Да, рядом со Стивеном нельзя расслабляться. Дженифер внушала это себе ежедневно, по несколько раз. Это стало своеобразным ритуалом, важным элементом аутотренинга. В ее варианте это будет звучать как «Стивен, не приставай ко мне» и «Убери свои руки». Но не уходи далеко, ибо без тебя еще хуже. Это обеспечивало эмоциональную устойчивость и способность находиться рядом с этим мастером совращения.

Она думала об этом и сейчас, возвращаясь на машине с работы в свое новое жилье. Ветерок приятно обдувал ее разгоряченный лоб и щеки, огибая ветровое стекло. В местном климате можно ездить с откидным верхом круглый год.

Мысли перескочили на проблемы, связанные с домом. Как удачно все получилось. Особенно по расположению. Почти на берегу океана, к которому она так привыкла за время жизни в Калифорнии. В окружении пальм, с красивым цветником и газоном. Всю необходимую мебель уже завезли. Стены она сама подкрасила. Так что получилось весьма милое и приятное убежище для спасения от волнений и эксцессов военного мира.

А сейчас она не одна. Приехали родители. Отец пробудет еще пару дней, потом улетит в Вашингтон. Мать задержится еще на неделю. Потом, наверное, тоже будет перебираться к отцу, если вопрос с его работой в Пентагоне окончательно решится. Заодно, благодаря приезду матери, на какое-то время отпадает проблема с приготовлением пищи.

Вот уж чего Дженни с детства не любила, так это готовить. К счастью, она была неприхотлива в еде, и это как-то спасало, если, конечно, не предвиделись гости. Поэтому холодильник обычно пустовал, а меню состояло из самых незамысловатых блюд типа овсянки или кукурузных хлопьев с молоком, пиццы или йогурта.

Так что, можно констатировать, что мисс Локсли, к сожалению, не унаследовала от миссис Локсли любовь к бесконечному торчанию на кухне, в окружении шипящих, шкворчащих, режущих и вращающихся предметов, а также соблазнительных запахов. Зато у матери это прекрасно получается, изысканно, талантливо и с любовью. Она просто расцветает на кухне, отдыхая там телом и душой. Классическая американская домохозяйка в своей епархии. С полным набором кухонных комбайнов и огромной поваренной книгой с бесчисленными рецептами.

А отец любит возиться с зеленью, особенно с цветами. Видимо, сказывается постоянное пребывание на кораблях, где так не хватает земли, травы и деревьев, где не услышишь пения птиц. Так что у него тоже найдется, чем здесь заняться.

До выпуска учебного курса оставалась всего одна неделя, и интенсивность тренировок еще более возросла. Дни проходили хаотично и нервозно. Стивен был на грани нервного и физического истощения. Забыл даже, когда последний раз спал всю ночь, забыл, когда последний раз нормально питался. Но все равно он не променял бы такую жизнь ни на что. Правда, кое-что в ней можно было бы поменять. Его отношения с Дженифер.

Их отношения начались необычно, в виде спонтанного и занимательного эротического приключения, горячего и яркого. Его огонь до сих пор воспламенял их чувства. Однако она периодически делает вид, что все ушло в прошлое, и по сравнению с работой не имеет особого значения.

В своих предыдущих отношениях с женщинами он бы не обратил внимания на эту ситуацию. Особенно когда речь шла о чисто сексуальной сфере. Стив раньше считал, что ни одна женщина, какой бы великолепной она ни была в постели, не заслуживает чрезмерного поклонения и излишних переживаний. Но так было до встречи с Дженифер, страстной, целеустремленной, требовательной и неисправимой.

Вначале он тоже думал о ней только в сексуальном аспекте. Однако теперь он знал о ней гораздо больше. О ее симпатиях и антипатиях, и над чем она смеется, и от чего грустит, и чего она хочет от жизни.

Его чувства к ней усложнились и углубились, перешли из чисто физической, сексуальной сферы в гораздо более тонкую, до сих пор неведомую Стиву. Теперь он хотел большего от этих встреч, от их общения.

Рабочий день уже окончился, и пора было отправляться домой, в свою казенную обитель. Но одному идти туда не хотелось. Нужен был спутник, и лучше всего женщина. И не просто первая попавшаяся, а та, которую знал он, и которая знала его. Женщина, которая бы по одному его взгляду понимала, чего он хочет. Сейчас ему хотелось, чтобы в постели он мог прижаться к теплому и мягкому женскому телу, чтобы его обнимали ласковые руки, чтобы чувственные губы изгибались в улыбке. Он четко представлял ее внешний облик.

Дженифер. Ему была нужна она, и только она. Он вдруг осознал, что находится возле медицинского пункта, и тут увидел ее, выходящую из здания, в сопровождении, видимо, последнего посетителя. Она ему что-то объясняла напоследок, давала советы, при этом приятно улыбаясь.

Стива кольнула острая ревность и чувство зависти. С ним выйти на люди вот так, открыто, и улыбаться при всех она почему-то не решается. А ведь это так необходимо ему. Эта непреодолимая тяга к общению с ней в последнее время стала трансформироваться в какую-то начальную форму мазохизма. Ему иногда хотелось, чтобы она подошла и что-нибудь приказала своим жестким, волевым, полным металла голосом. Что-то особое, с чем только он смог бы справиться. Чтобы заслужить ее благодарность и признательность. Чтобы она еще раз обратила на него внимание.

Дженифер распрощалась со своим то ли пациентом, то ли воздыхателем и медленно пошла на стоянку машин. Он видел ее усталое, задумчивое лицо, а она не замечала его, погруженная в собственные мысли. Он проследил, как она села в машину, плавно тронулась с места и двинулась в сторону выезда с базы. Интересно, куда это она собирается на ночь глядя?

Стивен поспешил домой, где у входа его ждал надежный двухколесный друг.

Довольно быстро он догнал ее машину на шоссе, ведущем в сторону побережья, и дальше следовал по пятам, не обгоняя, на приличном удалении, работая, как заправский частный сыщик. Стив пребывал в самом мрачном настроении за всю свою жизнь. И в сильном напряжении, уже как водитель. Так просто она от него не отделается. Но удержаться за ее машиной было нелегко. К тому же Дженифер отнюдь не упрощала ему задачу, выписывая лихие виражи, то и дело обгоняя идущий сплошным потоком транспорт. Но, поскольку он не знал ее маршрута, терять ее из виду было нельзя.

Через некоторое время они оказались в пригородной зоне, примыкающей к пляжам, в одном из тихих и уютных районов, заставленных небольшими коттеджами с примыкавшими к ним зелеными двориками и цветниками, где весело резвились дети, где ветерок играл листвой и пели птицы.

Дженифер выскочила из машины и подбежала к входу в один из таких симпатичных домиков. Здесь ее поджидала уже довольно пожилая пара. Они радостно обнялись, и затем пошли в коттедж, что-то обсуждая на ходу. Чем-то мисс Локсли была похожа на обоих встречавших, так что без особых сложностей можно было догадаться, что это ее семья. Ее любящие родители. Странно, но он никогда раньше не думал о ней, как о семейном человеке.

Стивен пристроил под деревом свой мотоцикл и направился в сторону коттеджа.

У него не было никакой конструктивной идеи. Он даже толком не знал, чего вообще хочет в данный момент. Он просто шел по направлению к ее дому, уже зная, что она почувствовала его присутствие. Пожилой мужчина исчез в глубине дома, у входа остались только две женщины. Подойдя ближе, Стив услышал недовольный девичий голос и четкий ответ матери:

— Но, Дженифер, будет невежливо не пригласить его к нам. Ты же сама сказала, что он твой пилот-инструктор.

После этих слов Дженни метнула взгляд в сторону Стива, явно в надежде, что все-таки произойдет чудо, и кошмарное видение рассеется. Однако этого не произошло. Напротив, Стивен был уже совсем рядом. Пришлось заняться рутинной процедурой знакомства. Она неохотно представила этого наглеца матери, а затем сообщила ему:

— Это моя мама, Шейла Локсли, доктор медицинских наук. — Невысокая, стройная, темноволосая женщина с нескрываемым любопытством разглядывала знакомого своей дочери. — А папа уже ушел. Даниел Локсли. Между прочим, адмирал, — высокомерно заметила Дженифер и тут же добавила: — Ну а теперь, когда официальное знакомство состоялось, я полагаю, что, к сожалению, джентльмену уже пора уезжать. У него на сегодня масса срочных дел.

— У меня нет никаких дел, кроме одного. Мне надо с тобой поговорить.

— В этом нет никакой необходимости, а тем более срочности. И тебя сюда никто не приглашал.

— Нет, такая необходимость есть. Потому что ты все время от меня убегаешь. Но от себя-то ты не убежишь. Проблемы надо решать, а не прятаться от них, как страус.

Мать с интересом наблюдала за их перепалкой. Затем все же решила вмешаться, видя бесплодность диалога.

— Дженифер, — укоризненно сказала она, — с гостями так не обращаются. — Затем улыбнулась и добавила: — Стивен, проходите в дом. И без церемоний, пожалуйста. Так вы служите на одной базе с моей дочерью? Расскажите мне о себе. Откуда вы? Я слышала, что у многих летчиков очень необычное прошлое. Просто героическое и фантастическое.

За этой болтовней Стивен как-то незаметно оказался в уютной гостиной с чашкой горячего кофе в руках. Дженифер мрачно расхаживала по комнате, периодически бросая на него испепеляющие взгляды. Причем ее поведение очень забавляло миссис Локсли. Похоже, ей еще не приходилось видеть дочь в гневном обличье, да еще с таким явным личным подтекстом.

Конечно, было неловко из-за того, что он притащился без приглашения. Но все обошлось благополучно. И сейчас он увлеченно рассказывал хозяйке дома о своих летных приключениях, а она слушала его с неподдельным интересом.

Стивен обратил внимание, что положительная реакция матери подействовала и на дочь. Видимо, он успешно выдержал какой-то семейный тест. Она с каким-то новым интересом посматривала на него, явно внося коррективы в свои прежние представления. Даже раздражение от его внезапного и бестактного вторжения заметно поубавилось.

Через некоторое время появился отец, оказавшийся весьма демократичным в общении. Он вскоре опять удалился, чтобы покопаться в цветнике, и пригласил Стива попозже зайти посмотреть на розарий и георгины. Пообещал поведать о технологии их вскармливания и продемонстрировать такие редкие сорта как «Гордость Берлина», «Полярные красавицы», «Золотой лидер» и «Реквием».

Посетовал также на то, что Дженифер некогда серьезно заниматься цветоводством. А то бы на этом участке очень неплохо смотрелись кактусовые георгины типа «Роттердам» и «Венецианские кружева».

Вскоре миссис Локсли отправилась готовить ужин, предоставив младшему поколению возможность пообщаться без посторонних.

— Вот уж не ожидала, что ты им понравишься, — проворчала Дженифер. — Да и представить тебя сидящим в этой комнате с чашкой кофе в руках ну никак не могла.

— Я тебя тоже не представлял в домашней обстановке. Так что мы оба сейчас делаем интересные открытия. Ну и что теперь? — Он взял ее ладонь в обе руки и нежно погладил, вопрошающе заглядывая ей в глаза. — Нам надо решать, как построить наше общее будущее.

— Это будет зависеть от многого.

— От чего или от кого?

— Прежде всего, от тебя самого. От той причины, по которой ты здесь появился.

Вне всякого сомнения, присутствие Стивена напугало и смутило Дженифер, вселило в нее ощущение неуверенности и уязвимости. А сам он чувствовал себя комфортно. Хотя со своей подчеркнуто мужественной фигурой покорителя воздушного океана выглядел некоторым диссонансом в бело-розовой дамской гостиной. Зато Стив отлично смотрелся на продуваемом всеми ветрами сером бетоне аэродрома, среди ревущих двигателей самолетов, взмывающих в бездонное небо.

Дженифер предполагала, что он также неплохо выглядел бы в скафандре на фоне антрацитово-черной ледяной ночи открытого космоса, в окружении светящихся и гаснущих звезд. И он ей нравился именно таким, этот искатель приключений и герой-любовник. Человек, если еще и не покоривший ее сердце, то, по крайней мере, находившийся на подступах к нему.

Она пока еще с трудом представляла себе их совместное будущее. Само понятие «семейная пара» звучало для нее как-то нелепо. Быть половиной чего-то? Но она с детства не привыкла к полумерам. Не привыкла делить ответственность. Не привыкла к тому, что кто-то близкий будет ею повелевать, решать за нее, или даже накладывать вето на ее решения.

Хотя, с другой стороны, у нее перед глазами постоянно был прекрасный пример удачной семейной пары — ее родителей. При всей внешней несхожести их характеров они гармонично дополняли друг друга. Они прожили вместе много лет, и вполне уживались друг с другом, без особых сложностей и дискуссий принимали и осуществляли совместные решения. При этом оба сохраняли свою индивидуальность и самостоятельность, оба были сильными личностями, интеллектуальными и прекрасно образованными, решительными и упорными, со своими, порой, весьма различными взглядами на проблемы.

Дженифер всегда удивлял этот житейский парадокс. Ей хотелось понять и разрешить аналогичный парадокс в ее отношениях со Стивеном. И как можно быстрее. Срочно. Лучше всего — в течение ближайших трех дней.

Она подождала, пока родители соберутся на кухне готовить ужин. Отец занимался нарезкой овощей. Мать жарила отбивные, успевая по ходу подвергать критике действия мужа и давать полезные советы по тому, как держать нож и лучше резать. Отец отшучивался и иногда огрызался, отстаивая свои права на самостоятельное видение кухонной проблемы, угрожая саботажем, забастовкой и уходом с рабочего места.

— Послушайте, родители, — вмешалась она в дискуссию, — мне любопытно узнать, как вы умудряетесь жить так дружно, и при этом постоянно ссориться из-за всяких пустяков.

— Опыт, дорогая, — усмехнулся отец. — Сорок лет практики. Правда, за это время нам часто приходилось расставаться в связи с моими уходами в плавание, порой надолго. Так что каждая встреча выглядела как первое свидание. Это тоже продлевает любовь. Но ничего, и к тебе это умение придет. Вот выйдешь замуж за Стивена…

— Я? Замуж? О чем ты говоришь? Я вообще его сюда не приглашала.

— А это неважно, — вмешалась мать. — Главное, что он последовал за тобой. И важно то, что он любит тебя.

— Что?

— Ну не делай вид, что ты этого не заметила. Влюблен по уши. Самым натуральным образом. Это даже слепой заметит.

— Мама, не надо фантазировать.

— Я не фантазирую. — В этот момент миссис Локсли получила от мужа тычок в бок и предупреждающий взгляд. Она тут же сбавила обороты и переключилась на мужа: — Дэнни, шел бы ты с кухни и занялся чем-нибудь более полезным.

— Пожалуйста. Займусь-ка я лучше поливом георгинов. — И он гордо удалился.

— Мама, ну как ты можешь так обращаться с отцом. Даже если у него что-то не получается. Он же хочет тебе помочь.

— Не обращай внимания. Это старая семейная игра. Он очень устал, вымотался за последнее время, но хорохорится и даже пытается мне помогать. Поэтому-то я его и выжила с кухни. Пусть отдохнет. Да и вообще, кухня — это женская епархия.

— Значит, говоришь, игра.

— Да, маленькая семейная игра. Искусство совместного проживания. И любовь друг к другу.

— Наверное, мне этого никогда не понять и не научиться.

В этот момент дверь кухни открылась, и в образовавшемся проеме возникла голова Стивена.

— Я могу чем-то помочь? — Он заметил доску для резки овощей и оставленный отцом нож и уверенно продолжил: — Я лучший специалист по нарезке овощей и фруктов.

Обе дамы переглянулись и дружно рассмеялись.

Стивен подозрительно посмотрел на них, но не стал выяснять причину, оценив смех как негласное разрешение приступить к работе. И, как ни странно, начал нарезать овощи точно в соответствии с указаниями миссис Локсли собственному мужу. Может, под дверью подслушивал? Или он действительно не только летчик-ас, но еще и прирожденный повар. Или просто очень хотел понравиться маме Дженифер. Нашел в ней понимающую душу и научился с ходу читать ее мысли и угадывать пожелания.

— Да вы просто маг и чародей на кухне, — сладким голосом пропела Шейла, одновременно бросив выразительный взгляд на дочь и прошептав для нее одними губами: — Он тебя любит.

Дженифер усмехнулась и отрицательно мотнула головой. Однако любопытство пересилило, и она решила провести эксперимент — попробовать посмотреть на него по-новому, глазами матери.

На вид вроде тот же самый мужчина: темные, коротко подстриженные волосы, темно-карие глаза, длинное, мускулистое тело, подтянутый и энергичный, с постоянным самодовольным и самоуверенным выражением на лице, которое и нравилось ей, и отталкивало одновременно.

Но в домашних условиях в нем появилось что-то новое, пока не уловимое, но притягивающее к себе. Может быть, что-то семейное? Из тайников души? Первичная тяга к созданию домашнего очага? Пора готовить гнездо для аистов?

Ее размышления были прерваны появлением отца.

— Дженифер, я никак не могу найти пилу. Хочу заняться обрезкой ветвей на дереве перед домом. Где она запрятана?

— Она должна быть на полке в подвале, вместе с остальным хозяйственным инструментом.

— Боже мой, что за наказание. Это еще хуже, чем резать овощи, по возможным последствиям, — раздраженно заявила Шейла. — Сейчас он, не дай бог, еще себя поранит, порежет руку или упадет с дерева.

— Вы не будете возражать, если я ему помогу? — вежливо вмешался в разговор Стивен.

— Прекрасная идея. Да благословит вас господь, молодой человек, за спасение бренного тела моего мужа. Только и сами будьте поаккуратнее. Не хватало еще, чтобы такой прекрасный гость пострадал.

— Не беспокойтесь, я ловкий. Мастер на все руки, — на ходу польстил себе Стивен, исчезая за дверью.

— Да тебе просто повезло, — заметила мать. — С таким парнем ты не пропадешь. Прекрасный человек, воспитанный, добросердечный, отзывчивый и работящий. Одни достоинства.

— Что-то я этого не заметила за время общения с ним на работе.

— Это от предвзятости. К тому же он очень энергичный, интеллигентный, умелый и предприимчивый. Тоже будешь это отрицать? Или оспаривать по пунктам?

— Нет. Тебя все равно не переубедить.

— И не надо. К тому же он — хранитель. Прирожденный хранитель семьи и домашнего очага.

— Каким же образом ты смогла в нем все это рассмотреть? По каким критериям? По собственному опыту? Из совместной жизни с отцом? Ну, и какие качества для этого нужны? Для совместной жизни людей с сильной волей и сильным разумом?

— Во-первых, умение пойти на компромисс и не придавать значения житейским мелочам. Во-вторых, не подавлять индивидуальность друг друга и уважать право на самостоятельные поступки и решения. Пытаться понять логику мышления и мотивы поступков другого человека. В-третьих, нужна гибкость и умение адаптироваться, приспособиться…

— Извини, что перебиваю. Я просто не могу понять, как вообще можно сохранить хорошие отношения друг с другом на протяжении сорока лет? Это трудно, слишком трудно. Почти невозможно.

— А никто и не говорит, что легко. За это надо бороться. Ежедневно. Это тяжелый труд, требующий ежедневных усилий и нечеловеческого терпения.

— Работать?

— Да, именно работать. Вместе. Как члены экипажа, от действий которых зависит спасение корабля. Сами по себе хорошие отношения не появятся. Я думаю, тебе такое сопоставление будет понятно. И никогда не доводи дело до серьезного конфликта. Учись договариваться. Вся жизнь состоит из компромиссов. Надо уметь не только брать, но и давать.

— Звучит разумно и вдохновляюще, как в любовном романе. — Дженифер выглянула в окно и залюбовалась атлетической фигурой Стивена, который в это время махал топором. Блестевшие от пота мышцы перекатывались и переливались в лучах уходящего за горизонт светила. Она опять повернулась к матери. — Единственное, что меня утешает, это то, что я не планирую выйти замуж. По крайней мере, в обозримом будущем. Так что мне не придется трудиться над этим.

— Поживем, увидим. Но я бы не зарекалась.

Именно в этот момент Дженифер поняла, что вся ее напускная бравада ничего не стоит перед натиском реальной жизни. Все как раз наоборот. В последнее время она все чаще думает о том, как построить свою жизнь, если в ней постоянно будет присутствовать этот высокий мускулистый мужчина. С которым придется ежедневно делить не только постель. Может быть, тоже целых сорок лет подряд. Просто ужас. У нее даже прихватило сердце, когда она прикинула, как это долго.

Они общались всего три месяца, и сколько всего пережито. И хорошего, и плохого. А тут десятки лет впереди, и все время с одним и тем же человеком, с его приятными и неприятными привычками, с его собственными амбициями, планами, требованиями и подходами к решению проблем. И бесконечная необходимость постоянно согласовывать свои решения. Она уже заранее почувствовала себя пожизненно усталой.

Но, с другой стороны, выбор невелик. Главное — осознание того, что без этого человека она уже не представляет свою жизнь. Так что, наверное, придется смириться с мыслью о необходимости тяжкого пожизненного труда по налаживанию и сохранению нормальных двусторонних отношений.

Дженифер не заметила, как в процессе размышлений машинально опустилась в кресло и закрыла глаза. И, видимо, настолько ушла в свои раздумья, что перестала воспринимать окружающее. В том числе и речь матери. Наверное, она пропустила несколько вопросов, что было воспринято Шейлой как признак нездоровья.

Внезапно она почувствовала, как ее трясут за плечо, и увидела склонившуюся над ней мать.

— Тебе что, плохо? Дженифер, что случилось? Ты вдруг так побледнела. Я подумала, что ты теряешь сознание. Тебя не тошнит случайно в последнее время? — подозрительно посмотрела она на свою слишком взрослую дочь, а затем машинально глянула в окно, на работающего Стивена.

— Мама, не надо придумывать. У тебя бурная фантазия. Иногда немного прихватывает сердце от переутомления. Но это бывает не часто. И с твоим предполагаемым диагнозом мое состояние не имеет ничего общего.

— И ничего общего с твоим гостем?

— Здесь все не так просто. — Она вдруг почувствовала, что ей надо перед кем-то исповедаться. Поделиться наболевшим. Посоветоваться. И лучшего слушателя и советчика, чем собственная мать, ей не найти. Само провидение прислало ей такую возможность. — Понимаешь, я просто ужасно себя чувствую. Со мной такое впервые. И я не знаю, что делать.

— Начни с главного. Насколько у вас это серьезно?

— Достаточно серьезно. Мы в близких отношениях с самого начала нашего знакомства. Уже три месяца. И я чувствую, что не могу без него жить. Хотя он, может быть, не всегда заслуживает такого отношения. Но я ничего не могу с собой поделать. Я пыталась расстаться с ним, но не получилось.

— Ну так скажи ему об этом. Он к тебе тоже неравнодушен, насколько я поняла. По крайней мере, не мешай ему сделать тебе предложение. Я так давно мечтала обзавестись зятем.

— Мама, ты не дослушала. Я не могу продолжать наши отношения в таком виде. По различным причинам. И служебным, и личным.

— Назови хотя бы одну.

От входных дверей вдруг прозвучал голос Стивена:

— Действительно. Почему бы не назвать? — На его лице было какое-то странное, трудноуловимое выражение.

У Дженифер сердце ушло в пятки. В голове вереницей побежали мрачные мысли. Черт побери, опять серьезный прокол. Положительно, ей сегодня не везет. Интересно, как много он слышал?

— Я думала, ты занимаешься обработкой дерева.

— Занимался. Пока не почувствовал, что можно заняться чем-то более интересным.

— Например, подслушиванием под дверью, — съязвила Дженифер, постепенно приходя в себя.

— Ну, скажем, я сделал это не специально. Случайно услышал. В доме прекрасная акустика, и я просто не стал затыкать уши. Да и вообще, это обычный способ получения информации в бытовых условиях, ничего криминального. Причем добытая информация оказалась весьма интересной и полезной. Я оказался прав в своих предположениях.

Дженифер вскочила и, пытаясь скрыть замешательство, развернула бурную хозяйственную деятельность, суетливо хватаясь за разные кухонные принадлежности. Миссис Локсли с любопытством наблюдала за ней, пытаясь спрогнозировать, как дочь будет выпутываться из этой ситуации.

— Мы просто обсуждали наши дела, которые тебя не касаются.

— С каких это пор обсуждение моей собственной личности меня не касается?

Она тяжело сглотнула. В голове был полный вакуум. Ничего спасительного никак не приходило в голову.

— И что, ты почти все слышал?

— Не почти, а все. Все, до единого слова. У меня хороший слух и хорошая память. У меня прекрасные медико-биологические показатели, ты же знаешь. Так что не сомневайся. Информация полностью дошла по потребителя и в настоящее время тщательно анализируется.