Я ни на йоту не удивился, когда Келли сообщила в понедельник, что Бенедикт и Шон ждут меня в моем офисе. Это было неизбежно, что они соберутся обсудить план и произошедший в пятницу прокол с Либби.

— Можешь сказать Джеку, чтобы он зашел ко мне после этого? — говорю я Келли, вручив ей стопку папок, на просмотр которых я потратил все выходные. Поскольку вдобавок ко всему, что касается Либби и ее бизнеса, у меня были еще другие соглашения, действующие на данный момент, я должен был распределять свое время соответственно. — Думаю, Элис заскочит сегодня, чтобы взять это. Проследишь, чтобы она его получила? — Я передаю коричневый конверт, в котором лежит чек на эту неделю.

— Вы разве не хотите, чтобы она вас потревожила? — спрашивает Келли, забирая все из моих рук.

— Просто отдай ей конверт, и она может идти, — отвечаю я, толкнув дверь в свой офис и закрыв ее за собой. — Доброго, господа, — приветствую их я, подойдя к своему столу и открывая ноутбук. — Не буду спрашивать, почему вы оба здесь. Меня поймали.

— Верно подмечено, — перехватывает Шон. — Предполагалось, что этого не произойдет…

— Вспомни, с кем ты разговариваешь, — говорю я ему. — Да, я облажался, но это не такое уж большое дело.

Бенедикт напрягается.

— Алекс, это настолько большое дело. Я связался с поверенным Либби этим утром. Оказывается, она обратилась к нему, чтобы аннулировать контракт на основании мошенничества. Она думает, ты обманул ее, и она подписала незаконную сделку.

Подняв бровь, я беру ручку и стучу по краю стола.

— Хорошо, это неожиданно.

Так оно и было.

Я не ожидал, что она попытается разорвать контракт. Я полагал, что несколько дней дадут ей пространство выдохнуть, но теперь ясно, что почва все еще рыхлая.

— Как, черт возьми, она узнала? — спрашивает Шон, закинув ногу на ногу.

— Не важно, — говорю я, махнув рукой.

У меня все еще не было возможности посвятить Шона в ситуацию с Холли и Либби. Возможно, я сделаю это позже, когда Бенедикта не будет поблизости.

— Я получил заявление от поверенного. Кажется, ты позволил себе проговориться девчонке, которая работает на Либби. — Бенедикт откидывается на стуле и прижимает меня взглядом «ты чертов кретин».

Черт.

Ублюдок в курсе.

— Ты переспал с девчонкой и рассказал ей? — Шон широко раскрывает рот. — Где твой здравый смысл?

Они оба вздрагивают, когда я бросаю свою ручку на стол.

— Достаточно. Я сделал ошибку, хорошо? Я не знал, что она работает на Либби. Она была одной из подруг Элис, которую я встретил в доме матери однажды вечером. Мы не спали друг с другом. Фактически, это я сказал ей, куда идти. — Мое дыхание затрудняется и ускоряется, потому что я пытаюсь дать отпор. — Я не мог поверить, когда она пришла на встречу в пятницу. И думаю, она была также удивлена, увидев меня. Она не знала, что мой план касается Либби, потому что я никогда не упоминал ее имени. Это было просто поганое совпадение.

— Такое что, вероятно, мы потеряем сделку, и которое потянет за собой выплату крупной компенсации, — с раздражением в голосе заявляет Шон.

Бенедикт кивает.

— М-м-м…

— Слушайте, это не так уж важно. С этим мы сможем справиться. И я уже начинал раздумывать над этим так или иначе, — пожав плечами, признаюсь я. — Не думаю, что это было верной сделкой для нас.

Шон наклоняется и обвинительно указывает на меня.

— Я знал это, — сообщает он. — Она украла твое мужское эго, так ведь? Вот почему тебя не заботит, если эта сделка провалится? Ты не собирался доводить ее до конца, потому что она держит тебя за яйца. — Он встает и пинает кресло от себя. — Скажи мне, Алекс, потому сейчас это касается не только твоей личной жизни, но и будущего этой компании. Ты спал с ней?

Моя кровь кипит, бурля по всему телу. Мои глаза превращаются в темные жестокие щелочки, и посылаю этот жуткий взгляд через комнату в Шона.

— Держись от меня подальше, — шиплю я через стиснутые зубы.

Мне не стоит этого делать, но ублюдок нажимает на все мои кнопки. Я думаю, что защищен, что бы ни делал с Либби. Но моя защита достаточно и серьезно поколебалась.

— Приму это как утвердительный ответ, — сплевывает Шон. — Мы хотели, чтобы ты за ней поухаживал. Но вместо этого ты слил все случайной девочке, переспал с Либби и потом просто смотрел, как все горит синим пламенем. Тебе плевать, верно? Мы говорим о твоей репутации, Алекс. Что если этот скандал выплывет? Ты представляешь, как непрофессионально это выглядит? У нас хрупкая клиентская база, еще и этот ублюдок Оукли. Не хватало, чтоб ты все испортил. Покончи с этим…

Шон не заканчивает свою небольшую властную речь, потому что я выхожу из-за стола и засвечиваю кулаком ему в челюсть. Я чувствую, как горят суставы, когда моя рука входит в контакт с его лицом. Шон пошатывается назад и падает возле стула. Я приготавливаюсь для второго раунда, когда вижу его взгляд, но Бенедикт быстро встает между нами.

— Ты ничего не знаешь о моих отношениях с Либби. Я не единственный, кто это допустил, но возможно, я ошибся с этой сделкой. Возможно, мне не стоило вмешивать личную жизнь в это, потому что ты прав, я не хочу доводить ее до конца. Есть вещи, похороненные так глубоко в нас, и я думал, что это будет хорошей идеей потратить время на то, чтобы изучить их глубже. — Я запускаю руку в волосы и резко тяну. — Блять! Я просто увидел в этом способ узнать, где все пошло не так, как надо! Я был так близок к разгадке, но теперь вернулся к началу.

Шон вытирает уголок рта тыльной стороной ладони и корчится от вида крови. Это был первый раз, когда я так прикладываю к нему руку. Мы делали подобное в зале, но это было другое. Он знает, что слишком сильно меня зажал.

— Думаю, тебе надо взять пару дней отгула, — предлагает мне Бенедикт. — Просто иди и проветри голову, позволь мне обо всем позаботиться. Я должен провести работу по восстановлению. Будем надеяться, что к тому времени, как ты вернешься, все уляжется, и я смогу ввести тебя в курс того, что будет происходить дальше. — Он видит мою очевидную незаинтересованность в своем предложении и качает головой. — Как твой друг я прошу тебя сделать перерыв, Алекс. Уже и так достаточно. Позволь Шону заняться повседневными делами в течение нескольких дней. Ты все еще можешь проверять почту, если такая есть.

Бенедикт протягивает Шону платок, в который тот сморкается с небольшим количеством крови. На меня нахлынуло чувство вины из-за вреда и разрушительности, которые я принес за несколько дней. Я пытался все контролировать. Предполагалось, что я здесь должен решать вопросы, но я только вызываю их.

Я разваливаюсь.

Последние семь лет тяжелой работы ощутимо идут коту под хвост прямо перед глазами. Все это выглядит так, будто я опять на той самой кухне, сижу за поганым деревянным столом, сжимая конверт и смотря, как Либби выходит в двери. Похороненные глубоко внутри моего сердца чувства взрываются, и я ощущаю этот подавленный разрыв эмоций подобно грузовому составу, несущемуся на меня с огромной скоростью. Это выбивает воздух из легких и почву из-под ног.

— Просто иди и поработай удаленно для общего блага, — отвечает Шон. — Ты и так был здесь всего пару дней в неделю, потому что работал в офисе Либби.

Прошла всего неделя.

Черт.

Я наделал столько вреда в такое короткое время. Какой огромный провал.

— Алекс, иди домой, — снова говорит Бенедикт, когда я не двигаюсь с места. Он дружески хлопает меня по спине, обращая мое внимание на поставленную задачу.

Возможно, он прав, и мне стоит взять отгул. Я не брал перерывы последние семь лет.

Но, с другой стороны, у меня есть еще одно соглашение по трубопроводу, которому нужно мое внимание. Я просто не могу отдать свой бизнес в другие руки.

— Ладно, — в конечном счете бормочу я, закрыв ноутбук и взяв его вместе с телефоном. — Я не беру перерыва из-за соглашения с Харвудом, буду работать удаленно. — Я вижу мгновенное облегчение на лицах обоих и убираю его предупреждением: — Но я хочу знать, что происходит все время, везде. И мне нужны все детали по поводу мудака Оукли.

Я поворачиваюсь к Шону, который все еще прислоняется к стулу.

— Приведи себя в порядок. У тебя много работы на следующие несколько дней.

Шон прочищает горло.

— Понял.

Бенедикт кивает.

— Сделаем так, чтобы ничего не застаивалось.

Выйдя из офиса, я говорю Келли, чтобы она отменила встречи на ближайшие три дня.

— Так Шон главный? — снова спрашивает она меня.

— Он будет в офисе, но я доступен по телефону и электронной почте. Я буду работать дома в течение нескольких дней, поэтому увидимся в четверг утром.

— Тогда увидимся, Алекс, — щебечет Келли, пока я вхожу в лифт, и двери перед ней закрываются.

*** 

Поставив автомобиль на подъездную дорожку матери, я выключаю зажигание и направляюсь к входной двери. Я дергаю ручку двери, чтобы увидеть, оставила ли она ее открытой, и прохожу прямо в прихожую.

— Здравствуй, дорогой, — приветствует меня мама из гостиной, когда замечает меня.

Я вижу ее очки для чтения и журнал в руке, как обычно. Ее ноги поддерживает пуф, и я слышу Джереми Кайла, болтающего по телевизору на заднем плане. Это отправило меня назад в мое детство, где я сидел на полу перед ней, помогая с различными ответами на кроссворды, которые она раньше разгадывала на последней странице журнала.

— Ты сегодня не работаешь? Разве мир не нужно спасать? — Хихикает она на свою же шутку, снимает очки, складывает их аккуратно и помещает на ручку кресла.

Хотя я стою в дверном проеме между залом и гостиной, у нее не занимает много времени, чтобы догадаться, что что-то не так, и мне нужен ее совет.

— Ох, мальчик. — Вздыхает она, закрывает журнал, оставив его на потом внизу подлокотника кресла. Она встает, проходит через комнату, ее руки широко раскрываются, приветствуя меня материнскими объятиями.

Я не сопротивляюсь.

— Я узнаю этот взгляд. Я снова начинаю за тебя волноваться, Алекс. Я слышала о том, что случилось, от твоей сестры, но не думала, что это ударит по тебе так сильно. — Она успокаивающе потирает мою спину, мягко похлопывая, затем отстранилась. — Идем. У меня есть немного замечательного пирога Battenberg в буфете. Ты выглядишь так, будто тебе нужен кусочек, чтобы взбодриться.

Я не знаю насчет кусочка. Я чувствую, что мне, возможно, понадобится весь пирог, чтобы преодолеть чувство вины. Но, как и всегда, я могу полагаться на маму, когда надо выяснить, в чем проблема. Ничто и никогда не ускользало мимо ее зорких глаз, и я благодарен ей за это.

Я следую за ней на кухню и занимаю место за барной стойкой для завтраков, пока она отрезает мне кусочек пирога и наливает стакан сока. Я еще и слова не проронил, но она выглядит так, будто точно знает, что случилось, и как меня поддержать.

— Теперь, — начинает она, усевшись возле меня, — забудь обо всем, что случилось. Расскажи мне, как ты себя чувствуешь. Это все, что сейчас важно.

Взяв кусок пирог, я медленно жую кусок марципана и продумываю свой ответ.

— Я чувствую себя виноватым в том, как она узнала, — спокойно признаю я. — Я не хотел быть без нее, но, с другой стороны, я не знаю, что с нами стало бы, будь мы снова вместе. Я думаю… Я думаю, мои чувства к ней все еще так же сильны, как и всегда.

Сдавливавшие мою грудь тиски ослабляются, и я чувствую облегчение.

— Я хотел причинить ей боль за все. Казалось, это будет легко, но вместо этого я обеспокоен тем, что снова впустил ее. Прошла всего неделя, но я снова увлекся ею.

Мама хватает мою руку и сжимает ее.

— Отпусти это. У вас обоих большая история, я знаю, как это тяжело.

Я благодарно улыбаюсь и сжимаю руку в ответ.

Хоть у меня с мамой время от времени случаются близкие, но печальные отношения, я знаю, что, независимо от этого, она всегда здесь. Она всегда открыта для всего, что происходит в моей жизни и жизни Элис. Мы все можем ей рассказать, и обычно она воздерживается от приговоров, только если это абсолютно необходимо.

В смысле, после того, как ушел отец, и мне пришлось выйти и заботиться о семье, я думал, что был сильным и неприкасаемым; я становился мужчиной.

Когда в реальности я все еще был ребенком.

Молодой восемнадцатилетний парень. И у меня была семья на плечах. Не то, чтобы я хотел это изменить. По этой причине наша семья была близка, и поэтому мы были сплочены. У нас были ссоры, как и у всех, но мы всегда находили путь назад.

— Я спал с ней, — признаюсь я, наконец. — Она была и вправду расстроена, и я эгоистично воспользовался этим против нее. Я думал, что это поможет мне преуспеть, но меня заманило в ловушку.

— В итоге, ты бы довел этот план до конца? — спрашивает мама, ее выражение смягчается.

Я качаю головой.

— Я так не думаю. Я не могу оправдать такое поведение с ней. С кем-то другим было бы по-другому, но не с Либби.

— Это всегда плохо заканчивается, Алекс. Тебе следовало больше задуматься. Не только о том, что ты играешь с чувствами девушки, но ты также втягиваешь свой бизнес в эту игру.

Взяв стакан сока, я делаю глоток.

— Я знаю.

— И еще ты расстроил свою сестру. Она не станет разговаривать с той девушкой о том, что она тебе сделала. Но ты не должен был ставить ее в такое положение, чтобы это началось.

— Мне жаль.

Мама вздыхает.

— Не мне ты должен приносить извинения.

— Я знаю. Но я не уверен, что Элис так или иначе захочет разговаривать. — Я делаю вдох. — Я поработаю дома в течение нескольких дней. Таким образом, я собираюсь поразмыслить кое над чем и прийти в норму. У нас жесткая конкуренция с одним типом по имени Оукли, который незаконно пытается стащить у нас клиентуру, — говорю я ей, взяв еще один кусок пирога.

Это меняет тему, но она уже дает мне достаточно пищи для размышлений для одного дня. Я многое осознал из короткого разговора с матерью.

Мое дело — честно признаться в моих ошибках и, по крайней мере, попытаться их исправить. Если она примет решение выслушать меня, то, полагаю, это уже победа.

— Оукли? — Мама корчит лицо и глубоко задумывается. — Почему это имя кажется мне знакомым?

— Не знаю. Вероятно, одна из леди в общественном центре что-то говорила. Ты же знаешь, как вы, старушки, любите посплетничать, — дразню я маму с игривым подмигиванием.

И зарабатываю легкий удар по плечу.

— Следи за поведением! Я не так стара, как выгляжу. Внутри я все еще весенний цыпленок.

— Хорошо. — Я улыбаюсь, но не улавливаю ее взгляда, когда доедаю последний кусок пирога на тарелке. — Так, спасибо за разговор и пирог. Думаю, мне пора отправляться домой.

Мама провожает меня до двери, и я целую ее в щеку.

— Не забудь поговорить со своей сестрой. Элис расстроена, но она всегда здесь, чтобы поддержать тебя.

— Я знаю. — Я направляюсь к машине. — До скорой встречи!

*** 

У меня не занимает много времени добраться домой после встречи с мамой. Я паркую машину на подземной парковке своего дома и приветствую Джеффри скорее, чем он ожидает.

— Не обращай на меня внимания, — говорю я, войдя в лифт. — Я поработаю дома и попытаюсь расслабиться следующие несколько дней.

— Давно пора, мистер Льюис, — отвечает он, выбрав мой этаж на панели.

Удивительно, с тех пор, как свалился груз с плеч, я почувствовал облегчение. Я наконец-то убедил себя в том, что был пойман в вонючую дыру отрицания в течение прошлых семи лет с Либби, которая была первой и единственной причиной.

И теперь, получив к ней доступ, я все испортил. Я упустил каждый шанс, когда она могла открыться. Черт, я буду жутко удачлив, если она когда-нибудь захочет снова со мной говорить.

Она, вероятно, прихлопнет меня в следующий раз, когда увидит. Хотя, если бы она это сделала, я не стал бы ее винить. Я все заслужил.

Но я все еще должен найти ответ на свой единственный вопрос. Это беспокоило меня каждый день с тех пор, как она ушла.

Что послужило причиной развода?

Каковы были наши непримиримые разногласия?

Выйдя из лифта на своем этаже, я открываю дверь в квартиру и скидываю туфли. Направившись в кабинет, я не трачу время на загрузку ноутбука и проверку того, сообщил ли мне что-нибудь Бенедикт из лагеря Либби.

Ничего.

Я бы не прочь просто приехать и потребовать, чтобы она увиделась со мной, но знаю, что это вряд ли чем-то поможет. Я подконтролен, и ненавижу это. В моей голове зарождается безумие. Мои пальцы зудят… и не могут расслабиться.

Мне необходимо что-то сделать.

Что-нибудь.

Поэтому я сгребаю телефон и звоню сестре.

— Чего ты хочешь? — Элис смеется, когда подходит к телефону. — Наконец, нашел время поговорить со мной?

— Я дома. Почему бы тебе не приехать?

Элис фыркает.

— Дома? Ты не берешь выходных.

— Я и не брал. У меня есть рабочий материал, и я подумал, что вдали от офиса будет лучше с ним разобраться.

— Это последствия того, что было с тобой и Либби, верно? — кудахчет Элис в телефон, потому что я испускаю вздох. — Поэтому ты позволил Шону вытолкать тебя из офиса? Не думала, что он имеет влияние на тебя. Как насчет того, чтобы я пришла, и мы посмотрели несколько фильмов вместе? — немного взволнованно предлагает она.

— Тебе не нужно работать? — спрашиваю я только потому, что ее бизнес недостаточно прибыльный, чтобы брать свободные вечера, когда она так себя чувствует. — И я получил несколько отчетов, которые должен сделать.

— Все в порядке. Все девочки сегодня на выезде, так что магазин закрыт. И я могу сделать перерыв. Я давно так тяжело не работала. — Она долго дуется, драматически дышит, прежде чем надавить на меня еще раз. — Итак, фильмы, да?

— Только если это не «Реальная Любовь», — стону я.

— Увидимся через полчаса. Ты же знаешь, что это именно то, что я хочу посмотреть. — Хихикает она, разъединяя звонок.

Закатив глаза, я кладу свой телефон, загружаю почту, чтобы немного поработать, и раскачиваюсь, пока она не приезжает. Мне нужно постараться провести вечер без работы, но я знаю, что не смогу долго сопротивляться. Желание всегда выявляет себя, и я не могу оставаться в стороне. Хотелось бы надеяться, что я получу еще немного информации от Шона и Бенедикта, чтобы держать себя в тонусе. В противном случае они знают, что поднимется бунт.