— Их ещё нет?

Лиза выбралась из кубрика на палубу. Было темно, но посветлевшая полоска горизонта уже намекала о предстоящем восходе солнца.

— Нет, ещё час до назначенного времени, отрицательно покачал головой Пабло, — мы поймали попутный ветер, будем в квадрате чуть раньше.

— Давай я посижу там, а ты отдохни.

Девушка куталась в тёплую накидку от свежего ветра, наполнявшего паруса.

— Не волнуйся, Лиз. Я привык ходить один. Моряк устало улыбнулся.

— Часто дремлю здесь или разговариваю с океаном. Все моряки немного ненормальные. Они влюблены в это огромное существо и чувствуют себя с ним наедине как дома.

— Ты говоришь об океане?

Лиза села на диванчик около Пабло, подтянув босые ноги и сжавшись в комочек.

— Конечно. С ним многие связали свои судьбы, — лицо моряка было спокойным, — он добрый, пошалит иногда, но с кем не бывает.

— Не понимаю, как можно плавать одному?

— А ты дома бываешь одна или всегда с кем-то? — вопросом на вопрос ответил он.

— Я живу с мамой, но в своей комнате всегда одна. Девушка вздохнула, вспомнив далекую Москву. Она впервые не встречала Новый год со всей роднёй в Черновке, отчего стало грустно. Оказывается, ей очень дорог этот старый дом на краю деревни, мамины сестры, их дети, совместные праздники. Всё, что было обыденным, повседневным, и есть её жизнь. Наверное, она была старомодной, уделяя столько времени семье, но появился Иван, и всё закрутилось…

— А моя комната — это Атлантика, — задумчиво, сам себе ответил моряк.

— Не дай Бог, что случится. Мало ли, — продолжала сомневаться девушка.

— Ты о смерти?

Пабло обернулся. В тусклом зеленоватом свете приборов лицо его выглядело суровым.

— С некоторых пор я перестал её бояться. А иногда даже зову.

Неподвижный взгляд был устремлен вдаль.

— Но не судьба. Знаешь, когда-то в молодости я был в Сиднее. Даже не помню как, но оказался я у шамана. Комнатка маленькая, травами пахнет, козьи голову, куриные лапки по стенам, маски из черного дерева, крокодильи зубы и все такое. Что меня туда привело, не знаю. Да и забыл о нем сразу, а вот когда Нелли не стало, вспомнил. Всё случилось, как он предсказал. Без имен и дат, намеками, но все точно.

Пабло помолчал.

— А про смерть мою сказал вот что: океан не возьмет, железо пронзит мне сердце.

Он опять помолчал и полез в нагрудный карман за сигаретой.

— Наверное, в каком-нибудь портовом кабаке пьянчужка вроде меня воткнёт в эту грудь свой стилет.

— Я бы не хотела знать, как умру, — задумчиво проговорила Лиза. — И вообще, что это мы о смерти. Нам о жизни думать надо.

— И опять ты права, красавица. Пабло прищурился от дыма сигареты.

— Хочется посмотреть мне на вашу свадьбу, и в Москве я ни разу не был.

Он лукаво посмотрел на девушку.

— Вот только где тёплую ушанку с тесемочками найти?

Они рассмеялись. Облака по правому борту, словно угли в костре, от ветра подернулись серым пеплом. Где-то там, за горизонтом, дремал рассвет. Еще несколько смелых порывов ветра — и заалеют робкими огоньками угли, и полыхнет. Удивителен восход в океане. Вдали от берегов и городов единение с природой обостряет восприятие человека. Это уже не наблюдение с балкона за зарёю, это слияние с ней. Океан будто чувствует рождение нового дня, замирает, отутюжив огромную гладь, в которой отражается посветлевшее небо. Темнота отступает, обнажая на горизонте узкую щель между схожими мраморными плитами небес и водной поверхности. Предвестники восхода, острые горячие лучи прорывают серую оболочку, куда и устремляется раскаленный, пышущий жаром шар солнца. Величественное зрелище.

— Мне кажется, я слышу самолёт.

Лиза напряглась, подавшись вперед, потом привстала, стараясь удостовериться.

— Вообще-то мы уже в квадрате встречи, — оглянулся по сторонам моряк, — но я ничего не слышу.

— Там.

Девушка указала в сторону разгоравшейся зари.

— Я отчетливо слышу.

— Ну что же, помигаю топовыми огнями.

И Пабло пощёлкал выключателями на приборной доске.

Зазвонил телефон спутниковой связи. Минуту шёл сухой деловой разговор, с окончанием которого моряк начал убирать паруса. Действуя ловко и решительно, он быстро управился с огромным белым полотнищем. Закрепил его и принялся выбирать ярко-красный спинакер (так яхтсмены называют большой парус на носу судна, который упругим пузырем выпускают в случае попутного ветра). Вскоре и тот послушно лёг к ногам капитана, упакованный в тугую скатку.

— Они заметили нас. Пабло вернулся в рубку.

— И скоро приводнятся рядом. Подождем.

— Мне кажется, время тянется так медленно, — волновалась Лиза, всматриваясь в ту сторону, откуда доносилось стрекотание двигателя легкого самолета.

— Думаю, сегодня всё и решится, — моряк был удивительно спокоен.

— Как, сегодня? — она резко обернулась. — Ты не шутишь.

— Скорее всего, негодяи где-нибудь поблизости. Ищут тебя.

Гидроплан сделал пару кругов над яхтой, рассматривая сверху её команду, и приводнился неподалёку. Опять зазвонил телефон спутниковой связи, и Пабло подтвердил, что это именно они вызвали помощь. Трижды небольшая надувная лодка курсировала между яхтой и самолетом, перевозя пятерых молодых парней. Четверо были крепкого телосложения, в точных, собранных движениях которых чувствовалась тренировка. Пятый был худощавым загорелым красавцем. Тонкие правильные черты лица и темные волнистые волосы, умный проницательный взгляд и очаровательная улыбка, открывавшая красивые зубы, несомненно, давно сделали его предметом восхищения многих женщин. В одежде чувствовался отменный стиль, а уверенные манеры говорили, что молодой человек себя очень уважает.

Легко перемахнув через борт яхты на палубу, он огляделся. Прибывшие до него парни уже осмотрели «Нелли» и знаком показали, что всё в порядке. Гидросамолет развернулся против ветра, прибавил оборотов, и, подпрыгивая на небольших волнах, стал разгоняться. Все молча проводили взглядами его взлёт. Вскоре он исчез из вида.

— Антонио, — красавец одарил Лизу очаровательной улыбкой, протягивая руку для приветствия.

— Мы с вами заочно знакомы, Иван рассказывал о Вас, но скрыл самое главное, — не переставал улыбаться самоуверенный гость. — Он не сказал, что речь идет о такой красавице.

Элегантно склонившись, он поцеловал руку смущенной девушке. Акцент в речи был слышен, но по-русски он говорил свободно.

— Спасибо. — Лиза явно была взволнована. — Спасибо, что откликнулись на просьбу о помощи и так быстро прилетели.

Мужчины обменялись рукопожатиями, назвав свои имена. В их сдержанном поведении чувствовалось уважение и настороженность. Тем временем спутники Антонио по-хозяйски уже перенесли увесистые сумки в кубрик и всем своим видом изъявляли готовность к действию.

— С вашего позволения, они отдохнут в кубрике, чтобы не маячить на борту. Привлекать внимание любопытных глаз нам ни к чему, — Антонио уверенно распоряжался на чужой яхте, беря ситуацию в свои руки.

— А нам нужно обсудить детали. Если не возражаете. При этом очередная улыбка говорила о том, что не стоит соглашаться, и так всё понятно.

— Пройдемте в рубку, — Пабло вспомнил, что всё-таки он капитан этой яхты, и принял роль гостеприимного хозяина. — Я приготовлю кофе с бутербродами, а ты, Лиз, пока всё расскажешь.

Галантно помогая девушке первой расположиться на диване, Антонио поправил на её плечах видавшую виды накидку. Затем сел рядом, изображая на своём лице покорное внимание. Очевидно, этот молодой человек привык быть лидером любой компании, и надо сказать, делал это с удовольствием и мастерски. Он слушал взволнованный рассказ Лизы, то и дело подбадривая её. Кивал головой в знак согласия, приподнимал тонкие брови, искренне удивляясь, хмурился или улыбался, если того требовали обстоятельства, но не проронил ни единого слова. Пабло несколько раз подходил к ним, то принося чашки с дымящимся в прохладном утреннем воздухе кофе, то предлагая тарелочки с бутербродами, то передавая сливки в маленьких упаковках. Моряк настороженно поглядывал на девушку, но та не проявляла никаких признаков тревоги.

— Пабло, — Антонио с неизменной улыбкой обратился к моряку, — медлить нельзя. Присядьте, и наметим план действий.

Лицо красавца было спокойным, а намеренно замедленные жесты говорили о том, что он действует с какой-то неохотой или даже лениво. Создавалось впечатление, что обсуждается пустяковый вопрос, на который и время тратить не хочется. Это проявлялся природный дар лидера, отточенный в постоянном применении: как бы ни была сложна ситуации, подчиненные видели уверенного командира, который наперед всё знает. Растерянность и принятие необдуманных действий новичка или неопытного вожака только усиливают панику.

— Вы хотите выманить похитителей на приманку? — Пабло не собирался скрывать, как в нём закипает ненависть. — Согласен на все варианты, только Лиз должна быть в безопасности.

— Мне понятна Ваша озабоченность судьбой нашей красавицы.

Антонио продолжал играть. Возможно, он с детства ощутил благосклонность фортуны и уверовал в свою особенность. Создавал ли кто-то умелой рукой такое окружение, формируя самомнение, или это было делом счастливого случая, но он привык жонглировать своей и чужими жизнями.

— Любой из нас предпочёл бы идти первым, но Вы правы, любезный Пабло, без Лиз они не придут, — Антонио посмотрел на девушку с легкой грустью. — Они должны увидеть её. Только тогда они поднимутся на борт «Нелли». Неожиданно хлопнув себя ладонями по коленкам, продолжил:

— А потом мои ребята сделают своё дело.

— Может, просто выманим их поближе, — предложил моряк, — и сами зайдем к ним в гости.

— Думаю, что Вы неправы, дорогой капитан, — Антонио продолжал улыбаться и откинулся на спинку диванчика. — У них находится вторая половинка драгоценного медальона — Иван.

Он ласково посмотрел на девушку.

— И нам нужно незаметно для похитителей этот медальон взять и соединить. Вернуть на хранение Вам, Лиз. Он вздохнул.

— Пока что медальон незаконно висит на шее Виторио, и он не захочет добровольно расстаться с ним. Придётся снять голову, чтобы цепочку не порвать.

— Что Вы такое говорите, — Лиза напряглась всем своим телом.

— Нужно сразу определить для себя границы. Антонио был сама любезность. Он не спорил, не повышал голоса, он соглашался.

— Если вы решите вести переговоры, то я не буду выступать в роли адвоката. Это бесполезное занятие, на мой взгляд.

Маска на лице оставалась прежней, будто он говорил о вчерашнем дожде, лужи от которого ещё не высохли.

— Я слишком поздно присоединился к вам, и другого решения не вижу. Мы должны действовать очень быстро. Антонио сделал широкий жест рукой.

— Без границ, по обстоятельствам.

— Можете располагать мной, как считаете нужным, — Пабло сказал это спокойно, без пафоса, — но вот Лиз…

— Спасибо, дружище, — Антонио обернулся к моряку, — надежные руки нам очень пригодятся. Я рад, что не ошибся. Когда мы говорили по телефону, именно таким я Вас и представлял.

— И я с вами.

Лиза явно волновалась. Пальцы рук были сплетены и плотно сжаты. Она все время молчала, но, приняв решение, готова была действовать решительно. Девушка не рисовала в своём воображении страшные картины и не обдумывала, как в таких случаях поступит. Она знала, что пойдет до конца.

— У русских есть какая-то поговорка о женщине, коне и пожаре.

Глаза Антонио вспыхнули.

— Не помню её точно, но теперь я понял, о чём речь. Театральным жестом он прижал руку к груди.

— Ах, если бы Ваше сердце было свободным, милая Лиз…

Он даже закрыл глаза, изображая блаженство на лице.

— Давайте ближе к делу, — Пабло был явно недоволен этой сценой.

— Да, простите, — Антонио вновь откинулся в расслабленной позе на спинку дивана, — в обществе красивых женщин я всегда теряю мысль.

Лукаво взглянув на Лизу, холодно продолжил:

— Вы, дорогой Пабло, сообщаете по радио о найденной девушке. Она без сознания, и Вы о ней ничего не знаете. Думаю, похитители сразу откликнутся. Сочинят какую-нибудь байку о пьяной гостье или ссоре с женихом. Неважно. Вы называете им координаты. Поднимите парус и продолжайте двигаться. Они непременно появляются. Потянув сигарету с золотым ободком из пачки, красавчик обратился к девушке:

— Надеюсь, Вы не против.

Выпустив струйку дыма, тут же подхваченную ветерком, продолжил:

— Основной наш козырь в этой игре — внезапность. И мы должны его спрятать в рукав как можно тщательнее. Похитителей нужно убедить в Вашей беспомощности, Пабло.

Он внимательно посмотрел на моряка, как бы оценивая его актерские способности.

— Надеюсь, Вам приходилось играть в покер? Капитан утвердительно кивнул.

— Замечательно. Вам предстоит блефовать, но очень тонко.

Улыбка опять озарила красивое лицо Антонио.

— Вы не в таверне, а на кону не кружка пива. Он развёл руками.

— Будете говорить по радио только Вы, милый Пабло. Мы сможем присоединиться к вашей беседе, только когда они ступят на эту палубу. Нужно заманить кого-то из их команды на борт «Нелли», и главное, отвлечь внимание. Он опять галантно поклонился девушке.

— А неизвестная спасенная будет едва держаться на ногах от слабости. Это даст ей возможность сразу же удалиться со сцены.

Струйка дыма скользнула, подхваченная утренним ветерком, быстро растворяясь.

— Мы с ребятами укроемся и будем ждать своей очереди. Чтобы выход был эффектным, нужен сигнал. Пабло, — без паузы обратился к моряку Антонио, — вы громко скажете «никогда». Лучше крикнуть, чтобы услышали те из моих ребят, кто будет с противоположного борта их яхты.

Он опять улыбнулся.

— Лиз, надеюсь, финал будет стремительным, и Вам не стоит на него смотреть. Сразу прячьтесь. Я непременно всё расскажу. После.

Волны покачивали яхту, шлепаясь о борта. Солнце уже зависло над равниной Атлантики, окрасив бескрайнюю равнину золотым цветом. Глядя на величественную картину, легко верилось в истории о несметных сокровищах на дне. Будто это отблеск миллионов золотых монет и самоцветов прорывался сквозь толщу воды, подсвечивая её поверхность изнутри. Сколько будет жить человечество, столько и будут жить эти легенды. Столько и будут находиться неспокойные отважные сердца, посвятившие свою жизнь поискам. Кто — старых кладов, кто — приключений, кто — чего-то особенного, что и объяснить трудно. Бродяжий дух не дает спокойно возделывать хлеб или строить жилища, он подталкивает в неизвестность. Для них обычный ветер — посланник из другого мира, он шепчет о неизведанных странах, великих тайнах, сокровищах, что ждут в укромном уголке. Обычный человек и не заметит подобных речей в шорохе ветра. Но обладатель неспокойной души услышит. Он почувствует, как незримые паруса его воображения наполнятся фантазией, и неудержимая сила сорвет его с насиженного места. Мужчины в большинстве своём материалисты — их мечты и достижения ощутимы. Их радует то, к чему можно прикоснуться рукой или взглядом. Женщины по-прежнему витают в облаках. Они могут пожертвовать жизнью ради того, что не взвесить, не увидеть, не ощутить на вкус. Их мечты и стремления часто нереальны. Недостижимы и потому так заманчивы. Легко утолить жажду, голод и страсть. Но как утолить любовь?

Те из нас, кто хоть однажды ощутил это странное состояние души, будут искать его всю жизнь. О, это необъяснимое, пьянящее, возвышенное чувство.

Наркотик и хмель — детская забава по сравнению с ним. Эфемерное, ускользающее и манящее. Оно дремлет в уголках души каждого, и мало кто решается заглянуть туда. Кого-то подталкивает случай, но многие шарят вслепую, растопырив жадные пальцы, и натыкаются на иные вещи. Одни погружают себя в обожание и веру в Бога, утверждая, что именно Он есть любовь. Иные посвящают себя поискам сокровенных знаний, убедив себя, что встреча с истиной и есть наивысшее предназначение и наслаждение. Блажен, кто верует в это. Они всегда пытаются материализовать свои чувства, строя храмы и ускорители, пирамиды и библиотеки. Всякий раз стараясь превзойти масштабы предшественников. Но стоит ли сравнивать это с тем ликованием, когда встречаются любящие души?