Она подлетела ко мне, точно фурия, перед первым уроком и выплюнула:

– Ну ты и тварь!

Я лишь улыбнулась. Победителей не судят.

На ней было однотонное красное приталенное платье – короткое, с рукавами три четверти. На ногах черные босоножки на невысоком каблуке. На плече изящная черная сумка.

И я с некой досадой отметила, что сегодня девочка из Харабали шикарна. Ничего лишнего – стильная и эффектная. Я же надела черно-белые клетчатые легинсы, высокие черные сапоги и черную тунику.

– Я, конечно, знала, что ты на многое пойдешь… но забраться в постель к моему отцу!

– Ты и в самом деле меня не знаешь, поэтому всегда будешь в проигравших. Я заберусь в постель к самому дьяволу, если понадобится.

Стефания покачала головой.

– Знаешь, зачем я пошла к отцу за дневником? Чтобы вернуть его тебе.

Я пожала плечами.

– Упс. Так чем ты недовольна? Он уже у меня, подруга! – Я ей подмигнула и зашагала в класс.

Целый день я наблюдала, как Стефа с Кирой о чем-то совещались. Я понимала, что стоит ждать нового удара. И сегодня я позаботилась, чтобы мои продукты для курсов по кулинарии были герметично закрыты. Я не могла дождаться, когда приготовлю потрясающий торт со сливочным кремом и снова стану лучшей в глазах преподавательницы.

После звонка с последнего урока в коридоре меня поймал Вова. Он был одет в черные джинсы и светло-голубую рубашку – этакий пижон.

На его запястье я заметила золотой браслет, который я ему подарила.

– Чего тебе? – холодно спросила я.

Он попытался обнять меня, я его оттолкнула, но Вова применил силу и прижал меня к стене, удерживая мои руки.

– Я все еще люблю тебя, – сказал он и, прижавшись губами к моей шее, вдохнул аромат духов, прошептав: – Я скучаю по тебе.

– Отпусти меня.

Но он не услышал меня, положил голову мне на плечо и шепнул:

– Нам же хорошо было вместе.

Тогда я сладко шепнула ему в ответ:

– Мне – нет.

Он обжег меня взглядом.

– Ты обманываешь, нарочно так говоришь!

– Зачем? Я никогда не любила тебя. Я использовала тебя. Ты – мое ИП.

Он яростно толкнул меня. А затем сорвал с руки браслет и швырнул его мне под ноги.

– Надеюсь, он никогда не будет ходить нормально!

Я дала ему пощечину. А он рассмеялся и мстительно прибавил:

– Так и будет, вот увидишь!

Я посмотрела ему вслед. Вот уж не думала, что он захочет меня простить. Я собиралась поднять браслет, но передумала и пошла на курсы.

Вошла на кухню, повязав передник и платок на голову, когда преподавательница всем представила:

– Девочки, у нас новенькая. Стефания Гуртова. Стефа, как и мы с вами, тоже очень любит готовить. Добро пожаловать в семью!

Ее только здесь не хватало! Но я, конечно же, изобразила приветливую улыбку. И решила, что, если Стефания задумала меня отвлекать своим присутствием, ничего у нее не выйдет. А именно это она и задумала, поскольку за длинным столом заняла место рядом со мной.

Мы замесили тесто для коржей, вылили в специальные формочки и поставили их в духовой шкаф. А тем временем занялись приготовлением крема и карамельного соуса для пропитки.

Стефа действовала довольно ловко, она явно готовила дома. Но внезапно раздался грохот и вопль:

– Лия!

И мисочка с кремом Стефы упала на пол, содержимое разлилось.

– Ты специально? – яростно смотрела на меня Стефания.

Преподавательница подошла к нам.

– В чем тут дело?

– Лия скинула со стола крем Стефании, – возмущенно встряла Кира.

– Лия? – удивленно вскинула брови Рита Петровна. – Извинись перед Стефой, наверняка это вышло случайно, и помоги ей с новым кремом!

– Я этого не делала, – спокойно сказала я.

Но рыжая прохвостка расплакалась и забормотала:

– Ну конечно… ты нарочно. Какая же я дура, что пришла сюда. Ты моей семье нигде покоя не дашь!

Рита Петровна потрясенно переводила взгляд с меня на Стефу и обратно.

Кира подлила масло в огонь:

– Стеф, да наплюй ты на нее. Давай я тебе помогу! – и она направилась к нам.

Преподавательница строго кивнула мне на разлитый по полу крем.

– Убери.

И тогда я пошла по пути наименьшей сопротивляемости. Я покорно кивнула и сказала:

– Извините, Рита Петровна. Прости, Стефа, я не заметила твою миску и случайно ее задела. Я все уберу.

Преподавательница одобрительно похлопала меня по плечу.

– Ничего страшного, Лия, на кухне всякое случается. Стефа, не переживай.

Надо было видеть, какими взглядами обменялись подружки.

Я подняла с пола миску и вытерла шваброй пролитый крем. Я думала, что на этом конфликт исчерпан, но я ошиблась, Стефания сняла передник.

– Мне лучше уйти.

– Стефания, не нужно так реагировать, ничего страшного не случилось, – мягко заметила преподавательница.

Но Стефа покачала головой и размазала по лицу лживые слезы.

– Вы не понимаете… – Она кивнула на меня. – Эта… Эта… Она переспала с моим отцом! Я видеть ее не могу. – И Стефания бросилась к двери.

За столом установилась мертвая тишина, все смотрели на меня. Я собрала остатки спокойствия воедино и сказала:

– Уверена, ее отец даже не подозревает об этом. – Я взглянула на преподавательницу. – Впрочем, можете вызывать его в школу и спросить у него.

Рита Петровна тряхнула головой.

– Займемся кремом, девочки.

Пока пеклись коржи, Рита Петровна показала нам фильм о приготовлении жаркого к следующему уроку.

Мне пришло сообщение от Никиты с фоткой – фрагментом моего портрета: туфелькой на фоне ночного города.

Я написала ему:

«Неплохо!»

«Продолжим сегодня?»

Я не знала, что ему ответить, с Денисом мы еще не обсуждали наши планы на сегодня. Поэтому на всякий случай я написала:

«Вряд ли».

«Пиши или звони, когда будешь свободна», – пришло от Никиты.

После фильма мы доделали свои торты. И вот наконец наступил мой любимый момент, когда Рита Петровна шла вдоль стола с выставленными тортами и снимала пробу.

– Молодец, Виктория, – похвалила она.

– Очень недурно, Кирочка!

– Кисловат крем, Светочка.

Она подошла к моему торту, я отрезала ей небольшой кусочек. Преподавательница откусила кусочек, пережевала, глаза ее расширились, она нахмурилась, принюхалась, съела еще кусочек и изумленно спросила:

– Что ты добавила?

– Заметили? – просияла я. – Это мускатный орех. Я была этим летом в Германии, и этот торт там готовится…

– Это что угодно, но только не мускатный орех, Лия. Кажется, я не раз говорила о своем отношении к алкоголю.

– Алкоголю? – переспросила я. И меня посетила ужасная догадка. Я быстро наклонилась к торту, понюхала его. Боже, от него разило как от винной бочки. Как я раньше не заметила? Я почему-то решила, что этот аромат получился благодаря вишневому варенью и карамели.

Всем было известно, что муж Риты Петровны спился и умер.

Преподавательница демонстративно отставила тарелочку с недоеденным кусочком моего торта и разочарованно покачала головой.

– Лия, что с тобой происходит? Где моя прилежная любимая ученица?

– Она перед вами. Я ничего спиртного не добавляла.

– Ой, хватит заливать, – раздался голос Киры. – Рита Петровна, я видела, как она подливала в карамельный соус что-то из небольшой бутылочки.

– Ах ты сука! И где же эта бутылочка, по-твоему? – яростно выдохнула я.

– Лия! – вскричала преподавательница. – Я просто тебя не узнаю!

Кира безразлично пожала плечами.

– Ну а куда ты ее спрятала? В сумку или уже успела выкинуть?

Поскольку Рита Петровна стояла рядом, она указала на мою сумку и попросила:

– Открой, пожалуйста.

Я уже все поняла. Бутылка окажется в моей сумке. Вова, пока молил о прощении, подсунул мне ее.

Так и вышло. Между тетрадями лежал полупустой шкалик бренди.

Слова «это не мое» так и не сорвались с языка. Они показались мне сейчас еще глупее, чем очередная просьба простить меня.

– Уходи, – тихо сказала преподавательница, в ее глазах было написано разочарование. – Твое стремление выделиться, Лия, сослужит тебе плохую службу.

Я сорвала фартук, взяла сумку и хотела идти к двери, но Рита Петровна неприязненно кивнула на торт.

– Забери.

Обычно все приготовленное мы сдавали в школьную столовую, и лучшие блюда удостаивались чести попасть на стол к учителям. Моя стряпня у них пользовалась спросом.

Я сгребла торт вместе с подносом и пошла прочь. За два дня с легкой руки Стефании я вылетела с двух своих любимых курсов.

Я сидела в полутемном коридорчике, держа поднос с тортом на коленях, и смотрела в окно.

Частенько после занятий Рита Петровна оставляла меня помочь ей. А на самом деле мы пили чай и обсуждали самые удачные блюда. Она меня выделяла и доверяла мне. Может, о ее муже большинство знали из сплетен, но я знала эту историю от самой преподавательницы.

– Оболенская, тебе чай принести? – услышала я веселый голос Данилы.

Я ничего не ответила, он прошел мимо в черно-желтом спортивном костюме. Но через минут пять вернулся, постоял, рассматривая меня, потом подошел и поинтересовался:

– Почему твой торт до сих пор не в учительской?

– Он слишком пьян, чтобы добраться до учительской, – сыронизировала я.

Данила наклонился, понюхал и удивленно вскинул брови.

– С каких это пор на школьных курсах по кулинарии выдают бухло?

– Спроси об этом свою подружку.

Данила нахмурился, но отрицать не стал.

– Тебя выгнали, – наконец дошло до него.

Я отвернулась к окну. «Выгнали» – какое чудовищное слово… Меня выгнали.

Данила присел рядом со мной, отломил кусочек торта и попробовал.

А потом удивленно посмотрел на меня.

– Черт, как вкусно!

Я фыркнула.

– Ты предатель и подхалим.

– А ты сатана с внешностью ангела. И если мы закончили обмен любезностями, солнышко, пошли в тренерскую чаю попьем.

Я всунула ему в руки поднос и поднялась.

– Иду домой.

Но Даня ухватил меня за руку.

– Даже не посмотришь, как я буду давиться один твоим тортиком? А может, мне поехать с ним к Дену, раз ты не хочешь составить мне компанию?

– Не смей! – выпалила я. И наградив его гневным взглядом, бросила: – Ну пошли.

Даня закрыл двери в бассейн, водрузил торт на стол, налил в кружки кипяток из термоса.

– Тебе брусничный пакетик или с мелиссой?

Я не ответила, он опустил в кружку оба и разрезал торт.

– Слушай, а чего, собственно, ты так убиваешься? Завтра все уже забудут этот торт.

– Сомневаюсь. Ведь я закидываю любовными записками преподавателя по писательскому мастерству, сплю с отцом Стефы и пеку торты с бренди.

– Какой послужной список. А что же ты не защищаешься, милая моя?

– Со связанными руками не очень удобно, знаешь ли…

– А если их развязать? Думаешь, придушенные тобой враги пошлют эсэмэс с того света Денису? И тогда он решит, что ты совсем не изменилась?..

Я усмехнулась, подвинула к себе торт и отломила ложечкой кусочек. А он и впрямь получился дивным.

Пристально посмотрела на Данилу.

– Расскажешь, что она тебе пообещала за игру на ее поле?

– Как только ты мне расскажешь, хорош ли Стефин папа в постели.

Что он хотел этим сказать? Что играет на стороне Стефы так же, как я сплю с Андреем? Или он просто хочет сменить тему?

Тогда я ему подыграла:

– А тебе захотелось индивидуальности? Сменил парфюм!

Он не обиделся, улыбнулся, подался ко мне через стол, чтобы я его понюхала, и спросил:

– Нравится? Как я пахну?

– Дешево.

– Выбери мне парфюм сама, – внезапно предложил он.

К счастью, отвечать ему не пришлось.

У меня завибрировал телефон в сумке, я вынула его, на экране высветилось фото Никиты, сделанное на крыше. Данила успел мельком увидеть фотку, но вряд ли успел хорошо рассмотреть.

Я ответила. Никита сказал лишь:

– Не планируй ничего с ночи понедельника на вторник! Хочу отвести тебя в одно крутое место. Тебе понравится.

– А мой парень с нами может пойти?

Повисла пауза, а потом Никита пообещал:

– Если смогу достать еще один билет, то да. Я перезвоню.

Он отключился, а я заметила на лице Данилы неприкрытое любопытство.

– Что за фрукт?

– Знакомый.

– И Ден о нем, конечно, знает?

– Конечно, – повела я плечиком. – В конце концов, у меня тоже могут быть друзья, как у него подруги. Для общения.

– Да, вот только парни дружат с тобой и общаются лишь с одним намерением. – Он характерно приподнял брови.

– Ну а ты зачем?

Он растерялся, а я добавила:

– Кто мы друг другу?

Данила облизнул губы.

– А кем бы ты хотела быть?

– Будущей женой твоего брата! – Я поднялась и, кивнув на торт, сказала: – Приятного аппетита!

Уже у дверей меня догнали его слова:

– Не расстраивайся, торт получился отличным. Уверен, Рита Петровна это поняла.

Я обернулась.

– Нет, Даня, я разочаровала ее. Очень сильно.

Домой я шла пешком. Хотелось развеяться, просто идти, ни о чем не думая. Но совсем не думать не получалось. Мозг сам собой генерировал комбинации ответных мер. Я понимала, что, если не буду осторожна, Денис очень быстро узнает, что я вернулась к прежним развлечениям – и наш договор будет расторгнут. Но и сносить все новые и новые удары, подставлять щеку я больше не собиралась.

Стефа хочет войны, она ее получит.

Я шла уже к парадной своего дома, когда припаркованный во дворе «БМВ» подъехал прямо ко мне. Со стороны водителя опустилось стекло.

– Садись, – сказал Андрей. Ему необычно шли синяя рубашка и черный спортивный пиджак. У него был отменный вкус.

Мне стало любопытно, я открыла дверь и села рядом с ним. В салоне негромко играла песня «Tombe La Neige» и пахло его дивным парфюмом.

Андрей поднял стекло и заблокировал двери.

– А теперь верни то, что ты у меня украла.

Стефа пришла за дневником – и не нашла его. Хотела бы я видеть ее лицо в тот момент! Конечно, она сразу догадалась, что я навестила ее папочку.

– Если я что-то украла, то не у тебя…

– У Стефании. А это то же самое, что у меня. Верни ее дневник.

Я рассмеялась.

– Ее дневник? Уверен?

Он недоуменно переспросил:

– В чем?

– Что дневник ее.

Он моргнул, но, похоже, картина начала проясняться, он вздохнул и попросил:

– Объяснишь?

– Это мой личный дневник, который у меня украли одноклассники в начале лета и отдали Стефе.

– И на кой черт он ей сдался?

– О-о-о, ты совсем не знаешь свою дочь. Она шантажирует меня этим дневником и грозится отдать его моему парню.

– Зачем ей это?

– Хочет, чтобы он бросил меня и влюбился в нее!

Андрей смотрел на меня так потрясенно, что мне даже стало его жаль.

– А что такого страшного в этом дневнике?

– Тайны.

Андрей вздохнул, побарабанил пальцами по рулю.

– Вы никогда ее не примете, верно? Она не такая, как вы все…

Я задумчиво улыбнулась.

– После того, как я ее уничтожу, она в слезах и соплях уедет назад в свой Саранск. Извини, ничего личного.

Андрей холодно улыбнулся.

– Не извиняйся. И уж поверь мне, уничтожить ее тебе или еще кому-то я не позволю.

Я пожала плечами.

– Ты вне игры. Лучше не лезь. Потому что если на арену выйдет мой отец, защищая меня, тебе это не понравится… – Дернула за ручку двери, приказав: – Открой.

Он коснулся моего плеча.

– Послушай, Лия, ты умная и красивая девочка. Зачем тебе этот калека? Я понимаю, почему Стефа влюбилась в него. Она прячется за него от несимпатичной окружающей действительности. Но ты-то… сотню таких Денисов, еще и лучше себе найдешь. Ты и взрослого мужика способна свести с ума, чего там говорить о мальчишках.

Я вспоминала Никиту, его очаровательные ямочки на щеках и задорную улыбку. И не испытала ничего. Но стоило представить лицо Дениса, как меня всю точно выворачивало наизнанку от счастья и желания быть ближе к нему.

– Скольких бы мужчин я ни свела с ума… сама я буду сходить с ума только по одному. И ты не прав. Стефа не прячется за него. Она его рассмотрела.

Андрей разблокировал двери.

– Попробую поговорить с ней…

Я ухватила его за кончик галстука и, потянув к себе, понюхала ткань, задумчиво пробормотав:

– Он определенно мне нравится! Почему я раньше его не слышала?

Мужчина вырвал из моей руки свой галстук и иронично обронил:

– Может, потому, что, когда он вышел, ты пешком под стол ходила, малышка?

Я вылезла из машины и послала Андрею воздушный поцелуй, шепнув:

– Пока-пока, милый.

– Давай без фамильярности!

– Как! – театрально изумилась я. – Почему я не могу звать тебя милым? Твоя дочь сегодня во всеуслышание при учителе заявила, что я сплю с тобой – ее отцом. – Я улыбнулась. – Это дает мне какие-то права, не находишь, милый?

Он прикрыл глаза и застонал.

– Господи… – после паузы он попросил: – Лия, сделай мне одолжение. Если Стефа слишком заиграется, скажи мне об этом прежде, чем будет слишком поздно.

– Я говорю тебе сейчас.

Он кивнул и завел машину.