Давным-давно, школьником, я прочитал в «Слове о полку Игореве» о загадочном «Времени Бусовом».

И с тех пор имя Буса всегда сопровождает меня. Да и по берендеевскому преданию князья Бусы – родственны и роду князей Асеней, от коих идут Асовы.

Среди наших родственников на Волге есть и люди, носящие фамилии того же корня и происхождения: Бусь, Бусовы, Бусаровы, Буслаевы и т. д. В одной из школьных краеведческих экспедиций один из «старых людей» этого рода сказал мне: «Асовы – родня Бусовым. И ты из наших будешь…»

От него я и узнал много о традиции, и эти двери на время открылись. Интересно, что и потом, в 2004 году, на Кавказе о том же мне сказали казаки (из старых людей), что нам родня – казачий род Басовых.

А фамилия Асовых восходит к имени князя берендеев Асеня, Хранителя Вед. Согласно «Велесовой книге» он был не только современником Буса Белояра, но и его сыном, одним из 70-ти. И был он, как и сам Бус, и все его братья, распят в Карпатских горах в 368 году н. э.

Да, мой путь – это Стезя Бусова. Первый свой опубликованный рассказ о праздновании Крещения Господня «Ярдань» я подписал тогда: Александр Бусов. И было это в 1990 году.

После этого мой жизненный путь изменился. В 1990 году после окончания Московского государственного университета я еще работал в Геленджике – морским экологом, физиком и геохронологом.

А в свободное время, коего здесь оказалось немало (ибо чуть не все, чему нас учили, оказалось невостребованным на работе), писал повести и рассказы на разные темы, пробовал многие жанры, и в них всегда присутствовала тема традиции…

На одном дыхании, за месяц, написал первую свою «мистическую фейерию»: «Магиструс», отчасти автобиографическую, точнее – автосатирическую, коей я и прощался с геофизикой, рисуя ужасы возможной будущей жизни в науке и тем перечеркивая ее для себя и так меняя колею.

Одновременно я запускал в литературу народный, студенческий и морской фольклоры в рассказах из сборников «Ярополчские сказы», «Московский раек» и «Дивноморье», показывая их родство по духу.

Однако долгое время почти все это не уходило в печать. Впрочем, ныне я решил это положение отчасти поправить, в приложении к данной книге.

В том же году я вернулся в Москву, поступил в аспирантуру и стал работать в журнале «Наука и религия».

Легко так сказать: поступил, стал работать… А только представьте: провинциал, без прописки, без журналистского образования, один опубликованный рассказ в газете… И вдруг, в обход всех правил, принимается на работу в центральный московский журнал, имевший тогда миллион подписчиков!

Это не просто невероятно, но и совершенно невозможно. Так как же это случилось?

 

Невероятно – но это было так

Да, это казалось невозможным. Но я был уверен, что будет так, еще в Геленджике. Эта уверенность пришла ко мне на горе Нексис.

Туда я ходил, ночевал у древних дольменов (храмов и усыпальниц IV тысячелетия до н. э.), там мне и пригрезился сей путь – огненной нитью.

И вот приезжаю в Москву поступать в аспирантуру Российской Академии наук по своему геофизическому профилю, в Институт водных проблем, занимавшийся в том числе Переброскою северных рек (см. сатиру на сей институт в рассказе «Магиструс»).

И тут… заваливаю вступительный экзамен по английскому языку. Экзаменатор был не в духе, он подходил, быстро спрашивал, не слушая ответ, что-то черкал в листе, переходил к следующему. Как выяснилось потом, его уволили с работы, и по этой причине он решил отыграться на абитуриентах.

Ну что? Явно, черный вмешался, вставил палку в Колесо Судьбы. Пересдачи при поступлении в аспирантуру не бывает, нужно возвращаться. Стою в коридоре. Чувствую: Колесо Судьбы встало, дрожит, вот-вот сорвется и понесет меня по ухабам бог весть куда.

И при этом почему-то точно знаю, что я поступил, то есть поступлю… И впереди журнал, книги… Вся жизнь!

Что делаю? Как по наитию иду в канцелярию и в обход всех существующих правил снова записываюсь на экзамен. Уж и не знаю, как там у них сошлась отчетность. Но меня записали. Я спокойно сдал экзамен другому и поступил! Надо полагать, по бумагам один абитуриент не сдал и вернулся в Геленджик, а другой с той же фамилией сдал и остался в Москве. И никто этого не заметил…

Жизнь аспирантская в Москве – не мед. Вновь общага, гуляющие заполночь соседи, заштопанные носки, разбитые ботинки… Единственное богатство – исписанная стихами, записями снов и набросками рассказов и повестей толстая тетрадка…

Что дальше? Какие могут быть впереди журналы, какие книги, о которых мечтал в Геленджике? Нет и минуты тишины. Да тут еще и занятия, лекции… И время уходит… Колесо крутится… Впору пасть духом… Не забыт ли я… Но опять замечаю странное. Не могу не заметить.

За первый год после переезда в Москву я встретил чуть не всех своих геленджикских друзей и знакомых. Причем всегда это происходило самым загадочным, невероятным и просто нелепым образом.

К примеру, захожу в вагон метро. А там мой сосед по геленджикской общаге, стоит напротив. Он спокойно приветствует меня (он простоват, ему и в голову не приходит, что вероятность такой встречи одна к ста миллионам). Он спрашивает меня, где рынок радиодеталей, я говорю, он выходит.

Или вот другой случай. На Арбате (по выходу из кинотеатра) встречаю девчонку из соседней лаборатории. Мы были дружны в Геленджике, мне даже нравились ее всегда томные с поволокой глаза. Но у меня общага, а у нее два брата – жили с ней в одной комнате… Она здесь тоже случайно. Говорим об общих знакомых, она рассказывает о том, как познакомилась здесь в Москве с каким-то иностранцем… Такая встреча весьма вероятна в Геленджике, но в Москве….

На станции метро «Парк культуры», опять-таки случайно, на эскалаторе встречаюсь с Людмилой и Катей (женою и дочерью моего лучшего друга в Геленджике, яхтенного капитана Валерия Стрыгина). Они здесь случайно и проездом из Вологды в Геленджик, идут на выставку в Дом Художника.

Я, конечно, сразу меняю планы и присоединяюсь. Вспоминаем всех геленджикских друзей… Катя Стрыгина говорит, что ей очень интересны дощечки «Велесовой книги», почему-то я заговорил об этом, хотя еще не занимался ее переводами.

И в то же время я не могу не думать о том, что как раз накануне я вспоминал о ней. Ее имя даже попало в мой рассказ о волшебном троллейбусе (а у взрослой Кати там другой прообраз). И тут будто она вынырнула из рассказа, появилась в метро.

Невольно думаю, что жизнь вообще похожа на сон или театральную постановку. То ли старые геленджикские декорации еще не успели до конца разобрать, то ли не смогли нанять новых актеров для массовки и старые актеры то и дело попадаются на пути… Слишком резко я поменял место действия… А, может быть, если я резко сверну в переулок, то вдруг выпаду из этих декораций и окажусь, например, опять в Геленджике…

Я говорю об этом Стрыгиным. Они смеются. Мол, тогда и на билеты от Москвы до Геленджика тратиться не придется…

Только через год-полтора, когда я окончательно втянулся в московскую жизнь, такие встречи из прошлого прекратились. Но теперь (как и тогда) случается и другое, и еще более невероятное.

 

Чудеса начинаются

Расскажу о том, как поступил на работу в редакцию «Науки и религии».

Дело было так. Я два года ходил по Москве, по редакциям журналов и издательствам со своими стихами, рассказами и фейерией «Магиструс».

Много повидал, истер башмаки до дыр. Литературная жизнь Москвы предстала мне весьма странной, угасающей. Сонные редактора, заваленные рукописями, в горы коих они бросали и мои сочинения…

Нигде, ни разу, никто их даже не читал, только теряли отпечатанные – с помощью родителей в Гороховце – экземпляры. Вскоре ничего не осталось, только старые черновики.

Аспирантура подходила к концу, пора было возвращаться. Зачем же я приехал в Москву?

Тогда я уже начал работать над «Гамаюновыми песнями»… Опять поэма… Стихи… Сейчас? И прозу-то не читают и не печатают…

Она продолжала тему еще моей школьной поэмы о Сварожиче Огненном Всаднике, это стихотворное переложение одной старой легенды из источника сокровенного, которую тогда в Гороховце уже поставили на городском празднике, переложив слова на музыку. Но здесь, в Москве, в Союзе писателей, о ней отозвались с редким равнодушием…

Я взялся за эту работу, и на Коляду 1989 г. написал первые строки о Золотом Яйце Рода, из которого был сотворен мир, восстановил их согласно ключу былинному по «Голубиной книге» (источника, почитаемого в традиции и имевшего у нас особое толкование)…

И тогда произошло удивительное: прямо перед моим аспирантским общежитием в Коньково явилось то, что я назвал шаровой молнией, а в вечерних сводках новостей по городу этот светящийся шар, метров трех в диаметре, назвали НЛО… Он висел метрах в десяти над дорогой, напротив моих окон, был бело-голубым, светился и переливался… Потом улетел в сторону Палеонтологического музея…

К другим драконам? Ведь подобные шары-молнии в волжской традиции почитаются драконами…

За неделю до этого, во сне (спал я в электричке по дороге из Владимира в Москву), я услышал слова: «Оом-хае арие миа даса!» Это было сказано на санскрите, но тогда я этого не понял, ибо мысли мои были далеки от Индии… Сказано это было громко, так что я проснулся и записал эти слова.

В той же тетрадке, где были написаны слова «Песни о Рождении Мира», я написал затем и комментарий к наброску одной из Гамаюновых песен.

Это были полстранички размышлений о Царевне Лягушке как супруге Велеса-Шивы (я еще не думал, что в будущем посещу ее храм в Мадурае).

Мне эта мысль понравилась. Подумал: а почему бы не отнести это в журнал, как заметку. Например, в «Науку и религию». Я полюбил этот журнал, в котором тогда стали печатать материалы о славяно-горицкой борьбе Александра Белова, наткнулся на них в читальном зале геленджикской библиотеки.

Решено. Заглянул за обложку журнала, узнал адрес. Взял свой исписанный вкривь и вкось листок в клеточку и пошел в редакцию.

Но нашел ее не сразу, тогда редакция переехала на новый адрес с Ульяновской улицы на Таганскую, потому я припозднился. Все уже должны были разойтись, но на всякий случай я постучал в дверь. Никто не ответил, однако дверь со скрипом открылась… Захожу…

Вот это да!.. Это совсем не похоже на то, что мне довелось видеть в других издательствах и журналах. Повсюду было одно и то же: скучные офисы, женщины, занятые разговорами о домашних делах, или евреи, размышляющие о том, не пора ли паковать чемоданы (в начале 90-х им стало легко эмигрировать). Ну, не было этим людям никакого дела до авторов со стихами о Древней Руси.

А тут… Дым коромыслом: праздник, чей-то день рождения. В зале на первом этаже накрыт стол, тосты, песни под гитару…

Слышу: «А вот и автор!» Такое впечатление, что здесь только меня и ждали все эти годы.

Какие-то шуточки, я что-то в тему отвечаю. Тоже говорю тост, рассказываю смешной случай из жизни… Ну, из старой, геленджикской… Про то, как встречался в Сочи с Аллой Пугачевой.

Столичные артисты туда летом все приезжают, ну а мы их встречали на яхтах (я в Геленджике некоторое время работал в яхт-клубе). Много было разных смешных глупостей. Потом я взял гитару…

Один из сотрудников редакции, – это был ведущий колонки эзотерических анекдотов Виталий Ахрамович, – взял мой листок и пригласил меня на следующий день зайти (пришел-то я вообще после рабочего дня).

На следующий день он завел меня в кабинет главного редактора журнала Владимира Федоровича Правоторова (его я вижу впервые). Виталий дает ему мой еще более мятый, чем вчера, листок… Владимир Федорович пробегает глазами, задает мне вопросы…

Я отвечаю: да, заканчивал то-то, аспирантура там-то, со смешной гордостью заявляю: «а вот у меня есть напечатанный рассказ»… Волнуюсь: возьмут ли заметку, слишком она неприглядно выглядит. Меня же будто и не слушают… И зачем я здесь? Заметки обсуждают у главного?.. Странно…

И вдруг я слышу в ответ: «А вы не хотите у нас поработать… на полставки?» – «Да, конечно!» – отвечаю я немедленно, не задумавшись ни на секунду.

Только за дверями я вдруг понимаю всю абсурдность ситуации. С годами (а проработал я потом в редакции девять лет) понимание этого у меня только усугубилось. Такого на моей памяти никогда не было. Сотни людей приходили, обивали порог нашей редакции. Приносили отнюдь не мятые листочки (в таком виде материалы даже и не рассматриваются, нужно по крайней мере на машинке напечатать).

Никому и никогда на пороге не предлагали работу. Один раз я даже попытался посодействовать одному талантливому парню, Антону Платову, с нашей кафедры на физфаке. Он потом написал несколько замечательных научно-популярных книг по нашей теме. Но даже это не сложилось.

Почему это сделал главный редактор? Потом я заметил, что время от времени он делал казалось бы абсолютно нелогичные ходы, будто прислушиваясь к внутреннему голосу. Никто этого не мог объяснить, но зачастую это и срабатывало…

Ведь тогда он за год-два сделал из атеистического журнала со стотысячным тиражом – журнал религоведческий, у которого тираж стал миллионным.

Не знаю, как это он себе объяснял, понимал ли вообще он, – бывший партаппаратчик, – что у него был особый, время от времени срабатывающий дар предвидения…

Однако не подумайте, что так, будто по волшебству, решились все проблемы. Отнюдь нет.

Да, я стал работать в журнале с миллионом подписчиков. Делал под разными псевдонимами порой до половины журнала. Да, тогда в издательстве «Знание» (журнал выходил в этом же издательстве) мне удалось напечатать первую книжку о Всемирном потопе и Черноморской Атлантиде тиражом три миллиона. Еще работала советская система распространения. И я стал получать за свое перо первые гонорары. Сначала работал на полставки, а потом и на ставку.

Но сама система тогда была во всем советская. Сейчас при таких тиражах я был бы миллионером, но тогда этого не хватало даже на то, чтобы купить приличную обувь. Меня по-прежнему подкармливали родители, да аспирантская стипендия.

И вот кончилась аспирантура, а вместе с нею право жить в общежитии, а заодно и временная прописка в Москве. Зам. главного, которая занималась этими вопросами, заметила: без прописки работать в Москве нельзя. Но главный настоял: пусть работает дальше, сейчас никому до этого нет дела.

Мне посоветовали снять жилье где-нибудь под Москвой… Под Москвой? Ну, я знал частные дома, где снимали, и дешево, койку абитуриенты по направлению Академии наук, пока не становились аспирантами… Поехал вновь туда… Это полтора часа от журнала…

 

Старик Б.А. Рыбаков «нас заметил»

[2]

В те же годы я познакомился с академиком, прославленным археологом, Б.А. Рыбаковым – в прошлом главою советской исторической науки. Бывал у него дома, брал интервью для журнала, советовался по разным вопросам нашей древней традиции. Он тогда мою раннюю статью об узелковом письме (вышедшую в апрельском выпуске журнала «Наука и религия» за 1992 г.) назвал «заявкой на докторскую диссертацию».

Эту же статью наш корреспондент Александр Романов отвез в Санкт-Петербург на рецензию известному слависту, также моему кумиру тогда, академику Д.С. Лихачеву. И тот, перелистав ее, также ответил – наговорил текст на диктофон.

Это фото моего брата Андрея, сделанное в нашем доме в Сокольском, иллюстрировало статью в журнале об «узелковом письме»

Эта пленка затем появилась у меня. Включаю диктофон и слышу… ругательства, вперемежку с научными терминами. Корреспондент А. Романов мне пояснил, что, когда не на публику, Дмитрий Сергеевич выражается именно так. У него есть и исследование по мату.

Специалист! Видимо, со времен Соловков (в которых он, как потом мне объяснил академик Ю.К. Бегунов, вообще-то не сидел, а работал)…

Вот и еще один кумир для меня пал… Все в мире не так, как кажется… Мир наполнен фантомами, все вывернуто наизнанку… Потом отзыв Лихачева мы напечатали, вырезав, конечно, грубые выражения.

Для меня же, как и для всех, работал созданный им телевизионный образ… Да, это важно. И теперь я понимаю: никто не оценивает то, что ты делаешь (или не делаешь) в науке. Это понимают, и то не всегда, единицы. Помнят и ценят лишь то, как ты выглядишь на публике. Хороший ли ты актер…

И стоило мне на несколько лет уйти в фундаментальную науку (а там проблемы, языковые, исторические, которые не разрешались столетиями!), как и меня стали забывать…

Меня не понимали и не понимают, а непонимание рождает вначале неприятие, а потом и равнодушие. Но я сознательно пошел на это: кто же еще? Без фундамента не построишь замок… А я не могу, не желаю строить на песке!

Потом я понял, что такую разную реакцию у академиков вызвало примечание в той статье об узелковой письменности славян – осторожное упоминание о «Велесовой книге». Сподвижники Дмитрия Сергеевича с ней тогда уже воевали, а сторонники академика Б.А. Рыбакова присматривались к ней, размышляли…

Ту статью об узелковой письменности я подписал псевдонимом – тоже родовой фамилией, но по женской линии. Не хотел я ее подписывать «Асов» не только потому, что этого требовал журнал: сотрудники не могли часто публиковать свои статьи, ибо зарплату мы получали за редакторскую работу. Но прежде всего потому, что полагал: главное для меня не академическая наука (тем паче ее в сей области и не было), а литература.

Но судьба распорядилась иначе. Статья получила широкий отклик. По ней был снят фильм «Внуки Дажьбога» в киностудии «Центрнаучфильм». И меня сняли в главной роли – волхва, которому я тогда дал имя: Бус Кресень. Дело было в июне (старославянском кресене), как раз на мой день рождения.

Но больше всего меня поразило, что на эту сугубо научную статью откликнулись наши читатели. Нам стали приходить сотни писем…

Поразила людей не только тема, но сам заход статьи, которая начиналась со слов: «Волхв достает берестяной короб… вынимает из короба клубок… навешивает на рамку странно переплетенные нити с узлами… и легко он разрешает самые сложные узлы, ибо знает тайну священного узелкового письма. И тихо напевает: Прилети, Гамаюн, птица вещая, через море раздольное, через реки широкие…»

 

Первые Гамаюновы чудеса

Одно из писем тогда пришло из Хакасии. От потомственной шаманки, а тогда хореографа Хакасского республиканского драматического театра, Душиной Татьяны Сергеевны.

Она писала, что Гамаюн, упоминаемый в моей статье, – это «кам ойын», в хакасской традиции полуптица-полузверь-получеловек. Шаман-кам может по чаламе – нити с узлами – передать просьбу божеству. Множество жгутов, веревок, лент, нитей, свисающих с одежд шамана, – это целый сонм душ и духов-помощников. На шапке – голова совы или филина, «птицы мудрой, птицы вещей».

В своих камланиях-путешествиях кам может полетать птицей «через море раздольное, через горы высокие, через темный лес, через чисто поле». Его одежда, по-хакасски «кип», не только рассказывает о том, кем является шаман, но также – это жилище, дом для души. А душа с телом связана невидимой нитью, которая может вывести нас с того Света на этот…

Бубен же кама – это говорящий короб, наполненный клубками с песнями. Он может поднять своего хозяина подобно верному коню на любой слой Неба, где кам, если будет ловким наездником и метким стрелком, одолеет в поединке других претендентов и добудет себе в Небесной стране жену.

Бубен будет и луком, из которого кам поразит птицу, что выронит в морскую пучину яйцо. Бубен кама – это лодка и Ноев ковчег, потому что кам лечит и спасает еще и души животных и зверей…

Завершала она свое письмо словами: «Проникнув глубоко в русские сказки и сравнив их с преданиями хакасов, находишь много общего и понимаешь – все это правда!»

Да, конечно правда. И сейчас, когда я работаю над «Ведами Руси», я понимаю, что все это отзвуки Времен Бусовых. Возможно, так откликнулись через шаманку ее предки… Например, таинственные алтайские динлины… И легенда о метком стрелке – это же из цикла легенд о Бусе и его предыдущих воплощениях (сказание о метком стрелке Креснике среди них).

К тому же письму Татьяна Сергеевна приложила несколько листков, которые она написала после шаманских камланий «автоматическим письмом» (то есть таким, которое делается в трансе, без участия разума).

Там были тексты на двух десятках азбук, а также иероглифы. В отрывках угадывались языки: украинский, латиница (что-то по-португальски или по-испански), там же была и как будто арабская вязь, что-то по-китайски и, может быть, по-тибетски и по-персидски.

Я смог разобрать только украинский текст. И там были выражения… которые я только что (перед получением письма) сам внес в текст «Гамаюновых песен»… Волшебство! Источник их крайне редок, и в Хакасии его нет…

То, что было похоже на арабскую вязь, я показал одному знакомому палестинцу-филологу. И он сказал, что это скорее всего неизвестный ему диалект… Так, кажется, пишут колдуны-арабы в Северной Африке.

Словом, чудеса в решете… Шаманы, колдуны, волшебники… Как часто наш мир напоминает театр…

Да. Жизнь похожа на постановку. Или, скорее, на сон. Традиция так и говорит: в нашу Лютую эпоху миром правит Сивый Мориан, владыка снов (греки его именовали Морфеем, братом Смерти). Вот и эта шаманка – она вызвала сон наяву, вошла в Иномирье. И Иномирье откликнулось…

Да. Мы сами, будучи наяву, находимся во сне Творца, усыпленного Морианом. Сама жизнь – сон. Потому она нелогична, абсурдна.

Бус Кресень читает «узелковое письмо». Эта роль была сыграна мною в фильме «Внуки Дажьбога» (Центрнаучфильм, 1992)

Это похоже на правду. Мы зачарованы, мы внутри мифа. Живем выдуманной жизнью. И причем выдуманной порой не очень удачно. Можно было бы сочинить историю поинтереснее, и – главное – не такую жестокую, а добрую и светлую.

Традиция как раз и указывает Путь к Пробуждению и Просветлению… Сей путь прям, но как же непросто идти по нему!

А что касается наших волжских колдунов да волхвов, – с ними я был знаком еще со времени жизни в Сокольском на Волге, а потом и в Гороховце.

О нашей волжской, и в частности берендеевской, традиции следует рассказать подробнее отдельно.

Здесь же напомню, что тогда я напечатал в журнале статью «Волхв и целитель» об одной из волжских традиционных общин: Нижегородской областной языческой. Как раз тогда эта община стала «оглашенной», то есть была зарегистрирована в Министерстве юстиции (сейчас это уже не так).

Возглавлял ее тогда человек своеобразный. Не буду называть его имени в сей книге. Как показала жизнь, оглашение никогда не приводит к добру. И мы давно уже не пересекались, да и «старые люди», что и прежде острожничали, теперь прервали всякие, даже опосредованные с ним связи, по причине важной. Ему известной, но также не подлежащей огласке.

Однако кое о чем я все же напомню. Поначалу он был просто одним из исследователей традиции, жил в маленькой однокомнатной «хрущовке» на окраине Нижнего Новгорода, ездил по стране с краеведческими, фольклорными экспедициями, сотрудничал с Нижегородским университетом и собирал материалы о народном целительстве, открыл кабинет народной медицины в одной из нижегородских больниц.

И он был не только первым, зарегистрировавшим общину, но и единственным человеком в России, у которого даже в трудовой книжке значилось: «волхв». В 1990-х годах это значило вовсе не то, что сейчас, когда явилось столько странных, мягко говоря, неоязычников.

Потом он стал крупным московским «государевым» служащим, занимающимся проблемами безопасности. Краткое время он даже исполнял обязанности заместителя министра Российской Федерации. Эта запись в трудовой книжке следовала через несколько строк после записи «волхв», чем он очень гордился в ту пору – не знаю, как сейчас.

Подумайте, как это могло произойти на досуге… Возможно, как-нибудь на основе той реальной истории я даже напишу фантастическую повесть… Впрочем, она будет интереснее и ярче, чем жизнь, в коей слишком многое должно оставаться в тени.

А сейчас, если кто читал книгу Лукьяненко «Ночной Дозор» или смотрел одноименный фильм, тот вспомнит образ волшебника Гесера. Он тоже был «зам. министра», и тоже являлся «целителем». Это и о нас, но и, конечно же, не о нас. В книге и фильме много «сумрака» и недостоверных слухов. Впрочем, кое-что он и угадал… Ситуация в общинах язычников никогда не была простой, тем более в открывших себя миру.

И после той книги мы стали главу сей общины называть за глаза «Гесером», – хоть есть «Гесеры» и выше рангом, вышедшие из традиции, но уже столь закрытые от общества, что и мне о них известно немногое. Однако надо понимать, что именно они исподволь и стараются выправить непростую ситуацию в стране, да и в «языческом» движении тоже.

Итак, это имя «Гесер», как псевдоним главы сей общины, я оставлю в настоящей книге.

В том же 1992 году было опубликовано первое издание «Гамаюновых песен» и «Велесовой книги». Между прочим, надпись на последней странице того издания свидетельствует о том, что это было сделано «по заказу Нижегородской областной языческой общины» – впрочем, нужно понимать, что заказов со стороны обычных читателей журнала, просто интересующихся традицией, было на много порядков больше.

Так что настоящее чудо и состояло в том, что общественный интерес к теме уже был, а подлинных, тем паче «светлых», носителей традиции найти было не просто, они по-прежнему оставались «незримыми».

А чудеса на этом не кончились. Все только начиналось. Я входил в странный мир, который следовал своей зазеркальной логике.

 

И сказал Велес…

Книга «Русские Веды» («Песни птицы Гамаюн», «Велесова книга») 1992 года была первым изданием на эту тему. За все годы советской власти не было ни одной книги о древней славянской традиции (кроме трудов археологических). Не было ни одного переиздания дореволюционных книг на эту тему. А между тем речь шла о культуре даже не античной, а средневековой. То есть: о дне вчерашнем, о наших дедах…

Потому еще журнальная публикация «Песен птицы Гамаюн» начиналась со слов: «И сказал Велес: Открой короб песен! Размотай клубок! Ибо кончилось время молчания и пришло время слов!»

В эти годы по стране пошли тектонические разломы. Перестала существовать «Наша родина – СССР». Кстати, это также имя краеведческого движения, в котором я участвовал еще со школьных времен и которое под другим именем – «Отечество»– дожило до сегодняшнего дня. С ним я сотрудничаю и ныне.

Рухнули тиражи всех общесоюзных изданий. Рухнуло само издательство «Знание». И всем нам прислали уведомление о том, что мы, сотрудники журнала «Наука и религия», уволены.

Более того, наш журнал даже не попал в текущий почтовый каталог. Это также лишило нас многих подписчиков. Потому тиражи журнала упали с миллиона сразу до 20 тысяч (где-то на том уровне журнал и держится по сию пору).

Единственно, что мы успели сделать тогда: сообщить о подписке на «Русские Веды». И они вышли небывалым по тем временам 50-тысячным тиражом.

Однако все делалось слишком поспешно. И «Гамаюновы песни» были сыроваты, и перевод «Велесовой книги» был неполон. Но что мы могли поделать? Рушилась сама страна!

Копия дощечки «Велесовой книги», присланная мне в 1991 году из деревни Голачевская обычной почтой

Тогда я даже не имел всех рунических текстов «Велесовой книги». Часть их поступила из Франции через третьи руки. Кстати, и само их получение было странным – но к этому я уже стал привыкать.

Дело было так. Приходит в редакцию письмо из деревни Голачевская Ярославской области. От некого Серова. Наш корреспондент заявляет: у меня, мол, есть древние языческие дощечки, я их перекладываю стихами. Не нужны ли переводы? Отвечаю: нужны – особенно оригиналы текстов. О самой «Велесовой книге» я слышал еще с 70-х. Со времени первых публикаций на эту тему в «Науке и жизни».

Мы выписывали этот журнал в г. Гороховце. И в старых номерах я нашел материалы о «Велесовой книге». Загадка потрясла меня, уже сталкивавшегося с сей темой… Но где оригиналы? Их я не находил даже в «Ленинской библиотеке»… А тут у каких-то леших в глухой деревне в Ярославской области…

И вот этот Серов, будучи проездом в Москве, зашел к нам в журнал и принес текст. Это была распечатка с французского ротапринтного издания, доставшаяся ему через третьи руки (эмигрант «из бывших» Борис Ребиндер пересылал в Россию свои издания в общества, интересующиеся стариной). Тогда я и начал работать над текстами, уже ясно понимая, почему наши академики не брались за эту работу.

Старославянский я знал еще со школы, со времени работы в краеведческом музее, кое-чему меня обучили и в семье, а тогда я также освежил свое знание по университетским учебникам. Затем засел за труды по берестологии и достаточно быстро вышел на уровень самых последних открытий в этой области.

Но все-таки это у меня отняло несколько месяцев… Сумасшедших месяцев! Тогда в июне 1993 года я женился. Мама тогда была очень больна, и я ее порадовал хоть этим. Умерла она в лютую стужу, в январе 1994-го. А вскоре у меня родился сын Ярослав.

Как раз в это время у меня появились кое-какие средства на то, чтобы снять комнату. За полтора года до сего я жил в Подмосковье слишком далеко от работы. Потом на некоторое время нашел себе убежище в Главном здании МГУ на самой верхатуре. Перелезал через решетку, проходил мимо постов милиции и столовую в цоколе, потом на лифтах поднимался на самый верх, вскрывал замок в пустом хозяйственном блоке, спал там по-туристски на надувном матрасе. А потом еще больше года просто оставался ночевать в редакции журнала, располагаясь на стульях… Такая была жизнь!

После женитьбы и рождения сына новые родственники прописали меня в их двухкомнатной хрущовке на ВДНХ, где уже жило их четверо и собака. Спустя пять лет, когда они переехали на другую квартиру, мы там и поселились. А тогда места там для меня и сына не было. Но мы уже могли снять жилье.

На это уходил весь гонорар от «Русских Вед», который к тому же нужно было удваивать, мыкаясь с книгами по торговым точкам. Тогда это еще было возможно… сейчас, судя по всему – уже нет.

Потом после родов жена заболела. С тех пор она так и не работала, а затем подала на развод, получила его и в конце концов уехала к маме, сын же остался со мной.

И я стал зарабатывать тем, что разносил книги в рюкзаке за спиной по торговым точкам. И при этом сына поначалу приходилось носить с собою везде на руках… И это продолжалось около пяти лет, а еще через два года подошла очередь на улучшение жилищных условий, и мы переехали в новую квартиру…

Так я и мотался тогда по Москве… Точка на Арбате, точка в Университете, точка в центре Рерихов, в Центре Константина Васильева, клубы Анастасии, библиотеки… Продал гороховецкую квартиру, получил скудное наследство, выпустил на эти средства первое издание «Книги Коляды», но потом дефолт 1998 года все обратил в ноль… Жизнь часто бросала на самый край…

И всегда, в страшном напряжении, в больницах у постели родных, в метро, в поездах, в съемных комнатах, я работал и работал над древними текстами. Подлинность дощечек была определена мною еще в 1992-м, сразу же, на второй день.

В первом же прочитанном мной руническом тексте сообщалось о небесной корове. Но ведь этот образ был известен мне по волжской совсем уж сокровенной традиции. До того времени он не обсуждался в научной печати. Это я знал точно. Следовательно – я работал с подлинными дощечками.

Тогда меня опечалило только одно: в имеющихся дощечках нигде не говорилось прямо о Бусе. Но у меня была тогда только треть текстов. О Бусе же сообщали другие дощечки, присланные ко мне зарубежными хранителями через несколько лет, а также тексты явившегося вскоре «Боянова гимна»…

 

Первые Бусовы знамения

Волшебство, связанное с именем Буса, стало проявляться все явственней.

Вначале явилось имя А.И. Сулакадзева, антиквара начала XIX века. Именно на него указывали критики «Велесовой книги», как на возможного «автора» дощечек. Для меня же сразу было ясно: он не мог их сотворить, но он имел их… Это же время открытия всех наших древних рукописей, время первой публикации «Слова о полку Игореве».

И уже в критических статьях было заявлено: А.И. Сулакадзев имел также «Боянов гимн», в котором говорилось о Бусе!

Я сразу же вышел на публикации начала XIX века: Державинское издание 8-ми строчек из «Боянова гимна», пересказ содержания гимна митрополита Евгения Болховитинова (там и всего-то строчка с упоминанием имени Буса и некого Златогора, героев гимна).

Сами эти издания были библиографической редкостью. Они были найдены только в «Музее Книги» при Ленинской библиотеке, а также в развалах среди полуистлевших книг в каком-то полуподвале при Исторической библиотеке. Даже эти публикации двухсотлетней давности представляли собой зрелище печальное, они также могли не сохраниться. А что ж говорить о самом гимне!

И вот в ноябрьском номере журнала «Наука и религия» за 1994 год, собрав все имеющиеся на то время у меня материалы, я публикую первую свою статью по этой теме: «Легенда о Бусе».

Самого гимна у меня еще нет, и не известно – появится ли. В имеющихся у меня дощечках о Бусе – ни слова. А что есть? Смутное упоминание о «Времени Бусовом» в «Слове о полку Игореве», которое некоторые ученые толкуют как «время туманное», ибо «бус» в словарях значит также «туман, изморось».

Только Б.А. Рыбаков говорит о князе с именем Бус. И у него же, в книге «Легенды, былины, летописи», нахожу ссылку на издание XIX века адыгейской легенды о Бусе-Баксане…

Это весь материал, даже если прибавить известие готского историка VI века Иордана о неком распятом готами князе с именем Боз (Booz), но и его никто, кроме Б.А. Рыбакова, не считал русом.

Мало, все смутно и недостоверно. Точного материала – на абзац в исторической статье. Но у меня скопилось много берендеевских и волжских легенд, сказок, даже снов…

Правда, это материал не исторический, даже источники их сокровенны и не все могут быть обнародованы. Я вправе, кроме обычных размышлений над известными текстами, из сокрытой традиции публиковать только намеки: дабы выйти на иных хранителей, с коими была потеряна связь в прошлом. Не только же одни мы остались? Это и призыв: откликнитесь!

Со временем «хранители» и откликнулись, и их оказалось немало… Однако не обо всем должно говорить открыто, и тому есть причины основательные.

Расскажу об одной такой причине. Тогда я познакомился с хранителем святилища Реком в Осетии художником Заурбеком Петровичем Абоевым, принадлежавшем к роду Царазонта («царей антов»). Благодаря ему Осетия получила второе имя Алания.

Потом он хотел устроить с помощью правительства республики экспедицию в горы, где в одной таинственной пещере хранились сокровища и золотой гроб царицы Тамары, согласно преданию, кое передавалось в его роде. Об этом плане он тогда опубликовал статью в «Науке и религии».

Я также должен был принять участие в той экспедиции, и мне он тогда говорил о более древнем происхождении сокровищ (т. н. проклятых сокровищ Мириана, царя-крестителя Грузии, он же Морияр ведических легенд). И вот незадолго до начала экспедиции он вышел из своей московской квартиры… и более уже не вернулся. И до сих пор ничего неизвестно о его судьбе… Проклятие Морияра?

В любом случае нужно быть крайне осторожным с древними тайнами. Опасность, проистекающая из открытости в этих вопросах, слишком велика.

Но вернемся к моей журнальной статье «Легенда о Бусе» в ноябрьском номере журнала «Наука и религия». Что же тогда было опубликовано мною из того, что невозможно было узнать из обычных, известных всем источников? А вот что.

Во-первых, на странице 23, внизу: «Бус родился 20 апреля 295 года, в месяц белояр». Во-вторых, на следующей странице называю и год Бусова распятия: 368 год.

Сейчас, когда опубликован «Боянов гимн», где дата рождения указана прямо (по явлению кометы), эти сведения не выглядят удивительными. Но в 1994-м году – этого не мог знать никто.

Да и дата распятия тогда считалась иной. Толкователи «Гетики» Иордана, готского историка VI века, ее относили скорее ко времени после 376 года, ибо таков по одной из версий был год смерти Германареха, его тогда по недоразумению почитали близким к дате распятия Буса. Теперь она прочитана и в надписи на монументе – в то время неизвестной, да еще по пяти иным свидетельствам и расчетам.

Но тогда и это было неизвестно никому. Сведений об этом не существовало.

По этой причине я тогда и сам к этим датам относился осторожно. Опубликовал их с указанием как на сведения, полученные с помощью славянской астрологии.

Как они были вычислены? Как я уже вспоминал, еще школьником в краеведческой экспедиции я вышел на хранителя из «старых людей» и рода Буса. Выяснилось, что и мой род, Асовых, им близок. Оcнователь его Асень был распят вместе с Бусом и иными князьями.

Я спросил: «Когда это было?» И услышал в ответ, что это легко узнать «по круглолету» и «правилу руки». И он объяснил как.

Слова те и выводы показались мне сложными, потому к сему я отнесся не то чтобы с недоверием, но с недоумением, затем забыл многие подробности, но теперь вновь погрузился в тему.

Дело в том, что круглолетом на Руси называли византийский индиктион, то есть 532-летие, равное произведению 19-летнего «круга луны» на 28-летний «круг солнца». Через каждый такой круглолет фазы луны приходятся на те же числа месяца и дни недели, что и 532 года назад. Астрологически эти годы одинаковы.

По круглолету монах Дионисий Малый вычислил дату Рождества Христа.

По мнению хранителя, я был связан духовно со своим предком Асенем. А значит, и родился в год, астрологически одинаковый с годом распятия Буса, Асеня и иных князей, его братьев.

Ну а раз так, то можно провести и обратный расчет. Это простая математика. Родился я в 1964 году. Отнимаем три круглолета (чтобы уйти в четвертый век)… и получаем 368 год. Точнее: рубеж 367 и 368 годов, тогда Бус Белояр был распят.

Потом отнимаем еще 72 года (Малый Коло Сварога, наиболее вероятный срок жизни Буса Белояра) и получаем год рождения Буса: 295-й.

Не буду вас утруждать расчетами и терминами. Тех, кому это важно, – отошлю к моей книге «Славянская астрология» к главе о Дионисии Малом и его расчетах начала христианской эры.

Именно так этот 295-й год и был вычислен мною в 1994 году. А день 20 апреля (по старому 31 белояра) был указан как последний день месяца белояра старого календаря. Бус завершал эпоху Овна-Белояра, потому и должен был родиться в этот день. Точнее: в полночь между 20 и 21 апреля.

Других источников для указания года и дня у меня не было. Я еще не имел полного текста «Боянова гимна» (только 8 строк, в коих не было указания на астрономические явления).

Разумеется, что для истории, как строгой науки, такого рода расчеты ничего не значат.

Отсчитывать дату рождения исторического лица по звездам, исходя из даты своего собственного дня рождения… Тогда, в 1994 году, я поступал так, следуя традиции хранителей, а также потому, что мне не хватало точной даты, не хватало и других исторических материалов о Бусе Белояре.

Ясно было, что эти материалы существуют, но они сокровенны, а мне тогда трудно было получить даже пару строк, известных по пересказам «старых людей» и хранителей. И они были отрывками из сокрытых манускриптов, отголоском отзвучавшей мистерии. Со строк из «Белой книги», известной только «незримым», та статья и начиналась: «Однажды ночью, над Алатырской горой на темном небе загорелась яркая звезда… В ту же ночь князю Дажину бог Вышний послал сына…»

Да, тогда я вдруг заговорил и о звезде Буса Белояра. И прежде всего потому, что в берендеевской традиции Бус Белояр – Второй Христос, также родившийся под звездой… И, кстати, в той же традиции, восходящей к волжским старообрядцам, Антихристом почитался царь Петр I, и он также родился согласно апокрифическим текстам под звездой… Эти старообрядческие легенды о Бусе-Христе и Петре-Антихристе мне были известны уже со времен гороховецких экспедиций.

И к тому же у меня на столе лежали легенды о Коляде из болгарской «Веды славян», в которых также короли шли к богу Коляде, ведомые Рождественской звездой… Эти легенды я готовил к публикации в этом же номере.

Но можно ли было опираться на такую устную традицию? Однако я занимался литературой, свободной для мистических поисков, а вовсе не позитивистской наукой, потому и чувствовал себя свободным от сугубо научной парадигмы. Я только следовал своей звезде… Но почему же потом (вскоре я это покажу) все даты оказались верными?

В этом-то и чудо, которое я определяю, как явное нарушение причинно-следственных связей. Потому этот невозможный с точки зрения позитивистской логики расчет оказался впоследствии абсолютно точным. Уверяю, это поразило даже меня, хоть я ко многому к тому времени успел привыкнуть.

 

Чудеса Буса и Бояна

После этой статьи в ноябрьском номере 1994 года события стали развиваться бурно, будто освободили тугую пружину.

Ясно было, что нужно искать «Боянов гимн». Где искать? В архивах. Этот гимн, судя по публикациям XIX века, был отослан историку Н.М. Карамзину, поэту Г.Р. Державину, митрополиту Е. Болховитинову и еще четырем лицам. Их архивы в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Казани, Новгороде…

Передо мной расстилалась огромная страна, объятая сном… И ночь везде… И только где-то в каких-то забытых архивах тлеют и, очевидно, гаснут одна за другой искорки…

И тут ко мне стали приходить во множестве люди, которые предлагали свою помощь в поисках «Боянова гимна». Они отправлялись в самые разные города во все концы страны. И я также начал изучать архивы Москвы, а потом Киева…

Наступил март 1995 года. Я заканчивал подготовку статей для апрельского номера о Коляде и Майе. Работал над болгарской «Ведою славян», где есть песня о том, как Коляда родился под звездою Зорницей…

И тут мне позвонил Владимир Сергеевич Горячев, автор проекта «Русская школа – XXI век». Он по моей просьбе только что съездил в Петербург и вот – вернулся. И сообщил: он в архиве Российской Национальной библиотеки нашел «Боянов гимн»!

Я не поверил своим ушам, однако он пришел и принес копию, сделанную им от руки. Я ликую: победа! Древнее заклятие снято!

Позвонил в Санкт-Петербург академику Юрию Константиновичу Бегунову. И вскоре (как раз к подаче материалов в номер) ко мне пришла и фотокопия, сделанная им.

И вот я уже работаю. Текст рунический, знаки близки скорее к пеласгийским рунам, чем к велесовице. А формы слов! Этот текст еще на пять веков древнее, чем текст дощечек! Сложность невероятная.

Подключаю к решению задачи все, что возможно, и то, что невозможно. Возможное: это работа лингвистическая, разрешаю вопросы истории языка, составляю учебник грамматики для древнеславянского языка IV века.

Потом по этому предмету я читал лекции и принимал зачеты в филологических вузах. Наука эта не сложнее квантовой механики.

Но кроме работы методами рациональными, вольно или невольно я начал тогда работать и в иной плоскости. Это заметно ускоряет получение результата. Это мышление многослойное. Мысль идет не по одной логической цепочке, а многими параллельными потоками, будто думают сразу десятки людей, сверяющие друг у друга результаты.

Так я работал, пожалуй, только в поворотные моменты жизни. В последний раз в Геленджике. Когда менял линию жизни, заглядывал в будущее…

Бывало такое и ранее – обычно этот тип мышления «включался» на экзаменах. Например, на всех выпускных экзаменах в школе я взял билеты, которые за год до того брал мой друг.

«Боянов гимн». Копия А.И. Сулакадзева из архива Г.Р. Державина, 1812 г.

И потом в Университете почти не посещал лекции (все время было занято Студенческим театром). На экзаменах же зачастую хорошо учил один, самый сложный билет, потом его же и вынимал. А самое странное было то, как решались дополнительные задачи: вначале писался ответ, неизвестно как полученный, и только потом – при нужде – восстанавливалась вся логическая цепочка.

Друзьями это объяснялось, конечно же, как невероятное везение. Но это повторялось так часто, что почиталось закономерностью.

Итак, я работаю, будто уже имею грамматику древнеславянского языка IV века, опубликованную мной потом.

Ощущение нереальности окружающего растет… И опять законы, установленные для нашего мира, начинают нарушаться один за другим. Кажется, завеса сна поколеблена. Иначе происходящее и не истолковать…

Вот пример. Сижу в редакции. Работаю, перевожу текст. Прошло дней пять с того времени, как у меня появился «Боянов гимн». Самый пик работы, за час делается столько, сколько за месяц.

Открывается дверь, входит посетитель. Подходит к Евгению Сергеевичу Лазареву, сотруднику редакции, что сидит за столом напротив. И начинает что-то говорить – так, «за жизнь».

Нам к странноватым посетителям не привыкать. По крайней мере, не очередной «христос», и на том спасибо. Этот человек приехал из Смоленска, живет там в общежитии, подрабатывает тем, что продает мороженое… Дает визитку, фамилия у него самая обычная: «Королев».

Он рассказывает, что ему очень нравится наш журнал… Но читает он его только в библиотеке.

Я слушаю краем уха, у меня сложности с переводом. Уже почти все ясно, но вот полторы строчки «стоят», никак не переводятся, читается нечто странное: «чегыр-угр…», «огнь-чегыр»…

И тут этот посетитель начинает рассказывать сон. Пришел к нему во сне покойный отец. Сел перед ним и сказал: «Помнишь ли ты ту песенку, что я пел тебе в детстве?» «Какую песенку?» – «А такую!» Он улыбается и поет: «Ирики-чигирики ехали на горку! Ладо-ладо-ладога! Золотою радугой! Ирики-чигирики падали с горки! Бухты-барахты!..» и т. д.

Я поднимаю голову от записей: «Ирики-чигирики!» А ведь это: подсказка. Речь в детской песенке явно идет о моем непереводимом «чегыр-угр»!

Спрашиваю, что это: «чигирь»? Мороженщик отвечает: это такое огромное колесо, которое, вращаясь, вытаскивает на цепи из колодца ковши с водою…

И я догадываюсь: «ирики» и «горка» – суть Ирий на Мировой горе… Чигирь – образ неба, по которому поднимаются ковши-звезды, выливающаяся из них вода – суть хвосты комет… хвосты, как у рыбы-угря, или дракона… Вот он: «чегыр-угр»!

Посетитель поднимается, уходит. Но останавливается в дверях и говорит, смущаясь: «А еще отец мне сказал: поезжай в Москву, в “Науку и религию”, и пропой там эту песенку… Надеюсь, приезжал не зря…»

Я реагирую немедленно: «Когда это было?» Ответ: «Две недели назад». И посетитель, выполнив «поручение отца», с облегчением вздыхает и уходит. Возвращается в Смоленск.

Две недели назад! А ведь тогда еще не были найдены нами тексты «Боянова гимна»! Это можно проверить: только неделю назад в формуляре РНБ было занесено имя Владимира Горячева, а до этого гимн не брал в руки никто много лет! Но очевидно, что там – в мире снов – уже было ясно, что их найдут… и что у меня будут сложности с переводом…

И вот этот мороженщик, который увидел такой странный сон, две недели мучился… заходил в библиотеку, чтобы посмотреть наш журнал… И, наконец, взял билеты и поехал в Москву… А ведь он далеко не богат для таких поездок… Чудеса!

Заглядываю в «Толковый словарь живого великорусского языка» Владимира Даля. Узнаю: оказывается, чигирь – это также и звезда Зорница, или планета Венера. А ведь в этот же номер я сдавал материал об этой звезде (планете Венера)… Но я и не знал, что древнее имя ее – чигирь… Чудеса!

Однако здесь-то речь не о Венере, а о звезде «чегыр-угрь», то есть о звезде с хвостом, как у кометы. Это та самая комета, «Рождественская звезда», что являлась и при рождении Христа. Тем более и в гимне говорится о том, что явление ее предсказывают сорок звездочетов…

Явление кометы – астрономическое. Еще с физического факультета мне известно, что наблюдения за кометами непрерывно ведутся со времен античных. А значит, можно точно узнать дату появления этой кометы… А ведь она является также и датой Рождества Буса Белояра!

Выходит, можно проверить обычной астрономией и мой «невозможный» расчет сего дня рождения, сделанный ранее «по данным астрологии» – на самом деле просто по подсказке хранителя.

Иду в «Ленинскую библиотеку». Меня интересуют прежде всего даты явления кометы Галлея. Именно ее в Средние века и изображали на картинах о поклонении волхвов. Например, на известной фреске в часовне Арена в Падуе итальянского художника Джотто (1266–1337). Тогда полагали, что явление этой звезды-кометы знаменует рождение в мире нового Воплощения Всевышнего. И все время, какое эта комета висела в небе, волхвы искали Бога на земле, в том месте, над коим она проходила. Можно ведь таким образом узнать и место (расчет потом показал на Приэльбрусье).

В «Ленинке» поднимаюсь на четвертый этаж и захожу в отдел астрономии. В руки сразу, в открытом доступе, попадается брошюра общества «Знание»: Б.Ю. Левина и А.Н. Семоненка «Комета Галлея» (М., 1984). По ссылке этой брошюры выхожу и на лондонское издание J. Williams «Observation of Comets» (L., 1871). Там приведены данные за наблюдением кометы Галлея китайских астрономов III–IV веков н. э.

И в этой книге нахожу дату: 20 апреля 295 года!

Такое точное попадание меня уже не удивляет. Оно просто становится еще одним мощным доказательством того, что мир не устроен по позитивистским догмам. Здесь работают иные законы. Менять мне свое мировоззрение нет необходимости. Скорее наоборот, меня нужно убеждать в обратном.

Беспокоит меня другое. Не то, что на земле работают космические, звездные законы. В конце концов, все мы часть космоса. И это значит, что в астрологических образах заключено знание об устройстве мира, которое не поддается изложению на языке строгой науки, для сего нужен язык поэзии.

Это понятно. Но отсюда вовсе не следует то, что происходит вокруг. Мороженщик с его снами… шаманка с ее автоматическим письмом… Все это напоминает видения больного разума…

Но я-то не только вполне здоров, но и настроен более чем скептически: вовсе не собираюсь признать себя новым воплощением в ряду Посланцев Дао (Неба, по китайской традиции).

Нда… хорошо, по крайней мере, что мое собственное рождение не сопровождалось никакими особыми астрономическими явлениями. Впрочем, на всякий случай этот вопрос я и не изучаю.

Мало ли что! А потом будешь «ходить по водам», как «колдун» Лонго, или плясать с кришнаитскими бубенчиками, крутиться как суфий и петь псалмы вперемежку с мантрами. Такого рода «христы», «богородицы», «тайные имамы» и даже «патер дыи» в нашей редакции появлялись не менее раза в неделю.

Балаган какой-то! Это все забавно только поначалу. А потом становится грустно и скучно, утомляет.

Может быть, мы и впрямь живем во сне некого Черного Короля, о котором писал Льюис Кэррол в сказке «Алиса в Зазеркалье». Но тогда, по моему мнению, он несколько не в себе и бредит, если допускает в придуманном им мире такой беспорядок…

И именно поэтому отличить ряженого волхва от подлинного хранителя традиции в таком безумном «хороводе» становится непросто, ведь они и говорят порой об одном и на одном языке…

Однако оставим пророков их пастве, а больных врачам. Мне же посчастливилось найти настоящее, я в самом деле столкнулся со вторжением волшебных сил в наш мир. И это есть тайна самой жизни.

 

Путь в Русколань Бусову

Тогда, в наступившем уже апреле 1995 года, понимаю: это все не может быть цепью совпадений. По выполненным расчетам получается, что именно в этом месяце 20-го числа Бусу Белояру исполняется ровно 1700 лет. Юбилей – такой день бывает раз в сто лет.

И значит, нужно его встретить. Как и где? На кургане Буса Белояра. На том самом кургане под Пятигорском, на коем стоял его монумент еще полторы сотни лет назад.

Как найти этот курган? В книге Б.А. Рыбакова и в книге адыгейского просветителя Ш.Б. Ногмова, опубликовавшего кавказские предания о нарте Бусе-Баксане в начале XIX века, нет точных указаний…

Что делать? Я просто чувствую, что где-то должно быть описание… Во сне уже вижу этот курган… Записываю этот сон в дневник.

Сон 1995 года.

Вижу бурную реку, через которую ходит паром. За рекой – дорога, усыпанная желтым песком или опилками. Рядом дома, лавки и как будто лесопилка. Потом лес, а над лесом высится Белый курган.

Переправляюсь на пароме через реку, похожую на бурное море. По дороге плачу алтын, старинную деньгу, паромщику Никите (после понимаю, что он и есть Китоврас). Паромщик в стеганой фуфайке, посматривает искоса и улыбается в бороду.

Потом иду через густой лес к этому Белому Кургану. Подымаюсь, продираясь сквозь колючие заросли. С Белого Кургана далеко все видно: и лес за рекой, и гору, и дорогу у горы. Местность похожа на знакомую…

Да, все точно так и в моем родном Гороховце: река, похожая на Клязьму, паром… И в то же время это и Волга рядом с Сокольским, и Черное море у Геленджика…

И рядом – терем, похожий на гороховецкий Знаменский монастырь, что за рекой. И в то же время это – заволжский Китеж-град. Он совсем рядом… И я вижу его, он так близко…

Под впечатлением этого сна вновь бросаюсь на поиски описаний кургана Буса Белояра. В Ленинке и Исторической библиотеке по этой теме поднял, казалось бы, все… Но я вновь иду в Историческую библиотеку.

Я чувствую: должен найти. Подымаюсь к каталогу… Но иду не к разделу отечественной археологии, а к каталогу старых книг на иностранных языках. Выдвигаю первый попавшийся ящик, и первая же открывшаяся карточка – от какой-то немецкой книги. Разбираю слово: «кауказишен». Значит, что-то о Кавказе. Заказываю, приносят, открываю наугад – и на первом же развороте рисунок, изображающий монумент Буса Белояра (я его вижу впервые, но узнаю по описанию).

Сработало! Как можно было ее найти иначе? Ни ссылок, ни наводок – ничего. Легче отыскать иголку в стоге сена, по крайней мере известно, что и где ищешь.

Книга эта «Reisen burch Rusland und im Caucasischen Geburg» немецкого ученого и путешественника Иоахима Гюльденштедта. Выпущена в 1791 году, к тому же она напечатана старым готическим шрифтом. Понять что-либо трудно. Снимаю копию с нескольких страниц вокруг рисунка и несу в «Науку и религию» к Евгению Лазареву. Он полиглот, знает множество языков. Евгений Сергеевич переводит. И вот передо мной единственное описание местоположения кургана Буса Белояра: Пятигорск, река Этоко, столько-то верст от заставы…

На календаре – 18 апреля 1995 года. Куда ехать – известно. Я иду на вокзал и беру билет до Пятигорска.

20 апреля 1995 года встречаю в Пятигорске. Блуждаю по городу, тепло, солнечно… Здесь я впервые. Ориентируюсь по горе Машук… Захожу в краеведческий музей у ее подножия.

Меня очень хорошо встречают. Дают адреса кисловодских археологов – оттуда мне впоследствии прислали фотографии монумента, снятые одним из первых русских фотографов Раевым в 1845 году.

Я иду к Провалу, к Эоловой арфе. Потом отправляюсь на попутках, перекладных и пешком к кургану Буса Белояра…

Курган, как и во сне, за рекою… Рядом за цепью других курганов и карьеров фабрика. Он зарос колючими кустами терновника, и я думаю о терновом венце…. Пью из источника под курганом… Поднимаюсь… Курган пуст, разрыт…

Но ведь по легендам он и должен быть пуст, ибо Бус Белояр – воскрес. Его не здесь следует искать… Но тут был Храм Бусов…

 

Еще и еще Бусовы чудеса…

И вот я снова в Москве. Журнал с первой публикацией «Боянова гимна» вышел. Я открываю его и вижу, что на сем Бусовы и Бояновы чудеса не кончились.

Оказывается, не один я размышлял тогда о чигире. Если бы я разминулся с человеком из Смоленска, тогда мне была бы готова объяснить, что такое чигирь-звезда, астролог Л. Николаева, опубликовавшая в том же апрельском номере журнала статью «Сколько имен у Венеры». Она предположила, что имя чигирь происходит от арабского имени Венеры «Зухра», и даже привела цитату из рукописи XVII века «Чигирь бо звезда именовашеся сирским языком…».

А если бы и это меня не вразумило, то пришел бы мулла В. Щенников, который описал колодец с чигирным колесом в мечети Мухаммеда Али в столице Египта в статье «Символ Каира» (это на обложке).

Все эти запасные варианты не пригодились. Ни с кем из них я не встречался и об их статьях не знал, их готовили совершенно другие редакторы, не сговариваясь друг с другом… Вообще-то журнал формируется как бы сам по себе, живет по своей внутренней логике. Часто какие-то материалы «выплывают» неведомо как в последний момент перед выпуском…

И я подумал, что там, «в мире снов», невысокого мнения о моей проницательности, раз столь избыточно позаботились о том, чтобы я не ошибся в переводе этой строки гимна.

И в том же журнале я нахожу теперь статью историка А. Соловьева, на которую тогда не обратил должного внимания. А в ней говорилось о графах Строгановых: Александре Сергеевиче (1733–1811) и Павле Александровиче (1775–1817). Поминалась история пребывания Павла Строганова во Франции во времена Великой Французской революции…

Как я узнаю через пару лет, именно Павел Александрович и вызволил тогда «Боянов гимн», а также «Велесову книгу», и, как вскоре выснилось, с нею и «Ярилину книгу» и «Белую Крыницу» и многое иное, из архива французских королей. Туда они были привезены еще в XI веке Анной Ярославной, дочерью Ярослава Мудрого, выданной за короля Франции.

И вот в конце XVIII века, после падения монархии и по причине революционной неразберихи эти манускрипты были вывезены из Парижа и переправлены с помощью Строгановых в Санкт-Петербург…

Мне же таким образом в том же апрельском номере журнала «Наука и религия» уже указан путь моих дальнейших многолетних архивных поисков. Но я этого еще не понимаю…

Однако Строгановы меня интересуют… Благо, мой пра-прадед Григорий Асов служил этим самым Строгановым, водил их суда с солью по Волге, строил их храмы на торгу в Нижнем Новгороде… Этот старинный русский род был связан с берендеями…

 

Чудеса «Ярилиной книги»…

Не все чудеса Бусовы, коим я был свидетелем, столь же ясно задокументированы – публикациями, открытыми для всех архивными рукописями.

А ведь история с «Бояновым гимном» – это только один из сюжетов, самый простой, получивший теперь и свое наглядное выражение в фильме Анны Колодезневой из серии «Территория заблуждений», показанном на Рен-ТВ в 2013 году (его можно найти и в интернете, в моем живом журнале).

Думаю, что было бы правильным также подать и другие открытые источники, имеющиеся в нашей стране: архивы «Велесовой книги», болгарской «Веды словена», булгарской «Летописи дракона Бараджа», волжские тайнописные и рунические книги.

Интересно рассказать и о старых рукописях «Слова о полку Игореве» – не все они погибли в пожарах, есть что и показать… Тем паче, что продолжается спор не только об их подлинности, но и о подлинности самого оригинала сего памятника.

Можно, наконец, найти и средства для фильмов о том, что хранится за рубежом: в архивах Франции, Италии, Финляндии. Не так уж это и дорого, в конце-то концов! А снимать там – есть что. И можно одновременно сделать важные открытия в истории нашего отечества…

А что же можно предъявить общественности, телевидению, в случае с такими рукописями, как «Ярилина книга», «Белая Крыница»?..

Может быть, история, связанная с обретением этих текстов, утраченных, как прежде полагалось, в 1919 году (их чекисты вывезли из библиотеки Эрмитажа в Москву), столь же интересна и достойна отдельного рассказа? Впереди я еще вернусь к той давней истории. А здесь напомню, что в первом издании «Тайн русских волхвов» мною было обещано, что запрет на доступ к этим первоисточникам, возможно, будет снят в 2012 году (через семь лет после первого с ними ознакомления и прочтения в 2005-м – 2006-м годах). Так что же теперь?

Копия страницы «Тризн Бояна» из «Белой Крыницы», присланная мне в 2005 году интернет-почтой

А теперь пришло время сообщить следующее: того, кто открыл сокрытое, уже нет с нами… И нет – давно. А посему обещание его выполнено быть не может. Однако отсюда следует то, что и я теперь свободен от своего обещания – молчать.

Он ушел вскоре после того, как я закончил работу с копиями рукописей. Причем, как мне сообщили через год после назначенного срока, уже в 2013 г., умер он в тот же год, месяц, и день в день со Владимиром Федоровичем Правоторовым, главным редактором нашего журнала «Наука и религия». И было это на Рождество Бусово – 20 апреля 2007 года.

В сем, как видится, тоже есть «рука провидения». Ведь Владимир Федорович ушел внезапно, без долгих болезней, в 72 года, а это – срок жизни Буса. Так уходят Вестники… И мне уже приходилось сталкиваться с тем, что «старые люди», сделав что-то важное для традиции, уходили в том же возрасте…

Или?.. Ведь тут опять странные совпадения. А в естественной причине смерти В.Ф. Правоторова сомнения высказывались. Тут есть о чем не только задуматься… однако не будем спешить с какими-либо выводами.

Для того, чтобы строить предположения о том, где сейчас эти рукописи, нужно прежде всего знать то, кем были люди, вовлеченные в эту историю.

В.Ф. Правоторов, наш главный редактор, работал в прошлом в аппарате ЦК КПСС. Говорят, что он писал речи Л.И. Брежневу и вообще-то имел доступ к любым архивам страны. И он всегда помогал мне, как и прочим авторам и сотрудникам редакции, иметь доступ к документам любого уровня секретности.

А тот, чье имя я так и не узнал, судя по тому, как профессионально была налажена, а затем и прервана с ним связь (через телефон и интернет), – вполне мог быть из того же ведомства, что и «Гесер», или из родственной организации. Одно время я даже думал, что «Гесер» имеет к сему отношение, но оказалось – это не так. Да и вообще-то: послать файлы мог кто угодно и откуда угодно. Причастность к сему спецслужб – догадка, не более.

Совпадение дат заставило меня подозревать и то, что сей «незримый» мог быть как-то связан и с самим В.Ф. Правоторовым (если не был им самим)… Но это совсем на нашего редактора не похоже. За ним не было замечено склонности что-либо засекречивать.

Это первое, что приходило на ум… Но это, разумеется, вовсе не отрицает того, что «незримый» и в традиции мог занимать место не последнее.

И еще… Не знаю, есть ли тут связь… Но как раз в те годы и в нашей редакции, и вокруг «Гесера», активизировались посланцы от Ватикана. Да и у моего учителя академика Ю.К. Бегунова явилось приглашение: поработать в «Секретном архиве» Ватикана, коим мы не смогли воспользоваться из-за отсутствия средств. И еще, в то время готовился так и не состоявшийся визит Папы Римского Бенедикта XVI в Москву.

Только кардинал Торчизио Бертоне, госсекретарь Ватикана, проехался в тот год по странам СНГ (Казахстан, Белоруссия, Украина). А украинский президент В. Ющенко наградил его орденом Ярослава Мудрого…

К чему это я?.. Да к тому, что если и есть в мире место, где подобные манускрипты могут оценить – то это, конечно, Ватикан. Туда ведь уже ушла «Велесова книга» в середине прошлого века. На это я не раз обращал внимание общественности.

И, между прочим, В. Ющенко в курсе, что такое есть «Велесова книга», он даже использовал ее в своей избирательной кампании. И о существовании иных манускриптов из библиотеки Анны Ярославны ему известно. Он лично посещал аббатство Санлис под Парижем, где они когда-то хранились, и там установил памятник Анне Ярославне – королеве Франции. Встречался там и с наследниками европейских престолов…

И тут следует заметить, что он, а также близкие ему банкиры Национального банка Украины, уже были замечены в покупке странного происхождения скифского золота (скорее всего, для дальнейшей его перепродажи на Западе). Кстати, именно того золота, изображения коего мне присылались, и тоже по интернету, для публикации. И это были первые публикации изображений сих артефактов в мире.

Какова их судьба, мне также неизвестно. Фото этих артефактов приведены в моей книге «Тайная история русского язычества». Смотрите цветную вклейку, фотографии скифского золота с подписью «Скарби Скифии» (в переводе «Сокровища Скифии»).

Фото скифского горита, присланное мне интернет-почтой в 2010 г.

Конечно, это все только умопостроения и предположения… Но не ушли ли те манускрипты по сему каналу и опять в Ватикан?

Мне же, как единственному специалисту по славянским рунам (прочитавшему «Боянов гимн»), передали их копию. А не для поднятия ли в цене сих артефактов это делалось? Ведь без перевода и скандала вокруг рунических манускриптов – они не стоят ничего.

Но, кстати, поскольку до 2013 года (до передачи по Рен-ТВ) текст перевода выходил малыми тиражами, да и я не прикладывал усилий к привлечению внимания к нему – скандала удавалось избежать. Так что манускрипты могли быть и не проданы. А кадровые изменения в «ведомстве» и, к примеру, уход «незримого», могли и вовсе загасить там интерес к теме…

Вот такие мысли… или домыслы. А еще я думаю, у всей этой «спецоперации» могла быть и иная цель: хотя бы таким способом, но спасти главное – текст… И так Иномирье вмешалось в течение нашей жизни и не дало искре Бусовой традиции затухнуть во тьме…

Поскольку материальный носитель – это всего лишь матеральная ценность, а текст – это уже ценность непреходящая, духовная…

* * *

Есть еще несколько замечаний, касающихся странностей всей этой истории.

Кроме воли людей мне неизвестных, и в верности целополагания коих мне есть основания усомниться, я не мог не замечать и воздействие воли, пришедшей, как будто, из иного плана бытия.

Очевидно, что вся история с «Велесовой книгою», ее нахождение, похищение – и копирование незадолго перед исчезновением, повторилась и в случае с «Ярилиной книгою» и «Белой Крыницею».

Вообще-то, и истории рукописей «Слова о полку Игореве», «Летописи Волжской Булгарии» и многие иные схожи. А известны также и рукописи традиции, даже копии коих спасти не удалось (к примеру, большая часть болгарской «Веды словена» пропала, либо еще не найдена, в архивах России и Болгарии). Списать это можно и на то, что у нас такого рода манускрипты не ценятся, если не намеренно уничтожаются.

Но сему противостоит воля (или всемогущий случай?), благодаря коей удается спасти основное – сами эти тексты, несущие сквозь время важное послание нам, далеким потомкам тех, кто его отправил. Однако эта воля перестает действовать, как только основное исполнено: послание передано.

Пока носитель послания – манускрипт, рукопись – единственный, он охраняется волею провидения. Но только текст его копируется, защита снимается, – и рукопись «Слова о полку Игореве» сгорает в Московском пожаре 1812 года; древний пергамент «Боянова гимна» продается неизвестному коллекционеру в 1830 году в Санкт-Петербурге; дощечки «Велесовой книги» похищаются неизвестными в оккупированном Брюсселе в 1941 году; а рукописи «Ярилиной книги» «Белой Криницы», также «Булгарской летописи» либо пропадают в архивах спецслужб, либо уходят по тайным каналам за рубеж. Но, на мой взгляд, это уже второстепенные подробности, ведь главное сделано – послание доставлено.

Иногда мне представляется, что это послание – суть также письмо в буквальном смысле, имеющее даже личный адресат. Невероятно? Но судите сами.

Обратим внимание: первые копии дощечек «Велесовой книги» пришли по авиапочте в 1954 году, их перенес один из первых трансатлантических авиаланейров из Брюсселя от Ю.П. Миролюбова в Сан-Франциско, где их и издал профессор-ассиролог Александр Куренков… А в них, кроме прочего, были воспоминания о войнах скифов в Ассирии. Не правда ли, совпадение: ассиролог получил то, что именно ему и было важно и что его заставило предпринять публикацию.

Та же история повторилась уже в 2003 году, когда неопубликованная до того времени часть миролюбовской копии дощечек была переслана из Сан-Франциско, из Музея Русской культуры, в Госархив РФ, в Москву… А это послание, можно сказать, было уже прямо адресовано мне… И кем? Ну, уж точно не Миролюбовым!

В тех текстах дощечек, с коими до меня не работал никто, оказались перечисления князей берендеевской династии… род коих ведь отчасти и мой, не так ли? Кроме того, там оказались важные (и известные до того времени только по сокровенной традиции) упоминания горы Алатыря, града Кияра… Этого не было в опубликованных прежде текстах дощечек. Но это ведь то, о чем я уже писал в разных исторических трудах и статьях… Итак, письмо, пусть оно и шло более тысячи лет, но поступило очень вовремя и точно по адресу!

А в 2005 году, когда мне по интернет-почте поступили тексты «Белой Крыницы», а затем и в 2006 году, когда были присланы тексты «Ярилиной книги», – эта история повторилась вновь. В сих текстах также нашлось то, о чем я уже делал прежде публикации. Например, упоминание о «Битве цветов», известной мне китежской легенде (обработанной в «Хрониках Святояров»)… Опять совпадение, или просто так и работает традиция, чудесным образом нарушая законы вероятности?

 

Чудеса Красной горы

Очевидно, что Бусово волшебство сильно проявляется в местах, связанных корнями с древней ведической, ведорусской традицией.

Это и Пятигорье на Кавказе, и Китежские места в Поволжье, и Москва… Обо всем, конечно, и не скажешь, но о главном не могу не напомнить.

Ведь и то место, где расположена редакция журнала «Наука и религия», тоже древнее и заветное. Здесь рядом – Центр Славянской культуры, где играл ранее оркестр Полетаева «Боян», где проходили съезды Всеславянского собора, организуемые Международной академией славянского просвещения, в коей у меня есть друзья и где я теперь член-корреспондент.

А в знаменитом Театре на Таганке – играет всемирно известный ансамбль Дмитрия Покровского, занимающийся с 70-х годов возрождением корневой русской музыки, с выходцами из коего, например композитором Борисом Базуровым, я также сотрудничаю.

Тут же я проводил беседы в Институте универсального знания, школе седьмого луча «Тетрада» (где обучают краеведов, культурологов, а также социальных работников, сестер милосердия и т. п.).

И именно здесь, в Заяузье, на Таганке, так много старых храмов. Это одно из древних священных мест Москвы. В старину это место именовалось Красной горой или Болвановкой.

И тут на углу Марксистской улицы (где оркестр «Боян») и Товарищеского переулка (где редакция «Науки и религии») до недавнего времени можно было видеть небольшой пустырь с березками. Как раз на вершине древней Красной горы. И на сем пустыре до 2005 года лежало три древних валуна. Некогда здесь стоял храм, а валуны были у его основания. Храм снесли, валуны остались.

Это волшебное место. И не случайно столько лет оно пустовало при столь плотной окружающей застройке. Ведь это же Садовое Кольцо! Тут из каждого метра стараются получить как можно больше прибыли: магазины, супермаркеты, торговые центры теснят, нависают над старой застройкой и храмами…

И вдруг – пустырь, березки, камни… Будто мы перенеслись куда-то в древние времена, на старое капище… И это продолжалось с незапамятных времен, только на моей памяти – 15 лет!

В 2005 году все же и здесь началось строительство торгового центра, а валуны разнесли (один, самый большой, отволокли к соседнему Андрониковскому храму, а два других установили на Марксистской). И были тогда даже по сему поводу волнения, и люди, и не знавшие эту историю, пробивались к Московскому правительству с возмущением: зачем убрали древние камни… Но там их так и не поняли…

Заметим также, что по старой московской традиции сие место именуется «Болвановка». В старину это имя не было уничижительным, так называли места, где стояли статуи древних богов (болваны, или идолы).

А вот что писал об этом самом месте автор «Снегурочки» и московский бытописатель А.Н. Островский в «Записках Замоскворецкого жителя»:

«Еще рассказывают, что там есть места, что и жить страшно. – Отчего же страшно? Спросите вы. – А вот отчего, скажут вам: там есть место, называемое Болвановка. – А почему она Болвановка? – Потому что там стоял татарский бог; по-нашему сказать идол, а по-татарски – болван. Вот и извольте жить на этом месте! На таких местах хозяева от своих домов отказываются, никто не нанимает, не покупает, да и самим жить жутко…»

Конечно, жутко, ибо люди оставили почитание древних богов и тем навлекли проклятие. А волшебство-то древнее не рассеялось… И думается, поэтому не дают духи покоя людям. И даже переулок Товарищеский, где лежат эти три валуна, ранее прозывали также Чертовым или Дурным – все из-за не объяснимых обычной логикой происшествий… И вот посмотрим, как пойдут дела в новом торговом или развлекательном центре. Не первый раз такого рода сооружения устанавливают в этом столь не подходящем месте… Впрочем, и здесь когда-то жили «мужики богатые», что «гребли золото лопатами», но они-то делали искупительные жертвы…

И очень даже возможно, что эти три валуна – остатки древнего святилища вятичей.

А почему стоявших на Таганке-Болвановке идолов именовали еще и «татарскими»? Московские историки предполагают, что на Болвановке в XIII–XV веках были постоялые дворы золотоордынских послов. И на сих дворах в XIII веке, до принятия Золотой Ордой ислама, были кумирни с татарскими идолами.

Кто знает, может и так. Русь, раздираемая междоусобиями (в том числе и религиозными), не устояла перед татарами-язычниками. И, возможно, сами татары возрождали капища единоверцев-вятичей, ибо языческая (точнее, ведическая) вера у татар и славян едина. Не потому ли, например, берендеев, сохранивших языческую веру предков до наших дней, часто именовали татарами, а между тем мы – славяне.

Смею предположить, что и само название «Таганка» пошло не только от кузнецов, будто бы живших здесь, но и от уральской горы Таганай («Подставка луны»), где было весьма почитаемое славянами и татарами святилище.

Кстати, в Москве, в самом Кремле, до начала XIX века был еще один почитаемый камень на месте старейшей в Москве церкви Иоанна Предтечи (Ивана Купалы). А потом и она была снесена за языческий дух, исходящий из почитания москвичами сего камня, а сам камень пропал (об этом подробнее можно прочесть в моих книгах и статьях).

Такой же Синий Камень и ныне лежит у основания Ярилиной горы близ Переславля Залесского. Ныне туда водят экскурсии. А впервые, в 1995 году, на праздник Купалы, к нему приезжали ратоборцы из Коломенского общества «Святогор», и я вместе с ними.

Мы тогда провели праздник по восстановленному обряду, а ночью, во сне, ко мне пришли Купала и Кострома, звездные дети… Им были смешны наши обряды, ибо время вспять не повернуть. Но тем, кто чист сердцем, открыт выход в Иномирье за одно только желание отыскать свою Стезю Прави…

С тех пор коломенские ратоборцы многого достигли. Они делают важную работу для города. Им был передан на попечение Коломенский Кремль, куда приезжают знакомиться с русской воинской культурой гости со всего света.

Но вернемся к нашим трем древним камням на Таганке. Выйдем на вершину и оглянемся вокруг.

Сколько старых храмов здесь, на Красной горе! И чуть не каждый из них был возведен на месте старых святилищ. Вслушайтесь в названия этих храмов, в них и сейчас слышна древняя мистерия… Храм Троицы, Преображенский монастырь, храм Спаса на Чигасах…

И я вспоминаю колядочные песни, записанные в Москве в XIX веке этнографом Снегиревым. «У Спаса на Чигасах за Яузою живут мужики богатые, гребут золото лопатами, чисто серебро лукошками. Слава!» Эти слова и теперь можно отнести к владельцам местных торговых центров.

А далее в песне: «За рекою быстрою, за горой высокою, огни горят горючие, кипят котлы кипучие. Слава! Вокруг огней скамьи дубовые. На скамеечках добры молодцы, добры молодцы, красны девицы… Поют песни колядные. Слава!» А вот эти слова уже о нас…

То есть еще в XIX веке была жива память о древних празднованиях Коляды, совершаемых здесь накануне Рождества Христова. А ведь Коляда, по русской ведической традиции, – это Второе Воплощение Всевышнего, Бус Белояр – третье. Не их ли поминали здесь, у церкви Спаса на Чигасах?

И, кстати, обратим внимание: «на Чигасах»! Чиг, или Чигирь-звезда, согласно «Боянову гимну» предвещала Рождество Третьего Воплощения Всевышнего, князя русколан Буса Белояра, ставшего Сыном Бога в Великом Триглаве (славянской Троице), Спасителем нашим, то есть Спасом. Уверен, потому на месте древнего храма Буса Белояра возвели храм Спаса на Чигасах…

И, кстати, кто возводил, кто жертвовал на эти храмы? Кто давал эти имена? Сие также известно: в конце XVIII века то была в том числе и община «белых голубей» купца Василия Жигарева из духовного корабля «верховного гостя» Кондратия Селиванова «духовного сына» богородицы Анастасии (монахини Агафьи Карповны из Ивановского монастыря). На месте усадьбы сего Жигарева у Рогожской заставы теперь и стоит здание «Науки и религии».

Между прочим, эти самые «белые голуби» были связаны и с упомянутым выше Павлом Строгановым, спасителем «Велесовой книги», «Ярилиной книги», «Белой Крыницы» и «Боянова гимна». Тот водил к «живому богу» Кондратию Селиванову и самого государя императора Александра Павловича, именовавшегося затем в общине «таинственно возрожденным».

Но это так – к слову. Это одна из прошлых страниц истории «Белой общины». Как видим, в декорациях нового времени на исторической сцене опять разыгрывается прежний спектакль. Однако новые декорации сотворены по образцу старых, так же как новые дома стоят на старых фундаментах.

Зайдешь в подвал здания журнала «Наука и религия»… и вдруг окажешься в подвале купца Василия Жигарева, а там лесенка, ведущая в XVIII век…

Обильно чудесами сие место. И не случайно, что здесь ныне опубликованы «Русские Веды». Живо волшебство Красной горы…

 

Чудеса Москвы Ведической

С древней традицией в Москве связаны и иные заветные места. Все «семь гор», на коих стоит Москва. Разумеется, и Боровицкий холм, на коем построен Московский Кремль, и где лежал ранее Синий Камень у церкви Иоанна Предтечи (Ивана Купалы).

Об этом я уже писал в своих книгах. Например, в книгах «Славянские боги и Рождение Руси», «Священные прародины славян», «Атланты, арии, славяне». Образ ведического прошлого Москвы, ее магия, работающая и поныне, наиболее полно представлена мною в «Хрониках Святояров», а также во второй книге «Приключений Ярослава Буслаева» (готовящейся сейчас к печати).

Здесь же напомню о том, что имя Буса Белояра в Москве носит микрорайон Бусиново, названный по имени Бусиновой горки. Там я впервые прочел «Боянов гимн» перед моими читателями в Институте «Седьмого луча».

А когда жил на ВДНХ, я опубликовал книгу «Славянские руны и “Боянов гимн”» в издательстве «Вече», что на улице Красной сосны. Я ездил в это издательство на велосипеде через Сокольники и лесопарк Лосиный остров, и при этом переезжал речку Будайка. И каждый раз вспоминал, что в «Велесовой книге» Буса Белояра называли Будаем…

И у самих Сокольников есть своя магия. Когда-то их назвали так в честь Финиста Ясна Сокола. А другое древнее имя Сокольников – Волчья Загубь, поскольку Финист обращался и в Огненного Волка…

С другой стороны Сокольнического парка начинается улица Сухаревка. Еще в начале XX века там стояла знаменитая Сухарева башня, построенная сподвижником царя Петра I графом Якобом Виллимовичем Брюсом. Сего Брюса в народе почитали чародеем, о нем сложено немало старомосковских легенд.

Рядом же с Сухаревой башней два века назад находился и «Божий дом» стародубского мессии И.Т. Суслова из «духовного корабля» богородицы Анастасии. Там бывал и «живой бог» Кондратий Селиванов.

А ныне на этом же самом месте поселился, перебравшись из Нижнего Новгорода, (бывший теперь уже) глава Нижегородской областной языческой общины, которого в этой книге я зову «Гесером». Это имя закрепилось за ним после выхода романа С. Лукьяненко «Ночной Дозор», о чем я уже упоминал.

Да, традиция из прошлого прорастает и в наше время… И я интересовался у «Гесера»: почему он избрал это место? Оказалось, что это не он, судьба так распорядилась.

Конечно, бывший глава Нижегородской языческой общины – вовсе не волшебник Гесер из популярного романа. Однако, так уж сложилось, что с ним было связано одно событие, объяснимое лишь вмешательством Бусовых волшебных сил.

Расскажу и о сем, поскольку почитаю это важным.

 

Рождественские Бусовы чудеса

Дело было 20 апреля 2001 года. То есть как раз на Рождество Буса Белояра.

Опять этот день! Все что связано с Бусом, происходит в День Бусова Рождества, ибо связано с сим днем. В 2005 и 2006-м мне передавали части текста «Ярилиной книги» именно в этот день, а в 2013-м мне тоже звонили именно 20-го апреля, чтобы я помянул «незримого».

Тогда же, накануне праздника, «Гесер» позвонил мне и сказал, что на «Вернисаже», ярмарке в Измайловском парке, появился удивительный раритет.

Это талисман, по виду: «ложица». Известно всего несколько подобных «ложиц», довольно примитивных по виду (условный человечек, а ножки превращены в ложечку для кормления духов). Одно это уже интересно, ибо относит предмет во времена дохристианские, ему не менее тысячи лет. Сомнение вызвало удивительное совершенство форм талисмана.

Копия? Да, вначале он увидел копию. Однако легко нашел потом и человека, имевшего оригинал. Подлинность его он проверил как сумел.

Но символика ему непонятна: фигурка над ложицей двусторонняя. На одной стороне птице-девушка, на обратной человек, играющий на свирели.

Мне по описанию сразу стало ясно, о чем речь. Волшебная свирель упоминается в болгарском эпосе, который я как раз тогда переводил… Конечно, я вместе с «Гесером» сразу отправился на «Вернисаж».

Приехали. Нашли того человека, который предлагал этот талисман.

Я рассматриваю его: потрясающе! Он в той же одежде с поперечными полосами, что и Бус Белояр на этокской статуе! У него такая же шапочка и пояс с треугольным узором.

И я еще не знаю, насколько все это чудесно. Только через год в архиве РАН я найду болгарскую песню о Бусе Белояре, в которой рассказывается об этой самой его волшебной свирели, что и на талисмане.

Выясняется, талисман был найден рядом с подмосковным Воскресенском в 1999 году. Местный совхоз перепахивал поле и задел старое городище. На поле выпало несколько древних предметов, в том числе два таких талисмана, один из них трактор поломал…

В разговоре вдруг выясняется, что человек, продающий талисман, обо мне слышал. От кого? Да от моего старинного, университетского друга Леонида Янина, бывшего астронома. Мы с ним жили несколько лет в общежитии Университета в одной комнате, и я его уже несколько лет не видел.

А этот парень с Леней общался пару дней назад (я-то думал, он давно уехал в Воронеж). Я этому уже ничуть не удивляюсь, как будто мы договорились, а не встретились по воле случая в 10-миллионном городе. Да еще как точно: именно 20 апреля, в день Рождества Буса!

Талисман Белояровой веры. VI в. н. э. Птица Матерь Слава возносит Буса в Ирий…

Как видно, там, наверху, опять не хватило актеров. Может быть, нас вообще в Москве не 10 миллионов, а так: две-три сотни… Слишком уж часто мы встречаемся…

Ну, может быть, тогда и все остальное – розыгрыш: это декорации, потоки людей-манекенов или стереоскопические иллюзии якобы множества людей? А отойди я в сторону, куда-нибудь в переулок, где меня не ждали, – там окажется пустота, обрывки декораций и никого… конец света…

Какова возможность совпадения? Вероятность совпадения дня – 1/365, вероятность случайной встречи человека в Москве, который меня знает, приписывает еще пять-шесть нулей к числу в знаменателе.

Вспоминаю: а вот в издательстве «Фаир-Пресс» мою книгу об Атлантиде набирает Андрей Матросов. Он живет в Подмосковье в той же комнате, в общаге, что и Леонид Янин…

Нет, мы не договаривались, не помогали друг другу в поисках работы. Несколько лет друг о друге ничего не слышали… Да и эта работа никак не связана с нашим образованием, и издательств в Москве сотни…

Может быть, мне зайти в первую попавшуюся лавку по пути и спросить: не работает ли и там, к примеру, дядя этого загадочного Леньки Янина? Или вон тот миллиционер в будке на углу не окажется ли, например, его двоюродным племянником? Странно все это.

И при чем тут вообще Янин, которого я вспоминаю в основном по той причине, что как-то на первом курсе мы соперничали за внимание той самой «фрейлины» Молчановой, коей посвящен мой рассказ «Троллейбус на Юго-Запад» из сборника «Московский раек» (о сем речь чуть впереди)?

У «Гесера» ум, конечно, более прагматичный, и он было заподозрил тут какой-то подвох… Ничего подобного, все это чистый случай. И для продавца талисмана я просто однокашник его случайного знакомого, интересующийся стариной. Сам же талисман он принимает за изделие XVIII века, начитавшись «ниспровергателя истории» А.Т. Фоменко… Знал бы он, что за бесценное сокровище у него в руках!

Или вот: был тогда еще более невероятный случай. Отнес я свою работу «Тайны “Книги Велеса”» в издательство «АиФ-Принт». Разговаривал со своим редактором Ладой Малышевой… И вдруг выяснил, что она родом из того же села Сокольского, что и я.

Название села Сокольское я невольно подслушал, когда она при мне говорила по телефону с мамой. Более того, тут же выяснилось – я родился на улице Куйбышева, д. 2, она же – моя соседка из дома № 4 на той же самой улице. Туда она и звонила!

Вновь прикидываю вероятность случайной встречи с такой «соседкой». Если бы я зашел в редакцию газеты в Сокольском и встретил там ее, вероятность была бы 1/1000. Вообще-то вероятность случайной встречи любого человека из села такая же, ибо я все равно бы кого-то встретил. Однако встретить, не договариваясь, именно соседку на другом конце села, куда ей и не нужно, – именно такая. Можно ходить туда три года каждый день и встретить только один раз.

В Москве такая случайная встреча имеет вероятность уже один к ста миллионам (число жителей, переезжающих с места на место по стране). За столом напротив сидит еще человек. И тут выясняется, что он живет в доме напротив моего, и что мы с ним уже встречались в нашем дворе и у метро ВДНХ. К числу в знаменателе нужно приписать еще семь нулей…

Итак, вероятность того, чтобы мы все трое случайно встретились – одна к квадриллиону (числу с пятнадцатью нулями)!

Ждать следующей подобной случайной встречи можно в течение всей жизни нашей Вселенной, и все равно дождаться не удастся… Со мною же такого рода случайности происходят что-то уж слишком часто….

Все-таки сказывается мое физико-математическое образование. Не могу не считать. Но если даже эти прикидки поспешны – наверное, нужно два-три нуля отнять, если рассчитывать вероятность случайной встречи с кем-то из близко знакомых, а их не более тысячи… Но все равно меня не покидало тогда ощущение, что я живу не в многомиллионном городе, а в деревеньке. Куда ни заглянешь – знакомые лица…

Эй, математики, вроде академика А.Т. Фоменко, уверенные, что история развивается случайно, а не циклично, как вы это сможете объяснить? Нет, я уверен, у истории есть план!

Правда, мы ему не всегда следуем, ибо не чувствуем свою ответственность…

Или, возможно… Раз уж мы все, отмеченные печатью некого не совсем ясного избранничества, так часто встречаемся в этом человеческом море, значит, мы схожи. Может быть, мы просто одного рода и потому избираем близкие друг другу пути? Ведь, согласно традиции, именно так работают «родовые заклады». Тогда мы должны помогать друг другу… Это нас сближает, как сближало и предков наших.

Для меня же теперь очевидно одно: если происходит такое явное нарушение законов вероятности, разрушение причинно-следственных связей, – значит, я на верном пути, на Стезе Прави.

Однако возвратимся на «Вернисаж». Мы спасаем этот чудесный талисман с ликом Буса Белояра. Берет его «Гесер», для меня он слишком до́рог.

Но и я беру себе копию, которая отныне имеет и свою историю и ценность. Она потом побывала со мною на Эльбрусе, также став моим личным талисманом.

Мы успели вовремя. За нами через пару часов пришел еще один покупатель и предложил цену вдвое дороже. Нашел «Гесера», торговался с ним. Но тот не отдал (замечу, только тогда…).

Я всегда был уверен, что только Государственному Историческому музею ее и можно было передать, чтобы он был рядом с монументом Буса. Однако «Гесер» этого так и не сделал.

А затем, в один из трудных периодов жизни, его все же продал. И у меня (на ту пору нищего писателя) не было средств сему помешать..

Но все же теперь сей талисман не растает в небытии (как и «Веды Руси»). С него уже были сделаны многочисленные копии, он широко разошелся по общинам. Не столь важен хранящийся где-то и сокрытый от мира артефакт, важна сама идея, образ!

И я помещаю его изображение в журнал, в книги, на обложки… Талисман Буса вернулся в наш мир!

 

Волшебный троллейбус

Есть и еще одна разновидность чудес, с которой мне, как писателю, часто приходится сталкиваться. Этого рода чудеса я и называю «литературными». Только начинаешь работать над каким-нибудь образом, – как этот образ тут же проявляется в жизни.

Кстати, о том же мне рассказывал недавно известный поэт Е. Евтушенко. Он тоже это заметил и никак не может объяснить: почему только начинаешь заниматься темой, как происходят неожиданные встречи, разговоры с людьми, занимающимися тем же. И со мной он встретился совершенно случайно, как только занялся переводом «Слова о полку Игореве».

А наш общий знакомый, известный сатирик М. Задорнов, так вообще теперь, говоря о будущем нашей страны, старается публично не предсказывать что-то абсурдное. Только это заявишь, в шутку, а потом вдруг именно это и реализуется в нашей политике. Просто «материализация чувственных идей» по Калиостро, как в фильме «Формула любви».

Но вернемся к литературным чудесам. С первым таким необъяснимым явлением, достойным здесь упоминания, я столкнулся еще в 1983 году.

Тогда писал рассказ «Троллейбус на Юго-Запад», основываясь на опыте своей университетской жизни (его можно прочесть в приложении).

Начинался этот рассказ со слов: «Одно сказанное шепотом слово может взорвать вселенную…» Да, именно в это я тогда и поверил, когда со мною приключилось первое такого рода не слишком вероятное событие.

Впрочем, судите сами. Литераторы, а особенно поэты, – люди влюбчивые (я и о себе говорю). Об этом и рассказ: о любви некого Павла (это, конечно, отчасти я сам) и Катерины Молчановой (а этот образ – портрет моей сокурсницы тоже тогда еще Молчановой; настоящее же ее имя я здесь утаю).

«Фрейлина». Рисунок А. Асова, 1982 г.

Она, так же как и я, играла в Студенческом театре. И почти точно как в песне барда Щербакова «С измальства готовилась в балет, а поступила на мехмат…» в данном случае – готовилась в театр, а поступила на физический факультет…

Впрочем, Студенческий театр МГУ – это тоже настоящий театр, притом в ту пору один из лучших в столице. И нередко случалось так, что люди поступали в МГУ только для того, чтобы сразу попасть в Студтеатр, на одну из главных сценических площадок страны.

Сколько знаменитых актеров, телеведущих и бардов выпустил Студенческий театр тогда! По сути он являлся еще одним, и, безусловно, успешным «театральным» факультетом Университета.

Согласно расссказу, она, играя в сем театре, войдя в роль, говорила: «Э-эй, милостивый государь! Ты что? Ты в каком столетии находишься? Ну-ка, пересаживайся из кареты в троллейбус! Брось монокль, оглянись, – видишь? Ни одной Татьяны, Ольги, Наташи Ростовой…»

Это почти точная передача одного давнего нашего разговора после репетиции, в том самом троллейбусе № 34, что шел от Университета до ее дома на проспекте Вернадского.

Потом наши пути разошлись, что и неудивительно, студенческая нищета вовсе не способствует романам. Расстались как-то совершенно нелепо, в том же троллейбусе. После ее репетиции – она играла в спектакле на флейте… (потом эта флейта, или свирель, всю жизнь меня сопровождала, – вспомним и ту, на Талисмане Бусовом).

Об этом я тоже вспомнил в том рассказе: «Катина нота вошла в грудь Павлу по самую рукоять. От этой ноты он потерял слух и все, что было после, не слышал…»

И, собственно говоря, я сорвался тогда от ревности, наговорил глупостей… А в ответ услышал что-то о ее новом «кавалере» – она всегда выражалась чуть не на языке XVIII века. Это производило странное впечатление.

И вот, выйдя из того троллейбуса, я пошел по университетскому парку. Дошел до доски с афишами… А там плакат: «ВЫСТАВКА РУССКОГО ПОРТРЕТА. Из запасников Харьковского художественного музея». И на меня с сего плаката смотрит… Молчанова. Ее невозможно не узнать, даже в одежде фрейлины и прическе XVIII столетия.

Д.Г. Левицкий. Портрет Е.И. Молчановой

Я поехал по указанному адресу. Выставка проходила на Тверской, в маленьком уютном зальчике рядом с кинотеатром «Россия». Со стен, со старых портретов, снисходительно смотрели цари и вельможи, фрейлины; какие-то старики, бледные, будто только что восставшие из гробов… А вот и он: портрет, во всю стену.

«На него, чуть улыбаясь, смотрела Катя. Да-да, Катя! Он ее сразу узнал, несмотря на ее необычный наряд – на ней было пышное шелковое платье, на голове целое архитектурное сооружение… Не в тот же миг Павел понял, что она смотрит из-за рамы. Нагнувшись, он смущенно улыбнулся: извини, Катя, я только на подпись посмотрю… Христианек Карл Людвиг Иоханн (1732–1792) ЕКАТЕРИНА ИВАНОВНА МОЛЧАНОВА (1779)…»

Это удивительное совпадение меня потрясло. Совпало все: внешность, фамилия! А как было мне относиться к ее речи, в которой то и дело проскакивали понятия и слова XVIII века?

Но теперь все было кончено. И только портрет будто говорил со мной: «Ты потерял меня… Наши пути разошлись в пространстве и во времени…»

Тогда я еще учился в Университете на физическом факультете. И всерьез занялся вопросами времени. Я даже разработал теорию его квантового течения. Она показывала возможность перемещения не только в будущее, но и обратно, в прошлое. Однако это было слишком опасное знание, и потому, не завершив исследования, я эту работу свернул.

Меня тогда заинтересовали и работы предшественников. Как ни странно, они уходили корнями еще в XVII век, к Михаилу Васильевичу Ломоносову.

Удивительно, но многие физические идеи основателя нашего Московского университета остались неизвестными в его век, но в последующие века именно они и легли в основание здания современной физики. Например, закон сохранения массы и энергии…

Под впечатлением тех своих работ я даже выступил на Дне Физика (в студенческом театре «Ступени», где был сценаристом и режиссером) как Мастер Времени.

Как-то, спустя некоторое время (дело было, значит, в 1985 году), я зашел в тот же выставочный зал, где ранее видел портрет Е.И. Молчановой.

Теперь в зале шла выставка работ итальянских абстракционистов. На месте Катиного портрета висело во всю стену ослепительно белое панно с маленьким черным ромбом посередине и радужными разводами по краям, – все это называлось «ПОЛЁТ НА ЧЁРНЫЙ КВАДРАТ МАЛЕВИЧА». (Вот! Опять черный вмешался!)

И там же, в киоске, я купил журнал «АВРОРА», открыл на последней странице… С обложки на меня смотрела – Екатерина Ивановна Молчанова.

Я рассмотрел репродукцию… Работа художника Д.Г. Левицкого… А вот и статья к его 250-летию… Тут и про картину есть! Вот! Автор статьи рассказывал о том, как создавалась картина, о заказе императрицы Екатерины II, да и о самой Екатерине Молчановой… О том, что она была любимицей императрицы… воспитывалась в Смольном институте благородных девиц… увлекалась театром… (конечно, театром!)

Когда же это было?.. Годы жизни Ломоносова, Молчановой… Так… Не раньше и не позже семьсот шестьдесят пятого… Последние дни Ломоносова… А Катя еще девочка, семь лет… Только-только начала учиться в Смольном институте… Ученица первого, самого младшего возраста… Кофейного цвета форменное платье (кофейная барышня). Первоклашка…

Михайло Васильевич встречался с нею в Смольном, улыбается: «Все-то ты понимаешь…» И… вот так возник в голове фантастический сюжет… Именно тогда он и подарил ей удивительный прибор, последнее свое изобретение, к которому он шел всю жизнь, открывал законы, опережал свой век на целые столетия… Изобретение, оказавшееся преждевременным, а потому опасным для человечества. Это был прибор, разрешивший проблему перемещения во времени. Он подарил его Кате, – это последнее, что он успел сделать…

Вот он! Этот прибор изображен на картине Левицкого! Вот, в тени, справа. Виднеются металлические стояки, цилиндры, что-то еще… Плохо видно… Однако сей прибор чем-то напоминает «Машину времени» из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»!

Переворачиваем страницу и читаем дальше… Погребена в Петербурге, оплакана Сергеем Адамовичем Олсуфьевым, ее склеп на Лазоревском кладбище Александро-Невской лавры…

Погребена?.. Не верю!! Склеп пуст!!! Она всех нас провела, а сама села в карету, доехала на перекладных до Москвы, – и живет здесь, на проспекте Вернадского. Троллейбусом до Юго-Западной, два квартала пешком, налево, лифтом на пятый этаж и звони… откроется дверь, ты войдешь в роскошную залу, будут скользить по паркету дамы в робронах, кавалеры галантно кланяться, в канделябрах гореть свечи…»

Вот такая реальная история, переплавленная мною затем в рассказ «Троллебус на Юго-запад»… Впервые публикую его в приложении к настоящему изданию.

* * *

Конечно же, перемещения во времени и люди, живущие одновременно в двух временах, – это литературная фантазия. Однако за всем этим стоит и некая не во всем ясная реальность.

Да, подлинная Молчанова – вовсе не фантазия. У нее теперь совсем другая фамилия, семья, дети. И она переехала из Москвы. Куда бы вы думали? Вслед за мужем на Украину, в город Харьков. В тот самый город, где в Художественном музее хранится «ее» портрет работы Христианека Карла Людвига Иоханна… А может быть, она просто ушла в этот портрет?..

Конечно, та девчонка из 1980-х ушла… Осталась в портрете… И я также, тот, остался в прошлом. Время обратно не повернешь.

Но и сейчас, если эти строки попадут в руки кого-то из моих однокашников, я был бы рад восстановить былые связи, вспомнить прошлое… Может быть, посмотреть старые фотографии… Ведь у меня нет даже фотографий тех лет. Только «ее» портреты XVIII века…

Но совпадения тут все же не случайны.

Уже тогда, отправившись в библиотеки и архивы по следам Е.И. Молчановой (а в те годы у меня не было другого рабочего места, кроме читальных залов), я постоянно сталкивался со следами глубокой работы именно над тайнами времени определенным кругом лиц, фамилий, во все прошлые века…

И, как выяснилось, в XVIII веке это было ближайшее окружение императрицы Екатерины Великой (кстати, а Е.И. Молчанову в том же окружении звали Екатериной Малой).

Среди них я сразу наткнулся на имя графов Строгановых, которые, между прочим, вместе с Орловыми, а также при участии «бессмертного мага» Сен-Жермена и возвели на трон Екатерину Великую, а затем и ее сына Павла I.

И я стал изучать публикации о них… И ведь еще не знал тогда, что именно они спасли «Книгу Велеса» и «Боянов гимн», «Книгу Ярилы» и «Белую Крыницу». Подробно те исследования потом мною были изложены в книге «Тайны “Книги Велеса”».

А от Строгановых цепочка повела меня и к тайнам русских масонов (называемых в традиции «зиждителями»). Оказалось, что и художник Д.Г. Левицкий, автор портрета Е.И. Молчановой, входил в ту же русскую масонскую ложу, что и Строгановы, и А.И. Сулакадзев, и другие люди, связанные с традицией.

Например, князья-масоны Куракины, происходящие от «короля игроков» Кураки (иначе его звали Курощапом и Курей, также Кудеяром), одного из главных действующих лиц легенды о Бусе Белояре.

Именно тот Куря дал совет Бусу, как обмануть Смерть: та положила срок его правления 70 лет, а Бус по совету Кураки стал править, пропуская годы, и так прожил более 140 лет. Вторую жизнь он прожил в Индии.

И другой художник того же круга посвященных, Б.Л. Боровиковский, изобразил вице-канцлера А.Б. Куракина на известном парадном портрете, выставленном в Третьяковской галерее, с символами масонского мальтийского ордена (совпадающими и с русколанскими), и там же, в левом нижнем углу картины, изображены… игральные кости основателя рода Кураки.

Замечу в строку, что, когда в наше время другой художник, Павел Ильин, оформлял книгу «Древние арийцы, славяне, Русь» (Вече, 2002), он также поместил рядом с Бусом игральные кости, найденные в кургане. И притом он ничего не знал о Кураке… Наверное, это тоже своего рода «случайность»…

И все эти люди, высшие масоны из круга общения А.И. Сулакадзева, так или иначе имели отношение к спасению и исследованию славянских рунических манускриптов, часть из коих так и ушла потом в одно из хранилищ манускриптов мальтийского ордена и там как будто была обнаружена в начале XX века… Но это уже история другой эпохи.

Б.Л. Боровиковский. Портрет вице-канцлера А.Б. Куракина

От этих людей тропинка меня привела и к «Белой общине», которую возглавлял антикварий А.И. Сулакадзев, а затем также к «духовным кораблям» и хранителям ведической традиции, к коим были причастны и мои не столь давние предки.

«Мышонок». Рисунок А. Асова, 1983 г.

Жизнь вновь возвращала меня на этот путь…

И, значит, нужно было следовать этой своей звезде, не сворачивая со Стези Прави…

* * *

Случилась со мной и другая подобная история, когда я работал над рассказом «Девочка со спичками» (см. приложение). Его героиню я списал с моей мимолетной знакомой, Марии Рудь, которая работала тогда мультипликатором в «Союзмультфильме».

Тогда, впервые, так ясно и ярко раскрылось «окошко» в моем сознании. И через него я «увидел» то, что происходило на другом конце Москвы. Герои рассказа, их внешнее описание, их имена, их слова, описывали то, что в самом деле произошло. Этому ни я, никто иной не мог быть свидетелем.

Более того, мультфильм о мышке, который описан в рассказе, в самом деле был снят, но широкого экрана не получил. И я случайно его увидел один раз спустя несколько лет.

Рудь с драконом, вышитым на платье… А ведь не так давно я столкнулся с арийской легендой о внучке дракона Рудабе, возлюбленной Асеня, который предок Асовых… Может быть, и тут тоже сработал «родовой заклад»? На новом витке история повторилась. Души затрепетали в унисон…

 

Чудеса «Волшебника из Асграда»

Другая серия такого рода «литературных чудес» связана для меня и с романом «Волшебник из Асграда» (Серия: «Хроники Святояров»).

Что это за книга? Это роман-сказание, роман-мистерия, и в то же время это веселая и волшебная история о любви. И на сей раз я рассказал и о том, что происходило в ведической древности, но и одновременно о том, что происходило и со мною и с моею семьей. Ведь мы переживаем прошлую жизнь в нынешней. Переигрываем ныне древнюю мистерию… И вокруг нас новые декорации, построенные по образцу старых.

Это первый роман-мистерия, который действительно продолжал русскую традицию без оглядки на западные и иные образцы. И в этом смысле он не сочинен, так же как не сочинены «Песни птицы Гамаюн».

Всегда при работе с русским фольклором, легендами я находил осколки одного старого сказания. Очевидно, в прежние годы оно было известно повсюду в Средней России и на Русском Севере.

И это было не только любимое народом сказание. В ведические времена оно породило целую культуру, а позднее литературу (даже и средневековую, ибо Время Вед у нас завершилось в Средневековье).

Еще во времена экспедиций краеведческого музея, а потом и в журнале, замечая следы ведической древности в местных легендах, именах старинных городов, урочищ, почитаемых капищ, я всегда наталкивался на осколки именно этой легенды.

Легенда была привязана к древнему пути из Белого моря к Черному, который позже стал известен как путь «из варяг в греки», он же более древний «гиперборейский путь». И шел этот путь из Белого моря, через Белозерье, по Верхней Волге, потом по волокам к Москве-реке к древней Ведической Москве, и потом по Яузе, Клязьме, а затем через Владимирщину снова к Оке и Волге – туда, где потом поднялся Нижний Новгород.

И в ведическую старину, во «времена гиперборейские», каждый год эту историю-мистерию разыгрывали в храмах по всей Руси. Жрецы гиперборейские, отправляясь на ладьях вслед за летом (улетающим Дажьбогом-Аполлоном), в каждом почитаемом храме на их пути разыгрывали эту древнюю историю.

Она сохранилась, в зашифрованном виде, и в современном православном календаре. Этот календарь повторяет календарь ведический, но в нем имена русских богов и предков заменены христианскими. Можно заметить, что имена урочищ на всем пути следуют одно за другим, как даты календаря. Так и двигались волхвы, следуя календарю, от урочища к урочищу.

И история эта ежегодно, тысячи лет, повторялась потом во всех храмах на Руси. Отсюда ее известность. Потому она, пусть и в осколках, разбросанных по просторам России, но все же дожила и до наших дней.

О среднерусских землях мало говорится в «Велесовой книге». Там речь в основном о юге, о древней Русколани. Обойдены вниманием эти места и «Ведой славян», коя повествует о Дунае и только слегка касается Северной и Восточной прародин. И только легенды, собранные и воссозданные в «Волшебнике из Асграда», дают картину духовной жизни сих мест.

Уверен, каждому читателю будет интересно и важно узнать, как жили наши предки в ведические времена на Белом озере, в Вологодчине, на земле Череповца, Твери, Переславля-Залесского, Углича, а также в урочищах на месте Москвы, Владимира, Вязников, Гороховца, Нижнего Новгорода. Так можно узнать смысл многих топонимов, доживших до наших дней и отражающих древнее богопочитание.

Однако не только древностью интересен «Волшебник…», но и тем, что этою книгою я хотел показать: древнее волшебство не рассеялось. История, следуя тайному закону, повторяется на каждом витке. И потому на месте старых урочищ являются современные города, на месте старых храмов являются не только храмы новой веры, но и центры культуры, науки и т. д.

И потому «Волшебник…» – это книга не только о прошлом, но также и о нашем времени, и даже о будущем. Современность, если приглядеться к ней, является преломлением событий прошлого. Она узнаваема. Более того, скажу даже, что со всеми героями этого романа я знаком лично. И потому наша современность в этом романе повсюду, чуть не во всех сценах намеренно и пародийно «просвечивает».

В ведическом же прошлом эта история жила тысячи лет. И уверен, она будет жить в будущем, ибо она растворена в нашей жизни. Осталось только ее проявить, дать новую жизнь – как в литературе, так и во всех жанрах искусства. Я уверен – по всем легендам о прародителях будут сняты фильмы, и так возродится сей волшебный мир, в том числе и мир «Волшебника из Асграда», и будут поставлены мистерии.

Но, конечно, для этого нужно приложить силы. Необходимо донести эти сказания людям… И мне даже видится экспедиция на ладьях, проходящая по тому пути, – по старому «пути гипербореев», «из варяг в греки». И в каждом городе по сему пути они вновь будут рассказывать и показывать людям древние легенды. И так возродится северная мистерия.

* * *

С сим романом связано немало невероятных историй. Одна из них – о загадочных иллюстрациях, которые сделал для него рязанский художник Андрей Назаров. Сделал – не читая сам роман.

Это и в самом деле чудо – ведь его иллюстрации в мельчайших подробностях следуют сюжету, образам и героям романа, неизвестного тогда художнику. Этих подробностей, деталей очень много. Об этом можно написать отдельную книгу. Здесь же приведу то, что написал об этом Евгений Сергеевич Лазарев, сотрудник редакции, в журнале «Наука и религия» в 2002 году за № 4, также пораженный сим совпадением.

«…Тщетно, художник, ты мнишь, что мыслей своих ты создатель», – сказал поэт А. К. Толстой, нисколько не пытаясь тем самым принизить образ художника-творца. Просто истинный мастер прозревает сюжеты своих работ и воплощает их, повинуясь не столько собственной воле, сколько некоему незримому потоку чувств и форм, льющемуся из иных, неизреченных миров.

И тогда порой складываются почти мистические ситуации, когда, например, средневековый европейский подвижник Рэйсбрук Удивительный, никогда не читавший Платона, “ввел” в свои труды десятки страниц, почти буквально воспроизводящих богомудрие этого древнего философа. А современный рязанский художник Андрей Назаров, создавая графическую серию, посвященную дохристианской русской мифологии, вовсе не думал о том, что эти графические листы с удивительной точностью отобразят содержание нового романа Александра Асова «Волшебник из Асграда». Конечно, художник, пять лет назад окончивший Рязанское художественное училище и создавший графические серии “Деревья и камни” (1997), “Мистерии леса” (1997–1998), “Гиперборейская античность” (1998), давно “вступил” в духовное пространство полузабытых мифов и легенд.

Но тут-то он фактически иллюстрировал книгу, которую до этого не читал!

Вот и на рисунке, сопровождающем главу романа (“У Белых старцев”), публикуемую в этом номере журнала, вы видите именно те божественные и земные облики, о которых в ней идет речь. Центральный образ, несколько напоминающий “Старика с филином” Константина Васильева, – это бог Велес в его главной, человеческой ипостаси. Справа от его фигуры – Источник Веры, святой воды: образ “Велесова Рая”, из которого течет “Звездное Молоко”, Млечный Путь.

Слева – персонажи, в которых А. Асов, взглянув на этот рисунок, узнал Крылатых Дев, сбросивших лебединые крылья.

В реконструированной А. Асовым ведической мифологии в число Лебединых Дев входят, например, Азова, а также Купальница, супруга Семаргла Сварожича; эти же три женских облика на рисунке А. Назарова автор романа истолковывает так: слева Дива, далее “сокрытая” Сида, одна из супруг Велеса, и справа – Азова. Проявляясь в земном мире, эти богини становятся царицами: справа Асуица, слева Дулия, о которой читатель уже знает немало.

Вверху слева – тот земной пейзаж Белозерья, где развертывается действие романа, где происходит встреча с Белыми Старцами. Из дерева, справа от Старика с филином, проступает образ бога, играющего на свирели. А. Асов признал в нем Крышня…».

Да, все так… И как мне было относиться к картине, которую я увидел впервые – на выставке в Рязани. На ней был изображен главный герой романа, спящий на траве. Рядом с ним – флейта. Над ним Лебединая Дева, увитая розами (Леля Свароговна), а выше Финист-Волк. И там же в корнях мирового древа – облака, звездные коровы, пирующие и играющие на инструментах жители Асграда и т. д., и т. д. Все это символически переданная сцена из начала романа.

Или на другой картине Велес-Медведь, преследующий Лань… А на следующей образы лесных хозяев Люта и Лутони, проявляющихся из дерева, вокруг коего волчья стая… Это же из мистерии Шутова камня! Как это все увидел Андрей Назаров?

Да, в самом деле, это объяснимо только воздействием «незримого потока чувств и форм, льющегося из иных, неизреченных миров…»

* * *

С этим же романом у меня связана и одна не слишком радостная история. Как видно, работая в сей области снов, мы обратили на себя внимание и со стороны иных – навских сил.

В сем романе главный герой, волшебник Асгаст, сражался с врагом рода человеческого. Этот враг носит разные имена и предстает в разных ликах. Главное из этих имен: Сивый Мориан. И демон-див Денница, отверженный Вестник, – суть также один из его ликов.

Было это в ночь на 1 мая 2001 года (то есть точно в Вальпургиеву ночь, когда инквизиторы в старину жгли на кострах ведьм). Тогда я как раз писал о битве Асгаста с Денницею. А ночью во сне этот самый Денница и явился… Части той беседы вошли затем и в роман.

Сон на 1 мая 2001 г.

Я в Волшебной Стране Снов. В златоверхом замке-академии, что на скалах у моря. Ярослав сейчас не здесь. Он далеко в лесах, в Китеж-граде…

Я работаю в глубокой ночи… Вокруг горят свечи, но я-то сижу за компьютером… Отрываюсь на время от работы, выхожу в коридор… И тут мимо проходит, не спеша, прекрасная золотоволосая женщина в белом. И уже у выхода на пороге она оборачивается и сообщает: «внизу пожар, уходи…»

Я бегу, начинаю собираться. Главное – спасти компьютер с набранной уже «Велесовой книгой». Ведь это – единственный полный экземпляр… дощечки уже поглотил огонь, копии в ненадежных руках… Она важнее самой моей жизни… Я думаю, что нужно просто забрать блок памяти. Но потом спохватываюсь: пожар может быть маленьким, спешить может быть и не нужно… Собираю все, что попадается под руку в сумки, в рюкзак.

Выглядываю с балкона, но ничего особого не вижу. Боюсь, что огонь может в секунды погубить труды многих людей… Труды поколений…

На моем этаже собираются, поднимаясь с объятых пламенем нижних этажей, люди. Это ученые – те самые, с которыми я когда-то работал в Геленджике… Да-да… Ведь вокруг море…

Начинается праздник, они приносят торт со свечами… И потом все почему-то танцуют… Они даже спрашивают меня: правда ли, там пожар? Я снова выглядываю с балкона. Вижу отсветы пламени, дым. Бежать некуда. Пожар перекрыл все пути к отступлению.

Кажется, опоздали. Мы поднимаемся на крышу… Но в этом отходе нет страха, просто небольшая помеха для праздника… Все по-прежнему танцуют, шутят, поют, бросают конфетти… Это конфетти обращается вихрем, который подхватывает меня и переносит на берег моря. И я со стороны, со скал, вижу, как вырвавшиеся из одного окна пламя и дым охватывают весь этаж. Потом пламя рывками уничтожает весь дом, рушатся балконы, перекрытия… Как же там мои друзья?.. Ведь наша жизнь – миг, искра, сгорающая в космической тьме…

Я бегу к замку. Нужно спешить, чтобы успеть хоть кого-то спасти… Я бегу по знакомым переулкам… Вдруг отмечаю, что они напоминают московские у моего дома близ Сокольников…

И вот вижу: рядом, обгоняя меня, идет Зеленый Металлический человек. Он быстро проходит мимо. Я не удивляюсь, – кажется, это просто некто, окрашенный бронзовой краской с зеленым отливом. Мне не до него…

Но тут у полуоткрытых высоких металлических ворот (мне нужно к пылающему замку-академии пройти по заводской территории) этот самый Металлический человек приостанавливается и оборачивается:

– В пожаре виновен ты… – бросает он через плечо.

Я понимаю: это кто-то из высшей иерархии отверженных: Мориан или, скорее, Денница… (А сейчас, прочитав «Тайную книгу альбигойцев», поражаюсь точности описания внешних черт Денницы).

И я бросаюсь за ним следом. Это не я! Это он! Он виноват! Он устроил пожар! Он лжет! Лжет, как сивый мерин… Сивый Мориан!

Я догоняю, не без труда, ибо он очень спешит. На нем теперь рубашка в клеточку. Вид заводского клерка или инженера, бородка клинышком… Уже замаскировался. Но я вижу (или помню) и его второе, невидимое, металлическое лицо… Я не волнуюсь. Ничуть. Но говорю, задыхаясь от бега:

– Извините… Можно обратиться…

«Инженер» бросает через плечо, резко:

– Нельзя!

И снова спешит, хочет уйти от меня. Но я его не боюсь. Я запыхался от бега, но обращаюсь к нему.

– Все-таки погодите! Я хочу сказать! Я должен!

Хватаю его за рукав. Но тут же отдергиваю руку – очень жжется.

Он останавливается. Он совершенно бесстрастен и будто не заметил мою бесцеремонность.

– У меня просьба… Вы не могли бы все вернуть. Пожалуйста, – прошу я. – Ведь там люди…

– Неужели ты не понял? Это ты виноват. В их гибели. Ты виноват в том, что открыл запретную книгу… Ты освободил их мысли..

И тут он показывает мне пляски и вопли неоязычников, отвернушихся от Правой Стези и избравших Щуйный путь, факельные шествия неофашистов… И всех их охватывают языки пламени…

Я понимаю, Металлический человек мстит за спасение «Велесовой книги». И ему одинаково безразличны гибнущие люди – как добрые, невинные, так и те, что перешли на служение злу и, к примеру, стали переписывать «Велесову книгу» под видом «нового перевода», дабы наполнить ее кривдой и так бороться с нею.

– Но вы можете это остановить… Мы, люди, хрупкие. Мы придем в царство смерти по космическим часом все равно что через миг. А вы вечны, как космос, что вам стоит… Продлить их жизнь только на мгновение…

Его вдруг удивляет выражение «мы люди». Он начинает думать… Он без конца повторяет «мы люди», «мы люди»…

– Но я не человек, – заявляет он. – Почему ты сказал «мы люди»?

Он быстро меняет цвет, становится синим. Пропадает бородка. Он молодеет. Теперь я близко вижу его глаза. Они большие, в них много колец на радужке (вдвое больше, чем в обычных глазах). Радужка только что была карего цвета. А теперь стала фиолетовая со многими бугорками.

Он смотрит на меня, пытается понять. Он не верит мне. Я решаю, что он чувствует свою зависимость. Полагаю, что он здесь в моей власти, ибо он – образ в моем сне. Я же умею управлять снами. Ведь это мой сон, и здесь все должно быть подвластно мне.

И сейчас он должен подчиниться, все вернуть на свои места: людей, замок-академию. Теперь я не прошу, а велю сделать это. Но тут я вдруг осознаю, что он – настоящий. И он не собирается мне подчиняться. Он не зависит от меня. Он раскалился. Протянул палец и обжег мне обратную сторону ладони (как в фильме о Золотом ребенке).

Я бегу к замку… И вот передо мной пепелище… Здесь никого нет… И вдруг я слышу какой-то легкий шелест. Оборачиваюсь. И вижу Златоволосую Деву. Ту, что предупреждала меня.

Она смотрит на меня с затаенной печалью. И тут я понимаю, что Она всех уже спасла из огня. Так же как и меня. Она перенесла всех на берег моря…

И тут я проснулся с легким ожогом на руке. Это был не просто сон!

Еще одно такого же рода событие произошло через месяц: 3 июня 2001 года (на обретение Велесом-Семарглом креста).

Тогда кипела работа над романом. «Волшебник…» жил, наливался красками… В этот день я писал о статуе Денницы с кораблем в руке, которую, согласно роману, поставили его почитатели на острове Москвы-реки. Думал о памятнике царю Петру I (по старообрядческой традиции, он – Антихрист). Этот памятник также был поставлен на Москве-реке.

Но у меня получился памятник с моделью корабля в руке. Поскольку Денница в романе присвоил себе подвиг спасения людей в Потопе, как и все иные древние деяния богов.

И я оказался прав! В этот же день была программа новостей на канале «Культура». И там сообщили, что также открылся памятник Петру I в Лондоне. Создал его Михаил Шемякин. Рядом с этим Петром стоял карлик, привезенный им из России. И у того… тоже оказалась модель кораблика в руке…

Утром этот образ вошел в книгу, а вечером я увидел подтверждение моей правоты в программе новостей…

Роман «Волшебник из Асграда» к настоящему времени уже трижды был издан (последний раз в приложении в книге «Мифы славян. Большая книга сказаний»). Итак, пусть и понемногу, но Денница здесь, в литературе, сдает свои позиции…