 32-й стартовой позиции опытного образца С-25. Техническая позиция находилась на 30-й площадке, а жилой городок, казармы, гостиницы и столовые — на площадке 31, находившейся в 18 километрах. На 30-й площадке также находились штаб и группа анализа результатов испытаний.

К моменту появления на полигоне опытного образца С-75 там уже была сформирована специальная команда из военных испытателей и расчетчиков. После развертывания и включения станции начались облеты по этапу заводских испытаний.

19 марта 1956 года было выпущено очередное Постановление Совета министров № 336–255, в котором была определена вся кооперация по изготовлению ракеты В-750 для системы С-75 и установлен срок предоставления батареи зенитно-ракетного дивизиона С-75 на Государственные испытания — 1 июня 1957 года.

Вслед за постановлением началась подготовка к развертыванию серийного производства компонентов нового ракетного оружия: для обеспечения ускоренного оснащения войск промышленность должна была выпустить в течение 1957 года наземные средства для комплектования 40 комплексов и 1200 ракет В-750. Все это предстояло сделать еще до официального принятия комплекса на вооружение.

 

Варианты форсирования работ

В июле 1956 года, после первых полетов американского самолета-шпиона U-2, создателям новейших авиационных и ракетных систем довелось пережить несколько не самых приятных часов на совещании у Н. С. Хрущева. Руководитель страны хотел получить ответ на вопрос: что летало над центральными районами страны и есть ли возможность у советской ПВО приземлить это «явление»? Ответы не отличались оптимизмом. Впрочем, на выдвинутое тогда же военными требование повышения высотности разрабатываемых в своих КБ самолетов и ракет согласились все. И в течение августа 1956 года появился ряд директивных документов, основным пунктом которых было обозначено увеличение высоты применения истребителей-перехватчиков и ракет до 20–25 километров.

Коснулись эти мероприятия и разрабатываемой С-75. В начале августа 1956 года на совещании у министра оборонной промышленности Д. Ф. Устинова состоялось обсуждение экстренных мер по ускорению создания передвижных средств ПВО. В числе решений было предложено всемерное форсирование работ в КБ-1 и ОКБ-2 по созданию средств С-75, рассмотрение возможности размещения средств системы С-25 на железнодорожных платформах. Железнодорожный вариант предложил известный в то время авиаконструктор Павел Владимирович Цыбин.

Обсуждение было продолжено на узком совещании у Расплетина с участием Цыбина. Обсуждали два возможных решения: одно «цыбинское» и второе — форсирование разработки С-75.

Принципиальных трудностей размещение устройств ЗРК С-25 на железнодорожных платформах не представляло. Сложность установки огромных вращающихся антенн радиолокатора наведения могла быть легко обойдена заменой этих антенн на эквивалентные с внутренним сканером.

Однако такой комплекс в целом получился весьма громоздким, а его размещение на местности ограничивалось наличием железнодорожного подъезда.

Впрочем, последнее предложение позволяло лишь на первый взгляд создать ракетный заслон на любом направлении. Фактически же оно означало создание почти «с нуля» третьего типа ЗРК, отличного как от С-25, так и от С-75. Не оставались в стороне и заказчики системы — сотрудники 4-го ГУ МО.

С учетом сложившейся ситуации было предложено создать «пазловую» одноканальную передвижную систему, собранную из уже серийно выпускаемых средств для войск ПВО страны. В качестве зенитной управляемой ракеты для этой системы предлагалось использовать серийную ракету системы С-25 (которых к этому времени было подготовлено более 2000 штук). В качестве станций наведения ракет предлагалось применить две серийные станции орудийной наводки СОН-4. Пусковое, заряжающее, транспортно-такелажное и заправочное оборудование для ракеты 205 также предлагалось использовать из системы С-25. И, наконец, из серийной станции Б-200 предлагалось использовать счетно-решающее устройство и станцию передачи команд на ракету.

Предложение о создании этой «пазловой» системы было официально оформлено и от имени 4-го ГУ МО разослано в необходимые организации, в том числе в КБ-1 и НИИ-20 (разработчик СОН-4). Расплетин понимал, что «цыбинский» и «пазловый» варианты не могут составить конкуренцию предложенной системе С-75. Необходимо было выиграть время. Поэтому Расплетин осенью 1956 года дал положительное заключение на предложения 4 ГУ МО. Было оформлено соответствующее решение, предусматривающее выпуск головной организацией (был определен НИИ-20) аванпроекта.

В июле 1957 года аванпроект был предъявлен 4-му ГУ МО. Заказчик принял его и предложил создать контрольный образец, провести его стрельбовые испытания и выпустить документацию системы «СОН-В-300».

Рассмотрев все варианты форсирования работ по системе С-75, Расплетин предложил вариант, оказавшийся поистине соломоновым решением. Всемерно форсировать отработку ЗУР и, упреждая появление штатного образца С-75, не теряя времени начать серийное изготовление его модификации, работающей, как и экспериментальный образец, в 10-сантиметровом диапазоне и не содержащей аппаратуры СДЦ. Исключение аппаратуры СДЦ никак не влияло на эффективность поражения летящих на больших высотах самолетов-нарушителей. Использование же 10-сантиметрового диапазона радиоволн обеспечивало серийное производство ЗУР с освоенными промышленностью и электровакуумными приборами.

Штатную С-75 и ее модификацию для краткости стали называть 6-сантиметровыми и 10-сантиметровыми системами и радиолокаторами соответственно.

Немедленно была начата разработка документации, пригодной для серийного изготовления 10-сантиметрового варианта антенных устройств, передатчиков и высокочастотной части приемников радиолокатора наведения, а также приемоответчика ракеты. Дополнительной работы по остальной аппаратуре для 10-сантиметрового ЗРК не требовалось: для обоих вариантов эта аппаратура была одинаковой. По мере готовности документация на все устройства сразу же отправлялась на серийные заводы для изготовления головной партии 10-сантиметровых ЗРК. На подготовку и развертывание серийного производства средств 10-сантиметрового варианта системы заводам было отпущено немногим более полугода. Головные образцы средств системы надлежало изготовить к маю следующего, 1957 года.

В результате руководство 4-го ГУ МО решило прекратить работы по системе СОН-В-300. Железнодорожный вариант П. В. Цыбина отпал сам собой, а предложение А. А. Расплетина о скорейшем внедрении в производство упрощенного варианта С-75 — СА-75, использующего в своем составе уже освоенные промышленностью электровакуумные приборы, без аппаратуры селекции движущихся целей и электронного выстрела было принято. 5 августа 1956 года это решение было утверждено Советом министров. В соответствии с этим же решением опытный образец СА-75 предстояло подготовить к совместным испытаниям к апрелю 1957 года.

 

Испытания систем СА-75 и С-75

Сделанное Расплетиным предложение не являлось удачной импровизацией. Еще в конце 1955 года опытный вариант подвижной станции наведения ракет 10-сантиметрового диапазона, создававшийся с использованием освоенных промышленностью электровакуумных приборов, был смонтирован на полигоне у подмосковного поселка Кратово. В течение января — апреля 1956 года с ним были проведены отладочные и экспериментальные работы, и в мае было принято решение о его отправке в Капустин Яр, где он должен был использоваться для проведения автономных испытаний ракеты, отработки замкнутого контура наведения на цель и предварительной оценки эффективности поражения цели.

К началу осени 1956 года станция наведения была доставлена на полигон и подготовлена к работе. В его составе было пять аппаратных кабин:

приемо-передающая кабина;

кабина управления — командный пункт дивизиона;

индикаторная кабина — центральный пост управления ракетной батареи;

кабина управления стартом;

кабина стабилизаторов токов и управления дизель-электростанцией.

К октябрю 1956 года образец С-75 был подготовлен к проведению испытаний в замкнутом контуре управления с наведением ракет на воздушные мишени. Чтобы обеспечить выполнение этих работ, было решено совместить их с испытаниями, выполнявшимися в рамках совершенствования системы С-25.

К концу 1956 года пусками телеметрических ракет по уголковым отражателям, находящимся под парашютами, были завершены комплексные заводские испытания СА-75.

В январе 1957 года на полигоне началось создание соответствующей базы для развертывания первого серийного образца комплекса СА-75. В Капустин Яр со всей страны начали прибывать антенные посты, кабины с аппаратурой, пусковые установки, тягачи, дизель-электростанции, кабели…

Весной 1957 года на 32-й площадке полигона комплекс был состыкован, а затем и развернут для проведения сначала заводских, а после замены его на опытный образец станции наведения системы С-75 и Государственных испытаний.

5 июня 1957 года серийным образцом СА-75 была сбита первая мишень. Вслед за этим на полигон для ознакомления с новой системой приехал Н. С. Хрущев. После состоявшегося показа были даны соответствующие распоряжения на подготовку и проведение государственных испытаний. Председателем Государственной комиссии был назначен П. Н. Кулешов.

7 сентября 1957 года серийный образец С-75 был развернут на Софринском полигоне, на этот раз для демонстрации министру обороны Г. К. Жукову и другим руководителям Министерства обороны.

К тому времени многие из выявленных на предыдущих этапах испытаний конструктивных недостатков были устранены, какие-то из доработок планировалось реализовать уже на первых серийных образцах. Внесение более сложных изменений, которые требовали специальных проработок, было отнесено на более поздние сроки, на этап модернизации.

В целом государственные испытания СА-75 удалось провести в крайне сжатые сроки, и к началу ноября все необходимые отчеты были подготовлены. 28 ноября 1957 года П. Н. Кулешов поставил свою подпись на заключительном акте. Спустя две недели, 11 декабря, вышло Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР № 1382-638 и приказ Министерства обороны № 00102, в соответствии с которым СА-75 «Двина» и ракеты В-750 пошли в войска. Они размещались на участках границы, где можно было ожидать провокации авиации, и у важных объектов страны.

7 ноября ракеты В-750 были впервые показаны во время парада на Красной площади в Москве.

Следует отметить, что еще в 1956 году вышло постановление «Разработка подвижной зенитной ракетной системы С-175». В этой системе предполагалось повысить помехозащищенность, увеличить дальность перехвата целей до 45 километров, высоту — до 30 километров. Одной из причин появления этого постановления стала информация о проведении в США работ по созданию планирующих бомб и управляемых ракет класса «воздух — земля», позволявших существенно увеличить дальность прицельной стрельбы и бомбометания. Это потребовало увеличения дальности ЗРК.

В 1957 году задание на разработку новой передвижной системы С-175 с увеличенной дальностью действия было согласовано и утверждено. При этом для повышения точности наведения для С-175 был предложен моноимпульсный метод определения угловых координат в радиолокаторах цели и ракеты с непрерывной союстировкой этих радиолокаторов. В свою очередь, в ОКБ-2 была разработана новая двухступенчатая ракета В-850. Однако 4 июня 1958 года разработка С-175 была прекращена.

Тем временем испытания 6-сантиметрового варианта С-75 продолжались и были завершены в 1958 году. В них основные усилия были направлены на отработку системы СДЦ и проверку работы станции в режиме СДЦ по целям, прикрытым помехами, а также в условиях установки прицельных активных помех. Облеты проводились в период с 17 октября 1957 года по 20 марта 1958 года. Постановка помех типа ДОС-30 производилась самолетами-постановщиками типа Ил-28, оборудованными автоматами постановки помех типа АСО-28. Темп постановки помех в областях менялся от 1 пачки в 1 или 0,7 секунды для одной кассеты. Число одновременно работающих кассет менялось от одной до двух, при этом средняя плотность помех составляла 2–3 пачки в разрешающем объеме станции.

Самолет-цель типа Ил-28 в условиях помех шел за постановщиком на расстоянии от 3 до 5 километров.

 

Коллизии испытаний

В ходе испытаний особо обращалось внимание на величины флуктационных и систематических ошибок. Измерение угловых координат цели проводились как в штатном режиме (без помех), так и с аппаратурой СДЦ.

В процессе облетов в штатном режиме было показано, что ошибка сопровождения цели обладает эргодическим свойством случайной функции, то есть среднее по времени (на достаточно большом участке наблюдения) приближенно равно среднему по множеству наблюдений.

В режиме СДЦ впервые в практике испытаний разработчики столкнулись с наличием нестационарных случайных процессов, которые необходимо было учитывать при обработке результатов испытаний, но самое главное — найти причину и устранить ее. Они представляли нерегулярные, нелинейные составляющие среднего значения отметки сопровождения в виде синусоиды, линейного роста среднего значения ошибки с возвратом в нулевое положение, либо синусообразное изменение среднего значения. Надо заметить, что этот случайный процесс с нелинейными изменениями среднего значения не приводил к срыву автосопровождения цели и составлял 2–4 номинальных значения штатных ошибок. Сопоставление случайных ошибок показало на некое уменьшение ошибки сопровождения в режиме СДЦ, противоречащее здравому смыслу, а наличие нелинейности свидетельствовало о скрытых неисправностях в аппаратуре СДЦ. Наблюдения за работой аппаратуры СДЦ выявило определенные, незначительные погрешности в режимах работы потенциалоскопов.

После соответствующей доработки потенциалоскопов все нелинейности в ошибках сопровождения исчезли и ошибки стали носить стационарный характер. Оставался один нерешенный вопрос: Почему ошибки в режиме СДЦ были меньше ошибки в штатном режиме. А между тем облеты продолжались. Причина выяснилась при автономной проверке точности системы записи. Эта работа была разрешена Расплетиным, поскольку она никак не влияла на ход испытаний. При определении переходных процессов в системе записи было установлено, что параметры радиолокатора, определяющие точность сопровождения цели, записывались через фильтр с постоянной времени около 10 секунд — именно поэтому ошибки сопровождения цели в условиях пассивных помех были незначительными. Следом разразился скандал, который, к счастью для всех, завершился благополучно (см.: 60 лет НПО «Алмаз»: победы и перспективы. М.: ИД «Унисерв», 2007.)

Как оказалось впоследствии, это было давнее увлечение К. С. Альперовича — внедрение в аппаратуру станции неких «непринципиальных» улучшений, позволявших командиру расчета оценивать свою работу. Еще в 1952 году при ознакомлении Л. П. Берии с опытным образцом радиолокатора системы «Беркут» К. С. Альперович имел неосторожность обратить его внимание на наличие ошибок наведения ракеты на цель, которые можно оценить по экрану индикатора ручного сопровождения цели (см. воспоминания К. С. Альперовича «Пять эпизодов из первых лет работы в КБ-1», эпизод 3, с. 401–407 в книге «60 лет НПО “Алмаз”: победы и перспективы». М.: ИД «Унисерв», 2007; «Так рождалось новое оружие». М.: Унисерв, 2014).

Выслушав доклад о «найденном» в аппаратуре станции фильтре, Расплетин поручил срочно подготовить протокол «изъятия» злополучного фильтра и предложения о том, как распорядиться огромным материалом, полученным в ходе многомесячных облетов в режиме СДЦ. Выход был очень красивый, который следовал из нашего доказательства эргодичности случайного процесса сопровождения цели и введения поправочного коэффициента, определяемого величиной измеренного значения ошибки, умноженной на квадрат амплитудно-частотной характеристики RC-фильтра. Здесь хотелось бы отметить одну черту А. А. Расплетина — его доверительное отношение к военным испытателям: он всегда помогал им в освоении новой сложной техники, не скрывая особенностей работы аппаратуры.

Мы, его подчиненные, тоже стремились установить деловые контакты с новыми военными коллегами, обсуждая все тонкости обработки и интерпретации полученных результатов. Все наши предложения по корректировке ошибок в режиме СДЦ были приняты военными, доложены на комиссии по совместным испытаниям и зачтены как успешные, а результаты наших теоретических и практических изысканий были изложены в одном из отчетов.

Впечатленный нашими статистическими «достижениями», А. А. Расплетин доложил А. Н. Щукину, который одобрил наши предложения и неожиданно попросил прорецензировать рукопись своей книги «Теория вероятностей и экспериментальное определение характеристик сложных объектов», попросив оценить ее полезность при обработке результатов испытаний. К сожалению, выход книги в свет сильно задержался, и наша «научная» встреча не состоялась.

Здесь хотелось бы отметить еще одну черту в поведении Расплетина как технического руководителя — стремление поощрить подчиненных за их самоотверженный творческий труд. О разных формах его поощрений пишут в своих воспоминаниях В. И. Плешивцев, К. К. Берендс и многие другие. Что касается одного из авторов этой книги, то его поощрением явилась недельная поездка в Москву на Всемирный фестиваль молодежи и студентов 27 июля — 11 августа 1957 года. Отпустить сотрудника на неделю в разгар совместных испытаний мог только А. А. Расплетин!

Успешными оказались и испытания станций в условиях имитации активных прицельных помех (облеты по Ил-28 5 февраля и 19 марта 1958 года) за счет скачкообразной перестройки частоты магнетрона. Было отмечено, что процесс переключения рабочей частоты не сказывается на величине флуктуационных ошибок измерения угловых и дальностных координат цели.

22 мая 1959 года система С-75 была принята на вооружение.

Работы по совершенствованию С-75 шли непрерывно. В 1959 году в состав комплекса была введена ракета В-750В (11Д), предназначавшаяся для поставок армиям иностранных государств. Вслед за Постановлением Совета министров СССР № 561–290 от 22 мая 1959 года и приказом министра обороны СССР № 0056 был принят на вооружение комплекс С-75 с ракетой В-750ВН (13Д).

Выполнение работ по дальнейшей модернизации комплекса С-75 было задано Постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР № 608–293 от 4 июня 1958 года и Постановлением Совета министров СССР № 1048-499 от 16 сентября 1959 года. Этими документами предусматривалось расширение зоны поражения комплекса, его помехозащищенности и точности наведения, использование двух типов новых ракет.

В следующем году за создание ЗРК Б. В. Бункину и П. Д. Грушину было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Ленинской премии были удостоены разработчики наземных средств системы А. А. Расплетин, К. С. Альперович, Ю. Н. Афанасьев, Г. Ф. Добровольский, Е. Г. Зелкин, Б. С. Коробов, В. Н. Кузьмин, Ф. В. Лукин, А. В. Пивоваров, Н. В. Семаков, В. Е. Черномордик, и разработчики ракеты: Е Е. Болотов, Р. С. Буданов, Е. С. Иофинов, А. М. Исаев, П. М. Кириллов, Ю. Ф. Красантович, Ф. С. Кулешов, А. Н. Садеков, Н. И. Степанов, Б. А. Челышев.

В 1959 году для обучения войск стрельбе по планам завершающего этапа боевой подготовки в 150 километрах от Астрахани началось строительство полигона Ашулук. 3 июня 1959 года здесь была сбита первая мишень, а официальное открытие нового полигона (воинской части 01644) состоялось 1 июня 1960 года.

В 1960-е годы производство 10-сантиметрового варианта С-75 поставлено в Китай. В 1992 году на Международном авиасалоне Ля Бурже (Франция) Китай представил результаты своей модернизации С-75 — S.J-202.

 

Уроки поражения U-2

Первое боевое крещение система получила 7 октября 1959 года, когда ЗРК С-75, поставленный Китаю, сбил над Пекином разведывательный самолет RB-57D на высоте 22 тысячи метров. 16 ноября того же года под Волгоградом был сбит разведывательный аэростат на высоте 22 тысячи метров. После этого разведывательные полеты над территорией Советского Союза прекратились. Однако в 1960 году американское разведывательное управление решило возобновить разведывательные полеты над территорией Советского Союза. С этой целью рано утром 1 мая 1960 года с пакистанского аэродрома в районе города Пешавар взлетел новейший самолет-разведчик U-2, специально разработанный в США для ведения разведки из стратосферы. Установленный на U-2 двигатель позволял продолжительное время лететь на высоте 20–24 километра со скоростью 600–750 километров в час. Самолет имел низкую отражательную поверхность, что затрудняло его наблюдение на индикаторах РЛС. Кроме того, для повышения живучести он был оснащен автоматической аппаратурой постановки активных помех в Х-диапазоне. Однако из-за ошибки американской разведки аппаратура «Рейнджер» имела отличный от ЗРК С-75 диапазон частот и поэтому не могла повлиять на работу ЗРК С-75. Техническое превосходство высотного разведчика над всеми другими самолетами позволило США в течение нескольких лет безнаказанно совершать разведывательные полеты. Самолет пилотировал старший лейтенант Пауэрс.

В 5 часов 36 минут он пересек советскую границу в районе Кировабада. Маршрут проходил над советскими военными и оборонными объектами, расположенными от Памира до Кольского полуострова. Высота полета — более 20 тысяч метров — недостижимая в то время для наших истребителей. Цель полета U-2 — вскрыть группировку ПВО, сделать снимки объектов атомной промышленности, расположенных в районе Челябинска. В последние годы появилось несколько публикаций, в которых анализируется последовательность операций, в результате которых воздушный разведчик был сбит. Заметим, что все материалы о событиях, происходивших 1 мая 1960 года на Урале, находятся в Центральном архиве Минобороны России: фонд № 72, опись 974693, дело 36, коробка 24066.

Об уничтожении проникшего в воздушное пространство СССР американского самолета-разведчика впервые сообщил Н. С. Хрущев в докладе на открывшейся 5 мая в Москве сессии Верховного Совета. Американцы сначала отрицали факт умышленного нарушения границы СССР. Но Хрущев на той же сессии 9 мая рассказал, что пилот жив и находится у нас. В мире это заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Обломки самолета U-2 были показаны журналистам, перед которыми выступил Н. С. Хрущев.

В КГБ Пауэрса допрашивали семь дней. Три месяца он просидел на Лубянке в одиночной камере. В августе 1960 года в Колонном зале Дома союзов состоялся суд. Летчик-шпион получил 10 лет тюрьмы. Но через 21 месяц его обменяли на известного советского разведчика Рудольфа Абеля.

События с самолетом-разведчиком U-2 и его поражением системой ЗУРО С-75 выявили существенные недостатки в системе оповещения и передачи данных о воздушных целях. Через день после поражения самолета U-2 Д. Ф. Устинов собрал расширенное совещание, на которое были приглашены руководители Министерства обороны и оборонных отраслей промышленности, главные конструкторы радиолокационных станций. Первым слово для доклада получил главком ПВО маршал П. Ф. Батицкий, который, высоко оценив возможности системы С-75, обратил внимание на ряд тактических упущений, возникших в ходе боевой операции. Затем с докладом выступил главный конструктор системы С-75 А. А. Расплетин, который проанализировал все известные ему данные об инциденте с самолетом-нарушителем, сделал очень важные технические и организационные предположения. Одним из таких его технических предложений было создание единого радиолокационного поля страны, способного интегрировать сведения о всех возможных воздушных целях от всех радиолокационных средств на стратегически важных направлениях и передавать эту информацию на командные пункты ПВО. При этом должна быть предусмотрена максимальная автоматическая обработка радиолокационной информации. А. А. Расплетин напомнил присутствующим о разработанной и принятой на вооружение системе С-25, которая полностью решила задачу защиты Москвы и московского промышленного региона от всех средств воздушного нападения. В этой системе с самого начала разработки были предусмотрены станции раннего обнаружения на рубеже 600—1500 километров, способные передавать в аналоговом виде информацию о наличии целей в секторе наблюдения и их параметрах. Более того, в случае угрозы применения атомного оружия, когда радиолокационные средства системы раннего предупреждения могли быть выведены из строя, в системе С-25 была предусмотрена резервная дублирующая система целеуказания самолетного базирования. Такое построение системы раннего оповещения для стрельбового канала ЗУРО С-25 позволяло обеспечить высокую вероятность поражения цели. Вот почему, по мнению А. А. Расплетина, создание радиолокационного поля для защиты важных стратегических объектов страны следует считать задачей особой важности.

При взаимодействии с уже созданной в КБ-1 системой С-75 и разрабатываемой системой С-125 (разработка задана 8 мая 1957 года) радиолокационное поле способно со временем охватить всю территорию Советского Союза, прикрывая важные стратегические объекты от средств воздушного нападения. Взаимодействие средств радиолокационного поля с системами ЗУРО С-75 и С-125 для поражения воздушных целей вероятного противника при сравнительно небольших дальностях их поражения станет значительно эффективнее. Кроме того, А. А. Расплетин отметил, что по имеющимся сведениям в США активно ведутся работы по созданию самолетов-разведчиков, поставщиков помех, барражирующих на больших дальностях вне зоны поражения систем ПВО, имеющих возможность постановки шумовых и заградительных помех радиолокационным средствам ПВО. В этом случае задача борьбы с такими крупноразмерными целями на больших дальностях может быть решена путем создания новой системы ЗУРО. Такие системы позволили бы при сравнительно ограниченном их количестве обеспечить противовоздушную оборону больших территорий страны. Система ЗУРО должна взаимодействовать с радиолокационным полем в автоматическом режиме путем создания цифровых линий связи. А. А. Расплетин сообщил, что в КБ-1 совместно с КБ-2 проработана возможность создания системы ЗУРО с дальностью поражения цели более 100–150 километров. Для создания радиолокационного поля и взаимодействия его с системами ЗУРО С-75 и С-125 он предложил выпустить постановление ЦК КПСС и СМ СССР. Такое постановление вышло в 1961 году.

Головным институтом, ответственным за создание автоматизированного радиолокационного поля страны Расплетин предложил назначить Московский НИИприборной автоматики, имевший опыт создания таких систем для ВВС, а для повышения ответственности и престижа такой работы ввести в Минрадиопроме должность генерального конструктора.

Все предложения Расплетина были приняты Д. Ф. Устиновым и доложены на Политбюро ЦК КПСС. В результате первым генеральным конструктором в МРП был назначен главный конструктор и руководитель МНИИПА А. Л. Лившиц (декабрь 1960 года).

Отмечая огромный вклад в создание систем ЗУРО С-25 и С-75 постановлением ЦК КПСС и СМ СССР 1 января 1961 года А. А. Расплетин был назначен генеральным конструктором КБ-1 в области создания ЗУРО.

По итогам действий подразделений противовоздушной обороны по уничтожению самолета U-2 и результатам учений в соответствии с приказом главнокомандующего войсками ПВО страны с 6 по 19 сентября 1960 года создается зенитный ракетный заслон из 55 дивизионов С-75 протяженностью 1340 километров от Сталинграда до Орска и полигона Сары-Шаган. К началу 1962 года согласно решению военного совета Войск ПВО страны был сформирован второй зенитный ракетный рубеж от Красноводска до Аягуза протяженностью 2875 километров. Кроме того, возникает рубеж Рига — Калининград — Каунас в составе 20 дивизионов С-75 и 25 дивизионов С-125, а также разворачивается 48 дивизионов на рубеже вдоль черноморского побережья: Поти — Керчь — Евпатория — Одесса.

Напряженную обстановку того времени лучше всего характеризуют слова первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева: «Если вы будете “ухать”, то мы вам так ухнем!» (имеется в виду самолет-шпион U-2, по первой букве которого и использовано слово «ухать»), а также фраза, сказанная им в Нью-Йорке на Генеральной Ассамблее ООН: «Мы покажем вам кузькину мать!» (речь шла о 50-мегатонной водородной бомбе, которую наши разработчики неофициально называли «Кузькина мать». Правда, говорят, переводчики так и не смогли тогда точно передать смысл этого загадочного выражения советского лидера).

В результате работ, выполненных КБ-1 и ОКБ-304, были последовательно созданы шесть модификаций системы С-75. Эти системы последовательно обеспечивали увеличение дальности поражения целей с 40 до 56 километров по дозвуковым целям с эффективной поверхностью рассеяния типа Ил-28, снижение минимальной высоты поражения с 3 километров до 300 метров, расширение курсовых углов зоны поражения целей, летящих со скоростью до 1500 километров в час, до 90 градусов и до круговой зоны при обстреле дозвуковых целей.

Именно ЗРК С-75 стал не только первым перевозимым комплексом, но и первым в мире ЗРК, принявшим участие в реальных боевых действиях. На его боевом счету первые сбитые самолеты противника, он первым стал экспортироваться за рубеж.

ЗРС С-75, как и последующие системы ЗРО, разработанные А. А. Расплетиным, оказали большое влияние на международную обстановку в 1970–1980 годах.

Кроме сбитого 7 октября 1959 года системой С-75 в Китае разведывательного самолета RB-57D и 16 ноября 1959 года под Волгоградом разведывательного аэростата, счет боевым действиям система С-75 продолжила на Кубе, когда 27 октября 1962 года, в самый пик Карибского кризиса, ЗРК-75 уничтожил еще один американский самолет — «Локхид U-2», пилотируемый майором ВВС США Рудольфом Андерсоном. Летчик погиб.

Во время вьетнамской войны (1964–1975) ЗРК-75 показал себя во всем блеске. В 1965 году система С-75 противостояла штурмовой авиации США. В первом бою ракетные дивизионы С-75 уничтожили три самолета типа «Фантом». Были случаи, когда ракета сбивала самолет, а с других, следующих рядом, летчики катапультировались. Только за один 1972 год комплексом С-75 был уничтожен 421 американский самолет, в том числе 51 бомбардировщик В-52 — так называемая «летающая крепость». Около двух тысяч американских самолетов было уничтожено в небе Вьетнама зенитно-ракетными комплексами. Это и стало одной из главных причин бесславного окончания «грязной», как писали в то время газеты всего мира, войны.

Опыт боевого применения С-75 использовался в ее модернизациях. В 1965 году комплекс работ по совершенствованию систем С-25 и С-75 был удостоен Ленинской премии. В КБ-1 ее лауреатами стали К. К. Капустин (С-25) и Ф. М. Шумилов (С-75).

Таким образом, ЗРК-75 различных модификаций обеспечивали поражение бомбардировщиков, стратегических бомбардировщиков, истребителей-бомбардировщиков, самолетов многоцелевого назначения, скоростных самолетов-разведчиков, автоматических дрейфующих аэростатов и крылатых ракет.

Это была вторая система ЗУРО, которой А. А. Расплетин очень гордился. Впереди были новые разработки и новые испытания.