Он вычеркнул меня из жизни. Заблокировал всюду: в Сети, в своем телефоне, – а мои попытки попасть к нему домой в конце концов пресекла его мать. Я сидела под дверью его квартиры после того, как Денис запретил пускать меня. Ольга Константиновна вышла на площадку, присела передо мной на корточки, взяла мое лицо в ладони и попросила:

«Не приходи больше. Не мучай ты себя, не унижайся перед ним. Он не оценит».

Я заплакала. Она поцеловала меня в лоб и сказала, что ей очень жаль и она сама не понимает, что творится с ее сыном.

Больше я не приходила. Я каждый день стояла у входа его института. Он видел меня, но ни разу не подошел, проходил мимо, точно мы не знакомы.

Я слышала, как девчонки с его курса, увидев меня в очередной раз, назвали меня «Хатико» и рассмеялись. Мне было все равно.

Ко мне подходили знакомиться парни, но я даже не пыталась поддержать разговор или дать свой номер.

И вот однажды, перед самым Новым годом, он вышел из института. Одетый в серые брюки, коричневые ботинки и того же оттенка короткую кожаную куртку на меху. Он прошел мимо меня, но неожиданно развернулся и приблизился ко мне.

Мое сердце сошло с ума, оно колотилось так, словно я пробежала кросс. От его сумасшедшего ритма я задыхалась.

Денис скользнул по мне равнодушным взглядом.

– Лия, над тобой смеется весь факультет. Тебе нравится быть посмешищем?

– Пусть смеются.

Он закатил глаза, точно я его сильно-сильно утомила.

– Знаешь, чем любая девушка лучше тебя?

Я покачала головой, а он охотно объяснил:

– Наличием самоуважения. Даже Стефа, которую ты презираешь, когда я облапал ее той ночью в палатке, оскорбилась и видеть меня не хотела. Я сам бегал за ней и умолял простить меня. А ты пала так низко, что мне даже лень соединить два пальца и щелкнуть ими, чтобы подозвать тебя, дабы ты облизала меня.

Я опустила глаза и тихо спросила:

– Ты еще недостаточно наказал меня?

Он застонал.

– Да очнись ты. Я не пытаюсь тебя наказать. Это ты наказываешь меня, таскаясь за мной всюду!

– Денис, пожалуйста… – прошептала я, – я больше никогда ничего не сделаю ей… или еще кому-то. Я изменюсь. Я стараюсь.

Он уставился в небо, долго молчал, а потом вздохнул и сказал:

– Лия, я надеялся, что мне не придется этого говорить… Ты мне просто надоела. Да, я, конечно, вспылил, когда узнал, что ты сделала моей подруге. Но я не бросил бы тебя из-за этого.

– Ты говорил… – начала я, но он оборвал:

– Да, говорил, люблю. Не страдаю склерозом. Но, послушай, я так говорю каждой, с кем хочу лечь в постель. Ты отлично знаешь мужскую психологию, странно, что ты не поняла.

– Ты не торопился со мной лечь в постель, – выдохнула. – Хочешь убедить меня, что я была лишь развлечением, но…

– Лия, я с самого начала сомневался, что ты будешь интересовать меня долго. И я просто не хотел тебя привязывать к себе еще больше.

– И что же заставило тебя передумать?

– Потраченное на тебя время. Ты обиделась тогда из-за дневника… и я подумал, вот же блин, мы расстанемся сейчас, а я ее даже не трахнул. И я со всей поспешностью снял тот домик… ну а дальше ты знаешь.

Я молчала, а он повел плечом.

– Найди себе кого-нибудь. Не жди, что я вдруг снова воспылаю к тебе чувствами. Этого не будет. Последнее время я тяготился отношениями с тобой, срывался на тебе, делал тебе больно. Ну чего мучиться?

Мы стояли друг против друга и молчали.

Он уже отвернулся, чтобы уйти, я остановила его вопросом:

– Что во мне не так?

– Ты идеальная. – Он посмотрел на меня через плечо. – И это невообразимо скучно. Для кого-то ты станешь подарком судьбы, но не для меня.

Он ушел.

Я ошиблась. То, что я приняла за многоточие, оказалось точкой.

В первый день осени на Банковском мосту я просила у грифона с золотыми крыльями, исполняющего желания, чтобы Денис не бросил меня из-за чертового дневника. Кажется, я неправильно сформулировала желание…

Дома я рыдала, родители не могли меня успокоить. Отец орал, что убьет этого проклятого мальчишку, мама умоляла нас всех успокоиться. Вконец озверев, отец сказал, что больше он не желает слышать имя «Денис» в своем доме. И если я не прекращу истерику, он отправит меня за границу в закрытую школу для девочек.

Страшнее того, что Денис меня больше не любил, было только лишиться возможности хоть изредка видеть его.

Я сделала над собой невероятное усилие и обещала отцу, что больше ничего подобного не повторится.

Может, я внешне и успокоилась, улыбалась, разговаривала и даже шутила, но внутри я плакала.

Ночью в окно постучала Ульяна. Я впустила ее, как пускала последние две недели.

Она тихо заползла под кровать. Сколько я ни уговаривала ее спать на диване, она отказывалась. Приходилось стелить ей пенку для йоги, простынь и оставлять флисовое покрывальце. Подушки она тоже не признавала.

Я не знала, как ей помочь. О себе она мне так толком ничего и не рассказала. Она ничего у меня не просила: ни еды, ни крова. Если я предлагала что-то, она либо принимала это, либо нет. Я понятия не имела, где она ходит целыми днями, чем занимается, откуда она и чего ждет от жизни. В глубине души я ответила на все эти вопросы, но ответы мне не нравились. Я была склонна согласиться с предположением Дани, что девочка сбежала из клуба, где находилась в сексуальном рабстве. При побеге она прихватила с собой алмазы бандита, владеющего клубом. А похитил он ее, судя по загару и умению подражать экзотическим птицам, где-то в Африке. Может, ее родители работали врачами или исследователями.

Каким-то необъяснимым образом эта девочка вошла в мою жизнь. И если не видела ее целый день и больше, я начинала волноваться за нее. Ей было всего 13 лет, и я даже думать не могла о том, что она пережила в том клубе.

– Как дела? – спросила Ульяша из-под кровати.

Помолчав, я прошептала:

– Денис бросил меня.

– Снова?

Впору было расхохотаться от ее вопроса.

– Окончательно.

Я почувствовала, что ее ладонь шлепает по краю кровати в поисках моей руки. Я коснулась ее темных пальцев. И она крепко сжала мою руку.

– И что ты в нем нашла?

– Он особенный. Он умный, у него потрясающая фантазия. Он умеет изящно говорить, когда хочет, умеет быть нежным и властным, умеет рассмешить… он может заставить меня плакать. С ним я чувствую себя живой. С ним я так счастлива, что…

– Он не особенный, – сказала Ульяна. – Будь так, он никогда бы не бросил тебя.

Ото всех приглашений на новогоднюю ночь я отказалась. Я сняла наш с Денисом домик и днем 31-го на такси вместе с Улей уехала туда, оставив заранее купленные подарки для родителей и родственников под огромной елью в гостиной. Я знала, что мне будет больно. Но даже не представляла насколько. Все в этом доме было пронизано нашей с Денисом любовью.

Но тут никто не мешал мне плакать. Я легла на постель, где мы с Денисом занимались любовью, закрыла глаза и позволила слезам течь, пока не иссякнут.

Ульяна не трогала меня. Она ушла в лес, а вернулась с небольшой елочкой.

Я к тому моменту взяла себя в руки и даже помогла девчонке нарядить елку конфетами.

Уля призналась:

– Всегда мечтала сделать это.

– Что сделать? – удивилась я.

– Нарядить дерево. Елку.

Мы сидели на полу у горящего камина, воздух был наполнен хвоей и мандаринами.

Мы обменялись подарками. Я подарила ей комбинезон, теплый, тонкий и удобный. Ульяна была в восторге. Она же преподнесла мне алмаз в спичечном коробке, оклеенном фольгой от шоколада, и призналась:

– Мой самый любимый.

Я вздохнула.

– Ульяш, это слишком дорогой подарок. На Новый год дарят что-то чисто символическое.

– А это не только на Новый год, а еще и на день рождения.

– Но мой день рождения уже был.

– А это на следующий. – Она серьезно посмотрела на меня. – Возможно, я не смогу тебя поздравить.

От ее слов мне стало не по себе. Я спросила:

– Если тебя не будет на моем дне рождения, где ты будешь?

– Я не знаю.

* * *

В новогоднюю ночь мы с Денисом сидели у него, жгли бенгальские огни и ели оливье. Его мать справляла не дома, а я со своей уже посидела за столом. Андрей укатил с Милой отмечать куда-то к пальмам. Когда я перед отъездом рассказала ему о примирении с другом, он буркнул, что рад за нас. Но я чувствовала, он почему-то совершенно не рад.

Денис полулежал в кресле в наполовину расстегнутой белой рубашке. На нем были брюки от черного костюма и носки с краснорогими оленями, которые я ему подарила вместе с коричневым портфелем из телячьей кожи. Не знаю уж, действительно ли телячьей, но стоил он бешеных денег.

Я облачилась в костюм помощницы Санты, этакой современной снегурочки. На мне было красное приталенное короткое платье со свободным подолом, отороченным, как и корсаж, белым мехом. На ногах красные гольфы с белыми снежинками. Волосы я завила крупными локонами и все это великолепие залила лаком с серебряными блестками.

Денис положил для меня под свою искусственную елочку, стоящую на столе, белую норковую накидку. Она очень шла к моему наряду. Я подозревала, что купил он накидку не для меня, просто не успел подарить Лие, но спросить не осмелилась. Мы о ней не говорили. Я никому в школе словом не обмолвилась, что Денис с ней расстался. Даже Кира не знала.

По телеку совершенно нечего было смотреть. Мы хлопнули несколько хлопушек на балконе, а когда вернулись в комнату, услышали, что в дверь трезвонят.

Денис пошел открывать.

Я услышала знакомый голос. В комнату вошел Данила. Он удивленно оглядел наш праздничный стол, задержал взгляд на мне, а потом спросил:

– А где Лия?

Это было неожиданно. Я-то была уверена: Денис брату рассказал о разрыве со своей девушкой.

Денис кивнул Дане на стол.

– Хочешь что-нибудь?

Тот подошел к столу, отщипнул от кисти пару виноградин, закинул в рот и снова оглядел комнату так, словно надеялся, что Лия сидит где-то в уголке и он ее просто не заметил.

– А ты где отмечаешь? – поинтересовался Денис.

– Мы с Ингой встречаемся на Дворцовой через полчаса. Присоединитесь к нам?

Мы с Денисом переглянулись. И он мотнул головой.

– Не, на улице дубак. Мы дома останемся.

Данила пожал плечами и стянул с тарелки кусок копченой колбасы, снова огляделся и спросил:

– Лия справляет с родителями?

Денис пожал плечами, я молчала.

Даня почувствовал что-то неладное, он достал телефон и пробормотал: – Я отправил ей поздравление, но она… – Он умолк, а потом потрясенно произнес: – Ответила мне. – Он встал, подошел к нам и показал экран, на котором было короткое видео. Даня включил его, и мы увидели Лию в платье цвета металлик с расклешенной юбкой, собранной у талии крупными встречными складками, и облегающим верхом из плотного фактурного гипюра. На талии – изящный поясок и очаровательный бантик. Образ в стиле Коко Шанель.

Девушка сидела возле небольшой елочки, украшенной конфетами, позади нее за стеклом виднелся заснеженный лес. Лия улыбнулась и сказала: «С Новым годом, Даня!» – где-то на фоне раздавался треск камина.

Данила подозрительно уставился на Дениса.

– Где она? Это не тот домик, который вы снимали… – Данила осекся, а потом с долей понимания спросил: – Ден, что происходит?

– Мы расстались, – обронил Денис так, словно это было чем-то несущественным.

– Когда?

– Несколько недель назад. – И уточнил: – Ты на Дворцовую не опоздаешь?

Но Данила не двинулся с места, он смотрел на Дениса так, словно тот ему сообщил, что смертельно болен.

– Ты собирался мне вообще сказать?

– Сейчас говорю.

– Что у вас такого случилось?

– Нам правда обязательно об этом говорить в праздничную ночь?

– Да! – вскричал Данила. – Раньше же ты не удосужился мне рассказать!

– А рассказал бы, то что?

– Ты можешь сказать, что случилось?

– Разлюбил я ее. Устраивает?

Даня наклонился к нему, подцепил пальцем цепочку с серебряным жетоном на шее Дениса.

– Да что ты! Нет, не очень устраивает. – Даня вскочил. – Давай выйдем? Извини, Стефа.

И тут меня осенило. Этот жетон подарила ему Лия, на нем гравировка: «Помни: твое имя выгравировано у меня на сердце». Он не снял его.

Денис нехотя пошел за братом. Они закрыли дверь в комнату, но на кухне оставили открытой. Я приоткрыла дверь и отчетливо их слышала.

– Ден, что значит это твое «разлюбил»?

– Ну как бы тебе объяснить… Это когда прошла любовь, Даня. Так понятнее?

– Что она сделала? – спросил Данила.

Денис зацокал языком.

– Дань, если ты не поторопишься на Дворцовую, у тебя тоже девушки не станет.

Данила так долго молчал, что я даже забеспокоилась. Но наконец он горько произнес:

– Денис, зачем же все это было… если ты ее бросил. Она же не игрушка! С кем она сейчас в том доме?

– Не знаю. С Китом. Еще с кем. Мне не интересно.

– Нет, Кит в Париже с семьей. Зачем она поехала туда, где вы были счастливы? В каком она состоянии?

– Не знаю. Но ты видел ее: елочка, платьице…

– Ты не думаешь, что она может что-то сделать с собой из-за тебя?

Они снова надолго замолчали.

– Я не думаю, что елку украшают конфетами, чтобы потом покончить с собой.

– Но ты думал об этом! Я видел. Не лги. Ты испугался.

– Да-а-а… – протянул Денис, – не хочется стать причиной чьей-то смерти.

– Чьей-то смерти? – потрясенно повторил Даня. – Денис, я ушам своим не верю. Ее зовут Аврелия Оболенская, и она умереть за твою любовь готова.

– Спасибо, гугл-справка. Дань, тебе пора… у меня гостья.

– Ты спишь с ней? Ты со Стефой! Вы вместе? – как ошпаренный воскликнул Даня.

– Мы друзья.

– Черта с два!

Денис разразился смехом.

– Дань, чего ты хочешь?

– Как вариант, чтобы мой брат не был таким мерзавцем.

Они вновь замолчали.

– Помнишь торги на выставке Ника? – задумчиво промолвил Денис. – Я знаю, что это ты тогда купил ее портрет.

– Какое это имеет значение?

– Никакого. Наше расставание ничего не меняет. Ты не будешь с ней.

– Ты так решил?

– Даня, ты часть моей семьи. Я не хочу, чтобы она мелькала у меня перед глазами до конца моих дней!

– Так, может, нам больше не стоит быть семьей?

Данила вышел в коридор, я только и успела рвануть к креслу и плюхнуться в него. Даня заглянул в комнату и пожелал:

– Счастливого года, Стефа. – Я думала, он больше ничего не добавит, но он тихо сказал: – Ты никогда не думала, если он смог поступить так с Лией, что он тогда сделает с тобой?

Конечно думала. Миллионы раз. Но что я могла ему сказать, лишь:

– Счастливого года, Дань. Желаю тебе встретить любовь!

Он кивнул.

– Я уже встретил.

Он ушел. Денис не возвращался в комнату минут двадцать. После всего услышанного я не спешила звать его. Но в конце концов не выдержала и тихонько прокралась на кухню.

Денис с кем-то говорил по телефону, глядя в окно. Он стоял спиной ко мне и не заметил, как я вошла.

– Хотел услышать твой голос… Угадала, проверяю. Мне потом жить с этим. Я хочу, чтобы ты где-то и с кем-то была счастлива.

Все-таки он ей позвонил. Неужели и правда испугался, что она – сильная и несгибаемая – не сможет пережить разрыв?

Я вернулась в комнату, а через пять минут туда вошел Денис, он весело глянул на меня.

– Ты еще не весь салат тут схомячила?

Мотнула головой. Я не представляла, как он так может: в один момент говорить брату, что расстался с Лией, потому что разлюбил, в другой – дозваниваться до нее, чтобы удостовериться, что она жива, а теперь – шутить со мной как ни в чем не бывало.

Его способность владеть собой была поистине дьявольской. И я уже окончательно перестала понимать, какой же он – настоящий.

Мы посмотрели концерт, обсудили наряды звезд, у кого лучше сделана пластика, кто с кем спит и где отдыхает. Денис был весел, и иногда, когда думал, что я не вижу, его губы трогала легкая и совершенно невероятная улыбка.

Мне хотелось бы верить, что я причина этой улыбки и наши милые посиделки, но я подозревала, что причина в другом: он услышал голос Лии. Может, она сказала ему, что любит его или что-то еще – очень приятное. А может, пообещала, что не наложит на себя руки. Что бы она ни сказала, она осчастливила его на эту ночь.

Мой взгляд то и дело натыкался на блестящую серебряную полоску жетона, торчащую из-под рубашки. Даже после того, как Даня в открытую заявил, что, «разлюбив», не носят подарок бывшей девушки, Денис не снял его. И мне стало совершенно ясно: Денис решил жестоко преподать Лие урок. Он ведь предупреждал ее – никаких интриг. Она его не поняла. Но это не конец их истории. Он планирует ее простить. Но чтобы материал закрепился, ученица должна поверить, что все происходит по-настоящему.

Даже после всего, что она мне сделала, я не одобряла его методы. Это было несправедливо не только к Лие, но и к другим участникам истории, особенно к Дане, который поверил, что Лия свободна. И больше всего меня пугало, что Денис знал о чувствах брата и все равно обрек их стать разменной монетой.

Домой я шла уже после четырех часов, кое-где еще взрывались фейерверки, озаряя небо. А у моей парадной стоял черный «Лексус». Из него вылез Вова, одетый в черные брюки и белый свитер.

Я хотела сперва сразу зайти в парадную, но потом передумала. Наступил новый год, возможно, стоит оставить старые обиды в прошлом и идти дальше?

– Привет, – сказал Вова. – С Новым годом!

Я кивнула.

– И тебя!

Он протянул мне конверт.

Я испуганно взглянула на Вову. На какой-то миг я подумала, что он предлагает мне деньги.

– Что это?

– Прочитай, пожалуйста.

Я взяла конверт.

– Ладно.

Я подождала, скажет он что-то еще, он не сказал. Я попрощалась с ним и пошла домой.

Мама уже спала. Я прошла в свою комнату, где была наряжена елка, включила на ней гирлянду и присела на кровать. Открыла розовый конверт и достала листок с рукописным текстом. У Вовы был красивый и разборчивый почерк. Он писал:

Ты не желаешь ничего слушать и избегаешь меня. Может, когда мое ненавистное тебе лицо не будет маячить перед тобой, ты сможешь понять меня.

Я не планировал с тобой ничего серьезного. Это правда. Да и ты со мной. Я знал, что ты все еще неравнодушна к Дену, но был убежден в своей неотразимости. Чем больше я общался с тобой, тем сильнее ты мне нравилась. С тем росло и мое желание получить ответ на свои чувства. Но ты оставалась холодна к моим поцелуям, моим подаркам и ко мне. Я подумал, что если стану у тебя первым, ведь для девушек это важно, ты выкинешь из головы Дениса. Но ты продолжала держать меня на расстоянии.

А я привык, что девчонки прыгают в мою постель с разбега на первом или втором свидании. Конечно, они это делают не от большой любви, а из-за размера моего банковского счета… Я видел, что с тобой это не работает. И тогда я обратился к Лии. Она хорошо тебя знала. Ей как никому было выгодно, чтобы ты забыла ее Дениса.

Знаешь, она ведь отказалась сперва. Сказала, что, если мне хочется потрахаться, я могу купить себе любую другую девочку. А ты заслуживаешь право выбора, а не одну ночь с богатеньким мальчиком, который на следующий день забудет перезвонить.

Но я сумел убедить ее, что ты для меня не просто девочка-однодневка, что я хочу сделать для тебя что-то особенное, такое, чтобы ты оценила меня и захотела настоящих отношений, а не просто времяпрепровождения в ожидании, пока появится кто-то интереснее.

И тогда она написала для меня сценарий. Я все сделал по нему. Да, он сперва казался мне совершенно глупым. Но когда я понял, что он работает с тобой, то был поражен и вдохновлен. Ты смотрела на меня иначе и отвечала на мои поцелуи как никогда, в твоих глазах появился блеск, какого прежде я не видел. Для меня перестало иметь значение, что все это сценарий, грамотно написанный моей бывшей. Я сделал тебя счастливой. И от осознания этого был счастлив сам.

Я проклинаю себя за то, что взял сценарий с собой в тот вечер, когда поехал за тобой. Думал, повторю выученное по дороге. Я не планировал возвращаться утром домой и после отеля поехал сразу в школу. Ты нашла сценарий и обиделась.

Возможно, правильнее было бы написать, что я не должен был заказывать этот сценарий вообще. Написать, что жалею. Но я совру. Правда в том, что без него я бы не сделал для тебя ничего стоящего. Я бы лез к тебе на заднем сиденье своей машины и недоумевал, почему ты равнодушна.

Я понимаю, почему ты не хочешь меня видеть. Но ты должна знать: я люблю тебя. Может, я действовал по написанному и чести мне это не делает, но это не меняет моих чувств к тебе.

С тех пор как мы не вместе, я ничего не хочу, мне ничего не интересно. Я смотрю наши совместные фотки, быстро сделанные на телефон, и жалею, что когда-то думал, будто они мне не нужны. Нужны. Как и ты.

Прости меня. Дай мне еще один шанс. Если тебе нужно время, я подожду.

P. S. Это письмо я написал сам, а не заказал у кого-то.

Кажется, он упоминал, что ходил в прошлом году вместе с Лией на курсы писательского мастерства. Они прошли не даром.

Я сложила листок и убрала в конверт. Меняло ли это письмо что-то? Наша ночь благодаря Лии была волшебной. И я даже подумала, что могу влюбиться в Вову, пока верила, что не рассмотрела в нем что-то особенное. Но особенной была Лия, а не он. И я жалела лишь о том, что ей когда-то не дала второй шанс.

И мне не хотелось признаваться даже себе, что наши с Денисом возобновленные встречи зашвырнули мое сердце на полгода назад, когда оно стучало по нему одному.

Он пугал меня, я понимала, что он собирается вернуть Лию, предварительно разбив ей сердце, я очень многое узнала о нем, о чем бы знать не хотела. И все-таки он продолжал меня волновать.

Что я должна была ответить Вове?

Я бросила конверт на стол. Завтра ко мне прилетит подруга. Я честно расскажу ей обо всем… если духу хватит. И она что-нибудь мне посоветует. Хотя я сомневалась, что, узнав о Денисе то, что известно мне, она даст совет продолжать с ним общаться. А также я сомневалась, что мне нужен совет.