Ночь выдалась прохладной и безоблачной. Под сенью звезд предприятие процветало. Довольный Конан стоял у ворот, ощущая, как с каждой минутой тяжелеет от золотых и серебряных монет его ладонь. Нововведения в отношениях с проститутками (которых он называл «партнерами») начали приносить свои плоды. Используя все методы убеждения, киммериец просил их мыться еженедельно вместо одного раза в месяц. Также он требовал, чтобы одежду подопечные содержали в чистоте, а свое жилье привели в порядок. Его благие намерения были направлены на улучшение отношений с клиентами. В конце концов, в выиграше остались все.
Каждую ночь Конан обменивал глиняные жетоны на звонкую монету, оставляя себе одну треть. Остальное же, тщательно пересчитав, выплачивал женщинам. Безусловно, такие изменения в расчетах не могли не ударить по доходам от торговли женским телом внутри «Ворот Араллуса». Те из шлюх, кто работал вне сводчатого портала, а в спальнях второго этажа кроме, может быть, самых старых или слишком уродливых начали требовать для себя таких же условий. Получая значительно больше прежнего, подчиненные киммерийца трудились с энтузиазмом. Сам Конана, чтобы не обострять отношений с Харкатесом, был вынужден вдвое поднять расценки, иначе предприятие Ругаса внутри таверны рухнуло бы окончательно. Но в то время, как такое повышение вынудило многих разборчивых клиентов перебраться на второй этаж, все равно чистая прибыль варвара и его дам постоянно росла.
Однако в этот вечер Конана больше думал о других вещах, нежели о процветании своего хозяйства. Несмотря на небезосновательные опасения и все то, что ему рассказывали, он планировал посещение «Драгоценного Лотоса, ожидая удобного момента.
За пару часов до закрытия, когда поток клиентов пошел на спад, варвар обнаружил Бетрис, выходящую из своей маленькой хибарки. Ее сопровождал полный, невысокий мужчина, постоянно бормотавший слова благодарности. Наконец, он отстал и поплелся прочь на подгибающихся ногах. Конан, поймав взгляд женщины, махнул ей рукой.
— У меня есть кое-какие дела, — начал юноша. — Я ведь могу тебе доверять?
Бетрис довольно правдоподобно изобразила негодование, словно оскорбившись подобным вопросом. За последнее время с ней произошли поистине волшебные преобразования. Осанка выпрямилась, в глазах появилась искорка жизни.
— Ну конечно!
Киммериец передал ей жетоны и, чуть помедлив, большую сумму денег.
— Это — в том случае, если я не вернусь обратно, — подмигнув, объяснил он.
Женщина принялась заверять, что все будет хорошо. Краем глаза она заметила, как вдалеке Ругас с жадностью смотрит на деньги. Несомненно, гирканец при первой же возможности не откажется стать единственным владельцем доходного дела. Тогда положение женщин, конечно же, изменится. И в худшую сторону…
Проходя через арку, Конан не удержался, чтобы не хлопнуть увальня Клавдия по макушке шлема. Часовой пробудился от толчка, смачно стукнувшись головой о столб и опрокинув стоящий у ног кувшин вина.
— Хватит спать! — гаркнул варвар, впрочем, беззлобно. — Хочу обратить твое внимание, что меня не будет некоторое время.
С этими словами он пошел в трактир. Обстановка вокруг ничем не отличалась от большинства предыдущих ночей. Бесспорно, сегодня имели место несколько стычек, но обошлось без серьезных неприятностей. Помня об убитом товарище, Ругас старался не высовываться из таверны, вымещая досаду на посетителях. Результатом этого была довольно суровая атмосфера в таверне, где подвыпившие люди благоразумно держали себя в руках, чтобы не привлекать внимание горячего гирканца.
По мнению Конана, сегодня Ругас выглядел особенно недовольным. В дальнем углу он что-то внушал пожилому гостю с помощью кулаков. Спутник старика, по всей видимости, его сын, пытался вмешаться, но вид двух коротких, острых кинжалов быстро охладил пыл заступника.
Варвара зрелище позабавило, но он не сделал попыток помочь Ругасу или его жертве. Быстро проходя мимо Катии, склонившейся над подносом с паучьими напитками, Конан ущипнул девушку за щеку. И после, оглянувшись, рассмеялся, наблюдая, как бритунийка гневно смотрит по сторонам, в надежде вычислить глупого шутника. Они уже неделю не спали вместе. Вспыхнувшая страсть потихоньку перетекла в дружбу. Такое положение дел устраивало обоих.
Достигнув кухонной двери, юноша нырнул за занавеску и направился к кладовой. Там он отсыпал себе в поясной мешочек несколько мер муки из большого ларя. Потом, уже в зале, киммериец позаимствовал у Хассана флягу с медом, который тот использовал в разных причудливых смесях. В этот момент трактирщик принимал заказ на другом конце, однако обернулся по какому-то мистическому предчувствию, как только рука Конана коснулась стойки. Увидев приятеля, управляющий кивнул и тут же снова обратился к заказчику. Варвар перелил немного меда в заранее приготовленный, пустой стеклянный пузырек. Спрятав его под тунику, он поднялся по лестнице к себе в каморку и захватил старый плащ мышиного цвета. Теперь юноша был практически готов. Для намеченного плана требовался лишь последний компонент. Его Конан нашел под лестницей в груде сваленных в кучу свежих покойников. Осмотрев каждого, киммериец срезал ножом прядь жестких, черных волос с головы бывшего клиента таверны. Экипировка была завершена. Варвар вышел наружу с улыбкой на лице и учащенным биением сердца.
Несмотря на свой огромный размер, Конан воспитал в себе способность, необходимую любому вору, оставаться малозаметным для окружающих. Шагая через внутренний двор, он нахлобучил на голову капюшон плаща и практически стал невидим в густых сумерках. Словно тень, юноша проскользнул сквозь главные ворота.
* * *
Уже на улице, киммериец, откинув капюшон, высыпал на свою гриву муку. Кроме того, он намазал медом верхнюю губу и подбородок. После чего аккуратно приклеил себе фальшивые усы и бороду, смастерив их не без труда из украденных волос, которые также подкрасил мукой.
Вскоре по дороге, прихрамывая, плелся человек лет на сорок старше и даже значительно более хилый на вид. Конан не зря так тщательно маскировался. Возможно, это поможет сохранить ему жизнь. Ведь совсем недавно он лично нанизал нескольких шпионов из «Драгоценного Лотоса», пытавшихся проникнуть в таверну. Сам варвар не испытывал к ним неприязни, в отличие от Харкатеса. Но между заведениями перемирия быть не могло, а Тарик платил ему деньги. Конан прекрасно знал, что люди из «Ворот Араллуса» также не пользуются популярностью у конкурентов, поэтому постарался свести риск к минимуму.
Так или иначе, для киммерийца, доковылявшего до блестящих, лакированных дверей «Драгоценного Лотоса», наступил решающий момент. В отличие от «Ворот Араллуса» это место не охранялось снаружи. Чтобы войти, любому было достаточно просто постучать. Тогда в двери открывался глазок, и потенциальный клиент подвергался пристальному изучению. Конан надеялся, что, скорее всего, охранник за дверью должен был следить за внеплановыми рейдами городской стражи или не проспать осаду со стороны полномасштабных сил неприятеля. Несомненно, возвратиться было еще не поздно. Он мог тем же путем отправиться в свою таверну, удалив по ходу нелепый грим. Но, в таком случае, вопросы остались бы без ответов, и юноша стукнул по полированной доске золоченым молоточком.
В двери открылась форточка и оттуда выглянула голова чернокожего кушита. Сузив глаза, он разглядывал согбенную фигуру перед собой. Конан выдавил робкую улыбку и изобразил мелкую дрожь, характерную для паралитиков. Вид безвредного старика, очевидно, удовлетворил кушита, поскольку проход открылся. Тяжелая дверь, щелкнув, захлопнулась за спиной Конана, и варвар очутился внутри «Драгоценного Лотоса».
По привычке, киммериец сначала оценил охрану заведения. Голый по пояс привратник имел внушительную мускулатуру и безволосое лицо евнуха. Кроме него в «Драгоценном Лотосе» находился целый отряд таких же кастратов. Все с хмурыми взглядами и вооруженные кривыми ятаганами. Никто из них не уделил новому гостю внимания, что не могло не радовать. Конан изначально собирался обмануть своим видом охранников, но удастся ли провести клиентов? Оставалось надеяться, что тут, как и в «Воротах Араллуса», публика в основном состоит из пьяниц и недоумков, каких варвару приходилось видеть на работе каждую ночь. Чтобы увеличить свои шансы, он выбрал место в самом темном углу. Сел за пустующий стол и стал ждать, когда прислуга соизволит к нему подойти.
Круглый зал походил на своего конкурента. Главным различием было то, что в целом «Драгоценный Лотос» находился ниже уровня земли, а «Ворота Араллуса» возвели на насыпном грунте. Конечно, имелись и другие отличия. Например, здесь управляющим являлась женщина. Накрашенная и вызывающе одетая. Еще это заведение полностью оправдывало свое название. Внутренняя отделка буквально искрилась от обилия, вкрапленных, практически, в каждую деталь, разноцветных стразов.
Конан примостился на широком подиуме, возле перил ограждения. Чуть ниже, на другом конце он мог видеть стойку и еще один ряд столов, лепившихся вокруг пустой деревянной сцены. Там было весьма многолюдно и, как отметил юноша, клиенты любыми способами стремились занять лучшие места. Отпихивая друг друга, они даже перетаскивали мебель, чтобы добиться свободного обзора. И все это еще до начала представления! Наверное, танцовщица действительно заслуживала такого внимания…
Наконец, мимо пробежала служанка, и Конан подозвал ее жестом. Старческим голосом киммериец попросил кружку пива. Когда он получил свой заказ, евнухи начали гасить факелы, торчащие на холодных каменных стенах. Из освещения остались лишь фонарики из цветного стекла, бросающие радужные блики на сцену.
Заиграла музыка. Сначала раздались ритмичные звуки, издаваемые диковинными струнными инструментами. Начавшись как низкий гул, они быстро набрали ускоренный темп. К ним присоединилось завывание дудок и рев рожков. Последними вступили барабаны. Как ни странно, но необычная мелодия была достаточно гармоничной. Она действовала возбуждающе и вызывала желание танцевать. В первый момент было невозможно определить, откуда пришла удивительная музыка. Правда, эта загадка скоро разрешилась, когда из туннеля за подмостками вышла процессия. Музыканты, не прекращая играть, прошлись по периметру и расположились у края помоста.
К своему удивлению, Конан обнаружил, что его сердце бьется в такт барабанной дроби. На других клиентов музыка, похоже, оказывала еще большее воздействие. Варвар поразился, поскольку их головы тряслись, как у припадочных, а лица превратились в уродливые маски безудержного восторга. Как понял юноша, виновата в этом была не только мелодия. Ему уже доводилось видеть у людей такое блаженное состояние. Аналогично выглядели посетители «Ворот Араллуса», испробовавшие паучьего напитка. От воспоминания о ядовитом пойле у юноши подвело живот. Хотя, видимо, у большинства зелье вызывало другие эмоции. Сам же он предпочитал хорошо проводить время со старым добрым пивом. Сейчас оно уже слегка ударило в голову, но не еще не опьянило.
Меж тем, музыка достигла вершины звучание, которую, казалось, не в силах покорить ни один оркестр. И вдруг все стихло. Теперь десятки глаз были прикованы к темному провалу за сценой. Никто не двигался, люди затаили дыхание. Кроме Конана, который поднялся со стула и вытянул шею, чтобы лучше видеть начинающееся представление.
Вновь зазвучала мелодия, на сей раз более нежная. Занавес разошелся, и томные вздохи заполонили помещение. Взрослые мужчины, даже головорезы и наемники чуть не падали в обморок при виде женщины, заходящей на помост. Они взывали к ней, словно к богине. Многие проливали слезы неописуемого счастья.
Однако Конана зрелище сильно разочаровало. Безусловно, женщина была привлекательна. С каскадом струящихся темных волос и теплой коричневой кожей. Черные, бездонные глаза мерцали загадочным светом над обезумевшей толпой. Она перемещалась по сцене, перетекая будто ртуть. Все ее члены казались лишенными костей. Но варвар видел на своем веку и более красивых танцовщиц. Неужели жителей Ядовитого Города пленяла лишь красота? Юноша для себя решил, что не станет смотреть танец, а допьет пиво и с миром уйдет. Ради этой смазливой девчонки вовсе не стоило подвергать свою жизнь опасности. Возможно, встретив ее на улице, он бы к ней и подошел, но только не здесь и не сейчас.
Влив в себя остатки из кружки, Конан, якобы с усилием, выбрался из-за стола и захромал к выходу. Но тут, почти у самых дверей, что-то заставило его замереть на месте.
Это был голос. Ничего слаще и мелодичнее варвар в жизни не слыхал. И он звучал в мозгу, а не в ушах.
«Куда ты киммериец?» — спрашивало нечто: «Вернись, взгляни еще раз».
Хребет Конана сковал ледяной холод, пульс колотился в висках чудовищным молотом. Оглянувшись, юноша едва не упал от того, что ему привиделось. Внезапно он увидел ту женщину такой, как ее видели (или наоборот не видели?) все остальные. Сполохи огня, охватили извивающееся тело танцовщицы. Музыка словно начала жить собственной жизнью. На мгновенье девушка предстала красавицей, от которой было невозможно отвести взгляд. Варвар видел, как шесть тонких, гибких рук разрезают воздух в бешеном темпе и описывают замысловатые фигуры.
В тот момент он осознал не разумом, но своими дикарскими инстинктами, что женщина показала свой истинный облик. Но вместо того, чтобы ужаснуться, Конан почувствовал себя безнадежно влюбленным.
«Теперь ты видел меня» — отпечаталось в его голове: «Ступай. И возвращайся, когда захочешь увидеть меня по своей воле».
«Неужто меня опоили паучьим зельем?» — подумал юноша.
«Конечно» — прозвучал безмолвный ответ.
Это было слишком даже для него, и варвар поспешил наружу.
* * *
Меряя шагами узкие, грязные улицы, киммериец двигался в направлении «Ворот Араллуса», по пути растеряв маскировку из липких от меда чужих волос. Одурманенный разум прояснялся очень медленно.
Как только Конан зашел в тупиковый переулок, который заканчивался дверьми таверны, возбужденный шепот Бетрис вернул его обратно в реальность:
— Хвала богам, ты вернулся! Его необходимо остановить!
— Кого? — вяло спросил он, все еще туго соображая.
— Да Ругаса! Гирканец отправился к старику жаловаться на наше предприятие!
В ответ Конан расхохотался. Значит, все-таки Ругас решился! Такое зрелище нельзя пропустить!
Он бегом покрыл расстояние от арки до стойки трактира. Затем почти ползком крался через кухню и коридор, достигнув, таким образом, логова хозяина. Дверь оказалась незапертой и неохраняемой. Откуда-то издалека слышались приглушенные выкрики. Киммериец прошел в затемненную комнату, где, по его мнению, взбешенный Ругас требовал возмездия.
Однако в хозяйском кабинете было пусто, и растерянный юноша оказался бы ни с чем, ели б не просчет безумного телохранителя Ли-Цунга. Кхитаец позабыл закрыть потайную дверцу, расположенную позади большого круглого стола Харкатеса. За дверцей был виден узкий коридор, и обнаружилось, что «Ворота Араллуса» гораздо больше, чем представлял себе молодой киммериец. Из недр секретного хода эхо доносило сердитый голос старика, но Конан не смог разобрать слов. Прижавшись спиной к стенке, он стал осторожно пробираться вглубь.
Когда наметился поворот, варвар остановился и выглянул из-за угла. Там впереди помимо неуклюжей фигуры Ли-Цунга присутствовал Тарик Харкатес, который стоял напротив решетки темницы. Внутри находился съежившийся Ругас. Сейчас смирный и перепуганный, он продолжал что-то лепетать в оправдание, моля о пощаде. Но хозяин остался непоколебим. В руках Харкатес держал изогнутый гирканский лук. Старик, скорбно покачивая головой, положил на тетиву стрелу с зазубренным наконечником.
Не дожидаясь развязки, Конан устремился назад со всей возможной скоростью. Едва он добрался до кабинета, как услышал тихий свист. Стрела попала в цель, оборвав на полуслове жалкие мольбы Ругаса и его короткую, неправедную жизнь.