Порывы свежего ветерка заигрывали с пышной шевелюрой пшеничных волос незнакомца, спешащего куда-то легкой походкой в серой толпе. Колечки и завитки, увлеченные этой игрой, податливыми волнами пробегали до самых плеч, а потом, будто опомнившись, спешили за своим господином. Он ловко уклонялся от неминуемых столкновений с тучными прохожими, зеваками, остановившимися посреди дороги, и приезжими, увешанными сумками и пакетами. Загорелые мускулистые руки незнакомца были свободны, но длинные тонкие пальцы выглядели напряженными, словно искали что-то. Светлая рубашка с короткими рукавами так и льнула к стройному телу, стремясь утолить неуемное желание прикосновений на виду у всех.

Широкоплечий обладатель золотистой прически, что едва поспевала за ним, поражал легкостью движений. В стремительной походке угадывалась незримая сила. Она притягивала пытливый взгляд, старавшийся распознать, как это происходит. Варя едва поспевала за незнакомцем, увлеченная единственным желанием увидеть его лицо. Она уже выбивалась из сил в своих тщетных попытках догнать вздрагивающие на его плечах кудряшки, как тот неожиданно остановился и резко обернулся. Варя с разбега налетела на незнакомца, упершись руками в его грудь. Это получилось так неуклюже, что девушка чуть не потеряла равновесие. Сильная рука легко подхватила ее за талию, помогая справиться с неловкостью.

— Ты хотела меня видеть? — с легкой насмешкой спросил приятный голос.

Варя вскинула взгляд на незнакомца. На широком открытом лице мелькнула и погасла ироничная улыбка, в голубых, почти прозрачных глазах притаилась грусть. Высокий гладкий лоб и чуть выдающиеся скулы покрывала загорелая упругая кожа. Совсем без морщинок. Даже в уголках полных чувственных губ не пряталась сеточка морщинок. Прямой нос с четко очерченными ноздрями придавал лицу выражение спокойствия и власти.

— Ну как, не изменился? — его губы не дрогнули, голос звучал где-то внутри у Вари.

— Н-нет, — едва выдавила из себя девушка.

— А ты повзрослела, — его взгляд стал внимательней. — Пройдет еще немного времени— и бутон расцветет. Нужно лишь напоить его живой водой из источника.

— Какого источника?

— Он в твоем сердце.

— Не понимаю, — девушка вопросительно посмотрела в голубую глубину его прозрачных глаз, ощущая, как соскальзывает куда-то, поддаваясь непреодолимой силе их очарования. — О чем ты?

— О любви.

— Мне кажется, я никогда не смогу полюбить, — ее ресницы дрогнули, прикрывая излучаемое блаженство и негу. — Я всех мужчин сравниваю с тобой.

Ладони девушки медленно и нежно обвили его шею.

— Ни разу не встречала и намека.

— Всему свое время, — его красивое лицо было неподвижным, а слова звучали самостоятельно.

— Дело не во времени, — попыталась возразить Варя, но осеклась. — Хотя нет. Именно в нем. Почему я так поздно родилась? Два тысячелетия…

Последнее «я» задержалось на горячих губах, не давая им сомкнуться и продолжая признание в немом шепоте: «… я, я так долго жду тебя, твоих ласк, твоей нежности, твоей любви…»

— Бутон созрел. Он полон необузданных желаний. В нем нежность дремлет, страсти вопреки. Стыдливость бережет от чувственных познаний. Он спит. Но ждет прикосновения божественной руки.

— О, коснись меня, Александр!

— Ну что ты, это всего лишь плохой перевод с арабского.

— Это про меня.

— Осталось совсем немного, и ты найдешь родник.

— Но здесь пустыня.

— Именно в пустыне нужно искать свой родник. Вспомни. Иисус сорок дней был в пустыне, а Моисей — сорок лет.

— Но я же не Мессия.

— Не важно, кто ты, важно, к чему стремится душа твоя.

— А ты нашел, к чему стремился? Он лишь грустно улыбнулся в ответ.

— Я знаю, ты нашел эликсир бессмертия.

— И стал вечным скитальцем на этой грешной земле.

— А ты хотел стать богом?

— Я был рожден им. По крайней мере, так утверждали Аристотель и моя мать.

— Олимпиада никогда не верила, что ты умер 13 июня в своем Вавилонском дворце.

— А ты веришь?

— Как я могу в это верить, если общаюсь с тобой с самого детства.

— Возможно, я допустил ошибку, позволив тебе это.

— О, нет. Ты сделал меня счастливейшей из смертных.

— Вот как? А мне казалось, что женщина счастлива только в любви.

— Ты хочешь услышать мое признание? Он жестом попросил ее не продолжать.

— Хорошо. Тогда ответь мне. Это правда, что ты нашел свитки с берегов Мертвого моря в личной сокровищнице Дария?

— Да, это было в Персеполе, — он ласково посмотрел на собеседницу. — Браво, девочка.

— И ты поверил?

— Было немало сомнений, но в общем… Да.

— Поэтому после индийского похода ты вновь вернулся в Вавилон.

— Там у меня было время познакомиться с другими документами, и… Я рискнул.

— Проверить на себе ритуал бальзамирования и воскрешения?

— Твои современники пишут много вздора на эту тему, хотя иногда бывают удивительно близки к истине.

— Значит, твой тру… — девушка запнулась. — Тебя не случайно потом привезли в Мемфис?

— Мой славный Птолемей привез саркофаг в древнюю столицу и тайно оставил в храме, где девятью годами ранее я был провозглашен фараоном.

— Значит, в Александрию отправился кто-то другой?

— Этому городу достаточно носить мое имя, — в глубине его глаз блеснула озорная искорка. — А к чему столько вопросов? Он отстранился, освобождаясь от ее объятий.

— Опять не сделала уроки или ваши профессора опять врут?

Варя попыталась удержать его, бормоча и причитая что-то, но стройное гибкое тело выскользнуло без видимых усилий и растворилось в толпе.

— Да проснись, ты! Отпусти парня-то!

Варя вздрогнула, открыв глаза. Кто-то тряс ее за плечи. Постепенно она стала осознавать происходящее. Они едут в джипе. Маша, привстав на заднем сиденье, пытается ее разбудить, а Варя судорожно вцепилась в руку Амиля, который с трудом удерживает руль машины, несущейся на большой скорости по шоссе.

— Извините, мне что-то приснилось, — потупилась девушка, отстраняясь к боковой дверце автомобиля.

— И ты во сне всегда на мужиков кидаешься? Смотри, в самолете рядом с пилотом не садись, — неуклюже пошутила подруга.

— Ничего страшного, — попытался сгладить неприятный момент Амиль. — Наверное, сон страшный приснился.

— Приснился, — кивнула Варя.

— И давно это у тебя? — не унималась Маша.

— С детства…

На какое-то время в джипе воцарилось молчание, и лишь мягкое урчание двигателя да шелест шин доносились снаружи. Амиль коснулся клавиш на приборной доске, и салон заполнила музыка. Для европейцев она всегда кажется заунывной и слащавой, но девушки спорить не стали. День был насыщен событиями, которые тяготили каждого.

«Все-таки Бусама погиб из-за меня, — вспышка памяти словно обожгла Варю. — И зачем я только рассказала им о тексте на шкатулке? Бандиты появились на борту катера не просто так. Это было предупреждением. Сама судьба вмешалась в мою глупую затею. Какого черта я вообще полезла на этот галеон? Поныряла бы у берега, позагорала на пляже с девчонками, сходила на дискотеку. Ну почему я не могу, как все? Каникулы для того и существуют, чтобы расслабляться, знакомиться с парнями. Целоваться при луне… А я ношусь с этой торбой, как ненормальная… И все же это удивительная находка! Шкатулка для ритуальных погребений. Там были все необходимые предметы, чтобы совершать обряд бальзамирования. Как жаль, что не было фотоаппарата, хотя бы снимки иметь. Но и шкатулка с таким потрясающим текстом — это восхитительно. Если удастся ее довести на кафедру и там подробно изучить, то мое имя прогремит среди египтологов. Как будет гордиться мама. Нужно будет ей позвонить. Непременно. Только не испугать своими приключениями.

Все будет хорошо. Все должно быть хорошо. Сколько же осталось времени? Через три дня самолет в Москву. Где бы найти удобное место и аккуратно открыть цилиндры? Судя по намекам в тексте на шкатулке, там должен быть рецепт «эликсира вечности». Его для Хатшепсут изготовили жрецы. Впрочем, именно с его помощью они могли и убить ее. А может, эта умная женщина предвидела гонения и похоронила вместо себя кого-то другого, а сама скрылась. Это очень на нее похоже. У царицы было достаточно средств, чтобы оставить тайное послание ищущим и покинуть эту страну. И вот теперь девочка из маленького приморского города Геленджик стала обладателем тайных знаний. Впрочем, еще рано бить в барабаны, сначала нужно открыть цилиндры и прочесть текст. Интересно, во втором письме находится копия или часть, без которой невозможно прочесть первую?»

Вопросов слишком много, но она найдет на них ответ. Вот только какой ценой. Бусама уже погиб, а за ними гонятся какие-то бандиты. Она соблазнила своих новых друзей поисками клада, вполне сознавая, что гробница «растворившейся в лунном свете» давно разграблена и золота там нет. Хотя оно всегда было лучшим средством для отвода глаз искателям приключений. Золото в гробницах лежит на виду. Дразнит своей доступностью. Жрецы делали это умышленно. Если грабитель проникнет в гробницу, он все равно возьмет свое. Для остальных это знак, что тут более делать нечего. А вот тайные знания предназначены для избранных. И ценности этих находок так неравны.

Будут ли Маша и Амиль помогать ей теперь, когда стало понятным, что драгоценностей им не найти, а опасностей предостаточно? Ведь если сказать честно, Варя их просто использовала в своей игре. Да, но какой игре! Шкатулка, которую держал в руках Александр! Конечно, в своих походах он стремился к власти над всем миром, но и думал о бессмертии. Мифология древней Греции полна легенд о вечной жизни и силе, дарованной богами простым смертным. И Александр был далеко не последним претендентом. Более того, он был из тех, кто готов вырвать сей дар из чужих рук самостоятельно, а не вымаливать его. Резонно предположить, что он искал «эликсир бессмертия», и найденная шкатулка побывала в его руках.

И неспроста ей опять приснился этот странный сон.

Варя еще не была школьницей, когда впервые белокурый красавец явился ей в ночном видении. Рассказы матери о великом полководце, покорившем полсвета, покорили и сердце маленькой девочки. Варя любила подолгу разговаривать с ним, задавая вопросы на самые разные темы. Александр часто подтрунивал над ней, но всегда был благороден и терпелив. Он был ее первой и единственной любовью. Образ бесстрашного и великодушного рыцаря не потускнел и с годами. Девушка по-прежнему ждала встреч. Хотя бы во снах.

Кстати, куда подевалось письмо на медной пластине? Нужно спросить у Маши. Стоп. Вот почему Варя испытывает такую необъяснимую симпатию к своему инструктору. Она чем-то неуловимо похожа на образ Александра. Такая же сильная, красивая, грациозная, и такая же притягательная сила исходит от нее, и эти золотистые локоны. А главное, ее взгляд: достаточно столкнуться с ним, и воля тает, уступая единственному желанию наслаждаться, погружаясь в голубую бездну. Там сосредоточен весь мир, вселенная и тайный смысл бытия…

Варе вспомнилось бледное, безжизненное лицо подруги, когда она делала той искусственное дыхание у гробницы дочери Хатшепсут Если бы не мантра, которую Варя тогда начала повторять, взывая о помощи, возможно, они бы уже никуда не торопились. Все-таки в этом тексте заложена таинственная сила. Варя теперь задавала себе вопрос, случайно ли она оказалась в том подземелье монастыря Святой Катерины и прочла текст на колонне с осыпавшейся штукатуркой? Вероятность — один шанс на миллиарды! Сотни лет мантра была скрыта от взглядов посторонних, да и теперь опять упокоилась под толстым слоем застывшего раствора. Неужели судьба или как там это называется дала ей в руки три ключа к бессмертию. Впрочем, последний ключ еще скрыт в цилиндрах.

Запах кожаной обивки и пластика в салоне смешивался с запахами топлива и еще чего-то незнакомого. Мысли начали путаться, как тонкая леска в руках неумелого рыбака. Вскоре получался ком напрочь перепутанных нитей, и распутать их мог только сон, неспокойный, нелогичный, тревожный.

— Ох, чует мое сердце, это не последняя смерть, — Маша в раздумье затихла на заднем сиденье джипа. — Только бы выбраться их этой дыры! В Европу, в любую страну, где женщину не будут продавать, как товар, или держать, как вещь.

А в Москву она еще вернется. Заработает немного денег и вернется. Жажда мести не даст ей умереть или успокоиться в уютном уголке, она будет жечь сердце, толкать вперед, когда силы покинут ослабшее тело. Месть и сейчас подталкивает ее. Скорее, скорее вперед. Жаль, что драгоценности из шкатулки так недолго были в ее руках. Да она их и не успела разглядеть, «черные очки» сгребли в мешок кучку золотых украшений, как осенний ветер сухую листву. Зазолотились на солнце и пропали. Навсегда. А Маша рассчитывала, что выручит за них хорошие деньги в каком-нибудь в ювелирном магазинчике Европы. Ей не раз виделась во сне сцена с обалдевшим стареньким евреем. Он сразу поймет цену принесенных в его магазинчик украшений. Сухие морщинистые руки ювелира с крючковатыми холодными пальцами затрясутся, а увеличительное стекло запотеет, когда он поймет, что перед ним настоящее сокровище. Конечно, хитрец попробует обмануть ее, назвав смехотворную цифру, но Маша умеет торговаться. У нее богатый опыт общения с азиатскими лавочниками, а это прирожденные виртуозы. Сначала она прикинется глупышкой и даст понять плешивому ювелиру (а он почему-то всегда представлялся ей плешивым евреем с бесцветными близорукими глазками), что все золото уже принадлежит ему. Просто за смешные деньги. И когда тот начнет сгребать своей маленькой влажной рукой целую кучу бесценных украшений с прилавка в необъятный ящик, тут Маша и начнет торговаться. Шаг за шагом, отступая и делая вид, что собирается уходить, она заставит его подписать чек на нужную ей сумму.

Жаль, но Машины фантазии так и остались грезами, кучку драгоценностей со стола самым наглым образом сгребла другая рука. Это сделал обладатель черных очков. Она целый год готовилась к великому дню, но судьба распорядилась иначе. Воображаемый ветер не только сдул сухую золотистую листву, которой не суждено было обратиться в крупные банковские билеты, но и развеял их где-то над морем, а чужие волны безжалостно поглотили их. Попытки Вари найти новые сокровища остались иллюзией. Она, конечно, умница и баловень судьбы, но движут ее поступками совсем иные мотивы. Возможно, именно поэтому воробушек и выходит живым из самых сложных ситуаций. Бескорыстие, как охранная грамота, отводит беду.

Но не все такие борцы за идею. Ей нужно раздобыть денег на билет и улететь. Виза в Шенген еще действительна. Маша прикоснулась к завернутому в платок паспорту, спрятанному на груди. Теперь она не расстанется с ним. Спать будет — под подушку станет класть. Кстати, как бы Амиль не заснул за рулем. Дорога спокойная, так и убаюкивает. Жаль, что ее водительские права остались в бардачке «Форда», но всего не предвидишь. Надо бы сменить парня, он уже начал клевать носом.

— Притормози, — Маша похлопала водителя по плечу. — Я тебя сменю на полчаса, а ты поспи на заднем сиденье.

Уже через пару минут Амиль закрыл глаза. Двигатель убаюкивал своим монотонным рокотом. За многолетнюю практику на катере Амиль привык не замечать шумов моря и двигателя. Они стали естественной средой его обитания и не мешали. В машине было уютно, а усталость бессонной ночи и события всего дня разом навалились. Однако вопрос, кто же застрелил Бусама, не давал покоя. Судя по решительным действиям, за ними охотятся бандиты, а то, как хладнокровно они расправились со своей жертвой, говорит, что это не базарные воришки, это профи.

Все-таки, это хозяева товара, который они с Бусама приняли вчера на борт «Морской звезды». Заволновались, не получив его вчера вечером в Дахабе, и бросились на поиски. Катер в Акабе они нашли очень быстро. Возможно, Фарид проболтался? Он, конечно, за деньги способен на многое, но не на такое же предательство. Правда, если бандиты пришли в его дом и взяли в заложники кого-то из многочисленной семьи, а может, и всю семью…

Амиль иногда задавал себе подобный вопрос, как бы он поступил в такой ситуации. Если бы это была Мария? Нет, кто угодно, только не она. Амиль гнал от себя саму мысль. Правда, теперь их совместное будущее проглядывалось все хуже. Будь то прежняя спокойная жизнь, когда еще год-другой — и дядя продал бы ему свою «Морскую звезду» со всеми потрохами. Самих иногда поговаривал об этом. Как бы им сейчас пригодились деньги, которые были почти в кармане. Почему Аллах отвернулся от него и дал драгоценностям исчезнуть прямо из-под носа. Как они горели на солнце! Целая куча золотых вещиц на обшарпанной столешнице в столовой.

А Марии удалось спасти одну статуэтку. Да, она не промах. Ее можно было бы приобщить к семейному бизнесу. Лучшей помощницы ему не найти. Вот только теперь у него нет ни денег, ни катера, а ищейки хозяев товара бегут по следам. Далеко им на этом джипе не уйти. Впрочем, не только бандиты могут теперь искать Амиля. Полиция тоже заинтересуется, куда делся капитан Самих и кто застрелил Бусама. Как все неудачно складывается. Задуманная ночная прогулка в Акабу к родственнику обернулась засадой. Эти русские девчонки в любой момент могут отойти в сторону, прикинувшись, что они ничего не знают. Вся ответственность теперь лежит на нем. О Аллах, почему ты оставляешь меня! Ты ведь знаешь, что все мои дела и помыслы направлены на создание семьи, с хорошим домом и заботливыми женами, ведь я живу по твоим заветам. Будь справедлив и милосерден к рабу своему!

— Подъем, сони, — Машин голос ворвался в тревожную дрему спутников. — Пошли перекусим. В кафешке никого. Да и машину заправить пора.

— А где мы? — растерянно оглядывалась Варя.

— Не в Москве, девочка. Просыпайся, — скомандовал инструктор. — Кстати, а деньги у кого-нибудь есть?

Вопрос, словно запоздалая апрельская метель, ворвался в разомлевший от весеннего солнца город, где жители уже поверили в желанное тепло. Трое молодых людей в спешке вытряхивали на подлокотник между передних сидений джипа содержимое свои карманов. Ревизия наличных средств не порадовала. Они явно не рассчитывали на длительную прогулку, не говоря уже о беге с препятствиями.

— Тут едва хватит на заправку, — подсчитал Амиль. — А у меня даже сигарет не осталось.

— Не плачь, — Маша протянула ему измятую пачку, в которой сиротливо жались друг к дружке две сигареты. — Варьке нельзя, она маленькая еще.

Веселый огонек зажигалки поддержал ее шутливый тон, услужливо лизнув ароматный табак.

— Я в Москве пару месяцев без копейки прожила.

Не тронув мелочь, она небрежно сгребла купюры и подмигнула:

— Выкрутимся. Маша лениво вышла из машины и, демонстративно попыхивая сигаретой, медленно направилась вдоль заправочных автоматов к зданию кафе, где должна была находиться касса. Через пару секунд оттуда выскочил перепуганный служащий. На бегу он размахивал руками, умоляя загасить сигарету. Красотка остановилась как раз напротив топливного шланга, сделав вид, что собирается выбросить дымящийся окурок именно туда. Служащий с воплем, достойным самурая, кидающегося в гущу своих врагов, преодолел одним прыжком разделяющие их метры и в последний момент поймал ждавшую его сигарету. Трясущимися пальцами, лишив жизни уже и без того перепуганный насмерть огонек, он облегченно вздохнул. Какая-то купюра была небрежно засунута в нагрудный карман его комбинезона, но араб был готов бесплатно заправить этот джип, лишь бы тот побыстрее убрался отсюда.

В недрах автомата глухо загудел насос, и топливо тугой струей ударило в пустой бензобак. Служащий недоверчиво огляделся в поисках иных угрожающих безопасности предметов, но все было спокойно. За тонированными стеклами джипа смутно проглядывались контуры пассажира, дремавшего на заднем сиденье. Спокойствие вновь возвращалось в это сонное царство. Пока обе вместительных емкости по бортам «земляного крейсера» утоляли жажду, очаровательная блондинка удовлетворила свое любопытство, пройдясь по пустующему магазинчику в здании заправочной станции.

Она появилась в тот момент, когда служащий вынимал заправочный «пистолет» из топливного бака. Соблазнительные формы очаровательной блондинки были втиснуты в потертые джинсы, а высокая грудь четко обозначилась под футболкой. Покачивая бедрами, она приближалась, гипнотизируя служащего кажущейся доступностью. Его сухопарое тело напряглось под свободными одеждами, которые, словно белый флаг, свисали перед победителем. Блондинка улыбнулась и так томно вздохнула, вложив в рамки этого древнего, как мир, женского приема вселенскую тоску по ласке и нежности, которые так и не коснулись ее прелестей. При этом дрогнуло не только сердце служащего, но и его рука, так и не успевшая водрузить на место заправочный «пистолет». Автоматика послушно сработала, плеснув на асфальт изрядную порцию бензина. Однако красотка ничего не заметила, все ее внимание было сосредоточено на мужчине в белых одеждах, в душе которого боролись два чувства- естественного влечения и набожного смирения.

Маша подошла к джипу и служащий, подобострастно причитая что-то, открыл багажник, куда помог положить увесистый пакет с покупками. Прелестница потянулась за деньгами, чтобы расплатиться, но случайно вытащила пачку сигарет. Шок был недолгим. Служащий отрицательно замотал головой, всем своим видом показывая, что это подарок. Разве может настоящий мужчина брать деньги у женщины? Та понимающе улыбнулась, сказав, что непременно заглянет сюда еще раз.

Когда джип скрылся за поворотом, служащий вытер пот со лба и облегченно вздохнул. Заправочная станция уцелела, а вот огонь в груди полыхал. Какая женщина! Он огляделся. Вокруг было пусто. Пролитый бензин почти испарился, но возбуждение в грешном теле еще витало. Он игриво повел щупленькими плечами. Пора было подумать о новой жене.

— Ну ты артистка! — восторженно воскликнула Варя, лишь джип вырулил на шоссе. — У него так отвисла челюсть, что я боялась, как бы он на нее не наступил.

— Красота — это страшная сила, — Маша приподняла бровь. — Правда, в этой стране на нее сразу же пытаются повесить ценник.

Она взглянула через зеркало заднего вида на Амиля, но тот не подал вида, что понял ее намек.

— Я ищу человека, а не ювелира.

Ответом был пылкий взгляд юноши. Как только зеркало выдержало!

— Слушай, а что там, в пакете, — повернула разговор в другое русло Варя. — Есть хочется…

Она шумно потянула воздух носом.

— Так пахнет, сил нет.

— Там дары благословенной земли, — подруга мечтательно качнула головой и аппетитно облизнула полные губы. — Амиль, дотянешься до багажника?

Зеркало еще раз передало парню нежный взгляд, и тот безропотно повиновался. Перекинув свое долговязое тело через заднее сиденье, он достал увесистый пакет. Варя по-хозяйски принялась делать бутерброды, а поток прохладного воздуха от кондиционера разносил соблазнительные запахи по салону. Машина продолжала мчаться по прямой и пустынной дороге, а подружки принялись с азартом уплетать все, чем одарил их щедрый араб, но парень не притронулся к еде.

— Амиль, ну перестань, — заметила его отчужденность Варя. — Бери. Вкусно.

— Не хочу, — слукавил он.

— Да мы со вчерашнего дня ничего не ели!

— Мы же не украли это, — присоединилась Маша.

— Почти.

— Ты хочешь сказать, что я воровка? Тот молчал, отведя взгляд от зеркала.

— Амиль, хватит дуться.

— Мне бы он не подарил, — не сдержался парень.

— Даже если бы ты его поцеловал, — лицо Маши оставалось серьезным.

Через секунду обе расхохотались, давясь, взвизгивая и размахивая руками. Нервное напряжение, накопленное за последнее время и сдерживаемое внутри усилием воли, неожиданно выплеснулось. Они смеялись по-детски, без причины, потому что так захотелось. Потому что свобода, как и молодость, казались вечными, а машина уверенно летела по шоссе, затерянному в песках Синайского полуострова, и солнце, нещадно опалившее всю округу, не беспокоило в прохладном салоне с тонированными стеклами.

Амиль держался недолго и тоже присоединился к девичьему дуэту. Его баритон вмешивался, рождая новые всплески эмоций. Стоило смеху чуть умолкнуть, как кто-то вновь взвизгивал, вспоминая растерянное лицо служащего, готового проглотить окурок, чтобы не допустить пожара. Варя положила надкушенный бутерброд на колени, пытаясь изобразить ситуацию в лицах. Новые подробности подстегивали веселье, взбиравшееся на очередной виток.

Постепенно они успокоились и даже перестали переглядываться. Каждый подумал, что всего за несколько дней они успели познакомиться, подружиться, вместе пройти нелегкие испытания и даже потерять товарища, а теперь вот несутся куда-то, не имея точного плана. Удивительная штука судьба! Написана ли она кем-то или складывается волею случая, кто знает, но порой она преподносит нам сюрпризы. И какие! Крутит ли свое колесо Фортуна, стучат ли в барабаны судьбы наши далекие предки в сердце Африки, ударяет ли в свой бубен шаман за Полярным кругом, или посетители буддийских храмов на Тибете вращают рукой бесчисленные барабаны на длинных террасах, оставляя записки с просьбами к божествам — кто знает, что влияет на линии наших судеб.

— Слушайте, — встрепенулась от дремы Варя. — Какой-то поселок впереди.

— Куда нас занесло? — настороженно отозвалась Маша. — За три часа мы обогнали пару грузовиков и тройку верблюдов. Глухомань какая-то.

— Мы едем по трассе от Акаба до Суэца, — голос Амиля был хрипловатым то ли от простуды, то ли от усталости. — Здесь места безлюдные. Искать не будут.

— Если прятаться, то в городе, — резонно заключила Варя. — А в таком захолустье мы на виду. Или у тебя здесь тоже родственники?

— Нет, — уныло протянул парень, вспоминая недавнее происшествие с Фаридом. — По этой дороге торговцы по ночам ездят до плотины и в Каир, а днем только туристы, но сейчас не сезон.

— Так мы что, уже не в Иордании? — Нет.

— Когда же мы успели?

— Акаба — пограничный порт, — пояснил Амиль. — От него по прямой линии граница идет до самого Средиземного моря.

— И когда же мы эту границу пересекли?

— Когда выбирались из Акабы окольными путями.

— Так мы что, контрабандисты? — попыталась пошутить Варя.

— Если строго, то да, — араб повел густыми бровями. — У меня, например, паспорта с собой не было.

— У меня тоже, — растерянно почти прошептала ученица.

— Не бойся, я с тобой, — Маша прижала руку к футболке, скрывавшей не только очаровательную грудь, но и паспорт. — Я буду вашим доверенным лицом в переговорах.

Она улыбнулась.

— Внесу залог в виде этого джипа, чтобы вас выпустили на поруки.

— Так мы еще и машину угнали, — окончательно расстроилась Варя.

— Нет, это подарок, — и водитель озорно глянул на Амиля в зеркало.

— Почти, — нехотя отозвался тот, но не смог сдержать улыбки.

— Да вы с ума сошли! — кипятился юный археолог. — Натворили черт знает чего, и еще посмеиваетесь!

— И кто нас только подбил на эту авантюру? — иронично заметила подруга.

— Я… Варя чуть не плакала от досады. Она проклинала себя за такое ребячество и готова была просить прощения, но понимала, что никакое раскаяние не изменит ситуации. Ей нестерпимо захотелось все бросить и оказаться дома, в маленькой квартирке на последнем этаже. Там, где у балкона стоит мама и с тоской смотрит на море.

Девушка отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. За окном разворачивалось удивительное зрелище. Солнце лизнуло острые верхушки гор и замерло, раздумывая над прошедшим днем, все ли было завершено из задуманного. Потом нехотя поползло дальше. Пустыня потонула в золотистом свечении. Его отражало все сущее здесь. Не зря древние египтяне почитали этот огненный диск как божество. Что может с ним сравниться! Оно щедро дарует жизнь и отнимает без малейшего сомнения. Вот она, воля богов.

— Не переживай, воробышек. Придет время, и птички улетят, — Маша замолчала, поглядывая в зеркало заднего вида, потом добавила с грустью: — Если они, конечно, перелетные.

— Странное название, — встрепенулась Варя, всматриваясь в дорожный указатель. — Накл. Никогда не слышала.

— Это городок на месте древней стоянки кочевников, — пояснил Амиль. — У колодцев всегда пережидали дневную жару.

— Ну что, остановимся?

— Надо отдохнуть пару часов и проверить машину. Не приведи Аллах, что-нибудь случится в дороге.

— Я бы вздремнула, и ноги хочется выпрямить. Все тело затекло.

— А автомастерская найдется?

Варин вопрос прозвучал неожиданно, и оба спутника удивленно посмотрели на девушку. Ее глаза поблескивали азартом первооткрывателя. Она бережно прижимала к худенькой груди два металлических стержня из черного металла.

— Ты неисправима, — хихикнула Маша. — Просто маньяк какой-то.

Однако все замолчали, думая об одном.

Через полчаса джип уже стоял у сарая, приспособленного под гараж с нехитрым оборудованием для ремонта. Местный механик обрадовался, что Амиль сам взялся за профилактику джипа, и, сговорившись о небольшой оплате, отправился ужинать. С его точки зрения, эти неумелые туристы здорово погуляли где-то, потому что им пришлось выгребать последние медяки, чтобы расплатиться с ним. У каждого свои причуды.

Открыв капот и передние двери машины, Амиль имитировал какой-то мелкий ремонт, пока девушки были заняты поиском подходящего инструмента. Когда же его тихо позвали внутрь, он немало удивился технической сноровке этих русских. В огромных тисках через мягкие деревянные бруски был зажат тот самый цилиндр. Он был наклонен так, что один конец утопал в плошке с кубиками льда, а на другой угрожающе нацелился наконечник автогена. Амилю вручили солидные клещи с длинными ручками и пояснили, когда ими следует ухватить за разогретый край цилиндра, чтобы тот открыть.

Ацетиленовая горелка, будто понимая, что привлекать внимание посторонних нежелательно, глухо хлопнула, воспламенившись от зажигалки. Варя заворожено смотрела, как подруга умело управляется с вентилями, подающими горючую смесь от баллонов, доводя свечение пламени до голубого. Отблеск пламени отражался в черных стеклах очков, скрывавших Машины глаза. Наконец почти прозрачная струя едва коснулась черного края цилиндра, жадно обтекая его. Подождав, будто проверяя на вкус, повторила. Очевидно, ее понравилось, и она с легким шорохом начала все чаще пробегать по гладкому боку цилиндра. Столкнувшись с холодным равнодушием, разгоряченная тугая струя огня ласково обтекала стержень со всех сторон, постепенно приучая к своему темпераменту. Лед в плошке стал быстро таять, и Варя подкладывала все новые и новые кубики.

В какой-то момент Маша остановилась, как бы прислушиваясь к одной ей известному шепоту потом жестом подала сигнал Амилю. Он осторожно ухватил клещами за разогретый край цилиндра и потянул. Ничего не произошло. Варя предложила повертеть из стороны в сторону. Половинка чуть поддалась. Повинуясь Машиному движению, пламя еще раз лизнуло стык цилиндров. Горка льда в плошке соскользнула в воду, которая угрожающе зашипела вокруг погруженного конца цилиндра. В этот момент Амилю удалось сдвинуть верхнюю половинку на пару сантиметров. Варя прикладывала кусочки льда, почти касаясь ладонью другой части цилиндра. Она так боялась повредить спрятанное в нем послание, что готова была прекратить грубое вмешательство до лучших времен в какой-нибудь лаборатории, но желание было слишком велико.

Наконец половинки цилиндра разъединились. Исследователи погасили горелку и втроем принялись дуть, чтобы быстрее охладить зажатый в тисках контейнер. Когда же его можно было взять в руки, Варя не доверила это никому и дрожащими от волнения ладонями бережно освободила пленника из тисков. Наклонив половинку цилиндра, девушка осторожно постучала пальчиком по донышку — из отверстия показался край папируса. Ухватившись за него, она потащила. Любой сапер позавидовал бы сейчас движениям этой девчушки. У нее вспотела спина и ныли согнутые колени, похолодели пальцы, а на лбу обозначились морщины, но рулончик папируса миллиметр за миллиметром покидал свое убежище. Тридцать, а то и более веков он не видел света и сейчас явно смущался. Это был совсем иной, незнакомый для него мир.

Узкая, сантиметра четыре в ширину, полоска папируса была плотно обернута вокруг запаянной ампулы. Прошло столько лет, а там еще плескалась мутноватая жидкость. Стараясь не разматывать хрупкий рулон, чтобы не повредить древний материал, Варя отделила свиток от ампулы. Осмотревшись, она заметила на столе прямоугольную коробочку от автомобильной свечи. Жестом попросив Машу подать и открыть ее, она бережно спрятала туда находку.

— Давай посмотрим, что там, — в один голос выпалили взволнованные коллеги по операции.

— Нельзя, мы можем сломать или раскрошить папирус. Нужно постепенно увлажнить его специальным составом и разматывать по слоям. А еще фотографировать каждый шаг. Это очень помогает при восстановительных работах и служит доказательным материалом.

— Ну ты даешь, воробышек, — с восторгом прошептала Маша.

— Давайте второй.

Аналогичную операцию по освобождению из плена еще одного кусочка папируса они проделали увереннее и быстрее. Однако на последней стадии извлечения рулона произошло непредвиденное. Жидкость из ампулы была пролита. Едва соединившись с воздухом, она зашипела и вспенилась, превращая старый папирус в бесформенное месиво. Искатели сокровищ пытались спасти свою находку, вытряхивая из цилиндра в плошку с водой, но тестообразный мякиш там почернел и затвердел, не оставляя ни малейшей возможности распознать что-либо. Это было полное поражение.

Еще не веря в случившееся, трое молча смотрели на старую, с царапинами и вмятинами алюминиевую плошку. Там, словно «Титаник» среди льдов, опускался на дно бесформенный кусочек, бывший совсем недавно бесценным носителем таинственных знаний, которые им так и не удалось прочесть.

— Что это вы там делаете? — угрожающе рявкнул грубый голос за спиной. — Хотите спалить мастерскую? Окончательно расстроенная троица резко обернулись. У двери стоял бородатый здоровяк с разводным ключом в руках.