Глава первая. «Беда с вами, туземцы...»

Грабеж и разбой, доставлявшие горцу нередко обильные средства для жизни, становились тем же, чем была торговля для образованных народов, и отважный джигит, как почтенный купец средних веков, пользовался всеобщим уважением.

В.А. Потто. Кавказская война

Неожиданное открытие

Март 1995 года. Грозный. Весна вступает в свои права. Солнце припекает, на деревьях распускаются первые листочки. Боевики зажаты в горах. Противоборствующие стороны пытаются начать переговорный процесс. Многие надеются: может, войне конец?..

Но передышка, как выясняется, на руку лишь незаконным вооруженным формированиям — ни о какой капитуляции, сдаче оружия они и слышать не хотят. Зализав раны и отдохнув от погони, «одинокий волк» затаился в теснинах и ущельях. Он не торопится выходить на «тропу войны», злобно посматривает на Грозный, покоренный русскими, ждет, пока горы покроются спасительной «зеленкой», чтобы вновь начать разбой.

В те дни я часто вспоминал свой давний разговор с президентом Дудаевым о новой «кавказской» войне, реалии которой теперь были перед глазами. Весь ход истории, которая, как известно, повторяется, свидетельствовал о жесточайшем противоборстве в здешних местах горцев и русских. И вот снова пролита кровь, причем немалая.

И вдруг я сделал для себя неожиданное открытие: если исходить из того, что наша жизнь движется по спирали, то тут, в горной, или черной, Чечне, эти «спирали» настолько замедлили ход, что с трудом проламывают толщу средневековой дикости горцев на пути к действующей ныне цивилизации.

«Неприязненные» чеченцы

При царе-батюшке чеченцев подразделяли на мирных, независимых и горных. Первые из них, покоренные оружием, жили на Сунже и Тереке, имея в своем владении плодороднейшие пахотные и сенокосные земли, изобиловавшие реками и лесами. Они пасли скот, выращивали виноград, всякие огородные культуры, сеяли пшеницу, ячмень, кукурузу. Избытки урожая свозили на кизлярский базар или ссужали ими своих единоплеменников, которые, спустившись с гор, находили тут для себя хлебные запасы. Пустовавшие земли царские сановники охотно отдавали в распашку неприязненным чеченцам, принимая их в свое мирское общество под именем мирных чеченцев, чем избавляли последних от явного голода, нередко им грозившего.

«Независимые или неприязненные чеченцы живут, — пишет в своем историческом трактате о народах Кавказа Семен Броневс-кий, — начиная от подошвы Черных гор на полдень, в самые горы до высокого шиферного хребта, по рекам, впадающим в Аксай и в Сунжу, наипаче по реке Аргун или Быстрой. Главные деревни их: Большой Чечен на Аргуне, в 40 верстах от соединения сей реки с Сунжею. Гаджи-Аул, пониже на Аргуне, почти смежно с первой. Обе знатные деревни, заключающие до 500 дворов каждая, и имеющие в ведомстве многие приписные или союзные деревни, по разделении сих обществ. От Большого Чечена вверх по той же реке следуют одна другой выше деревни Большая Атага и приписная к оной Закурова Атага».

В числе этих самых независимых чеченцев находятся отделения, называемые собственно горными чеченцами.

«Всех деревень независимых и горных чеченцев, — описывает далее Семен Броневский, — числится до 50. Они-то славнейшие в Кавказе разбойники. Приходят к Российским границам малыми шайками от 5 до 20 человек; раздевшись у Терека, кладут платья и оружие в кожаные мешки (тулуки), с помощью коих переплывают на ту сторону реки и живут по нескольку дней в камышах и кустарниках, подстерегая неосторожных путешественников или работающих в полях худо вооруженных земледельцев. Как скоро захвачена добыча, перевязывают пленника под пахи длинною веревкою и тащат за собой через Терек в плавь; буде же он не умеет плавать, всячески ему помогают и не допускают утонуть, подсовывая под него вышеупомянутые мешки, крепко платьем набитые вместо пузырей.

Потом завязывают ему глаза и, посадив на лошадь, возят взад и вперед по горам и лесам, но не вдруг привозят до назначенного места, дабы рассеявши таким образом внимание пленника, отнять у него все способы к побегу. Ежели пленник значащий или зажиточный человек, офицер, купец, словом, такой, за которого они могут получить большой выкуп, то приковывают его за шею, за ногу и за руку к стене, худо кормят, не дают спать и потом через несколько дней приносят бумагу, перо и чернила и приказывают ему писать, куда знает, письма, с объявлением назначенной выкупной цены.

Письма через третьи руки немедленно доходят до Российской границы. Коль скоро они получают через посредника своего обнадеживание, что мученик их произвел сожаление и есть надежда, что будет выкуплен, дают ему несколько свободы, хорошо кормят и заботятся о сохранении здоровья. Но буде пленник из простых людей, не стоящих труда, чтобы их мучить, то годных к продаже отвозят в Андреевскую деревню, главную в сей стороне ярмарку, а старых и увечных определяют в пастухи, которые, обжившись там, нередко женятся и остаются на всегдашнее жительство».

Кстати, южная, нагорная Чечня, о которой идет речь, до сих пор сохраняет свою вековую физиономию. По-прежнему вершины и склоны ее гор окутаны лиственными лесами, давшими этим чеченским возвышенностям имя Черных гор, в противоположность вершинам Главного Кавказского и Андийского хребтов, постоянно покрытых белой пеленой снега. И горные леса эти, прорезываемые могучими горными потоками, почти до последних дней борьбы в последние кавказские войны служили для чеченцев естественной крепостью, из которой делали они свои буйные вылазки и куда запирались всякий раз, как только русские войска выгоняли их из лесов чеченской плоскости, служившими для них передовыми укреплениями. Так что нынешние чеченские боевики тактику своих предков взяли на вооружение.

Шатой — русская слобода

Шатой по праву считается центром горной Чечни. Но мало кто, даже из местных старожилов, знает историю его возникновения. Оказывается, русская слобода Шатой появилась в здешних местах в начале 60-х годов XIX века, когда русскому царю покорился Шамиль, а вместе с ним и мятежные горцы. Сначала это было укрепление, ничем не выделявшееся в цепи других крепостей Кавказской линии. Тогда же в нем разрешили поселяться отставным, бессрочно-отпускным и запасным нижним чинам, а когда количество отслуживших казаков стало увеличиваться, то им была отведена земля в низине, неподалеку от крепости, для постройки домов. Вот так и появилось небольшое селение с одноименным названием. В нем открыли слободское управление с подчинением окружному начальству, находившемуся в Грозном. В 1870 году число семейств в слободе уже равнялось 50-ти.

Это единственное русское поселение среди горной Чечни стало процветать, принося громадную пользу краю. Слободе, с царского благословления, была отведена покосная и пахотная земля, жители ее занимались хлебопашеством, торговлей, извозом и ремеслами, так что чеченцы с того времени имели возможность многое позаимствовать у русского народа. С разрешения местного начальства в Шатой стали допускаться на жительство и чеченцы. Но с ростом их числа резко, к великому сожалению, стало уменьшаться количество казачьих семей. В конце концов чеченцы добились того, что разорили русских и завладели всей слободой. Кроме захвата жилищ, чеченцы соседних селений прибирали к рукам пахотную и покосную землю, ранее принадлежавшую казакам.

Первым весной 1885 года поселился в слободе Кагерман Ах-метханов, бывший сторож башни, так называемой «волчьей ямы», которая служила местом заключения виновных и находилась в 200 саженях от крепостной стены. Ахметханов сначала воздвиг возле этой ямы как бы временное строение, пригородив и земли для посева кукурузы. Осенью того же года рядом с ним селятся два брата-чеченца Иноркаевы, а также бывший всадник милиции Сула Хажиев, которые живут в слободе на правах скотоводов, платя оброк за пастьбу скота и усадебные места. Однако через пять-шесть лет их наследники самовольно занимают уже 11 десятин земли: сыновья Ахметханова — 4 десятины земли, а родственники братьев Иноркаевых и Хажиева — 7 десятин и наотрез отказываются отбывать какие-либо общественные повинности. Временные строения они превращают в постоянные. Таким образом, на выделенной отставным казакам земле появляется первый чеченский хутор, дома в котором растут, как грибы после дождя. Вскоре в нем уже проживает не четыре, а по меньшей мере два десятка чеченских семейств.

Русские поселенцы начали роптать: не следует чеченцев селить здесь. Слободское Управление попыталось выйти с ходатайством на окружное начальство, чтобы снесли самовольно образовавшийся хутор, но такова практика чиновничьей волокиты — бумага где-то затерялась, и дело не было доведено до конца.

С каждым годом в слободе появлялись все новые и новые жители из местных: то чеченцы-торговцы, то разные служащие при местных начальниках участков — переводчики, милиционеры, сторожа и прочие, которым затем разрешалось приобретать недвижимое имущество. Образовавшуюся лазеечку они весьма умело использовали, покупая дома не только для себя, но и для своих родственников, не имеющих на то права.

В связи со сложившейся ситуацией наместник царя на Кавказе великий князь Михаил Романов вынужден был в 1880 году вынести постановление:

1. Выселить из слободы Шатой всех без исключения туземцев с воспрещением поселяться навсегда.

2. Заселить означенную слободу русскими из податного сословия и образовать тут приписку, так как комиссией было найдено, что слобода Шатой — тот пункт, который расположен в центре горной полосы.

3. А для этой цели и благоустройства русского населения отдать в полное распоряжение находящиеся вблизи казенные участки земли и леса».

В 1890 году лес был и впрямь прирезан в количестве 514 десятин к слободе, но селяне им фактически не пользовались, так как он находился в распоряжении Аргунского лесничества и охранялся объездчиками из чеченцев, а потому постоянно вырубался по платным и бесплатным билетам чеченцами-соседями. Русским же начали выдавать такие билеты лишь с 1903 года, да и то в недоступные места.

Однако после того, как объявили указ царского наместника о выселении всех без исключения чеченцев, Шатой покинули, увы, всего лишь некоторые из них. Семь семейств подали на высочайшее имя прошение, чтобы им разрешили проживать в слободе Шатой на правах купцов и купчих, хотя никогда таковыми не были. Обман этот не был раскрыт, чеченцам разрешили жить в слободе, и они уже на «законных основаниях» продолжили «выдавливать» русских, скупая у них за бесценок недвижимость. К 1910 году в слободе Шатой осталось всего лишь семь русских семей, в трех из которых управлялись вдовые женщины. А вместо четырех чеченских семейств, поселившихся здесь на сорок лет раньше, теперь жило семьдесят семь.

Земля и кровь

К тому времени русским в слободе и вовсе стало тяжко от притеснений чеченцев. Это вынудило их обратиться с прошением к Наказному атаману Терского казачьего войска генерал-лейтенанту Михееву, являвшемуся также начальником Терской области, куда входила и Чечня.

«Ваше Превосходительство! Жизнь русских поселян в слободе Шатой в настоящее время сделалась невыносимой в силу сложившихся исключительных условий. Мы сейчас вынуждены всецело подчиняться группе чеченцев, которые в течение нескольких лет разными незаконными путями, вплоть до убийств русских, заселили слободу и диктуют нам, уцелевшей горсти русских, свои законы.

Живущие в слободе чеченцы всеми силами стараются уничтожить русский элемент и захватить все в свои руки. К примеру, если понравится кому-либо из них дом слобожанина, то начинается форменная травля: битье окон, увод скота, порча крыши, угроза смертью, которая всегда делается наедине и которую они зачастую приводят в исполнение для острастки оставшихся в слободе русских.

1. В 1887 году убит житель Федот Барикин — поставщик всех продуктов Шатойского гарнизона. Оставшиеся после него семь домов, а также поставка продуктов, перешли в чеченские руки.

2. В 1880 году были убиты на Шатойской дороге слобожане Павлов и дорожный кондуктор Васильев — последний убит, дабы дать доступ к этой должности чеченцам.

3. В 1902 году, днем, в 7-ми милях от слободы, убит отставной нижний чин Семен Кленов — старик 70-ти лет. Ему нанесено 12 кинжальных ран.

4. В 1905 году убит мелочный торговец у себя дома в лавке, тоже днем, Петр Губаридзе. Он убит с целью завладеть его удобным для торговли усадебным местом. На этого несчастного старика было несколько покушений: однажды он был ранен, десятки раз его обворовывали. Кстати, его убийство было совершено на глазах соседей-чеченцев.

5. В 1906 году, в 3-х верстах от слободы, убит кондуктор Добровольский — за свою справедливость по отношению к службе.

6. В 1908 году опять-таки убит даже 13-летний мальчик Павел, сын нашего старшины Щеткина, служащего на этой должности вот уже 12 лет,— как месть за справедливую службу. И за все эти убийства никто не ответил.

Что же касается грабежей и воровства, то им просто нет конца. В последнее время чеченцы дошли до виртуозности. Если раньше они захватывали места в слободе под разными благовидными предлогами, то теперь просто являются к кому-либо из русских жителей и требуют, чтобы тот записал свой дом на его имя, на право его жительства в слободе и молчал про это, а иначе плохо будет, что мы не раз уже испытывали.

Мы поодиночке не можем даже посмотреть свои земли и покосы, а если и делаем это, то все вместе, предварительно исходатайствовав от местного Начальника участка охрану из милиционеров — вот до какого положения довели нас.

В настоящее время, Ваше Превосходительство, заброшенная в горах горсть русских доведена до отчаяния. Мы вынуждены будем, если нам не окажут помощь, поступить так, как поступили 40 семейств, бежавших из Шатоя, бросив на произвол судьбы или продав за бесценок свое недвижимое имущество.

С основания слободы Шатой начальством гарнизона высылался для охраны слободы патруль от 3-х до 6-ти человек. Однако в 1907 году по ходатайству чеченцев высылка прекратилась. Чеченцы мотивировали свою просьбу тем, что абрек Давлетмир-заев может всегда убивать нижних чинов и отбирать у них оружие. Такой случай действительно имел место, когда этот абрек ранил через амбразуру крепостной стены часового, стоявшего у дверей камеры с арестованными чеченцами при военной гауптвахте, что и явилось поощрением для чеченцев и опасностью для слобожан. Мало того, что был отменен патруль, так еще с 7— 8 часов вечера запираются крепостные ворота на всю ночь, и жителям неоткуда ждать помощи при несчастных случаях, так как сообщить о них нет доступа, что и продолжается до настоящего времени.

А потому имеем честь покорнейше просить Ваше Превосходительство ходатайствовать перед Наместником Его Императорского Величества на Кавказе:

1. Отобрать все самовольно захваченные земли, а также лес, давно отмежеванный для слободы Шатой, в полное распоряжение жителей.

2. Выселить раз и навсегда всех без исключения чеченцев и других туземцев, не имеющих права на жительство.

3. Населить слободу русскими крестьянами или запасными нижними чинами из податного сословия, увеличив слободу по крайней мере хотя бы до 40 семейств.

4. Учредить в ней приписку с причислением к крестьянам Ставропольской губернии наравне с другими слободками Терской области, как-то: Хасав-Юрт, Нальчик, Ведено, Воздвиженская.

5. Разрешить продолжать высылку патруля на ночь в слободу от войск Шатойского гарнизона, что было до сих пор, так как только наша единственная слобода в Терской области, которая не может просить оказания помощи от войск, а также не затворять крепостные ворота, ведущие в слободу.

6. Воспретить выдачу каких бы то ни было разрешений на вырубку леса, отведенного для слободы, и предоставить его в полное распоряжение слободы, так как уже в настоящее время он почти абсолютно вырублен посторонними лицами.

Надеемся, что Ваше Превосходительство не откажет в просьбе последних нескольких жителей, оставшихся от разоренной русской слободы в горной полосе Терской области».

Атаманский гнев

Ознакомившись с прошением русских жителей слободы Шатой, генерал Михеев крепко задумался. Всего два года прошло, как он стал Наказным атаманом, а сколько горя и слез уже пришлось увидеть в русских слободах и станицах! Подобные «челобитные» приходили из разных концов обширной Терской области. Подперев кулаком щеку, он устало смотрел в окно на Терек, который, будто змеиное жало, извивался внизу. Атаман вспомнил свою офицерскую молодость, крепость Назрань, что была расположена между Сунжей и Назранкой, почти у самого их слияния. Сколько ж минуло с тех пор? Лет тридцать-тридцать пять — не меньше.

Проезжал в те годы через крепость великий князь Михаил Николаевич. Обратив внимание, что укрепление расположено среди исключительно туземного ингушского населения, в те времена совершенно дикого, Его Высочество пожелал при крепости образовать русский поселок, который, с одной стороны, служил бы центром русской культуры для горцев, а с другой — мог бы поставлять продукты питания для местного гарнизона.

Как раз в то время в крепости Назрань жило несколько русских семей из отслуживших и женившихся солдат. Они обратились к великому князю с просьбой о наделении их землей и, конечно, встретили с его стороны живейшее участие. Великий князь Михаил Николаевич был весьма доволен, что желание его так скоро осуществлялось. Он сказал просителям, что если они наберут 15 человек таких же отслуживших русских солдат, то он сейчас же даст им землю. Те ответили, что их уже насчитывается девять семей. Тогда великий князь прибавил к этим семьям еще три семьи ингушей — для того, чтобы они, живя вместе с русскими, составляли с ними одно общество и служили некоторой гарантией их безопасности, являясь посредниками между русскими и их соплеменниками. Эти двенадцать семей и составили новое поселение под названием Местечко Назрань. Им-то великий князь Михаил Николаевич и отдал Назрановский казенный участок земли мерою 185,5 десятин. Но так как из них для обработки были годны лишь 22 десятины, то великий князь отвел поселенцам участок в 60 десятин близ реки Камбилеевки. Земля тут была плодородная. Новоселы, соскучившись по крестьянской работе, трудились от зари до зари. И вскоре из бедняков превратились в счастливых зажиточных хозяев. Они построили себе дома, завели сады и огороды. В общем, зажили недурно.

Прошло десять лет. На Кавказ была проведена железная дорога, казачий пост заменен милиционерами, а Управление округа перешло во Владикавказ. И это, как оказалось, самым тяжелым образом отразилось на назрановцах, которых окончательно доконали воровство и грабежи жителей соседних селений.

Не лучше дела обстояли и в других отделах Терской области. Генерал Михеев грустно посмотрел на кипу писем, прошений и жалоб. В нем загорался справедливый гнев на горцев, этих детей природы, которые доброту принимают за слабость, а наше великодушие служит для них сигналом к вероломству. И он издал приказ по войску.

АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

«ПРИКАЗ

По Терскому казачьему войску «...» октября 1910 года г. Владикавказ

Несмотря на все принимаемые меры, порочные чеченцы и ингуши продолжают грабить у казаков скот и лошадей. Казаку положительно невозможно заниматься мирным трудом и приходится сосредоточить все внимание на охрану своего имущества как дома, так и в поле. В особенности стало тяжело в станицах Сунженского отдела.

Однако, исполняя свой долг мирных граждан перед Царем и Родиною, казаки терпеливо переносили разорение своего благосостояния.

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Объявить всем туземцам, населяющим горную Чечню, мое категорическое воспрещение:

а) ездить по полевым и хозяйственным дорогам в пределах станичных юртовых наделов, за исключением случаев, когда пользование этими дорогами вытекает из арендных условий.

б) въезжать кому бы то ни было из туземцев в ночное время в станицы.

Для фактического выполнения моего приказания, применительно к ст. 316 11 тома Св. Зак. изд. 1892 года, на основании ст. 298 т. XIV Св. Зак. изд. 1890 года, для прекращения разбоя и грабежа, Атаманам отделов ежедневно назначать, где нужно, в помощь полиции особые наряды секретов для охраны станичных районов.

Несение этой службы должно быть возложено в каждой станице на основании ст. 612 Уст. о Земск. Пов. 1859 года на казаков в возрасте от 17 до 55 лет от роду. Наряды эти, во исполнении возлагаемых на них обязанностей, приравниваются к должностным лицам и обязаны руководствоваться следующею статьей тома XIV Св. Зак. 1890 года:

«Ст. 297. При поимке воров и разбойников, если случится вступить в бой, то стараться сколько возможно забирать живых, и чрез них после дознаваться о сообщниках, становщиках и пристанодержателях».

О каждом случае употребления в дело оружия производить установленные законом дознания и следствия.

Проверку правильности несения службы секретов в каждом отделе возложить на Командующего полком второй очереди и Начальников сотенных участков.

Наказной Атаман Терского казачьего войска генерал-лейтенант Михеев».

 

Глава вторая. Огнем и мечом

Жизнь человека — борьба с кознями человека.

Б. Грасиан

Казаки и большевики

Первыми, к кому применили репрессии большевики, придя к власти в 1917 году, были казаки. Они открыто выражали недовольство работой новоявленных Советов, в которых главенствующие позиции с 1918 года стали занимать их же, большевиков, фракции. На 2-м съезде Советов Кубанской области, который состоялся в 1918 году, казаки Кавказского отдела возмущенно говорили: «Единственное, чего мы требуем — это наведение порядка, но Совет в этом бессилен. Тогда дайте нам возможность, чтобы мы сами встали на защиту порядка, так как мы привыкли к нему». Подобные требования звучали и из уст казаков других казачьих отделов.

К сожалению, процесс интеграции казачества в новый общественный строй оказался непростым. В районах компактного проживания казаков того «триумфального шествия» Советской власти, о котором трубила большевистская пресса в 1917—1918 годах, увы, не получилось. Более того, здесь Советам пришлось столкнуться с ожесточенным сопротивлением, причем практически во всех районах Юга России. Истории известны многие факты борьбы казачества против большевиков. Рассмотрим один из них, произошедший на территории Кубанского казачьего Войска — в Таманском отделе.

25 января 1918 года состоялся первый Таманский отдельный (районный) революционный съезд, записавший в своей резолюции: «Советская власть является единственной законной властью, и все постановления ее обязательны для населения отдела и подлежат исполнению». Казалось, такое заявление в тот период должно было только обрадовать большевиков. Но они благородный порыв казаков расценили по-своему — ужесточили меры по отношению к ним, что вызвало у последних естественную реакцию.

В итоге — кровавая резня...

Весной — летом 1918 года обстановка на Юге России снова обострилась. Германские войска, захватив Украину, Крым, вынашивали планы продвижения в Кубано-Черноморскую область. На случай их вторжения большевиками был создан Чрезвычайный штаб обороны, отряды Красной гвардии направлялись в станицу Таманскую — до 3000 человек, и в станицу Запорожскую — до 500 человек. Казаки двух станиц Тамани, Ахтанизовской и Старотитаровской, воспользовавшись сложившейся ситуацией, захватили все руководство только что сформированных красных революционных отрядов на Таманском полуострове.

Это лишь один пример открытого неповиновения казаков новой Советской власти, а их было сотни. Таким образом, в результате событий 1918 — начала 1920 года отношение большевиков к казачеству определилось однозначно — безжалостная расправа. К сожалению, впоследствии комиссары даже и не пытались его изменить или найти какую-либо альтернативу: расширенную агитацию, привлечение казаков на сторону Советов, сохранение их устоявшихся вековых традиций и норм жизни. Скорее, напротив: оно становилось все более жестоким. Так, Лев Троцкий, выступая в Курске на собрании партактива в декабре 1918 года, заявил: «Каждому из вас должно быть ясно, что старые правящие классы свое искусство, свое знание, свое мастерство управлять получили в наследие от своих дедов и прадедов... Что можем противопоставить этому мы? Чем нам компенсировать свою неопытность? Запомните, товарищи, —только террором. Террором последовательным и беспощадным! Уступчивость, мягкотелость история никогда нам не простит. Если до настоящего времени нами уничтожены сотни и тысячи, то теперь пришло время создать организацию, аппарат, который, если понадобится, сможет уничтожить десятки тысяч. У нас нет времени, нет возможности выискивать действительных, активных наших врагов. Мы вынуждены встать на путь уничтожения».

С этого момента казачество было объявлено контрреволюционной силой, врагом номер один, который поголовно действует против нового общественного строя.

«Первой мерой, —читаем в одном из документов, подготовленных в 1919 году, —является организация массового переселения, чтобы посредством этого создавались все условия для аннулирования воли казачества... Необходимо будет предпринять переселение казачества в такие губернии России, где казачество будет подавлено превалированием остального населения». Подобной директивы было достаточно, чтобы не только проводить принудительные переселения, но и создавать соответствующий аппарат по осуществлению таких жестких мер со стороны Советов.

Дальше — больше. Метастазы болезни, возникшей у большевиков в Москве, очень быстро стали распространяться по всей России. В мае 1919 года Президиум ВЦИК (Протокол № 34 от 12 мая) принял инструкцию... о создании концентрационных лагерей, которая предписывала в каждом губернском городе в обязательном порядке иметь лагерь, по меньшей мере, на 300 человек. Советская Республика начала покрываться сетью «исправительных» лагерей. Вот они, первые робкие шаги, которые привели впоследствии к созданию «архипелага» по имени ГУЛАГ. Следует заметить, что установленная Президиумом ВЦИК «норма» была перевыполнена с лихвой — в начале 1920 года в концентрационных лагерях отбывали свой срок уже 6 тысяч человек и еще 32 тысячи в тюрьмах: итого 48 тысяч. Солидная цифра, не правда ли? И больше половины из них — представители казачества.

Так, подобно ордам Батыя, с огнем и мечом прошли большевики по городам и весям России...

Тактика выжженной земли

Причин для выступлений против Советов у казаков было более чем достаточно. «Настроение казачества по отношению к Советской власти, — сообщалось из Таманского отдела, — отрицательное, особенно за последние дни, когда скверно стало с продовольствием. Проводится карточная система. Мясо не выдают, хлеба только по 1—2 фунту. Много было волнений по случаю аннулирования донских денег. Время уборки хлеба и для крестьян тяжелое. Подводная повинность. На обязанности жителей лежит охрана телефонных линий казаков. Все это вызывает большое недовольство у казаков» .

Возмущение против таких действий большевиков вынуждало казаков консолидироваться. И лишь недальновидная политика деникинского правительства в 1918—1920 гг. заставила их отвернуться от антибольшевистского движения, что и стало одной из причин поражения Деникина на Юге России.

Однако отстаивание казачеством своих позиций на Дону, Кубани, Тереке привело к еще большему обострению отношений между казаками и местным населением. Чем, конечно, тут же воспользовались большевики. Их местные организации за нелояльность к новой власти стали попросту отбирать у казаков на Северном Кавказе принадлежавшие им земли и передавать их горцам «за поддержку и верное служение Советам». Особенно усердствовал в этом один из лидеров большевиков Г. Орджоникидзе — председатель Кавказского бюро ЦК РКП(б). Так, в 1917 году, например, станица Фельдмаршаловская (Терское казачье войско) была сожжена дотла, разграблена, весь скот забран ингушами, а жители-казаки оказались вынуждены скитаться по всем станицам Сунженской линии и по чужим квартирам. В результате терским казакам в 1918 году был нанесен ущерб примерно в 200 миллионов рублей, а обещания по возмещению их потерь, разумеется, так и остались пустыми словами.

Военные действия на Юге России осложняли и без того незавидное положение казачества. Со стороны большевиков усиливались репрессии. Стало обыденным, к примеру, применение таких методов, как депортация казаков, поджоги станиц, грабеж принадлежавших казакам земель, их личного имущества. По прямому указанию Г. Орджоникидзе ингуши начали безжалостно истреблять казаков. Последние вырезались семьями, вместе с женами и детьми выбрасывались из своих домов, которые тотчас занимались ингушами, станицы переименовывались. Разрушались казачьи погосты, православные храмы. За участие в борьбе «за победу революции» ингушам передавались земли, ранее принадлежавшие казакам. В 1918 году казачьи семьи покинули станицы Терскую, Сунженскую, Ахки-Юртов-скую, оставив в своих хатах все нажитое, уезжая из станиц с пустыми подводами.

Этим «акциям устрашения» большевистские комиссары стремились придать политическую целесообразность: принимались соответствующие документы, на места отправлялись Циркулярные письма, в которых определялись способы действий и сроки исполнений тех или иных мероприятий. Одним из таких документов стало, в частности, Циркулярное письмо ЦК РКП(б) к местным партийным организациям от 24 января 1919 года, сыгравшее роковую роль в судьбе всего казачества России. «...Единственно правильным, — говорилось в нем, — будет вести самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления, никакие компромиссы, никакая половинчатость недопустимы». Письмо подписал один из комиссаров Правительства Советской Республики Яков Свердлов. Предписывались и методы решения поставленной задачи: жестокая расправа, беспощадный массовый террор, требования «расстреливать каждого казака, кто идет против Советской власти».

О том, как эта тактика выжженной земли претворялась в жизнь, говорит хотя бы содержание телефонного разговора С. Кирова с Г. Орджоникидзе, который состоялся между ними 29 апреля 1920 года: «Здесь (в Сунженском округе. — Н.А.) работа налаживается. Казаков выкуриваем, нажми, пожалуйста, на начальника Восточного фронта, чтобы дал составы (железнодорожные. — Н.А.), о которых просил тебя вчера телеграммой В. Квиркелия (председатель Терского областного ревкома. — Н.А.)».

В результате переселения казачества, проведенного в 1920 году, в том числе семей казаков упомянутых выше Терской, Сунженской, Ахки-Юртовской станиц и переселения в них ингушей, удалось «сократить дефицит в зерновых» . Чеченцы тоже, кстати, не были забыты большевиками, получив в пользование 98 тысяч десятин земли, — поистине царский подарок. Но у них не хватило ни способности, ни, по-видимому, желания, чтобы довести дело до ума — оставленные казаками в своих станицах засеянные поля даже не убрали. Почему? Известное дело: в отчете окружного парткома Чечни отмечалось, что «исполком не распорядился своевременно». Эти и другие меры были направлены прежде всего на то, чтобы привлечь горцев на сторону большевиков.

С каждым днем пожар репрессий, обрушившийся на казачьи станицы, разгорался все сильнее. По прямому указанию Г. Орджоникидзе станица Калиновская была полностью сожжена, а станицы Ермоловская, Закан-Юртовская, Самашкинская, Михайловская отданы на разграбление. Казаков в возрасте от 18 до 50 лет погрузили в эшелоны и под конвоем отправили на Север на принудительные работы, стариков, женщин и детей просто выбросили на улицу, правда, им было разрешено переселиться в хутора и станицы на Севере страны.

Не дожидаясь скорой расправы, жители других станиц Сунженской линии стали оставлять обжитые места и уходить, куда глаза глядят. В результате брошенные земли никем не обрабатывались и зарастали бурьяном.

Но власть не оставляла казаков в покое даже после их переселения. 26 мая 1921 года СНК Горской АССР издал распоряжение: «Объявить оставшимся казакам Сунженской линии, что если они будут способствовать возвращению выселенных в Ставропольскую губернию казаков, то в отношении их будут приняты репрессивные меры». Казачьи земли продолжали закрепляться за Чеченским и Ингушским округами. По некоторым данным, с 1918 по 1928 годы чеченцы и ингуши выселили казаков из 11 станиц, имевших в общей сложности 6661 двор с надворными постройками, садами вокруг них и посевами на полях. Вселилось же в эти станицы всего лишь 750 чеченских и ингушских семей.

Трагедия заключалась еще и в том, что казаков оторвали от их исконных земель, которые они испокон веков возделывали, лишили традиций и привычного уклада жизни. В новых местах проживания переселенцев принуждали к подневольному труду, за малейшую провинность подвергали жесткой расправе. Переселение людей из одних мест в другие ничего хорошего не принесло большевикам, зато казачеству, на котором веками держалась Россия, был нанесен невосполнимый ущерб.

Семена вражды

Выселив казаков, новая власть тем самым подрубила сук, на котором сидела. Пока горцам было выгодно, они поддерживали большевиков, но стоило последним начать проводить непопулярные меры по изъятию излишков хлеба и продуктов питания, как в горах поднялась настоящая буря возмущения. Восстания местного населения Чечено-Ингушетии вспыхивали в 1925-м, 1929-м, 1933-м, 1940-м годах. Горцы боролись как за отмену продразверстки, против преследований религиозных чувств, так и за политическую независимость от Советской России. Диалога с восставшими не получилось. Поэтому в 30-х годах стали проводиться карательные мероприятия. Так, только за два дня (31 июля — 1 августа 1937 года) по спискам НКВД было арестовано 14 тысяч человек, что составило почти 3 процента всего населения республики.

В конце 30-х годов горная Чечня полыхала в огне восстаний. Повстанцы перешли к методам партизанской борьбы, которой руководили уже не шейхи и муллы, а люди, преследовавшие иные, более широкие в политическом плане цели. В январе 1940 года вспыхнул мятеж в Галанчожском районе. Восстание возглавил X. Исраилов, тридцатилетний журналист с почти десятилетним стажем пребывания в рядах ВКП(б).

В республику спешно направили несколько воинских частей, и мятеж был локализован. Часть повстанцев арестовали. Однако самому Исраилову и нескольким сотням его сторонников удалось скрыться в горах. Лишь с помощью жесточайших репрессий к концу 1940 года в горных районах Чечни удалось несколько стабилизировать ситуацию. Стабилизировать, но не изменить к лучшему. Семена вражды, брошенные в каменистую почву, медленно созревали, поджидая удобный момент для всходов.

Удар в спину

Октябрь 1941 года. Над страной уже полыхало пламя войны. Ударные группировки врага стремительно продвигались к Брянску, охватывая с юга и севера всю вяземскую группировку войск Западного и Резервного фронтов. Крайне тяжелая обстановка сложилась и к югу от Брянска, где под угрозой окружения оказались сразу две армии — 3-я и 13-я. Не встречая серьезного сопротивления, войска Гудериана устремились к Орлу, где сил для отражения наступления не имелось. Можайская оборонительная линия, прикрывавшая столицу, также трещала по швам. Возникла реальная угроза появления бронетанковых войск противника под Москвой. И в это очень трудное для страны время в Чечне вспыхнуло очередное восстание горцев — они дождались своего часа, чтобы подло вонзить нож в спину истекающей кровью России. Я пишу — России, потому что именно она была коренником Советского государства. И Белоруссия, и Украина уже лежали под сапогом фашиста.

АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

«Начальнику Главного политического управления Красной Армии — Армейскому комиссару 1 ранга тов. MEXЛИСУ Л. 3.

ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ

11 ноября 1941 г. г. Армавир

В июле и августе сего года шифротелеграммами докладывалось Вам о появлении на территории Чечено-Ингушской АССР бандитских групп, деятельность которых в первое время выражалась в убийстве ответственных советских работников, нападении на государственные учреждения и в попытке срыва оборонных мероприятий по мобилизации людских и материальных ресурсов.

Рассеянные после первых открытых выступлений бандиты вновь сгруппировались и вместе с контрреволюционными и уголовными элементами из местного населения 27—28 октября в Шатойском районе организовали вооруженное выступление, как повод использовав для этого проведение очередного призыва в Красную Армию и мобилизацию для оборонных работ населения и транспорта.

Спустившиеся с гор бандиты, а также спровоцированная ими несознательная часть чеченцев из селений Борзой, Тумсой, Харки-ной и Веранды, составив вооруженную группу в количестве около 300 человек, разграбили кооператив, сельсовет и организовали отход в горы примкнувшего к ним населения (население уходило с семьями, угоняя с собой скот).

Для ликвидации этого вооруженного выступления 28.10.41 г. в Шатойский район начальником Грозненского гарнизона были высланы две роты курсантов местного пехотного училища, одна рота курсантов авиашколы и взвод НКВД, которые в течение 29, 30 и 31 октября вели бой с бандой в районе селения Шатой (примерно 50 км южнее г. Грозный).

К исходу дня банда в районе Шатоя была в основном рассеяна, обманутое население стало возвращаться в свои селения. Однако уцелевшие бандиты ушли в труднопроходимые отдаленные горные районы Галанчожский и Итум-Калинский, где им снова удалось спровоцировать часть местного населения на выступления против Советской власти. Всего восставших в этих районах насчитывается около 700 человек.

Для ликвидации очага сопротивления в указанные районы переброшены подразделения Грозненских пехотного и авиационного училищ, принимавших участие в ликвидации выступления в районе Шатоя.

За время боев в Шатойском районе наши потери составили: 4 человека убитых, 3 раненых и 10 человек без вести пропавших. Есть основание полагать, что эти 10 человек были окружены бандитами, захвачены и расстреляны. Эти данные сейчас проверяются через местное население.

Заместитель начальника политуправления СКВО полковой комиссар Кохов»

Кому война, а кому...

1942 год был самым тяжелым для нашей страны. Фашисты рвались к Волге, на Кавказ. Одним из решающих участков войны в этот период стала линия фронта на подступах к Орджоникидзе (Владикавказу). На защиту города встало все его многонациональное население. Ополченцы и войска показывали чудеса храбрости, и в ноябре 1942 года им удалось остановить и разгромить группировку немецких войск.

Однако обстановка продолжала оставаться сложной. Войскам, оборонявшим Кавказ, приходилось ждать удара врага не только с фронта, но еще с тыла и фланга: из Турции, Ирана и со стороны моря. Турция даже не скрывала своей подготовки к нападению на Советский Союз. Она планировала не только содействие фашистским завоевателям, но имела и свои весьма агрессивные цели. В феврале 1942 года турецкий журнал «Чинаралты» писал:

«Настанет день, когда мы, как Тимур, пройдем из Анатолии в Индию, взойдем на Гималаи и создадим союз Дагестана, Крыма, Казани, Ирана. Все враги Турции будут уничтожены».

В эти дни суровых испытаний для России, к сожалению, не все горцы чувствовали себя ее гражданами и патриотами. Ингуши и чеченцы, к примеру, не только не хотели воевать на стороне советских войск, но и встали на путь откровенного предательства.

В своем исследовании «Истоки трагедии» А.Д. Туаллагов пишет:

«В том нет вины всего ингушского народа. Сама действительность того времени в Ингушетии была такова, что господствовала безоглядная власть родовой (тейповой) и религиозной верхушки, которая, имея определяющее влияние на боеспособную часть ингушей, толкнула их на путь измены. Этим силам удалось организовать хорошо вооруженные, профашистски настроенные банды. До 1944 года (по данным партархивов ЧИ АССР и СО АССР) было ликвидировано 230 бандформирований. Было изъято 18 тысяч единиц стрелкового оружия. Всем знакомым с тактикой ведения борьбы с бандформированиями, особенно в горно-лесистых местностях, известно, что для обезвреживания одного бандита необходимо участие в операции не менее 7—10 человек. В связи с этим Красная Армия вынуждена была выделить на борьбу с ингушскими бандами Московскую особую дивизию НКВД, 317-ю, 319-ю, 342-ю стрелковые дивизии, парашютно-десантный полк и другие части, то есть почти полнокровную армию. В Ингушетии в это время выходила фашистская газета «Газават» под девизом: «Аллах над нами, Гитлер с нами!» Короче говоря, 2/3 всей Чечено-Ингушской республики оказались под контролем бандформирований».

АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Из доклада Военному Совету СКВО бывшего командира 114-й Чечено-Ингушской кавалерийской дивизии полковника Мамсурова о положении в Чечено-Ингушской АССР.

«Считаю необходимым доложить Военному совету СКВО свое личное мнение и впечатление о состоянии и настроениях в ЧеченоИнгушской АССР, сложившиеся у меня в период командования 114-й Чечено-Ингушской кавалерийской дивизией в период с 1 февраля по 20 апреля 1942 года и особенно за период окончательного расформирования этой дивизии в мае текущего года. Чтобы получить в связи с расформированием дивизии ясность в вопросах отношения чеченцев и ингушей к войне против немецких фашистов и действительного положения дел в Чечено-Ингушетии, я объездил до 15-ти чеченских и ингушских селений, в которых общался с населением. У меня сложилось твердое убеждение, что в основной своей массе чеченцы и ингуши не хотят участвовать в Отечественной войне против немецких захватчиков. Причем это кажущееся пассивным отношение к судьбе нашей Советской Родины, считаю, что может вылиться в активные выступления против нас.

Подтверждением этого являются следующие впечатления и факты:

1. Из четырех с лишним тысяч бойцов 114-й Чечено-Ингушской кавалерийской дивизии дезертировало к окончанию расформирования около 600 чеченцев и ингушей.

2. Отдельный Чечено-Ингушский кавалерийский полк, сформированный на базе 114-й дивизии из лучшей как бы части бойцов, также имеет десятки дезертиров, причем некоторое их количество с оружием.

3. В разговорах с населением в селах, где мне довелось побывать (Валерик, Гехи, Шама-Юрт, Асламбек, Насыр-Корт, Бурсуки, Ба-зоркино и других) значительная часть участвовавшего в разговорах мужского населения явно иронически отзывалась о советской власти и ее способности противостоять немецким фашистам. Эти реплики и высказывания происходили на родном языке, в то время, как я, понимая чеченский язык, но не показывая это, говорил на русском. В этих высказываниях имелось значительное количество призывающих к активным выступлениям против советской власти разговоров, с указанием на то, что «Гитлер все равно возьмет Кавказ, и в этом случае он будет благодарить чеченцев и ингушей. Надо выгнать отсюда всех русских».

4. В ряде осетинских сел хорошо известные мне люди рассказывали, что в ингушских селах имеют широкое распространение явно контрреволюционные настроения и разговоры о том, что как только Турция начнет воевать против Советского Союза, они начнут резать всех русских, осетин и прочих иноверцев.

5. Огромное количество бездельничающего мужского населения в ингушских селах всячески издевается над оставшимся женским и детским населением (семьи призванных) ближайших к ним осетинских сел. Причем издевательства эти ими самими объясняются тем, что осетинское мужское население участвует в войне против немцев. Это характеризуют следующие высказывания ингушей: «Вы, осетины, — бабы, курицы, вы боитесь русских, поэтому воюете против немцев. Мы не будем воевать за русских, за колхозы: придут немцы — мы вам покажем».

В ходе таких издевательств около селения Базоркино были намеренно избиты два осетина — инвалида Отечественной войны, пытавшиеся повлиять на патриотические чувства ингушей.

6. Мне известно, что значительная часть мужского населения чеченцев и ингушей из плоскостных сел ушла в горы и леса и скрывается, находя полную поддержку продуктами питания и прочим у населения, благодаря широко развитым родственным и иным отношениям. Имеются данные, что среди этого скрывающегося элемента проводится враждебная нам организаторская работа.

7. Имеются сведения, что значительная часть чеченцев и ингушей всевозможными путями стараются доставать оружие, предлагают баснословные деньги. К примеру, в осетинском селении Ольгинском имелись многие случаи обращения ингушей к фронтовикам-инвалидам продать, если есть, патроны, пистолеты и другое оружие, предлагая за пистолет до 10 000 рублей.

8. Среди населения чеченцев и ингушей ходят всевозможные слухи и разговоры о прибытии каких-то эмиссаров из Турции или от Гитлера. Даже в дивизии имели место подобные разговоры. Негативное отношение к войне на стороне наших войск показывает поведение значительной части начсостава запаса из коренных национальностей: после расформирования дивизии они, вместо того, чтобы стремиться попасть на фронт и с оружием в руках защищать свою Родину, всячески стремятся уйти обратно в запас.

9. В результате этих наблюдений не могу не доложить Военному Совету, что наиболее активная и преданная нам часть чеченцев и ингушей, примерно 30—35 процентов населения, тяжело переживает сложившуюся обстановку в республике. Но эти люди не находят должной поддержки со стороны местных партсоворганизаций и по существу терроризированы враждебными элементами или же связаны всякими родственными, тейповыми отношениями.

Полковник МАМСУРОВ.

18 мая 1942 года г. Армавир».

«Председателю Государственного Комитета Обороны

товарищу СТАЛИНУ И. В.

Докладываю:

1. Во исполнение постановления Государственного Комитета Обороны от 13 ноября 1941 года за № ГОКО-894 сс формировалась 114-я Чечено-Ингушская кавалерийская дивизия. При проведении в марте сего года призыва по Чечено-Ингушской Республике большое количество призывников из коренного населения уклонилось от явки на призывные пункты (по сообщениям секретаря Обкома ВКП(б) тов. Иванова от 22 и 31 марта сего года уклонилось от призыва 7400 человек, или 63 процента подлежащих призыву). Вследствие этого необходимых контингентов для укомплектования не оказалось, и 114-я кавдивизия не была сформирована.

На такой большой процент уклонившихся от военной службы обратили внимание Обком ВКП(б) Чечено-Ингушской Республики и ЦК ВКП(б). При этом применение массовых репрессивных мер к уклоняющимся от военной службы признано было нецелесообразным.

В связи с тем, что в это время состоялось решение о сокращении конницы (приказ Ставки № 0043 от 3 марта и № 0054 от 16 марта 1942 года), 114-я дивизия быча переформирована в отдельный Чечено-Ингушский полк и запасной кавдивизион.

Вслед за этим 31 марта было отдано приказание: "Ввиду полной укомплектованности Чечено-Ингушского полка и запасного кав-дивизиона призыв по Чечено-Ингушской Республике прекратить; излишки 114-й дивизии, образовавшиеся после укомплектования названного полка и дивизиона, а также всех мобилизованных, находящихся на сборных пунктах военкоматов, в запасных частях и в рабочих колоннах, — распустить по домам (директива № ГУФ/115ш)". Одновременно было приказано вторично тщательно проверить весь военкоматский аппарат. В результате проверки военком республики полковник Решетняк переведен на другую работу; снято с должностей 15 райвоенкомов и начальников мобчастей, предано суду два райвоенкома.

Прекращение призыва и роспуск излишков были поняты населением и некоторыми лицами в Чечено-Ингушском полку как освобождение жителей Чечни и Ингушетии от военной службы вообще. В результате в апреле сего года из полка дезертировало 26 человек, из запасного кавдивизиона — 15 человек.

Кроме того, на территории Чечено-Ингушской Республики скрываются дезертиры из местного населения, ранее призванные в другие части Красной Армии.

Для оздоровления обстановки в Чечено-Ингушской Республике считаем необходимым провести следующие мероприятия:

1. Обязать военный совет и политическое управление Северо Кавказского направления, командование и политотдел 17-го кавкорпуса усилить партийно-политическую и разъяснительную работу в Чечено-Ингушском полку.

2. В дальнейшем пополнение полка и запасного кавдивизиона производить только на добровольных началах, производя отбор совместно с партийными и советскими организациями республики и используя для этого лучшую часть командно-политического состава Чечено-Ингушского полка и запасного кавдивизиона.

3. Военному Совету СКВО, обкому и райкомам ВКП(б) усилить партийно-политическую и разъяснительную работу в запасном кавдивизионе и среди населения. Военному Совету СКВО ко-мандироватъ для этого политических работников в помощь военкоматам.

4. Запретить призыв коренных жителей ЧИ АССР без разрешения Государственного Комитета Обороны.

5. Прекратить находящиеся в производстве дела в органах прокуратуры и суда на лиц коренных жителей Чечено-Ингушской Республики, уклонившихся от призыва, самовольно ушедших из рабочих колонн, из строительных батальонов и нацкавдивизии, если они не совершили других преступлений.

Лиц, бежавших из отдельного Чечено-Ингушского полка и запасного кавдивизиона, а также из других частей Красной Армии, добровольно явившихся, к уголовной ответственности за дезертирство не привлекать, а направлять по необходимости в войсковые части, о чем довести до сведения местного населения.

В случае неявки добровольно таких лиц передавать суду Военного Трибунала.

6. На лиц, коренных жителей Чечено-Ингушской Республики, осужденных за неявку на призыв и побег из рабочих колонн, строительных батальонов и нацкавдивизии, дела пересмотреть на предмет прекращения и освобождения этих лиц из-под стражи...

Начальник главного управления формирования и укомплектования войск РККА генерал-полковник Е. ЩАДЕНКО.

19 мая 1942 года».

«Националистические легионы»

23 июля 1942 года Гитлер утвердил операцию под кодовым названием «Эдельвейс». Согласно его директиве, ближайшей задачей группы армий «А» было окружение и уничтожение советских войск, ушедших за реку Дон. После чего группа армий «А» создает мощный кулак из танковых и моторизованных соединений, которым наносит удар в направлении Грозного и Баку. О том, какое большое значение фюрер придавал предстоящим боевым действиям, свидетельствует хотя бы такая фраза, сказанная им однажды на совещании: «Если я не получу нефть Майкопа и Грозного, я должен покончить с этой войной».

Почему же Гитлеру не давала покоя чеченская нефть? Дело в том, что он знал о ее особых качествах: из нее вырабатывались масла, которые обеспечивали безаварийность двигателей на высотах до 9 тысяч метров, то есть они не замерзали, поэтому на них работали все авиационные двигатели авиации Советского Союза. А люфтваффе задыхалось— не хватало ни бензина, ни масел. К тому времени «соколам» Геринга приходилось летать на большие расстояния: 2—3 тысячи километров плюс высота 5 тысяч км и выше. Самолет поднимается в небо, а там — минус 30 градусов, вот двигатели и летели. Так что Гитлеру чеченская нефть требовалась позарез.

Поэтому мятежи и восстания, происходившие в то время в Чечено-Ингушетии, были на руку противнику. В ряде приказов войскам вермахта, воюющим на Северном Кавказе, Гитлер указывает на необходимость радикально иного поведения немецкого солдата, чем на Украине, в Белоруссии и в областях России. Началась активная заброска на Северный Кавказ террористических групп, состоящих из кавказцев и сотрудников абвера. Только летом 1942 года в регион было заброшено четыре таких группы. Одну из них (9 человек) возглавлял Осман Губе (Саиднуров) — уроженец села Эрпели Буйнакского района Дагестана, она приземлилась в районе селения Бережки Галанчожского района 25 августа 1942 года. В том же году была заброшена и группа немецких парашютистов в Атагинский район, близ селения Чешки. Десант в количестве 40 человек состоял из немцев, чеченцев и представителей других национальностей. В этом же районе действовала группировка Сулейманова и Абдулхаданиева .

Губе был арестован в ночь на 12 января 1943 года. На допросе, который вел заместитель начальника следственной части по особо важным делам НКГБ СССР Шварцман, Губе признал, что в Германии совместно с сотрудниками министерства иностранных дел он отбирал в лагерях для военнопленных горцев для «националистических легионов». По его сведениям, было отобрано 800 человек.

Вот как описывает в своей книге Н. Бугай «Л. Берия — И. Сталину: "Согласно вашему указанию..."» допрос Губе Шварцманом:

«Шварцман:

— Чем объяснить, что вы поступились осторожностью и открылись перед незнакомыми ингушами?

Губе:

— Я знал, что в Чечено-Ингушетии сложились благоприятные условия для развертывания антисоветской работы. В горах бродят банды и повстанческие группы, фронт был близким.

Я пришел к выводу, что действовать следует в открытую. Как показала жизнь, мои расчеты в значительной мере оправдались... Среди чеченцев и ингушей я без труда находил нужных людей, готовых предать, перейти на сторону немцев и служить им. Меня удивляло: чем недовольны эти люди? Чеченцы и ингуши при советской власти жили зажиточно, в достатке, гораздо лучше, чем в дореволюционное время, в чем я лично убедился после 4-х с лишним месяцев нахождения на территории Чечено-Ингушетии. Чеченцы и ингуши, повторяю, ни в чем не нуждаются, что бросалось в глаза мне, вспоминавшему тяжелые условия и постоянные лишения, в которых обретала в Турции и Германии горская эмиграция. Я не находил иного объяснения, кроме того, что этими людьми из чеченцев и ингушей, настроенными изменнически в отношении своей Родины, руководили шкурнические соображения, желание при немцах сохранить хотя бы остатки своего благополучия, оказать услуги, в возмещение которых оккупанты им оставили бы хоть часть имеющегося скота и продуктов, землю и жилища.

Далее Губе поведал о своих действиях и связях в октябре 1942 года в районе сел Ангушт, Хай, Алкун с местными жителями и членами заброшенной в этот же район 26 августа группы Т. Засеева с членами Датыхского сельсовета, с руководителем террористической группы X. Исраиловым (Терлоевым), действовавшей в горных районах республики. Все они были арестованы так же, как и другие участники диверсионных групп: немцы J1. Пес-коллер, фон Лом (Ланге), В. Браун, а также Г. Засеев, Габоев (Южная Осетия).

Об отдельных эпизодах борьбы поведал на допросе В. Браун, высадившийся с десантом в районе селения Чешки. Он сообщил, что в группе было 11 немцев, 18 кавказцев, все прошли обучение в диверсионной школе в Зальцбурге, были переброшены в Стали-но, затем в Армавир, а 26 августа — в Чечено-Ингушетию.

Одетые, как правило, в форму красноармейцев, они входили в тесный контакт с местными повстанческими отрядами, совершая террористические и диверсионные акты. Член группы Губе А. Баталов (Джебраилов) на допросе сообщил: «Мы были экипированы в форму солдат Красной Армии. Главная задача — взрывать в тылу советских войск мосты, дезорганизовать снабжение, формировать банды. Сразу же удалось завербовать в свои ряды 13 жителей селений Лайгу, Алки, Н.-Алкун».

Для борьбы с вражескими десантами и поддержания порядка в прифронтовой полосе Северо-Кавказского региона было образовано 12 истребительных батальонов. Специальные школы по подготовке диверсантов и террористов из коренных жителей Северного Кавказа действовали не только в Зальцбурге. К осени 1942 года в местечке Веселое, что близ Варшавы, также активно работали специальные лагеря по подготовке национальных формирований из военнопленных — бывших военнослужащих Красной Армии. Наряду с власовцами, оуновцами был сформирован и «Северо-Кавказский легион» из горцев.

16 декабря 1942 года в районе станицы Стодеревской Моздокского направления на сторону частей 44-й армии Северной группы войск Закавказского фронта перешли 14 человек осетинской национальности. Они сообщили о том, что являлись солдатами 802-го батальона «Северо-Кавказского легиона». По показаниям перешедших на нашу сторону легионеров установлено, что батальон состоял из трех осетинских стрелковых и двух чеченских минометно-пулеметных рот по 150 человек в каждой и прибыл на фронт в конце октября. Командиром батальона был немец, а вот стрелковыми ротами командовали осетины. Александр Гергиев, уроженец Дигорского района Северной Осетии, бывший капитан РККА, служил в штабе стрелковой дивизии, полностью предан немцам. Константин Дзугуров, уроженец села Кадгаран и Касаев (имя и отчество не установлены) — житель города Орджоникидзе.

В батальоне действовала подпольная группа патриотически настроенных легионеров, проводившая работу по организации массового перехода батальона на сторону Красной Армии. Инициатором и организатором совершенного группового перехода 14 осетин стал участник группы Андрей Акоев.

В конце 1942 года наступление немецко-фашистских войск на Кавказском направлении было остановлено. 3 января 1943 года Красная Армия перешла в наступление. Наши войска освободили от фашистских захватчиков Малгобек и Моздок, а в январе — феврале Северный Кавказ почти полностью очистили от гитлеровцев.

И тогда, в самый разгар войны, в НКВД СССР началась разработка планов депортации населения Чечни и Ингушетии. Представители этого ведомства проводили расширенные совещания с руководителями краев и областей Сибири, Казахстана и Киргизии, на которых делался предварительный расчет, сколько людей и куда переселять. Ориентировочно намечалось, к примеру, в Алтайский и Красноярский края, Омскую область вывезти по 35—40 тысяч, в Новосибирскую область — 200 тысяч. Назначались бригады для проверки подготовки спецпере-селенцев.

Смысл принятия решений о выселении двух народов из республики понять трудно, если исходить из официального объяснения основной причины — наличие террористического движения. Судите сами. Церетели, руководивший по приказу Берия с 27 августа 1943 года борьбой с бандитизмом в Чечено-Ингушетии, сообщал в НКВ СССР: «За шесть месяцев до выселения была почти полностью парализована бандповстанческая деятельность антисоветских сил в Чечне и Ингушетии, как путем легализации, так и ликвидации крупных банд, среди которых были группы Д. Муртазалиева, братьев Мусостовых, А. Бадаева» .

Всего, отмечалось в докладе, «с сентября 1942 г. по февраль 1944 года было ликвидировано 87 бандгрупп с 720 участниками, из них были убиты 24 человека, арестованы 191, легализованы 505 человек. Были арестованы 100 главарей и десятки банд одиночек».

Но сообщениям, поступавшим с мест, в центре не придавали значения. Депортация как чеченцев и ингушей, так и представителей других народов приближалась.

Депортация

20 февраля 1944 года Л. Берия вместе с комиссарами Б. Кобуловым, И. Серовым, начальником канцелярии НКВД СССР С. Мамуловым и другими прибыли в Грозный. Заранее было решено не посвящать руководство республики в детали предстоящей операции. Через два часа состоялось расширенное совещание с сотрудниками НКВД ЧИ АССР.

— Нам необходимо так подготовить операцию, — сказал Берия, — и провести ее таким образом, чтобы никто ничего не смог понять. Зачем нам лишние осложнения?..

Вечером того же дня СНК республики и Чечено-Ингушский обком ВКП (б) приняли совместное решение «Об обеспечении подготовки тактических учений войсковых частей Северо-Кавказского военного округа в горных условиях». В горные районы Чечено-Ингушетии были стянуты воинские формирования, войска НКВД, курсанты военных училищ.

Лишь вечером 21 февраля, накануне операции, Берия встретился с членом правительства ЧИ АССР Молаевым и сообщил ему о предстоящих мероприятиях. Тот опешил, на его глазах навернулись слезы. Берия внимательно смотрел за ним.

Молаев, однако, быстро взял себя в руки, его лицо стало каменным.

— Товарищ Берия, — сказал он твердым голосом, — я выполню любые задания, которые мне будут даны в связи с выселением.

22 февраля они вместе наметили и пригласили на беседу 9 руководящих работников из чеченцев и ингушей, которым также объявили о предстоящей депортации. В тот же день Берия поговорил с наиболее влиятельными в Чечено-Ингушетии высшими духовными лицами — Б. Арсановым, А.-Г. Яндаровым и А. Гай-суновым, призвав их оказать помощь через мулл и других местных авторитетов.

Операцию решили начать с рассвета следующего дня. Районы, из которых предполагалось выселять местных жителей, заранее оцепили войсками, чтобы воспрепятствовать выходу населения за территорию населенных пунктов. На следующий день Берия докладывал Сталину:

«Сегодня, 23 февраля, на рассвете начали операцию по выселению чеченцев и ингушей. Выселение проходит нормально. Заслуживающих внимание происшествий нет. Имело место 6 случаев попытки сопротивления со стороны отдельных лиц, которые пресечены арестом или применением оружия. Из намеченных к изъятию в связи с операцией лиц арестовано 842 человека. На 11 часов утра вывезено из населенных пунктов 94 тыс. 741 чел., т.е. свыше 20 проц., подлежавших выселению, погружены в железнодорожные эшелоны из этого числа 20 тыс. 23 человека».

Дальнейшему проведению операции помешал обильно выпавший снег. С выселением из горных районов республики пришлось повременить. На утро 24 февраля, как сообщал Берия Сталину, было «вывезено из населенных пунктов 333 тыс. 739 чеченцев, из этого же числа погружено в железнодорожные вагоны 176 тыс. 950 человек».

25 февраля Берия направляет очередную телеграмму Сталину, в которой уведомляет в том, что «операция по выселению чеченцев и ингушей проходит нормально. К вечеру 25 февраля были погружены в железнодорожные эшелоны 325 тыс. 647 человек. Со станций погрузки отправлено к месту нового расселения 86 эшелонов».

В так называемый период первых эшелонов депортации подверглись лишь те из местных жителей, кто проживал на равнинных и в относительно доступных горных районах республики. Более полные сведения о численности принудительно переселяемых чеченцев и ингушей содержатся в приводимых ниже сообщениях Берия — Сталину.

«Государственный Комитет Обороны товарищу Сталину И. В.

По 29 февраля выселены и погружены в железнодорожные эшелоны 478 479 чеченцев, в том числе ингушей 91 250. 387 229 чеченцев погружено в 177 эшелонов, из которых 157 эшелонов уже отправлено к месту новых поселений.

Из некоторых пунктов Галанчожского района остались не выселенными 6 тыс. чеченцев в силу большого снегопада и бездорожья, вывод и погрузка которых будет завершена в 2 дня. Операция проходит организованно и без серьезных случаев сопротивления и других инцидентов.

За время проведения операции арестованы 2016 человека антисоветских элементов из числа чеченцев и ингушей. Изъято огнестрельного оружия 20 072 единицы, в том числе винтовок 4868, пулеметов и автоматов 479.

Л. Берия».

Итак, чеченцев и ингушей постигла та же участь, что когда-то, на заре Советской власти, случилась с казаками — депортация. Горцы тогда, в 1920 году, рьяно помогали большевикам выселять казачьи семьи из станиц, в которые потом сами заселялись. Но на чужом горе, как известно, счастье не построишь, и теперь им самим пришлось с лихвой испытать все «прелести» репрессий. Переселенцев в переполненных «телячьих» вагонах, без света и воды, почти месяц везли через полстраны в Сибирь и Казахстан. А на дворе стоял не май месяц. Пошел гулять тиф, лечения никакого. Во время коротких стоянок, на глухих безлюдных разъездах, возле поезда в черном от паровозной копоти снегу хоронили умерших — уход от вагона дальше, чем на пять метров, грозил смертью на месте.

В середине марта 1944 года к местам назначения прибыли первые эшелоны с переселенцами. Начальник отдела спецпере-селений НКВД СССР П. Мальцев докладывал: из 180 эшелонов 152 прибыли и разгружены в Казахстане и Киргизии. В Казахстан из запланированных 147 эшелонов прибыло 124 (344 589 человек), в Киргизию из 33 эшелонов — 28 (75 343 человека). Переселению подлежали даже те из чеченцев и ингушей, кто находился в местных лагерях НКВД СССР. В конце июля 1944 года заместитель наркома внутренних дел СССР И. Чернышов доложил Берии, что НКВД Северо-Осетинской АССР отправляет в Карагандинский лагерь всех осужденных чеченцев и ингушей. Спецпереселенцы передавались для трудоустройства в ведение наркоматов СССР: в распоряжение Наркомзема — 214 764 человека, других наркоматов — 133 883 человека. Таков был итог «периода первых эшелонов».

Людская душа, что почва, принимает в себя любое семя, независимо от того, хорошее оно или плохое. Поле, засеянное зернами вражды и злобы, никак не может дать урожай доброты и дружбы, человечности и взаимопонимания. Чеченцы и ингуши, как в свое время и казаки, еще долго будут помнить о той несправедливости, которой они были подвергнуты в феврале 1944 года со стороны властей.

На сей раз — молокане

Пока шла война, руководителям страны было не до Чечни. Но после того как с Гитлером покончили, вспомнили о пустующих горских селениях, земле, которая раньше давала неплохие урожаи, а теперь поросла бурьяном. Не долго думая, решили прибегнуть к старой, испытанной схеме: отправили в Чечню переселенцев из других краев и областей. Как сейчас бы сказали — сделали ротацию кадров. Так в 1948 году в Предгорном районе этой республики появилась семья Коноваловых, уроженцев Ростовской области.

— Тогда в Предгорный район, — вспоминает Николай Тимофеевич Коновалов, — входили селения Атаги, Чишки, Дачу-Бор-зой, который был переименован в Двуречье, поскольку там соединялись две реки, Аргун и Шароаргун, а на правом берегу Аргуна стоял Дуба-Юрт — его назвали Родниковое. У местной власти купили за 2200 рублей чеченский дом. Наша семья была из молокан — тех русских, которые во времена Екатерины II были сосланы на периферию России, на границу с Турцией. Наши предки построили там села, назвав их Михайловками, Ивановками, Саратовками. Эти деревни с русскими названиями до сих пор стоят в тех местах. В Армении, например, под Севаном, есть село Михайловка, на границе Армении с Азербайджаном — тоже Михайловка, в Грузии — свои Михайловки, Богдановки и Саратовки. Кто такие молокане? Русские люди, которые не признавали икону, не хотели креститься, считая превыше всего духовный мир, не курили, не пьянствовали. В церковь не ходили, а строили молельные дома и ходили туда по субботам. Наши предки уважали землю, были трудолюбивы и миролюбивы.

Молокане, приехавшие в горную Чечню из Ростовской области, прожили там с 1949 до 1957 года. Наладили быт, дома не закрывались, никаких заборов, о воровстве никто и не помышлял. Если в поле или лесу кто-то находил утерянную вещь, нес ее в дом, который был отведен в селе для этих целей. Тот, кто опознавал свою вещь, забирал ее.

— Вот в каких замечательных местах проходила моя юность, — продолжал Николай Тимофеевич. — Автобусов тогда не было, и мы пешком ходили к своим родственникам в Шатой. Внизу, за Дачу-Борзой, был карьер. Когда в 1957 году вернулись чеченцы, мой отец, кузнец, вместе с ними строил через Аргун автомобильный мост, затем пробивал дорогу вверх, к Дуба-Юрту.

В 1957 году в свои селения из депортации вернулись чеченцы. И если молодежь с любопытством посматривала на незнакомых русских, даже начинали заводить дружбу, то старики резали бычков и кровью мазали лоб детей: вот, мол, вернулись домой, а тут опять русские... Единственный район, который их не пустил, был Красноармейский, ныне Урус-Мартановский. Казаки вышли и сказали: хотите жить нормально — стройте село рядом. Дом через дом — жизни не будет, будет воровство, грабеж и разбой. И казаки, к сожалению, оказались правы. В течение 1957 года в селах, куда вернулись из Казахстана чеченцы, начали пропадать овцы, бычки. И пошло-поехало...

Трагедия 1958 года

Теперь мало кто знает о событиях 1958 года, когда в Грозном вспыхнул русский бунт, и возмущенные толпы захватили здание областного комитета партии, телеграф, другие важные объекты жизнеобеспечения республики. В ту пору Григорий Сергеевич Парсаданов работал заведующим отделом в местном обкоме партии и, сам того не ожидая, оказался в гуще событий.

А все началось с убийства русского парня, как говорится, на бытовой почве. Молодой морячок, приехавший в Грозный на побывку, пошел с девушкой на танцы в Дом культуры химиков в районе Черноречья. Вдруг к девушке подошел чеченец и, взяв ее за руку, потащил за собой. Моряк остановил его, сказав: «Она со мной». Тогда чеченец, не долго думая, пырнул его ножом и затем скрылся.

Похороны моряка вылились в настоящий бунт русского населения Грозного. Гроб с телом покойного принесли к обкому партии на руках: там начался стихийный митинг, во время которого послышались призывы «разобраться» с чеченцами — руководителями республики.

— Когда толпа ворвалась в здание обкома партии, — вспоминает Григорий Сергеевич Парсаданов, — и начала все подряд громить, ко мне в кабинет забежали председатель Совета Министров республики Муслим Гаирбеков и несколько ответственных работников обкома партии, все бледные, не знают, что делать.

Парсадонов распорядился: «Следуйте за мной, быстро!» По служебному ходу он вывел руководителей республики в бомбоубежище, находившееся во дворе, и закрыл их там на замок. Два дня они просидели в бомбоубежище, пока здание обкома находилось в руках бесчинствующей толпы. А в это время старики, представители интеллигенции — драматург Идрис Базоркин, поэт Шайхи Арсанукаев, прозаик Магомед Мамакаев и другие — уговаривали чеченскую молодежь не ввязываться в конфликт, и слова уважаемых людей республики дошли до сознания молодых чеченцев.

Как тут не вспомнить август 1991 года и призывы другого представителя интеллигенции — поэта Зелимхана Яндарбиева к «священной войне» против «неверных» до победного конца. Вот что он пишет в своей книге:

«Вечером 21 августа 1991 года с ГКЧП было практически покончено. Ночь на 22 августа члены ОКЧН провели на площади Шейха Мансура — праздновали победу танцами и готовились к бессрочному митингу. До глубокой ночи разрабатывали план действий. Сутра открыли митинг. В 12 часов выступил Джохар... Представители ВС ЧИР тоже выступали, но в качестве оправдывающихся...

Митинг решил, что Дудаев должен выступить по телевидению. Группа участников, человек сто, направились к телецентру. Через некоторое время прибежал гонец с сообщением, что у телецентра идет драка с милицией, требуется помощь. Этого было достаточно. Несколько сот человек устремились на помощь товарищам. Когда я прибыл туда, телевидение было в руках повстанцев... Там же крутились люди из ВС и Совмина. Они попросили успокоить людей. Я предъявил наши требования: немедленно предоставить Дудаеву возможность выступить по телевидению, сместить с поста председателя Гостелерадио Ма-реченкова и т.д. Руководители ЧИР, в частности Г. Эльмурзаев, пытались внести коррективы в наши требования: пусть с Джохаром вместе выступят и представители ВС ЧИР. Но это был вчерашний день, сегодня мы не могли пойти на такие уступки. Я категорически отверг такую возможность, сказав, что Джохар выступит один и столько, сколько ему нужно будет, и непременно сегодня... Телеэфир состоялся с20 часов до 21 часа 05 минут. Народ увидел своего лидера воочию и принял его... Это была победа, которая окрылила повстанцев».

«В 1958 году я жил в центре Грозного, на улице Бородинской, сразу за кинотеатром Челюскинцев, и вся трагедия происходила у меня на глазах. Когда убили матроса, то гроб с его телом принесли к обкому партии. В тот момент со стадиона «Динамо», где шел футбольный матч, вывалил народ, и завязалась потасовка между чеченцами и русскими, было убито более 50 человек не чеченцев. Видя это, разъяренные женщины стали требовать у охраны здания пропустить их внутрь, чтобы по телефону правительственной связи позвонить в Москву. Почему власть не принимает меры, чтобы прекратить безобразия? Почему безработных чеченцев не трудоустраивают, не дают им ссуды на строительство домов? Пусть в конце концов они начинают нормально жить. Тут надо сказать, что в Грозном летом 1958 года вечерами действительно было небезопасно выходить на улицу: могли раздеть, ограбить. Однажды в районе парка культуры, что сразу за нефтяным институтом, меня самого чуть не ограбили. Иду с работы, смотрю, навстречу трое молодых чеченцев, окружили, заставили снять пиджак, потребовали отдать часы, но ограбить им меня не удалось — дал сдачи и был таков.

Секретарь обкома партии Даниялов в ответ на требования женщин стал распаляться, кричать: «Убирайтесь отсюда, иначе хуже будет!» Тогда возбужденная толпа ворвалась в вестибюль здания обкома, захватила правительственную связь. Другая часть людей заняла вокзал, почту, перекрыла железную дорогу. Все это делалось для того, чтобы донести до центрального правительства очевидный факт: нужно немедленно принимать какие-то меры против бандитизма, процветавшего в городе. Что скрывать, в Чечне испокон веков мужское население занималось грабежом. Русские работали на «Красном молоте», маслозаводе, нефтеперегонном заводе, других предприятиях, а чеченцы жили за счет грабежа, это и возмущало нас, русских. Убийство матроса стало той каплей, которая переполнила чащу терпения».

Вскоре после описанных событий Николай Коновалов уехал к отцу в село. К тому времени в дом, где жили его родители, из Казахстана вернулась девушка-чеченка, ей отвели комнату. Старики, собрав делегацию, поехали во Владикавказ, Пятигорск, Ессентуки искать другое местожительство, не согласившись жить вперемешку с чеченцами, потому что сразу же после их появления урожай на огородах стал разворовываться. В полеводческой бригаде работать никто из них не хотел, сажать и убирать кукурузу тоже не заставишь, а поскольку они мусульмане, то о работе на свиноферме вообще речи идти не могло. Поэтому односельчане решили: все, надо сниматься с насиженных мест.

— После того первого убийства нашего парня, — позже вспоминал Николай Тимофеевич Коновалов, — стало ясно, что мирной жизни бок о бок с чеченцами не получится. Наши старики встретились с их старейшинами, спрашивают, как дальше жить будем? Те отвечают: мол, это наша земля, здесь могилы наших предков и никуда отсюда не поедем. Тогда наши старики сказали: все, мы продаем свои дома и уезжаем, хотя и жаль, конечно. Вскоре сто семей, в том числе и мы, переехали во Владикавказ, в село Михайловское. Остальные — в Ставропольский край и на Кавказские Минеральные Воды.

Это было в августе 1958 года.

 

Послесловие к третьей части

Я не случайно сделал столь глубокий экскурс в нашу трудную и драматичную историю, причем отнюдь не желая обидеть чеченцев, показать их этакими монстрами, дикими и необузданными туземцами. Но вот что заставляет задуматься: всякий раз, когда Россия ослабевала, в Чечне тотчас вспыхивали мятежи, в горах появлялись банды, начинала процветать работорговля, русских правдами и неправдами вытесняли с обжитых мест.

Почему все это происходило?

Чеченцы, жившие в горах, с давних времен относились к русским с откровенной неприязнью и даже враждебностью, считая, что Россия завоевала Чечню, насильственно поработив свободолюбивый народ. У чеченцев хорошо развита народная память, поэтому при упоминании, скажем, о Ермолове, у них всегда возникала соответствующая реакция. Известен факт, что его памятник, находившийся в центре Грозного, неоднократно разрушался, но вскоре отлитая в бронзе статуя ненавистного для чеченцев Ермолова вновь появлялась на постаменте — в запасниках КГБ республики фигур наместника царя на Кавказе было предостаточно.

Есть такое понятие, как душа народа, которая подвержена влиянию идей. И если они, эти идеи, направлены на созидание, добро, а не на разрушение, то и душа нации спокойна и приветлива. Почему, скажем, в 70-е годы прошлого столетия Чечено-Ингушетия была одной из процветающих республик в стране? Да потому, что в Грозном работал нефтеперерабатывающий завод, другие предприятия, в Ведено — слюдяная фабрика, в Шалинском районе было хорошо развито сельское хозяйство. Пионерские лагеря под Сержень-Юртом в летнюю пору переполняли дети рабочих и колхозников, молодежь училась в техникумах и институтах. Тот же Шамиль Басаев являлся студентом одного из московских вузов, Салман Радуев грыз гранит науки в Ростовском институте народного хозяйства, был секретарем комитета комсомола в Гудермесском районе Чечни. И таких примеров — масса. Кто же мог быть недоволен такой жизнью?

— В ту пору мы были молоды, и у нас в Чечне осталось немало друзей-сверстников, — продолжал свои воспоминания уже знакомый нам Николай Тимофеевич Коновалов, — поэтому начиная с 1976 года мы с ребятами стали постоянно ездить туда на охоту — в Итум-Кале, Борзой, Варанды. Повторяю, у нас, русской молодежи, отношения с молодыми чеченцами не испортились. Я иногда у них спрашивал: мол, у вас так много детей, как будете их поднимать? Они смеялись: Советская власть никого в обиду не даст — всех воспитает и вырастит. Они надеялись, что их дети все равно получат образование и будут жить хорошо, особенно мальчики, девочек выдадут замуж, а мальчиков поднимет Советская власть. Приезжая к ним, мы всегда старались привозить муку, сахар, сладости, а когда уезжали, друзья-чеченцы нагружали нас маслом, сыром, мясом кабана...

На охоте они любили рассказывать старые истории: раньше, мол, были кровники, жизнь была тяжелой, а сейчас, при Советской власти, кровников нет, потому и жизнь спокойная. Они откровенно радовались: «Вот, слава Аллаху, что кровной мести нет». Ведь кровная месть в прежние времена, как дамоклов меч, висела над каждой семьей или фамилией. Старшие постоянно заставляли своих ребят мстить кровнику. Тот отомстит, в ответ мстят ему. Многие кровники даже уезжали с Кавказа в другие места. Как же удалось изжить такой страшный пережиток прошлого? Органы власти были сильными, да и народ с каждым годом становился зажиточнее, а чем люди богаче, тем больше ценят жизнь. Это — с одной стороны, а с другой — информационное поле у них стало шире, юноши и девушки поступали в университеты: Ростовский, Харьковский, Ленинградский, Саратовский, у них появлялись друзья в России, налаживался быт. И все же единичные случаи неприязни к русским оставались, она шла от стариков.

Но к нам тогда старики относились хорошо, и мы, естественно, отвечали им тем же. Когда бы мы ни приезжали туда на охоту, днем или за полночь, нас всегда встречали как дорогих гостей. Если убивали кабанов, мясо забирали себе, поскольку они мусульмане и свинину не едят, а если медведя, косулю или оленя, отдавали им. Словом, жили дружно. А сколько подарили им амуниции, спортивных костюмов, ножей — все, что им нравилось, привозили. Они тоже не оставались в долгу: показывали нам изумительные места, где была самая настоящая царская охота. И где мы только не побывали! Кстати, в горных селениях обитало немало русских, которые мирно соседствовали с чеченцами. Но какие русские? Учителя, хорошие мастера, то есть те, кто чеченцам был нужен. Если они любили учителя, то перед ним могли, что называется, шапку снять, если мастер хороший — чинил бытовую технику, оружие, — то жил, как сыр в масле. Правда, встречались и уголовники, совершившие побег из тюрем, они там, как правило, шли в пастухи. Ну, и, конечно, попадались бичи, опустившиеся и слабовольные люди...

Как я уже сказал, в 1958 году наша семья переехала в Северную Осетию. Я работал в сельскозяйственном институте, имел большие связи как с министерством сельского хозяйства Чеченской, так и Ингушской республики. Выезжал в командировки по передаче новых технологий, оборудования и видел, как постепенно, буквально на глазах, менялось и настроение людей, и отношение их к русским. Ухудшаться они стали в начале 1980-х годов. Помню, тогда мы часто приезжали в Ассиновскую собирать орехи, кизил, ездили в те места на охоту. Но спустя некоторое время стали наблюдать другую картину. Приезжаем за орехами, старики уже смотрят косо. Как увидят осетинские номера на машинах, говорят: зачем приезжаете сюда, здесь наша земля. В печати с завидной периодичностью стали появляться статьи о реабилитации Ингушской республики, предоставлении ей суверенитета и так далее, политики начали разыгрывать так называемую «ингушскую карту», и в воздухе запахло сепаратизмом.

После 1982 года пожилые ингуши и вовсе возненавидели всех русских и осетин. Во Владикавказе в сельскохозяйственном институте училось много ингушей, они дружили и с русскими и с осетинами, много было и смешанных браков между ингушами и осетинами. Эти семьи оказались вынуждены сниматься с родных мест и уезжать вглубь России. Как им было жить, когда между ингушами и осетинами появились распри? А ведь сколько у них одинаковых фамилий: Басаев и Басаев, Плиев и Плиев, Маргоев и Маргоев. Потому что смешанных браков было очень много еще до революции. Хотя зачем идти так далеко: даже сейчас многие заслуженные люди Осетии имеют зятьев ингушей. И тем не менее их дети вынуждены жить где-нибудь в Тамбове или Саратове, а не в родных местах. К счастью, сегодня напряжение между двумя этими народами снижается, ситуация улучшается.

На мой взгляд, ингушей с осетинами кто-то намеренно стравил, и стравил грамотно, хотя, на мой взгляд, простой народ конфликтовать не хотел — что им делить?..

К несчастью, в конце 1980-х годов все пошло прахом. Государство развалилось, а народ превратился в толпу, которую возглавили амбициозные и не всегда разумные лидеры. В Чечне, к примеру, ими стали Дудаев и Яндарбиев, которые выступили с идеей проведения Чеченского национального съезда с целью изменения политического статуса республики. Причем их инициативу поддержали не только различные партии, но и руководство республики. И в самом деле, в конце ноября 1990 года съезд декларировал суверенитет Чеченской Республики Нохчи, а чуть позже, в сентябре 1991 года, Ичкерия и вовсе пустилась в свободный дрейф. К чему это привело, мы уже знаем.