Сон об огненных драконах

Итак, в самом начале был сон – захватывающий и волшебный…

Ярослав зажмурился ещё сильнее… Так хочется досмотреть! Ведь стоит открыть глаза – и Волшебная страна снов сорвётся с кончиков ресниц и отлетит серебряной паутинкою невесть куда…

А ещё в том чудесном сне были драконы, волшебники и играла свирель… О, дивная музыка! Как хочется её дослушать… Только не открывать глаза!..

В круглое окошко чердака сквозь листья яблони сеялись тёплые солнечные лучи. Зелёные тени скользили по кроватке под окошком, где и спал Ярославушка – так его называла бабушка, укладывая спать. Обычно же отзывался он и просто на имя Ярик.

И был он из старинного рода Буслаевых. Так что на самом деле его полное имя было – Ярослав Буслаев. А по батюшке – Ярослав Алексеевич. Хотя такое «взрослое» имя ему было припасено только на вырост… Ведь это был обычный мальчишка двенадцати лет с россыпью веснушек у носа, с зелёными и вечно удивлёнными глазами, и с непокорными рыжими вихрами, кои он подвязывал плетешком.

Конечно, по роду-батюшке, его звали лишь изредка и в шутку. Он же был младшим и родился третьим в семье Буслаевых. Посему к нему и пристало прозвище – Бусинка.

– Меньше трёх детей это ещё не семья: семь я!.. Папа-мама, бабка-дедка, да три детки! Вот семья! – так говаривала бабушка Прасковья. И поясняла: – Две бусинки – мало бус, а три бусинки – бусы!

Да… Следует сказать ещё вот что: Ярик Бусинка был москвичом. Отсюда, из Берендеевки, что на Волге, был родом его отец. А мама была москвичкой – коренной, как говорят те «понаехавшие», что поселились в столице на одно-два поколения раньше. В деревне же Буслаевы отдыхали летом.

Избушка бабушки Прасковьи едва вмещала всех гостей. Ярику оставалось место только на чердаке, чему он был очень рад.

Здесь, на чердаке, под окошком, и было у Ярика самое заветное место для полётов во сне. Такое близкое к небу с шепчущими что-то в ночи звёздами, либо, в ненастье, – к бурным тучам и ветрам, завывающим в печной трубе…

А ещё тут, за трубою, жили домовой, кикимора запечная и бабай. Они являлись из щелей в ночи, бродили по лунным лучам, баюкали и рассказывали волшебные сказки…

* * *

– Ярик!.. Ярик!… Ярослав Алексеич!.. – звали его снизу, с веранды.

Ах, как сладко спать и как тяжело размыкать веки! Ярику Бусинке так хотелось дослушать во сне чудную мелодию свирели!..

И тут по крыше что-то ударило и загрохотало… Яблочко! Оно покатилось по крыше, потом в водоотводе, отдаваясь в ещё не ушедшем сне грозовыми раскатами.

Да!.. Ведь там, во сне, была гроза, и молнии, и летал золотой шар, похожий на яблоко… И драконы метались среди грозовых туч…

Как хочется продлить сон!.. И тут по крыше ударило ещё яблоко… Затем ещё…

Да это же его брат Володька! Он берёт лежалые яблоки из корзины и швыряет их. Яблоки с грохотом катятся по крыше. Брат подпрыгивает и кидает, стремясь попасть в раструб водоотвода, а затем подхватить снизу. Попал!.. Ещё бы, ведь он – нападающий в университетской баскетбольной команде.

А если бы Ярик не пробудился, тогда бы на чердак забралась его сестра Светка. Она учится музыке, и притащила бы фагот – дудеть ему в ухо. Тут уж не до снов!

Да и в самом деле, не пора ли вставать? Ярик вскочил с постели и распахнул окно. Бабушка и мама внизу, на веранде, накрыли на стол. Все уже расселись и разговаривали.

– Ярик! Пора завтракать! – кликнула мама.

– Иду! – отозвался Ярик и стал спускаться с чердака.

Конечно, не по приставной лестнице, как все. Другая дорога куда лучше! Держась за скобу, он нырнул в люк. Люк же открывался не в прихожую, как лестница, а в с ени. Затем, раскачавшись на вытянутых руках, он прыгнул вниз: так быстрей и, главное, интересней.

«Жизнь полна опасностей… – воображал Ярик. – Нужно быть готовым ко всему. А вдруг там, под лестницей, меня ждёт оборотень или злой волшебник… А я вот так от них ушёл…»

Да, со злыми волшебниками шутки плохи! Но ещё более следует остерегаться огнедышащих драконов. Те могут, даже и не со зла, а просто по неосторожности, натворить много бед. Слишком они велики и неразворотливы.

«Ох!.. Драконы!..» – вдруг вспомнил свой сон Ярик и помчался на веранду.

– Па!.. папа! – завопил он, выскочив на веранду. – Я видел драконов! Во сне!

– Драконов? Ну, и каких-таких драконов? – заинтересовался папа Алексей Елисеевич и оторвал взгляд от толстенной книги.

И тут надо сказать, что папа у Ярослава тоже был человеком не очень обычным. Нет, не волшебником, хотя многие его таковым и считали. Здесь, в Берендеевке, его и звали как в сказке: Олексою Лексеичем (а по-рыбацки – Лещеевичем, ибо с рыбалки он без леща не возвращался).

Но вообще-то, Алексей Елисеевич был настоящим «профессором сказочных наук». Из самого Московского Университета! По коему он ходил, повязав на шею галстук. Там он как раз и изучал сказки и мифы. Поэтому в драконах разбирался как подлинный знаток – разделял их на виды и роды, как биолог бабочек.

Папа поправил очки в тяжёлой роговой оправе и переспросил:

– Как выглядели-то твои драконы? Достойно? Не какие-нибудь завалящие, а добропорядочные ящеры: хвосты, когти, чешуя, пламя из пасти?

– Они… Мм… – озадаченно почесал затылок Ярик. – Хвосты у них есть, и чешуя… И когти они выпускают. И даже пламенем пыхают, и искры из глаз пускают, если им ненароком хвост отдавить… Ну совсем, как кошки.

– Кошки-дракошки… – задумчиво пробормотал отец.

– Я так и знала! – всплеснула руками мама Валентина Сергеевна. – Опять Ярик кошку просит! Хлебом его не корми – дай только кошку!..

– …За хвост потаскать!.. – хохотнул Володька. И тут же ойкнул – это Светка, всегда заступавшаяся за младшего, ущипнула его.

– А, может, вам и впрямь завести кошку? – заулыбалась баба Прасковья. – Кошка в доме – радость… Особенно, если мышки балуют.

– Я не о кошках говорю, а о дракошках, – сердито буркнул Ярик. – Хоть они и впрямь, ну совсем как большие-большие кошки. А ещё у них крылья, как у орлов! Да!

– А хвосты – змеиные.. – прервал сына Алексей Елисеевич и хитро скосил глаз.

– Точно-точно! Такие! – кивнул Ярослав, слегка озадачившись такой осведомлённостью. И тут же спросил: – И кто же это, а? Пап?

– Да-а!.. А это драконы из древнего рода огненных саламандр, – уверенно ответил отец.

– Из какого рода? Сала… мудр?.. – новое слово едва ворочалось на языке, и Ярослав осмыслил его по-своему. – Саламудры-саламудрики…

– Саламандр, а вида – ирбис, – Алексей Елисеевич перелистал свою книгу и открыл её на странице, где как раз и был изображён крылатый барс с хвостом, завитым в косичку. А под ним готическим шрифтом было написано: Salamandra. – Между прочим, они повелители огня, а ещё гроз и молний.

– А ещё делают такие сапоги женские, итальянские… Фирмы «Salamander»… – таинственно, но чтобы все слышали, прошептала мама Валентина, поддразнивая папу.

Володька и Светка прыснули со смеху.

– А, ну да… – усмехнулся отец, отложив книгу. – И картинка эта из итальянского, писанного латынью «Бестиария»… У нас же это – огненные змеи. А иначе, по-старому: шеламудры. Ты прав, Ярик. Так их в старину и называли.

– Точно-точно! Я знал! Шелапуты саламудрики! – Ярик хмыкнул в чай. – Как забавно!

Отец тоже едва сдерживал улыбку:

– Похоже, в Европе иначе услышали их имя. Наверное, оно очень старое… И да, чем шут не шутит? Может быть, и славянское… Ммм… Ну, и что же во сне твоём приключилось? – обернулся он вновь к сыну.

– Очень они были озабочены… – вздохнул Ярослав и покачал головой. – Они ребёночка ждали, маленького дракошку. Он только-только собрался вылупиться….

– Прибавления ждали? Как славно! – обрадовался Алексей Елисеевич. – Не забудь их поздравить! Жаль только, в Волшебную страну нельзя послать поздравительную телеграмму.

В голове Ярика возникла забавная картина: папа на местной почте просовывает телеграфистке бланк с поздравлением и с адресом: «Волшебная страна, королю саламандр…». А телеграфистка, побагровев подстать дракону, начинает на него чуть не огнём пыхать, – мол, нет таких стран в списке. И вообще, идите-ка отселева. Идите-проспитесь, пока милицию не вызвали!..

– Только этого не хватало, – воскликнула Валентина Сергеевна. Она не любила разговоры о всякой такой «несусветице». Да и как об этом и говорить-то всерьёз? Тем более учёному, профессору Московского Университета! – Не путай ребёнка, Алёша… Он и так уже едва различает сон и явь.

– Да! – согласился Ярик и рассмеялся. – Не могу понять, то ли я уже в сказке, то ли нет… Вот блины бабушкины – так волшебно пахнут!..

Баба Прасковья как раз в это время внесла блюдо с горой золотых блинов, от коих подымался к навесу веранды ароматный пар.

– А вот блины! А кому блины, к чаю! Всех блинами привечаю! – заговорила она, нараспев.

Ярик потянулся было за угощением, но мама урезонила его:

– А ты, мечтатель, прежде чем за стол садиться, марш мыть руки!

Ярик мотанулся туда-сюда, погремел рукомойным гвоздком, из-под коего выплелась тонкая струйка воды. Потом предъявил ладони. Чистые! И тут же ухватил блин…

– Ой, горячо!

От горы блинов вздымался пар. Ярику виделись в нём чудесные образы, словно из давешнего сна… Будто это не просто гора, а огнедышащий вулкан, где и живут драконы-саламандры…

 

Шалости шелапута-саламудрика

Тем временем в крае грёз и мечты, в той области Волшебной страны, коей издавна владели огненные драконы, приключился страшный переполох. Его-то и видел во сне Ярослав, будто на картинке со старинного лубк'а.

Покоя нынче лишилась сама королевская чета. Ведь, как известно, драконами-саламандрами правят король с королевой. Их так и величают – дракороль Мерлантий Огнезарый и дракоролева Шелмабора Луноликая.

В сём королевском семействе ждали прибавления. Мама-драконица была на сносях и вот-вот собиралась отложить яйцо. Но откладывала она его не в уютной спальне замка, а по соседству – в родовом драконьем гнезде, на скале, звавшейся издревле Рогом Единорога.

Рожать здесь убедила драконицу знаменитая знахарка и травница – кикимора Дрягва Багновна Саморыльская. Та следовала наиновейшим веяниям в искусстве драко-врачевания. Она так и говорила с важностью: «при родах драконов лучшее – быть к природе ближее».

Король саламандр Мерлантий, узнав о сём, пришёл в неистовую ярость. Он кинулся за знахаркой по замку, всё вокруг круша хвостом и пыхая пламенем. Ведь саламандры – драконы огненные и посему крайне вспыльчивые.

– Р-р-р! Шар-р-рлатанка! – ревел он. – Все мозги тиною замутила! Спалю ведьму, а пепел по болотам размечу!

– Уволить – извольте! И не беспокойтесь! – повизгивала кикимора, от волнения сбиваясь на вирши. – Всё-всё будет как надо! Дракоше будет на гор'е не г'оре, а отрада!

Дракороль Мерлантий в ответ пустил огненную шутиху, и плащ знахарки вспыхнул. Та стала сбивать пламя колпаком, сорванным с головы.

Огонь, позлившись, сник. Но в каком виде предстала кикимора! Без плаща, в платье, по коему расползались чёрные пятна. Щёки залепляла сажа. Волосы, прежде струившиеся как водоросли, взбились обгорелой паклей…

И всё это могло бы кончиться для знахарки весьма печально, если бы тут дракороля Мерлантия не отвлекли неожиданно нагрянувшие весьма важные гости…

В это самое время высокие врата замка распахнулись, и в проём вереницею, постукивая посохами, потянулись гости – седобородые старцы.

Это были знаменитые волшебники. Явились они прославить рождение дракона. Да ещё, по старому обычаю, погадать новорожденному по звёздам и на гуще иван-чая.

– Что тут приключилось? – вопросили входящие, видя разгром, учинённый хозяином. – Уборка в драконьем замке?

– У нас возник спор. Сугубо научный! – пояснила Дрягва Саморыльская, с достоинством кутаясь в ошмётки плаща. – Я почитаю важным при родах следовать природе. Драконы спокон века проклёвывались из яиц в гнёздах на скалах. Дворцы и роскошь – не их стихия! Так можно получить изнеженное потомство, не приспособленное даже к привычным в семьях драконов сварам!

– Кикимо-рр-раа! – в запале, выпуская из пасти клубы дыма, рокотал Мерлантий. – Умор-р-рить решила Шелмаборочку на гор'е!

Волшебники тоже заспорили. Одни приняли сторону короля Мерлантия Огнезарого. Другие заявили о правоте Дрягвы Саморыльской.

– Нужно опроститься и вернуться к родникам природной волшебной силы! – важно рёк волшебник с самой дивной бородой: её седые власы свисали и волочились по земле. Бороду даже приходилось подвязывать к поясу.

Имя у этого волшебника было подходящее: Велияр Сивобородый. И был он из прославленного рода волхвов Самовильских.

С ним согласились и его чуть менее длиннобородые ученики. Все они были облачены в длиннополые свитки и опирались на посохи с навершиями в виде разных волшебных существ и звёзд.

– Это почему же, почему? – горячился всегдашний противник Велияра чародей Маргус Картаус, по отеческому имени – Морфеевич. Он гордился рыжими усами и ухоженной бородой, не столь длинной, как у Велияра.

Рыжеусый волшебник почитал всяческие новшества. И он заимел много больше последователей, чем белобородый. Те, следуя воле Маргуса, тоже обрезали бороды и древним посохам предпочли изящные волшебные трости.

– Почитание разума ведёт к неверию! Чем больше разума, тем меньше чудес! И от этого гибнет Волшебная страна! – вещал белобородый.

– Но так вы отвергаете всё созданное величайшими умами мира! – топал ногами рыжеусый.

Спор сей чуть не перерос в потасовку. Обе противостоящие толпы волшебников уже воинственно махали тростями и посохами.

И тут в распахнутое окно замка влетела вила – маленькая, будто птичка, крылатая волшебница в мерцающем плаще.

Она поднесла к губам свирель, украшенную золотым дракончиком с изумрудными глазками, и заиграла… И все в зале смолкли.

Эту дивную музыку и услышал во сне Ярослав. И тогда он собрал всю свою волю, чтобы не проснуться и дослушать…

– Спокойствие и благоговение! Свершается чудо из чудес! – возгласила вила, оторвав губы от свирели, но та всё ещё продолжала играть… – Дракон является в мир!

Волшебники затаили дыхание… И в это самое время за стенами замка раздался дикий рык. Все кинулись к окнам. Оттуда можно было видеть, как мечется среди голых скал и изрыгает огонь при родовых схватках драконица.

А поскольку настроение драконов всегда перекидывается на погоду, то и вокруг Рога Единорога уже клубились грозовые тучи, вились вихри и рассыпались серпантином молнии.

Шелмабора крушила хвостом скалы. Она выла. Небо отвечало ей громовыми раскатами. По всему было видно – ждать осталось недолго. Все в замке замерли в нетерпении: когда же выйдет на свет долгожданное яйцо?

И вот яйцо явилось. Оно было золотым и сияющим… Искры вихрями рассыпались от него вокруг, залетали в стрельчатые окна замка и сеялись по плитам залы.

– Золотое яйцо!.. Золотое яйцо!.. – восторженные возгласы пронеслись в толпе волшебников. Все заулыбались, и недавняя междоусобица была забыта.

– Это яйцо грядущего владыки огненных драконов саламандр! – воскликнула вила. – Сам Зилант Златокрыл родился! Слава Зиланту, сыну короля драконов!

И она вновь проиграла мелодию. Это был туш. Особый, королевский!

– Слава! Слава!.. – неслось под сводами.

Ярослав, коему приснился сей сон, едва не откликнулся, приняв крики на свой счёт…

И тут… яйцо покачнулось. Оно выскользнуло из гнезда, покатилось по голым скалам. А затем, сорвавшись с вершины, рухнуло вниз!

И, конечно, яйцо разбилось бы вдребезги, если бы это было обычное птичье или даже змеиное яйцо. Но это было яйцо дракона. А драконы – уже волшебники, даже если они ещё не вылупились из яйца. Потому, не долетев до дна ущелья, яйцо вдруг зависло в воздухе.

Шелмабора, расправив крылья, кинулась за ним с вершины Рога Единорога. Из окон дворца вылетел и крайне обеспокоенный Мерлантий Огнезарый.

Но было поздно. Яйцо, повисев некоторое время, вдруг сделало петлю вокруг вершины. Затем, набрав скорость, метнулось прочь. Вскоре оно скрылось среди туч, клубящихся над окрестными горными хребтами.

За яйцом в грозовые тучи ринулись и драконы. Они сразу же канули в клубящейся и мечущей молнии грозовой мгле.

Гнев драконов был столь велик, что вызванную сим гневом и яростью грозу уже не смогли сдержать границы Волшебной страны…

 

Диво-дивное на рыбалке

Гроза, разразившаяся в Волшебной стране, не сразу простёрлась и на наш мир.

Далеко не сразу она дошла до Волги, до деревни Береднеевки – той самой, где Ярик Бусинка рассказал о пригрезившихся ему драконах, а теперь уплетал блины за обе щеки.

Там, на залитой солнцем веранде, Буслаевы уже отдали должное бабушкиным блинам и чаю самоварному. И глянули на небо – ах! Солнце и синь! Благодать!

Мужики, заядлые рыбаки, кинулись ладить удочки. Пока ещё утро ясное и погодка шепчет… Кто же мог знать, что приключится потом!

Спустившись к реке, они освободили лодочку от цепи и спустили по дощатому скату на воду. Снасти, удочки и сачки были брошены на днище, вёсла легли в пазы и… вперёд! Табань правой, загребай левой! В море!

Да-да! Волгу в сих местах так и зовут – мо-о-оре!..

И дело не в том, что Волга здесь, за плотиною, раскинулась во всю ширь до края неба. Отец рассказывал, что когда-то в языческую старину берендеи, основавшие Берендеевку, явились в эти края от южного моря. То ли ушли от древних войн, то ли князья старые так повелели…

Ушли, они, выходит, да и принесли с собою те горы высокие и море южное в песнях… Да и в снах! И посему любое всхолмие именовалось ими здесь – горою, а река – морем…

Пока лодка шла к месту лова, Ярик забрасывал леску за борт. Он таскал плотвичку и подлещиков. Дойдя же до места, все рыбаки закинули удочки.

Клевало отлично. Сразу пошли лещи. Один за другим они вылетали из воды, трепыхаясь и сверкая на солнце серебристыми боками. Иногда на блёсны попадались и зубастые щуки, заглатывавшие блестящую бусинку приманки, будто Щука-калуга Яйцо бога Рода в старом берендеевском сказе.

Алексей Елисеевич как-то передал ребятам ту легенду: «Наши деды сказывали, как по Рожденью Мира из моря-окияна явилася Щука-калуга. Она держала в зубах Золотое яйцо. Из желтка его родилось Солнце Красное, из белка – небо, а из скорлупы – Матушка Земля…»

Ярослав представлял, что щуки с тех пор так и жалеют о том утраченном Золотом яйце. Плавают, вылупив глаза, ищут его… А попадаются на обманку, на блесну!

«Золотое яйцо… – подумалось вдруг Ярославу. – Оно было такое же, как и то, во сне… Не было ли и оно драконьим?..»

– Не иначе как к перемене погоды клёв, – заметил отец ближе к полудню, засовывая в садок очередной «лапоть». – Не хватит ли нам на сегодня?

И точно, небо помрачнело. Только что сияло солнце, и вдруг с востока набежала туча. На море легла тень. Задул, набрав силу, ветер. Не залетел ли и он из Волшебной страны?

Завидев тучу, рыбаки поспешно смотали удочки и навалились на вёсла. Но до грозы вернуться не успели.

Крепкий восточный ветер погнал лодку прочь от родного берега. Крутые волны обдавали брызгами и перехлёстывали борта. Из-под кромки тучи стали виться молнии. Они били снопами вниз и гасли в тёмном, взърошенном море.

Алексей Елисеевич и Володька менялись на вёслах. Удерживали лодку лагом к волне, дабы не перевернуться. А Ярик вычерпывал с днища наплескавшуюся воду.

Гроза же, насупившись тучами, рассерженно грохотала, пускала с небес стрелы-молнии и, вообще, разошлась не на шутку.

И тут вдруг по лодке забарабанил град… Он становился всё крупнее и крупнее. Потоки градин, смешанные с дождём, уже походили на вьюгу, странную, невозможную среди лета…

От града и ветра похолодало так, что у Ярика зуб н'а зуб не попадал. Алексей Елисеевич накинул на сына свою рыбацкую куртку. Но и она вскоре задубела от холода. Володе же было чуть легче: он не так промок и разогрелся от гребли.

Рыбаки поочерёдно налегали на вёсла и выбивались из последних сил. И вдруг… ветер стих. Волны близ лодки будто подмели, потоки дождя и града укротились.

Ярослав, глянувший на небо, первым смекнул в чём дело: над ними из-под низкой тучи вынырнуло сияющее Золотое яйцо.

– Папа, глянь-ка! Шаровая молния! – воскликнул он с удивлением. Он впервые видел шаровую молнию, и едва узнал её. Где-то он о таком уже читал… Ах, как красиво… И будто что-то живое… Не поверишь, что это молния!

– Молния? Шаровая молния? – Алексей Елисеевич поднял глаза и искоса глянул на небесную гостью. – Ну, надо же…

Явившийся им в небесах покровитель, похоже, управлял ветрами. Теперь в трёх саженях вне круга, будто очерченного близ лодки, по-прежнему бушевала буря. Но в серёдке было тихо.

И только Ярослав вычерпал со дна воду, ветер потеплел и, словно следуя чьей-то воле, повернул лодку к родному берегу.

Вскоре показались берендеевские причалы. А чуть погодя нос лодки ткнулся в песок. Рыбаки попрыгали в воду, потащили её на берег.

А загадочное Золотое яйцо всё ещё висело над ними. Затем оно взвилось верх и по спирали ввернулось в клубящуюся тучу. Вновь хлынул дождь.

– Странный шар… или молния… – прервал зачарованное молчание Ярик, накинув на мокрые волосы капюшон. – Не она ли помогла нам в море?..

– Не думаю, что это была просто молния, – вдруг возразил Алексей Елисеевич. Он задумался о чём-то своём, вглядываясь в набухшее тучами небо.

– А что же? – изумились Володька и Ярик и стали гадать, подшучивая над отцом. – Неужто это были пришельцы?.. Или летающая тарелка?

– Кое-кто так и считает, – развёл руками отец и лукаво улыбнулся. – Но я же профессор по сказкам… Мне, конечно, ближе толкование старое…

– Какое?.. Какое же? – стали допытываться Ярик с Володькою.

– Ну, какое… – Алексей Елисеевич глянул в глаза сыновей. – Учитывая время и место… Я бы рискнул сказать, что это дракон-саламандра оказал нам честь… Кстати, Ярик, а не о его ли рождении ты толковал нам утром?

Ярослав, конечно, вспомнил давешний сон, и у него перехватило дыхание:

– Точно так! Это тот самый саламудрик! Зилант Златокрыл, его так звали! Во сне я видел такое же яйцо. Оно летало. И была гроза…

Володька с удивлением глянул на брата и недоверчиво пожал плечами:

– Самое обычное дело: дракон, прилетевший из сна. А вот мне вчера снился декан нашего факультета. Не заглянет ли и он к нам на чай?..

Вот такой и была первая встреча Ярика Бусинки и саламудрика Зиланта, явившегося ему в Золотом яйце при раскатах грома и вспышках молний над Волжским морем.

Не правда ли, диво дивное? Такого с вами ещё не случалось? Ну, то-то! Однако это только начало чудес… То ли ещё будет!..

Пока же рыбаки собирали снасти и улов у берендеевских причалов.

В это самое время Валентина Сергеевна и Светка спустились к ним по крутому склону. Они поспешали от дома и запыхались.

– Мы так волновались! Так волновались за вас! – затараторила Светка.

– Ну что вы беспокоились? – ободрил сестру Ярослав. – Что с нами станет? Нас же трое мужчин!

– Валя! – обратился Алексей Елисеевич к жене. – Да всё в порядке. Волноваться совсем н'е о чем. Принимай улов.

– Да уж, в порядке… – Валентина попеняла мужу, взволнованно вглядываясь в море… Длинные волосы её растрепал ветер, и на глаза навернулись слёзы… – Лёша, опять эти твои выдумки… Что там, в море, светилось над вами?

– Но я здесь совершенно не причём, – пожал плечами Алексей и, подымаясь по склону, слегка кивнул на младшего; тот семенил рядом с сестрою. – Вспомни тот сон, о котором он говорил утром. О золотом яйце…

– Нет! – охнула Валентина. – Только не это.

– Ничего страшного, – попытался успокоить супругу Алексей. – Теперь детям будет с кем поиграть…

– С этим кошко-дракошкой из сна? – заволновалась она. – Ты что, нарочно? Убеждаешь, будто драконы есть не только в бабушкиных сказках?..

– Мама! – воскликнул Ярик. – Саламудрик вовсе не сказка. Он всамделишный! И он спас нас сегодня. Это правда!

Володька, шагавший рядом, по привычке съязвил:

– Ну да… Во, заливает!..

А потом он неуверенно усмехнулся и подумал: «А всё же нас и впрямь чуть не залило… И что же это было-то?»

Тем временем за поворотом уже показалась изба и дощатый забор. Там у распахнутой калитки их поджидала баба Прасковья.

Она была обеспокоена бурею и раскатами грома. И весьма обрадовалась, увидевши рыбаков: мокрых, продрогших, но живых и с рыбою!..

– Поди-ко! Вернулись до хаты, и уловом богаты! – заулыбалась она.

И Алексей Лексеич в тон ей ответил:

– Не в рыбе счастье! Домой вернулись, хоть сломаны снасти!..

* * *

Дома выяснилось, что Ярослав на реке простыл. Его бросило в жар.

Вначале он много смеялся, шутил и порывался найти давешнего дракошку. Потом как-то сразу ослаб, его стал бить озноб.

Ярика тут же уложили в постель.

– Застудили ребёнка! – заохала бабушка. – Ой-ё-ёшеньки! Вот так-то… Ну, да ничего-ничего… Мы его вылечим…

– Одолень-травой?.. – тихонько спросил бабушку Алексей Елисеевич.

– Да-да… Я за русалочьей травою по весне ходила. Дадим отвар, и простуду как рукой снимет…

Валентина Сергеевна, услышав их шепот, охнула:

– Лёш, а Лёш… А, может, мы лучше по-простому: в больницу сходим? а?.. И не надо меня уговаривать! Русалочья трава! Я сказкам не верю!

Однако Алексей Елисеевич отмахнулся:

– Зачем же уговаривать, Валя? Да это само собой разумеется… Ведь, живя с тобою, дорогая, всё больше веришь в русалок.

– Но у нас же антибиотики есть! В дорожной аптечке! – Мама поспешила к сараю, где отдыхал их старый «москвич».

Вернувшись, она застала бабу Прасковью с мужем за делом более чем странным. Алексей Елисеевич держал в руках огромную и сонную на вид жабу, всю в пупырышках ядовито-фиолетового цвета. А баба Прасковья соскребала с неё какую-то слизь маленькой деревянной лопаточкой.

– Что же это? Чем это вы тут занимаетесь? – охнула Валентина.

– А то не видишь, – ответил Алексей. – Жабу доим. Потом жабьим молочком больного будем лечить.

– О-ох… – мама тихо осела на скамью.

– Так ведь жабье-то молочко в аптечке не сышещь… – заметил со всей серьезностью Алексей. – А оно отлично чистит нос!

– А дыхание не освежает? – простонала Валентина, всем своим видом показывая, что её уже ничто не удивит. – Вы ещё скажете, что у вас что-то и вместо антибиотиков есть.

– А то как же! – ответили хором баба Прасковья и Алексей Елисеевич. – Есть и такое волшебное средство!

– Тоже от русалок подарочек? – переспросила Валя.

– Нет, не от русалок… – хмыкнул Алексей и добавил как само собой разумеющееся: – Плесень лечебную у нас семья домовых взращивает.

– Так и знала: домовые! – чуть всплеснула руками Валентина, коей было уже всё равно.

– Да-да, домовой и супруга его кикимора запечная… Наши домашние лекари, – кивнул Алексей Елисеевич. – Мы их простоквашей угощаем. Вон, нижнее брёвнышко плесенью заросло. От простокваши! А пересажена та плесень с бревна из прежней избы. От дедов – наследство… И лучше её против простуды ничего нет.

Валентина Сергеевна слабо улыбнулась:

– Ох-ха-ха…. Плесень у них от дедов осталась. И паутина тоже? С тех пор так и не убирали. Лечебную грязь разводили…

– Да ты не волнуйся, Валентина, – заверила баба Прасковья. – Мы ж не дали лихорадке побаловать. Так что к завтрему, почитай уже к утру, её и совсем прогоним…

Ярик лежал на постели, с трудом подымая отяжелевшие веки. От отвара одолень-травы его тело расслабилось, жар спал. И он уснул.

 

Прыг-скок на жабе верхом!

Ярослав не сразу понял, что его вновь унесло в волшебный сон.

Он был всё в той же избе. Сидел, свесив ноги, на своей кроватке. Но почему-то не в горнице, где его укладывали, а на чердаке.

Ну, вот же его кроватка у окна. А вокруг свален старый хлам: сундуки с бабкиным добром, ещё работающий патефон с кипой чёрных грампластинок, оставшихся с прошлого века, – в музее музыки эту рухлядь с руками бы оторвали!

А это люлька, в которой укачивали когда-то его отца. За нею – ткацкий станок, и прялки, и много чего ещё.

Ярику не в первый раз снилось всё это. Потому он помнил, что в сундуке спит старый домовой Баука. Рядом с патефоном в коробке с грампластинками его сынок – патефонный (кто не знает, патефон – это такой древний музыкальный ящичек, заводится ручкой и играет без электричества).

А ещё тут в люльке притаился лысый бабай. Он не страшный, но почему-то любит пугать маленьких детей; подкрадывается ночью и говорит: «бу-у-у!», если те капризничают и долго не засыпают.

Но сейчас Ярику было не до старых приятелей. Ведь свершалось что-то важное и чудесное.

Он видел, как в окно прямо через стекло медленно проплывало Золотое яйцо. Оно влетело на чердак и зависло.

И тут в голове его зазвучал голосок: «Ярик! Ярик! Ты слышишь меня?»

– Да. Я слышу, – прошептал мальчик, чуть встревожившись… Но тут же сообразил: – Это ты, саламудрик?

И он понял, что яйцо ответило: «Да! Это я! Моё имя – Зилант Златокрыл!… Приятно познакомиться».

– И мне приятно. Но почему ты всё ещё прячешься в яйце? Не желаешь выйти наружу?

Яйцо ответило по-прежнему беззвучно, но Ярик всё понял.

«Да. Я хочу выйти! Очень-очень! В скорлупе моей сыро, темно и тесно… Негде развернуться! Однако я вскоре вылуплюсь. Срок моего заключения истекает нынче ночью при полной луне».

– Так что же ты здесь делаешь? – спросил Ярик. – Почему не лежишь спокойно в гнёздышке? Ведь родители о тебе волнуются…

«Будто и ты никогда не беспокоил родителей. Мне ж тоже пошалить хочется!..»

– Пошалить? – рассмеялся Ярик. – Ну, тогда давай играть!

Ярик распахнул сундук. Затем потряс коробку с патефонными пластинками, качнул люльку. Оттуда сразу вылезли домовой с домовёнками – патефонным и бабаем.

– Играем в догонялки! – воскликнул Ярик и сиганул через люк в сени.

Из сеней он, вместе с весёлыми друзьями, помчался в горницу.

Следом за ним влетело, кружась и вращаясь, Золотое яйцо. Вслед за яйцом верхом на сковороде заявился и Баука – весёлый домовой.

Сынок же его, домовёнок, живущий в патефоне, примчался на патефонной пластинке. А бабай приплыл по воздуху в треснутой люльке. В горнице к ним присоединилась кикимора запечная на кочерге. Она была вся в саже, оставшейся с тех пор, как она помогала при родах чете саламандр.

А затем из подпола неспешно прискакала жаба – плюх! плюх! Очень важная особа, между прочим! Вся честна компания выразила ей почтение.

От бега Ярослав разгорячился. И тут он вспомнил, что болен и что у него высокая температура.

– У-ух-ты! Ярик! – воскликнули домовой и кикимора. – Да ты весь горишь! Спеши! Тебе нужно скорее к русалкам. Одолень-травою лечиться…

Тут же подскочила на кочерге и кикимора запечная, известная знахарка. Облетев Ярослава, кикимора пропела скрипуче:

– Чтобы не мучиться, будем бабушку слушаться! Хватит играть в салки – отправляйся, дружок, к русалкам!

Баука почтительно подвёл Ярославу жабу, лупающую глазами-блюдцами. Домовой держал жабу за уздечку, будто лошадь. Но притом он присел на колено и нижайше склонился пред нею, посему казалось, что не он её привёл, а она сама соизволила прийти.

Ярик же отнёсся ко всему проще и просто принял уздечку. И он ничуть не удивился, что может запросто сесть на жабу верхом. То ли потому, что он вдруг уменьшился, то ли это жаба стала уж очень велика. Во сне это ведь неважно.

«Да-да! Ярик! – заволновалось Золотое яйцо. – Тебе нужно вылечиться! Скорее к русалкам! На озеро Светлояр!»

* * *

Тут кикимора с бабаем распахнули оконные ставни. Через них хлынул лунный свет.

И тогда Ярослав, верхом на жабе, прыгнул прямо в раскрытое окно, в сад. Следом за ним через окно неспешно проплыло и Золотое яйцо.

В несколько прыжков жаба одолела сад и огород. Затем она прыгнула через забор и быстро доскакала до околицы. Там широко раскинулось поле, упирающееся с края в Волгу. Другой край поля обложили грозовые тучи, его подсвечивали дальние зарницы. А прямо за полем темнел лес.

Там, далеко в лесу, и было русалочье озеро Светлояр. По легенде там сокрылся и стал незрим город волшебников Китеж. Русалочьи травы с этого озера обладают великой целящей силой…

Жаба резво поскакала по дорожке через поле. Но как же долго ей скакать! Ярик устал, ему тяжело удерживаться на жабе. И его так трясёт. Так трясёт… Будто в телеге на ухабах…

«Когда только здесь проведут хорошую дорогу… – расслабленно подумал он. – Ох! Да это и не тряска… Это у меня озноб…»

В лунном свете, разлившемся по небесам, было видно, что над краем поля легла сиреневая туча. Ветер, налетевший из-под неё, приклонил колосья ржи…

И тут Ярослав увидел – в поле по стерне ходит, поклевывая упавшие зерна, важная птица – чёрный ворон, мерцающая золотым глазом.

Заметив его, ворон распустил крылья, чуть пробежав, поднялся, а затем полетел рядом.

– Кар-рр! Кар-рр! Куда это вы так спешите? – поинтересовался он. – Что за странная компания! Мальчишка, жаба и… Что это? Ка-р-рр! Так это же яйцо! То самое?! Карр-раул! Корр-ролевское яйцо нашлось! Ка-ррр!

И ворон, всполошившись, ринулся в сторону. Проследив за ним взглядом, Ярослав увидел, как тот, загребая крыльями, скрылся за ближайшим холмом, по коему рассыпались избёнки какого-то села. Холм огибала просёлочная дорога.

По дороге, подымая пыль, время от времени мчались автомобили. Чуть погодя, оттуда выкатил чёрный кабриолет. Старинный, похожий на карету с мотором. С откидным верхом, который складывался гармошкой. И весь сверкающий сталью.

Кабриолет свернул с шоссе на просёлок и покатил через поля наперерез.

В испуге жаба выкатила глаза и поскакала вдвое быстрее. Казалось, она прыгала из последних сил… И впрямь, надвигающийся чёрный автомобиль внушал страх…

Кабриолет, мчавшийся, вздымая пыль, опередил их и преградил тропу. Он встал, скрипнув и выпустив клуб дыма. Дверца медленно распахнулась… И оттуда вышел – ворон.

Ворон теперь принял важный вид. Он был одет в чёрную кожаную куртку, шофёрскую кепку и перчатки раструбом, достающие до локтей, так они весьма походили на крылья. Из-под полы куртки вылезали перья хвоста. Из-под очков-велосипедов торчал клюв. Глаза в очках катались как чёрные бусинки, и притом изумлённо подмигивали.

Ворон обошёл машину и, подскочив к другой дверце, распахнул её с видом преданного слуги. Оттуда выступил с подобающей важностью его господин.

Им оказался знакомый Ярослава из давешнего сна. То был сам магистр волшебных наук Мартин Маргус! Он был всё в том же, что и во сне, облачении академика петровской эпохи: в камзоле, туфлях с загнутыми носами и с тростью.

– Приветствую! – произнёс магистр, слегка поклонившись. Затем он отрекомендовал себя как «магистра и чародея сновидений» и заметил: – Как хорошо нынче гулять при полной луне! Не чудо ли – светло как днём!..

И затем, будто только заметив, он с почтением обратился к витающему в выси яйцу:

– Ваше высочество! Рад видеть вас в добром здравии… Ах! Мы с ног сбились, разыскивая вас повсюду! Можно ли сбегать в такой день! В свой день рождения! Торжества, столы, гости!.. – краем глаза он зыркнул и на жабу, и поморщился, как бы вспоминая… «где же он её видел?» Но сейчас магистру было не до того…

Яйцо яростно замерцало и стало багроветь, будто в гневе.

– Ну что вы! – стал кланяться магистр, отвечая на мерцания яйца. – Но, может быть, мы могли бы вам помочь? Хоть чем-нибудь?

Золотое яйцо пролетело вокруг кабриолета, магистра и Ярослава, подмигнув Маргусу.

– О да! Ваше высочество! Вашему другу будет удобнее в автомобиле. Прошу, прошу вас! Мы вас мигом доставим! Куда?.. К Светлояру? Лечиться русалочьей травою? Всенепременно! Туда уже пробили дорогу…

– Доррр-рогу! Кар-рр! – вдруг встрепенулся ворон. – Колдобины и буер-р-раки! Реки-раки…

Ярослав сердечно поблагодарил ворона и магистра. Ещё бы! Прокатиться в волшебном кабриолете – это же приключение!

А уже садясь в автомобиль, он заметил, что жаба, вылупившись, глядит вслед, как завороженная – будто даже с обидой или тревогой… Или это только показалось?

Нагнувшись и подобрав жабу, он сунул её в карман, нимало не беспокоясь, как она там поместится. Он же только что скакал на жабе верхом! Впрочем, во сне такие странности никогда не удивляют.

Магистр и Ярослав удобно разместились на заднём сиденье. Ворон занял место за рулём, посигналил клаксоном, и они тронулись. Яйцо же полетело впереди, освещая путь… Вперёд!!!

 

Полёт на вороне волшебника

Вот это сон! Всё вокруг летит и мельтешит, как в калейдоскопе!

Только что он был в настоящем мире, где всё подлинно, день идёт размеренно… Солнце встаёт и заходит в положенное время… В реке они ловили рыбу, кою можно было зажарить, и она не предлагала исполнить три желания. В болотах квакали лягушки, не ждущие сказочных принцев. В огороде цвела бузина, и киевские дядьки за тридевять земель никого особо не беспокоили…

А тут! Каждый миг происходит что-то чудесное или нелепое, сказки оживают и пытаются одеться в современные наряды. Всё смешалось… Как бы не заблудиться в лабиринтах и не кануть в этом коловороте событий, знаков и имён… Не застрять меж временами, меж явью и сном, правдой и сказкою… А движение всё ускоряется… ускоряется…

Не болезнь ли это, не бред ли воспалённого простудой воображения? Что влечёт его от родного дома с домовыми и кикиморами, через поля на горы… И куда? К русалкам? На их озеро Светлояр, что в таинственной глуби лесов?..

Вскоре, чуть попылив по пшеничному полю, магистр Мартин Маргус и Ярик Бусинка выехали с узкого просёлка на широкое шоссе. Затем они покатили по асфальту, лихо петляя между автомобилей, рейсовых автобусов и фур.

– Так значит, вы, сударь, – человек? – вдруг спросил магистр Маргус.

Он достал из-за пазухи трубку с длинным изогнутым мундштуком, изображавшим крылатого змее-дракона. Шёлкнул пальцами с перстнями, пустив искру в его зев. И тотчас оттуда пошёл сладковатый сиреневый дым.

– Ну да, – кивнул Ярик озадаченно. – А вы разве – нет? Вы, вроде как, немец?

– Не пер-р-ебивай магистр-рра! – строго каркнул ворон из-за руля.

– Я… – и тут Маргус задумался. – Ммм… Вообще-то я – альвин, или полуэльф, из Курляндии. Значит, отчасти курляндец… из кривичей. Впрочем, как вам угодно! Ведь с немцами, да и кельтами, курляндцы также в родне. А позвольте полюбопытствовать ваше имя и род?

– Ярик Бусинка… Ну, то есть Ярослав… Буслаев, по фамилии. – Ярику вдруг отчего-то захотелось, чтобы незнакомец принял его всерьёз, не как мальчишку, и он даже голос чуть огрубил. – Мы из берендеев. Местные…

– Вот как! – озадачился магистр и чуть не выронил трубку. Он начал что-то прикидывать и непонятно забормотал…. – Регул в зените, Марс во втором доме, а Венера в пятом… Буслаев! Бусов род! Славно! Славно! Да и берендей к тому же…

Маргус покосился на Ярослава и оценивающе прищурился. Но более ничего не сказал.

Промчав с милю, ворон притормозил напротив указателя: «Озеро Светлояр. Памятник федерального значения». Здесь, у закрытого кафе, была отворотка от шоссе.

Дорожка, мощёная булыжником, углублялась в лес. Туда ворон и свернул, и кабриолет запрыгал по ухабам… Да… ворон был прав! Дорожка и впрямь совсем не внушала доверия.

Впрочем, не сказать, чтобы за нею вовсе не следили. Пробили её здесь, как будто, ещё при царе Горохе. Однако кое-где поверх булыжника даже виднелись островки асфальта со следами разметки. Её пытались обустроить, но безуспешно.

По сторонам тянулся таинственный лес, попадались странные знаки: вроде переходящих дорогу леших или пней в треугольнике…

Говорить при такой тряске не получалось. Магистр то и дело стукался в крышу, и едва опять не потерял трубку… И тут при переправе через ручей, в объезд развалившегося мостика, кабриолет взвыл, будто раненый зверь, и завяз…

– Нда-сс. Прогресс здесь ещё не скоро заявит о себе… – заметил с грустью Маргус.

Яйцо дракона вилось впереди, подбадривая миганием надсаждающийся мотор. Из выхлопной трубы валил чёрный дым. Магистр также пустил дым из трубки, затянувший всё вокруг…

И тут, взвыв напоследок, кабриолет с резвостью скакуна выскочил из ямы и рванул вперёд, оставив клубы дыма позади.

Ярослав сразу заметил, что кабриолет переменился. У него пропал мотор. Теперь он обернулся дрожками, в кои был впряжён конь вороной масти. Это, конечно же, был их прежний шофёр – ворон, вновь переменивший обличье.

Они опять мчались по дремучему лесу. Тот стал ещё более хмур и тёмен из-за внезапно набежавших туч, укрывших звёзды и луну. Теперь путь в лесном сумраке им озаряло лишь летящее впереди Яйцо.

И тут кабриолет, встряхнувшись напоследок, подъехал… к тому же самому развалившемуся мостику и переправе через ручей. Они как-то сделали круг!

– Знать, введён самый строгий устав, – пожаловался чародей и нахмурился. – Никаких повозок!.. Пешком либо верхом!.. Иначе охранное заклинание не пустит. От ворот поворот и шиворот-навыворот… Дикость!..

При последних словах магистра Яйцо саламудрика заплясало в вышине, будто дракончику, заключённому в нём, всё это показалось смешным…

Магистр погрозил кому-то тростью. Затем вновь набил трубку и пустил волшебный дым… Когда дым рассеялся, на месте дрожек оказался всё тот же автомобиль. А конь вороной масти обратился опять вороном. Правда, на вороне остались прежние седло и уздечка.

– Вы, сударь, доберётесь к Светлояру по воздуху… – объявил магистр, выйдя из кабриолета и указав на ворона. – Это всё, чем могу посодействовать. Не очень удобно, по старинке… Но таков устав!

Ярослав обрадовался: снова в полёт! И на сей раз на в'ороне! Здорово!

– Спасибо, магистр! – рассыпался он в благодарностях, осторожно взбираясь на спину птицы.

– Меня же призывает государев долг… – озабоченно вздохнул волшебник.. – Слово и дело! Государю с государыней пора узнать, что их сын и наследник нашёлся.

Яйцо затрепетало перед магистром, будто умоляя его о чём-то.

– Да, ваше высочество! Не могу иначе… – магистр поклонился. – И вам лучше поспешить, пока вас не настигла родительская любовь!

– Ну, а тебе-то особенно… – Маргус подмигнул расслабленно улыбающемуся Ярославу. – Не всякая встреча с драконами бывает в радость!

Мартин Маргус покопался в камзоле и, вынув оттуда маленькую блестящую вещицу, протянул её.

– Вот! Возьми на счастье… Это амулет. Когда он будет с тобою, я буду покоен. Это всё равно что я буду рядом… Бери же!

Амулет имел вид золотого жука на цепочке. Жук мерцал адамантами глаз.

Ярослав засмущался и хотел было отказаться. Но магистр настоял:

– Подарок на память. Отказываться нельзя! – И он надел его на шею Ярослава. – Вам пора! Спешите! Спешите!

– Благодарю вас! – воскликнул Ярик Бусинка.

Он оседлал ворона и взмыл над дорогою и тёмным лесом, едва успев махнуть рукою на прощание. Рядом с ним увивалось и Золотое яйцо.

И уже издалека до магистра донеслось: «Надеюсь, мы ещё встретимся?..»

– Непременно… Непременно… – пробормотал магистр уже сам себе, садясь в кабриолет. – Славный юнец… Такая тяга к волшебству… Смел, но и безрассуден…

* * *

Ярослав, верхом на вороне, и дракоша Зилант, всё ещё заключённый в Золотом яйце, вновь воспарили над тёмно-лиловыми в лунном свете лесами.

Полёт под звёздным небом! Летишь как пух и захватывает дух! Скорость, и лёгкость, и биение сердца – будто птица колотится в груди…

Жаба, высунувшись из кармана Ярослава, вылупила глазищи. В них тоже искрились звёзды…

Ярослав заметил, как на востоке звёзды стали гаснуть одна за одной. Там погромыхивала гроза, молнии озаряли край неба…

В это самое время там, за краем неба, магистр предстал перед Мерлантием и Шелмаборой.

Ах, как рады были родители вести о нашедшемся яйце! Они даже по сему поводу выпустили в небо фейерверк молний.

Убежал… Но ведь это же только шалость… Дети и дракошки всегда шалят. Хотя, конечно, за молодыми драконами нужен глаз да глаз!..

– Вы правы, ваши огненные величества! – поклонился магистр Маргус. – Именно! За молодыми драконами нужно приглядывать в оба глаза! А лучше ещё и в третий глаз!.. Посему мною и были предприняты меры…

Тут магистр достал из старинного ридикюля… смартфон последней модели. Магистр Мартин Маргус обожал новинки. Смартфон по видеосвязи был соединён с глазами жука на амулете Ярослава. И на его экранчике тотчас явились мальчик, верхом на вороне, и дракоша в Золотом яйце.

– Кто это там рядом? Кто ш-ше это? – прошипели саламандры, щурясь на экранчик.

– Зилаша обзавёлся другом, – откликнулся магистр. – И он, представьте себе, человек. Надо полагать, не обычный, коли призвал малыша из сна…

– Как… как чш… человек? – отпрянула Шелмабора.

– Самый настоящий человек? Из мира людей? – переспросил дракороль Мерлантий и в гневе пыхнул пламенем.

– Это мальчик. Из берендеев, – пояснил магистр, прикрывая смартфон от огня. – Бусов род, заметьте… Имя его Ярослав.

– Яр!.. Славящий Ярилу! Драконоборца!.. Он опасен! – рыкнул Мерлантий.

– Верно, он подкрался к дракош-ше с дубиной или копьём… – прошипела Шелмабора. – Люди всегда так знакомятся, если верить хроникам!

– Ну, что вы, что вы! – замахал руками магистр… Но его уже не слушали. Коронованные особы редко разделяют чьё-либо мнение.

В клубах дыма и языках огня они взвились в грозовые тучи и ринулись к озеру…

* * *

Ярослав, летящий над лесом, оглянулся на раскат отдалённого грома…

И вдруг узрел во всполохах зарниц, как из-под клубящейся тучи вынырнули… драконы!

«Златокрылые и змеехвостые ирбисы!» – опознал Ярослав, вспомнив классификацию Алексея Елисеевича.

Сияющее яйцо и вслед за ним ворон тут же нырнули под кроны деревьев. Запетляли меж стволов… Может быть, их тут не заметят?

Где-то там, вверху над лесом, небо быстро замглили тучи. Там заметались в поисках беглецов их преследователи.

Дракоша Зилант в золотом яйце и следующий за ним ворон огибали открытые лесные полянки, редколесье и болотца…

Ярослав то и дело поглядывал сквозь сплетения ветвей вверх: не мелькают ли там крылья драконов, следят ли за ними их зоркие глаза?

Впереди за кронами деревьев уже почудилось мерцание… И вот уже весь лес засветился сиреневым светом. Русалочье озеро было совсем близко. Свет разросся… И вот за последними деревьями открылось озеро. Светлояр!

Но можно ли явиться открыто под лунный свет? Опасно! Не заметят ли их? Ярослав выглянул из прибрежных кустов…

Всё было тихо… Лишь поблёскивали отсветы дальних зарниц на озёрной глади.

Нужно рискнуть! Решились!

Золотое яйцо вылетело из леса, за ним и Ярослав верхом на вороне. Но тут, будто сгустившись из сиреневой мглы, пред ними предстали пышущие гневом саламандры!

Поздно. Всё… Теперь уж не уйти! Молния рассекла тьму между Зилантом в яйце и пошедшем на снижение кругами чёрным вороном. Золотое яйцо ринулось в сторону, уходя от огненных драконов и ввинчиваясь в тёмные тучи.

Пламя, вырывающееся из пастей саламандр, обдало жаром и Ярослава…. Последний сноп молний, посланный драконами из клубящихся туч, довершил дело… Ошеломлённый ворон ушёл в пике, стараясь только увернуться от летящих навстречу деревьев. Ослепнув от молний, сделал он это не очень ловко, его стали хлестать ветки.

Одна из них подхватила Ярослава, и он… полетел вверх тормашками!..

* * *

И тут вдруг Ярослав понял, что свалился со своей лежанки. Он растянулся во весь рост на полу в гостиной, где заснул.

Ярик, плохо соображая, поднялся с пола и сел на край кровати. Осоловело огляделся вокруг. В гостиной было сумрачно. Громко тикали часы. Время перевалило далеко за полночь.

Бабушка Прасковья заворочалась на соседней кровати. Спустила ноги. И, надев тапки, зашлёпала к Ярику.

– А где же драконы и озеро Светлояр? – сонно спросил Ярослав.

– Светлояр-то? – бабушка поправила ему одеяло. – Недалече… А змеев-то ты не бойся… Сон это, морок… Закрой глазоньки и спи…

 

Жаба-королева и её тайны

Ярик Бусинка вернулся в прерванный сон.

Он очнулся у заболоченного берега озера. Там, среди заросших осокой и камышом кочек, из озера истекал ручей.

Где-то в отдалении слышалось карканье. Оно становилось всё тише. Значит, ворон, не найдя его, полетел за помощью к магистру.

Ярик присел на поваленный ствол дерева. Вокруг мерцали светлячки. Озёрная гладь серебрилась в лунном свете. В близком болотце слышался хор лягушек…

Тут Ярик вспомнил о жабе, коя по-прежнему пребывала у него в кармане.

«Нужно её отпустить…» – мальчик достал жабу и осторожно опустил её на кочку.

– Ква-ква… Премного благодарна! – вдруг квакнула та и прыгнула на пенёк.

– Ты и говорить умеешь? – изумился Ярик. – Впрочем, чему тут удивляться… Ведь мы, как я вижу, в Волшебной стране…

– Ква-аанечно, я умею говорить… И, кстати, на самые разные темы. У меня очень широкий кругозор… – Сказав это, жаба повела глазами, кои и впрямь могли видеть всё вокруг. – А также я умею петь! Вот послушай-ка: ква-аа-а! ква-а-а-а! Не правда ли, я всех привожу в восхищение! А ещё я завораживаю тайнами!

– О… Ну, да… – улыбнулся Ярик. – Какой голос! Восхитительно… А ведь вы, наверное… заколдованная царевна-лягушка… Вот ваша тайна!

– И да, и нет! – снисходительно скривила рот жаба. – Сказки следует читать внимательнее, дабы не отстать от жизни. Я давно уже ква-а-аролева-лягушка. И это вовсе не тайна. Но не все знают, что в прошлой жизни моим супругом был сам волшебник Велияр. А он, знаете ли, почитался в сих местах королем… Правда, с некоторых пор он – «король в изгнании»… Да и я больше княжеских палат люблю загородную дачу – здешнее болото.

– А разве Велияр правил не только в Китеже? Король в изгнании!.. Хотя быть свергнутым во сне, верно, не так печально, как наяву?

– Квак бы не квак! Да, ведь, наша сонная страна, а тем паче моё болото, не склонно ни к квак-квакому мятежу… Но тени легко берут верх ночью, ква-а-гда все, и даже волшебники, спят. А если ква-апельку подумать… Ведь и то, что слывёт явью, может, и есть сон, тольк-ква-а очень яркий. И тогда то, что видится лишь сном, оква-а-азывается сном во сне. Да и квак отличить во сне – сон от не сна? Этим, ква-а-анечно, и воспользовались тени, захватив власть во снах, ставших ква-а-ашмарами…

– Но не здесь же! Не во владениях волшебника! – засомневался Ярик, совсем завязнув в рассуждениях жабы-королевы.

– В нашей стране оживают волшебные сны, пробуждается и ква-а-алдовство… Здесь, хоть и болото, но также и исток всего, к ква-а-торому всё и возвращается. Ведь наше вчера также и ваше завтра… А ква-а-ак-же!

– Жаль, что ваш мир ныне столь мал… – вздохнул Ярик и, подумав, добавил: – ваше… ваша светлость… – он вовремя осёкся и не сказал «ваше величество», дабы не заострять внимание на величине собеседницы.

– Ква-а-ак приятно, когда молодой человек уже понимает, квак следует обращаться к знатным особам… – жаба-королева была весьма довольна беседою. – Но, вообще-то у меня дела… Ква-а-аралевские заботы… Так что аудиенция окончена. – И она поскакала к сородичам в болото.

Ярик заметил, что перед тем как скрыться, жаба оглянулась и со значением мигнула ему: мол, ещё свидимся!

После он видел лишь качание камышей. И так остался на берегу озера в одиночестве.

* * *

Тут вдруг из туч, клубящихся над озером, вновь явилось Золотое яйцо. А вслед за ним вынырнули и саламандры!

Драконы закружились над озером, словно приплясывая. Озеро взволновалось и будто вскипело, а в середине его под драконами разошлись круги и взвился водный вихрь. Вознёсшись, вихрь разлетелся брызгами и… вместо него явилась ладья.

Нос ладьи украшала голова лебедя с сияющими золотыми глазами. Ладья проплыла круг, взмахнула белыми крыльями и взмыла над блестящей чёрной гладью.

В ладье взорам предстал старец в белоснежном облачении. Ярик сразу узнал волшебника из прошлого сна. Это же он… волшебник Велияр Сивобородый!

Велияр управлял ладьею своим посохом, будто кормилом. От его развевающейся бороды и всклокоченных волос исходило серебряное сияние. Ремешок с золотой подвеской в виде луны скреплял седые космы.

– Что за шум в заповедном лесу? Отчего волнуется озеро? – вопросил он громогласно.

Велияр медленно вознёс над своей главою посох. Луч, исшедший из навершия, прорезал тучи. В образовавшемся окне явилась полная луна.

Луна отбросила свет на поляну на берегу озера рядом с Яриком.

Золотое яйцо сразу ввинтилось по спирали в явившийся проём меж тучами. Завилось волчком… А затем, рассыпая искры, треснуло и раскололось в лунном свете. Осколки золотой скорлупы просыпались блёстками в озеро.

И на месте яйца явился маленький и юркий дракоша. Он был похож рыжеватого котёнка с золотыми крылышками и хвостом ящерицы. Это и был Зилант Златокрыл!

Когда он вырастет, то станет, как и родители, ослепительно белым крылатым барсом, или, по-старому, ирбисом… Пока же он просто котёнок-барсик, непоседа, как и все дети.

Зилаша свился клубком, потом развился и, трепыхая крыльями, полетел к поляне. Там уже прыгал от радости Ярик. Вслед за сыном на полянку спикировали и драконы.

– Зилаш-шаа! Сыночек! – радостно зашипела Шелмабора, свиваясь кольцами. – Наконец, мы наш-ш-шли тебя!

– А вот и он! Мальчишка! – грозно рыкнул Мерлантий, заметив Ярика. – Ну, погоди же!

– Ш-ша!.. Он и в самом деле ч… человек! – шикнула Шелмабора, оскалившись. – Уж-жасно!

– Да, я человек. Что тут такого? – Ярослав осторожно отступил, искоса глядя на зубы дракона и драконицы.

– Он не знает! – рявкнул Мерлантий. – В стране драконов так редко бывают люди, что вы для нас – легенда. Стр-р-рашная сказка! У нас людьми пугают малыш-ш-шей!

Саламандры грозно надвинулись на Ярика, пыша яростью и изрыгая огненные шутихи. Ярослав едва увернулся, но пенёк, стоявший за ним на краю болотца, вспыхнул.

Краем глаза Ярик заметил, что в болотце тем временем шла своя жизнь. Лягушки со всех окрестностей собрались вокруг его жабы и приветствовали её. Жабе-королеве даже поднесли корону в виде цветка водяной лилии и скипетр – золотую камышинку… Всё это мелькнуло как видение…

И тут Зилаша, выгнув спину и вытянув хвост трубой, встал на пути саламандр.

– Я не дам своего друга в обиду! Не смейте!

– Только из яйца, а уже учит отца! – отчитал его Мерлантий, но всё ж отступился. Шелмабора же, приблизившись, приласкала сына.

Тем временем причалила ладья Велияра. Волшебник сошёл на берег по лебединому крылу и доброжелательно осмотрелся:

– Рад вам, гости дорогие! – обратился он к Ярику Бусинке и Зиланту Златокрылу. Друзья поклонились в ответ. А Зилант выкрикнул: «Ура!»

Затем Велияр обернулся к драконам:

– Вам также пламенные приветствия, ваши огненные величества! Наконец-то вы нашли время совершить визит к нам.

Мерлантий Огнезарый с достоинством поклонился:

– Давненько мы не навещали ваши края. Что поделать! Государственные заботы!

– Ох… Да! – согласился Велияр. – Государево бремя отнимает время…

– То-то и оно! – посетовал дракороль. – Легко ли править в огненном королевстве, где всё так и кипит, и пышет страстями?!

Шелмабора Луноликая тоже вздохнула:

– Да уж… Всё требует внимания, дабы котелок не перекипел и огонь не залило…

– Мы бы и не смогли вырваться, – заметил Мерлантий, – если бы наш проказник не сбежал с собственного дня рождения…

– И всё из-за этого… человека! – недовольно прошипела Шелмабора.

– Это не беда! – заступился за гостя Велияр. – Он всего лишь мальчик. И вряд ли доставит вам много хлопот.

Затем драконы и волшебник Велияр углубились в дела их княжеств. Не так просто среди повседневных хлопот выбрать время для переговоров на высшем уровне.

Их занимало укрепление границ с княжеством кошмаров. Также требовало внимания устроение дел о заоблачных пошлинах… Велияра же более всего беспокоили волнения воды в решете и бури в тихих омутах…

К беседе о волнениях в воде присоединилась и жаба, прискакавшая из болота со свитою лягушек, кои церемонно склонились пред коронованными особами…

Пока они вели беседу, Ярослав медленно оседал на землю. Он мало что понимал… Он устал… Его бросало в жар, и ему хотелось спать…

– Никак нашего юного гостя утомила беседа? – вопросил Велияр.

Жаба-королева, глянув на поникшего Ярослава, пояснила:

– Он и впрямь нуждается в помощи и лечении… Не отдать ли его на попечение внученьке, Купавушке-виле… Мы для того и явились…

– Ну что ж… – волшебник глянул на небо. – Луна уже высоко… Пора вызывать внученьку! Пришло время чудес и обаяний!

И он ударил посохом по земле, отчего раздался звон, будто ударил гонг.

 

Купавка-русалочка со Светлояра

Озеро Светлояр засеребрилось в лунном свете. От него пошли всполохи света….

А посередине озера, распространяя благоухание и сиреневое мерцание, зацвела самая большая лилия. Её ещё называют в здешних местах волжским лотосом. Жаль, что ныне она встречается по большей части лишь в сказках…

Вокруг лотоса завились кругами мавлинки и светлячки. А с берега стали валиться и плыть по воде похожие на тополиный пух святкуны – духи трав. Из-за деревьев и прибрежных кустов выглядывали лешие и болотницы.

Вилы запели тонкими голосками. От их пения лотос начал раскрываться…

Лесовики и болотницы с мавлинками с восхищением слушали пение. И только безмятежные святкуны ничего не слышали. У них ведь не было ушей. Они всё валились с берега в воду, минуя лесной люд. Кое-кто из них пускал по воде листочки и куски коры. Они усаживались в них, будто в лодочки.

Лодочки-листочки святкунов сгрудились и составили мерцающий венок вокруг лотоса, расправляющего лепестки…

Цветок раскрылся. Из него выпорхнула вила – зеленовласая волшебница с полупрозрачными крылышками. В руках она держала свирель. Это и была внучка Велияра – русалка Купавка.

Ярослав её тут же узнал – это же она являлась во дворце Мерлантия при рождении Зиланта Златокрыла…

Взлетев над озером, вила коснулась свирели губами. Вокруг всё стихло. Даже лягушки в болоте перестали квакать. И над озером полилась волшебная мелодия…. Та самая….

Музыка была чудесна. Даже лягушек распирало от счастья. Они раздували горло и едва сдерживались, чтобы не квакнуть…

«Ах, как хорошо играет Купавка! – мыслили они. – Даже лучше, чем булькает наше болото!..»

Но жаба-королева вовремя наложила на них заклятье молчания, приложив пальчик к губам. Тише… Слушайте!…

Порхнув к берегу, вила заметила Велияра. Она перестала играть и сдвинула бровки.

– Дедушка! К чему такое собрание? – воскликнула вила Купавка, затрепетав. – Да и вы, бабушка, похоже, считаете, что хор лягушек может быть для нас хорошей подпевкой!? А саламандры зачем тут? Для подсветки сцены?

Жаба-королева, услышав сие, надулась:

– Ква-ак бы не ква-ак! Если бы вы… квак!.. только захотели послушать! У наших певцов самые сильные голоса во всей о… квак! округе! Ква-кая изумительная ква-ква-олоратура!

– Ква-ква-ква! – понеслось над кочками…

– Тс-сс! Тихо! – Купавка нахмурилась и шикнула, после чего болото смолкло.

– Внученька! – окликнул вилу Велияр. – У нас гости… Важные! Они прибыли издалека…

Мерлантий и Шелмабора приосанились. И коронованным особам бывает приятно внимание звёзд сцены…

Однако вила, захлопав ресницами, будто бабочка крыльями, порхнула мимо. И только чуть кивнула драконам: мол, виделись уже, утром.

– О-о! – воскликнула Купавка. – Да у нас в гостях настоящий сказочный герой! Пришедший из старых легенд! Это же человек!

И она подлетела ближе.

– Приветствую тебя, о юный витязь! И вашего благородного коня также!

– И я вас приветствую! – воскликнул Ярослав и в смущении потупился.

– Й-йо-хохо! – заржал Зилант. – Это означает у благородных коней – привет! А вообще-то, вы не заметили, я – дракон?

– А мы родители этого проказника! – напомнили о себе Мерлантий с Шелмаборой.

Но Купавке было не до них, она лишь слегка поморщила носик: «Да-да!.. Приятно познакомиться. Займите же места в партере!»

– Так, значит, вы и есть Купавка? – переспросил вилу Ярослав.

– Да, так меня зовут, – улыбнулась она. – А как твоё имя, могучий Белый воин и повелитель крылатых ирбисов?

– Меня зовут Ярик Бусинка, – ответил он и поправился. – То есть моё имя – Ярослав… И я не воин, а просто мальчик. А это мой друг Зилант Златокрыл. Он добрый и весёлый!

– Да! Да! Это я, – высунулся дракоша. – Я в самом деле такой!

– Ты служитель озера? – спросила Купавушка мальчика.

– Нет… Конечно же, нет, – удивился Ярик.

– Это странно, – вздохнула вила. – Твой друг – дракон, и ты носишь имя Ярилы славного. Светлояр – это озеро Ярилы. И значит, ты и твой друг – у нас желанные гости.

– Хо-хо! – воскликнул дракоша. – Нам здесь рады! Обожаю быть в гостях, обожаю быть любимым!

И тут вокруг Ярика и дракоши запорхали и запели тонкими голосами вилы.

– Ах, как мы ждали тебя, Ярик Бусинка!.. Бусинка покатилась – мальчиком оборотилась. Как нанижем бусинку – будут бусы. Разбегайтесь трусы!..

Велияр увидел – внучка его столь заинтересовалась юными гостями, что оставила без внимания королевскую чету.

– Ну, не будем мешать детям! – сказал Велияр и отвёл драконов к пылающему у болотца пеньку. Там драконы с удобствами и устроились на огненном троне. Ведь для саламандр языки пламени – мягче пуховых подушек.

Затем Велияр созвал лесовиков и лесавок, дабы вознести среди поляны краду. Пусть сияют огни и вьются вокруг хороводы! Всё это для украшения встречи в верхах!

Драконы пыхнули пламенем. Огонь крады взвился в небо. Вокруг костра завились хороводы мавлинок и святкунов.

А переговоры меж тем продолжились. Вскоре с края поляны стало доноситься: «с высочайшего повеления дракороля…», «указ о лунных дорожках и солнечных зайчиках…» и прочая-прочая…

Купавка порхала рядом с Ярославом и Зилантом и развлекала гостей. Они завороженно наблюдали пляску мавлинок. Ярослав же чувствовал слабость – его бросало в жар, голова шла кругом…

И тогда жаба-королева напомнила Купавке и вилам-мавлинкам, зачем они прибыли.

– Ах-ха-ха! – рассмеялись мавлинки, свиваясь и развиваясь в хороводе. – Мальчик хочет вылечиться! Купавка! Купавушка! Ну так вылечи же его! Ты великая мастерица в сём деле!

– Это не великая беда… – согласилась Купавка. – Помогу, конечно же…

И она захлопала в ладоши. Тут к ней подлетели вилы. Они подали ей жёлтую кувшинку – русалочью одолень-траву.

И тогда Купавка запела, помахивая кувшинкой и высыпая из неё жёлтую пыльцу на Ярослава:

И тут Ярослав закашлялся. Из его горла вышло золотисто-красное облачко.

Это облачко зависло над водою, сгустилось… и обратилось злобною лихорадкой с крыльями, как у летучей мыши.

– Ха! Ха! Ха! – рассмеялась лихорадка. – Вы гоните меня, будто мышь из кувшина! Но я как вышла, так и вернусь!

Зилант обернулся к Ярославу:

– А не поохотиться ли нам на эту мышку? Садись на меня, витязь Яр!

– Хорошо, – ответил Ярослав. – Только нам не помешало бы какое-то оружие…

– Возьмите волшебный цветок! – Купавка припав на одну ножку, протянула Ярославу кувшинку, будто оружие витязю.

Ярослав взял цветок и вскочил верхом на дракошу. Зилант, будто летучая кошка, сделал прыжок и расправил крылья:

– Йо-хо-хо! Сейчас мы её сцапаем!

Лихорадка-вилица, похожая на летучую мышь, метнулась в сторону. Но Зилант настиг её и выпустил когти.

А Ярослав посыпал лихорадку из кувшинки золотой пыльцой. Та взвизгнула, стала рассыпаться, а потом разлетелась стаей мошек. Дракоша хотел было ловить их зубами. Но мошки пропадали, гасли искорками во тьме.

– Посмотрите! – с радостью воскликнул дракон. – Мы победили! Вы видели? Мы герои!

– Ура! – воскликнул Ярослав! – Она не переносила запаха цветов!

– Первая битва и первая победа! – воскликнул Велияр, наблюдавший за сражением с края поляны. – Вы молодцы!

– К-ва! Ква-какое счастье! – квакнула жаба-королева. – Высший класс! Мы выпьем за героев ква-квас!

– Сегодня у нас праздник! – рёк дракороль Мерлантий. – Наш сын и наследник родился и одержал первую победу!

– Все будут веселиться! – рекла Шелмабора Луноликая. – Пусть праздник, начавшийся в Крае драконов, продолжится и на Светлояре!

– Так пусть же откроются для наших гостей врата Китеж-града! – возгласил Велияр.

Купавка, летающая у уха Ярослава, захлопала в ладошки:

– Замечательно! Обожаю, когда в Китеж-град собираются гости!

– Вот это да! Замечательно! – У Ярослава загорелись глаза. Сейчас он увидит Китеж-град!

А Зилаша завопил:

– Ура! Обожаю праздники! Обожаю получать подарки!

И тут Купавушка с цветком одолень-травы порхнула к костру.

Облетев вокруг, русалка-вила Купавка бросила в него цветок одолень-травы. Костёр взметнул ввысь языки пламени… И вдруг в сплетении огненных узоров, искр и дыма проступил образ волшебного града…

И Купавушка запела песнь-заклинание:

 

Китеж-град открывает врата

Ярослав, верхом на дракоше, скакнул к костру… Не сгорит ли он в нём? Он же не саламандра! Ох! И тут… он проснулся.

Так бывает, когда во сне падаешь не помня себя… Миг – и сознание возвращает тебя в явь. Ты будто выныриваешь с глубины и набираешь полную грудь воздуха…

Что это было? Светлояр…. Китеж… Волшебники и саламандры… Только бы не забыть потом!.. Поёт сверчок… Громко тикают ходики в углу. Время заполночь. Полная луна печальным ликом заглядывает в окно.

Ярослав крепко зажмурился. Обратно! Обратно! В сказку!.. В Китеж-град!

* * *

…Китеж вновь обрушился на Ярослава всеми своими башнями и шатрами.

Ярослав опять летел верхом на дракоше, ухватясь за гриву. Волосы развевались, крылья Зиланта трепетали…

Они как будто пробили зеркало и далее полетели сквозь звёзды и между стёкол калейдоскопа. В сполохах всех цветов радуги стали проявляться терема – высокие, с башенками и широкими верандами. Терема были украшены узорочьем: резными сиринами, русалками и вилами в сплетениях цветов и трав.

Китеж-град был обнесён крепостной стеною со многими вратами. Зилаша облетел вокруг, и Ярослав насчитал их всего семь. В какие же влетать?

И они в тот же миг пролетели сквозь врата, пылающие огнём…

– Китеж-град отворил огненные врата… Вы приглашены сюда… – запели вилы, порхая вокруг Ярослава и зовя за собой.

У Ярослава перехватило дух. Картина, открывшаяся перед ним, была чудесной, яркой. Но и… чуть пугающей.

Как будто его приглашали в иной мир и забирали навсегда из его родного и привычного, в котором нет волшебства…

Замелькали улицы, площади, мосты… Впереди вознёсся величественный замок с семью башнями. Туда и устремился крылатый ирбис.

Ещё мгновение – и Ярослав влетел внутрь главной башни замка, над коей вился стяг с вышитой Семилучевой звездою. И оказался в большой, украшенной зелёным мрамором, зале для собраний и пиров.

Ярослав оглянулся. Тут было на что посмотреть. Просто глаза разбегались!

Какой чудный зал!.. По кругу – мраморные колонны и арки. В арках фрески. Посреди залы на высокой колонне и поставце переливался радугой большой хрустальный шар. А по краям залы ломились от яств столы.

Велияр занимал престол владыки в главной арке, украшенной большими изумрудами. Рядом с ним в золотом кубке плавала белая кувшинка, мерцающая и испускающая искорки. В кувшинке восседала теперь жаба-королева. Дракороль и дракоролева заняли троны рядом с пылающим камином.

Сама же зала была полна самых диковинных существ, волшебных обитателей лесов, вод и облаков. Все они приветствовали виновников торжества.

Ярик Бусинка и Зилаша заняли свои места во главе стола, уставленного всевозможными яствами – что и кому из гостей по вкусу.

Ведь одним по вкусу варенье из лепестков роз, иным ключевая вода с лунными бликами, а иным черви и гусеницы, переливающиеся как перламутр. На вкус и цвет альвы и мавлинки оборотням и лешим – вовсе не друзья!

Места Ярика и дракоши были между саламандрами и Велияром. Их стали чествовать, произносить здравицы и угощать…

И завалили подарками, так что и Ярик тоже почувствовал себя именинником…

Вилы, что вились вокруг головы Ярика, смеялись и лепетали:

– Ах, какой он миленький! Этот человечек! Только он же ничего не знает… ни о нас, ни о нашем мире. И ничего не умеет. Совсем-совсем!..

– Девочки-девочки! Успокойтесь! – урезонила их Купавка. – Раз Ярославушка здесь, с нами, значит, он вскоре всё узнает…

– Они вскоре узнают много нового о нашем мире и о волшебстве, – молвил Велияр. – Мы займёмся их обучением. И тогда они узнают, к примеру то, что они ничего не знают…

– А я и так знаю, что ничего не знаю… – похвалился саламудрик.

– Тогда ты мудрец из мудрецов! – улыбнулся Велияр. – Ибо разум противен чудесам… Однако, чтобы стать великим волшебником, нужно знать ещё меньше…

– Меньше, чем ничего? – усмехнулся Ярослав. – Это в самом деле немного…

– Что и говорить! – Велияр развёл руками. – Знать меньше чем ничего – дано не каждому. И этому учат много-много лет… Впрочем, познать это можно и меньше чем за миг!

И Велияр щёлкнул пальцами, так что из них посыпались искры.

Драконы, уже озабоченные будущим Зилаши, тоже заговорили про его обучение.

– Китежская школа волшебства славна во всём волшебном мире! – Шелмабора с надеждою взглянула на супруга. – Все эти новшества её не коснулись. Здесь чтят традиции…

Но Мерлантий Огнезарый, заслышав о традициях, опять, как и утром, вскипел:

– Прости, дорогая, а хорош ли сей подход ныне? Вот и магистр Маргус о том же толковал нам. И, кстати, – обратился дракон к Велияру, – приглашён ли магистр на празднование?

– Приглашён-то, приглашён… – посетовал Велияр. – Однако магистру не по душе старый устав. Вот он и не спешит.

Тут Велияр прищурился на амулет, что висел на шее Ярослава. И вдруг золотой амулетный жучок встряхнул крылышками и взлетел, повиснув на цепочке. Ярик вытаращился на него. Жучок шевелил усиками и попискивал.

– Вас пр-р-риглашают, магистр-р! – вдруг рыкнул в жучка дракороль Мерлантий.

– Почему вы так неспеш-ш-шны? – прошипела Шелмабора. – Это не оччень веж-ж-ливо!

И даже жаба-королева из своей вазы квакнула: «Ква-а… к чему такие ква-а… капризы и ква-а.. каверзы?»

Велияр же наклонился к амулету и хитро подмигнув, шепнул:

– Однако устав всё же следует соблюсти!

Ярослав снял амулет и тоже глянул в глаза жучку… Магистр?

– Это одна из новых штучек Маргуса Картауса, – пояснил волшебник. – Вовсе не чудо.

– Да… – кивнул Ярослав. – Магистр так и сказал, когда у меня сей амулет, он всегда рядом.

– Сказал! – усмехнулся Велияр. – Ч'удно!

Затем волшебник встал из-за стола, выступил в средину залы и ударил посохом.

– Пусть для друзей откроются пути! На праздник могут все прийти!

Только он это произнёс, послышалось хлопанье крыльев. Тут же в широкое окно влетел сам магистр Маргус верхом на вороне.

Но в каком виде! Просто не узнать. Он облачился по уставу в балахон жреца, усыпанный звёздами. Сие одеяние уже тысячу лет хранилось у него где-то в сундуке. Оно выцвело, было помято и местами побито молью.

Впрочем, трость он оставил прежнюю. И трубку в виде дракончика тоже.

– Устав! – недовольно ворчал магистр. – Устал я от уставов. Третье тысячелетие на дворе!

– Железный век! И это печально, – рёк Велияр. – Однако Светлояр не подвластен времени. У нас всегда век золотой!..

И магистр с волшебником вновь заспорили о современности и традициях…

Ярослав же, махнув на магов рукою, решил прогуляться по зале. Рядом с ним резвился и саламудрик.

Всё вокруг было загадочно, всё завораживало… Ярик пытался разобраться, а Зилаша всюду совал свой любопытный нос.

Что это значит? А это что изображено такое странное на фресках? Какие-то чудовища разрушают красивый город, и его поглощает море… А вот волшебный корабль несётся над волнами, и в корабле неизвестные короли…

Ярик дёргал пробегавших мимо с подносами слуг с птичьими, рыбьими либо рачьими головами. Но те только фыркали либо пускали пузыри. Не все и говорить-то умели…

Наконец он обратился к Купавке, коей прислуживала за столом лягушка:

– Простите, вы не могли бы пояснить?

– Да-да! И мне интересно! – сунулся и Зилаша.

– Ах, ну да… Вы же впервые в Китеж-граде… – улыбнулась Купавка. – Здесь на стенах вы видите его историю, да и давнюю предысторию тоже… Ведь наш град сокрыт в крае грёз. Спрятан от взоров волшебством…

– Китеж ушёл в воды озера Светлояр… – вспомнил Ярик. – Мне рассказывали эту легенду. Очень красивую и печальную.

– Ну нельзя же толковать легенды так буквально! – запротестовала Купавка. – Утонула Атлантида, царство Алтынское. Вот! – Купавка указала ту фреску, на коей пышный город поглощали бушующие волны. – А Китеж-град сокрылся… И не в озере, а в ином мире! В мире грёз и мечты!

– Ох! Сюда мы и попали… – вздохнул Ярик.

– Бусинкой вкатился, мальчиком оборотился, – подмигнула Купавка. – Китеж связывают семь врат с разными тайными местами в мире людей. Нынче вы пролетели от озера Светлояр через огненные врата саламандр…

– А иные врата ведут в другие места в нашем мире? – сообразил Ярик.

– Удобно, не так ли? – рассмеялась Купавка. – Они не только ведут в разные места, но и в другие времена. И кроме врат тут есть ещё тайные ходы, норы во времени и зеркальные лабиринты. Но все эти расстояния и время легко одолевает одолень-трава!

 

Чудеса Звёздной книги

Волшебник Велияр, как обычно, спорил с магистром Маргусом:

– Вы препарируете волшебство, а затем рассматриваете его под микроскопом! Пытаетесь познать красоту, измеряя её или взвешивая. Но волшебство и есть непознаваемое!

– Нет, – возражал магистр, – это вы не видите дальше кончика собственного носа! У познания нет границ!

Маги спорили и расписывали саламандрам прелести своих школ. Каждый считал, что только его учение полезно наследнику трона саламандр, да и Ярославу тоже. Не о них ли предсказывали древние? Они должны получить лучшее образование. А затем стать витязями Ярого Света!

Получалось, ученики в грядущем должны сыграть важную роль в борьбе со злом. Тем незримым, что пронизывает всё сущее, леденит души и умиряет страсти, гасит звёзды и обращает день ночью…

Мерлантий и Шелмабора слушали то одного, то другого спорщика. Выпускали из ноздрей дым, но никак не могли решить – кто прав, а кого лучше спалить за многословие…

Ярослав с Зилантом также были слегка озадачены. О чём толкуют чародеи? Это они должны «узреть незримое», а затем «одолеть неодолимое», дабы «мечта стала явью»?

Тут раздался звон, как от колокольчика… Все в зале смолкли. Это звенел и испускал лучи хрустальный шар среди залы.

– Книга! Нас призывает Звёздная книга! – воскликнула Купавка и подлетела к светящемуся и звенящему хрустальному шару, в коем уже проявился образ книги…

Короли и волшебники, а с ними и виновники торжества также сошлись вокруг шара. Шар искрился, из него летели звёзды.

И вот все увидели, как в шаре явилась келья волшебника, где на поставце раскрылась Звёздная книга… Она была живой и трепещущей. От книги шло сияние, прорывавшееся лучами сквозь шар.

И оттуда же стал слышен голос книги, исполненный мудрости.

Книга стала перелистывать страницы. Это была летопись. Но не простая. С живыми иллюстрациями.

Она открылась там, где рассказывалось о Ярике Бусинке и Зиланте Златокрыле – эти имена Ярослав успел прочесть в мелькнувших заголовках, писаных киноварью.

Вначале на страницах были видны картины обучения мастерству в старой школе Китеж-града… Мелькнули видения празднеств, старых обрядов, песнопений и чудес…

Затем явились и картины учения Ярослава и Зиланта в академии Мартина Маргуса. Это были аудитории, библиотеки со старинными фолиантами и лаборатории с кипящими ретортами и странными механизмами.

На последних страницах показался Ярослав со сверкающим мечом. Он нёсся, оседлав Зиланта, на чёрную клубящуюся тучу.

Когда образы в хрустальном шаре угасли, Купавка порхнула ввысь и заиграла на свирели, а волшебник Велияр протянул руку магистру Маргусу.

– Помиримся, старый друг! Книга выразилась ясно. Вначале дети будут учиться у нас….

Магистр пожал с чувством руку волшебнику.

– А высшее образование – получат у нас в академии. Ведь мы, хоть идём разными путями, но у нас одна цель!

– Да, наша цель – одолеть тьму и пробудить спящих… – начали говорить попеременно волшебник и магистр: – Просветить ходящих во тьме, избавить мир от кошмаров… И вернуть в мир людей волшебство!.. И истину!..

Волшебники рассмеялись. похлопали друг друга по плечам и пожали руки: «Решено!»

Ярослав от радости закружился и стал теребить дракошу:

– Неужели нам предстоит учиться? Волшебству! Как здорово! Ты рад, Зилаша?

– Учиться? Вот ещё выдумали! – выгнул спину дракоша и пустил искры. – Учиться, да ещё и летом? Кто же учится на каникулах?

– Ха! – рассмеялась Купавка. – Никто никого и не собирается учить! У нас же лето! Лето!!

– Да! да! У нас лето и на носу праздники! праздники! праздники!! – отозвались вилы.

– А у меня на носу – светлячки! – пискнул дракоша, следя за мерцающими вокруг огоньками.

– Не нужно бояться! – рассмеялся в бороду Велияр. – У нас волшебству учат весело! Не так, как у магистра!

– О да! – поддержала Купавка. – У нас нет ни классов, ни парт, ни семестров, ни скучных лекций. И никто никому не ставит оценок.

– И вообще тут никто-никого-ничему не учит! – подмигнул магистр Маргус, чем немало озадачил Ярослава.

– И ещё! У нас праздники всегда! – Купавка закружилась в танце. – Да и как иначе? Дети должны не просто учиться, а играть и веселиться!..

– Правда-правда-правда! – лепетали, летая и свиваясь в хороводах, вилы. – Вы будете плясать, петь! Мы вас научим баловаться! Как пускать пузыри и высекать искры! И как ловить светлячков!

– Это замечательно! Чудесно! – обрадовался Зилаша и погнался за светлячками. – Я тоже люблю ловить светлячков!

– Ква-ква… Балуем мы своих лягушат, – квакнула жаба-королева и тоже пустилась в пляс, переваливаясь с боку на бок… – Не учение у нас, а ква-кваникулы, которые не ква-анчаются…

– Это так, – расплылся в улыбке волшебник Велияр. – И это удобно: учение не прерывается никогда. Школяр и не подозревает, что он уже учится, да и не успевает забыть, что он учил. Тем более, что он ничего и не учил…

– Ну, а если захочешь чему-то всё же научиться, то поскорее отправляйся к нам! – заметил магистр Маргус.

– Вот это учёба! – дивился Ярик. – Уж куда веселей, чем в нашей школе. Но, и впрямь, можно ли так обучиться чему-то?

– Ещё как! – уверил его волшебник Велияр. – Ибо чародеями не становятся, а рождаются… Научить можно лишь тому, как творить добрые чудеса. Этому вас и обучат! Вы станете подмастерьями лучших мастеров Волшебной страны.

– А разве у вас не учат чарам и заклинаниям? Или тому, как варить колдовские зелья? Как вычислять гороскопы? – спросил Ярослав.

– А вот этому… – перебил волшебника Велияра магистр Маргус, – лучше учат в академии! Это подлинная наука чудес!

– И у нас сему учат! Ведь это – весёлые предметы, – уверил Велияр. – Нельзя же всё это изучать всерьёз… Запомните, чем больше разума, тем меньше подлинных чудес! Корень всех чудес не в разуме, а в сердце!

– Они сами решат, дорогой друг! – заспорил магистр. – Пусть они копают корни, извлекают их… а также изучают дроби…

И тут шар среди залы вновь зазвенел, будто хрустальный колокольчик.

Явившаяся в нём Звёздная книга торжественно провозгласила:

Уже утро… – молвил волшебник Велияр. – Праздник подошёл к концу. Рассвет близок.

– Да, уже утро… – вздохнул и магистр Маргус. – Летние ночи коротки. Не пора ли домой?..

– Пора домой! Пора домой! Был пир горой! Теперь домой! – запели вилы вокруг мальчика и дракоши. – В путь! В путь! В путь!

Велияр ударил посохом, и вокруг закружились вихри, завертелась вся зала, хозяева и гости, огненные саламандры…

Вдруг башня и сам Китеж-град рассыпались золотыми блёстками и всё заволоклось туманом…

Сквозь туман пробился луч солнца. И послышался голос Купавки:

– Одолень-трава! Одолень-трава! То не я тебя породила… породила тебя чистая вода свята озера Светлоярова… Ты верни, трава, Ярославушку к р'одной матушке, к р'одну батюшке…

* * *

Голос вилы вдруг изменился и… стал голосом бабы Прасковьи.

– Как обрывала я одолень-траву – так отпрыгните от Ярославушки лихие огневицы… С ветру пришли – на ветер пойдите, с воды пришли – на воду идите… Отныне и навеки!..

Ярик проснулся и открыл глаза. Рядом с кроватью стояла баба Прасковья и протягивала ему чашу с дымящимся отваром… На подоконнике лежала кувшинка – цветок одолень-травы, подаренный ему вилой Купавкой…

И тут он заметил, что к нему ластится рыжий в белых пятнышках котёнок. Так похожий на Зилашу, только без крыльев! Бабушка покосилась на гостя, но ничего не сказала, лишь улыбнулась.

Ярослав подмигнул котёнку. Затем протянул руку, принял дымящуюся чашу и отпил.

 

Тайны семейства Буслаевых

Валентину Сергеевну удивило то, как скоро Ярик пошёл на поправку. Хотя в чудесное исцеление не очень верилось, ведь теперь сын с лихорадочным блеском в глазах нёс совершенную околесицу.

Будто бы он во сне скакал на лягушке, а потом летал на вороне и драконе, и что он сражался с лихорадкою, и что он побывал у русалок на озере Светлояр. У русалок!.. Это же надо!

– Ах! Я уверена: мальчик всё ещё очень болен! Да вы рассудите здраво, чт'о он тут нагородил! Что за дикая игра воображения! Говорящие лягушки, летающие русалки, мяукающие драконы! Не горячка ли это возвращается? Я так беспокоюсь.

Да вот ещё… И это слишком!

Теперь Ярослав возился с неизвестно откуда взявшимся рыжим котёнком. Тот успел уже опрокинуть банку с молоком и расцарапать любимые мамины туфли. Затем с диким «мявом» он прыгнул в шкаф и рылся там, в грудах простыней.

Да что там – котёнок!.. Валентину Сергеевну куда более смутило то, что Алексей Елисеевич к этим выдумкам отнёсся со всей серьёзностью.

Он протёр очки и высокопарно поздравил сына, пытавшегося вызволить котенка из бельевого плена, с удачным приключением.

Теперь его занимало всё, любая подробность высекала искры интереса в стеклах его очков. Ведь Китежские сказания – это был его конёк! Тема научных изысканий! «Искушенного ума непраздный плод», говоря высоким штилем…

– Китеж! Это не просто затонувший в озере древний и священный город. Это же давняя, неизбывная мечта о праведном царстве, о потерянном рае… А ещё здесь сберегается древняя мудрость и укрываются праведники…

– Ну и почему же они прячутся? От кого? – вопросил Ярослав, продолжая в поисках котёнка рыться в шкафу.

– От зла, властвующего во внешнем мире… От нашего несовершенства и дикости… От тех, кто не верит в волшебство…

Наконец, котёнок был освобождён и шмыгнул из шкафа. Он метнулся между ног Алексея Елисеевича и, увернувшись от веника Валентины Сергеевны, вскочил прямо на руки Ярику. Лизнув того в щёку, он глянул на всех сквозь лукавый прищур…

Валентина Сергеевна, отставив веник, пригрозила котёнку пальчиком и стала укладывать разбросанное бельё. А Алексей Елисеевич продолжил в волнении мерить шагами комнату и восторгаться…

Особо прельстила его та волшебная книга из сна, в коей Ярослав видел своё будущее. «Интересно! Весьма!» Тут он потёр руки. «И о ней есть предания! Удивительные!» Отец достал книжку в потрёпанном от времени переплёте. «Эпос Северной Европы» красовалось на её обложке. Перелистав, Алексей Елисеевич ткнул в строку:

– Вот! Здесь сказано… «А затем, по завершении таинства, чародей вошёл в возведённый чудесным зодчим среди Китеж-града высокий Семиверхий замок и сокрыл в нём от мира дольнего тайну великую, ибо приковал он там к престолу златою цепью Звёздную книгу…»

Алексей Елисеевич ещё перелистал сборник сказаний и воскликнул:

– Это волжская легенда… А вот записанная на финском севере. О той же книге, вот что важно! И уже стихами… «Письмена на досках старых, крышки книги золотые, украшения литые…» И ещё! «Мудрость жизни, тайны мира в этой книге начертал он… – то, что золота дороже, что оплот добра и правды…» Ах, какая чудесная книга!..

– Ну, будет, будет! – охладила его пыл Валентина Сергеевна, всё ещё убираясь в комнате и выметая пыль из углов. – Ярославке нужно жить в настоящем мире, а не в сказках и снах. Ведь ты же знаешь, чем это может кончиться!

– Ну и чем, Валя?

– А тем, что вырастет он неприспособленным к жизни. И будет без толку спорить с такими же профессорами в стоптанных ботинках и заштопанных носках о чём-то никому не нужном… – Валентина смахнула непрошенную слезинку… Воображение рисовало ей ужасающие картины. – И будет он ездить на расхлябанном «москвиче», и даже не куда-нибудь дикарём на Чёрное море, и даже не на свою подмосковную дачу. А вот сюда же, в эту избушку, она же к той поре и вовсе рассыплется в труху…

– И выберет в жёны себе такую же мечтательницу и неудачницу… – Алексей Елисеевич примирительно улыбнулся. – Ну, к примеру, учительницу английского языка… А она будет мечтать о поездке в Англию и жить душою в эпоху короля Артура и рыцарей Круглого стола… – Тут следует заметить, что Валентина Сергеевна обучала английскому языку в том же университете, где и Алексей был профессором филологии. – Это же замечательно, дорогая! Что может быть лучше?..

Алексей Елисеевич обнял супругу, сразу размякшую от ласки и выронившую веник: «Ну, будет-будет! Ведь нам так хорошо вместе…»

Они часто так спорили о смысле их бытия. «О! Английская литература – это же так увлекательно… – настаивала Валентина. – Ну, а русская… да от неё одно лишь расстройство, вызовы на ковёр и академические взыскания… Тебе это известно лучше всех…»

Алексей Елисеевич и сам давно смирился с тем, что научная стезя, на кою он некогда вступил, ничуть не напоминала ухоженные торные дороги европейской филологии. Скорее, это был просёлок в чащобе с лешими и кикиморами вместо научных оппонентов. «А в конце дороги той плаха с топорами…» звенела в мозгу песня известного барда….

Иногда он казался самому себе героем старой сказки, случайно прочитавшим в колдовской книге заклинание и тем пробудившим во тьме некое чудовище. Оно пока слепо, щупает вокруг лапами и не может найти и достать его, но это до времени…

«Ярик ещё в начале пути и не ведает, какие впереди ждут овраги и буреломы, ежели он не свернёт с сей стези. Он пока не умеет защищаться от соловьев-разбойников и прочей нечисти… Ему ведь ещё расти, учиться и набираться сил. Но кто же, кроме него, сумеет пройти далее?» – вот так мыслил Алексей Елисеевич.

Валентина же уверяла: лучше не забивать ребёнку голову сказками и не ломать судьбу… Но Алексей Елисеевич убеждал её, что всё ещё может перемениться…

Кстати, не потому ли Володя и Света избрали совсем иные пути по жизни? Вот Володя решил стать физиком: «Только физика соль, остальное всё ноль!» – напевал он старую университетскую песенку, когда родители спорили. Познание микромира, тайн космоса, земных недр и глубин океана… Вот где происходят настоящие чудеса! А старые сказки оставим несмышлёным детям!

Так Володя и думал поначалу… Наука! Вот где свет! Однако в последнее время навь столь усилилась, что от неё не стало спасу даже в самой физике. Ныне и в университете среди пиджаков и мантий профессоров затесались рясы служителей Чёрного владыки… А на научных семинарах всё более популярной становилась игра в крестики и нолики… Причём победа крестиков всё равно оставляла нолики в умах студентов.

Ну, а Светка… А что Светка! Она пока пропадала в музыкальной школе за гаммами. В гимназии же перебивалась тройками, не понимая, зачем ей чему-то другому учиться, ведь она будет жить музыкой! Она пока не подозревала, что и в мире музыки метроном отстукивал свой ритм, укрыться от власти Чёрного дирижёра не удавалось и тут…

Ярослава же всё равно увлекали сказки и легенды. Причём любые. Он не понимал, о чём родители спорят.

«Ведь это всё так интересно! И эльфы и вилы! И гномы с ундинами, и домовые с русалками!» Словом, он любил и папу, и маму.

Когда же Ярик Бусинка нашёл путь в град Китеж и подружился с саламудриком Зилашею, он бесповоротно решил, что его дорога в волшебную сказку – здесь, а не за морями-океанами. Ведь избушка бабушки Прасковьи с домовыми и кикиморами, лес с лешими, и озеро Светлояр с невидимым градом Китежем – всё это было более ярко и живо, чем их московская «настоящая» жизнь.

Волшебные сны захватили его настолько, что он порою уже терял уверенность: что правда, а что сновидение…

«Нет, то не просто сны, не смутная игра воображения!.. Там есть врата в иной мир… А он живой, хоть и запечатан каким-то древним и очень коварным волшебством…».

Те врата подались его усилиям… Раскрылись… А за ними был звёздный млечный путь. И он пошёл по нему, ведомый огненным драконом…

О нет! Это был совсем не сон!.. Сны оказались лишь его способом выйти за пределы обыденности… А там была жизнь – и чудесная, сказочная, и пугающая, завораживающая…

Почему так случилось, и что с этим делать? И как другим помочь найти путь в сказку? Этого он ещё не знал. Но ведь ему помогут найти верный путь и папа, и мама, и все учителя волшебной школы, и обретённые здесь друзья…

– Это и есть то, к чему я всегда стремился! Ведь так! – шептал Ярик, засыпая…

 

Устав Китежской школы

Теперь каждую ночь, переносясь в сон, Ярослав спешил к озеру Светлояр.

Проще всего было попасть туда верхом на драконе. Ведь драконы, даже только что рождённые, весьма проворны и легки на крыло. Так что, если у вас ненароком заведётся дракон, летайте только на нём, не опасаясь куда-либо опоздать.

После первых перелётов Ярослав обучился переноситься в Китежскую школу уже сам. Теперь дракоша лишь выжигал щёлочку меж мирами, а Ярик Бусинка, обернувшись бусинкою, вкатывался в неё.

Обычно он оказывался сразу на уроке или на перемене – внутри текущей по своим законам иной жизни. Ведь так всегда во снах и происходит. Обычно мы не придаём значения тому, что спим, и сразу оказываемся внутри некой истории…

«Ах, а какая в Китеже развесёлая жизнь! – ликовал Ярослав. – Здесь не тащат за шиворот в школу, не гоняют с урока на урок и не дают задания на дом… Вечный праздник! Гуляй – не хочу!..»

Ярик заметил, что из дел, кроме ремесла и торговли разным волшебным товаром, здесь в особом почёте были искусства – живопись, музыка и пение, а ещё мистерии. Какое бы дело выбрать для себя? Всё так интересно!

А какие чудеса-кудеса украшали театральные представления, затевавшиеся тут чуть не каждую неделю в любое время года! Сценарий же мистерий был написан звёздами на небесах в седую старину, как говорят – «во время 'оно».

Впрочем, не только на небесах… Звёздная книга!

Ярослав сразу же понял, что главные чудеса и загадки, прошлое и будущее Волшебной страны, были запечатлены на её страницах. По слухам, эта книга, прикованная златой цепью к престолу в Семиверхом замке Китежа, была написана звёздами и хранила величайшие тайны мироздания.

И, о да, это был не только лишь сборник звёздных преданий, летописей и древних заветов. Сама книга была живою, обладала разумом и волей. И если не желала, чтобы её просто читали, то лишь потому, что истина невыразима словами.

– Дабы постичь непостижимое, нужно учиться, не учась… – загадочно изрекал Велияр. – Молчание, кое говорит без умолку, – вот выражение высшей мудрости. И посему только чтение книги, кою нельзя прочесть, может воистину просветить разум.

Такую премудрость постичь было непросто. Зилаша же истолковал её так:

– Это как ловить солнечный зайчик! И охотишься, и не охотишься! Главное, подскакивать выше и не унывать!

Ярослав же соглашался с волшебником.

– Да, учитель! – говорил он без тени иронии. – Я и вправду ничегошеньки не понял… А это и значит, что я приблизился к пониманию того, чего и вовсе нельзя понять…

– Именно это я и имел в виду! – веселился волшебник Велияр.

Итак, из всего сего вытекало, что Ярику пора было приниматься за учебу.

Ведь прежде чем научиться читать не читая, нужно просто уметь читать! Познать непознаваемое, как и вместить беспредельное, может лишь свободный разум. Но нельзя же освободить разум от знания, если его ещё нет?

* * *

Вообще-то, напрасно кому-то может показаться, что обучение в Китеж-граде заключалось в праздном времяпровождении. Отнюдь нет!

Обучение здесь было, только шло оно по старому уставу. Мастера искусств были заняты каждый своим делом, а их ученики-подмастерья помогали как могли, слушали их наставления и так невольно и незаметно для себя обучались.

Каждому подмастерью из родов жителей Китеж-града, – альвину, русалке, оборотню или дракону, – была приписана своя мастерская, где они и постигали премудрости, присущие только их естеству и месту в волшебном мире.

Оттого-то к мудрости альвинов приобщали тоже альвины, а искусству быть русалкою или драконом обучали русалки и драконы… Вместе же они осваивали древнюю историю их мира, играли в общих мистериях и просто дружили…

«А люди? Как определились с людьми?» – интересовался Ярослав, знакомясь с уставом Китежской школы, свитки коего раздал новичкам владыка Велияр.

Выяснилось, что людей тоже наставляли люди. Поначалу. Ведь их жизнь сама была подготовкою к жизни будущей, в которой они вполне могли родиться и не в человечьем облике. Обладая бессмертной душою, люди легко, будто ветошь на новьё, меняли свои смертные оболочки.

Да и альвины, русалки и даже драконы в прошлых жизнях зачастую были людьми. Так что и двери в мастерские альвинов, русалок и драконов для людей не были закрыты.

– Только ведь со смертными так не просто, – печалился Велияр, разъясняя правила жизни и китежский устав. – Посему мы и закрывались в прошлом на сотни лет… Необходимая мера предосторожности! Иначе люди начинали пользоваться полученным знанием во зло себе, а нам приходилось умирять страсти…

Однако, как утверждал волшебник, Китеж жил не только и не столько в нашем мире. Он жил вне времени, в том мире грёз, который создал сам… И он был соединён волшебными вратами со многими временами и мирами.

– Так повелось исстари. И это и есть величайшее из чудес Китеж-града!

Так что Китежская школа никогда не переставала работать и для людей. Просто учеников, да и учителей, набирали из разных эпох.

И обычно в мастерской того или иного волшебника собирались вместе ученики, одетые по моде и ста, и трёхсотлетней давности, а рядом мог оказаться кто-то в одеяниях и вовсе футуристических – из далёкого будущего.

Прошлое, да и будущее, конечно, для Китежа имело смысл. Однако город жил во времени волшебном, а оно текло иначе, чем время людей… Время Китежа то летело будто птица, то текло бурной рекою, то уходило в болота и сотни лет стояло на месте…

Оттого в Китеже ныне и учились школяры, набранные за многие прошедшие века. Учителями же были лучшие из лучших за все эпохи.

Правда, непросто было понять тех, кто говорил на языке, вышедшем из употребления сотни, а то и тысячи лет назад.

* * *

Кстати, из нашего смутного времени в Китежскую школу тоже кое-кого призвали – Алексея Елисеевича Буслаева, блистательного знатока славянских древностей.

Между прочим, многие из славного рода Буслаевых закончили сию школу. Да и самое открытие её для людей связывали с именем легендарного их предка, князя-волхва Буса. Давно же это было, однако, – даже для нестареющего Китежа это было далёкое прошлое… Но традиция и поселе не угасла.

Конечно, Китежская школа работала и прежде – но в те давние эпохи её заканчивали лишь альвины, учителя учителей, как и иные бессмертные.

Теперь же её заканчивали кроме разных волшебных существ и просто люди, кои нередко и сами потом учили в Китежской школе. Да и в мире людей они становились известными деятелями, мыслителями, художниками или писателями. Сколько славных имён!

Конечно, мало кто из них помнил свою учёбу в волшебной школе. Ведь и мы часто не помним свои сны, пробудившись. Однако знание, кое они усваивали, и кое становись частью их сути, просыпалось потом по первому зову…

Алексей Елисеевич также до времени не помнил своё обучение. Почему ему так легко давались древние языки, и почему его так волновали Китежские сказания?.. Но это стало ясно сразу, как только Ярик рассказал о своих приключениях.

– Да я же сам – учитель в Китеж-граде!… – Алексея Елисеевича словно озарило вспышкою. Перед его глазами мелькнула вереница снов, бесконечные полки книг, кои он изучил, и белобородый старец, что посвятил его… – И не только в Китеж-граде он преподаёт, и в академии Мартина Маргуса тоже! Здесь, в Волшебной стране, его зовут – мастер Велекса… И его весьма ценят за знание языков.

И, оказалось, не только он здесь учительствует. Вот бабушка Прасковья в Китеже учит лесной науке, знанию целебных трав и цветов… Помнит ли она свои сны? По крайней мере, отчасти! Все её сказки об этом… Её имя в сём мире – Параскея…

Да и Валентина Сергеевна носит в сём мире другое имя – Валинес… Она тоже преподаёт в академии Мартина Маргуса, в Зазеркальной Москве… Бывает она и в Китеже, особенно летом, помогает познать традиции иноземные… Но сему не придаёт значения: подумаешь сны! Такой уж характер!

А Володя и Света – они-то как? Они, правда, не слишком блистают успехами, но и не из совсем отстающих… Володя уже перевёлся из Китежской школы в московскую академию Мартина Маргуса. Светлана же пока учится в классе свирели и ни о чём более слушать не хочет… С её отметками в академию ей путь заказан.

Конечно, было немного обидно, что они наяву пока не могут вспомнить свои сны – в отличие от младшего сына, от Ярослава…

– Но, может быть, со временем и они вспомнят? – волновался Алексей Елисеевич. – Я же вспомнил!..

 

Мастер Велекса рассказывает…

– У града Большого Китежа – славная история… – просвещал Алексей Елисеевич, мастер Велекса, на уроке Всеобщей истории Волшебной страны.

Его голос мерно разносился под сводами:

– Наш город был заложен при князе Яре на месте урочища Китаврула. От сего зодчего Китаврула, – его ещё звали волшебник Кит, Китюшка, – град Китеж и получил своё имя…

Изумрудная зала башни Семилучевой звезды была забита до края. Круг сцены заливал свет, исходящий из Большого хрустального шара в середине. Ряды слушателей разлетались от сцены спиралью и вздымались вверх, образуя чашу амфитеатра.

Ярик, только что очутившийся во сне, осознал себя в этой зале. Очевидно, он и дракоша несколько запоздали на урок. Потому, переступая через ежехвостов и шилишиг, они пробирались к средним рядам, там полулежали на широких скамьях разного рода оборотни… Они старались не шуметь.

– Ух ты, какой… Ой, простите! – то и дело извинялся Ярик, невольно задевая разных странных существ, к виду коих он ещё не привык.

Перед рядами оборотней, у самой сцены, сгрудились квакли, кикиморы и прочие низкорослые обитатели болот, мнившие себя самыми умными. Они шикали на Ярика с Зилашею: «Тише! Осторожнее! Не наступите на нас!..»

Выше всех, на галёрке, устроились лешие, пнеголовые и друдни, как самые отстающие в учёбе. Там же, на задних рядах, с ними заигрывали русалки – им не было никакого дела до того, что говорилось со сцены, они просто красовались в венках.

А люди занимали места повсюду среди тех, кто был им ближе по духу. Более легкомысленные находили друзей среди леших и русалок – Светка, конечно, была там. Маленькие, либо шибко умные и в очках, устраивались в первых рядах… Ранее там сидел Володька, но ныне он перешёл в академию…

Как странно!.. Понемногу Ярик стал припоминать… Перед его духовным взором стали всплывать куски из прожитого – он теперь знал, чем он был занят и до урока. Может быть, пока он жил себе в Берендеевке, часть его сознания пребывала в Китеже?

Да… Ярик до урока уже успел познакомиться со своими однокашниками из людей, а Зилаша – с однодракашниками. Тогда к нему первыми подошли Емеля и Иванка – самые бойкие из школяров, что красовались здесь в белых плащах с золотыми застёжками.

Поприветствовав новобранца, они растолковали что тут к чему.

– Мы – святиборцы! – с гордостью заявил Емеля. – И ты можешь стать одним из нас. Вступай в дружину защитников Китежского Святолесья!

– Но не всякому даётся наш белый плащ, – заметил из-за плеча товарища Иванка. – Чтобы быть достойным, тебе нужно будет пройти испытания и чем-то отличиться.

– Да, пока что ты только новичок, недоросль! – хохотнул Емеля. – Но ничего! Все мы когда то такими были. Главное, не смущайся, будь смелее!

Они перезнакомили Ярика со всеми белыми плащами. Рядом с Яриком и Зилашей среди оборотней и саламандр сидели также волгарь Стёпка и уралец Салават, пришедшие из того времени, когда ходили в армяках и лаптях. Тут же устроились и их приятели-казачата Булавка, Лютик и Илейка, а также горец Асик из черкасов. Все они числились в ватаге витязей из святиборцев, вожатым их и был Емеля.

Чуть выше, среди друд, леших и русалок, веселились Алеко-виршец, Никоша-вещун, да ещё и Маёшка-рифмач – это были святиборцы-виршеплёты. Впереди, у самих подмостков, среди потомков премудрой царевны-лягушки, можно было видеть хитродеев: Михая-рыбаря и Афоню, а третьим хиродеем был Иванка, или – как его еще звали – Иван-хитрован.

Ярик обратил внимание и на девчонок – это был просто цветник, весьма тешащий глаз. Конечно, среди них особые умницы встречались не часто. Разве что Линда Златовласка – неболтливая, ибо с Прибалтики, сидела в первом ряду и задирала нос. А, может, она просто умничала?

Олеся, худенькая полесская девчонка с серебристыми волосами, и румяная, черноволосая киевлянка Оксана не столь важничали, просто веселились среди русалок и бродниц.

Там же можно было видеть и стайку цветочных вил, от коих по залу плыл чудесный аромат весеннего или летнего луга…

– А там, кто? – Ярослав обратил внимание на ярус, заполненный чёрными плащами, который высился скалою среди пёстрых рядов слушателей.

– Это темнозорцы! Чёрные плащи! – ответил ему Иванка. – Они пришли сюда, пройдя подземелья и норы колдунов-панов…

– А я думал, что в Китеже есть только праведники… Да как же их сюда пустили? – изумился Ярослав, всматриваясь в ряды темнозорцев.

– Как будто договор такой был, старый… – пожал плечами Иванка. – Да и не такие уж они и чёрные, это дань традиции. Велияр как-то сказал, что «темнозорцы учатся здесь, ибо сердце тьмы озаряется небесным огнём». Их в подземельях Китежа наставляет его брат Вальяр Сивоус, он тщится вывести их к свет…

– А, ну тогда понятно… – протянул Ярослав. – Как всё непросто.

– И они нужны нам! Иначе с кем было бы мериться силою? – пояснил Емеля. – Да и как, не потрепав чёрные плащи, заслужить белый плащ?

– Они нужны нам, как чёрный перец! – подхватил мысль Зилаша. – Без такой приправы жизнь была бы пресна!

…Тем временем урок продолжался. Ярослав с нарастающим интересом вслушивался в слова отца, мастера Велексы.

– Китеж-град не раз переносился во времени и по лицу Земли, – рассказывал учитель. – Был он в старые годы на канувших в океан-море Борейских землях, был и в Индерии, и в Белых горах Кавказа, а в нашей эпохе встал на Ра-реке. И во все века Китеж пребывал также в Волшебной стране, именуемой иначе Астерией…

Шар, вращавшийся посреди залы на колонне, обернулся старинным глобусом. Мастер Велекса указывал земли лучевой указкою. Он высветил на глобусе надпись «Великая Ра-река». Надпись была выведена старинными буквами над синею струйкою.

Учитель пояснил, что Ра-рекою раньше величали Волгу. Затем он указал и на место озера Светлояр, а также града Китежа на карте.

– И всякий раз, по велению Велеса Сурича, сына Солнца, наш чудесный град строил волшебник Китаврул, – продолжал мастер Велекса с восхищением. – И чародей тоже не раз перевоплощался в разных эпохах и землях.

Велекса, блистая учёностью, указывал на отрывки старых хроник. Получалось, что первым строителем был Кит Звёздный, почитавшийся как лик бога Святовита. Помнили хроники и о Китавруле Святибориче, и о Китальве сыне Кологривы… А ещё его всегда звали Скитальцем, ибо он любил скитаться по выстроенным им в разных концах земли скитам. Всё это лики и воплощения древнего зодчего Китеж-града.

Ярик Бусинка пристально всматривался в сцену. Там из хрустального шара, вращающегося на колонне, исходили лучи. В них являлись полупрозрачные светящиеся образы старинных преданий.

Сцена была заполнена мерцающими видениями, рассыпающими искры. Отец расхаживал по подмосткам, как бы участвуя в мистерии. Он и рассказывал, и суфлировал, и показывал как играть, то и дело заговаривая с видениями. Те же, будто актёры, следовали его указаниям, стараясь по мере сил.

Вот явилось на сцене и видение самого искусника Китаврула – волшебника-полуконя с топориком. Он бодро проскакал по подмосткам, из-под его копыт вылетали искры.

Им было построено здесь всё. И сама Семиверхая башня, и посад, и врата, соединяющие град с разными мирами и временами.

«Интересно… А конские копыта не мешали ему прыгать по строительным лесам? – озадачился Ярик и усмехнулся, вообразив Китаврула балансирующим на жердочке. – Хотя коню-то удобнее двигать телеги с брёвнами… А потом, надо полагать, эти номера его утомили. И он создал оборотные зеркала, проходя кои, волшебник терял задние ноги и копыта. Эдак-то удобнее…» – сообразил Ярик.

– Выстроив наш город, чародей Китаврул его покинул… – мастер Велекса вновь обратился к карте и завращал волшебный глобус. – Он основал школу в Тавриде, так в античные времена называли Крым. Воспитывал великих героев классической древности. Построил солнечный Сурож-град и служил князю Бусу… – Ярослав припомнил, что это их сказочный предок. – Возводил он и другие города, основал также Академию Чудес вместе с мастером Маргусом…

На глобусе там и сям вырастали волшебные города. Причём Ярослав заметил, что кроме описанных отцом там показались также и города глубоко в Азии, в Западной Европе… и даже в Америке! Воистину удивительный строитель!

В хрустальном шаре замелькали горы, пустыни и степи, где по мановению чародея вырастали волшебные замки и чудесные башни…

– А об иных его скитаниях по далёким землям после перерыва расскажет наша гостья из академии Мартина Маргуса, преподаватель Валинес. – Мастер Велекса бойко позвонил в колокольчик. – Перерыв! Перерыв!

Шар перестал вращаться и погас. А школяры шумно бросились со своих мест перекусить…

 

В трапезной Китеж-града

В китежской трапезной было не протолкнуться. Лешие лезли вперёд, отдавливая ноги оборотням. Те огрызались и скалились.

С ветвей друдней свешивались русалки и берегини за порцией морской капусты. Повсюду сновали ежехвосты, прыгали через всех квакли, пыхали огнём саламандры, расчищая путь к горам всевозможной волшебной снеди.

Люди жались у отдельной стойки, и там тоже порядок едва соблюдался. И всё по вине темнозорцев, не желавших никого пропускать вперёд.

Ярослав, глядя на темнозорцев, начал припоминать… Да. Он же знает всех… Вот этот с тёмно-бурыми спутанными волосьями – Гришка Кутерьма. Он заводила, пускается во все тяжкие. Подземные тайны придают его глазам дикий блеск, сводящий с ума дивьих прелестниц…

А вот и его приятели: верзила Громилка и толстяк Сластёнка. Каждый из них хорош в своём роде… Громилка неповоротлив, но горе тому, кто попадёт под его руку. Сластёнка же, несмотря на лишний вес, весьма подвижен и сметлив.

За такими сорванцами нужен глаз да глаз! Хотя и одного, всевидящего, глаза было достаточно, посему Велияр и нанял следить за порядком в подземельях Китежа старого одноглазого служаку Блавора, бродящего по подземным ходам с трихвостой плетью и троеглавым дракопсом Вакою.

Главою же подземной школы он поставил своего брата Вальяра Сивоуса, некогда отверженного и проведшего в подземельях долгие годы..

Старые знакомцы! Ярик задумался… Он и впрямь знает многих из темнозорцев давным-давно… Ведь это его сон, а сны не имеют начала и конца, они всегда продолжение уже пережитого. Выходит, он уже учился в Китеже ранее и продолжает теперь, когда он стал осознавать себя здесь.

И эти темнозорцы, они вышли из его прошлого, из воспоминаний, или даже из его тени, незаметно для него самого. Меж темнозорцами и им есть какая-то таинственная связь… Ну, да будет беспокоиться о том, не все загадки Китежа разгадаешь за раз.

Лучше пока веселиться с друзьями святиборцами! Наконец-то у него столько друзей! И какие это славные ребята.

Вот, к примеру, Алеко, Маёшка и Никоша – они, вроде как из девятнадцатого века… Какие забавные, и горазды на выдумки и розыгрыши. Сочиняют на учителей эпиграммы, а темнозорцев одаривают дразнилками.

– Не грустите темнозорцы, веселей глядите, а то скиснет молоко, и не уследите! – так задирали они чёрные плащи. Витязи-святиборцы и хитродеи, стоящие подле, подхватывали их вирши.

А Гришка Кутерьма отвечал им:

– Сами и пейте своё молоко! Раз оно кислое! Мы предпочитаем томатный сок.

Он размазывал сок вокруг рта и становился похожим на вурдалака, дабы попугать стоящих подле девочек.

Но из рядов святиборцев неслось:

– Темнозорцы-лукоморцы, красные, как помидорцы! Отчего же красные? Да для всех опасные!..

* * *

В трапезной был пир горой. Лакомства выставлялись на все вкусы. Святиборцы, конечно, предпочитали вегетарианскую еду – фрукты-овощи и всякую зелень.

Впрочем, им, как и темнозорцам, делали послабление и подавали также рыбу, выловленную в озере. И не только пресноводную, но и морскую, ибо в мире снов и волшебства озеро Светлояр вполне могло пригрезиться и морем. Мясо, конечно, здесь было не в чести. Правда, в подземельях и это правило не имело значения.

Между прочим, даже и любители зелени здесь не почитались самыми большими защитниками природы.

– Ах! – восклицала вила Купавка. – Ведь и укроп, и морковка, и салат – они все живые, как и цветы… У них тоже есть, пусть едва святящиеся и слабые, но души!

Сама-то она, как и прочие вилы, мавлинки, а также альвины, питалась нектаром, мёдом и амброзией. Наверное, потому все они и были бессмертными…

Ярик Бусинка вместе с Зилашею нашёл незанятый столик. Разложил там фрукты, салаты и пирожное с брусничным чаем.

Он всё ещё был под впечатлением от лекции отца и шушукался с Зилашею:

– Как думаешь, а что стало с чародеем Китом? Где он сейчас? Ну, вот он всё здесь построил… Такое чудо сотворил! А потом пропал!

– Ну да! Строил-строил… А потом взял и расстроился! И сгинул! – пискнул Зилаша, уплетая раскалённую, как лава, перцовку.

– Надо бы родителей… то есть мастера Велексу и Валинес расспросить… – Ярик глянул туда, где на возвышении трапезничали преподаватели.

Там его отец, мастер Велекса, сидел рядом с мамою, учителем Валинес. Они о чём-то весело переговаривались и чокались кубками.

– Х-хе!.. – тут в разговор встрял, усевшийся напротив Гришка Кутерьма. – Тоже мне, история! Ушёл, потому как это не круто. Деревня!.. Китежская глушь. Негде волшебнику развернуться… Вот он и подался в столицу вместе с Маргусом.

– Э… нет! – огрызнулся из-за соседнего стола пан. – Он пошёл по тёмному пути! Говорю вам! Его тень всё ещё здесь, скрывается в подземельях…

– Я в это не верю, – возразил Ярик Бусинка. – Он просто стал невидим… Это магия!

– Да… Он скрылся за зеркалами! – выдала свою версию Линда. Она рядом черпала ложечкой мороженое. – Китаврул, ведь, великий мастер зеркал. Поставил два друг против друга и ушёл по зеркальному ходу…

Её соседки, Олеся и Оксана, вынули зеркальца, поставили их друг против друга и показали такой ход. Туда тотчас порхнула и выпорхнула обратно Купавка.

– Вот так всё и было! – щебетнула она. – Я точно знаю, мне дедушка рассказывал.

– Точно! Он отразился и потерялся! – вспыхнул очами Зилаша. – Вот с драконами такого не случается. Мы ведь неотразимы!

– Ой, да! Ведь ты – огневик, и значит, не можешь видеть себя в зеркале… А это жаль! – вздохнула Купавка. – Ведь ты такой хорошенький!…

Девочки, окружившие и ласкавшие весьма довольного собой дракошку, рассмеялись:

– Да, он – прелесть! Просто прелесть!

И впрямь, Зилаша, как и прочие саламандры, не отражался в зеркалах и не отбрасывал тени. Но это не мешало ему сиять, принимая отовсюду знаки восхищения.

Между прочим, в Китеже волшебных зеркал, сотворённых в старые годы Китаврулом, было много. Одни показывали всё как есть, снимая оборотные чары. Другие смешили, искажая внешность, но являя внутреннюю суть.

Ещё были зеркала, кои разговаривали и даже пели. Иные показывали другие места и времена, пророчествовали или наводили иллюзии.

Но более всего было зеркал, служащих для переходов меж мирами, путешествий, и для охраны. Таковые были и при входе в Семиверхий замок. Зилаше, чтобы пройти сквозь них, приходилось поворачиваться к ним спиною и прыгать назад через голову: от ворот поворот, шиворот-навыворот!

Все эти зеркала тоже установил некогда Китаврул. Однако – вот незадача! – он и сам в них затерялся…

 

О первом уроке учителя Валинес

Об иных подробностях бурной жизни волшебника-полуконя поведала после перерыва учитель Валинес, сменившая на подмостках мастера Велексу.

Она встала у шара, внутри коего вновь листала страницы Звёздная книга, и повела урок, играя лучевой указкой.

– Итак, Китаврул сотворил много волшебных зеркал, и в том числе то Великое Зерцало, что ведёт в Мир Света. И свойство его таково, что через него не может проникнуть тьма. Уходящие в свет так теряют свои смертные тела и даже тени… – Валинес ткнула указкой в зеркало, явившееся в шаре.

В этом зеркале отражалась келья, которая будто раздвоилась: до зеркала и после. Причём, как отметил Ярик, Звёздная книга виднелась только за зеркалом, а книжный поставец перед зеркалом пустовал.

– Сквозь Великое Зерцало прошёл и Китаврул, он ушёл в свет и затерялся среди звёзд. А вот его тело и тень остались в нашем мире, – втолковывала Валинес, – потому здешний он, отягощённый бренностью бытия, тогда и стал служить владыке тьмы, строил подземелья Китежа…

Валинес повела речь о том, как тень Китаврула стала служить также и тени Богумира, древнего князя и прародителя многих народов. Его ещё на Востоке называли Богом Имиром, ведь и он также ушёл в свет, потеряв тень на земле. Враждовал тогда тёмный Китаврул и с первым князем Яром.

– Величественны и прекрасны, хоть порой и трагичны, страницы древней истории…

Перед глазами зачарованных учеников, истекая из хрустального шара, вспыхивали и устраивали пляски огни. На сцене мелькали видения прошлых эпох, завращалось колесо времён со спицами-тысячелетиями.

Вот явился прародитель людей, князь и мудрец Богумир – величественный седобородый старец, Отец тайн… Вот он – пастух необозримых стад в бескрайней степи. Вот он с помощью Китаврула возводит города средь пустынь. А вот он – учитель, и законодатель, и непобедимый воитель… А вот он восходит на высокую башню, неся золотую братину, из коей исходит мерцание и курится разноцветный дым…

Да, так Богумир ушёл в свет. Но тень его, что всегда покорно стелилась у ног князя, обретя свободу и плоть, ожила. И обернулась Богумиром Тёмным. Оттого стало хмурым его чело, сияние глаз угасло, пресветлый князь обернулся грозным тираном. Китаврул же всегда следовал за Богумиром, и он также утратил свет. И это он, став тенью, вознёс до небес башню Богумира в древнем граде Вавилоне, проклятом богами за тиранство и тёмные дела…

А затем трон Богумира занял князь Яр, изгнавший тирана из Вавилона. Китаврул последовал за изгнанником, сохранив ему верность до конца… И затем сам обернулся демоном.

– Но оставим в тени тёмное прошлое. Знайте, что и в самом сердце тьмы горит искра света! Помните об этом всегда!

Учитель Валинес взмахнула световой указкой и Звёздная книга перенесла действие в любимый ею мир кельтских легенд.

– После странствий по Востоку тень чародея Китаврула обрела новое тело в старой Европе, у кельтов. Заметим, в Азии его называли Гандхарвом, или Кондорвом, в Европе же он вновь стал зваться Китальвом – Серым альвином.

И тут Валинес заметила, что по созвучию его теперь чаще именуют – Гендальфом, что был Серым, а стал Белым. Это он же – Китальв, или Кент-альф! О нём ныне все наслышаны от одного английского сказочника, – кстати, выпускника британского отделения академии Мартина Маргуса.

Впрочем, в самой Англии вечный Скиталец получил и другие имена, самое известное из коих – чародей Мерлин. Хотя нам не следует забывать и его имя из легенд франков, предков германцев и французов, – Моральф, тёмный эльф.

– И был волшебник Мерлин поначалу Тёмным волшебником, но потом стал Светлым, ибо он был прощён, и на него вновь низошёл свет Сварги, – продолжала Валинес. – Ах, какие волшебные имена! В них сама магия!..

Валинес рассказывала историю чародея Китальва, возродившегося Мерлином. И на сцене теперь появлялись мерцающими призраками и сам Мерлин, и кельтский король Артур с мечом Эскалибуром, подаренным ему Озёрной Девою.

Между прочим, как поведала учитель, та Озёрная Дева была возлюбленной Мерлина. От любви к ней и случились с волшебником большие неприятности. Валинес снова унеслась мыслями в Туманный Альбион, во времена легенд.

– Да! Всему виною была любовь! – расчувствовалась она. – Озёрная Дева очаровала волшебника, и он открыл ей все свои тайны… Даже ту, что позволила ей лишить Мерлина его света и силы, а затем заточить в скале…

– Лишить света… то есть отправить на тот свет? – хмыкнул Зилаша.

– А зачем? Зачем ей это нужно было? – зашушукались вокруг. Ярик толкнул локтем непоседу саламудрика, тот замер и навострил уши.

– Зачем? О… это одна из самых охраняемых русалочьих тайн. В ней замешана и любовь, и ревность… Может быть, её ещё знают рыбы, но они не выдадут, ибо лишены голоса. Одно скажу, в этой истории всё укрыто тенью. Ну, а тьма и тени – они соблазняют, ибо любят всегда в тайне… И самые прекрасные озёрные лилии подымаются из тьмы и холода водяных омутов…

Паны и дивы из своего яруса понимающе закивали. Русалки на галёрке, что нежничали с лешими, замерли. Можно было слышать, как пролетела, жужжа, пчела из живого улья на голове друдня.

– Да-да… – кивнула Валинес. – Русалкам это яснее, чем прочим. Будьте осторожны с ними! Они так и норовят окунуть в любовный омут!.. Потому, согласно требованию устава, кое-кто из русалок и принимает облик мавлинок, порхающих по цветам, а у иных отрастает рыбий хвост!

* * *

Рассказ об Озёрной Деве заставил растрогаться Купавку. Ведь она тоже была вилою, та дева приходилась ей чем-то вроде кузины.

– Ах, мне доводилось слышать эту сказку… – молвила она после уроков, когда Ярик, отдыхая, растянулся на цветочном лугу. Купавка порхала рядом, перелетая с цветка на цветок. Тут же и Зилаша прыгал, гоняясь за солнечным зайчиком.

– Сказку про Озерную Деву, кою зачаровал волшебник? – переспросил Ярослав, задумчиво глядя в синюю высь.

– Ох, да… Он тогда был уже очень стар, переменил много имён и жён… И своё новое имя Китаврул взял, ибо оно было созвучно с именем русалки… Её звали Лин. Он же на ту пору звался Мором, или Моральвом… А стал Мерлином!

– В самом деле, имена хорошо звучат вместе: Лин и Мерлин… – согласился Ярослав.

Тут к ним подошла Линда с подружками – Оксаной и Олесей.

– И я знаю эту сказку, мне её в детстве рассказывали, – заговорила Линда. – Меня назвали Линдою в память о русалке Лин.

– Ой, правда? – заинтересовались подружки. – Ты нам раньше не рассказывала!

– Да вы все, девчонки, немножко русалки! – рассмеялся Ярик, подымаясь и приветствуя подруг. – Эта история точно про вас! Как девицу заточает в башне старый колдун… Ну, а потом, разумеется, вызволяет пылкий, молодой витязь!

– А бывает, что и дракон, служащий старому ревнивцу, охраняет башню с девицей! – встрял в разговор Зилаша. – Ну, чтобы витязь смог бы показать себя с лучшей стороны, поразив дракона…

Ярик с Зилашею устроили шуточные ристала, немало развеселив девочек. Ярик поразил Зилашу остроконечным цветком ириса. А тот, перехватив цветок, под общий смех, растянулся на лугу.

– Ой, правда, как похоже! – Купавка, порхая, в восторге захлопала в ладошки. – Похоже… На сотни подобных историй. Да только не на эту!

– Ну, тогда расскажи, что было на самом деле, – предложил Ярик.

– Нет-нет! – приложила палец к губам Купавка. – Сказано же вам, это тайна!..

 

Ну, и про русалочьи тайны…

О сей тайне Ярослав вскоре услышал ещё раз. Тогда он и Зилаша решили проникнуть в Русалочью Башню, называемую ещё Башней Трезуба – трезубец и русалка были вышиты на её стяге.

Вообще-то, в сей башне обреталось чисто девичье царство, и мальчишкам туда путь был закрыт. Но разве это могло остановить Ярика и Зилашу? Запреты для того и существуют, чтобы их нарушать!

Вот это подвиг! Забраться к девчонкам-русалкам и устроить переполох! Это же значит оказать им внимание, заставить чаще биться их сердца…

Тут следует сказать, что любовное поветрие не обходило стороной китежских школяров… А как могло быть иначе в царстве бога любви Ярилы? Да и для чего ещё существует волшебство, как не для этого?

Оттого-то здесь любовными стишками, заговорами и заклинаниями уже были исписаны вороха бумаги и пергаментов. Привороты и отвороты так и слетали с губ юных волшебников и волшебниц.

Ах, а что насочиняли школьные виршеплёты! Алеко так и вовсе разразился поэмой в трёх частях, ибо был влюблён, и крайне серьёзно, сразу в трёх соучениц… Это если не считать лёгких увлечений в альвиек, русалок и легкокрылых мавлинок.

А Никоша и Маёшка даже испытали что-то вроде любовной тоски. Никоша, влюбившийся в русалочку, сочинил трагедию, от коей все хохотали до упаду. А Маёшка, бывший без ума от мавлинки, сочинил в её честь оду. Однако та была не понята, да и не дослушана, – мавлинка уснула в середине её, укрывшись цветочными лепестками.

О том, что творилось в душах «учёной братии» – Михая, Ивашки и Афони – сразу понять было непросто. Однако и за частоколом формул и магических знаков вполне очевидно было их стремление поразить своей учёностью сидевших напротив девочек с томными очами. И они никак не хотели понять, что томность их чаще всего скрывала скуку…

Над ними потешались казачата, вольные дети гор и степей, хотя они и сами устроили настоящую охоту за соученицами на переменах и прогулках, а потом похвалялись меж собой мнимыми подвигами.

От них решили не отставать и Ярик Бусинка с Зилашею. Хотя они ещё и не решили окончательно, кому отдать предпочтение.

Зилаша решил было оказывать знаки внимания виле Купавке, которая также веселилась при виде дракончика… Однако потом его более прельстили солнечные зайчики, за ними было так весело гоняться!

А Ярика Бусинку привлёк смех и блеск глаз Линды Златовласки… И потом, она такая смелая! Вот, дала отпор Гришке Кутерьме…

Тот как-то подошёл к Линде с ватагой приятелей и нахально спросил: «Правда ли, что у тебя коса золотая? Не одолжишь ли волосочек?» А Линда ответила: «Моя коса – золотые волоса, кто на золото позарится, тут же с ног повалится!»

«А вот мы посмотрим!» – воскликнул Гришка Кутерьма… Но только он дёрнул девочку за косичку, как раздался всхлип и под ногами Гришки раскрылась лужа, куда он и провалился!

Оказалось, этому волшебству обучали на уроках в Русалочьей Башне. Там всем девчонкам раздали зеркальца, обращавшиеся – если их кинуть – в омуты, как раз для таких случаев. Удобная защита!

Между прочим, волшебство это осталось от старинного мастера зеркал Китаврула Суревича. Когда-то он преподнёс зеркало-омут в подарок своей супруге Озёрной Деве и рёк: «Твои глаза затягивают, как омут…».

* * *

И вновь чудн'ые тайны Китаврула, ставшего Мерлином, а также Озёрной Девы с именем Лин, в честь коей дали имя Линде…

«А, может быть, глянуть, чему её и иных девочек учат в Русалочьей Башне?.. Так и тянёт туда…» – такие мысли одолевали Ярослава.

Вот потому-то он и дракоша теперь и крадутся по кустам к ручью, по коему русалки приплывают в свою башню…

Внутрь неё русалки попадают по водопаду и, теряя хвосты, оборачиваются прилежными ученицами. А ученицы из людей, постигающие русалочью науку, проходят рядышком, у края водопада.

Попрыгав по камням, а затем, пройдя по прозрачной трубе, за коей, как в океанариуме, резвились рыбы, Ярик и Зилаша проникли в аудиторию.

Здесь тоже вела урок матушка Ярослава, учитель Валинес. Ученицы расселись напротив за стеклянными столами в зале, весьма напоминавшей аквариум.

По краям залы были установлены мраморные статуи разных морских чудищ. За одним из них, похожим на морского конька, и спрятались наши друзья.

Учитель Валинес вновь рассказывала об истории Озерной Девы и Мерлина, а также о короле Артуре, его супруге Гвиневре и рыцарях Круглого стола. Это была её любимая история, и она к ней всё время возвращалась. «Точно как мама, обожающая кельтские сказания…» – подумал Ярослав.

– И тогда, – говорила Валинес. – Озёрная Дева, освободившаяся от опеки Мерлина, обрела свободу. Вскоре её уже видели в свете вместе с прекрасным рыцарем Ланселотом. И пошли разного рода толки… Ни на чём не основанные! Ну, вы понимаете… Старый муж и молодой воспитанник…

– О чём это она? Что нужно понимать? – Ярослав потерял нить. А Зилаша, заскучав, стал отслеживать блики от аквариумов, скользившие по мраморному полу.

Валинес же, тем временем, перешла к наставлениям, к морской морали, коя следовала из сей сказки:

– И вам это тоже, вполне может быть, предстоит пережить… Мужья ревнуют русалок, и разные там тётушки судачат и перемывают им косточки… Так что, вот вам правила, кои следует блюсти русалкам, живущим среди людей. Первое: если ты оказалась не в то время и не в том месте, перекинься рыбой и плыви прочь… Второе: старайся не намокать без нужды, обращаясь от сего русалкою, дабы у людей не возникло желания взять тебя за жабры… И, наконец, третье: береги хвост смолоду!..

Ярик и Зилаша, доселе прятавшиеся в уголке, рассмеялись – какая забавная игра слов!

Тут их заметили… Вот было плеску и брызг! На них обрушились ушаты воды, так что огненный саламудрик зашипел от удовольствия, от него повалил пар, как в бане. И они с Ярославом со всех ног бросились наутёк, скользя и падая на мокрых плитах. Вслед им нёсся русалочий смех…

– Ничего интересного! – заявил дракоша-саламудрик, когда они выскочили из башни. – Какая-то любовная болтовня и прочие глупости.

– Да, делать там особо нечего… – согласился Ярослав. – Девчачья наука!

* * *

Однако Ярослава отчего-то очень заинтересовала история про Мерлина и Озёрную Деву. И он решил докопаться до истины…

Проснувшись в Берендеевке, он стал за утренним чаем приставать к родителям: «расскажите» да «расскажите». В самом деле, кто лучше них знает эти сказания?

– Ах, ну да, Мерлин! – воскликнул Алексей Елисеевич и достал из портфеля потрёпанную книжку: настоящий антиквариат! На обложке её значилось «Сказания о Соломане, Китоврасе, а также Моральфе и Мерлине…» какого-то там академика из прежних времён… – В самом деле, это уже сто лет как известно и доказано, что Мерлина у нас называли Китоврасом, а ещё ранее Китаврулом…

– А кто у нас Ланселот и Дева Озера? Какой-нибудь Иван-царевич с Царевной-лягушкой? – съязвила Валентина Сергеевна. – Учёные! Что ни скажут – всё сразу становится научной истиной.

– Ну, не нужно так упрощать! – замахал руками Алексей Елисеевич. – Ланселот, это всё-таки кельтский персонаж… А Дева Озера, она кельтская богиня. По легенде она и воспитала Ланселота.

– Ну да, воспитала… – И тут глаза Валентины Сергеевны исполнились грустью. – Воспитала… А он потом влюбился в Гвиневру, жену короля Артура! Неблагодарный!.. Она, что, была не хороша собой?..

– Что это с тобою, дорогая? Почему ты так взволнована?.. – изумился Алексей Елисеевич. – Хотя, да, сказка – изумительная…

– Нет-нет, я ничего… – совладала с собою Валентина. – В конце-концов, Дева Озера была богинею, что ей стоило принять любой облик… Хоть и той же королевы Гвиневры! Раз Ланселот смотрел только на неё…

– Хм… – задумался Алексей Елисеевич. – Интересный поворот старой истории… Не слыхал о таком прежде… А с другой стороны, почему и нет?

– А с Мерлином? Что она сотворила с Мерлином? – спросил Ярослав. – Говорят, она его лишила сил и заточила в горе…

– А нечего ему было следить за каждым её шагом… – Валентина Сергеевна сердито нахмурилась. – Старый ревнивец!

– Вообще-то, и Деву Озера нельзя назвать совсем юной, – возразил Алексей Елисеевич. – Думается, с Мерлином они где-то одних лет….

– Так ведь тот-то отрастил длинную седую бороду, чтобы в нём скорее признали мудреца… Ну, для того, чтобы быть принятым при дворе. А что супруга о том думает, ему было всё равно. Вот и поплатился за гордыню!

– Ой, да!.. Я всё понял! – вскликнул Алексей Елисеевич в напускном ужасе. – И в самом деле, мне пора уже бриться! Иду-иду!..

Ярослав рассмеялся: «Вот оно что, из-за чего все неприятности! Из-за слишком длинной нечёсаной бороды волшебника, в коей заключена вся его сила!»

А котёнок Зилаша, что крутился рядом в погоне за своим хвостом, тоже подумал: «Ну, и запутанные же у них у всех отношения!.. Запутанные в бороде!»

 

Обучение Ярика Бусинки у альвов

Занятия в Китеже шли своим чередом, посещение их было свободным… Однако, если не принуждают к учению, отлынивать вовсе не хочется. И потом, так интересно учиться волшебству!

На занятиях каждый волшебный род или сумеречное существо совершенствовали свой вид магии. К примеру, саламандры учились управлять стихией огня, усиливали своё сияние. А русалки овладевали умением управлять водной стихией, замораживать и кипятить, обращать в пар и вызывать дождь…

Ах, как всё интересно!.. Ярик с Зилашею, знакомясь с чудесами Китеж-града, вскоре побывали повсюду. Везде Ярослав видел следы, кои оставил строитель волшебного города, а ныне Звёздный Скиталец – волшебник Китаврул.

Особо восхитительный вид на старинную работу зодчего открывался с зубчатого венца Башни Семилучевой Звезды. Он был уставлен статуями прежних правителей Китежа. Эту площадку именовали также Беседкою Семи Ветров.

Ярик вспомнил, что как-то раз его отец, мастер Велекса, привёл туда его с Зилашею и поведал о каждой окружающей их башне, где им предстояло учиться.

– Это башня Луны, её ещё называют Башней Единорога… – указал мастер на опалового цвета и витую как рог башню, на шпиле коей вилось знамя с вышитым Единорогом под лунным серпом. – А далее башни Марса, Меркурия, Юпитера, Венеры и Сатурна… Они окружают нашу, седьмую башню, посвящённую Солнцу и Семилучевой Звезде. Вместе они и являют Семиверхий замок.

Очки у мастера Велексы отблескивали, вид его был такой гордый, будто он сам приложил руки к строительству сего великолепия. Впрочем, почему нет? Ведь это же и его сон… А что такое сон, не знает никто. Ясно только, что силою воли в нём многое можно менять, достраивать, дорисовывать…

– А те башни планет тоже с именами? – спросил вдруг Ярик.

– Их называют по символам, вышитым на знамёнах. Легко запомнить! Вон на знамени над башней Марса виден всадник с копьём – это башня Золотого Копья. А над башней Меркурия вьётся знамя с кентавром – это башня Копыта Китаврула.

– И вид у сих башен похож… Одна заострена, как копьё, а вторая напоминает копыто коня, – указал Ярик Бусинка. – Здорово!

– Точно так! – согласился отец. – А над башней Юпитера развевается знамя с громовиком в тучах, пускающим молнии в Змея. Другое её имя – Башня Молнии, или Башня Саламандр…

Зилаша, вертевшийся рядом, возликовал:

– Ура-а! И у нас есть своя башня! Ведь молнии и есть саламандры!

– А вот башня Венеры украшена русалкою, оседлавшей морского конька и с трезубцем в руке. Иначе она зовётся Башней Трезуба. – Велекса указал на башню, где друзья уже побывали на днях. – А знамя на башне Сатурна летящим пегасом под крестом с серпом, другое её имя – Башня Креста.

– И на каждом знамени – либо конь, либо полуконь! – приметил Ярик. – Единорог, пегас, кентавр, и даже морской конёк, и ещё два коня: один с гривой серебряной, а другой с золотой…

– То не просто кони, а Кологрива и Златогривый… Они родня зодчему Китаврулу. А вот он и сам на одном из знамён – кентавр-полуконь! Да ведь он, бывало, и рождался от небесных коней, и все его первые ученики были кентаврами.

Мастер Велекса даже изобразил ржание, чем привёл Зилашу в полный восторг. Но Ярик был занят другим.

– А вот над нашей Башнею Звезды, есть зелёный стяг с Семилучевой Звездою и Солнцем, а ещё вышитым под ними перевёрнутым Древом… И никаких коней! – Ярослав всматривался в самый верх своей башни, прикладывая к глазам ладонь, ибо в глаза его било Солнце.

– Даже как-то странно! – встрял Зилаша. – Можно было коня привязать к перевёрнутому Древу… И тоже вверх копытами!

– Ну, это было бы слишком… конь…цептуально! – рассмеялся мастер Велекса. – Ведь эта башня стоит на месте обители Велеса и Дивы, первых правителей Китежа… Они её строили, а не Китаврул… – И мастер указал на их статуи в беседке. Затем он кивнул на ряд статуй их потомков-князей…

– После в Китеж-граде правил их сын Ярила, затем и его потомки, правители Руси Яровой и Княжеской… И каждый правитель эту башню достраивал и перестраивал…

* * *

«Ах! Как же хочется побывать везде! И познать все чудеса сразу!..» – думал Ярик Бусинка и таскал Зилашу от одной башни к другой.

Побывали они вскоре и в Башне Единорога. Там преподавала науку трав бабушка Пераскея. О каждой травке или цветке она могла говорить часами, рассказывая легенды зелёного царства. На её уроках ученики плели венки, а цветочные вилы давали представления из старых сказаний.

Здесь можно было побегать по волшебным бобам, кои дорастали до неба. Вот уж чудо из чудес! Такое же сильное, как и чудо перевёрнутого древа, изредка являвшееся над Китежем.

А ещё там, вокруг башни, прогуливался Единорог, волшебный конь, чудо природы, несущий в себе её жизненные силы. Его любили ласкать подружки свитежанки. На это тоже было любопытно поглазеть из-за кустов ежевики…

Но самое забавное, это, конечно, цветочные вилы, облепившие тут все цветы… Они такие миленькие и маленькие, хоть и русалки.. И так хорошо поют! Ну, пению-то они обучались в Русалочьей башне, не потому ли у них лучшие голоса в округе?

А вот в башне Золотого Копья, как оказалось, учили не только боевым искусствам, но и игре на музыкальных инструментах. Хотя, что тут удивительного, ведь музыка укрепляет дух, и военные оркестры – давнее изобретение…

Игре на свирели, кою избрал Ярик, дабы учиться вместе с сестрою Светкою, обучал в Башне Золотого Копья альвин Купальван, дядя вилы Купавки.

И вскоре Светка уже восхищалась тому, как быстро, даже по китежским меркам, Ярик освоил свирель. Будто он уже умел играть…

Может, его уже учили?.. В иной жизни? Ведь их сказочного прародителя князя Буса часто так и изображали со свирелью… Теперь Ярик и Света играли вместе, наперегонки, причём сложнейшие партитуры.

Иногда к ним присоединялась и Купавка со своей волшебной свирелью. А когда начинал играть ещё и Купальван, они составляли чудесный квартет!

Музыка сия была записана на «баргаменте» древними рунами. Этими рунами можно было описать всё на свете. И не только передать музыку и слова, но и использовать их в звёздной магии. И этой магией здесь было исполнено всё…

Посему важнейшим предметом почиталось овладение чудесною силою звёздных рун. Собственно, этим искусством искусств и питалось всё остальное альвийское волшебство.

Конечно, прежде всего рунами писали слова. Сему учил альвин Мосальван в Башне Китаврулова Копыта. Он и был, между прочим, в старые годы учителем мастера Велексы – от него же отец получил знания о рунах и древних языках.

А какая в сей башне была библиотека! Верх её, представлявший собою копыто, был заставлен по всей окружности полками, которые ломились от древних книг… Мастер Велекса там мог пропадать ночами напролёт.

Также символикой рун были наполнены магические картины и изваяния. Этому искусству учил альвин Росальван в Башне Креста. В той же башне учили поэзии и почему-то также юриспруденции, то есть древнему праву. Наверное, потому что в старину законы тоже писали стихами.

Все учителя из альвинов казались Ярику братьями. Они весьма походили на своего праотца, учителя учителей Велияра. Отличались они от владыки на первый взгляд лишь длиною бород, кои они стригли несколько короче из вежливости.

Сам же Велияр, великий волшебник и звездочёт, учил тому самому искусству искусств, звёздной науке рун, откуда произошли все науки и искусства.

 

Как Велияр урок отменил

Весть о том, что Велияр проведёт урок звёздных рун, быстро разлетелась по школе. Все школяры – кроме темнозорцев, у коих были занятия в подземельях, – собрались в Изумрудной зале Башни Семилучевой Звезды.

Здесь все рассаживались, обмениваясь вестями.

– А вот мы в Башне Золотого Копья были, там медведь упражнялся в метании копий. Ой, девочки, так забавно! – шушукалась с подружками Олеся.

– А я побаиваюсь медведей… – осторожничала Оксана. – Ну, как он кого-то заденет…

– Ксюша, Леся! – затеребила Линда своих соседок Оксану и Олесю. – Сядем поближе! Сегодня будет интересно, ибо урок проведёт Велияр. С первых рядов лучше видно, да и слышно отлично.

– Хотите от русалок перебраться к мудрым лягушкам? – окликнул их саламудрик. – А не боитесь, что позеленеете и пупырышками покроетесь от излишней премудрости?

– Сами не зазеленейте! А то мы вас давеча уже поливали!.. – потешались свитежанки над Зилашею и усевшимся рядом с ним Яриком.

Ярик же как будто их не замечал и расписывал приятелям недавние приключения.

– Мы были на уроке в Башне Единорога… И по бобам взобрались на Луну… Она такая пыльная, и пыль там, будто снег, лежит повсюду… Бывают на Луне и бураны…

– Пыльные бураны… И не завалило вас часом? – интересовались друзья.

– Мы едва убежали! – смеялся, вспоминая пережитое, Ярослав. – А ещё там были лунные волки, они устроили на нас охоту!..

– А мы на них! – хвастался Зилаша.

– Интересно, а на кого они охотятся, когда там нет школяров? – спросил их кто-то.

– Ну, нам было недосуг расспрашивать… – откликнулся Ярик.

Тут у входа, рядом с подмостками, явился волшебник Велияр. Колокол ещё не возвестил начало урока, и он, поздоровавшись, заговорил с ребятами:

– Учитель Мосальван ваш курс расхваливает. Особенно Алеко – он лучший в искусстве плетения словес. От него не отстаёт и Маёшка. Их успехи в живописи заметил и Росальван на недавней выставке. Молодцы! Что касается Никоши, мы все видим его старания… Зачем только он всё созданное кидает в огонь?.. Очень жаль!

Велияр затем превознёс и спортивные достижения учеников – ристания святиборцев и темнозорцев, заплывы русалок и пробежки по лесам леших. Не забыл похвалить и свитежанок, которые отменно вязали из рун кружева.

– Что же касается вас… – Велияр обратился в Ярику и Зилаше. – Замечу, прежде чем отправляться за приключениями, следует основательнее готовить снаряжение и не забывать об оружии… О чём, кстати, мы сейчас и побеседуем.

Зазвонил колокол, возвестивший начало урока.

– Нет-нет! – замахал руками волшебник. – Сегодня мы учиться не будем!

Обожавшие учёбу хитродеи расстроились было, но другие дружно закричали: «Ура!». Велияр же, улыбнувшись в бороду, продолжил:

– Вместо уроков мы отправимся в путешествие к звёздам. Да, кстати, на пути нам встретятся опасные звери! Лев, рак, скорпион, козерог… А какие ещё?

– Овен! Телец! Рыбы! – стали выкрикивать в зале названия созвездий зодиака.

– Да-да. Всё верно, – одобрительно закивал Велияр. – А чтобы с ними справиться, нам понадобится волшебное оружие. И где мы его отыщем?

– !?? – по залу пробежала волна.

– О-о, не знаете? Разумеется, на планетах! – И тут Велияр принялся рисовать в воздухе знаки семи планет, а также Солнца и Луны, кои, понемногу изменяясь, превращались в условные рисунки оружия. – Видите? Это знак Солнца, в старину его называли щит. А это знак луны – серп, им срезали и колосья, и жизни. Знак Марса – это и щит, и копьё. На других планетах мы также отыщем шлемы, трезубцы, жезлы, стрелы и мечи…

И тут Велияр оглядел зал и возвысил голос.

– Итак, у нас есть оружие – знаки планет. Мы выступаем против знаков зодиакальных созвездий. Чем же, значит, мы занимаемся?.. Кто знает?

– Мы изучаем астрологические знаки, или звёздные руны, – ответил из зала Михайло-рыбарь и с выражением прочитал недавно написанный им стих. – Открылась бездна, звёзд полна… Звездам числа нет, бездне – дна!..

– Именно так! – восхитился учитель. – Ведь звёздные знаки, это те же руны. И они означают не только планеты и созвездия, но и звуки! Семь знаков планетарных рун означают звуки гласные, а зодиакальные руны – звуки согласные… Кроме планет ими можно обозначать ещё и ноты, употреблять вместо цифр, записывать музыку и стихи…

Тут учитель остановился, заметив, что внимание слушателей ускользает.

– Однако я заговорился, пора уже и в путь!

Сказав это, волшебник Велияр вдруг воздел руку, и изумрудный камень в его перстне испустил зелёный луч.

И тут… над учениками раскрылся потолок, а затем высоко над их головами явилось звёздное небо. И ещё они увидели перевёрнутый, будто отражённый небом, величественный дуб.

Ярик вспомнил, что знамя с изображением перевёрнутого дуба вилось над шатром Башни Звезды. На знамёнах, что трепетали над другими башнями, были свои геральдические символы. А вместе их можно было узреть на гербе школы.

Корни перевёрнутого дуба уходили в звёздную высь, вершина же почти касалась башни. В ветвях сего дуба, будто игрушки, висели планеты.

Одна из ветвей дуба приспустилась, и волшебник Велияр, а с ним и ученики, стали подниматься по ветвям и стволу куда-то вверх…

Это было захватывающее путешествие!

Ярик и все остальные ученики по пути слушали рассказы Велияра о прошлом. Он поведал, что некогда с семи небесных сфер сошли семь драконов-планетников. Они посватались к дочерям князя Святояра. И как свадебный подарок им как раз и было преподнесено волшебное оружие, оно же обернулось знаками планет – семью рунами.

А затем на свадьбу прилетели семь птиц ирийских. И они пропели семь нот, отчего эти знаки стали ещё и нотами.

– Помните! Знание рун придаёт нам силу, – наставлял Велияр. – Сею силою мы одолеем все невзгоды и напасти! А как? Поясняю. Итак, мы ударяем рунами планетарными, означающими гласные… Между прочим, только гласные – ударные! И бьём мы ими по рунам зодиакальным… ну, по тем, что уже согласны на всё… И что получаем?

– Мы получаем слоги! Гласные и согласные, соединяясь, образуют слоги! – догадались самые сообразительные.

– Правильно! Всё верно! – удовлетворённо закивал Велияр. – Слоги тоже записываются звёздными рунами-знаками всех созвездий, кроме зодиакальных. Из сих слогов мы составляем слова, а слова выстраиваем в заклинания!..

Волшебник Велияр принялся объяснять, в чём заключена таинственная сила сих рун.

И как было с ним не согласиться? Впрямь, выходило, что слог «ра», означаемый солнечным кругом и копьём, поставленным рядом, одаривал слова солнечной силою: «радость», «радуга». Слог «га» принуждал бежать, обозначался в рунах марсианским кругом с копьём наизготовку, показывающим направление: «дорога», «гора». Слог «ве» заставлял подчиниться «верою» и «величием». А слог «на» ввергал в трепет «навью» и «насилием»…

Лучше всего усваиваются знания, если их применять. И ученики на планетах с лёгкостью отражали рунами налёты звёздных зверей. Одних ослепили солнечными рунами, других заставляли отступать, либо подчиняться, приручая их и даже пугая рунами планет. Защитились щитами от солнечных львов, отбили лунными и марсианскими знаками наскоки лунных волков и марсианских медведей.

И так, прогулявшись по Млечному Пути и Поясу Солнопутья, все они вернулись обратно, как раз к концу урока.

Весёлое путешествие! Ученики и не заметили, как на сём занятии они освоили все звёздные и планетные руны и запомнили немало полезных заклинаний.

Что и говорить, это был весьма содержательный урок. Хотя под конец Ярик Бусинка и задался вопросом: это было настоящее путешествие, или только игра, затеянная Велияром?..

 

Уроки дракологии от мастера Мерлантия

Кроме уроков, общих для всех, кои проходили в Изумрудной зале Башни Звезды, китежцы нередко наведывались и в волшебные мастерские. Каждый, следуя своей склонности.

Ярик и Зилаша вместе ходили на занятия в Башню Молнии.

Это были уроки дракологии, кои вёл отец Зиланта Златокрыла мастер Мерлантий Огнезарый. Искусство быть огненным драконом, а также правила драки, весьма важные для его сына, дракороль не мог доверить более никому. Обучение мастерству саламандр должно быть идеальным!

Уроки эти пришлись по душе саламандрам, ну и тем, кто был не прочь показать себя в поединке, – святиборцам, да их «закадычным» противникам темнозорцам.

Иные заглядывали на уроки в Башне Молнии изредка, пока им было любопытно, чему же учат тут. Первыми отсеялись русалки и мавлинки, боящиеся обжечь свои крылышки и хвосты у печей, за ними последовали и лешие с друдами, не слишком любящие огонь. Да и изнеженным девочкам-свитежанкам эта наука также была ни к чему.

Самые отъявленные повесы из темнозорцев, называвшие себя «бандой тёмников», обычно заявлялись на урок ранее всех и скапливались в дверях мастерской саламандр.

Расступаясь перед входившими, они потешно, и как бы в знак уважения, кланялись и расшаркивались. Когда же те, опасливо оглядываясь, шли мимо, им били как бы дружески по плечам, а затем посылали вдогон такой шлепок по спине, что несчастные влетали в мастерскую на всех парах, спотыкались, а то и падали под громкий и отнюдь не дружеский хохот.

С умниками и виршеплётами «братание» легко сходило с рук. Они дулись и крутили пальцем у виска. Девчонок, после случая с зеркальцем, пускали не трогая, те гордо ступали мимо, вздёрнув носики.

Однако с носителями белых плащей из ватаг витязей такие забавы кончались потасовкой. Илейка, Булавка, Лютик и Асик, а также Емеля со Стёпкою и Салаватом, приходившие вместе, задерживались пред бандой тёмников. Они молча стояли, сложив руки на груди, и ждали лишь повода затеять драку.

Это было важно – кто начнёт задираться первым. Так учил их сам Мерлантий Огнезарый. Согласно правилам вызова на поединок: «кто первым обзывается, тот сам так называется!». И ещё он говорил на уроках дракологии: «Тот, кто затевает войну, уже не прав. А неправый слабее правого, и значит будет бит. Посеявший распрю, пожнёт поражение!»

Однако темнозорцы чтили другие заветы: «сильный всегда прав!», «кто смел, тот и съел!» и прочее. Потому они первыми пускали в ход кулаки, несмотря на внушения дракона.

Мерлантию приходилось разнимать забияк, а особо буйных и непослушных отправлять под яростное око стража порядка Блавора, который и запирал задир в подвале.

– В старые и недобрые времена, – важно вещал дракороль Мерлантий, – не было ни законов, ни уставов, ни правил. И некому было положить предел беззаконию… Не от кого было ждать защиты слабому и сирому…

Заснувший в яви Ярик Бусинка в этот раз опять перенёсся мыслями в Край грёз в Башню Молнии.

Он очнулся вдруг посреди урока и огляделся… Мастерская саламандр была полна школяров, сидящих на расставленных там и сям стульях и даже на ступенях витых лестниц, уходящих куда-то на верхотуру, откуда свешивались разные диковинного вида кузнечные инструменты, а по стенам было развешано оружие и броня.

– В то унылое безвременье, – продолжал стращать дракороль Мерлантий, – войны следовали за войнами. Не было ни королей, ни дракоролей, кои бы учредили законы и заставили им следовать. И так каждый был сам за себя…

Дракороль явился Ярику в облике учителя, в тёмно-синей хламиде с блёстками. Его драконью природу выдавал лишь хвост, видневшийся из-под мантии. Он вещал из-за наковальни, похожей на кафедру. Время от времени учитель бил по ней молотом, призывая школяров ко вниманию. Наковальня стояла на уступе перед пылающей печью, представлявшей камин; в огне его вились саламандры.

– Хорошее было времечко… Весёлое! – прошептал сидевший рядом Гришка Кутерьма так, чтоб все вокруг слышали. – Ни тебе уставов, ни королей, ни учителей… Делай, что вздумается!

Его приятели гы-гыкнули: «Ага!.. Ну, ещё бы!..»

– Ну да… – кивнул ему и Ярослав. – Весело было… просто до слёз!

– Также забавно, как если дракошке хвост прищемить… – шикнул на темнозорцев Зилаша.

– Только вообразите, как жилось без законов, – продолжал дракороль. – Также живут малые дети, не ведающие что хорошо, а что плохо. Мне хочется твою игрушку, мне понравился твой леденец… Отдай! Моё! Да ещё это всегдашнее желание выяснить, кто сильнее, кто выше, кто кому хвост прищемит…

Тут мастер-дракон почему-то грозно воззрился на Зилашу.

– А я что, а я ничего! – заёрзал тот под строгим взглядом отца.

Но учитель Мерлантий уже отвернулся.

– Ведь до чего доходило! – продолжил он. – Чтобы ввязаться в драку, довольно было косого взгляда… Да часто и без этого обходились. Просто встреча в чистом поле двух закованных в железо удальцов непременно вела к сече… А уж если где-либо заводился дракон, то все, даже и мутузившие доселе друга-дружку, объединялись и нападали на редкое и красивое, и к тому же волшебное, животное… А зачем? Разве дракон им мешал жить? Нет! Просто драконы более заметны, чем горные козлы или, там, кабаны… Их головы, как трофеи, красивее смотрелись над камином…

Ярик невольно глянул в сторону камина, в огне коего резвились саламандры.

– А ведь, верно, из-за обычая украшать камины головами драконов и вы, саламандры, сроднились с огнём… – шепнул он Зилаше.

– М-мурр… не может быть! – возразил Зилаша. – Хоть мы, как кошки-дракошки, и любим нежиться у жаркого огня… Но вот головы драконов над каминами нас бы опечалили. Пссс… Хорошо, что этот дикий обычай уже не в чести!

– Все изменилось, когда пришло время королей!.. – вещал меж тем Мерлантий. – Появились законы, правила поведения в приличном обществе, носовые платки и канделябры… Дикие доселе огни и пылающие страсти были укрощены, и взрослые, наконец, перестали шалить. Теперь если рыцари встречались в чистом поле, они приветствовали друг друга, потом прославляли прекрасных дам, и только после сего брались за мечи. А если где-то поблизости заводился дракон, то они, прежде чем броситься в битву, читали какой-нибудь стих или пели псалом, а этого всегда хватало, чтобы тот заметил их и принял меры.

– Какие меры? – поинтересовался Ярик.

– А такие… – шепнул ему Зилаша. – Чем обычно грозят драконы поющим псалмы рыцарям? «На одну ладонь положу, а другой прихлопну. Только мокренькое место останется…» Отсюда и пошёл обычай рукоплескать певцам!

После умозрительных занятий и экскурсов в историю, пора было приступать к упражнениям, в коих можно было бы задействовать полученные знания.

Дракороль Мерлантий вызвал святиборцев и темнозорцев на ристала. И школяры, похватав со стенок тренировочное оружие, встали друг напротив друга, заполнив парами всю мастерскую – белые плащи супротив чёрных.

Ярик взял затупленный меч с деревянным щитом и вышел против Гришки Кутерьмы. Рядом встали Емеля против Громилки, а также Иванка против Сластёнки. Они являли собой разительную противоположность: Емеля был рыж и буйно весел, а Громилка – черноволос и хмур, Иванка же был русым и худым, а Сластёнка – белёс и толст.

Зилашка же, обратившись саламандрою, перед началом ристал нырнул в камин, где выстраивались в бойцовские пары его сородичи.

И тут Гришка Кутерьма, не дождавшись колокола, вдруг кинулся на размечтавшегося Ярика Бусинку. Он огрел его булавою и сбил с ног. Ярик упал и потерял меч и щит.

На помощь ошеломлённому и раздосадованному Ярику сразу бросились друзья – Емеля с Иванкою. Емеля саблею выбил из рук Гришки Кутерьмы булаву. А Иванка подставил ему ножку, так что тот тоже растянулся на плитах пола.

– Ты чего? Так нельзя… – завозмущались, перебивая друг друга, Емеля с Иванкою. – Кто же так, исподтишка, нападает!.. Это же нечестно!.. Это не по правилам!..

Поддержать Гришку бросились Громилка со Сластёнкою. Они вместе накинулись на Емелю с Иванкою и на вставшего Ярика. Тот, прийдя в себя, теперь лихо отражал удары и наскоки Гришки Кутерьмы.

Борьба мигом перекинулась и на все белые и чёрные плащи, так что разнимать их и расставлять по местам пришлось уже учителю-дракоролю, обратившемуся в гневе в пышущего огнём дракона.

– Вы всё забыли, чему вас учили! – рычал он, ставя забияк на место. – Прежде чем начать поединок, посылайте вызов! Будьте учтивыми, как и полагается благородным воинам!

Наконец все угомонились, и дракороль подал знак начала состязания, ударив в колокол.

Разгорячённые поединщики принялись сыпать друг во друга учтивые оскорбления, а потом одаривать неприятелей ласковыми ударами и нежными тычками… Дело пошло на лад.

«Сложное это искусство – благородная драка! – изрёк под конец урока Зилаша. – Это как обжигающее мороженое! Или холодный огонь!»

 

На перемене…

Обычно после удара школьного колокола, завершающего занятия, святиборцы и темнозорцы бросались из мастерских и келий, опрокидывая стулья. Они галдели, пели и плясали, и растекались по двору.

Недоросли принимались играть в чехарду, учась полётам у вил; они перелетали друг через друга, махая руками, как крыльями. Ватаги витязей и ведьмаков затевали шуточные ристала, пробуя приёмы с урока Мерлантия. Они бились палками, а хитродеи заставляли их в разгар потасовки цвести.

Алеко-виршец забирался на ветви растущей во дворе ивы и бормотал вслух о «несбыточных мечтах», «золотых днях» и о «сердце, пронзённом стрелою…». На другом конце двора Маёшка распевал про то, как он, «молодой орёл», томится «в сырой темнице»… А Никоша потешался над ними, хотя и сам втайне что-то черкал в тетради, а потом рвал её и бросал листы в огонь камина.

«Кого-то они мне напоминают… – размышлял Ярик Бусинка, глядя на своих китежских друзей. – Но кого именно?..» Это он пока не мог сообразить.

Темнозорцы же развлекались иначе… Вот и теперь Ярик наблюдал за их очередной, и ещё не самой жестокой, забавой.

Гришка Кутерьма, как-то раз будучи в заточении за очередную проказу, выловил в подвале мышь. А после уроков выпустил её под нос дракошек-саламандр.

Те, хоть и были обращены в школяров, не могли удержаться и с визгом восторга стали метаться за нею по двору. А мышка искала хоть какую-нибудь щёлочку, куда можно было бы забиться, но никак не находила. И, наконец, в порыве отчаяния, она ворвалась в приоткрытую дверь, ведущую Зеркальную залу, заставленную волшебными зеркалами.

За нею вслед вломились и дракошки, а за ними поспешили и святиборцы, коих тоже увлекла погоня. Раздался треск, звон битого стекла… Первым настиг мышь Зилаша. Он уже обратился в кота, проскочив какое-то из оборотных зеркал, и потому схватил мышь и закогтил её, хищно оскалившись…

Тут Ярик заметил, что стоящая рядом Линда сжала губки:

– Ой, да ведь мышке-то больно!.. Ну, помогите же ей! Спасите её!

Ярик тоже испугался за мышь… И тут в продолжении прыжка Зилаша пролетел сквозь другое зеркало преображений и превратился опять в школяра, а мышь вырвалась из его рук, утративших когти.

Тогда Ярик подскочил, подставил напротив зеркала переходов своё зеркальце, позаимствованное им только что у Линды… Мышка сразу же сообразила в чём дело! Это было спасение! И она, благодарно подмигнув, вильнула хвостиком и нырнула в открывшийся проход. Только её и видели!

Темнозорцы, ввалившиеся Зеркальную залу, бегали вокруг, галдели, бранили Ярика и показывали, куда скрылась мышь: сюда, сюда, скорее же! Но что толку! Ход закрылся, Ярик уже вернул зеркальце Линде. И та на радостях вдруг поцеловала его в лоб. Святиборцы же хлопали его по плечам: молодец!

Один Зилаша был не слишком доволен, он даже дулся на друга: «Подумаешь, мышь спас! Спаситель мышей, а вот я для них – душитель!»

Вдруг Ярик заметил странное… В одном из зеркал – как выяснилось, это было само Зеркало Истины – он увидел отражения сокурсников. За стеклом они изменялись, взрослели, обзаводились бородами, бакенбардами, усами и лысинами…

«Вот в чём дело! – изумился Ярик. – Вот почему мне они показались знакомыми! Да я же их лица уже видел… в книгах! Вот это же Пушкин, там Лермонтов и Гоголь, а это Ломоносов, а там кто?.. Нужно ещё заглянуть в энциклопедию!»

В больших зеркалах, что стояли друг против друга, отражения ребят множились. Ярик заметил, что рядом с каждым из них проявились сразу несколько призраков в костюмах разных эпох. За Емелькою и Ивашкой он увидел как будто и героев сказок, и настоящей истории. А за Гришкою Кутерьмою, как и за собою, – длинный ряд неизвестных ему личностей в одеяниях разных эпох, кои с возмущением взирали друг на друга. Ещё немного, и они затеют меж собою драку!

Зилашка же, будучи саламандрою, в зеркале не отражался. Он опять обернулся дракошкою и, мурлыкая, ластился к Ярику.

– Ты видишь это? Отражения? – спросил Ярик саламудрика.

Зилаша, не понимая о чём речь, вопросительно глянул ему в глаза. Другие, очевидно, также не замечали ничего необычного. Это, оказывается, видел только он! Но почему?

Тут к нему кто-то приблизился и тронул за плечо… Ярик удивился, ибо не увидел его отражение в зеркале рядом со своим. Он обернулся…

Это был сам владыка Китеж-града волшебник Велияр. «Он не только тени не имеет, но и не отражается? Что за чудо?»

– Пойдём со мною… – Волшебник чуть усмехнулся, заметив, что впечатлил Ярика. Потрепав его волосы, он приободрил его и повёл прочь из Зеркальной залы. И так они долго петляли по коридорам и витым лестницам Семиверхого замка.

Поднявшись на хитром подъёмнике, в корзине, втягивающейся на веревках, они оказались в келье волшебника, находившейся в надстройке под шатром Башни Семилучевой Звезды.

Келья волшебника была забита всякой всячиной. Полки по стенам ломились от толстых старинных книг и свитков; в углу побулькивал, испуская разноцветные пузырьки, огромный котёл; старинный стол был завален шкатулками, бутылями и плетёными вазочками с разной чародейской снедью.

Ярик вспомнил, что он видел уже эту келью… Да-да! В хрустальном шаре. Тут ещё должна быть Звёздная книга на поставце… Однако книги не было. Место её пустовало… Поставец есть, а книги нет.

Не так ли было и в прошлый раз?.. Она же должна быть за зеркалом!

Велияр сел на подобие трона, за коим было огромное пыльное зеркало, укрытое наполовину гардиною. Напротив на колченогий стул присел и Ярик.

Уже присаживаясь, Ярик краем глаза глянул в зеркало. Да… Книга есть там, в Зазеркалье… Прикована золотой цепью к поставцу. И по-прежнему скрыта охранительным заклинанием.

– Ну что, Ярослав Буслаев! – рёк ему волшебник, приспустив гардину так, чтобы странное отражение в зеркале скрылось. – Нынче ты уже многое видел из того, что другие не замечают…

– Но почему это произошло? Я не понимаю… – Ярик развёл руками.

– Острый глаз у тебя… Да и, к тому же, у твоего рода есть право видеть то, что иным недоступно… – ответил волшебник и вдруг строго свёл брови. – Но ты, может быть, желаешь открыть своим друзьям, кто они есть на самом деле, и кем они станут?.. Вот этого делать не следует.

Ярик задохнулся… Пока они шли, он это и обдумывал. Вот взять да и рассказать друзьям всё об их будущей жизни! И попытаться так уберечь их от бед, коих каждому из них предстояло пережить в избытке… Сложно это, конечно, ибо вряд ли они о сём вспомнят, пробудившись.

Однако почему бы не рискнуть? Есть же и вещие сны, и кое-кто придаёт им значение.

– Я не понимаю, учитель.. Почему же нет?

– А потому, что они ещё дети, кто из них выйдет – ещё не определено до конца. Не стоит опрометчиво вмешиваться в плетение нитей судеб… А время всё расставит по местам. Ведь со временем не шутят! Потому заклинаю тебя не играть с предсказаниями. Пусть колесо времён не нарушит свой ход!

Пока произносились эти слова, Велияр достал из хрустальной шкатулки перо, испускающее голубое сияние. И провёл им по губам Ярослава.

– Это перо птицы Гамаюн… Некогда оно заставило молчать одну волшебную книгу, и с твоих уст отныне не слетят лишние слова…

Когда Ярослав вышел от волшебника Велияра, навстречу ему попался саламудрик:

– И о чём же с тобою говорил владыка? – затеребил его дракоша.

– Ммм… о молчании, вообще-то… – Ярик с трудом распечатал заговоренные губы.

– А, ясно! – улыбнулся саламудрик. – О том, как молчать безумолку, или вещать, держа рот на замке….

– Ну да, похоже! – в ответ усмехнулся Ярик. – Владыка всегда говорит загадками.

– А вы не говорили о том, что молчание – золото? – не унимался дракоша. – И не всё то золото, что блестит… Вот это блестящая мысль!..

* * *

Так и проходили уроки Ярика и Зилаши в Китеж-граде.

Можно было бы рассказать и ещё… Например, о том, как Зилаша забрался в Подземелья Китежа и гонялся за дракопсом Вакою, или как он всё-таки поймал солнечный зайчик и был тем сильно разочарован… Но тогда историям о китежском учении не было бы конца. Так что ограничимся сказанным.

А днём-то чем они занимались? Чем-чем… Ну, тогда вы в деревне не живали. Уж тут-то всегда занятие найдётся.

Нет, я не о хозяйстве. После снов о волшебниках, вилах и драконах хлопотать по дому или в огороде?

Вот с соседскими детьми в лапту играть, это дело! Ещё с Зилашей гоняться за собаками. Весело!

 

Начало Русалий и странный сон

Обычные дни в Китеже, которые и сами по себе не назовёшь буднями, сменялись праздниками. А сколько их случалось летом!

– Если все их отмечать, то останется ли время учиться? – недоумевал Ярик. – Ну, разве признать учебой и сами праздники… К тому же, когда будни почитаются праздниками, то и выходные – буднями.

– А можно и наоборот, и шиворот-навыворот! – размыслил саламудрик. – Кстати, это изречение всегда уместно!.. Свежий взгляд и поворот мыслей!

Однако ведь есть и праздники праздников, мимо коих так просто не проскочишь. И главный праздник лета, это, конечно же, Купала!

А перед ним целую неделю длятся Русалии. И тогда русалки водят хороводы, распускаются на озёрах кувшинки, они же и купавки, или одолень-трава. И грань меж мирами обыденным и волшебным стирается…

Не потому ли и Буслаевы, блуждающие меж сими мирами, праздновали Купалу и Русалии не только во сне?

…Алексей Елисеевич Буслаев уже давно мерил шагами горницу, бормоча что-то себе под нос. И вдруг, остановившись, он сказал сам себе: «почему бы и нет?» Затем он обернулся и объявил:

– А не сходить ли нам вместе на Светлояр? На праздник, с ночёвкой?

– Ура-ааа! – Ярик от радости запрыгал и захлопал в ладоши. – Конечно! Ещё бы! Пойдём! Мы там сами всё увидим!… И встретим Купалу!

На это Валентина Сергеевна стала взволнованно возражать: «Ах, Ярослав и так уже бредит этим озером, а ты ему потакаешь!»

Но Алексей Елисеевич был непреклонен и на уговоры не поддался. Он говорил так, будто верил в каждое слово сына. Да это и в самом деле было так, хоть мама Валентина не могла в сие поверить.

– Надо поспеть на Светлояр к Купале! – убеждал всех отец. – Это же главный праздник в году! Нельзя же это время пропускать!

Володя и Света горячо поддержали отца. Это настоящее приключение! Лес, дождь, комары и болота!

Разохотилась идти вместе со всеми и баба Прасковья: «А как же… С издавна у нас так зав'едено… Русалии и Купала! Лучшая пора для сбора трав…»

Но Валентина аж руками всплеснула:

– Что, тоже в поход? А рюкзак-то сами понесёте? Или как?

– Да что ты! – отвечала бабуся. – Уж я пойду потихоньку да полегоньку. А котомку-то мою ребятки помогут нести… Так я и не отстану…

Володя с Ярославом с готовностью закивали.

– Да… старый что малый… – вздохнула Валентина Сергеевна. – И куда ж вы пойдёте? А заблудитесь?

– В лесу каждый кустик брат, а травка – сестрица, – отвечала нараспев баба Прасковья. – Заблудимся, так нас любая мышка или птичка на путь выведут. Они все наши друзья…

На это Валентина Сергеевна только всплеснула руками и вздохнула: «Ну что тут возразишь? Мышки у неё друзья!»

…Ярик также улыбнулся словам бабушки. Он сидел тихо и гладил довольного котёнка.

А за окном на ветке дуба дремал ворон. Он делал вид, что его вовсе не трогает происходящее в доме.

«Странный ворон… Зачем прилетел? И не из прошлых ли снов?..»

Ярик, подойдя к окошку, вынул амулет, подарок магистра Маргуса, и показал его птице… Но ворон остался безучастен, лишь недобро сверкнул глазом. – «Что это с ним?..»

Котёнка же занимало иное. После того, как бабушка упомянула о мышах, он весь напрягся. Стал внимательно оглядываться. И тут он заметил в углу какое-то копошение. Грозно мяукнув, он бросился туда. По пути опрокинул стул.

Но это была вовсе не мышь. В когти к Зилаше попался… домовой Баука. Он испугался и не сразу сообразил что к чему. Когда же опомнился, на мгновение пропал и явился в сторонке. При этом он отпыхивался: «пух! пух!».

Зилаша обернулся и с недоумением на него уставился. Но тут домовой сделал строгий вид и пригрозил пальцем. Потом, с опаской глядя на котёнка, попятился и юркнул в узкую щёлку у дверного косяка.

Ярик, следя за прыжками Зилаши, рассмеялся. Очень уж забавными были испуганный домовой и изумлённый дракошка.

– Вы видели? – воскликнул он.

– Что это тебя развеселило? – осведомилась мама, нахмурившись. Очевидно, она никакого домового не углядела.

«В чём же дело? А-а… – догадался Ярик. – Ясно! После обучения в Волшебной стране я стал различать незримое… Мама же ничего не помнит, вот и не видит!..»

И он оглянулся: «Интересно, а ещё кто-нибудь видел то же самое?» Ни брат, ни сестра также ничего не заметили.

Однако Алексей Елисеевич едва сдерживал улыбку, да и у бабы Прасковьи в уголке глаза проскочила смешинка.

Только чёрный ворон за окном, который уж верно не пропустил ничего, всё же не подавал виду. И только поблескивал жёлтым глазом.

* * *

…В ту же ночь Ярославу приснилось странное.

Будто он верхом на золотом жуке с амулета прилетел, вместо Китежа, в ночную, мерцающую огнями Москву.

Жук сел на подоконнике высокой башни с часами. Там за окном была келья, уставленная приборами, заваленная старыми книгами.

В келье Ярик узрел магистра Маргуса, работавшего за компьютером.

Не простым! Экран его был словно волшебное зеркало, увитое по окладу змеями; главный блок представлял череп; клавиатура была будто от старинной печатной машинки. Ворон ходил рядом по столу и опасливо поглядывал на череп и зеркало.

У магистра что-то не ладилось… Был он раздосадован, да ещё испуган. Будто увидел на экране привидение…

И точно! С экрана скользнула тень, похожая на человека. И тут же тени за спиною магистра Маргуса взбунтовались и заклубились змеями. Магистр словно оцепенел…

Ворон же шарахнулся в сторону, запнулся и взмахнул крылами… Но не упал. Как в замедленной съёмке, он распустил перья, немного отступил и… отвесил поклон тени…

«Он зачарован! Как и магистр!» – быстро смекнул Ярик Бусинка.

После сего ворон вдруг разбежался и, прыгнув со стола, полетел к окну. Ярик отпрянул, откатился в сторону, выпустив из рук амулетную цепочку. А ворон в каком-то остервенении стал гоняться за жуком, стараясь его склевать…

После одного из ударов клювом келья магистра вздрогнула, рассыпалась искрами и пропала… Ярик проснулся.

Было уже утро. В распахнутое окно задувал ветерок, шевелились занавески… На подоконнике что-то поблёскивало.

Ярик встал, подошёл. Там лежала цепочка с его амулетным жуком… Ярик тронул – жук казался совсем неживым, крылышки едва трепыхнулись и замерли…

«Что же это было? Что стало с магистром?» Ответа на этот вопрос не было.

 

Поход и сны о цветах

Наутро, оставив дом на попечение домового Бауки, все двинулись в поход.

Рюкзаки были собраны и набиты палатками, одеждой, котелками и пакетами с едой и всяческими вкусностями. Все оделись по-походному. Обувь дорожная была зашнурована, ремни подтянуты, топор и ножи заткнуты за пояса.

Ярославу, как младшему, ношу облегчили – кроме рюкзака он нёс только суму, из которой выглядывал всем довольный котёнок.

Бабушка Прасковья отказалась от Володиных старых кроссовок и в дорогу надела шерстяные носки и резиновые полусапожки, спасающие от лесной сырости. Взяла она и свою заплечную котомку для сбора трав.

– Не бойтесь, обузой не буду, – уверяла она. – Не отстану.

И точно. В лесу бабушка бодро шла впереди всех, указывая путь.

Дорога к озеру становилась всё более таинственной. Ели попадались всё разлапистее, кроны сосен уносились в небо…

Буслаевы шли под арками чащобы, будто в мир волшебства и чудес… В тёмном бору встречались прогалины, сплошь заросшие ландышами.

Бабушка Прасковья теперь Ярику казалась китежскою травницей, ведшей урок лесной науки. И он потеребил её за рукав:

– Бабусь, вроде как сирень любит лесовик, да василёк синь-цвет? А как же ты говоришь, что любимые его цветы – ландыши?

– А так и есть… – и бабушка объяснила, что у лесного хозяина три цветка в венке: в ландыше – сила любви, в синь-цвете сила жизни, а в сирени – смертная сила.

– Так значит, в ландыше сила любви? – заинтересовалась Света.

– О-о!.. – хитро улыбнулся Володька, что шёл рядом, сшибая одуванчики. – Возьми на заметку.

– Да-да, – кивнула баба Прасковья. – И на Ярилин день его в венки вплетают в память о ландыше Велеса. Этот ландыш сам Велес-свят подарил царице Диве. Благодаря тому ландышу свят-Ярила-то и родился у них.

– А кто таков Ярила-свят? – спросил Ярик.

– Ярила-то? Он – князь лесного люда. Ярая сила жизни в нём. Лесовики заплетают цветы Ярилины в веночки – и ландыши, и васильки, и сирень. И те цветы в одном венке живут, а поставь их вместе в воду – тотчас завянут. Все силы других цветов высосет сирень. Сладко пахнет сирень… Но она, как и птица Сирин, забирает жизнь…

– А я так и не понял, – переспросил Володя, – зачем лесовик ландыши оберегает? Для чего ему их так много? Или он те цветы своей лешачихе охапками носит?

– А тебе, что с того? – хмыкнула Света. – Если ты настоящий мужчина, любимую следует заваливать цветами.

– Да неужели же леший в лешачиху свою без памяти влюблён? – изумился Володя. – Ну, я понимаю, что он диковат… но ведь и она, небось, колода-колодой.

– Это, уж, кому что по вкусу, – с улыбкою отозвалась баба Прасковья. – Коли ты сам пенёк, то и жена твоя – колода. Однако и трухлявая колода цветёт по весне. И старый пень ветки пускает, коли влюбится. Вот так-то: с милой и под елью – найдёшь себе келью….

Так за разговорами Буслаевы и вышли на берег Светлоярова озера.

Послеполуденный зной уже спал. Стрекотали кузнечики. Лягушек не было слышно, так что дождя можно было не опасаться.

Ярослав едва узнавал место. Огляделся. Кувшинки у берега чуть колебались под лёгкими дуновениями ветерков.

– Ну и где же вилы? – поинтересовался Володя. – Да и Китежа что-то не видать.

– Китеж не всегда и не всякому показывается… – ответил за сына Алексей Елисеевич.

– Да и кому град покажется, тот потом всё равно ничего не помнит! Это волшебство такое, – пояснил Ярик. – Может даже, ты и бывал тут, да не помнишь ничего…

– Выходит, мы пришли сюда посмотреть на что-то невидимое! – усмехнулся Володя.

Дети побежали собирать цветы. Мама и бабушка разложили скатерть, выложили на неё продукты. Папа зажёг горелку и поставил на неё котелок с ключевой водой.

Цветов вокруг было без числа – и белых ромашек, и жёлтых лютиков… Полыхали малиновыми огоньками Петровы кресты. Тут же колыхались на ветру жёлто-синие Иван-да-Марья, Иван-чай, горечавка и цветок Марьин корень.

Пока готовился обед и плелись венки, бабушка опять взялась рассказывать о цветах.

– А знаете ли вы, – говорила она, – что все цветы друг-дружке роднёй приходятся?

– А как же, – кивнула Валентина Сергеевна. – В ботанике цветы относят к родам и семействам. Конечно, родственники!

– Да ты напрасно не смейся, я дело говорю, – настояла баба Прасковья и продолжила урок травознания. – Возьмём лютик-купальницу!.. Матушка-купальница, ночная печальница… Она – матушка, а батюшка-то кто? Вот он батюшка: Огнецвет, или цветок Петров крест…

– Корень у него крестом, – заметил Алексей Елисеевич, – вот его Петром и крестили. Хоть он… ну… – Алексей Елисеевич чуть замялся, – вроде как бог Огня языческий.

– Если он и бог, то для пчёл и мух: не бог, а цветочный дух! – возразила баба Прасковья. – Теперь он – вилень цветочный. Лишь в цветах его и сыщешь. Однако по-старому его цветок Огнецветом зовут. Огнецвет да Купальница – муж и жена. И деточки у них есть. А знаете, кто?

Все пожали плечами.

– Вот они, детушки, – баба Прасковья сорвала стебелёк с синими и жёлтыми бутончиками, – цветок Иван-да-Марья, названный в честь Ивана Купалы да Марьи Костромы. Их рождение мы и празднуем в Купальские дни.

– Впрямь цветочная семья. Муж, жена и дети, – задумчиво проговорила Валентина Сергеевна. – Вот мы их и сплетём вместе.

– Не забудьте ещё их внука приплести, – посоветовала баба Прасковья.

– Внука? А кто в этой семье внук? – полюбопытствовал Алексей Елисеевич.

– Вот он, – протянула баба Прасковья лесной пион с венчиком из пурпурно-розовых лепестков. – Внук их корешком пошёл от Ивана-да-Марьи, – так его Марьиным корнем и зовут…

Бабушка Прасковья плела венок, и речь её журчала как ручеёк, убаюкивала. «Вилы-то в старые годы не в одних, вишь, цветочках жили… Были они тогда в большой силе…»

Ярослав представил, как вилы на лугу порхают стайкой бабочек…

– Одну из тех вил-волшебниц звали Купальницею. Она-то была влюблена в вильня-волшебника, которого звали Огнецветом. А тот вилень Огнецвет стоял на страже у норы. В норе жила змея. Огнецвет не пускал змею ползать по миру, запрещал жалить малых детей…

Ярик утомился от долгого перехода и полуденной жары и сам не заметил, как его глаза стали слипаться…

И вот что он увидел в чудесном полусне за едва прикрытыми ресницами, сквозь кои пробивалось Солнце…

Перед ним сам собою раскрылся желтоголовый бубенчик цветка лютика-купальницы.

В цветке явилась прекрасная волшебница-вила. Она была в чёрном бархате с чёрными развевающимися волосами и крылышками, как у бабочки-крапивницы. Рядом взметнулись языками пламени багряные лепестки Огнецвета. Там явился вилень – крылатый юноша в огненном плаще и со сверкающим мечом.

Печальная вила из цветка купальницы протягивала ручки в мольбе к своему соседу и пела:

«Ты приди ко мне на лужочек, попляши со мною дружочек! Мы с тобою здесь помилуемся, помилуемся, да полюбуемся!»

Огнецвет же так отвечал прелестнице:

«О Купальница-чаровница! Не могу к тебе отлучиться! Мне всю ночь придётся не спать. Мне на страже нужно стоять! Чтоб змея с колоды не выползала, малых деточек не кусала!»

И тут в печали великой Купальница стала заламывать ручки и лить горючие слёзы.

И разгорелось сердце у Огнецвета. Он вложил меч в ножны и оставил свой пост у змеиной норы. Он перелетел к виле, и стали они вместе танцевать…

Тут из оставленной без присмотра норы выползла змея. Огнецвет же, занятый Купальницей, не заметил сего…

* * *

– Змея! Змея! – вскрикнули Светка и Валентина Сергеевна.

Ярик проснулся. В самом деле, прямо к ногам Ярослава, чуть шевеля траву, извиваясь меж кочками, ползла змея. Это была гадюка!

Валентина Сергеевна и Света поспешно вскочили. Алексей Елисеевич схватился за топор, Володя – за палку. Но быстрее всех оказался Зилаша. Он в то же мгновенье бесстрашно бросился на змею и, выпустив когти, вцепился в неё.

Змея с шипением оплела котёнка со всех сторон. Они покатились клубком и исчезли за стеною травы. Теперь лишь по колебанию стеблей можно было понять, где идёт битва.

Сражение длилось недолго. Вскоре из травы явился с видом победителя сам Зилаша с горящими от радости глазами и усиками, стоящими торчком. Змея же пропала невесть куда. Вот была радость!

Валентина Сергеевна и Света принялись ласкать довольного собой Зилашу.

– Ты настоящий герой! Истребитель змей! – воскликнул Алексей Елисеич.

Но больше всех был рад за него Ярослав.

Он-то сразу понял, что то была не простая змея. И она будто явилась из старой легенды об Огнецвете и Купальнице.

– Баб, а баб! – Ярослав подёргал бабушку за рукав. – Раз Огнецвет упустил змею, она же выползла и стала всех жалить? Так?

– Так, – кивнула бабушка.

– Но потом-то её прогнали? Так же, как и мы эту змею? – не отставал он.

– Да, Ярославушка, прогнали, – успокоила его баба Прасковья. – Змеи всегда на Купалу из нор выползают. У них сейчас пора свадеб. Они очень волнуются нынче…

– И как же от них уберечься? – не отставал от бабушки Ярослав. Все также с интересом ждали, что ответит бабушка.

Бабушка же продолжала перебирать цветы и отвечала так:

– Лучше всего змей отпугивает Петров крест – Огнецвет. Не любят змеи и Марьин корень. По-старому он тоже крест, только Томилин… И он крестом под землёй корни пускает. Змеи и всякая нечисть боятся ч'удной силы крёстной… Древняя это сила, обережная…

Володя со Светой взяли по цветку Иван-да-Марьи. А Ярослав взял Томилин крест.

– Вот синий цветок, – указала Света на синие прицветья и листочки Иван-да-Марьи. – Это цветок Марьи Костромы.

– А вот – жёлтый, – отозвался Володя, разглядывая жёлтое полураспустившееся соцветье. – Это цветок Ивана Купалы.

– А это Иванов и Марьин корень – цветок их сыночка Томилы, – показал свой цветок Ярослав. – Это Томилин крест…

И Ярослав засунул цветочек в петлицу у ворота рубахи.

 

Начало Купальской ночи

И вот так незаметно и подошёл Купала. Подкрался вместе с сумерками, навалился на берег Светлояра вечерним туманом.

Костёр уютно потрескивал. А после ужина все, усталые за день, разбрелись кто куда.

Голова отяжелела от усталости, но всё не спалось… Да ведь в ночь Купалы и сон становится явью!

Ярик всё сидел у костра, глядя на огонь. От сего сумерки вокруг казались ещё чернее. У ног лежал, пригревшись, его верный Зилаша.

Из-за леса поднялась луна. От её сияния Светлояр стал испускать сиреневое мерцание.

И так Ярослав не заметил, как переступил границу сна. Заснул… или просто вошёл в Волшебную страну, не смежая век?..

* * *

Тут Ярослав понял, что он у костра – не один. А-а… это его отец и бабушка вернулись…

Отец шевелил каким-то жезлом угли костра. Теперь одет он был иначе – в мерцающий балахон, опоясанный поясом с золотым шитьём. Борода же его с седыми прядями в отблесках от костра была будто объятой пламенем.

Бабушка, стоявшая рядом, тоже преобразилась – волосы её стали гуще, лицо – морщинистее. Облачилась она в понёву и узорчатый нагрудник. Голову украшал повойник, увитый лентами.

А где мама и брат с сестрою? Вот же они… В венках цветов и белых расшитых рубахах ходят по пояс в травах неподалёку…

«Мама будто Купальница, а брат и сестра – Купала с Костромою…» – подумалось Ярославу.

Вид их не смутил Ярика. В Волшебной стране, в крае грёз и мечты, и не такое кажется в порядке вещей…

Отец и бабушка, волхвовавшие у костра, вдруг обернулись и позвали котёнка:

– Кис-сс! Кис-сс! Кем бы ты ни был, собой обернис-сь!..

Поднявшись на четыре лапы, котёнок встряхнулся. За спиной его раскрылись крылья. Уши заострились, как у филина. Хвост же стал длинным и змеиным – свился и переплёлся сам с собою.

Зилант сверкнул огненными очами и спокойно вошёл в костёр.

– Ах! – испугался было за друга Ярослав и бросился к костру.

– Ха! Саламандры в огне не горят, – напомнил ему дракоша со смехом. – Для нас огонь – что дом родной. Уютен нам родимый очаг!..

Зилаша пустил в небо сноп искр. Тут же из искр стали сплетаться башни и терема Китеж-града. Это открылись его огненные врата.

Из врат порхнула, оставив за собою след из искр, вила Купавка. Она играла на свирели. Затем, отпустив свирель, коя продолжала играть уже сама, вила провозгласила:

– Князь Велияр приглашает всех на Русалии! Время праздновать!..

И тут из леса и от озера по зову Купавки полетели стаею мотыльков цветочные вилы. По траве прикатили листуны, будто клубочки ежей. Клубами тумана потекли святкуны. Из омутов повыныривали русалки, увитые водорослями.

Явилась из болота и старая знакомая Ярослава, королева лягушек. Ярослав и Зилант поклонились ей. В ответ получили знаки высочайшего королевского внимания.

Из городских врат потянулись к озеру и празднующие Купалу китежцы. И началась Купальская мистерия.

Древнюю, будто сам этот мир, песнь запели вилы, что кружились над озером.

Это была печальная история о том, как дети Купальницы и Огнецвета – Купала и Кострома, коих разлучили боги, после встретились и полюбили, не узнав друг друга…

Но раскрылось тайное, и узнали брат и сестра, что сей любовью нарушили вечную заповедь. Ведь нельзя любить тем, кто родня по крови. И ушли они в воды реки, став вилами цветка Купала-да-Кострома, что ныне зовётся Иван-да-Марья.

Эта песнь оживала в вихрях дыма и огненных струях. Купала и Кострома трепетали там, как вилы огня и цветов, сплетаясь и расплетаясь. Они то бежали навстречу, то пели и кружились в хороводе…

– Будет горюшко тем, что с тобой нас венчали!..– разносилась над озером песнь Купалы. – Будет плакать Купаленка – р'одная мать… Мы пойдём, сестрица, ко озеру, да ко озеру Светлоярову, мы пойдём с тобою, утопимся!..

– Ах! – воскликнул Ярослав. – Что же это делается? Сейчас же Купала понесёт топить сестру свою – Кострому! Как жалко!

– Что топить? Где топить? Чем топить? – забеспокоился саламудрик. Видимо, он думал об огне в печи и потерял нить.

– Да нет же! – воскликнул Ярослав. – Ты не понял! Печь здесь не причём, и топить её ни к чему. Просто это такая печальная история!

– Раз история не о печи, то не нужно и печалиться! – резонно заключил Зилаша. – Все на озеро! Будем купаться! Веселиться! Только, чур, не брызгаться!

И тогда все вокруг начали сталкивать друг дружку в воду. В озеро полетели лесовики в объятья русалок. Толпами повалили святкуны, рассыпаясь по озеру тополиным пухом. И над всеми, будто бабочки, порхали вилы.

И тут Ярик заметил среди вил Купавку.

– Купавушка, а тебе понравилось это представление? – кликнул её Ярослав.

Купавка, подлетев, захлопала крыльями:

– Дивная игра! Цветочные вилы исполнили всё чудесно… А ты, я смотрю, подобрал цветок на роль вильня Томилы, сына Костромы и Купалы!.. – и она указала на цветок Томилин крест в его петличке. – А ведь он – мне батюшка!…

– И мне тоже нравятся цветы! – заявил Зилаша, умильно смотрящий на вилу – Всё ваше цветочное семейство! А особенно кувшинка одолень-травы…

Купавка рассмеялась, будто зазвенел колокольчик, а саламудрик от смущения завился колесом и покатился к берегу, разбрасывая по пути горящие угли. Он бросился в озеро, и вода зашипела. Вскочил же Зилаша уже не драконом-саламандрою, а мокрым, рыжим и очень довольным собой котёнком.

Тут окунулся и Ярослав, а вышел на берег в расшитой старинной рубахе…

* * *

Выйдя из воды, Ярослав подошёл к костру. Туда же подскочил и Зилаша. Дохнув на костёр, он поднял завесь из искр, а затем распахнул её, словно мерцающий блёстками занавес.

А вила Купавка, порхнув в открывшийся проём, указала путь.

– Врата Китеж-града для вас открыты! Праздник продолжается!..

Тут Ярик увидел за дымкою дорожку из плит, что вела к вратам Китеж-града.

За ним в сей проход последовали все Буслаевы. Огонь, расступившись, пропустил их.

Город за крепостными стенами, и сам кремль с башнями, и посад, и сады были овеяны мерцающей золотистой дымкой.

У врат несли стражу медведи в красных кафтанах с секирами. Завидев гостей, медведи перекрестили секиры.

– Цветы!.. Это же ключ! Нужно поднести им цветы! – подсказала Купавка и сама бросила медведям одолень-траву.

Надев венки на пики секир, Буслаевы последовали за вилою мимо расступившихся стражей.

И только они сделали шаг, пред ними открылась площадь, залитая золотистым светом, высокие терема, улочки…

Весь город веселился. На ярмарочной площади, представшей им, бурлили толпы разряженных «гостей со всех волостей».

Лавочки были забиты разнообразным товаром: куделями для кудес, чарами для чародейств, птицами для гадания по их полёту, волшебными палочками и прочим. Певцы, гусляры, рожечники веселили народ, валивший сюда со всех семи врат. Это были и люди в старинных одеяниях, и существа волшебные.

Буслаевы тем временем разбрелись по ярмарке. Ярик поначалу думал, что купить здесь ничего нельзя, поскольку местные деньги были отчеканены более семисот лет назад при старых князьях.

Но удивительным образом кошелёк Алексея Елисеевича, обратившийся мешочком с завязками, оказался наполненным серебряными чешуйками, такими и были в те времена деньги.

Отсыпая всем монетки, отец говорил:

– Ну что же, погуляем! Пусть каждый найдёт себе что-то по вкусу. Но помните, это не просто ярмарка… Тут покупают и продают, находят и теряют… Золото здесь может обратиться черепками и наоборот…

Володя и Света, получив монетки, сразу же разбежались каждый в свою сторону.

Володька заметил в одной лавочке тавлеи, старинные шахматы с фигурками, кои сами перебегали с клетки на клетку. Вот забавно!

Светка не могла оторваться от лавочек с музыкальными инструментами. Тоже волшебными – дудочки сами играли, барабанчики сами били себя палочками, а гусли перебирали струны. Очень весело и любопытно!

Прасковья вела их по рядам, показывая что здесь можно купить. «На Купалу все купаются и всё покупается! Таковы уж здесь свычаи-обычаи…»

Ярик тоже взял горсть монеток и пошёл по рядам… Чтобы ему купить? Игрушки, бирюльки? Он же не маленький… И сластей не хочется… Да! Ему же нужно починить амулет, подаренный магистром! Его же ворон поломал!

Тут он увидел в закутке неподалёку лавочку с вывеской «Мастерская умных вещей кузнеца Левши». А чуть ниже входящих зазывала надпись: «Говорю как на духу, подкую и блоху!». Конечно, сюда!

– Вы почините жучка? – спросил он мастера за стойкою. Тот выглядел точно как Левша из сказки. Так это он и есть! Хитроватый мужичонка с острым глазом, второй был повязан, и в расшитой косоворотке.

– Отчего же? Починю! Блоху подковал, и с жучком управлюсь! А как же! Как бы ни была хитра-мудрёна вещица заморская…

Пока Левша ковырялся в жучке маленькой отвёрточкою и иголочкой, Ярик бродил по мастерской, задумавшись…

«Ох, магистр!.. Ведь с ним что-то произошло. Что-то плохое! А потом всё пошло не так… И этот ворон, и змея… А мы тут празднуем!..

– А вот и ваш жук! – прервал его мысли мастер Левша и протянул его на ладони. – Опа! Вот так! Починили мы жука, спляшет он трепака!

И впрямь жучок отплясывал, выдавая кренделя, кланялся и поводил усиками.

– Ух ты! Забавно! – восхитился Ярик. – А то, что он раньше умел? Не разучился? Он ведь передавал картинки…

– Этого не знаю! – почесал затылок Левша. – Однако же, характер у него стал веселее! Был он барином важным, стал гулякою праздным! Всё подглядывал да на ус наматывал, а теперь усы торчком, пляшет, бьёт каблучком!

…Ярик, улыбаясь смешному жучку, вышел наружу. Едва успокоил его, погладив по крылышкам, и опять повесил себе на шею.

– Ну, что, Ярослав… Веселишься? Выбрал себе что-нибудь? – спросил, подойдя к нему, отец.

Ярик вздохнул и отмахнулся:

– Ах, это всё не для меня! Разве мы сюда пришли забавляться?

– Ты слышала, что сказал младший? – с затаённой гордостью, рёк отец подошедшей к ним Валентине, уже обернувшейся учителем Валинес.

– Ну вот! – обрадовалась мама. – Я же говорила, все вокруг лишь забавляются. Хоть кто-то со мною согласен.

– Валя! – урезонил отец. – Ярику просто не до ярмарочных фокусов. Ведь он пришёл сюда для дела серьёзного, для учения волшебству.

– Ну, будет спорить! – к ним подошла и бабушка Прасковея. – Тут уж каждому своё! Каждый выбирает, что ему по вкусу… Кому к блинам по вкусу мёд, а кому и сметана!

И тут Ярик заметил, что в руках у бабы Прасковеи расписной поднос с чаем, блинами и мёдом со сметаною в блюдцах. Все потянулись за угощением…

 

Избрание владычицы русалок

Праздник продолжался… Подошло время выбора Русальской Самовилы, главной русалки на весь праздник.

Выборы, по обычаю, проходили в Изумрудной зале Башни Семилучевой Звезды. Нужно было идти туда, дабы поспеть к началу… И всех занимал вопрос: а кто же будет Самовилою в этот раз?

– Ах! – восклицала Купавка, что вилась рядом с Яриком, Зилашею и всем семейством Буслаевых. – Это старая традиция! Я тоже когда-то была Самовилой Русалий, а до меня – моя матушка Поманка…

– Да и меня избирали… – вдруг вспомнила Валинес. – Да-да, я хорошо помню… Хотя, было это так давно, что будто то была и не я…

– А ещё изберут соискателей на право провести Владычицу русалок к озеру! – перебил их мастер Велекса. – И они будут состязаться… Красивый обычай!

По пути к Семиверхому замку Купавка знакомила Ярика с городом – ведь он впервые не был занят уроками, а просто гулял по праздничным улицам.

«Вот это театр… вот хранилище рукописей… вот галерея…» – то и дело указывала вила.

Здесь было на что посмотреть… Ярик сыпал вопросами.

В разговор вмешивался отец и всё разъяснял, как истинный знаток истории невидимого града.

Они миновали здание, выложенное грубоватыми булыжниками. У входа его на пике, торчащей из стены, спала сова. По словам Велексы, это был музей волшебных вещей и главный манускрипторий, заваленный до стропил летописями. Там он пропадал обычно днями и ночами, зайдя на минутку.

Купавка, летавшая вокруг, не переставала щебетать, восклицая: «Ах какое милое здание!» «Это просто прелесть, посмотрите же!» «Восхитительно!..»

Она указывала то на одно, то на другое строение, возведённое при том или ином князе. И к рассказу о нём тут же приступал Велекса.

Ярослав же потерял нить. Он стал путать князей, именами коих так и сыпал отец. Древние Святояры мешались с Юрием Долгоруким и другим Юрием, сыном князя Всеволода Большое Гнездо, и все они с нынешним князем Велияром…

Зилант также не слушал, поскольку в его драконьей голове древние князья и волшебники столпились и начали толкать друг друга локтями.

Наконец, Купавка с Велексою вывели Ярика и Зиланта к мосту, ведущему к Семиверхому замку и к Башне Семилучевой Звезды.

Друзья вступили на мост, переливавшийся всеми цветами радуги. Радужный мост вёл через пропасть. В пропасти струилась речка с хрустально чистой водой.

Ярослав с Зилашею последовали за Купавкой по мосту. Глянув вниз, Ярик заметил, что речка эта, втекавшая в Светлояр, была бурливой и местами пенной, будто кипящий на камнях горный поток. Над нею волочились хвосты тумана.

Подняв голову, Ярослав любовался башнями Семиверхого замка. Одна из башен отстояла от остальных наподобие часовни. Это была Башня Креста. Ещё пять башен, представлявшие пентаграмму, соединялись перекидными мостами с седьмою – Башнею Звезды. И все башни вокруг также блестели самоцветами и были расписаны одним из семи цветов. А горбатые мосты между ними казались дугами из разобранной на цвета радуги.

На мосту к ним и присоединились попутчики, заполонившие мост. Среди них также были разного рода н'елюди – также и те, лики коих виднелись на стягах, развевавшихся над башнями.

Взрослые волокли за собою чад. Теперь Ярославу приходилось прокладывать дорогу, толкаясь локтями, либо хватаясь за хвост Зиланта. Понемногу от него были оттеснены и отстали все – и отец с мамою, и брат с сестрою, и бабушка…

Идущие в цитадель имели вид беззаботный. По обрывкам фраз Ярик понял, что и они спешили на праздник. Миновав мост, все стали заходить в ворота, на коих были искусно вырезаны причудливые узоры, райские птицы и китоврасы… За распахнутыми створками они вдруг увидели радужный мост – тот самый, по которому они сейчас шли. Навстречу же им двигались… они же сами.

«Да это ж зеркало…» – вспомнил Ярослав. – «Это волшебные зеркальные врата!»

Купавка, летевшая впереди всех, порхнула в зеркало, за стекло, и пропала. За нею последовал и Ярик… Он не ощутил преграды. Прошёл зеркало насквозь и оказался во дворе рядом с Купавкою.

Обернувшись, Ярослав увидел, что дракон «отразился» в зеркале и стоит теперь к ним спиной… Что же это такое?

– Ах! Он всё перепутал! – воскликнула Купавка. – Ему нужно обернуться!

Саламудрик, сбитый с толку, вновь и вновь пытался пройти. Но каждый раз он отражался и опять оказывался стоящим к ним хвостом.

Ярослав заметил, что в отличие от людей, все входящие нелюди сначала поворачивались потом делали шаг или кувырок назад. Так все волшебные существа принимали человеческий образ.

Вот волкодлак закрутился юлой, а за зеркалом стал человеком с волчьими клыками. Кентавр, прогарцевав за раму, потерял задние ноги и стал волшебником с горделивой статью коня.

Лешие теряли ветки, хоть причёски их и потом оставляли желать лучшего. И только альвины и люди проходили, не меняя лики.

Среди людей Ярик заметил китежцев-однокашников. Они миновали зеркальный вход, посмеиваясь, видя забавные прыжки Зилаши. Они думали, что он это нарочно делает, дабы всех развеселить.

Саламудрик же безуспешно пытался пройти в лоб. Так бы и продолжалось, если б к вратам не подоспели его родители: Мерлантий и Шелмабора.

– Что, никак не получается? – хохотнул, дохнув огнём, Мерлантий.

– Делай как мы! – подсказала мама.

Они повернулись хвостом и, подпрыгнув, перекувырнулись. Вслед за ними кувырнулся и Зилаша. Встал же он на две ноги, уже за зеркалом.

Теперь Зилант и его родители походили на людей. Только хвосты, торчащие из-под одежд, напоминали, что они всё же драконы.

И опять Купавка порхнула вперёд и повела всех по проходам, лестницам и мосткам в златых чертогах Велияровой цитадели. Они пошли вслед по коридорам со сводчатыми потолками в толпе оборотней.

«Привет! Привет! – кивали знакомым и друзьям Ярик с Зилашею. – Как у вас дела? И у нас хорошо! Праздник! Всех с Купалою! Ура-р-ра!»

* * *

Они вошли в залитую светом круглую залу, украшенную зелёным мрамором и россыпями изумрудов и с рядами скамей, завитых спиралью.

Все стали рассаживаться. Ярослав сел рядом с Зилашей. Вскоре к ним присоединились и Володя со Светою. А родители и бабушка взошли на приступок, туда, где за столами устроились мастера школы.

Велияр Сивобородый, сидевший в середине, открыл праздник.

– Мы рады приветствовать вас сегодня на Светлояровых Русалиях! Непросто было сюда найти путь, ведь незримый град сокрыт. В мире людей ходят слухи, что Китеж ушёл на дно Светлояра. Сказки! Эти слухи распространяют те, кто пошёл ко дну на выпускных экзаменах из Китежской школы!

Ярослав, взглянув на рельефы и росписи стен, заметил, что чуть не везде изображались сцены потопа. «Странно… – подумал Ярослав, – почему же Велияр сказал, что Китеж не тонул?..»

Велияр же продолжал:

– А ныне мы должны избрать владычицу нашего праздника! Ну, так и приступим!

Велияр хлопнул в ладоши, и тотчас явились два медведя. Они вкатили хрустальный шар и установили его на постаменте.

В шаре заклубился дымок, потом прояснилось, и в нём опять явилась келья со Звёздною книгою. На книгу пал солнечный луч, она раскрылась. Со страниц её полетели искры, кои стали звёздами и вылетели вихрем из шара. На сцене звёзды обернулись в призрачные образы богинь и богов, русалок и князей…

– Итак, Звёздная книга избрала Русальский сказ и его героев, Самовилу и соискателей её руки… – воскликнул Велияр. – И так пусть ныне оживёт старое русальское сказание. И будут избраны те, кто оживит его для нас!

Купавка, порхавшая рядом с Велияром, заиграла на свирели, и образы героев сказания стали рассыпаться, оборачиваясь птицами – голубями, соколами и галками.

– Раздаём личины для шествия! И да пусть сказание само выберет, кто кого ныне играет. Знайте же – это и маска, и судьба…

Велияр свистнул в два пальца, будто мальчишка, гоняющий голубей.

Птицы разлетелись по залу. Того же, кому они садились на плечи, озарял луч, исходящий от шара. Избранные вставали под одобрительный гвалт окружающих.

Весь зал пришёл в движение. Везде подымались школяры с птицами на плечах, раздавались хлопки… Лучи выхватили из тьмы и Володю со Светою, им выпали личины Купалы и Костромы. Велексе и Валинес в предстоящем шествии к озеру предстояло играть Ночь Купальницу и Огнецвета…

А вот белая голубица, самая величественная из всех, озарив зал сиянием, села на плечо Линды Златовласки. Ей выпала честь стать на время праздника самой Владычицей русалок – Самовилою!

Это было чудесно! Большая честь! Ах, как бы не потерять голову от счастья!

В нынешней мистерии ей выпало представляться невестою Свирельщика, коя отвергла притязания злонравного Лихояра.

А вот пришло время и для выбора соискателей её руки – Свирельщика и Лихояра. Над залом полетели галка и сокол.

Галка присела на плечо темнозорца Гришки Кутерьмы, и тот приосанился. Он соискатель! Его маска устрашающая – Лихояр, он же и сам бог Пан Виевич, и ещё чёрный Идол в прошлом!

Это как раз ему впору и по вкусу… А Линде он не даст спуску, она же его окунула в омут! Такое не забывают!

Тогда же и на плечо Ярика Бусинки сел сокол. Его глаза ослепил свет, и он тоже взволновался. Ему выпала роль Свирельщика, он же и князь Яр, и Томила-дудочник, и сам обретённый Белый Кресник…

Вечное сказание о борьбе света и тьмы вновь явилось и призвало своих героев… Не потому ли Ярик и заложил в петлицу цветок Томилин крест? И ему предстоит теперь бороться за руку прекрасной Линды Златовласки!

Поднявшись как и все, Ярик оглянулся, ища поддержку. Все хлопали, а Велияр довольно щурился и улыбался…

 

Посвящение Ярика Бусинки

Перед состязаниями и завершающим шествием с хороводами русалок была объявлена небольшая передышка.

Волшебники и школяры повалили из зала в переднюю, а самые голодные – в трапезную. Вскоре в проходе сошлись Ярик и Зилаша, а также Володька со Светою, к ним присоединились и их друзья.

Ярик искал глазами Линду, но её в это время Валинес с Шелмаборою отвели наряжаться к состязанию и торжественному шествию. Владычица русалок должна выглядеть блестяще.

Вскоре подошёл волшебник Велияр, а с ним мастер Велекса и Мерлантий. На плече Велияра устроилась вила Купавка и весело щебетала.

– Ах! Ах! Как хорошо! Состязание за честь! И владычица русалок ныне просто прелесть!

– О да, хороший выбор, – Велияр с нежностью оглядывался на внучку Купавку. – И меня всегда это так волнует!

– Помни мои уроки! – вдруг сурово окликнул Мерлантий рассеянного Ярослава. – В битве они тебе пригодятся!

– О-нет! Не думаю! – замахал руками Велияр. – Это состязание волшебное. Тут будут востребованы иные навыки.

– И никаких мечей! Прошу! – взмахнула крылышками Купавка. – Ярик в маске Свирельщика, коими были в прошлом и князь Яр, а ранее Томила Купалич и сам Кресник!.. И пусть он лучше будет играть на свирели!

– Ярик будет играть! – возликовал Зилаша. – Это сон во сне! Ура! Я всё понял!..

– Но случиться может всякое… – настоял на своём Мерлантий. – Это не просто игра, а жизнь! А в жизни есть место борьбе!

Ярик почувствовал кружение в голове… Будто он увидел свои множащиеся отражения в зеркалах и в веках… Что за чудо…

Тут Велияр обратился к Купавке, сидевшей у него на плече.

– Купавушка, внученька! Ярика пора посвятить в роль… Да им всем тоже стоит кое-что рассказать… и показать. Ты у нас знаешь каждый закоулок и помнишь всё, ведь эта история и про тебя…

– С радостью, – улыбнулась Купавка. – Я всё-всё им покажу! Это так интересно!

– Да-да… – рассеянно пробормотал Велияр. – Просвети их. И всё покажи… Ну, то есть, не совсем всё. Ты же знаешь, у нас есть места, куда заходить не стоит.

– Знаю-знаю! – защебетала, взмахнув крылышками, Купавка. – Я всё им покажу, всё расскажу! За мной! За мной!

Все поспешили за вилою по коридорам и лестницам, уходящим куда-то ввысь внутри Башни Семилучевой Звезды.

* * *

То, что начала рассказывать и показывать вила Купавка, было крайне интересно.

Вначале она привела Ярика и его друзей на зубчатый венец Семиверхого замка, именуемой Беседкою Семи Ветров.

Ярик уже бывал тут, у статуй Велеса и Дивы, и всех прежних князей Китеж-града. Восхитительное место, особенно для посвящения в тайны.

Купавка порхнула и села на плечо величественной статуи князя Яра Первого, томно прижавшись к его каменной щеке.

– Ах, как он был хорош в юности! Он был таким же, как и ты, Ярик! И тоже школяром китежским! – вила прослезилась, вспоминая былое.

– И он учился в Китеже? – переспросил Ярик Бусинка. – Замечательно!

– Первый выпуск! И он, как и ты, играл на свирели в Купальской мистерии. А как хорошо играл! Просто чудесно!

Все стали упрашивать Купавку рассказать о том подробнее.

Да только она была лишь цветочною вилою и совсем не помнила ни о его подвигах, ни о древних войнах… И поведать она могла лишь то, что касалось сказок о цветах.

Купавка и сама родилась из цветка купавки – из кувшинки, раскрывшейся на Светлояре. Она была дочерью вильня Томилы, а тот ведь тоже уродился в цветке – Томилин крест. Томила же был рождён Купалою и Костромою – цветком Иван-да-Марья. Всё так, как бабушка и рассказывала.

Впрочем, стоит напомнить, что как цветочная вила Купавка была не совсем той, что вела знакомство в старые годы с князем Яром.

Ведь она вновь расцветала, и так перерождалась, каждую весну. Она была, по подсчётам звёздочётов, уже пятнадцатой – столько пятисотлетних круглолетов с тех пор минуло. Это если только считать по китежскому времени.

По матери же Поманке – вила Купавка была внучкою волшебника Велияра. И она тоже училась в Китеж-граде тогда, – также, как и сейчас.

Ах, какое это было чудное и весёлое время! У неё, в той жизни, было много друзей и подружек.

И княжич Яр – тогда его звали Ярушкою – тоже учился в Китеже на одном с нею курсе. Княжич Яр был сыном великого волшебника Асгаста Сварожича, а также княжны Дулебы Радогастовны. Высокий род! Высокая судьба!

Его упрятали от сил зла в незримом граде и дали перстенёк с камешком самоцветным, который обладал силою сокровения. Сей камешек мог делать Яра маленьким – таким, что он мог вполне жить в цветочном бутоне…

И потому в те годы он и водил дружбу с вилами цветов. И с Купавкою, которая, конечно же, влюбилась в такого славного героя…

Но, впрочем, он-то в конце концов предпочёл её подружку, Настю Зимнюю – вилу цветка Анютины глазки. Знаете, такую миленькую, с лилейно-белыми волосами и розовыми крылышками…

– Ах-ах! Ну, я немного отвлеклась! – воскликнула вила Купавка. – Ведь у нас было тогда много друзей! Таких же, как и вы! Скажем, Аська и Яська – брат и сестра Ярушки…

Среди ребят показались Володька со Светою, что играли также и их роли в мистерии праздника:

– Так это мы!

– Да-да, точно такие! Вы, ведь, тоже из их рода. Такие же златоволосые, весёлые. Солнечный род! Мы так любили играть героев сказаний… Но это была не просто игра, а истинное волшебство.

И тут Купавка заиграла на свирели.. Это была чудесная музыка, трогающая душу. Все замерли в восхищении.

– Ах! Особым волшебством на Русалиях всегда отличалась музыка. И эта свирель – не просто дудочка-самогудочка. Она заставляет плясать, снимает наваждения, отмыкает сердца и замки… Она принадлежала и деду Купале, а тому досталась от предка Кресника… Её заслужил и князь Яр… А теперь она твоя, Ярик Бусинка!

И тут Купавка шепнула дракончику, оплетающему свирель: «Свершилось! Теперь твой хозяин Ярослав из рода Буса!»

Тот кивнул понимающие и, расправив крылышки, порхнул, неся свирель Ярику Бусинке. При сём свирель продолжала играть сама по себе.

Ярослав с трепетом принял волшебную свирель: «Мне? Она моя?»

– Да! Свирель твоя! И не беспокойся обо мне. Полагаю, я без свирели не останусь… А тебе предстоит сойтись в поединке с иным Свирельщиком!

И тут, будучи уже во сне, Ярик Бусинка словно вошёл в новый сон… В сём сновидении сам он был уже не совсем он, а кто-то много более старший и властный… Это чувство накатывало и отступало…

Вспомнил он и то, как был князем Яром, а ещё ранее – Томилой Купаличем… Да и Купалою тоже!.. И кем он только не был! И Ярилою, и Белым Кресником!

И всегда, в иных жизнях, он уже играл на сей свирели. И так Купальская мистерия пробудилась и зазвучала в нём и повсюду!..

И это было не просто наваждением…

 

Посвящение Гришки Кутерьмы

Тем временем владыка подземелий Китежа старый учитель Вальяр Сивоус уводил в подполье ватагу тёмников – приятелей Гришки Кутерьмы, да и его самого тоже.

Им также предстояло примерять личины и проникнуться своей ролью… Как же силы ярого света могут проявить себя без борьбы с тьмою?

– Избравшим тайные пути следует набраться гордости и терпения! Их служение и самое важное, и самое трудное! – вещал владыка Вальяр. – Ох и нелегко быть отверженным, пребывать в тени, но при том быть самым преданным служителем света! Принимать проклятия, не дорожить доброй памятью потомков… Тяжкое испытание!

– Зачем же это делать? – спросил Гришка Кутерьма. – Не лучше ли сразу принять сторону победоносного света?

– Таково ваше предназначение!. Без углей нет огня, а без тьмы – света. Радость без грусти не радость. Но это честная игра, ничто не предопределено, и вы можете одержать верх, если будете сильны и стойки… Ведь только так, в борьбе, свет и может показать, чего он стоит! Ну, а игра есть игра… Не мы расставляем на доске эту партию… И не могут чёрные плащи сыграть за белых плащей!

Вальяр шёл впереди, постукивая по плитам посохом, вверху коего горела зеленоватым светом звезда. Он всем походил на брата, владыку Велияра, такой же сивый, только усы его свисали ниже бороды, и был он более сгорблен, лицо рассекали морщины, и одеяние было не белым, а серым.

Темнозорцам предстояло осмотреть гробницы сказочных правителей, дабы проникнуться значимостью их ролей.

– Здесь замерло само время! – вещал Вальяр Сивоус. – Когда свет гас в очах правителей Китежа, души их возносились в Сваргу… А тела заключались в гробницы… Тени же их доселе блуждают здесь, в подземном мире… Впрочем, некоторым из старых князей удалось преодолеть и эти путы…

Темнозорцы вошли в усыпальницу. Там, в мягком полумраке, в залах под арками виднелись гробницы прежних князей Китеж-града.

Вальяр стал расписывать славные деяния прошлых лет и почивших в сих гробницах древних правителей…

Гришку же захватила тишина и таинственность подземелья. Тихонько он отошёл от приятелей и стал бродить у гробниц один… Голос Вальяра, отдававшийся под арками, стих.

Здесь уже камни испускали сиреневый свет. Рельефы на плитах пугали оскаленными мордами, выхваченными из тьмы отблесками от факелов…

Гришка хотел было повернуть обратно к приятелям, но тут в дальнем тёмном углу он заметил красное свечение.

«Что бы это могло быть?» – задумался он и пошёл к мерцающему огоньку.

Там, в глубине одной из арок, он увидел высеченного в камне дракона. Однако не саламандру, на кошку он не походил. Это был обычный геральдический крылатый змей, ввергающий в трепет.

У сего дракона на длинных шеях было три головы в коронах. Две головы спали. Но третья, средняя, смотрела в упор на Гришку. Глаза дракона горели тревожным алым огнём. Он завораживал, проникал в сердце.

Этот окаменевший дракон охранял проход и массивную дверь, утопленную в стене. Он нависал над дверью. Одна лапа его удерживала засов, другая ухватилась за ручку.

Гришка, не помня себя, сделал шаг вперёд, протянул руку… и слегка дотронулся до ручки…

И тут… дракон ожил. Каменные лапы его отодвинули засов, а средняя голова дракона открыла пасть и изрекла:

– Добро пожаловать, тёмный князь!..

– Я… Я вовсе не князь… – возразил Гришка Кутерьма. – Я просто ученик…

Но было поздно. Ручка двери повернулась. Массивная плита медленно отворилась… За дверью открылся узкий и тёмный коридор.

Гриша постоял, заворожено глядя во тьму… Вдруг он услышал отдалённый перестук колёс. Затем раздался свист, мелькнул свет. Коридор упирался… в тоннель метро. Гриша увидел вагоны поезда, лихо промчавшегося мимо.

«Ещё дракон!.. – испугался он. И тут вдруг задумался, помрачнев. – Нет, не дракон… В таких железных возах возят грешников… Это… да-да! Вспомнил! Это… метро! Паны говорили… А я думал – просто стращают!»

Гришка осторожно сделал шаг. Потом ещё… и ещё… Пройдя весь коридор, он выглянул в тоннель. Там он увидел, как из тьмы вынырнул ещё один поезд. Затем он со свистом и грохотом промчался мимо, обдав запахом гари.

В неверном мигающем свете, исходившем от вагонов, Гришка вдруг заметил чью-то маленькую и юркую тень у себя под ногами. Затем ещё одну, и ещё, ещё…

«Да это крысы! Тут есть и крысы!..» – вздрогнул он, видя, как зашевелился под ним пол. Это толпы крыс хлынули в открытый проход.

Тут Гришка заметил, что к нему бежит, подпрыгивая, очень толстая и важная крыса… И даже не просто крыса, а крысовран. Крысовран обращался то крысою, то вороном, у него были вороньи крылья, коими он чертил по земле.

Верхом на крысовране сидел… магистр Маргус! Это был он. Только теперь куда-то пропала лукавая искринка в глазах учителя… Он спрыгнул с крысоврана и вырос, как растёт тень, отброшенная от свечи.

– Ну, здравствуй… – рёк магистр, строго зыркнув из-под густых бровей. – Что? У тебя нынче важная роль? Да-да!.. И важная миссия!.. Судьбоносная!

– Миссия? Что за миссия? И кто вы? – Гришка презрительно прищурился.

– Я магистр волшебства Маргус Картаус! – заважничал маг. – Чему вас только в китежской школе учат!

– Ох-ты! Магистр! Наверное, большая шишка! Ну, и что с того? А я вот никакая не шишка, а просто Гришка…

– Так и есть. Ты – Григорий Кутерьма… – И магистр продолжил скороговоркою. – Он же Гришка Расстрижка, наречением Отрепьев… Также и Гришка Новый, прозванием Распутин… Кто же ещё?.. Луна в Козероге, Марс в Скорпионе… Ты, верно, ещё не проникся значимостью миссии?

И тут магистр Маргус поведал Гришке столь зловещий план, что даже у каменного дракона на глазах проступили кровавые слёзы…

Оказалось, в грядущем Гришке предстоит сразу во многих временах выступить против Китежа.

Вначале он должен будет как Гришка Кутерьма привести в Китеж-град всадников хана Батыя, дабы повергнуть старую династию князей… И это в его собственное время…

А затем как Григорий Отрепьев, он должен будет сместить Рюриковичей и сам узурпировать трон… Тогда в китежских лесах вновь будут скрывать грядущего царя Руси от новой напасти…

После же, как Григорий Распутин, он завершит начатое дело и низложит последнюю царскую династию… Те будут чтить его святым старцем. Притом Китеж они сочтут языческой прелестью…

Перед взором оторопевшего мальчишки являлись картины истории. Это были кадры из разных исторических фильмов на экранчике смартфона магистра Маргуса, который Гришка и принял за чудо.

– И это всё я? Но мне-то это зачем? – изумился он. – Всё так неожиданно…

– Судьба… Её перст указал на тебя. Не уйти, не скрыться… Это предопределено с ветхих времён… Смотри же!

Тут на экранчике возник… Ярик Бусинка, коему вила Купавка в этот самый миг дарила волшебную свирель-самогудочку.

Передача картинки шла через жучка, висевшего на шее Ярика. Жучок ожил, завращал глазами-камерами и усиками-антенками. Картинка дёргалась, ибо жучок отплясывал в такт музыке. Дракончику свирели пляс не понравился, и он щелкнул жучка когтем, отчего изображение сгинуло.

– Всё дело в ней. В этой свирели! – грозно провещал магистр. – Ты должен победить в состязании и забрать её у Ярослава Буслаева!

Тут перед глазами Гришки всё поплыло… Память о прошлых жизнях накатила наваждением. Вот он уже не он, а тот… прошлый… утративший свет перворождённый…

Когда он был в свете, он создал свирель… и умчался встречь солнцу, полетел за музыкой в Вышнюю Сваргу. Но осталась тень его…

Был он отчасти и Купаличем, и Кресником, и даже Крышним… Тень же его осталась Кресником Чёрным, что перерождалась и в родах тёмных альвинов Крышним Чёрным, а в родах людей его уже звали Гришею, или Григорием… Кутерьмою, Расстригою и затем Распутиным…

И всегда, во все времена, он стремился завладеть старым своим достоянием: волшебной свирелью…

– Я должен её заполучить! Она моя! – воскликнул Гришка. – Только моя!

– Это не просто, ученик, – отозвался магистр. – Её нельзя украсть или отнять силой. Волшебная свирель должна признать тебя. А для этого нужны терпение, ловкость и сила духа…

– Что же я должен делать? – спросил ученик.

– Вот тебе в помощь другая свирель… – Тут магистр Маргус и протянул Гришке свирель из семи связанных тростниковых дудочек. – Это свирель Пана, пастушеская… Она уже состязалась со свирелью Томилы… Она громче звучит! И теперь она жаждет состязаться с соперницей снова!

Гришка принял свирель со вздохом, уже чувствуя подвох.

– Я слышал сказку о Томиле и Пане, споривших за руку Самовилы… Свирель сия уже терпела поражение…

– Теперь всё в твоих руках! – обнадёжил магистр. – И ты можешь победить, если не дрогнешь и будешь сильным! И да поможет тебе пламя Вейовиса!..

 

Посвящения Златовласки и Златокрыла

А что сталось с Линдою, пока Ярик Бусинка и Гришка Кутерьма получали посвящения? Куда повели её Валинес и Шелмабора?

Никто сего не ведал, ведь никого и не посвящали в сие действо. А меж тем, повели её к Светлоярову озеру. Именно там, по стародавнему обычаю, и посвящали избранных на роль Владычицы русалок.

В озере и была обитель богини Самовилы. Ведь Светлоярово озеро в Волшебной стране – не просто озеро… Оно может быть и морем, и оно связано со многими чудесными заливами и озёрами по всему свету…

Не потому ли, по мере того, как они приближались к озеру, всё вокруг преображалось. Озеро раздалось до края небес, на берегу скучились скалы, и в них стали бить пенные волны… Во сне такое случается, грёзы и сами текучи…

В сие море ниспадал каскадами ручей, где плескались русалки. И видно было, что тот ручей стекал от Русалочьей Башни старого замка.

Но самое поразительное случилось далее… Море вдруг расступилось перед Линдою и её спутницами. Открылась средь волн дорожка, усыпанная разноцветной галькою. Эта дорожка вела во дворец Самовилы, поднявшийся из озёрных глубин, как небывалый цветок белой лилии, царственного лотоса.

Навстречу им из дворца явилась сама Вельмина, прекрасная Озёрная королева. В ней мало кто мог бы узнать теперь королеву-лягушку, столь она изменилась… Да и она ли это была? Ведь только голос у ней остался прежним.

– Приветствую обретённую Владычицу праздника и Самовилу Русалий! На тебя пал выбор звёзд, и ныне твой день!

Она хлопнула в ладоши, и квакли, слуги-полулягушки, поднесли Линде великолепное платье зелёного шелка, украшенное жемчугами и золотым шитьём.

– Ах, как чудесно! И так мне идёт! – воскликнула Линда, облачившись в подарок и вертясь в нём у зеркала.

И тут Озёрная королева поднесла ей венец тонкой чеканки из золотых лилий, который весьма украсил её головку.

– Посвящаю тебя в сан Царевны лилий, Княжны озёр и Владычицы русалок! – так рекла Озерная королева. – И отныне ты – Дева Озера, какой была и я прежде…

Линда была зачарована окружающим великолепием. Дворец Самовилы, явившийся чудом, переливался и искрился. От каждого шага её разносился хрустальный звон.

Вокруг дворца был разбит сад из белых коралловых деревьев, дорожки, ведущие по нему, были усыпаны жемчугами и перламутром… И везде, в великолепном саду и во дворце, и на широкой раззолоченной лестнице виднелись статуи из белого мрамора, представлявшие героев морских сказаний, времён прародителей и Святогорок.

Линду, конечно, волновала и грядущая церемония, но теперь, когда она решила осмотреться, её глаза заметались от одной статуи к другой…

А учитель Валинес, приведшая её сюда, поясняла шепотом.

– Это морские боги, сыновья Сварожича, близнецы Кресень и Купалень… – И она указала на статуи морских божеств. – Купалень был супругом Лины Златогласки, а Кресень – Алины Златовласки. Обе они, Алина и Лина, были дочерьми Алтын-царя… Ныне его чаще именуют Атлантом, так что, по преданию, они и есть Атлантиды. Русалками же они стали, когда их страна, Атлантида, канула в вечность…

– И чью же жизнь мне придется пережить? Чью роль сыграть? – спросила учителя Линда Златовласка.

– Обеих! – отвечала Валинес. – И всех прежних Русальских Самовил! Ты теперь также и Вельмина, и Поманка, и Купавка! Ты представляешь их всех! И вот тебе лук со стрелами, коими сражались все твои предшественницы…

Линда приняла колчан с луком и стрелами и повесила его за плечо.

– Раз я ныне приняла лик Девы Озера, – вдруг задумалась Линда, – тогда мне, для моего защитника, нужен будет ещё и меч…

– О, да! Это так! – согласилась Валинес. – Меч из озера… Такой же, как Дева Озера дала некогда королю Артуру! Это дивная легенда…

Драконица Шелмабора, что свивала кольца рядом, вмешалась в беседу:

– Волшебный меч-кладенец куётся саламандрами в Башне Молнии… Нам следует поспешить туда, пока не закончились приготовления к ристалам!

– Так ступайте же за мечом! – повелела вила Вельмина, обращаясь при том вновь премудрою жабою-королевой…

Вслед за сим начало развеиваться и её волшебство. Светлояр опять из моря обернулся озером. Пропал и чудесный дворец, обратившись обычным лотосом, а скалистый берег стал просто бережком лесного озерца и ручья…

* * *

В это самое время саламудрик Зилаша пребывал в Башне Молнии, в мастерской саламандр у раскалённой печи. Рядом на наковальне саламандры-подмастерья и сам дракороль Мерлантий ковали волшебный меч-кладенец.

Притом Зилашу посвящали в роль сказочного дракона. И хотя он им и был, но ещё не умел выдыхать огонь из пасти.

– Давай же! Пыхай огнём! – подзадоривал его Мерлантий, при сём ударяя молотом по раскаленному мечу.

И дракороль слегка пыхнул пламенем из одной ноздри. Но у Зилаши, как он ни старался, из пасти шёл лишь дымок.

– Ты должен рассердиться! Ну же! Ярься! – настаивал он.

– Не умею я! Не выходит никак!.. – виновато оправдывался саламудрик.

– А ты вообрази, что тебя облили водой из ушата, дернули за хвост, а мыши рассыпали весь жгучий перец!.. – усмехнулся отец.

– Ну… представил… – Из пасти саламудрика вышел клуб дыма чуть-чуть почернее, с парой искр… – Ага! Вот! Уже получается!

– Нет-нет! – опечалился дракороль. – Никуда не годится. Лучше пользуйся пока горелкою… Но, чтобы никто не заметил.

Пошуровав у кузнечной печи, он протянул сыну горелку с мехом.

– Если поднажать мех, отсюда пойдёт огонь! Потом ещё потренируемся!..

И тут в мастерскую саламандр вошли Линда Златовласка, уже в образе Самовилы, а с нею и Валинес с Шелмаборою.

– Готов ли меч-кладенец? – громогласно вопросила драконица Шелмабора.

– Меч выкован! – воскликнул с гордостью Мерлантий. – Осталось его остудить в водах Светлоярова озера, и он обретёт силу!

– Всё, как в старой легенде… – вздохнула Валинес и торжественно подвела к дракоролю младую Владычицу русалок.

– Принимай же, о Линда Златовласка, дар саламандр! – И Мерлантий протянул ей меч с пышущим жаром лезвием.

Та, приклонив колено, приняла оружие. Потом поднялась и взмахнула мечом над собою. От меча взвились искры. Он воссиял, как ясное пламя.

Тогда Зилаша подскочил к Линде. Она оседлала дракошу и быстрее ветра полетела к озеру Светлояр.

И те лешие и русалки, что были в ту пору на озере, увидели чудесное знамение, немало их озадачившее и вызвавшее разные толки.

От Семиверхого замка прянул молнией огненный дракон и златовласая девушка на нём. В руке у прекрасной наездницы был меч, пылающий и рассыпающий искры. Спустившись к самой озерной глади, Линда Златовласка опустила меч в воды… А когда она его вновь воздела к небесам, огонь его преобразился в слепящий глаза блеск.

И так настала пора открывать русальскую мистерию!

 

Великая Русальская мистерия

И вот, после посвящений и обретения волшебных свирелей и меча все снова собрались в Изумрудной зале Башни Семилучевой звезды.

Мастера волшебных искусств и школяры рассаживались на скамьях, сцену скрывал занавес. Все обменивались впечатлениями.

– Ты знаешь, Ярик, – с жаром говорил саламудрик, – нынче в Башне Молнии, в палатах Огня, мы, то есть я с отцом и все саламандры, выковали меч-кладенец! Я купался в том огне, и ещё учился изрыгать огненные шутихи… На шествии я всем покажу, что теперь умею! Не пропусти!

– А нас, – шептал другу Ярик Бусинка, – водили в Беседку Семи ветров!.. Там так торжественно и красиво… И мне там подарили свирель! У неё есть сила, она волшебная!..

– Свирель? Волшебная свирель? Как здорово! Это Купавка подарила? – обрадовался саламудрик.

– Вот, смотри! – и Ярик Бусинка показал другу волшебную свирель.

Дракончик, оплетавший свирель и прикрывавший лапками лады, заметил своего сородича. Польщённый вниманием, он отвесил поклон саламудрику, прижав лапки к груди.

Гришка Кутерьма в это время бахвалился, стоя при дверях:

– А я видел крыс в подземелье!.. Полчища! Они все за нас! Мы всех сильнее и непременно одержим верх! Я знаю, будет весело!..

И его приятели, посмеиваясь, последовали к своим рядам на ярусе темнозорцев.

Гришка, бросив пристальный взгляд на Ярика и свирель, также прошествовал мимо. «Она будет моей!» – прошептал он сквозь зубы и сжал в руке свою пастушью свирель, которая чуть жалобно застонала всеми своими дудочками.

Дракончик свирели Ярика, будто услышав сей шепот, с опаскою глянул в сторону Гриши… И тогда Ярик скрыл свирель за пазухой.

«Чтобы это значило? – подумал он. – Гриша так странно себя ведёт… Кажется, он слишком вошёл в свою роль…»

* * *

Тут медведи выкатили на сцену Изумрудной залы и вновь установили на постаменте хрустальный шар.

Велияр тронул его волшебной палочкой, шар засветился. В нём снова явилась и стала листать страницы Звёздная книга. На страницах ожили гравюры, кои изображали сошедшиеся на поле боя рати, преломленные копья и мечи, рассекающие щиты…

Книга, вещая из шара, испускала свет. Всполохи огня волнами прокатывались по зале, и пока свет сиял, всё вокруг преображалось.

Мистерия захватила зал. Ярик стал вдруг князем Яром, а святиборцы облачились в сверкающие доспехи витязей Китежского Святолесья…

Темнозорцы во главе с Гришкою Кутерьмой также изменились, будто стали выше ростом, засверкали клинки, заклёпки на доспехах… Теперь они прилаживали и оправляли амуницию разных эпох и народов – монгольские сапожки, тевтонские панцири, польские кирасы с перьями…

Они встали, гордо поклонились и вышли из зала в раскрывшуюся пред ними тёмную арку – она образовалась от удара о каменный пол посоха Вальяра Сивоуса. За аркою мелькали искры, слышался зловещий смех и будто карканье…

Волшебник Велияр тоже поднялся и, ударив посохом, открыл белую арку, в которую потекли витязи в белых плащах и с ними Ярик Бусинка.

В тот же миг хрустальный шар завращался. Из него вырвались лучи, и все в зале увидели, как в трёхмерном кино, поле будущего сражения.

Это было дикое поле, долина у подножия горы, вершина коей скрывалась за облаками. Поле всё заросло ковылём, было усыпано валунами. На сём поле сошлись две рати – белые и чёрные плащи.

А перед началом сражения вперёд вышли Ярик Бусинка и Гришка Кутерьма…

И поднесли они к губам свирели. Ярик – свирель Томилы Купалича, а Гришка – свирель Пана Виевича.

Вначале заиграл Гришка Кутерьма… От его музыки, призывной и тревожной, вздрогнула земля, в ней появились трещины и из них поползли змеи! Клубясь, как взбесившиеся корни или щупальца, они лезли отовсюду и тянулись к Ярославу.

Но Ярик Бусинка не дрогнул и заиграл на своей чудесной свирели. И тотчас в ответ на торжественную и боевую мелодию разверзлись облака и оттуда стаей низринулись орлы, соколы и кречеты.

Они пикировали на змей, хватали их клювами и тут же расправлялись. Но, казалось, змей меньше не становилось. Рать святиборцев заворожено смотрела на побоище…

Гришка усмехнулся, вновь приложил к губам дудочки Пана и заиграл, но уже другую мелодию, похожую на бравурный марш.

В ответ на призыв Гришки Кутерьмы из-за камней и из щелей в горе донеслось попискивание, а затем явились и те самые крысы, что заполнили подземелья Китежа по воле Мартина Маргуса.

Крысиное войско неспешно двинулось в атаку. Впереди их скакал, подбадривая воинов, сам крысовран, слуга магистра. Ярик его узнал!

Ярик глянул на своего жучка. Тот вращал усиками и вид имел угрожающий… «Магистр, что это всё значит?» – воскликнул Ярослав.

И тут он заметил, что вслед за крысиным войском из пещеры в горе показался и сам магистр Мартин Маргус… Он шёл неспешно, трубка его испускала дым. И струйки дыма волоклись по земле, порождая всё новых крыс и змей.

Что же делать? И тут раздался треск, словно разрезали ткань. И из щели, образовавшийся в воздухе, явился Зилант Златокрыл… А вслед за ним на помощь пришли и его однодракашники-саламандры. Они, рассыпая искры, ринулись в атаку на полчища крыс и остатки змеиного войска.

А сам саламудрик Зилаша накинулся на крысоврана, схватив того за перья хвоста. Тот, обиженно каркая и теряя перья, ринулся прочь под защиту магистра, по пути обратившись в ворону и взлетев: «Кар-рр! Кар-ррр! Кар-р-раул!!!»

Остальные крысы, коих настигали саламандры, обращались тут же в клубы дыма, стоило их только тронуть… Крысы были не настоящие!

Саламудрик прогнав крысоврана, затем так напугал Гришку, что тот, не помня себя, бросился в пещеру. При сём от страха он уронил свирель…

Купавка, летавшая поблизости, сразу же подлетела и подобрала её.

– О! Какая замечательная свирель! Семь дудочек из тростника… То, что нужно!

Разгром крысиного и змеиного войска был близок. Ярик подал сигнал, свистнув в два пальца. И в бой бросились святиборцы, а навстречу им выступили темнозорцы…

Тут Ярик заметил, что битва та шла сразу во многих временах… За плечами святиборцев и темнозорцев выросли рыцари разных эпох и тоже вступили в сражение. Они рубились, а также падали и рассыпались в прах от ударов мечей и копий…

Магистр Маргус, видя к чему всё идёт, отступил в тень пещеры, прячась за спинами от наседающих святиборцев. И оттуда выпустил новые клубы чёрного дыма, что обвили темнозорцев, будто змеиными кольцами. Сей дым наваливался и душил, и он принудил святиборцев остановиться…

Да ведь это и впрямь был не просто дым, а змей! Змей, выпущенный из тени магистром Маргусом!

Вдруг рядом с Яриком Бусинкою из ниоткуда в вихре явился сам волшебник Велияр. На плече его сидела вила Купавка, а ещё он привёл с собою Линду Златовласку. Она была в облачении Девы Озера и держала в руках меч-кладенец.

– Магистр! – воскликнул Велияр. – Вызвав Чёрного Змея, ты нарушил правила игры! Это запрещено Китежским уставом!

– Снова запреты ветхого устава! – отозвался издалека магистр. – Разве это не грустно, жить под запретами?

– Владыка, – обратился к Велияру Ярослав. – Здесь что-то не так… Магистр вмешался в игру. Он сам не свой, я уверен. Думаю, он под заклятием, если не что похуже…

– Он и впрямь не в духе, – согласился Велияр. – Надымил-то как!

– Однако заклятие может развеять музыка! И свирель нам в подмогу… – уверила Купавка. – К сему и приступим!

– Думаю, вначале стоит разобраться со Змеем! – возразил Ярослав.

Последние слова Ярика были вызваны внезапным налётом змея. Тот из дымного уже обратился в грозного дракона во плоти.

– Линда, милая, – обратился тогда Велияр к ухватившей его за рукав и чуть взволнованной Владычице русалок. – Ну-ка, яви меч!

Линда выхватила меч и, не без трепета, вознесла его ввысь. Змей узрел его и зашипел, будто спущенный шарик, из пасти его повалил дым.

О! Он помнил этот меч! Когда-то он, или его давний предшественник, уже бился с Мечом Саламандр. И был поражён!

Змея сие ввергло в ужас. Он отпрянул и, не слушая заклинания магистра, ринулся в небо, где бурлили и пенились облака.

Велияр же повернулся к Ярославу:

– Теперь это твоя битва! Смелее! – Велияр взял меч из рук Линды и, обернувшись, дотронулся им до плеча Ярослава. Затем передал меч ему. – Посвящаю тебя в витязи белого плаща, в защитники Китежского Святолесья!

– Будь достоин меча, святиборец! – воскликнула Линда Златовласка.

Ярослав преобразился. Теперь он был облачён в сверкающие доспехи. Позади распустился плащ из белояровой шерсти. Кудри его из русых – стали золотыми и завились в колечки.

Затем Велияр дотронулся посохом и до саламандры Зиланта. И тот из дракошки обратился в грозного огненного дракона, сияющего чешуей, словно вылитой из лавы.

– Садись же на меня, Ярик! – рыкнул Зилант Златокрыл. – Только от нас зависит: кто выйдет на рукоплескания, когда упадёт занавес!

– Это будем мы! – уверил друга Ярослав. – Здесь, в Волшебной стране, добро сильнее зла. Таков замысел мистерии! Ах, если бы так было и наяву!

Ярослав вскочил на Златокрылого дракона. Тот рванул вслед за Чернокрылым змеем в кипящие облака. Его конь-дракон был ослепительно бел, и сверкал в его руках волшебный меч-кладенец!

И сошлись в небесах Чёрнокрылый змей и Ярослав, верхом на драконе Зиланте Златокрыле. Змей пустил в Зиланта чёрную молнию. Но саламандра легко отразил её. И тогда Ярослав занёс свой меч-молнию.

Но змей взревел:

– Не бей! Меня нельзя убить! Ибо я не существую! Я только видение, тень тени, призрак из забытых снов!

– Твоим словам нет веры! – воскликнул Ярослав. – Я верю лишь в то, что истинно!

– И я верю лишь то, во что верю! – грозно взревел Зилант. – И поверю! И проверю! И наоборот, и шиворот-навыворот!

Паря в облаках, Ярослав бросил взгляд вниз, на долину.

Там вновь сошлись в битве белые и чёрные плащи. Ясно было видно, что святиборцы теснят темнозорцев. Вон там святиборцы Емеля и Иванка наседают на отчаявшихся Громилку и Сластёнку. Вот там вырвались вперёд казачата, а вот и лирики с умниками… и тоже неплохо рубятся!

А вот и Линда Златовласка! Она пускала стрелы, повергая в бегство крыс и змей. И те, кого настигали её стрелы, обращались в дым. Гришки же нигде не было видно, он уже покинул поле боя, бросив оружие…

Темнозорцы, прижатые к стенке святиборцами, тоже стали бросать оружие и сдаваться. «Ведь это игра! Только игра!» – оправдывались они.

А в это время Велияр, широко шагая, поспешал навстречу магистру Маргусу, гордо скрестившему руки и ожидавшему его.

Порхавшая впереди вила Купавка наигрывала на новой свирели некую странную, будоражащую мелодию. И тут магистр, заслушавшись, отступил, потом ещё, и вдруг сел на скалу…

Вид его был растерянный… Глаза, бывшие доселе как в тумане, прояснились. Заклятие тени и впрямь отступило от магистра, и он проснулся. И что же это было на самом деле?..

Но рассуждать о сём Ярославу было не ко времени. Великая битва в небесах продолжалась! Чернокрылый змей, видя, что ему не уйти от белого витязя, решил напасть сам. Он развернулся и полетел навстречу Ярославу.

И тут Ярик, подлетев ближе, изловчился, взмахнул мечом-кладенцом и ударил противника с плеча. И так срубил тому Чернокрылому змею голову. Из шеи змея повалили клубы чёрного дыма.

А вслед за сим и сама голова змея неожиданно пропала. После растаял в вихре искр и сам Чернокрылый змей… И тут, вдруг, вслед за змеем исчез и дракон Зилант Златокрыл!.. Вокруг Ярослава заклубились облака…

Он стал падать. Весь мир закружился под ним, будто цветные стёкла в калейдоскопе…

 

Возвращение домой

Когда Ярик Бусинка открыл глаза, уже рассвело. Солнечные лучи били в просветы ветвей.

Выходит, он так и проспал у гаснущего костра… «Спал? Так это был сон!.. Только волшебный сон! Сон во сне, или сон про не сон, как сказал бы саламудрик… А где он, кстати?»

Мама подходила к нему ночью и укутала в спальник. А рыжий котёнок свернулся рядом клубком.

Утро было тёплым и светлым, на листьях скопилась роса. Ничто не напоминало о том, что произошло ночью. Бабушка решила пройтись по окрестностям, дабы пособирать лечебные травы. Отец с братом снарядили удочки и ушли рыбачить. А мама с сестрой занялись завтраком…

Ярослав же с Зилашею взялись будить уснувший костёр. Дело пошло споро: сушняка в лесу насобирать ничего не стоило. Труднее оказалось развести огонь, спички отсырели. Тогда Ярик прикрыл Зилашу и заговорщески ему подмигнул. Котёнок пустил искру из глаз и поджёг хворост…

Делать до завтрака было нечего. Ярослав решил сходить к болотцу – повидаться с жабою-королевой, ведь та была, как будто, не только во сне… Вслед за Ярославом увязался и котёнок.

Ярослав ходил по болоту, задумавшись: как же тут отыскать королеву?

Лягушек, квакш и жаб вокруг была пропасть. Они пускали пузыри, урчали и квакали. Которая из них? Может та, самая большая?

Ярик позвал:

– Ваше величество! Ваше величество, помогите… Я не знаю, что теперь делать!

Жаба смотрела на него со значением, но не мигая. Ярославу же мнилось, что она внимательно слушала мальчика. Зоб её раздувался, и вообще она была всем довольна, особенно тем, что день солнечный.

Немного посидев на кочке, жаба скакнула в сторону и пропала.

Ярослав обернулся к Зилаше:

– Ах, мой друг! – погладил он его. – Может, ты мне скажешь, это был сон или нет? Китеж, русалки, свирель… Всё так внезапно оборвалось!

Зилаша только потёрся о его штанину и мурлыкнул.

«Нет, – подумал Ярослав, – толку от такого разговора не будет. Возвращаемся…»

Вскоре все собрались у костра. Подошла и бабушка с котомкою, полною целебных трав. Мама и Света разложили по скатерти походный завтрак.

Ярослав заметил, что настроение у всех было немного приподнятое и торжественное. Отец его похлопал по плечу. Бабушка и та прослезилась от радости…

И даже мама, а также брат и сестра, будто что-то почувствовав, поглядывали на Ярослава с затаённым интересом…

– Так это был сон или нет? – вновь спросил Ярослав котёнка.

– Му-у-ррр! – ответил тот.

Ярославу же послышалось: «возм-мур-м-можно…»

Пора было возвращаться в Берендеевку. Там их уже заждался домовой Баука.

На обратном пути Ярослав всё думал о пережитом.

«Как хочется снова увидеть светлый город… – так думал Ярослав. – И чтобы все были счастливы… И был праздник. И чтобы вилы летали над озером, как мотылки… И чтобы Зилаша гонялся за светлячками…»

Ярик сорвал цветок Томилин крест и в задумчивости стал глядеть на него…

Тут, улучив минутку, к Ярославу подошли баба Прасковья и Алексей Елисеевич.

– Что же ты, добрый молодец, не весел? Отчего буйну голову повесил? – спросила его бабушка.

– О чём думу думаешь? – обратился к нему и Алексей.

– Да вот… Не знаю, что мне теперь делать, – честно ответил Ярослав. – И как во всему этому относиться… Чему верить? Не знаю, где правда, а где сон…

– Что делать-то? А ты не догадываешься? – отозвалась Прасковья. – А ведь подсказка у тебя под носом.

– Да! – улыбнулся и Алексей Елисеевич: – Что ты держишь в руках?

Ярик ещё раз посмотрел на цветок.

– Вот видишь цветок? Томилин крест? – указала баба Прасковья. – А помнишь ли, как Томила всех веселил и заставлял плясать?

– Да, знаю… – вспомнил Ярик. – У него была волшебная свирель… Но ведь она осталась там, во сне…

– Чудесная свирель? – улыбнулся отец. – Мама говорит, что чудес не бывает. Волшебной свирели, значит, тоже нет.

И тут он, хитро прищурившись, глянул на бабушку.

– Да! Что и говорить! – закивала баба Прасковья. – В чудеса верить ныне не очень-то разумно… Но что ж делать, ежели они в самом деле случаются.

И тут бабушка открыла котомку и вынула берестяную коробочку с птицею на крышке. Приподнявши крышку, она достала из неё… свирель.

Ту самую, оплетённую дракончиком! Свирель из давешних снов…

* * *

Сомнения Ярика рассеялись этой же ночью, когда они все вернулись в Берендеевку.

Когда Ярик закрыл глаза, пред ним опять словно распахнулось окно в иной мир. Да это же домовой Баука распахнул окно в горнице!

– Иди же, Ярик Бусинка! Тебя ждут друзья!

Ярик выскочил из окна во двор. И здесь он увидел радугу. Она перекинулась от сада куда-то за горизонт. Ярик заиграл на волшебной свирели и вступил на радугу. И она повела его над полями и лесами… И он поднялся к облакам. А потом пошёл над сверкающим морем к острову и Китеж-граду.

Теперь рядом шествовал и его друг дракон Зилант Златокрыл. И Ярик снова увидел величественные чертоги Семиверхого замка.

Там его ждали друзья: и мудрый волшебник Велияр, вила Купавка, королева Вельмина, и Линда Златовласка, и все его друзья!..

И так продолжилось веселье в волшебном Китеж-граде. Как всегда и продолжаются сны, которые жаль прерывать…

Везде на улицах города зажигались огни. А на них, будто бабочки на свет, слетались вилы, похожие на мотыльков. И из окрестных лесов и садов, будто тополиный пух, ветер приносил святкунов…

Вновь и вновь разыгрывались старинные купальские представления в Изумрудной зале Башни Семилучевой Звезды.

На сей раз Ярик пересмотрел все Купальские мистерии… И о Костроме и Купале, и о Томиле и Поманке, и том, как князь Яр спас Купавку…

Теперь он сам стал частью Купальской мистерии, сразившись с Чернокрылым Змеем…

И так по завершению таинств Ярик Бусинка и Линда Златовласка с друзьями и всеми чудесными жителями Китеж-града устроили праздничное шествие к озеру Светлояр…

То-то было удивление по всем окрестным лесам и болотам! И пересудов о нарядах Владычицы русалок и её свиты хватило потом лесовикам и кикиморам на весь грядущий год!

И сталкивали русальщики в священное озеро плоты с горящими факелами, отправляя в ночь Купаленку-матушку, и затем встречали выходящих из озера Кострому и Купалу.

И водили они вместе хоровод вокруг озера… И пели славу любви и доброте..

Добрые сны одержали верх! Отныне каждую ночь Ярослав мог отправляться в Китеж-град. Жизнь продолжалась.

Это была победа… Но впереди был ещё долгий путь и немало приключений.

Велияр, несмотря на царившее вокруг веселье, оставался, как и прежде, сосредоточен и чуть грустен. Ярик подошёл к нему:

– Что вас беспокоит, мастер? – спросил он волшебника. – Ведь мы победили!

– Меня беспокоит то, что случилось с магистром Маргусом, – молвил Велияр. – Это заклятье тени. Думается, что большие заботы она нам ещё доставит… Ведь и сейчас власть тени сильна и в вашем мире, и в нашем.

Купавка пояснила с грустью:

– Потому сном объяты и люди, даже когда они вовсе не спят… А чтобы они пробудились, нужно вернуть доброе волшебство и в мир людей.

– А также весёлые и добрые чудеса… – добавил владыка Велияр.

– И что же нам делать для этого? – спросил Ярик. – Я так хочу помочь!

Волшебник Велияр ответил:

– Учиться! Бороться! И смеяться! И не бояться ничего. Тень не так сильна, как может показаться… Доброе сердце и светлый разум развеют тьму!

Сказав это, Велияр взмахнул посохом и из него полетели и рассыпались вокруг мерцающие звёзды.

Купавка же заиграла на своей пастушьей свирели, а с нею заиграл на своей волшебной свирели и Ярик Бусинка.

И тогда все вокруг запели на разные голоса гимн Китежской школы. Пели и школяры, и святиборцы, и темнозорцы, и мастера чудес. Лесовики заскрипели, как деревья в лесу. Водяные и русалки забулькали. Птицы в небесах засвиристели.

А сама Звёздная книга в хрустальном шаре запела звонче всех: