Я прошла к нему в комнату, держа под мышкой книгу Вячеслава Оробинского «Чему не учат на юрфаке: тайны профессионального мастерства юриста».

– Ты обязательно должен ее прочитать! Ты совсем по-другому взглянешь на юриспруденцию.

Он молча сидел за столом. Я наклонилась и чмокнула его в затылок.

– Денис, ты в наушниках? – удивилась я.

Он развернулся на крутящемся стуле, взял костыли и поднялся. А затем бросил мне какой-то мятый лист.

Еще прежде, чем я посмотрела в него, я уже все поняла.

– Что это, Лия? – тихо спросил он.

– Услуга, – вымолвила я.

– Продолжай, – разрешил он.

– Вова влюбился в Стефу и хотел перевести их отношения на новый уровень.

– А она?

Я поняла, к чему он клонит, попыталась уйти от слов: «Она не хотела», – и заменила их на:

– Она была на перепутье.

Денис дал мне пощечину. У меня зазвенело в ушах, но я не шелохнулась.

– Ты дрянь, – тихо промолвил он.

Я расправила смятые листы.

– Она не должна была это увидеть, Денис. Вова хотел сделать ее счастливой.

– Ты себя пытаешься в этом убедить или меня? Вова может помахать своими деньгами перед носом у любой и иметь все, что пожелает. Но ты подложила ему в постель именно Стефу. Тебе недостаточно было унижать ее весь прошлый год, разделаться с родней ее подруг, запугать всех вокруг, вышвырнуть ее мать с работы?!

Я вздрогнула от резкости его слов.

– Не смотри так, – процедил он. – Конечно, я все знаю. Я молчал, черт тебя побери, надеялся, ты поймешь, что ни одна девушка тебе не конкурентка! Угрозы нашим отношениям нет! Но я ошибся…

– В чем?

– Угроза всегда была. И это ты, Лия. Ты сама!

Я сделала к нему шаг.

– Денис…

Он покачал головой.

– Ты помнишь, мы играли в шахматы на желание?

Покорно кивнула.

– Да. Придумал желание?

Я думала, готова к чему угодно, что он потребует извиниться перед Стефой. Отдать ей деньги за сценарий.

Но он сказал другое:

– Забудь меня.

Я стояла не дыша и смотрела на него не моргая. Не в силах осмыслить то, что он сказал.

– Ты просто злишься на меня, – наконец едва слышно проговорила я.

Денис сел в кресло и кривовато улыбнулся.

– Я не злюсь, это мое особенное желание. – Он сухо и отрывисто засмеялся, предупредив: – Учти, покончить с собой – не считается.

– Денис, – умоляюще прошептала я, – если ты хочешь наказать меня, сделай это по-другому…

– Если бы я хотел тебя наказать, я бы это сделал, Лия.

Я знала, он не обманывает. При желании он мог поступить со мной как угодно, потому что знал: в его руках я абсолютно беззащитна. Он – моя главная уязвимость.

Я прикоснулась к его подарку – подвеске на цепочке у меня на шее. Он заметил, поднялся, зашел мне за спину и расстегнул цепочку.

– Ты не против? – Он снял с меня украшение и бросил на стол. А потом поддел пальцем жетон у себя на шее, который я ему подарила на Новый год, и предложил:

– Могу вернуть его тебе. Сохранишь. Потом подаришь кому-нибудь.

Я уже не слышала, что он мне говорит. Его голос как будто отдалялся. Я поняла, что сейчас потеряю сознание, как в тот раз, когда он упал с крыши. Может, отключиться было бы к лучшему.

Денис пощелкал пальцами у меня перед лицом и уточнил:

– Ты в норме?

Я кивнула. Мой взгляд остановился на книге, которую я принесла. Провела пальцами по корешку и прошептала:

– Почитай. Она стоит того.

Пошла к двери, а когда взялась за ручку, не глядя на него, сказала:

– Я подарила ей сказку. Любая сказка кем-то написана. И виновата я лишь в том, что не позволила тебе написать эту сказку для нее.

Я надела в прихожей сапоги и вышла из квартиры.

У дома я остановилась, подставив лицо холодному ветру, позволяя ему остудить горящую кожу.

Я категорически не желала думать, что это конец. Многоточие, невыносимо болезненное и длинное, но всего лишь многоточие, не точка.

Медленно пошла вдоль дома. И не сразу заметила, что за мной кто-то следует. Увидела ее, когда она поравнялась со мной. Ульяша была почти на голову ниже меня. Одетая в ту же одежду, замотанная по самые глаза в мой шарф.

– Что с твоей щекой? – спросила она.

Я коснулась щеки и поморщилась.

А Уля внезапно тронула меня за руку и серьезно спросила:

– Хочешь, сниму с него скальп?

Я потрясенно моргнула.

– Чего ты ходишь за мной?

Ульяна похлопала руками в моих перчатках.

– Я присматриваю за тобой.

– О-о-о… – выдохнула я и двинулась к остановке.

Девочка последовала за мной.

Мне хотелось скорее попасть домой, спрятаться, остаться одной, обдумать, что делать дальше. Но Ульяна шла по пятам и села вместе со мной в автобус. А когда кондуктор спросила у нее проездной, она вытащила из кармана крошечный алмаз и протянула ей.

Кондуктор скривилась.

– Плати или выходи! Чего ты мне тут суешь?

Я застонала и, протянув ей купюру, бросила:

– Шутка.

– Шутницы, – проворчала та, отрывая билетик.

Я отвела Ульяшу в безлюдную часть автобуса и прошептала на ухо:

– Ты что, совсем не понимаешь? Ты не можешь расплачиваться алмазами в автобусе!

– Но у меня нет бумажных денег.

Я раскрыла кошелек, вынула пятитысячную купюру и сунула ей.

– Вот, держи.

Девочка убрала купюру в карман и протянула мне алмаз.

– Убери! – прошипела я. И огляделась. Мы уже стали привлекать к себе внимание.

Мне совершенно не хотелось заниматься этой свалившейся мне на голову девчонкой. Мое сердце было надтреснуто, и в нем, точно рой мух, кружился страх. Я должна была думать о Денисе, бросить все силы, направить всю свою фантазию на спасение наших отношений.

Но когда я вышла на своей остановке, Ульяна поплелась за мной.

Она проводила меня до парадной, я обернулась, она стояла шагах в пяти от меня. Она помахала мне.

– До встречи.

Я кивнула и ушла.

Дома никого не было, я закрылась в комнате, разделась до сорочки, села в кресло с блокнотом и карандашом, включила музыку.

Но прежде чем я успела коснуться карандашом листа, в окно раздался стук. За окном сидела Ульяна.

Вряд ли у меня бы вышло сосредоточиться, видя ее скрючившуюся фигуру и мордашку с улыбкой до ушей.

Пришлось ее впустить.

– Чем ты занимаешься? – спросила она.

Я закрыла окно и, рухнув в кресло, промолвила:

– Пытаюсь сосредоточиться.

– А зачем?

Ну не объяснять же ей, что я организовала лучшую ночь в жизни одной рыжей крысы, а мой парень узнал обо всем и бросил меня. Я вздохнула.

– Ты есть хочешь?

Она пожала плечами.

Я кивнула ей на дверь.

– Иди на кухню, открой холодильник и возьми все, что тебе понравится.

Но она не двинулась с места. Пришлось идти с ней.

Я налила ей тарелку супа. Ульяна некоторое время водила ложкой в тарелке, словно никогда не видела суп, а потом принялась осторожно есть, громко клацая зубами о ложку.

– Где ты живешь? – спросила я, наблюдая за ней.

– Да то в одном месте, то в другом.

– На улице?

– Разве можно жить на улице, там же холодно! – улыбнулась она.

Ну ладно, хоть это она понимает.

– У тебя есть семья?

И снова это молчание.

– Что ты делала в том клубе?

Молчание.

Я взяла кусочек хлеба, намазала его маслом и, нарезав колбасы и сыра, сделала бутерброд.

Кажется, он понравился девочке куда больше, чем суп.

Когда закончила есть, она поставила локти на стол, подперла лицо ладонями и уставилась на меня. Смотрела так, словно хочет запомнить, а потом спросила:

– А почему твой парень ударил тебя?

Я сделала как она, промолчала.

Девочка все поняла, чуть кивнула головой. Больше ни о чем не спрашивала.

Я рассчитывала, что, покушав, она уйдет. Но Ульяна пошла за мной в комнату и, когда я села в кресло, устроилась на полу у моих ног.

Я была сбита с толку и не знала, что мне с ней делать. На вопросы она не отвечала, на мое предложение обратиться в специальные службы она вытаращила глаза и вскричала «Нет!», разговаривать о чем-то не стремилась, просто сидела и смотрела на меня.

Я подозревала, что ей некуда идти. И как бы мне ни хотелось посвятить свое время составлению плана по спасению любви всей моей жизни, попросить ее уйти я не могла. За окном было минус двадцать, и город готовился к Новому году. Одиноко бродить по заснеженным улицам с алмазами в кармане и в тонком свитерке – та еще перспектива.

Спустя полчаса вот такого бесцельного сидения я отложила блокнот и взяла учебник по химии, решив, что целесообразнее будет заняться уроками.

А через минут пятнадцать я обнаружила, что девочка, прижавшись щекой к мягкому краю кресла, уснула.

Я сделала уроки, выучила роль для постановки шекспировской пьесы по актерскому мастерству, нашла в Интернете выкройки жакетов для занятий по шитью и написала эссе на тему «Вопросы, заданные человечеству войной». О войне я знала многое… И не только из курса истории.

Ульяна открыла глаза, и первое, что она у меня спросила:

– Ну как ты?

– Я? – изумленно переспросила.

Ульяша потянулась и объяснила:

– Мама говорила, когда человеку или зверю плохо, нужно побыть с ним.

Я была поражена. Так вот чего она торчала подле меня. Облегчала мои страдания. Удивительно, но, кажется, мне помогло. Я отвлеклась и все это время не думала о Денисе, так, словно у нас все было хорошо и он вовсе не бросил меня. Обычно все свои неприятности я привыкла переживать в компании тихой музыки и блокнота, куда записывала план по выходу из затруднительной ситуации.

– Со мной все в порядке, – заверила я.

Девочка бодро вскочила на ноги.

– Я рада. Тогда я пойду?

Мне удалось уговорить ее выйти через дверь. И я наконец осталась одна. Впереди были целый вечер и ночь, чтобы придумать, чем на этот раз склеить свое разбитое счастье.

* * *

С того дня, как Денис прочитал сценарий моей ночи с Вовой, он не выходил на связь. Прошла неделя. Вова звонил мне каждый день, я не отвечала, он приезжал ко мне, но я запретила маме открывать ему дверь. В школе я его избегала.

Он прислал мне цветы с карточкой, на которой было написано: «Прости меня!», но я заплатила курьеру, чтобы он вернул букет, а на карточке написала: «Я ненавижу тебя!»

Я выходила после тренировки из бассейна, когда услышала, как Даня спросил у Лии: «Мы с Ингой едем полетать в аэротрубе, вы с Деном с нами?»

Лия странно посмотрела на него и проронила:

– Почему бы тебе не спросить у него?

Даня пожал плечами.

– Да я что-то дозвониться до него не могу.

Все эти дни я искала в поведении Лии ответ, волновавший меня: что происходит у Дениса. Но она выглядела как обычно, так, словно не было никакого сценария. Впрочем, может, для нее это ничего и не значило. Написала, получила деньги и забыла. А Денис просто промолчал, как всегда. Мне показалось, что этот сценарий не вызвал у него сильных эмоций. Он пожалел меня, по-дружески, как сделал бы, сломай я руку или шлепнись в лужу в вечернем платье, – не более.

И сейчас впервые у меня закрались сомнения, а так ли все благополучно у Лии с Денисом? Может, она выглядела спокойной, собранной и бесстрастной, но при этом и счастливой она не казалась.

Пару раз я видела, что у школы ее встречала какая-то странная девочка. Одета она была не под стать Лии в ее шикарных мехах. Джинсы, свитер, ботинки. Правда, шапка с шарфом выглядели дорого. Я все же не так хорошо разбиралась в моде, чтобы с уверенностью сказать, что девочка одета плохо. Может, ее потертые джинсы стоили целое состояние, а свитер – от кутюр. Но эта парочка определенно выглядела вместе как-то неуместно.

Может, это была какая-то родственница. Я решила удовлетворить свое любопытство. Переоделась, высушила волосы и зашла в тренерскую к Дане.

– Как дела? – спросила я.

Он писал что-то за столом в тетрадь и явно на долгий диалог был не настроен, спросил:

– Ты чего-то хотела?

– Да, хотела узнать, а что за девочка встречает Лию после школы?

– Девочка? – недоуменно вскинул он брови.

– Ну, такая темненькая, в свитере ходит, без куртки.

Его глаза расширились, мне показалось, что он понял, о ком я, но он сказал:

– Не знаю. Спроси у нее. Да и какая тебе разница?

Я повела плечом.

– Подумала, может, какая-то очередная ее жертва.

Он усмехнулся.

– А, так это спасательная миссия! Похвально.

Я попрощалась с ним и ушла. Видела, что Лия зависла у гардероба с преподавателем по литературному мастерству. Они увлеченно что-то обсуждали, а я прошла мимо и вышла на улицу.

На пустынном крыльце сидела знакомая Лии и рисовала веточкой что-то на снегу. Я подошла и поинтересовалась:

– Что рисуешь?

Девочка подняла на меня настороженные черные глаза. И не ответила. Я сделала еще попытку:

– Как тебя зовут? Ты ведь не учишься в нашей школе. Я не видела тебя.

– Я не хочу с тобой говорить, – ответила она и снова занялась рисунками на снегу.

– Почему? – недоуменно спросила я. И тут меня осенило: – Тебя Лия настроила против меня?

– Что значит «настроила»? – непонимающе уставилась она на меня.

Я не смогла ей объяснить, пробормотала:

– Будь осторожнее с ней.

Ее настороженный взгляд застыл, а потом она выпрямилась и сказала:

– Это ты будь осторожнее.

– Я не боюсь ее.

– Ее? – захлопала длинными черными ресницами девочка. – Нет, не ее. Тебе нужно бояться меня.

– Что? – выдохнула я и отступила.

В этот момент дверь распахнулась и на крыльцо вышла Лия в сером полушубке. И девочка бросилась к ней. При ближайшем рассмотрении я заметила, что джинсы ее грязные на коленях и перчатки просто черные на ладонях. Нет, это была не богатая странная подружка или родственница Лии. Так кто же она?

Лия улыбнулась девочке, и они вместе пошли к остановке. Я подождала, когда они скроются из вида. Все это было странно. Кто эта девочка и почему я должна ее бояться? Лия затеяла какую-то новую игру? Все никак не угомонится?

Проходя мимо дома Дениса, я подумала, почему бы не зайти к нему. Ведь мы же помирились. Конечно, мне стоило написать ему или позвонить, но мне казалось, что после трагедии в моей жизни, как хороший друг, он сам должен меня куда-то позвать, помочь пережить тяжелое время. Но он этого не сделал.

Я купила в ближайшем магазинчике вафельный тортик к чаю и отправилась в гости.

Дверь мне открыла Ольга Константиновна со словами: «Лия, как хорошо, что ты…» – и осеклась, увидев меня. Похоже, из-за двери она перепутала голоса и приняла меня за Лию.

– А это не Лия, – пробормотала я. – Здравствуйте.

– Стефания. – Она несмело улыбнулась. – Здравствуй. Давно тебя не видела.

– А что, Лия должна прийти сейчас? – уточнила я, не переступая порога.

– Нет, просто… – Она умолкла и кивнула мне заходить. – Пройди. – И шепотом проговорила: – Может, он хоть тебе обрадуется.

Эти слова меня обеспокоили. Что могло произойти такого, что Денис никому не рад?

Я скинула ботиночки, постучала в комнату и услышала крик:

– Мам, я же сказал, мне ничего не нужно. Оставь меня в покое!

Ольга Константиновна смущенно опустила глаза и ушла на кухню. А я так и осталась со своим вафельным тортом перед закрытой дверью.

Осмелилась постучать еще раз и войти. Денис лежал на расправленной кровати и читал книгу «Чему не учат на юрфаке: тайны профессионального мастерства юриста».

Увидев меня, он захлопнул книгу и протянул:

– А, это ты.

Я прошла в комнату, кинула торт на кровать рядом с ним и проворчала:

– И я тебя рада видеть!

Но моя ирония его не заставила улыбнуться, он сухо спросил:

– Зачем ты пришла?

Я не ожидала столь холодного приема, поэтому не сразу нашлась, что сказать.

А он выжидающе смотрел на меня, приподняв одну бровь.

– Если ты не в духе… – начала я, а он кивнул:

– Я не в духе. Что дальше?

– Ничего. Я думала…

– Что я нуждаюсь в утешении? – насмешливо уточнил он.

– В каком утешении? – изумилась я и, издав нервный смешок, промолвила: – А я думала, утешать надо меня.

Денис прикрыл глаза.

– Из меня никудышный утешитель в любом случае.

Я пожала плечами.

– Ну… может, чаю попьем и не будем утешать друг друга? И ты мне расскажешь, по какой причине вообще я не должна тебя утешать!

– Да ни по какой. Я не хочу чай.

– А я хочу.

– Ну пей! – бросил он. – Мне проводить тебя на кухню?

– Не надо. Сама найду. – Я пришла на кухню с тортом и попросила у Ольги Константиновны: – Можно чаю налить?

Ольга Константиновна вскочила из-за стола, где изучала какие-то документы, и засуетилась.

– Ты определенно прекрасно на него влияешь, – сказала она, подавая мне поднос с двумя чашками и нарезанным тортиком на блюде.

Я взяла поднос и уточнила:

– А что происходит? Чего он такой мрачный?

– А ты не знаешь? – Она тяжело вздохнула. – Он с Лией расстался.

– Расстался?

Она кивнула.

– Ничего больше не знаю. Не хочет говорить.

Ну и как я теперь должна вернуться в комнату? Я-то знала причину. Красная как рак, я принесла поднос и поставила на письменный стол. Денис, все так же лежа на постели, монотонно подкидывал мячик из бумаги и ловил.

Так вот что он имел в виду, когда сказал, что пицца не решение, вот какое решение принял. И что теперь делать мне? Он бросил Лию, но и меня видеть, похоже, не хотел, наверняка считая причиной своего рухнувшего счастья.

Теперь и мне не хотелось пить чай.

Денис заметил.

– Ну, чего не пьешь?

Я взглянула на него и осторожно сказала:

– Денис, ни к чему эта жертва.

– О, ты отлучилась всего на пять минут, а градус твоих утешений определенно повысился.

Я вскочила.

– Знаешь что!

– Что?

– Хватит ерничать и жалеть себя. Я не просила тебя разрывать отношения с Лией!

– Я не хочу это обсуждать, – сказал он.

Медленно села в кресло.

– А я хочу.

– Ну так обсуди с кем-то еще. С Вовой… или ты нашла уже кого-то еще?

Я фыркнула, отпила из чашки.

– Звучит так, словно ты ревнуешь.

– Ха-ха…

Я откусила тортик и промычала:

– М-м-м, а вкусно… ты зря отказываешься. Съем все сама.

– Давай-давай… не сдерживай себя. Килограммом меньше, килограммом больше… для нас, парней, в девушке же главное – большая душа.

– О, Денис, это дешево даже для тебя – вернуться к прошлогодним шуткам о моем лишнем весе.

– Стефа, – вздохнул он и сел, отшвырнув бумажный мячик. – Зачем ты пришла? Я бы посоветовал тебе держаться от меня подальше теперь, когда у Лии развязаны руки.

– Ой, а раньше они, можно подумать, были завязаны морским узлом.

Он снова откинулся на постель, протянув:

– Слишком дорого тебе обходится дружба со мной. Это ни к чему.

Я пересела к нему на кровать и взяла за руку.

– Ты такой упрямый, что просто бесит. Хватит уже меня защищать. Мне не хватает тебя. Что бы ты там ни решил с Лией.

– Ты простила меня? – Его взгляд остановился на мне.

– Наверное. Раз я здесь.

Он кивнул и, крепче сжав мою руку, закрыл глаза и попросил:

– Расскажи что-нибудь, подруга…

И я рассказала ему о маме и ее новой работе, об Андрее и его молоденькой девушке, о том, что происходило, пока мы не общались, избегая упоминаний о времени, проведенном с Вовой. Рассказала, что на зимних каникулах ко мне приедет моя Таня из Харабали.

Он слушал меня, не перебивая, иногда задавал какие-то вопросы. И даже чай выпил и съел кусок тортика.

Вечером, когда я уже собиралась домой, предложила:

– Может, пройдемся перед сном?

Он поморщил нос.

– Не хочу.

У него зазвонил телефон, я же пошла на кухню отнести кружки. А когда вернулась, Денис натягивал свитер.

– Ты передумал?

– Знакомый попросил о встрече.

Мы вышли из парадной. Стояли недолго, минут десять. Подъехал белый кабриолет. Из него вышел Никита, одетый в короткое пурпурно-красное пальто с черным меховым воротником, под ним – белая рубашка в черный горох, белые обтягивающие вельветовые брюки, заправленные в высокие черные ботинки, на поясе – черный тонкий ремень.

Денис протянул молодому человеку руку для рукопожатия, но Никита покачал головой.

– И наплевать, что ты инвалид, – сказал он и ударил Дениса кулаком в лицо.

Я ахнула и оттолкнула Никиту в грудь.

– Ты обалдел! Урод поганый!

Денис покачнулся, но устоял на месте, задрал голову и поднес пальцы к носу, они окрасились хлынувшей из ноздрей кровью.

– Достойно. Ответить-то я не могу. – Он сплюнул кровь на снег.

– Да. Лия тоже не могла тебе ответить.

Денис криво усмехнулся.

– А она сразу к тебе помчалась плакать!

– Ошибаешься. Я приехал к ее дому, потому что она неделю не отвечала на звонки. И ты тоже! У парадной я встретил девочку, ты, наверное, помнишь, под столом в клубе сидела. Так вот, это она мне сказала, что Лия не ходит никуда после того, как ты ударил ее.

Денис снова сплюнул кровь.

– А ты должен быть счастлив. Путь к ее сердцу свободен. Дерзай.

– Ты глупец, Денис, при всех своих познаниях в разных областях. Глупе-е-ец.

– Может быть, но я не настолько глуп, чтобы не понять: ты по уши в нее влюблен. Не упусти шанс.

– Да нет никакого шанса. И не было никогда. – Внезапно он сочувственно посмотрел на меня. – И у тебя его нет. Жаль, если ты этого не понимаешь.

– Не надо ее сюда приплетать, – ледяным тоном предупредил Денис.

– Я не знаю, Денис, что у вас произошло, но ты совершаешь ошибку! – Он пару секунд стоял, глядя на Дениса, а потом сел в машину и уехал.

Я вытащила из сумки салфетки и подала Денису.

– У тебя кровь.

– Угу… – Он приложил бумажный платок к разбитому носу.

– Ты ударил ее?

– Ага, – вяло отозвался и, развернувшись, потянул за дверь парадной. – Доброй ночи, Теф.

– И тебе, – выдохнула я.