Арик курил на балконе съемной квартиры в спальном районе столицы и крутил в пальцах пачку «Парламента». Лет семь назад, когда у него появилась возможность покупать то, что хотелось, «Парламент» и Zippo стали постоянными спутниками. Это не была дань моде или подражание какому-то мачо, ему просто нравились эти изящные вещи. Сейчас, остановившись от гонки, что преследовала его последний месяц, беглый зэк вновь мысленно вернулся в тот день, когда оставил в машине свою зажигалку Zippo. Она исправно послужила в момент столкновения «Таланта» с катком в Благовещенске. Точно по его расчетам, машина разодрала правое крыло и бензобак о заграждения и после удара загорелась. Zippo не подвел. Его огонек не могли загасить ни ветер, ни снег. Только на душе осталось неприятное чувство, словно он пожертвовал другом.

Следом в памяти возник образ Лизы. Девушка так стремительно промелькнула в его жизни, что он невольно спрашивал себя, что же это было. Она по сути была еще пацанка, искала того, кому смогла бы отдать всю себя. Ее не устраивала половина или часть. Девчонка хотела все или ничего. И он забрал все. Случайно. Мимоходом. И эта мысль тяготила беглого зэка.

Арик тяжело вздохнул, подняв взгляд от сигареты. С балкона было видно, как детвора копошилась на детской площадке, мамаши с колясками неторопливо прогуливались по свободным от машин, заасфальтированным дорожкам, из открытых окон кое-где доносилась музыка. Совсем иной мир. Но такой притягательный. Хотелось вернуться в него, забыв о зоне, об унижениях, о страхе. Пальцы оставили пачку сигарет и невольно пошарили в поисках Zippo. Под рукой была только одноразовая пластиковая зажигалка. Из сотни существующих моделей Zippo Арик любил только одну. Черную, с матовым блеском, без каких-либо украшений и надписей. Еще до школы маленький Аркаша любовался такой же в руках у деда. Тот дошел до Одера в прошлую войну и обменялся зажигалками на память с каким-то американским капралом при исторической встрече войск, освобождавших Германию. Так самодельная зажигалка из гильзы перекочевала к союзнику, a Zippo осталась со старым солдатом до конца. Согласно завещанию деда, ту зажигалку положили к нему в гроб, да, так обоих и похоронили.

Сколько лет прошло, а память хранит воспоминания того горького дня. Почему наша память так несправедливо бережет боль утрат и так расточительно относится к радостным событиям нашей жизни, словно каждый день у нас праздник. Наверное, поэтому Арик купил свою первую Zippo в Москве, когда еще был студентом. Именно такую же модель. Черную, без надписей. Она была так дорога студенту. Тогда он впервые получил большую сумму, тут же отправился в дорогой сувенирный магазин и заказал себе черную модель Zippo из Америки. По утверждению менеджера зажигалку купили специально для него на аукционе. Именно из тех, что закупило командование США для военнослужащих в 1943. Был и соответствующий сертификат, и счет с аукциона, но более всего говорила о себе сама зажигалка. Потертая, с царапинами и вмятиной, она так уютно лежала в руке и, казалось, даже согревала. Точно такая же, как у деда. Черная, без надписей. Увы, та Zippo канула в лету. Вернее, осталась в прошлой жизни, до его ареста и зоны. Когда была жива Дельфинчик, и судьба, казалось, повернулась к нему своим светлым ликом.

Покидая Благовещенск, Аркан купил какую-то одноразовую газовую зажигалку в ларьке, заставив продавца перерыть гору коробок, чтобы найти для него зажигалку, сделанную не в Китае. Надпись, сообщавшая, что родиной современного огнива была Польша, не раздражала беглого зэка. Ему срочно пришлось избавляться от всего, что связывало с событиями последних месяцев. Перстень Филина был спрятан в коробке вместе с самородками, и все это находилась под охраной «Стечкина» под полом старенькой дачи в Щемилово, снятой им пару недель назад.

Беглый зэк осторожно подбирался к столице, сначала ненадолго остановившись в дачном поселке недалеко от Старой Купавны. Изображая свободного художника, стесненного в средствах, он пристроился до конца лета в убогом домишке, громко именуемой загородной дачей. Чтобы не выглядеть полным идиотом, долго торговался с бабулькой, уговаривая скинуть пятихатку. Пообещав не курить в доме и часто уходить рисовать натуру, он обрел временную базу.

Найденный в сарайчике садовый инвентарь, позволил организовать надежный тайник для «золотого запаса». Летом почти все домики в поселке были заселены шумными столичными семьями, вырвавшимися на природу из своих бетонных коробок. Территорию охраняли отставники из местной конторы, да и окна на ночь никто не закрывал, так что опасаться воровства до осени не стоило. А частое отсутствие творческой личности никого не волновало. Тыл был крепким. Единственная ниточка, связывавшая мнимого господина Филина с тяжелым прошлым, был паспорт на имя Виктора Петровича и пачка зеленых банкнот. Ксиву нужно срочно менять. Только сделать это надо было аккуратно, без суеты.

Арик долго взвешивал все за и против, прежде чем позвонить одному знакомому, который был способен обеспечить его подлинным документом. Вопрос был не в том, чтобы за хорошую сумму сделать чистый паспорт, а в том, чтобы среди знакомых не пошел слух о возвращении господина Панова, беглого зэка. Не зря говаривали древние, что с врагами справиться можно, но как быть с друзьями.

– Я так понимаю, – неожиданно подал голос Аркадий Михалыч, – что мы решили прогуляться.

– Не мешало бы зайти в супермаркет, – вторил ему голос этнографа.

– Неужели? – попытался возразить Арик.

– Продукты заканчиваются, – аргументировал Аркадий Михалыч, – да и зажигалку бы правильную поискать…

– Опять они за свое! – в голосе Виктора Петровича стали отчетливо слышны интонации хозяйственной вдовы из Невера. – О деле думать надобно, а не развлекаться.

– Вот тут вы, батенька не правы, – твердо произнес Михалыч. – Наш Чапай хорошо думает, когда атмосфЭра способствуют. Знаете ли…

– Ну, да! – ехидно прозвучал в ответ голос этнографа. – Красной мантии и «Парламента» для начала дебатов маловато. Зажигалочка еще нужна.

– Ша! – цыкнул на них Аркан с улыбкой. – Промедан.

Середина лета в Москве была жаркой. Все водоемы и даже фонтаны столицы были оккупированы жаждущими прохлады. Современные нравы позволяли гражданам, некогда зажатым в тиски коммунистической морали, теперь максимально оголяться у любой лужицы посредине парков и скверов. Жадные взгляды выходцев из аулов и кишлаков, где старейшины еще пытались в строгости держать соплеменников, пытливо блуждали по округлым частям тех, кто не смог купить себе хотя бы на время место у моря, но был в состоянии расслабиться у столичного водоема с бутылкой пива. Среди этих взглядов был еще один. Он не столько оценивал особенности прелестниц, сколько пытался выявить потенциальную опасность. Отвыкнув за четыре года от столичной суеты, Арик был напряжен. Только усилием воли он заставил умолкнуть мнительный голос настороженности. Ему вспомнились мудрые слова старца, утверждавшего, что человек сам притягивает к себе то, о чем постоянно думает.

На пятачке у метро было многолюдно. Палатки и ларечки ровными рядами выстроились в плотный редут перед кафе и магазинами покрупнее. Они отсеивали из толпы тех, кто мог купить только бутылку воды или пачку сигарет от более состоятельных клиентов. Те же, кто мог потратить несколько тысяч и более, гордо проходили мимо витрин с двузначными ценами. Арик быстро заметил на себе оценивающий взгляд из толпы. Но это был не следа к, скорее всего – щипач, высматривающий карася пожирнее. Не останавливаясь, беглый зэк не удержался и улыбнулся в сторону нескромного взгляда, оскалив зубы. Словно волчара, рыкнул мимоходом на шавку, которая, прижав хвост, скрылась за палаткой.

Преступный мир незримо соседствовал с обывателями, наивно полагавшими, что они надежно защищены теми, кто втихаря поддерживал необходимый для промысла порядок, имея свою долю. Огромный мегаполис кормил многих, нужно было только соблюдать границы и правила, установленные вездесущим, пронизывающим все общество понятием. Живи и дай жить другим. Иначе – война.

Прохлада многоэтажного супермаркета отвлекла Арика от размышлений о вековой связке законного и преступного промыслов. Такое же деление на профессии и подчиненность, такая же плата за поддерживаемый порядок и наказание нарушителей, такая же борьба за власть. Оставив заботы по устройству государства парламентариям, беглый зэк вошел в табачный салон с каким-то кавказским названием. Оно абсолютно ни с чем не ассоциировалось, и память отказывалась его принимать, а вот слоган говорил о том, что автор знаком со школьной программой. Более того, в противовес витиеватому готическому шрифту, используемому в названии, слоган был написан привычными плакатными буквами. Он гласил: «Дым сладок и приятен». Это заставило Арика улыбнуться, и он стремительно ворвался в мир сладких табачных грез, громко обратившись с порога к элегантной женщине за прилавком:

– Только вы, красавица, сможете успокоить мое сердце!

Продавщица привычно улыбнулась на шутку вошедшего высокого мужчины. Уверенные манеры выгодно отличали его от иных покупателей, пытавшихся вызвать к себе особое расположение либо пренебрежительным видом знатока, либо подозрительностью дилетанта.

– Что вас интересует? – она смело заглянула в глаза Аркадия, и тот на миг опешил.

Высокая и статная, она не была красавицей в том смысле, как это пытаются навязать глянцевые журналы и реклама на телевидении. Она была настоящей, живой, и в то же время из какого-то иного мира, куда заказан путь простым смертным. В ней чувствовалась порода, как это принято говорить о рысаках или той особой категории умных собак, которые сами себе выбирают хозяина. Наверное, на земле когда-то жили очень красивые и сильные люди, погибшие в каком-то из многочисленных катаклизмов, терзавших нашу планету. Немногочисленная их ветвь, сумевшая спастись, растворилась среди менее красивых и умных, но умевших лучше приспосабливаться к новым условиям собратьям, наследникам иных, тривиальных цивилизаций. Неуловимая грусть во взгляде женщины то ли об атлантах, то ли об ариях, которую не встревожить тугим кошельком или красивой болтовней, так притягивает большинство мужчин, интуитивно жаждущих разбросать свое семя на каком-то особо благодатном поле.

– Что же тревожит ваше сердце? – она еще раз очаровательно улыбнулась. – У нас есть замечательные трубки, сигары, голландский табак, зажигалки… Может быть, кальян? У нас есть возможность заказать по каталогу интерьер из красного дерева для курительной комнаты. Инкрустировать его по вашему выбору…

– Спасибо, нет, – наконец-то нашелся Арик. – Ищу ту, которая предпочитает черную модель Zippo всем остальным.

– Витиевато и похоже на шпионский пароль, – она чуть наклонилась вперед, и в разрезе строгого платья блеснуло кружево. – Наверное, отзыв должен звучать как – «сегодня все кончились, зайдите завтра».

Молодые люди разом рассмеялись. Их взгляды встретились и надолго задержались. Она не торопилась отвести глаза в сторону или поправить прическу. Это была сильная и умная женщина, знающая себе цену. Только интеллект не позволял ей быть развязной или принять вызывающую позу, крикливо выражающую единственную фразу – «ну, что, слабо!» Наоборот, опустив шикарные ресницы, она положила ладони с длинными пальцами на ярко освещенную витрину и тихо произнесла:

– У нас есть очень красивые вещи. Я помогу вам выбрать. Себе или в подарок? Может быть даме?

– Нет, – смущенно произнес Арик, следом за нею опуская глаза на витрину. – Ищу черный Zippo. Без надписей, эмблем или гравировок.

– Коллекционную? Армейский заказ времен Второй мировой войны? – неожиданно для покупателя спросила продавщица, продемонстрировав знания специалиста.

– Именно.

Их взгляды опять встретились. Словно они протянули руки навстречу друг другу, и пальцы переплелись в немом жесте, так много говорящим о чувствах. В чем-то оба были так похожи друг на друга, что общение или обмен на каком-то невербальном уровне мог продолжаться без соблюдения условностей или приличий.

– Такую можно заказать по каталогу в одном из клубов, – она опять опустила красивые ресницы, переходя на деловой тон, – но это займет какое-то время, да и цены там начинаются от трех тысяч евро. Сейчас могу предложить вам черную модель из Канады. Завод «Ниагарский водопад» был закрыт в 2002 году, но у нас есть несколько замечательных экземпляров с литерами «А» и «D».

Продавец достала из стенного шкафа небольшую деревянную коробку с черными моделями Zippo и аккуратно поставила на витрину перед покупателем. Привычным движением откинула крышку сначала одной потом другой зажигалки, демонстрируя звук, извлекаемый при этом. Посетитель с интересом подался вперед, почти вплотную приблизившись к элегантным вещицам, зазвучавшим в красивых руках женщины.

– Действительно есть разница, – удивленно произнес он. – Я был уверен, что клик Zippo запатентован и различается только у подделок.

– Сама компания «Zippo Manufacturing Company» не опровергает наличие различных кликов при откидывании крышки, – продавщица еще раз щелкнула зажигалкой. – Эксперты утверждают, что использование различных материалов корпуса влияет на тембр.

– Да, – Арик был так близко к ее рукам, что помимо бензина почувствовал запах ее крема, – раньше ведь были только латунные. А что говорят эти литеры?

– Модель с «А» должна звучать, как «ля», «D» – как «рэ». Хотя, если честно, то я не уверена.

– Ну, я бы так не утверждал, – протянул покупатель, рассматривая яркий лак на ухоженных ногтях.

– Вы музыкант?

– Нет, – Арик не стал распространяться о себе, – но помню, что Эрик Клэптон и Сид Баррет использовали Zippo в композициях, – он улыбнулся и спросил. – Позвольте?

Пощелкав по очереди черными зажигалками, покупатель сделал выбор.

– Пожалуй, с буковкой «А» мне больше нравится.

– Хороший выбор, – она улыбнулась в ответ, аккуратно упаковывая подарок. – Пожизненная гарантия и право вступить в клуб. Последняя партия канадцев считается коллекционной.

– А такие очаровательные женщины, как вы, – голос Арика стал вкрадчивым и мягким, – бывают в клубе?

– Если говорить о Московском клубе, – она не взглянула в ответ, – то он еще не получил официального статуса от Zippo, а вот в Италии, Голландии или Дании ваш сертификат имеет силу… Будете платить наличными или картой?

Аркадий не сразу понял, почему так изменилось настроение в их дружеском общении, но потом почувствовал чей-то взгляд из-за неплотно задернутой портьеры у кассового аппарата. Через мгновение оттуда выкатился невысокого росточка толстяк с гладко выбритыми обвисшими щеками. Закатанные рукава джинсовой рубашки демонстрировали буйную растительность вплоть до кистей и даже на суставах коротких пухлых пальцев, унизанных массивными перстнями. Покупатель даже пожалел, что на его мизинце нет перстня Филина.

– Это наш директор, – представила вошедшего толстяка продавщица. – Арсен Суренович.

– Анечка! – слащаво улыбаясь и с жестким акцентом, пропел в ответ директор. – Зачем так официально. Просто Арсен! Для клиентов мы друзья. Для хороших клиентов – хорошие друзья. Можем посидеть, поговорить… Предпочитаете сигару?

Арик не успел ответить, как толстяк уже выкатился из-за витрины в зал, ухватив под локоть посетителя.

– Есть отличный голландский табак. Мне поставляет партнер непосредственно из Роттердама. Никаких посредников. Никаких накруток.

– Спасибо, – гость попытался уклониться от энергичного натиска, – предпочитаю «Парламент».

– О, узнаю интеллигентного человека, – тут же переключился на другую тему директор, пытаясь подтащить покупателя к стеллажам вдоль стен. – У меня все самое лучшее. Только посмотрите, какой товар! Чистое золото!

Арик умоляюще взглянул на продавщицу, и она выручила.

– Арсен Суренович, клиент еще не расплатился за покупку.

– Конечно, дорогой, – они вместе подошли к кассе. – Вот моя визитка. Звоните, приходите, посоветуйте друзьям. Арсен всегда поможет. Для хороших людей у меня всегда что-то найдется.

Он перехватил взгляд покупателя, когда тот передавал купюры продавщице.

– Анечка всегда здесь. Умница все знает, все расскажет. Приходите, звоните…

Многоголосье толпы в большом торговом зале супермаркета не могло сразу стереть в памяти слащавое лепетание с жестким акцентом. Оно еще звучало в ушах Арика, когда он заполнял тележку продуктами с различных полок из холодильников, длинными рядами формировавших людские потоки к кассам. Почему русские не могут торговать, как азиаты, делать машины, как немцы, придумывать электронику, как японцы или производить все и вся в огромных количествах, как китайцы. Почему они позволяют пришлым наводить свои порядки на огромной территории, которую получили от предков.

На большой парковке он заметил желтое такси, высаживавшее пассажира. Договорившись с водителем, уже через пару минут Арик обсуждал спортивные новости в машине, медленно выруливавшей к проспекту среди плотных рядов палаток и магазинчиков. Внезапно его взгляд выхватил из толпы того самого щипача, который приценивался к нему у ларька около часа назад. Сославшись, что забыл купить курево, беглый зэк попросил таксиста остановиться на пять минут.

Незаметно подойдя сзади к праздно прогуливающемуся воришке, Аркан потянул его за футболку и тихо шепнул:

– Братан, нужна мобилка.

– Вон «Евросеть» – недоверчиво буркнул обладатель футболки, высвобождаясь.

– Стремно. Запылить нужно, – по-деловому тихо настаивал Аркан, – мою трубу пасут.

Шипач еще сомневался.

– Я там пивка дерну, – беглый зэк кивнул на ларек, – а ты мне подошли фрайна, – он незаметно сунул стодолларовую купюру в карман собеседника. – Надыбай, гуделку, брат.

Аркан едва пригубил бутылку холодного пива, облокотившись на небольшой столик у затемненного окна ларька, как туда нагло вошел шкет в бейсболке. Окинув быстрым цепким взглядом помещение, он молча положил на столик бумажный пакет, в каких обычно продают булочки, и так же молча вышел.

Беглый зэк равнодушно убрал пакет, словно нечаянно смахнул крошки с не очень чистой столешницы, тщательно ощупал его, продолжая смотреть в окно и цедить пиво. Потом неторопливо попросил у продавца еще пару бутылок пива в фирменном полиэтиленовом пакете. Небрежно положил туда принесенный бумажный сверток, а свою бутылку незаметно протер платком, оставляя на столике. Медленно вышел и направился к поджидавшему его такси. Усаживаясь, дружески посочувствовал водителю, который вынужден работать в такую жару, да еще без холодного пива.