– Александра Сергеевна, – голос секретарши был усталым. – Может быть, пиццу заказать?

– Нет, Кристина, спасибо.

– Может быть, чаю, – не сдавалась та. – Есть немного печенья.

– Нет. Мне еще нужно просмотреть смету по рекламе.

– Но уже двенадцатый час, мосты скоро разводить будут…

– Хорошо. Я попрошу Володю, чтобы отвез тебя домой. Только потом пусть возвращается за мной.

– Спасибочки! – дверь приемной тут же захлопнулась. Коротко переговорив с водителем по телефону, Саша решилась на пятиминутный перерыв и вышла на балкон. Середина августа была жаркой. Белые ночи давно растаяли, и фонари Невского уже протянулись яркими цепочками вдоль проспекта. С Балтики потянуло свежестью и запахом дождя. Судя по темному небосводу, его заволокло тучами. Да, дождь бы не помешал. Саша закурила.

Завтра прилетает Ги. Недоброе предчувствие овладело женщиной. В который раз она проверяет документы и не может понять, с какой стороны ей ждать беды. А она будет! Что-то в душе не дает ей покоя. Интуиция предупреждает. Но что может случиться? Договоры, бизнес-план, сметы, отчеты по текущим проектам– все составлено грамотно и по форме. Новая компания еще вчера готова была открыть магазины и начинать торговлю. Возможно, лучше это сделать «с помпой», с участием важных людей и средств массовой информации. Возможно, но тревога не покидала ее.

Свет фонарей очерчивал витиеватое литье балконной ограды. Вот ведь как умели строить когда-то! Тут даже пепел не хотелось стряхивать на плиточный пол. Вдали, над заливом, полыхнула молния. Чуть позже докатился раскат грома. Саша протянула ладонь, чтобы поймать каплю дождя, но ничего не происходило. Лишь внизу, на проспекте, засуетились фигурки прохожих. Оттого, что на душе было неспокойно, хотелось какого-нибудь очищающего ливня. Еще не хотелось думать о том, что нужно тащиться в пустой номер гостиницы, где ждет одинокая кровать. Опять придется пить снотворное, чтобы провалиться в тяжелый, черный сон и не помнить сновидений. Как они истязали ее душу! Александра была готова на все, лишь бы избавиться от этого гнета. Она безумно хотела мужчину. Каждую минуту. В любом месте. Теперь у Саши уже не было никаких сомнений в том, что он как-то изменил ее психику и сексуальность. Она готова была превратиться в его домашнюю собачонку, только бы находиться рядом. Только бы он хоть изредка бросал на нее ласковый взгляд, гладил мимоходом или овладевал ею в любое время.

Второй окурок отправился в пепельницу на подоконнике, а дождь так и не начинался. То ли в шутку, то ли всерьез Саша мысленно взмолилась: «Где ты, живая вода, пролейся ливнем, смой с меня заклятье». Вместо этого одинокая капля шлепнулась на ее открытую ладонь. И все! Отчего-то промелькнула мысль о монетке, которую бросают при расставании в море или фонтан. Вот только непонятно было, кто ее бросил. Друг или враг? Кто просигналил ей таким образом, что помнит и вернется.

Россия. Непонятная страна. Столько всего переплелось в тебе! Язычество. Христианство. Буддизм. Мусульманство. Коммунизм. Сотни народностей и наций. А в душе ничего не осталось. В час тяжелых душевных испытаний люди всего мира идут к своим духовным пастырям за поддержкой. Кто знает, что происходит с нами под высокими сводами величественных соборов. Возможно, они просто навевают покой растревоженной душе, внушая безопасность своими толстыми стенами. Возможно, успокаивают, давая выговориться и снять тяжесть с души на исповеди. Возможно. Но мы заменили духовников случайными вагонными попутчиками и пьяными откровениями собутыльникам.

Саша вдруг остро ощутила свое одиночество. Конечно, у нее были дом и дочки, подруга и однокашники, интересная работа и внимательные сотрудники, но открыть кому-то душу она не могла. Приходилось все хранить в себе и мучительно искать выход. Самой. Она так и не привыкла к этой участи. Первый холодок одиночества она почувствовала еще будучи замужем. Сначала он появился от испуганного, бегающего взгляда любимого человека. Муж стал врать. Саша даже не пыталась его обличать или ловить на мелочах. Она почувствовала. Были попытки вернуть мужа. Простить. Уговорить себя. Но все напрасно.

Ворвавшийся в ее жизнь этой весной Гийом был подобен вихрю. Несколько майских дней в Бельгии! Казалось, она влюблена и будет счастлива, но сознание подсказывало Саше, что она стоит у края колодца. Бездонного и черного. Это был даже не омут, из которого кто-нибудь поможет выбраться, протянув руку. Она ничего не могла поделать со своей странной сексуальной потребностью. Возникшая как-то вдруг, она сгибала ее женскую волю и гордость. Переламывала, скручивала, порабощала. Именно поэтому Саша взвалила на себя всю работу по запуску новой фирмы. Только бы заполнить свое сознание тысячами фактов и цифр. Как можно дольше сидеть на работе и не думать о сне. Но с заходом солнца бороться с желанием становилось еще труднее. Мысли о сексуальном наслаждении, словно вампиры, вылизали из своих дневных укрытий и набрасывались на женщину. Причем все они приобретали образ Ги. Саше казалось, что ее кто-то окрикивал его голосом, протягивал бумагу его рукой, следил насмешливым кареглазым взглядом из-за портьеры.

Единственный день, когда она вздохнула свободно, освободившись от тяжкого груза, был день приезда Гийома. Целый день они были вместе, и ощущение необычайной легкости заполнило ее. Она набрасывалась на бельгийца в любом подходящем месте и получала необычное удовольствие. Даже сейчас одно воспоминание возбуждало ее так сильно, что хотелось закрыть глаза и предаться самоудовлетворению. Тут Саша вспомнила о капельке в ладони. Оказывается, она все еще стояла с вытянутой рукой.

– Как на паперти, – иронично пронеслось в голове. Саша приблизила ладонь к свету из окна и стала рассматривать «послание». В ее плоской ладони капелька дождя была действительно похожа на маленькую монетку. Сквозь нее хорошо просматривались узоры на коже. Вот они, линии ее судьбы! Теперь они стали более четкими и выпуклыми. Дождевая капля играла роль призмы. Интересно, это знак свыше? Жаль, что не довелось познакомиться с хиромантией прежде, тогда сейчас бы Саша поняла смысл замкнутых в многоугольник линий. А может, тут и нечего гадать: линии замкнуты, и вырваться из этого неправильного круга нельзя? Появилось желание стряхнуть «послание», но что-то остановило женщину. Поразмыслив, она шлепнула каплю себе на макушку. На счастье! Так всегда поступала мама, когда в чашке чая обнаруживались пузырьки. Мама ловко выхватывала их, словно щепотку соли, и отправляла на свою всегда аккуратно причесанную голову. При этом Саша всегда заливалась звонким смехом, глядя на мамины фокусы. Ей казалось в детстве, что у взрослых совсем иная жизнь и они не любят шалить.

Под балконом остановилась офисная машина, и водитель зашел в подъезд. Пора было заканчивать. Полночь. Дождь так и не случился.

От холода одинокой постели трудно было укрыться. Разомлевшее под горячим душем тело быстро остывало, не дождавшись действия снотворного. За плотно задернутой шторой толпились Сашины сны. Очевидно, они спорили и толкались, решая, кто сегодня будет ей сниться. Ее любимые сны о детстве были, как всегда, робкими и застенчивыми. Их оттесняли напористые и бесстыдные, считавшие себя с недавних пор хозяевами, сны о плотских развлечениях. Потрясая гипертрофированными телесами, они тянули к женщине свои похотливые руки, стараясь завладеть ее гаснущим сознанием. Слабеющая воля уже не могла противостоять сексуальной жажде, иссушившей все тело. Кареглазый предводитель похотливой армии снов склонился над неподвижным телом, вглядываясь в тускнеющий разум женщины. Коварно улыбаясь, он начал медленно вдыхать, наполняя свою тренированную грудь самыми изощренными эротическими фантазиями. Когда же сопротивление одинокого тела, распростертого перед ним на холодной кровати, окончательно ослабло, кареглазый наклонился над ним так близко, что почувствовал слабое дыхание на своем лице. Во сне женщина приоткрыла губы, пытаясь что-то прошептать, но он накрыл их своими. При этом все эротические фантазии стали перетекать из него к ней, заполняя собой спящее сознание.

Ее мир наполнился видениями. Красивые обнаженные тела, мускулистые руки, нежные женские груди, плоские животы с красочными татуировками, крутые линии бедер, подтянутые упругие попки и роскошные округлые задницы, тонкие осиные талии, дразнили своей бесстыдной наготой. Эротический хоровод закружился вокруг, маня дотронуться до горячих мужских членов, вызывающе покачивающихся в такт движениям их обладателей. Огромные, с набухшими венами и обнаженными головками, они обещали сладкие наслаждения.

Вот среди толпы мелькнул и кареглазый. Он лукаво смеялся, покачивая узкими бедрами, отчего его мужская гордость стала раздуваться, выдавливая из себя слезу. Саша не выдержала и вскинулась за ним, но бельгиец надумал поиграть в прятки. Когда ей казалось, что она ловила руками его член, оказывалось, что этот меч принадлежал другому рыцарю. Женщина в ужасе отдергивала ладони, будто обжигалась, а видения все мелькали перед глазами. Изящные гвардейские слабли, огромные двуручные мечи, массивные изогнутые ятаганы, верткие казачьи шашки, тяжелые алебарды кирасиров, крепкие армейские палаши и виртуозные самурайские катаны в паре с кинжалами. Однако среди всего этого огромного арсенала она искала только один клинок.

– А Вы как считаете, Александра Сергеевна?

Все сидящие за столом в переговорной питерского офиса обернулись к Саше.

– Я… я бы подумала, – уклончиво отозвалась Саша, окидывая недоумевающим взглядом всех присутствующих.

– О, Алекс стала настоящим бизнесменом, – низким кашляющим голосом поддержал ее Герт – Учитесь, господа. Каким бы выгодным ни выглядел контракт, всегда стоит подумать.

– Именно поэтому бельгийская сторона настаивает на своем предложении, – кареглазый выглядел очень серьезным. – Алекс обладает всеми необходимыми качествами руководителя такого уровня. Ей пора поменять визитку исполнительного директора на карточку с золотым тиснением президента компании.

Саша мучительно старалась избавиться от навязчивых воспоминаний об обрывках сновидений прошедшей ночи. Нужно было выбросить этот нескончаемый эротический сериал из головы и переключаться на работу. Хотя любопытство так и подмывало. Кто же победил в той рукопашной ночной схватке?

– Конечно, – решилась наконец она, ощущая давление над собой. – Если совет директоров утвердит мою кандидатуру, я приложу все свои силы.

– Я поддерживаю Александру Сергеевну, – неожиданно обратил на себя внимание вечно молчаливый Виктор Семенович, возглавлявший комитет среднего и малого бизнеса в питерской Думе. – Жаль, что приболела Наталья Михайловна, но она делегировала мне свой голос на совете директоров.

– Да Александра Сергеевна раньше полуночи с работы не уходит…

Сказанное почти шепотом замечание Кристины, выполнявшей функции секретаря на заседании, было последней каплей, склонившей весы в пользу Саши. Ее оппонент из старых питерских хозяйственников понуро опустил глаза. Дальнейшее уже было простым выполнением отлаженной процедуры. Словно в тумане, мелькали лица поздравлявших. Кто-то сунул Саше в руку бокал шампанского. Она механически благодарила и улыбалась, пожимала руки в ответ на приветствия и прижималась щекой к покрытым солидным слоем макияжа увядающим лицам. Вспышка фотоаппарата тоже не вывела ее из какого-то оцепенения. Она искала глазами кареглазого мужчину, желая только одного. Быть вместе с ним. Не рядом, а вместе. Слиться воедино. Это стало главным в жизни женщины.

– Что это? – Саша пыталась вникнуть с текст документа, лежащего перед ней.

– Тебе нужно подписать, – прозвучал рядом голос Ги. – Ты же теперь президент компании.

– Но тут… – она подняла взгляд на кареглазого. – Тут ошибка. Это не наш договор.

– Никакой ошибки нет. Все согласовано.

– Ну, как же! – она пыталась преодолеть странное противоречие внутри себя. – По этому договору «Орхидея» вместо четырех магазинов передает в «Белые ночи» сорок четыре магазина.

– Именно сорок четыре, – Ги обнял Сашу за плечи и склонился к ее уху. – Подписывай скорее, я тебя очень хочу.

– Я тоже, – искренне созналась женщина.

– Поставь подпись, – его рука скользнула между пуговиц ее делового пиджака и коснулась груди. – Герт ждет за дверью с подарочным сертификатом.

– Но… Наталья Михайловна… – горячая волна желания прокатилась по всему телу. – Она… – сосок под пальцами кареглазого быстро набух и затрепетал от наслаждения. – Это же…

– Алекс, к черту все бумаги, – его горячие губы блуждали по ее уху и шее. – Скорее чиркни свою подпись и отдай Герту, – вторая рука бельгийца скользнула к бедру, скрываемому тонкой тканью делового костюма. – Скорее– и мы останемся вдвоем. Дурманящий туман желания заслонил все сомнения и тревоги.

Единственное, что было важным в ее жизни сейчас, был кареглазый мужчина. Его голос. Его запах. Его ласка. Его близость. Ради этого она сделала бы все, что угодно. Перо еще скользило по плотной бумаге документа, а горячие губы уже слились в поцелуе.

Едва оторвав женщину от себя, Ги подошел к двери кабинета и позвал своего босса. Словно в замедленном кино, Саша видела, как Герт плавно приблизился к столу и взял папку с документами. Проверив наличие подписи и печати, он кивнул и что-то положил на стол перед Сашей, потом удалился в зал, где банкет уже набирал силу. Дорогие напитки и хорошие закуски сделали незаметным отсутствие двух молодых людей в общей массе собравшихся. Все были так увлечены приятной процедурой торжественного провозглашения новой компании, что не удосужились заглянуть в незапертую дверь кабинета, где только что утвержденный президент уже скинул с себя строгий деловой костюм и оседлал кареглазого мужчину. Шум и смех в зале заглушали ее стоны и приглушенные крики.

Саша накинулась на Гийома с такой страстью, что тот перестал улыбаться. Он даже не смотрел на дверь. Возбужденное желанием лицо женщины удивительно изменилось. Вместе с одеждой она скинула строгий вид и стала необычайно красивой. Страсть и любовь меняют наш облик. Они подобны незримому художнику, который быстрыми штрихами так меняет образ простого человека, что тот кажется в момент порыва прекрасным. Ги невольно засмотрелся на женщину, что, закрыв от наслаждения глаза, предавалась чувственной любви.

В какой-то момент бельгиец ощутил, как внутри женщины кольца спазмов сковали его член, а ее тело изогнулось в сладостном порыве. Застыв на какое-то время, она судорожно вздохнула и так застонала на выдохе, что он от этого откровенного жеста сам чуть не закончил только что начавшийся марафон. Прижав кареглазого к полу, женщина начала медленно двигать бедрами, возвышаясь над ним. Она царствовала. Неслучайно некоторые сексуальные позы содержат в себе акт подчинения. Особенно жестко это выражено в гомосексуальных контактах. В древности спартанцы вообще изобрели иерархию подчинения, возведя однополую любовь в ранг добродетелей. Ее отголоски до сих пор напоминают о себе.

Подобно свежему бризу сквозь открытые окна, через массивную дверь президентского кабинета нарастающие волны возбуждения докатились до всех присутствующих на приеме гостей. Тосты стали звучать чаще и громче, а их двусмысленность стала вызывающей, но этого никто не замечал. Жажду невозможно было утолить напитками, а симпатия к противоположному полу просто перешла все границы. Некоторые гости стали разъезжаться парами по важным делам. Многим вдруг оказалось по пути.

И только новоиспеченный президент компании никуда не спешил. У нее накопилось очень много дел, которые требовали незамедлительного решения. Впрочем, никто и не настаивал на обратном. Все были заняты собой.

– А ты стала очень красивой женщиной, – Ги с интересом разглядывал лицо Саши. – Немного похудела, глаза стали яркими, – он нежно коснулся ее щеки. – Вот здесь появились маленькие впадинки, и губы выглядят сексуальнее.

– Я скучаю по тебе, – Саша пыталась заглянуть ему в глаза.

– Я ничего не могу без тебя делать. Все разваливается…

– Позвольте Вам возразить, дорогой мой президент, – он ослепительно улыбнулся, – компания получилась отличная.

– Что это был за договор?

– Наш учредительный договор.

– Но в первоначальном варианте передавалось только четыре магазина. Я наизусть знаю все документы.

– Правильно, – он говорил тоном врача, успокаивающего больного. – Но мы решили укрупнить компанию, чтобы сразу завладеть своим сегментом рынка. Так появился второй вариант договора.

– Что с Натальей Михайловной?

– Насколько мне известно, Натали себя неважно чувствует и решила отойти от дел. Все ресурсы передаются тебе. Владей!

– Мы с ней вчера говорили по телефону, и она словом не обмолвилась о новом варианте.

– Правильно. Решение было принято вчера вечером. Терт специально для этого был в Москве и едва успел прилететь утром в Питер.

– Нет. Тут что-то не так…

– Все так, дорогой мой президент, – Ги нежно поправил выбившийся локон на виске женщины. – А ты не хочешь взглянуть на подарок? Это просто невежливо. Такой сертификат для многих остается несбыточной мечтой.

Саша высвободилась из его объятий и встала с дивана. Будто со стороны глядя на себя, она отметила, что стоит абсолютно нагая. Она обернулась и посмотрела на кареглазого. Он лежал на диване, подперев голову рукой, и улыбался. Его красивое мускулистое тело было расслабленным и оттого еще более желанным. Оно еще хранило тепло их жарких объятий. У Саши возникло желание вернуться, словно позади была теплая домашняя кровать, которую приходится покидать утром, торопясь на работу.

– На этом диване можно лежать вдвоем, только обнявшись, – мелькнуло у нее в голове. – И это называется офисная мебель! Папка из толстой тисненой кожи действительно хранила красивый сертификат. Отпечатанный на бумаге с водяными знаками, витиеватым шрифтом, он сообщал, что госпожа Александра Круглова является владельцем дома номер 32 на улице Тюльпанов в Генте.

– Так просто? – Саша недоверчиво посмотрела на Гийома.

– Когда поедем смотреть? – он опять улыбался.

Слабый голос сомнений едва звучал в сознании женщины, но она знала, что не будет сопротивляться. Некая предопределенность во всех действиях и событиях довлела над Александрой. Она сознавала, что подчиняется, но ничего не могла с собой поделать. Отчего-то она должна была так поступать. Все происходило будто не с ней или во сне, когда не хочешь куда-то идти, даже как-то пытаешься сопротивляться, а идешь вопреки своей воле. Даже собственная нагота не смущала женщину. Она знала, что дверь в кабинет только плотно закрыта, но не кидалась запирать ее на все запоры, как поступила бы прежде. Обнаженный бельгиец лежал на диване, так и не вложив в ножны свое оружие. Заметив взгляд женщины, он чуть качнул бедрами и, как в старых боевиках, блики света блеснули на клинке. Саша попыталась устоять от соблазна, но все тело заныло от вспыхнувшего желания. Бороться со своей необузданной страстью она не умела. Единственное, что она смогла себе позволить, это не кинуться опять на кареглазого, а лишь кокетливо потянуться так, чтобы упругая грудь вызывающе качнулась в ответ. Потом лениво повернуться к солидному письменному столу и одним движением смахнуть с него все на пол. Она легла на стол, ощущая спиной прохладное дерево, и медленно стала поднимать ноги, разводя их в сторону. Ги не выдержал и в два прыжка оказался рядом. Женщина улыбалась, думая, что обладает властью над этим восхитительным самцом, способным довести ее до оргазма немедленно. А потом еще и еще раз! Она взяла руками его обнаженное лезвие, не боясь порезаться, и медленно направила вглубь. Ее ладони горели, но она не отпускала, а еще сильнее сдавливала ожившее оружие. Потом, сцепив стопы на его шее, властно привлекла к себе. Женщина еще смотрела в карие глаза, пытаясь возвыситься над ним, но потом поддалась искушению и покорно смежила веки. В глубинах ее организма начало зарождаться цунами. Сначала робкие намеки едва дали о себе знать, потом сомнение исчезло, и волна начала набирать силу. Сметая на своем пути препятствия, она покатилась по всему телу с горячей, безудержной силой. Ударившись в берега остатков сознания, она разрушила и поглотила их, обдав брызгами все вокруг. Сладкий миг блаженства еще не утих, а жажда вновь принуждала ненасытное тело к новым движениям.

Старый стол в кабинете немало повидал на своем веку. Деловые и личные письма, служебная корреспонденция, амбарные книги, газеты, журналы, были даже воззвания. Прежде на его массивную столешницу ложилась плотная бумага с гербовой печатью и водяными знаками, изящные тонкие листки, пахнущие одеколоном, большие конверты с марками, хранившие казенный дух почтовых карет и постоялых дворов, обрывки черновиков и долговых расписок. Менялись чернильницы и серебряные письменные приборы, ножи для бумаги и затачивания гусиных перьев, дорогие самопишущие ручки с золотыми перьями и обычные шариковые ручки, но такой восхитительной женщины на нем еще не было. Ее тело дышало страстью и пробуждало в памяти старого стола давно забытые нотки влечения, что касались и его в молодые годы, когда быстрый нервный почерк оставлял на бумаге любовное послание. Как же это давно было… И ведь что удумала, проказница! Своей восхитительной попкой танцевать на его отполированной лысине. М-да. Эх, молодость-молодость.

– Нам следует проверить на прочность всю мебель в твоем новом доме, – тяжело дыша после «настольного» эксперимента, выпалил Ги.

– Сейчас? – она была лениво-благосклонна ко всем высказываниям.

– Думаю, через неделю можно поехать. Тебе нужно будет сделать визу на три года. И девочек оформить.

– Поговорим об этом позже, – она положила под голову согнутую в локте руку. – У меня появилась такая легкость…

– Шампанского?

– Пожалуй.

– Пригласим всех к столу?

– Надеюсь не к этому, – она посмотрела на мужчину оценивающе. – Как там наш банкет?

– Наш удался… или ты о другом?

– Там что-то очень тихо.

– Думаю, все разъехались готовиться к ужину. По плану мы обмываем открытие новой компании в ресторане прогулочного теплохода. И кто-то обещал фейерверк…

– О, тогда я тоже требую продолжения банкета. С фейерверком!

– Разве можно быть такой ненасытной?

– Еще как! – она сладко потянулась. – Тебя не было целую неделю…

Кареглазый лукаво покачал головой и погрозил пальчиком. Потом пододвинул откинутый ранее стул с высокой резной спинкой и демонстративно медленно сел на него. Удивительно, но мужская сила еще не покинула бельгийца. Повинуясь воле хозяина, потускневший было меч вновь блеснул, напрягаясь всем своим мощным телом, указывая проказнице, куда ей нужно приземлиться. Приподнявшись на локте, женщина осмотрела предстоящее поле боя и осталась довольна. С кошачьей грацией, искоса наблюдая за произведенным эффектом, она начала медленно спускаться со стола и примериваться сесть мужчине на колени. Прижимаясь к нему спиной, и обвив его бедра своими, она с выдохом медленно опустилась. Они так хорошо чувствовали друг друга, что сливались воедино после первого движения. Его руки ласкали упругую высокую грудь, постепенно спускаясь по горячему животу к интимной прическе. Влажный бутон почувствовал нежные пальцы садовника и открылся им навстречу. Умелые прикосновения пробудили жажду действия. Опираясь руками о столешницу, женщина начала свой медленный танец. Ее бедра совершали плавные вращательные движения наподобие восточных красавиц, исполнявших эротический танец живота. Мужчина понял замысел и помогал ей, осторожно касаясь самых сокровенных мест в такт ритму, звучащему в их телах. Запрокинув голову и закрыв глаза от наслаждения, они полностью отдались слиянию чувств. Их члены, их сердца, их дыхание слились, став единым страстным организмом, который стер все грани, подчиняя их себе без остатка. Темп танца нарастал. Кареглазый прилагал все свое умение, чтобы не рвануться вперед и не закончить жаркую схватку одним мощным выпадом. Когда же опытный фехтовальщик почувствовал, что и она готова к последнему рывку, он поддался сладостному искушению. Что там брызги шампанского, о которых томно поют в романсах, или робкие капли дождя, оплакивающего потерянную невинность, – только девятый вал, вырвавшийся из темной бездны скрываемых желаний, способен заглушить необузданный порыв, на который решилась перешагнувшая свой Рубикон женщина.

Многие с упоением наблюдают за красочными фейерверками, считая залпы и восхищаясь изобретательностью мастеров, расцвечивающих ночное небо гирляндами, шарами и цепочками разнообразных огней. Но мало кто знает, что зародившаяся в Китае традиция берет свое начало от забавной истории, когда один из императоров Поднебесной решил подобным образом продемонстрировать возлюбленной, чем все закончится в их брачную ночь. В те далекие времена умелые любовники в Китае считали своим долгом доводить подругу до нескольких оргазмов за ночь. Сейчас же, подсчитывая количество залпов в фейерверке, мужчины себе сильно льстят.

– Варя, Бога ради, не отключайся! – скороговоркой, срывающимся на крик голосом выпалила Саша. – Я две недели не могу дозвониться до тебя. Умоляю, выслушай меня…

– Кто это? – тихо донеслось из сотового телефона.

– Это Александра, мы с тобой познакомились на семинаре.

– На каком семинаре? – все еще недоумевал собеседник.

– Летом. В Подмосковье. Мы были на семинаре по тантре, – Саша мучительно пыталась собраться с мыслями, но от волнения растерялась. – Это очень важно. Только не отключайся, умоляю!

– Простите, Вы, наверное ошиблись… И у меня кончаются деньги на счету.

– Стой, Варюша, стой. Я все оплачу. Вопрос жизни и смерти. Ну, выслушай меня.

– Кто Вы?

– Ты назвала меня… – маленький аппарат издал жалостный звук, стиснутый ладонью женщины, пытавшейся вспомнить незнакомое слово, – ушебти! – неожиданно для себя выпалила Саша.

– А… Вы были с парнем. Симпатичный такой. Его звали…

– Нет же! Я была одна. Мне стало дурно, и ты мне помогла. Мы вместе ехали обратно. Пожалуйста, выслушай меня…

– Я помню. Извини за грубую проверку. Я перезвоню часа через полтора.

Связь оборвалась так же неожиданно, как и возникла. Маленький сотовый телефон в руках взволнованной женщины показался ей чем-то сверхъестественным, способным помочь нащупать тонкую нить Ариадны, что выведет ее из темных лабиринтов, куда она угодила волею небес. Надежда на спасение радостным огоньком забилась в истерзанной душе. Саша прижала обеими руками блестящий гладкий аппаратик к груди, молясь всем святым, чтобы он не подвел ее. Облик хрупкой молоденькой девушки с умными цепкими глазами стал отчетливым, почти реальным. Отчего-то хотелось ей довериться, рассказать о странных событиях и ощущениях, неожиданно ворвавшихся в жизнь одинокой женщины. Интуиция подсказывала Саше, что именно эта малышка способна освободить ее от кабалы, в которой она оказалась.

Кареглазый бельгиец странным образом поработил ее тело. Теперь Саша всецело принадлежала ему. Видит Бог, она сопротивлялась! Она пыталась противостоять этой сладкой пелене, что окутывала ее сознание и волю, подобно туману. Однако разум был бессилен против безумного влечения. Голос страсти звучал сильнее. Он требовал, приказывал, покорял. И женщина, осознавая, что поступает неправильно, сдавалась. Она готова была забыть все на свете, отдать все, что имела, и все, что могла бы украсть. Принести к ногам своего господина саму жизнь, лишь бы он вновь и вновь занимался с нею любовью. Без него она только существовала, испытывая ломку, как наркоман. А рядом с ним таяла от нежности и страсти. Лишь на миг, насытившись им, она пыталась вновь бороться, но это быстро проходило. Сладкая истома наполняла тело, и руки тянулись к мускулистому телу мужчины, забывая обо всем. Ее взгляд, манеры, жесты становились удивительно сексуальными и притягательными. Она ничего не могла с этим поделать. Подобно маньяку, женщина становилась виртуозно изобретательной в достижении своей цели. И достигнув ее, забывалась в безумном наслаждении.

– А вот и виновница торжества! – приветствовал Александру с борта украшенного яркими разноцветными огнями прогулочного корабля хор знакомых голосов.

– Ура президенту!

– Сашенька, чудесно выглядишь!

– Александра Сергеевна, позвольте ручку поцеловать. Она счастливо улыбалась и благосклонно принимала комплименты, сверкая из-под огромных ресниц влажными глазами. Женщина знала, что действительно хороша. Чертовски привлекательна сейчас! Но это все только потому, что кареглазый должен быть здесь. Это для него. И она, и этот банкет, и этот мир – все только для него. Он увидит, он поймет, он захочет ее. Как трепещет все внутри от предчувствия, от ожидания. Сопровождаемая коллегами женщина медленно поднималась в ресторан на верхней палубе. По пути она улыбалась, отвечала на приветствия, пожимала руки и кивала в ответ. Приняв предложенный кем-то бокал с шампанским, она искрилась счастьем, как и множество огоньков, отражавшихся на его хрустальной поверхности. Она была центром внимания, но лишь для того, чтобы единственный мужчина увидел ее.

Последними на банкете появились бельгийцы. Гийом в строгом вечернем костюме сопровождал шефа. Элегантный, подтянутый, он держался чуть позади Герта, который выглядел очень солидно и торжественно. Едва начались приветствия, как корабль качнуло. Это команда отдала швартовые. Лучшего повода, чтобы занять устойчивое положение, сидя за роскошным праздничным столом, трудно было придумать. Участники торжества зашумели, рассаживаясь и приступая к ужину.

Александра сияла, сидя рядом с кареглазым. Ее роскошное вечернее платье подчеркивало соблазнительные места стройной фигуры, по которым давно скользили любопытные взгляды, но для нее существовал только один мужчина. Элегантный Гийом был просто обворожителен. Он то случайно касался Сашиного бедра, то, подкладывая ей что-то в тарелку, шептал комплемент, то тайком обнимал за талию, то так томно вздыхал, что она трепетала от возбуждения. Ей просто не терпелось поскорее скинуть с себя все лишнее и оказаться в его объятиях, а он чувствовал это и поддразнивал женщину.

– Алекс, если ты опустишь руку, то найдешь сюрприз. Саша вспыхнула, но не смогла удержаться. Развернув большую накрахмаленную салфетку одной рукой, другую незаметно опустила под стол. Улыбка застыла на ее возбужденном лице.

– Мне кажется, ты нашла что-то другое, дорогая, – Ги старался быть сдержанным. – Я имел в виду коробочку в кармане.

– У нее странная форма, – в тон ему ответила Саша.

– Это потому, что ты не там ищешь.

– А у тебя еще что-то есть?

– Нет… Но лучше поискать в кармане пиджака.

– Правда?

– Проверь, но лучше передай мне минералки. Что-то меня в жар бросило.

За столом уже звучали тосты, и ораторы сменяли друг друга, соревнуясь в красноречии. Иностранцы с любопытством поглядывали по сторонам, наблюдая, как быстро пустели солидные рюмки с напитками. Особенно у дам. Постепенно шум усиливался, а внимание рассеивалось. Незнакомые лица становились родными, а небольшая качка в заливе убаюкивала последние сомнения. Праздник набирал силу.

– Это мне? – Саша с восторгом рассматривала брошку в маленькой коробочке, которую Ги все-таки отыскал.

– Конечно.

Тонкая серебряная проволочка изображала контуры двух сердечек, сплетенных в замысловатый орнамент. Простой и очень изящный замысел подкупал своей легкостью и символизмом.

– Это мы? – почти утвердительно спросила Александра.

– Мне тоже так показалось.

– Красиво…

Знакомая мелодия звонка сотового телефона заворковала в женской сумочке, висящей на спинке стула. Она нехотя достала блестящий аппаратик и откинула крышку.

– Алло, – с неохотой в голосе произнесла Саша.

– Это Варя.

– Привет.

– Он рядом? – Да.

– Я перезвоню завтра.

Короткий разговор к удивлению самой Александры вызвал у нее лишь небольшое раздражение. Еще пару часов назад она молила Создателя о помощи. Обрадовалась, что наконец-то бесчисленные попытки дозвониться до черноглазой девчушки увенчались успехом, но сейчас ей было все равно. Кареглазый был рядом, и мир замкнулся на единственном желании близости с ним. Где-то далеко-далеко в сознании эхом промелькнула мысль, что Саша губит себя, но ей было все равно. Ги любит ее, и она на все готова ради этих минут. А потом… Пусть будет, что будет.

В соседнем зале, где был небольшой танцевальный салон, зазвучала музыка, и разгоряченные гости стали выскакивать из-за стола. Торжественные речи давно отзвучали, и теперь начиналось главное. Кто-то пытался вальсировать в паре, кто-то прижимался в танце к партнерше, остальные топтались в круге. Саша тоже увлекла бельгийца за собой в полумрак танцевального салона. Все были заняты собой и не обращали внимания на то, как новоиспеченный президент торговой компании закружил элегантного высокого мужчину в танце, все теснее прижимаясь к нему. Знакомый аромат и близость кареглазого возбуждали ее все сильнее. Она даже не пыталась скрывать своего желания и сначала пококетничать с ним. Несмотря на полумрак зала, мужчина видел выразительный, вызывающе откровенный женский взгляд, устремленный на него. Словно два хищника, они сошлись на одной тропе. И не было сомнений в том, состоится ли схватка, вопрос был лишь в том, как она начнется.

Заметив приоткрытую дверь в темный коридор, Саша повела партнера в танце по направлению к ней. И, поравнявшись, втолкнула туда бельгийца, сразу же последовав за ним. Не сговариваясь, они ринулись вглубь, ища какого-нибудь укрытия, и уже через минуту ввалились в тренажерный зал, едва освещенный синей лампочкой дежурного освещения. Словно змея весной, Саша ловко выскользнула из вечернего платья, как из ненужной шкурки, оставив его на гладких поручнях какого-то спортивного снаряда. На ней не было нижнего белья, лишь незагорелые полоски кожи тускло мелькнули в темноте. Разгоряченная, гибкая, пышущая страстью, она набросилась на элегантную одежду мужчины, яростно срывая ее по частям. Через минуту обнаженные тела слились в объятиях то ли страсти, то ли смертельного поединка. Используя спортивные тренажеры, они принимали самые невероятные позы, меняясь местами и ролями. Без устали, с каким-то остервенением, Саша вновь и вновь набрасывалась на кареглазого, увлекаемая ненасытной страстью.

Благодаря тому, что корабль раскачивался на волнах и порой кренился на поворотах, никто не замечал, как постанывали корабельные переборки и снасти. Лишь вахтенный офицер и рулевой с удивлением поглядывали друг на друга, когда их видавший виды пароходик то припускал вскачь по волнам, как молоденькая яхта, сладострастно постанывая своим вдруг помолодевшим телом, то, как солидный ледокол, начинал вибрировать, словно наваливался грузным телом на льдину и та, поддавшись такому натиску, тяжело вздыхала, прогибаясь и надламываясь под ним. Вскоре в рубке появился растрепанный капитан. Странное поведение его подопечного не на шутку встревожило морского волка в отставке. Покинув шумное застолье, он вглядывался в приборы и прислушивался к странным звукам, пытаясь поставить диагноз.

Час спустя странное поведение корабля закончилось так же внезапно, как и началось. Капитан и вахтенный облегченно вздохнули, решив, что это было неизвестное подводное течение, а веселая публика за столом радостно приветствовала красивую молодую пару, так раскрасневшуюся после танцев. Новый тост за президента компании заставил присутствующих забыть об усталости. И сотрудники стали наперебой заверять своего «капитана» в вечернем платье в самой искренней преданности, утверждая, что готовы идти в любое плаванье под его командованием. Хоть на абордаж! На что очаровательная Александра смущенно кивала, не уставая чокаться и благодарить. Когда же очередь дошла до Гийома, она ласково прошептала ему:

– У тебя есть десять минут, дорогой, чтобы укрепить снасти.