Утренний ветерок все настойчивее разгонял лохмотья предрассветных сумерек, что цеплялись за расщелины и ямки выжженных солнцем скал.

— Вход могильника должен быть ориентирован строго на восход солнца, — крикнула Варя спутникам, разбредшимся по лысой вершине горы, куда они только что взобрались.

— Да у нас всегда хоронят лицом на восток, — отозвался Амиль.

— Не случайно указан последний день этого месяца, — убежденно настаивала девушка. — Первые лучи восходящего солнца именно сегодня что-то должны подсказать.

— Почему ты так думаешь? — удивилась Маша.

— Фасад храма Эль-Ханзе в Петре освещается солнцем всего на пять минут, — быстро ответила Варя. — Только те, кто приходит на утреннюю молитву, могут видеть это необычное по своей красоте зрелище. Все не случайно.

— Вар-р-ра, сюда, — раздался радостный голос Бусама. — Нашел!

Через минуту четверо молодых людей сгрудились перед небольшим отверстием в рыжеватой скале. Расположенное у самого основания почти вертикальной стенки семи-восьми метров, оно было расчищено от заваленных когда-то, будто осыпавшихся сверху камней. Нашедший прежде это отверстие действовал не случайно. Спутники переглянулись. Кто знает, что ждет чрезмерно любопытного в черной неизвестности? Втиснуться в зияющий лаз можно было только на четвереньках. Однако рассвет приближался. Без колебаний Варя выхватила у Амиля фонарик и нырнула в незнакомый лаз. Остальные колебались.

— Оставайтесь снаружи, — донеслось до них. — Здесь очень узко, и вы загородите собой свет.

Они подчинились, сгрудившись у входа, томимые ожиданием. Варя затихла где-то внутри черной дыры и даже выключила фонарь. До рассвета оставались считанные минуты. Сердце ее колотилось от охватившего волнения. Неожиданная находка и вероятность еще более важного открытия завладели ее воображением. Девушка ощущала себя охотником, притаившимся в засаде и ожидающим появления уникального животного или птицы, которое может промелькнуть и опять навеки скрыться. Ее глаза привыкли к темноте, и неясные очертания гробницы медленно проявлялись. Узкий проход с десяток метров длиною расширялся в небольшой грот. Судя по разбросанным осколкам каменного саркофага и глиняных кувшинов, здесь давно побывали незваные гости. Грабители разбили и растащили все, что было ценного, оставив лишь черепки, но не так просты были те, кто владел тайными знаниями и хотел их спрятать.

Варя понимала, что время, указанное в тексте на стенках шкатулки, не случайно. У нее есть шанс, и его нельзя упустить. Прямой подсказки не было. Логично было предположить, что любой человек, нашедший часть информации, никогда не докопается до сути. Знания передавались лишь посвященному, освоившему предыдущее, прошедшему первые ступени. И резон в этом был: маловероятно, что выбравший путь познания, затративший много труда на каждую его крупицу, станет использовать его в корыстных целях. Хотя и такие случаи бывали. Но в большинстве своем это преданные идее исследователи. Фанаты.

Внезапно в темноте вспыхнул яркий луч, который, отразившись от трех невидимых точек, образовал светящийся треугольник. Это продолжалось несколько секунд. Варя, как завороженная, наблюдала удивительную картину, отметив, что плоскость воображаемого треугольника была наклонена к горизонту градусов под тридцать влево от нее. Все закончилось так же внезапно, как и началось. Прождав еще около получаса, она поняла, что более ничего не случится. Утренний свет робко приникал в могильник через длинный узкий лаз, однако полумрак так и не рассеялся. Для той, что «растворилась в лунном свете» и чьи останки были здесь погребены, большего и не требовалось. Варя стала пробираться наружу.

— Ну что?

— Нашла?

— Где сокровища? — накинулись с расспросами ожидавшие ее спутники. На их уставших лицах были написаны такие волнение и надежда, что девушка испугалась. Они пришли за золотом, а его там нет.

— Я видела знак, — осторожно начала Варя. — Мне показалось, что это был правильный треугольник, наклоненный влево. Если предположить, что задумавший его мастер хотел мне что-то сказать, то он говорит о правильной пирамиде, в вершине которой и скрыта наша цель.

— Что за пирамида?

— Почему наклонена?

— Нужно взять фонарики, лопату и кирку, — прервала вопросы девушка. — Нам предстоит немного покопать.

Все это было заблаговременно уложено в рюкзак, который нес на себе Бусама. Он обрадовался, что делал это не зря, да и остальные рвались в бой. Нервное возбуждение охватило всех присутствующих, они готовы были прорыть тоннель в любом указанном направлении.

Протиснувшись вслед за Варей в могильник, они немного поостыли. В свете электрических фонарей перед ними открылось небольшое помещение с правильным сферическим сводом, где мог стоять взрослый человек среднего роста. Отраженный от розовых стенок скалы свет заполнил все удивительно мягким розовым цветом. Груда осколков на гладком полу напоминала о варварах, давно побывавших здесь. В некоторых местах на поверхности стен и пола виднелись вмятины от ударов тяжелыми предметами. Очевидно, грабители пытались найти потайные хранилища, но безуспешно.

Варя, вооружившись электрическим фонарем, принялась тщательно исследовать те места, где, по ее мнению, должны были находиться зеркала, формирующие треугольник из узкого луча солнечного света. Первую точку она нашла быстро, поскольку та находилась напротив входа. Кусочек слюды был так искусно вкраплен в породу, что не вызывал никаких подозрений. Он выглядел, как часть скалы с вкраплением, каких тут наблюдались немало. Чтобы восстановить виденный ею треугольник, нужно было отыскать остальные вкрапления слюды в стенках грота. Объяснив задачу своим спутникам, Варя быстро распределила роли. Они выключили электрические фонарики, а Бусама из узкого лаза пытался лучом своего фонарика имитировать луч солнечного света. Вскоре радостные возгласы в гроте возвестили о том, что у них получилось. Когда Бусама влез в грот, то увидел странную картину. Трое неподвижно стояли в разных местах, причем каждый удерживал палец одной руки на сферической поверхности грота, а другой энергично жестикулировали. Вся троица походила на ос в банке меда. Увязнув одной ногой в сладкой гуще, они размахивали другой, будто пытались взлететь. Используя Бусама в качестве указки, общими усилиями удалось определить местоположение вершины правильной пирамиды, построенной по трем точкам ее основания. Судя по длине отмеченных сторон, до вершины было еще не менее полуметра.

Кирка весело застучала о камень. Конечно, это был не гранит. Старые горы были из податливого материала, который веками точили песчаные бури и, очевидно, бывшая здесь когда очень давно вода. Через час они вырыли приличную яму, но ничего не нашли. Сверившись еще раз с отметками на рыжеватой поверхности грота, они вновь принялись за работу. Прошло еще около часа. Вырытая яма давно переросла размеры воображаемой пирамиды, но там ничего не было. Они явно ошиблись. Разочарованию не было предела. Сокровища, которые, казалось, были уже почти в руках, исчезали.

Четверо сидели молча посредине могильника, тяжело дыша от ожесточенной схватки со скалой, не желая соглашаться с поражением. Они то и дело поглядывали на Варю, которая была расстроена больше всех. Ее предположение было построено на сплошных догадках, реальными были только фигурка Анубиса и шкатулка. Сомнение холодной черной пеленой стало закрывать собой воображаемый отблеск света на груде золотых предметов и драгоценных камней, которые были почти реальны в их возбужденном сознании.

— Стойте, — Варя вскочила. — А почему мы решили, что пирамида упирается вершиной в пол? Над нами тяготел штамп, что клады закапывают в землю, но ведь их строят вершинами вверх!

Догадка была простой, и каждому показалось, что это именно он первый сообразил, но не успел сказать. Впрочем, важным было другое. Бриллианты и россыпи золотых монет вновь засияли перед искателями сокровищ. Восстановив треугольник, лежащий в основании пирамиды, они определили ее вторую вершину. Она скрывалась за сводчатым потолком грота. Рост Амиля и Марии позволял им и на потолке исследовать гладкую поверхность идеальной сферы. Однако никаких признаков швов или трещин в предполагаемом месте они не нашли. Лучи электрических фонариков упирались в розовую поверхность потолка грота, пальцы в который раз скользили там, где, по предположению Вари, должен был скрыт клад. Однако напряженный взгляд не обнаружил и намека на то, что кто-то мог выдолбить в камне углубление, спрятать туда что-то и замаскировать. Идеально ровная, гладкая поверхность.

— Ни шва, ни трещинки нет, — разочарованно произнесла Маша.

— Даже оттенок цвета одинаков везде, — как эхо отозвался голос Амиля.

— Вот это меня и удивляет, — медленно рассуждала Варя. — Камень в горах не бывает таким однородным. Всегда есть какие-то слои и вкрапления примесей.

Она помолчала.

— Что-то тут не так.

Все остановились, обернувшись на девушку. Ученица стала негласным лидером, не раз доказывая свое превосходство в знаниях, логике, интуиции.

— Я попытался простучать стенки, — Бусама явно хотел помочь девушке. — Никаких намеков на полость нет. Везде одинаково.

— Так это же цемент! — вскинулась Варя. — Древним был известен метод его изготовления. Есть даже гипотеза, что пирамиды строили из цементных блоков. Лишь внешняя облицовка делалась из привозных, вырубленных в каменоломнях и отполированных глыб, а основная масса блоков отливалась по месту. Нашли даже отпечатки опалубки на окаменевшей за века поверхности.

— Постой, — недоверчиво остановила ее разъяснения Маша. — Ты хочешь сказать, что эту пещеру оштукатурили изнутри?

— Почему нет?

— Кто-то тащил на вершину горы мешки с цементом и воду?

— Не знаю, как насчет воды, — колебалась Варя. — Несколько тысяч лет назад тут могли бывать и дожди. Ведь недалеко в горах процветал большой город. А вот основу цемента составляет местная порода, ее можно было бы измельчить механическими приспособлениями. Что же касается связующего материала, тут я пас. Древние египтяне обладали удивительными знаниями в строительстве.

Она обвела взглядом своих спутников.

— Ну, что нам стоит проверить…

Вновь застучала кирка. Азарт поборол сомнения и чувство вины за варварское разрушение чьей-то усыпальницы. Кто знает была ли здесь захоронена дочь знаменитой царицы или кто-то их богатых романтиков завещал похоронить себя на вершине горы, но в любом случае это было вторжение. Через несколько минут предположение Вари подтвердилось. Отлетевшие куски обнажили цельную скалу с необработанной поверхностью. В свете электрических фонарей отчетливо виднелись следы резца на камне и круглое отверстие в массиве, заделанное искусственным раствором. Цвет цемента был идеально подобран к породе, а сцепление с ней было таково, что на протяжении веков части стали одним целым.

— Амиль, — Варя прервала работу парня, — дальше нужно осторожнее. Попробуй ножом.

Потянулись минуты напряженного ожидания. Крошки и пыль летели в глаза, но все сгрудились около Амиля, следя за каждым движением его мускулистых рук. Цемент поддавался с трудом, нехотя уступая напору толстого арабского лезвия. Наконец металл заскрежетал о металл, и в розовом цементе четко обозначился торец цилиндра из темного материала. Лезвие энергичнее заработало по периметру цилиндра, освобождая его. Еще немного. Еще. Вот он зашатался в своем многовековом ложе.

— Осторожно, — умоляюще прошептала Варя.

Но ничто уже не могло остановить Амиля. Увлеченный азартом, он ухватился за освобожденный конец цилиндра и с силой потащил на себя.

— Стой!

Крик потонул в грохоте. Скала под ногами дрогнула. Клубы пыли заполнили небольшой грот. Все четверо в испуге шарахнулись в стороны, прижимаясь к стенкам. Потом на ощупь начали искать лаз, чтобы выбраться наружу. Однако это им не удалось.

— Ты чего застрял там? — не выдержал Бусама, подталкивая впереди чьи-то ноги.

— Тут стена, — глухо отозвался голос Амиля.

— Какая еще стена?

— Откуда я знаю. Выход перекрыт. Даже щелочки нет.

— А ну, дай-ка я…

Несколько минут спустя, когда пыль осела в гроте, все четверо, не на шутку встревоженные, смотрели друг на друга. Они успели убедиться, что лаз перекрыт свалившейся сверху огромной плитой. Очевидно, сработал потайной механизм, когда Амиль вытащил цилиндр. Он все еще сжимал в одной руке темный металлический предмет размером с тюбик для зубной пасты, а другой нервно стирал проступивший на лбу пот.

— Ну, откуда я мог знать, что там ловушка, — попытался оправдаться он, хотя его никто не упрекал.

— Вар-р-ра тебе кричала, чтоб не торопился, — возмущался Бусама. Его темные глаза недобро блеснули в свете фонарика. — Что теперь будем делать? Плиту не сдвинуть.

— Ну, я же не нарочно.

— Перестаньте, — вмешалась Варя. — Это я во всем виновата. Нужно было предвидеть.

— Очень благородно, — усмехнулась Маша. — Но никто не знает, что мы здесь. И никакой сотовый телефон тут не поможет.

— Без воды мы долго тут не протянем, — Бусама чуть ли не паниковал.

— В рюкзаке есть пара бутылок.

— Мы умрем не от жажды, — все замолкли и обернулись к Варе. — Мы задохнемся гораздо раньше. Хорошо, что мы не с факелами, как это было прежде. Они сожгли бы кислород в этом гроте еще быстрее. У нас есть минут двадцать. Нужно подумать. Нам подкинули задачку на сообразительность.

— При чем тут задачки, девочка? — не выдержала Маша.

— А при том, что если бы нас хотели убить, то сделали бы это сразу.

— И каковы условия? — насторожился Амиль. Маленькая русская внушала ему надежду. — Приз уже известен?

— Наши жизни? — голос Бусама дрогнул.

— Никто не знал, сколько нас будет, — отозвалась Варя. — Так что это не в счет.

— И зачем я только полез сюда? — Бусама готов был кинуться на Амиля. — Вот из-за этой штуки.

Он едва не выхватил цилиндр у Амиля.

— А, ну-ка, дай взглянуть, — попросила Варя.

Темный металл приятно холодил руку. Едва заметный ободок ровно посредине опоясывал цилиндр. Девушка попробовала открыть или раскрутить половинки, но они не поддавались.

— Надо же, ни пятнышка ржавчины, — скептически фыркнула Маша. — Да его автогеном резать нужно, — язвительно прокомментировала она неудачные попытки подруги.

— Закрыт герметично, как знания Гермеса, — Варя внимательно рассматривала находку. — Скорее всего, тут и скрыта подсказка.

— Ты думаешь, его нужно быстро открыть? — вмешался Амиль.

— И там прочесть, где выход? — подхватил Бусама.

— Нет, выход тут один, — рассуждала Варя. — В гробницах и усыпальницах специально намечали ложные выходы для попавших в ловушку. Там и погибали те, кто остался. Для живых был один вход и выход, а вот для умерших делали отдушины. Чтобы те возвращались в свои тела, когда придет срок. В пирамидах такие «форточки» бывают до двухсот метров. Но они только для духов, человек никогда не сможет туда протиснуться.

— Варюша, — Маша склонилась перед девушкой на колени и взяла ее ладони в свои. — Не отвлекайся. Думай. Только ты сможешь.

Парни притихли, им передалась это уверенность. Все хотели надеяться.

— Я понятия не имею, что за игру нам предлагают, поэтому буду говорить вслух всякую чепуху, — она взглянула подруге в глаза. — Если услышите в моих рассуждениях намек, дайте знать, но не перебивайте.

Она глубоко вздохнула, будто решилась на отчаянный шаг, и неуверенно начала: — Обе половинки цилиндра сделаны из одного металла, чтобы не поддавался коррозии. Скорее всего, тут горячая посадка. Это когда одну половинку нагревают, чтобы диаметр отверстия чуть увеличивается. Когда остывает, садится намертво. Возможно, внутри папирус. Возможно, есть ампула с кислотой или уксусом. Если кто-то будет нагревать неправильно, чтобы открыть, документ будет нечитаем. Она сглотнула и продолжала:

— Цилиндр находился в отверстии цилиндрической формы чуть большего диаметра. Ось отверстия строго соответствовала оси правильной пирамиды, построенной на правильном треугольнике, обозначенном лучом солнца на восходе последнего дня третьего месяца, согласно времяисчислению Древнего царства. Кстати, ось наклонена влево. Строго на юг.

Варя задумалась.

— Мы попались в ловушку, когда вытащили этот цилиндр. Скорее всего, там был рычаг, удерживающий плиту. Поднять плиту у нас сил не хватит. На это способен только рычаг. А его у нас нет. Если найдем, то поднимем.

Девушка говорила с закрытыми глазами, чтобы не отвлекаться.

— Рычаг закрывает в одну сторону, открывает в другую сторону. Было бы логично предположить, что в противоположной стороне и следует искать спасение. У нас есть треугольник, пирамида, его вершина, ось, угол наклона…

Варя шлепнула себя ладошкой по лбу.

— Балда, давно бы могла сообразить. Загробный мир — это зеркальное отражение реального мира. Если проход в реальный мир закрыт точкой под углом на юг, то под тем же углом относительно вертикали, но с другой стороны он откроется. Это же ключ!

Она вскочила и попросила товарищей встать у отмеченных точек воображаемого треугольника, подсвеченного утренним лучом солнца. Прикинув на глаз расстояние и направление, уверенно показала на противоположную сторону свода.

— Здесь.

Не рассуждая, все подчинялись Варе, надеясь, что удача и на этот раз не покинет их. Однако время было неумолимо. С каждым ударом кирки таяли их надежды и запас кислорода в замкнутом пространстве. Каждый наперебой предлагал подменить Амиля, яростно орудовавшего единственной киркой и уже явно уставшего. Стало тяжело дышать. У всех выступили бусинки пота на лбу. Наконец в пятне отбитого цемента на фоне однородной скалы проступил круг, точно такой же, как и предыдущий, в котором был замурован металлический цилиндр. Кирка застучала чаще. Показался торец такого же цилиндра. Амиль беспомощно осел на пол грота. Жадно заглатывая воздух широко открытым ртом, он был похож на большую рыбу, выброшенную волной на берег, у которой уже не осталось сил для последней попытки обрести свободу. Маша подхватила выпавшую кирку и стала молотить ей вокруг обнаженного цилиндра.

— Осторожней, пожалуйста, — взмолилась Варя. — Если его искривить ударом, то вытащить будет очень сложно.

Она тоже дышала с трудом, превозмогая головокружение и слабость. Маша зарычала от ярости, но не прекращала работать. Широко расставив ноги, она отчаянно молотила киркой, стараясь не попасть по черному цилиндру. Он уже обнажился на несколько сантиметров, но еще крепко сидел в цементе. Наконец и она беспомощно опустила руки, взглянув на Бусама. Но тот свернулся в калачик у стены и молился с закрытыми глазами. Он готовился к смерти. Маша хотела что-то сказать, но покачнулась. Кирка со звоном выпала у нее из рук. Сделав один неверный шаг, девушка медленно осела и завалилась на бок. Сознание покинуло ее.

Варя заставила себя встать и взять кирку. То ли батарейки у электрического фонарика исчерпали свой ресурс, то ли у нее потемнело в глазах, но она едва различала в тусклом свете черный торец цилиндра на красноватом фоне сводчатого потолка. С ее росточком девушка едва смогла бы допрыгнуть до него. Сил просто не было. Осталось одно желание — выжить. Ухватив двумя руками кирку, она примерилась и, раскачав тяжелый инструмент, точным ударом снизу попала острием кирки прямо в донышко цилиндра. Тот подпрыгнул и выпал из своего ложа. Вместе с ним на пол свалилась обессилившая Варя. Где-то в недрах скалы что-то зашуршало и ухнуло. Пол под ногами вздрогнул, и опять поднялись клубы пыли, сквозь которую стал просвечивал слабый свет из лаза. Он был свободен. Потянуло прохладой, и стало легче дышать.

Пересилив желание немедленно выбраться из заточения, Варя подползла к подруге— та не дышала. Подчиняясь какому-то внутреннему импульсу, ученица начала что-то шептать непослушными, словно из пластилина, губами, ухватила Машу за руки и потащила к лазу. Впереди маячило светлое пятно. Через минуту они были на свободе. Уложив подругу на ровном пятачке, Варя начала делать ей искусственное дыхание и толчками обеих ручонок заставляла вздрагивать ее сердце.

Маша закашлялась, захрипела. Руки ее дернулись к шее, будто пытаясь разорвать невидимую преграду. Свежий горный воздух стал врываться в ее легкие. Она оживала. Убедившись, что с ней все будет хорошо, Варя на четвереньках поползла обратно в могильник. Ее губы упорно что-то шептали, но она не отдавала себе отчета. В другой раз девушка устыдилась бы лазать вот так на четырех точках, но сейчас это было неважно. Отыскав Амиля, она потащила его наружу. Воздух в гроте был еще спертым, отчего кружилась голова, но девушка только сильнее начала повторять странные фразы. Время для нее остановилось.

Варя очнулась, когда почувствовала, что кто-то тряс ее за плечо.

— Да оставь ты парня, ребра сломаешь. Он давно дышит. Она обернулась. Прямо перед Варей было странное лицо. Бледное, покрытое густым слоем пыли в обрамлении перепутанных светлых волос. Выражение растерянное и какое-то очень странное, незнакомое. Только глаза, светлые Машины глаза, в которые хотелось не только смотреть, а, окунувшись, спрятаться от всех проблем, были такими же прекрасными, знакомыми, родными. В груди что-то заныло, и появились слезы. Бессовестно брызнув, они покатились по грязным щекам. Захотелось обняться и, никого не стыдясь, поплакать. Нет, лучше — порыдать. Всхлипывая и глупо улыбаясь чему-то. Они проделали этот ритуал очищения вдвоем. Впервые так откровенно, дав волю всем накопившимся чувствам.

В неразберихе никто не заметил, как Бусама самостоятельно выбрался из могильника и тихонько сидел в сторонке. Вид раскаявшегося грешника, готового на любые жертвы во искупление, охватил его надолго. Правда, на просьбу принести рюкзак, оставленный им в гроте, он отрицательно мотал головой, давая понять, что лучше его лишить жизни здесь и сейчас, чем предлагать погибнуть там. Варя махнула на несчастного рукой и сама вытащила на свет оставленное добро и два цилиндра из черного металла.

Утолив жажду, они начали собираться в обратный путь. Завалили камнями вход в могильник, замаскировав его под осыпавшиеся сверху осколки скалы. Привели в порядок себя и одежду, выкинули в расщелину ненужные теперь вещи, оставив в рюкзаке только находки. Полуденное солнце давало о себе знать. Окружающие горы были красновато-рыжего цвета, будто и они раскалились однажды под безжалостными лучами и теперь не могут остыть. Нигде не было и намека на какую-нибудь растительность. Вид напоминал потрескавшуюся от времени сковородку, причем подогреваемую и снизу, и сверху. Окинув недобрым взглядом небольшой пятачок на вершине скалы, где чужой могильник чуть не стал для них собственным, искатели сокровищ принялись высматривать более удобную дорогу для спуска.

На западной стороне, где скала под ногами круто обрывалась, их взгляду представилась удивительная картина. Далеко внизу, в розоватом переливе солнечных бликов, открывалась панорама города Петры, одного из самых замечательных городов ушедшей цивилизации. Все его дома и служебные помещения, вырубленные в скалах, не были похожи друга на друга. Даже небольшая площадь перед храмом Эль-Ханзе выглядела белым песчаным пятачком среди розовых скал. Узкое ущелье Сик, сдавленное с двух сторон извилистыми отвесными скалами высотой в несколько десятков метров, было единственной дорогой к городу от караванных путей. Где-то там неугомонные стайки туристов в белых одеждах, словно маленькие ниточки с бусинками, облепляли дорожки и фасады зданий. Однако никто из них не рисковал покинуть пределы, ограниченные яркими указателями. Жизнь — очень хрупкая вещь в объятьях молчаливой раскаленной пустыни. Только специально построенные асфальтовые дороги и катившие по ним туристические автобусы с кондиционерами делали возможным посещение укрытого в глубинах скал необычного города Петры. А ведь когда-то это была столица со своим амфитеатром на три тысячи мест под открытым небом.

— Его называют «розовым храмом», — восхищенно выдохнула Варя, глядя вдаль. — Великий Эль-Ханзе… Как жаль быть рядом и не зайти.

— Опыт показывает, — обняла ее за плечи Маша, — все помещения, куда ты заходишь, становятся опасными.

Они неожиданно для себя рассмеялись. Будто не было испытаний, едва не стоивших им жизни. Яркий солнечный свет заливал все вокруг, как сотни и тысячи лет назад. Кажется, что так было всегда и так будет вечно. И ничто не может измениться или произойти. Тут ничего не случается. Даже время, разомлев от жары, засыпает в этих краях.

— Смотрите, «Морская звезда», — Варя привстала на переднем сиденье джипа, вытянув руку по направлению к катеру. — А пристань так и пустует. Только две машины стоят.

— Странные машины, — насторожился Амиль.

— И никого не видно, — подхватила Маша, выглядывая между спинок передних сидений.

— Бусама, — окликнул молчавшего всю дорогу парня новоявленный шкипер. — Посмотри, что там.

Когда джип притормозил у съезда с шоссе, арапчонок нехотя вылез из прохладного салона под палящие лучи солнца и направился к пристани. Поравнявшись с двумя припаркованными машинами с затемненными окнами, он ненароком заглянул внутрь, потом так же лениво поднялся на пристань. Даже под его легкими шагами дощатый настил прогибался, говоря, что причал редко использовался, а уж ремонтировался в незапамятные времена. Это была окраина большого города, куда никто не заглядывал. Появление же двух машин в послеобеденное пекло было странным.

Бусама остановился около катера, приглядываясь к чему-то. Потом перемахнул через борт на корму и открыл дверь в столовую. Варя тоже собралась выходить из джипа, но Амиль придержал ее за руку. Та хотела обернуться с возмущенным вопросом, но слова застыли на губах. Они одновременно увидели выскочившего на корму катера Бусаму Его светлая рубашка была порвана и развевалась на ходу. Арапчонок перепрыгнул через борт катера и бросился по танцующему под его ногами причалу к джипу. Следом за ним на корме показался высокий бородатый незнакомец. Он что-то кричал, затем выхватил из-за пояса небольшой черный предмет и вытянул руку в сторону бегущего Бусама. Через мгновение тот упал. На корме катера появился второй незнакомец. Оба перепрыгнули на хлипкий настил причала. Бусама попытался встать, но двое тут же вытянули руки в его сторону, и Бусама от невидимого толчка распластался вновь. Двое стремительно приближались к лежащему. Оцепеневшие от неожиданно разыгравшейся сцены сидевшие в джипе были просто неподвижны. Они видели, как арапчонок медленно приподнялся и махнул рукой. В ней был зажат обрывок красной ткани. Только теперь они поняли, что это была кровь. Предсмертный порыв их товарища был сигналом. Для них. Очевидно, на катере была устроена засада, и Бусама ценою собственной жизни предупредил их.

Амиль рванул джип с места. Взвизгнули шины, подгоняемые мощным двигателем. Окутанная дымом от горящей резины машина дернулась и с надсадным воем, словно самолет на взлетной полосе, помчалась прочь от причала.

— Как ты можешь? — вскрикнула Варя. — Они же ранили его. Немедленно вернись.

— Если я вернусь, мы все будем лежать там.

Маша без слов наклонилась через сиденье сзади и обняла подругу, прижимая ее к сиденью. Варя еще сопротивлялась какое-то время, но потом затихла, прижав ладони к лицу. Она плакала молча, без истерики, как-то очень по-взрослому.

— Я думаю, это те, кто ждал Самиха с грузом в порту, — после некоторой паузы, произнес Амиль.

— Почему ты так решил? — удивилась Маша.

— Быстро вычислили. Только они могли знать, что у нас с Самихом в Акабе родственники. — Он горестно вздохнул. — Скорее всего, мы должны были привезти наркотик. Если хозяева этого груза решат, что мы его украли, нас убьют.

— И нельзя сказать, что это не мы, а этот… — Маша щелкнула пальцами. — Ну, в черных очках… Кармаль!

— Сказать-то можно, поверял ли, — ухмыльнулся Амиль. — Чтобы убедиться, могут поджарить.

— Как это?

— Как шашлык.

Спорить с ним никто не стал, да и желания проверять страшные слова ни у кого не было.

Петляя по извилистым улочкам, джип пробирался по окраине города к автостраде. Его пассажиры решили, что самым разумным будет покинуть Акабу, но привлекать внимание не хотели. Разомлевший от послеобеденной жары город еще дремал, укрывшись в тени редких деревьев над водоемами или прохладе кондиционеров. Дороги были пустыми, и риск столкнуться с какой-нибудь повозкой или прохожим, петлявшим вдоль глинобитных стен небогатых домов, сводился к нулю.

Благодаря тому, что Амиль в детстве часто навещал здесь родственников и бегал со сверстниками по этим улицам, джип уверенно миновал квартал за кварталом на предельной скорости, пока не выскочил на широкое полотно шоссе. Асфальт из особого состава, хотя и был рассчитан на высокие температуры, все равно был податливым под мощными колесами тяжелого джипа. Машина прибавила скорость. Правда, в салоне это не ощущалось. Перестало трясти на ухабах, шум от неровностей исчез, а плавность хода убаюкивала. Редкие встречные машины, не успевая свистнуть по левому борту, исчезали сзади. Раскинувшийся во все стороны однообразный пейзаж вообще скрадывал скорость. Словно звездолет в межгалактическом пространстве, джип застыл на черной полоске прямой автострады, и горы лениво ползли навстречу, как стрелка спидометра на приборной панели. Она медленно подобралась к правому ограничителю и уперлась в него. Цифровое табло по соседству меланхолично отсчитывало километры, оставленные позади. Джип уносил своих пассажиров все дальше и дальше от маленького причала, который они, скорее всего, больше никогда не увидят в своей жизни. Но память будет бережно хранить в своих кладовых замедленные кадры страшного кино, в котором щупленькое тело арапчонка будет бесконечно долго падать на хлипкий дощатый настил, а потом смуглая рука будет медленно размахивать окровавленным обрывком рубашки, подавая им сигнал к отступлению.

Очевидно, Бусама довелось пережить серьезное потрясение перед такой страшной смертью. Сначала он струсил в могильнике, решив, что всевышний покарал его за алчность и наказал, замуровав заживо. Потом угрызения совести терзали его несколько часов обратной дороги к пристани. И когда он вновь неожиданно столкнулся со смертью, то решил не раздумывая. Он окрасил своей кровью белый лоскут рубахи, чтобы товарищи заметили его издалека и поняли все без слов.

Так погибают воины, ценой своей жизни спасая отряд от коварной засады. Хотелось верить, что, когда сердце Бусама окажется на весах перед грозным Осирисом, малодушный поступок в могильнике не перевесит смерть, принятую ради дружбы и зарождавшейся любви, на хлипком дощатом настиле неприметного причала на окраине Акабы. Кровь, стекающая сквозь щели, попадет в залив, разделяющий берега Саудовской Аравии и Египта, а потом растворится в водах самого красивого моря на свете. Может быть, поэтому его называют Красным.