С Лисом я не общалась три дня. Каждый вечер моя рука сама тянулась к телефону, чтобы написать соседу, но я сдержалась. Не хотела навязываться. И я понимала, что если сама напишу ему, он так и не поймет, что обидел меня.
Но мне очень его не хватало. Особенно учитывая, что в школе все становилось только хуже. Меня продолжали мучить, издевки одноклассников и ребят из других классов не прекращались. Иногда мне хотелось просто взять рупор в директорской и спросить на всю школу: «В чем я виновата?»
С отцом я мало общалась. Он подвозил меня до школы после своей утренней пробежки, а вечером мы ужинали тем, что он покупал в ресторане. О том, что пошла в бассейн, я ему не говорила. Не хотелось увидеть на его лице одобрение в духе: «Ну наконец-то она признала, что ей надо худеть!»
Так вышло, что на вторую тренировку в бассейн я пришла чуть раньше положенного.
Данила сидел на бортике рядом с Лией, уже переодетой в купальник, и они о чем-то негромко разговаривали. Но, заметив меня, тренер быстро поднялся и, приветливо улыбнувшись, зашагал ко мне.
– Ты рановато.
Я смутилась.
– Так получилось.
Лия нырнула и уплыла на другой конец бассейна. А Данила вручил мне досочку и ласты, предложив:
– Разминайся пока, пять бассейнов.
А сам прошел к крайней дорожке, где плавала Лия, и крикнул ей:
– Оболенская, ты можешь лучше! Полминуты своему же предыдущему результату проиграла. Не хватило скорости!
Лия сняла очки и, положив руки на бортик, сказала:
– Скорость – прерогатива кроликов, наслаждайся техникой!
Он хмыкнул. Между ними определенно была какая-то химия.
Я заметила, что среди прибывших к занятию ребят появилась и Кира. Она подошла к Даниле, они зашли в кабинет, захлопнув за собой дверь. И спустя пять минут оттуда вышла счастливая Кира, с разбега плюхнувшаяся в бассейн.
За ней вышел тренер и, увидев ее прыжок, крикнул:
– Кира, тебе не помешало бы научиться читать. – И он указал на объявление: «С бортиков не прыгать». Кира скорчила виноватую мину и прошептала: – Даня, ну прости!
Похоже, он простил. И за прыжок, и за мою фотку. Милосердно.
Сегодня было особенно много девчонок, пришла и подружка Киры Яна. Проплывая мимо меня, Яна шепнула:
– Греби быстрее, кабачок, иначе не поможет!
Я пропустила ее издевку мимо ушей. Сюда я пришла слушать тренера, что я и делала. Он уделял мне и еще одному новичку больше времени, чем всем остальным, мне это необычайно льстило. Даже на призывные взгляды Киры и ее кокетливый смех не обращал внимания. Хотя, может, он на людях просто умело скрывал свой интерес. В любом случае мне стало очевидно: Кира считает его своим, потому что вела она себя как собственница. И судя по тому, что он позволил себе отвесить ей подзатыльник, утопил ее телефон и простил довольно быстро, их отношения выходили за рамки приятельских и не ограничивались общением тренера и ученицы.
Когда тренировка закончилась, Данила задержал меня и еще раз объяснил, как правильно дышать при кроле.
Я пришла в раздевалку, но там уже никого не было. Возможно, тренер нарочно меня задержал, чтобы другие девочки не задирали в раздевалке.
Я уже оделась, высушила волосы и хотела уходить, но мое внимание привлек черный блокнот под скамейкой. Я подняла его. Это был дневник на замке. Весь черный, толстый, с блестящим замком.
Я положила его в пакет и торопливо вышла из раздевалки в надежде, что застану девчонок в гардеробе и смогу спросить, кто потерял дневник. Но почти в дверях я столкнулась с Кирой, она толкнула меня.
– Уйди с дороги, кобыла! Я тут кое-что оставила!
Я замешкалась на секунду, а она смерила меня насмешливым взглядом и спросила:
– Что, на тренера глаз положила? Даже не мечтай!
Я уже было сунула руку в пакет, коснувшись дневника, но в последний момент отдернула ее и зашагала прочь.
Теперь я знала, чей это дневник с секретами под замком. Ну что, наверно, это судьба. И она улыбнулась мне.
Дома я, забыв про обед, обычно после плавания зверски хотелось есть, схватилась за столовый нож. Но вовсе не для того, чтобы отрезать себе булки и колбаски, которой у нас все равно не было, ибо мой отец питался в ресторанах. Я принялась ковырять замок дневника, чувствуя себя преступницей.
Нож мне не помог, тогда я достала из чемодана свою медкарту, на которой была скрепка. Этой скрепкой я ковыряла, наверно, полчаса, наконец, замок щелкнул и открылся. У меня сердце ухнуло куда-то в желудок. Дрожащими руками я открыла дневник. Он был весь исписан черной ручкой – неразборчивым убористым почерком.
Я открыла первую страницу и увидела фотографию парня, стоящего полубоком на закате у канала. Вода блестела на солнце, лица парня было не видно, а на голове у него был капюшон от толстовки. Но мне почему-то сразу показалось, что это Данила, та же фигура и спортивный стиль.
Я перевернула фото, на ней стояла дата двухлетней давности. Других фотографий в дневнике не было. Я нашла лишь между страниц засохший маленький кленовый листок.
Вернувшись к первой странице, я устроилась на диване и углубилась в чтение. Меня затянуло сразу и бесповоротно. И мир дневника ожил для меня.
Пусть любовь моя донесется до него шепотом ветра, дрожью утренней росы на осенней листве, теплом первых лучей на рассвете и криками птиц в небесах. Я узнаю́ его в каждом мгновении этого мира. Его глаза – это туман вечерами. Его улыбка – солнца восход. Волосы цвета тлеющей сухой ржи. Его голос и смех – музыка для моего кружащегося в тишине сердца. Его безразличие – холод стали, кромсающий душу.
Однажды там, где был лед, побегут весенние ручьи и в сердце, где поселилась зима, придет весна. Способная прощать и дарить обещание…
А пока…
У меня голова кружится, когда он проходит мимо. От запаха его духов я пьянею, точно от вина. Я зову про себя его Л. Любимый.
Я столкнулась с ним в школе на лестнице и, не зная, что сказать, пробормотала:
– Привет.
– Ты заблудилась, малыш? – с улыбкой спросил он.
У меня внутри заныло, я смотрела на него и молчала. Если бы он только знал, какое безумство царит у меня в голове, когда он рядом. Но он не знает ни о моем безумстве, ни обо мне. Я просто девочка из восьмого класса, а он выпускник.
А сегодня еще и дежурный по этажу.
– Проводить тебя до класса? – предложил он.
– Проводи, – выдохнула я.
Я не осмеливалась на него смотреть. Мне казалось, что моя любовь к нему в глазах, точно в зеркалах, напротив которых пылают костры, выдаст меня.
– Будешь шоколадку? – Его вопрос заставил меня вздрогнуть. Он протягивал мне шоколадку.
Я неловко отломила кусочек.
– Спасибо.
Наши взгляды встретились, мы были так близки, как еще никогда. И он смотрел на меня не как раньше, по-другому, словно впервые увидел.
– Ты симпатичная, – брякнул он и рассмеялся.
Я тоже засмеялась, не выдержала нервного напряжения.
– Ты тоже.
– Здорово быть симпатичными, да?
Я кивнула.
– Эй, привет! – раздалось вдруг, разбивая нашу близость как елочную игрушку, вдребезги, об пол, на миллион осколков.
Перед нами стоял его двоюродный брат Л. Они немного похожи и учатся в одном классе. Его я зову Б. Брат.
Б. тоже отломил плитку шоколада и, закинув в рот, поинтересовался у меня, кивнув на Л.:
– Он с тобой любезничает? Ты только скажи, если он пристает!
Я покачала головой. Да я все на свете бы отдала, лишь бы Л. ко мне пристал. Но Б. это было неизвестно, и он подколол:
– Что, братишка, на маленьких девочек потянуло?
– Дурак ты! – фыркнул Л. И, улыбнувшись, посоветовал мне: – Иди на урок!
И ушел, даже не взглянув, послушалась я его или нет. Мы остались с Б. наедине. Он оценивающе скользнул по мне взглядом и предложил:
– Хочешь пойти на тусовку?
– А куда?
Он вынул из рюкзака флаер, на котором было напечатано: «20:00, пенная вечеринка, вход только в купальниках», – и протянул мне.
– Но об этом никому ни слова, идет?
– Да.
– Ну и умница. Без пяти восемь у школы. Я буду ждать тебя.
Еще не пообещав, что приду, я уже придумала, что совру родителям.
С чтением чужого дневника я совсем забыла вытащить из сумки мокрый купальник и полотенце. Я сполоснула купальник и вышла с тазом вывесить на балкон.
Лис сидел на своем балконе и, заметив меня, помахал. Я махнула ему в ответ.
Я быстро развесила полотенце, купальник и прицепила щепкой шапочку. Мне не хотелось уходить, я жаждала поделиться с кем-то своим поступком.
Парень словно почувствовал мое настроение, потому что в его руках оказался лист А4 с надписью черным маркером «Прости».
Я с облегчением кивнула и, присев на стул, достала телефон и напечатала:
Tef: «Все забыто!»
LI$: «Я скучал по тебе!»
Tef: «Я тоже!»
LI$: «Как у тебя дела?»
И я как на духу призналась.
Tef: «Я сегодня в раздевалке после бассейна нашла дневник на замке. Хотела его отдать, но когда поняла, что он принадлежит девчонке, которая меня постоянно задирает, оставила себе. Вскрыла замок и… читаю!»
LI$: «Пациент выздоравливает!»
Tef: «Ты считаешь, я очень скверно поступаю?»
LI$: «Ну конечно! Читать чужие дневники – что может быть мерзче… и интереснее! Что пишет твоя обидчица?»
Я замешкалась. Одно дело – самой читать, и другое – еще трепать всем об этом.
Tef: «Ай, любовная чушь какая-то».
LI$: «Прикольно! Ты сможешь ее шантажировать!»
Tef: «Да ты что! Я в жизни не смогу признаться, что читала. Она меня убьет!»
LI$: «Ты получила не просто дневник. Ты получила власть! Распорядись ею разумно!»
Tef: «Шантажировать человека – это, по-твоему, разумно?»
LI$: «В твоем случае – да! Или у тебя в школе все наладилось?»
Tef: «Какое там! Все становится только хуже!»
Tef: «И что же мне делать? ☹»
LI$: «Ты можешь распечатать дневник и распространить по школе!»
Tef: «После этого по школе распространят меня – по кусочкам!»
LI$: «Или тебя – целую, ни кусочка не оторвав, коронуют!»
Мы еще недолго поболтали, и я отправилась делать уроки. Вечером, после ужина с отцом, я не вышла в Интернет, чтобы списаться с моим соседом, а засела читать дневник. Так странно было узнавать Киру совсем с другой стороны. Ко мне в руки действительно попало серьезное оружие.
Б. не обманул. Он ждал у школы, но меня одну. С ним были одноклассницы и девчонки из параллельных десятых и одиннадцатых. Ни одной девятиклассницы, и тут появляюсь я – восьмиклашка. На немые вопросы девушек Б. рассмеялся и сказал: «Девочка брата» – и развел руками.
Для меня эти слова прозвучали как самая восхитительная мелодия на свете.
Б. выкрутился и не запачкался, а мне подмигнул, мол, храни наш секрет. И пятнадцать минут я была девушкой Л., пятнадцать лучших минут в моей жизни.
А потом пришел Л. и все испортил.
Мы уже все переоделись в купальники и сидели на бортиках бассейна. Кто-то плавал, кто-то болтал, кто-то целовался по углам.
Л. пришел позже остальных, он даже не переоделся, так и остался в джинсах, босиком и без футболки.
К нему подошли девчонки и, указав на меня, спросили:
– Это что, правда твоя девушка?
Л. недоуменно уставился на меня и сказал:
– Вас кто-то разыграл. И я даже догадываюсь кто! – Он поискал глазами брата и помахал ему. – Иди-ка сюда!
Б. замотал головой и проорал:
– Ни за что!
А девчонки недовольно смотрели на меня. Одна из них сказала:
– Тогда ей нечего здесь делать! Кто ее вообще пригласил?
Другая девчонка, повиснув на плече Л., вздохнула:
– Я думала, это вечеринка для старшеклассников. А твой брат устроил тут какую-то группу продленного дня для детей.
Л. подошел ко мне и спросил:
– Девочка, а родители не будут тебя искать?
Я помотала головой и, взглянув на него, спросила:
– Мне уйти?
Он молчал, а девчонки нестройным хором воскликнули:
– Ну да!
– Иди домой!
– Проваливай!
Я поднялась и собиралась уйти, но к нам подошел Б., он уже был не в меру весел. Он подхватил меня на руки и, покружив, швырнул в бассейн. Конечно, откуда ему было знать, что я плавать не умею?
Я сразу как ушла под воду, от страха наглоталась воды. Грудную клетку сдавило от боли, я бултыхалась в воде полутемного бассейна, пока чьи-то руки не ухватили меня и не вытащили на поверхность.
Я тогда не разобрала, кто это был. Меня уложили на кафельный пол, и надо мною появился Б. Но он тут же поднял меня, встал на одно колено, на другое положил меня животом и надавил на спину. У меня изо рта хлынула вода, я закашлялась.
Придерживая за плечи, Б. поставил меня перед собой и напряженно спросил:
– Плавать не умеешь?
– Нет.
Он меня слегка встряхнул, точно проверяя, смогу ли я стоять на ногах, и сказал:
– Иди лучше домой.
Я пошла в раздевалку и, проходя мимо Л., заметила, что у него мокрые джинсы. Это он вытащил меня из воды. Я остановилась возле него, но элементарное «Спасибо» не шло с языка. От него даже после прыжка в воду головокружительно пахло духами «Black».
– Уходишь? – нарушил он тишину.
– Ага. Меня и пригласили наверняка, чтобы выгнать.
Мои слова заставили его нахмуриться, он посмотрел на Б., который целовался с какой-то девицей, и пробормотал:
– Нет, это не так. Мой брат все делает от чистого сердца. И если хочешь – оставайся. – Он засмеялся. – Ты, кажется, сегодня обещана мне. Моя девушка на этот вечер.
У меня щеки запылали от удовольствия, понятия не имею, откуда взялись эти слова:
– Извини, но я не девушка для одного вечера. Я пойду домой.
Внутри все кричало: «Что ты несешь?». Но ноги уже вели меня в раздевалку.
Л. растерянно смотрел мне вслед.
В раздевалке, пока переодевалась и сушила волосы, я себя триста раз отругала. Ну почему я не осталась? Я мечтала об этом шансе много ночей, а когда шанс мне был дан, просто оттолкнула его.
Не знаю, сколько бы я так себя бичевала, если бы при выходе из школы, через черный ход, меня не догнал Л. Он был в мокрых джинсах, ботинках, футболке и распахнутой кожаной куртке.
– Ты извини, я не то имел в виду, о чем ты подумала. В общем, пошутил неудачно.
– Ты ушел с вечеринки, чтобы сказать это?
– Нет, я вообще ушел оттуда. Я и приходил-то, чтобы брату кое-что передать. – Он открыл скрипучую железную дверь, впуская в коридор прохладный влажный вечерний воздух.
– Ты не замерзнешь в мокрых штанах?
– Я закаленный. – Он пропустил меня вперед и вышел следом за мной. – Ну и где ты живешь? Должен же я знать, как долго я сегодня закаленный!
– Здесь недалеко. Но тебе не обязательно меня провожать.
– Мне хочется. – И, помолчав, он представился.
Как будто я могла не знать, как его зовут. Это имя, как заклинание, я повторяю про себя каждый день.
– А меня… – начала я, но он перебил:
– Знаю. Спросил у брата. Он, кстати, шлет тебе свои извинения.
– Как мило с его стороны!
– Да, он вообще милый парень.
– А ты?
– Похуже.
Я посмотрела на него.
– Я так не думаю.
– С этой фразы начинаются все истории разбитых мною сердец.
– Мое ты не разобьешь, – как можно увереннее сказала я.
Л. засмеялся.
– Тогда, может, ты разобьешь мое?
– Только с твоего разрешения.
– Ну уж нет, я тебе этого не позволю.
Мы шли вдоль канала Грибоедова с мерцающими на черной воде желтыми пятнами фонарей. Я взяла Л. за руку, он улыбнулся мне и сжал крепче мои ледяные пальцы в своей теплой ладони.