Джером сидел в кабинете за письменным столом, тупо уставившись на плотно закрытую дверь туалетной комнаты. Он вспоминал и бледное, искаженное болью лицо Бриджит, и свое потрясение. Он не знал, ни что делать, ни что говорить. А Бриджит…

— Убирайся! — зло выкрикнула она, сводя колени и прикрывая наготу руками.

Что он и сделал. И теперь, сидя за своим рабочим столом, пытался хоть как-то справиться с царившей в голове сумятицей.

Боже милостивый, откуда я мог знать или хотя бы предполагать?! — мучительно размышлял Джером. Девственницы не имеют привычки откровенно предлагать себя в обмен на кредит! Девственница не позволяет еле знакомому мужчине ласкать ее обнаженные груди, когда в доме находится мать! Невинная девушка не отдается с такой готовностью в туалетной комнате, черт возьми!

Джером застонал при этом воспоминании. Нежные припухшие губы Бриджит буквально сводили с ума и заставили его приблизиться к той черте, за которой нет возврата. Никогда в жизни он не вел себя так безрассудно. Когда Бриджит взмолилась: «Сделай это!» — он очертя голову бросился в омут, который именовался Бриджит Холлис: от красоты и греховной раскованности этой очаровательно распутной дочери столь же распутного Клемента Холлиса перехватывало дыхание.

Но той Бриджит Холлис, какой ее представлял Джером, никогда не существовало. Она оказалась девственницей! Он все еще не мог поверить. Как же так? Как девушка с такой яркой внешностью, с такой сексапильной фигурой, девушка, которая чувственно реагирует на каждое прикосновение мужчины, могла в свои без малого двадцать два года не познать радостей любви?

Другое дело, если бы она воспитывалась в монастыре. Или росла бы в среде, где господствуют жесткие религиозные установки и воззрения. Но в тех кругах, где вращалась Бриджит, не принято беречь пыльцу невинности!

Дверь туалетной комнаты открылась, и оттуда появилась Бриджит — голова вскинута, в глазах презрение.

— Я была права относительно тебя, — с откровенной горечью сказала она. — А вот Чарити ошибалась.

Чарити? — удивился Джером. Почему Бриджит приспичило обсуждать с какой-то Чарити наши отношения?

Наконец в голове у Джерома все встало на свои места. Чарити Купер. План «Б»…

— Я утверждала, что, как только ты узнаешь, удерешь со всех ног, — с сарказмом пояснила Бриджит.

Джером подумал, что если в основе всего случившегося лежит план «Б», то это была бы чертовски хорошая идея. Не попытается ли Бриджит припереть его к стенке, сообщив, что может забеременеть? И не являлась ли ее страсть всего лишь частью плана, чтобы заполучить богатого мужа? И пусть даже она была вроде неподдельно искренна — но ведь и это можно сыграть. Однако в таком случае, видит бог, она величайшая актриса, которую он когда-либо встречал!

Ну да, как же, напомнил себе Джером, у тебя есть немалый опыт общения с женщинами, не так ли, мой мальчик? Они просто не могут противостоять тебе. Они всегда любили тебя, какой ты есть, а не за то, что ты можешь для них сделать. Так что, не исключено, леди Холлис вовсе не притворялась. Она берегла себя именно для встречи с тобой. Она ждала появления Мистера Добродетель, которому и отдала свою невинность.

Куда ближе к истине предположение, что Бриджит — оказавшаяся на мели деловитая шлюшка, которая всегда рассматривала свою девственность с рыночной точки зрения, когда, заключая выгодную сделку, надо подороже продаться. Не стоит забывать ее «астон мартин». И особняк. И платье «от кутюр». Все это она жаждет иметь в своем распоряжении. Вот в чем суть дела. Посмотри правде в лицо, Джером. Вспомни, как неожиданно она увлеклась тобой и как продуманно вела свою партию. Разве не так?

От этих мыслей у Джерома потяжелело на сердце. Ни одной женщине в мире не удастся во второй раз оставить его в дураках. Но, боже милостивый, он продолжает хотеть Бриджит, может, даже больше, чем раньше! Неважно, какими мотивами руководствуется Бриджит, но мысль, что он стал ее первым возлюбленным, что это прекрасное тело будет подчиняться его желаниям, предельно возбуждала его. Но ни о какой беременности, тем более о браке не может быть и речи!

— Ты должна была сказать мне.

В ожидании ответа он пристально смотрел на нее. Бриджит отвела глаза.

— Да.

— Так почему же ты этого не сделала? — Джерому было интересно, насколько убедительно она будет врать, вместо того чтобы правдиво признаться в воплощении плана «Б».

Бриджит пожала плечами.

— Какое это теперь имеет значение?

Джером получил ответ. И удивился, с какой болью его принял.

— Полагаю, субботний вечер отменяется? — насмешливо осведомилась Бриджит.

И это после всего, что она со мной сделала?! — возмутился Джером. Проклятье, ни в коем случае!

Встав, он неторопливо двинулся к ней, радуясь, что еще способен лицедействовать. Положив руки на плечи Бриджит, он посмотрел ей в глаза, в которых сразу же появилась настороженность.

— Ну-ну, чего ради его отменять? — пробормотал Джером, под теплотой улыбки скрывая холодную тяжесть, лежащую у него на сердце.

— То есть ты… ты не удерешь сломя голову? — спросила она с душераздирающе трогательной недоверчивостью, в искренности которой Джером немедленно усомнился.

— Конечно нет. И знаешь, теперь, когда пришел в себя от первого потрясения, я просто в восторге от того что у тебя никогда не было мужчины. Сожалею лишь, что был грубоват с тобой, но ты должна понять: я считал тебя настоящей светской львицей, в чем меня трудно винить, дорогая, — добавил Джером, в меру подпустив мягкой укоризны.

Бриджит порозовела от радости. Да, ее искусству надо отдать должное, цинично подумал он. Румянец у нее появляется, будто по мановению волшебной палочки.

Стараясь скрыть не покидавшее его раздражение, Джером стал покрывать легкими поцелуями щеки, нос, губы Бриджит. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не растрогаться теми счастливыми вздохами, с которыми она принимала его ласки.

— Я… я в самом деле должна была сказать тебе…

— Ммм… Неважно. Ничего страшного.

Теперь он уже целовал ее по-настоящему, хотя тщательно держал в узде свои эмоции. Черт возьми, но до чего она здорово целуется! — восхитился Джером, удивляясь и нежности, с которой Бриджит прильнула к нему, и страсти, с которой она отвечала на ласки. Может, она так долго держала свою чувственность под замком, что теперь, раскрепостившись, не в состоянии контролировать себя?

Предположение это мучило его и не давало покоя, но Джером решил, что со временем разберется.

— Ты не злишься на меня? — успела она спросить между поцелуями.

— Ни в малейшей степени, — последовал почти искренний ответ, ибо в данный момент злость отошла на второй план.

Черт возьми, подумал Джером, нужно срочно что-то предпринять, иначе мне не совладать с собой! Однако первой проявила благоразумие Бриджит. С видимым сожалением отстранившись, она прошептала:

— Я… я должна вернуться к работе. И, пожалуйста, не пытайся остановить меня.

— А получится? — насмешливо протянул он.

— Ты знаешь, что получится. Если ты хоть немножко любишь меня, Джером, пожалуйста, не делай этого. Не сейчас. Не сегодня вечером.

Голос у Бриджит дрогнул, будто она была готова вот-вот разразиться слезами. И, посмотрев ей в глаза, Джером почувствовал, как у него сжалось сердце. Он торопливо отвел взгляд. Только не это! Ради бога, только не это!

Развернувшись, он вернулся за стол и бросил:

— Очень хорошо. В любом случае, у меня еще есть кое-какая работа. Хотя, надеюсь, ты не против, чтобы я забрал ее домой? Дабы избавиться от греховного искушения.

— Греховного искушения? — растерянно повторила она.

— Чтобы быть от тебя на безопасном расстоянии, моя милая, — сухо уточнил Джером. — Между прочим, слова «греховное искушение» были написаны на тебе крупными буквами, когда я впервые увидел тебя. У меня до сих пор учащается пульс, стоит вспомнить то красное платье, в котором ты явилась просить кредит. Признаться, оно произвело на меня неизгладимое впечатление.

Черт возьми, она снова покраснела! — изумился Джером. Как она ухитряется? Просто невероятно, но ей удается сделать так, что я чувствую себя виноватым! Необходимо сменить тему разговора. И место действия.

— Прежде чем уйти, — сказал он, резко вставая из-за стола, — я хотел бы выяснить, когда твоя мать может зайти и подписать все документы на кредит?

— Думаю, в любое утро на этой неделе. Я могу подвезти ее.

На своем роскошном авто, не без яда добавил про себя Джером.

— Попрошу Кэти позвонить завтра леди Кариссе и уточнить, — сказал он. — Кроме того, она должна договориться с оценщиком.

— С оценщиком?

Джером с трудом сдержал раздражение. Да что с ней, с этой девицей? Куда вдруг подевались ее мозги?

— Да, картин и антиквариата. Вспомнила? Кэти позвонит и договорится.

— А ты мне позвонишь завтра?

— Ты этого хочешь? — спросил Джером, пытаясь понять, к чему она клонит.

Может, передумала и хочет встретиться со мной раньше, чем в субботу вечером? В таком случае, это означает, что она в самом деле хочет меня. Меня, Джерома Логана, а не преуспевающего бизнесмена и не любовника, который обеспечит ей легкий доступ к деньгам.

— Конечно, хочу.

«Конечно» — слово лишнее, отметил Джером, и его снова начали терзать подозрения.

— Хорошо, я позвоню, — сдержанно пообещал он.

— Почему ты так говоришь?

— Как?

— Будто злишься на меня.

Меньше всего Джерому хотелось, чтобы она догадалась о его подозрениях.

— Бриджит, милая, я действительно сейчас чувствую себя не лучшим образом. Мужчинам бывает нелегко, когда, зайдя так далеко, приходится останавливаться. Прости, если я не слишком разговорчив, можешь назвать мое состояние досадой — но только не злостью.

— О!

И опять этот проклятый румянец! — чертыхнулся Джером. Он появляется снова и снова, заставляя меня подвергать сомнению уже сложившееся представление о ней как о продувной бестии.

— Думаю, мне лучше уйти… — пробормотал он.

— Мне так жаль, Джером!

Бриджит осторожно шагнула к нему, и он с силой сжал кулаки, чтобы справиться с искушением снова обнять ее.

— Завтра я тебе позвоню, — пообещал он и направился к дверям.