Александра решила пройтись перед встречей по Невскому проспекту. Приветливые лица петербуржцев и гостей, зачарованных увядающей красотой северной столицы, были намного привлекательнее москвичей. Концентрация власти и денег в одном месте огромной страны привела к формированию особого типа деловых людей, поставивших перед собой единственную цель – успех. Любой ценой. Незаметно это отразилось и в одежде, и в походке, и во внешности, и особенно во взаимоотношениях. Что там провинция, даже Питеру еще не была свойственна эта волна агрессивности. Здесь еще гуляли в погожий летний день интеллигентного вида старушки, а не прятались по своим углам, как в столице. Перед обедом на Невском еще встречались детские коляски, напоминая прохожим те далекие времена, когда шеренги молодых женщин катили перед собой не такие красивые и многофункциональные колясочки, как теперь, но счастливые лица мамаш с лихвой компенсировали эту разницу. В Москве лица прохожих давно приобрели маску сосредоточенной решимости, не говоря уже о водителях, чьи машины совершенно по-хамски обгоняли, подрезали, выскакивали на красный свет и тротуар с единственной целью опередить и выхватить у ближнего своего мнимую удачу.

Это наблюдение лишь ненадолго отвлекло Сашу от странного возбуждения, овладевшего ею еще вчера утром. Ги позвонил в московский офис «Орхидеи» и попросил о встрече в новом офисе дочерней компании бельгийцев и Натальи Михайловны, документы по которому было поручено оформлять Александре. Согласно майской договоренности, заключенной патронессой в Генте, четыре крупных торговых салона передавались новой компании с российской стороны. Бельгийцы же поставляли на соответствующую сумму самые последние коллекции кружевных изделий. Однако деловая суета мигом откатилась на второй план, стоило Гийому произнести лишь несколько слов по телефону. Внутренняя дрожь заставила Сашу сжаться от предчувствия накатывающего возбуждения, и ничего с собой поделать она не могла. В горле пересохло, но не от жажды. Пальцы приходилось сжимать в кулак, чтобы скрыть их импульсивные хватательные движения. Грудь прерывисто и нервно вздымалась, соски набухли от желания близости. Низ живота сладостно отяжелел. Видение обнаженного мужского тела с отвердевшим членом явственно встало перед глазами.

Саша не могла противиться этому наваждению. Стоило ей услышать до боли знакомый голос кареглазого, и тело ее переставало подчиняться. Тело жаждало близости с мужчиной, по имени Ги. Пальцы жадно ловили воздух, пытаясь дотянуться до горячего мужского естества, нагло смотрящего единственным красным глазом набухшей головки члена куда-то внутрь Саши. Это было похоже на безумие. Что она только не пыталась противопоставить ему! Экстрасенсы, гадалки, знахарки, психологи, тантрики – никто не мог одолеть в ней животного желания совокупляться с кареглазым. Все тело молодой женщины превращалось в одну сплошную эрогенную зону. Не только прикосновение к которому, а любая мысль о том, отзывалось в ней пьянящим наслаждением и готовностью отдаться. И этого невозможно было скрыть. Мужчины оборачивались и с жадностью смотрели вслед, а то и плелись какое-то время за хорошенькой брюнеткой, как кобели, бегущие следом за сучкой. Женщины с интересом и нескрываемой ревностью смотрели на Сашу, пытаясь разгадать секрет небывалой сексуальности.

Был ли это особый запах, внезапно источаемый ее телом, была ли это непривычная грация переполненных похотью членов, призывный взгляд или голос, выдававший дикое желание. Кто знает… Только клокотавшая внутри нее страсть прорывалась наружу и не говорила– кричала на понятном для всех языке о желании. Вернее, потребности заняться любовью тут же и сейчас.

Все попытки утихомирить рвавшийся наружу первобытный инстинкт были безуспешны. Саша даже пробовала переступать некую черту «порядочной женщины», чтобы успокоиться, но стоило любому мужчине дотронуться до ее тела, как приступы боли и тошноты буквально скручивали женское тело. Она могла отдаться только кареглазому. Он стал ее господином или она превратилась в его рабыню, понять было трудно. Что-то произошло в старом замке Валлонии на исходе одного майского дня. С тех пор Саша все отчетливее понимала, что перестала владеть своим телом. Разум, воля, гордость – все подчинялось единому порыву страсти, просыпавшемуся в ней от воспоминаний или звонков по телефону.

И вот теперь Александра идет на встречу. Ночной рейс на «Красной стреле» из столицы в Питер был просто пыткой. Она переплатила вдвое, чтобы купить билет в одноместное купе. По ночам бороться с приступами желания было еще сложнее. Вся решительность и напускная холодность таяли от одного воспоминания обнаженного тела мужчины, стоило ей лишь прикрыть усталые глаза. Возбужденное женское тело требовало ласки и наслаждений. Необузданных, диких, неутомимых.

Но все это осталось позади. Через несколько минут Саша увидит кареглазого бельгийца. И… Она не знала, что случиться потом. Отдастся ли она в какой-то комнате, или на лестнице, или в лифте. Это уже было неважно. Она была похожа на путника, пешком преодолевшего раскаленную пустыню. Оборванная одежда, запыленные, перепутанные горячим ветром волосы, неуверенные движения от потери всех жизненных сил и единственное желание припасть потрескавшимися губами к воде. Будь то прохладный родник, мутная лужица, вода с горных вершин в красивом бокале на вышитой скатерти или зачерпнутая в грязных ладонях вода из арыка. Наконец-то она сможет утолить жажду, терзающую всю ее плоть.

От этой мысли мышцы живота резко сократились, подавая таз вперед. Скорее, еще скорее. Каблучки застучали другую мелодию. Гордо вскинутая голова с короткой стрижкой и строгий деловой костюм не могли скрыть ее порыва. Обе руки вцепились в сумочку на плече. Прохожие удивленно оборачивались. Привлекательная молодая женщина. Хорошенькая ладная фигурка, стройные ноги, которые юбка прикрывала до коленок, строгий пиджак, сглаживающий все, что женщины обычно умеют подчеркнуть, темные туфли с небольшим каблуком. Ничего особенного. Но за ней тянулся необычный шлейф возбуждения. И каждый вольно или невольно попавший в него ощущал позывы необузданной похоти. Не возвышенное желание нежности и невинной ласки, а жажду немедленного и откровенного соития. Молодые и старые вдруг забывали, куда направлялись еще минуту назад. Их взгляд становился блуждающе-загадочным. Они еще сами не осознавали и не отдавали себе отчета в том, что страсть обволакивает их, словно запах спиртного из открывшейся двери соседней «рюмочной».

– Алекс, – Ги обезоруживающе улыбнулся, бросая сигарету и поднимаясь из кресла ей навстречу. – Здравствуй! Прекрасно выглядишь.

– Кристина, – бросила Саша, не поворачивая головы, в сторону секретарши. – Мы будем заняты полчаса с документами. Никого не пускайте.

Едва за ним защелкнулся дверной замок, как Саша резким и властным движением притянула кареглазого к себе. Их взгляды встретились и застыли. Руки шарили по одежде в поисках застежек и пуговиц механически и жадно. Оставшись в нижнем белье, Саша запрыгнула на едва устоявшего на ногах Ги. Еще миг– и она повалила бельгийца на ковер. Без каких-то прелюдий и условностей ухоженные ноготки впивались в кожу, а накрашенные губы оставляли пунктирный след помады на мускулистом теле. Когда же горячее дыхание приблизилось к его мужской гордости, вздрогнувшей от такого стремительного натиска, и не решившей еще, как ему поступить в такой ситуации – воспрянуть духом или съежиться от опасности, жадные губы высказали все, что утаивала гордость.

Саша не переступила некую черту– она с разбега перемахнула ее без всяких сомнений и жеманства и, сорвав с себя кружевные трусики, с размаха опустилась на торчащий член. Упираясь руками в грудь мужчины, она почувствовала себя амазонкой, вырвавшейся на просторы. Пришпоривая голыми пятками ретивого жеребца, амазонка, по имени Алекс, дикими прыжками неслась, запрокинув голову от наслаждения, в неведомую даль. Ей мерещились безбрежные степи, где гулял вольный ветер, и ее воображаемые длинные волосы развевались позади, словно плащ. Ритм сердца слился с дробным ритмом копыт.

Время замерло, растягиваясь в одно бесконечное мгновение, освещаемое, словно вспышками молний, оргазмами, сотрясающими ее тело, но ненасытная страсть подталкивала вперед и вперед. Кареглазый уже стонал под ней, как загнанный жеребец, но ее жажда была еще слишком сильна. Почувствовав, что его стержень теряет силу, Саша, как виртуозный наездник, не останавливаясь, ловко повернулась на кареглазом и придавила его всем своим телом так, чтобы он не шелохнулся. Его грудь тяжело вздымалась под тяжестью разгоряченного женского тела, а ее губы уже втягивали его ослабшую плоть, проявляя чудеса настойчивости, лишенные всяческой стыдливости. Она извивалась и терлась об него своим пылающим от желания телом. Бесстыдно открыв перед его лицом пульсирующую влажную плоть, заставила погрузить в нее мужские губы и язык. Ощутив, как встрепенулся от этого его член и вновь окреп, амазонка рывком вновь оседлала его. Ей не нужно было ни поводьев, ни седла, ни шпор. Голые пятки да острые коготки, впившиеся в его тело, управляли скачкой. Темп безумной погони вновь стал нарастать. Хорошо, что офис располагался в старом графском особняке, который на века строили итальянские мастера. Современный дом не выдержал бы такого натиска и заскрипел бы всеми своими перекрытиями, напоминая, что в той стране, где его строили, секса не было. Лишь хорошенькая секретарша ощутила странные позывы в своем не отягощенном интеллектом организме. Она даже закурила, пытаясь отвлечься, но потом решила позвонить другу и договориться о встрече. Да, прямо сейчас, именно в обеденный перерыв. Так надо.

– Пощады молю, – улыбаясь, взмолился Ги. – Пощады.

– Нет, – хрипло вырвалось у нее.

Неизвестно, кто остался бы в живых после этого марафона, если бы не мелодичный звонок по внутреннему телефону на столе.

– Александра Сергеевна, – промурлыкал ласковый голосок секретарши. – Вам кофе сейчас приготовить или позже?

– Алекс, – голос Ги стал властным. – Остановись. Внезапно Саша замерла, будто с разбега наткнувшись на невидимую стену. Сердце еще бешено колотилось, разгоряченная грудь еще покачивалась от невероятной скачки, его тугой член еще был в ней, но, повинуясь приказу, Алекс остановилась. Вернее, застыла в полете. В прыжке. Капельки пота щекотали, скатываясь по спине, и ей хотелось пошевелиться, чтобы сбросить их, но тело повиновалось не ей.

Саша почувствовала холодный взгляд кареглазого и медленно открыла глаза. Его раскрасневшееся лицо было почти спокойно. Таким она помнила его все это время, только глаза были чужими. Напряженными. Безжалостными. Они словно парализовали женское тело, подчиняя своей власти. Да, бельгиец владел ее телом. Разум и воля Александры еще сопротивлялись, укрывшись в каких-то уголках сознания, но тело не подчинялось ей. Она даже не смогла разжать скрюченные пальцы, ощущая что-то горячее и липкое под ногтями. Следуя женской интуиции, Саша попыталась сжать внутренними мышцами еще пульсирующий член внутри себя, чтобы вновь возбудить желание у жеребца, но и тут ее постигла неудача. Тело словно не принадлежало ей. Почувствовав это, кареглазый улыбнулся и слегка покачал головой. Потом медленно выгнулся дугой, поднимаясь на мостик, и, упираясь руками за своими плечами, резко оттолкнулся, поднимаясь на согнутые в коленях ноги. При этом он успел подхватить падающую навзничь Сашу. Она инстинктивно ухватилась за его шею, не понимая, что происходит. В глазах Ги мелькнули насмешливые искорки. С разгоряченной ношей в руках он медленно подошел к столу и положил на него растерянную амазонку. Наклонился, нежно касаясь губами ее упругой груди. Нашел еще твердые соски и стал слегка покусывать их зубами. Саша застонала от наслаждения и закрыла глаза. В момент акробатического прыжка Ги на ноги с пола она так и не выпустила из себя его член. Теперь же лишь плотнее прижалась к нему, скрещивая свои стопы за горячей спиной мужчины. Ги дотянулся рукой до телефона на столе и пододвинул его к Саше.

– Скажи секретарше, что мы заняты, – прошептал он и нажал кнопку внутренней связи на аппарате.

– Кристина, – как можно спокойнее выдохнула она. – Сделайте так, чтобы нас никто не беспокоил.

– Александра Сергеевна, можно я сбегаю на обед?

– Конечно.

Они не слышали, как метнулась из-за своего стола секретарша, наспех отыскав ключи от двери в приемную, как она закрыла за собой дверь, как цокали по мраморной лестнице ее каблучки, и охранник внизу, облизнув губы, нервно забарабанил пальцами по столу, наблюдая в камеру внешнего обзора, как хорошенькую девчонку обнял высокий парень, поджидавший ее на улице. Двое в кабинете были увлечены только собой.

Теперь они поменялись местами. Амазонка лежала на спине, а жеребец навис над ней всем своим мускулистым телом. Он застыл, осыпая нежными поцелуями ее лицо и шею, потом его губы коснулись маленького женского уха. Приятный мужской баритон зашептал ласковые слова. Звучали они на английском или на русском, Саша не смогла бы определить. Она только ощутила, как ее тело сначала напряглось, а потом растаяло и потянулось в томном страстном движении навстречу упругому члену все еще находящемуся в ней. Она прижимала возбужденного самца, вдавливая свои пятки в его спину, обвивая руками его плечи и выдыхая из себя последние остатки сопротивления, только бы он глубже приник внутрь. Почувствовав это, жеребец встрепенулся и плавно двинулся навстречу. Это движение было долгим и сладостным. Они сливались в одно существо, одержимое желанием неистового акта любви. Его член проник так глубоко, что она вздрогнула от боли, но и это показалось ей в тот момент безумно приятным. Женское тело еще больше изогнулось, пропуская мужчину еще дальше. Таких ощущений она еще не испытывала никогда в жизни и даже не подозревала о них. Наслаждение и боль слились, вырываясь наружу безумным хриплым стоном. Вены на тонкой женской шее напряглись, как у тяжелоатлета, выталкивающего над головой огромный вес. Продольные морщины глубоко врезались в красивую гладкую кожу лба. Рот приоткрылся, когда она запрокидывала голову в неистовом порыве. Беззвучный крик застыл в ее устах, обнажая красивые ровные зубы. Судорога сковала низ живота, охватывая мощными кольцами готовый лопнуть огромный мужской член. Словно озноб охватил их разгоряченные тела. Ее ногти вонзились в напряженные мышцы тренированной спины, ломаясь и прокалывая кожу. Он сгреб ее в охапку, сдавливая и нанизывая на свое напряженное копье. Их затуманенное сознание встревожил слабый всплеск ощущения чего-то горячего, брызнувшего внутри женщины. Была ли это кровь или семя, им было безразлично. В ответ на это из нее несколькими толчками женская плоть выбросила свою струю.

Саше стало на миг стыдно. Она впервые в жизни испытала такой мощный оргазм, что могла бы и не сдержаться, но запах был незнакомым. Тяжело дыша, она мучительно пыталась понять, что же это было с ней. Но сладкий туман окутал ее и без того неясное сознание, погружая в удивительную дрему и тело, и разум. Они блаженствовали, забыв обо всем на свете. Весь мир казался таким мелочным и далеким по сравнению с разливающимся по всему телу сладостным покоем. Словно наркотик, он сначала овладел пальцами, руками, потом плечи и ноги обмякли, безвольно сползая вниз, сердце успокоилось и затихло, а следом и сознание погрузилось в глубокий безмятежный сон. Силы покинули женщину, и она беспомощно обмякла в еще сильных мужских руках. Он легко поднял ее и отнес на диван. Укрыв чем-то попавшим под руку. Отыскав сигареты, он опустился на пол рядом и закурил. За окном набирал силу ясный летний день. Было тихо. По голубому небу медленно плыли редкие легкие облака. Никто и подумать не мог, что в одной из комнат отреставрированного графского особняка только что разыгралась неистовая буря. Беззвучная, но безумная по своей эмоциональной напряженности. Обессиленная женщина была то ли в глубоком сне, то ли в обмороке. Женщины всегда отдаются страсти без остатка.

От бесшумного кондиционера над окном поток прохладного воздуха приятно холодил разгоряченное тело. Ги с наслаждением затягивался крепким ароматным дымом с привкусом спелой вишни и миндаля. Наполняя легкие, он возвращал утраченные силы и прояснял сознание. Кареглазый знал, что не пройдет и четверти часа, как он вновь станет прежним беззаботным мужчиной, на которого заглядываются женщины, что не прочь познакомиться или провести вечер. А пока он испытывал опустошающую тоску. Холодную и безжалостную. Из памяти всплыли знакомые строчки: «Когда наездник неумелый, хлебнув пьянящего вина, поводья бросит ошалело, решив, что выпил жизнь до дна, конь отвернет от бездны черной, забыв про шпоры седока, он лишь на миг был непокорным, он знает: пропасть глубока». Саше снилось, как они с отцом сидят на корточках у печки и смотрят на огонь. Сработанная умелыми руками мастера, печь мерно, с удовольствием гудит. Отец хочет закрыть дверцу, за которой потрескивают дрова, а Саша отводит его руку, прося повременить. Ее притягивает огонь.

– Смотри, не обожгись, – звучит встревоженный голос отца.

– Он меня любит, – посмеивается дочка в ответ.

– Это не шутка, Сашенька.

– Так ведь и я серьезная девочка.

Она хочет обнять обеими ручонками шею отца и прижаться к его шершавой щеке. Потом забраться на плечи, чтобы он покатал ее. У них давно заведена такая игра, когда они вприпрыжку носятся по комнате, распевая старые военные песни о кавалеристах, о Буденном и героях революции.

Но ее руки обнимают пустоту. Холодную и черную.

– Ты будешь крепкий или с молоком? – голос кареглазого и аромат кофе медленно проникают в сознание Саши. – Твоя секретарша заперла нас снаружи, но уголок с припасами я обнаружил.

– Какая секретарша? – недоумевает женщина.

– Что строила мне глазки, пока я тебя ждал.

– Зачем? – все еще не соображая, где находится, нелепо спрашивает Саша.

– Я всегда знал, что ты очень понятливая женщина.

– Правда?

Слабая улыбка коснулась ее бледных губ. Саша с усилием садится, привалившись спиной к мягкой спинке дивана. Ги заботливо поправляет накинутый на плечи плед и протягивает чашку кофе.

– Молока добавить?

– Н-нет, спасибо, – сделав маленький глоток, Саша блаженно улыбается. – Господи, как хорошо, – потом смущенно добавляет: – Божественный напиток.

– Я скучал по тебе, Алекс, – она молча смотрит в ответ. – Мы не виделись почти три месяца. Ты сменила прическу. Впрочем, так еще лучше.

– Спасибо. Можно еще кофе?

– Только кофе? – пытается пошутить Ги.

– Только, – обхватив чашку обеими ладошками, Саша, обжигаясь, делает большой глоток. – Ты уже успел одеться. Я долго спала?

– Нет, – в его глазах промелькнула насмешка. – Четверть часа.

– Спасибо, – она возвращает мужчине пустую чашку. – В смежной комнате есть душ. Я быстро.

И не дождавшись ответа, стремительно вскакивает с дивана. Видно, что первые шаги женщине дались нелегко. Она даже пошатнулась, но, быстро овладев собой, прошла по комнате, собирая свои разбросанные вещи. Не оглядываясь, скользнула за дверь, плотно прикрывая ее за собой, чем дала понять, что компания ей не нужна.

Саша уже подкрашивала губы, когда услышала в кабинете голос Ги, разговаривающего по-английски с вернувшейся секретаршей.

– Нет, все в порядке, я сам приготовил кофе.

Небольшие тени под глазами она легко убрала, а вот нездоровый блеск в глазах скрыть было невозможно. Словно наркоман, принявший дозу, она еще долго будет находиться под его действием. Александра придирчиво окинула взглядом свое отражение в зеркале.

– Да, ничем красотку не испортить.

Мысленно поблагодарив Кристину, приготовившую в ванной необходимый «боекомплект» для деловой женщины, она глубоко вздохнула и закрыла глаза. Сейчас она выдохнет и как ни в чем не бывало выйдет в… вместо слова «кабинет» откуда-то выскочило иное слово… клетку с кареглазым. Ну, что же, побывав в роли амазонки, Саша чувствовала удивительное спокойствие. Блаженное ленивое состояние пресыщенного тела внушало ей обычное равновесие. На сознание не оказывалось никакого давления, и это придавало женщине силы.

– Как уколешься с утра, в детский сад идти пора, – почему-то вспомнилась ей детская присказка, которую как-то принесла младшая дочка из садика. Кто бы мог подумать, что пройдет время, и она сама себе это скажет. Впрочем, смысл прибаутки был как нельзя кстати.

– Алекс, ты поможешь мне с переводом? – абсолютно обыденно обратился к ней Ги, даже не повернув головы. – Пытаюсь постигать русский, но это выше моих сил. Слова знакомые, а смысл не могу уловить.

– Наши чиновники изобрели особый диалект русского языка, – Саша остановилась позади бельгийца, восседавшего в офисном кресле за солидным письменным столом. – За витиеватыми оборотами и сложными конструкциями они умело скрывают смысл написанного. Чем и оправдывают свой немаленький доход.

– И что же скрыто в этом документе от неопытного взгляда чужестранца?

– Это арендный договор на помещение для офиса новой компании.

– «Белые ночи»?

– Под таким названием зарегистрирована компания оптово-розничной торговли.

– Ну, вам виднее, – он улыбнулся. – Герт передал тебе все полномочия на старте. Он прилетает на следующей неделе в Питер и просил меня проверить, как обстоят дела.

– Проверяй, – холодно бросила Саша.

– Алекс, я же без тебя не справлюсь.

– Спрашивай.

– Нет, так дело не пойдет, – он обернулся и обнял ее за талию, доверчиво склонив свою голову на грудь женщины. – Не нужно делать из меня врага, – Ги медленно поднял свои карие глаза. – Герт убедил правление нашей компании, что именно ты должна возглавить новую фирму.

– Он забыл, у нас уже есть генеральный директор.

– Авторитет Натали нужен, чтобы сделать первый шаг. Тебе было бы трудно пройти его самостоятельно, но далее ты становишься президентом компании.

– А она об этом знает?

– Герт уже решил этот вопрос, – выдерживая паузу, он следил, как приподнялись и застыли красивые ухоженные брови Алекс. – Я только хочу помочь тебе. Все пройдет быстро и гладко. В августе у тебя будет свой дом в Генте, и там дочери смогут осенью пойти в школу.

– Девочки будут жить со мной.

– Конечно. Ты будешь часто прилетать, и мы сможет больше времени проводить вместе.

– Из моих детей хотят сделать заложников?

– Ну зачем ты так? – карие глаза приобрели теплый оттенок и влажно заблестели. – У нас есть хороший шанс получить достойную работу и построить семью.

– Ты делаешь мне предложение?

– Конечно, – он мягко привлек ее и посадил к себе на колени. – Я говорю совершенно серьезно.

– Стоит подумать, – она чуть отстранилась, чтобы лучше рассмотреть бельгийца. – Но девочки останутся в Москве.

– Решать тебе, – он нежно прижался щекой к ее плечу. – Представь только, что ты будешь мотаться между Москвой, Питером, Гентом и другими городами, которые будут "накрывать" «Белые ночи», а девочкам нужен покой и надежный дом. Не торопись. Официальное предложение тебе сделает Герт на следующей неделе, перед подписанием генерального соглашения.

– Но мы уже все утвердили, и можем работать.

– Позволь мне напомнить, что «Фламандская лилия» заключила договор только на одну поставку товара. Судьба «Белых ночей» зависит от генерального соглашения на пять лет. Без него вам нечем будет торговать. Это обычная практика в бизнесе. Инвесторы хотят спать спокойно, и наша задача им это обеспечить.

– Честно говоря, я слышу о дополнительном соглашении впервые, – Саша чуть прищурила глаза. – Какие у тебя еще новости?

– Более никаких, – Ги доверчиво, словно ребенок перед строгим учителем, показал ей свои ладони, растопырив пальцы.

– Ой ли?

– Я на твоей стороне, Алекс, – он церемонно поднес ее руку к губам и поцеловал. – Все будет хорошо, только помоги мне разобраться с этими бумагами.

– Не вопрос.

– И через неделю я вручу тебе, как президенту «Белых ночей», сертификат на дом в Генте как первый бонус от «Фламандской лилии».

– Могу я узнать, что же это за дом?

– О, это секрет, – в карих глазах вновь заиграла усмешка. – Только после подписания генерального соглашения. Прости, я и так тебе очень много сказал.

– Ну что же, давай займемся бумагами.

– Только после ланча, – взмолился Ги. – Я вылетел ранним утром из Брюсселя и чертовски проголодался.

– Я это заметила.

– О, ты не только умная и красивая женщина, – он ласково поцеловал ее в щеку, – но еще и очень наблюдательная.

Саша сделала вид, что сосредоточенно подбирает все необходимые бумаги, но на самом деле она пыталась понять, насколько серьезно было все сказанное. Женское сердце хотело верить в сказку, наперекор всему вместе взятому жизненному опыту. Оно стремилось любить и быть любимой. Вновь испытывать блаженство трепетной нежности, заботы и защиты. Ликовать от радости простого соприкосновения. От надежды. Вечной женской надежды, что на земле есть такое же любящее сердце и его нужно только повстречать.

– Хорошо, – она постаралась скрыть нахлынувшую волну нежности. – Обедать так обедать. Но сегодня угощаю я.

– Принимаю только на правах гостя.

– Я могу захватить основные документы с собой, чтобы не терять времени, – она запнулась, увидев, как насмешка вспыхнула в карих глазах. – Я имела в виду посетителей, которые будут надоедать своими просьбами.

– Конечно, господин президент, – Ги сделал шутливый реверанс. – Позвольте Вас сопровождать?

– Головой отвечаете, – Саша протянула ему папку с документами, принимая условие игры. – Не потеряйте!

– Не потерять утраченное в прошлом, и не сберечь того, что не сбылось, но жить претит в достатке пошлом, и хочется влюбиться на авось.

Ей сразу вспомнились несколько дней в мае, когда кареглазый незнакомец стремительно ворвался в ее жизнь. Сейчас он выглядел таким же беззаботным, озорным и романтичным. Захотелось все бросить и вновь окунуться в тот воздушный роман.

– Кристина, – Саша подошла к секретарше. – Мы собираемся где-нибудь пообедать. Если будут звонить, назначай встречу на вечер. Да, ты не подскажешь, куда лучше сводить гостя?

– В «Подворье», – не сомневаясь, выпалила та. – Правда, это за городом, но ресторан высший класс. Там любит бывать Путин.

– Может, что-нибудь попроще, – засомневалась Александра.

– Только «Подворье», – настаивала та. – Я сейчас позвоню и закажу столик, – Кристина взглянула на бельгийца. – Там «фейс-контроль» строгий, но я вас «нарисую» как надо.

Ги оживился, услышав знакомую фразу, и быстро догадался, о чем идет речь. Поправив галстук, он медленно потянулся за сигарой и щелкнул пальцами, прося поднести огонек. Подмигнув секретарше, даже не спросил о произведенном впечатлении. Кристина, взвизгнув от восторга, подняла оба больших пальца вверх. Какой мужчина! Да с таким хоть на край света. Везет же некоторым!

По просьбе Александры Сергеевны водитель медленно проехал по Невскому, мимо Исаакиевского собора, вдоль Эрмитажа, свернул на Фонтанку. Притихший Ги крутил в разные стороны головой и слушал Сашины комментарии. Когда же машина выбралась на загородное шоссе, они разложили бумаги между собой на заднем сиденье и принялись их обсуждать. Это не походило на остросюжетный детектив, но время пролетело незаметно. Когда же водитель припарковал машину на стоянке, они, к удивлению, обнаружили, что находятся у небольшого двора, обнесенного деревянным забором. Внутри было несколько рубленых домов, стилизованных под старину.

Их радушно встретили поклоном в пояс высокий парень в красной косоворотке и дородная, плотно сбитая девушка в цветастом сарафане. Провожая гостей в ресторан, они перекидывались прибаутками и щелкали семечки. Внутри большого светлого дома было несколько залов. На стенах висели картины средневекового быта, со сценками охоты и русской природы. По углам стояло несколько умело сделанных чучел зверей и птиц. Улыбчивый подвижный метрдотель сверился с книгой заказов и проводил симпатичную пару к сервированному столу. Грубо рубленный, без скатерти, но со светлой отполированной столешницей, он был очень приятен на ощупь.

– Рекомендую наши фирменные закуски, – расторопный официант протянул гостям меню в кожаных переплетах, – опята маринованные, грузди соленые, свежие рыжики в сметане, боровички, томленные в горшочках, лисички жареные. Паштеты селянские, деревенские, гусиные, из оленины с брусникой и заячьих потрохов по-новгородски. К пиву могу предложить свежих раков, лещей копченых, лососины слабосоленой, икорки красной и черной, стерлядь заливная, судак и щука фаршированные…

– Скажите, – Саша попыталась прервать неиссякаемый поток названий, от которых у любого русского появляются спазмы в горле, – а правда, что Путин бывал здесь?

– Неоднократно, – с нескрываемой гордостью склонил голову с прямым пробором официант. – Могу предложить «Президентское меню», – он открыл кожаный переплет на особой страничке. – Владимир Владимирович предпочитает простую русскую кухню без выкрутасов. Очень здоровая пища. Вот здесь и фотографии есть. Кстати, Вы сидите именно за этим столом. Уверяю Вас.

Саша перевела своему спутнику суть вопроса. Тот одобрительно закивал в знак согласия.

– Тогда мы ненадолго станем «президентами», – официант по достоинству оценил ее юмор. – Только сначала принесите блины с икрой. И…

– Президент предпочитает «Русский стандарт», – подсказал услужливый парень.

– Не будем нарушать правил, – кивнула в знак согласия женщина.

Ги с интересом наблюдал эту сценку. С одной стороны, ему было неловко в роли молчаливого гостя, с другой стороны, ему понравился тон своей спутницы. Очень спокойно, по-деловому она беседовала со служащим и даже прислушивалась к его советам. Это редкое качество у руководителей– уметь слушать.

– Ты хотел что-то заказать сам? – Саша вопросительно взглянула на бельгийца.

– Нет-нет, я полностью полагаюсь на твой вкус. Вернее, вашего Президента. Если я понимаю все правильно.

– Похоже, он действительно здесь бывал, – улыбнулась Саша. – Для меня это такой же сюрприз, как и для тебя.

– Судя по фотографиям на стенах, тут были первые лица многих государств.

– Да, смотри-ка, – Саша кивнула в сторону большого фото в золоченой рамке. – Принц Чарльз. Правда, уже без Дианы. А там Ширак с Путиным.

– Я думаю, что такого царя в России давно не было, – Ги потянулся за сигаретой. – Он просто покорил европейцев, особенно немцев. Интересно, кто станет его преемником.

– Похоже, что Иванов.

– А я думаю, это будет женщина, – карие глаза прищурились от улыбки. – Господин Путин – сторонник нетрадиционных решений. Да и российская история хранит немало женских имен.

– Европе было бы спокойнее, если бы Россию возглавила женщина?

– Думаю, что да. Нормальная женщина более склонна к стабильности, о которой так заботится Старый Свет.

После первых двух рюмок Саше стало удивительно хорошо. Ей было приятно ощущать внимание умного и образованного мужчины, который не только видел ее тело, а спрашивал ее мнение. Раньше она пробовала себя в роли хорошенькой женщины, готовой смеяться по любому поводу и удивленно хлопать рееничками, если вопрос не касался одежды. Однако ей это не доставляло удовольствия. Сейчас же ей захотелось выкинуть какой-нибудь фокус, пошалить вместе с Ги, стать ветреной и несерьезной. Его присутствие опять начало отчего-то возбуждающе действовать на нее.

– А я без трусиков, – неожиданно для себя заявила Саша с очень серьезным лицом, будто сообщала биржевые новости.

– У вас все президенты так ведут себя в этом ресторане?

– Нет, только будущие.

– Значит, у нас все еще впереди?

– Я сейчас раздвину ноги и подтяну юбку, – прошептала она.

– К сожалению, у меня так не получится, – пробовал отшучиваться бельгиец, но рука его сделала неловкое движение, и вилка звякнула о рюмку.

– Я уроню салфетку, а ты наклонишься за ней.

– Боюсь, я не смогу ее там найти.

– Тогда это сделает официант. Он очень шустрый парень. После этих слов накрахмаленная красная салфетка действительно случайно оказалась на полу. Не дожидаясь, пока заметивший это официант подойдет к их столу, бельгиец наклонился. Возможно, он задержался там дольше, чем было необходимо, и когда он выпрямился, лицо его покраснело.

– Ну как? – тоном заговорщика прошептала Саша.

– Красивая прическа.

– Тебе понравилась?

– Ну, в прошлый раз я не успел ее разглядеть.

– А теперь?

– Тебе очень идет, – он пытался отшучиваться, но потянулся за бокалом с минералкой, чтобы скрыть возрастающее возбуждение.

– Она сейчас смотрит прямо на тебя, – в женщине проснулся какой-то дьявол.

– Хорошо, что здесь нет скатертей, – попробовал урезонить ее мужчина, но только подлил масла в огонь.

– Ах, я такая рассеянная сегодня, – вторая салфетка полетела под стол. – Сама себя не узнаю.

Очевидно, под столом наступили сумерки, ибо кареглазый задержался там надолго в поисках пропажи. Когда же он появился на свет божий снова, его приветствовал улыбающийся официант, приняв из рук в руки найденную вещь.

– Горячее подавать? – обратился он к женщине, заботливо пристраивая рядом с ее локтем пару свежих накрахмаленных салфеток.

– А есть что-нибудь остренькое? – она игриво приподняла бровь.

– У нас только русская кухня, – смутился официант. – Но если Вы желаете, повар выполнит любую просьбу.

– Обожаю мужчин, готовых выполнить любой женский каприз.

– Только у нас, – официант услужливо наклонился к экстравагантной клиентке, – шеф-повар готовит «снегирей».

– Что это? – с интересом откликнулась она.

– Это воздушные котлеты из взбитого мяса молодого лося в красном перце.

– Как интересно, – и она перевела их разговор своему спутнику.

– Но к «снегирям» рекомендую перцовку.

– Уговорили, прощай, моя талия, – она вздохнула и добавила по-английски: – И принесите еще салфеток.

Официант на ходу кивнул, хотя эти слова предназначались явно не для него.

Как закончился обед и как они вернулись в Питер, Александра почти не помнила. Проснувшаяся жажда наслаждений вновь затуманила ее сознание. Если бы не водитель, она накинулась бы на кареглазого еще в машине. Словно школьники в темном уголке, они жались друг к другу на заднем сидении машины и шептали на ухо возбуждающие непристойности. Им не терпелось освободиться от одежды, скрывающей то, что так стремилось в объятья.

Наконец, машина остановилась перед гостиницей, где у Саши был забронирован номер. Утром она забежала в него ненадолго, чтобы оставить вещи и привести себя в порядок с дороги. Теперь руки ее дрожали, когда она искала в сумочке карточку, чтобы открыть электронный замок двери.

Торшер в прихожей и настольная лампа в комнате обрадованно зажглись, приветствуя новую хозяйку, но, уловив ее настроение, понимающе притихли, не заливая все ярким светом. Возбужденные мужчина и женщина ворвались в спальню, сбрасывая с себя на ходу ненужную одежду.

В откровенном разговоре обнажаются души, в откровенных объятиях – тела. Условности времени и традиций им только мешают, вот почему откровенность всегда стремится к уединению. Только в ней проявляется естество, ибо стыд– понятие социальное.

Мужчина страстно ласкал женщину, покрывая поцелуями все ее тело. Он шептал ей слова восхищения и любви, и она впитывала их с такой же жадностью, как растрескавшаяся под палящим солнцем почва ловит редкие капли дождя в знойное лето. Горячие губы метались по пылающему телу в поисках чего-то особенного, что может утолить изголодавшуюся плоть, но напоить живительной влагой страсть не так просто. Неслучайно вспышки чувственной любви сравнивают с огнем. Не всякому он подвластен. Кто-то довольствуется едва заметными огоньками; кто-то раздувает солому, которая быстро прогорит; другим достаточно погреть руки у огня и поговорить об этом после; иные умудряются что-нибудь сварить для себя на чужом огне; а у некоторых сырые поленья так и не вспыхивают, а дым ест глаза, отчего они не верят в силу огня; и только счастливчики обладают умением и терпеньем сначала собирать хворост, бережно сохранять слабый огонек, потом подбрасывать ему пищу и не торопиться, чтобы не опалить ресниц, и, если костер получается правильным, они еще долго будут греться у его жаркого огня, а тепло угольков будет согревать их до самого конца длинных, холодных ночей.

Саша была просто покорена мужским обаянием и силой, исходившими от кареглазого. Он не только разбудил в ней страстную женщину, ему удалось убедить ее, что она создана для чувственного наслаждения, как жрица какого-нибудь восточного храма любви. Это стало главным делом ее в жизни, только ради этого она теперь живет. Раньше она просто не понимала своего предназначения. Чувство глубокой преданности и благодарности этому удивительному мужчине, что открыл для Саши новый мир, стирало все препоны, надуманные запреты и нелепые границы. Подобно Прометею, он подарил женщине огонь, без которого прежде она плутала во тьме одиночества, и теперь она уже не представляла себе иной жизни. Без него. Он стал ее новым богом. Она принадлежала ему.

Первый оргазм охватил Сашино тело очень быстро, Это сладкая волна прокатилась по мышцам, и они пульсировали приятными судорогами в ответ, выгибая до изнеможения спину. Дыхание прервалось, и сердце замерло на мгновение, будто готовое умереть после такой яркой вспышки наслаждения, но потом вновь жадно застучало, моля о продолжении. Ги был опытным любовником и не спешил. Его ласки постепенно возвращали Сашу для новых высот. Любовники стали походить на двух гребцов в лодке. Если они будут двигаться вразнобой, лодка не поплывет, а то и перевернется. В том-то и состоит искусство получения наслаждений, чтобы, достигнув максимальной амплитуды, до головокружения раскачиваться на волнах, не зачерпывая бортами воду. Почувствовав, что женщина сама начала активно идти ему навстречу, Ги позволил ей полностью управлять упоительным движением, лишь немного меняя направление своим необычным рулем. Этой нехитрой премудростью, увы, владеют не многие пары, оттого-то подобные заплывы быстро заканчиваются, когда лодка налетает на риф и в пробоину хлещет вода.

Нужно быть умелым лоцманом и не столько видеть, сколько чувствовать в темноте подводные камни и направлять движение в нужное русло. Нужно быть умелым капитаном, чтобы самому не бегать по веревочным лестницам, подбирая снасти, а лишь вовремя подсказывать тем, кто полон сил. Сочетание опыта и неутолимой энергии, жаждущей нового, всегда приводят обоих к намеченной цели.

Саша почувствовала в себе непреодолимое желание вновь насладиться кареглазым. Ее тело так долго томилось в одиночестве, что теперь повторяло распухшими губами единственное слово. Еще. До изнеможения. До хрипоты. Предвидевший это бельгиец был еще полон сил. Женская рука медленно пошарила в темноте и наткнулась на мачту крейсера, лежавшего в дрейфе. Саша с жадностью сжала ее, убеждаясь, что та выдержит еще один шторм. Как давно женщина не ощущала в руке эту упругую мощь. Горячую. Отзывчиво напрягающуюся от прикосновения. С другими мужчинами ей теперь было не суждено испытывать близость. Только с этим.

Легкая рябь желания пробежала по зеркальной глади воображаемой лагуны. Отражение полупрозрачных облаков и бездонной синевы исказились, приобретая контуры резвого скакуна и страстной амазонки. Одним движением женщина оседлала коня.

Ей не нужны были ни седло, ни поводья, ни сбруя. Лишь некие особенности морского такелажа, невидимые издалека, помогали наезднице ловко держаться на рванувшем с места в галоп коне. Какое-то время их отражения на поверхности лагуны были видны, но скоро смешались от неистовой скачки, а может быть и – качки, что разыгралась в тихой заводи. Как и сознание наездницы, затуманились прозрачные воды лагуны, а невесть откуда появившиеся волны гнались друг за другом в этом некогда тихом месте. Поначалу их поглощала белая полоска пляжа, но потом и она увлеклась этим безумным действом, отражая обратно накатывающиеся волны. Они встречались посредине и вздымались, накатываясь одна на другую, обдавая брызгами азартную наездницу, что с наслаждением ощутила внутри себя еще один оргазм, сотрясавший ее ненасытное тело, подобно обезумевшим волнам. Постепенно волны успокоились, и прозрачная зеркальная поверхность лагуны стала отражать безмятежные облака, скользящие по голубому небу. Приглядевшись, там можно было увидеть на пустынном песчаном пляже красивую обнаженную пару. Мужчина лежал позади женщины, задремавшей на боку, и ласково гладил ее волосы и загорелую кожу. Ее губы беззвучно что-то прошептали. В ответ он коснулся губами ее плеча. Пара белых песчинок, прилипших к ее коже, покатилась вниз, да так и застряла меж ними. Никому не хотелось быть одиноким в такой час. Лагуна стала медленно таять в дымке исчезающих иллюзий, а на ее песчаном пляже остались двое счастливых любовников, что так и заснули, не пошевелившись и не разжав объятий.