Дженифер стояла на возвышении перед аудиторией, состоящей сплошь из мужчин, облаченных в военные мундиры и летные комбинезоны. Они заполняли довольно большой конференц-зал, заставленный стройными рядами пластмассовых стульев голубого цвета, и с любопытством разглядывали прелестную птичку, видимо, полагая, что она залетела в их мужскую стаю совершенно случайно, по ошибке и ненадолго. Может быть, просто небольшой эксперимент в области кадровой политики со стороны высокого начальства в Пентагоне или «яйцеголовых» руководящих интеллектуалов в Вашингтоне. Или очередное ритуальное действо армии и флота для демонстрации успехов в демократизации вооруженных сил в угоду какой-нибудь влиятельной конгрессменше-феминистке.

Однако, это неплохое приобретение для войск, хотя бы и на время. Пташка вполне способна украсить собой офицерский бар по вечерам и стать лакомой добычей для какого-нибудь счастливчика с летной эмблемой на широкой мускулистой груди. Интересно было бы послушать и ее голосок. Неужели такой же чарующий и сексуальный, как ее тело и личико? Да еще в сочетании с высокоинтеллектуальными разговорами на психологические темы. Это придаст общению с ней особую пикантность.

Дженифер нервничала и никак не могла даже сфокусировать зрение, не то, что собраться с мыслями. В зале стоял легкий гул приглушенных разговоров и перешептываний. Наверняка обсуждают ее внешность. Сидящие внизу люди сливались в одно огромное и безликое разноцветное пятно. А ведь предстоит что-то им сказать, якобы, экспромтом. Ожидалось, что она сможет выдать какую-нибудь домашнюю заготовку для обоснования своего пребывания среди них.

Ее только что представил командир базы, который молчаливо стоял рядом, вполоборота, как бы давая ей возможность сразу проявить себя и сыграть свою роль в этой сцене. Похоже, что пауза неприлично затягивалась, и командир базы даже машинально посмотрел на часы. Или это ей просто показалось из-за излишней мнительности?

Жаль, что здесь не принято читать по бумаге, как на лекциях в университете. А ведь вчера у нее было столько умных мыслей и звучных фраз, которые так легко изливались на бумагу. Причем в нескольких вариантах: и в коротком, и в длинном, с учетом возможной реакции аудитории. Она даже вставила в свою речь несколько удачных, на ее взгляд, шуток, как раз пригодных для такой аудитории. Причем полагала, что сможет легко жонглировать ими в процессе выступления.

У Дженифер не было проблем общения с большой аудиторией в прошлом, в период учебы. Она выступала как лучшая выпускница школы перед преподавателями, учениками и их родителями. Не раз делала доклады по различным учебным и даже научным темам в университете. Да и скопление военных для нее было не внове. Она же дочь адмирала, и успела побывать вместе с ним на многих военных базах. Чего стоят только несколько лет, проведенных в Сан-Диего, на главной военно-морской базе США на Тихоокеанском побережье.

Так куда же все это делось? И как пригодилась бы сейчас исписанная собственным неразборчивым подчерком бумага перед глазами, оставленная на столе, возле лампы, в отведенном Дженифер коттедже.

Всего два дня назад она впервые пересекла границу этого огромного военного объекта на арендованной машине — небольшом красном «мустанге» с откидным верхом. И сразу почувствовала особое к себе отношение. Сперва ее документы излишне долго рассматривала военная полиция на въезде, у шлагбаума, в обе стороны от которого тянулся бесконечный ряд проволочного забора.

Потом по дороге к штабу на нее откровенно пялились все подряд — и одиночки, и группы, и целые колонны марширующих солдат. Такое впечатление, что и окна двухэтажных казарм по обеим сторонам дороги были тоже усеяны бледными пятнами прильнувших к стеклам любопытных лиц. И все они не только пялились, но и сопровождали свои взгляды соответствующими комментариями, далеко не всегда приличными.

Дженифер не сразу удалось попасть к командиру базы, которому она была обязана представиться по прибытии. В приемной пришлось выдержать целое нашествие военных писарей и прочих штабных работников, под разными предлогами явившихся поглядеть на одетую в яркое штатское платье красотку, да еще с такими выразительными формами и стройными ножками.

Невольно она пожалела, что не явилась на этот объект в каком-нибудь бесформенном комбинезоне, под которым было бы весьма затруднительно даже пол определить, не то что рассмотреть в деталях контуры фигуры. И еще хорошо бы надеть на лицо паранджу или чадру, как на женщинах Востока, для большей психологической комфортности.

А вместо этого, по женскому недомыслию или явному временному затмению в мозгах, она оделась в свой лучший повседневный наряд, да еще ярко-красного цвета, в тон арендованной машине, туфелек на шпильках и лака на ногтях. Решила продемонстрировать цветовую гармонию во вкусе? Или поразить армию своим декольте и обнаженными, притягивающими взор коленями?

Ровно в девять утра Дженифер вошла в кабинет командира базы, готовая терпеливо выслушать руководящие указания и мудрые наставления и сразу же приняться за работу.

Полковник Паттерсон выглядел так, как она себе его и представляла. Стандартный облик военного руководителя, облеченного высокой властью и отягченного ответственностью за судьбы подчиненных и порученного ему трудного дела.

Высокий, сухощавый, неулыбчивый, с коротким седым ежиком волос и слегка прищуренным, цепким и жестким взглядом. Голос был сухой и несколько резковатый. Говорить он тоже предпочитал короткими, рублеными и четкими фразами, не оставляющими особого места для сомнений и дискуссий.

Он с ходу взял на себя инициативу ведения беседы.

— Проходите и присаживайтесь вот сюда, мисс. Я занятый человек. У меня для вас не более пяти минут. Я знаком с вашим досье, так что отбросим в сторону формальности. Скажу откровенно, что я не очень одобряю эти новомодные идеи о психоанализе, фрейдистском копании в душе и психологической коррекции личности. Я воспринимаю идею исповеди перед другим человеком только в религиозном плане, как католик. Так что в качестве вашего пациента я не подойду.

Что касается моих подчиненных — это их личное дело. Не буду препятствовать, если кто-то захочет исповедаться перед вами. Надеюсь, что при этом не будут затронуты служебные тайны, — как-то неулыбчиво пошутил он. — В любом случае, буду рад, если ваша работа повысит боевой дух и психологическую устойчивость моих подчиненных. Это не просто база. Это учебный центр по подготовке и переподготовке летного состава. Мы обучаем ведению воздушного боя с применением самых современных тактических приемов и систем вооружения. Часто такая работа связана со сложными экспериментами и повышенным риском. Моим людям приходится нелегко. Стрессы, перегрузки. Особенно достается инструкторам, которые готовят других и отвечают за их мастерство и безопасность полета. Займитесь ими в первую очередь.

У меня к вам личная просьба. На базе служит сын моего друга, с которым мы вместе воевали в Корее. Тот погиб в бою, в котором я не смог принять участие. Мой самолет был сильно поврежден накануне, и его не успели отремонтировать. В противном случае, может быть, все сложилось бы по-другому.

Так вот. Его сын, капитан Стивен Брайтон, сейчас служит здесь, в центре. Занимается обучением тактике воздушного боя, в том числе технике пилотирования. Недавно погиб один из его учеников. Вины капитана здесь нет, но он сильно переживает. Я его понимаю. Однако это мешает его работе. Он пилот от бога и с богатым боевым опытом. Я не хочу терять такого аса и прекрасного инструктора из-за нервных срывов. Займитесь им в первую очередь. Полагаю, что капитан будет интересным для вас объектом, и надеюсь, что ваши методики смогут ему помочь. Считайте, что это первая проверка вашей профессиональной пригодности. Докажите, что ваши приемы и методы чего-то стоят, и я открою «зеленую улицу» для вашей работы на базе.

И последнее. Вам предстоит работать в мужском коллективе. Это создает особые проблемы во взаимоотношениях с коллегами и подопечными. Не хочу вторгаться в вашу личную жизнь и давать непрошеные советы, но надеюсь, что в этой связи у нас не возникнет ненужных осложнений. Кстати, я обещал вашему отцу присмотреть за вами. Не хотелось бы его огорчать.

Что касается бытового устройства, то обратитесь к моему адъютанту в приемной. Он объяснит, что делать дальше и с кем связаться. На этом все. Даю два дня на обустройство и жду вас послезавтра, в это же время, на служебном инструктаже для летного состава. Представлю вас нашему основному работающему персоналу, в том числе инструкторам.

Стивен сидел на жестком голубом пластиковом стуле в конференц-зале, где обычно Большой Джо, он же Старик — командир базы полковник Эндрю Джон Паттерсон проводил традиционные инструктажи для постоянного состава учебного центра, обычно раз в неделю, по средам. Половина зала была заставлена стройными рядами таких же стульев, в настоящее время почти полностью занятых летным и частично административным составом базы, облаченным как в повседневную форму, так и в летные комбинезоны.

По стенам и на специальных стойках висели различные карты, таблицы и диаграммы. На небольшом возвышении впереди стоял длинный стол и несколько стульев для руководства базы и для лиц, проводящих инструктажи.

В зале стоял небольшой шум от разговоров собравшихся здесь людей. Как обычно, обменивались впечатлениями прошедшего дня, служебными сплетнями, домыслами и прогнозами на будущее. Стивен сидел, зажатый с обеих сторон коллегами. Справа от него разместился Майкл Бронсон, его старый приятель по Вьетнаму и бывший летчик-ас. После отказа двигателя самолета и неудачного приземления на скалы, в результате которого он получил сложный перелом ног, Майкл прочно осел на земле, работая в системе наземного управления полетами. За несколько последних лет он очень изменился — пополнел, полысел и даже заметно постарел. Видимо, сказалось длительное отлучение от любимого дела, от неба.

Слева вальяжно раскинулся на стуле, вытянув далеко вперед длинные ноги, Джино Получчи, тоже инструктор, специалист по бортовым системам вооружений. Надежный парень и хороший партнер. Правда, иногда в дискуссиях чрезмерно сказывался его бурный итальянский темперамент, и один раз у них со Стивом чуть не дошло до драки в раздевалке. Тогда, по счастью, вовремя вмешались коллеги и растащили их.

Однако Джино оказался отходчивым и к тому же достаточно самокритичным. Так что уже вечером в офицерском баре они пили «мировую» за счет самого мистера Получчи, который как бы признал косвенно свою неправоту в споре и выразил покаяние. Помимо военно-технических дарований и любви к мотоциклу, такому же, как у Стивена, у Джино был музыкальный слух, проворные пальцы и сладкий завораживающий итальянский голос. Эти качества выдвинули его в ряд самых популярных посетителей местных баров.

Рядом с Джино примостился Роберт Сазерленд, летчик-инструктор и постоянный конкурент Стивена в работе. Он курировал другую учебную группу курсантов и, соответственно, стремился, чтобы именно его подопечные набирали высшие баллы в ходе учебы. По результатам личных достижений курсантов определялся и лучший летчик-инструктор. Соревнования в небе дополнялись и соревнованиями на земле, во время спортивных игр. Стивен и Роберт являлись капитанами двух соперничающих волейбольных команд. И баталии на земле велись не менее яростно, чем поединки в воздухе. Что, впрочем, не мешало этим вечным соперникам быть добрыми друзьями.

Стивен сидел с опущенной головой, уйдя в собственные мысли, поэтому пропустил вводную часть мероприятия, связанную с выходом на гарнизонный «подиум» недавно прибывшей претендентки на звание «Мисс База». Как раз в этот момент он вспоминал жаркую и безумно романтическую ночь, проведенную несколько дней назад в отеле с прекрасной незнакомкой, чувствуя себя при этом как никогда одиноким, брошенным и забытым. Наверное, эта девочка в детстве с такой же легкостью, не задумываясь, отбрасывала уже ненужных и потрепанных кукол, не говоря уже о прочих менее важных игрушках. А может быть, она все же замужем… Правда, следов от обручального кольца вроде бы не наблюдалось. Пропустить он это не мог, потому что пальцы руки, как и вся кожа на теле прекрасной дамы, подверглись активной обработке морским загаром, и при постоянном ношении кольца следы бы остались.

Перед водружением полковника и его спутницы на «пьедестал почета», над головами у военной публики, господа офицеры обсуждали появление новой «психологической» дивы на базе. Слух об этом распространялся по окрестностям со скоростью света, щедро обрастая многочисленными подробностями. Так что даже сама виновница этих слухов вряд ли бы узнала сама себя в последних вариантах описаний.

Видимо, по аналогии с обсуждаемой темой у Стивена и всплыла в памяти последняя, столь яркая и незабываемая интимная встреча с дамой. Саму новоприбывшую он пока не видел, но, даже если убрать половину сказанного о ней, как плод чьей-то не в меру буйной фантазии, то красоткой стоило бы заняться вплотную. Хотя бы в виде компенсации за понесенную ранее моральную утрату.

Стивен поднял голову и, присмотревшись к стоящей на возвышении женской фигуре, недоверчиво мотнул головой. Не может быть. Наверное, подсознательно он еще пребывает в своих воспоминаниях. Однако тренированное зрение пилота, привыкшего моментально схватывать детали, да еще со столь близкого расстояния, не могло его подвести. Он даже прищурился, вглядываясь в красотку. Да, это, несомненно, она. Прекрасная незнакомка из другого мира. Инопланетянка, прилетевшая к ним на базу с визитом доброй воли. Вот только неизвестно, кем она окажется теперь для него самого — доброй феей или Медузой-Горгоной?

На этот раз она выглядела значительно скромнее, чем в баре. Женщина была одета в брючный костюм из какой-то легкой ткани темно-фиолетового цвета, а волосы были гладко зачесаны назад и затянуты на затылке в узел, свисая вниз конским хвостом. Макияж был нанесен экономно, оттеняя и без того выразительные глаза. При такой яркой внешности и молодости в косметике не было особой необходимости.

Почему-то она молчит, а Большой Джо застыл рядом в некотором недоумении. Явно заждался ее ответных слов. Что-нибудь о том, как она счастлива попасть на столь прославленный военный объект и в столь заслуженный коллектив, и что рассчитывает на понимание и поддержку своей благородной миссии со стороны руководства и других действующих лиц. И кто будет себя хорошо вести, того включит в список своих фаворитов и, может быть, одарит поцелуем, или даже возьмет к себе в постель.

А затем, как полномочный представитель инопланетной цивилизации, посланец со звезд, после успешного завершения своей космической миссии она вернется в свой родной мир. Может быть, не очень далеко, куда-то на Марс или Венеру. А может, ее занесет в другую галактику, например, в созвездие Ориона или на Канопус, или, может, даже в другое измерение. И она захватит с собой наиболее удачные живые образчики земной цивилизации, как когда-то произошло во время всемирного потопа на Земле. Семь пар чистых и семь пар нечистых. В том числе и его, Стивена, как успешно прошедшего через чистилище ее постели, так сказать, для продолжения межзвездных интимных контактов, обмена опытом и достижениями в этой области и проведения последующих экспериментов.

Черт, что же делать? Вскочить и потребовать записать его первым на прием в ее личный кабинет, в связи с наличием особых прав и льгот в силу недавно проведенной совместной ночи? И заодно бросить вызов на дуэль всем присутствующим в зале потенциальным соперникам и конкурентам?

А что, если проведенная вместе ночь для нее ничего не значит, и красотка даже не помнит толком его лицо. Ведь большую часть времени они общались в темноте и на ощупь. Может быть, придется предложить провести эксперимент по опознанию объекта методом осязания? Дать себя пощупать в темноте или с закрытыми глазами? Для чистоты эксперимента. Позволить полазить руками по наиболее характерным частям тела, например, взяться рукой за понравившийся ей предмет его мужской гордости, которым она столь умело манипулировала, заставив его работать всю ночь до изнеможения.

Ей вполне хватило тогда его тела. Ее не заинтересовало даже его имя, и она не захотела сообщить свое. Значит, не рассчитывала на продолжение. Может быть, даже предполагала возможность случайной встречи с кем-нибудь из персонала базы и решила подстраховаться на всякий случай, заранее отсечь все возможные претензии и поползновения.

Надо будет подумать о перспективах продолжения приятного знакомства. Необходимо выиграть время для анализа и составления планов. Как перед началом военной кампании. И лучше сделать повторную встречу сюрпризом для нее. Чтобы не успела заранее подготовиться. Как в воздушном бою — неожиданная для противника атака часто приводит к успеху…

Кстати, очаровательная мадам психолог все же восстановила самообладание и уже начинает говорить. Естественно, как и ожидалось, что-то о высоких материях. Но не о роли прикладной психологии в коррекции профессиональных качеств личности и прочем околонаучном занудстве, с приглашением ко всем и каждому посетить ее кабинет. Конечно, вот уж с этим проблем не будет. Беспокоиться не следует. Повалят валом и так, без всякого приглашения. Еще выталкивать придется и двери укреплять, чтобы не снесли. Могла бы даже не упоминать об этом. И так от посетителей отбоя не будет. Ну ничего, найдем возможность для содержательного разговора по душам, и не обязательно в ее кабинете.

Вначале она волновалась, и голос был сбивчивым и суховатым. Но потом в ней победил профессионал, и голос стал мелодичным, проникновенным и весьма эротичным. Он лился в уши присутствующих завораживающим потоком, пробуждая ответные теплые эмоции и чувства.

— Джентльмены! Возможно, я ошибаюсь, но я не вижу среди собравшихся ни одного женского лица. Так что я рада, что смогу внести некоторое разнообразие в вашу жизнь в этом плане. Я родилась в семье со старыми военно-морскими традициями. И отец, и дед, и прадед принадлежат к когорте военных моряков. Прадед участвовал во время гражданской войны в первом в истории сражении броненосцев на реке Потомак. Мое детство прошло на военно-морских базах, поэтому мне приятно видеть в зале людей в форме и с эмблемами морской авиации. К сожалению, в силу особенностей пола мне не довелось продолжить семейную морскую традицию.

Но я нашла себе дорогу в другой, «пятый океан». Я понимаю, что летчика может понять только летчик. Поэтому уже предприняла некоторые шаги в этом направлении, пока как любитель. Мне повезло, я обзавелась небольшим личным самолетом. Надеюсь, что командование найдет ему место на базе. — Она при этом выразительно посмотрела на полковника Паттерсона, который выдержал ее взгляд с невозмутимым стоицизмом испытанного ветерана вооруженных конфликтов, и продолжила: — Но мне бы хотелось увидеть небо вашими глазами, почувствовать его вашим сердцем профессиональных пилотов. Я рассчитываю на то, что мне найдется место в боевом самолете, хотя бы за спиной опытного пилота, в учебной спарке. Уверена, что моя мечта осуществится. И мы будем иметь возможность встречаться не только в моем кабинете во время сеансов психотерапии, но и в небе во время полета. Кстати, в обмен могу покатать желающих на своем винтомоторном тихоходе. Хотя я понимаю, что после реактивных монстров мой аэроплан покажется вам слишком примитивным.

Последняя шутка была поддержана дружным смехом аудитории. Стивен слегка приподнялся над толпой и окинул взглядом собравшихся в зале. Да, этот свой первый бой на земле она выиграла. Ей удалось завоевать аудиторию. Достаточно увидеть эти довольные собой лица. Затронуты их лучшие чувства, самое для них дорогое. Дама интуитивно нашла правильные слова и дорогу к сердцам этих внешне жестких, но мягких сердцем и отзывчивых душой людей.

Но главное, она его не заметила. Она общалась с аудиторией в целом, с массой людей, а не с каждой отдельной личностью. И ему удалось затеряться в этой массе. Так что еще не вечер. Он тоже выиграл этот первый раунд. Выиграл время для того, чтобы проанализировать ситуацию и принять правильное решение. А потом столь же успешно приступить к его выполнению. Может быть, даже предусмотреть запасные варианты и пути отступления. На войне, как на войне.