– Слушай, Дамкин, - сказал Стрекозов, шагая по улице вместе с уныло молчащим соавтором. - Что-то мне сегодня абсолютно не хочется лететь ни на какой Сахалин.

– Какое к черту "сегодня"! - горестно всплеснул руками Дамкин. - Мне туда вообще лететь не хочется!

– Да нет, слетать-то, конечно, надо, - рассудительно произнес Стрекозов. - Во-первых, на Сахалин посмотрим, а во-вторых, про него нам не написать, если не съездим. Это редактор правильно заметил. Но сегодня нас лететь никто не заставляет. Сдадим билеты, отдохнем от твоего дня рождения, потом в ресторан сходим - благо, деньги у нас есть!

– Да? - обрадовался Дамкин. - Это ты грамотно придумал. Давай, ты съездишь в какую-нибудь кассу Аэрофлота, сдашь билеты. Я в это время посмотрю, в каком свинском состоянии наша квартира.

– Карамелькину позвони, пусть приезжает и выключатель чинит.

– А вечерком возьмем Светку, а то она обиделась, и сводим в ресторан.

– В "Прагу", - порекомендовал Стрекозов. - Очень приличный ресторан. Кстати, давай в туалет зайдем.

Литераторы завернули в туалет, на двери которого красовалась табличка с синей буквой "М". Спустившись по лестнице в вонючий полумрак, они неожиданно обнаружили почтенную толстую женщину в цветастом ситцевом платье, сидевшую за небольшим столиком при входе. Над ее верхней губой росли усы, и она была удивительно похожа на мужика грузинской национальности. Литераторы вполне могли бы принять эту мадам за мужчину, если бы не наличие необъятной груди и больших сережек в ушах. Зачарованные ее образом, соавторы остановились, а женщина посмотрела на них мутными глазками и тяжело засопела.

– Это точно мужской туалет? - на всякий случай спросил Дамкин.

– Туалет платный, - заявила женщина басом. - Десять копеек.

– Что? - поразился Дамкин. - За что десять копеек?

– За услуги.

– Какие тут услуги? Сексуальные? Я от вас никаких услуг не хочу! А других дам здесь не видно.

– Пошел отсюда! - дама угрожающе привстала из-за стола и попыталась преградить Дамкину путь.

– Что значит "пошел отсюда"? - возмутился Стрекозов. - Мы зашли в общественный туалет, а вы нас гоните! Это безобразие! Я буду жаловаться в райком партии, горком комсомола и еще в три организации! Меня там хорошо знают!

– Хватит безобразничать! - женщина села на место. - Платите десять копеек, делайте свое дело и отваливайте!

– Десять копеек - это по-маленькому или по-большому? - деловито осведомился Дамкин.

– Как хочешь, - сказала толстуха.

– Хоть по-среднему, - добавил Стрекозов. - Советский сервис! Полное самообслуживание. Убирать, надеюсь, нас тут не заставят?

– Будем надеяться! Содрали десять копеек, обругали, на "ты" назвали, а сортир все тот же самый! Да еще и справлять нужду, извиняюсь, придется под присмотром этой милой дамы. Вот засада!

"Милая дама" опять открыла рот, чтобы ответить наглому посетителю, но тут в туалет вошел старичок, а литераторы поспешно скрылись в кабинках.

Через несколько минут они снова встретились возле двух желтых потрескавшихся раковин.

– Десять копеек, - ворчал Дамкин, застегивая ширинку, - а даже сортирной бумаги нет! Да если за каждый заход в сортир платить, никакой нашей зарплаты не хватит! Уж лучше тогда найти подворотню и там сделать свое черное дело.

– А что, - сказал Стрекозов, стоя перед зеркалом и пытаясь пригладить торчащие в разные стороны волосы. - Скоро, я думаю, так и будет. Туалеты будут платными, а все подворотни и подъезды станут туалетами. Эволюция, как у Дарвина.

– Что вы здесь все ходите? - снова надвинулась на литераторов туалетная вахтерша. - Справили нужду и идите на выход!

– Мы деньги заплатили? - спросил Дамкин. - Заплатили. Сеанс указан? Не указан. Сколько хотим, столько и ходим. Может я еще не до конца справил нужду. Может мне надо еще пива попить, а потом еще раз справить!

– Ну ее, Дамкин, пошли отсюда. Клозет платный, а вонь в нем, как в любом другом советском сортире. Чего тут задерживаться?

– Хороший образ, - сказал Дамкин. - Страж туалета. Обязательно вставлю в какой-нибудь роман.

Литераторы прошли мимо потной и злой женщины, Дамкин приветливо помахал ей рукой, и они, поднявшись по лестнице, вышли на свежий воздух. Около выхода, прямо на ступеньках справлял нужду мужичок в рваном пиджачке.

– Вот, - молвил Стрекозов. - Что я говорил? Зачем платить, когда можно и так!

– Ты, как всегда, прав. Да ничего, будем считать, что на экскурсию сходили, - подтвердил Дамкин. - Ну, ладно. Пора делами заниматься! Ты знаешь, где есть кассы Аэрофлота?

– Еще бы! Каждый год провожу отпуск на Таити!

Друзья пожали друг другу руки и разошлись.

Дамкин доехал на троллейбусе до дома и подошел к подъезду. Только он протянул руку, чтобы открыть дверь, как вдруг от удара чьей-то ноги дверь распахнулась сама, едва не ударив Дамкина по носу. Из подъезда лихо выскочил пионер Максим Иванов. Мировая скорбь была написана на его лице.

– Привет, Максим! Что ты такой грустный? - спросил Дамкин.

– Обстановка в мире напряженная, - хмуро ответил пионер Максим Иванов. - Империалисты-гады чего творят, а!

Дамкин был абсолютно аполитичен и совершенно не представлял, чего же такое творят неизвестные ему империалисты. Но на всякий случай поддакнул:

– В натуре, забурели солобоны!

– Ладно, дядя Дамкин, - сказал Максим. - Мне в школу надо бежать. На собрание вызывают.

– Натворил что ли чего-нибудь?

– Да нет, - махнул рукой пионер. - Октябрята тут недавно интересовались, как скворечники делать, я их научил. А они, козлы, когда доски со стройки таскали, попались. А на меня теперь баллоны катят!

– Дак ведь не ты же попался!

– Эти комсомольские крысы, наши шефы, говорят, я научил, значит, я и виноват!

– А ты что же, их учил доски на стройке воровать?

– Не воровать, а брать! Если плохо лежит, значит, никому не нужно. Я же замки никакие не взламываю! Там у них даже забора нет!

– Ну, комсомольским крысам ты это не докажешь.

– Да, - вздохнул Максим. - Могут и исключить...

– Ты не волнуйся. Если станет совсем худо, мы со Стрекозовым статью в газете напишем, что ты - пионер-герой, который бдительно следит за сохранностью социалистической собственности. Пусть тогда попробуют тебя исключить!

– Правда напишете?

– Когда я тебя обманывал?

– Вот здорово! Спасибо, дядя Дамкин! Ну, теперь я им покажу! вскричал пионер Максим Иванов и помчался по улице.

– Эх, детство золотое, - вздохнул литератор и открыл дверь.

В комнате за столом сидел дед Пахом. Читая газету, дед доедал остатки вчерашнего пиршества, прихлебывая при этом самогон прямо из горлышка трехлитровой банки.

– Здорово, робята! - поздоровался дед хриплым голосом. - Принимайте гостя дорогого!

– Дед Пахом! - обрадовался Дамкин, бросаясь обнимать своего деревенского друга, у которого литераторы часто отдыхали летом. Знакомым они сообщали, что едут отдыхать в свое деревенское поместье, а приезжая к деду Пахому, говорили, что приехали поработать над новым романом.

– Осторожно, не опрокинь, - добродушно усмехнулся дед Пахом.

– А что такое?

– Дык, самогончика вам привез. Первоклассный первач!

– Ну, дедуля, ты - орёл! - уважительно протянул Дамкин.

– Да, я - орёл, - согласился дед. - Садись, налью. Бабахнем по одной! Или по две.

– Нет, дед Пахом, не хочу, - сказал Дамкин, оглядывая квартиру.

Бронштейн отлично прибрался в квартире, даже полы помыл. Подаренные накануне утюги красовались на серванте, поблескивая металлом, как старинные рыцари перед турниром.

– Ты слышь, чего пишут... - усмехнулся дед Пахом, тыкая в газету пальцем. - Леонид Ильич тут вот сказал...

– Дед Пахом, так это ж прошлогодняя газета. В этом году мы газет не выписывали.

– Да, дерьмо это все, - согласился дед. - Ты мне лучше скажи, где тут у вас колбасы можно купить?

– Да где угодно, - Дамкин залез в холодильник. - Дед, а где пиво, ты не в курсе?

– Я когда приехал, тут под столом у вас такой лохматый спал...

– Шлезинский, что ли?

– Ну. Он-то мне и открыл. Душевный парень! Пусть он тоже ко мне в деревню приезжает огород копать...

– Дед, а пиво-то где?

– Так вот. Этот ваш Шлезинский разбудил еще одного, лохматого. Мы решили выпить за встречу. От самогонки, правда, они отказались, но половину пива выпили, а вторую половину с собой унесли. А зачем тебе пиво, если самогонка есть?

– Вот сволочи! - рассердился Дамкин. - Ни бутылки не оставили!

Дамкин подошел к телефону и набрал номер.

– Шлезинский? - спросил он в трубку.

– Ну, - ответил недовольный сонный голос.

– Некто Дамкин беспокоит. Тебе там случайно не стыдно?

– С какой стати? - спросил Шлезинский после минутной паузы.

– Утащил у нас все пиво и еще спрашивает! Ну, наглец!

– Пошел ты на фиг, Дамкин! - возмутился Шлезинский. - Во-первых, я утром у вашего деда спросил, нужно вам пиво или нет, он меня заверил, что раз есть самогон, то пиво ни к чему. Во-вторых, вспомни-ка, как две недели назад вы со Стрекозовым приперлись в гости к Карамелькину и выжрали мой ящик пива! Но я не такая сволочь, как вы! Я вам две бутылки оставил!

– И где же они, интересно?

– Я спрятал их за холодильником, чтобы никто случайно не выжрал. Так что нечего меня тут голословно обвинять!

– Ладно, ладно, - примирительно сказал Дамкин. - Карамелькин там проснулся?

– Да вот, рядом сидит.

– Позови-ка.

– Да? Я у телефона! - возник в трубке вежливый Карамелькин.

– Здравствуй, Карамелькин. Это некто Дамкин тобой интересуется.

– Здравствуй, Дамкин, - задумчиво сказал Карамелькин. - Хорошо, что ты позвонил, я как раз хотел у тебя кое-что спросить.

– Слушаю тебя, Карамелькин, - так же задумчиво сказал Дамкин.

– Дамкин, у вас столько знакомых, нет ли у них книжек по культуризму или по каким-нибудь восточным единоборствам?

– Я в этом очень жестоко сомневаюсь, - ответил Дамкин.

– Жаль... Ну ты все равно поинтересуйся.

– Поинтересуюсь. Кстати, Арнольд ты наш ненаглядный, а когда ты собираешься чинить наш выключатель?

– Какой выключатель? - удивился Карамелькин. - Ах, выключатель...

– Да, выключатель! - раздраженно передразнил Дамкин. - Уже успел забыть? Кокнул нам выключатель! Я свет боюсь включать! А ну, как током долбанет?

– Ладно, вы пока посидите без света, я сейчас приеду, - пообещал Карамелькин. - А у вас запасной выключатель есть?

– Почему он у нас должен быть? Мы же не знали, что ты его расколотишь! Сам купи в магазине. Или, на худой конец, у себя скрути.

– Ладно, что-нибудь придумаю, - Карамелькин тяжело вздохнул и положил трубку.

– Анафема! - неизвестно к чему вымолвил дед Пахом, доев салат и запив его тремя большими глотками самогона.

После трехминутного раздумья Дамкин снова взялся за трубку.

– Светочка?

– Кто это? - спросила секретарша литераторов, сделав вид, что не узнала Дамкина.

– Это Дамкин, - виновато сказал литератор.

– Какой Дамкин? Ах, Дамкин...

– Слушай, Светка, ты прям как Арнольд Карамелькин. "Какой Дамкин? Ах, Дамкин..."! У тебя что, много Дамкиных? Дамкин, девочка моя, он единственный и неповторимый в своем роде...

– Дамкин, а иди-ка ты...

– Тихо! Тихо! - перебил Дамкин. - Успокойся! Ты чего такая сердитая?

– Я сердитая? Я всегда такая! А вот вы сволочи со Стрекозовым. Ушли в ресторан, а меня с собой не взяли! А еще секретаршей своей называют!

– С чего ты взяла, что мы ушли в ресторан?

– Сократов сказал.

– Нашла кого слушать! Сократова! Он ни фига не понял, а только дезинформацию навел! Вчера мы ушли проводить иностранца, с которым хотели договориться об издании книжки. А тот и так напился в задницу. Куда ему еще было в ресторан идти, ты сама подумай? А Сократов случайно услышал, что мы сегодня хотели сходить с тобой в ресторан, но по своему обыкновению все перепутал!

– Дамкин, ты меня опять обманываешь!

– Вот те крест! - перекрестился Дамкин. - Чтоб мне сдохнуть на помойке, как самому последнему бродячему музыканту! Можешь у Стрекозова спросить, он мне не даст соврать!

Секретарша молчала.

– Мы тебя сегодня приглашаем в "Прагу"! Приходи часов в семь, мы будем ждать тебя у входа.

– А деньги у вас есть? - спросила наконец Света.

– Денег навалом!

– Откуда?

– Гонорар получили! И... Да чего там! Что мы денег не найдем, чтобы с любимой секретаршей в ресторан сходить?

– Значит, в семь? - растаяла Света.

– Ну, конечно! И не опаздывай! Ты же знаешь, как я не люблю, когда кто-то опаздывает!

– Постараюсь, - прошептала секретарша и чмокнула в трубку.

Дамкин как можно громче чмокнул несколько раз в ответ и нажал на рычаг. Телефон тут же зазвонил опять.

– Дамкин? - спросила трубка.

– Ну!

– Это Карамелькин, - трубка задумалась и, наконец, сказала: - Извини, у меня тут вышла накладка, я сегодня не смогу подъехать. Давай перенесем починку вашего выключателя на завтра.

– Если меня тряхнет током и я стану инвалидом, это будет на твоей совести! - сказал Дамкин. - Но сегодня я добрый. Ладно, приезжай завтра. Только не забудь!

– Не забуду, - заверил Карамелькин. - Я в записную книжку записал, что надо обязательно починить вам выключатель.

– Ну, ну, - Дамкин бросил трубку.

– Дамкин, - позвал дед Пахом. - Ты мне обещал магазин с колбасой показать.

– Дед, а может завтра? Мне еще к ресторану надо приготовиться, брюки погладить...

– Можно и завтра, - согласился дед Пахом. - Стрекозов тоже в ресторан идет?

– Конечно! У него должны быть деньги за билеты на самолет.

– Жаль, не с кем будет поговорить, - сокрушился дед Пахом.

– А ты в кино сходи. Или в парк. Пообщаешься там с пенсионерами, а завтра мы с тобой колбасы купим. Тут недалеко есть один магазинчик, где очереди почти никогда не бывает. Магазин "Стекляшка". Там обычно есть "Останкинская" колбаса из останков и "Докторская", которую врачи кушают. "Докторская" тебя устроит?

– Да мне по-фигу, лишь бы полный рюкзак набить.

– Зачем тебе так много? - удивился Дамкин. - Она же испортится!

– Ты ничего не понимаешь в жизни, - усмехнулся дед. - У нас в деревне почитай с семнадцатого года колбасы не бывало! Я ее с полпинка продам!

– Бизнесмен! - уважительно отозвался Дамкин.

Отворилась дверь и вошел Стрекозов.

– Сдал билеты? - кинулся к нему Дамкин.

– Сдал, - сказал сияющий Стрекозов. - О, привет, дед Пахом!

– Здорово, голубь! - отвечал дед, обнимая литератора. - Мы тут с Дамкиным поговорили, жду вас в этот... в творческий отпуск! Так что приезжайте в любой момент, старуху я к сестре отправил, воротится нескоро...

– Спасибо, дед, обязательно приедем, - поблагодарил Стрекозов. Дамкин, ты как относишься к "Наполеону"?

– Наполеон Бонапарт был величайшим полководцем, - четко сказал Дамкин, - но романов о нем написана целая куча.

– А к коньяку?

– Положительно!

– Принимай! - Стрекозов вынул из-за спины пузатую бутылку с красивой этикеткой. - Настоящий. Прямо из Франции. У спекулянта купил. Бешеные деньги отдал.

– Отлично! - возрадовался Дамкин. - А я со Светкой помирился. Она нас будет ждать около "Праги" в семь часов.

– Дамкин, так ведь уже шесть!

– Ну и что? Мне только штаны погладить, и я готов.

– Опять ты за свое! Почему у меня всегда приличные джинсы, а у тебя штаны вечно мятые? - недовольно пробурчал Стрекозов. - Скажи мне спасибо, что теперь у нас хоть утюги есть. Гладь свои штаны и пошли!

Дамкин подошел к шеренге утюгов, выбрал самый блестящий и, декламируя стихотворение, включил его в сеть.