— Поедем, как туристы, вдоль берега. Остановимся в Гибралтаре и Тарифе. Мы должны быть в Кадисе часа через четыре. Встреча назначена на семь.

Джино обернулся.

— Надеюсь, Лиз, Вы чувствуете себя хорошо. Самолет был небольшой, но особо не болтало.

Лиза вопросительно посмотрела на Ивана. Теперь он был переводчиком, потому что итальянец не говорили ни по-испански, ни по-русски.

— Да-да, всё хорошо, — живо отозвалась девушка после того, как Иван перевел фразу.

— На меня не обращайте внимания, ведите машину как Вам удобно.

И жестом показала, что можно ехать.

Почти всю дорогу молчали. Лишь изредка Лиза, сидевшая на переднем сиденье большой машины, оборачивалась к Ивану, делясь впечатлением от увиденного. Тот кивал в ответ, иногда спрашивая у Джино какие-нибудь подробности.

Итальянец уверенно вел машину, внимательно следя за дорогой. На вопрос Лизы, откуда он так хорошо знает эти места, ответил, что бывал здесь редко, но дороги в Испании ничем не отличаются от итальянских.

В январе туристов мало, и это весьма кстати. Дождя не было, и по сухому асфальту катили плотные ряды фур. Оказывается, всё южное побережье Испании превращено в один огромный парник, где выращивают овощи для половины Европы.

Миновав Фуэнхиролу, они ненадолго остановились у старого замка. Стоящий на скале у самой кромки воды, он чем-то напоминал Ласточкино гнездо в Крыму. Кроме группы вездесущих японцев, на пятачке около замка никого не было. Втроём они зашли в небольшой бар выпить по чашке кофе. Мужчина за стойкой окинул их любопытным взглядом. Его многолетний опыт позволил быстро определись, что главной среди странных посетителей была светловолосая девушка. Она без интереса смотрела по сторонам и почти не разговаривала. Сопровождавшие её молодые люди тоже особых восторгов не выражали.

Бармену стало обидно: вот ведь могут же люди позволить себе путешествовать даже зимой, а он который год не был в отпуске. Эх, прокатиться бы с такой девчонкой на недельку в какой-нибудь теплый уголок. Будто прочитав эти мысли, светловолосая иностранка удивлённо взглянула на него. Бармен смутился и начал протирать без того сверкающий бокал. Печаль в её светлых глазах передалась и ему. Странно: иногда люди неистово орут или безутешно рыдают, чтобы передать свои эмоции другим, а тут достаточно было мимолётного взгляда, чтобы в душе постороннего зародилась тоска. К его удивлению, это состояние не проходило. Он даже принялся наводить порядок на полке, что всегда помогало восстановить душевное равновесие после какой-нибудь заварушки в его заведении. Бывало, что подвыпившие туристы задевали друг друга в поисках острых ощущений. Ему приходилось вмешиваться, чтобы избегать убытков. Южная кровь предков быстро закипала, и лучшим средством успокоить её было процедура наведения порядка. Однако сейчас это не помогало. Бармена так и подмывало вновь посмотреть на посетительницу. После некоторых колебаний он всё же глянул на неё. Девушка сидела в прежней позе, не принимая участия в разговоре мужчин. Её спина и плечи были напряжены, будто на них навалилась неимоверная тяжесть. Бармену стало не по себе. За долгие годы работы в своём заведении он научился быстро распознавать клиента. И эта блондиночка не отпускала его. Печаль её единственного взгляда теребила душу. Против обыкновения, бармену захотелось выпить. Его профессия подразумевает общение с клиентом, но никогда пьяные откровения не трогали его душу. А тут на тебе. Подчиняясь непонятному порыву, он плеснул в четыре рюмки коньяку и направился с подносом к посетителям. Пробормотав что-то о традициях заведения, предложил бесплатную выпивку. Дальнейшее он смутно помнил, потому что опять увидел тоску в тех голубых глазах. Она что-то сказала о каком-то Пабло, и они опрокинули рюмки. Бармену стало нестерпимо жаль того Пабло и себя, потому что никто и никогда не будет так горевать о нём.

После Сан-Энрике на склонах гор стали попадаться ветряки. Сотни белых пропеллеров на длинных ногах дружно вращались под напором океанских ветров. Дыхание Атлантики здесь многое определяло. Человек давно научился приспосабливать разные явления природы в своих целях, он только никак не может разобраться, что же ему делать с собой.

Проехав ещё около часа, молодые люди свернули на стоянку, решив размять ноги. Кутаясь в свитера от свежего ветра, они побродили по безлюдному пляжу в нескольких сотнях метров от Гибралтара. Знаменитая скала была огорожена колючей проволокой, за которой виднелась взлетная полоса. Ангары располагались в недрах самой скалы. Английских солдат не было видно. Казалось, что всё вокруг погружено в зимнюю спячку. Даже вид африканских гор на другом побережье пролива, которые казались совсем рядом, не радовал. Без туристов эти края замирают. Да и волны Средиземного моря без солнца кажутся серыми и очень холодными.

Сев в машину, они слились с дорогой, петляющей среди безлюдных гор. Огромные рекламные щиты с улыбающимся киноактером Сталлоне на возвышенностях только усиливали впечатление одиночества. Кому и что предлагала купить здесь знаменитость, оставалось загадкой.

Немного пропетляв по узеньким улицам небольшого портового городка Тарифа, они выехали на набережную. Смеркалось, и нужно было дать отдохнуть водителю. Оставив машину на пустой стоянке, молодые люди решили пройтись. Летом это место обычно заполнено туристами. Мыс Марроки — самая южная точка материковой Испании. Отбоя нет от желающих стать одной ногой в Атлантику, а другой — в Средиземное море. В январе же лишь одинокие прохожие подставляют спины холодному ветру с океанских просторов, который, как в горловину среди гор, гонит воды в Гибралтарский пролив.

Волны с размаха налетают на небольшой мол из бетонных кубов, покрытых водорослями и черной полоской мазута. Солёные брызги уносятся порывами ветра в сторону маленькой пристани, у въезда в которую красуется огромный щит с расписанием и тарифами. За два часа паром доставляет желающих до африканского Танжера. Тесен мир.

Следующие сто километров до Сан-Фернандо они промчались без остановок. Дорога ушла от берега и выровнялась. Джино уверенно вел машину на пределе разрешённой дорожными знаками скорости. В отличие от российских дорог, здесь почти не встречаются полицейские посты, однако в случае необходимости машины с сигнальными огнями возникают очень быстро.

Оставшиеся километров пятнадцать до Кадиса шоссе стелилось по узкой косе, отделявшей от океана длинный неглубокий лиман. Очевидно, жарким летом в нём появляется на свет и нагуливает силу молодняк. Потом рыба возвращается к родным местам на нерест. Самой природой здесь создано место для рыбаков. А Кадисская бухта с тремя крупными портами — Рота, Санта-Мария и Кадис — была родиной многих мореплавателей.

Чем ближе наступал час встречи с племянниками Пабло, тем мрачнее становилось лицо Лизы. Притихшая боль утраты вновь просыпалась, возрождая в памяти детали короткой встречи с моряком. Он был ещё жив в её воображении. Она мысленно даже продолжала их длинные разговоры, видела его лицо с паутинкой морщинок у глаз, которые оживали, когда тот улыбался.

— Я оставлю машину здесь, у магазина, дальше пройдем пешком.

Джино четко проговаривал слова, глядя за реакцией Ивана, тот кивал в знак понимания.

— Вы зайдете в кондитерскую и сядете за столик у окна, чтобы я мог вас видеть. Туристов сейчас нет, это будет несложно. Я буду в кафе напротив. Если что-то пойдет не так, просигнальте как-нибудь.

Он помолчал.

— Пабло ещё не нашли, так что будьте аккуратны. Вы решили, что скажете племянникам?

Лиза кивнула, услышав перевод. Что-то внутри неё сжалось в комочек и протестовало, но она не отступала от намеченной встречи.

В кондитерской было тепло, чисто и очень вкусно пахло свежеиспечённой сдобой. Они заказали по большой чашке горячего шоколада и целую тарелку припудренных соблазнительных завитушек и крендельков. Иван умело разыгрывал роль туриста, шутил, рассказывал забавные истории, но Лиза только больше съёживалась от этого.

Двое смуглых парней вошли в кондитерскую ровно в семь вечера. Им нетрудно было определить, кто их ожидает среди посетителей. Решительно приблизившись к столику, где сидели приезжие, они остановились. На лицах было написано нескрываемое удивление. Обладатели одинаковых черных курток переглянулись.

— Присаживайтесь, ребята, — первой начала разговор Лиза. — Это я просила вас о встрече.

Они сели на два свободных стула, не сводя глаз с девушки. Все четверо были ровесниками, но разговор не начинался.

— Что-то не так? — смутилась она под их взглядами.

— Нет, — начал один из ребят, кто выглядел чуть постарше. — Просто Вы очень похожи на одного человека.

— Правда? — обрадовалась Лиза. — Пабло тоже говорил об этом.

— Да Вы просто вылитая Нелли, — вмешался второй парень. — Точно, как на фотографии.

— Вы, наверное, её родственница? — не удержался первый. — Сестра? Или, как там, кузина?

— Нет. Меня зовут Лиза, — представилась она. — Я не шведка.

— Альберто.

— Андреас, — в один голос ответили парни.

— А это Иван, — девушка замялась. — Он плохо говорит по-испански, но, собственно, я настаивала на встрече с вами.

Молодые люди обменялись рукопожатиями, смерив друг друга взглядами. Испанцы тут же потеряли всякий интерес к Ивану и не сводили восторженных глаз с Лизы. Было видно, что им едва удаётся сдерживать бурную трескотню по поводу сходства приезжей с Нелли.

— Сколько времени Вы ещё пробудете в Кадисе? — поинтересовался назвавший себя Альберто. — Пабло обещал вернуться в конце недели.

— Да, оставайтесь, — подхватил его мысль Андреас.

— Можете пока остановиться у нас. Уверен, что Пабло обрадуется.

— А как наши-то удивятся. Вы не представляете, что будет, когда Вас увидят…

— Спасибо. Должна сразу предупредить, что разговор будет печальным и трудным. Лиза едва не поперхнулась.

— Мы познакомились с Пабло три дня назад… Пожалуйста, не перебивайте меня.

Голос её дрожал от волнения.

Они действительно долго просидели, почти не двигаясь. Лиза никак не могла успокоиться, и речь её то затихала, то вспыхивала вновь. Возможно, она была логически несвязная, но очень эмоциональная, и это было лучшим подтверждением слов девушки. Иван только наблюдал, поглядывая по сторонам и в окно кафе на другой стороне улицы.

Будто оглушенные услышанным рассказом, племянники часто переглядывались, но не прерывали и без того сбивчивый рассказ русской. Было видно, что они поверили ей, хотя печальное известие еще не дошло до их семьи.

— Вы вправе не верить мне и обратиться в полицию, — закончила свой рассказ Лиза, — у меня нет никаких доказательств. Можете только посмотреть мне в глаза.

— Этого достаточно, Лиз.

Очевидно, Альберто всегда играл роль лидера. Он явно переживал, но старался всё скрывать.

— Надеюсь, душа Пабло наконец-то успокоилась. У него была необычная судьба, и умер он… Парень помолчал, подбирая слова.

— Он бы хотел так умереть. Я знаю.

Они молча попрощались, сдерживая эмоции. Да и что было добавить? Главное сказано. Вернее, главное произошло, а слова только путали мысли. Лиза видела, как племянники уходили по узкой извилистой улице, забыв застегнуть куртки. Порывистый ветер трепал их густые темные волосы. Наверное, такие же когда-то были у Пабло, когда он встретил Нелли.

На обратном пути все молчали. Лишь Джино несколько раз говорил по телефону. Уже в Малаге он сообщил, что билеты до Палермо забронированы на два часа ночи. До Сицилии нет прямого рейса, придется делать пересадку в Турине. Неудобно, но зато пообедать они смогут уже в Трапани. Если русские не против, они вылетают вместе. Те согласились.

Ночью пошёл мелкий дождь. Было сыро, холодно и неуютно. Но Лиза даже не замечала этого. Её мысли были далеко. Где-то там, в Атлантике, где в первых числах января судьба столкнула её самым невероятным образом с удивительным человеком, по имени Пабло. Кем он стал для неё за те несколько дней, проведенных вместе? Она не знала, как правильно это назвать, да это и не было главным. Лиза знала, что он останется в её душе. Навсегда.