За окнами корпорации «БРС» светало. Раньше по ночам в этом девятиэтажном здании находились только три охранника и два ночных сторожа, которые должны были регулярно обходить все этажи и проверять на дверях печати. Это была хорошая работа, но надо заметить, что сны в этом здании снились просто отвратительные.
В эту ночь во всех помещениях лаборатории Отдела Реализации вовсю горел свет. Здесь в поте лица трудился профессор Швацц, который впаивал микросхемы в необычайно сложную конструкцию, разложенную на столе. Джейн Блензи иногда сверяла по дневникам расчеты профессора и варила ему время от времени кофе, а Ник Штибельсон сидел в кресле перед дверью, ведущей в кабинет Швацца. Детектив посвятил свое времяпровождение разгадыванию хитроумных кроссвордов. Вообще-то, он терпеть не мог кроссворды, но что еще прикажете делать, когда кольт начищен, а спать вроде бы не полагается? Стопа газет с кроссвордами быстро перемещалась со стола на пол, поскольку частный детектив знал все запутанные и труднозапоминающиеся слова, которые только существовали в английском языке.
Кроме них в приемной Отдела Реализации, где стояли столы секретарш, телефоны и компьютеры, сидели двое полицейских, которые по приказу инспектора Робертса охраняли лабораторию профессора Швацца от непрошеных гостей. А гости могли и появиться, поскольку именно профессора многие жители Нью-Йорка винили во всем случившемся. Понимая свою вину, профессор Швацц старался сделать все возможное, чтобы к утру закончить женщину-робота, предназначенную для поимки свихнувшегося Арни.
Полицейские развалились в глубоких кожаных креслах и с постепенно утихающим азартом играли в карты. Два часа назад по тому, как карты бросались на стол, можно было определить, что они играют в самую бездарную игру, именуемую «очко». Начиная с семи утра, в приемной время от времени трезвонил телефон, тогда полицейский по имени Майкл Джонсон ругался и хватался за трубку, чтобы пробурчать что-нибудь грубое и неутешительное.
К восьми тридцати нервы Майкла Джонсона были уже на пределе.
— Да! — рявкнул он на очередной звонок. — Нет! Никакого профессора Швацца здесь нет, не было и не надо!
Он бросил трубку и повернулся к своему напарнику, который носил имя Алекс Маккартни.
— Достали уже эти репортеры, — сказал он раздраженно. — Никогда больше не подпишусь ни на одну из газет!
— Можно подумать, ты их когда-нибудь читаешь, — пошутил Алекс, прикуривая сигарету, зажатую между вставными железными зубами.
— Конечно, читаю, — обиделся Майкл. — Там публикуют программу телепередач!
Он снова взял в руки карты, брошенные на стол при звонке телефона и зевнул.
— Ну, сколько там у тебя?
— Девятнадцать.
— Значит, мое! — осклабился Майкл и, показав напарнику свои карты, глянул на часы. — Ого! Уже восемь часов утра! Я больше не могу!
— Как хочешь.
Алекс убрал в карман колоду карт, а Майкл сгреб со стола гость мелочи и тоже закурил. С минуту они молча пускали сигаретный дым, строя в воздухе замысловатые фигуры.
Это были как раз те полицейские, что прибыли на место происшествия в дом профессора Швацца и с которыми позднее так невежливо обошелся робот Арни. Оба всю ночь были неразговорчивы, говорить было не о чем, поскольку вся беседа сводилась к строке «Какая же сволочь этот робот, а также профессор Швацц и частный детектив Ник Штибельсон!» Под утро полицейского Алекса Маккартни осенило, кто во всем виноват.
— Какая же сволочь этот Билл Робертс! — сказал он важно своему напарнику. — Вечно найдет для нас самую грязную работенку!
— Точно! — поддержал его Майкл Джонсон, закинув ноги на стол, где стояли пять разноцветных телефонов, два факса и большой персональный компьютер. — Нет бы послать нас в какой-нибудь публичный дом, или шугануть наркоманов, или, на худой конец, арестовать какого-нибудь мафиози, который может дать нам откупные. Так нет же! Он присылает нас охранять никому не нужного полоумного профессора!
Приятели покосились на стеклянную дверь, ведущую в лабораторию, из-за которой всю ночь доносились странные шумы и стуки механизмов. — Частный сыщик тоже хорош, — проворчал Алекс, который, как и все полицейские, терпеть не мог конкурентов-частников. — Дают лицензию кому попало! Этак и я завтра стану частным сыщиком, буду сидеть в офисе, трахать клиенток и стрелять из блестящего пистолета по прохожим… Попал бы он к нам, я бы его живо посадил в камеру к огромным неграм-гомосекам, тут-то с него вся спесь и слетела бы! Уж очень он высокомерный, такие долго не живут.
— Точно! Кто-нибудь его обязательно пристрелит. И одним конкурентом для тебя станет меньше, — пошутил Майкл и оглушительно зевнул.
В комнату к полицейским вошла Джейн Блензи с подносом, на котором стояли две больших чашки с кофе и лежала на пластмассовой тарелочке пара сэндвичей.
— С добрым утром, ребята! Как вам спалось?
— Поспишь тут в таком шуме, — недовольно буркнул Алекс. — О, кофе! Это нам?
— Тебе, Майкл, и тебе, Алекс! — ответила Джейн нараспев и поставила еду на стол перед полицейскими, потянувшимися носами к подносу. — Мистер Ник Штибельсон просил напомнить вам приказ мистера Робертса, что начинается рабочий день и в эту комнату в девять часов придут работать секретарши. Под каким-нибудь предлогом их лучше удалить из комнаты, так как в лаборатории ведутся секретные работы! А еще могут зайти неугодные посетители — разные там репортеры или гангстеры, так что вам надо быть настороже и никого в лабораторию не пускать.
— Не пустим! — веско заявил Майкл. — Я пристрелю даже почтальона со срочной телеграммой!
— Что-то вы плохо выглядите, — заметила Джейн. — Так и не ложились? Ведь вы должны были дежурить по очереди.
— Интересно, как бы мы тогда играли в карты? — задумчиво поинтересовался Алекс.
— Ах, да! Простите! Я сказала глупость, господа! — улыбкой ответила Джейн. — Мне пора. Следите за посетителями. Успех нашего предприятия находится в ваших руках.
Джейн вернулась за стеклянную дверь.
— Один нормальный человек в этом здании, и та девушка.
— Красивая, — определил Алекс, проводив Джейн своим немигающим, как у удава, взглядом. — Интересно, что она делает после работы?
Около девяти в комнате начали появляться секретарши: брюнетка, блондинка, две рыженьких и еще одна в парике, лет пятидесяти — пятидесяти одного. Стреляя глазками на мужественных полицейских, девушки усаживались на свои рабочие места, включали компьютеры, красили губы и звонили по телефону. Глядя на красивых молоденьких секретарш, Майкл и Алекс приосанились, приняли как можно более грозный вид защитников порядка и демократии.
— Что случилось? — спросила коротко стриженная девушка у Алекса. — Кого-нибудь убили?
— Пока нет, — флегматично ответил Алекс.
— А кого должны убить?
— Я так думаю, что профессора Швацца, — Алекс радостно ухмыльнулся, приглядываясь к девушкам. — Я ни капельки не удивлюсь, если его кто-нибудь да пристрелит! Ведь это именно он выпустил на улицы нашего города железного ублюдка, который всех насилует!
— Ох! — выдохнули секретарши, которые с большой опаской шли сегодня на работу.
— Меня он пока не изнасиловал, — похвасталась коротко стриженная.
— Хорошо что я не женат, — заметил Алекс, с намеком поглядывая на краснеющих секретарш. — Этот ублюдок мог бы поиметь мою жену! Этого я бы не пережил.
— А я женат, — сердито буркнул Майкл, закуривая новую сигарету.
— Это просто праздник для твоей жены, — сказал Алекс.
— Кстати, девушки, — лениво молвил Майкл, поглаживая ствол своего пистолета, — сюда с минуты на минуту могут заявиться нежелательные гости, вполне возможна перестрелка, мне это, конечно, все равно, но вы бы лучше поискали себе другое место для работы.
Секретарши вскочили и бросились на выход.
Алекс кинул мимолетный взгляд на пышные формы пробегающей мимо брюнетки и громко спросил:
— А что вы делаете сегодня вечером?
— Я? — все девушки с готовностью обернулись к Алексу.
— Я имею в виду вон ту брюнетку, — сообщил Алекс и улыбнулся выбранной девушке.
— Сегодня вечером я совершенно свободна! — сообщила девушка, улыбаясь в ответ.
— Очень хорошо, — потер руки Алекс. Он встал и приблизился к секретарше с намерением, не откладывая в долгий ящик, поцеловать ее в губы. — Меня зовут Алекс, а вас?
— Мэгги, — представилась девушка.
— Какое славное имя! — воскликнул полицейский и поперхнулся, отчетливо разглядев толстый слой косметики на некрасивом лице. Мэгги была вовсе не так хороша собой, как ему показалось при взгляде со спины. — Надеюсь, Мэгги, что у вас все-таки найдется какое-нибудь неотложное дело, поскольку я весь вечер буду занят перестрелкой с бандитами…
Фыркнув, брюнетка выскочила вслед за остальными девушками, а Майкл весело заржал.
Полицейские только намеревались поскучать, как в комнату, хлопнув дверью, стремительно вошел президент корпорации «БРС» Джек Фондброкер. Сегодня утром Джек Фондброкер выглядел не слишком импозантно. Нетрудно было заметить, что президент корпорации небрит, костюм на нем помят, а его надменное лицо дергается от гнева.
Не задерживаясь, мистер Фондброкер направился к дверям в лабораторию.
— Эй, мистер! Вы куда? — Майкл приподнялся с кресла и загородил дверь.
— Можете не вставать, — отмахнулся Фондброкер. — Я — Джек Фондброкер, президент этой фирмы.
— А по мне хоть Фараон Московский.
— Господин полицейский! Вам это, конечно, будет очень трудно понять, но все-таки потрудитесь усвоить четыре слова: меня ждет профессор Швацц!
— Не велено! — упорствовал Алекс.
— Если вы собираетесь упорствовать, нам придется вас пристрелить, — пояснил его мысль Майкл.
Джек Фондброкер нахмурился.
— Я лично сообщу о вашем возмутительном поведении инспектору Робертсу. Он меня очень хорошо знает.
— Сообщите, — равнодушно согласился Майкл.
— Надеюсь, что после этого он вручит нам значки детективов, — хмыкнул Алекс Маккартни и заметил, — именно по приказу инспектора Робертса мы не можем вас пустить к профессору Шваццу, — и, подумав, добавил, — сэр!
Недовольный Фондброкер, что-то ворча о каком-то ордере и каких-то ублюдках, удалился прочь. Майкл и Алекс отошли от двери и снова уселись в полюбившиеся им кресла.
Следующий визитер также стремительно ворвался в приемную и попытался пройти в лабораторию, но и он натолкнулся на непреклонных стражей.
— Сюда нельзя! — предостерегающе прикрикнул Алекс, показывая полицейский значок и пистолет.
Непрошенный гость остановился в испуге.
— Ба! Да это же актер Дэвид Белуни! — воскликнул Майкл. — Моя жена от него без ума! Эй, Дэвид, можно автограф?
Польщенный актер протянул Майкл визитную карточку, на которой написал пару теплых слов. — Вам понравился мой последний фильм «Крик из подвала»? — поинтересовался он.
— Еще бы! Правда, моя жена считает, что это будет действительно ваш последний фильм! По крайней мере, у Стила Спивенберга.
— Ерунда! Я лучший друг Стила, он мне всегда дает главные роли!
— А еще мне очень понравилось, как вы сыграли графа Дракулу! Скажите, а вы действительно пили у этого урода кровь?
— Нет. Это был просто кетчуп!
— Мистер Белуни, а какую роль вы бы хотели сыграть больше всего? — спросил Алекс.
— После Гамлета, я хотел бы сыграть роль Рэмбо. Помните старый фильм? Тот актер сыграл эту роль как-то крайне неубедительно. Я не верил ни одному его слову. Ну и, конечно же, я хотел бы окончить наш совместный фильм с Барбарой Порни. Недавно мы с ней опять неплохо провели время…
— Ну и как она была? — спросил Алекс, осклабившись и глуповато подмигивая Белуни, который таким же глуповатым подмигиванием ответил полицейскому.
— Она была превосходна. Представь себе, дружок, девочку, только что сошедшую с экрана… У нее на уме один секс, больше ей ничего не надо. Вот таких женщин я люблю…
— Говорят, у нее парафиновая грудь? — спросил Майкл.
— Если у нее парафиновая грудь, то у тебя парафиновый член! — возмутился Дэвид, считающий себя в таких вещах знатоком. — Грудь — самая настоящая. Особенно левая.
— А какой у нее размер груди? — не унимался Майкл.
— Ну, побольше чем у тебя, — пошутил над партнером Алекс.
Дэвид Белуни стал выражать определенное нетерпение.
— Вообще-то, я занес для профессора Арнольда Швацца книгу, которую он просил для своего исследования, — сказал Белуни. — Надо бы отдать.
— Так отдайте, — широким жестом повел Майкл в сторону лаборатории.
— Эй… — Алекс толкнул его локтем. — А приказ?
Не мешкая, Белуни обворожительно улыбнулся полицейским и скрылся за стеклянной дверью, на ходу доставая из кармана миниатюрный блестящий четырехзарядный браунинг. Такие пистолеты называют «дамскими», видимо, из-за того, что женщины не могут нажать на курок больше четырех раз.
Белуни плотно закрыл за собой дверь и, повернувшись, застыл. В кресле у окна он обнаружил частного детектива Ника Штибельсона, внимательно изучающего этикетку на бутылке шампанского.
— Руки вверх! И становись лицом к стене! — гробовым голосом, как это делается в гангстерском фильме, произнес актер и прицелился в голову Ника Штибельсона.