Сказание о царстве Святогора и его дочерей

Записи из сказаний «Звёздной книги», прочитанные в Китеже волшебником Велияром

И было так в те времена первоначальные. По воле и велению батюшки Рода-Рожанича, Родителя Мира и Всеотца, поднялся от Земли-матушки Великий Столп. И упокоилось на нём синее небо и царство небожителей, что именуется Сваргою.

И правил небом праотец Сварог – сын Рода Рожанича. И родились тогда в небесах сыны Сварога – Сварожичи. Также в Сварге были рождены боги и драконы неба, моря и суши.

А затем родил батюшка Род – диво-дивное, чудо-чудное, великого богатыря и царя Святых гор – Святогора. И повелел ему охранять сей Великий Столп, дабы на нём века вековечные держался Небесный свод и Сварга Звёздная.

И так мелькали годы, шли века, текли тысячи лет… Стоял на страже мира великий Святогор, и не с кем было ему разделить свою власть, некому было и завещать свои владения, ибо был он одинок.

И тогда пожелал он обрести супругу, и просил он о том кователя судеб – Сварога-праотца. И узнал он от владыки небес, что ему суждено жениться на чудовище, кое живёт на далёком острове в Заморье на закате Солнца Красного.

Опечалившись от такой вести, Святогор отправился к далёкому острову через Западное море. И на том острове он нашёл обезлюдевший бедный городок с ветхими избами. На развалинах же княжьих хором он увидел Змею Подколодную – свою суженую.

Ужаснувшись её видом, Святогор ударил чудище волшебным мечом-кладенцом, выкованным для него Сварогом. А затем, дабы замолить свершённое, оставил на алтаре полуразрушенного храма золотой алтын. Сам же в печали великой уплыл опять за море.

И случилось тогда чудо-чудное. От удара волшебного меча Змея Подколодная обратилась вновь в царицу Плеяну Заморевну. Ведь была она зачарованной великим Чёрным Змеем и обращена в чудовище за то, что отказалась стать его супругою.

А алтын Святогора, пущенный Плеяною Заморевной в оборот, принёс её острову неисчислимые богатства. И была там выстроена столица Заморья, в ней были устроены дворцы и храмы. И слава о том граде разнеслась по всему Белу Свету.

И стали звать то царство Золотым и Алтынским, либо западным царством – Алтынией Заморскою, а иные и Атлантидою.

Как-то раз Плеяна снарядила караван кораблей, нагруженных золотом и драгоценными камнями, и отправилась торговать за море, к Царьграду Святогорову. В Царьграде она встретила царя Святогора, и они поженились. Так было основано восточное Алтынское царство – Анатолия.

И вскоре у Святогора с Плеяной родились семь дочерей Плеянок: Майя Златогорка, Меря Златомирка, Тайя Златоярка, Ася Звездинка, Алина Златовласка, Лина Златогласка и Эля Златоцветка.

В те годы к прекрасным Святогоркам сватались драконы-планетники, духи семи планет. А сватом у них был сам бог-провидец Велияр Мудрый.

Однако Святогор отказал тем женихам:

– Вы явились за жёнами рано! Вы, планетники-драконы, наших дев не увозите! Срок свой подождите! Нет прекрасней Святогориц, нет пригожее девиц – тех Плеянок-чаровниц! Только не берут их вместе, разом девиц не торгуют, как медведиц и лисиц или в клетках певчих птиц… По одной берут их замуж, свадьбы в свой черёд играют, счастье поджидают!

И в самом деле, затем Святогор отдал замуж по очереди всех своих дочерей, когда женихи к являлись уже не как драконы-планетники, а как боги и герои, сошедшие землю.

Посему, как пришла пора, Святогор и Плеяна отдали: Мерюшку за Вана, Тайю за Ярилу, Асю за Дона, Алину за Ильма Кресеня, Лину за Ильма Купальня, Эльвину за Аргаста, сына Асилы-Велеса, а Майю за Солнце-царя Дажьбога. И на тех свадьбах Велияр подарил звёздным парам семь нот, а также семь золотых рун – знаков планет.

А потом, как настал срок, и Землю покрыли воды Великого Потопа, вознеслись звёздные сёстры Плеянки к тем семи планетам на семи небесах, а путь им указал сам сватушка – Велияр.

А царь Святогор вознёс на земле семь гор, на коих из самоцветных камней сложил семь тронов для дочерей и их мужей-планетников. И так о том пелось в древнем сказании:

 

Сказ об Ильмах и их сватовстве к Плеянкам

Как над морюшком-океаном птица Матерь Сва пролетала, перья белые, лебединые в сине морюшко-то роняла…

И летела она над краями и великими островами – Атлантидою и Тавридой, по-над морюшком-океаном над Буяном и над Руяном.

И во морюшке Солновейском отыскала остров Тулейский…

Опускалась она в Бело морюшко, стала плавать она в синих волнушках, выходила на бережок – два яйца клала на златой песок.

Как по острову по Тулейскому проходили Сварог со Сварожичем. Видят: вот на песке два яйца лежат – не простые, а золотые, силою святой налитые.

Бил Сварог по яйцу тяжким молотом – молнии вокруг засверкали, искры от яйца отлетали. Как яйцо златое разбилось – молния в желтке явилась. То родился свилень прекрасный – сам Ильм Кресень, Соколушка Ясный.

Ударял Семаргл секирой – по второму яйцу золотому. К морю то яйцо откатилось – и тогда из моря явился Ильм Купалень – бог Соловей, сын Семаргла и внук Сварога, что поёт средь бурных зыбей…

Высока ли высота поднебесная, глубока глубота Океан-море, широко раздолье по всей земле.

Из-за моря того – Бела морюшка, Лукомория-Беломория, да от славного города Леденца от того Сварога-отца, выбегали-выгребали двенадцать кораблей. А и первый из них это Сокол-корабль: Ильма Кресеня – Ясна Сокола и Купальня Ильма – Соловушки.

Хорошо корабль изукрашен был: нос-корма его по-звериному, а бока его – по-змеиному. Нос его с главою туриною, крылья у него – лебединые. А в очах у тура – два яхонта, синим пламенем пылают, ночью морюшко озаряют.

На корме – два белых медведя. Только то не медведи белые – там сидят два брата Ильмерушки на скамьях с обивкою сурской, да на шкурках куниц мармурских.

Так сидят те братья в беседушке, а она из рыбьего зуба – из клыка моржового точена, рытым бархатом обколочена.

А и правил тем кораблём сам великий бог Китаврул. На главе Китаврула – булатный шлём, на Купальне – сапожки зелён сафьян, а на Кресене – рудожёлт кафтан: у кафтана петли шелковые, на петёлках – золочены пуговки, и на каждой пуговке – яхонт, в каждом яхонте – лёвый-зверь.

По-над морюшком, морем Белым проплывал-пролетал корабль. И на якорях он не стаивал, к берегам крутым не приваливал, и песков рудожёлтых не хватывал.

То он синим морём плывёт, то он в небо птицей вспорхнёт. И не просто корабль летучий расправлял те крылья могучие – это «Звёздная книга Вед» разворачивала страницы!

Как по небушку тот корабль перелётывал море Белое, долетел и до моря Чёрного.

А во том-то во Чёрном морюшке там ходили двенадцать чёрных кораблей, а и первый из них чернопарусный, то корабль – Змей Чёрноморский. А на том корабле двое дивов: а и первый – то Дый, Змей Боспорский, а второй – то Вий, Змей Поморский. А и правил тем кораблём мощный кормщик Пан Змиулан.

Издалече с-за края морюшка засмотрел-узрел кормщик Пан, как летит под тёмными тучами – Ясный Сокол, корабль летучий.

И сказал он такое слово:

– Ах вы гой еси, побратимы! Что над синим морем виднеется, что под тучами там белеется?

Отвечали так корабельщики:

– Это Сокол-корабль виднеется, тонкий шёлковый парус белеется!

И прорёк им Пан Змиулан:

– Мы настигнем Сокол-корабль и гостей тех попотчуем вскоре! Ильма Кресеня – мы сожжём, а Купальня – утопим в море!

И настигли они корабль. И хотели его разбить, в мелки щепочки разрубить.

А на том корабле всё ходил – Ильм Сварожич в кафтане жёлтом, на котором петёлочки шелковы, а в петёлочках камни-яхонты.

Он по ним провёл тростью золотой – камни яхонты засверкали, звери лютые осерчали. Стали львы с камней выходить и гостей незваных когтить. Закогтили Орла – Дыя-батюшку, крылышки ему обломали, перышки его вырывали.

Вий же с Паном напугались и за бортом оказались, и едва в волнах спаслись, и на лодку забрались. В царство Чёрное уплыли – на поломанном весле и на рваном парусе…

Братья Ильмы же с Китаврулом корабли те чёрные обошли – много золота там нашли, полны сундуки самоцветов и всех стран монеты. Всё себе они забирали, трюмы золотом наполняли…

И тогда сказал Ильм Купалень брату своему Ильму Кресеню:

– Ах ты, Ильмушка Кресень – мой брат-кузнец, принеси-ка нам Лук, что сковал отец. Тот Сварога Лук во сто двадцать пуд и калёную стрелку в сажень.

И тогда Купалень и Кресень вместе Лук Сварога натягивали и каленую стрелку накладывали. И той стрелочке приговаривали:

– Полети-ка, Сварожья калёна стрела, – выше лесу, по поднебесью… Ты лети-ка, стрела, больше году, не пади ни на землю, ни в воду, а поди-ка во Чёрный град – во тот град, да во чёрный сад – во тот сад, да в чёрный шатёр – во шатёр, да за золот стол. Попади-ка, стрела, за златым столом – Вию грозному во чело!

И попала стрела Виюшке в чело, стало Виюшке тяжело. Он из глаза стрелу вынимал, пополам её обломал, и в очах его всё померкло, стал он – Тёмным Владыкою Пекла.

Видя как страдает Вий, отомстить задумал Дый:

– Нет, не будет мне покою, коли сей позор не смою! Выкую я для сего – грозное оружие! Братьев Ильмов отыщу и за Вия отомщу!

С ним не согласился Пан, избежавший в битве ран:

– Ай не дай нам, Боже, снова с Ильмами сражаться, в море ратоваться! И ни детям, ни внучатам – правнучатам и пращурятам!

Высока ли высота поднебесная, глубока глубота океан-море, широко раздолье по всей земле.

Из-за моря того – Чёрна морюшка, Лукомория-Черномория, выбегал-выгребал Сокол-корабль: Ильма Кресеня – Ясна Сокола и Купальня Ильма – Соловушки.

Говорил Соловей таковое слово:

– Ой ты, мой побратим, Китаврул! Сделай дело не в службу, а в дружбу! Воздыми-ка трубу ту подзорную – семигранную и стовзорую! Ты смотри-ка на тот славный Цареград, да на пристань ту, что близ врат, чтобы было где нам пристать, было где нам сходни бросать…

Да и тут подплыл-подошёл корабль да под стольный тот Цареград. Да и тут Соловей сын Семаргла говорил таковое слово:

– Ой ты, мой побратим Китаврул! Храбрый кормщик из града Китежа! Делай-ка ты дело повеленое! Ты вздымай-ка сходню волжаную, а другую сходню – серебряную, третью сходенку – красна золота. И бросай-ка ты эти сходенки на крутой бережок в золотой песок!

Как тут сам Китаврул эти сходни бросал и по сходне волжаной на берег сбегал. Вслед Купалень сошёл по серебряной, а Ильм Кресень – по золотой.

Да как тут Китаврулушка-сват брал с собой подарки великие, да сорок сороков чёрных соболёв, а и мелкого зверя – там сметы нет.

И одежу заморской камки приносил царю Святогору и супруге его Плеяне да во гридницу ту высокую.

Там поклоны вёл по-учёному, на четыре кланялся стороны, а княгине с князем в особину.

– Ай, вы здравствуйте, князь с княгинею – Святогорушка и Плеяна! Будут здравы и ваши дочери, – те, что, как Стожары, красивы и невестушки всем на диво! В наших землях особо славятся сёстры – Линушка Златогласка и Алинушка Златовласка!

Китаврулушку привечали и подарочки принимали. А Плеянушка их нахваливала:

– Ай, спасибо вам за подарочки! Нет таких соболей, нет и шелковой камки да во всем Златом Цареграде! Знать вы заслужили награду!

Согласился с ней Святогорушка:

– Чем же мне вас, гости, порадовать? Чем же мне в ответ вас пожаловать? Городами или присёлками? Теремочками со светёлками? Али дать вам без счёта златой казны?

– Нет, те деньги нам не нужны! Золота самим некуда девать, хоть дороги им посыпать! Лишь позволь построить три терема среди города Цареграда! Чтоб была для взора отрада!

И ответ держал Святогор:

– Пусть они порадуют взор! За подарочки драгоценные – будет вам дано позволение!

Возвратился сват к братцам Ильмам:

– Ой вы, братцы, – витязи храбрые! Дорогие платья снимайте, из лосиных шкур надевайте. И берите топоры – плотники вы с сей поры! Ставьте терема златоверхие посреди того Цареграда! Чтоб верхами они завивалися, радугой мосты воздымалися.

Как тут Ильмы за дело то брались, в шкуры лося одевались, – быстро терема срубили и к утру их возводили. Где стучали топоры – златоверхие шатры вскоре вознеслись, вихрями взвились.

Как у князя того Святогора были две дочурки любимые, Святогорки – Лина с Алиною. Вышли утром они ко вратам… Что ж они увидели там?

Видят: терема златоверхие за ночь выросли среди града, всем – на диво, и всем – отрада. И пошли они к царю Святогору, кланялись ему в ту пору:

– Ай же ты, наш родимый батюшка! Ты позволь-ка нам, красным девицам, выйти за ограду, погулять по граду!

Святогор им дал позволение:

– Вы гуляйте-ка в воскресение! И сходите к теремам, что взлетели к небесам, словно в сновидении – всем на удивление!

Тут его любимые доченьки собиралися-снаряжалися и скорым-скоро до шатров дошли, в первый терем они вошли.

А во том терему шум и гул, там гуляет сам Китаврул: золото и самоцветы в сундуки ссыпает, девиц поджидает.

Святогорок он встречал, после к братцам провожал: Златовласку – к Ясну Соколу, Златогласку – к Соловью.

И устроили они столование, развесёлое пирование – и весь город приглашали, злато бочками рассыпали и толпе несметной раздавали самоцветы. Скоморохи там плясали и на дудочках играли, кукол дергали за нитки и звенели скрипки.

И сидели на тронах смарагдовых там Ильм Кресень – Сокол с Алиною, Ильм Купалень – Соловушка с Линою.

И друг другом они любовались, после кольцами обменялись, – и продолжилось веселье, стал сей праздник – обрученьем!

И как только молодые меж собою сговорились – к Святогору и Плеяне во дворец явились.

Китаврул вперёд ступал, князю там доклад держал:

– Ой ты гой еси, Святогорушка-князь! Здравствуй также и ты, Плеянушка, – добрая Царьграда хозяюшка…

– Будь здрав также и ты, Китаврул! С чем сегодня к нам заглянул?

– Дело я пришёл уладить, двух дочурок ваших сватать: за Купальня Ильма – Лину, а за Кресеня – Алину! Замуж их отдайте, с Ильмами венчайте!

Отвечал тогда Святогор – эхо прокатилось средь гор:

– У меня же те дочки за море просватаны, да за Дыя – Змея Боспорского и за Вия – Змея Поморского. И сегодня свадьбушке быть той, и уже столы накрыты, только сваты припозднились, до сих пор не объявились. Как наедут сваты из-за моря – на двенадцати кораблях, так повсюду посеют страх.

Рассмеялся Китаврул, братьям Ильмам подмигнул:

– Мы уж тех сватов встречали, пёрышки им пощипали, – где летать Соловью с Ясным Соколом, там не место летать Чёрным Воронам!

И тогда Святогор со Плеяною дочек Лину с Алиной просватали. В тот же день младых венчали и гостей на пир сзывали.

И на свадьбе той в Цареграде – всем была отрада. Весь народ там веселился, и с небес пролился цветопад из лепестков – дар благих богов.

И затем Святогорки прощалися, в дальний путь они собиралися: к морю Белому – Златогласка, на Златой Урал – Златовласка.

Там с мужьями они поселились, там их дети и внуки родились. У Алины с Кресенем – Агидель, у Купальня с Линою – Ариэль.

Что же дальше с ними приключилось, мы расскажем вам сейчас, это будет новый сказ!

 

О ратях Ильмов против похитителей Плеянок

Глубоко-глубоко под земною корой, в недрах огненных и лишённых покоя, – братья Дый и Вий, сыновья Седуни, вновь замыслили козни великие против братьев Ильмов Сварожичей.

И призвали они Валью с Вритьею, порождённых Даной Земуновной, – тех, что были младыми похищены и воспитаны в Пекле Навском.

Обладали те боги великою силой, ибо Мать Земля передала им силу камня желаний Мистраля!

И рекли им так Дый и Вий:

– Вы похитьте для нас Святогорок! Линушку с Алиной прекрасной! Умыкните-ка их со свадьбы! Послужите сим Пеклу Навскому! Покарайте Ильмов Сварожичей!

И отправились братья Дановичи, Валья с Вритьею, в Цареград. Вритья морем поплыл, словно Змей морской, Валья тучею чёрной надвинулся. И средь ночи тёмной они проникли будто дым от пожара в терёмный двор…

Закурился дым, закрутился вихрь – подхватил он Алинушку с Линою прямо от постели супружеской, не успели к ним ещё Ильмы войти!.. Перекинулся во двор, в город со двора, а оттуда взметнулся в тучу чёрную! И понёс тот вихрь Святогорок в облаках над морюшком Чёрным прямо ко Змеиному острову – ко владенью Вальи и Вритьи.

Как принёс их и бросил на каменный пол – по палатушкам гул пошёл. И явились к Алинушке с Линою братья грозные Валья и Вритья. И рекли они Святогоркам:

– Мы украли вас для иных женихов, но теперь, вас узревши, – раздумали! Станьте вы нам, девы, супругами! Мы владеем камнем желаний, воссиявшем как самоцвет! И сильнее нас – в целом свете нет!

Отвечали им Святогорки:

– Будь вы даже сильней всего сонма богов – мы не станем вам покоряться! И не может камень желаний подчинить желанья сердец. Все старанья ваши напрасны, ведь любовь ему не подвластна!

Слух о том, что Валья и Вритья для себя похитили Святогорок, вскоре доходил и до Нави, до престола тёмных владык.

И взъярился тогда бог великий Дый, говорил он в ярости Вию:

– За измену Валью и Вритью мы теперь должны покарать! Святогорок у них силою отобрать!

Но ему возразил Вий Седунич:

– Нелегко покарать тех, кто камнем владеет! Пусть испробуют силу камня братья Ильмы, дети Сварога! Коль они в той битве падут, завладеем их звёздными тронами!

А тем временем в Цареграде братья Ильмы сбирались в погоню, проклиная Валью и Вритью – похитителей их супруг.

И, расправивши крылья-паруса, взмыл их Сокол-корабль прямо в небеса… Полетел по-над морюшком Чёрным прямо ко Змеиному острову. И на якорях он не стаивал, к берегам крутым не приваливал – то по морюшку поплывёт, то по небу птицей порхнёт…

Как узрели его Даны сыновья – разъярились и взлютовалися. Обернулся Вритья драконом – воспарил над морюшком Чёрным:

– Я вас, братья Ильмы Сварожичи, за гордынюшку проучу – как корабль-Сокол настигну, перья по небу размечу!

И тогда выступал перед Вритьею сам Ильм Кресень в жёлтом кафтане. А на том кафтане – петёлочки, а в петёлочках – камни-яхонты. Он по ним провёл тростью золотой – камни яхонты засверкали, и явился Змей Златокрылый. И набросился он на Вритью, стал его когтить и крылами бить.

Только Вритья ему не поддался! И призвавши силы Мистраля, он изрыгнул жаркое пламя! И спалил тому Змею златые крыла, то его победа была!

Выступал тогда и бог Ильм Купалень, и натягивал лук разрывчат. Как натягивал его – приговаривал:

– Полети-ка, Сварожья калёна стрела, попади ты ни в море, ни дракону в крыло! Ты лети к Змеиному острову, попади богу Валье в чело!

Только Валья не стал ждать калёну стрелу! Силы камня Мистраля призвал и стрелу Сварожью заклял:

– Слушай ты, Сварожья калёна стрела! Повернись-ка обратно заклятьем Мистраля, это говорит тебе Валья! Попади-ка в грудь Ильма Кресеня!

И тотчас стрела повернула от Змеиного острова Вальи, к кораблю полетела обратно. Мачту с корабля она сбила, Ильма Кресеня поразила!

Ильм Купалень бросился к брату и немного лишь не успел, защитить его не сумел…

Как увидела то Алинушка, так с высокой скалы бросалася – с криком жалостным в море с кручи, словно молния из-под тучи…

И как тут над Змеиным островом тучи грозовые сбиралися. И явился в клубящихся тучах сам великий Дый Громовержец. Только пал бог Ильм Кресень от той стрелы, захватил его трон и обрёл его власть сын Седуни и Змея Чёрного!

И метал Дый стрелы громовые во тот Сокол-корабль братьев Ильмов – и разбил его он на щепочки! Сам Купалень едва в волнах спасся, и ушёл на дощечке по морюшку – на поломанном весле и на рваном парусе…

И вскричал бог Дый в чёрных тучах:

– Как Ильм Кресень и Ильм Купалень по морям всё шли – величалися! Силою своей похвалялися, что сильней они Дыя с Вием! И стрелу Ильм Кресень пускал, Вию глаз стрелой выбивал! А теперь он сам поражён стрелой и нашёл в сих водах покой!

Как узрела то Лина Златогласка, тут же бросилась в волны пенные и русалкою обернулась, но с Купальнем всё ж разминулась… Вритья-змей её изловил и в хрустальный ларец посадил!

Как тут Дый направил стрелу громовую во Змеиный остров, в терем Вальи и Вритьи.

– За измену я покараю вас! Силу всех богов призову сейчас! Вам не быть владыками камня желаний, мы избавим мир от страданий!

И явился Дый в Сваргу Вышнюю к дочери своей Диве Дивной и к Перунушке Громовержцу. И призвал их на бой с сыновьями Даны в тот великий Перунов-день!

И откликнулись тотчас Дива с Перуном на призывный клич Дыя-батюшки. И явились над морюшком Чёрным как в той битве со Чёрноморцем!

И тогда боги Валья и Вритья прочь бежали от силы Сварги! Унеслись они в море Видений и Снов, где над ними простёрся покров…

…Ой, как тут по морюшку Чёрному – плавала Алина-лебёдушка. Плавала она – слёзно плакала. А как плакала-рыдала – Дыя-батюшку упрекала:

– Ты почто, Орёл неразумный, разбивал лебединые стаи? Поразил корабль лады милого, разорил гнездо лебединое?

Отвечал Орёл – белой Лебеди:

– Ой, Алинушка, лебедь белая! За меня ты была просватана! Но просватана, да не выдана! Подымись ко мне с синя морюшка – стань опять для меня невестой!

– Ой, не быть мне твоею, великий Дый, ты не станешь отцом нашим детушкам! Я навеки супруга Кресеня, и отныне птица рассветная – с пёрышками золочёными, Алконостом наречённая!

И тогда пожалел их Всевышний, стали Ильм и Алинушка – парою птичьей. И теперь судьбе непокорны, Ильм с Алиною – птицы вновь! Смерть саму попрала любовь!..

* * *

Как тут Ильм Купалень на досочке шаткой от перунов, громов и молний, в море бурном едва уходил, и ко острову Березани ветер доску его приносил.

Как на острове том Березани жили ветры – Стрибожьи внуки, те что по морю гуляя, воя на все голоса, – разбивали корабли, рвали паруса… Их обломки весь берег усеивали, вот лежит корма, а там руль и киль, рядом мачта-грот и разбитый борт.

И стоял на острове Березани, на высоком холме храм Стрибогов, где служили ветра-стрибогоны – Буря, Вихрь и Шквал; также ирбисы – Изнавур и сыночек его Мазур.

И тогда Ильм Купалень вознёс славу Роду, также и праотцу Сварогу, после и Семарглу Сварожичу. И явились к нему родовичи. Принесли ему в дар Молот Сварги – тот, что Змея Чёрного победил и во камень Алатырь бил!

И рекли ему:

– Мощный Ильм! Победи теперь Валью с Вритьей – силой Молота Громобоя! И корабль новый построй, и лети под парусом в бой!

И тогда бог Ильм по слову сему сотворил корабль из обломков. И назвал его – Соловей, и понёсся на нём средь зыбей…

И набрал он дружину Стрибожичей. Буря кормчим стал, Вихорь – рулевым, а Мазур с Изнавуром – вот чудеса! – мчась под парусом, дули при том в паруса!

И прошли они так по морям-океанам, потопляя чёрные корабли, изгоняя нечисть с воды и земли. Море Бурное усмирили, море Огненное потушили. И очистили весь океан Страстей, там Кащей не собрал костей… И явилися к морю Видений и Снов, где над Вальей и Вритьей простёрся покров.

А в том море нельзя верить ничему; все, кто там обитает, у видений в плену. Видят в море чудовищ, либо шквал – настигает девятый вал. Либо видят погибших друзей, либо оборотней средь зыбей… И русалки ведут хоровод, за собой тянут в водоворот. Только всё рассыпается – лишь из-за туч пробивается Солнца луч…

И увидел Купалень в море, как в волнах ныряет русалка – это Линушка Златогласка… Только он её не признал, за видение посчитал… И пошёл он дальше, слыша Лины песню, отвечая ей музыкой чудесной…

Тут слетела к ним Алконост и рекла корабельщикам:

– Вы идите дальше в глубь моря Снов – отыщите там Каменный остров. Нет на острове том ни травинки, даже самой малой былинки… Вознеслась там средь моря Мистраль-гора, что притягивает железо! От горы отберите камень – поведёт он туда, где сокрыта та, к коей вас увлекает мечта…

И пошёл Соловей-корабль по волнам, пересёк кипящие воды и крутящиеся воронки, миновал и мели зыбучие, проплывал и скалы ревущие… И дошёл до острова Вальи, что взлетел горой над волнами…

Был сей остров дик и пустынен, а средь острова возвышалась скала, испускавшая тусклый свет… Здесь сокрыт Мистраль или нет?

И ступили они на берег, не успели сделать и шага – стали скалы вокруг оживать и на моряков нападать. Ильм поднял тогда Молот Громобой и повёл дружинушку за собой. Тут перед ними дорога открылась – ко пещере в Мистраль-горе и к зияющей в склоне дыре.

Но лишь только дошёл до горы, как из рук его Молот ускользнул, и ко скалам прильнул – если взять рукоять, можно ли оторвать?

Тут навстречу Ильму Купальню и его дружинушке храброй из пещерушки вышел сам Валья-бог:

– Что же вы к нам в гости пожаловали, да оружье взяли с собою? По гостям с подарками ходят, а не с копьями да мечами!

И лишь топнул бог Валья ногою – содрогнулись скалы высокие, топнул ещё раз – расступились, третий раз – в яму повалились!

Только Ильм Купалень ничуть не смутился, Молот оторвав, с Вальей бился! Раз ударил – бог Валья затрепетал, а ещё раз ударил – тот оступился, третий раз – в яму свалился!

И тогда прорёк Ильм Купалень:

– Ты не рой больше яму другому, сам иначе в неё попадёшь; как бы ни был хорош – пропадёшь ни за грош!

И зашёл Ильм Купалень в пещеру и нашёл там камень заветный, не простой камень – самоцветный, обладавший силой Мистраля – сам Мистраль унёс с собой Валья.

И тогда Ильм вставил самоцвет во стрелу, укрепил её на Сварожьем кругу. И стрела указала куда идти, где русалку Лину найти.

И опять в путь отправился Ильм Купалень, он покинул Каменный остров и ушёл из моря Видений и Снов, где над Вальей и Вритьей простёрся покров.

И дошёл до морюшка Заповедного, где владенья царя Тритона. Там корабль его остановился, будто килем о мель зацепился… Тут из моря явился сам Спрут-Осьминог, и обвили корабль его восемь ног!

А дружинники Ильма за руки схватились, вихрем вкруг корабля закружились. Завертелся водоворот, закружился в нём Осьминог.

Ильм же в ярости на борт выскакивал и главу осьминожию Молотом хватывал! Раз ударил – и Осьминог загрустил, а второй раз ударил – щупальцы отпустил, ну а с третьего раза – насмерть поразил!

Тут пред Ильмом Купальнем среди морюшка Черепаха Морская явилась, а на ней сидел бог Усынька, сын Вритьяра и Ламьи-юдинки.

– Ты зачем, Ильм Купалень, явился сюда – проложил по морю дорожку? И зачем погубил Осьминожку?

– А привёл меня камень желаний! Я ищу тут Линушку Златогласку, где она – найти бы подсказку…

– Я скажу, где найдёшь ты супругу свою! Ничего я не утаю! Сам её у отца я унёс, и Тритону-царю преподнёс! За измену Ламии-матушке, отплатил я так Вритье-батюшке! Ты ступай к владыке Тритону, ко его подводному трону, и проси у него Златогласку – тот отдаст, коль будешь ты ласков…

И ступил Ильм Купалень в водоворот – тот его к Тритону несёт… На морское дно опустился, и у врат дворца появился.

И сквозь воду он видит Солнце, видит и Зарю-Зареницу… Явь ли это, иль это всё снится? Вот пред ним Тритонов дворец, где сокрыт с русалкой ларец…

Видит он палаты и царский трон, а на троне сидит царь Тритон. Окружают царя стражи лютые – крабы-раки сильно-могутные. Тут и рыба-сом со большим усом, и налим-толстогуб – губошлёп-душегуб, и севрюга, и щука зубастая, и осётр-великан, жаба с брюхом – что жбан, и всем рыбам царь – Белорыбица!

И сказал Тритон таковы слова:

– Гой еси, ты Ильм внук Сварога! Ты постой, подожди немного! Знаю я, зачем к нам явился, хоть немного и припозднился! За супругой своей Златогласкою – той, что тешит нас песнями-сказками… Что ж, отдам я тебе русалку, но не даром – так будет жалко! Ты вначале пройди испытанья, три сговоренные заданья.

– Я согласен, пусть так и будет, и победа горе избудет!

– Вот тебе задание первое: должен ты добыть для супруги своей – гребень, что остался у Вритьи. Чтоб богиней предстать, рыбий хвост потерять – нужно волосы ей расчесать! Ведь с русалкой жить – только воду пить! Гребень сей волшебный вам пригодится, коль решили вы вновь пожениться…

И вернулся Купалень опять в море Снов, чтоб сорвать с Змея Вритьи покров. Он достиг Чёртового Водоворота, где к чертогам Вритьи ворота. Там сразился с морским драконом и поверг его Громобоем!

А затем он вломился во чертоги Вритьи – супруги своей похитителя. Тот себя объявил Владыкою Вод, а прозвали его – Морской Чёрт. Был он страшен, рогат и безмерно богат – и сидел он с Трезубцем среди палат.

Ильм Купалень Молотом бил по колоннам и того придавило троном…

– Где сокрыл ты наш гребень, поведай, Змей Вод! Иль рога обломаю, Подводный Чёрт! Что ж молчишь, не шипишь? Иль воды в рот набрал? Или врать устал, прозванный Вритьею?

И тогда поспешил Вритья гребень вернуть. А потом к брату Валье отправился в путь – в подземелья батюшки Вия – ведь они ему как родные…

Как прошёл Ильм Купалень это испытанье, дал Тритон второе заданье.

– Ильм Купалень, ступай за Край Света! И найди в Златой Стране Предков тот заветный лотос-цветок! Ранним утром он лепестки распускает, и край небушка озаряет. И тогда пробуждается Заря Заренница, на востоке гаснет Денница… На заре ты лотос срывай, Алконосту его передай… Сможет птиц зачарованных сей цветок обернуть, Ильма Кресеня и Алину вернуть!

И тогда Ильм Купалень отправился в путь, за Край Света решил заглянуть… И нашёл он там лотос заветный, разгонявший сумрак рассветный.

И сорвал он заветный цветок, озарявший собою Восток. И затем Алконосту его передал – так Алину и Кресеня расколдовал.

Но пока Ильм странствовал по морям, Вритья строил новые козни. И наслал он на морюшко Заповедное, на Подводное царство Тритона, чудище – Одноглазую Рыбу-дракона.

И тогда царь Тритон, к Ильмам обратившись, дал последнее им задание: Одноглазую Рыбу-дракона смирить, чтобы та могла колесницу возить!

И тогда братья Ильмы Купалень и Кресень взялись за заданье трудное, захватив оружье чудное. Ильм Купалень – Трезубые Вилы, а Ильм Кресень – Молот Громобой. И вступили они в схватку с драконицей, усмирили её, запрягли в колесницу!

Счастлив был от того Царь Морской Тритон! И исполнил своё обещание он! Лину Златогласку он освободил и волшебный гребень тотчас подарил. Расчесала Лина волосы златые, и явилася богиней пред Купальнем милым!

И так стали Ильм и Лина – повелителями морей, покровителями кораблей!

После было великое пированье, снова свадьбы-величания… Ильм Купалень вернул себе – Лину Златогласку, а Ильм Кресень – Алинушку Златовласку. Каждый получил награду! Валья с Вритьею – досаду!

И была великая радость в небесах и в морях-океанах! Птицы славили Ильма Кресеня и супругу его Алину, рыбы прославляли Купальня и Лину.

И затем Святогорки прощалися, в дальний путь они собиралися: к морю Белому – Златогласка, на Златой Урал – Златовласка. Там с мужьями они поселились, там их дети и внуки родились – роды альвинов и русалок. У Алины с Кресенем – дочь Агидель, у Купальня с Линою – Ариэль.

И доселе им в праздники славы поют, а и славы поют – старины рекут!

 

Сказ о спящей царевне Эвелине Плеянке

Как во тех горах, в Святогорье, жил великий царь Святогор со супругой милой Плеяною. И родились у Святогора и младой Плеянушки Сурьевны шесть пленительных вил Плеянок, а седьмой родилась – Эвелина.

И прекрасней её в целом свете нет, щёки у неё будто маков цвет, очи ясные как огонь горят, звёзды частые над челом блестят, по златым власам рассыпаются, словно скатный жемчуг катаются.

И тогда Святогор со Плеяною созывали пир на весь мир, чтобы слава пошла о рождении девы, звёздной чудной сей королевы. Чтобы славу её разнесли да по всем пределам земли, – как от краюшка и до края, и от моря до синя моря!

И призвали они дорогих гостей да со всех краёв-волостей. И призвали Зарю-Зареницу и Вечерницу-волховницу, Раду со Уряною-девой, Живу с Лелею и Мареной. Семь великих вил призывали, чтобы дочку они привечали, и от вил-волшебниц прелестных дали семь сокровищ чудесных, что нельзя обрести за злато, как бы не были вы богаты!

И когда Святогор со Плеяною самовил на пир пригласили, и в сей день Рождества Эвелины пламя жаркое разводили, чтобы было им приготовлено то богатое угощение, жертва, треба и приношение. Свитени везде зажигали, злату трапезу собирали. Их вели к столам белодубовым, перед вилами становили золотые блюда с едою, золотые кубки с сурьёю.

Только Макошь – Судьбы Повелительницу – вызвать Святогор позабыл и ко требе не пригласил. Та богиня Макошь уж много лет не являлась на белый свет, во дворце своём она скрылась, на замки-засовы закрылась, нить судьбы она там пряла и ткань жизни нашей ткала.

Только все дорогие гости, все великие самовилы за столы дубовые сели, приступить к еде не успели, как на пир сей Макошь явилась, и за стол незваной садилась. И была она в страшном гневе, коль в неё перестали верить и на пир её не позвали, приглашение не прислали!

И когда гостей обносили, пред богинею становили не златую чашу с сурьёю, а простую чашу с водою! И тогда великая Макошь эту требу не принимала и проклятия зашептала.

А Вечерница дочь Зари – услыхала, как Макошь-вила те проклятья произносила. И решила невидимой быть, чтоб за Макошью уследить.

Вот ко колыбелюшке Эвелинки пригласили великих вил. Подходили те самовилы и дары свои приносили.

И Заря-Зареница тогда пожелала, чтобы Эвелинка прекрасной стала, и дала ей платок и златой перстёнек самого бога Хорса Суряного.

Рада деве дала два златых крыла, чтоб она всем радость несла. А Уряна – уменье играть, и петь, и великое разуметь. Жива-вилушка пожелала, чтоб с ней рядом всё расцветало, а Марена – силу дракона заключила в её крови. Подарила Леля алую розу, предрекла ей счастье в любви.

А седьмой к колыбели Макошь-матушка подошла и такую речь прорекла:

– Не дожить тебе, дева красная, даже до шестнадцати лет – хочешь этого или нет. Так тебе судьбою назначено – уколоться веретеном. Будет это веретено всё обмазано лютым ядом – и этого ты умрёшь и глаза навеки сомкнёшь!

Прорекла проклятие Макошь, а сказав, захохотала и в единый миг пропала. И тогда пред Святогором и поникшею Плеяной вдруг Вечерница явилась и пред ними поклонилась.

– Не горюйте, не печальтесь! Не смиряйтеся с судьбою! Эвелинке быть живою! Правда, я не так сильна, как богиня Макошь, чтоб проклятье отменить и судьбу предотвратить. Ведь у Макоши-самовилы крутится веретено – вся Вселенная оно! И на нём не просто нить вьётся! Это нашей жизни пульс бьётся! И уколется Эвелинушка, такова её судьбинушка! Только дева не умрёт, а уснёт… Много сотен лет во сне проведёт. Там, где яд и там, где смерти мрак, – зелье сна оставит мой мак!..

И тогда во царстве Плеяны непогодушка разыгралась и Вечерница разгулялась. А над ней летал Чёрный Ворон.

Спрашивала вила Вечерница:

– Ой ты, Ворон Чёрный, мой слуга проворный! Ты скажи, что делать и как?

И прокаркал Ворон Вечернице:

– Ты посей в горах алый мак!

И пропела вила Вечерница:

Святогор же с вилой Плеяною порешили тогда Эвелинушку от несчастия уберечь. И они её отвезли в то далёкое царство Поморское, спрятали её за три моря, чтоб она там не знала горя.

И ещё они пожелали, чтобы пряхи в Поморском царстве веретёна свои сломали и с тех пор чтоб пряжу не пряли. Кто ж веленью не внимет, прясть нити начнёт, – тот на плаху взойдёт и умрёт!

И тогда все прялки сломали, веретёнушки все сожгли, Эвелинку же тем не спасли!

* * *

День за днём словно дождь дождит, год за годом рекой течёт. Бег времён не унять, звёзд поток не сдержать – всех потоком этим несёт.

Незаметно минуют годы… А Эвелинушка без невзгоды в том Поморском царстве живёт вот уже шестнадцатый год.

Как то раз Эвелинка гуляла по широким долам и высоким холмам. С гор на горушки порхала всё на крылышках лебединых, со вершинушки на вершину. И увидела старый замок, где она ещё не бывала, даже слыхом о нём не слыхала.

– Это что за замок чудесный? – так спросила вила Эвелинка, только ей никто не ответил.

И зашла она в чудный замок. Были в нём ворота раскрыты и все окна настежь открыты. И пошла она по покоям и по залам из малахита. Проходила по переходам и по лестницам подымалась… Только было тихо в том замке, ветер лишь гулял по покоям, эхо от шагов раздавалось.

И на самом верху замка чудного заходила она в светлицу и увидела там черницу. Молча та за прялкой сидела, и на Эвелинушку не глядела – ниточку из пряжи сучила, быстро веретёнце крутила.

– Что же делаешь ты, черница? – так её Эвелинка спросила.

– Пряжу я прядаю, ниточку свиваю…

– Что за чудо, что за диво! Как всё выглядит красиво… Тянется из пряжи нить… А смогу ль… я нитку вить и веретено крутить?

Но лишь только тронула дева то чудесное веретёнце, в то ж мгновение бездыханной пала в сон зачарованный. И черница рассмеялась, а затем захохотала и в единый миг пропала. Ведь была то не черница – Макошь вила-судьбеница…

Как узнали о том Святогор со Плеяной, огорчилися несказанно.

Эвелинушку отвезли из того-то царства Поморского за три морюшка в Святогорье. Отнесли к Семиверхой башне. И в той башне в светлых покоях на постель её положили, как могли её будили – гуслями и бубнами, трубами и сурнами. Но не встала она ото сна в чарушки погружена…

И послали гонца за Вечерницей. Тот шагнул в сапогах-скороходах да ко самому краю неба и поднялся по небосводу там, где Солнце-Сурья заходит. И явился он пред Вечерней звездой и позвал её за собой.

И тотчас на огненных змеях прилетела вила Вечерница. Вслед за нею свита явилась: сам бог Сна легкокрылый с магическим жезлом: сам великий маг – держит жезл-мак. Следом сновиденья толпой – то мавлинок влетел рой.

Святогор их спросил:

– Как же быть, как нам это лихо изжить?

И Вечерница отвечала так:

– Вам помочь может лишь мак! Нам её от сна не избавить, но мы можем дело поправить… Много лет она будет спать, в сём волшебном сне почивать. А проснётся чрез сотни лет – и лица знакомого нет… Потому мы решим так: вас избавит от бед мак! Чудо может свершить он – всё вокруг погрузить в сон. Не заметите вы тогда, как летят над вами года. А когда Эвелинка проснётся, сёстрам и родным улыбнётся… Разойдётся в тот час мрак – это может свершить мак!

Тут бог Сна в своей колеснице над дворцом и садом взлетел, маков жезл над собою воздел. И мавлиночки запорхали, маков сок разбрызгивать стали, навевая на замок сны – чудны, сладостны и нежны.

И заснули тогда Плеянки, рядом – стольники и служанки, и бояре седобородые, скоморохи и скороходы, горничные и сенные, конюхи и стремянные, гусельники и певцы, плясуны и игрецы, стряпчие, садовники, скобари и плотники. В псарне псы заснули и псари вздремнули, спит в конюшне – конь, в очаге – огонь. Птицы дремлют в небесах, замерла вода в ручьях. И ветра здесь не шумят, водопады не гремят. Недвижимы оне в сём зачарованном сне…

Так бог Сна усыпил замок чудный, справился с работой нетрудной, лишь царя и царицу не стал усыплять – им нельзя страну оставлять.

И тогда Святогор и Плеяна с дочерьми своими простились и немедля прочь удалились. И тогда они в тот же час по стране издали указ: чтобы не нарушить покой замка чудного под горой, все должны его обходить, далеко селиться и жить. Пусть ни человек и ни зверь не тревожат замок теперь.

И по волшебству Святогорову замок тот окружился чащей – остролистом, колючим терновником, и малиною, и шиповником. Невозможно её пройти, к замку дивному подойти…

И вот так над долиной той потекли века чередой, и ни человек, и не зверь не тревожили там покой…

Лишь волхвы на горы соседние раз в столетие подымались, и оттуда видели семь шатров, что над лесом чудным вздымались.

И тогда волхвы прославляли Святогорушку со Плеяной, также всех Стожар-Святогорок: Майю, Мерю, Лину, Алину, также Тайю, Асю и Эвелину.

Макошь-матушку почитали, Вечерницу поминали…

 

Как Аргаст пробудил Эвелину Плеянку

Как во тех Уральских Святых горах, да под тою Азов-горой, жили Велес-Асила с Азовою – Золотою Хозяйкой гор.

Жили здесь и они, поживали, долгий век в горе коротали. А когда сыны их рождались – звёзды в небушке загорались. И родили они шесть братьев: Прова, Крива, Саву и Брага и за ними Онта, Подагу.

И седьмая звезда над Азов-горой тёмной ноченькой воссияла, на пещеру их указала: там родился седьмой их братец, был младенец тот златовлас – и назвали его Аргаст.

Как Азовушка, дочь Сварога, чадушку Аргаста родила, так его в пелёночки вила и к своей груди подносила.

Собиралися к сей пещере сыновья Асилы с Азовою. И сошлись шесть сынов Медведя, шесть великих Хранителей Вед ко седьмому братцу – Аргасту. И они по звёздам гадали, так судьбу ему предвещали:

«Быть тебе, Аргаст, младший братец, Князем Звёзд в святом Беловодье… Быть женой твоей – Святогорке, младшей дочери Святогора! И родить тебе сыновей, что славнее всех и святей. Только быть сынам убиенным, золотым копьём пробожденным!..»

Как Азова то услыхала, так заплакала-зарыдала. Стали дети её утешать:

«Матушка, не нужно рыдать! Сыновья из гроба восстанут, и пробудятся и воспрянут. И свершатся тогда чудеса, и разверзнутся небеса!..»

* * *

Стал расти Аргаст сын Асилы, захотел он много премудрости.

И учился он волхованию: птичий лёт познал в горних высях, рыбий ход – во пучинах моря. И учился он чтенью-пению, и учился грамоте Вышня. И учение то ему в ум пошло.

И читал он Веды Святые. И прочёл он о Святогоре, также о святом Святогорье, и о царстве Златом-Алтынском, что ушло на дно Океана, всё проведал он о Плеянках. И прослышал о предсказанье, что женой его быть Плеянке – той, что спит много сотен лет и о коей забыл весь свет.

И пошёл Аргаст ко Азов-горе, ко родителям во пещеру. В путь-дороженьку снарядился, трижды в ноженьки поклонился.

И спросили его родители:

– Ты куда, сынок, собираешься, в путь-дороженьку снаряжаешься?

Отвечал Аргаст рóдной матушке, отвечал родимому батюшке:

– Отправляюся я в Святогорье, ко великому Святогору. Испытаю свою судьбинушку… Я желаю найти Эвелинушку – ту, что спит много сотен лет и о коей забыл весь свет.

И тогда Асилушка Суревич сыну дал кольчугу и шлем, также меч-кладенец, который сам раскладывался в бою. Их сковал для Велеса Сурича сам Сварог – кузнец-прародитель. А Азовушка, дочь Сварога, принесла ковёр-самолет, мчавшийся стрелою летучей и паривший как птица в тучах.

И взошёл Аргаст на ковёр-самолёт, взвился над горами Уральскими. Полетел Аргаст ко Святым горам и нашёл Святогора там.

И предстал он перед Аргастом Святогоровою горой. Волоса его с бородою дыбились лесами дремучими, грудь и плечи – горными кручами. В бороде, бровях тучи вились, облака у шлёма клубились.

И спросил его сын Асилы:

– А где дочка твоя Эвелина?

И ответил ему Святогор, сотрясая вершины гор:

– Дочерей унёс в Беловодье за святую речку Смородину сам бог Велес-Семаргл Семиликий, лишь смирил он Воды Великие!

Взвился вновь Аргаст выше круч, воспарил затем выше туч. И пронёсся вновь над горами, над долинами и холмами. У Смородинки он спустился и у бережка притулился. И узрел он там семь холмов, на вершинах – семь теремов.

Спали в тех теремах на семи холмах все бояре седобородые, скоморохи и скороходы, горничные и сенные, конюхи и стремянные, гусельники и певцы, плясуны и игрецы, стряпчие, садовники, скобари и плотники. Псы во псарне спали и псари дремали, спал в конюшне конь, в очаге – огонь. Птицы спали в небесах, не текла вода в ручьях. И ветра здесь не шумели, водопады не гремели. Все недвижимы оне в сём зачарованном сне…

Но лишь здесь Аргаст явился – мир волшебный изменился. Тихо ветерок запел, ручеёчек зазвенел. Люди зашагали, птицы залетали. Вспрянул буйный конь, встрепетал огонь. Зашумели голоса и ожили небеса…

Что там видится на семи холмах? Что там слышится на семи ветрах?

Там – на горушке Воробьёвской, и на горушке Соколиной, и на горушке Сорочинской, и на горушке Соловьиной, и на горушке Голубиной, и на горушке той Совиной, и на горушке Лебединой?..

То не звёздочки с неба пали и не молнии заблистали, то сходили с неба Стожарницы – все Остожницы-Святоярицы!

Шли Медведицы тёмной ноченькой по-над речкою той Смородинкой, и плясали они на семи холмах, распевали они на семи ветрах…

На Велесовой – Соловьиной, на Поклонной горе – Соколиной, на Коломенской – Лебединой, на Ушвивой горке – Совиной, и на Красной горе – Голубиной, и на Сорочинской – Трёхгорской, и на Сварожьей – Воробьёвской!

И сошлись волхвицы Остожницы на Волхонке и на Остоженке. И челом они речке били, и Смородинку так просили:

– Ой ты, мать, Смородинка-речка! Не тревожь ты своё сердечко, расскажи-ка нам, быстрая река, про крутые свои яры-берега…

Обернулась река красной девицей, отвечала она Медведицам:

– Расскажу я вам о семи холмах, всё поведаю о святых горах…

Как сошли с небес те Медведцы, так плясали они на семи холмах, пели песнь на семи ветрах.

И сдивился Аргаст пляске звёздной, восхитился он дивной песней, подошёл к волхвице прелестной, ко Медведице той чудесной. Шёл по травушке-мураве ко Велесовой той горе. И сорвал он спорыш-травинку протянул её Эвелинке. И Медведица – вилой стала, только спорынью ту съедала. И за Эвелинкою все сестрицы, стали снова – девы-вилицы и Остожницы-волховницы.

Так Аргаст Эвелину прекрасную от заклятья освободил и от древних чар пробудил. И затем они повенчалися и колечками обменялися.

И на свадьбе их лилась Сурья и плясали звёзды-Стожарицы, волховницы и Святоярицы. И явились на свадьбу боги – Мать-Земун с Амелфой и Даной, сам Семаргл Сварожич с Деваной, Велес-Рамна с Асею Вилой, Леля со Мареной и Живой, также Хорс с Заpей-Зареницей, Крышень с Радой и Радуницей. Все явилися небожители и всех родов жрецы и правители.

И на тех холмах, на семи ветрах, стали жить Аргаст с Эвелиною.

И от зёрнышка-спорыньи, как и от яйца петушиного, что находят в кострах во горячих углях, – зачинала жена, что восстала от сна. И родила тогда Эвелина сынов – двух прекрасных близнецов. Их назвали Мосем и Бором, Бора также и Святибором.

Тот Велесов холм стал их родиной, что над реченькою Смородиной. И назвали его Боровицким в честь прославленного Святибора – сына князя Аргаста Бора.

Град же, выросший под горой, называли затем – Москвой… А реку в честь славного Мося прозывали Москвой-рекой.

И отныне все величают и Аргаста, сына Асилы, и супругу его Эвелину, всех Плеянушек-Святогорок, также Мося и Святибора!