Бывает ли счастья слишком много? Денис был нежен и внимателен. Мы посещали выставки, ходили в кино, музеи, по вечерам сидели в нашей любимой кафешке или снимали номер. Мы проводили время с Даней и его девушкой Ингой. Все-таки мы с ней сходили по магазинам. Она оказалась жуткой тряпичницей, искренне любила Даню, но при всех своих выдающихся внешних данных проигрывала даже Стефании. Денис однажды назвал Ингу пустой бутылкой. Со Стефой он больше не общался. Мы не обсуждали это, я видела, что иногда его взгляд замирал на окнах ее квартиры, когда мы проходили мимо ее дома. Похоже, он скучал по ней. Но так, очень глубоко внутри, никак не проявляя своей тоски. Меня это устраивало. После того звонка Стефании, когда ее мать лишилась работы, мы больше ни разу не разговаривали. Бывало, я ловила на себе во время уроков ее задумчивый взгляд. Никак иначе она своего интереса ко мне не проявляла. Она встречалась с Вовой, я видела, как он каждый день провожает ее до дома. Как-то раз мы с Денисом встретили их в кинотеатре у касс. Но они не пошли на сеанс.

Я по-прежнему общалась с Китом. Он нарисовал еще один мой портрет, по памяти. На нем я была изображена на веревочной лесенке в черном пеньюаре с развевающимися волосами, вокруг деревья и лунная дорожка на воде. Никита подарил эту картину Денису на день рождения, и тот повесил ее у себя в спальне.

С Кирой Кит после похода больше не виделся, он назвал их связь художественным порывом. Его девушку я так ни разу и не встретила. И подозревала, что ее не существует. На его картинах с изрядной периодичностью появлялись новые женские образы, с их хозяйками он и удовлетворял свои художественные порывы. Я знала, он хочет меня. Он этого и не скрывал. И я ценила его способность сдерживать свою похоть для сохранения приятельских отношений. Тем более что он был одним из немногих парней в моей жизни, с кем я могла разговаривать часами.

Кира с прежним упорством кокетничала на тренировках по плаванию с Даней, но он продолжал ее игнорировать. А ее подружка Яна перевелась на осенних каникулах в школу к своей сестре. Благодаря чему Кира еще больше сблизилась со Стефанией. Но они обе избегали меня, поэтому их дружба меня не волновала.

На мой день рождения мы с Денисом побывали в домике на деревьях. Отмечали год наших отношений. Денис подарил мне подвеску на платиновой цепочке. Кулон состоял из двух частей: платинового месяца и круглой золотой области, не хватающей до полной луны. На обратной стороне луны была гравировка: «Ты часть меня», на месяце продолжение: «Я люблю тебя».

А я подарила ему на нашу годовщину черный кожаный браслет с застежкой в виде двух платиновых голов драконов, которые держали своими пастями гладкое кольцо. На этом кольце внутри были выгравированы китайские иероглифы. Денис спросил, что они значат, но я предложила ему самому как-нибудь их расшифровать.

Четвертого ноября, на день рождения Дениса, мы улетели на два дня в Париж. Это был мой ему подарок. А двадцать восьмого ноября, в день рождения Дани, ездили к нему на дачу, где тот устроил пенную вечеринку в крытом бассейне.

Мы были счастливы. И я сама не понимала, откуда это чувство, словно что-то надвигается… А может, тревога – вечный спутник счастья, как страшная тень, следующая по пятам и напоминающая: счастье дается человеку лишь для того, чтобы однажды было что отнять.

Я сидела на подоконнике в квартире Кита, одетая в утепленные черные лосины, того же цвета майку и белый мягкий вязаный кардиган.

За окном летел снег.

Друг подал мне большую чашку горячего шоколада и обронил:

– Ночью обещают метель.

Он присел напротив меня и отпил из своей кружки. На нем были голубые шорты, шерстяной жилет, а на ногах – толстые вязаные носки.

Я скользнула взглядом по его студии в стиле лофт. Высокие потолки, отделка стен под красный кирпич, картины известных художников в грубых деревянных рамах, посередине – диван в виде буквы «п», в центре – столик со скульптурой горгульи, перед диваном стоял мольберт, а на нем холст с незаконченной картиной девушки, лежащей на диване. На полу повсюду валялись законченные картины. Часть из них стояли стопками у стен. Огромный старинный камин. Сбоку располагалась железная лестница, ведущая на второй этаж, где по всей стене были стеллажи с книгами, а между ними арка, ведущая в спальню. А под высоким потолком болтались качели. Два каната и деревяшка. Кит как-то упоминал, что девушки обожают покачиваться голыми на этих качелях ради его вдохновения. На мой вопрос, могу ли я покачаться, он сказал, что на них садятся лишь обнаженными. Иногда он любил вредничать и вообще был склонен к переменам настроения. Он мог заехать за мной, шутить и смеяться, а уже спустя двадцать минут умолкнуть и сердиться, если я буду лезть к нему с расспросами и разговорами.

Сейчас он пребывал в хорошем расположении духа. Я шла с занятий по актерскому мастерству и, проходя мимо его дома, решила заглянуть в гости. Денис был в институте, мы договорились с ним увидеться вечером.

– На следующей неделе у меня персональная выставка, – обронил Кит.

– Мы с Денисом придем, – пообещала я. – А где?

– В галерее. Я кину тебе адрес эсэмэской. Будет небольшой аукцион. – Парень помолчал, а затем взглянул на меня поверх кружки. – Хочу выставить твой портрет. Ты не против?

– Нет. Выставляй. Мог бы и не спрашивать.

– Хотел убедиться, что Денис знает об этом первом портрете. И для него это не станет неприятным сюрпризом.

– Он знает.

– Отлично. – Никита встал с подоконника, поставил на него кружку, поднялся по лесенке и прошелся вдоль стеллажей с книгами. Вытащил какую-то книгу и вернулся ко мне.

– Помнишь, я обещал дать тебе почитать книгу по писательскому мастерству?

Я покрутила томик в руках.

– Но она на французском!

Он забрал книгу, отодвинул кружку, устроился напротив меня и протянул:

– Ты торопишься?

Я посмотрела на часы.

– Нет, но…

– Тогда я тебе почитаю и переведу.

Я засмеялась.

– Ну, давай.

Он с видом профессора открыл книгу. Два часа мы хохотали. Я облилась шоколадом и чуть не выпала из окна.

Уже вечерело, от Дениса пришло эсэмэс: «Где ты?»

Я ответила: «У Кита. Но если ты освободился, давай встретимся. Где?»

Он написал: «Я тут неподалеку, зайду за тобой».

– Денис зайдет за мной, – объявила я и вырвала у Никиты книгу, простонав: – Я больше не могу смеяться.

– Дену нравится в институте? – поинтересовался парень.

– Он старается, – сказала я. – Иногда говорит, что хочет перевестись…

– Мне кажется, юридический ему подходит. Он всегда такой хладнокровный.

– Не всегда, – улыбнулась я и соскочила с подоконника. Я прошлась вдоль стены, рассматривая картины. Я всегда это делала. На глаза мне попалась картина, возле которой я познакомилась с Никитой. Она все так же вызывала у меня трепет. Я жалобно взглянула на Кита. Но тот покачал головой.

– Положи ее.

В дверь раздался звонок. Кит ушел открывать. Вернулся он с Денисом. У того все волосы были мокрые от снега. И на плечах короткого черного пальто застыли капельки.

– Чаю хочешь? – предложил Никита.

Денис огляделся. Он тут бывал лишь раз, когда Кит пригласил нас на вечеринку.

– Не, мы пойдем, – отказался Денис.

Я хотела его поцеловать, но он уклонился и направился к двери.

Никита сделал вид, что не видел этого.

– Пока, – сказала я ему.

Он кивнул.

Когда мы с Денисом оказались на лестнице, тот привлек меня к себе и жадно поцеловал.

На улице уже стемнело, но снег идти перестал. Мы вышли из парадной, там стояла компания ребят из трех человек.

– Сигареты есть? – спросил один из них с уродливым шрамом на лице.

– Не курим, – ответила я.

– Могу научить, куколка! – хрюкнул второй, высоченный, с проколотой губой и бритоголовый.

А третий, низкорослый, с рыжими патлами, торчащими из-под шапки-петушка, так откровенно уставился, что мне стало не по себе.

– Идем, – сказал мне Денис.

Мы попыталась их обойти, но бритоголовый с проколотой губой, который хотел научить меня курить, преградил путь.

– Может, познакомимся?

– Нет, – сказала я и вновь попыталась его обогнуть, но он резко сделал шаг в сторону, и я врезалась в его грудь. – Аккуратнее, девушка! – издевательски рассмеялся он.

– Оставь ее, – сказал Денис и протянул ко мне руку, – пойдем.

Бритоголовый обернулся к нему.

– Тебе че надо, пацан, ковыляй отсюда!

– Без нее я не уйду.

Парень фыркнул.

– Ну стой, смотри! – И он обвил рукой меня за талию. Я ударила его по руке, но бритоголовый лишь хохотнул, объяснив дружкам: – С характером.

– Твой любимый тип, – сказал парень со шрамом и в засаленной кожаной куртке.

– Красивая сучка, – отметил рыжий.

Я-то плевала на все их слова, но видеть лицо Дениса в этот момент было очень больно. Он побледнел, в глазах возник стальной блеск, а губы сомкнулись плотнее.

Бритоголовый схватил меня за шею и потянулся ко мне, но Денис ударил его костылем по голове и крикнул мне: «Уходи!» Я смогла вырваться. Но двое других тут же повалили Дениса на землю и принялись избивать ногами. Бритоголовый потер голову и двинулся на меня, но я бросилась на парня со шрамом, который пинал Дениса, и, ломая ногти, полоснула ему по лицу, прошипев:

– Я убью тебя!

– Тварь! – взвыл расцарапанный и, скинув меня, отшвырнул на землю. Я упала на спину и услышала, как он сказал:

– Она готова!

Надо мною навис бритоголовый, а Денис крикнул:

– Не трогайте ее. Возьмите деньги!

Не знаю, что бы они выбрали, но дверь парадной распахнулась, из нее выскочил Никита, в шортах, ботинках и жилетке. В руках у него была пневматическая винтовка.

Он принялся палить по ногам парней. И те кинулись прочь. Бритоголовый бежал последним, и я видела, что он схватился за ухо, а когда отнял руку, вся ладонь была в крови.

Никита нагнулся и рывком поднял меня на ноги.

– Все нормально?

Я кивнула и бросилась к Денису. Он лежал на земле, лицо у него было в крови, один костыль сломан.

– Денис, – прошептала я, опускаясь рядом с ним на колени. Распахнула шубу и принялась вытирать низом кардигана кровь с его лица. Но он оттолкнул мои руки.

– Не надо.

Я обняла его.

– Давай я помогу подня…

– Оставь! – рявкнул он.

Я замерла.

Денис медленно сел, морщась от каждого движения. Он подтянул к себе целый костыль, а затем взглянул на Никиту и попросил:

– Отвези ее домой.

Я подползла к Денису и попыталась вытереть кровь с его лица ладонью, но он дернулся, точно от удара.

– Езжай домой, Лия, – процедил он.

Я почувствовала, что Никита тянет меня наверх. Он кивнул мне на машину. А сам нагнулся и поднял сломанный костыль.

– Давай я вас обоих отвезу.

– Не нужно. Отвези Лию.

– А ты? – чуть не плача, спросила я.

– Доберусь сам.

– Денис… – начала я, но он так на меня посмотрел, что я умолкла.

У меня внутри все сжалось от страха. А потом, сама не понимая, что делаю, я бросилась к нему и, обняв за шею, заплакала.

Он не обнял меня, а тихо и холодно сказал:

– Мне не нужна твоя жалость. Поезжай домой.

И он отстранил меня. Наблюдавший все это Никита не выдержал:

– Ден, что ты несешь! Она просто испугалась.

Денис медленно поднялся, опираясь на целый костыль. Мою попытку поддержать его за локоть встретил враждебно, прорычав:

– Не надо!

Никита схватил меня за руку.

– Поехали.

Но я вырвала у него свою руку, готовая в любой момент броситься на помощь Денису, если он не сможет устоять с одним костылем.

– Денис, костыль сломан, давай я помогу тебе!

Я подошла к нему и умоляюще прошептала:

– Просто обними меня за плечи. Мы вызовем такси и…

Наши взгляды встретились. И его глаза были полны холода и равнодушия.

– Лия, ты из-за костылей не видишь во мне мужчины?

– Это не так! – горячо воскликнула я.

– Тогда какого же черта ты не сделаешь то, о чем я прошу? – И он кивнул на машину Никиты.

Я покорно опустила голову.

– Хорошо. Я позвоню тебе попозже, да?

Он кивнул и, с трудом опираясь на один костыль, отвернулся.

Я бегом добралась до машины и села на переднее сиденье. Мы выехали со двора. Я видела, что Денис медленно, опираясь на один костыль, идет на набережную.

Когда он скрылся из вида, я закрыла лицо руками.

Кит погладил меня по голове.

– Все будет нормально. Хоть мне порой и хочется дать ему хорошую затрещину, я его понимаю.

Я посмотрела на друга и выдохнула:

– Я найду этих ублюдков и…

– Забудь, – оборвал Кит, – Лия, если Денис узнает, что ты сама разбираешься с хулиганами, это будет еще больший удар по его самолюбию. Ему и так непросто.

– Он ни о чем не узнает.

Никита закатил глаза.

– Ты роешь могилу для врагов, но на самом деле похоронишь в ней ваши отношения.

Я закусила губу, чтобы не расплакаться.

– Что мне делать?

– Ничего. Дай ему время. Не нужно бежать зализывать его раны, его это унижает.

– Почему я не могу заботиться о нем?

– Потому что он воспринимает это как акт жалости. А если он не сможет чувствовать себя рядом с тобой мужчиной, то бросит тебя.

– О, Кит… ты умеешь найти те самые слова!

– Прости. Не глупи, ладно?

Я кивнула. И уточнила:

– Но я же могу позвонить ему вечером?

– Ну если тебе так неймется, отправь эсэмэс. И не со словами, как ты его любишь, а спроси, успеет ли он купить новые костыли, чтобы вы завтра вечером могли куда-то пойти. Придумай куда.

– Ты рехнулся? – изумилась я. – Да он теперь месяц никуда не захочет выходить со мной…

– Лия, ты умнейшая девушка, но когда дело доходит до Дениса, ты тупеешь на глазах.

– Ну спасибо!

– Ты должна вести себя так, словно никакой катастрофы не произошло. Это неприятный инцидент, не более, он не ставит ни на чем крест и не меняет ваших планов на жизнь. Понимаешь?

– Да, Кит. Я постараюсь, – и помолчав, я прибавила: – Спасибо, что вышел. Обычно я ношу баллончик. Но не в школу.

Я боялась, Денис замкнется из-за случившегося. И как тогда вытащить его из этого состояния – я не знала. Ведь в прошлый раз из ледяных стен, которыми он себя окружил, его вытащила Стефания, а не я. Точно Герда Кая из замка Снежной королевы. А теперь Стефании в его жизни нет, чтобы в случае чего подбодрить и вселить уверенность. А у меня это почему-то получалось не слишком хорошо. Что я делала не так? Моей любви хватило бы на двоих, троих, десятерых, но она вся без остатка принадлежала ему одному. И все-таки этого было недостаточно…

Меня пугала мысль, что он решит, будто во всем виновата я и без меня ему будет лучше, спокойнее, безопаснее… Я сама никогда бы его не упрекнула, даже если бы эти парни избили меня и изнасиловали. Он ничего не мог против них. Но вряд ли это те слова, которые он хотел бы услышать…

* * *

Мы целовались на заднем сиденье его машины. В салоне было темно и тепло, негромко играла песня «Сжигая мосты» питерской метал-группы «Amatory».

Я ощутила, что его руки скользнули мне под блузку, но ничего не сказала. Мне уже даже неловко было его каждый раз останавливать, ссылаясь на то, что мы плохо знакомы. Мы проводили каждый день вместе. Вова мне в самом деле нравится, но я чувствовала, что не испытываю к нему даже половины той страсти, какую испытывала когда-то в объятиях Дани или позже, мечтая о Денисе. Теперь все было иначе. Я самой себе напоминала дешевую пластмассовую куклу с негнущимися руками и ногами, которую пытается растормошить пресытившийся ребенок.

– Расслабься, – шепнул Вова и расстегнул мой бюстгальтер.

А затем раздался стук в стекло, я кое-как пригладила волосы, Вова опустил стекло, и мы увидели Андрея.

– Стефа, я… – начал он, но видя наши разгоряченные лица, махнул рукой, – потом.

Но я ухватилась за этот повод, как за спасательный круг, и когда Вова поднял стекло, быстро застегнула куртку и пробормотала:

– Извини, мне пора.

– Да он вроде даже не рассердился, – удивился Вова моей поспешности.

– Ты просто его не знаешь, – соврала я и, быстро чмокнув его в губы, выскочила из машины.

Я догнала Андрея. Он шел из ресторана с пакетом.

– Чего ты хотел? – спросила я.

– Да так, увидел знакомую машину, думал, он привез уже тебя домой. Хотел сказать, что завтра не смогу отвезти тебя в школу, у меня двухдневная командировка. – Он махнул на машину Вовы. – Можешь возвращаться. Кажется, я вам помешал.

– А можно, я к тебе зайду? – умоляюще попросила я.

Андрей удивленно повел плечом.

– Да что с тобой? Красивый мальчик, шикарный «Лексус»!

Я вздохнула.

– Со мной все нормально. Вова торопится. Мама на работе, мне скучно. Составлю тебе компанию.

– Пойдем.

Андрей не возражал против моей компании. А для меня это была очередная отсрочка. Не то чтобы я хотела хранить девственность до пенсии. Даже Таня уже была близка с Максом. Она в подробностях мне все описала по телефону, а потом еще и в переписке. И я вроде бы смирилась с мыслью, что Вова будет у меня первым. Смирилась… ну и словечко. Слышал бы Вова. Как будто я насильно заставляю себя быть с ним. Но это вовсе не так. Мне нравилось проводить с ним время… Может, конечно, мне просто больше не с кем его проводить…

Мама нашла работу администратором в мини-отеле и работала сутками. Андрей в основном убивал свободное время со своей девушкой Милой. На удивление она долго задержалась в его постели. Мы даже как-то пару раз столкнулись на лестнице. Она показалась мне приветливой и в сущности славной. Андрей упоминал, она студентка вечернего отделения. Проходила стажировку в компании, где он работает.

А я на работу так и не устроилась. После того, как я попросила Андрея поспособствовать в поисках подработки, он выдал мне банковскую карту и пообещал кидать на нее мне на карманные расходы. Маме я об этом не рассказала. Потому что мои карманные расходы превышали ее зарплату в три раза. Конечно, я столько не тратила, поэтому решила подкопить на что-нибудь.

Правда, я иногда покупала подарки Вове. Он меня буквально задаривал украшениями, дорогими сладостями, водил на разные мероприятия, где тоже за все платил.

От этого мне было еще сложнее сдерживать его желание заняться со мной сексом.

Я чувствовала, словно будущая ночь уже проплачена. И даже просила не делать мне подарков, но мои мягкие намеки на него не действовали.

Кира недавно мне сказала, что, когда Вова встречался с Лией, он делал абсолютно то же самое. И для него это нормально. Девчонки в школе были готовы драться за право пойти с ним на свидание и получить дорогую побрякушку. Мне все это необычайно льстило, но я постоянно испытывала неловкость и чувство, будто я не свободна и все предрешено.

На следующий день, после тренировки в бассейне, Даня заставил меня, когда уже всех отпустил, проплыть три бассейна с ластами. Наказал за то, что плохо занималась. Лии сегодня и вовсе не было на тренировке, а Кира заболела.

Я проплыла, а потом уселась на бортик и принялась стягивать ласты.

Даня присел рядом со мной на корточки.

– С Денисом так и не помирилась? – Он всегда задавал мне этот вопрос при встрече.

Я покачала головой.

– Мы не помиримся. Ты же знаешь…

– Ну я подумал…

– Что?

– Ну, может, он написал тебе.

– С чего бы? – удивилась я.

Даня замялся, а я не вытерпела:

– Ну говори уже!

– Он с Лией на днях шел от Ника, на них напали трое парней. Дена избили…

Я потрясенно уставилась на Данилу и выдохнула:

– Как он?

– Синяки-то зажили, но какие-то раны быстро не затянутся… ты знаешь его!

– А Лия?

– С ней все в порядке. Только ногти сломала о рожу одного урода, и спина, говорит, болит. Ее нешуточно швырнули на землю.

– Что это за уроды? – с негодованием вскричала я. – Привязаться к парню на костылях и девушке!

Даня поднес палец к губам.

– Я тебе об этом не говорил.

Тяжело вздохнула.

– Дань, между мной и Денисом… Я не напишу ему. Уверена, Лия утешит его…

– Да ему не нужно утешение!

– Я не могу. – И я с беспокойством уточнила: – Лия ведь не упрекает его в том, что случилось, правда?

– Нет.

Я удовлетворенно кивнула.

– Они справятся сами.

Даня сел по-турецки на пол и накинул мне на плечи полотенце. Меня обдало ароматом его духов. Еще в начале тренировки, когда он прошел мимо и я уловила их шлейф, я неожиданно для себя поняла: этот запах волнует меня. Он был таким дурманящим, дерзким и сексуальным, что заставлял меня испытывать возбуждение и, как следствие, стыд.

– Как дела с Вовой? – полюбопытствовал тренер.

– Хорошо.

Поскольку он пристально смотрел на меня, я удивленно спросила:

– А что?

– Он хвастается в мужской раздевалке, что ты подарила ему уже свой… цветочек.

Я поморщилась.

– Вам, парням, заняться больше нечем, кроме как сплетничать?! Ничего я ему не подарила.

– Ну и хорошо, – улыбнулся Даня.

Я подозрительно сощурилась.

– Ничего Вова не хвастается! Ты врешь!

Даня засмеялся и покачал головой.

– Ты права, он не хвастается. Мне стало любопытно. Я переживаю за тебя.

– А может, это не тебя интересует, а Дениса?

Данила перестал улыбаться и посерьезнел.

– Нет, Стефа. Он о тебе никогда не говорит. Это чисто мое собственное любопытство.

В глубине души я испытала разочарование, но постаралась скрыть его за веселым тоном:

– Мы с цветочком польщены!

Даня улыбнулся и спросил:

– Вовка нравится тебе?

– Да, очень, но… – Я осеклась, размышляя, стоит ли откровенничать, но все-таки призналась: – Меня не тянет к нему. Понимаешь?

– Совсем?

– Ну… мне хорошо с ним гулять, болтать, а когда мы…

– А ты не думала, что просто ищешь замену потерянному другу?

Конечно, я думала об этом. Денис занимал огромную часть моей жизни и до того, как я влюбилась в него. А уж после – казалось, в моем сердце не найдется места для кого-то еще, настолько он вытеснил из него других людей. И когда мы перестали видеться, списываться, созваниваться, когда он исчез из моего ежедневного расписания, мне сперва казалось, что дни тянутся бесконечно долго и не происходит абсолютно ничего интересного. Но Вова стал все чаще и чаще куда-то меня звать, я отвлекалась и была ему за это безумно благодарна.

– Знаешь, Стефа, за дружбу не обязательно платить собой.

Я поболтала ногами в воде и тихо призналась:

– Но у нас с Вовой не дружба…

– Ты уверена?

Я молчала, а он внезапно наклонился и поцеловал меня. Его ладонь легла мне на шею, а язык, раздвинув губы, нежно скользнул в рот. И меня охватило такое возбуждение, что я ответила ему. Мы целовались, забыв обо всем на свете. С Вовой у меня никогда такого не было.

При воспоминании о своем парне я стыдливо уткнулась лбом Дане в плечо, прошептав:

– Утопи меня.

Он усмехнулся.

– Для отношений нужна искра, из которой можно разжечь пламя. – Он поднялся. – Не спеши, Стефа.

– Я не спешу. Он спешит.

– Вова – мальчишка неплохой, но ты – его прихоть. Да, он очень упорный, не разменивается по мелочам, когда идет к цели с какой-то девочкой. Но стоит ему получить желаемое, он тут же переключается. Видел уже это десятки раз.

– Но с Лией он долго встречался!

– А Лия с ним не спала. С ней он долго и упорно шел к цели…

Я недоверчиво тряхнула головой.

– Не может быть!

Даня кивнул.

– Денис как-то обмолвился. У Лии первым был он.

У меня внутри что-то заныло. Но я лишь фыркнула:

– Интересно, как о таком можно обмолвиться?!

Даня криво улыбнулся.

– Никак. Естественно, он сказал нарочно. Ден догадывается о моих чувствах к ней… или даже знает. И потому временами дает мне понять, что она принадлежит ему.

Я встала, укуталась в полотенце и пошла в раздевалку. Но на полпути остановилась и, обернувшись, негромко сказала:

– Ты не должен меня так больше целовать!

Даня засмеялся и подразнил:

– Так? – И сделал в мою сторону пару шагов. – А как должен?

Я выставила перед собой руку.

– Не смей подходить.

– Почему?

– У тебя ужасный парфюм! – выпалила я.

Он принюхался и огорченно спросил:

– Правда?

Бешено закивала.

– Я задыхаюсь в нем. И совершенно ничего не соображаю! У тебя девушка есть! Вот ее и своди с ума этим запахом.

И я сбежала в раздевалку, не дав ему ничего возразить.

Мне даже себе не хотелось признаваться, насколько его поцелуй отличался от того, что я испытывала с Вовой.