Роми с тоской посмотрела на открытые двери бара. Аромат горячего кофе щекотал ноздри, под ложечкой у нее сосало, но путь в бар был ей заказан. Вчера бармен в недвусмысленных выражениях предложил ей выйти вон, и хотя она не знала языка, но без труда поняла, что означают нахмуренные лица посетителей заведения и махание руками перед самым ее носом.

Заскрежетали, открываясь, ворота замка. Роми напряглась: на площадь вышел Клод де Ларош. Несколько пожилых мужчин, сидевших за столами под зонтиками, махнули ему рукой, подзывая к себе, но он лишь откланялся, торопясь, по‑видимому, по каким‑то неотложным делам.

— Можно вас на пару слов?

Роми испуганно обернулась. Возле скамейки, наклонив набок голову и прищурившись, стоял мистер Пикок — пожилой английский турист из Уэльса, снимавший комнату в верхнем этаже Пекарни.

— Да, мистер Пикок, я вас слушаю, — с любезной улыбкой сказала Роми, хотя внутренне обмерла от страха.

— Мы с женой еще раз обо всем поговорили и решили потребовать назад наши деньги.

Девушка вздрогнула, словно от удара плетью. Это было худшее из того, что она могла ожидать.

— Я… У меня нет лишних денег. Я же объясняла, что до недавнего времени все эти коттеджи были собственностью матери. Деньги остались у нее…

— Это ваши проблемы, нас они не касаются, — сварливо объявил англичанин, повысив голос на добрых два интервала, и Роми съежилась от страха при мысли, что весь поселок является свидетелем их скандальной перебранки. Хорошо еще, их разговор на английском, мало кому был понятен. — Я не для того копил деньги целый год, чтобы провести отпуск в сырой полуразвалившейся лачуге, в окружении допотопной мебели, изъеденной древесным жучком!

— Мебель вполне приличная, мистер Пикок. Кровати, например, были куплены не более десяти лет назад, — неуклюже попыталась отшутиться Роми.

— Вот именно! Поэтому я говорю вам: гоните обратно наши деньги или я обращусь к представителям местных властей, пусть конфискуют что‑нибудь из вашего имущества, черт возьми! Она, понимаете ли, будет разъезжать целыми днями на баснословно дорогом мотоцикле и при этом утверждать, что у нее нет денег!.. Не на того напали, мисс Стэнфорд! Меня на мякине не проведешь! Попробовали бы вы поспать на скрипучей кровати с продавленной сеткой! Или день приезда посвятить уборке комнаты и выносу мусора! Понравилось бы вам такое?

— Нет, мистер Пикок, — еле слышно ответила Роми, — не понравилось бы.

— И почему не работает по вечерам бар? — войдя в раж, бушевал квартирант. — В рекламном объявлении было сказано про пляж, лодочную станцию и прочие услуги — все это закрыто, и не похоже, чтобы когда‑нибудь начало функционировать. Чем нам здесь заниматься? Шататься по улицам, которые мы уже знаем, как свои пять пальцев или читать газеты? Для этого вовсе не надо было пересекать Ла‑Манш.

— К сожалению, режим работы местных заведений от меня не зависит, — пояснила Роми. — Насколько я знаю, туристов в последнее время было мало, и хозяева не видят смысла работать допоздна. Невыгодно.

— Не место отдыха, а кошмар какой‑то! — ярился англичанин.

— А по‑моему, здесь просто рай земной! Какая природа, какой воздух! — возразила Роми, краем глаза заметив, как к ним подошел Клод. Сердце у нее оборвалось от тягостного предчувствия.

— Какие‑нибудь проблемы? — небрежно поинтересовался он.

— Пустяки! — бесстрашно солгала Роми, мысленно умоляя Клода не останавливаться и идти дальше по своим делам.

— Кто вы такой, чтобы прерывать чужой разговор? — набросился теперь уже на Клода мистер Пикок.

Клод сверкнул своей фирменной аристократической улыбкой.

— Позвольте представляться. Я есть сеньор Ларош. — Говоря на ваш язык, местный лендлорд.

Роми невольно хихикнула: Клод, желая произвести впечатление на ее квартиранта, говорил, на плохом английском с подчеркнутым французским акцентом.

— Мистер де Ларош в совершенстве знает английский, мистер Пикок, — вмешалась она. — Он много лет прожил на юге Соединенных Штатов, так что не обращайте внимания на то, что он коверкает фразы. Это такая причуда, модная среди французских аристократов.

Клод ухмыльнулся и протянул руку собеседнику:

— Как у вас дела? Подозреваю, вы не вполне удовлетворены условиями здешнего проживания?

— «Не вполне» — это слишком мягко сказано, — заявил турист, до крайности польщенный тем, что видит перед собой настоящего французского дворянина. — Мы с женой переговорили с одной из жительниц поселка, рассказали ей о наших условиях проживания, и она согласилась с тем, что селить гостей в такое помещение — значит нанести им оскорбление…

— С одной из местных жительниц? — почему‑то насторожился Клод. — Не с мадам ли Дарье из дома напротив? Седовласая дама лет шестидесяти, полная?

— Нет, нет, — замотал головой англичанин. — Блондинка с волосами до плеч, стройная, молоденькая, в джинсовых шортах. Вы, вероятно, знаете, кто она?

— Есть кое‑какие предположения, — уклончиво ответил Клод.

— Очень симпатичная и доброжелательная особа. Она‑то нам и объяснила, что мы имеем полное право, потребовать назад свои деньги. Если у вас есть какое‑то влияние на мисс Стэнфорд, сэр, объясните ей, что жилье, которое она сдает, совершенно непригодно для отдыха. Мы подадим на нее в суд, за надувательство! В рекламном объявлении нам сулили золотые горы.

— Вот видите, мисс Стэнфорд, ваше жилье в совершенно непригодном для отдыха состоянии, — с добродушной усмешкой сказал Роми Клод, но глаза у него были холодными, как лед.

Роми почувствовала, что ее оттесняют на задний план.

— Мистер Пикок, — сказала она негромко, притворяясь, что не видит и не слышит Клода. — Мне очень жаль, что вы и ваша супруга оказались в комнате, не приготовленной к вашему приезду. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть вам ваши деньги…

— Я требую назад всю сумму!.. — начал было он.

— Вы ее получите, — поспешила заверить его она. — Можете мне поверить. — Она сняла с плеча холщовую сумку и вынула оттуда кошелек. — Если вы оставите мне свой адрес и назовете сумму, которую с вас взяли за проживание здесь, я пришлю вам почтовым переводом недостающую сумму сразу, как только у меня появятся деньги. Мне и в самом деле крайне неловко, что вам пришлось столкнуться с такими неудобствами. А для начала возьмите это…

— О да, неудобств хватает… — Мистер Пикок был, казалось, смущен чистосердечным признанием Роми, но от протянутых денег не отказался. — Не очень‑то их тут много! — заметил он, пересчитав купюры. Всего тридцать фунтов!

— Это все, чем я располагаю в данный момент, — скромно сообщила Роми.

— Гм! Посмотрю, что скажет жена. Полагаю, семейная пара, снимающая комнату рядом с нами, также потребует компенсации. Они тоже принимали участие в нашем разговоре в саду…

— С белокурой леди? — как бы между делом поинтересовался Клод.

— Совершенно верно! Она так нас поддержала, и вообще, не девушка, а кладезь информации. Она так великолепно говорит по — английски! По ее словам, в подвалах здания живет целый выводок крыс…

— Что? — воскликнула Роми, заливаясь краской. — Это, беспардонные домыслы! Откуда ей знать?!

— Скажите лучше, откуда вам знать, если вы появились здесь только два дня назад? — с достоинством парировал мистер Пикок. — Юная леди клятвенно заверила нас в правдивости своих слов. И сказала, что, если вы ничего не предпримете, мэр закроет ваш так называемый пансион из соображений санитарной безопасности.

— Так и сказала?

— Так и сказала. А я сообщил ей, что плита в соседнем доме не работает.

— Да, я в курсе, — перебила его Роми, чувствуя, что еще минута, и она провалится сквозь землю от стыда. — Я уже поговорила с четой Макмиллан, снимающей это помещение, и пообещала принять необходимые меры.

— Да уж будьте добры! И сразу по вашему приходу давайте‑ка составим договор о компенсации, которую вы выплатите нам за перенесенные неудобства и испорченный отпуск. Иначе неприятности вам гарантированы. Верить вам на слово я не собираюсь. Мы свои права знаем!

На этой нелицеприятной ноте мистер Пикок закончил разговор и, коротко кивнув Роми и любезно пожав руку Клоду, двинулся дальше, преисполненный достоинства.

— Я не предполагал, что вы сдадитесь без боя, — заметил Клод, с интересом глядя на девушку.

— А что мне полагалось делать? — пробормотала она. — Лгать? Коттеджи ведь действительно не подготовлены для вселения в них отдыхающих, и я не могу отрицать очевидного.

— Многие на вашем месте попытались бы сделать именно так.

— Значит, я не принадлежу к этим многим, — огрызнулась Роми.

— Да, вы в крайне неприятном положении, — задумчиво сказал Клод. — Каждую субботу будет приезжать новая партия отдыхающих, день спустя они будут требовать компенсацию за неудобства… Ваша матушка хоть оставила после себя журнал прихода‑расхода по пансиону?

— Н‑нет… Я ничего подобного не нашла.

— Остается надеяться, что туристы оплачивают проживание в пансионе по приезде… Чертовски некрасиво со стороны матери оставить дочь в такой ситуации, — покачал головой Клод.

— Но она ничего не могла сделать! — вяло откликнулась Роми.

— Порядочная мать ни за что не оставила бы свою дочь в таком неловком и двусмысленном положении. Или вы думаете иначе?

Роми ничего не ответила, потому что слова Клода вторили самым ужасным ее подозрениям, а именно — что мать сознательно бросила ее здесь, предоставив самой расхлебывать эту кашу. Если бы это сказал кто‑то другой, а не Клод…

— В вас говорит предубеждение, а потому вы склонны думать о ней только самое плохое, — возразила она.

— Боже! Неужели вы настолько слепы и упрямы?..

— Пока мне не известны факты, я оставляю за собой право на сомнение. У мамы были причины поступить так, а не иначе. Она вскоре свяжется со мной, и тогда я спрошу ее обо всем…

— А если не свяжется?

Это было невозможно. Ведь мать обещала…

— Тогда я буду действовать по своему усмотрению.

Клод прищурил глаза.

— А до того?

— Это вопрос нескольких ближайших дней, — твердо сказала Роми. — Посмотрю, как пойдут дела в течение недели или около того. Мне не впервой переносить подобные испытания, как‑нибудь выкручусь.

Роми вспомнила, как в школе ее несколько раз обвиняли в проступках, к которым она не имела никакого отношения, просто она была удобным козлом отпущения, и за нее никто и никогда не заступался… Разнервничавшись, она вытащила из сумки плитку шоколада и впилась в нее зубами.

— Вы хватаетесь за сладкое, чтобы восстановить душевное равновесие? — с усмешкой спросил Клод. — Я лично делаю это другими способами…

— Я имею привычку перекусывать между завтраком и ланчем, — попыталась оправдаться Роми.

— А вот я в таких случаях иду в гимнастический зал, — сообщил Клод. — Замечательный способ разрядиться. Не могу жить без движения, есть за мной такая слабость, знаете ли.

Действительно, энергия так и исходила от него. Роми без труда могла себе представить, как этот красавец разминается в гимнастическом зале или выплескивает энергию другим, еще более приятным способом… Она представила его обнаженным, и сердце ее сладко заныло.

— Тогда вам нужно пробежать марафонскую дистанцию — и немедленно! — едко заметила она. — А я тем временем как‑нибудь сама разберусь со своими делами — без ваших добрых советов.

— Пожалуй, так и сделаю, — серьезно заявил Клод. — Ощущаю, знаете ли, настоятельную потребность в физической разрядке. С чего бы это? — Роми лишь фыркнула и отвернулась от него. — Итак, насколько я понял, у вас впереди куча дел, — тем не менее, не отставал он. — Дома нуждаются в ремонте, для этого потребуются деньги… Что вы намерены делать?

Роми сразу поняла, куда он клонит: сейчас предложит купить у нее дома быстро и за бесценок. Конечно, соблазнительно вот так взять и сбросить со своих плеч это тяжкое бремя, но… Пока она не переговорила с матерью и не расставила точки над «i», руки у нее связаны.

— Придется немного поработать, — нехотя сказала она.

— Не думаю, чтобы у нее оставался в перспективе какой‑то иной выход, — сказал Клод.

— Почему же? Вы не единственный покупатель недвижимости во Франции.

— Зато единственный из покупателей, кто готов предложить вам более‑менее приличную цену за несколько ветхих, разваливающихся на глазах строений, — пояснил он. — Для меня эти коттеджи представляют интерес по причинам сугубо сентиментальным. Других таких романтиков, вам здесь вряд ли удастся сыскать. Современные, не слишком обеспеченные французы при первой возможности переселяются из дедовских домов в новые комфортабельные квартиры либо, если у них есть деньги, покупают особняки со всеми удобствами, садом, бассейном…

— Я почему то уверена, что и в этой стране есть люди, которые готовы заплатить деньги за возвращение на свою малую родину — парировала она.

— Возможно, — саркастически заметил он. — Правда, склонность к пасторалям и восстановлению руин присуща скорее англосаксам.

— Я не стану спешить! — не сдавалась Роми — Не может быть, чтобы ситуация была так безнадежна. Вы преувеличиваете. Я все‑таки питаю некоторые надежды на рынок недвижимости…

— Вы специалист в этой области? — с иронией в голосе поинтересовался Клод. Правовые аспекты, оценка состояния жилья, земельная инспекция… Нет, вряд ли. Вы слишком не похожи на сухую деловую женщину, чтобы разбираться в столь скучных вопросах, и так, поскольку продажа слишком хлопотное для вас дело, не стоит ли подумать о себе и не принять мое предложение, пока разъяренные туристы не растерзали вас?

Роми тоскливо отвела взгляд в сторону, рассматривая происходящее на площади. Какой‑то фермер торговался с хозяином бара, предлагая ему корзину свежесобранной клубники. Кряхтя и чадя сизым дымом, проехал мимо допотопный колесный трактор: за рулем сидел водитель в популярной среди местных мужчин синей рубашке. Над колокольней выстроенной в романском стиле церкви как угорелые носились ласточки и стрижи.

С трех сторон площадь окружали крохотные наполовину каменные, наполовину деревянные дома, а с четвертой стороны она выходила на стены и чугунные ворота замка Ла‑Рош.

Все это притягивало и очаровывало ее, не хотелось думать о неприятном и тягостном, а уж тем более не хотелось расписываться в собственном бессилии, и уезжать прочь.

Во‑первых, она не переговорила по этому поводу с матерью, во‑вторых, ей хотелось вволю насладиться покоем и тишиной здешних мест, кроме того, она впервые была за границей, по большому счету это вообще было ее первое в жизни путешествие.

Как несправедливо, что ее здесь, походя причислили вслед за матерью к нежелательным персонам, да еще навесили на шею долги, к которым она, Роми, не имела ни малейшего отношения!..

— Господи, что же мне делать? — вырвались у нее слова отчаяния.

Рука Клода дружески легла на ее плечо.

— Позвольте предложить свои услуги и освободить вас от свалившейся на вас собственности и всех связанных с нею хлопот. Я договорюсь со всеми визитерами, если потребуется, всем им лично заплачу компенсацию. Единственное, что от вас требуется, — принять от меня приличную сумму денег в качестве платы за дома. С вашей стороны было бы чистым сумасшествием отказываться от такого предложения. Впрочем, вы не хуже меня знаете это.

Роми вдруг встрепенулась. А что, если ей продать один из коттеджей не Клоду, а кому‑нибудь другому, а на полученные деньги сделать ремонт двух оставшихся?

— Дайте мне день или два, — медленно сказала она, стараясь ничем не выдать овладевшего ею воодушевления. — Мне нужно все хорошенько обдумать.

Клод улыбнулся.

— О чем речь! Думайте, — сказал он. — Разумеется, я подожду, но только два дня. А затем мы снова увидимся и обо всем поговорим. Всего хорошего, Роми!

Он повернулся и пошел прочь, и девушка облегченно перевела дыхание.

— Всего хорошего, — чуть слышно пробормотала она вслед. — Только учтите, что ничего хорошего у нас с вами, месье Талейран, не получится.

На следующий день Роми осмотрела плиту, по поводу которой поступили жалобы от семейства Макмиллан из Эдинбурга. Элементарный случай — сгорела электроконфорка.

— Я еду в город, — решительно заявила она. — Необходимо купить новую конфорку. Надеюсь, вы сможете обойтись еще несколько часов без горячей пищи?..

Роми съездила в ближайший городок и произвела необходимые закупки.

Вернувшись, она разыскала в чулане инструменты, прихватила запасной ключ от Печного дома, поскольку супруги Макмиллан ушли осматривать окрестности, и отправилась заниматься делом.

Установить новую конфорку не составило для нее ни малейшего труда. Подобную работу дома она всегда выполняла самостоятельно, не полагаясь на отца.

Довольная собой, Роми открыла кран на кухне, чтобы вымыть руки, и вдруг заметила чью‑то тень, мелькнувшую за окном.

Женщина. Блондинка.

Роми опрометью кинулась из кухни и наткнулась на… Клода, идущего по тропинке садика навстречу ей.