Три года спустя...

В миллионный раз за сегодняшний день я хлопаю себя по груди, нащупывая коробочку, спрятанную внутри моего шёлкового пиджака.

Они все ещё там... Дыши.

— Прости, Мартин, можешь повторить, что ты сказал? Сигнал прерывался, — вру я, шагая взад и вперед перед большим эркером. Мои глаза прикованы к полу со сложным дизайном и узору на красном с золотым ковре. Я не смотрю на бесконечные холмистые травы и вечернее великолепное солнце, которое, как я знаю, находится всего в нескольких шагах.

Бизнес всегда должен быть на первом месте.

Так я отношусь к работе. Я трудоголик. Всегда был и всегда буду.

— Говорю тебе, Алекс, эти парни жаждут приступить к работе. Если мы правильно поработаем над контрактом, то в следующие шесть месяцев я представляю все основные универмаги, продающие бренд Элизабет.

Я киваю.

— Спасибо, Мартин. Если перешлёшь контракт, который они отправили, я попрошу адвоката взглянуть, и отправлю его обратно тебе.

— Звучит здорово. Пришлю письмо в течение пары минут. И Алекс...

— Да? — бормочу я, слыша скрип открывающейся позади меня двери и хихиканье, наполняющее воздух.

— Всего наилучшего сегодня.

Чувствую искренность в его голосе и киваю, несмотря на то, что он не может видеть меня.

— Спасибо, Мартин. Я ценю это. И мне жаль, что ты не можешь присутствовать сегодня здесь, так как занимаешься моими делами.

— Алекс, мы месяцами пытались привлечь корейцев к линии Элизабет, и теперь, когда они заинтересованы, я не хочу упустить эту возможность. Буду держать тебя в курсе.

— Хорошо. Спасибо, — говорю я, закачивая разговор.

Даже учитывая то недолгое время, что я знаю своего нового операционного менеджера, которого пригласили поддержать Дэниела из-за продолжающегося расширения, могу с уверенностью сказать, что ему удалось порадовать меня.

С Мартином, работающим в SB, и Шоном, продолжающим возглавлять A L Investments, наш бизнес процветает. Эти двое творят чудеса, пока я работаю над своим последним проектом, пытаясь объединить компании, чтобы мы с Либби могли разделить контроль между ними двумя. Таким образом, объединяя силы.

— Только ты мог ответить на звонок по работе за пятнадцать минут до того, как женишься, — усмехается Элис, ставя на пол моего мальчика.

— Ого! — восклицаю я, убирая телефон в карман и наклоняясь. — Только посмотри на себя в этом модном костюме. Да ты маленький сердцеед. — Он бежит ко мне, и я подхватываю его на руки. — Рад увидеть, как мама и папа женятся, Оливер?

Я внимательно смотрю на него, мое лицо смягчается, когда он увлеченно перебирает лепестки на моей бутоньерке. Трудно поверить, что ему уже три. Кажется, только вчера у Либби отошли воды во время бейби шауэра, а несколько часов спустя я держал в руках его крошечное тельце. Время летит, и я оглянуться не успею, как он станет подростком.

Так же, как было бы и с другим нашим ребёнком.

Я расслабляюсь и сдерживаю рычание. Чувствую боль в задней части горла. Ребенку, которого мы потеряли, теперь было бы больше десяти. Но его нет здесь, потому что я, в конечном итоге, подвел свою жену.

Она не доверяла мне, поэтому не рассказывала о беременности. Я узнал об этом до рождения Оливера. Либби сказала, что дело было не в деньгах, она просто хотела, чтобы я был рядом. Но меня никогда не было.

Оглядываясь назад, я согласен с выводом Либби. Тогда я был эгоцентричен и не видел, что происходит прямо у меня под носом. Мы отдалялись друг от друга, наши доверие и связь медленно утекали сквозь пальцы, и я все чаще стал предпочитать работу ей.

Я просто хотел, чтобы у нас было беззаботное будущее, но не получилось. Никто из нас никогда не говорил о том, что происходило в то время. Однако можно с уверенностью сказать, что мы оба сделали поспешные выводы, обвинив друг друга в крахе нашего брака, когда должны были просто поговорить.

— Я буду есть торт позже? — спрашивает Оливер, прерывая мои грустные воспоминания, и смотрит на меня с широкой улыбкой, способной растопить сердца даже самых жестоких и суровых людей.

— Конечно же, ты думаешь только о торте, ты, маленький любитель сладкого. — Я щекочу его животик, и он громко смеется, размахивая руками и ногами. — Торт будет позже. Сначала ты пройдешь по проходу с тетей Элис и принесешь папе его особенные кольца. — Я достаю коробку с кольцами и наблюдаю, как глаза Оливера расширяются от любопытства. — Можешь сделать это для меня?

— Дай мне? — Он берет коробочку и поворачивается к Элис, наблюдающей за мной. Она нервничает, хоть и ничего не говорит.

— Я в порядке, — произношу я, надеясь хоть немного успокоить ее.

Она кивает и протягивает руки к Оливеру после того, как я ставлю его на пол.

— Тогда пойдем, приятель. Папа должен идти и ждать мамочку, ведь ему нужно увидеть ее красивое платье.

— Пока! — Оливер бежит прямо к Элис и берет ее за руку, а затем на пару минут я остаюсь один, пока Шон не просовывает голову в дверь.

— Готов, приятель? — спрашивает он, наблюдая, как я стою перед зеркалом и поправляю галстук. — Либби будет в десять, гости начинают рассаживаться. Пришло время начинать шоу. — Он потирает руки, распахивая для меня дверь, а затем мы вдвоем идем по просторному величественному дому, арендованному для сегодняшней свадьбы... Нашей свадьбы.

Происходящее кажется нереальным, но абсолютно правильным.

Меня встречают улыбки и добрые пожелания, когда я захожу в зал и иду по проходу, по которому, как я знаю, скоро пойдет она.

Дыши глубже, Алекс.

Я ощущаю, как горят ладони, и начинает потеть шея. Такое впечатление, что в комнате градусов сто, но я понимаю, это мои нервы.

Да, я чертов слюнтяй, когда дело доходит до единственной женщины в мире, которая держит меня в ежовых рукавицах. Но у меня не было другого пути. Таким всегда было наше будущее. Лишь в начале мы немного сбились с пути, но я знаю, то, что у нас есть сейчас, сильнее. Мы не юнцы, пытающиеся заставить что-то работать, несмотря на конфликт интересов.

На этот раз мы все сделаем правильно.

— Как вы себя чувствуете, мистер Льюис? — Синди, священник, проводящая сегодняшнюю службу, спрашивает меня с радостной улыбкой.

Моя нервозность определенно заметна.

Я наклоняюсь к ней и понижаю голос:

— Не буду лгать, Синди, но я готов обделаться от страха.

— Постоянно слышу такое, — отвечает она, успокаивающе касаясь моей руки, а затем отворачиваясь. Я краем глаза смотрю, как она пытается вытереть руку о юбку, пытаясь стереть пот, оставленный моей ладонью, и не могу сдержать ухмылку.

А потом, прежде чем я осознаю, Шон оказывается рядом со мной и слегка хлопает меня по спине. Двойные двери открываются, по комнате разносится прекрасный звук арфы, и я мельком вижу свадебное убранство.

Время пришло.

Первыми по проходу идут Элис и Оливер, сияющую улыбку сына, направленную на меня, невозможно не заметить. В его руках небольшая сиреневая подушка, на которой аккуратно лежат два обручальных кольца. Элис идет за ним, очевидно, следя за тем, чтобы наши обручальные кольца не пропали во время короткого путешествия.

— Хорошая работа, приятель, — говорю я, когда он доходит до конца прохода и передаёт кольца Шону. — Иди, садись с тётей Элис и бабушкой, и скоро мы добудем для тебя торт. — Я благодарно улыбаюсь маме и сестре, когда они садятся рядом с Оливером на первом ряду, и затем поворачиваюсь к дверям.

Арфистка продолжает играть, и я отмечаю едва заметное изменение звука и сходство с канонами Пахельбеля. Гости встают, предупреждая меня о прибытии Либби. Сжимая галстук, я резко сглатываю, когда замечаю ее, одетую в знакомое платье цвета слоновой кости, которое было на ней более десяти лет назад... она выглядит так же потрясающе, как и в первый раз, когда я увидел на ней этот наряд.

Мы улыбаемся друг другу, и я чувствую, как моя нервозность исчезает. Мы долго ждали этого момента. Нам пора соединиться снова и стать той семьей, за которую мы так долго боролись.

Я навсегда буду в долгу перед женщиной, без которой не могу жить. Пришло время разыграть последнюю карту в этой игре, и я сбрасываю карты.

Либби выиграла.

Сердце Эйса принадлежит ей.

КОНЕЦ