Госпиталь Хадасса в Иерусалиме обладал удивительной историей, присущей многим организациям на Святой земле. Его начинали строить в начале прошлого века энтузиасты сионистской организации Америки. Они собирали средства и направляли специалистов, чтобы оказать помощь в становлении современной медицины в Палестине. Сегодня это крупнейший центр Средиземноморья, оставшийся на территории Израиля после войны. На его базе не только помогают страждущим, но проводят исследовательскую работу и готовят будущих медиков.

Пенсионерка из России после странного приступа на Мертвом море была доставлена в университетскую клинику Хадасса, которая слыла известным и дорогостоящим центром современной медицины вот уже более полувека. Деловой подход западных прагматиков и увлеченность идеей восточных исследователей сплелись в стенах клиники в некий отточенный механизм, позволяющий предоставлять эффективную помощь всем, кто способен был оплатить развитие новых методик, базирующихся на современной интерпретации глубоких знаний древности.

Софья Львовна Гридман проходила программу полной диагностики в большой светлой палате отделения кардиологии. Врачи были обеспокоены острым сердечным приступом, сразившим пенсионерку после известия о том, что ее единственный племянник Ариэль Гридман погиб в автомобильной катастрофе. Нелепая смерть неприметного директора одного из многочисленных банков Москвы никого не заинтересовала в столице, а вот на хозяйку Бахрушинского особняка произвела сильнейшее, просто смертельное воздействие. Она то впадала в беспамятство, то что-то бормотала, то затихала на несколько часов без признаков жизни.

Хорошо, что в Хайфе у пенсионерки был дальний родственник, который похлопотал, чтобы женщина преклонного возраста получила самый лучший уход. Туристическая страховка не могла покрыть расходы даже на диагностику в ведущей клинике страны, не говоря уже о предполагаемой операции, которая могла бы обойтись дороже пятидесяти тысяч долларов. Однако золотая кредитка «Мастер кард», предъявленная при регистрации пациентки в клинике, сняла все вопросы по оплате услуг.

Возле больной постоянно находилась ее подруга из России, которая и встретила двух молоденьких посетительниц. Варя и Ниночка, испуганно сжимающая руку своей наставницы, осторожно вошли в палату, где лежала Софья Львовна.

– Слава, богу, что вы здесь! – всплеснула руками Лидия Натановна. – Два дня ни слуху, ни духу. Моше говорит, что у вас все хорошо, а у меня на сердце неспокойно. Отойти от Софьюшки ни на минуту не могу. Плоха она. Ой, плоха, девочки. Это ж надо такому несчастью случиться. Арик погиб! Боже ж ты мой. За что такое наказание. Всех выкосили. Всех!

– Лидочка Натанна! – девчушка в слезах бросилась к расстроенной женщине, обнимая, за что придется.

– Такое несчастье, – причитала та, – такое горе. Варенька, слава богу, что ты с Ниночкой. Я извелась вся. Не верю никому. Чужие все. Отойти на шаг от Софьюшки боюсь.

Они обнялись втроем и дали волю накопившимся чувствам.

– Ты, Ниночка, поговори с бабушкой, – всхлипывала Лидия Натановна. – Садись, вот рядышком, возьми за ручку и поговори. Знаю, она ждала тебя. Как мается, сердешная, как бьется. Сил нет смотреть. Ты у нее одна осталась, солнышко. Кровиночка единственная. Ой, не могу я, Господи!

Варя подала женщине стакан воды, и ее зубы застучали о край, расплескивая воду. Девчушка, как испуганный зверек, присела на край кровати, где лежало огромное тело неподвижной прабабки. Странно было видеть ее такой беспомощной. Все домашние привыкли к властным манерам и строгому голосу хозяйки особняка на Бахрушина, теперь же перед ними был старый абсолютно больной человек, стоящий на пороге смерти. Возможно, в этот самый момент Софья Львовна общалась с высшими силами, выторговывая себе последний шанс. Неожиданно она открыла глаза и взглянула на правнучку.

Ниночка вздрогнула. Не выпуская пухлой руки с пожелтевшей неприятной кожей, девочка испуганно оглянулась на свою наставницу, ища то ли защиты, то ли поддержки. Варя тихо подошла и обняла девочку за плечи. Они молча смотрели на умирающую. Со стороны казалось, что ничего не происходит, и только вспыхнувшая глубокая морщинка на ровном лбу Ниночки говорила, как трудно малышке в этот момент. Заметив, что хозяйка очнулась, Лидия Натановна бросилась было к ней с расспросами, но, видя напряженные лица девочек, застыла на месте.

Трудно сказать, сколько продолжалось это молчание, но неожиданно у изголовья больной зазвенел тревожный вызов, а неровные пульсирующие линии на мониторе сменились на сплошные прямые. Вбежавшие в палату врачи, попросили всех удалиться и засуетились у кровати Софьи Львовны. Они добросовестно предпринимали попытки вернуть ее к жизни, но из этого ничего не получилось. Вскоре дежурный врач констатировал смерть и сделал соответствующую запись в журнале. Пенсионерка Гридман ненадолго пережила своего племянника.

Ошарашенные этим жутким известием, три туристки из России прижались друг к другу в коридоре клиники, не желали смириться с трагическим событием. Шло время, но уже ничего не менялось. Наконец к ним подошел администратор и рассказал, как следует действовать дальше. Лидия Натановна, как доверенное лицо, получит все документы и будет сопровождать тело в Москву. Клиника поможет все оформить и выделит транспорт. Завтра будет назначена комиссия и проведено вскрытие. Родственники имеют право прислать своих адвокатов, они получат официальное заключение и вправе обжаловать действия медперсонала. Однако уже сейчас ни у кого нет сомнений, что смерть наступила естественным образом.

Трое в совершенно подавленном состоянии возвращались в отель «Леонардо» на такси. Всю дорогу молчали, погруженные в свои раздумья. Для живых появление костлявой с косой всегда неожиданно. Никто не живет вечно, но почти все умирают внезапно. Лидия Натановна была измучена за последние два дня до такой степени, что совершенно не могла заснуть. Пришлось дать ей снотворного и уложить одну в своем номере. Варя с Ниночкой долго сидели в кресле, обнявшись, как две сестренки. Одна чувствовала себя абсолютно одинокой на всем белом свете, а другая повторяла, что никогда и никуда не отпустит ее. Николай и Маша, сопровождавшие такси из Иерусалима на арендованном «Фольксвагене» и предлагавшие помощь, несколько раз звонили и спрашивали о самочувствии. Они находились неподалеку, в своем номере отеля «Меридиан» и могли приехать в случае чего достаточно быстро. Однако такой необходимости не было. Варя со своей подопечной то дремали, то разговаривали, то вновь проваливались в какую-то пустоту.

Под утро девушку разбудило ощущение опасности. В нависшей тишине что-то растревожило наставницу и она, укрыв Ниночку пледом, на цыпочках подошла к двери. В коридоре слышался неясный шорох. Варя хотела было позвонить Николаю, но передумала. Резко рванув на себя входную дверь в номер, она увидела троих мужчин, которые, очевидно, еще секунду назад возились с их замком. От неожиданности мужчины застыли на месте, но этого мгновения девушке было достаточно, чтобы понять ситуацию и принять экстренные меры.

Никто во всем «Леонардо» не услышал странных слов, четко произнесенных на непонятном языке. Только трое мужчин, застывших в неестественных позах у открытой двери номера, где остановились русские туристы, медленно выпрямились и кивнули в знак согласия. Как послушные дети, они гуськом спустились по лестнице и сели в свой автомобиль. Машина медленно вырулила со стоянки и поехала по безлюдному в это время шоссе, постоянно набирая скорость.

Позже нашлась пара свидетелей, утверждавших, что лично видели странную аварию. Машина на бешенной скорости врезалась в бетонное ограждение на повороте. Водителю никто не мешал, дорога была пустая и сухая. Впоследствии анализы показали, что ни у одного из трех покойников не были обнаружены следы алкоголя или наркотика в крови. Следствие однозначно определило причину смерти, как несчастный случай. Водитель уснул за рулем. Вот, что значит, ехать в предрассветный час.

Утро было тихим и ясным. Первые лучи солнца вспыхнули за горами с противоположной стороны Мертвого моря. Его неподвижное зеркало заиграло кровавыми разводами. Стоящая у большого окна Варя даже вздрогнула от этой зловещей картины. Ей показалось на миг, что кровь тысяч и тысяч людей, чьими костями просто усыпано все вокруг, постепенно стекала в огромную жертвенную чашу. И это не случайно. Не одну тысячу лет неведомые силы притягивают в эти земли бесчисленных странников. Одни ищут в затерянной пустыне золото, другие истину, кто-то веру, но многих настигает смерть, и навряд ли чья-то душа обретает покой. Слишком много неприкаянных обитает здесь. Простые смертные их не видят, но страх посещает тех пришлых, кто еще не до конца растерял дарованное Создателем.

– Ты опять разговаривала с Александром, – Ниночкин голосок неожиданно прозвучал позади девушки.

– А подслушивать нехорошо.

Варя обернулась. Девчушка стояла босиком, закутавшись в большую простыню. Воспаленные красные глаза говорили, что девочка почти не спала. На бледном лице осталась вчерашняя тревога.

– А ты не боишься с ним говорить?

– Нет, – спокойно ответила наставница, привлекая к себе малышку, – он мой друг. Сильный и мудрый. Мне с ним очень интересно и спокойно.

– Но он же мертвый.

– Не делай, пожалуйста, категорических выводов о том, чего не понимаешь.

– А некатегорических можно?

– Нинка, не передразнивай.

– Варь, а ты меня не бросишь?

Девушка легко подняла худенькое тельце и заглянула девочке в открытые глазенки. Они молча смотрели в упор друг на друга, потом как-то по-детски улыбнулись и обнялись.

– Сегодня опять приходил шепелявый, – доверительно сообщила Ниночка. – Что-то хотел сказать, но я ничегошеньки не поняла. И, вообще, я его боюсь.

– Та-ак, – Варя мягко отстранила от себя девочку и посмотрела в карие глазенки. – Что было дальше?

– Я с ним не разговаривала, а он все шепелявил из стены.

– И?

– Потом пропал, и пришла Ора, – на гладком лбу девчушки появилась маленькая морщинка, выдававшая серьезный мыслительный процесс. – Я не знаю, что мне делать.

– Ну, ты же не со всеми разговариваешь на улице. Так и с теми, кто прорывается сквозь грань. Выбирай того, с кем приятнее общаться.

– Тебе хорошо, ты сильная, а я всего боюсь, – заскулила малышка.

– А кто обещал стать бойцом? Учись, дружок. Это непростая наука, требует постоянной работы. Иначе ничего не получится. Так, что сказала Ора?

– Она говорила про какой-то храм, который поделен на куски. Что нам нужно там быть. Я ничего не поняла.

– Догадываюсь, – покачав головой, прошептала наставница. – Мне Александр тоже намекал на это.

– А почему он не мог сказать прямо? Зачем эти вечные загадки?

– Пора бы понять, дружок, что они живут в ином мире, где иные законы, иные порядки, иной язык.

– Чокнуться можно, – недовольно проворчала девочка.

– Тебя будут постоянно проверять и заставлять развиваться. Иначе ничего не получишь.

– Я слышала, Александр над тобой посмеивается, да все загадками говорит. Друг называется.

– Нинка!

– Ну, я же могу с тобой откровенно поговорить. Меня все только и воспитывают, а мне друг нужен, чтобы спросить у него могла все-все-все. У других кого только нет, а я проклятая какая-то! Девчонки в школе, вон уже с мальчиками целуются и за ручку ходят.

– Это, как кому повезет, дружок, – невесело вздохнула наставница, – а принуждать никого нельзя.

Беда будет.

– Вот тебе же Коля нравится.

– Ах ты глазастая какая! – в шутку рассердилась Варя. – Нравится. Ну и что. Он же Машу любит.

– А кто такой Антонио?

– Нет, вы посмотрите на нее. Шерлок Холмс какой-то.

– Мата-Хари, – поправила ее малышка, подыграв себе низким грудным голосом. – У Коли здорово получается, когда «мультяшками» говорит. Он Маше на ухо так смешно Хрюней шепчет. Я не могу. А когда про хвостик с завитушками попискивал, я чуть не описалась.

Обе прыснули от смеха, забыв обо всем на свете.

– Знаешь, что, – отмахнулась от маленькой сплетницы Варя, – пойдем-ка завтракать, пока в ресторане еще никого нет.

– Так рано еще.

– Попросим хотя бы кофейку. Повара, наверняка, начали готовить.

Такси уже подъезжало к университетской клинике «Хадасса», когда молчание впервые нарушила Лидия Натановна:

– Девочки, я понимаю, что вся эта процедура очень тяжела для вас. Да и для меня тоже. Только вы уж осторожнее. Погуляйте, но никуда не лезьте! Варя, я тебя очень прошу, Ниночку ни на шаг не отпускай. Все время за руку держи. Город-то чужой. У меня душа неспокойна. Ноет, и все тут. Посмотреть Святой город надо бы, да не время.

– Не беспокойтесь, – твердо заверила взволнованную женщину Варя, – все будет хорошо. Я вам обещаю.

– Дай-то Бог! К двум возвращайтесь сюда. Без вас никуда не уеду.

– Лидочка Натанна, не переживайте, со мной Варя. Не потеряемся.

Такси уже выезжало из ворот клиники, а женщина с осунувшимся и резко постаревшим лицом все смотрела ему вслед. Причитая, она медленно направилась в административный корпус. Лидии Натановне предстояла горестная процедура последней встречи с хозяйкой дома на Бахрушина, который в одночасье стал пустынным и безжизненным, как и ее жизнь, долгие годы связанная с властной пенсионеркой Гридман.

– Варь, а ты знаешь, где этот храм? – с любопытством спросила Ниночка.

– Никогда не была, но уверена, что найдем.

– Почему?

– Ты бы нашла Красную площадь в Москве? – вопросом на вопрос ответила наставница. – Сейчас позвоню Маше, чтобы поставили свой «Фольксваген» на нужную стоянку. Помнится, путеводители рекомендуют парковаться у Яффских ворот, оттуда и до Храма Гроба Господня недалеко.

– А Коля с Машей будут с нами? – оживилась Ниночка.

– Нет. Мы договорились, что они нас подстраховывают, но в пределах видимости.

– А почему «Явские» ворота? – стала канючить девчушка.

– Правильно говорить Яффские, – поправила ее наставница, – потому что ведут к порту Яффо. А вообще-то, у них интересная история. Есть легенда, что через эти ворота в Иерусалим въедет последний завоеватель. Поэтому турки сделали пролом в стене рядом с воротами перед визитом кайзера Вильгельма П. Ну, чтобы он в ворота не въехал. Теперь вот по этому пролому машины и проезжают.

– И никто больше в ворота не заходил?

– Отчего же. Примерно, в то же время, когда в России была революция, один британский генерал вошел в Старый город через Яффские ворота, но пешком. В знак уважения. А вообще-то, в Старый город ведут восемь врат. Есть Золотые ворота, но они закрыты навсегда. По преданию, в них должен войти Мессия, поэтому один из султанов велел заложить их камнем, а рядом устроил кладбище.

Варя еще раз позвонила по сотовому, заметив знакомый «Фольксваген».

– Пока они паркуются, пошли, полюбуемся сверху на Храмовую гору.

Они поднялись по ступенькам на смотровую площадку, откуда открывалась великолепная панорама.

– Видишь длинную высокую стену? – Варя показала воспитаннице направление. – Это Стена Плача. Справа – для женщин, та часть, что побольше, – для мужчин.

– Почему? – удивилась девчушка.

– Согласно Торе, мужчина выше и чище. Женщина при нем. Она не имеет права быть свидетелем, иметь собственность, совершать религиозные обряды.

– Вот гады! – процедила сквозь зубы Нина.

– Не ругайся. Это Святой город. Видишь золотой купол на Мории? Это знаменитый Купол горы.

– Мория?

– Ну, или Храмовая гора. Для иудеев это символ храма Соломона, построенного за тысячу лет до Христа, где хранился Ковчег Завета, а у мусульман это некий камень, с которого Мухаммед вознесся в небо. И только не спрашивай меня зачем. Лучше почитай. Пошли, вон, ребята уже поднимаются по лестнице.

Варя крепко держала за руку свою воспитанницу, пробираясь узкими улочками к храму Вознесения Господня или, как его чаще называют, Гроба Господня.

Было жарко от каменных стен, вплотную подходящих к проезжей части. От прокаленных за лето камней, как от печи, обдавало зноем. Увидев арапчонка, торгующего холодной водой в пластиковых бутылочках, они купили и тут же выпили воду.

– Какое блаженство! – призналась Варя. – Без воды тут можно умереть.

– Ну, и где этот храм? – недовольно ворчала Нина.

– Перед нами, дружок.

– Подумаешь! То ли дело у нас храм Христа Спасителя!

– Дело не в размерах, – с восторгом разглядывая ворота главного входа и площадь перед ними, прошептала наставница. – Тут все пропитано историей. Началось с Византийской царицы Елены, которая в 335 году приказала заложить первую церковь Вознесения. В 614 году персы отбили у византийцев Иерусалим и многое здесь разрушили, а через двадцать лет его завоевали арабы. Впрочем, они не были варварами, как их пытаются изображать католики. Тогда халиф Умар вошел в Иерусалим пешком и в обычном плаще, подчеркивая свое уважение великому городу. Он не разрушал чужие храмы и вместе со строительством Аль-Аксы на Мории велел восстановить храм Гроба Господня. Позже, правда, беспорядки тут тоже были, и по призыву Папы Римского французские рыцари пошли в первый крестовый поход освобождать Гроб Господень. В 1099 году они взяли с боем Иерусалим. В отличие от арабов, «Воины креста» уничтожали все и всех на своем пути. Даже основали здесь новое королевство, а в 1118 году тут был создан знаменитый Орден Тамплиеров.

– Я кино смотрела про тамплиеров, – кивнула Ниночка.

– Теперь все знают о «храмовниках» и «тевтонцах», – усмехнулась Варя, – но мало кто помнит самый первый рыцарский Орден Святого Иоанна Милостивого в Иерусалиме, целью которого стала забота о больных и раненых на Святой Земле. Первым Магистром ионитов был избран Раймон дю Пюи.

– И зачем ты все это помнишь? – удивилась Ниночка.

– Ну, как же! После изгнания крестоносцев из Палестины госпитальеры долго искали пристанище, пока не получили от Карла V остров Мальту, и Орден стали называть Мальтийским. Когда же в 1798 году Мальту захватил Наполеон, госпитальеры нашли приют у нас в России. Император Павел I стал магистром Мальтийского Ордена. Это же история нашей страны!

– Ты иногда говоришь, как «училка», – хихикнула девчушка. – Пошли, а то Коля с Машей уже в храме. А правда, что там Христос похоронен?

– Это целый храмовый комплекс, и здесь много христианских реликвий, в том числе и Гроб Господень. Тут все история. Вот, смотри, слева от входа одна из мраморных колонн расщеплена молнией.

– Ух, ты!

– Есть множество свидетельств, – пояснила Варя, – что в 1634 году христиан не пустили на Пасху в храм, где ежегодно именно в этот день в Кувуклии нисходит Благодатный огонь. Тогда паломники начали молиться. Из налетевшей тучи в эту колонну ударила молния, и христиане получили огонь.

– А что было бы, если бы не получили? – удивилась девочка.

– Тогда по преданию наступит конец света. Ну, это символ воскрешения Спасителя. В это многие искренне верят.

– А что такое Кувуклия?

– Сейчас увидишь.

Тут девушка резко обернулась и пристально посмотрела в сторону троих арабов, отделившихся от толпы туристов. Они явно не интересовались историей. Неожиданно троица остановилась, словно прислушиваясь к чьим-то словам. Потом, как по команде, они повернулись и быстро пошли прочь. Встречные уступали им дорогу. Ни у кого не возникло желания останавливать молодых мужчин с застывшими взглядами.

– Что ты им сказала? – дернула за руку свою воспитанницу Ниночка. – Когда ты говоришь на этом языке, я тебя не понимаю.

– Дорогу подсказала, – отшутилась Варя и добавила. – А подслушивать, вообще-то, нехорошо!

Девчушка только фыркнула, обиженно глядя в сторону. Вокруг все было, как обычно. Десятки туристов сновали между стен узкой улицы, выводящей их к небольшой площади перед святыней всех христиан. Храм Гроба Господня, как и много веков назад, привлекал к себе не только верующих.

Варя водила свою воспитанницу по залам одного из старейших соборов и рассказывала столько интересного, что девчушка притихла, крепко вцепившись в ее руку. Малышка даже терпеливо выстояла очередь в Кувуклию, которая представляла собой однокупольную часовенку внутри самого храма, построенного над гробом Спасителя. Ее стены были облицованы мраморными плитами. В узкие щели между плитами посетители заталкивали свои записочки с просьбами. Их было много на разной высоте.

Рассматривая их, Ниночка вдруг застыла на месте. Варя поняла, что та кого-то увидела, но не стала дергать девочку. Когда воспитанница расслабилась, девушка спросила ее:

– Кто это был?

– Ора, – тихо ответила она.

– Вот как? И что же она тебе сказала?

– Чтобы мы вдвоем зашли за предел Ангела, – Ниночка испуганно посмотрела на Варю. – Я боюсь.

– Бояться не нужно, дружок, – успокоила ее наставница. – Предел Ангела это маленькая комнатка перед самим Гробом Господним, там должен быть камень, которым прикрыли вход в пещеру, где поначалу похоронили Спасителя. Надеюсь, нас туда пустят на минутку. Раз Ора сказала, мы там обязательно побываем.

После того, как православный монах, дежуривший у входа в Кувуклию, быстро рассказал, что можно и что нельзя делать внутри, Ниночка проползла на коленках в низкий вход следом за Варей. Внутри горели свечи, справа от входа был отполированный миллионами рук мраморный гроб, в котором когда-то был похоронен Иисус из Назарета. Девочка хотела спросить наставницу, что делать дальше, но осеклась. С противоположной от низкого входа стены на нее смотрело лицо старого человека. Цвет его редких волос и морщинистая кожа были в тон мраморным плитам. Живыми казались только глаза. Старик молча приглядывался, словно изучал ее. Девочке стало жутко, но двигаться она не могла, при этом ей показалось, что пронзительный взгляд проникает глубоко внутрь, в самую душу.

По тому, как застыло обычно живое лицо ее воспитанницы, Варя поняла, что у той видение. Стараясь не тревожить девочку, она проследила за ее неподвижным взглядом. На мраморной стене что-то привлекло ее внимание. Сосредоточившись, девушка стала различать контуры лица. Постепенно оно становилось четче, словно проявлялось в ином свете. Наконец и Варя увидела лицо старика, оно было строгим, но не пугающим. В его больших живых глазах светился разум. Неожиданно обе услышали голос:

– Вы должны вернуть шкатулку императора.

– Какую еще шкатулку? – услышала девушка испуганный голосок Ниночки.

– Бабушка тебе все сказала, – голос стал холоднее.

– Вернуть хранителям? – мысленно спросила Варя.

– Под печать, – коротко отозвалось в их головах, словно кто-то хлопнул печатью на документе.

Затем обе увидели, как мраморное лицо старика растворилось в стене.