Под маской борьбы за права человека специальные службы и антисоветские организации империалистических государств ведут враждебную СССР кампанию, разжигая вражду и недоверие к Советскому государству, препятствуя международному взаимопониманию и сотрудничеству. Вопросы о так называемых «диссидентах» и выезде из СССР служат предметом бесчисленных фальсификаций: начиная с засылки советским гражданам фальшивых вызовов и кончая систематической дезинформацией международной общественности и шпионажем.

«Существование так называемых «диссидентов», — говорил в своем выступлении 9 сентября 1977 г. Председатель Комитета государственной безопасности СССР Ю. В. Андропов, — стало возможным лишь благодаря тому, что противники социализма подключили к этому делу западную прессу, дипломатические, а также разведывательные и иные специальные службы. Уже ни для кого не секрет, что «диссидентство» стало своеобразной профессией, которая щедро оплачивается валютными и иными подачками, что по существу мало отличается от того, как расплачиваются империалистические спецслужбы со своей агентурой».

В советской прессе не раз приводились документальные данные, подтверждающие получение «диссидентами» подачек за поставку на Запад не только заведомой антисоветской клеветы, но и информации разведывательного характера. Об этом, в частности, писал в своем открытом письме бывший «диссидент» Липавский, а также другой прозревший «сионистский активист» Л. Цыпин. В украинской прессе об аналогичных фактах рассказал в своем разоблачительном выступлении Саул Раслин (данные материалы приводятся в «Белой книге»).

Все они подтвердили, что некоторые американские корреспонденты, аккредитованные в Москве, активно занимались сбором информации разведывательного характера, широко используя услуги «диссидентов», «отказников» и т. п.

Особая роль в организации этой подрывной деятельности принадлежит сионизму. Диверсия сионистов представляет собой организованную и постоянно координируемую специальную операцию против СССР и всего социалистического содружества.

В данном разделе разоблачаются шпионаж и антисоветские акции, осуществляемые специальными службами империализма и сионистскими организациями под прикрытием лозунга «борьбы за права человека».

Из интервью заместителя Министра внутренних дел СССР Б. Т. Шумилина обозревателю агентства печати «Новости» Б. Г. Баннову

Б. Г. Баннов: Борис Тихонович, вопросы въезда в СССР и выезда за границу превратно толкуются за рубежом и используются в антисоветских кампаниях. Расскажите, пожалуйста, о положении дел с выполнением Хельсинкских соглашений о сотрудничестве в области развития контактов.

Б. Т. Шумилин: За последние три года органы Министерства внутренних дел выдали гражданам СССР около девяти миллионов виз на выезд в 135 государств. Въездные визы в нашу страну получили за этот период свыше 12 млн. иностранцев.

Успешно развиваются контакты с зарубежными государственными учреждениями, неправительственными и общественными организациями. Более 50 млн. советских граждан участвуют в деятельности многочисленных советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами. Они проводят в СССР ежегодно свыше 50 тыс. мероприятий: недели, декады и месячники дружбы, дни городов-побратимов, собрания, встречи. На эти мероприятия приглашаются тысячи иностранных гостей. Столько же делегатов советских обществ дружбы выезжают за рубеж. Развиваются международные контакты между профсоюзными, молодежными и спортивными организациями. За последние два года в СССР побывало свыше двух тысяч иностранных профсоюзных делегаций. Непрерывно расширяет свою материальную базу, совершенствует сервис, увеличивает прием зарубежных гостей «Интурист». В нынешнем пятилетии предусматривается рост объема иностранного туризма в полтора раза. Контакты и встречи за рубежом осуществляют и религиозные организации Советского Союза. В течение минувших трех лет они направили за границу около 300 своих делегаций. За это же время Советский Союз посетили религиозные деятели из 117 стран мира.

Б. Г. Баннов: А как обстоит дело с развитием индивидуальных контактов?

Б. Т. Шумилин: За три года число поездок для встреч с родственниками, друзьями, знакомыми увеличилось на одну треть и составило около миллиона в год.

Б. Г. Баннов: Что способствовало такому прогрессу?

Б. Т. Шумилин: Процедуры зарубежных поездок упрощены и приведены в соответствие с рекомендациями Заключительного акта Совещания в Хельсинки. Советское государство в одностороннем порядке осуществило ряд мер, содействующих развитию контактов между людьми. Например, вдвое сокращены сроки рассмотрения просьб о выезде за границу и въезде в СССР. Визы на временное посещение нашей страны выдаются теперь иностранцам в пределах десяти дней после подачи в Советское консульство необходимых документов. Загранпаспорта для выезда советских граждан выдаются в течение 15 — 30 дней.

Отменены визы для путешествующих по воде при сходе на берег в портах круиза, для авиапассажиров — при прямом транзите. Госпошлина за выдачу документов уменьшена вдвое, а при рассмотрении повторных ходатайств, по которым ранее принимались отрицательные решения, — отменена. Сокращено количество представляемых документов выезжающими из СССР, упрощены таможенные формальности, облегчен вывоз вещей домашнего обихода и личного потребления, включая предметы длительного пользования (автомобили, мебель, холодильники и т. п.). С рядом стран заключены соглашения о взаимных безвизовых поездках, о сокращении сроков выдачи виз, о многократных визах, в отношении транзитного следования, а также по консульским вопросам. В число таких государств входят Франция, Италия, Бельгия, Канада и другие западные державы.

Б. Г. Баннов: Тем не менее, Борис Тихонович, на Западе публикуются материалы о «препятствиях к воссоединению семей»…

Б. Т. Шумилин: Это вымыслы. Все просьбы о воссоединении семей рассматриваются в гуманном и позитивном духе. Советские власти всемерно поддерживают усилия Красного Креста по воссоединению семей и розыскам родственников. За последние годы Советский Красный Крест рассмотрел свыше 2 миллионов заявлений, разыскал по всему миру более 400 тысяч человек, в Советский Союз въехали из разных стран мира и получили советское гражданство сотни тысяч человек. Все эти люди трудоустроены, обеспечены жильем, они получили равные со всеми гражданами СССР права и возможности.

Нет препятствий и тем, кто желает воссоединиться с членами своей семьи за границей. Например, после второй мировой войны по сентябрь 1978 года из нашей страны выехало 168 тысяч евреев, в основном с целью воссоединения семей. Отказ получили всего 2249 человек, или 1,6 процента; 98,4 процента таких просьб о выезде удовлетворено. Со второй половины 50-х годов в ФРГ выехало 50 тыс. немцев.

10,5 тыс. советских граждан из тех, кто вступил в брак с иностранцами, выехали вместе со своими супругами в более чем 100 стран мира.

Б. Г. Баннов: Приведенные Вами цифры разительно отличаются от тех, которые называют на Западе. Например, в свое время президент Всемирной сионистской организации Иосеф Альмоги заявлял, что более миллиона советских евреев желают выехать в Израиль и что на рассмотрении советских властей находится 180 тыс. заявлений на выезд в эту страну.

Б. Т. Шумилин: У сионистов ясно выраженная корыстная цель: обеспечить заселение захваченных арабских территорий, освоение пустынных земель в Израиле. Здесь требуются солдаты и рабочие руки. Власти Тель-Авива не скрывают намерений удовлетворить эти потребности за счет иммигрантов. Неизвестно, какими сведениями пользовался г-н Альмоги. Быть может, он основывался на количестве вызовов в Израиль, посланных сионистскими «ловцами душ» в адреса советских граждан — евреев? В нашей прессе неоднократно сообщалось о недостойной практике массовой засылки официальными израильскими властями в Советский Союз фальшивых вызовов от несуществующих родственников. Не секрет, что для этой цели у прибывающих в Израиль берутся адреса евреев, проживающих в Советском Союзе, а нередко используются и просто телефонные справочники различных советских городов. Органы внутренних дел, другие советские организации, редакции газет получают множество писем от советских граждан, выражающих свое возмущение подобными «вызовами». Ведь в Советском Союзе объективно отсутствует база для эмиграции как явления социального. У нас нет безработицы, Конституция гарантирует важные социальные и политические права граждан, неуклонно повышается жизненный уровень населения. Ленинская национальная политика обеспечивает равноправное развитие всех наций и народностей.

Б. Г. Баннов: Но все-таки есть такие лица, которым отказано в выезде?

Б. Т. Шумилин: Их немного, хотя антисоветская пропаганда всячески акцентирует внимание западной общественности на таких лицах. Нужно особо подчеркнуть также, что отказы являются временными. Иногда решение вопроса откладывается до тех пор, пока близкие родственники не урегулируют свои отношения, в частности материальные. Может быть отложено решение вопроса о выезде лиц, которые располагают сведениями, составляющими государственную тайну. Естественно, в выезде отказывается и лицам, находящимся под следствием или отбывающим наказание по суду. После выяснения отношений между близкими родственниками, по истечении определенного срока секретности, отбытии наказания или прекращении следствия вопрос о выезде пересматривается. Решения об отказе в выезде по просьбам заявителей пересматриваются каждые полгода. Так, в 1976 году 737 граждан, просьбы которых ранее были отклонены, получили разрешение на выезд В 1977 и 1978 годах 2000 человек, ходатайствовавших повторно о выезде в Израиль, получили визы.

Подобная практика находится в полном соответствии с Международным пактом о гражданских и политических правах, принятым Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 г. Данный пакт, в частности, допускает ограничения граждан в праве на выезд из своей страны в другую в случаях, связанных с «охраной государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения, или прав и свобод других».

Таким образом, вопрос об «отказниках» — явно надуманный. В этом отношении характерен следующий пример. В середине 1975 года группа американских конгрессменов, посетившая Советский Союз, представила на рассмотрение список 29 советских граждан, которым якобы было «отказано в выезде из Советского Союза». После проверки этого списка в МВД СССР было установлено, что трем значившимся в нем лицам выезд из СССР разрешен, одно заявление рассматривалось, 9 лицам было временно отказано в выезде, а 16 граждан никогда не обращались с ходатайством о выезде из СССР.

Американским законодателям следовало бы радеть о порядках прежде всего в своем собственном государстве. Известно, что именно в Соединенных Штатах существуют гораздо более строгие правила и ограничения для получения виз и при пересечении границ, чем в любом другом государстве, подписавшем Заключительный акт. Об этом говорится в брошюре Компартии США «О нарушениях в области прав человека».

Отдел паспортов США продолжает давать лицам, желающим совершить поездку в СССР, такие рекомендации, которые имеют целью отсоветовать им ехать в нашу страну или дезориентировать их. В специальном справочнике, выпущенном этим отделом в сентябре 1975 года, граждане США предупреждаются о том, что они в СССР могут быть арестованы за действия, которые ни один разумный человек не станет совершать в какой бы то ни было зарубежной стране, например осквернение памятников и советского флага. Советским официальным лицам приписывают «строгость» и «жестокость», которые касаются всего, начиная от правил уличного движения и кончая фотографированием.

Проживающие в США иностранцы, выезжающие в СССР, не могут возвратиться в США на основании обычного регистрационного документа для иностранцев. Они должны получить специальное разрешение от службы иммиграции и натурализации, прежде чем выедут из США.

Вот один из многих примеров, подтверждающих это.

Джекоб Родригес, активный борец за права американских рабочих мексиканского происхождения в Южной Калифорнии, уже в течение двух лет ведет борьбу за получение обратно своего удостоверения, которое является единственным документом, разрешающим ему легальное проживание в США. Без этого документа Родригесу угрожает немедленная высылка, если его задержат во время путешествия. Родригес и вместе с ним еще 100 человек, имея на руках прошение с двумя тысячами подписей, обратились этой весной к службе иммиграции и натурализации с просьбой либо вернуть ему удостоверение, либо выдвинуть против него официальные обвинения. До сих пор ответа не получено. Его документ был конфискован в 1975 году потому, что Родригес ездил в Советский Союз.

Б. Г. Баннов: Были ли случаи дискриминации по отношению к гражданам нашей страны?

Б. Т. Шумилин: И немало. В отношении советских граждан на Западе эмиграционные власти предпринимают подчас такие действия, которые никак не соответствуют духу и договоренностям хельсинкского Совещания. Например, в течение двух лет, прошедших после подписания Заключительного акта, представителям профсоюзных и других общественных организаций СССР неоднократно отказывали в выдаче виз на въезд в США, несмотря на то что имелись соответствующие официальные приглашения. Речь идет, в частности, об отказе в визах без каких-либо причин советской профсоюзной делегации, приглашенной на съезд профсоюзов портовых рабочих США, об отказе в визах советской делегации профсоюзов рабочих машиностроения и угольной промышленности, а также другим. Более того, представителей профсоюзов СССР не допускали на международные мероприятия, проводимые по линии ООН и ЮНЕСКО в капиталистических государствах. Были случаи, когда члены советской делегации Союза обществ дружбы с зарубежными странами, выезжавшим для участия в юбилейных мероприятиях 200-летия США, в паспорта вкладывались специальные вкладыши, в которых указывались ограничения на контакты с общественными кругами. Тревогу и возмущение советского общественного мнения вызывает и систематическое попустительство западных властей провокационным действиям против советских культурных мероприятий, неоднократные вооруженные нападения на представительства Аэрофлота, ТАСС, на советских торговых и даже дипломатических представителей.

Советский Союз стоит за расширение сотрудничества в области контактов. Оно должно осуществляться на принципиальной основе, определенной хельсинкскими соглашениями, и углубляться по мере роста доверия между государствами и развития процесса разрядки.

 

Публикация АПН

Фальшивые вызовы

Израильский так называемый общественный комитет помощи советским евреям организует в массовом масштабе вызовы в Израиль от мифических родственников. Комитет субсидируется сионистскими организациями из-за рубежа. Люди, поставившие под тем или иным вызовом свои подписи в качестве «родственников», получают денежные премии в случае приезда вызываемого в Израиль. Такса — 200 лир за душу.

Советский писатель Цезарь Солодарь рассказывает, что из 72 беженцев, с которыми он беседовал в Вене, лишь 19 выехали в Израиль по вызову известных им родственников. 28 человек до получения вызова не знали о существовании своих родственников в Израиле. А для всех остальных вызовы были сфабрикованы от придуманных родственников.

В советском телевизионном фильме «Скупщики душ» Валерий Кувент сообщил, что фальшивые вызовы организуются не только в Израиле, но и в иных западных странах, представляющих интересы Израиля. «Я приехал из Нальчика в Москву и обратился за визами на выезд в Израиль в голландское посольство, — говорит Кувент. — Здесь вице-консул Хейнеман спросил меня: «Кто у тебя остается в Советском Союзе?» Я ответил, что мать, потому что на нее нет вызова. «Ты не беспокойся, вызов я сейчас тебе сделаю», ответил консул. С этими словами Хейнеман достал израильский бланк вызова, заполнил его на машинке и вручил мне. «Это государственный вызов, — сказал он, — если ты хочешь сделать вызов кому-нибудь еще, я дам тебе целую пачку, вы их сами заполните».

Нет сомнения, что фабрикация ложных вызовов организуется государственными учреждениями Израиля. Каждый такой вызов заверен в нотариальной конторе и сопровождается соответствующими документами министерства иностранных дел и министерства внутренних дел Израиля. Невзирая на то что известны печальные судьбы уже многих жертв обмана, средства массовой информации Запада продолжают рекламировать израильские фальшивки для стимуляции выезда из СССР.

В своих заявлениях органам внутренних дел, письмах в редакции газет, радио и телевидения советские люди выражают свое возмущение по поводу подобных фальшивок.

Преподаватель Евсей Лоторейчук, живущий в Москве, пишет в своем заявлении для печати: «Как-то на мою квартиру пришло письмо из Тель-Авива от неизвестного мне лица с предложением вернуться на «землю предков». Я с возмущением выбросил его, так как земля моих предков — это Советский Союз. Однако вскоре администрации учебного заведения, в котором я преподаю, кто-то позвонил по телефону и предупредил, что вместо меня следует подыскивать другого преподавателя, так как я уже якобы дал согласие на жительство в Израиле. Затем по месту моей работы поступил пакет из Израиля с вызовом на мое имя. Вызов был подписан некой Рахмилевич Ольгой, живущей в Кирьят-Криници, 149, Раматган. Эта женщина выступила как моя самозванная родственница. Мне она вообще неизвестна. Я — гражданин СССР, участник Великой Отечественной войны, никогда не собирался и не собираюсь менять свою родину. Получение подобных писем оскорбляет мое гражданское достоинство. Я обратился к советским властям с просьбой оградить меня от провокаций подобного рода».

К фальшивому вызову приложен документ министерства иностранных дел Израиля — разрешение на въезд: «Уважаемый г-н, согласно Вашей просьбе (?) имею честь сообщить Вам от имени министра иностранных дел, что перечисленным лицам будет разрешен въезд в Израиль в качестве эмигрантов». В их числе — Лоторейчук, 1924 года рождения.

Подобные документы готовятся в Тель-Авиве по конвейерной системе: был бы адрес и фамилия кандидата в «новообращенные». Агентство «Сохнут» и все занимающиеся вербовкой и поставками рабочей силы в Израиль рассчитывают на то, что найдутся такие, кто пойдет на заведомый обман и отправится по фальшивому вызову заселять захваченные арабские территории.

«Вызов», аналогичный тому, какой получил Лоторейчук, был получен профессором Института экономики Уральского научного центра Львом Коганом. В качестве его родственника выступал некий Элиазар Алеви. В своем заявлении Лев Коган пишет:

«Никаких родственников в Израиле у меня нет. Имя Элиазара Алеви я слышу впервые. Не имею ни малейшего желания ехать в Израиль, сионизм ненавижу. Моя родина — Советский Союз. С теми, кто проживает в Израиле, у советских евреев нет ничего общего — ни культуры, ни языка, ни идеологии. У нас диаметрально противоположный образ жизни».

Вот адреса некоторых из вербовочных контор, которые засылают в СССР сионистскую корреспонденцию, и имена их содержателей, обозначенные на почтовых штемпелях: Раанан Виндмюллер, Аахен, Карлсграбен, 43; Ионас Боренштейн, Дюссельдорф, Штреземанштрассе, 36; Эрика Нойгрешель, Дюссельдорф, Карл-фон-Оссиецкиштрассе, 25; Михаил Фогель, Западный Берлин, Хекторштрассе, 17; Айзек Катц, Аахен, Рютшерштрассе, 48; Шварц, Аахен, Альте Маастрихтерштрассе, 46; Абрахам Вагнер, Аахен, Темплерграбен, 51.

 

Возмущены вмешательством в нашу жизнь

Заявления советских граждан о получении ими фальшивых вызовов на постоянное жительство в Израиль

Начальнику Самаркандского областного управления внутренних дел

Эстер Давыдова,

Я, Давыдова Эстер, 1919 года рождения, уроженка г. Самарканда, проживающая в настоящее время в г. Самарканде вместе с моим младшим сыном Даниилом (1952 года рождения), получила недавно вызов из Израиля на постоянное место жительства от Давыдовой Ципоры, проживающей в г. Хал-хат Ар Хабад, 163/23, Кирьят Малахи.

Даниил Давыдов

В связи с этим я хочу сделать следующее заявление. Такой родственницы у меня в Израиле не было и нет, и я никого никогда не просила выслать мне вызов. Давыдова Ципора — моя старшая дочь, которая живет в г. Самарканде, и поэтому она выслать вызов из Израиля не могла. Так что это обман.

Кроме того, я родилась и выросла в Советском Союзе, здесь я воспитала семерых детей. Советская власть дала им высшее и среднее образование, они работают инженерами, учителями, квалифицированными рабочими, имеют свои семьи. Другой Родины, кроме Советского Союза, я не знаю и не желаю знать. Поэтому прошу возвратить прилагаемые документы их отправителям.

Начальнику Самаркандского областного управления внутренних дел от Кимягарова Зальмона Абаевича, проживающего в Самарканде, работающего директором средней школы

Кимягаров

По почте я получил визу на выезд в Израиль. Отправитель визы является совсем незнакомым мне человеком, хотя значится в этом документе моим родственником. Расцениваю этот факт как оскорбление. С возмущением заявляю категорический протест против такой провокации. Ее организаторы не знают меня и пишут вместо Кимягаров — Кимнягаров, мой год рождения 1922, а они пишут 1923 год рождения, они даже не знают, что я женат и являюсь отцом четверых детей.

В ОВИР МВД СССР

Гецелевич

Я, Гецелевич Елена, 1951 года рождения, проживающая в Москве, получила по почте вызов от «родственников» из Израиля на постоянное жительство. Я не имею никаких родственников в Израиле, а об отправителе вызова (Цунц Иегуда) впервые слышу.

Я прошу, если это возможно, оградить меня и мою семью от подобных выпадов и дать нам спокойно жить и работать.

Начальнику ОВИР Одесской области от Валентина Габучия

В. Габучия

Я неоднократно получал по почте вызовы на выезд в государство Израиль от неизвестного мне Розенмана Шимона, который называет меня своим родственником. Официально заявляю, что не знаю никакого Розенмана Шимона и никогда не собирался выезжать в Израиль. Прошу оградить меня от направления в мой адрес подобного рода документов, которые можно расценивать как провокации сионистов.

В ОВИР МВД СССР

Исаак Аверман, 1937 года рождения, житель Одессы, бетонщик

Ко мне на дом по почте пришел вызов на постоянное жительство в Израиль. Вызов прислал Вайс Моше, которого я абсолютно не знаю, хотя он пишет, что мой родственник и хочет воссоединить свою семью с моей. У меня в мыслях не было уезжать из СССР. За границей родственников не имею. Прошу принять этот вызов, а также оградить меня от дальнейших провокаций. Было бы неплохо опубликовать в прессе мой протест и возмущение этими провокациями израильских сионистов, направленными против честных советских людей.

Начальнику Приморского райотдела милиции от гр-ки Шерман Гени Абрамовны

Г. Шерман

Никаких родственников не имею в Израиле, выезжать никуда не собираюсь, сестры никакой у меня нет. Ксензовская Шнейдель, которая прислала мне вызов из Нацерет Элит, Шхун Шалом, бл. 810/25, Израиль, ко мне никакого отношения не имеет.

В Дербентское управление внутренних дел

Зоя Янкилова, 1926 года рождения, Михаил Янкилов, 1951 года рождения

На наше имя пришло два вызова от неизвестных нам лиц. Они называют нас своими родственниками, но это ложь. Вызовы возвращаем, так как ехать в Израиль не собираемся.

Начальнику управления внутренних дел Одесской области

Роман Марьянчик, главный врач областной больницы

Я крайне оскорблен и возмущен провокационной вылазкой сионистов против меня: мне прислали вызов на постоянное место жительства в Израиль. Никаких родственников и знакомых у меня в Израиле нет. Считаю, что провокационная» акция направлена на подрыв моего авторитета как руководителя больницы, куда я назначен приказом министра здравоохранения. Я — заслуженный врач Украинской ССР, кандидат медицинских наук, награжден тремя орденами и четырьмя медалями. Видимо, сионистам не нравится, что в Советском Союзе нет никакой дискриминации по национальному признаку, и они бы хотели ее инспирировать.

Редактору газеты «Львовская правда»

Сапожников М. Ш., житель г. Львова

В мой адрес пришло извещение о получении посылки на мое имя из Англии. За границей у меня никаких родственников нет. Я никого не просил о подачках. Посылку отправил обратно. Все члены моей семьи расценивают этот факт как провокационную деятельность сионистских зарубежных организаций против советских евреев. Ранее в мой адрес неизвестным мне лицом, назвавшимся моим родственником, был отправлен из Израиля вызов для выезда в это государство. У меня единственная родина — Советский Союз, а не расистское государство Израиль.

В редакцию газеты «Винницкая правда»

Л. Спивак

Уважаемая редакция газеты «Винницкая правда». Я, Спивак Давид Семенович, работающий заведующим хирургическим отделением областного эндокринологического диспансера, получил вызов на выезд моей семьи в Израиль. Я до глубины души возмущен этим, так как Советский Союз является моей родиной. Никаких родственников за границей я не имею, не думал и не думаю выезжать в Израиль. Вызов расцениваю как грубую провокацию против меня и моей семьи. Прошу возвратить эту фальшивку тем, кто ее прислал.

15 апреля 1976 г. газета «Кабардино-Балкарская правда», издающаяся в г. Нальчике, опубликовала статью о том, что сионистские организации заманивают граждан СССР в Израиль, посылая им вещевые посылки. Такая благотворительность оскорбляет и возмущает советских евреев, которые в подавляющем своем большинстве не желают иметь ничего общего с Израилем.

Газета приводит письмо врача грозненской поликлиники N 1 Раисы Легениной, которой были присланы фальшивый вызов в Израиль (от ее несуществующих родственников) и посылка с одеждой. «Я ненавижу все, что порождает национальную рознь, ненависть между людьми, — пишет Легенина. А именно такова политика государства, которым руководят сионисты».

Житель Грозного Лев Самойлович получил посылку из Копенгагена от Л. Вугалтера, функционера Всемирной сионистской организации (ВСО). Самойлович отправил г-ну Альмоги в Израиль, одному из лидеров ВСО, письмо, в котором он пишет: «Мне, как и многим моим соотечественникам, известны ваши замыслы с засылкой в нашу страну так называемых «благотворительных посылок». Вы просчитались в надежде найти легковерного, польстившегося на приманку человека. Посылку я возвращаю назад вашему доверенному Л. Вугалтеру в подведомственную вам фирму в Дании. Смею вас заверить, что подачки, клеветнические измышления по поводу советской действительности вызывают у честных советских людей чувство гнева, протеста и возмущения. Получите это и от меня».

Об аналогичной деятельности сионистов сообщила газета «Правда Востока» от 15 октября 1976 г., издающаяся в Узбекистане. Она напечатала следующее заявление Э. Михайлова, проживающего в г. Самарканде по ул. Мубаракская, 83, адресованное начальнику Главпочтамта:

«Настоящим сообщаю, что я и мои дети работаем, живем в достатке и в подачках сионистов не нуждаемся. Пишу об этом Вам потому, что получил извещение на посылку из Израиля за № 00194/66288. Убедительно прошу Вас, если и впредь на мое имя будут поступать подобные провокационные посылки, то, не извещая меня, отсылайте их обратно. Кстати, моя фамилия Михайлов, а не Михаелов».

Подобные заявления поступают на почтамты Ташкента, Самарканда и других городов Узбекистана. Фамилии, имена, отчества на посылках нередко искажены, перепутаны.

Из Англии, например, с обратным адресом «Лондон, фирма «Динерман и Кº» сыпятся в Советский Союз, в том числе в Узбекистан, стандартные посылки со стандартным ширпотребом, разумеется, без учета размера, роста и возраста адресата. Сионистские «радетели» машинально наклеивают сотни ярлычков по спискам, составленным по картотеке венского Главного центра документации Визенталя.

В обратный путь, в Англию, отправились посылки, адресованные Г. А. Грацману, М. X. Козлинеру, Г. Я. Лифшицу, М. П. Лейн, Т. Н. Горелик, М. А. Канельскому, В. X. Борешанской, Б. Я. Липман, Ш. Б. Фридман и многим другим. Посылки приходят и умершим. Работники Ташкентского почтамта получили посылку на имя покойного Д. Гайсинского, проживавшего по ул. Горького, туп. 10/1.

Для сионистов же, отмечает газета, это очередная возможность еще раз подчеркнуть самовольно взятое на себя право выступать от имени «всех евреев», напомнить «каждому еврею», что он прежде всего подданный Израиля и всемирной сионистской корпорации, а затем уже гражданин «страны изгнания». Одним словом, цель сионистов — посеять в душе советского гражданина ядовитые семена национализма, внушить ему мысль об отчужденности его среди других народов нашей страны.

Советские люди отлично распознали замыслы «доброхотов» и в своих письмах в редакцию называют их грубой провокацией, вмешательством во внутренние дела нашего государства, в личную жизнь советского человека. Как и товарищ Михайлов, с отвращением отвергли свертки с тряпьем самаркандцы Ари Мирзакандов, Истам Инаев, Аскар Минасов, Бенцион Игланов, ташкентец Исаак Штейн и многие другие.

С возмущением пишут в редакцию ташкентцы И. Т. Биншток и А. С. Каган о полученных ими сусальных открытках от совершенно незнакомых лиц. Простое и «трогательное» напоминание: «Мы вас не забыли». А вот открытки, адресованные И. А. Видервичу, — это уже провокация. Некто Даниил Фукс «по-родственному» сообщает Видервичу о своей жизни в Израиле, об учебе в духовном училище, передает привет от каких-то Ильи, Яни и Гиле… И, между прочим, интересуется: что, мол, слышно в России, на работе? А в конце выражает надежду встретиться на «священной» земле Израиля и, более того, желает «в скором времени освобождения всех советских евреев».

«Не чем иным, как наглой провокацией, я это «послание» расценивать не могу, — пишет И. А. Видервич. — Никаких знакомых в Израиле у меня никогда не было, как не было и не может быть желания встречаться с кем-либо за пределами моей Советской Родины, на чужой для меня земле. Господа сионисты явно просчитались. Я свободный, полноправный гражданин Страны Советов, в Узбекистане живу без малого сорок лет, член ленинской партии с 1928 года. Вся моя жизнь посвящена благу родной страны. «Освобождать» меня? От чего? И не есть ли это грубая попытка покушения на мое славное прошлое, которым я горжусь, на мое будущее, на будущее моих детей? Я назову лишь вехи моей биографии — токарь, комсомольский, партийный работник, пятнадцать лет работал в органах прокуратуры, восемнадцать лет в Министерстве пищевой промышленности, в настоящее время — помощник министра».

От ташкентской, самаркандской религиозных общин поступают заявления, в которых они с возмущением сообщают, что к посылкам с мацой сионисты присовокупляют бандероли с брошюрками, начиненными гнусной антисоветской клеветой.

Светлана Аранбаева из Самарканда пишет: «Я обнаружила в своем почтовом ящике открытки из Израиля от неизвестных мне лиц — Хеда Артси и некоего Палфота. А затем пришли грампластинки с сионистскими песнями. Я была глубоко возмущена. И вдруг новая неожиданность — получаю посылку с дорогой шубой из Копенгагена. И вновь — неизвестный благодетель, назвавшийся Юлиусом Росенбаумом. Я вернула посылку в Копенгаген и заодно попробовала выяснить, кто же этот столь щедрый господин. Но мне никто не ответил. Теперь я поняла, что и открытки, и посылки, и грампластинки — дело рук сионистов, грязных провокаторов, которые шлют свое барахло всем — и живым, и мертвым, надеясь заразить нас бациллами национализма и расизма».

Из письма Р. Л. Корень, опубликованного в газете «Победа» (г. Бендеры), 1975, 29 нояб.

«7 ноября, когда мы сидели за праздничным столом, почтальон принесла странное письмо. Прежде всего вызвал недоумение заграничный конверт, что же касается его содержимого, то это был вызов нашей семье в Израиль от некой Яниты Гитлиц. Наше негодование трудно выразить: никто из нас не только не собирался покидать свою Советскую Родину, но и никогда не знал никакой Яниты. Сначала я хотела просто-напросто выбросить провокационное письмо загадочной «родственницы», но потом решила рассказать об этом казусе широкой общественности.

Моя молодость проходила в годы оккупации Бессарабии королевской Румынией. Я на собственном опыте узнала, что такое капитализм. Так что, Янита, вы ошиблись адресом. Обидно, что кое-кто поддается на сионистскую удочку».

Из писем, опубликованных в киевской «Рабочей газете», 1976, 5 окт.

Анну Израилевну Кривенко, проживающую в Киеве, бульв. И. Лепсе, 75, кв. 27, некая Ципора Шифман из кибуца Эльягу в Израиле срочно требовала на «землю обетованную». «Защитите нас от происков сионистов, люди добрые, просит А. И. Кривенко. — Ведь этот вызов, присланный на мое имя, не первый…»

«На мое имя, — пишет Анна Житомирская, — пришло из почтового отделения N 72 извещение на получение международной посылки. Вначале я решила, что это какое-то недоразумение, так как в Дании, откуда прибыла посылка, у меня нет ни родственников, ни знакомых. Оказалось, подобные почтовые отправления сионисты рассылают для подкупа советских граждан еврейской национальности.

Непрошеные «благодетели» из фирмы «Хельга Кох Трейдинг», видимо, рассчитывали, что я возьму их подачку. Я прожила большую жизнь на своей Родине — СССР. Обеспечена пенсией. Много лет руковожу групкомом нашего жэка. Меня уважают люди. Мои дети получили высшее образование, они имеют хорошую работу. Прошу оградить мою семью от сионистов».

Удивлению киевлянки Асиры Хаимовны Островской не было границ, когда в ее адрес пришла заказная бандероль. В ней находился официальный документ, в котором новоявленный «доброжелатель» Бенцион Фурман уведомлял адресата: «Согласно Вашей просьбе имею честь сообщить Вам от имени министра иностранных дел Израиля, что перечисленным лицам будет разрешен въезд в Израиль в качестве иммигрантов…» И далее указывались: Островская Асира 1937 года рождения, Островский Ефим — 1962 года рождения. В письме начальнику ОВИР г. Киева А. X. Островская пишет: «Я никогда не была знакома с лицом, выславшим мне вызов, и вообще не просила никого о подобных «услугах». Очевидно, это сделано с целью возбуждения эмиграционных настроений или чтобы скомпрометировать меня перед обществом. От вызова отказываюсь. Прошу оградить меня от подобных провокаций».

Сионистские организации, отмечает «Рабочая газета», не гнушаются подкупом, мелкой подачкой, которая, по их мнению, должна продемонстрировать «высокий уровень жизни в Израиле и на Западе». Посылки направляют с помощью фирмы «Динерман и Ко» в Англии, акционерных обществ «Мело» в Швейцарии, «Хельга Кох Трейдинг» в Дании, «Томас и Эллиас» в Бельгии. Наиболее известная из них «Динерман и Ко», имеющая штаб-квартиру в Лондоне. Она тесно связана с различными сионистскими организациями: лондонским «Союзом прибалтийских евреев», монреальским «Буковинским рельефом», тель-авивским «Объединением олим из Советского Союза» и еще десятками землячеств. Родной брат владелицы фирмы М. Динерман Алекс Джафет работает в Тель-Авиве, он занимается поставкой адресов.

Финансируют подобную филантропию: Лорд Израиль Зиф — вице-президент компании «Маркс энд Спенсер лимитед», Якоб Бауштейн — совладелец компании «Пан Америкен петролеум энд транспорт компани» и «Америкен ойл компани», Филипп Клужник — президент компании «Оулд Орхэрл бизнес дистрикт инкорпорейшн», председатель правления «Америкен траст компани». Самуил Бронфман — президент «Монтреал Канедиан Израил корпорейшн».

Все эти посылочные «филантропы» занимаются одним и тем же — сионистским бизнесом.

«Крымская правда» от 5 июня 1976 г. сообщила о случае с семьей А. Радуна, жителя Кировского района Крыма. От его имени Президиуму Верховного Совета СССР и Совету Министров СССР были направлены письма с просьбой о выезде в Израиль. Оба письма напечатаны на машинке, адреса написаны от руки печатными буквами.

В своем заявлении на имя начальника районного отдела внутренних дел главный ветеринарный врач птицефабрики А. Радун пишет:

«2 марта с. г. меня ознакомили с текстом подложного письма, адресованного в Президиум Верховного Совета СССР якобы от моего имени. После знакомства с этой фальшивкой видно, что она написана с провокационной целью. Автор явно боится разоблачения своей гнусной работы, о чем свидетельствует способ написания адреса на конверте. Попытка подделать мою подпись тоже не удалась — виден первоначальный оттиск через копировальную бумагу моей подлинной подписи, а затем сделан обвод оттиска шариковой ручкой.

Я и моя жена Никитина Мира Борисовна — евреи по национальности, живем среди людей разных национальностей полнокровной жизнью и горды тем, что наш труд вливается в общий труд советских людей на благо нашего народа… Мы никогда ни в какой мере не испытывали на себе «национального» вопроса… Наш родной язык — русский, и мы мыслим по-русски, по-советски. Мы с женой получили высшее образование в советских вузах, наши дети — дочь и сын — студенты советских вузов. Я горжусь принадлежностью к Коммунистической партии Советского Союза и тем, что вступил в нее на оборонном заводе, на который пришел работать в 1943 году пятнадцатилетним мальчишкой… Мне дорога Советская Родина и тем, что мой отец, как многие тысячи воинов, защищавших ее от оголтелого фашизма, погиб в самый канун Победы, похоронен в селе Русава вблизи города Лиепая, и память о нем бережно хранится местными жителями — латышами.

Автору фальшивки, видимо, не дают покоя наши добрые отношения с окружающими нас людьми. Цель письма — подорвать уважение товарищей ко мне и к членам моей семьи…»

В заключение А. Л. Радун просит принять меры, чтобы «выявить истинное лицо автора» фальшивки.

Люди не желают покидать свою Советскую Родину. В этом главная причина неудач сионистов. Не считаться с этим не может даже насквозь лживая их пропаганда. И вот наряду с тезисом о «препятствиях», якобы чинимых советскими органами, появляется новый тезис: мало подают заявлений потому, что будто бы оказывается «административный нажим». Эта версия муссируется в речах некоторых американских конгрессменов из числа сионистов или близких к ним. А в «подтверждение» того, что советские евреи «хотят» или «собираются» выехать, фабрикуются подложные письма, подобные приведенным выше.

Из писем в газету «Советская Молдавия», 1972, 12 авг.

«Первым стремлением моих родителей после приезда в Израиль было вырваться оттуда. Им угрожали. Их заставляли изменить свое решение. Но они не отказались от своего желания вернуться на свою настоящую родину Советский Союз.

А. Новак, служащая

Сейчас они дома. И все мы счастливы.

Однако наши израильские «друзья» не дают нам покоя. Пишу это письмо возмущенная недавно случившимся. На днях мне принесли извещение на посылку, присланную из Англии. Посылка пришла по адресу, где я давным-давно не живу.

Родители открыли мне глаза на это событие. Оказывается, представители «Сохнута» у каждого приезжающего к ним эмигранта собирают данные о месте жительства его родственников в СССР. И через фирмы, находящиеся в других странах, направляют им вещевые «подарки» в расчете на то, что кто-нибудь к этой приманке потянется…

Ничего не получится. Этот «дар» я рассматриваю как личное оскорбление. И наперед хочу сказать: мы, советские люди, ни в каких подачках не нуждаемся.

С шубой я поступлю так же, как делали многие мои соотечественники: вырученные за ее продажу деньги передам в фонд Мира, в фонд тех, кто борется за свободу, независимость и мир на земле».

«Я никогда не знал и не видел господина С. Клаффера. Но совсем недавно меня поразила его трогательная забота обо мне — подарок из Лондона. Удивило и другое. Мой «опекун» даже не удосужился узнать мое имя. Может, и не очень точным будет сравнение, но мне кажется, именно так кидают милостыню нищему, у которого никто и никогда не спрашивает ни отчества, ни фамилии…

А. Гурьевский, пенсионер

Хочется сказать этому С. Клафферу и его сионистской фирме: я не нищий с обочины дороги. Я советский человек, у которого есть все — и счастливо сложившаяся личная судьба, и хорошая квартира, и все другие блага, которые дает человеку-труженику Советская власть. Есть у меня и имя: Абрам Гершкович Гурьевский, которое я никому не позволю запятнать.

Пусть знает об этом мой непрошеный «опекун» из Лондона. Потому я и прошу поместить мое письмо на страницах газеты. В назидание ему и тем, кто еще попадается на удочку таких «добродетелей».

«…Получив почту, я был удивлен, обнаружив извещение о том, что на имя моего отца Бенциона Лейбовича Головатого поступила посылка из Израиля. Удивление переросло в возмущение, когда на обратном адресе я увидел имя моей тети Фани Лапир. Дело в том, что в 1967 году отец ездил к ней в гости в Израиль, в кибуц Шар-Намаким. Погостил, возвратился домой. Они переписывались. И после смерти моего отца наша переписка не прекращалась. Поэтому тетя хорошо знала о постигшем нас горе и даже прислала свое соболезнование.

И. Головатый, учитель

И вот посылка… От нее. На имя родного брата, которого давно нет в живых. Кто может поверить, что это кощунство дело ее рук? Это — грязная и бесцеремонная провокация. Провокация, оскорбляющая память отца».

Р. КУПИН. Письмо в газету «Львовская правда», 1977, 9 янв.

«Я работаю старшим инженером отдела охраны труда Львовского автотранспортного предприятия, у меня жена и сын. Вырос я в советском обществе, здесь получил воспитание и образование. Всю свою трудовую жизнь честно работаю на благо нашей Родины. И меня очень удивило, что в мой адрес поступил вызов в Израиль. Его послал некий Абрам Реувен, проживающий в Мешек Бейт Ашита (Израиль). Я такого человека никогда не знал.

В вызове также указывались данные на мою семью: жену Мирославу Михайловну и сына Олега. Я глубоко возмущен и поражен наглыми действиями сионистов, которые применяют грязные методы, порочат честных советских людей, засылая в их адреса подобные провокационные вызовы.

Я и моя семья никогда не хотели жить за границей, в том числе и в Израиле, в стране, которая проводит агрессивную, захватническую политику в отношении соседних государств. Мы с негодованием осуждаем провокационные действия сионистских кругов и даем им решительный отпор».

А. НИЛЬВЕ, кандидат исторических наук, доцент Одесского педагогического института. Письмо в одесскую газету «Знамя коммунизма», 1976, 3 марта.

«В один из воскресных ноябрьских дней мы с вечерней почтой получили конверт необычного вида. Крайне удивил обратный адрес: Израиль, Иерусалим, незнакомая фамилия.

В конверте — официальный бланк министерства иностранных дел Израиля, печать. Это — разрешение на въезд в Израиль. К нему прилагалась копия приглашения («вызова»). Под документом подпись. И адрес…

На следующем бланке фамилии, имена и даты рождения мои и мужа. Тут же имя и фамилия «родственника», который выражает «наше общее желание… после долгих лет разлуки… объединить наши семьи и жить в дальнейшем неразлучно». Недоумение сменилось негодованием. Никаких родственников в Израиле мы не имеем, откуда взялся самозванец — мы не знаем. Кто он такой? По какому праву называет себя родственником? Как смеет официально обращаться к советским органам, говорить от имени моего и мужа? Каким образом, наконец, ему стали известны наши анкетные данные? Думаю, что присланный нам вызов — это очередная сионистская провокация.

От провокационного вызова мы немедленно отказались, и я сдала его компетентным советским органам».

В многочисленных письмах, адресованных в редакции газет и журналов, в агентство печати «Новости», советские граждане евреи рассказывают о своей жизни в дружной семье народов СССР. Они отвергают сионистские идеи «второй родины в Израиле», протестуют и разоблачают измышления сионистов.

«Мы, советские граждане — евреи, проживающие в городе Каспийске, Дагестанская АССР, выражаем решительный протест против провокаций сионистов. Среди авторов этого письма есть рабочие, инженеры, педагоги, есть участники минувшей войны — люди разного возраста, положения и судеб. Но все мы одинаково гордимся своей принадлежностью к великому советскому народу и своей Родине — СССР». Так пишут Илья Вайнштейн, Лев Ханин, Давид Шейнберг и др. — всего 18 подписей.

Профессор Семен Пшежецкий подчеркивает в своем письме, что для советских евреев их отечеством является Советский Союз, где они пользуются равными возможностями и правами со всеми национальностями. «Я, советский ученый, хочу подчеркнуть, что имею все условия для научной работы. Мои труды и книги издаются в Советском Союзе без каких бы то ни было ограничений. Хотел бы отметить, что я никогда не чувствовал, что мое еврейское происхождение мешает моей деятельности или отрицательно влияет на другие стороны моей жизни. То же самое я могу сказать о многих моих коллегах-евреях. Сейчас, когда Советский Союз вместе с другими миролюбивыми силами во всем мире предпринимает усилия для реализации принципов, записанных в Хельсинкской декларации, сионисты играют особенно вредную роль доя дела мира. Они создают атмосферу антагонизма и нетерпимости, характерную доя сионистской идеологии и практики».

Мысль профессора Пшежецкого продолжает в своем письме заместитель директора химико-фармацевтического завода Рувим Черняховский из Москвы: «Сионизм и фашизм — враги прогресса и мира. Я осуждаю сионистов и протестую против их антисоветских сборищ».

Генерал-майор Моисей Симковский пишет: «О защите евреев в СССР заботятся те, кто творит гнусные преступления против прав человека, захватив арабские земли. Права человека нарушают не только на этих землях, но и в самом Израиле. Заботятся о «защите евреев в СССР» те, кто признан расистами на XXX Ассамблее ООН. Весь мир знает об этом.

Я хочу рассказать, как меня «угнетают». Родился в 1900 году в бедной семье в деревне на Гомельщине. До революции никогда и нигде не учился. Советская власть дала мне среднее, а затем и высшее образование. Я окончил две академии. Из деревенского безграмотного парня я вырос в военачальника. Правительство 24 раза награждало меня орденами и медалями».

«У нас, советских евреев, одна родина — Советский Союз, с этой страной связано наше прошлое, настоящее и будущее», — заявляет Исаак Абрамов, житель города Дербента, ветеран Великой Отечественной войны.

Пенсионер Исаак Плакхин, инженер-строитель из города Каменск-Уральский, подчеркивает, что советские законы охраняют права евреев наравне с правами граждан всех других национальностей СССР. «Сионисты вопят, что советских евреев не выпускают за границу. Это блеф! Многие граждане еврейской национальности направляются в командировки и туристические поездки за границу наравне со всеми гражданами Советского Союза. Я неоднократно бывал в таких поездках. В Израиль же мало едет людей потому, что мы не имеем с этой страной ничего общего, даже говорим на разных языках».

Проректор Иркутского педагогического института Борис Бормашенко говорит: «Мне сорок лет. По национальности я еврей. У меня семья: жена, двое дочерей. Я получил высшее экономическое образование, жена — высшее педагогическое. Дети учатся в школе. Материально мы хорошо обеспечены. Вот уже одиннадцать лет я работаю в педагогическом институте, прошел путь от учебного мастера до проректора этого вуза. Только честный труд является главным критерием для определения ценности человека любой национальности в нашей стране. Мои близкие родственники — это рабочие и инженеры, учителя и врачи. Многие занимают руководящие должности: один из них — директор школы, другой — начальник архитектурно-строительного отдела, третий секретарь партийного комитета крупнейшего комбината. Мой пример — один из многих.

Нам с сионистами не по пути. Мы, советские люди еврейской национальности, счастливы и горды тем, что принадлежим к великой семье народов СССР, где все равны — казах и украинец, якут и грузин, еврей и русский. И мы не только не нуждаемся в «защите» сионистских «доброжелателей», но и возмущены их стремлением вмешиваться в нашу жизнь».

Циля Бронштейн, заведующая кафедрой биологического факультета государственного университета имени Алишера Навои в Самарканде (Узбекистан), пишет: «Я, дочь рабочего-кузнеца, всегда чувствовала любовь окружающих, заботу и поддержку со стороны государства. В нашем университете учатся, как одна семья, студенты нескольких десятков национальностей, в том числе и евреи. Никто из них не испытывает в чем-либо ущемления».

«Я еврей, родился при царском режиме, — говорит Лев Мейсель, главный режиссер Самаркандского театра оперы и балета. — Помню, как держал экзамен на право поступить в гимназию: для евреев существовала так называемая процентная норма — из пятидесяти вакансий для них выделялось две. Сейчас путь к образованию открыт в равной мере для всех. Тогда, при царизме, евреи жили в «черте оседлости», а сегодня они живут повсюду. Подобные тогдашним позорные ограничения имеются теперь в Израиле — для арабов. Только при Советской власти мне удалось получить высшее образование. Мне, беспартийному, доверена важная работа в области культуры. И мой жизненный путь не исключение».

Рафаил Исхаков из колхоза имени Кирова в Узбекистане рассказывает: «Я простой колхозник, еврей. Руковожу бригадой, в которой работают русские, узбеки, таджики, евреи. Это дружный и трудолюбивый коллектив. Каждый получает по труду. Многие имеют правительственные награды. Моя работа отмечена орденом Ленина, орденом Октябрьской революции, медалями. Мне смешно, когда я слышу, что на Западе сионисты «защищают» меня».

Группа преподавателей из Кривого Рога пишет:

«Расизм в любой его разновидности вызывает у нас величайшее отвращение. Недавним решением ООН сионизм признан разновидностью расизма, и мы, советские евреи, поддерживаем это решение. Мы чувствуем себя полноправными гражданами нашей Родины, мы никогда не ощущали никакой дискриминации. Не секрет, что цель сионистов — не забота о нас, а антикоммунизм и антисоветизм».

Профессор-медик Петр Злочевский из Москвы подчеркивает, что, работая в одной из лучших клиник Москвы уже 17 лет, он ни разу не соприкоснулся с каким-либо проявлением антисемитизма ни в кадровом подборе персонала, ни в отношениях внутри коллектива (где много врачей-евреев), ни при оказании лечебной помощи больным-евреям.

Машинист врубового комбайна из г. Шахты Ростовской области Марк Райберт утверждает, что евреи — полноправные граждане СССР. «За 22 года, которые я проработал на шахтах, я не видел ни одного проявления какой-либо дискриминации. Я получал по труду, наравне с другими поощрялся за хорошую работу. Оба моих сына имеют высшее образование. Мой родной брат, а также двоюродные братья и сестры закончили вузы и работают по своим специальностям. Им открыты все дороги в жизни».

Соломон Апарцин, житель Иркутска, обратился с протестом к послу США в СССР в связи с тем, что в сионистских мероприятиях принимают участие ряд американских политических деятелей и организаций. «Нас никто не ущемляет в правах, — пишет Апарцин. — Я, сын неграмотного жестянщика, мой брат Абрам и сестра Рахиль за годы Советской власти получили высшее образование, а Абрам защитил диссертацию и стал кандидатом наук. Высшее образование получили все наши дети. Более радостной, свободной, обеспеченной и равноправной жизни не надо желать. Кто же смеет от моего имени шуметь о какой-то защите прав евреев в Советском Союзе?!»

Учительница из Николаевска-на-Амуре (Хабаровский край) Нинель Миронова пишет в своем письме АПН:

«По национальности я еврейка. Я и пятеро моих сестер и братьев получили высшее образование. Все мы занимаем руководящие должности в соответствии с нашей квалификацией. Никто нас не притесняет и никакого вмешательства и заступничества нашей семье не требуется. От кого и от чего собираются нас защищать? У нас нет с вами, господа «защитники», ничего общего».

 

Встречая столь решительное противодействие своей пропаганде и попыткам активизировать выезд в Израиль, сионисты развернули широкую кампанию по использованию в качестве эмиссаров американских евреев, выезжающих туристами в Советский Союз.

Один из членов конгресса американских евреев Ф. Баум издал «Краткий путеводитель по СССР», который является откровенным пособием для проведения антисоветской пропаганды.

Путеводитель предлагает ряд тем для устной агитации и дает рекомендации для установления нелегальных связей с «нужными людьми».

Эмиссары из США Макс Глотер и Марк Левитт были пойманы с поличным и разоблачены во время их визита в СССР в 1976 году. У них были изъяты доллары, чеки, предназначенные для передачи сионистским активистам в СССР, литература, разжигающая национализм и эмиграционные настроения. Показания Левитта и Глотера, их признания и слова раскаяния были записаны на видеопленку и демонстрировались по телевидению СССР.

Пойманы с поличным

«Я не исключаю, что моя организация связана с ЦРУ и ФБР, — сказал задержанный в Таллине Марк Левитт, один из руководителей сионистской организации США. (Кстати, в предыдущий визит он уже попадался с поличными — Моя миссия носила строго секретный характер. В Нью-Йорке меня инструктировали, что телефоны в гостиницах могут прослушиваться, как это делается у нас в Америке. При встречах и передачах материалов я должен был соблюдать конспирацию.

Мне было поручено специальное задание — встретиться с американскими конгрессменами Грином и Ейтсом, которые находились в Советском Союзе одновременно со мной. Я должен был вывести их на контакт с соответствующими людьми, организующими выезд евреев из СССР в Израиль. Ейтс имел номера телефонов и адреса сионистских активистов. Воспользовавшись ими, я устроил конгрессменам встречу, на которой обсуждались вопросы о том, как стимулировать эмиграцию в Израиль».

У Левитта были изъяты списки людей, проживающих в Советском Союзе, которых финансировали сионисты в целях приобщения к деятельности в пользу Израиля. Через Хельмута Эрлангера из Сан-Франциско, например, деньги направлялись Иосифу Бегуну, жителю Москвы. В списках значится адрес Бегуна и дата получения денег. Через Фрэда Кнауэра из Калифорнии финансировали другого просионистского активиста в Москве — Бориса Цитленка. Розалин Спарр субсидировала Валентина Пруссакова.

«Я понимаю, что нарушил советский закон, — сказал Левитт перед телекамерой. — Я был под огромным влиянием сионистской пропаганды. Я прошу прощения».

Другой эмиссар сионистов, пойманный с поличным в Киеве, — Макс Глотер из Миннесоты. Он сказал: «Я приехал в Советский Союз как турист. Перед отъездом ко мне обратились члены миннесотского сионистского комитета и попросили поговорить с некоторыми людьми, получить от них сведения и привезти полученную информацию в Соединенные Штаты. Руководитель комитета Герберт Коэн дал мне список людей, с которыми я должен был связаться в Советском Союзе. При этом присутствовал Стив Вайнштейн. Он бывал раньше в Советском Союзе, говорит по-русски, располагает связями. Вайнштейн подробно инструктировал меня, рассказал, как найти дома этих людей. Перед выездом в Советский Союз я получил от Коэна американские доллары для вручения их определенным лицам. В Ленинграде, в Москве я встретился с некоторыми из них и получил интересующую комитет информацию. Аналогичные акции планировались в Ростове и Киеве. О собранной информации и результатах выполнения задания я должен был доложить лично руководителю миннесотской сионистской организации».

Был также изобличен прибывший в Советский Союз с аналогичными целями автотурист из Франции Франсуа Тонье. В тайниках, оборудованных под обшивкой его автомобиля, обнаружены деньги, сионистская литература, адреса лиц в различных городах СССР, которым Тонье должен был все это нелегально передать.

В Кишиневе были разоблачены сионистские эмиссары супруги Сандберги: Джоэл — окулист, Адель — преподавательница из Майами-Бич.

Каждый день, когда «Интурист» исчерпывал свою официальную программу, супруги спешили на улицы Кишинева. Нагрузившись молитвенниками, сионистской символикой, жевательной резинкой и прочим ходовым, как они считали, товаром, мнимые туристы начинали «ловлю душ». Сандберги останавливали прохожих, предлагали свои побрякушки и тут же приступали к разговору: «Вы еврей? Вы ведь хотите уехать в Израиль? Вас здесь притесняют? К вам ведь плохо относятся на работе, так как вы еврей? У вас в стране нет никаких свобод. Расскажите, как тяжело живется евреям в СССР. Напишите протест. Назовите фамилию и адрес, и мы пришлем вам вызов в Израиль». За «протест» Джоэл Сандберг был готов отдать весь свой наличный товар.

В Кишиневе Сандберги ходили к некоему Марку Абрамовичу. Он добывал «факты притеснений», столь необходимые сионистской пропаганде, сообщал имена и адреса. «Факты» он придумывал сам. Имена и адреса давал реально существующие, естественно, не уведомляя об этом их владельцев, тем более не спрашивая их согласия. Из разных адресов приходят из-за границы на его имя чеки. Стандартность сумм и периодичность поступления явно выдают их источник.

Люди, которых пытались обрабатывать Сандберги, обратились с заявлениями в местные органы, выражая свое возмущение наглой провокацией. Американских «туристов» пригласили на беседу. Им объяснили, что их действия являются не только непорядочными по отношению к гостеприимным хозяевам, но и нарушением советских законов. Сандберги рассказали, что задание получили от сионистской организации в Майами-Бич. Во всех городах (Москве, Харькове, Киеве, Кишиневе) они должны были встречаться с «активистами», давать им инструкции, собирать адреса.

Советские органы проявили гуманность по отношению к супружеской паре из Майами-Бич. Их просто выдворили за пределы нашей страны.

Такая же участь постигла граждан Великобритании Дэвида Блоха и Карла Мартина-Харриса.

Сионистской литературой Блоха и Мартина-Харриса снабдил Джерри Луис, один из организаторов сионистских провокаций против деятелей советской культуры, приезжающих в Лондон. Блох и Мартин-Харрис превратили туристскую поездку в сбор информации для сионистских центров, попытались воспользоваться гостеприимством советских людей, чтобы напакостить им и выслужиться перед своими хозяевами.

Какие же поручения были даны им перед отъездом в СССР? Об этом лучше всего свидетельствует вопросник, врученный Блоху и Мартину-Харрису перед отъездом в СССР: адрес советского гражданина, номер телефона, возраст, владение языками, обучение в школе и университете, членство в каком-либо научном обществе, опубликованные работы, особенно те, которые известны на Западе, по возможности фотографию недавнего времени, последнее место работы, подробности увольнения с работы и т. д.

Блох сказал, что должен был привезти в Англию записи и фотоматериалы для опубликования в журнале «Евреи в СССР» — антисоветском издании. Редактирует его Шиндлер…

В Киеве Мартин-Харрис и Блох установили связь с советскими гражданами, адреса и телефоны которых узнали в Лондоне у Шиндлера, беседовали с ними в квартирах и в номере гостиницы, сфотографировали их в соответствии с заданием, снабдили сионистской литературой на русском языке.

В Харькове им удалось видеться лишь с одним таким лицом. На этом цепочка связи сионистов из Лондона была прервана. Не состоялись и запланированные встречи в Москве и Ленинграде.

Имена и адреса советских людей, которых должны были посетить Блох и Мартин-Харрис, собранная информация в их записных книжках были тщательно зашифрованы. Кодировались и полученные сведения. Прибегнуть к этим ухищрениям им посоветовал Джерри Луис. Он же перед отъездом снабдил их грифельными досками. «Я мог их использовать в случае, если нужно было переговорить с мистером Мартином-Харрисом в гостинице, чтобы об этом никто не услышал», — объяснил Блох.

Подрывной характер носит и привезенная эмиссарами в Советский Союз литература. В книгах с обложками на английском языке напечатаны антисоветские тексты на русском языке.

Блох и Мартин-Харрис признали незаконность своих действий, наносящих ущерб интересам Советского государства, принесли извинения и просили о снисхождении.

В мае 1977 года супруги Гринберг, приехавшие в СССР под видом туристов из США, побывали в Москве, Ленинграде, Киеве, Одессе с целью установления контактов с лицами, которым на законном основании было отказано в выезде в Израиль. При этом «туристы» стремились получить необходимую для антисоветской пропаганды информацию. В аэропорту «Шереметьево» сотрудники таможни обнаружили в ботинках «туриста» Гринберга и в вещах его жены фотопленки с переснятыми на них текстами, адресами и фамилиями интересующих американские спецслужбы лиц и другие подобные материалы.

 

Фальшивки, изготовленные в США

Публикация журнала «Огонек», октябрь 1970, № 44

Туристическая поездка в СССР из США Артура Куэла и Линды Лебович была субсидирована сионистской организацией — так называемым американским комитетом солидарности с советскими евреями, который готовил для прессы фальшивки о якобы неравноправном положении евреев в Советском Союзе.

В вестибюлях и ресторане гостиницы «Берлин», в которой остановились Куэл и Лебович, они настойчиво навязывали прохожим свое знакомство, задавали провокационные вопросы, затевали разговоры, содержание которых не могло не вызвать у наших людей чувства недоумения и возмущения. Советские граждане с гневом сообщали о несовместимости с нормами туризма деятельности американских студентов.

При выезде из СССР был проведен таможенный досмотр личных вещей этих эмиссаров сионистской организации. Линде Лебович пришлось выложить на стол две проявленные и три непроявленные фотопленки, четыре блокнота с записями клеветнического характера и другие документы, свидетельствующие об их антисоветской деятельности. В тот же день на основании Конвенции Всемирного почтового союза было задержано отправление в разные страны пятнадцати почтовых открыток, на обороте которых изображен израильский ярлык с шестиконечной звездой, а внизу напечатан призыв: «Протестуйте против угнетения советских евреев!». Ярлык этот изготовлен в США по заказу Израиля. На левой стороне каждой из пятнадцати открыток сделана провокационная надпись на английском языке: «Продолжайте вашу полезную работу, так как мы нуждаемся в вашей помощи сейчас больше, чем когда-либо. Друг в СССР». Графическая экспертиза со всей бесспорностью подтвердила: все надписи исполнены Артуром Куэлом.

А нужны эти открытки для того, чтобы получившие их сионистские организации могли бы размахивать ими перед глазами американской, канадской, австралийской, английской общественности как «достоверными документами», полученными из СССР от «угнетенных собратьев», чтобы использовать их при организации новых провокаций и нападок на Советский Союз.

 

Открытое письмо гражданина СССР кандидата медицинских наук С. Л. ЛИПАВСКОГО

В Президиум Верховного Совета СССР

Копия: В Конгресс США

Копия: В Организацию Объединенных Наций

Мне нелегко было взяться за перо, но после долгих и мучительных раздумий я пришел к выводу, что должен это сделать. Может быть, мое открытое письмо раскроет глаза тем, кто еще заблуждается, кого обманывает западная пропаганда, кричащая на все голоса о преследовании в СССР «инакомыслящих» и раздувающая так называемый вопрос о «правах человека».

Начиная с 1972 года я связал свою судьбу с лицами, которым по определенным, основанным на существующем законодательстве мотивам было отказано в выезде за границу и которые крикливо начали спекулировать на вопросе о гражданских правах. Хотя у этих лиц были различные взгляды на формы и методы действия, у них была единая платформа и единый руководитель — американская разведка и зарубежные антисоветские организации. Они систематически получали по неофициальным каналам инструкции, враждебную литературу, денежные средства. Их деятельностью руководили Д. Азбель, А. Лернер, В. Рубин. Поскольку я оказался своеобразным секретарем В. Рубина и хранителем архива, то был в курсе всех планов и намечавшихся акций, которые, как я понял потом, имели цель нанести ущерб интересам СССР.

Уже в 1972 году мне стало известно, что упомянутая верхушка тесно связана с сотрудниками посольств некоторых иностранных держав и корреспондентами, аккредитованными в Москве. Наиболее устойчивые контакты были с сотрудниками посольства США Мелвином Левицки, Джозефом Преселом, а также американскими корреспондентами Питером Осносом, Альфредом Френдли и некоторыми другими.

На квартирах В. Рубина и А. Лернера названные иностранцы, а также заезжие эмиссары антисоветских центров Шмуклер, Ноом, Маниковски и другие обсуждали и давали различные рекомендации, суть которых по существу сводилась к извращению проблем гражданских свобод и прав человека в СССР.

В свое время стараниями иностранных корреспондентов нашумела история с так называемыми голодовками В. Рубина и Д. Азбеля, выдававшаяся средствами массовой информации за рубежом как отчаянная попытка привлечь внимание мировой общественности к «проблеме» выезда из СССР.

Я как врач наблюдал тогда за В. Рубиным и Д. Азбелем в период их «голодовки». Эти «мученики» своевременно подкреплялись пищей, заведомо зная, что иностранные корреспонденты их не. подведут.

В таком же духе, в сговоре с иностранными корреспондентами, проводились различные демонстрации в виде шумных спектаклей протеста, которые затем обыгрывались западной прессой как конфликты между «инакомыслящими» и органами Советской власти.

Главная их задача заключалась в том, чтобы оклеветать советский строй, дружбу народов СССР, создать шум «об отсутствии демократических свобод» и посеять зерно национальной розни. Иностранных корреспондентов не заботило то, что многие обманутые еврейские семьи, выехав в Израиль, столкнулись там с лишениями и бесправием, что многие из них бежали с «обетованной земли» и стали растекаться по всему миру. Ими руководили желание «подогреть» эмиграцию из СССР и стремление подорвать устои Советской власти. В связи с этим выдвигались различные идеи по проведению в Москве незаконных, по существу провокационных мероприятий в виде созыва «международной конференции физиков», «международной конференции по еврейской культуре» и т. п., на которые рассылались приглашения видным зарубежным ученым, лауреатам Нобелевской премии и т. д.

Заведомо сознавая, что они идут в обход государственных и научных учреждений СССР и потому не найдут поддержки у советских властей, авторы этих идей рассчитывали привлечь с помощью иностранных корреспондентов внимание мировой общественности к отсутствию якобы «гражданских свобод» в Советском Союзе и чинимым властями препятствиям в деле международного научного и культурного обмена.

Поскольку такие идеи не принесли ожидаемых результатов, направленность в деятельности верхушки значительно изменилась. Обеспокоенная перспективой утраты интереса к себе со стороны зарубежных хозяев, оказывавших солидную материальную помощь, она решила объединиться с возглавляемой небезызвестным Ю. Орловым так называемой «группой по наблюдению за выполнением хельсинкских соглашений». В состав данной группы был введен В. Рубин, а затем А. Щаранский. Эта идея предстала в изображении иностранных корреспондентов как шаг по консолидации лиц, борющихся за «права человека» в СССР.

В целях нагнетания напряженности в отношениях между США и СССР А. Лернер предложил организовать негласный сбор информации о тех советских учреждениях и предприятиях, которые работают на оборону, с тем чтобы убедить западные фирмы под этим предлогом прервать поставку технического оборудования в СССР. В. Рубин должен был после отъезда из СССР провести в США соответствующие консультации по этому вопросу и известить А Лернера.

В августе 1976 года по неофициальным каналам, через американского корреспондента Осноса, поступило письмо от В. Рубина с просьбой ускорить высылку этих сведений, чтобы поднять кампанию о запрещении продажи СССР американского оборудования. И хотя были возражения против сбора таких сведений, поскольку это уже являлось явным шпионажем, А. Лернер тем не менее поручил А. Щаранскому и другим организовать получение такой информации и переправить ее за границу.

Надо подчеркнуть, что вопрос об оказании необходимого содействия американцам в получении разведывательной информации по научно-технической, военной тематике и по политическим вопросам стоял всегда в повестке дня. Речь шла о помощи в этом вопросе сотрудникам ЦРУ, которые прикрывались в Москве официальными должностями, а также о поддержке пресловутой поправки Джексона к закону о торговле с СССР.

Каким образом осуществлялась эта разведывательная кампания, проиллюстрирую на своем горьком опыте. В 1974 году на квартире Рубина меня познакомили с Мелвином Левицки, обратив мое внимание на то, что Левицки является сотрудником ЦРУ. Понимая, что его вопросы связаны со шпионажем, я проявил осторожность, чем вызвал неудовольствие Мела Левицки. На меня был сделан нажим. В январе 1975 года из США мне позвонил выехавший к тому времени из СССР Д. Азбель. Он дал понять, что я должен выполнить его просьбу и помочь лицу, которое со мной свяжется. Таким лицом оказался тот же М. Левицки. На встрече, происходившей на квартире В. Рубина, он показал мне письмо Д. Азбеля, в котором опять повторялась настоятельная просьба оказать услугу М. Левицки.

Эта услуга заключалась в склонении к сотрудничеству с ЦРУ одного из руководителей научно-исследовательского института, расположенного в Подмосковье, являвшегося моим старым знакомым, с целью получения с его помощью важной оборонной информации. Судя по переданной мне от Левицки инструкции, закамуфлированной в специальном контейнере, американцы уже рассматривали меня как своего агента, который должен выполнять все их указания.

Я был поставлен в весьма затруднительное положение, так как шпионаж и перспектива быть платным агентом американской разведки противоречили моим убеждениям и намерениям. Моя попытка ограничить свою связь с сотрудниками посольства США проблемой собственного выезда за границу успеха не имела. Требования ЦРУ по этому вопросу были однозначны. В одном из документов, переданном мне в сентябре 1975 года через особо законспирированный тайник, от имени ЦРУ говорилось:

«…Естественно, наше правительство интересуется информацией относительно еврейского движения, по обыкновению лучше, если эту информацию собирают другие. Мы уважаем Ваши заботы и участие в этом движении, но сосредоточением на выполнении наших требований вы можете со временем быть более эффективным в Вашей борьбе с системой…»

Я стал понимать, что контакты с представителями ЦРУ принимают драматический оборот, особенно когда другой сотрудник посольства США Джозеф Пресел заявил, что он приехал в СССР, чтобы «расшатывать его устои», поддерживать связь с «инакомыслящими».

Систематические контакты с представителями американской разведки открыли мне глаза на многое. Я более осмысленно и объективно начал разбираться в событиях, в которые меня вовлекли судьба и моя собственная непредусмотрительность. Это было тяжелым испытанием, и я рад тому, что сумел найти правильное решение.

В связи с этим я хотел бы заявить следующее. Враги социализма и Советского государства сознательно эксплуатируют так называемый вопрос о «правах человека» в угоду империализму и мировой реакции.

Я убедился также в том, что под личиной борцов за «права человека» маскируются авантюристы, стяжатели, главная цель которых состоит в том, чтобы за счет устраиваемых провокаций и оказания помощи реакционным силам на Западе создать себе рекламу и обеспечить постоянный заработок за границей.

Я был свидетелем постоянной грызни за лидерство и распределение средств, получаемых из-за рубежа, между А. Лунцем, Д. Азбелем, А. Лернером. Я все более убеждался, что деятельность этих прихвостней ничего, кроме вреда, советским людям не приносит, и это не могло не тревожить меня.

Я не являюсь участником второй мировой войны, потому что был тогда еще ребенком. Я не видел разрушений и страданий, которые сеял фашизм по всей Европе. Однако я достаточно грамотен и имею здравый смысл, чтобы оценить те ужасные жертвы, которые понесли в этой войне народы СССР, в том числе и лица еврейской национальности. Евреи гибнут и сейчас. Однако это происходит не в Советском Союзе, а в пустынях Ближнего Востока в результате агрессии Израиля. Не в Советском Союзе, а в зарубежных странах оказались обманутыми еврейские семьи, поспешившие уехать из СССР в поисках «обетованной земли», но нашедшие унижение и страх перед будущим.

То, что я пишу, это не пропаганда, это горькая, но справедливая правда, это та правда, которая не по газетным и телевизионным сообщениям, а по крикам души, доносящимся из далеких стран, извещает о судьбе моих бывших соотечественников и друзей, о том, как им «сладко» живется.

Я не хотел бы говорить только о том, что разочаровался в своих прошлых идеях. Я хотел бы заявить, что приложу все свои силы к разоблачению враждебной деятельности отщепенцев и изменников Родины, которые продались ЦРУ. Я хотел бы посвятить себя борьбе за идеалы мира, дружбы народов, за социализм.

Что касается моего обращения в конгресс США, то я просил бы его еще раз разобраться, почему ЦРУ в ущерб интересам народов США и СССР дезинформирует свое правительство, почему оно служит грязному делу разжигания вражды между народами, почему оно опирается на отщепенцев, выдавая их за героев и великомучеников.

Я обращаюсь также в Организацию Объединенных Наций с призывом не дать себя обмануть. Вопрос о гражданских правах, о правах человека не может смешиваться со справедливой карой в отношении предателей и по существу политических и уголовных преступников.

Я обращаюсь в Президиум Верховного Совета СССР с настоящим заявлением, чтобы выполнить свой гражданский долг и передать имеющийся у меня документальный материал по вопросам, изложенным в настоящем письме.

Я публично отрекаюсь от ранее поданного заявления о выезде из СССР в Израиль, так как считаю, что единственная Родина для меня — это Советский Союз.

С глубоким уважением

С. Липавский

Опубликовано в газете «Известия» от 4 марта 1977 г.

 

ЦРУ: шпионы и права человека

«Известия», 1977, 4 марта

В последнее время достаточно много было написано о деятельности Центрального разведывательного управления США, тех методах, к которым оно прибегает для организации подрывной работы и прямого вмешательства во внутренние дела других стран.

Из письма-исповеди С. Липавского читатели могут составить представление о том, как усиленно толкали его на путь шпионажа и измены штатные сотрудники ЦРУ, прикрывавшиеся дипломатическими паспортами, и связанные с ними антисоветчики, выступающие под личиной «борцов за права человека».

А началась эта история так…

В 1972 году С. Липавский, работавший ранее главным хирургом одной из областных больниц, поступил на работу в медсанчасть, обслуживающую «Главмежавтотранс». Однажды на приеме он познакомился с неким Эдуардом Шифриным. Пациент как бы невзначай стал выяснять взгляды врача относительно перспективы выезда евреев на «землю обетованную». Потом Шифрин попросил фиктивную справку о состоянии здоровья: «В Израиле, куда я собираюсь, не хотелось бы тратить лишние деньги для получения международных водительских прав. Все, что можно, неплохо бы бесплатно урвать здесь, в СССР».

Липавский справку выдал. В свою очередь, как теперь выяснилось, Шифрин соответствующим образом аттестовал сговорчивого хирурга своим дружкам. Уезжая за границу, он «по эстафете» передал Липавского Т. Гальпериной, которая и ввела его в круг так называемых «борцов за права человека».

Когда Липавский высказал свое недоумение по поводу того, что голодовки были заранее отрепетированными спектаклями, на которых в роли понимающих зрителей присутствовали некоторые западные журналисты, аккредитованные в СССР, Гальперина воскликнула: «Неужели вы до сих пор не поняли: если они будут голодать по-настоящему и заболеют, то некому будет руководить нашим движением!..» Гальперина и прочие «активисты» в один голос твердили, что «чем больше шума поднимется вокруг, тем значительнее окажется их заслуга перед Западом». Само собой подразумевались и неплохие дивиденды после выезда за рубеж.

Любопытный эпизод произошел после одной из «голодовок» В. Рубина, о которой упоминается в открытом письме Липавского. Когда последний предложил сообщить иностранным корреспондентам, что здоровье Рубина находится «под угрозой», тот немедленно согласился. В этот вечер различные западные радиоголоса захлебывались рассказами о «московском мученике», а приятели устроили на его квартире сытный ужин с вином.

Застолья, завсегдатаем которых стал Липавский, по существу были сходками для разработки антисоветских акций и инструктажей.

Излагая в откровенных беседах с Липавским программу подрывных акций, Д. Азбель и Ко подчеркивали, что их «платформу» поддерживают в конгрессе Соединенных Штатов. Помимо достаточно известного сенатора Джексона заодно с ним действуют бостонский конгрессмен (по совместительству католический священник) Драйнэн, конгрессмен от штата Флорида Фэссел и некоторые другие. Они вызвались стать персональными «опекунами» Липавского, а отделение небезызвестной организации «Бнай Брит» решило даже… усыновить великовозрастного хирурга.

Тем временем ЦРУ уже начало использовать Липавского по прямому назначению — для сбора и передачи в Вашингтон сведений шпионского характера. Как явствует из вышеприведенного открытого письма, к этому его привлек американский разведчик Мелвин Левицки. Именно он вручил Липавскому вербовочное письмо ЦРУ, содержавшее наставления по сбору разведывательной информации, а также способы конспиративной связи.

В настоящее время, завершив свою «миссию» в Москве, Мелвин Левицки подвизается в государственном департаменте США экспертом по советско-американским отношениям. Заметим, кстати, что ныне на его прежнем посту в Москве и в том же «ключе» работает первый секретарь Джозеф Пресел. Он сам говорит, что является специалистом по «правам человека» и осуществляет в СССР «особую миссию». Обычно он рекомендует себя «экспертом по проблемам демократического движения в Советском Союзе».

Действуя по инструкции американской разведки, Рубин предупреждал Липавского, что все переговоры с иностранцами необходимо вести «с помощью специальных самостирающихся блокнотов». У Липавского, как явствует из его открытого письма, агенты ЦРУ старались получить закрытые сведения по военной и научно-технической тематике. Он был снабжен детальными письменными разработками о способах доставки связникам через тайники на улицах Москвы и в ее пригородах соответствующей информации. За нее «работодатели» платили наличными.

Вот выдержки из сверхсекретных документов, которые были переданы Липавским компетентным органам (приводятся дословно):

«Мы были ободрены содержимым в пакете и были довольны получить пленку, которая ближе к интересующей нас информации. Фотографирование является самым эффективным методом передачи такой информации, и мы желаем, чтобы вы продолжали этот метод для дополнения ваших ответов на наши вопросы во всех возможных случаях в будущем. Некие «наименования работ», к которым у «К» есть доступ (особенно клистроны большой мощности для радиолокационного наведения и разработка аппаратуры связи для подводных лодок), нас очень интересуют, и мы вас просим постарайтесь приобрести фотографии более детальных и текущих секретных документов, имеющих отношение к одной или обеим областям».

И далее:

«Вдобавок, если время и обстоятельства позволят, нам нужно, чтобы вы передали больше данных относительно «К» и о характере ваших отношений с ним. Ваши детальные ответы на эти вопросы очень помогут нам лучше понять ситуацию».

В одной из инструкций ЦРУ, названной планом связи, говорилось:

«Просим ответить детально на все наши вопросы. Эти ответы и любые другие секретные документы, имеющиеся у вас, заверните таким же типом водонепроницаемого материала, как и прошлый раз. Положите завернутый материал в грязный мешок из ткани так же, как и в прошлый раз.

Вам необходимо передать нам этот пакет 12 июля через тайник «Надпись». Для того чтобы достичь «Надпись», поезжайте по Ярославскому шоссе и сверните на Московскую кольцевую автомобильную дорогу (МКАД), двигайтесь в направлении против часовой стрелки к Дмитровскому шоссе примерно 2, 5 км (2500 м). После того как вы проедете Дмитровское шоссе, увидите место стоянки справа от вас, обозначенное прямоугольным дорожным знаком с буквой «Р». Это место стоянки находится прямо напротив группы высоких дымовых труб. Сверните на это место стоянки и остановите вашу машину возле знака с белыми на синем словами «на стоянке соблюдай чистоту».

Положите ваш тканевый мешок с материалами на землю у основания правой опоры знака, стоя лицом к знаку. Мешок должен прикасаться к основанию опоры знака».

Можно было бы привести и другие документальные свидетельства о занятиях некоторых «дипломатов» американского посольства в СССР. Они по горло заняты сбором шпионской информации и вербовкой агентуры из числа «диссидентов», и где уж им видеть реальную картину жизни в нашей стране, налаживать нормальные межгосударственные отношения, как это предусмотрено договоренностями в Хельсинки, на которые так любят ссылаться в Америке «ревнители гражданских прав и свобод»!

В подобном амплуа выступают и ряд аккредитованных в Москве западных корреспондентов. В открытом письме Липавский упоминает, например, Альфреда Френдли, обитавшего в одном из домов на Кутузовском проспекте, в квартире N 315, в качестве шефа бюро журнала «Ньюсуик». Его фамилию можно перевести на русский язык как «дружески расположенный». Увы! Френдли дышал злобой и ненавистью ко всему советскому, в своих корреспонденциях постоянно искажал нашу действительность. Его сердцу были милы лишь те, кто за импортные подачки поставлял антисоветскую клевету.

Незадолго до того, как Френдли покинул Советский Союз, в редакцию газеты «Известия» пришло несколько писем от тех, кого он пытался обработать во время своих поездок в Ленинград, Вильнюс и другие города. «Характер задаваемых этим господином вопросов, — писал читатель У., условия, на которых он назначает встречи, инструктивный тон заставляют задуматься: действительно ли Френдли журналист или это лишь прикрытие для другой его профессии?»

Резонный вопрос. Ответить на него поможет хотя бы такая деталь из биографии Френдли: он окончил военную школу иностранных языков (русское отделение) в городе Монтерей, неподалеку от Сан-Франциско. Известно, что это учебное заведение набирает свой контингент из американской армии и спецслужб и готовит специалистов-профессионалов для работы в ЦРУ, «Корпусе мира», ЮСИС и других подобных ведомствах. Судя по всему, для московской деятельности Френдли «крышей» стал журнал «Ньюсуик».

С сентября 1974 года на журналистской ниве в Москве подвизался соотечественник и коллега Френдли из агентства Ассошиэйтед Пресс Джордж Кримски, выдворенный из СССР за деятельность, несовместимую со статусом корреспондента. До этого он однажды побывал в Москве, Ленинграде, Новгороде в качестве туриста. Уже тогда круг интересов мистера Кримски был весьма специфичен: пряча под рубашкой кассеты с отснятой пленкой, он то и дело целил объектив фотоаппарата на аэродромы и другие стратегические объекты.

Когда в Москве был получен запрос из США о въездной визе для Кримски в качестве постоянного корреспондента АП, компетентные органы проявили добрую волю и пошли навстречу американской стороне. При этом учитывались наметившееся улучшение советско-американских отношении, общая тенденция к разрядке. Думали, что Кримски будет честно и добросовестно выполнять свои журналистские обязанности. Однако этого не произошло.

Кримски был уличен в систематических незаконных валютных операциях. Он как свой вращался в жиденькой среде фарцовщиков и тунеядцев, выдающих себя за «политическую оппозицию», руководил ими, стучал кулаками, требуя: «Всю информацию — только мне!». Обнаглев, выкрикивал: «Я несу за вас ответственность!»

Своим коллегам он хвастался, что работает, как лошадь. А они, прекрасно зная повадки Джорджа Кримски, брезгливо называли его «заезженным ломовиком». На коньке, которого он давно оседлал, Кримски далеко не уехал, несмотря на довольствие из кормушек ЦРУ.

Разумеется, подобная практика грубейшим образом противоречит не только самому понятию профессиональной журналистской деятельности, но и положениям Заключительного акта, принятого в Хельсинки, об информации, в которых, как известно, говорится, что деятельность журналистов должна быть направлена на развитие взаимопонимания между государствами — участниками Совещания, подписавшими Заключительный акт, и на дальнейшее улучшение отношений между ними.

Западные читатели, ждущие объективной информации о жизни в Советском Союзе, оказываются обманутыми, поскольку интересы вышеуказанных господ ничего общего не имеют с журналистикой. И хотя, например, такие органы американской массовой информации, как АП, «Ньюсуик» и др., пытаются отрицать причастность своих штатных сотрудников к спецслужбам, их опровержения звучат по меньшей мере неубедительно.

Что же касается муссируемой сейчас на Западе темы об обмене людьми и идеями, то на это можно заявить со всей определенностью: Советский Союз готов и впредь следовать духу и букве подписанного в Хельсинки Заключительного акта общеевропейского Совещания. Того же он ждет и от западных партнеров.

Д. Морев,

К. Ярилов

«Известия», 1977, 4 марта

 

Как меня вербовало ЦРУ

После опубликования в газете «Известия» (№ 54) открытого письма С. Л. Липавского в редакцию обратилось большое число читателей, которые просили подробнее рассказать о фактах вмешательства ЦРУ во внутренние дела СССР.

Весьма своеобразно откликнулись на это письмо и послесловие к нему те круги на Западе, которые под ширмой «борьбы за права человека» раздувают антисоветскую кампанию. Официальные лица в США, не будучи в состоянии опровергнуть истину, предпочли отмолчаться в связи с разоблачением неблаговидной роли некоторых американских дипломатов в Москве, а вернее, прикрывающихся этим статусом сотрудников ЦРУ. Кое-кто из упомянутых в «Известиях» лиц даже пригрозил подать на газету иск в суд. Наконец, нашлись «скептики», вообще поставившие под сомнение факт существования самого Липавского.

7 мая 1977 г. редакция газеты «Известия» устроила встречу С. Липавского с советскими и иностранными журналистами, во время которой он ответил на заданные ему вопросы. Во встрече участвовали: корреспондент агентства Юнайтед Пресс Интернэшнл Джозеф Гэлловей (США), корреспондент газеты «Кельнише рундшау» Гейнц Лате (ФРГ, корреспондент газеты «Стампа» Ливио Дзанотти (Италия).

Вопрос:

Что Вы можете сказать о связях ЦРУ с так называемыми «инакомыслящими», которых Запад изображает как «борцов за права человека»?

Ответ:

В 1972 году, после моего знакомства и сближения с «видными», как их любят называть на Западе, «инакомыслящими» — Д. Азбелем, В. Рубиным и менее «видными» их единомышленниками я стал общаться с сотрудниками посольства США в Москве Левицки, Преселом, Натансон, журналистами Френдли, Осносом и др.

Это позволило достаточно четко уяснить, что они систематически встречались с «инакомыслящими» в целях координации их антисоветской деятельности; подстрекали их проводить различные «демонстрации» протеста, направлять тенденциозные и клеветнические письма в адрес зарубежных организаций, а также осуществлять другие акции для создания за границей впечатления о наличии в СССР некой «оппозиции».

После общеевропейского Совещания в Хельсинки «западные дирижеры» дали сигнал фабриковать данные о якобы имеющихся в СССР нарушениях «прав человека». Именно по их подсказке Ю. Орлов при участии В. Рубина создал так называемые группы по наблюдению за выполнением в СССР хельсинкских соглашений. Ю. Орлов, Л. Алексеева, В. Рубин, В. Слепак, А. Лернер всячески стремились создать вокруг себя на Западе шумиху. Они активно устанавливали контакты с иностранными журналистами, устраивали «пресс-конференции».

Эти лица назойливо подчеркивали, будто все свои действия осуществляли в рамках закона, пользуясь предоставленными им Конституцией СССР правами. Действительно, этими правами они пользовались в полной мере, хотя сами говорили о нарушениях «прав человека» в СССР.

Особенно усердствовал на ниве антисоветизма В. Рубин. Конечно, не случайной была его дружба с сотрудником посольства США в Москве Левицки. Ведь последний являлся представителем ЦРУ. Именно Рубин и его ближайший друг Д. Азбель втянули меня в сети американской разведки.

Вопрос:

Расскажите подробнее, кто и каким образом втягивал Вас в шпионскую деятельность?

Ответ:

Упоминавшиеся мною иностранцы неоднократно интересовались некоторыми сведениями, касающимися режимных НИИ, предприятий и учреждений. Особый интерес при этом проявлялся к лицам, которым по соображениям секретности было отказано в выезде за границу.

Я хочу рассказать, как сотрудник ЦРУ Левицки привлек меня к сотрудничеству с американской разведкой. Познакомившись со мной в 1974 году на квартире Рубина, он неоднократно проводил беседы весьма специфического свойства, стараясь выведать, кто из моих знакомых работает на режимных объектах. Я довольно пространно об этом ему рассказывал. Однажды Рубин обронил, как бы между прочим, фразу о том, что на Западе жить не так-то просто, но, если заслужить благосклонность Левицки, он мог бы помочь, обеспечив мне там безбедную жизнь. Уже позже я понял, что не случайно при телефонном разговоре Д. Азбель, выехавший в США, предлагал с пониманием отнестись к лицу, которое обратится ко мне от его имени. И вот в феврале 1975 года я был приглашен, как обычно, на квартиру Рубина.

Его дома не оказалось, но вскоре явился Левицки. Прежде чем начать разговор, он протянул мне два письма — рекомендательное от Д. Азбеля и другое — от американской разведки. После того как я их прочитал, Левицки сжег письмо Азбеля, а другое письмо опустил в чашку с кофе, где бумага тотчас растворилась. Во втором письме излагались правила пользования шариковой ручкой, которую Левицки передал мне.

Я несколько раз перечитывал письмо о чрезвычайных мерах предосторожности, предписывавших развинтить ручку «Паркер» в укромном месте и извлечь из нее инструкцию ЦРУ. Именно так я и поступил позже, у себя в комнате, вооружившись линзой.

С. Липавский показывает внешне ничем не примечательную шариковую ручку вишневого цвета, разбирает ее, извлекая из баллончика, где должна находиться чернильная паста, тончайшую микропленку, свернутую в тугой рулон. По его словам, он в течение нескольких часов до глубокой ночи изучал хитроумные наставления, разработанные американской разведкой. Они сводились к объяснению необходимости соблюдать меры безопасности и конспирации при добывании и передаче американской разведке интересующих ее сведений. Обусловливались места и способы передачи этих сведений при помощи тайников, а также запасные варианты конспиративной связи на случай непредвиденных обстоятельств.

Сложность моего положения, говорит Липавский, заключалась в том, что лично я не имел доступа к интересующим американскую разведку секретным сведениям. Первоначально я понял предложение о сотрудничестве с американской разведкой как стремление последней знать с помощью доверительных источников о положении «диссидентов» в СССР. Эта мысль возникла в связи с тем, что Лунц, Азбель, Слепак, Лернер и другие часто ругались между собой; каждый, стараясь возвысить свою роль, лил грязь на соперников. Они же посылали высокопоставленным лицам США тенденциозную и однобокую информацию. Их бесконечные ссоры вызывали раздражение в зарубежных антисоветских организациях, в связи с чем в Москву для «разбирательства» приезжали из США их эмиссары, например Шмуклер и Ноом. Однако присланная мне очередная инструкция американской разведки содержала несколько иные требования.

С. Липавский показывает микропленку и комментирует ее смысл. Речь идет о том, что хотя правительство США заинтересовано в сведениях об «инакомыслящих» в СССР, однако главная задача — сбор шпионской информации об обороноспособности СССР. Понимая, вероятно, мои ограниченные возможности, отмечает С. Липавский, американская разведка поручила мне завербовать одного моего знакомого, работающего в режимном НИИ, и в виде поощрения прислала авансом 400 рублей. На мою просьбу посодействовать в выезде на постоянное жительство за границу ЦРУ сообщило, что этот вопрос будет прямо зависеть от результатов сотрудничества, а проще говоря, от шпионской деятельности.

В следующей «посылке», также переданной посредством тайника, содержалось в виде аванса уже 800 рублей, однако и требования были повышены. ЦРУ направило мне объемистый вопросник с перечислением до ста позиций по режимным объектам, различным средствам вооружения и т. п.

Вопрос:

Расскажите подробнее о том, как американская разведка осуществляла с Вами связь?

Ответ:

В ручке, переданной мне Левицки, содержалась инструкция, которая предусматривала различные варианты контактов. Особенность состояла в том, что каждая передача-приемка секретной информации должна была проходить в различных местах — то на Минской улице, то в районе проспекта Вернадского, за городом, по направлению Дмитровского шоссе и даже в центре Москвы, на Цветном бульваре.

Эта последняя явка числилась резервной. На случай, если Липавскому трижды не удалось бы заложить материалы в тайник в обусловленные дни и часы, ему предписывалось в 21.30 пятнадцатого числа каждого месяца являться на угол Садово-Самотечной улицы и Цветного бульвара и отсюда с большой красной книжкой в руках следовать в направлении к Трубной площади. Далее в американской инструкции было сказано:

«Наш человек (это может быть мужчина или женщина) подойдет к вам и спросит: «Можете ли вы сказать, как попасть к ресторану Узбекистан»?» Вы должны ответить: «Да, но думаю, что на этой неделе он закрыт для ремонта».

После этого он передаст вам устные инструкции, которым вы должны точно следовать. Если никто не установит контакт с вами к 22.00, покидайте район и возвращайтесь 15-го числа следующего месяца в то же время».

Как рассказал Липавский, первый опыт секретной связи оказался неудачным: тайник под кодовым названием «Площадка» на задворках бензоколонки по Минскому шоссе, куда он явился, чтобы заложить вымазанный грязью полиэтиленовый пакет, был непредвиденно «оккупирован» чьей-то личной автомашиной. Но при второй попытке связи сбоя не произошло.

Очередное «задание», спрятанное в полом куске желтого электрического кабеля, нужно было извлечь из тайника «Минск». Но чтобы просигнализировать о своей готовности принять пакет от американской разведки, Липавскому надлежало пройти от видовой площадки на Воробьевском шоссе примерно 75 метров и на бетонном сарайчике желтого цвета начертить соответствующий сигнал. Такой же сигнал он должен был оставить на условленном уличном фонаре как знак подтверждения получения очередной депеши.

Именно в полый кабель были дважды запрятаны купюры советских денежных знаков, предназначенные для подкупа приятеля Липавского, от которого американские дипломаты-разведчики намеревались получить сведения секретного характера, а также первичный взнос за «работу» самого Липавского. По его словам, ему обещали повысить гонорар.

Передача информации осуществлялась не только через тайники, но и при личных встречах с Левицки, а позднее с Преселом на квартире Рубина. При этом «разговор» происходил путем обмена записями в самостирающемся блокноте.

В июне 1975 года, по окончании срока пребывания в СССР, Левицки вернулся в США. Прощаясь, он сказал Липавскому: «Я уезжаю, на мое место прибывает другой человек. Его имя Джозеф Пресел. В дальнейшем работай с ним».

Первый секретарь посольства Джозеф Пресел оказался «откровенным человеком». Он без обиняков заявил, что прибыл для «расшатывания советских устоев» и является сотрудником ЦРУ. «Я ничего не боюсь, — сказал он, — у меня дипломатический иммунитет». Пресел собирал информацию о военных и военно-промышленных объектах и работающих там людях. В качестве помощницы Пресела постоянно выступала вице-консул посольства Соединенных Штатов Эйлин Натансон. Если Пресел в ходе беседы с «инакомыслящими» выпивал лишнее и забывал содержание раздобытой им информации, то на помощь приходила Натансон, которая напоминала ему на следующий день о существе разговора. Она же доставляла корреспонденцию для «борцов за права человека», получаемую по каналу дипломатической почты из США.

Функции почтальона активно выполнял и корреспондент газеты «Вашингтон пост» Питер Оснос, который собирал и переправлял в Соединенные Штаты через американское посольство письма от «инакомыслящих», а из-за океана по тому же каналу доставлял им инструктивные «послания». В одном из таких «посланий» давалось задание от имени Рубина — собрать сведения о режимных предприятиях, на которых работали так называемые «отказники».

Обсуждая упомянутое письмо Рубина, я прямо сказал Лернеру: «Это уже преступление». Но тот промолчал и уклонился от ответа. Позже я узнал, что он поручил Щаранскому и другим организовать получение такой информации и переправить ее за границу.

Вопрос:

В зарубежной прессе, по «Голосу Америки» и Би-Би-Си распространяются различные домыслы относительно того, что Ваше открытое письмо не является добровольной исповедью и признания сделаны Вами по принуждению. Что Вы могли бы сказать по этому поводу?

Ответ:

Хочу еще раз отметить, что навязанное мне сотрудничество с американской разведкой противоречило моим убеждениям и намерениям. Роковую роль в этом деле сыграли В. Рубин и Д. Азбель, которые, образно выражаясь, запродали меня ЦРУ. Я добровольно и сознательно обратился с письмом в Президиум Верховного Совета СССР и изложил основные известные мне факты о неблаговидной роли американских разведчиков, прикрывающихся статусом сотрудников посольства и журналистов. Я бесконечно благодарен советским властям, поверившим мне, что моя связь с американской разведкой была не злым умыслом, а большой ошибкой. Конечно, мое, с позволения сказать, содружество с так называемыми «инакомыслящими» не делает мне чести, но вместе с тем это позволило мне ясно понять и определить, кто есть кто. Как можно превозносить уголовника Буковского, которому протежирует сотрудник ЦРУ Левицки? Можно ли спокойно относиться к тому, что западная пропаганда объявляет «видным поборником прав человека» в СССР Слепака, законченного спекулянта и тунеядца?

Все эти и иные факты убедили меня в том, что поднятая на Западе шумиха о «правах человека» является неприкрытым вмешательством во внутренние дела СССР и других стран социализма. Иначе представить эту кампанию невозможно. Лишнее доказательство тому — история со мной.

Вопрос:

Не могли бы Вы сказать несколько слов о себе и планах на будущее?

Ответ:

Я родился в 1934 году в Киеве, во время Отечественной войны был эвакуирован в Среднюю Азию. В Ташкенте окончил среднюю школу, медицинский институт, затем ординатуру. Защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата медицинских наук, после чего работал нейрохирургом на Севере. В 1972 году переехал на жительство в Москву.

Я уже говорил о том, что моя собственная непредусмотрительность вовлекла меня в круг «инакомыслящих», а через них в американскую разведку. Это было тяжелым испытанием в моей жизни. Я рад, что все уже позади. Осталась горечь моих заблуждений, и я вижу свой гражданский и человеческий долг в том, чтобы оправдать оказанное мне доверие и быть достойным гражданином своей Родины.

 

Большое спасибо за правду

НАПУХ Юрий, 1950 года рождения, приехал в Израиль весной 1974 года, оставив учебу в Московском государственном университете. Через год туда приехали и его родители. Мать имела двадцатилетний стаж работы экономистом в Советском Союзе, однако ей сказали: «Ваш опыт работы в России здесь не признается». Отцу удалось устроиться посудомойщиком в гостинице.

В июне 1977 года редакция газеты «Известия» получила письмо Юрия Напуха, адресованное доктору Липавскому. Оно публикуется здесь полностью.

«Уважаемый доктор Липавский!

После мучительных размышлений я решил обратиться к Вам со следующим письмом. Яростная антисоветская кампания, развернувшаяся в настоящее время в Израиле, одной из непосредственных причин которой явилось Ваше открытое письмо в газету «Известия», охватила все ячейки общественной жизни государства Израиль. Огромные плакаты в защиту «борца» Щаранского, обсуждения в парламенте положения советских евреев, грязные и злобные статьи в израильских газетах…

Когда голодают сотни политзаключенных в Ашкелоне, когда свободный выезд из страны постепенно становится фикцией, когда подвергаются травле демократически настроенные профессора и студенты, адвокаты и рабочие, молчит, набрав в рот воды, «самая свободная» израильская печать, «самое объективное в мире» радио и «самое-самое демократическое» телевидение. Вы не услышите голоса этих «защитников свободы» и тогда, когда оскверняются самые святые человеческие права чилийскими фашистами, когда вешают и расстреливают борцов за свободу в Южно-Африканской Республике и Родезии.

Здесь — свобода унижать и притеснять, демократия преступников и расистов, гражданские права для врагов, злобных врагов мира и социализма! За примерами ходить далеко не надо. Адвокат-коммунист Фелиция Лангер лишена права выступать в военных судах, адвокат Фридман из Тель-Авива подвергся избиениям в полиции, и его собираются лишить права вообще заниматься адвокатской практикой. В годовщину Дня Земли пограничники и полицейские забрасывают гранатами со слезоточивым газом переполненные классы арабской школы. Передо мной объявление из израильской газеты «Южное эхо», выходящей в городе Кирьят-Гат:

«Ресторан «Вильяме», Цомет Ашкелон

Требуются: опытный повар, помощник повара, официантки

только евреи».

И эти люди, расисты до мозга костей, — бегины, кJниги и их подручные, требуют защитить советских евреев, рядятся в тогу борцов за демократию. И продолжает литься — со страниц израильских газет мутный и зловонный поток дезинформации и клеветы…

Я приехал в Израиль из Москвы три года тому назад, тогда мне было девятнадцать лет! Приехал один, поддавшись влиянию сионистской пропаганды и сионистских активистов в Москве. Скажу больше — я был заражен сионизмом, теперь я знаю, — страшной заразной болезнью.

Обеими руками я готов подписаться под Вашим письмом, доктор Липавский. Слишком много страданий перенесли мы за эти три года, чтобы молчать, закрыть глаза на все, что случилось, на все, что происходит сегодня в моей жизни в Израиле.

Активисты «алии»… Какое красивое и важное слово — активисты. Я помню этих людей, слишком хорошо помню. Я помню, как пресмыкались они перед посланцами сионистских организаций Америки и Европы, я помню сионистские брошюры, газеты и доллары американские и канадские. Средства использовались разные — от желтых могендовидов на одежде до ужинов в ресторанах в компании иностранцев за счет великодушных активистов.

Сегодня я знаю, что кроется за деятельностью этих активистов. Антикоммунизм и антисоветизм — вот главная цель их «борьбы».

Поймите меня правильно — я не пытаюсь снять с собя вину за трагедию, переживаемую нашей семьей, за мой приезд в Израиль, за моих несчастных родителей, пожертвовавших всем ради единственного сына. Сегодня я знаю истинную цену сионистскому освобождению. Освобождение от Родины, от друзей, от прошлого и будущего — вот, что кроется за этим словом в устах сионистов. Нужно говорить, кричать правду о сионистах в Израиле и их пособниках в СССР. О том, как пачкают они душу и ломают человеческие судьбы, заражают сердца ядом шовинизма и национальной ненависти.

Доктор Липавский! Я хочу воспользоваться случаем, чтобы выразить свое восхищение Вашим мужественным поступком, свое уважение и глубокую симпатию. Я лишь надеюсь, что сионистская пропаганда не приклеит моему письму ярлык «фальшивка КГБ», как она приклеила Вашему, хотя все возможно. Ведь сионистам не привыкать к самой изощренной лжи и фальсификации.

Большое спасибо Вам, доктор Липавский, за правду, сказанную Вами. Может быть, — я хочу в это верить, — она поможет спасти наивных и доверчивых людей от моральной гибели и вырождения, от бесконечных мытарств и страданий на «земле обетованной», страшной жизни без Родины и надежды. Слишком дорого стоит эксперимент под названием «алия». Слишком много физических и духовных лишений несет личное знакомство с сионизмом в Израиле».

12.6.1977

Израиль, Хайфа, Напух Юрий

 

По чужому сценарию

В мае 1977 года в редакции газеты «Вечерняя Москва» Леонид Цыпин рассказал о своем падении и о своем прозрении, о людях, которые, называя себя «борцами» за права человека, на самом деле являются провокаторами и авантюристами, об их зарубежных покровителях и руководителях.

До девятнадцати лет, т. е. до 1971 года, моя жизнь была такой же, как у миллионов сверстников, — школа, товарищи, любящие родители. Трудно назвать сейчас день, когда пришло роковое решение.

Появились знакомые, выдававшие себя за «истинных друзей». Они окружили меня «особой заботой», обильно снабжали антисоветской литературой. Начитавшись ее, наслушавшись различных «голосов», я под влиянием буржуазной пропаганды и моих знакомых в 1971 году решил выехать в Израиль. Мне услужливо подыскали там «родного дядю», от которого я вскоре получил вызов. «Дядя» умолял советские власти разрешить выезд его «племянника» для «воссоединения разрозненной семьи».

Родители были категорически против моего отъезда. Работники ОВИРа резонно решили, что отец и мать являются более близкими родственниками, нежели мифический дядя, и мне было отказано в просьбе.

Затаив обиду, я бросил работу. Этого только и ждали окружавшие меня люди, которых западная пропаганда называла «борцами за права человека». Я стал послушно выполнять их поручения, в частности В. Польского, В. Слепака, тоже получивших отказы в выезде в Израиль, так как в прошлом по роду работы им были известны сведения, составляющие государственную тайну. Кстати, В. Польский по истечении установленного срока получил визу на выезд.

Нашу деятельность направляли антисоветские зарубежные организации, в том числе сионистские. Они разрабатывали для нас планы. Мы должны были готовить провокационные «акции», т. е. устраивать шумные скандалы, вызывающие антисоветскую реакцию на Западе, а также фабриковать клеветническую информацию. Поводом для нее должны были служить отказы в выезде в Израиль, получаемые отдельными гражданами еврейской национальности. Любой обоснованный отказ следовало представлять произволом со стороны властей, ущемлением прав человека. Такие тенденциозные сведения мы передавали определенным иностранным корреспондентам, а также работникам некоторых посольств.

Разумеется, всех этих «борцов за права человека» — А. Лунца, А. Лернера, В. Слепака и др. — меньше всего беспокоила судьба лиц, представляемых «жертвами произвола». Их больше заботила реклама на Западе, которая должна была принести дивиденды в будущем. Из-за этого между ними шли постоянные ссоры.

Внутренние склоки достигли таких размеров, что встревожились даже наши «благодетели» на Западе. Московский корреспондент газеты «Лос-Анджелес тайме» Р. Тот опубликовал у себя по этому поводу статью.

На протяжении нескольких лет мне приходилось встречаться с представителями зарубежных антисоветских центров, иностранными дипломатами и корреспондентами. По их мнению, особое внимание нам следовало уделять националистической обработке молодежи. Любой ценой объединить молодых людей еврейской национальности — вот чего они хотели от нас. В этих целях мы пытались создать так называемые кружки по изучению древнееврейского языка.

Я сам был преподавателем в одном из таких кружков. Правда, на занятиях здесь не столько обучали языку, сколько агитировали за выезд в Израиль, рассказывали о «райской жизни на «земле обетованной». Мы должны были просто-напросто вербовать человеческие души, потому что наших «духовных и финансовых отцов» все больше и больше тревожило резкое уменьшение желающих выехать из СССР. От нас требовали максимально активизироваться. Но что можно было поделать, если в ответ на вывешенное одним из участников нашей компании — П. Абрамовичем — объявление об обучении древнееврейскому языку к нему пришел один человек, да и тот, по его словам, шизофреник.

Как правило, проводимые нами «акции» были приурочены к государственным праздникам, встречам на высшем уровне, международным конгрессам и т. д. Прибывшие под видом туристов зарубежные эмиссары или находящиеся в Москве некоторые иностранные корреспонденты и дипломаты рекомендовали, когда и «в защиту» кого необходимо «выступать». Мы определяли место, время, готовили соответствующие плакаты и обязательно заранее обо всем оповещали иностранных корреспондентов. Им же сообщали имена участников предстоящей «акции», чтобы дать возможность в кратчайшее время передать информацию своим хозяевам.

Вот, например, в марте 1973 года мы провели запланированную «акцию» в приемной одного государственного учреждения. Накануне встретились с несколькими иностранными корреспондентами, согласовали с ними час и план действий. Утром пришли в это учреждение с целью устроить очередной скандал. А уже вечером того же дня органы западной печати и радио подняли шумиху о якобы имевшем место «преследовании евреев в СССР» и о «расправе над участниками демонстрации» (кстати, «участников демонстрации» можно было пересчитать по пальцам одной руки). На самом же деле в этом учреждении нас выслушали и предупредили о недопустимости нарушения общественного порядка.

Подобные «акции» мы проводили и в 1974 году, накануне приезда в Москву президента США Р. Никсона.

К слову сказать, даже у нас, прекрасно знающих «кухню» таких передач «с места событий», некоторые приемы иностранных корреспондентов вызывали недоумение. Однажды дома я услышал сообщение зарубежной радиостанции о том, что органами государственной безопасности в Москве арестован Леонид Цыпин. Далее предлагалось поднять голоса протеста, выступить в мою защиту.

Методы подготовки информации немногим отличались от способов и целей проведения «акций». Тематика была общей — «о бесправном положении евреев в СССР», «о попрании прав человека» и т. п. Об этом говорилось и в специальной инструкции по сбору информации, переданной мне А. Збарским. Этого же требовали от нас приезжающие в СССР в качестве туристов представители различных антисоветских организаций: Инее Вайсман, Айрин и Сидней Манекофски из США, Джун Джекобс из Англии, Барух Поллак из Канады и др.

И вот из Москвы в разные города страны на поиски «нужных фактов» отправляются А. Лунц и Л. Гендин. Конечно, состряпать информацию можно было и в Москве, но особо ценились сообщения «с места события». Однажды Л. Розенблюм, руководитель сионистской организации «Юнион оф каунсилз фор совьет джури», откровенно сказал нам: «Мы не можем вам помогать, не получая от вас информации». И мы искали нужные Розенблюму и Ко факты, из любого уголовного преступника готовы были сделать «политического узника» и «жертву произвола».

Порой доходило до курьезных вещей. Представлять «жертвой бесправия» некоего М. Левиева, осужденного за крупные валютные операции, даже нам казалось чрезмерным. Но последовало требование из Лондона от члена одного из комитетов по защите прав советских евреев — М. Шернбоурна. И мы начали, как это делали всегда, составлять письмо в защиту «без вины виноватого». Под письмом, естественно, нужны были подписи, много подписей. Не утруждая себя, мы сами проставляли фамилии «подписавшихся», которые подчас и не знали, что мы пользуемся их именами. Это письмо и информацию об очередном «произволе» мы передали, и западные радиоголоса включились в защиту «невинной жертвы».

Готовя для передачи на Запад ложную информацию о «бесправии евреев», мы тщательно скрывали поступавшие к нам правдивые сведения о жизни покинувших СССР. Например, письмо о трагической судьбе выехавшей в 1971 году в Израиль семьи москвичей Липковских. Нищета, тщетные попытки найти работу, болезни, за лечение которых нечем было платить, привели к тому, что Липковская скончалась. Это страшное, горькое письмо попало в руки В. Польскому. «Молчать! — сказал он. — Никто здесь не должен об этом узнать!» И никто не узнал.

В течение нескольких лет мне приходилось встречаться с иностранными корреспондентами, а также с некоторыми деятелями зарубежных антисоветских организаций, приезжающих к нам в качестве туристов. Беседы с ними, задания, получаемые от них, при одинаковой сути подчас бывали разными. Например, бывший сотрудник посольства США М. Венник в многочасовом разговоре со мной детально выяснял планы тех, кому временно отказано в выезде из СССР. Дипломат вносил в эти планы коррективы, рекомендовал чаще учинять хулиганские выходки в общественных местах Москвы, создавать видимость «постоянного протеста». Он подчеркивал при этом, что все происходящее следует выдавать как «борьбу за выезд».

Иностранные журналисты Дж. Пайперт, X. Смит, Д. Бонавия, А. Френдли, Д. Кримски и др. регулярно встречались с теми из нас, кто был наиболее изобретателен в «создании событий и фактов», которые можно было бы использовать в ущерб интересам СССР. Они подстрекали нас к «демонстрациям». Стив Броунинг из агентства АП настаивал, например, на проведении «акций» во время обсуждения в конгрессе США пресловутой дискриминационной поправки Джексона о торговле с СССР. Ко дню голосования этой поправки от нас потребовали обширную информацию о «бесправном положении евреев в СССР». Мы во что бы то ни стало должны были найти «жертвы произвола». С этой целью несколько человек, в том числе и я, выехали тогда для сбора «фактов» в другие города… Нас торопили: информацию ждали к определенному сроку.

Порой «духовным отцам» казалось, что круг наш чрезмерно узок. Однажды американский журналист Дж. Джексон долго убеждал меня в необходимости войти в контакт с так называемыми «инакомыслящими», встретиться с Орловым, Григоренко и их компанией. «Вас мало и их мало — вам нужно объединиться! говорил он мне. — У вас, в сущности, единые задачи».

Выполняя его поручение, я познакомился с некоторыми из «инакомыслящих» и понял: эта кучка людей стояла на той же последней черте нравственного падения, что и мы. Но тогда же я понял другое: некоторым западным кругам нужно, просто необходимо создать хотя бы видимость имеющейся в СССР оппозиции.

И зарубежные «работодатели», и мы сами прекрасно понимали, что наша деятельность наносит ущерб Советскому Союзу. Поэтому наши связи мы тщательно скрывали. Например, с корреспондентом агентства ЮПИ Б. Джеймсом свидания обставлялись таким образом. На какой-то период назначалось постоянное место встречи — или у кинотеатра «Зарядье», или у Центрального театра кукол. Я звонил Джеймсу. Узнав меня, он произносил только одну фразу, скажем: «В семь часов». Это означало, что на два часа раньше, т. е. в пять часов, я должен подойти к месту встречи и сесть в уже стоявшую к тому времени его машину. В тот же миг мы уезжали, и беседа продолжалась в каком-либо укромном переулке. Если была необходимость встретиться дома, то иностранец оставлял машину на другой улице и шел ко мне.

Мне приходилось встречаться и с приезжающими под видом туристов эмиссарами различных антисоветских организаций. Правда, не со всеми. Такие, как Розенблюм из «Юнион оф каунсилз фор совьет джури», считали себя представителями «высшего ранга» и снисходили только до избранных. В основном они давали программные установки, поставляли литературу, инструкции. К названным мною И. Вайсману, Айрин и Сиднею Манекофски, Дж. Джекобсу и В. Пол-лаку могу добавить фамилии эмиссаров сионистской молодежной организации «Бетар» — Эли Джозеф и Джинд Фрюнда, прибывших для специального инструктажа «об усилении агитационной работы среди молодежи».

Все рассказанное мною сейчас — результат серьезного переосмысления моей жизни. За последние годы я многое повидал и еще больше понял. Я увидел, что эти люди, в компанию которых я попал и которых на Западе называют «борцами за права человека», на поверку оказались дешевыми спекулянтами от политики, преследующими свои корыстные цели. Они, как послушные марионетки, по зарубежной указке поднимают «мышиную возню» вокруг несуществующих или специально надуманных вопросов и проблем. Мне стало ясно, что эти люди, прикрываясь громкими фразами, готовы ради ничтожных подачек предать интересы страны, воспитавшей, вырастившей их. Они предают интересы миллионов советских евреев, полноправных граждан своей Родины. Они умышленно и злонамеренно хотели бы поставить знак равенства между словами «сионист» и «еврей».

Я понял, что международный сионизм, как и любое проявление расизма, как нацизм, чужд и враждебен всем советским людям, в том числе советским евреям.

Сейчас мне двадцать пять лет. Последние шесть лет хотелось бы вычеркнуть из жизни. Я растерял настоящих друзей, мое поведение сильно отразилось на здоровье родителей. Но я прозрел и хочу теперь честно трудиться на земле, которая является моей единственной Родиной.

Чтобы этого не случилось с другими

27 сентября 1977 г. газета «Вечерний Киев» опубликовала выступление Саула Раслина, разоблачающее антисоветские провокации и подрывную деятельность сионистов.

— К этому я подходил не сразу и трудно, — говорит Саул Раслин. — Уж больно тонкие сети плетет сионизм: попасться в них легко, а выбраться сложно. Но сейчас я твердо знаю — моя Родина не Израиль, а Советский Союз, где родился, учился, работаю, живу. Хорошо, что еще до отъезда я понял, кто мой враг. Я узнал, что в Израиле процветают люди без совести и чести, которые наживают себе политический и денежный капитал на простаках, склоняя их к выезду в чуждое им государство. Мне с такими не по пути.

Я знаю, что те, с кем вместе я шел эти несколько последних страшных для меня лет, прочитав написанное мною, будут кричать о моем предательстве. Да, я предал. Но не кучку отщепенцев, ярых антисоветчиков. И не сейчас, когда пишу эти строки. Я предал честных советских евреев, когда стал на путь этой деятельности, я подрывал доверие к ним, дискредитировал их в глазах советского народа. Я клеветал на страну, которая для них всех единственная Родина. Вот это предательство я обязан искупить и тем, что делаю сейчас, и всей своей дальнейшей жизнью, посвященной борьбе за то, чтобы происшедшее со мной не могло случиться с другими советскими людьми.

Жизнь человека не всегда похожа на ровную, гладкую дорогу. Иногда она разделяется на такие отрезки, что черта между ними — глубокий ров. И кажется: по ту сторону черты не ты, а кто-то другой, только внешне похожий на тебя.

Так, оглядывая сейчас несколько последних лет своей жизни, я спрашиваю себя: как это случилось? Вот один из главных вопросов, на который я хочу ответить не только себе. Это должны знать другие люди, чтобы не повторить моего пути…

Я, простой рабочий парень, прожил тридцать три года так, как живут все советские люди: учился в школе, работал, много читал. Потом изменился и я, и книги, которыми я увлекался. Не до классики стало. Успеть бы перечитать все агитки о государстве Израиль, которые доставляли в Киев сионистские эмиссары, приезжавшие под видом туристов из США, Франции, Швейцарии, под личиной спортсменов или ученых.

Уже не честная рабочая слава прельщала меня, а слава «борца за свободу передвижения из Советского Союза в Израиль». Наверное, даже популярных певцов не рекламируют так громко, как рекламировала сионистская пропаганда меня.

В 1974 году уехал из Советского Союза в Израиль мой дядя Лев Чернин. Именно он впервые предложил мне покинуть страну, где я вырос. Вначале я всерьез не принимал эти разговоры. Да и разные мы с дядей были люди. Он заведовал фотостудией в г. Киеве и имел вторую «профессию» — спекулянта. Нажил на этом большие деньги, купил двухэтажный дом, машину. Но все жаловался, что негде ему «развернуться», к тому же и опасался ответственности за свои незаконные махинации. Стал он понемногу переправлять в Израиль свои богатства: кого просил пианино вывезти, кому деньги одалживал, чтобы вернули позже в долларах, а потом и сам подался.

Дядя продолжал звать меня. Писал письма о «райской жизни», обещал помочь. В то время у меня начались семейные неурядицы, разошелся с женой, пришлось решать квартирный вопрос. Тогда я и соблазнился дядиными посулами.

Подал заявление на выезд. В ОВИРе мне отказали, так как я проходил службу в ракетных частях и имел доступ к военным секретам. Наверное, я спокойно ожидал бы положенного срока выезда, а может быть, к тому времени и передумал бы ехать. Но существовали люди, которые были заинтересованы в другом.

Уже в ОВИРе я встретился с Юрием Сороко. Он специально приходил туда, чтобы знакомиться с такими людьми, как я, «наставлять их на путь истинный». Сороко и привел меня к «отказникам», т. е. тем, которым временно не разрешили выезд в Израиль.

Собирались мы в квартирах у Анатолия Гольдфарба, Меламеда. Это был своего рода «ульпан» — курсы по подготовке к жизни в Израиле. Мы не ограничивались только изучением языка иврит и чтением сионистских брошюрок. Здесь же фабриковались различные воззвания и обращения, адресованные якобы советским инстанциям, а фактически предназначенные для передачи зарубежным сионистским центрам, чтобы они своей шумихой на Западе оказывали давление на советские власти с целью пересмотра отказов.

Заинтересованные в подогревании наших антисоветских и сионистских настроений, они всячески демонстрировали свое «внимание» к нам. Вначале были поздравления с иудейскими праздниками, безобидные открытки со стандартным типографским текстом: «Евреям СССР от евреев США. Мы вас не забыли». Потом «дружба» крепла. Меня уже называли «дорогим другом», сообщали мне, что в Киев приедет «хороший знакомый» с сувениром для меня, и рекомендовали «быть полностью откровенным».

Какая «откровенность» нужна моим новоявленным «благожелателям», я узнал позднее. Они навещали нас по одиночке и всех вместе чуть ли не каждый день. А привезенные ими «сувениры» явно не походили на маленькие недорогие безделушки. Это была сионистская, а порой и просто антисоветская литература и даже прямые инструкции о том, какой деятельностью заниматься. Мы должны были вербовать людей, желающих выехать в Израиль, передавать им списки фамилий и адреса для организации вызовов от несуществующих родственников.

Особенно нравились нашим «благожелателям» воззвания и обращения, в которых советские власти обвинялись в том, что они якобы препятствуют «воссоединению семей» (созданных «липовыми» вызовами) и нарушают хельсинкские соглашения.

Опорочить Советский Союз, предпринимающий гигантские усилия для претворения в жизнь этих соглашений, — такова была цель зарубежных «визитеров». Но мы делали вид, что не понимаем, в чьих интересах действуем, кого и почему так «волнуют» наши судьбы.

Фигура «отказника» интересна для ЦРУ и его младшего партнера израильской разведки именно тем, что такое лицо обладает секретной информацией. Вот откуда и внимание к ним, и «сувениры», и яростные крики о нарушении хельсинкских соглашений, о борьбе «за права человека», «за свободу передвижения». Причем борьбу эту ведут не только разведывательные службы. В нее втянуты сенаторы и конгрессмены, парламентарии и журналисты. Знает и сенатор Джексон, чьим интересам он служит, когда распинается на трибуне за выезд «отказников» и требует дискриминационных мер в отношении Советского Союза в области торговли.

В печати приводилось уже немало фактов, свидетельствующих об участии ЦРУ в деятельности сионистских активистов. Именно эти факты помогли мне опомниться и остановиться. И я решил рассказать о деятельности группы «отказников» в Киеве.

Приезжавшие к нам «визитеры» особый интерес проявляли к Владимиру Кислику, работавшему ряд лет в области ядерной физики. В мае этого года приехал Давид Либерман из США. Встречались мы с ним на квартире у Возового. Кислик сообщил ему, что подготовил докторскую диссертацию, которую хочет вывезти на Запад, и вручил свои статьи. Посмотрев их содержание, Либерман пришел в восторг и тут же пообещал ему развернуть широкую кампанию в его поддержку. «Такого специалиста, как Вы, мы должны вырвать любой ценой», — сказал он Кислику. Либерману был вручен также список лиц, желающих получить вызовы на выезд из СССР.

Нам рекомендовали оформиться в организационном отношении, выделив отдельно группу убежденных сионистов, твердо решивших ехать в Израиль. Главной задачей являлось усиление агитации за выезд в Израиль. Ляндерс предложила провести встречи с колеблющимися людьми. В целях дезинформации Злобинский подготовил обращение к компартиям Запада.

В США, как нам сообщили, «для поднятия нашего духа» были созданы специальные группы из сионистов и видных государственных деятелей, пытающихся оказывать давление на советские власти. Каждая такая группа «занималась отказниками», живущими в конкретном советском городе.

Мы попали на попечение сионистов из Миннесоты и Пенсильвании. Оттуда ехали к нам студенты и профессора, раввины и сенаторы, и все они «изучали обстановку». Никто из них не захотел встретиться с тысячами советских евреев, живущих в Киеве, спросить, как обстоит дело с «правами». Их информация им была заведомо не нужна, ибо они хорошо знали, что услышат в ответ. Попробовал бы сунуться к ним со своими поношенными рубашками и джинсами приезжавший в Киев Дэвид Эмес — член группы туристов из США. А вот кандидат наук Кислик не решился швырнуть супругам Мелвинам привезенные ему бульонные кубики. Как можно обижать таких почтенных людей, как профессор экономики США Льюис Мелвин и его супруга, пикетирующих Советское посольство в США с требованием «спасти советских евреев от истребления».

Мы знаем, что тем иностранным туристам, которые привозят сионистам информацию «о бедственном положении советских евреев», туристская путевка оплачивается за счет «заказчиков информации». Даже профессоров, приезжавших в Советский Союз на научные конференции, использовали в тех же целях. Один из них, участник Международной конференции физиков в Тбилиси в 1976 году, пришел к нам, на квартиру Шейниса, и вместо проблем физики обсуждал вопросы «помощи киевским евреям».

Частые склоки из-за тряпья тоже способствовали моему прозрению. Как-то не вязалась борьба за колготки и жевательную резинку с характеристикой нас на Западе как «борцов за права евреев».

Большая часть визитеров приезжала из США, хотя мы знали, что передаваемые нами сведения получает и Израиль. Но израильские сионисты и сами проникают в Советский Союз под различными предлогами. Так, в мае прошлого года в киевском Дворце спорта проходил чемпионат Европы по борьбе дзюдо. Команда Израиля состояла из одного спортсмена и его тренера Амоса Гелада, приезжавшего в 1957 году в Советский Союз в качестве… певца израильского хора.

А о настоящем своем «увлечении» Гелад рассказал сам на квартире одному из «отказников», отрекомендовавшись офицером разведывательной службы Израиля. Стремясь получить нужную ему информацию, он заверял, что с ним можно говорить откровенно.

Не отличались по характеру своих «увлечений» и те израильские спортсмены, которые были показаны 22 января 1977 г. по московскому телевидению в фильме «Скупщики душ». На одном из снимков в обнимку с этими «спортсменами» запечатлен сионистский активист Владимир Слепак с женой.

Не минули нас и израильтяне — участники Международного географического конгресса в СССР Арнон, Ерам и Барух. Они принесли на квартиру Смелянского сионистскую литературу. А на квартире у Штильмана устроили чуть ли не пресс-конференцию, всячески восхваляли жизнь в Израиле.

Израильские сионисты проникают к нам и под видом туристов из различных стран: Симон Войтцхандлер и Абрам Фридман — из США, Рут Блох и Роджер Гугенхайм — из Швейцарии. И все они в качестве «главных достопримечательностей» Киева спешат «осмотреть» нас и посетить наши квартиры. Разумеется, им хорошо известно, что они занимаются незаконной деятельностью, поэтому и не кладут получаемые от нас документы, письма, обращения в свои портфели и сумочки, а прячут их в тайники чемоданов, костюмов и т. п.

Особенно любят визитеры получать сообщения об устраиваемых «отказниками» балаганных представлениях под названием «голодовки протеста».

Как-то мы передали иностранным корреспондентам в Москве, что голодаем и требуем выезда. На самом же деле мы, собравшись все вместе (я, Гольдфарб, Загорнова, Лейбензон), играли в карты, слушали музыку, обедать ездили потихоньку домой.

«Голодовки» — не единственный фарс, разыгрываемый в интересах враждебной Советскому Союзу пропаганды. Дойдя до крайней степени цинизма, сионисты не останавливаются даже перед тем, чтобы использовать в угоду этой пропаганде трагедию Бабьего Яра. Ежегодно, заранее приглашая зарубежных эмиссаров, по их указке «отказники» пытаются устраивать здесь сионистское сборище.

Нет в мире человека, который не содрогнулся бы, услышав о массовом расстреле советских граждан гитлеровцами в Бабьем Яру. Тут погибли евреи и русские, украинцы и белорусы, воины нашей армии и мирные жители. Здесь расстреляли весь личный состав Днепровской флотилии, футболистов знаменитого киевского «Динамо», сыновей и дочерей единого советского народа, выстоявшего и уничтожившего фашизм.

Пусть приедут в любой день зарубежные «визитеры» к памятнику в Бабьем Яру и посмотрят, что даже в бронзе запечатлено, как пытается советский воин прикрыть своим телом женщину, и не важно, кто она — еврейка или русская. Пусть посмотрят на сотни людей, возлагающих цветы к подножию этого памятника ежедневно. Среди них представители всех национальностей нашей страны. Они склоняют головы перед памятью всех павших здесь советских людей.

И эту трагедию жертв фашизма сионисты стараются представить как «трагедию Израиля», они кощунствуют по поводу судеб погибших, покоящихся в общей могиле, пытаются разжечь межнациональную рознь. Невольно приходит мысль: сионисты служат тому же расизму и мракобесию, жертвы которых лежат в Бабьем Яру.

В провокационном характере подобных сборищ здесь я сам убедился 29 ноября прошлого года, в день 36-й годовщины расстрела. За неделю до этой даты «Голос Америки» к радио «Свобода» уже кричали о нашем намерении пригласить в Бабий Яр представителей иудейских общин западных государств. Французская газета «Монд» подлила масла в огонь, предсказывая, что советские власти откажут им в визе. Посыпались требования из Канады, Америки, Англии «разрешить чествовать в Бабьем Яру жертвы расстрела» (как будто это когда-либо запрещалось). И всю эту кампанию организовал на Западе «Совет солидарности с евреями СССР».

Солидарности с какими евреями? По крайней мере, не с теми советскими тружениками, которые гневно откажутся от такой «солидарности», и не с десятками тысяч погибших в Бабьем Яру, чтобы отстоять мир от мракобесия и фашизма.

 

«Раз солгавши, лгал снова и снова»

Под рубрикой «Документ бесчеловечности» западногерманский журнал «Квик» (1977, № 29) опубликовал девять фотографий, заимствованных из 30-минутного фильма, в титрах которого значится: «Создан на факультете кино и телевидеиия Тельавивского университета». В качестве автора выступает некий Абрам Шифрин. В 1953 году была выявлена его преступная связь с сотрудником ЦРУ Джеймсом Гарви, действовавшим под видом работника американского посольства в Москве. Шифрин был осужден за шпионаж.

Выехав из СССР в Израиль в 1970 году, Шифрин, очевидно, восстановил свою прежнюю связь с ЦРУ. Во всяком случае «Квик» свидетельствует о том, что Шифрин получает финансовую помощь из США.

Как же делался этот «документальный» фильм?

В 1976 году в газете «Комсомольская правда» (21февр.) был опубликован разоблачительный материал Юзефа Эрлиха о том, что Шифрин, отбыв наказание и еще находясь в СССР, намеревался сделать антисоветский фильм. Он прямо говорил: «Хочу заработать на фильме. Фильм купят многие западные государства, и деньги ко мне потекут рекой».

Уже из Израиля Шифрин направил Эрлиху в Одессу задание на производство киносъемок. Будучи патриотом и честным человеком, Эрлих информировал об этом компетентные органы. Он снял для Шифрина нейтральные объекты: обычные больницы, машины для перевозки мебели и др., которые теперь Шифрин выдает за «психиатрические тюрьмы», «транспорт для заключенных» и пр.

Фильм, который рекламирует «Квик», преследует цель скомпрометировать советские правоохранительные органы и пенитенциарные учреждения.

Под помещенные в «Квике» фотографии можно сделать любые подписи, в зависимости от цели, которую требуется достигнуть, но критически мыслящих читателей вряд ли могут убедить явно тенденциозно подобранные текстовки. Более того, люди, знакомые с системой исправительно-трудовых учреждений в Советском Союзе, сразу заметят противоречия между изображениями и подписями под ними.

Публикация открывается мутной фотографией неизвестной улицы, на которой видны прохожие. Плохой любительский снимок. Но под ним стоит подпись: «Кажется, это толпа на улице города Волгска (кстати, города с таким названием в Советском Союзе нет. — Ред.). На самом деле КГБ увозит участников богослужения баптистов». Между тем на фото нет никаких доказательств тому, что это баптисты. К тому же баптисты в СССР беспрепятственно совершают свои богослужения, и советская прокуратура строго следит за соблюдением законов, обеспечивающих свободу вероисповедания и отправления культов.

На другой фотографии женщины в косынках выгружают листы шифера из вагона. Подпись гласит, что это — заключенные. Но почему в таком случае на женщинах легкие платья, а не одежда арестантов?

Под фотографией трех сотрудников в форме милиции, беседующих между собой, подпись: «Портрет палача». Утверждается, что это якобы сотрудники КГБ, представляющие администрацию исправительно-трудового учреждения. Однако известно, что в СССР ни па КГБ, ни на милицию не возлагается охрана исправительно-трудовых учреждений. Эту функцию осуществляют органы Министерства внутренних дел, сотрудники которых имеют свою форму, отличную от милицейской. Так что фальшивка и здесь налицо.

В подписи под фотографией человека, выходящего из автофургона с чемоданом в руке, значится, что это «прибытие в «Гулаг». Между тем, судя по виду и номеру, изображен автомобиль явно не советский.

В Москве нет тюрем с такими названиями, которые указаны в «Квике». И еще одна ложь. «Квик» пишет, что Шифрин сидел в Казахстане в той же тюрьме, где якобы содержался Ф. М. Достоевский. Но великий писатель никогда не был в тюрьме в Казахстане. В Семипалатинске Достоевский служил в гарнизоне, здесь же он получил офицерский чин.

Личность Шифрина хорошо известна прокуратуре. «Квик» его аттестует как «страдальца», которого безвинно приговорили в Советском Союзе к расстрелу, заменив затем эту меру 25 годами тюрьмы. Это не так.

Шифрин родился в 1923 году в столице Белоруссии Минске, а не в Москве, как пишет «Квик». Получил среднее образование и поступил в Московский юридический институт. В 1941 году Шифрин был призван на защиту Отечества и получил направление в запасной стрелковый батальон. Однако к месту дислокации части не прибыл, а обманом устроился в тыловое подразделение.

В 1942 году, стремясь получить льготы, которыми пользовались раненные в боях, Шифрин подделал две справки о том, что был якобы тяжело ранен. Разоблачив подлог, военная прокуратура ограничилась наложением на Шифрина дисциплинарного взыскания, обойдясь с ним в условиях военного времени весьма гуманно, хотя в его действиях налицо был состав уголовного преступления.

После войны Шифрин поступил во Всесоюзный заочный юридический институт сразу же на третий курс, предъявив фальшивую справку о том, что будто бы проучился три года до войны.

Окончив институт, Шифрин устроился работать старшим юрисконсультом на Тульском оружейном заводе, а не в Министерстве военной промышленности, как утверждает «Квик». Здесь, в Туле, в 1953 году его привлекли к суду за то, что он шантажировал своих клиентов и вымогал у них взятки. На процессе выступили десятки свидетелей, изобличив подсудимого в преступлениях. Вот некоторые из них.

В 1951 году заводской комитет профсоюза поручил Шифрину выступить на суде по делу работницы отдела снабжения Кирюхиной. Шифрин потребовал у Кирюхиной 300 руб. «для оформления документов». Эти деньги он присвоил себе.

В юридическом отделе, где Шифрин работал, находились материалы о взыскании денег с мастера Замотина. Шифрин потребовал у Замотина 1000 руб., обещая прекратить дело.

Администрация завода передала Шифрину для проверки материал о подлоге в техническом паспорте одного из изделий, якобы совершенном слесарем-сборшиком Семеновым и контрольным мастером ОТК Миловановым. Суд установил, что, запугивая судебной ответственностью, Шифрин получил с Семенова 1000 руб., с Милованова — 500 руб.

Вина Шифрина была доказана полностью. Да он и не отрицал ее. «Я много раз лгал в своей жизни, ибо, солгав один раз, меня тянуло солгать и второй» — это дословное признание Шифрина из судебного протокола. Но и на этот раз ему повезло: был издан акт об амнистии, и Шифрин остался на свободе. Через несколько месяцев, однако, Шифрин предложил свои услуги американской разведке и передал ей секретные материалы. За это Шифрин отбывал наказание 10 лет.

Выйдя на свободу в 1963 году, а не в 1969, как пишет «Квик», Шифрин работал в Одессе на фабрике по ремонту мебели, преподавал в профессионально-техническом училище. В 1970 году ему был разрешен выезд из СССР на постоянное жительство в Израиль.

Абрам Шифрин гастролировал по Соединенным Штатам с клеветническими выступлениями, организованными сионистами. В частности, его заслушивали в подкомиссии сената, а также в комиссии по национальной безопасности конгресса. Выступления Шифрина послужили поводом для демаршей ряда политических деятелей. Некоторые конгрессмены, например Джон Ашбрук и Ричард Ихорд, выражали «глубокую озабоченность и возмущение» по поводу мифических страданий Шифрина, который выдавался за жертву «гонений на советских евреев». Затем Шифрин принялся за стряпню антисоветского кинофильма.

На страницах газеты «Комсомольская правда» Юзеф Эрлих опубликовал материалы о нелегальной деятельности Шифрина по вербовке в Советском Союзе лиц для выезда в Израиль и сбору шпионской информации. Эрлих рассказывает, что он по заданию Шифрина выехал в Вену, где посетил служащего «Сохнута» Давида Бара (Штубенринг, б, тел. 521149). Здесь ему вручили инструкции для передачи Шифрину. В них говорилось, что руководство поручает Шифрину готовить к отъезду прежде всего музыкантов, врачей, инженеров и вообще интеллигенцию, не забывать и о рабочих высокой квалификации, активнее работать с людьми обиженными и недовольными. Эрлиху дали напечатанные на русском языке обзоры экономического положения Израиля, краткую историю «шестидневной войны» с описанием израильской «мощи и величия», десятки красочных открыток.

Шифрин собирался создать на Каролине-Бугазе постоянно действующий семинар для еврейской молодежи, после чего она бы выезжала в Израиль. За лето планировалось подготовить до шестисот человек. Для прикрытия Шифрин рассчитывал использовать созданную им сувенирную мастерскую.

Шифрин готовил для «Сохнута» информацию о положении евреев в СССР, списки и характеристики людей, подготовленных им к отъезду, запрашивал пропагандистскую информацию о том, как хорошо живут в Израиле вообще (конкретно с указанием городов, предприятий, учреждений, фамилий) и как хорошо живут там бывшие граждане СССР.

«Он также дал мне доклад о настроениях людей, — рассказывает Эрлих. — В наших газетах печатаются материалы о недостатках, Шифрин использовал их. Он разговаривал с людьми, выслушивал их недовольства, записывал адреса и фамилии. Подобные факты Шифрин собирал целый год и в докладе изложил их так, что здоровая критика выглядела как возмущение строем. Огромный список людей, которых он якобы подготовил к отъезду, был такой же фикцией. Только трое из них — И. Гольденберг, Р. Палатник и 3. Кац — действительно собирались в Израиль».

Все эти материалы Эрлих передал в Вене человеку по фамилии Коген. Он занимает в «Сохнуте» ответственный пост. Встречи с ним проходили в кафе (Штубенринг, 8), на квартире у Когена (Доминиканер Баштай, 21, кв. 35), в машине Когена (N 743044), в магазине Макса Розенберга (Энгерштрассе, 194, тел. 243295), на улицах и в других местах. При каждой встрече Эрлиха предупреждали о необходимости оберегать Шифрина, беречься самому, строго соблюдать конспирацию. Дали пароль: «Я привез привет от Саши». Так должен был говорить дежурному «Сохнута» сам Эрлих или другой человек, посланный им. Так должны были говорить в Одессе люди «Сохнута». Условились, что в определенные дни Эрлих будет приходить в Одесский клуб моряков, где к нему может подойти человек с его фотографией. Принимать его надо как посланца «Сохнута».

Во время встреч в Вене Эрлих получил 2 000 рублей в советских деньгах и 1 600 шиллингов. «Мне также вручили учебник по ивриту, словари и много другой литературы, — рассказывает он. — Кроме того, кинофильм об Израиле на 8-миллиметровой пленке, магнитофонные пленки, которые я перемотал на свои кассеты, различные фотопленки и диапозитивы. Они научили меня, как на судне спрятать все это, еще раз предупредив об осторожности. На прощание просили передать горячий привет Шифрину от человека, который гостил у Иосифа Хорола на пасху. Это был Нехемия Леванон, генеральный секретарь МИД Израиля, ведающий разведкой».

Договорились о надежных способах двусторонней связи, о многих деталях, о людях, с которыми Эрлиху надо будет работать. А спустя три месяца Шифрин уехал из СССР.

И вот настал день поездки Эрлиха в Вену, о чем тот заранее предупредил Шифрина (его адрес: Израиль, г. Раматган, ул. Асаф, 28, кв. 2).

Одно из заданий, полученных от израильской разведки, состояло в том, чтобы с помощью советских людей добыть ответы на вопросы шпионского характера. Вопросник был разделен на три части: политическую, экономическую, военную. Военная часть, например, состояла из 23 вопросов, каждый имел порядковый номер:

«1. Источники информации (опрос группы солдат на отдыхе — город, дата; встречи с соседскими детьми солдат и офицеров — город, дата)…»

«2. Конкретные случаи испытания оружия; был ли риск для солдат и офицеров?..»

«3. Маневры: несчастные случаи. Что за темы отрабатываются на маневрах (высота, равнины)?».

Шифрин вручил Эрлиху специальные чистые листы, являющиеся копиркой для тайнописи, объяснил, как ими пользоваться, а также снабдил инструкцией, отпечатанной на машинке. Кроме того, он дал дополнительные адреса, куда Эрлих должен посылать ответы по его вопроснику.

Сообщником Шифрина является один из главарей так называемого народно-трудового союза Романов. Он передал Эрлиху через Шифрина 700 руб. для отправки из разных почтовых отделений СССР по следующим адресам:

«1. Горбаневская Наталья Евгеньевна. Москва, 1252, Новопесчаная, 13/3, кв. 34». И на обороте: «200 % за две смены», что означает — послать 200 руб. в два приема.

«2. Москва, Комсомольский проспект, 14/1, кв. 96. Григоренко Зинаиде Михайловне». Ей предписывалось также послать 200 руб. в два приема.

«Однажды Шифрин сказал, что должен познакомить меня с очень интересным человеком, — говорит Эрлих. — На машине Шифрина № 586440 я приехал к нему в гостиницу на Ваграмштрассе, 55, комн. 4 (тел. прямой 221339, через коммутатор 2218665), где он представил как своего друга Степана Мудрика и просил оказать ему некоторые услуги.

Бандеровец, бывший гестаповец, руки которого в крови советских людей, это и есть Степан Мудрик. Сейчас он один из главарей украинских националистов. С Мудриком я встречался дважды в разные годы. При активном содействии Шифрина он тоже стал давать мне задания для подрывной работы в нашей стране».

Нет сомнения, что публикацией и рекламой грубой фальшивки Шифрина подрываются хельсинкские соглашения. Интересы взаимопонимания и сотрудничества в Европе предусматривают объективную и правдивую информацию о жизни в странах-партнерах по хельсинкским соглашениям, странах с различным государственным и общественным строем. Международный пакт ООН о гражданских и политических правах, принятый в 1966 году, также подчеркивает необходимость «уважения прав и доброго имени других». Пакт требует запрещения всякого рода искаженной, провокационной и лживой информации.

 

Операция «Свадьба» и ее вдохновители

«Судебные процессы в Ленинграде и Риге над советскими гражданами, обвиненными в нарушении советских законов, интенсивно были использованы в антисоветской агитации… Сионистские лидеры в своем стремлении обмануть общественное мнение «не приняли в расчет» факта, что обвиняемые нарушили советские законы и пытались подорвать веру народа в политику Советского Союза. Сионисты настойчиво отрицали, что обвиняемые, позже справедливо осужденные, имели инструкции, исходящие от израильско-сионистских властей».

(Информационный бюллетень Коммунистической партии Израиля, 6/71)

В декабре 1970 и в мае 1971 года Ленинградский городской суд осудил к разным срокам лишения свободы инициаторов и активных участников подготовки захвата самолета гражданской авиации в целях бегства за границу. Они также систематически передавали за рубеж клеветнические измышления о Советском Союзе. Организаторам нелегальной группы вменялось в вину и укрывательство похищенного государственного имущества. В частности, в одном из учреждений Кишинева была украдена и переправлена в Ленинград множительная машина, которую подсудимые намеревались использовать для печатания антисоветской литературы

Сионистская пропаганда неустанно твердит о мнимой невиновности участников этих преступных деяний, искажает ход судебных процессов над ними, голословно оспаривает вынесенные приговоры. Ниже приводятся публикации журнала «Новое время» (1971, № 2) и «Литературной газеты» (1971, 7 июля), в которых раскрывается истина, установленная в ходе судебных процессов.

 

Заговор воздушных пиратов

…Гилель Бутман хорошо помнит тот вечер 20 декабря 1969 г., когда он у себя на квартире принимал инженера-проектировщика из Ленгорпроекта С. Дрейзнера и другого инженера — бывшего летчика М. Дымшица. Обсуждался план насильственного захвата в воздухе пассажирского самолета для того, чтобы перелететь на нем из СССР за границу.

«У нас с Дрейзнером, — говорил Бутман суду, — сложилось мнение, что Дымшиц именно тот человек, который нам нужен».

Выбор пал на Дымшица не случайно. Этот глубоко аморальный человек был готов пойти на все, чтобы вкусить «сладкой жизни»… в Израиле.

После того как главный исполнитель замышлявшегося преступления был найден, Бутман принялся за комплектование состава «пассажиров». Он стал вербовать в «группу захвата» таких людей, как Эдуард Кузнецов рецидивист, уже отбывавший уголовное наказание за преступления. Каждую среду заговорщики собирались на квартире у Бутмана, обговаривая детали подготовки диверсии.

Михаил Коренблит, врач-стоматолог по профессии, предложил предварительно совершить «контрольные полеты», чтобы изучить условия работы пилотов Аэрофлота в воздухе. На такие полеты была выделена необходимая сумма денег из бюджета группы. М. Коренблит вылетел из Ленинграда в Кишинев. Во время ночного перелета он не сомкнул глаз: пристально следил за тем, как работает экипаж и обслуживающий персонал. Бутман выбрал для себя линию Ленинград — Рига. Когда самолет, на борту которого он находился, пошел на снижение и в пассажирском салоне загорелась табличка «Пристегните ремни», Бутман вскочил со своего места и ворвался в кабину пилотов с возгласом: «Спасибо за прекрасный полет!» Пока его выдворяли, он с лихорадочной быстротой высчитывал — хватит ли времени, чтобы, угрожая оружием, приказать летчикам повиноваться, а встретив сопротивление, ударами саперных лопат и резиновых дубинок сломить его.

«Бутман сам передал мне орудия насилия, — показал выступающий в качестве свидетеля осужденный ранее Дымшиц. — Они предназначались для возможного нападения на членов экипажа, которых мы намеревались связать».

Преступление намечалось на 15 июня 1970 г. Однако преступный план был своевременно раскрыт, и его участники арестованы.

Попытка захвата и угона самолета — это отнюдь не единственное преступление подпольной группы во главе с Бутманом. Она также занималась изданием и распространением антисоветских материалов сионистского характера, старалась искусственно разжигать среди советских людей эмигрантские настроения.

Как показало расследование, подавляющее большинство граждан отвергло домогательства просионистских заговорщиков. Не найдя опоры и поддержки внутри нашей страны, отщепенцы тем не менее пытались создать у международной общественности мнение о том, что они якобы отражают взгляды если не всех, то, по крайней мере, многих граждан еврейской национальности в СССР. В этих целях участники группы самым беззастенчивым образом фабриковали «письма» и «обращения» от имени советских евреев, которые рассылали в различные адреса за рубежом. В качестве примера можно привести «письмо к американским евреям», открытое клеветническое письмо к советскому поэту Исаю Тобольскому и целый ряд других документов, которые дезинформировали мировую общественность о положении евреев в СССР.

На ленинградском процессе была выявлена тесная связь преступников с сионистскими организациями за рубежом, ведущими подрывную и террористическую деятельность против Советского Союза и других социалистических стран. Взрывы в помещениях Интуриста и Аэрофлота в Нью-Йорке, в торгпредстве СССР в Амстердаме, нападение на Советское консульство в Лондоне, срывы выступлений советских деятелей искусства в США, бесчинства и хулиганские выходки в отношении советских граждан, работающих за границей, — все это дело рук международного сионизма.

План захвата и угона самолета являлся типичным проявлением преступного курса сионизма, не брезгующего ничем для достижения своих коварных целей. В данном случае преследовалась провокационная цель — привлечь внимание к так называемому «еврейскому вопросу» в СССР.

Как выяснилось на суде, в том числе и из показаний самих обвиняемых, об этом преступном плане были осведомлены сионистские круги Израиля. Больше того, они субсидировали и направляли подрывную деятельность антисоветской группы. Инструкции и рекомендации от израильской разведки поступали через фирму «Динерман и Ко». Членам группы и лицам, связанным с ними, присылались дорогостоящие посылки под видом «помощи из Израиля». Посылки реализовывались соучастниками заговора, и вырученные деньги шли на подготовку воздушной диверсии.

В числе тех, кто содействовал установлению связей подсудимых со спецслужбами Тель-Авива, был, например, некий Дональд Меламент, 1945 года рождения, гражданин США, ярый сионист, получивший специальную подготовку в Израиле. Этот аспирант Йельского университета (США) вместе с другими стажерами, выезжавшими на учебу в Советский Союз, прошел в Америке курс подрывных наук. По его словам, ему обеспечили на это время «райскую жизнь», а потом сказали: «Больше такой жизни вы от нас не увидите, но сможете обеспечить ее себе сами. Получите по тысяче долларов за каждого советского ученого, которого уговорите переехать в Соединенные Штаты».

Теперь понятно, почему, приехав стажироваться на химический факультет Ленинградского государственного университета, Меламент мало интересовался науками. Свои усилия он направил на ведение в СССР антисоветской и сионистской пропаганды, пытаясь склонить некоторых советских ученых и специалистов к выезду за рубеж. Сотрудники и преподаватели химического факультета дали отпор зарвавшемуся стажеру и обратились с заявлением в ректорат с требованием пресечь его провокационную деятельность.

Не найдя единомышленников в стенах университета, Меламент стал искать их на стороне. В феврале 1970 года он встретил Владимира Могилевера, инженера одного из научно-исследовательских институтов Ленинграда. В группе, представшей перед судом, он был ответственным за налаживание и поддержание связей с сионистскими кругами в Израиле.

Покидая досрочно Советский Союз отнюдь не по собственному желанию, Меламент увез с собой толстый пакет, врученный ему Могилевером. Помимо сфабрикованных антисоветской группой разного рода клеветнических «писем», «обращений» и иных «документов» в пакет было вложено послание в Тель-Авив с сообщением о деятельности' заговорщиков и планируемых ими акциях. Эти сведения содержались в специальном конверте, адресованном «Саше». Такой псевдоним скрывал имя Ашера Бланка, бывшего советского гражданина, выехавшего в Израиль.

В конце мая 1970 года в Ленинград из Норвегии и Швеции под видом туристов прибыли два тель-авивских посланца — Аронзон и Литцман. Оба они продолжительное время жили в Израиле и были тесно связаны с сионистскими кругами этой страны. Их свидание с Могилевером состоялось в ленинградском парке Победы. Здесь Могилевер передал Аронзону очередную зашифрованную депешу в Тель-Авив, составленную руководителем группы Бутманом. Она адресовалась тому же Ашеру Бланку и предназначалась для доклада «высшим правительственным инстанциям Израиля». Как выяснилось в процессе следствия и из показаний обвиняемых на суде, в этом послании содержались информация о плане угона самолета и бегстве заговорщиков за границу и сведения о подрывной работе в СССР, запрашивались инструкции для дальнейшей деятельности.

При отъезде из Советского Союза в таможне Аронзон едва сдерживал волнение — в его кармане лежало секретное письмо Бутмана. Первым досмотр прошел Литцман. И тут Аронзон не выдержал. Быстрым движением он сунул Литцману конверт с документами. Работник таможни заметил это и попросил показать конверт. Литцман отдал письмо. Таможенник его не отобрал, но сфотографировал.

Расшифровать письмо помог уже сам Бутман. Вскоре после отъезда Аронзона ему позвонил из Тель-Авива по телефону Ашер Бланк. Он сказал:

— Гили, я был у твоего дяди доктора Шимона Бутмана и консультировался с ним. Профессор прописал следующие рецепты…

Далее в зашифрованном виде Бланк передал рекомендации израильской разведки для дальнейших действий группе Бутмана.

— Почему вы решили, что под дядей Шимоном Бланк подразумевает израильскую разведку? — спросила подсудимого Бутмана председатель суда Н. Исакова.

— Дело в том, что у меня нет никакого дяди в Израиле, — ответил Бутман. — Первые буквы условного имени профессора Шимона «Ш» и «Б» обозначают кодовое название израильской разведки — Шин-бет. Я понял, что Бланк встречался с ее сотрудниками, передал им наше послание и теперь сообщил мне их рекомендации.

Судебный процесс убедительно показал, что международный сионизм инспирировал, направлял и субсидировал антисоветскую деятельность организованной группы заговорщиков, арестованных в Ленинграде.

Суд выслушал показания обвиняемых, многочисленных свидетелей. Материалы тщательно проведенного расследования заняли 40 объемистых томов. Суду были представлены вещественные доказательства, в частности обширная документация, антисоветская литература, изъятые у подсудимых множительная аппаратура и орудия насилия. Факты неопровержимо подтвердили предъявленные обвинения. Да и сами подсудимые признали свою вину.

Вот их показания.

М. Коренблит:

— Я дал согласие участвовать в операции по захвату самолета. Я совершил гнусное дело. Не знаю, что было сначала — глупость или подлость…

Л. Каминский:

— Я очень хорошо жил. Имел прекрасную квартиру, собственную автомашину, интересную работу. У меня была дружная семья. Теперь я глубоко осознал, что меня вовлекли в преступную деятельность…

Подсудимые признали, что в Советском Союзе нет антисемитизма, нет дискриминации евреев. И как доказательство тому — биографии самих обвиняемых. Все они получили за государственный счет высшее образование: Г. Бутман окончил два высших учебных заведения, Л. Коренблит — кандидат физико-математических наук.

Обличением сионизма явилось письмо родителей обвиняемого В. Штильбанса, с которым они обратились в редакцию газеты «Ленинградская правда». В нем говорится:

«Нет, господа из Израиля! Наш сын не нуждается в вашей защите. Наоборот, это вы — главные виновники его и нашего несчастья… Мы заявляем крикунам с Запада, что мы им не «соотечественники». Мы — советские люди. Нас воспитала и вырастила Советская страна. И только в этой стране мы дома, на Родине. Вам не удастся поссорить нас ни с русским народом, ни с другими народами Советского Союза, с которыми мы бок о бок сражались против фашизма и отстояли свое счастье.

Мы не хотим, чтобы беда, которая пришла в наш дом, постучалась когда-нибудь в другие семьи. Это и заставило нас обратиться в редакцию газеты, чтобы предостеречь других родителей: берегитесь политических спекулянтов из Израиля, не позволяйте им отравлять сознание ваших детей сионистской отравой».

И во время двух ленинградских процессов, и после них западная пропаганда приложила немало усилий, чтобы доказать неправомочность нашего суда судить граждан СССР за совершенные ими против Советского государства и общества преступления. Доказать это оказалось трудно, даже прибегая к инсинуациям. К тому же ассортимент этих инсинуаций оказался весьма скудным. И все они полностью опровергаются материалами дела.

Инсинуация первая: подсудимые невиновны.

Парижская газета «Монд» (в унисон с некоторыми другими западными изданиями) писала, что у нее есть сомнения и в «действительности фактов», вменяемых в вину подсудимым, и в «характере следствия». У газеты и ее московского корреспондента сложилось впечатление, что подсудимые «вопреки официальной информации не признали себя виновными». Вот «впечатление» самих подсудимых:

С. Дрейзнер:

«Мне тяжело говорить, но я совершил преступление против советского народа, против своей Родины.

Я заявляю, что покончил с прошлым и никогда к этому не вернусь».

Л. Коренблит:

«Я понимаю, что нас судят не за убеждения, а за конкретные действия, нарушившие Уголовный кодекс. Что я могу сказать в свое оправдание? Честно говоря — ничего. Никому не дано право преступать закон, а я его нарушил. Полностью признаю свою вину по всем пунктам предъявленного мне обвинения и глубоко раскаиваюсь в том, что делал…»

В. Могилевер:

«Злодейский замысел — захват и угон самолета! Могу сказать только одно — никогда в жизни я не совершу более ничего, что могло бы нанести ущерб советскому народу и государству».

В. Богуславский:

«Я совершил преступную ошибку и готов понести наказание. Я никогда не повторю эту ошибку. Более того, если. когда-нибудь мне придется столкнуться с попыткой совершения подобных действий со стороны других лиц, я сделаю все, чтобы пресечь их помня о своем печальном опыте».

Л. Каминский:

«Я глубоко осознал, что меня вовлекли в преступную деятельность. Я полностью осуждаю ее. То, что произошло, для меня урок на всю жизнь».

Б. Мафцер (на суде в Риге):

«Признаю, что виновен по всем пунктам предъявленного мне обвинения и должен понести заслуженное наказание. Я сожалею о том ущербе, который принесла моя деятельность Советскому государству. Этот ущерб был нанесен распространением клеветнических вымыслов о Советском Союзе, о его внешней и внутренней политике… Постараюсь искупить свою вину честным трудом».

Инсинуация вторая: подсудимых обвиняют в связях с международным сионизмом и с Израилем, которые якобы не имеют к данным людям и их действиям никакого отношения. Это утверждала, в частности, английская газета «Тайме».

Вещественные доказательства, признания обвиняемых, показания свидетелей приводят к прямо противоположному заключению. Вот выдержки из протоколов суда в Ленинграде, где были раскрыты разные приемы, к которым прибегают Тель-Авив и международные сионистские центры для организации антисоветских акций на территории СССР.

Г. Бутман:

«По поводу акции «Свадьба» (закодированное название операции по угону самолета) было решено запросить официальные круги Израиля. Мы специально подчеркнули, что нам нужен ответ только на высшем уровне».

Вопрос:

«Что вы подразумеваете под словами «на высшем уровне»?»

Г. Бутман:

«Мы имели в виду правительство государства Израиль, его министров».

Вопрос:

«Через кого вы запрашивали официальные круги Израиля?»

Г. Бутман:

«Через Ашера Бланка. Это наш единомышленник, который летом 1969 года переехал на постоянное жительство в Израиль».

Вопрос:

«А вы были уверены, что он сможет передать запрос именно «на высший уровень»?»

Г. Бутман:

«Да, я знал об этом».

Вопрос:

«И запрос был передан?»

Г. Бутман:

«Да».

Вопрос:

«Бланк сообщил, с кем он консультировался?»

Г. Бутман:

«Да, с «консилиумом врачей», т. е. с официальными кругами Израиля, как мы и требовали. Когда мы просили Бланка информировать Израиль о нашей деятельности, мы поставили и вопрос о моральной и материальной поддержке…»

А вот другой вид «контактов».

В. Могилевер:

«Для связи я использовал иностранных туристов, с которыми нелегально передал в Израиль ряд писем и материалов».

Вопрос:

«Встречи с туристами были случайными или обусловленными?»

В. Могилевер:

«Обусловленными».

Вопрос:

«Через кого был запрошен Израиль по поводу «Свадьбы»?»

В. Могилевер:

«Через норвежского туриста Аронзона. Его семья живет в Израиле, а он получает в Норвегии медицинское образование».

Вопрос:

«Как вы узнавали, что «турист» именно тот человек, который вам нужен?»

В. Могилевер:

«Я сообщал пароль».

Вопрос:

«Назовите его…»

В. Могилевер:

«Это были две первые строки из библии».

Вопрос:

«На предварительном следствии вы рассказывали о письме, в котором упоминался дядя Бутмана…»

В. Могилевер

«Да, в одном из писем Бланк написал: «Недавно я посетил дядюшку Шимона Бутмана». Я спросил у Бутмана, есть ли у него дядюшка в Израиле. Он очень удивился и сказал, что нет. Мы запросили Бланка, кого он имел в виду, и получили ответ: «Обратите внимание на инициалы дядюшки».

Инициалами были буквы «шин» и «бет».

Вопрос:

«Уточните, что это значит».

В. Могилевер:

«Бланк побывал в израильской разведке «Шин-бет»».

Защиту подсудимых осуществляли опытные юристы с многолетним стажем судебной практики из Риги, Москвы и Ленинграда — С. Хейфец, В. Вишневский, В. Стряпухин и др. В своих выступлениях они не отрицали, что их подзащитные обоснованно занимают место на скамье подсудимых. В то же время, ходатайствуя о смягчении наказания, адвокаты просили учесть, что вина за совершенные преступления ложится также и на международный сионизм.

«Подсудимые стали пешками в спекулятивной политической игре, которую ведут сионистские круги Запада с целью подрыва социалистического строя в СССР, — сказал адвокат Ю. Бузиниер. — Я, как и многие другие советские люди, глубоко огорчен, что моего подзащитного постигло такое несчастье. Но деятели, которые в свое время присылали М. Коренблиту вызовы из Израиля от его не существующих там «родственников», получили пищу для своей пропаганды и теперь поднимают шумиху, фальсифицируя проходящий в Ленинграде процесс и изображая его как «преследование невинных».

М. Коренблит:

«То, что я совершил, является не чем иным, как черной неблагодарностью к стране, которая вырастила меня, дала мне образование, обеспечила всеми гражданскими правами. Так называемая «лига защиты евреев», которая, видимо, претендует на роль моего защитника, ничем не отличается в своей деятельности от «коричневорубашечников». Ее почерк — почерк тех, кто устраивал «хрустальную ночь» в фашистской Германии… Мне не нужны адвокаты с бомбой в руке…»

Л. Ягман:

«Сейчас сионисты на Западе спекулируют нашими именами, наживая на этом политический капитал…»

С. Дрейзнер:

«Нашу группу бессовестно использовали для антисоветской пропаганды на Западе. Мы шли на поводу у пропаганды международного сионизма…»

В. Могилевер:

«…Не только раскаиваюсь в своих преступлениях, но сожалею, что моими действиями я давал и даю возможность пользоваться реакционным сионистским кругам, которые ведут враждебную деятельность против Советского Союза. Я решительно порываю с антисоветизмом реакционных сионистских кругов, деятельность которых направлена против социалистического строя. Я осуждаю сионистских хулиганов, которые устраивают за рубежом провокации и террористические акты…»

Л. Коренблит:

«Я только сейчас осознал глубокий смысл пословицы: «Избавь бог от ложных друзей и защитников, они хуже любого, самого заклятого врага».

Инсинуация третья: в Советском Союзе людей якобы преследуют за их убеждения, в данном случае — за их «приверженность идеалам сионизма», который, оказывается, ничего общего с враждебной Советскому Союзу деятельностью не имеет. Ряд западных газет опубликовал как раз во время ленинградского процесса заявление лидеров Всемирного еврейского конгресса о том, что «сионизм — это не антисоветизм».

Подсудимые говорили по этому поводу следующее:

В. Штильбанс:

«Я осознал, что любая сионистская действительность является по своему существу антисоветской. Я глубоко раскаиваюсь в том, что проводил такую деятельность, и, безусловно, осуждаю ее. Мне хотелось бы выразить здесь свое отношение к действиям так называемой лиги защиты евреев и так называемого брюссельского конгресса. Я совершил преступление на территории Советского Союза и буду нести наказание в соответствии с советскими законами. В непрошеных «защитниках» я не нуждаюсь».

«Я прочел в «Ленинградской правде», — говорил на суде Бутман, — письмо родителей обвиняемого Штильбанса. Там говорится о том, что он не нуждается ни в каких других защитниках. Я должен сказать, что мне тоже никакая другая защита не нужна…»

Инсинуация четвертая: подсудимые якобы являются жертвами дискриминации и борцами против лее. За это их и судят «с расистских позиций». На эту тему пространно высказывались и израильское радио, и «Свободная Европа», и многие американские и западноевропейские газеты. «Сегодня, — писала, например, «Фигаро», — становится совершенно ясно, что евреи в Советском Союзе подвергаются расовой и национальной дискриминации. Евреи в СССР не пользуются правами на культурное развитие и свободное вероисповедание, гарантированными им конституцией».

Напомним, что среди обвиняемых были кандидат физико-математических наук Л. Коренблит и закончивший два советских высших учебных заведения Г. Бутман.

А вот что говорят сами «жертвы дискриминации».

Инженер-проектировщик С. Дрейзнер: «По отношению к себе я никогда не испытывал никакой дискриминации». Он же привел такой красноречивый факт: выполняя директиву зарубежных сионистских организаций, группа задумала изготовить и распространить сборник актуальных документов о дискриминации евреев в СССР. Однако они так и не смогли найти конкретных примеров, и поэтому пришлось отказаться от замысла.

В. Штильбанс:

«Я не знаю, что такое дискриминация».

Шпильберг на вопрос председателя суда в Риге Л. Лотко, ощущал ли он на себе «дискриминацию», о которой кричит сионистская пропаганда, ответил: «Дискриминации не было».

Разработка и массовое распространение фальсифицированных версий о судебных процессах в Советском Союзе над нарушителями социалистической законности стали отраслью в западной индустрии антисоветских диверсий и клеветы. Бесчисленным количеством публикаций искаженная интерпретация юридических казусов закрепляется в общественном сознании. При этом полностью игнорируются факты, доказанные в судебном порядке, а не получившие подтверждения выдаются за имевшие место. Вот почему, в частности, по сей день вопреки истине и невзирая на неоднократные разоблачения сионистская и другая антисоветская пропаганда обеляет участников операции «Свадьба», объявляет их невиновными.

 

Клевета, шпионаж и фальшивый марьяж

10-14 июля 1978 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР рассмотрела уголовное дело Анатолия Щаранского. Он обвинялся в измене Родине в форме шпионажа и оказания иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР, а также в антисоветской агитации и пропаганде (преступления, предусмотренные п.' «а» ст. 64 и ч. 1 ст. 70 УК РСФСР).

А. Щаранский, 1948 года рождения, с марта 1975 по февраль 1977 года не имел определенных занятий, а затем некоторое время числился секретарем профессора-пенсионера. До ареста проживал в г. Истре Московской области.

Еще задолго до начала суда западная пропаганда развернула кампанию в защиту Щаранского, изображая его в терновом венце «великомученика». Накануне открытия судебного процесса американские власти демонстративно аннулировали выезд в Советский Союз двух делегаций на советско-американскую конференцию по научному сотрудничеству и проблемам охраны окружающей среды. В западной прессе в связи с делом Щаранского стали ставиться под вопрос отношения двух великих держав, торговля, культурный обмен, переговоры о прекращении гонки вооружений и политика разрядки в целом.

Вряд ли дело дошло бы до такого рьяного заступничества и столь высоких ставок в политических спекуляциях вокруг дела Щаранского, не будь он сионистским активистом и одним из главных организаторов выезда евреев из СССР. Самому Щаранскому было отказано в выезде, поскольку он обладал секретной информацией оборонного значения. Отказ этот был временным. Но Щаранский не стал терпеливо ждать своего срока, он занялся сбором секретных данных для иностранной разведки.

Суд обстоятельно исследовал доказательства относительно сбора Щаранским лично и через сообщников информации о дислокации и ведомственной принадлежности предприятий оборонных отраслей промышленности и связанных с ними объектов, а также об их руководителях. Все эти сведения Щаранский систематически, вплоть до ареста в марте 1977 года, передавал с соблюдением мер конспирации на Запад.

Было доказано, что Щаранский поддерживал связь с иностранным корреспондентом, который, как установлено компетентными органами, являлся агентом одной из западных военных разведок. Из показаний явствует, что Щаранский в течение 1976 — 1977 гг. неоднократно оказывал ему содействие в установлении на конспиративной основе контактов с советскими учеными и специалистами, обладающими секретными сведениями. Щаранский помогал этому агенту в сборе разведывательной информации, в частности проводя целенаправленные опросы ничего не подозревавших людей. По заданию иностранного шпиона Щаранский лично опросил одного из советских ученых по вопросам развития в СССР генной инженерии, о перспективах этой науки, а также получил сведения о том, какие учреждения занимаются данными проблемами.

При содействии Щаранского агент военной разведки имел несколько встреч с советским ученым, располагавшим секретами, и пытался добыть от него сведения о конечных результатах закрытых исследований. На последней встрече при получении таких материалов иностранец был задержан с поличным.

Суду были представлены многочисленные доказательства преступной деятельности Щаранского: подлинник письма от агента иностранной разведки с заданием собирать разведывательную информацию; специальная анкета, содержащая перечень вопросов разведывательного характера (на обороте этого документа от руки было написано письмо, обращенное лично к Щаранскому). Суд ознакомился с заключениями ряда экспертиз, с официальными документами о пребывании в СССР иностранцев, с которыми подсудимый состоял в преступной связи, и их сотрудничестве с иностранными разведывательными органами.

Судом было установлено, что Щаранский подготовил и направил за границу не менее семнадцати документов-фальшивок, которые были использованы на Западе во враждебных Советскому государству целях. Это так называемые обращения, обзоры и письма, основанные на клевете, которые подстрекали к антисоветской деятельности. Щаранский таким способом всячески стремился подталкивать политические круги Запада к оказанию давления на Советский Союз и вмешательству в его внутренние дела. Из материалов, фигурировавших на процессе, явствует, что таким образом Щаранский стремился нажить политический и денежный капитал. Таким способом он готовил себе безбедную жизнь за границей, собираясь уехать из СССР.

Летом 1975 года Щаранский совместно с двумя соучастниками встречался с группой американских сенаторов, посетивших Советский Союз. Эта встреча происходила в номере московской гостиницы «Россия» как раз накануне приема американских законодателей советскими официальными лицами. Для того чтобы испортить атмосферу предстоящей встречи, возбудить враждебность и настроить сенаторов против каких-либо конструктивных шагов в отношениях с советской стороной, Щаранский вручил им фальсифицированный «обзор» о положении евреев в Советском Союзе. Здесь содержались клеветнические измышления об «антисемитской кампании фашистского толка» в Советском Союзе, якобы «поощряемой центральными властями». Эти дикие измышления развязали руки наиболее оголтелым противникам СССР на Западе. Их распространение, безусловно, подталкивало экстремистские элементы, в частности из так называемой лиги защиты евреев в США, к террористическим антисоветским акциям.

«Подсудимый Щаранский, — обратился к нему государственный обвинитель во время процесса, — в своих материалах вы много раз писали, что евреи в СССР подвергаются дискриминации. Имела ли когда-нибудь место дискриминация вашей семьи?» На этот вопрос Щаранскому нечего было ответить, и он промолчал. Тогда обвинитель зачитал официальную справку о том, что отец, мать и брат Анатолия Щаранского, так же как и он сам, получили в СССР высшее образование. Все работали по специальности. Сам Щаранский после окончания института работал инженером, а затем старшим инженером в оборонной научно-исследовательской организации. Его не обходили при продвижении по службе. Ему оказывалось доверие: он был допущен к важным секретам Советского государства. Ни Щаранский, ни его семья никогда не подвергались какой-либо дискриминации.

«В материалах, переправленных» на Запад, вы неоднократно писали, что советские евреи, подавшие заявления на выезд в Израиль, немедленно лишаются работы. Произошло ли это с Вами лично после подачи такого заявления?» — таким был еще один вопрос прокурора. Щаранский ответил, что с работы его никто не увольнял. Он сам перестал ходить на службу, поскольку она отвлекала его от «общественной деятельности».

Щаранский участвовал в изготовлении двух клеветнических писем к американским сенаторам и конгрессменам о преследованиях и репрессиях, которым якобы подвергаются желающие выехать из СССР. Государственные деятели Запада побуждались подобными материалами к вмешательству во внутренние дела Советского Союза. Очевидно, что Щаранский стремился в интересах сионистских кругов стимулировать выезд евреев из СССР, разжигал национальную рознь и призывал к нажиму извне на советские власти. Так, в беседе с одним из лидеров международной сионистской организации «Сохнут» Лерманом, приезжавшим в Москву в сентябре 1975 года, Щаранский убеждал его использовать все возможности международного сионизма для того, чтобы заставить Соединенные Штаты прекратить поставки зерна в Советский Союз. Речь шла, таким образом, об организации экономического давления на Советское государство.

В феврале 1976 года Щаранский участвовал в подготовке и распространении среди представителей западных государств в Москве письма, адресованного конференции сионистов в Брюсселе. Письмо это содержало заведомо ложные сведения об «усилении антисемитизма и дискриминации евреев в СССР». Под этим предлогом международные сионистские организации призывались к вмешательству во внутренние дела Советского Союза, к причинению ущерба его интересам и авторитету.

В конце 1976 года Щаранский и соучастники подготовили и направили за границу письмо, призывающее сохранить дискриминационную в отношении СССР поправку Джексона к закону о торговле. Сторонники сохранения этой поправки во вред взаимоотношениям великих держав использовали это письмо и содержавшиеся в нем дезинформационные данные как аргумент для подтверждения и обоснования своей реакционной позиции.

Нужно отметить, что Щаранский организовывал политическую кампанию за выезд из СССР тех самых людей, которым советские власти временно отказывали в выезде потому, что по роду своей работы эти лица были допущены к военным и прочим секретам Советского государства. Без сомнения, подсудимый прекрасно знал, какие службы на Западе заинтересованы в таких людях. Больше того, Щаранский сам собирал среди этих так называемых «отказников» секретную информацию, которую передавал иностранным шпионам. В то же время, как было установлено на суде, для причинения политического ущерба Советскому Союзу Щаранский стряпал фальшивые «списки граждан, которым отказано в выезде в Израиль». В этих списках он перечислял людей, которые давно выехали из СССР, и даже тех, кто никогда не изъявлял такого желания. Оказалось, что многие из будто бы подписавших составленные Щаранским обращения к Западу даже ничего не знали об этом. Под одним из таких обращений, как показала экспертиза, 30 подписей сделаны рукой самого Щаранского.

Щаранский знал, на кого он работал. Знал и то, что его материалы активно используются на Западе во враждебных Советскому государству и народу целях. Он сознательно помогал тем кругам Запада, которые причиняют вред СССР и пытаются вмешиваться в его внутренние дела.

Теперь, после суда в Москве, хозяева Щаранского выгораживают своего человека и убеждают общественность в том, что он незаслуженно осужден.

Для драматизации дела создан миф о «трагедии супругов Щаранских», в который поверили некоторые общественно-политические деятели западных государств. Роль несчастной жены Щаранского исполняет Наталья Штиглиц, которая никогда не была связана с ним узами брака. Эта женщина совершила фиктивное «религиозное бракосочетание» с Щаранским за день до своего выезда из СССР в Израиль, оформив его недействительным документом — «кету бой». Это было сделано для того, чтобы в роли «законной жены», находящейся на Западе, Н. Штиглиц могла обвинять советские власти в «разъединении семьи».

«Это выглядит как несомненная мистификация», — заявил московский раввин Яков Фишман. Вместе с президентом московской еврейской религиозной общины С. Клейманом он подписал обращение к Окружному раввинату Иерусалима от 4 апреля 1978 г. В обращении говорится, что религиозный брак Штиглиц-Щаранской незаконен и недействителен, так как при его совершении нарушены все каноны иудаизма.

На суде в Москве были представлены и разоблачены как ложные заявления Штиглиц в ОВИР об ускорении воссоединения с «мужем».

Вот дословная запись диалога между государственным обвинителем и Щаранским.

Обвинитель: В январе 1975 года Штиглиц писала в ОВИР, цитирую: «Две недели назад у нас родился сын, и теперь мы ждем воссоединения со своим мужем и отцом уже вдвоем».

Щаранский: Я подобных заявлений от нее в ОВИР не пересылал.

Обвинитель: Но оно к вам и не должно было поступить. Она адресовала его в ОВИР…

Щаранский: Мне ничего не известно о подобном ее заявлении в ОВИР.

Обвинитель: Ничего неизвестно?

Щаранский: Да.

Обвинитель: Вот том дела 45-й, лист 226 (показывает обвиняемому). Вы читали это…

Щаранский: Да…

Обвинитель: Меня интересует, есть ребенок или нет?

Щаранский: Значит, я еще раз говорю, что никаких подобных заявлений мне от Натальи Штиглиц не поступало.

Фиктивный брак, спекуляция на несуществующем сыне… Этот марьяжный фарс поставлен для дезинформации общественного мнения, чтобы вызвать сочувствие и жалость к преступнику, изобличенному в шпионаже и клевете.

Известно, что дезинформация, реализуемая в ходе всякой идеологической диверсии, не имеет надлежащей убедительности, если за ней не стоит какой-либо конкретный источник. Для легализации ложных сведений нужны лжесвидетели.

О том, как их находят и используют в целях антисоветской пропаганды, рассказала обратившаяся в посольство СССР в Бельгии бывшая советская гражданка Любовь Бершадская. До 1970 года она жила в Москве, работала в газете и причисляла себя, как сама пишет, к «подпольным солдатам Сиона», т. е. к тем, кто, живя в Советском Союзе, агитировал и действовал в пользу Израиля. Покинув СССР, Бершадская совершила пропагандистское турне по Соединенным Штатам Америки, организованное сионистами, а затем поселилась в Израиле. Вскоре она разочаровалась в израильском образе жизни, бежала в Брюссель и теперь пишет в Советский Союз письма, разоблачающие сионизм. В одном из них говорится:

«По приезде в Нью-Йорк меня встретила в аэропорту имени Кеннеди мисс Голди Робинсон, которая специально прилетела из Кливленда. Мне вручили толстую книжечку с авиабилетами. Я должна была говорить по три-четыре раза в день перед огромными толпами, выступать на пресс-конференциях, по радио и телевидению. В моей программе был расписан каждый час в течение двух месяцев. Спать приходилось главным образом в самолетах и машинах. Я отвечала на вопросы, спорила до хрипоты, совершенно не вдумываясь ни в значение, ни в пользу моих выступлений. Меня встречали и провожали на аэродромах с розами, специально закупленными оптом сионистскими организациями. Это настоящий большой бизнес. Только, как я убедилась, очень грязный. Он построен на сплошном обмане».

Любовь Бершадская использовалась как источник антисоветской дезинформации уже после того, как она выехала на Запад. Но есть и такие лица, которые, живя в СССР, снабжают тенденциозными и клеветническими сведениями зарубежных антисоветчиков. О сотрудничестве подобного «информатора» с английскими сионистами рассказывает корреспондент агентства печати «Новости» Владимир Елин

 

Тандем лгунов

Не было ни цементного гроба, ни стен, утыканных железными остриями.

Человек с бородкой в бежевом свитере и домашних шлепанцах озадаченно вертит в руках сообщение агентства Ассошиэйтед пресс. В нем говорится, что британский парламентарий Гревилл Джаннер возмущен «негуманностью» советских властей, которые якобы бросили еврея Владимира Слепака в цементный гроб на ложе из гвоздей и продержали в нем двадцать часов.

— Джаннер усилил наименования, — говорит цветущий мужчина средних лет. И есть все основания верить ему больше, чем английскому парламентарию. Ведь это не кто иной, как сам Владимир Слепак.

Провокатор с берегов Темзы

Гревилл Джаннер, глава так называемого всепарламентского комитета за освобождение советских евреев, через тысячи миль выспрашивал Слепака по телефону о подробностях его ареста за нарушение общественного порядка, выуживая материал для своих провокационных версий. Слепак был для него лишь политической пешкой, абстрактным информатором с номером московского абонента.

Гревилл Джаннер прислал Слепакам собственную фотографию в красном кожаном паспарту. Они же получили из Лондона и платное приложение к газете «Тайме», иллюстрированное портретами «жертв антисемитизма в Советском Союзе». Весь этот «иконостас» состоит из уголовников, которые в разное время были осуждены за попытку разбойного нападения на экипаж и угона пассажирского самолета, хищение социалистического имущества и другие преступления.

Джаннер не спешит пополнить домашнюю фототеку Слепаков снимками обожженных напалмом в Бахр-эль-Бакре арабских детей, руин Эль Кунейтры и Рафаха, пепелищ Бирама и Икрита. Здесь нет фотографии, которая обошла всю мировую печать: сплющенный автомобиль на обочине ливанской дороги. Машина приближалась к. городу Тиру, когда ее остановил израильский танковый патруль. У восьмилетнего ребенка не оказалось удостоверения личности (!) и тогда шестидесятитонный танк «Центурион» раздавил машину вместе с восемью ее пассажирами.

Гревилл Джаннер грозился доложить о сфабрикованном им самим «деле» Слепака в Международный Красный Крест. Воспаленному воображению члена исполкома сионистской федерации Англии и Северной Ирландии явился цементный гроб, утыканный гвоздями. В то же самое время под носом у Джаннера несли не мифические, а настоящие гробы с жертвами расстрелов в Ольстере. Но парламентарию не пришло в голову броситься к телефону и за плату, гораздо меньшую той, чем стоит звонок в Москву, связаться, скажем, с жителем Белфаста Джерардом Доннели, Спрингфилд-роуд, 147. Сделав это, Джаннер мог бы узнать многое по волнующему его вопросу о правах человека.

Ассоциация в защиту закона и справедливости, объединяющая североирландских юристов, прислала в агентство печати «Новости» потрясающие свидетельства о пытках и издевательствах над мирными жителями Ольстера.»

Они были представлены и на Международный суд по правам человека в Страсбурге, где Ирландия предъявила Великобритании тяжелые обвинения в применении пыток и чудовищного насилия в Ольстере.

Знает ли об этих и многих других фактах злодеяний английских войск в Северной Ирландии парламентарий Джаннер? Конечно! Однако, обрядившись в тогу борца за права человека, Джаннер действует как политический диверсант и вербовщик от сионизма.

Тунеядец с улицы Горького

Просторная квартира, предоставленная государством. Площадь более ста квадратных метров, окна глядят на главную магистраль столицы — улицу Горького. Нас окружают атрибуты налаженного, спокойного быта. Приемник с выносными динамиками, магнитофон, гравюры на стенах. Все это мало напоминает обитель мученика.

Здесь, в Москве, некогда жила семья, которая теперь распалась. В причинах ее трагического разрыва далеко не последнюю роль сыграл сионист из Англии Гревилл Джаннер.

В архиве Слепаков хранится вырезка из газеты «Советская Россия» за 29 мая 1957 г. Два столбца текста вобрали в себя десятилетия удивительной жизни отца Владимира — Семена Слепака, который отдал молодость укреплению Советской власти на острове Сахалин. И позднее Семен Слепак занимал ответственные государственные посты. Отец отрекся от сына, собравшегося покинуть Родину.

Радиоинженеру В. Слепаку было отказано в выезде из СССР, потому что он работал на секретном объекте. Любой специалист здесь знает много технических секретов. Слепак к тому же знает и военные.

Слепак стал зарабатывать на провокациях, которые устраивал в антисоветских пропагандистских целях. Он упорно отказывался работать и жил на средства, поступавшие от сионистов Запада. То, что В. Слепак выступал в роли инспиратора фальшивых версий, ясно видно из содержания дезинформационных материалов западной пропаганды, например клеветнической интерпретации дела А. Завурова.

 

Дело Завурова

Вот что говорилось в передаче «Голос Америки» от 15 января 1977 г.: «Владимир Слепак уведомил Эндрю Янга о судьбе одного советского еврея Амнера Завурова, осужденного в среду 12 января в узбекском городе Шахрисабзе к трем годам тюремного заключения; ему предъявлено обвинение в нарушении паспортного режима, тунеядстве и хулиганстве. Как сообщил Владимир Слепак по телефону из Москвы, паспорт был отобран почти полтора года назад, когда ему была выдана виза на выезд в Израиль, которую он не по своей вине просрочил. Отсутствие паспорта не позволяло ему устроиться на работу, а что касается обвинения в хулиганстве, то, по словам Слепака, видимо, речь идет о какой-то, по всей вероятности, подстроенной драке».

Развивая антисоветскую акцию, «Голос Америки» сообщал 17 января 1977 г.: «Этот случай взывает к справедливости. Мы имеем дело с человеком, который подвергался преследованиям и теперь приговорен к трем годам заключения за то, что у него нет паспорта и работы.

Комитет американских юристов в Лос-Анджелесе в Калифорнии выступил с заявлением в надежде привлечь общественное внимание к судьбе советского гражданина Амнера Завурова, приговоренного в Узбекистане к трем годам заключения за неимение паспорта».

На самом деле примерно в 10 час. вечера 20 ноября 1976 г. Амнер Завуров и его брат Амнон, будучи пьяными, устроили дебош в квартире Давыдова. Они оскорбляли хозяина, а Амнер Завуров избил его: наносил удары в лицо, живот, спину, угрожал ударить ножницами. Как выяснилось, причиной тому послужили неоднократные напоминания Давыдова о том. что Завурову пора прописаться и устроиться на работу.

Вина Амнера Завурова была полностью доказана показаниями свидетелей, вещественными доказательствами, заключением судебно-медицинской экспертизы по поводу телесных повреждений, нанесенных обвиняемым потерпевшему Давыдову.

 

Уголовники в терновом венце

Воры, хулиганы, спекулянты, злостные клеветники, взяточники и мошенники — вот истинное лицо тех, кого антисоветская пропаганда выдает общественному мнению Запада за невинных людей, осужденных за убеждения в Советском Союзе.

Спекулянт Левинзон

27 — 28 мая 1975 г. народный суд осудил к лишению свободы С. Левинзона за спекуляцию. Было установлено, что с мая 1974 года по февраль 1975 года Левинзон скупил в магазине «Платан» в Одессе 15 отрезов кримплена, 6 отрезов трикотажа, японские косынки и продал их по спекулятивной цене.

Левинзон не испытывал материальной нужды, он работал и получал заработную плату, у его жены был крупный вклад в сберегательной кассе. Кроме того, Левинзон получал денежные переводы из различных западных стран.

Из протокола суда:

Прокурор:

От кого Вы получали иностранную валюту?

Левинзон:

От своих родственников из-за границы… От дяди в Израиле.

Прокурор:

А вы получали деньги из Англии, Канады, Швейцарии, Дании, США.

Левинзон:

В США у меня живет тетя.

Прокурор:

А какие организации посылали Вам деньги?

Левинзон:

Может быть, организация «Джойнт».

Прокурор:

Почему Вы не пользовались этими деньгами как честный человек? Вы давали такие показания: «…стал получать материальную помощь небольшими суммами по 100 — 150 рублей сертификатами и посылки от международных еврейских организаций. В Ленинграде купил транзистор и отправил его в Израиль. В Москве купил чайный сервиз и тоже отправил в Израиль».

Левинзон:

Да, так все было.

Прокурор (вопрос к отцу Левинзона):

Где у Вас есть родственники за границей?

Ш. Левинзон:

В Израиле, в Канаде, Америке. В Канаде — по фамилии Шпигель.

Прокурор:

А в Дании, Швейцарии, ФРГ кто у Вас проживает?

Ш. Левинзон:

Никто.

Прокурор (к подсудимому Левинзону):

Из Швейцарии вам пересылало деньги акционерное общество «Мелла». Чем объяснить, что помощь оттуда пришла на имя сорока восьми человек, проживающих в различных городах Советского Союза? Еще Вам пересылала деньги организация «Хельга Кох Трейден» (Дания) и кроме Вас от нее поступили деньги двадцати другим лицам в Советском Союзе. Как Вы это объясните?

Левинзон:

Не знаю.

На суде выяснилось, что Левинзон был платным провокатором, его антисоветскую деятельность финансировали специальные организации, занимающиеся акциями против Советского Союза.

Спекулянтка Берковская

Супругов Анну и Юрия Берковских из Новосибирска суд осудил к году лишения свободы условно. Они на свободе. Однако за рубежом их причисляют к «узникам за убеждения», их имена в списке «диссидентов». Анна Берковская, 44 лет, преподаватель, занималась мелкой спекуляцией. Ее изобличили свидетели, да и сама она не отпиралась. «Никаких материальных затруднений у нас не было, — сказала Берковская, — просто хотела побольше денег». При обыске у Берковских обнаружили пистолет «Вальтер» № 773211 и патроны к нему. Пистолет принадлежал Юрию Берковскому, который незаконно приобрел и хранил это огнестрельное оружие, что и явилось составом его преступления.

 

Расхититель народной собственности

В разряд «политической оппозиции» занесен Михаил Левиев, бывший директор фирменного магазина «Таджикистан» в Москве. Получаемые для продажи лучшие национальные таджикские шелковые ткани не попадали на прилавок, они распродавались тайно по спекулятивным ценам. Всего таким образом было реализовано 220 тыс. м ткани на 1, 5 млн. руб. За это время Левиев получил 77 500 руб. — в виде взяток. М. Левиев скупал и перепродавал золото, занимался контрабандой и незаконными валютными операциями. Лишь одному своему соучастнику Вахидову он продал более 8 килограммов золотых монет. При аресте у Левиева было изъято 40 килограммов золота в монетах и слитках, денег и других ценностей на 2 млн. руб.

Левиев наказан за совершение незаконных валютных операций, злоупотребление служебным положением, обман покупателей, контрабанду, хищение в особо крупных размерах, спекуляцию валютой в особо крупных размерах, получение взяток при отягчающих обстоятельствах, а также за содействие спекуляции при отягчающих обстоятельствах.

 

Осужден за шпионаж

11 апреля 1973 г. коллегия военного трибунала Прикарпатского военного округа рассмотрела дело жителя г. Винницы Исаака Школьника, 36 лет, обвиняемого в шпионаже, по ст. 56 Уголовного кодекса Украинской ССР. Поскольку в деле фигурировали факты и вещественные доказательства, составляющие государственную и военную тайну, заседание было закрытым. В судебном процессе участвовал военный прокурор, интересы обвиняемого защищал гражданский адвокат.

В результате всестороннего расследования (было допрошено свыше 70 свидетелей) установлено, что Исаак Школьник настойчиво собирал шпионскую информацию в СССР с тем, чтобы при выезде в Израиль продать ее иностранной разведке. Это были сведения, составляющие военную и «государственную тайну, в том числе: дислокация и назначение важных оборонных объектов, расположение и вооружение воинских частей, данные о предприятиях, выпускающих оборонную продукцию, тактико-технические характеристики образцов отдельных видов военной техники Советской Армии, в том числе танков и самолетов. Для того чтобы квалифицированно отбирать наиболее важную секретную информацию, обвиняемый изучил соответствующую военную и научную литературу.

Проанализировав все собранные Школьником сведения, компетентные комиссии, состоящие из военных и военно-промышленных экспертов различных специальностей, представили свои заключения о том, что эти сведения являются совершенно секретными.

По завершении своей шпионской работы Школьник намеревался подать советским властям заявление о выезде в Израиль. Однако он не успел это сделать, лишь после ареста на его имя были присланы вызовы, заверенные израильскими иммиграционными властями.

Исаак Школьник признал себя виновным по всем пунктам предъявленного обвинения.

Сионисты на Западе инспирировали кампанию «по спасению Школьника», пытаясь оказать нажим на советское правосудие. Они распространили ложные слухи о том, что Школьник «безвинно» попал на скамью подсудимых, за одно лишь желание жить в Израиле. На самом же деле он хотел обеспечить себе «безбедную жизнь» на средства, полученные от продажи советских военных секретов.

 

Грабители

Братьям-близнецам Аркадию и Леониду Вайнманам было по 24 года, когда их начали именовать на Западе «страдальцами за убеждения» и «диссидентами». Их «инакомыслие» выразилось в следующем. Однажды, пьяные, они зашли в магазин «Союзпечать», на Сумской улице в Харькове. У одного из посетителей магазина — Юрия Щербакова — потребовали три рубля, чтобы купить себе еще водки. Щербаков не дал. Тогда Аркадий Вайнман вырвал у него из рук кляссер с марками и вышел на улицу. За Щербакова заступился прохожий — Евгений Сурков. Вайнманы жестоко избили Суркова. Вскоре подоспела милиция. В свидетелях недостатка не было: все происходило в три часа дня.

 

Хулиганы

Марк Нашпиц и Борис Цитленок отбывают пятилетний срок ссылки за хулиганство. Наказание состоит в удалении осужденных из места жительства для поселения в какой-либо другой местности, без охраны.

Нашпиц и Цитленок организовали сборище под сионистскими лозунгами на Калининском проспекте в Москве. Они пытались привлечь к себе внимание прохожих, помешать нормальному движению на этом оживленном участке города. Когда милиционеры потребовали соблюдать общественный порядок, хулиганы оказали им физическое сопротивление. Женщину, проходившую мимо, Нашпиц ударил и сбил с ног за то, что она возмутилась их поведением.

 

Мошенник Колтунов

В июне 1974 года народный суд Первомайского района в городе Черновцы рассмотрел дело Альберта Колтунова, 53 лет, ранее уже отбывавшего наказание за мошенничество. Работая начальником зонального управления «Спортлото», Колтунов отказывал некоторым гражданам в получении выигрыша: придирался к якобы неправильному заполнению карточки, говорил, что для оформления выигрыша нужно дать взятки должностным лицам. Отдельные легковерные счастливцы выполняли требования Колтунова и давали ему «на необходимые расходы» 100 или 200 руб. Эти деньги Колтунов присваивал. Тем самым он компрометировал работу государственного учреждения, причинял ущерб государству и отдельным лицам.

На суде в качестве свидетеля выступила жительница г. Черновцы 3. Дружляк. Она выиграла в тираже «Спортлото» по карточке N 341918 2321 руб. Колтунов убеждал ее, что при перечеркивании цифр она нарушила правила игры, поэтому для получения полной суммы выигрыша нужно дать взятку. Другая свидетельница — гражданка Романова — по карточке N 1004101 выиграла 3980 руб. При предъявлении части «А» карточки Колтунов заявил ей, что правила игры нарушены: перечеркнута линия цифровой сетки, в этом случае полный выигрыш можно получить тоже только за взятку. При получении выигрыша 21 января 1973 г. гражданка Романова и ее муж Бороховский дали Колтунову взятку в размере 180 руб.

Гражданка Юрий Н. В. в 15-м тираже «Спортлото» в 1973 году по карточке N 5930823 выиграла 5000 руб. И ей Колтунов также заявил, что она сыграла не по правилам: перечеркнула лишнюю линию соседней цифры. 21 июня 1973 года гражданка Юрий дала Колтунову взятку — 200 руб. Только тогда она получила выигрыш.

Суд установил, что Колтунов требовал от граждан, выигравших большие суммы, чтобы те давали ему также деньги на поездки в Винницу в центральное управление «Спортлото» якобы для оформления выигрышей. На самом же деле все командировки Колтунова оплачивало учреждение, в котором он работал. Таким способом он получил от Гуцуляка — 40 руб., Юрий — 30 руб., Билецкого — 30 руб., Останина — 41 руб., Ванзуряна — 20 руб.

Суд приговорил Колтунова к пяти с половиной годам лишения свободы.

Этот мошенник изображается на Западе тоже в качестве «инакомыслящего», страдающего «за веру».

 

Мошенник Пинхасов

Американские «защитники» Пети Пинхасова — «мученика за убеждения» добились даже того, что в Нью-Йорке его именем нарекли авеню Баннет, хоть и условно, но с соответствующей церемонией. Пинхасов уже на свободе: отбыл наказание за преступление, причем далеко не первое. Ранее его уличили в краже стройматериалов на ремонтно-строительном участке, где он работал. Тогда решили не возбуждать уголовного дела, ограничились увольнением. Пинхасов устроился плотником в объединение «Дагконсервы» и вновь принялся за хищения. На этот раз его приговорили к одному году исправительных работ без лишения свободы: он работал на прежнем месте, но из его зарплаты государство в течение года вычитало 15 процентов.

Когда кончился срок наказания, Пинхасов перешел на работу в городской комбинат бытового обслуживания, в столярную мастерскую. Там он стал похищать и перепродавать готовую продукцию комбината. Обсчитывал клиентов и государство: с заказчиков брал одну сумму денег, а в квитанциях указывал меньшую. Разницу присваивал. Наконец, решил со взятыми авансами уехать в Израиль. Заказчики подали на мошенника в суд…

Когда на Западе сионисты развязали кампанию в защиту Пинхасова, работники дербентского комбината бытового обслуживания выступили с протестом. Директор комбината Абрам Малинский, еврей по национальности, сказал: «Пинхасова судили за то, что он совершил преступление. Мы хорошо это знаем». «Судили и посадили его законно», — подтвердил Роман Абрамов, служитель иудейской общины Дербента.

 

Наказан за тунеядство

Иосиф Бегун — один из тех, кого в Советском Союзе презрительно называют «тунеядцами», а на Западе представляют «борцами за демократию». В социалистическом обществе в оценке человека главным критерием является его отношение к труду. Конституция СССР обеспечивает всем гражданам СССР право на получение гарантированной работы с оплатой труда в соответствии с его количеством и качеством, включая право на выбор профессии, рода занятий и работы в соответствии с призванием, способностями, профессиональной подготовкой, образованием и с учетом общественных потребностей (ст. 40). В то же время Конституция СССР рассматривает добросовестный труд, соблюдение трудовой дисциплины как обязанность и дело чести каждого способного к труду гражданина. Специально подчеркивается, что «уклонение от общественно полезного труда несовместимо с принципами социалистического общества» (ст. 60).

Для того чтобы трудиться и проявлять свои способности, у И. Бегуна было все: и здоровье, и знания, и место работы… Не было только желания.

Биография этого человека складывалась так же, как у подавляющего большинства его сверстников. Сын рабочих, после школы окончил техникум, затем механико-математический факультет Московского государственного университета и, наконец, аспирантуру радиотехнического института. Он кандидат технических наук. До 1972 года Бегун работал на ряде предприятий, выполнял задания секретного характера.

В мае 1971 года Иосиф Бегун выразил желание выехать на постоянное жительство в Израиль. Его заявление после рассмотрения компетентными советскими организациями было временно отклонено, поскольку в соответствии с действующими правилами выезда из СССР лица, работающие в секретных учреждениях и предприятиях, получают разрешение покинуть страну только после истечения определенного срока. Тогда Бегун уволился с занимаемой должности. Он мог делать выбор из нескольких десятков должностей по его специальности в учреждениях и на предприятиях, не связанных с государственными секретами. Однако Бегун все их отклонил. Он демонстративно воздерживался от устройства на работу, изобретая различные предлоги для этого. Человек не слишком крепких моральных устоев, он бросил две семьи, сына, связался с людьми, сделавшими своим бизнесом клевету.» Его неоднократно предупреждали о необходимости трудиться, но он оставлял предупреждения без внимания. Правда, однажды Бегун устроился на работу, причем не по своей специальности, с которой его были вынуждены уволить за нарушения трудовой дисциплины. В последний раз Иосиф Бегун был предупрежден органами милиции в конце 1976 года. Но и это предупреждение осталось безответным. В январе 1977 года против него было возбуждено уголовное дело.

Решением народного суда Пролетарского района г. Москвы от 1 июня 1977 г. на основании ст. 209 Уголовного кодекса РСФСР Иосиф Бегун наказан за паразитический образ жизни.

В упоминавшемся уже советском телевизионном фильме «Скупщики душ» приводятся документальные кинокадры об антисоветских демонстрациях в Лондоне и Нью-Йорке, организованных сионистами. На этих демонстрациях «узников за убеждения» изображают статисты, одетые в полосатые тюремные одежды. Они шествуют по улицам за декоративными решетками и в цепях из папье-маше. Подобные мелодраматические инсценировки возбуждают враждебность к нашей стране, что прямо противоречит хельсинкским соглашениям, девизом которых является доверие, взаимопонимание и сотрудничество между народами.

Не проходит и дня, чтобы средства массовой информации Запада не преподнесли своей аудитории какой-нибудь очередной антисоветский вымысел. Одни из таких вымыслов служат поводом для продолжительных пропагандистских кампаний, другие тут же лопаются, как мыльные пузыри. Но во всех случаях общественное сознание отравляется порцией яда лжи, клеветы и предубежденности.

 

Клеветнические измышления

Радио «Либерти» «убивает» Тамару Акилову

Тамара Акилова, учительница английского языка из города Самарканда в Узбекистане, удивилась, узнав о своей «загадочной и трагической гибели от рук КГБ». Речь шла о сообщении, которое появилось в израильской газете «Наша страна» и тотчас было подхвачено мюнхенской радиостанцией «Либерти». Согласно ему Акилову убили за то, что она помогала оформлять документы евреям, желающим выехать в Израиль.

— Ну как можно так безобразно врать! Вот я — перед вами. Жива и здорова. По-моему, эта выдумка — настоящая провокация, — говорит Тамара Акилова. — Никаких документов на выезд в Израиль я не оформляла — ни себе, ни другим. Здесь моя родина. Я очень рада, что живу в Советской стране, где взаимоотношения между людьми определяются принципом «человек человеку — друг, товарищ и брат». Мы пользуемся всеми возможностями и благами, которые советское общество предоставляет своим гражданам. Взять, например, нашу семью. Моя сестра Хана окончила педагогический институт, работает педагогом. Старший брат Илья окончил торговый институт, работает по специальности. Я тоже имею высшее образование, преподаю в городской средней школе N 11.

Самарканд — многонациональный город. Здесь бок о бок учатся и работают узбеки, русские, таджики, евреи, представители других национальностей. Все мы живем единой братской семьей. Я возмущена той ложью, которую распространяют сионисты и радио «Либерти».

Акция послов

29 марта 1977 г. норвежская газета «Ворт Ланд» сообщила, что накануне посол Израиля в Норвегии Давид Ривлин посетил МИД Норвегии и просил норвежские власти сделать все возможное для того, чтобы помочь советским евреям. «Евреев, в частности, обвиняют в организации взрывов в метро и крупного пожара в московской гостинице». Он сообщил также, что израильские послы в разных уголках мира обратились с такими же просьбами к правительствам стран, в которых они работают.

Это было сделано по указанию министра иностранных дел Израиля Игала Аллона, который обсуждал данную тему в кнессете.

Провокационные акции израильских послов — беспрецедентные нарушения дипломатического статуса. Достаточно ознакомиться с Венской конвенцией о дипломатических представительствах 1961 года, чтобы убедиться в этом. В статье 3 «О функциях дипломатов» подчеркнуто, что они представляют лишь свое собственное, аккредитовавшее их государство и в стране пребывания защищают только его интересы и интересы своих граждан. В данном же случае израильские дипломаты претендуют на роль представителей советских евреев и защитников их интересов, что совершенно неправомерно.

Посол Ривлин и его коллеги в других странах нарушили также и предусмотренную Конвенцией информационную функцию дипломатов, которая ограничивается «выяснением всеми законными средствами условий и событий в государстве пребывания и сообщением о них своему правительству». Ривлин, например, взялся за выяснение «условий и событий» в третьей стране — в Советском Союзе — и стал информировать не свое правительство, а газету «Ворт Ланд», причем информировать явно не в соответствии с истиной.

Откликнувшись на эту провокационную акцию израильского посольства, шведская газета «Дагбладет» опубликовала статью г-на Хагелунда, в которой он с пеной у рта выгораживал сионистов и слово в слово повторял тезисы Ривлина. Корреспондент датского радио в Тель-Авиве, как сообщила газета «Ланд or фольк», передал в эфир для пяти миллионов своих земляков сенсационный рассказ о том, будто в Москве имеют место погромы, а на улицах столицы евреи не чувствуют себя в безопасности.

Сообщения эти абсолютно ложны и носят пропагандистский характер.

Никто — ни печатно, ни устно — в Советском Союзе не выдвигал обвинений против евреев. Израильский посол сам завел разговор о них, чтобы драматизировать ситуацию, заведомо обмануть людей и вызвать у них недоброжелательное отношение к Советскому Союзу.

«Дело Биберштеин»

Кампания, организованная в Канаде в связи с вопросом о выезде из СССР Наили Биберштейн, ввела в заблуждение многих. Общественность и политические деятели Канады, принимавшие участие в этом деле, оказались дезинформированы. Дело в том, что Наиле Биберштейн было отказано в выезде в Канаду по настоятельной просьбе ее матери Ракии Жалялетдиновой.

В Министерстве внутренних дел СССР имеется заявление Р. Жалялетдиновой, в котором она писала: «Я категорически не даю согласия на выезд дочери из СССР, так как ее отъезд равносилен моей смерти. Мне 66 лет. Мой муж погиб во время второй мировой войны, я растила одна свою дочь. Дала ей образование. Потом я растила внучку, которой сейчас 8 лет. Эти дети плоть от плоти моей. Помогите мне удержать их».

Представителям прессы Ракия Жалялетдинова сказала: «Я не даю согласия на выезд. Я этого не переживу. Мои претензии к дочери — и материальные, и моральные. Я старая и больная, у меня отнимаются ноги, я нуждаюсь в уходе и помощи. Мы всегда жили вместе, я им отдала все. Я надеюсь, что дочь образумится».

Мать сообщила также, что ее дочь развелась с Борисом Биберштейном, который скрывал это, выступая в Канаде с ложными заявлениями о препонах, чинимых советскими властями его жене. Действительно, 24 сентября 1974 г. Дзержинский народный суд Москвы расторг брак Биберштейн.

«Мы не можем обойти закон и пренебречь претензиями матери, — сказал представитель Министерства внутренних дел СССР. — Это было бы также в противоречии с Международным пактом ООН о гражданских и политических правах, поскольку ущемляются права Ракии Жалялетдиновой. Мы имеем здесь дело с семейной драмой, которую спекулятивно пытаются использовать для того, чтобы ввести в заблуждение власти и общественность Канады, дать предлог для необоснованных обвинений в нарушении Советским Союзом хельсинкских соглашений».

Позднее вопрос о претензиях Ракии Жалялетдиновой был решен и Наиле Биберштейн было разрешено уехать в Канаду.