Даня со Стефой вернулись через два часа, очень довольные и повеселевшие, с целыми пакетами еды и напитков.
Вова проворчал:
– Вас только за смертью посылать.
Вечерело. Над водой расстелился туман. Я сидела на бревне рядом с Денисом, положив голову ему на плечо, и смотрела на огонь.
Никита с Кирой жарили сосиски. К моей досаде, Кит выбрал своей забавой не Стефанию. Впрочем, он не виноват, что она заказала вчера в спутники ночи Дениса.
При воспоминании об этом меня всякий раз охватывал гнев. Если бы Денис не рассказал мне, что Стефа просто испугалась Вовиных приставаний, я бы точно сделала с ней что-нибудь. Предлог, конечно, у нее был отменным. Но я не верила, что выбрать Дениса ее заставил лишь страх остаться ночевать в одной постели с плохо знакомым парнем. В конце концов, был Даня, с которым она встречалась. Однако ей был нужен именно Денис. И теперь мне мучительно хотелось знать: призналась ли она ему этой ночью? Ведь удачнее момент выбрать просто невозможно.
Никита вручил мне сосиску на шампуре и галантно преподнес бокал с вином.
– Прошу. – И, оглядев ребят, сгрудившихся вокруг костра, уточнил: – Сегодня палатки будем разыгрывать?
Вова рявкнул:
– Нет!
Все засмеялись. А Вова предложил:
– Может, в бутылочку? Или в картишки на раздевание?
– И никем нецелованный и голый, пошел Вовик спать в машину, – сыронизировал Денис.
– Ну а чего сидеть тухнуть, – закатил глаза Вова. – А давайте в правду или действие?
– Нет, – хором ответили мы с Денисом.
– Испугались! – пистолетом наставил на нас Вова палец. – Вам есть что скрывать от друзей?
– Я за, – сказал Никита.
Кира поддержала:
– Обычно это весело.
Даня пожал плечами.
– Мне все равно.
Стефа воздержалась. В итоге голосами большинства мы с Денисом были обречены на очередную идиотскую игру.
– Я первый, – заявил Вова, поискал глазами жертву, нашел и хитро спросил:
– Дань, правда или действие?
– Правда.
Вова хохотнул.
– Расскажи-ка нам… Потрахиваешь ли ты учениц в тренерской?
– Нет. – Данила стрельнул глазами в Киру: – Правда или действие?
– Действие! – дерзко улыбнулась Кира.
– Станцуй!
– Только не под «In flames»! – предупредила та.
Вова врубил на айфоне песню «Out Of The Blue» Тина Арена. Кира медленно поднялась и в такт мелодии задвигалась. Парни ей зааплодировали.
Я думала, что своей жертвой она выберет меня, но она указала на Никиту:
– Правда или действие?
– Правда.
– Ты собирался меня рисовать?
– Нет. – Никита одарил ее обворожительной улыбкой ловеласа и кивнул Вове: – Правда или действие?
– Правда! Мне скрывать нечего.
– Почему тебя Лия бросила?
Вова не сразу нашелся с ответом, а потом выдал:
– Она боялась, что я убегу от нее, и выбрала себе того, кто точно не убежит. – Вова наставил палец на выбранную жертву. – Денис, правда или действие?
Денис до неприличия долго думал, что выбрать, в итоге остановился на «правде».
Вова потер руки.
– Ну что, Ден, когда ты в моей палатке со Стефой прилег, у тебя встал?
Щеки Стефы вспыхнули. Это было видно даже при свете костра.
– Да, у меня стоял, – пожал плечами Денис, – ведь, прежде чем лечь со Стефой, я крайне возбудился, увидев свою девушку в прозрачном пеньюаре.
– Ах ты, вывернулся! – досадливо цокнул языком Вова.
Денис выбрал меня. Я выбрала действие, он взял меня за руку и сказал:
– Пойдем в нашу палатку.
Я улыбнулась. Лучшего действия было и не придумать. Но прежде чем уйти, я указала на Стефу:
– Правда или действие?
– Правда.
– Ты девственница?
Она смущенно опустила глаза.
– Да.
– Рада за тебя, – сказала я и последовала за Денисом к веревочной лестнице.
После нашего ухода игра завершилась, поднимаясь в палатку, я слышала, как Стефа сказала, что ей не хочется больше играть.
– Тогда, может, в постельку? – предложил ей Вова. – Девственность – это не проблема, котя.
Я посмотрела вниз и видела, что Денис сделал шаг к костру, точно хотел вмешаться, но я крикнула:
– Денис, поддержи лестницу, она слишком качается.
И он взялся за лесенку.
Я забралась в палатку и быстро переоделась в пеньюар. Я прислушалась, но Денис все не поднимался ко мне. Он крикнул:
– Дань, можно тебя на минутку?
О чем они говорили, я не слышала, но после Денис присоединился ко мне.
Мы не обсуждали с ним, как прошла прошлая ночь порознь. Возможно, он спросил у Дани. Но зная гордость Дениса, я бы скорее предположила, что он не спросил и вообще об этом не заговорит.
Я сидела на круглом коврике из овчины. Мои ноги укрывал мягкий теплый плед. Я зажгла подвешенный к потолку ночник и подползла к Денису на коленях. Палатка закачалась. Я потянулась к верхней пуговке его черной рубашки. И принялась расстегивать пуговки одну за другой. Он наблюдал за мной с едва заметной улыбкой.
– Ты ведь в курсе, что нас видно. – Он с прищуром взглянул на ночник.
– Мне все равно, – отозвалась я, снимая с него рубашку и приникая губами к его груди. Я медленно выложила дорожку из поцелуев до низа его живота и расстегнула ремень на джинсах.
Голоса и смех ребят внизу смолкли.
Они все наблюдали. Меня охватило возбуждение, по телу прошла приятная дрожь. Я расстегнула молнию на его джинсах, и в этот момент Денис выключил ночник. А затем притянул меня и усадил на себя верхом.
Мы целовались, его руки, нежно изучая и лаская, скользили по моей спине.
Когда он попытался подмять меня под себя, я решительно столкнула его, объявив:
– Свое назначение на главную роль ты пропустил прошлой ночью. Сегодня я сверху!
Денис тихо рассмеялся.
– А ты хочешь «Оскар» за свою роль?
– Порноактрисам разве их выдают? – Я медленно раздела его.
Он раскрыл пакетик с презервативом, надел его и, держа меня за бедра, усадил на себя.
Я издала сладостный стон, Денис резко сел и закрыл мне рот поцелуем, а потом прошептал:
– Ты хочешь, чтобы парни внизу всю ночь не спали, а фантазировали о тебе?
– Уверена, у них есть о ком фантазировать и без меня.
– Уверен, ты знаешь, что это не так.
Мы занимались любовью, пока внизу не погас костер. Ребята разошлись спать, а я, лежа сверху на Денисе, пробормотала:
– Интересно, с кем сегодня спит Стефания.
– С Даней, – обронил Денис.
– С чего ты взял?
– Я его попросил об этом.
– Как мило с твоей стороны – позаботиться, чтобы постель брата была согрета.
Денис фыркнул.
– Ты слышала ее. Она девственница. В палатке Дани она будет в безопасности.
– Как знать…
Он долго не отвечал, я думала, что тема закрыта, но он задумчиво протянул:
– Даня не станет…
– Какая наивность, – тихо засмеялась я и уточнила: – И что же тебя заставляет думать, что он не станет?
– Он любит тебя.
Я не нашлась сразу, что сказать, бешено соображая, откуда ему известно, мог ли он что-то услышать вчера или ему что-то наговорил Даня? А Денис лениво промолвил:
– Ты ведь не думала, что я слепой, правда?
– И что же ты видишь? – осторожно вступила я в его игру.
– Как он смотрит на тебя, как защищает от меня.
– Не замечала.
– Все, точно, повторяется…
– Нет, – убежденно произнесла я. – Тогда мы скрывали наши отношения, и потому он обманывался, теперь все по-другому.
– Я не уверен.
– Что тебя беспокоит, Денис?
– Дорогой мне человек хочет ту, кого отдать я не могу.
– Он и не попросит.
Денис отрывисто рассмеялся.
– Полагаю, уже попросил.
Я молчала, Денис обхватил мою шею и, запустив пальцы в волосы на затылке, поцеловал меня, точно клеймо поставил, и выдохнул: – Но он тебя не получит. Никто тебя не получит.
Он никогда не говорил со мной в подобной собственнической манере. Никогда не признавал, что я нужна ему, не говорил, что никому меня не отдаст.
В этих словах было столько от былого Дениса, который получал все что хотел, не спрашивая разрешения и не извиняясь.
– Скажи мне, – попросил он.
– Что?
– То, что обещала не говорить.
Я приподнялась, включила ночник, легла к нему на грудь и заглянула в глаза.
– Скажи, – повторил он.
Но я лишь улыбнулась, а он с разочарованным вздохом выключил ночник.
– Я думал, ты давно забыла…
– Я ничего не забываю. Но у тебя есть одно выигранное в шахматы желание. Используй его! И я скажу тебе все, что пожелаешь!
* * *
Вова провожал меня после школы домой. Мы шли вдоль канала Грибоедова, когда он заговорил о том, что произошло на выходных.
– Стефа, а почему ты не захотела спать со мной в палатке на вторую ночь?
Я знала, что он либо обидится, либо в конце концов предложит выяснить отношения. Поэтому подготовилась.
– Не обижайся, пожалуйста. Я тебя почти не знаю. Мне казалось, у нас что-то начинается… Не хотелось все испортить.
– Допустим… Но когда ты выбрала Дениса, обо мне ты не думала.
Возразить было нечего, поэтому в свое оправдание я лишь сказала:
– Мне это было нужно.
– Зачем?
– Чтобы прозреть.
Вова помолчал, а потом рассмеялся:
– Что, Ден оказался не парнем твоих грез?
– Он оказался не тем, кем я его считала.
– А что он такого сделал тебе? – полюбопытствовал Вова.
– Ничего. Не хочу о нем говорить.
– Ладно. Может, сходим сегодня куда-нибудь?
– Конечно. Давай.
Он довел меня до дома и чмокнул на прощание в щеку, обронив:
– До вечера.
Пока поднималась по лестнице до квартиры, я приняла для себя очень важное решение. А может, я приняла его еще раньше, когда сидела с ребятами вокруг костра и мы все видели, как в палатке на дереве Денис с Лией занялись любовью. Ее стоны вогнали в краску всех присутствующих, а меня заставили понять: с ней Денис нежен. Они смеялись, им ни до кого не было дела. А меня он унизил, как когда-то меня унижала его девушка. А может, еще и хуже, потому что он называл себя моим другом. А может, искренне в это верил. Я видела, что он жестко поступает с Лией, знала, что поступал ужасно с другими, но наивно полагала, что меня это не коснется. Коснулось.
И каким бы сложным ни было решение, которое я приняла, оно было правильным. Денису не место в моей жизни. Неправильно позволять ему играть со мной, как с другими, позволить ему думать, что слова и действия не имеют последствий.
Дома оказалась мама.
– А ты разве не должна быть на работе? – удивилась я, снимая куртку и скидывая туфли.
Мама подчеркивала что-то в газете, сидя за столом. Я прошла на кухню.
– А что ты делаешь?
– Работу ищу.
– А что с этой работой? Ты ведь говорила…
– Уволили.
Я упала на стул.
– Как это?
Мама пожала плечами.
– Попросили написать по собственному.
– Но почему?
Мама вымученно улыбнулась:
– Сказали, такие им здесь не нужны.
– Такие? – возвысила я голос. – Это какие же?
– Я не знаю, девчонки сказали, что начальнице пришло письмо от моих бывших работодателей.
Она заплакала, наклонившись над газетой. А я сидела, точно пришибленная, не в силах произнести ни слова поддержки.
Мама утерла слезы и пробормотала:
– Ничего страшного. Я найду что-нибудь.
Я поднялась, взяла у нее газету.
– Хочешь, вместе поищем? Я могу тоже устроиться на работу!
– Еще чего придумала! – Она отобрала у меня газету. – Тебе школу надо заканчивать. Об учебе думать.
Вот уж о чем я последнее время совсем не думала. Стало очень стыдно.
Мама погладила меня по руке.
– Иди переодевайся, обедать будем.
Я зашла в свою комнату, села на кровать и так сидела пару минут. А потом вынула телефон и набрала номер, по которому, думала, никогда уже не позвоню.
– Как настроение? – певуче спросила меня Лия вместо приветствия.
– Это ты сделала? – спросила я, хотя и так знала ответ.
Она мелодично рассмеялась.
– Ты слишком далеко зашла! – процедила я.
– А ты считаешь, что ночь с моим парнем стоит меньше?
И она отключилась. Глупо было с моей стороны думать, что она оставит без ответа то, что я сделала.
Ситуация с родными Киры и Яны ничему меня не научила. Даже Андрей понял, что с Лией связываться не стоит, и сделал все от него зависящее, чтобы уберечь меня от ее мести. Но я упрямо добивалась своего. И добилась. Мою маму ни за что уволили. И я никогда не смогу ей рассказать, почему так произошло. Она никогда в жизни не поймет такой масштаб подлости.
Вечером я с Вовой никуда не пошла. Мы с мамой устроили вечер кино и сладостей. Она нашла несколько подходящих вакансий и вроде бы успокоилась. Но это была лишь видимость. Я-то знала, как ей страшно остаться без работы в чужом городе. А еще страшнее, что придется просить помощи у мужчины, для которого была лишь развлечением много лет назад.
Перед сном я зашла в Сеть. И обнаружила, что от Дениса пришло сообщение:
LI$: «Теф, что летит быстрее мысли и не имеет ни начала, ни конца?»
LI$: «Встретимся?»
У меня на глаза навернулись злые слезы. Он шутил, даже на костылях он шел по жизни смеясь. Но я так не могла.
Пользователь «Tef» удалила пользователя «LI$» из контактов.
Следующим утром я сказала Андрею, что хотела бы найти работу.
Он посмотрел на меня как на чокнутую.
– Зачем?
Я хмыкнула.
– А зачем, по-твоему, работают?
– Тебе нужны деньги?
– Бинго. Может, меня возьмут в твою фирму разносчиком писем или…
– Нет, – оборвал он. И потянул свой дорогой белый галстук в тонкую синюю полоску так, словно он его душил.
– Ты не хочешь, чтобы я крутилась у тебя под ногами на работе? – догадалась я.
– И это тоже, – не стал лукавить он.
– Ну ладно. Я просто спросила. Найду сама что-нибудь.
Он нахмурился.
– А что мама думает насчет твоего желания работать?
– Да ничего, – как можно беспечнее обронила я. – Это мое дело.
Андрей подозрительно покосился на меня.
– А как у нее на работе?
Я сперва не собиралась ему говорить, но само как-то вырвалось.
– Ее уволили.
– С этого и стоило начинать. Ну и что она натворила?
Это было сказано так, словно он даже не сомневался, что вина за увольнение лежит на маме.
Меня это конкретно разозлило.
– Ничего. Это Лия постаралась.
– О-о, – застонал он, – это имя мне уже скоро начнет сниться в кошмарах. Что ты опять ей сделала?
– Я?
Андрей приподнял брови.
– Хорош, Стефа, за дурака меня держишь? Эта стерва ничего не делает просто так. И я спрашиваю тебя: что ты ей сделала?
Я молча отвернулась к окну, пробурчав:
– Ну конечно, ты не допускаешь мысли, что она просто больная и ничего я ей не делала.
– Может, мне у нее спросить?
Я обиженно глянула на него. Черт бы его побрал! Вздохнула.
– Мы ездили в поход, у каждого парня была палатка, – нехотя сказала я. – Играли вечером в карты, победитель выбирал, в чьей палатке спать.
– Ну понятно, – покачал головой Андрей.
– Что тебе понятно?
– Да все!
– Он мог отказаться! Считаешь, она имеет право так себя вести? Он же не вещь. И не принадлежит ей!
– Знаешь, во всей этой ситуации куда важнее, что думает этот ваш Денис.
– Для меня это больше не важно! Все.
– Сдалась?
– Поняла, что игра не стоила свеч.
– Наконец-то!
Я вышла из машины и помахала Андрею на прощанье.
Возвращаться к реальности было тяжело. Сражение с Лией отнимало у меня все силы и энергию. Я этим жила. Просыпалась с мыслями о моей врагине и засыпала с ними же. Постоянно наблюдала за ней в школе: что она делает, во что она одевается, с кем общается, как отвечает на уроках. Я бесконечно искала в ней изъяны, и если что-то находила, это делало меня счастливой на целый день. Кажется, я совершенно помешалась на этой дряни. Серьезней моего помешательства на ней было, пожалуй, лишь ее помешательство на Денисе.
И теперь я должна была заставить себя перестать обращать на нее внимание. Но как? Если мой взгляд магнитом тянуло в ее сторону.
За то, что она сделала маме, мне хотелось разорвать ее. Однако теперь я по-настоящему боялась. Разделавшись с одним близким мне человеком, она возьмется за следующего. Я не могла рисковать. Да и главный приз, за который я вступила в эту неравную схватку, был мне больше не нужен.
Приз, между тем, звонил мне. Я не стала отвечать.
Денис звонил мне в день по три раза.
Звонил он и на следующий день.
А потом перестал. Два дня от него не было никаких вестей, а потом он дождался меня у парадной после школы.
Он сидел на скамейке и читал книгу, как я успела заметить на корешке, «Школа адвокатуры. Руководство к ведению гражданских и уголовных дел» Гаррис Р.».
Я не знала, как вести себя: пройти мимо него или остановиться. Пройти мимо, как ни крути, было слишком неловко. И я остановилась. Он поднял глаза от книги и, скользнув по мне изучающим взглядом с ног до головы, улыбнулся.
Как и прежде, от его улыбки у меня сладостно замерло сердце. Но я приложила все возможные усилия, чтобы не расплыться, как всегда, в бестолковой счастливой улыбке.
На нем были светло-серые джинсы, белая рубашка, поверх – серая кожаная куртка. Костыли стояли возле скамейки.
– Ты выкинула меня из друзей, – промолвил он, не спуская с меня взгляда.
– Да, – сказала я.
– Не хочешь это обсудить?
– Если бы хотела, дала бы знать.
– Не думал, что наша дружба так мало для тебя значила.
– Я тоже, Денис!
Его брови сошлись на переносице.
– Так ты считаешь, я ее разрушил?
Он был так возмущен, его глаза полыхали. Мне было очень стыдно говорить это, но я все равно сказала:
– Денис, то, как ты обошелся со мной… Ты мог просто сказать мне… Но поступать мерзко – это в твоей натуре!
– Просто сказать? – зловеще прошипел он. – Да я душу перед тобой вытряхнул. А ты полезла ко мне в трусы.
Я покраснела и повторила:
– Ты мог мне сказать!
Он покачал головой.
– На каком языке я еще тебе должен объяснить, что люблю другую?
Конечно. Он все свел к тому, что мне было известно о его чувствах к Лие и я не должна была к нему лезть и ставить нашу дружбу под удар.
– Ты знала, – повторил он. – А теперь винишь меня в жестоких методах.
Я повела плечом.
– Наша дружба все равно была обречена. Я влюбилась в тебя. Извини.
Он смотрел на меня так, словно я не в любви призналась, а сказала, что ненавижу его и больше никогда не хочу видеть. Впрочем, он не глуп, прекрасно понимает, что за этим «люблю» история наших отношений заканчивается и это все равно, что прощание.
– Извини? – потрясенно повторил он.
Я пожала плечами.
– Я не могу ходить с покерфейсом и изображать, что мне достаточно нашей дружбы.
– Ты хочешь встречаться со мной? – недоуменно спросил он.
– Я… я хотела.
– А теперь не хочешь?
– Нет.
Он вскинул брови.
– Ты меня разлюбила и мы можем снова дружить?
Его логика меня потрясла. Может, я и в самом деле больше не хотела с ним строить отношения, но это распространялось не только на любовь, но и на дружбу. Поскольку я молчала, он промолвил:
– Я хочу получить назад свою подругу. Теф, ты можешь объяснить, чего ты хочешь?
– Я хочу, чтобы человек, которого я полюбила и ради которого переехала в этот чужой мне город, существовал. Но его нет!
– Ты ставишь мне в упрек, что твои фантазии обо мне оказались красочнее реальности?
Когда он это произнес вслух, на какой-то миг мне и самой показалось, что я перед ним виновата. А не он передо мной. Но мои слезы не дали бы солгать. Он умело манипулировал и играл на чувствах. Я так не умела. И потому его слова звучали убедительнее моих.
– Денис… – тихо промолвила я, – будь счастлив. У тебя для этого есть абсолютно все.
– Не все, если ты больше не хочешь меня видеть.
За одни эти слова я могла простить ему что угодно. Но другие слова, сказанные им мне ночью в палатке, все так же были свежи в памяти. И я не знала, сотрутся ли они когда-нибудь. Да, может, он назвал все своими именами и подкрепил действиями. Но для моего обнаженного перед ним сердца это стало инквизиторским огнем.
– Ни тебя, ни твою девушку.
– Если Лия тебя чем-то обидела…
– Обидела? – оборвала я. – Ты издеваешься? Денис, да она дьявол во плоти. Неужели твоя любовь так слепа?
Он опустил глаза, а я бросила:
– Я не хочу быть другом человека, чья девушка ломает людям жизни.
– Каким людям? – спросил он.
– Брату Киры, которого избили, Яниной сестре, которую изнасиловали, моей маме, которую уволили… чтобы ночь с тобой мне уж точно запомнилась навсегда!
После паузы он сказал:
– Стефа, мы можем с этим разобраться…
– Мне это не нужно. И ты этого не стоил. – Я зашагала к парадной, но, уже потянув дверь, обернулась.
Денис сидел на скамейке и смотрел на меня.
– Не нужно ее наказывать, Денис, – попросила я. – Ты жесток с ней, а она – со всеми остальными. И если ты так ее любишь, сделай ее счастливой. И это будет твоим огромным одолжением миру!