До кофейни мистер Лион не дошел. Уже собравшись было свернуть на Свитингс-элли, узкую улочку, где находилось достопочтенное заведение мистера Бэра, он столкнулся с бывшим помощником, мистером Джейкобом Оппенгеймом.

— Джейкоб! Что вы делаете в Лондоне? — воскликнул он.

Молодой человек ответил не сразу; когда он наконец заговорил, то смотрел не на собеседника, а на витрину ювелирной лавки:

— У меня здесь дела.

— Значит, торговля идет хорошо, надо думать. Но даже преуспевающий торговец должен иногда отдыхать, поэтому пойдемте со мной в «Кофейню Бэра». Расскажете, как идут ваши дела в Манчестере, я хочу узнать все поподробнее.

И вновь мистер Лион заметил, что бывший помощник избегает его взгляда.

— Но если у вас назначена встреча, я, конечно, не стану вас задерживать.

— Простите меня, мистер Лион. Я приехал в Лондон не ради дружеских визитов, а по делу, иначе зашел бы в лавку. Но я рад вас видеть. Слышал, вас можно поздравить. Мазл тов, примите мои наилучшие пожелания. Пусть свадьба вашей дочери состоится в добрый час.

— Аминь, — произнес мистер Лион, глядя, как молодой человек торопливо шагает прочь.

Размышляя о странной перемене в бывшем помощнике, который раньше всегда приветствовал его открыто и искренне, мистер Лион вдруг увидел нескольких человек, бегущих в направлении Фондовой биржи. Сам не зная почему, он побежал за ними. Когда они достигли улицы, где располагался банк «Бриквуд и Ко», мистер Лион увидел, что перед закрытыми дверьми банка собралась большая толпа. Люди во главе толпы молотили в дверь и кричали.

— Что случилось? — спросил мистер Лион у человека, стоявшего рядом.

— Вест-Индия, — ответил тот.

Мистер Лион попытался представить, где находится Вест-Индия. Он знал, что так называется одна из английских колоний — цепочка островов в Атлантическом океане. Знал он и то, что с вест-индских островов в Англию приплывают сахар и ром.

— Вест-Индия? — прошептал мистер Лион, сочувствуя собеседнику, но втайне и радуясь, что речь идет не о Южной Америке, где были сосредоточены основные вложения его собственного банка.

— «Томас Коулз и сыновья» обанкротились. Они были брокерами в Вест-Индии.

— Вот как?

— Они все забрали с собой, — сказал мужчина, кивнув в сторону тяжелых деревянных дверей банка «Бриквуд и Ко». Он был мертвенно бледен. — Банк прогорел.

— Неужели?

На лбу незнакомца проступили капельки пота. Вдруг он вынул из кармана толстую пачку банкнот и, как ни удивительно, захохотал. Мистер Лион разглядел, что банкноты были выпущены «Бриквудом и Ко». Если банк и вправду прогорел — а так, по-видимому, и случилось, — то эта пачка утратила всякую ценность. В отличие от монет, которые чеканил Королевский монетный двор, банкноты у каждого банка были свои. Обменять их на деньги можно было только лишь в том банке, который их выпустил.

— Успокойтесь, друг мой, — сказал мистер Лион. — Разумеется, не все потеряно.

Мужчина уставился на него:

— Разумеется, потеряно все!

Мистер Лион так и не успел понять, что случилось потом, но внезапно обнаружил, что он отчаянно борется с этим незнакомцем, который за мгновение до того выхватил из кармана плаща кинжал угрожающего вида, явно намереваясь вонзить его себе в сердце. Мистер Лион был столь же твердо намерен помешать ему совершить самоубийство. Он знал, что на них смотрит вся толпа, и очень надеялся, что кто-нибудь придет ему на подмогу, однако помочь никто не спешил. Но в тот миг, когда он почувствовал, что силы оставляют его — ведь разоренный мужчина обладал сейчас той нечеловеческой силой, которая пробуждается в людях в минуты совершенного отчаяния, — какой-то человек пробился сквозь толпу и выхватил кинжал из руки несчастного.

— Мистер Меламед! — воскликнул мистер Лион. — Слава Богу, что вы здесь!

— И слава Богу, что вы оказались здесь, мистер Лион, — ответил Эзра Меламед, все еще крепко держа банкрота. — Вы знаете этого человека?

— Нет.

— Ну так я заберу его в «Кофейню Бэра», поговорить и пропустить по стаканчику вина, — сказал мистер Меламед, протянув кинжал мистеру Лиону, и принялся шарить по карманам незнакомца в поисках ножен. Найдя ножны, он вложил в них кинжал и осторожно спрятал его у себя.

— Вам и самому, сдается мне, не мешало бы успокоить нервы, — обратился он к мистеру Лиону.

Тот чувствовал, что его руки трясутся, но ему уже не хотелось идти в кофейню и обсуждать свои дела. И поскольку неудачливый самоубийца, судя по всему, лишился сил сразу же, как у него отобрали оружие, то мистер Меламед, без сомнений, мог теперь справиться сам. К тому же, беседуя с беднягой за стаканом вина, мистер Меламед наверняка предложит ему денежную помощь, а такие разговоры лучше вести наедине.

— Думаю, мне следует вернуться домой, — ответил мистер Лион.

— Мой экипаж стоит на другой стороне улицы. Скажите кучеру, чтобы отвез вас на Девоншир-сквер, а через час вернулся на Свитингс-элли.

— Благодарю вас.

На прощанье мистер Лион взглянул на человека, чью жизнь он только что спас. Он был уверен, что поступил правильно. Но при виде этого смертельно бледного лица он весь похолодел. Остаться в Лондоне без денег — незавидная участь.

— Ты непременно должна идти, Ханна? — спросила миссис Лион.

— Сегодня мы устраиваем чаепитие для детей из приюта. Я помогала подготовить его, я должна прийти.

— Но у тебя такой усталый вид…

— Это всего лишь летняя простуда, мама. Не волнуйся. Ребекка, ты готова?

Ребекка отложила книгу и надела чепчик. Слуга Мешуллам Мендель, муж кухарки Сореле (их дочь Перл служила у Лионов горничной) ждал их у двери, чтобы проводить в приют, ведь достойные юные леди не могут гулять по Ист-Энду в одиночестве. Выходя, они встретили мистера Лиона, который как раз возвращался домой.

— Мы идем на чаепитие для детей из приюта, — ответила Ханна на его вопросительный взгляд.

Тот ничего не сказал, но в душе ощутил облегчение. Он хотел провести спокойный вечер дома, так что было даже к лучшему, что старшие дочери ушли на чаепитие. Но он не нашел покоя, даже уединившись в библиотеке. Его тревожные мысли метались от шкатулки, спрятанной в лавке, к банковским вложениям; от островов Вест-Индии — к странам Южной Америки.

Часы пробили девять, десять, одиннадцать, полночь, а он все так же мерил шагами комнату. К тому времени, как пробило пять, мистер Лион принял решение: он обменяет банкноты на добрые английские гинеи, а затем посоветуется с мистером Меламедом о том, как следует вкладывать деньги в недвижимое имущество. Лондон стремительно разрастается. Семья мистера Меламеда разбогатела благодаря спекуляции земельными участками — а значит, ему должны быть известны дальние загородные участки, которые можно купить по разумной цене.

Этот план несколько успокоил мистера Лиона, но он продолжал расхаживать по комнате. Каждые несколько минут он посматривал в окно, нетерпеливо ища взглядом рассветные лучи. Он должен забрать деньги из банка, пока не поздно.

Все остальное семейство уже сидело за столом, собираясь завтракать, когда Перл обнаружила в библиотеке спящего мистера Лиона.

— Простите, сэр, я не знала, что вы здесь.

— Который час, дитя мое?

— Почти девять.

Он вскочил со стула и подошел к окну. Залитая солнцем площадь подтвердила слова Перл. Он поспешил в свою комнату, чтобы умыться и надеть чистую одежду. Затем он хотел было сразу бежать в банк, но ему не позволила совесть. Было уже слишком поздно, чтобы идти на утреннюю службу в Большую синагогу, но не помолиться дома — такому поступку не было оправдания. Он надел талес и тфилин, открыл молитвенник и стал нараспев читать так хорошо знакомые слова утренней молитвы.

Произнеся ее до конца — по правде говоря, его мысли были так рассеянны, что он не мог читать с должным усердием, хоть и знал, что сейчас как никогда нуждается в милости Того, Кто внемлет мольбам, — он открыл сейф, стоявший в библиотеке, достал оттуда все банкноты и сунул их в карман пальто.

Даже не притронувшись к завтраку, он попрощался с удивленными домочадцами (которые не успели даже спросить, куда он так торопится и почему надел теплое пальто в такой жаркий день) и вылетел за дверь. Его родные удивились бы еще больше, если бы увидели, что он остановил экипаж — в погожие дни мистер Лион шел в лавку пешком, считая подобные прогулки превосходным физическим упражнением. Но в то утро скорость была важнее всего.

Миновав Хаундсдич и Кэмомайл-стрит, карета свернула на Бишопсгейт — широкую улицу, по обеим сторонам которой располагались лавки и несколько банков, в том числе и банк мистера Лиона — «Смит, Фрай и Ко». Если утром мистер Лион не мог сосредоточиться, чтобы помолиться надлежащим образом, то сейчас он почувствовал, что рассудок его внезапно обрел кристальную ясность.

«Прошу тебя, а-Шем, — тихо бормотал он, пока экипаж медленно ехал по оживленной улице, — пусть мой банк будет открыт. Пусть все будет как всегда».

Однако, когда они подъехали к повороту на Треднидл-стрит, оказалось, что по улице, и до того запруженной, теперь вовсе невозможно проехать. Перед каким-то зданием собралось великое множество людей; их было столько, что они перекрыли большую часть улицы. Все было ясно по разъяренным голосам людей, кричавшим на кого-то, кто, видимо, укрылся в стенах красного кирпичного здания; окна и двери были заперты.

— Остановите экипаж, — хрипло прошептал мистер Лион.

Будто во сне, где время замедлилось почти до полной неподвижности, он сунул руку в карман жилета, вытащил монету и протянул ее кучеру. Затем, все еще как во сне, он спрыгнул со ступенек экипажа и подошел к краю толпы. И тогда — тоже как во сне, но на сей раз он словно находился внутри сна, который уже видел раньше, — мистер Лион услышал собственный голос; он спрашивал, медленно выговаривая слова:

— Что случилось?

— Южная Америка, — так же медленно ответил человек, стоявший рядом.

— Южная Америка?

— Они объявили о банкротстве, — проговорил человек, кивая в сторону наглухо запертого здания.

— Южная Америка?

— Нет. «Смит, Фрай и Ко». Вся их братия. Гнилое это дело, скажу я вам. Правительство должно вмешаться, пока все лондонские банки еще не вылетели в трубу.

С этими словами он ушел. Мистер Лион усилием воли сбросил с себя дремоту и выбрался из толпы, которая с каждой минутой прибывала и свирепела. Он поспешил по Бишопсгейт, а дойдя до поворота на Корнхилл, зашагал еще быстрее. Оттуда всю дорогу до лавки он почти бежал. «Да, я разорен, но я не остался нищим, как тот вчерашний незнакомец», — старался он успокоить себя.

Он настежь распахнул дверь лавки и вбежал в заднюю комнату. Его охватила необъяснимая потребность взять в руки шкатулку, полную денег. Он хотел ухватиться за нечто надежное — за добрые звонкие монеты, которые охотно примет мясник или булочник; славные английские монеты, которые спасут его от ужаса и унижения внезапной нищеты; монеты, что помогут ему и его семье избегнуть долговой тюрьмы, хотя бы на время.

— Прошу тебя, а-Шем, не допусти этого! — прошептал мистер Лион, наклонившись под стол. Он протянул руку, чтобы снять половицу, как вдруг увидел, что кто-то уже избавил его от этой необходимости. Половицы не было на месте. Кто-то открыл тайник. Дрожащей рукой он ощупал углубление в полу. Оно было невелико, и пальцам понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы обшарить весь тайник. Пусто.

Он медленно выпрямился и побрел в торговую комнату, хватаясь за грудь — он задыхался.

— Мистер Лион! Вам плохо? — спросил мистер Уорбург, входя в лавку.

Тот не ответил: он уже рухнул на пол.